Базовая идейная структура право-радикальных идеологий в современной России

Во-вторых, стоит выделить недопустимость интерпретации ссылок, особенно в ранних, подчеркнуто традиционалистских, работах, на позитивность "режима Воды" как реабилитации Моря, попытки осуществления заимствования. "Вода" признается как революционная сила растяжения границ и освобождения от рабства вещей, размывания уверенности в собственном Я, оспаривания определенностей и догм, последующего обретения истинного имени и подчинения энергий и вещей, занятия позиции в центре мира. А.Г. Дугин Режим Воды // Тамплиеры пролетариата. - М.: Арктогея. 1997. В данном случае, "Вода" осмысливается в контексте антропологии Традиции, инициации и мистического опыта, как путь к "космическому Человеку". Данная позиция занимается для завершения критики Модерна, ликвидации его господства для прорыва к Традиции (вторая стадия).

В-третьих, соотнесение геополитических оппозиций с метафизическими. "По оси Восток-Запад выстраивались народы и цивилизации, обладавшие иерархическими характеристиками. Чем ближе к Востоку, тем ближе к Сакральному, к Традиции, к духовному изобилию. Чем ближе к Западу, тем больше упадок, деградация и омертвление Духа". А.Г. Дугин От сакральной географии к геополитике // Основы геополитики. - М.: Арктогея. 2000. При этом дуализм "горизонтальный" оказывается подчиненным "полярному", что связывает геополитические изыскания Дугина с более ранними увлечениями "нордизмом". А.Г. Дугин Знаки Великого Норда. - М.: Вече. 2008. 320 с. Север символизирует Исток, Вечность и Рай, выступает как "Онтологический плюс", а Юг оборачивается временностью, лишенностью и смешением.

Данная оппозиция гармонично связывается с проблематикой Ноомахии, циклической интерпретацией борьбы Логосов, где Север, соответствуя Логосу Аполлона, выражает и распространяет Духовную Идею, обретающую огрубленное и материальное воплощение, оборачивающуюся искаженным (ложным?) дублем, на Юге, во власти Логоса Кибелы. Особенно важным представляется указание Дугина на необходимость выстраивания адекватной иерархии народов, подчинения Юга Северу, благодаря которому достигается цивилизационная гармония. Это напоминает тезис о радикальном и преодолевающем все границы распространении Аполлона (блага Единого?) через Диониса (Радикального Субъекта?), признающем необходимость Ночи в контексте цикла, но отрицающем тоталитарную волю Кибелы к расширению своего господства и переворачиванию естественной духовной иерархии. В контексте рассмотрения Логоса Европы и России приобретают интерес указания на воплощение Севера на Востоке в формах традиционализма, а на Западе - Героизма, вырождение которого ведет к индивидуализму и материализму (столкновение Европы и ее черного дубля; аполлоно-дионисийский профиль России).

Далее, типология гуманизмов (максимальный - минимальный) соответствует данной метафизической паре: "Солнечный Человек" Севера, возводящий все вещи и себя к своим эйдетическим архетипам, обращенный к Первопринципу и распространяющий испускаемую им сакральность в мир, сталкивается с человеком Юга, обитающим в хаосе вторичных проявлений, не способным расшифровывать символические указания на Исток и почитающим Жизнь выше духа.

Смысловой интеграции геополитического элемента идеологии в общий метафизический смысловой комплекс служат два момента. Во-первых, геополитика, обретая у Дугина онтологическое измерение, возводится к дуализму Времени и Пространства. Подчинение второго первому оборачивается, в конечном счете, победой нигилизма, гибелью бытия в потоках становления, началом "парадоксального цикла, в котором единственным содержанием времени становится само время, пустое и эфемерное, состоящее из внерассудочного пучка импрессий". А.Г. Дугин Философия пространства. Пространство и Бытие // Основы геополитики. - М.: Арктогея. 2000. Испускания мысли от качественного пространства ко времени позволяет гарантировать стабильность бытия, равноценность прошлого, будущего и настоящего. "Временная парадигма берется извне, как факт наряду с другими сериями фактов, а не как осевой вектор, устанавливающий нормативы и приоритеты познания бытия (и базис доминирующей политической идеологии). В таком случае парадигма времени раскрывается как результат особого пространства, как его порождение, как продукт одного из секторов реальной синхронной вселенной". Там же Реальный топос Запада продуцирует модель бескачественного Времени, постулирующую, в свою очередь, концепцию фиктивного топоса. Проблематика изначальности Пространства или Времени проецируется на систему идеологий: "Если для "прогрессиста" и последователя философии истории бытие есть функция от становления (истории, времени), то для консерватора время есть функция от бытия". А.Г. Дугин Четвертая Политическая Теория. Россия и политические идеи XXI века. - СПб: Амфора. 2009. С.103 Либерализм Дугин называет идеологией господства времени над бытием.

Во-вторых, утверждение пространственности дазайнов. Данная тема развивается в работах, посвященных проблематике русской философии. В контексте данного фрагмента, критическую значимость приобретают прямые указания на непосредственную связность геополитического дуализма и экзистенциального. "Запад (как атлантизм; либерализм - В.П.) - внутри нас во всех смыслах, включая сознание, анализ, систему отношений, значений и ценностей. Нынешняя цивилизация еще не вполне русская, это не русский мир, это то, что еще только может стать русским миром". А.Г. Дугин Новая Формула Путина. Основы этической политики. - М.: Алгоритм. С.182 "Суша и море - не только внешние позиции наблюдения, это еще внутренняя сущность наблюдателя". А.Г. Дугин Евразийский реванш России. - М.: Алгоритм. 2014. С.17 Наконец, наиболее таинственная и неоднозначная: "Русская горизонталь на самом деле голографически несет в себе вертикаль. Поэтому в русском пространстве соприсутствуют Бог и дьявол. И Бог, и дьявол находятся не где-то там, далеко на вер-тикали, а прямо здесь, на горизонтали". А.Г. Дугин Социология русского общества. Россия между Хаосом и Логосом. - М.: Академический Проект. 2011. С.194

2). Гносеологический дуализм: "Сфера - Отрезок".

