Сущность права (современное нормативное правопонимание на грани двух веков)

Наиболее же существенное (в этом смысле -- главное) в характеристике диспозитивных норм состоит в том, что они представляют собой разновидность правовых норм, специально предназначенных для выражения и реализации диспозитивности в пра-ве; норм, основное назначение которых -- урегулирование обще-ственных отношений путем оптимального наделения участников (сторон) правоотношения свободой волеизъявления относительно их взаимных субъективных прав и юридических обязанностей.

Поощрительные нормы -- это предписания относительно предоставления мер поощрения за одобряемый государством и обще-ством, полезный для них вариант поведения субъектов, заключающийся в добросовестном выполнении своих юридических и общественных обязанностей либо в достижении результатов, превосходящих обычные требования.

В.М. Баранов, положивший начало специальному монографическому исследованию поощрительной нормы ^{См.: Баранов В.М. Поощрительная норма советского социалистического права / Под ред, М.И. Байтина. Саратов, 1978. С. 40.} определяет ее как обеспечиваемое государством указание общего характера о воз-можном или должном предоставлении определенной меры поощ-рения за полезный для государства вариант поведения, состоящий в добросовестном выполнении юридических или общественных обязанностей либо в достижении установленных результатов, превосходящих обычные требования, в целях повышения социальной активности отдельных граждан и их коллективов в различных сферах жизни общества.

Характеризуя специфику поощрительной нормы права, важно отметить, что это -- норма активного плана. Она служит средством активного воздействия на общественные отношения с целью, во-первых, развития прогрессивных отношений, во-вторых, вытеснения, упразднения вредных, консервативных отношений.

Не менее существенная особенность поощрительной нормы права состоит в том, что она не предписывает гражданам и организациям определенного положительного поведения, а устанавлива-ет стимулы для такого поведения, тем самым не подчиняя, а на-правляя волю лица или коллектива на полезные действия в инте-ресах общества и государства. Как отметил В.М. Баранов, в поощрительной норме права "закодирован" такой специфический способ воздействия, в результате осуществления которого субъект права, настраиваясь на положительную деятельность, рассчитывает на получение государственного одобрения» ^{Там же. С. 40.}.

Итак, поощрительные нормы права стимулируют добросовестный, высокопроизводительный труд, повышение социальной активности отдельных граждан и их объединений в различных сферах жизни общества. Данная разновидность норм свойственна трудовому праву, кооперативно-сельскохозяйственному праву, уголовно-исполнительному праву и некоторым другим отраслям российского права.

Рекомендательные нормы ^{См.: Кулапов В.Л. Рекомендательные нормы советского социалистического права: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 1981.} устанавливают варианты желательного, с точки зрения государства, урегулирования обществен-ных отношений, для обеспечения реализации которых адресаты данных рекомендаций проводят мероприятия, соответствующие их компетенции, с учетом своих местных условий, возможностей и резервов.

Характеризуя рекомендательную норму, В.Л. Кулапов сформулировал ее более развернутое определение: «Рекомендательная норма -- правило поведения, указывающее на желательное развитие относящихся к компетенции адресата общественных отношений, позволяющее ему учесть свои местные условия, возможности, резервы и поддерживаемое в своей реализации государственными мерами позитивного и негативного характера» ^{Кулапов В.Л. Рекомендательные нормы советского права / Под ред. М.И. Байтина. Саратов, 1987. С. 59.}.

Своеобразие рекомендательных норм позволяет эффективно использовать их в различных сферах человеческой деятельности. Соответственно этомукритерию данный вид правовых норм можно подразделить на рекомендательные нормы, регулирующие отношения в сферах сельского хозяйства, промышленности, строительства, культуры, народного образования, финансов и т.д.

Весьма разнообразны и субъекты-адресаты рекомендательных норм, но, согласно сложившейся практике российского права, ими главным образом являются кооперативные организации и государственные предприятия.

На основании сочетания особенностей предмета и метода правового регулирования нормы права могут быть подразделены на нормы публичного права и нормы частного права.

В советском прошлом вместе с ликвидацией частной собственности утвердилось принципиальное неприятие самой идеи существования частного права. «Мы ничего "частного" не признаем, -- писал по этому поводу В.И. Ленин в 1922 г., -- для нас все в облас-ти хозяйства есть публично-правовое, а не частное» ^{Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 44. С. 398.} .

К заключению о неприемлемости деления социалистического права на «частное» и «публичное» пришли в целом содержательные, интересные научные дискуссии о системе социалистического права, проведенные в 1939-1941 гг. и 1955-1958 гг. ^{См.: Карева М.П. К вопросу о делении права на публичное и частное // Сов. государство и право. 1939. № 4; Генкин Д. Предмет советского гражданского права // Сов. государство и право. 1939. № 4; Аржанов М.А. Предмет и метод правового регулирования в связи с вопросом о системе советского права // Сов. государство и право. 1940. №8-9; Агарков М. Предмет и система советского гражданского права // Сов. государство и право. 1940. № 8-9; Братусь С. О предмете советского гражданского права // Сов. государство и право. 1940. № 1; Павлов И.В. О системе советского социалистического права // Сов. государство и право. 1958. № 11 и др.} 3 И это соответствовало действительному положению дел.

Как позднее убедительно показал В.Ф. Яковлев на примере гражданского права, традиционно относившегося к частному праву, в социалистическом обществе оно не было таковым не только по предмету (регулируемым общественным отношениям), но и по методу регулирования. Соответственно и социалистическое право в целом ни по предмету, ни по методу правового регулирования нельзя было разделить на публичное и частное, вследствие чего отдельные попытки, предпринимавшиеся в этом направлении, оказывались неудачными ^{См.: Яковлев В.Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений. Свердловск, 1972. С. 143-145.}.

