Базовая идейная структура право-радикальных идеологий в современной России

Наконец, последний повод отказа от Ф как объекта исследования и замещения его, на первый взгляд, туманной идеей коллективного возрождения: наличие качественных и комплексных исследований российского Ф. В первую очередь, мы говорим о работе S.D Shenfield'а Russian Fascism.

Принимаем в качестве базового определение "фашизма" R. Griffin'а, которое можно представить в виде формулы: "программный модернизм" + "ультранационализм" + "палингенетический миф". Признаем ценность замечаний и разработок (а) о "матрице" идеологических синтезов фашизма (R. Eatwell); (б) об отрицаниях фашизма и его стиле (S.G. Payne); (в) о динамизме фашизма и его расчлененности в себе; (г) об адаптации типового фашизма к специфике национального контекста (S.D. Shenfield) (крайне значимо разграничение европейского и американского фашизмов).

Опираясь на "новый консенсус" нельзя забывать о работах ряда исследователей, обеспечивших его возможность, дополняющих и раскрывающих представленную научную традицию. В первую очередь, мы отсылаем к "культурализму" G.L. Mosse и Z. Sternhell'а, "фашистскому минимуму" и философской аналитике фашизма как "сопротивления трансценденции" E. Nolte, теории "developmental dictatorship" A.J. Gregor'а.

Целесообразным считаем использование таких терминов как "crypto-fascism" (латентный и скрываемый фашизм), "semi-fascism" (неполный фашизм), "proto-fascism" (фашизм в "свернутом" виде), "fascization" (целенаправленная адаптация фашистских элементов (идеи, стиль) консервативными элитами).

"Эпохальный" характер фашизма схватывается концептуализацией R. Griffin'а, однако, не утрачивается понимание его сущности, отраженной в статичном идеальном типе. Фашизм, как изменчивая и адаптивная идеология, в послевоенный период претерпевал значительные трансформации: отделилось вторичное, производное и обусловленное временем и национальной спецификой от субстанциального. Таким образом, допустимо размышлять о "современном фашизме".

ПРИЛОЖЕНИЕ 7

НОВЫЕ ПРАВЫЕ: НОВЫЙ СИНТЕЗ?

Определим материал, на базе которого будет осуществлена попытка формирования концепта. Во-первых, не рассматривается англо-саксонская традиция НП 1980-х, порожденная и популяризованная в Англии и США М. Тэтчер и Р. Рейганом. Во-вторых, НП, в контексте нашего исследования, не приравнивается к консервативному популизму, как, например, в статье The Exhaustion of Left and Right: Perspectives on the Political Participation of the Disadvantaged (для США), где отстаивающие "здравый смысл" "обычного человека", "молчаливое большинство" и анти-элитарный анти-интеллектуализм партии именуются НП. P.M. Rosenau, R. Paehlke The Exhaustion of Left and Right: Perspectives on the Political Participation of the Disadvantaged // International Political Science Review. 1990. V.11. pp. 123-152

Термин "НП" будем использовать для отсылки к базовым идеологическим принципам различных национальных групп интеллектуалов, копирующих стиль и направление творчества французской фабрики мысли Nouvelle Droite, возглавляемой А. Бенуа. Французская партия Национальный Фронт окажется за пределами данного параграфа, так как наличествует раскол, идеологический и политический, между последователями Бенуа и сторонниками этой партии. См. сопоставление этих групп в статье Talshir G. Knowing right from left: The politics of identity between the radical left and far right // Journal of Political Ideologies. 2005. 10(3). P. 322-330 Опираться будем на вторичные источники, помня, однако, о корректных критических замечаниях самого Бенуа о том, что столь масштабная традиция международного масштаба оказывается искаженной и примитивизированной во всех статьях обобщающего характера. A. Benoist Alain de Benoist Answers Tamir Bar-On // Journal for the Study of Radicalism. 2014. V.8. pp.141-168

Важно подчеркнуть изменчивость Nouvelle Droite. НП, активно заимствуя идеи левого анти-колониализма и опираясь на наследие антрополога К. Леви-Стросса, проходили эволюцию от открытого белого биологического расизма превосходства (1960-1970-е) к культурному расизму (с 1980-х). T. Bar-On Transnationalism and the French Nouvelle Droite // Patterns of Prejudice. 2011. V.45. P. 207 Предлагается четырехфазовая модель становления НП: подчеркивание человеческого неравенства, (generic) детерминизма и психологической наследственности (1968-72); активное противопоставление европейского язычества иудео-христианскому монотеизму (1972-79); возрастание идеи "культурного релятивизма" (1979-83); проект осмысления единства интересов Новой Европы и Третьего Мира, противопоставляемых интересам глобального капитализма и США (1984-87). A. Spektorowski The Intellectual New Right, the European Radical Right and the Ideological Challenge to Liberal Democracy // International Studies. 2002. 39:165. P. 168 Концепт, опирающийся на реконструкцию идеологии, будет произведен только для обозначения "культуралистского" и "пан-европейского", последнего на данный момент, этапа развития НП (с конца 1980-х).

В ходе трансформаций НП стремились, во-первых, адаптировать фашистскую философию, переработать наиболее противоречивые и устаревшие аспекты доктрины, снизить уровень экстремизма. Учитывая проблематичность существования целостной фашистской идеологической доктрины, можно говорить о ее конструировании, сопровождающимся теоретическим обоснованием и оформлением классических фашистских тем. A. Mammone The Transnational Reaction to 1968: Neo-fascist Fronts and Political Cultures in France and Italy // Contemporary European History. 2008. V.17. P. 231 Во-вторых, перенять ряд идей Новых Левых, позаимствовать признанные и уважаемые постулаты для возведения своего "нового синтеза". НП с НЛ объединяет не только многогранный "образ Врага (Врагов?)": устоявшиеся и застоявшиеся политические идеологии и элиты Запада; корпоративный авторитаризм; глобальный капитализм; либерализм и неолиберализм; традиционный консерватизм; ортодоксальный социализм; США, как геополитический гегемон. Обе интеллектуальные традиции идеализируют "народ" (противостоит "элитам"); призывают к "прямой демократии" и регионализации; отстаивают коммунитаристкую социально-экономическую политику; наконец, стремятся осуществить новаторский идеологический синтез, предвосхищающий революционную и секулярную политическую систему. О сходства и различиях НП и НЛ см. T. Bar-On The French New Right Neither Right, nor Left? // Journal for the Study of Radicalism. 2014. V.8. P. 29-30

Выделим три пересекающиеся и взаимозависимые темы, задающие, как мы полагаем, фундаментальную идейную структуру НП.