Дугин, в работе "Эволюция парадигмальных оснований науки", предлагает рассмотреть историю трансформаций систем знания посредством обращения к "методу сверхобобщающих парадигм", "охватывающих целые пласты знаний о мире, его причине, месте и сущности человека, происхождении и грядущей судьбе Вселенной". А.Г. Дугин Эволюция парадигмальных оснований науки. - М.: Арктогея. С.9 Парадигма в его интерпретации полагается тотальной, фундаментальной, но скрытой структурирующей реальностью, устанавливающей принципы мышления и бытия. Она выступает как совокупность и система мифов, а также заключает в себе саму логику их конструирования, трансформации и осмысления.

Он выделяет три такие парадигмы: Сферы (манифестационизм), Луча (креационизм) и Отрезка (модернизм). Стоит заметить, что парадигма Луча является скорее промежуточной, нежели представляющей отдельный полюс, поэтому тройственная структура не замещает обозначенного нами дуализма. Целесообразно кратко рассмотреть все парадигмы, отмечая моменты не только позитивного осмысления, но и негативного.

Первая парадигма характеризуется принципами холизма и манифестационизма. Целое объемлет, конституирует, осмысливает, подчиняет свои части, оказывается первичным по отношению к ним; между всеми моментами реальности существует возможность метамофроз. Единому Миру свойственна непосредственная и тотальная сакрализация, так как божественное находится внутри мира и единосущно ему. Знания и техника наделены теургическим смыслом, а человек стремиться достигнуть преображения в высшее сверхчеловеческое существо. Внутреннее я не изолировано от Абсолютного и переходит в него. Вечность присутствует во времени, потому история представляется цикличной. Познание полагается нераздельным, диалектическим и интуитивным, а высшими науками выступают "сакральные науки", занятые проецированием сакрального в практическую реальность, утверждением всеобщего мифа и его детализацией применительно к отдельным областям.

Парадигма Луча связана с креационистским радикальным разделением мира на сакральное и профанное, трансцендентное и имманентное, божественное и мирское. Принцип "творения из ничто" проводит непреодолимую границу между Богом и тварью. Исходя из этого, утверждается гносеологический дуализм и теория двух истин, веры и знания, богопознания и миропознания. Цикл времени разрывается, а история приобретает направленность к некоторому Событию Спасения, преодолению разделенности, в конченом счете, восстановлению мира Сферы.

Наконец, последняя парадигма Отрезка характерна для Нового Времени. Бог полностью удаляется от мира, в пределе, ликвидируется. Мир утрачивает какое-либо дополнительное измерение, придающее ему связность, единство с жизненным, сакральным Истоком. В конченом счете, мир расщепляется (атомизм) и функционирует по принципу спонтанного взаимодействия отчужденных друг от друга и целого частей. Познание характеризуется установлением не снимаемого дуализма субъекта и объекта, принципами эмпиризма и механицизма, специализацией наук, но проецированием атомистского физико-математического подхода на все области знания. Человек в таком мире полностью замыкается на гражданской жизни. История приобретает характер бесконечного однонаправленного прогресса.

В контексте философии истории Дугина, гармоническому существованию Традиции соответствует парадигма Сферы, которая сначала значительно ослабляется Лучом креационизма, а затем окончательно вырождается в модернистскую парадигму Отрезка. Несмотря на однозначность негативного курса на макро-уровне, наличествуют консервативно-революционные попытки восстановления парадигмы Сферы (Античности). Дугин, в частности, отмечает эпоху Возрождения и Немецкое Просвещение.

Предпочтения автора очевидны: он полагает наиболее ценной именно парадигму Сферы. Об это свидетельствует, во-первых, общий стиль изложения, во-вторых, интерпретация трансформации сущности техники, в-третьих, установление соответствий парадигм полюсам иных оппозиций. Дугин указывает катастрофичность парадигмы Отрезка, высоко оценивает мир парадигмы Сферы, использует риторические приемы выражения одобрения (Сфера) - неодобрения (Отрезок). Техника в парадигме Сферы рассматривается как преодолевающая отчуждение человека от Целого сила, приводящая внешнее и внутреннее к гармонии, обнаруживающая потаенное и сакральное. Современная Техника оказывается не средством, но целью, ее развитие ведет к усилению отчуждения человека, мир утрачивает осмысленность и разлагается на составные "части", а вместе с ним расщепляется и перестает существовать человек. Парадигмы (Сфера - Отрезок) накладываются на идеологические (Фундаментальные Консерваторы - Сторонники атомарной демократии), геополитические (Восток - Запад).