Принципиально иначе обстоит дело в настоящее время. Закрепление Конституцией РФ права частной собственности и ее охраны (ст. ст. 8, 9, 35), свободного использования каждым своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (ст. 34), принятие Гражданского кодекса РФ, призванного стать своего рода «Конституцией гражданского общества», создали прочную нормативную основу для возрождения и развития в России наряду с публичным частного права. При этом за короткий срок в отношении к ним произошел определенный поворот от одной крайности к другой.

В связи с этим, как отметил Ю.А. Тихомиров, «важно добиться правильного современного представления о публичном и частном праве. Многолетнее забвение такого подразделения в нашей стране при очевидной официальной поддержке тотально-государственных начал в праве дало повод в последние годы резко обрушиться на "публичное" и высоко поднять "частное" в праве. Пагубные практические но следствия ослабления государственного регулирования налицо. Нужно признать существование и взаимопроникновение "публичного" и "частного" как самостоятельных правовых семей для многих отраслей права и законодательства и находить баланс методов регулирования и способов обеспечения различных интересов» ^{Тихомиров Ю.А. Общая концепция развития российского законодательства// Концепции развития российского законодательства. М., 1998. С. 10-11.}.

Сообразно этому в новых условиях развития российского права деление составляющих его норм по сочетанию особенностей предмета и метода регулирования на нормы публичного права и нормы частного права становится не только теоретически обоснованным, но и практически необходимым.

Правильное соотношение между этими видами правовых норм, выражающими прежде всего специфику методов публично-правового и частно-правового регулирования, не сообразуется с преувеличением значения одного из них в ущерб другому, предполагает гибкое пе-реплетение норм публичного и частного права в сочетании с четким разграничением предметов и сфер их применения ^{Там же. С. 13.}. Без этого ныне сколько-нибудь приемлемого и совершенного механизма регулирования экономических отношений нет и быть не может ^{См.: Статьи В.Ф. Яковлева и Е.А. Суханова (Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика: Сб. памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А.Л. Маковский. М., 1998). См. также: Право свободной личности // Журнал российского права. 1998. № 2. С. 152-153; Дарвина А.Р. Частное право в системе российского права: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. Саратов, 2003.}.

В зависимости от формы (юридического источника) нормы права делятся:

а) на нормы, выраженные в официально признанном (санкционированном) государством обычае, ставшем вследствие этого правовым обычаем. В целях краткости такие нормы, которых в системе российского права сравнительно немного, могут именоваться соответственно названию своего источника -- нормы-обычаи.

б) на нормы, возникающие из договора, так называемые договорные нормы. Известны две разновидности таких норм: во-первых, нормы, получившие закрепление в договорах с нормативным содержанием (нормативных договорах), например, нормы, содержащиеся в договорах о разграничении предметов ведения и полномочий между федеративными органами государственной власти РФ и органами государственной власти субъектов РФ, в до-говорах между органами государственной власти субъектов РФ, международных договорах Российской Федерации ^{Имеются в виду нормы международных договоров РФ, которые наряду с общепризнанными принципами и нормами международного права признаются Конституцией Российской Федерации (п. 4 ст 15) «составной частью ее правовой системы». См.: Лукашук И.И. Нормы международного права в правовой системе России. М., 1997. С. 42-46.}, в коллективных договорах; во-вторых, нормы, предусмотренные Гражданским кодексом Российской Федерации, согласно которому «гражданские права и обязанности возникают из оснований, предусмотренных законом и иными правовыми актами, а также из действий граждан и юридических лиц, которые хотя и не предусмотрены законом или такими актами, но в силу общих начал и смысла гражданского законодательства порождают гражданские права и обязанности». Соответственно этому гражданские права и обязанности возникают «из договоров и иных сделок, предусмотренных законом, а также из договоров и иных сделок, хотя и не предусмотренных законом, но не противоречащих ему» (часть первая, п. 1 ст. 8).

Значительное возрастание доли договорных норм в общем числе норм современного российского права стало одной из его достопримечательных черт, отражающих процессы дальнейшего развития федерального устройства государства, расширения сфер действия частно-правового метода в гражданском обществе, углубления демократизма права и правового регулирования в целом. Вместе с тем важно иметь в виду, что непреложным условием позитивной роли всех разновидностей договорных норм является их соответствие Конституции Российской Федерации;

в) на нормы, выраженные в нормативно-правовых актах, -- законах и подзаконных нормативных актах, представляющих собой важнейший специально-юридический источник права, основную форму его выражения. Данная разновидность составляет большую, преобладающую часть норм, охватываемых системой российского права;

г) на нормы, возникающие из судебного прецедента, именуемые нормами прецедентного права или прецедентными нормами. Конституцией и законами России судебный прецедент не указывается в числе источников права. Соответственно и прецедентные нормы не получили официального признания в качестве особой разновидности правовых норм, хотя в юридической науке данный вопрос продолжает оставаться дискуссионным.

Иное отношение к судебному прецеденту и возникающим из него нормам, которыми суды могут руководствоваться в последующем при разрешении схожих, аналогичных дел, существует в странах, где исторически сложилась система (семья) общего, англосаксонского права, признающая судебный прецедент в качестве основного источника права.

По юридической силе, т.е. в зависимости от субъекта пра-вотворчества -- органа, издавшего те или иные правовые нормы, они подразделяются на федеральные и региональные законодательные нормы, обладающие в пределах своей компетенции высшей юридической силой, и федеральные подзаконные нормы, выраженные в подзаконных нормативных актах, издаваемых на основе и во исполнение закона.

Федеральные законодательные нормы подразделяются на нормы, содержащиеся в Конституции РФ, федеральных конституционных законах, федеральных законах.