1). Курс на альтернативный модерн. НП отрицают абстрактный индивидуализм концепции "прав человека" и идеологии либеральной демократии; выступают против принципа и идеала равенства Великой Французской Революции и скептически относятся к формированию массовой культуры, противопоставляющей себя культурам аристократии и народных масс; поддерживают силы и тенденции, подрывающие проект европейского "национального государства". Однако нельзя ставить знак равенства между НП и ортодоксальными (реакционными) консерваторами, так как последователи Бенуа отрицают монархическую контрреволюционную традицию, не ищут путей возврата к ностальгическому Раю далекого прошлого, признают и принимают некоторые технические аспекты современности, но отрицая доминирующие политические и культурные идеалы либерализма, социализма, мультикультурализма и "гуманитарного интервенционизма". S. Francois The Nouvelle Droite and “Tradition” // Journal for the Study of Radicalism. 2014. V.8. P. 93-94 Более того, НП критикуют монотеистическую религиозную традицию, возводя к ней, как современный мондиализм, так и тоталитаризм двадцатого века. Указание на эксплицитное "язычество" и одержимость греко-римским миром свидетельствуют, скорее, о курсе на "альтернативный модерн", нежели о бегстве в прошлое. Здесь напрашиваются параллели с культом Рима (Romanita), являвшимся важнейшей деталью "сакрализации политического" в итальянском фашизме.

Возможность "альтернативного модерна", возврата к духу модерна, гарантируется волюнтаристским героическим субъективизмом - фундаментальным принципом системы Бенуа. T. Sheehan Myth and Violence: The Fascism of Julius Evola and Alain de Benoist // Social Research. 1981. V.48. P. 62-68 Пессимистический реалистский нео-идеализм Эволы преодолевается, становится моментом в номиналистском и экзистенциалистском построении НП. Традиция как гнозис, тайное знание о сущности вещей, замещается сорелианским мифом, политическим воплощением ницшеанской "воли к Власти". Это апофеоз модернизма. Поиск абсолютных ценностей через призму национальных (региональных) культур лишь кажется глубочайшим принципом идеологии. Система обретает второй уровень, благодаря обозначаемому конфликту между видением культуры как гаранта осмысленности, неколебимого фундамента политического, критерия истинности и культуры как отражения глубочайшей неопределенности и безысходной бессмысленности существования, вброшенности человека в хаотичный по своей сущности мир. R. Woods Affirmative Past versus Cultural Pessimism: The New Right Since German Unification //German Life and Letters. 2005. 58:1. P. 97 Антропологическая катастрофа вскрытой мнимости любого символического порядка подробно освещена в книге Эрнста Бекера "The Denial of Death". Граница между пессимизмом и оптимизмом Бенуа оказывается ребром монеты. Любой позитивный проект НП обретает статус мифа, подобным образом осуществляется схватывание сущности модерна, как универсального уничтожителя любых эпохальных определенностей. Парадоксально, но модерн возвращается к своей изначальной истине, где его определяющими и субстанциальными характеристиками оказываются одновременно Новаторство (Модерн = Новое как Новое) и Возвращение (Модерн = возврат к Греко-Римскому миру). В контексте итогового синтеза Возвращение оказывается лишь мифом, а сам синтез обретает очертания "консервативной революции" См. P. Osborn The Politics of Time Modernity and Avant-Garde. - London: Verso. 1995. 285 P. Ch1. Modernity: A Different Time.

2). Культурный дифференциализм (релятивизм). Практически все исследователи выделяют доктрину "differentialism'а" и "этнофилии" как важнейшую идеологическую составляющую системы НП, утверждающую верховенство ценности "культуры" (уникальное), заключающей и продуцирующей ее "мифическую" коллективность. Доктрина полагает необходимость возврата к "органическим" "региональным" культурным идентичностям, сопротивление "морализму" "тоталитаризму" и "универсализму", исповедуемому апологетами "современного" либерально-демократического "запада", полагающими возможность и целесообразность построения некоей общей публичной среды, обеспечивающей мирное сосуществование представителей различных культурных традиций в рамках единого политического пространства. НП выступают за "этнократию" - социальную систему, основанную на экономическом, юридическом, политическом и культурном доминировании автохтонных групп. Присутствуют предложения по мирному выселению чуждых элементов, а также, призывы к интеграции и солидаризации этнических общностей. Данная доктрина сводит НП с современным коммунитаризмом, ведь оба направления опираются на антропологию "укорененности", согласно которой человек обретает счастье и свободу исключительно внутри и посредством коллектива.

Позиция "культурного фундаментализма", коренящаяся, как ни парадоксально, одновременно в традициях Просвещения и романтизма, и санкционирующая горизонтальную - географическую этно-культурную дифференциацию, значительно отличается от классического расизма, "научно" обосновывавшего и политически предписывавшего вертикальное, иерархическое распределение народов в истории и политике. V. Stolcke New Rhetorics o Exclusion in Europe // Current Anthropology. 1995. V.36. P. 29-30 В "новом расизме" на первый план выходят именно культуры как символические целостности, оформляющие народы как человеческие общности. Однако, как замечают "критические" исследователи: "этнофилия" опирается на интеллектуальный базис изощренного расистского исключения (exclusionism), центральной темой которого становится жесткий и напористый культуро-центризм идентичности, выражающийся в концепт анти-империалистского "революционного" порядка "взаимного исключения". A. Spektorowski The French New Right: Differentialism and the Idea of Ethnophilian Exclusionism // Polity. 2000. V.33. P. 293 Идеологическая "терпимость" и подчеркнуто уважительное отношение к иным народам предположительно заключает оправдание агрессивного политического и административного действия, направленного на болезненное расчленение "мультикульутурной" Европы на гомогенные этнические общности.