В контексте изучения правого радикализма важно указать склонность Дугина к метафизическому расизму, обосновываемому логикой выделения парадигм, а также раскрываемой с иных идеологических ракурсов в "Консервативной Революции". Согласно Дугину, христианство есть религия манифестационизма, а иудаизм - предлагает первую и наиболее последовательную креационистскую доктрину. При этом, именно креационизм, находясь все еще внутри Традиции, закладывает основу парадигмы Луча - Модерна, который для Дугина является аксиологически негативной категорией. Кроме этого, западное христианство оказывается искаженным именно вследствие проникновения в его доктрину иудаистических мотивов. Таким образом, противостояние Византии (России) как цитадели аутентичного Христианства и Запада приобретает некоторые черты антисемитизма. Данный момент приобретает значимость, если учесть, в целом, одобрение Дугиным изначальной, героической, цивилизации Европы. В Консервативной Революции мыслитель противопоставляет Логос Христианства, утверждающий снятие разделения между Творцом и тварью, Логосу Иудаизма, консервирующему этот раскол, полагающим его Абсолютность. А.Г. Дугин Голем и еврейская метафизика // Консервативная Революция. - М.: Арктогея. 1994. С.261 Кроме этого, Дугин идет против гуру традиционализма Р. Генона, отрицая принадлежность еврейского эзотеризма к универсальной примордиальной Традиции отсылками к фундаментальному противопоставлению в Каббале еврейского народа и всех остальных как низших. А.Г. Дугин Метафизика нации в Каббале // Консервативная Революция. - М.: Арктогея. 1994. С.280 Таким образом, в ортодоксальном иудаизме (+ эзотеризм) вскрывается собой метафизический полюс, обратный всем иным традициям, выступает как субверсивный элемент Традиции.

Наравне с приведенной типологией Сферы-Луча-Отрезка, в работах Дугина присутствует иная типология, разделяющая Традицию, Модерн и Постмодерн. Наиболее последовательно она изложена в книге А.Г. Дугин Постфилософия. Три парадигмы в истории мысли. - М.: Евразийское движение. 2009. 744 с. Вторая типология представляется значительно более характерной творчеству Дугина, а также является, в целом, признаваемой иными мыслителями и исследователями. Уточнение специфики этой модели предполагает написание отдельной работы, мы же в данной главе лишь тезисно охарактеризуем различия парадигм. Осью их смены полагается соотношение онтологического аспекта и гносеологического, где история мыслится как регресс, постепенное смещение от абсолютного господства онтологии и полного подчинения гносеологии (Традиция) через постепенное разложение Бытия (Модерн) к триумфу гносеологии, полностью выполняющей функции онтологии (Постмодерн).

Для общества Традиции По этой теме так же - А.Г. Дугин Философия Традиции. - М.: Арктогея. 2002. 624 с. характерно идеалистическое понимание Вселенной, управляемой некоим Вечным Высшим Духовным Началом (вечность как истинное измерение бытие); признание принципа холизма и иерархической структуры общества как проекции Верховного Начала (отражение Вечной Идеи - платонизм); почитание священного предания как высшего авторитета и безусловной истины; сакрализация Политического и склонность к ритуалистическому и символическому конституированию общественного бытия; центрирование прошлого утопизмом "Золотого века" и \ или будущего - эсхатологическими ожиданиями; представления о бессмертии, качественном и гетерогенном времени и пространстве; метафизической интерпретацией пола. Об интерпретации различных аспектов мировоззрения Традиции: А.Г. Дугин Философия Традиции. - М.: Арктогея. 2002. 624 с.

Модерн видит вселенную как механизм или результат случайного развития спонтанности частиц материи; признавая примат части над целым, полагает договорную основу политики и социального и верит в необходимость упразднения неравенства; презирает традиционные общества как варварские, исповедует различные формы расизма. Тотальный отказ от идеализма и реализма в пользу материализма и номинализма в гносеологии, а также замещение Высшего (объективного; абсолютного) Я как источника истинности субъектом рассудочного мышления; линейная модель истории, предполагающая постепенность восхождения от менее совершенных к более совершенным формам имманентного; смирение со смертностью человека. Очевидно, что эти модели общества для Дугина противоположны. Более того, модерн оказывается существующим лишь как отрицание, постепенное преодоление традиции. Таким образом, Дугин определяет абсолютный нигилизм сущностью современности.

Постмодерн выделяется как нечто третье, но, на самом деле, таковым не является. Он возникает тогда, когда модерн исчерпывает свою программу, а традиция полностью дезинтегрируется. Отказ от цельности, игровое отношение к миру, обессмысливание реальности и растворение исторического, понимание мира как иллюзии - все эти характерные черты общества постмодерна обусловлены хаотичным переплетением элементов структур Традиции и Модерна. В постмодерне все концепты получают приставку пост-, так как фактически реальности, которые они были призваны обозначать, растворяются, а не трансформируются. Субъектность человека обваливается в "дивидуума"; мир, с разложением всех метанарративов и недопустимостью новых, расползается в нечто бессодержательное; действительностью (мнимой) обладает только вечное рециклирование вырванных из изначального идейного контекста фрагментов архаики и современности; отсутствуют нормы и коллективные идентичности, соответственно, общества распадаются на сингулярные массы; модерн уничтожается как репрессивный и опирающийся в своей (негативно) преобразовательной воле пластами архаического и бессознательного; наука оказывается невозможной, так как ликвидируются принципы мышления и построения Текста (от древа к ризоме). Главное, производится тотальная дезонтологизация.

Постмодерн не является синтезом двух парадигм или промежуточной умеренной вариацией одной из них, но выступает как императив их окончательной смерти. Самым принципиальным является "открытие окна возможностей" совершения сознательного выбора между Традицией и Модерном, так как постмодерн утверждает их, как минимум, сопоставимыми и рядоположенными. Таким образом, в ситуации постмодерна раскрывается Радикальный Субъект.