Региональные законодательные нормы делятся на нормы, содержащиеся в конституциях и уставах субъектов Российской Федерации (республик, краев, областей, городов федерального значения, автономной области, автономных округов) и законах указанных субъектов в составе Российской Федерации.

Федеральные подзаконные нормы подразделяются на нормы, выраженные в нормативных указах Президента РФ, постановлениях Правительства РФ; приказах и инструкциях федеральных министерств, федеральных служб и федеральных агентств. Соответственно разграничиваются и региональные подзаконные нормы, из-даваемые органами исполнительной власти субъектов РФ.

По сфере действия юридические нормы подразделяются на нормы общего действия (значения), нормы ограниченного действия, локальные нормы.

Нормы общего действия не предусматривают специальных ус-ловий и каких-либо ограничений их действия. Таковыми являются федеральные правовые нормы: исходные, конституционные и другие нормы, выраженные в нормативных актах федеральных органов законодательной и исполнительной власти Российской Федерации.

Нормы ограниченного 'действия -- это общие предписания, пределы реализации которых связываются с определенными про-странственными, субъектными, временными и ситуационными факторами. К этому виду правовых норм относятся все региональные нормы, нормы, адресованные специальным субъектам (например, работникам определенных министерств и других федеральных ведомств, работникам с определенными условиями труда, в частности на подземных работах, в горячих цехах, в районах крайнего Севера и приравненных к нему местностях, военнослужащим); нормы, действующие ограниченное время; нормы, рассчитанные лишь на экстремальную ситуацию (авария, стихийное бедствие, обстановка военного времени и т.п.).

Локальные нормы действуют в пределах отдельной государственной, частной, кооперативной, иной общественной организации или ее структурных подразделений, выражают характер, цели и специфику деятельности конкретного трудового коллектива, направлены на стимулирование и упорядочение этой деятельности.

В литературе под локальной правовой нормой принято понимать норму, принимаемую непосредственно на предприятии в це-лях реализации специальной правосубъектности администрацией в пределах ее компетенции при активном участии профсоюзного комитета или самим трудовым коллективом в соответствии с предоставленными ему полномочиями, регулирующую в дополнение к общегосударственным нормам трудовые или организационно-управленческие отношения на предприятии и действующую в его пределах.

Данное определение, хотя в основном и правильное, нуждается в некотором уточнении, поскольку оно сориентировано исключительно на локальные нормы, содержащиеся в коллективных договорах государственных предприятий и учреждений. Между тем локальное правовое регулирование относится ныне и к частным предприятиям и учреждениям. Кроме того, оно, будучи особенно распространено в области трудовых отношений, имеет место также в сфере, жилищно-правовых, гражданско-правовых, экологиче-ских и некоторых других отношений.

Действуя в пределах отдельной государственной, частной или кооперативной организации, локальные нормы призваны стимулировать и упорядочивать деятельность ее коллектива, обеспечивать сочетание общегосударственных, частных и личных интересов членов данного коллектива. Соответственно этому локальные нормы не имеют уровня общности, свойственного другим нормам, отличаются более конкретным содержанием.

Получило распространение деление правовых норм, в основу которого положены особенности их структурных элементов ^{См.; Деготь Б.А. Классификация норм советского социалистического права по их структуре / Под ред. М.И. Байтина. Саратов, 1977.}. Так, по форме выражения диспозиции нормы права подразделяются на управомочивающие, обязывающие и запрещающие.

Управомочивающие (правоустановительные) нормы предоставляют субъектам право на совершение предусмотренных в них положительных действий.

Обязывающие нормы закрепляют обязанность совершения определенных положительных действий.

Запрещающие нормы ^{См.: Рыбушкин Н.Н. Запрещающие нормы в советском праве. Казань 1990.} запрещают определенное поведение, которое законом признается правонарушением. Суть запретов в том, что это государственно-властные веления, основная цель которых состоит в том, чтобы предотвратить возможные нежелательные действия, могущие причинить ущерб интересам общества, государства, отдельных граждан. Запреты несут в себе «заряд» информации, адресованной обязанному лицу ^{См.: Братко А.Г. Запреты в советском праве / Под ред. Н.И. Матузова Саратов, 1979.}.

В силу определенного сходства правовых запретов и юридических обязанностей некоторые авторы склонны рассматривать первые в качестве разновидности вторых. В действительности между ними имеется не только сходство, но и различие, что обусловливает относительную самостоятельность обязывающих и запрещающих норм.

«Всякая правовая норма, -- отмечает В.Н. Кудрявцев, -- указывает выбор из ряда вариантов поведения, а следовательно, ограничивает поведение общественно полезными формами...» ^{Кудрявцев В.Н. Право и поведение. М., 1978. С. 107.}. Другими словами, любая юридическая норма, непосредственно регупирующая отношения между людьми, в той или иной степени со-держит запрет. Однако в управомочивающих и обязывающих нормах он может быть обнаружен лишь путем анализа предусмотренного в норме положительного поведения как его антипод, а в запрещающих -- запрет сформулирован прямо и непосредственно.

Своеобразный вид правовых норм, выделяемых в зависимости от особенностей диспозиции, составляют бланкетные нормы, в которых содержится лишь общее направление, своего рода каркас правила поведения, тогда как его детализация, наполнение определенным содержанием поручается соответствующему государственному органу.

Иногда, при классификации правовых предписаний по данному критерию, некоторые авторы предлагают также различать отсылочные (ссылочные) нормы. Однако для выделения такого вида норм нет оснований, оно происходит в результате смешения правовой нормы со статьей нормативного акта. С учетом структуры юридической нормы, отсылочных норм быть не может, но существуют ссылочные (отсылочные) статьи нормативных актов, т.е. такие, которые отсылают к другим статьям.