С "культурализмом" неразрывно связан "популистский" низовой демократизм. Истинная демократия опирается на концепцию "партиципаторного" гражданства, а условием ее адекватного функционирования является культурная гомогенность и сплоченность, а также, низовая активность. A. Spektorowski Regionalism and the Right: The Case of France // Political Quarterly. 2000. V.71. P. 360 Появляются "диаметрально" противоположные пути конкретизации буквально понимаемого идеала "суверенитета" народа, ведущие, с одной стороны, к модели харизматического "вождизма", а, с другой стороны, к институционализации механизмов прямой демократии.

"Популистские" моменты в идеологии НП уживаются с явным "элитизмом" и "иерархизмом". Этнические общности должны быть выстроены вертикально, обязательно присутствие своеобразной "аристократии", выступающей в качестве культурного ядра ethnie, Ethnie есть этническое сообщество. А его ядром, в рамках этно-символистской традиции, оказываются группы, занимающиеся фиксированием, хранением, воспроизводством, а затем и сознательным производством культурного фонда общности. В сущности, именно они представляют собой этнос в его полноте и явленности. Подробнее: A.D. Smith Ethno-symbolism and Nationalism: A Cultural Approach. - London: Routledge. 2009. 193 P. гаранта его стабильности и совершенствования. Присутствие организованной по модели "ордена" элиты может быть обосновано идеей поиска уникального духовного опыта, возможного только в архаических сообществах: НП как пишет М. Соколов, полагают своей политической целью организацию возврата к традиционной духовности, достигаемого посредством восстановления иерархического социального порядка (тема Ю. Эволы) и возрождении мифологического мировоззрения (тема М. Элиаде). M. Sokolov New Right-Wing Intellectuals in Russia Strategies of Legitimization // Russian Politics and Law. 2009. V. 47. P. 47

3). Транснационализация. В идеологии НП развивается концепт Империи и отрицается модель национального государства. Полагается единство Европы, опирающееся, с одной стороны, на культурно-гомогенные регионы, но, с другой стороны, на некий "духовный" принцип, идеал которого соединяет НП с Ю. Эволой. "Европа Ста Флагов" видится авторитарной, языческой, корпоративистской Империей, свободной от иммигрантов, сложенной из в себе гомогенных "аутентичных" исторических регионов. T. Bar-On Transnationalism and the French Nouvelle Droite // Patterns of Prejudice. 2011. V.45. P. 208 Новая Европа должна родиться из единой этической духовной силы (Принцип) и "духовного примирения" (reunion). A. Spektorowski Regionalism and the Right: The Case of France // Political Quarterly. 2000. V.71. P. 357

Курс на "транснационализм" обеспечивает возможность полноценной "регионализации": формирование "империи" обосновывается необходимостью освобождения Европы из- под гнета материалистических и эгалитаристских сверхдержав. До распада Варшавского блока НП противопоставляли объединенную Европу, как США, так и СССР, угрожавших не только "духовному" состоянию "части света", но и физическому, ибо угроза ядерного конфликта витала в воздухе. Утверждение господства США склонило идеологов к (условно) "национал-большевистским" позициям. Вместе с пост-коммунистической Россией Европа обретает шанс реализовать завет "антропологического идеализма" НП - освободиться от либеральных сдержек и универсалистских ценностей, спасая тем самым свою "подлинность", свою суверенную и техническую сущность. A. Spektorowski The French New Right: Differentialism and the Idea of Ethnophilian Exclusionism // Polity. 2000. V.33. P. 295

Политическое освобождение должно опираться на постепенное раскрытие "сущности" Европы, а также одновременно выступать фундаментом полноценного разворачивания "истинной" европейской культуры. Искомый источник идентичности и духовных творческих потенций скрыт в до-христианском историческом периоде. Намечается соприкосновение с доктриной "традиционализма", учащей о существовании примордиальной Традиции, заключавшей истинные ценности, девальвировавшиеся на протяжении многих веков. Легко вскрыть родство с философией М. Хайдеггера, стремившегося обеспечить "освобождение нового начала" посредством отыскания пути к самому "Бытию", оказавшегося за вуалью забвения и лишь изредка ухватываемого отдельными мыслителями. Духовная связь между консервативной революцией, НП и Хайдеггером проявляется у М. Фелдмана, который отмечает их единство в запросе на утраченную "цельность", указании на трагизм опустошения места бога, призыве к возвращению к духовному источнику, обеспечившему могущество Европы, развитие искусств и философии, и способному дать импульс к созиданию "новой эпохи". M. Feldman'а Between Geist and Zeitgeist: Martin Heidegger as Ideologue of `Metapolitical Fascism' // Totalitarian Movements and Political Religions. 2005. V.6. pp. 175-198 Обращение к глубинной истине, теряющейся в веках, служит предпосылкой великого будущего, таков объяснимый "парадокс" "реакционного модернизма", понимаемого не только как примирение технического прогресса с традиционными ценностями, но и как, в первую очередь, конструирование особой модели истории.