Полярность Традиции и Модерна, кстати, вскрывалась Дугиным в политических идеологиях: отыскивалась система, наиболее корректно отражающая модель Традиции в ситуации современности - Фундаментальный Консерватизм (Традиционализм); совершался поиск идеологии модерна - либерализм (наиболее отчетливое и полное интеллектуальное воплощение принципов Модерна); наконец, предпринималась реконструкция промежуточных идеологий, центрируемая идеей выявления истинных моментов, то есть глубинной архаики (наиболее интересны заключения о национальной эсхатологической сущности большевистского социализма). Последняя операция утверждалась предваряющей выработку синтетической идеологии Традиции, интегрирующей все ценные наработки "отброшенных" либеральным миром идеологий. В этих поисках Дугин приходил к Консервативной Революции и Национал-большевизму.

Итак, на примере гносеологического аспекта системы смысла Дугина мы видим, во-первых, утверждение исторического регресса, во-вторых, возможности "героической" Консервативной Революции на уровне парадигм, в-третьих, связывание парадигмального аспекта системы смысла с идеологическим. Кроме этого, заслуживает внимания факт полагания Византийского Православия воплощением именно парадигмы Сферы, "Православная Византия представляла собой в рамках христианского мира полюс максимально приближенный к гносеологической холистской модели". А.Г. Дугин Эволюция парадигмальных оснований науки. - М.: Арктогея. 2002. С.151 что обуславливает жесткое разведение Восточного Христианства и Западного, где утверждался Луч. Однако ключевым представляется сопряжение ситуации постмодерна с условиями возникновения, в его сознательности, Радикального Субъекта.

3). Политический дуализм: Онтологическая Политика - Дезонтологизация Политики

Политическая проблематика, в ее высших метафизических проявлениях, оформляется у Дугина оппозицией Онтологической Политики и Дезонтологизации Политики, ведущей к ликвидациии данного измерения человеческого существования. Таким образом, корректно мыслить эту дуальность как утверждение Политики и отрицание.

В идеологии Дугина "Политика есть область применения высших способностей человеческого существа к кон-кретной реальности. ... Политика является сознательным обобщением человеческого существования, сферой, где постижение общего, объективного и масштабного сопряжено с действием, призванным утвердить выводы, сделанные из такого постижения". А.Г. Дугин Философия политики как предмет и метод. Понятие Политического // Философия политики. - М.: Арктогея. 2004. Для человека политика тотальна, именно в ней он полностью раскрывается. Онтологическая Политика сопряжена с поиском смысла бытия, человека и его жизни.

Мыслитель выделяет семь моментов Политического, представленных во всей полноте в концепциях "политического максимализма", к сторонникам которых Дугин причисляет себя: признание фундаментальности инстинкта Власти, естественности стремления к ее возрастанию, тотализации, сопряженности Власти с бытием; проективность, интеллектуальное выдвижение и организация достижения масштабной Цели, принимаемой в качестве предназначения и миссии; установление иерархического устройства общества, структурирующего естественное неснимаемое неравенство индивидов; подчиненность права как перевода Политического из имплицитного состояния в эксплицитное; коллективная идентификация, порождающая коллективное существо, скрепленное традицией и волей к единству; готовность к насилию; утверждение и оперирование с ценностными системами.

Отношение к каждому из аспектов Политического полагает линию раскола между идеологиями, всегда между либерализмом и определенной иной идеологией, оказывающейся по рассматриваемому конкретному вопросу недостаточно современной. Например, проблеме Проекта. Дугин радикально противопоставляет сторонников какого-либо Политического Проекта и либералов, последовательно выступающих против любых Великих Проектов. "Человечество живет только потому, что у него есть Проект. ...Они и мы. Они - против Проекта как такового. Мы - за Проект, причем любой. Лишь бы он был великим (и ужасным)". А.Г. Дугин Великий Проект // Русская Вещь. Очерки национальной философии. Т.1. - М.: Арктогея. 2001.

В несколько иной плоскости относительно конфликтов вокруг этих семи моментов Политического, фактически проявляющих идеальную оппозицию Традиции и Модерна, находится проблематика гуманизма. В многочисленных работах Дугина можно наткнуться на разные интерпретации этой проблематики, мы же остановимся лишь на наиболее значимых и пересекающихся

Согласно первой интерпретации наличествуют максимальный и минимальный гуманизм. Максимальный гуманизм понимает человека как функцию, обусловленную реальностями богочеловека и зверомашины, наделенными автономным бытием. Антропологические пределы полагают сам центр, который становится процессом, инстанцией драматической борьбы двух начал. При таком понимании в центр политики ставится обращенность к божественному, возведение на вершину общества идеала и, возможно, воплощение сверхчеловека. Общество преодоления человека открывается в образах "Золотого века" или эсхатологической реальности Спасения. "Максимальный гуманизм - это открытая система, где сектор человеческого не выделяется в некую отдельную герметически замкнутую область, но представляет собой поле свободного обмена, насыщенной циркуляции божественных, сверхчеловеческих, человеческих, животных, вегетативных и минеральных энергий. Отсюда важнейший тезис Традиции о полной аналогии между микрокосмом и макрокосмом". А.Г. Дугин Пространственная парадигма (качественная география) // Философия политики. - М.: Арктогея. 2004.