В зависимости от степени определенности санкции нормы права разделяются на абсолютно-определенные, относительно-определенные и альтернативные.

В последнее время привлекает к себе внимание новизной и научно практической значимостью классификация по характеру целевой направленности правовых норм. По этому критерию выде-ляются коллизионные нормы (целевая направленность -- разре-шение возникающих в праве коллизий), внутриорганизационные нормы (целевая направленность -- обеспечение единства организованности и эффективного функционирования системы права), восстановительные нормы (целевая направленность -- восстановление нарушенных прав), компенсационные нормы (целевая направленность -- возмещение, восполнение потерь), компетенционные нормы (целевая направленность -- установление, закрепление и реализация властных полномочий субъектов компетенции) и, возможно, некоторые другие.

Коллизионная правовая норма -- это разновидность специализированных норм права, издаваемых с целью устранения коллизий, возникающих между юридическими предписаниями ^{См.: Власенко НА. Коллизионные нормы в советском праве. Иркутск, 1984.}.

Внутриорганизационная правовая норма -- это норма, направленная на обеспечение единства и конституционности системы права в целях его высокой организованности и эффективного функционирования ^{См.: Кабышев СВ. Внугриорганизационные нормы советского права: Ав-тореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1991.}.

Восстановительная норма права -- это общеобязательное предписание, регламентирующее восстановление нарушенного права, правового положения личности, каким оно было до нарушения ^{См.: Торопов А.А. Восстановительная функция права (вопросы теории и практики): Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Н.Новгород, 1998.}.

Компенсационная правовая норма -- это общеобязательное предписание, регулирующее специфические общественные отношения, связанные с возмещением вреда и иных потерь материального и нематериального характера, наступивших в результате событий, правомерных или неправомерных деяний путем предоставления субъекту материальных благ взамен утраченного или уступленного См.: Швецова А.А. Компенсационные нормы российского права: Авто-реф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 1999..

Компетенционная норма права есть общеобязательное установление, регулирующее общественные отношения, связанные с установлением, закреплением и реализацией властных полномочий субъектов компетенции в пределах предметов их ведения и в соответствии с возложенными на них задачами и функциями ^{См.: Белоусов С.А. Компетенционные нормы российского права: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2002; Он же. Понятие и юридическая природа компетенционных норм российского права // Вопросы теории государства и права: Межвуз. сб. науч. тр. / Под ред. И.Н. Сенякина. 2001. № 3 (12).}.

Наряду с рассмотренными основаниями классификации в юридической литературе предлагаются и некоторые иные критерии деления правовых норм, но мы рассмотрели наиболее существенные. Следует иметь в виду, что при всей ценности подобных клас-сификаций ни одну из них нельзя абсолютизировать, ибо одна и та же норма, в зависимости от решения определенных теоретических и практических задач, с учетом ее всестороннего, комплексного рассмотрения может быть одновременно классифицирована по разным критериям и соответственно отнесена к нескольким различным видам правовых норм.

Классификация юридических норм способствует выявлению и практическому использованию их богатейших, разносторонних возможностей в осуществлении и совершенствовании правового регу-лирования, а, следовательно, и постоянно возрастающей роли в развитии общества.

В последнее время все заметнее просматривается связь дальнейшей разработки вопросов классификации норм права с новыми подходами к анализу проблемы метода правового регулиро-вания, с дальнейшим углублением исследования его содержания (структуры), видов, места и роли в системе права и механизме правового регулирования. Поэтому представляется плодотворным то, что в российском правоведении вот уже более четверти века наряду с дальнейшим исследованием общих проблем правовой нормы проводится и более конкретный, углубленный анализ ее отдельных разновидностей. Оба эти направления исследования правовой нормы способствуют тому, чтобы оно отражало современный уровень развития теории права, служило осуществлению назревших практических задач совершенствования правового регулирования.

Необходимо заметить, что в настоящей главе не ставилась задача специального рассмотрения применения, толкования нормы права и некоторых других важных сторон учения о ней, по которым написаны отдельные монографии ^{См. напр.: Недбайло П.Е. Применение советских правовых норм. М., 1960; Лазарев В.В. Применение советского права. Казань, 1972; Он же. Социально-психологические аспекты применения права. Казань, 1982; Чердан-цевА.Ф. Основные проблемы теории толкования советского права: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Свердловск, 1972; Он же. Толкование советского права. М., 1979; Он же. Толкование права и договора. Екатеринбург, 2002. Ч. 1, 2; Дюрягин И.Я. Применение норм советского права. Теоретические вопросы. Свердловск, 1973; Вопленко Н.Н. Официальное толкование норм права. М., 1976; Он же. Социалистическая законность и применение права / Под ред. М.И. Байтина. Саратов, 1983; Решетов Ю.С. Реализация норм советского права. Системный анализ. Казань, 1989 и др.}.

Но поскольку жизнь правовых норм, их эффективность, как и объективного права в целом, -- в их действии, практической реализации, исследование сущности права, равно как и учения о юри-дической норме, необходимым образом предполагает анализ проблем системы права как его внутреннего строения, законности, правопорядка, правового государства. Этому посвящаются следующие, заключительные главы данной книги.

Глава 8. Система права как его внутреннее строение. Понятие, основание и основные элементы. Системы права. Соотношение системы права и системы законодательства, отрасли права и отрасли законодательства. Об основных отраслях современногоРоссийского права

К истории обсуждения проблемы

Изучение понятия, сущности, содержания и формы права, его динамического развития и практического действия тесно связано с исследованием системы права как его внутреннего строения ^{При написании данной главы использованы материалы статей: Байтин М.И., Петров Д.Е. Система права: К продолжению дискуссии // Государство и "право. 2003. № 1; Они же. Основные отрасли современного российского права // Право и политика. 2004. № 1; Они же. Соотношение отрасли права и отрасли законодательства // Право и политика. 2003. № 4.}.