В системе НП архаичная "истина" Европы срастается с "технократизмом", составляющим сущность европейского осмысления мира и отношения к нему. Традиционное "спиритуальное" и "героическое" сливается с ультра-современным культом техники. Идеал "железного романтизма" консервативной революции, в первую очередь, Э. Юнгера просматривается как исток идеологического построения НП. Жесткая технологическая и деционистская ментальность объединяет два, столь различных, нередко противопоставляемых, модернистских "мира". Критически настроенные исследователи "прозревают" сквозь данные утверждения и приходят к убеждению в том, что "новые правые" скрывают за догмой о "праве" и даже обязанности на различие, то есть призвании каждого народа воспроизводить и совершенствовать свою уникальную культуру, курс на закрепление господства Европы над "развивающимися" странами и "третьим миром". Действительно, если последние обязаны отказываться от технологического развития, являющегося лишь "истиной" Европы, то закрепощение мирового Юга окажется вечным. С другой стороны, как доказывают последовательные "левые" критики мирового капитализма, отсталые страны, интегрируясь в глобальную экономическую систему, вожди которой выступают за их "подтягивание" до уровня развитых стран, оказываются в ситуации закрепления тенденции, ведущей к возрастанию разрыва. "Новые правые" отбрасывают утопии о всемирном процветании, в "западном" понимании этого идеала, но гарантируют посредством идеи "differentialism'а" признание народам, чуждым научно-техническому прогрессу. "Отсталость" понимается как оборотная сторона некоторой своеобразной, культурно обусловленной, "добродетели". Например, как правило, размышляют о "гармонии с природой" и сохранении "религиозного мироощущения" как вариантах реализации и удержания идеала человеческой цельности.

Идеи "освобождения" Европы и отыскания "источника" ее духовности сплетаются в концепте "Срединной Европы". "Новые правые" отсылают одновременно к германским богам и мифам и Священной Римской Империи, институциональная модель устроения которой становится ориентиром для новой Европейской Империи. Особое место занимает традиция немецкой геополитики и консервативной революции, которые, надо подчеркнуть, были неразрывно связаны. Вспомним о "Grossraum" К. Шмитта К. Шмитт Номос Земли. - СПб.: Владимир Даль. 2008. 670 с. или национал-большевизме Э. Никиша. A.T. Carey Ernst Niekisch and National-Bolshevism in Weimar Germany. - Ann Arbor, MI : Univ. Microfilms Internat/ 1980. 488 P.

Однако, говоря о "Mitteleuropa", непросто отделять пан-европеизм "новых правых" от националистического германизма. Разрываясь между реализмом и крипто-фашизмом, современные НП отстаивают статус Германии как политического и духовного центра (гегемона) Европы, отказываются от веры в нерушимость государственных границ и вставая на путь ревизионизма, доказывая, однако, моральные и материальные преимущества про-российской ориентации. См. M. Bassin Between realism and the `New Right': geopolitics in Germany in the 1990s // Transactions of the Institute of British Geographers. 2003. V.28. pp. 350-367

Как первые, так и вторые убеждены в необходимости "освобождения" Германии, однако, к этому единому выводу могли привести принципиально несовместимые посылки. С одной стороны, духовное освобождение Германии может признаваться предпосылкой объединения свободной от чуждого господства и пришедшей к себе Европы. H.G. Betz Deutschlandpolitik on the Margins: On the Evolution of Contemporary New Right Nationalism in the Federal Republic // New German Critique. 1988. V.44. P. 131 С другой стороны, как замечает Х.Г. Бетц, подобные идеологические положения нередко оказываются исключительно риторическим приемом: Немецкие НП, говоря о социально одобряемых разнообразии, множественности и национальной идентичности, скрывая, продвигают изначальный глубинный порыв к возрождению немецкого господства над центральной Европой. H.G. Betz Mitteleuropa and Post-Modern European Identity // New German Critique. 1990. V.50. P.183

Впрочем, для нас важно лишь следующее: требуется отделять интернационализм "новых правых", ликвидирующий национальное измерение и опирающийся на региональные общности, от империализма националистов, жаждущих установления господства над Европой. Кроме этого, нельзя не заметить имманентного раскола, разделяющего "новых правых", борющихся против технократизма и мультикультурализма, формируемого "Либеральными" элитами Европейского Союза, и национальных популистов, противостоящих этой же системе, используя схожие аргументы "от культуры" и "суверенитета народа", но выводящих на первый план именно идеал национального государства. Например, для британских популистов интеграционный процесс в Европе, "миф" мультикультурализма, возрастание присутствия иностранного капитала в национальной экономике, усиление иммиграции, ведут к эрозии национального пространства, что полагает необходимым в настоящее время защищать не оспариваемые права индивидов или рабочих, но саму ткань, связывающую "цивилизованное" общество - национальное государство. O. Worth, J.P. Abbott Land of False Hope? The Contradictions of British Opposition to Globalization // Globalizations. 2006. 3(1). P. 58 Очевидно, что с позиции рассмотрения идеологий, раскол непреодолим, упущение его было бы значительным научным браком.

4). Метаполитизация. НП свойственен определенный стиль деятельности, центрируемый курсом на установление "культурной гегемонии", произрастающей из традиции "грамшианизма". Последователи Бенуа стремятся, опираясь на "фабрики мысли", взять под контроль, как минимум, оказывать сильное влияние, на СМИ, школы, университеты, мир искусства, интернет. T. Bar-On Transnationalism and the French Nouvelle Droite // Patterns of Prejudice. 2011. V.45. P. 212 Лидеры НП стремятся утвердить свое идеологическое творчество в качестве европейского культурного тренда, объединяющего ведущих интеллектуалов-новаторов, в конечном счете, закладывающего фундамент будущего "Мирового Порядка". Изменение ментальности европейцев, разработка новых Идей, достижение "нового синтеза" суть предпосылки аутентичной революции двадцать первого века. Данная идея "метаполитического", как пишет Р. Гриффин, восходит к А. Мёлеру, характеризовавшему современное ему состояние общества, как "interregnum": открытое время старательной подготовки мыслителями и визионерами базиса для трансформации сначала культурной, а затем политической власти, внезапно случающейся после исчерпания эпохи декаданса. R. Griffin Between metapolitics and apoliteia: the Nouvelle Droite's strategy for conserving the fascist vision in the `interregnum' // Modern & Contemporary France. 2008. 8(1). P. 39

