Базовая идейная структура право-радикальных идеологий в современной России

В-третьих, "воображение" ПР. В этом блоке собраны все возможные варианты рационального конструирования эвристического инструмента, изобретаемого, в теории, до обращения к исследованию реально действующих партий, используемого в качестве необходимой призмы, благодаря которой нечто существующее может быть помыслено определенным образом, первично охарактеризовано, и выхвачено для непосредственного изучения его как некоторой единичной целостности.

Множество предполагаемых вариантов подобного "воображения" упорядочено ведущим исследователем ПР К. Мудде, предлагающем пять вариантов порочного круга "конструирования-отражения" идейного феномена: "семейное сходство", идеальный тип, прототип, наименьшее общее означающее, наибольшее общее означающее. С. Mudde Populist radical right parties in Europe. - NY: Cambridge University Press. 2007

Признав пути "общего означающего" в качестве основополагающих для любой типизации, обратимся к их характеристике и необходимой связи. Минималистское и максималистское определения целесообразно представить в качестве ступеней единого процесса конструирования ПР. Первое отсылает, пользуясь терминологией М. Фридена, к полаганию (=псевдо-выявлению) "ядра" идеологии. К. Мудде здесь ориентируется на характеристики многочисленных исследователей ПР, вернее, партий и идеологий, которые они, по разным основаниям, именовали "правыми радикальными". Анализируя подборку случаев, а также исследуя аргументы и характеристики исследователей, автор приходит к выявлению общего для всех ПР блока. Однако общее не является с неизбежностью сущностным, то есть ядром производного.

Переход к сущности схвачен в предложении выделения "количественного" (общие моменты равны по значимости; важно их число), "количественного" (между общими моментами идеологии устанавливается семантическая иерархия; важна системность) и "смешанного" вариантов реализации замысла конструирования "семьи". C. Mudde The war of words defining the extreme right party family // West European Politics. 1996. V.19. P. 229-230 Решение в пользу одного их вариантов должно быть принято в зависимости от того, нацелен ли исследователь на получение "тонкой" или "полной" идеологии, а также, от представляемой модели системы. Ядро может быть представлено единым, но расчлененным в себе и развернутым концептом, или границы могут быть установлены между несколькими простыми концептами, соединенными составляющим ядро идеологии "напряжением".

Заметим, "ядро" (концепты ядра) может быть не обнаружено в массиве "общего", так как, в некоторых случаях оно (отдельные его элементы) может быть скрыто и, вследствие этого, упущено конкретным исследователем, поэтому столь очевидна необходимость дедуктивной аналитики. Некоторая логика самого предположенного ядра должна быть рассмотрена, выведены следствия, намечены возможные пути разворачивания "ядра" в системы смысла. Полученная "матрица", спроектированная аналитически, затем должна быть применена к эмпирической реальности. Результатами этого предприятия оказываются, во-первых, уточненное "ядро", раскрытое сущностно общее "семьи", единство которой отныне обосновано не произволом экспертов и "случайным" сходством их мнений, но концептуально, а во-вторых, наличие подгрупп, заключающих реализации несопоставимых вариантов разворачивания системы из базовых постулатов.

Обрисуем шаги схематично: минималистский подход (эмпирика) - выявление и конструирование "ядра" (предварительное) (аналитика) - сопоставление и проверка (аналитика - эмпирика) - завершение концептуального строительства матрицы систем смысла некоторой "семьи" (аналитика). Максималистский подход требуется на этапе прослеживания полноты раскрытия необходимых концептуальных следствий "общего", положенного как ядро, а также на этапе выявления подгрупп.

Преимущества развернутого нами "спирального" подхода очевидны: без отрыва от эмпирической реальности происходит конструирование целостной концептуальной системы, проверяемой сопоставлением с реальными образцами идеологий, принадлежность которых к некоторой, ныне теоретически обоснованной, семье уточняется. Кроме этого, обеспечивается возможность разрешения некоторых частных проблем, обозначенных исследователями интересующих нас систем. Например, указывается, что в современном демократическом мире традиционный ПР, чтобы обрести право присутствия в легальном пространстве, не утрачивая связи со своими базовыми идеями, должен расщепляться на эзотерический и экзотерический слои, заключающие, соответственно, истинное мировоззрение и суть идеологии и представляемую публике и государству видимость (одобрение парламентаризма), предлагаемую как сущность (отрицание демократизма). T. Bar-On Understanding Political Conversion and Mimetic Rivalry // Totalitarian Movements and Political Religions. 2009. V.10. P. 260 Далее, исследователь может устанавливать более "универсальные" идеологические "семьи", трансформирующиеся в ходе смены исторических эпох, преображения социально-политических условий, эволюции традиций мысли. Иными словами, может быть произведено налаживание концептуальных мостов между разводимыми в научной традиции "традиционными" правыми радикалами и "современными", обитающими в ином контексте, столкнувшимися с необходимостью осмысления опыта прошлого разворачивания "правых" идей. На это указывает А. Маммоне, доказывая абсурдность внедрения жестких концептуальных границ между "классическим" фашизмом и современными идеологиями, нередко постмодернистскими "псевдо-демократическими" и претендующими на выражение "пост-индустриальных" расколов. Последние адаптируют к условиям современности и теоретически развивают классические ПР философию политики. A. Mammone The Eternal Return? Faux Populism and Contemporarization of Neo-Fascism across Britain, France and Italy // Journal of Contemporary European Studies. 2009. 17:2. P. 187

ПРИЛОЖЕНИЕ 2

ПОЛИТИЧЕСКИЙ СПЕКТР И "СУЩНОСТЬ ПРАВОГО"

Наметим наиболее адекватное понимание "правого", предполагающее снятие проблемы интерпретации фундаментальной категории политологии - "политического спектра".