Минимальный гуманизм полагает существующей лишь реальность человека как конкретного индивида, а полюса сверхчеловека и недочеловека оказываются лишь его проекциями. "Человек здесь перестает быть процессом и становится константой, утрачивает видовой динамизм, переход к статике". А.Г. Дугин Понятие "Политической антроплогии". Минимальный гуманизм / Максимальный гуманизм // Философия политики. - М.: Арктогея. 2004. Минимальный гуманизм отменяет онтологию Политического, так как обращается к договорному пониманию политики, отказываясь от признания внеиндивидуального уровня реальности. Эта интерпретация признает человека как безнадежно закрытого в себе, в своей тождественности.

Ренессанс возрождает концепцию максимального гуманизма, противопоставляя усеченной сакральности схоластического католицизма тотальную сакральность. "На место человека-раба, служителя или администратора, строго ограниченного видовыми и социальными «аквинатскими» рамками, приходит человек-маг, человек-титан, человек-вселенная, который способен расширить себя и горизонтально -- до бескрайних просторов животной страстности -- и вертикально, к горним безднам ангелического, герметического гнозиса, позволяющего повелевать духам и стихиям". А.Г. Дугин Максимальный гуманизм // Русская Вещь. Очерки национальной философии. Т.2. - М.: Арктогея. 2001.

Человек в Традиции максимален - потенциальный бог, реализующий в себе сакральное измерение, становящийся символом, в котором различные моменты, слои бытия связываются между собой. Он всегда в движении от периферии к центру, потому никогда не равен себе (недостигнутый центр и движение к нему). В данной традиции мысли не абсолютизируется индивидуальный рассудок, но возводится к диалектическому интуитивному Разуму, развернутому в своих принципах и становлении Гегелем.

Согласно второй интерпретации, есть три взгляда на природу человека. Во-первых, платонический, согласно которому человек есть всеобщее, онтологическая сущность, не индивидуум. Он возрастает из культуры ренессанса и немецкого романтизма "космического человека", стоящего в центре вещей и вбирающего в себя индивидуума. Ограниченное Я разрастается до Абсолютного. В человеке-эйдосе индивидуум полностью преодолевается. Признание этого гуманизма логически ведет к иерархическому строю, теократии, монархии.

Во-вторых, реалистский, где человек есть сущность данная в индивидууме, но не совпадающая с ним, что полагает необходимым выстраивание модели интегральной соборности, собирания большого, коллективного Человека. Личность есть реализация человеческого (как цели) в индивидуальном, наиболее полная актуализация заложенной в существо потенции. "Человек как универсальное в таком случае не дан заведомо (как в классическом платонизме), но созидается личностными усилиями индивидуумов, направленных к общей цели -- реализации общей для всех энтелехии". А.Г. Дугин В поисках темного логоса. Философско-богословские очерки. - М.: Академический Проект. 2013. С. 91 Коллективной целью ставится конструирование центра (Человека) путем собирания вокруг него как некоторого идеального ориентира, круга целого.

К этому типу относятся как религии монотеизма (строительство Церкви), так идеологии модерна, марксизм и расизм.

Вероятно, именно к этому соборному типу относится "Ангелический гуманизм", рожденный из осмысления положения в качестве субъекта Четвертой Политической Теории Дазайна. При этом, онтологически понятого как человеческий эйдос; экзистируюшего через Народ. Фактически этот концепт возникает не только на основе изучения Хайдеггера, но и вследствие проведения операции дополнения традиционной пары "индивидуальный - коллективный" третьей позицией - Видом. "Вид может экзистировать сквозь индивидуума и сквозь общество в равной мере, не отождествляясь ни с одним, ни с другим. ... Если он экзистирует аутентично, то индивидуум становится в этом режиме человеком-видом, превосходя индивидуальность, а общество оживает, сакрализируется и зажигается внутренним огнем". А.Г. Дугин Мартин Хайдеггер. Последний Бог. - М.: Академический Проект. 2014. С. 582

Складывающийся конструкт Дугин называет "Ангелом человечества", который может быть отождествлен с индивидуацией, но не с ее результатом, который есть "процесс, но процесс принципиально и сущностно реверсивный, энантиодромический - разрываемый Дионис, умирающий в индивидуумах, но никогда не мертвый, воскресающий из могилы частного, в свою сиятельную бессмертную сверхиндивидуально-индивидуальную всеобщность". Там же С.583 Этот "Световой Человек" находится между двумя безднами, апофатическими инстанциями - Единым и чистой тьмой материальной бездны. Заметим, что данный конструкт отличен от платонизма, где эти полюса даны.

Возможно иное имя - Дифференцированный Человек, который рождается в результате уникального и конечного (внезапного и тотального) концентрированного индивидуального опыта переживания человечества как не собирательного, а дифференциирующего, но не к индивидууму, опыта переживания человечества в его интегральном измерении ("озарение человечеством").

Ключевой тезис системы смысла Дугина о множественности фунаменталь-антропологических зон, экзистанциальной дифференцированности человечества, определяет существование экзистенциальных Ангелов Народов, которые "конкретны, потому что их пробуждение требует индивидуума, который осуществляет фундаментальное действие пробуждения Dasein, активации Dasein, приведения его в аутентичное экзистирование. И одновременно он схватывает всеобщее, но конкретно всеобщее, сопряженное с той культурой, с тем антропологическим фундаментом, который он представляет". Там же С.608 Таким образом, индивид, аутентично экзистирующий, переживший экзистенциальный опыт Целого, становится голограммой всего народа. Однако аутентичен лишь миг народа, воплощенный в Правителе, который принимает Решения, а также творческом гении, который воспевает, олицетворяет и утверждает Народ. Именно такой герой, осуществляющий этот тяжелейший опыт, появляется в ситуации интеррегнума, выражает внутренне ангелическое измерение своего Народа, воплощает в себе сакральность Народа, восстанавливает истинный социально-политический Порядок, помещая на центральное место "Ангела".