Идея метаполитики обосновывается следующим наблюдением: политика перестала оформлять жизнь общества в ее тотальности, вернее, политическое вышло далеко за пределы сужающегося в современных демократиях официального поля политики. В эпоху развитого постиндустриального порядка возникла необходимость трансляции посланий посредством обращения не только к искусству, религиозному, но и массовому потреблению и практикам "повседневности". В целом, метаполитический курс НП, как представляется, оказывается развитием фашистского проекта "этического" государства и "тоталитарного" порядка, "панорамы идей". " Однако никакие обширные изменения "культуры" и "мировоззрения" немыслимы вне фундаментального теоретического осмысления, ведь, как комментируют подход НП, только посредством теоретической рефлексии можно противостоять таким феноменам как "сингулярная мысль", которые на протяжении длительного времени "настраивали" (расстраивали) и минимизировали культурные различия в мире. C. Capra Casadio The New Right and Metapolitics in France and Italy // Journal for the Study of Radicalism. 2014. V.8. P. 56

Курс на "культурную гегемонию" предполагает решительную дерадикализацию идеологии и практики. Более того, идеологи должны "оседлать тигра", стать монопольными выразителями распространенных в обществе ценностей: демократизма, толерантности, культурного многообразия. Бенуа так пишет о деятельности своей "фабрики мысли": В ней производятся смыслы и аналитические работы; она предлагает теоретический корпус; осуществляется интеллектуальная и культурная работа. Ничего другого. A. Benoist Alain de Benoist Answers Tamir Bar-On // Journal for the Study of Radicalism. 2014. V.8. P. 144

Представим обобщающую характеристику системы НП. Воспроизведенная в своих ключевых моментах концептуальная структура является когерентной "культурной школой мысли", наиболее новым (новаторским?) воплощением многогранного, достаточно гетерогенного, "правого" наследия. T. Bar-On The Ambiguities of the Nouvelle Droite, 1968-1999 // The European Legacy. 2001. V.6. P. 333 Об этом свидетельствуют основополагающие идеи и принципы "новых правых": "Империя", "культурализм", "иерархизм", "духовность", "архаизм". Гармония НП возникает из синтезов эволианского "образа" с ницшеанским номинализмом; юнгеровского технологического витализма и ницшеанской воли с эволианским историческим пессимизмом; состояния отрешенного пассивного одинокого "Анарха" с энергией и мощью "Рабочего" и "Титана"; нападением на национализм Эволы с инэегалитарным аристократизмом европейской империи. C. Bhatt T The New Xenologies of Europe: Civil Tensions and Mythic Pasts // Journal of Civil Society. 2012. V.8. P. 321 Важно подчеркнуть, что при характеристике НП, нельзя опустить "левые" элементы их системы и мышления. Итоговый синтез (мировоззрение) может быть выражен формулой: Революционные Правые (Консервативная Революция) + Новые Левые. T. Bar-On Fascism to the Nouvelle Droite: The Dream of Pan-European Empire // Journal of Contemporary European Studies. 2008. V.16. P. 329

Выявленные ключевые постулаты, вскрытые концептульлные "напряжения", не примиряются сведением в "органическую" систему. Понятие "фашизма" позволяет установить эвристическое "ядро" НП. В центре идеологии находится мифологический идеал европейского возрождения (возврат-к-себе (Dasein) - Новое Начало), распадающийся на три смысловых тематических блока - идеал альтернативного модерна; доктрина дифференциализма; принцип транснационализма. Автор принятой нами концептуализации фашизма R. Griffin так же именует Новых Правых А. Бенуа современными представителями идеологии фашизма: ""Significantly enough, this is a form of palingenetic ultra-nationalism which is neither paramilitary in orientation (because it has appropriated the Gramscian theory of the primacy of cultural hegemony over the political, indeed calling itself `Right-wing Gramscism'), nor narrowly nationalist (because it sees Europe as a culturally homogeneous territory made up of many ethnic nations, or ethnies). Through a feat of perverse logic it claims that it is liberal society which is racist, on account of its encouragement of racial mixing - both ethnically and culturally - it shows it is bent on destroying racial integrity, the only sound basis of a healthy and meaningful existence. A recurrent theme of the New Right is that Europe can overcome the decadence of the present by revitalising its Indo-European (i.e. Aryan) heritage". R. Griffin Modernity Under the New Order: The Fascist Project for Managing the Future // A Fascist Century Essays by Roger Griffin Ed. by M. Feldman. - NY: Palgrave Macmillan. 2008. P. 38

Отдельный сюжет: Проблема Европы в системе ПР

Идея европейской интеграции занимает особое место в идеологии ПР. Она весьма характерна для классического фашизма. Р. Гриффин выделяет "Mazzinian " аспект итальянского фашизма, проповедники которого интерпретировали "Третий Рим" Муссолини как манифестацию культурного и политического возрождения Европы. R. Griffin Europe for the Europeans Fascist Myths of the European New Order 1922-1992 // A Fascist Century Essays by Roger Griffin Ed. by M. Feldman. - NY: Palgrave Macmillan. 2008. P. 136 Разрабатывались теории "пролетарских наций", способных посредством национальных революций и последующего объединения положить конец европейскому декадансу. Многие видные фашистские идеологи конструировали проекты пан-европейской федерации (консорциумом) наций, управляемой, например, "полиархическим директоратом" или иным собирательным, но иерархическим органом. Ibid 140 Вариации "новой Европы", далекой от "Тысячелетнего Рейха", предлагались не только в Италии, но и Британии (О. Мосли), Франции (П.Д. Ла-Рошель) и Германии. В частности, О. Штрассер, воспевал идею "Европейской Федерации", объединяемую "европейским сознанием", и даже настаивал на необходимости раздробления Пруссии, угрожающей мирному существованию, как всех иных немецких земель, так и Европе в целом. См. Bolton K. Otto Strasser's “New Europe”; Gottfried P. Otto Strasser and National Socialism. Вспомним и о "национал-большевизме" Э. Никиша, рассматривавшего историю через призму классовой и национальной борьбы, запаковываемой в манихейский конструкт противостояния "Романского" и "Прусского" духовных принципов, разрешение которой на "прусских" основаниях позволило бы гармонично объединить Европу, выступающую верным союзником "национализировавшегося" СССР. Преимущественно о веймарском периоде творчества: Carey A.T. Ernst Niekisch and National-Bolshevism in Weimar Germany. - Ann Arbor, MI : Univ. Microfilms Internat/ 1980. 488 P; Ward J.J. Between Left and Right Ernst Niekisch and National-Bolshevism in Weimar Germany. - Ann Arbor, MI: Univ. Microfilms Internat. 1980. 377 P.