Производство комплиментарных парных категорий оказывается фундаментальной чертой, характеризующей логику функционирования свойственного человечеству механизма осмысления (упорядочивания) мира. В частности, такие базовые понятия как сакральное - профанное, мужское - женское, порядок - хаос, сконструированы как бинарные оппозиции и формально универсальны. См. H. F. Bienfait, W. E. A. van Beek Right and Left as Political Categories. An Exercise in "Not-so-Primitive" Classification // Anthropos. 2001. Bd.96. pp.169-178 Второй уровень систематизации выстраивается ориентационными метафорами, структурирующими неукорененные в жизненном опыте абстрактные концепты посредством их культурно и антропологически обусловленного образного воплощения, что необходимо для суждения, доказательства и осмысления. T.B. Dyrberg What is beyond right/left? The case of New Labour // Journal of Political Ideologies. 2009. 14(2). P. 136

Заряженная символической энергией оппозиция "левое-правое", являющаяся одной из базовых ориентационных метафор, в эпоху Великой Французской революции легла в основу "политического спектра", призванного стать картой идеологических и партийных позиций. Эта типология прижилась, в силу, во-первых, своей "естественности", а, во-вторых, способности различных сил эксплуатировать глубинные семантические пласты полюсов этой оппозиции.

Универсальность пространственного упорядочивания реальности посредством понятий "левое" и "правое" не полагает универсальности самого "политического спектра" в его конкретности. Необходимо учитывать "темпоральные" (спектр как творение конец XVIII века и эволюция в политике) и "пространственные" ограничения (идеологические и партийные "трансплантации").

Действительно, спектры всегда конкретные, так как, отражают специфические для времени и места социальные расколы. Например, отмечается радикальная инаковость спектра в пост-коммунистических странах, имеющих отличный от западно-европейского опыт строительства классов, а также опыт государственного социализма, предполагающий нередко переворачивание и трансформацию "традиционных" "буржуазных" дихотомий. D. Lane, I. Shevchenko Social Structure and the Left - Right Divide: The Socio-Economic Background of Voting in the First Russian Parliament // Perspectives on European Politics and Society. 2006. V.7. P. 238 Е. Гудхарт подчеркивает факт отражения политическим спектром особых, варьирующихся между нациями, позиций ключевых (мейнстирм) партийных игроков. E. Goodheart Deconstructing Left and Right: The Case for Bipartisanship // Soc. 2010. 47. P. 287 Далее, например, результаты анализа сопоставления маркировки политических ориентаций, характерной для Западной (ЗЕ) и Восточной Европы (ВЕ), обозначили как сходства, так и различия. Выявлены расхождения относительно отнесения к полюсам спектра проблемы безопасности (ЗЕ: правые; ВЕ: левые), а также новаторства и степени открытости к новому (ЗЕ: левое или радикальные позиции обоих полюсов; ВЕ: правое). H. Thorisdot Tir, J.T. Jost, I. Liviatan, P.E. Shrout Psychological Needs and Values Underlying Left-Right Political Orientation: Cross-National Evidence form Eastern and Western Europe // Public Opinion Quarterly. 2007. V.71. P. 198-199

Эволюционизм спектральных категорий отмечается Дж. Хубером и Р. Инглхартом. См. J. Huber и R. Inglehart Expert Interpretations of Party Space and Party Locations in 42 Societies // Party Politics. 1995. 1. pp. 73-111 Авторы указывают, с одной стороны, на характерную для неполных и новых демократий, или авторитарных политий актуализацию разрыва между сторонниками авторитаризма и демократии, а, с другой стороны, на свойственную развитым демократиям склонность к переходу к измерению противопоставления традиционной и новой культуры (вероятно, имеется в виду конфликт ценностей выживания и самовыражения или некоторое его проявление). Оба новых раскола, несмотря на сущностное отличие их от классического, воплощаются в старые пространственные понятия. Относительно постиндустриальных стран можно говорить, как о сохранении классического конфликта идей "равенства исходов" и "равенства возможностей", так и о появлении "environmental aspects" В частности, проблема "технократического" проекта интеграции Европы (ЕС) разводит по разные стороны баррикад политический мейнстрим и радикалов, тем самым обозначая конфликт старой политики интереса и новой политики идентичности. Экстремисты обоих флангов противостоят интеграции, в то время как центристы позитивно относятся к данному процессу. C. Arnold, E. V. Sapir, C. de Vries Parties' Positions on European Integration: Issue Congruence, Ideology or Context? // West European Politics. 2012. V.35. P. 1358 (пост-материализм и пост-модерн), задающих новый раскол. D. Charnock What Do Australian Voters Mean by `Left-Right'? // Australian Journal of Political Science. 2010. V.45. pp. 491-499

Появление новых ПР как стороны "пост-материалистического" конфликта не противоречит теории эволюции ценностей Р. Инглхардта, так как можно мыслить их как агентов "отката". Ценности индивидуального самовыражения могут восприниматься как угроза теми, кто "все еще" мыслит категориями коллективного выживания. Феномен ПР может объясняться боязнью ряда социальных групп установления перманентной неопределенности, вызванной быстрыми цивилизационными изменениями, ухудшения их социально-экономического положения, наконец, упрямой оппозицией главным силам прогресса - США и ЕС. См. статью с говорящим названием J. Marcus Exorcising Europe's Demons: A Far-Right Resurgence? // The Washington Quarterly. 2000. 23:4. pp. 31-40 Однако, с другой стороны, ПР можно интерпретировать в контексте "политики идентичности", противопоставляемой "старой политике интереса". В данном случае, ПР центрируют современную политику вокруг идеи этничности и предлагают иные, отличные от продвигаемых "новыми левыми", решения проблем культурных групп ("дифференциализм"). По нашему мнению, ПР стоит рассматривать как "поставщиков" нового "mazeway resynthesis", обеспечивающего выход общества из перманентного состояния аномии, разрешение лиминоидальной фазы. Следуя представленной интерпретации, не только "новые левые", апологеты пост-материалистических ценностей, но и "новые правые", а также террористы и "одинокие волки" выступают конкурентами в этой области. Об экзистенциальных механизмах восприятия номического кризиса, лежащих в основании, как левого, так и правого радикализма (в конечном счете, терроризма) См. R. Griffin Terrorist's Creed. Fanatical Violence and the Human Need for Meaning. - Palgrave Macmillan. 2012. 280 P.