С позиций нормативного (материалистического) правопонимания данная проблема по своему научному и практическому значению -- одна из центральных в теории права, ибо дает наиболее полное представление о нормативном содержании позитивного права в его взаимосвязи как с механизмом правотворчества, так и с правовым полем реализации, действия.

Право представляет собой не случайное совпадение или соединение составляющих его норм, не их механическую совокупность, некий конгломерат, а сложное, внутренне согласованное и организованное, целенаправленное системное образование, объединяющее действующие в государстве правовые нормы и основанные на них другие нормативные образования разного уровня: правовые институты, отрасли и подотрасли права. Поэтому определяя понятие права, правильнее говорить не о совокупности, а о системе действующих в государстве юридических норм.

В реальной жизни право осуществляет свое социальное назначение, действует, начиная с этапа правотворчества и на протяжении всего этапа применения и других форм реализации права, не иначе как система права, а каждая отдельная юридическая норма и дру-гие нормативные образования -- как составные взаимосвязанные элементы этой единой системы, сообразно занимаемого в ней места и исполняемой роли.

Начало специального исследования проблемы системы права, признания ее первостепенного значения для формирования, развития и практического функционирования права приходится на конец 30-х годов XX в. и непосредственно связано со сложившимся к тому времени в отечественной юриспруденции нормативным пониманием права ^{До этого в советском прошлом, как и в дореволюционной юридической науке, рассмотрение вопросов, относящихся к системе права, ограничивалось в основном попытками обоснования отдельными учеными (Я.Ф. Миколенко, Е Б. Пашуканис, Н. Челяпов, Б.Б. Черепахин и др.) дуалистического деления права на частное (гражданское) и публичное (государственное).}.

С тех пор проблема системы права прочно заняла одно из ключевых мест в юридической науке и практике, неоднократно становилась предметом крупных дискуссий с участием ведущих ученых-правоведов. Широта подхода, круг и острота поднимаемых вопро-сов позволяют сравнивать содержание, размах и накал этих дискуссий, пожалуй, только с обсуждением понятия права.

В связи с тем, что в современных условиях развития российского права вновь возникла необходимость дальнейшей разработки вопросов системы права, объединения с этой целью усилий представителей как общей теории права и государства, так и специально-отраслевых юридических наук, весьма важно со всей внимательностью проследить основные этапы обсуждения данной проблемы, учесть результаты ранее состоявшихся по ней научных дискуссий.

Развернувшаяся в 1939-1940 годах на страницах журнала «Советское государство и право» первая дискуссия о системе права в основном была посвящена выявлению критериев деления права на отрасли и обоснованию существования отдельных отраслей права. При этом неизбежно обсуждались и другие фундаментальные теоретические вопросы, относящиеся к системе права в целом.

Поскольку разнообразие юридических норм во многом обусловлено многообразием, разносторонностью, дифференцированностью регулируемых ими фактических, жизненных общественных отноше-ний, в качестве не только основополагающего, но, по сути, и едино-го критерия группировки и разграничения норм права по отраслям большинством участников дискуссии предлагался и обосновывался предмет правового регулирования (М.А. Аржанов, М.М. Агарков, Д.М. Генкин, М.С. Строгович, B.C. Тадевосян, Н.Н. Полянский, Е.А. Ровинский, С.С. Студеникин и др.) ^{См.: Сов. государство и право. 1939. № 3, 4; 1940. № 3, 8-9.}.

Стремление установить единственный критерий дифференциации права на отрасли привело к проведению резких граней между предметом и методом правового регулирования, сосредоточению внимания преимущественно на первом и к известной недооценке, умалению значения второго. Сама постановка вопроса о роли ме-тодов, единства предмета и метода правового регулирования (С.Н. Братусь, С.Ф. Кечекьян, Я.Ф. Миколенко) ^{Там же. 1940. № 1, 8-9.} вызывала резкую критику и воспринималась как возврат к различению публичного и частного права. В этом смысле неприятие дифференциации права по методу регулирования знаменовало отказ от деления права на публичное и частное.

Оценивая результаты первой дискуссии, необходимо учитывать не только существовавший в тот период уровень развития советской правовой науки, но и то, что она проходила под определенным давлением навязанного господствующей идеологией лозунга борьбы с якобы имевшим место вредительством на правовом фронте и его рецидивами. Но хотя данная дискуссия не могла дать ответы на многие поставленные в ходе нее вопросы и обнаружила необходимость предварительной глубокой разработки ряда еще не вполне ясных теоретических положений, в частности, о соотношении предмета и метода правового регулирования, она тем не менее заложила довольно прочный фундамент для последующей разработки проблемы системы права, который сохраняет известное значение и по сей день.

С изменением общественно-политической обстановки и в преддверии крупной кодификации законодательства с середины 50-х годов активизировалось исследование вопросов, связанных с систе-мой права. В 1956-1958 годах на страницах журнала «Советское государство и право» прошла вторая дискуссия по этой проблеме ^{См.: Сов. государство и право. 1956. № 8, 9; 1957. № 1-4, б, 7; 1958 № 5,11.}, в процессе которой проверялись на соответствие действительности выводы предыдущей дискуссии и ставились задачи более точно и полно определить критерии, лежащие в основе системы права, включая и субъективный фактор, обсудить связанные с ней назревшие вопросы теории и практики правового регулирования.