Вернемся к классификации гуманизмов. Последним, третьим, типом становится гуманистический, признающий, что человек есть имя для обозначения общих признаков. Этот гуманизм, очевидно, опирается на номинализм и либерализм, полагание человека как конвенции. Автономный гуманизм, предостерегает Дугин, ведет к исчезновению человека, расщеплению индивидуума в постмодернистского дивидума.

Во второй типологии либеральный гуманизм оказывается минимальным, то есть данные полюса типологий сходятся. Можно предположить, что максимальный гуманизм сознательно расщепляется Дугиным на платонический и соборный с целью производства позиции, преодолевающей недостаточность принципов Традиции, в первую очередь, неспособности справиться с вызовом Модерна и восстановить себя из глубокого кризиса. Кроме этого, Традиция-в-себе, в своей самодостаточной замкнутости, утрачивает тотальность, будучи положенной как момент в философии истории Дугина, в частности, Ноомахии. Именно в контексте битвы Логосов, промежуточный гуманизм обретает смысл, становясь в соответствие с подчиненным Аполлону (обитание в первой типологии вместе с ним внутри максимального гуманизма) Логосу Диониса.

Минимальный гуманизм в философской антропологии соотносится с моделью "открытого общества" в политической мысли. Однако, на самом деле, как пишет Дугин, подобное общество "закрывает" пути реализации человеческого практически везде, оставляя "открытой" лишь возможность материального обмена между множеством замкнытх-в-себе-и-на-себя систем. Очевидно, что, по мнению мыслителя, именно противоположные системы, опирающиеся на максимальный гуманизм и апофатическую онтологию, действительно "открывают" человека к развитию. Иной аспект противостояния моделей общества затрагивается в "Тамплиерах Пролетариата". В противовес "открытому обществу" Дугин выдвигает проект "единой и неделимой революции" Объективного, объединяющей апологетов любых идеологический версий Абсолютного. В таких системах, "индивидуум немедленно ограничивается Абсолютным, а значит, общество людей теряет качество «открытости» и перспективу свободного развития во всех направлениях. Абсолют диктует цели и задачи, устанавливает догмы и нормы, насилует индивидуума, как скульптор свой материал". А.Г. Дугин Метафизика национал-большевизма // Тамплиеры пролетариата. - М.: Арктогея. 1997.

Фундаментом Политического Дугин, вслед за К. Шмиттом, признает экзистенциальный дуализм Друга - Врага и, главное, идею Решения. К этому моменту выхода за пределы права стягивается не только суверенная воля Правителя, но и Народа, существующего аутентично лишь в напряженном противостоянии с другим. Столкновение с исключительными обстоятельствами, в конечном счете, непосредственный контакт с коллективной Смертью, приводит к обращению народа к его глубинной сути, схватыванию и актуализации надвременного Я. "Если воля народа сможет утвердить самое себя и свой национальный выбор в этот драматический момент, сможет ясно определить своих и чужих, обозначить друзей и врагов, вырвать у истории свое политическое самоутверждение -- тогда решение русского государства и русского народа будет его собственным, историческим, экзистенциальным решением, ставящим печать верности под тысячелетиями духовного народо- и имперостроительства, а значит, и будущее у нас будет русским". А.Г. Дугин Карл Шмитт: пять уроков для России // Философия войны. - М.: Яуза. 2004. С.90 Дугин называет эту теорию "коллективным историческим идеализмом". Возвращаясь к теории К. Шмитта, можно предположить, что Дугин вскрывает онтологический пласт Комиссарской Диктатуры, фактически приравнивая аутентичную диктатуру "восстановления Нормы" к "Суверенной диктатуре" изначального установления Нормы, извлекаемой из народного дазайна. Имеем изначальную логику Революции, диалектически связывающую принципиально новое с возрождение архетипического.

4). Философский дуализм: режимы воображения и структурные типы Логосов

В целях систематизации, интерпретации, в конечном счете, разведения и противопоставления, различных цивилизаций, Дугин обращается к теории "воображения" Ж. Дюрана. Мотивы этой теории встречаются во многих работах Дугина, дихотомии, возникающие на ее основе, оказываются не менее значимыми для системы в целом, нежели геополитические или парадигмальные оппозиции.

Введение концепта "имажинер" полагается истоком методологической операции преодоления расщепления антропологических структур на Логос и Мифос посредством интерпретации возводимых систем (культуры, философии, политики) через раскрытие механизмов формирования различных вариантов Мифоса и вырастания из него конкретных Логосов. Инстанция "имажинэр" выступает как некое фундаментальное "между", предшествующее ключевым антропологическим дуализмам: субъект - объект; природа - культура; животное - рациональное; дух - жизнь; внутренне - внешнее; проект - история и т.д. "Имажинэр -- некое первичное свойство, представляющее собой одновременно: воображение как способность (инстанция); то, что воображается (воображаемое, представленное, искусственно воссозданное через фантазию); того, кто воображает (воображающий, источник появления фантазии); сам процесс (воображение как функция); нечто, что является общим и предшествующим и тому, и другому, и третьему (собственно имажинэр)". А.Г. Дугин Социология воображения. Введение в структурную социологию. - М.: Академический Проект. 2010. С.85 "Воображение" противостоит только Смерти, ужас перед которой принуждает его к конституирующей саму жизнь деятельности. "Жизнь есть не что иное, как развернутая структура воображения, воплощенная в культуру, общество, в экономику, вполне определенным образом трактующая вызов смерти и времени, через которое эта смерть к нам приходит". А.Г. Дугин Логос и Мифос. Социология глубин. - М.: Академический проект; Трикста. 2010. С.28