Существуют различные трактовки "новой политики". В работе What left and right means to Portuguese citizens к старым конфликтам относятся проблемы механизмов распределения благ, обороны и социально-институциональных отношения труда и капитала, а к "новой политике" - интерпретации демократического участия, толерантности, отношений между культурами, защиты окружающей среды, культурных традиций, политического и социального авторитета, гендерного равенства. Old politics: Wealth redistribution; Defence of public services; Higher taxes; Proximity to trade unions; Wealth concentration; Privatisation; Lower taxes; Proximity to employers.

New politics: More citizen participation in political decisions; Respect for freedom of speech; Tolerance of same sex marriage; Tolerance of immigration; Environmental protection; Political decisions taken by leaders and experts; Attachment to tradition; Respect for authority; Respect for family and traditional marriage; Hard-line on war on terrorism; Respect for women's rights

См. A. Freire, A.M. Belchior What left and right means to Portuguese citizens // Comparative European Politics. 2011. V.9. pp. 145-167 А. Азманова вводит ось" риск-возможность", полагающую политический раскол начала двадцать первого века. A. Azmanova After the Left-Right (Dis)continuum: Globalization and the Remaking of Europe's Ideological Geography Недостатки и угрозы экономической и культурной глобализации, в частности, европейской интеграции, привели к оформлению критической "order-and-safety agenda", составляющей полюс "риска" (новые правые: критика глобализации) новой оппозиции и возникшей как противовес видению многих современных процессов как ("пост-материалистических"?) "возможностей" (новые левые: поддержка глобализации). Возникшая ось раздвоила как "правых" (нео-либеральные радикалы (extreme right) (поддержка открытой капиталистической экономики) и популисты (от культурной глобализации к национальной традиции), так и "левых" (новые левые (поддержка культурно-социального интернационализма) и авторитарные левые (от международной рабочей солидарности к стабильным национальным рынкам)).

"Новая политика" оказывается обусловленной особенностями современной демократии. Угасание гражданского "квази-мессианизма" (политические проекты Спасения и совершенствования мира) приводит к разочарованию населения в демократическом проекте, соответственно, ослаблению связей с властью и эрозии институтов участия. О важности "квази-мессианизма" в демократиях см. K. van Kersbergen Quasi-Messianism and the Disenchantment of Politics Старая политика бюрократических массовых партий отчуждает наиболее активных политических идеалистов. Доверие к мейнстрим партиям падает, соответственно, усиливаются группы, разочарованные в традиционной политике, что приводит к фрагментации политического поля и партийной системы, увеличению числа озабоченных игнорируемыми или "некорректно схватываемыми" и неразрешимыми в контексте старой политики проблемами (в частности, иммиграция (для правых), Ирак (для левых), Европейская интеграция (для обоих)). См. P. Webb The Continuing Advance of the Minor Parties Обостряются проблемы аномии и массового общества. Партии нового образца отвечают за пост-материалистические запросы населения, преимущественно молодежи, предлагая "новые верования", идентичность, ощущение индивидуальной значимости, в конечном счете, целостный номос, где положено место Активиста, гарантированное в своей действительности формами организации партий и движений. Новые Правые, продукт постиндустриального общества, отвечают на ситуацию атомизации ксенофобией, "новым расизмом", "восстановлением" "sacred canopy" и защитной системы социальных уз. О критике старой политики со стороны "новой" и об "оборотной стороне" (ПР) преодоления ценностей выживания см. P. Ignazi The Crisis of Parties and the Rise of New Political Parties

Реальность одновременно географических и темпоральных трансформаций спектра схвачена в статье R. Farneti. Начало двадцать первого века охарактеризовалось актуализацией расколов между "Западом и Востоком" в Европе и "Небом и Землей" в США. Первый оформлен вокруг "нарративов угнетения", "идеи западного модерна", идентичности (иммиграция и мультикультурализм). Наблюдается тенденция "подшивания" этого раскола к классическому разделению на идеологических "левых" и "правых". Американский конфликт, нередко так же накладывающийся на традиционный для США политический спектр. Здесь подчеркивается усиливающийся "квази-мессианизм" "правых" и некоторый "арабизм" "левых". Автор подводит итог и высказывает опасения о перспективах возникновения "кумулятивных расколов", при переходе правых и левых от локального уровня к глобальному и переносу на него проблем идентичности. R. Farneti Cleavage lines in global politics: left and right, East and West, earth and heaven // Journal of Political Ideologies. 2012. 17(2). P. 140

Многообразие социальных расколов, общественных проблем и идеологических позиций ставит под сомнение ценность простых дихотомий. Наличествует ряд возможных решений этой проблемы.

Во-первых, допустимым представляется введение множественных осей разведения "правого" и "левого". Например, в одном контексте, стоит рассматривать, допустим, правых как сторонников капитализма, а, в другом случае, затрагивая иной вопрос, именовать правыми националистов. Таким образом, можно обращаться к множеству измерений: экономическому, политическому, культурному, Набор измерений зависит от проблематики исследования. Например, отдельно может быть выделено "immigration dimension". См. C. Cohrane Left-Right Ideology and Canadian Politics // Canadian Journal of Political Science. 2010. 43. pp. 583-605 а далее выстраивать комплексную пространственную модель. Подход имеет следующие недостатки: "метафора", лежащая в основе проекта, перестает упрощать и интегрировать реальность, связывая воедино различные позиции; возникают промежуточные позиции ("левые в X, но правые в Y"), затрудняющие достижение взаимопонимания между исследователями; по новым проблемам отсутствует традицией обусловленное вычленение полюсов и их именование, а решение этой проблемы принуждает к погружению в бездны спекулятивных интерпретаций. В конченом счете, остается только эвристически взаимозаменяемые "наклейки".