Признанным достижением этой дискуссии, оказавшим конструктивное влияние на последующее обсуждение рассматриваемой проблемы, как представляется, можно считать обоснование рядом ученых (Н.Г. Александров, 0.С. Иоффе, И.В. Павлов, М.Д. Шаргородский, Б.В. Шейндлин и др.) вывода, согласно которому в процессе исследования системы права следует учитывать не только предмет, но и метод (форму, способ) правового регулирования в качестве, хотя и зависящего от предмета, но относительно самостоятельного и необходимого критерия дифференциации права. Поскольку по предмету регулирования можно обосновать бесчис-ленное количество отраслей права ^{Справедливо в этом отношении замечание Л.С. Галесника о том, что, следуя по пути «утончения» системы, «можно дойти и до трамвайно-троллейбусного, банно-прачечного, бакалейно-гастрономического права и т.д.». (Сов. государство и право. 1957. № 2. С. 112).}, о наличии той или иной само-стоятельной отрасли права свидетельствует только такая специфика предмета, которая обусловливает применение адекватного метода правового воздействия.

При этом, обращалось внимание не только на предмет и метод правового регулирования, но и на другие аспекты проблемы, в частности, на то, что: отрасли права разграничиваются в силу объективных качеств, которые свойственны каждой из них, не дублируют, а взаимно исключают друг друга (М.Д. Шаргородский, О.С. Иоффе); содержание отраслевого правового регулирования не может быть охвачено общими положениями, относящимися к другим отраслям права, а требует формулировки самостоятельных общих положений, направляющих применение данной совокупности юридических норм (Н.Г. Александров).

Более тщательное рассмотрение специально-юридических особенностей конкретных отраслей права, отличающих их друг от друга, показывало, что эти признаки в каждом случае отражают специфику метода (способа, формы, режима) правового регулирования.

Под воздействием корректив, внесенных второй дискуссией в решение вопросов системы права, в 70-х -- начале 80-х годов отечественная юриспруденция стала неизмеримо больше уделять внимания анализу метода правового регулирования ^{Как писал тогда С.С. Алексеев, «главным и определяющим, в концентрированном и сжатом виде выявляющим юридические особенности отрасли остается метод правового регулирования» (Алексеев С.С. Структура советского права. М., 1975. С. 176; Он же. Общая теория права. М., 1981. Т. 1. С. 294).}, что непосредственно связано с поиском путей и средств повышения эффективности права, совершенствования правового регулирования. В то же время для исследования правовых явлений на вооружение бралась разработанная преимущественно философией теория систем. С этих позиций теоретические проблемы системы права составили предмет третьей дискуссии, кульминационным пунктом которой стали материалы «круглого стола» журнала «Советское государство и право» (1982 г.).

Обращает на себя внимание позиция ученых, выступивших за пересмотр подхода к пониманию системы права по существу. При этом одни из них (В.Д. Сорокин, В.В. Лаптев, В.П. Шахматов, В.К. Мамутов, В.А. Ржевский) предлагали отказаться от метода правового регулирования как основания деления права на отрасли ^{См.: Сорокин В. Д. Административно-процессуальное право. М., 1972. С. 28; Он же. Метод правового регулирования. М., 1976. С. 35-36; Лаптев В.В., Шахматов В.П. Цели правового регулирования и система права // Правоведение. 1976. № 4. С. 31, 35; Система советского права и перспективы ее развития («круглый стол») // Сов. государство и право. 1982. № 6. С. 91-№8. С. 51.}. Другие (В.Г. Беляев, В.Н. Кудрявцев, Н.И. Коржанский, Т.Е. Абова) полагали, что не следует искать в отраслях права ни специфический предмет, ни метод, а надлежит обратить внимание на иные признаки ^{См.: Система советского права и перспективы ее развития // Сов. государство и право. 1982. № 6. С. 97, 99; № 8. С. 51, 60.}. Третьи (Ц.А. Ямпольская, И.А. Танчук, Р.З. Лившиц) объединились вокруг точки зрения, согласно которой «отраслей как таковых в праве нет», вследствие чего от попыток разрешения проблем системы права и отрасли права следует отказаться в пользу рассмотрения вопросов системы законодательства и отрасли законодательства ^{См.: Сов. государство и право. 1982. № 6. С. 94-95; № 8. С. 56-57; Лившиц Р.З. Отрасль права -- отрасль законодательства // Сов. государство и право. 1984. №2. С. 47.}. Однако, несмотря на такой разброс мнений, большинство исследователей признавали правильность ранее сложившихся подходов к этой сложной проблеме и углубля-ли обоснование предмета и метода правового регулирования как основополагающих критериев деления права на отрасли и иные правовые образования (учреждения). В тесной связи с этим рассматривались и другие юридические особенности отраслей права: либо как дополнительные критерии дифференциации права (В.Б. Исаков, Ю.К. Толстой, Б.Л. Назаров и др.) ^{См.: Система советского права и перспективы ее развития // Сов. государство и право. 1982, №6. С. 101-102; №7. С. 115; №8. С. 61,65.}, либо наряду с методом правового регулирования как элементы более широкой пра-вовой категории -- «юридический режим» (СО. Алексеев, В.Ф. Яковлев, Н.В. Витрук, М.Ф. Орзих, В.Д. Перевалов, Н.А. Боб-рова и др.) ^{См.: Алексеев С.С. Отрасли советского права; проблемы, исходные положения // Сов. государство и право. 1979. № 9. С. 18; Он же. Общая теория права. М., 1981. Т. 1. С. 245-246; Система советского права и перспективы ее развития // Сов. государство и право. 1982. № 6. С. 84, 87, 99; № 7. С. 105, 111, 114, 116.}.