Возможны два противоположных режима деятельности "воображения": диурна и ноктюрна. Для первого характерны дуалистические конструкты: открытая и непримиримая борьба со смертью, воля к укрощению времени, выделение и отрицание "другого". Ключевой фигурой становится Герой, а выражающими этот режим символами - меч (разделение) и скипетр (власть). Диурн связывается полетом и опасностью низвержения в бездну. Герой укрепляет свою идентичность, субъектность, но расщепляет объекты. Режим в целом характеризуется преданностью Идеям, иерархии (мифа восхождения и низвержения; разделение на высших и низших), воле к освещающему тьму ("иное") упорядочивающему преобразованию.

Режим ноктюрна составляет его противоположность. Ноктюрн не разделяет, но склеивает, не обостряет противоречие, но сглаживает, выступает как режим эвфемизма. Для него характерно занятие стороны свой противоположности, попытки объять ее собой, интегрировать. В противовес диурну, ноктюрн радикально инклюзивен. В рамках ноктюрна выделяется мистический тип и драматический. Первый стремится к достижению нерасчленимой тотальности бытия и выражается в символах Матери и Ночи. Оппозиции переворачиваются и нивелируются, другой оборачивается другом, движение замещается покоем, а беспокойство умиротворенностью. Происходит склеивание мира, но расчленение эго. В конечном счете, достигается альянс со временем и смертью.

Драматический ноктюрн отличается тем, что в нем процесс эвфемзации "через интеграцию негативного (смерти и времени) в общую синтетическую систему, где сохраняются и дуализм, и положительная оценка световых символов и признается отрицательность ночных символов, но все в целом заключено в схему относительной диалектической сцепленности". А.Г. Дугин Социология русского общества. Россия между Хаосом и Логосом. - М.: Академический Проект. 2011. С.109 Смерть, оказываясь частью цикла, преодолевается воскресением, а время замыкается в цикл вечного возвращения.

"Доминация одного из этих трех начал, или неравное сочетание некоторых из них, или, наконец, пропорции между всеми тремя -- предопределяют культуру и социум, их глубинную матрицу. Социокультурная топика, в свою очередь, предопределяет государственно-политическое и экономическое устройство". А.Г. Дугин Логос и Мифос. Социология глубин. - М.: Академический проект; Трикста. 2010. С.53 Совершается переход от режимов "воображения" к различию Логосов, соответсвующих режиму Диурна, Драматического и Мистического Ноктюрна.

Здесь важно сделать принципиальную оговорку: в "Логосе и Мифосе", Дугин писал о Логосе как производном режима Диурна. Однако в книгах Ноомахии Логосы скорее приравниваются к самому "воображению", выходит за пределы Логоса как Керигмы.

Дугин пишет о трех Логосах - Аполлона (Светлый), Диониса (Темный) Кибелы (Черный), условно размещенных вдоль вертикальной оси - Земля - Небо, следствие - причина, данность - исток. "Каждый Логос строит свою собственную Вселенную и представляет себя ее властителем и "демиургом"". А.Г. Дугин Ноомахия: войны ума. Три Логоса: Аполлон, Дионис, Кибела. - М.: Академический проект. 2014. С.37 Парадигмальная война между тремя логосами ведется внутри каждого из Логосов. Ноомахия развертывается на уровне Нуса, являющегося общим истоком для Логоса и Мифоса, объемлющим все три Логоса. История выступает как онтологический цикл смены доминирования различных Логосов, становящихся формами его проявления (философия как матрица сезонов). "Нус организует все - и структуры вечности, и структуры времени, и природные трансформации и мышление человека, и траектории полета богов и контратаки титатнов". Там же С.48 Более того: "В совершенном человеке сосредоточена вся ноологическая сфера; в нем присутствуют одновременно все три Логоса, ведущие между собой абсолютную войну". Там же С.136