Во-вторых, остается возможность признания единственной оси, к которой применимы понятия "правое" и "левое". Как правило, монопольный статус признается за экономическим измерением. "В приводимом анализе мы обращаемся только к содержанию экономической политики, а измерение "левое - правое" извлекается из оппозиции политических предложений по усилению или ослаблению вмешательства государства в экономику". P. Mair Locating Irish Political Parties on a Left-Right Dimension: An Empirical Enquiry // Political Studies. 1986. V.34. P. 458 Проблема кроется в том, что далеко не всегда исследователи заявляют о принятии фиксированного значения спектра.

В-третьих, элегантным решением представляется сведение множества к единству, образованию "кластеров". Пример: "Many categorizations of Russian politics envisage a left-right spectrum, but in real fact assume more than score along just one variable. Basically, these assume that attitudes come in clusters; if you hold one specificc opinion, you probably hold a few other, related ones, too. Thus, in the Russian context, if you are out on the left, you are probably also in favour of authoritarian rule, and in favour of Soviet re-union". (S.G. Simonsen Nationalism and the Russian political spectrum: locating and evaluating the extremes // Journal of Political Ideologies. 2001. 6(3). P. 265). Например, занятие некоторой стороны на ценностной оси "отношения к идее-идеалу равенства" может предопределять характер экономической политики. Например, (эмпирически) выявляется "правый" кластер, интегрирующий иерархизм, национализм, индивидуализм, государственный минимализм в экономике и социальной сфере, абсолютизация принципа защиты прав собственности. D. Joshi, R. K. O'Dell Global Governance and Development Ideology: The United Nations and the World Bank on the Left-Right Spectrum // Global Governance. 2013. 19. P. 250-251 Очевидно, что мы сталкиваемся с определенным, скорее "англо-саксонским", типом "правого". На материале Латинской Америки демонстрируется наличие отчетливой обусловленности поддержки конкретных экономических курсов теоретическими концепциями ответственности и оснований социального неравенства. N. Wiesehomeier, D. Doyle Attitudes, Ideological Associations and the Left-Right Divide in Latin America // Journal of Politics in Latin America. 2012. 1. P. 25

Обращаясь к эмпирике, мы получаем множественность принципов: "правой" может быть поддержка режима частной собственности, власти монархии и аристократии, реакции, порядка, стабильности, индивидуализма, империализма, национализма, авторитаризма, милитаризма, рурализма, традиционных ценностей и т.д. Можно ли перейти от дурной множественности к наиболее научно адекватной, предельно универсальной и интегральной "сущности" "правого"?

Задача может быть выполнена посредством составления перечня концептов, традиционно, в пределах Европы, ассоциирующихся с "правым" крылом политической деятельности, а также последующего логического анализа этих концептов, опирающегося на реконструкцию культурно-исторического контекста производства смысловых систем, и выстраивания необходимых или, как минимум, крайне вероятных, связей между ними. Это направление интерпретации "правого" можно назвать "эссенциалистским". Л. Чикеринг накладывает схему «левое-правое» на ключевую бинарную оппозицию человеческих потребностей: свобода и порядок. Chickering L. Beyond Left and Right Breaking the Political Stalemate.- San Francisco: Ics Press, 1993.- 228 P. Оба макро-принципа могут раскладываться на множество под-принципов. Например, «порядку» будут свойственны, по мнению автора, ценности общности: коллектив, объективность, обязанность, власть, иерархия, консерватизм, аристократия, социализм, вера, религия, добродетель. В то время, как «свободе» будут свойственны, соответственно, ценности индивидуализма: самость (self), субъективность, право, свобода (против принципа власти), равенство, либерализм, демократия, капитализм, рассудок, наука, выбор. Ярчайший и наиболее распространенный пример - дихотомия "правое - левое" Н. Боббио, оформленная принципиальным расколом: "антиэгалитаризм - эгалитаризм". «Эгалитаристами по праву могут называть себя те, кто, хотя и не отрицает того факта, что люди столь же равны, сколь и неравны, судя людей и приписывая им определенные права и обязанности, придает большее значение тому, что делает их равными, чем тому, что делает их неравными; антиэгалитаристами же, соответственно - те, кто, отталкиваясь от того же самого положения, в тех же обстоятельствах, придает большее значение тому, что делает людей неравными, чем тому, что делает их равными». Боббио Н. Правые и левые \\ Неприкосновенный запас. 2003. №5(31)

Допустимость "эссенциализма" оспаривается представителями "инструменталисткого" подхода, указывающими на изменчивость содержания полюсов политического спектра и ложности самого принципа возможности и необходимости выявления "сути" за видимостью "явлений". Д. МакНайт отмечает дестабилизацию дихотомии "правое-левое", ссылаясь на возникновение постиндустриального общества, наделенного принципиально новыми и специфическими проблемами, предложения по разрешению которых, выдвигаемые противодействующими силами, не составляют четкой оппозиции и тем более не укладываются в привычные политические разграничения. D. McKnight Beyond Right and Left New politics and the culture wars. - NY: Allen & Unwinю 2010. P. 5-6

"Инструменталисты" предлагают рассматривать полюса политического спектра исключительно как пустые "лейблы". Интересующие нас означающие не служат целям корректного отображения политики, но являются необходимыми моментами политики, по природе антагонистичной. J. White Left and Right as political resources // Journal of Political Ideologies. 2011. 16(2). pp. 123-144 Акторы сознательно обращаются к "деконтестации" "сущностно оспариваемых" значений "левого" и "правого", прочитывая их как ресурсы для максимизации своей власти над дискурсом, а, в конечном счете, политической власти. Посредством "игры" с этими "маркерами" достигается задание противостояния "Друзей" и "Врагов"; дискурсивное приравнивание оппонентов и социально-критикуемых третьих сторон; производство историко-политической преемственности в эпохи быстрых перемен и разрыв преемственности в эпохи застоя; легитимация собственных и подрыв чужих позиций через актуализацию позитивных или негативных черт, ассоциирующихся у населения с одним из полюсов этой дихотомии.