В связи с этим хотелось бы заметить, что чрезмерно дробить критерии деления права на отрасли не совсем оправданно и ставить в один ряд с предметом и методом правового регулирования такие юридические особенности, как, например, отраслевые прин-ципы и функции, едва ли следует, хотя их специфика и значение в конкретных отраслях права не вызывают сомнений. Специально-юридические признаки отражают регулятивные особенности отрасли права, и в этом качестве вся их совокупность составляет специфику отраслевого метода правового регулирования, поэтому к его характерным чертам наряду с другими относятся принципы и функции отрасли права.

В так называемые перестроечный и постперестроечный периоды внимание к исследованию вопросов системы права, равно как и полемика по ним, заметно ослабли. Одновременно с тем дали о себе знать элементы «растаскивания» и обесценивания накопленных десятилетиями идей и положений, образующих основу теории системы права. Одно из наглядных проявлений этого -- отрицательное отношение ряда авторов ^{См.: Тиунова Л.Б. Системные связи правовой действительности. Методология и теория. СПб., 1991. С. 93-95; Алексеев С.С. Право: азбука -- теория-- философия. Опыт комплексного исследования. М., 1999. С. 249; Меш-кова О.Е. Трудовое право в системе отраслей российского права: Автореф. Дис. ... канд. юрид. наук. Томск, 1999. С. 6-7.} к категориям предмета и метода правового регулирования (к одной из них либо к обеим) как основаниям деления права на отрасли. Другое негативное проявление та-кого рода состоит в том, что некоторые авторы, внесшие в свое время заметный вклад в разработку теоретических проблем системы права, стали без достаточно убедительного обоснования коренным образом менять по ним свою позицию. Такое «сжигание мос-тов» характерно, в частности, для С.С. Алексеева, отказавшегося в последнее время от целого ряда ранее отстаиваемых им взглядов на систему права. Так, в недавно изданной книге С.С. Алексеев вопреки тому позитивному, что он внес в свое время в разработку данной проблемы, перешел на позицию, согласно которой предмет регулирования не играет роли в обособлении и разграничении отраслей, «не представляет собой основы для юридической специфики отраслей права» ^{Алексеев С.С. Указ. соч. С. 249.}.

Пытаясь обосновать мысль о том, что вся советская юридическая наука в отношении системы права, начиная с первой дискуссии, двигалась не в том направлении, а весь подход, «сориентированный на "предмет"», является «примитивным», «ограниченным» и «ущербным», автор сравнивает его с методами Т.Д. Лысенко в биологии ^{Там же.}.

Однако подобные бездоказательные и, к сожалению, некорректные утверждения, исходящие от ученого, к мнению которого привыкли прислушиваться, как и его противоположные высказывания по одним и тем же вопросам на разных страницах упомянутой книги, не только не способствуют осмыслению и развитию рассматриваемой проблемы, но и могут дезориентировать читателя. Между тем такого рода взгляды до последнего времени не вызывали в литературе конструктивных возражений и соответствующей критической оценки.

Авторы же глав учебников, посвященных системе права, как правило, обходят полемические и новые моменты, относящиеся к этой теме, излагая ее по устоявшемуся шаблону и без должной аргументации, на что справедливо обращалось внимание в научной литератype ^{См.; Сорокин В.Д. Правовое регулирование: предмет, метод, процесс // Правоведение. 2000. № 4.}.

Особенно наглядно выявила наметившееся отставание рассматриваемого направления не только в общей теории права, но и в специально-отраслевых юридических науках конференция на тему «Система российского права», прошедшая в ноябре 2001 г. в Московской государственной юридической академии ^{См.: Труды МГЮА. 2002. № 9.}. Ее позитивное значение, на наш взгляд, заключается в том, что и основной доклад, с которым выступил известный цивилист В.П. Мозолин, и состоявшийся затем обмен мнениями участников конференции адекватно отразили как неблагополучное состояние и наиболее уязвимые места нынешнего ос-мысления проблемы системы права, так и назревшую необходимость исправления сложившегося положения, актуальность дальнейшей разработки данной проблемы применительно к новым условиям и перспективам развития России, и соответственно -- современному уровню требований юридической науки и практики.

Необходимость в дальнейшей углубленной разработке системы права напрямую связана и с активизацией исследований современного правопонимания в связи с формированием юридической доктрины России нового столетия. Об этом свидетельствует факт защиты в последнее время кандидатских диссертаций по актуальным вопросам системы права (Е.А. Киримова, Д.Е. Петров, А.Р. Дарвина).

Все это -- свидетельство того, что пришло время для новой (четвертой по счету) дискуссии о системе права. В связи с этим в последующих разделах настоящей главы рассматриваются некоторые важные, по нашему мнению, стороны данной проблемы.

Понятие, основания

и составные элементы системы права

Представление о системе права неразрывно связано с вопросом о понятии права. Понятие системы права раскрывает и конкретизирует понятие права в аспекте его внутреннего строения. Поэтому, как сама постановка проблемы системы права, так и ее разработка проистекают из нормативного понимания права, основываются на нем ^{Проблема системы права в том виде, в каком она сложилась в юридической науке в советское время и в нынешней России, не сообразуется с широким пониманием права. Вследствие этого у некоторых сторонников данного правопонимания, например, у автора «коммуникативной» концепции права А.В. Полякова, проблема системы права вообще выпадает из поля зрения. В частности, в его Курсе лекций по общей теории права (СПб., 2001. 642 с.) отсутствует лекция о системе права, не упоминается о правовом институте, отрасли права и т. д. Предлагаемая же им в лекции «Действие права» характеристика права как «системы правовых нормоотношений» (указ. Курс лекций. С. 427-429) не имеет ничего общего с рассматриваемым вопросом,}