Ключевые поздние работы представлены в Э. Никиш Политические сочинения.

После 1945 года значительная часть оставшихся "правых" стала исповедовать "еврофашизм", свободный от опыта исторического провала, милитаризма и почвеннического национализма, но опирающийся на определение и территориализацию европейского духа. A. Mammone Revitalizing and de-territorializing fascism in the 1950s: the extreme right in France and Italy, and the pan-national (`European') imaginary // Patterns of Prejudice. 2011. V.45. P. 297 Интеллектуальнм лидером ПР стал Ю. Эвола, "попутчик" режима Муссолини и ярый сторонник Waffen SS, намечавший в первой своей послевоенной работе предпосылки построения Европейской Империи. "Фашистский традиционалист" высказывался о необходимости объединения иерархически устроенных наций вокруг идеи Империи, некоего "духовного Принципа", произрастающего из целостной "примордиальной Традиции", являющейся истинным фундаментом единой Европы, условием и источником расцвета "европейских ценностей", пронизывающей все величайшие достижения этой "части света" в религии, праве, философии и искусствах. Лишь обнаружение отблесков этой утраченной Традиции и целенаправленное социальное действие "знающих", объединяющихся в "Ордена", по "революционной" трансформации Европы, приведет Европу к действительной Свободе. См. Ю. Эвола Люди и Руины Глава XVI. Единая Европа: Формы и Предпосылки Объединения. - URL: http://www.uhlib.ru/filosofija/lyudi_i_ruiny/p17.php (Дата обращения: 10.06.2014).

М. Бардеше, открытый апологет "фашизма", призывал к интеграции Европы на "анти-материалистическом" фундаменте для воспитания "моральной элиты" (дисциплина; философия жизни; самопреодоление) и проведения крестового похода против власти глобальных сил американизма (капитализма) и большевизма (марксисткого социализма). A. Mammone Revitalizing and de-territorializing fascism in the 1950s: the extreme right in France and Italy, and the pan-national (`European') imaginary // Patterns of Prejudice. 2011. V.45. P. 312 И. Барнс, на примере анализа нео-фашизма Бардеше, подмечает концептуальное "напряжение", свойственное, надо полагать, любой версии "евро-фашизма", "конфликт" между утверждением нации и ее независимости верховной ценностью и осознанием невозможности военного и экономического обеспечения этой свободы вне обращения к европейской интеграции. I. Barnes A fascist Trojan horse: Maurice Bardиche, fascism and authoritarian socialism // Patterns of Prejudice. 2003. V.37. P. 190

Если барон Ю. Эвола ищет условия европейского единства в некоей архаичной Традиции, а французский нео-фашист Bardeche - в (с оговорками) геополитике, то А. Мёлер, воскреситель идеалов консервативной революции, открыто говорит о воодушевляющей силе утопического "сорелианского" "мифа", побуждающего к предельной коллективной активности. R. Griffin Between metapolitics and apoliteia: the Nouvelle Droite's strategy for conserving the fascist vision in the `interregnum' // Modern & Contemporary France. 2008. 8(1). P. 39 Этот миф - универсален для больной "пассивным нигилизмом" "Европы", существующей, однако, лишь в форме нужной "идеи".

Утопическое изображение мета-национальной европейской культуры и цивилизации оказывается бесконечной игрой с Европой как пустым, относительно произвольно задаваемым, означающим; Европеанизм оказывается стратегией выстраивания политического дискурса. F. Hartleb ''Europe' and the Extreme Right: Comparing Partidul Romвnia Mare and Vlaams Belang // Romanian Journal of Political Science. 2009. V.9. P. 68 Мифологическое, романтизированное видение "реальной" единой Европейской цивилизации, очевидно, вступает в противоречие с формируемым в действительности "ложным", упадочным и развращенным, Европейским Союзом. K. Adamson, R. Johns The Vlaams Blok, its electorate, and the ideological articulation of `Europe' // Journal of Political Ideologies. 2008. 13(2). P. 134

Несмотря на общее отторжение ЕС, ПР оказываются слабыми в европейском парламенте. Исследователи отмечают неспособность ПР к кооперации на международном уровне. Несмотря на идеологическую близость (евро-национализм; признание христианства как общей европейской ценности и главном источнике общей традиции), организованная в 2008 парламентская группа - "Идентичность. Традиция. Суверенитет. (ITS)" распалась вскоре после создания. Препятствием стали расколы в самой семье ПР: между популистами и элитистами; традиционными ПР и новыми; сепаратистами на национальном уровне и интеграционистами (сторонники национального государства и \ или его разрастания); См. N. Startin Where to for the Radical Right in the European Parliament? The Rise and Fall of Transnational Political Cooperation // Perspectives on European Politics and Society. 2011. V.11. pp. 429-449 по отношению к национальному прошлому (проблема борьбы "Оси" и "Союзников") и стилю протестной деятельности. См. G. Macklin Transnational Networking on the Far Right: The Case of Britain and Germany // West European Politics. 2013. V.36. pp. 176-198 Подводя итог анализа деятельности ПР в европейском парламенте, Д. Алмеида заключает о "парадоксальном" столкновении исследователей деятельности ПР (наиболее ярых агентов противодействия ЕС) на европейском уровне с "сериями anticlimactic non-events". D. Almeida Europeanized Eurosceptics? Radical Right Parties and European Integration // Perspectives on European Politics and Society. 2010. V.11. P. 250