Привлекательность манипулирования именно этими категориями обусловлена наличием исторической традиции (традиций?) осмысления "правого" и "левого", что, с одной стороны, ограничивает свободу акторов, но, с другой стороны, позволяет опираться на относительно стабильные, представляющиеся прочными и неизменными представления электората, принимающие для него статус "здравого смысла".

В результате, можно допустить, нами достигнуто примирение четырех гипотез изменения характера политического спектра Г. Китчхелта. H. Kitschelt, S. Hellemans The Left-Right Semantics and the New Politics Cleavage // Comparative Political Studies. 1990. 23. pp. 210-238 Полюса сохраняют свое оригинальное значение, созданное в индустриальную эпоху ("irrelevance hypothesis"), однако, претерпеваемые социальной средой изменения, приводят к внесению дополнительных значений, оказывающихся сопоставимыми с ("persistence hypothesis") или параллельными ("transformation hypothesis") изначальным, но, все же, объемлемых спектром. В конечном счете, складывается ситуация семантической плюральности ("pluralization hypothesis "), намеченной нами выше. Многообразие значений вскрывает сначала статус изначального значения исключительно как проявления, ставшего изначальным только в силу исторической первичности, а затем проявляет логическую производность всех значений как следствий и относительно необходимых формообразований некоего фундаментального принципа или основания. Последнее схватывается эссенциалистской трактовкой.

Итак: положим сущностью "правого" идею (идеал) неравенства, имеющую многочисленные семантические вариации и адаптируемую к различными социальным проблемам.

В целях дальнейшего уточнения "правого" обратимся к интересной классификации, предложенной Р. Ремондом, выделяющим "традиционалистов", "прото-либералов", "бонапартистов". P. Ignazi Extreme Right Parties in Western Europe. - NY: Oxford University Press. 2003. P. 12 Схожую, но более современную и универсальную типологию "идеальных типов" правых предлагает английский исследователь Р. Итуэлл, опираясь при этом на идею "стилей мышления" К. Маннгейма: реакционные (реакция на принцип индивидуальной свободы), умеренные (критика индивидуалистического перфекционизма), радикальные (Консервативная Революция), экстремисты (расизм) и новые правые (критика социалистических и лево-либеральных администраций 1970-х и 1980-х). J. Riley The Nature of the Right: American and European Politics and Political Thought since 1789 byRoger Eatwell; Noel O' Sullivan; Barry Hinders; Reactions to the Right; The Political Economyof the New Right by Grahame Thompson; The Political Theory of Conservative Economists byConrad P. Waligorski // The American Political Science Review. 1992. V.86. P. 508

Опираясь на типологии "правых" необходимо аккуратно различать, как указывает Р. Гриффин, идеологов, стремящихся к возврату элитарного или, наоборот, подчеркнуто популистского этнократического либерализма, которому может быть характерен "колонизаторский" расизм, с представителями "консервативной революции" или "фашизма" в наиболее широком смысле этого термина. R. Griffin Interregnum or endgame? The radical right in the `postfascist' era // Journal of Political Ideologies. 2005. 5(2). P. 173 При этом "этнократический либерализм", подчиняясь внутренней логике развития, вынужден, оберегая значимые либеральные процедуры, создавать жестко авторитарные институты исключения и подавления активности чуждых данной "политии" групп населения.

Признавая фундаментальную проблематичность политического спектра как политологического инструмента и отражения идеологической реальности, признаем сущностью "правого" идею (идеал) неравенства, имеющую многочисленные семантические вариации, адаптирующую себя к различными социальным проблемам. При этом намечается сущностное разграничение "правых" систем на традиционалистские, фашистские и системы этнократического либерализма.

ПРИЛОЖЕНИЕ 3

ПРАВЫЙ РАДИКАЛИЗМ: ПРОБЛЕМЫ КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИИ

ПР в современной западной научной литературе обозначается рядом, как правило, синонимичных и взаимозаменяемых терминов: radical right; right-wing radicalism; far right; extreme right. В контексте данной работы, ПР будет интегральным термином, преодолевающим это искусственное многообразие.

Научное объяснение и философская интерпретация Правого Радикализма (ПР) невозможны без изначального понимания объекта, тождественного себе и отличенного от иных элементов эмпирической и интеллектуальной реальности. Теория опирается на эвристическую концептуальную схему, превращающую некоторую изначальную неопределенность в доступный исследованию объект. Обзор и систематизация представляющих научный интерес вариантов концептуализации идеологии ПР позволят не только выявить ряд существенных исследовательских проблем, но и указать пути их преодоления, а именно, проектирования морфологически полноценного, Freeden M. Ideologies and Political Theory A Conceptual Approach. - Clarendon Press. 1998. 604 P. агрегирующего и структурирующего значимые теоретические и эмпирические находки конструкта, заключающего логику формирования и границы многообразия ПР систем смысла.

"Списочные" определения, весьма распространенные, хотя в своем наименее развитом виде вытесняемые более утонченными концептуальными моделями, управляют ходом эмпирико-ориентированных работ, радикально не ограничивая горизонт пред-понимания исследователя.