^{Иначе интерпретирует проблему системы права B.C. Нерсесянц. Поскольку, с одной стороны, она не вписывается в его «либертарно-юридическую» концепцию права, а с другой стороны, согласно учебной программе не могла быть опущена в написанном им официальном учебнике для вузов «Общая теория права и государства» (М., 1999), глава 5, посвященная этой теме, представляет собой компиляцию элементарных положений нормативного правопонимания и собственных заключений автора. В результате, увы, концы не сходятся с концами. Одно из наглядных проявлений этого -- следующий фрагмент из данной главы. «Общий метод правового регулирования, -- пишет B.C. Нерсесянц, -- это официально устанавливаемый общий правопо-рядок в сфере всех регулируемых общественных отношений, т. е. вся система норм права, представляющая собой нормативную конкретизацию требо-ваний принципа формального равенства. Предмет правового регулирования, таким образом, -- это не сами по себе объекты правовой регуляции (фактические общественные отношения), а определенный правопорядок, устанавливаемый в сфере объекта правовой регуляции» (с. 435; курсив мой. -- М.Б.). Вот уж воистину «все смешалось в доме Облонских».}.

Вместе с тем было бы неверно полагать, что любое определение права, сформулированное, исходя из его нормативного понимания, заведомо правильно и удачно. Среди определений есть и вообще неприемлемые, и нуждающиеся в исправлении и уточнении.

Между тем, как верно отметил И.М. Кейзеров, «понятия системы права и самого права внутренне связаны до такой степени, что порок в понятии права сразу же дает о себе знать при анализе понятия системы» ^{О системе советского социалистического права; Обзор // Сов. государство и право. 1958. № 1. С. 103.}. Это получило наглядное подтверждение в докладе В.П. Мозолина на упомянутой ранее Всероссийской конференции (ноябрь 2001 г.) ^{См.: Мозолин В.П. Система российского права: Тез. докл. на всерос. конф. 14 ноября 2001 г. в МГЮА // Право и политика. М., 2002. № 2; Обзор материалов Всероссийской конференции «Система российского права» // Труды МГЮА. 2002. № 9. С. 3-85}..

Правильно отметив ключевое значение понимания самого права в подходе к рассмотрению его системы и утверждая, что исходит из нормативной концепции (хотя «не в ее чистом классическом варианте»), В.П. Мозолин пришел к выводу, что определение права могло бы быть сформулировано в следующем виде: «Право -- это система принимаемых или санкционируемых государством и органами местного самоуправления законов и других нормативных актов, основанных на принципах справедливости, удовлетворения интересов народа, проживающего в Российской Федерации или на его отдельных территориях, обеспечения жизнедеятельности демократического общества и безопасности государства, исполнение которых осуществляется добровольно, а при отсутствии добровольности -- принудительно через суды и иные правоохранительные органы государства» ^{Право и политика. 2002. № 2. С. 5.}.

Данное определение вызывает существенные замечания.

Во-первых, право -- это система не законов и других нормативных актов, представляющих собой форму его выражения, а система юридических норм, образующих содержание действующего в данном государстве (позитивного) права. (Не говоря о том, что законы принимаются (а не санкционируются) только государством и не санкционируются и не принимаются органами местного самоуправления.) Следует заметить, что такого рода неточные формулировки используются противниками нормативного правопонимания для критики его сторонников за якобы свойственное им отождествление права и закона.

Во-вторых, едва ли есть необходимость перечислять в дефиниции права принципы, на которых оно основано. Исходя из конституционного закрепления единства естественного и позитивного права, его общепризнанными принципами прежде всего следует считать естественные законы -- неотчуждаемые права и свободы человека и гражданина, которые и составляют духовную основу позитивного (юридического) права. Но об этом целесообразно сказать, раскрывая и более подробно характеризуя понятие права, а не в его дефиниции, которая должна быть по возможности краткой.

В-третьих, представляется неточным содержащееся в определении положение о том, что право осуществляется добровольно. Конечно, необходимо стремиться к добровольной реализации всех без исключения социальных норм, в том числе и правовых. Однако в отличие от обычаев, нравственных, корпоративных, религиозных и иных социальных норм, охраняемых от нарушений исключительно мерами общественного воздействия, специфическая особенность права заключается в том, что за ним, как еще задолго до Ленина заметил Р. Иеринг, стоит аппарат государства, способный принуждать к соблюдению норм права.

В определении права должно содержаться указание не на то что является общим для всех социальных норм, включая и правовые, а на присущий только ему специфический признак, заключающийся в возможности применения в целях охраны права (если другие средства недостаточны) принудительной силы государства.

В этой связи нуждается в уточнении и утверждение о том, что будто при отсутствии добровольности право осуществляется «принудительно через суды и иные правоохранительные органы государства». Разумеется, указанной части государственного механизма принадлежит первостепенная роль в охране права от нарушений, в борьбе с преступностью и иными правонарушениями. Но это не дает оснований для вывода о том, что право поддерживается в своей реализации только органами юрисдикции. На самом деле задача охраны права от нарушений с возможностью применения государственного принуждения распространяется на весь государственный аппарат, все его органы.

В-четвертых, в рассматриваемой дефиниции опущен особый по своему значению признак права, отличающий его от всех остальных социальных норм, без указания на который, на наш взгляд, не может быть признано общим ни одно из возможных определений права. Этот специфический признак права заключается в том, что оно не просто социальный, а официально-властный, государственный регулятор общественных отношений, вследствие чего является единственным определителем (критерием) правомерного и неправомерного поведения людей.

Критический анализ приведенного определения показывает, что, опираясь на него, трудно предложить конструктивное решение вопросов системы права. Поэтому в рассмотрении узловых вопро-сов этой проблемы мы опираемся на определение понятия права, сформулированное в главе 4 данной книги (с. 139).