Интересен феномен сближения "правых" и "левых" вокруг отрицания ЕС. Для правых защита нации, опосредованная осознанием необходимости защиты уникальной культуры сообщества от негативных последствий глобализации (культурная гомогенизация; миграция населения), принуждает к занятию критической позиции по отношению к агентам этих процессов, то есть, евро-американкой элиты. Схожий, но не идентичный, результат, евроскептицизм, но не на этническом, а на гражданском основании, получают левые, которые борются против глобальной системы капитализма (империализма) и эксплуатации. Технократический и империалистический вариант европейской интеграции отрицается как первыми, так и вторыми. Более того, традиционные левые стремительно адаптируют националистические идеологические элементы и риторические приемы. Таким образом, "радикалы" сближаются по показателям отрицания ЕС и уровня национализма. Представленный вывод обоснован эмпирическим кросснациональным исследованием. D. Halikiopoulou, K. Nanou, S. Vasilopoulou The paradox of nationalism: The common denominator of radical right and radical left euroscepticism // European Journal of Political Research. 2012. 51. P. 531

ПРИЛОЖЕНИЕ 8

ПОЛИТИЧЕСКАЯ РЕЛИГИЯ \ САКРАЛИЗАЦИЯ ПОЛИТИКИ

Обозначим перспективы, открываемые перед исследователем концептом "политической религии" как аналитическим инструментом.

Во-первых, концепт предоставляет определенную "точку зрения", посредством занятия которой, можно в полной мере раскрыть некоторые аспекты тоталитарных режимов и идеологий, осмыслить ряд характерных черт, таких, в частности, как безусловное и абсолютное оправдание использования насилия для уничтожения "врагов", а также, сознательную готовность многих людей идти на чудовищные преступления против человечества ради достижения абсолютных исторических и национальных целей. См. H. Maier Concepts for the comparison of dictatorships `Totalitarianism' and `political religions' // Totalitarianism and Political Religions Ed. by H. Maier Vol.1. - London: Routledge. 1996. P.197-198 Концептуальная рамка, выстроенная на основе "политической религии", позволит осуществить такое прочтение национал-социализма, итальянского фашизма и большевизма, которое прольет свет на вопросы конструирования и легитимации тоталитарной Правды, созидания, посредством ритуалов и мифов, политической "общности верующих", наконец, позиционирования "Политического", обретающего религиозное измерение и коннотации. См. H. Maier `Political religion' The potentials and limitations of a concept // Totalitarianism and Political Religions Ed. by H. Maier Vol.2. - London: Routledge. 1997. P.281 Политическая религия как концепт объясняет потенции психо-социальных диспозиций и политических механизмов тоталитарной власти как квази-религиозной, в частности, позволяет вычленить и зафиксировать принципы рождения и существования мифологий и литургий, сакральных текстов и доктрин, ортодоксий и ересей, священных войн и инквизиций. W. Ustorf The Missiological Roots of the Concept of `Political Religion' // The Sacred in Twentieth- Century Politics Ed. by R. Griffin, R. Mallett and J. Tortorice. - NY: Palgrave Macmillan. 2008. P.36

Во-вторых, открывается перспектива прослеживания многочисленных и запутанных связей "политического" и "религиозного" в контексте институциональных и культуральных трансформаций обществ модерна. Например, П. Буррин отмечает три исследовательских направления, продвижение по которым обеспечивается обращением к концепту "политической религии": определение характера возникновения и институционализации религиозной культуры в ходе процессов секуляризации, когда первая обретает и актуализирует политическое измерение; проявление религиозных аспектов политического, посредством обращения к феноменам последнего через призму религиозных феноменов, избранных на основе аналогии и гомологии ("политическая партия - Католическая Церковь"; "тоталитарные режимы - гностические и millenarian движения"); анализ форм и способов использования политическими силами религиозной культуры сообщества в целях выведения политического в сферу абсолютного и всеобщего, а значит, сакрального и неоспоримого, посредством трансформации символов и концептов, составления "политической теологии", основанной на образах и диалектических ходах, заимствованных из религиозных систем. См. P. Burrin Political Religion: The Relevance of a Concept // History and Memory. 1997. V.9. P.329-330

В-третьих, измерение "идей", в своей самодостаточности и изолированности, может быть обогащено введением нового концепта, встраивающего в пронизанную "напряжением" систему такие столь многогранные и противоречивые концепты, как гностицизм, милленаризм, эсхатология, утопия, мессианизм. Концептуальное пространство структурируется и связывается, проявляются сущностные взаимосвязи, то есть, вносится вклад, прямой, а также косвенный, в философское познание, озабоченное игрой со "смыслами", а также разрастается почва для проектирования "интеллектуальных историй". См. R. Shorten Political Theology, Political Religion and Secularisation // POLITICAL STUDIES REVIEW. 2010. V.8. P.186-188

Наконец, важно подчеркнуть, что концепт, претерпев забвение со стороны научного сообщества, переживает в настоящее время "ренессанс". Проводятся исследования, издаются журналы, См. Totalitarian Movements and Political Religions (Taylor&Francis), который, к сожалению, просуществовал всего десять лет (2000-2010). С 2011 года издание претерпело существенное преобразование, сменился его общий курс и название. Отныне выходит журнал Politics, Religion & Ideology, который, впрочем, для нашей темы представляет минимальный интерес.

См. Compass: Political Religions, выходящий с 2007 года (John Wiley & Sons Ltd). пишутся книги, как научного, так и публицистического характера, См., например, J. Grey Black Mass. How Religion Led the World into Crisis. - London: Penguin. 2011. 352 P. наконец, разрабатываются новые концепты, основанные на определенном понимании "политической религии". Например, заслуживает внимания концепт Missionary Politics, предложенный португальским исследователем Х. П. Зукуэте, специалистом в области современных идеологий в странах Латинской Америки.