В пределах данной категории можно выделить варианты обозначения набора "ключевых аспектов (тем)", намечающих и разграничивающих идеологический дискурс некоторой партийной семьи. Мы считаем, что на этот путь определения ПР стоит вставать в том случае, если планируется анализ определенного партийного, идеологического дискурса. Такие определения достаточно распространены и схожи, укажем лишь несколько наиболее интересных. П. Хайнсворт выделяет следующие моменты Extreme Right: иммиграция (выступает в идеологическом дискурсе как опосредующая инстанция иных социальных проблем), нация (центральная ценность, сконструированная на основе этнических, религиозных, культурных и политических критериев исключения; выход на "новый расизм" - этноплюрализм); европейская интеграция (амбивалентная позиция: поддержка интеграции, но не пути организации Европейского Союза); ПР партии на национальном уровне, как правило, выражают крайние или близкие крайним позициям по параметру евроскептицизма (исключение: ПР Румынии и Латвии). Однако, стоит заметить, только у половины этих ПР партий электорат также занимает отрицательно-радикальные позиции по вопросу ЕС. Gуmez-Reino M., Llamazares I. The Populist Radical Right and European Integration: A Comparative Analysis of Party-Voter Links // West European Politics. 2013. V.36, №4. pp. 789-816 экономическая политика (национальный, но не государственный капитализм). Hainsworth P. The Extreme Right in Western Europe. - London: Routledge. 2008. P. 68-70 С. Теней задает экстремально правые позиции, заключающими критику иммиграции, антисемитизм, отрицание плюрализма и демократии, прославление нацистских лидеров (надо полагать, важны хвалебные отсылки к национальным ПР и радикально-консервтаивным традициям мысли и действия), сильная и последовательная национальная само-идентификация. Space Matters. The Group Threat Hypothesis Revisited with Geographically Weighted Regression. The Case of the NPD 2009 Electoral Success // Zeitschrift fur Soziologie. 2012. V.41, №3. pp. 207-226 Суммирующая подборка ПР идеологических тем и тезисов: этнический национализм предпочтения сильного государства; исключение; ксенофобия; анти-демократизм; поддержка репрессивной власти государства, элитизм, авторитаризм; антипартийность, традиционные ценности, социально-экономический шовинизм. Gunduz Z.U. The European Union at 50--Xenophobia, Islamophobia and the Rise of the Radical Right // Journal of Muslim Minority Affairs. 2010. V.30, №1. pp. 35-47 С.П. Прадо и Й.М. Молинс, предоставляют схожий перечень, конкретизируя некоторые детали: негативное отношение к иммиграции, опирающееся на коренные ценности запада; сочетание прославление авторитарных или иерархических ценностей с защитой демократии и воли граждан; отрицание спектральных идеологических меток. Pardos-Prado S., Molins J. M. The emergence of right-wing radicalism at the local level in Spain: the Catalan case // International Journal of Iberian Studies Volume. 2009. V.22, №3. pp. 201-218 Далее, согласно иной подборке, для ПР характерны: апелляции к чувствам отвращения к многообразию (различию); эссенциализация культуры и этничности; выставление иных общностей в виде "козлов отпущения"; патриархальность; оборонительная инструментализация истории; регенерация мифологий "славного прошлого"; отрицание глобализации как предполагающей ослабление национальных государств; выдвижение проектов национальной мобилизации для преодоления происков врагов; виктимизация. Akcali E., Korkut U. Geographical Metanarratives in East- Central Europe: Neo-Turanism in Hungary // Eurasian Geography and Economics. 2012. V.53, №5. pp. 596-614 Последняя тема затрагивается не часто, однако, она представляется важной для ПР, заключающей такие характерные для многих ПР (традиционных и современных) идеологические моменты как реваншизм и ревизионизм. С данной темой связано интересное имманентное ПР системам "напряжение" между утверждением превосходства своей группы и способности контролировать "других" и вскрытием своего положения как положения жертвы, находящейся под угрозой со стороны надвигающейся "орды" (численное превосходство и "варварство" "других"). Richardson J.E.,Colombo M. Continuity and change in anti-immigrant discourse in Italy // Journal of Language and Politics. 2013. V.12, №2. pp. 180-202 Дополнительным показателем может стать самоназвание партии, выражающее националистический (национальная) и \ или популистский (народная) профиль ее идеологии. Jungar A.-C., Jupskеs A.R. Populist Radical Right Parties in the Nordic Region:A New and Distinct Party Family? // Scandinavian Political Studies. 2014. V.37, №3. pp. 215-238

Обобщением множества определений (перечней) может стать составная матрица "идеалотипических" субкатегорий ксенофобоского популизма (ПР) Р.А. ДеАнгелиса, включающая не только тезисы о моментах идеологии и политических курсов ПР (противоречивость; оппортунизм; провокативность; стремление ослабления внутренних конфликтов посредством выделения и удаления проблемы меньшинств; культ труда и национальная преференция" в распределении его результатов), но так же по условиям их возникновения, параметрам базы поддержки, характеристикам лидерского и организационного стиля (харизма; образность; открытость к "простым гражданам"), процессам развития, используемым стратегиям репрезентации элиты. DeAngelis R.A. A Rising Tide for Jean-Marie, Jorg and Pauline? Xenophobic Populism in Comparative Perspective // Australian Journal of Politics and History. 2003. V.43, №1. pp. 75-92

Иной попыткой снятия многообразия становится метод выделения "общих черт". Ориентируясь на преодоление подобных определений, укажем лишь результат исследования К. Мудде, совершившего в 1995 году обзор 26 определений right-wing extremism, использующихся для характеристики пост-военных партий, и нашедших упоминания 58 различных черт, из которых, однако, лишь пять указывались хотя бы половиной авторов: национализм, расизм, ксенофобия, анти-демократия, сильное государство. Mudde C. Right-Wing Extremism Analyzed. A Comparative Analysis of the Ideologies of Three Alleged Right- Wing Extremist Parties (NPD, NDP, CP'86) // European Journal of Political Research. 1995. 27. P.206

Преимуществами данного подхода оказывается возможность охвата эмпирической реальности во всем ее многообразии, выявлении и обозначении частных и уникальным идеологических моментов. Фундаментальным недостатком является концептуальная хаотичность, проблематичность обобщений, размывание понятия ПР.