Миссионерская Политика является политической религией, заключающей в своем центре харизматическое лидерство, нарратив спасения, ритуализацию и создание моральной общности, наделенной коллективной миссией борьбы со скрытыми (conspiratorial) врагами и избавления общности от воспринимаемого кризиса. J. P. Zъquete Missionary Politics - A Contribution to the Study of Populism // Religion Compass. 2013. 7/7. P.263 Д. Гермино рассматривает итальянский фашизм через призму идеи "политического мессианизма". Соответственно, в фашизме проявляются такие идеологические моменты как "Новая Эпоха", "Новый Человек", "Dux" (вождь - пророк), "Система Культа", "Libido Dominandi". Согласно последнему принципу, реальность не обладает (не управляется) принципами или структурами независимыми от созданного человеческой Волей, соответственно спасение и исполнение (реализация) индивида лежит в коллективе, образованном и скрепленном волей имманентного Единого, чья судьба зовет его вести и представлять общность. D. Germino Italian Fascism in the History of Political Thought // Midwest Journal of Political Science. 1964. V.8. P. 123

Как пишет С.Г. Пайн, политизация религии фундаментальна для национализма, а любые революционные движения перенимают и адаптируют характерные черты религий, такие как, развитие мифа спасения, выраженного в холистических социо-политических и культурных терминах; разработка искусных церемоний и литургий; канонизация святых и мучеников; полагание осуществления культурной и духовной революции, призванных ресоциализировать человека (Новый Человек; общественные модели раскаяния и искупления); проецирование мессианских и универсалистских целей; создание уникальных космологий, демонологий и версий апокалипсиса. S.G. Payne On the Heuristic Value of the Concept of Political Religion and its Application // Totalitarian Movements and Political Religions. 2005. V.6. P. 25-26

Интересующий нас концепт имеет долгую историю и сложную судьбу. Его истоки уходят к "Общественному договору" Ж.Ж. Руссо, где предлагалась идея "гражданской религии", призванной служить своеобразным мифом, сплачивающим нацию и направляющим индивидуальное к всеобщему. См. F. H. Willhoite, Jr. Rousseau's Political Religion // The Review of Politics. 1965. V.27. pp. 501-515 Э. Джентиле замечает, что Абрахам Линкольн полагал почтение законов Конституции и Декларации Независимости сутью политической религии нации. E. Gentile Politics as Religion. - Princeton: Princeton University Press. 2006. P. 2 На эту тему высказывались и многие философы русской пост-революционной эмиграции, в частности, наибольшую известность приобрели проницательные комментарии Н.А. Бердяева, на религиозную сущность тоталитаризма указывала Х. Арендт в "Истоках Тоталитаризма".

Мы обратимся непосредственно к разработчикам концепта "политической религии": Э. Вогелину, основоположнику концепта,и критику политических религий середины двадцатого века, и Э. Джентиле, возродившему концепт и вернувшего его в мировой научный дискурс.

Э. Вогелин, немецкий философ, вынужденный покинуть Германию вскоре после прихода НСДАП к власти, в 1938 году написал полемическую работу, посвященную "политической религии". Исследователь и борец с тоталитаризмом применил к изучению Национал Социализма такие религиозные концепты как "милленаризм", "хилаизм" и "эсхатология", высвечивая религиозную сущность гитлеризма, паразитирующего на христианском наследии Германии. По убеждению исследователя, тоталитарные режимы стали кульминацией восстания против истинной веры в трансцендентного Бога.

Мысль Воеглина о "политической религии" задается дихотомией: трансцендентное - имманентное, а также идеей сакрального. Философ предлагает свою версию философии истории. По его убеждению, история задается непрекращающейся борьбой церкви и секты, представляющих два уровня Западной цивилизации. Церковь представляет начало истинного порядка, институционального устройства, основанного на вере в трансцендентного Бога и Спасение души. "Секта" обобщает все восстающие против этого порядка движения, основанные на искаженном понимании реальности, из которой исключается Бог, а на пьедестал сущего прямо или косвенно возводится Человек. Очевидно, что идея гуманизма оказала решительное воздействие на баланс сил, захватив власть над умами. Господство средневековой церкви было подорвано. Прослеживая истоки этой "ереси", Вогелин приходит к "Государю" Н. Макиавелли и "Утопии" Т. Мора. Псевдо-реализм и моральный эмпиризм первого базировался на атеистическом понимании реальности, разрывании традиции, сопровождаемом, по мнению философа, отсутствием каких-либо адекватных альтернатив, способных удовлетворить запрос человека на бессмертие. Знаменитый утопист предлагает идеал, но помещает его в границах этого мира, из которых он впоследствии легко перейдет в историю, произойдет "темпорализация утопии". Духовное совершенствование отступает перед научным и техническим прогрессом, единственно способным обеспечить человечество "спасением".

Философ намечает историко-идейный путь, проложенный гуманистической секуляризацией, обеспечившей становление фигуры тирана современной эпохи. Осмысление жизни и мифа Тамерлана подвело Вогелина к размышлению об антропологической революции, произошедшей в результате радикальной трансформации способов достижения бессмертия: спасение обеспечивалось не трансцендентным Богом, а конкретным сообществом, обитающем в истории. Возродился идеал Героя, слава стала условием вечной жизни, а история была сознательно представлена ковкой, подверженной сознательным манипуляциям. В этой ситуации, казалось, что ,"играючи", кто-то может представлять политические и социальные порядки гибкими и податливыми его индивидуальной воле; подобные видения обернулись рассветом эпохи опасных социальных экспериментов. D. Herz The concept of `political religions' in the thought of Eric Voegelin // Totalitarianism and Political Religions Ed. by H. Maier Vol.2. - London: Routledge. 1997. P. 160

Вогелин приходит к выводу: Тоталитарные режимы возникли как результат секуляризации, в ходе которой были разорваны священные узы между государством и Богом, а основанием легитимности политической системы стала Общность, выступающая как коллективная личность. Государство не может быть довлеющим в себе, поэтому "убийство Бога" стало рождением Нации, Расы или Класса, как объекта абсолютной ценности, инстанции "внутри-мирного" священного и гаранта бессмертия. Политические религии современной эпохи уничтожали трансцендентное и вменяли сакральное наличествующей коллективности, обитающей в Истории и призванной исполнить свою Миссию в "земном" времени и пространстве. Произошла имманентизация Спасения и Эсхатона. Ключевую роль в утверждении подобного положения и реализации потенциала гуманистической эпохи, сыграли жестокие "playful" интеллектуалы.