Несколько отличная стратегия представлена в "накопительных" определениях, отсылающих к крайне широкому и открытому набору возможных черт, но отчетливо не очерчивающих перечень необходимых и достаточных элементов. Дж. Бакич говорит о многочисленных и хаотичных "симптомах" extreme right, позволяющих, однако, распознавать конкретные европейские партии: "крайний расизм и/или национализм; авторитаризм; антисемитизм; антимассонство; Исламофобия; антилиберализм; антисоциализм; антикоммунизм; антианархизм; ксенофобия; антиглобализм; антиамериканизм; гомофобия; сексизм; восхищение фашистскими и правыми авторитарными режимами". Bakic J. Extreme-Right Ideology, Practice and Supporters: Case Study of the Serbian Radical Party // Journal of Contemporary European Studies. 2009. V.17. P.193 В контексте изучения политического проявления кластеров ценностных установок, выделяются измерения "right extremist thinking": крайний национализм, этноцентризм, антикоммунизм, антипарламентаризм, антиплюрализм, милитаризм, law-and-order thinking, запрос на сильного политического лидера и/ или исполнителя, антиамериканизм, культурный песисмизм. Falter J.W., Schumann S. Affinity towards right?wing extremism in Western Europe // West European Politics. 1988. 11:2. P.96 Хороший индикатор - сочетание нескольких показателей. Следует отметить неизбежные концептуальные пересечения при скрытости структурных связей, расплывчатость понятий, а также многочисленность отрицательных определений. В данном случае, структурированность и цельность концептуальной схемы не является ориентиром, однако, подобная установка позволяет относительно легко провести операционализацию понятий, а также использовать массивные кросс-национальные базы данных опросов. Фундаментальный недостаток заключается в сложности выявления момента появления из некоторого числа отдельных черт иного идеологического качества.

Эвристически плодотворным синтезом намеченных подходов можно назвать интерпретации К. Мудде, изложенные в 2000 и 2007 годах. Уже в первой работе представлено следующее: Mudde C. The ideology of the extreme right. - Manchester: Manchester University Press. 2000. 225 P. (А) обозначены сгруппированные черты extreme right: 1). Национализм. Распадается на ряд сюжетов, основным и главным среди которых является запрос на соответствие политической единицы культурной. Исследователь говорит о трех sub-features: внутренняя гомогенизация (а); внешняя исключительность (б); интеграционизм: этнический (в1) \ государственный (в2). 2). Исключение. Различия могут проходить по линии аргументации исключения: этноплюрализм \ расизм \ антисемитизм. 3). Ксенофобия. Указывает не только на неприятие чужих культур, но на отрицание чужого в целом. Отвергаются все иные стили жизни и системы осмысления реальности. 4). Сильное государство расщепляется на комплекс "Закон и Порядок" (4а) и милитаризм (4б). 5). Шовинизм социального благосостояния. Заключает тезис: экономика должна служить национальным интересам. Кроме этого, предусматривается поддержка национального производителя, социальные гарантии членам общности и т.д. 6). Традиционная этика. Принципы сопротивления моральному разложению, распаду семьи, опирающиеся на христианский гуманизм. Однако отмечается противодействие организованному Христианству и малая значимость для ПР самой религиозной проблематики и догмы. 7). Ревизионизм. Относится, в первую очередь, к Германии, однако, полагаем, подобный момент будет характеризовать, в той или иной степени, любую пост-имперскую ситуацию. (Б). Выделено необходимое общее идеологическое ядро: 1а; 3; 4а; 5. (В). Намечены подтипы: умеренный (гражданский национализм) и радикальный (этнический) Исследователь предложил и использовал шкалу "взвешивания" идеологической значимости в смысловой системе конкретной партии отдельных extreme right черт: отсутствие - симптом - присутствие - ядро.

Во второй книге, вероятно, во многом в результате реализации "causal chain approach" к разворачиванию идеологических аргументов (черт), структурированная накопительная интерпретация была изложена более отчетливо. Mudde C. Populist radical right parties in Europe. - NY: Cambridge University Press. 2007. 405 P. Radical Right определялись смысловым единством нативизма (холистский, исключающий национализм; власть над обществом и государством должна полностью принадлежать представителям данной группы) и авторитаризма (иерархическое устроение общества; идеал Порядка; "морализм"). Extreme Right дополняют этот конструкт антидемократизмом. Populist radical right развивают "радикальный" комплекс популизмом, оказывающимся уже не стилем, как в работе 2000 года, а тонкой идеологий, содержащей идеи противоборства "народа" против "элиты", и политики как выражения воли народа. Особую значимость представляет перспектива выделения "элитистских" ПР, нередко предаваемых забвению, ибо оттесняемых в публичном пространстве популистами. Заметим, что подобное разделение представляется актуальным так же и на уровне extreme right.

Исследователь вскрывает концептуальную и эмпирическую связь трех выявленных фундаментальных идеологических тем ПР с ключевыми политическими темами, уточняющими, конкретизирующими и адаптирующими к состоянию среды "ядро" идеологии. Этими темами выступают: иммиграция, преступность, коррупция. Далее Мудде вскрывает и разворачивает нативистскую интерпретацию проблемы иммиграции (И) в дискурсе ПР, расщепляемую на четыре момента: культурный (И - угроза гомогенности общности), религиозный (И - проводники ислама, фундаменталистской фашистской религии), безопасность (И = преступность и терроризм), экономический (И ведет к повышению расходов, финансовой нагрузки, и безработицы), политический (И = инструменты в руках предательской элиты, врагов-заговорщиков). Mudde C. The Relationship Between Immigration and Nativism in Europe and North America. - Wachington, DSC: Migration Policy Institute. 2012. 47 P.

В контексте трактовки К. Мудде особую значимость приобретает "дедуктивная" типология extreme right М. Брутера и С. Харрисона. Предполагается наличие двух базисных измерений ER, задающих своим неизбежным пересечением четыре квадранта, каждый из которых должен содержать специфическую подгруппу изучаемой идеологической "семьи". Bruter M., Harrison S. Mapping Extreme Right Ideology: An Empirical Geography of the European Extreme Right. - NY: Palgrave Macmillan. 2011. 248 P. Первое измерение задается на схеме осью "авторитаризм", заключающей "реакционный" (социальный концепт) и "репрессивный" (институциональный концепт) полюса. Конфликт между ними, препятствующий слиянию этих концептов в одной системе, обосновывается противостоянием "традиционного" и "модернистского" утопизма, где первый связан с ценностями "религии", "общины" и "семьи", а второй - с идеалом могущественного централизованного, со склонностями к тоталитаризму, "государства", опирающегося на "политическую религию"и служащего ее целям.. Мы полагаем, что посредством данного разграничения целесообразно семантически восполнить различие между авторитаризмом и антидемократизмом у К. Мудде. Второе измерение - "негативная идентичность", распадающаяся на полюса "ксенофобии" (культуральный концепт) и "популизма" (гражданский концепт). Первый задан конфликтом "народов" ("мы" и "они"), определенных посредством многочисленных отсылок к жестким и обязывающим этническим и культурным маркерам, а второй - конфликтом "народа" и "элиты", где идеологи находят себя всегда на стороне воображаемого единого и страдающего "народа", молчаливо требующего "своей" власти и ликвидации "чуждого" и "коррумпированного" истеблишмента. Автор утверждает, что подобная схема позволяет объяснить конкуренцию правых радикальных партий внутри одной системы. Здесь, с одной стороны, имеем указание аспектов, могущих быть представленными одновременно в ER системы, а, с другой стороны, обозначение потенциального раскола между элитистами и популистами.

Особняком стоят определения, авторы которых стремились найти единый фундаментальный принцип ПР. Данные трактовки должны, чтобы быть верными своему понятию, претендовать на концептуальную изощренность, ибо ими производится глубинная аналитика "ядра" идеологий. Наиболее абстрактную трактовку предоставляют исследователи, реконструирующие сущность ПР идеологий как "нетерпимость" и "практику социального исключения". Например, "Рамет (1999: 13) определила radical right как разновидность 'организованной нетерпимости', отрицающей 'право на существование альтернативных идей'". Sum P.E. The radical right in Romania: Political party evolution and the distancing of Romania from Europe // Communist and Post-Communist Studies. 2010. 43. P.20 М. Варга полагает необходимым объединение, в границах Far Right (= Extreme Right), различных групп интеллектуалов, предлагающих специфические изощренные построения, обосновывающие идеи исключения по тем или иным основаниям, а также субкультуры, основывающие свою идентичность на физическом насилии по отношению к "исключаемым". Varga M. How Political Opportunities Strengthen the Far Right: Understanding the Rise in Far-Right Militancy in Russia // EUROPE-ASIA STUDIES. 2008. V.60. P.563 По его мнению, подобная операция позволит обратиться к изучению идеологических и организационных связей между этими группами, якобы не имеющими ничего общего.

Можно предположить, что данная, весьма широко представленная научно-идеологическая традиция радикального противопоставления центрируется фундаментальной дихотомией К. Поппера, воспроизводящей в реальности закон Политического К. Шмитта. ПР полагаются занимающими полюс идеалов "закрытого общества", противостоящего универсальному и космополитическому, либертарному, индивидуалистическому пониманию общества. Minkenberg M., Perrineau P. The Radical Right in the European Elections 2004 // International Political Science Review. 2007. V.28, №1. pp. 29-55 По Т. Грумке, международные ПР являются не патриотами, но фундаментальными врагами плюрализма, демократии и всех их представителей. Grumke T. The Transatlantic Dimension of Right-Wing Extremism // Human Rights Review. 2003. V.7. pp. 56-72 Идеологическая сущность ПР заключается в противопоставлении общности, скованной новой (истинной) политической культурой, гражданскому обществу либералов и левых. Saltman E. Radical Right Culture and the Youth: The Development of Contemporary Hungarian Political Culture // Slovo. 2011. V.23, №2. pp. 114-131 Представители ПР идеологии отрицают законность (действительность) универсальных прав человека и равенства людей, а в противовес, разворачивают свою мысль и политическую программу, отправляясь от мировоззренческих аксиом онтологической изначальности и социально-культурной фундаментальности гомогенных коллективных сущностей, характеризующихся особыми (специфическими; уникальными) образами мышления и жизни. Virchow F. Racial Nationalism as a Paradigm in International Relations: the Kosovo Conflict as Seen by the Far Right in Germany // PEACE & CHANGE. 2004, V.29, №1. pp. 29-47 Столь принципиальное и последовательное противопоставление ПР либерализму полагает неизбежным выражением сущности первых - стремление подорвать легитимность демократического режима, эксплицитно или скрыто продвигая воззрения и процедуры диаметрально противоположные принципам и формам установленной политической системы (в частности: авторитаризм; иерархизм; агрессивный национализм). Knigge P. The ecological correlates of right-wing extremism in Western Europe // The ecological correlates of right-wing extremism. 1998. V.34. pp. 249-279 Впрочем, нам стоит воздерживаться от однозначного приписывания ПР, как последовательного перечеркивания демократизма на основе отрицания идеала равенства, так и конкретных неизбежных (обязательных) "скрываемых" намерений. Идеологии этой семьи могут оказаться более многообразными, заключающими разные интерпретации базовых принципов, о чем свидетельствует перечень ключевых ПР черт, выделенных Д. Сванк и Н-Г. Бетцем: отрицание принципа индивидуального и социального равенства (продвижение институтов неравенства); пропаганда фундаментального измерения социально-экономической и политической системы без отрицания базовых основ конституционального демократического порядка; апелляции к латентным чувствам ресентемента и разочарования населения, отсылки к здравому смыслу и молчаливому большинству. D. Swank, H-G. Betz Globalization, the welfare state and right-wing populism in Western Europe // Socio-economic Review. 2003. V.1. pp. 215-245