Аполлонический логос был схвачен в философии Платона и Плотина. Он строится сверху вниз (Единое - Идеи - Демиург - Мир), последовательно выступает за вертикаль (антропологическую, политическую, философскую), выражает олимпийское начало. Светлый Логос утверждает предельную самодостаточность мужского начала, признает в человеке только реализованного светового (эдетического) человека, игнорируя материального двойника в его индивидуальности. Олимпийские боги выражают центральность событийной внезапности установления Вечного порядка. Закон пронизывает все уровни мироздания, а мир представляется как логоцентрическая система, основанная на упорядочивании всех частных и отдельных сфер посредством адаптации некоего единого изначального образца (модели). Все инстанции мироздания оцениваются по единой мерке (единая ценностная шкала и инстанция власти). Идеи полагаются самодостаточными, материальность лишь замутняет их. Творение есть процесс вечного проявления парадигм, световая эпифания, возведение вещей к их эйдосам, осуществляемая через поиск смысла (рода) вещи. Порядок пронизан глубоким символизмом, где любая проявленная вещь указывает на другое и ничто в посюстороннем не равно себе. Бытие обретает смысл, будучи схваченным как бытие-к-смерти (к высвобождению идеи). В средоточии мира стоит фигура героя, реализующего через смерть практику бессмертия. Задачей философии становится осмысление и реализация апофатического отношения к явлению и превращение апофатической тьмы в ясность сознания (идеализм)." Душа есть бросок вверх, к самой вершине небес и сквозь нее, к тому, о чем мыслят боги, что они созерцают - к бытию бытия, к сущности сущего; колесница ума, призванная стать колесницей солнца. Смерть есть момент взлета, триумф философии, торжество рождения и воспоминания, победа ума над темными галлюцинациями тела. Любовь есть влечение, страстная тоска по высшему началу небесного движения к центру вещей, опознание образа божественного предводителя, волна солярного безумия, жажда бессмертия". Там же С.103 В аполлонической системе на вершине скрывается апофатическое Единое, к которому обращен Ум как диалектическая тотальность (и движение Разума в-себе), испускающая Логос как расчленяющее и упорядочивающее начало (несет Закон). Динамика мироздания представляется как (иерархическое) испускание всего из Единого и возвращения всего к нему. Человек, ведомый своим Даймоном (следующий уровень себя; луч, связывающий с Истоком), в такой системе становится процессом освещения: "Мы - спуск, добровольный и сознательный. Мы приходим в тела, чтобы спасти их, и другие души, и собрать разбросанные материальные эйдосы, и сделать мир более благим, а здесь превратить в чистое отражение того, что там. Мы спускаемся, чтобы подняться и поднять с собой все, что может и хочет это сделать". Там же С.158 Принципы Светлого Логоса предопределяют структуры политического существования общности: консервативное сохранение Вечного в области ценностей и норм; власть философов-стражей (Платонополис); бесконечная и безграничная Империя, освещение мира светом Истины.

Логос Диониса полагает мир феноменов, сопрояженных в свой сущности с циклами явлений и сокрытий. Этот Логос скрепляет эйдос и материю, стремится к диалектическому связыванию противоречий, образности и метафоричности выражений. Он есть как женское начало, взятое в моменте преодоления своей недостаточности посредством обращения к мужскому. Признается "опьянение" как путь к освобождению и пробуждению к духу. Человек есть потенциальный герой, миссией которого становится восхождение с земли на небо, посредством реализации своего высшее достоинства (преодолевающее возведение индивидуального во всеобщность). Дионис обращается к борьбе олимпийцев с титанами как к трагическому конфликту, направленному к моменту Спасения - установлению порядка Богов. Смерть вписывается в цикл как его момент: умирание есть триумф количества и слепой материи, а воскресение оборачивается триумфом единства и духа. Познание, как выведение свойств вещи из ее бытия (изначальной цельности; сути), сплавлено с преобразованием, как путем человека к возвращению своей сущности к себе Движение как естественное стремление вещи найти свое место, совершить движение к истинному центру. во времени "Вещи пребывают не во времени, но живут как время. Ведь время - это явление сущности, направленное к самой сущности, а следовательно, относится именно к тому явлению, которое является" Там же С.119 и в ходе активного и разумного творческого процесса. Творение полагает страдание (разрыв естественной гармонии), вещи перестают вращаться вокруг своей сущности, однако, принятие трагизма бытия, драмы человека в частности, оказывается сущностью логоса Диониса. Политический порядок данного Логоса строится на власти борющихся с материей воинов, структурирующих Империю ожидания События Избавления (сотериологический мотив). Важно подчеркнуть, что, по Дугину, логос Диониса оказывается подчиненным Аполлону или замещается своим дублем (Адонис), созданным Кибелой и поставленным ей на службу. "Логос Диониса открыт в обе стороны, не поочередно, но одновременно. Дионис не действует фазами, он предлагает двигаться по пути, ведущему вверх/вниз одновременно, в ритме энантиодромии. Его Логос -- это Логос безумия, законы которого постигаются только внутри его захватывающей стихии. Это Логос в движении, он никогда ни в один момент не тождественен самому себе". А.Г. Дугин В поисках темного логоса. Философско-богословские очерки. - М.: Академический Проект. 2013. С.490 Таким образом, выявляется посредническая функция Темного Логоса.

Логос Кибелы вскрывается Дугиным в различных архаических мифах Великой Матери и философских процессах подрыва логоса Аполлона. Черный Логос строится снизу вверх, от хаотичности сцепления мельчайших частиц материи и пустоты, он отрицает гармонию и логичность Вселенной (бессмысленность), но утверждает необратимую смертность и титаническое начало. Здесь доминирует женское, но как абсолютная неразрешимая и неснимаемая недостаточность, стремление преодолеть которую непрестанно терпит неудачу. Титаны восстают против духа, выражают чистую длительность, пытаются достичь чего-то великого, но в материальном творении (демиургия Адониса), потому лишь накапливают материальные массы гипертрофированной количественности, стремятся к новому, но порождают лишь то же самое. Великая Мать порождает только то, что с позиции олимпийского Логоса воспринимается как предварительное и незаконченное, требующее насилия для возвышения и полной реализации. Однако Мать сопротивляется планам Логоса относительно ее порождений, так как признает всех именно в их незавершенной и несовершенной индивидуальности. Она совершает бесконечные попытки порождения копий без образца, выражая тем самым чистое проявление мощи, ничем не направляемой и не сдерживаемой. В человеке, как и во всех вещах, Логос Кибелы признает только материальную составляющую, отсекая световую, эйдетическую. Все формы восходят к хаосу материального содержания (дух глубоко вторичен и производен; атомизм). Гносеологический материализм полагает, что вещи спонтанно и самостоятельно восходят к сознанию, а эволюционизм утверждает наличие бесконечности миров констелляций материи. Время линейно, гомогенно и бесцельно. Отношение к истоку - материи, уравнивает все вещи. Борьба за перераспределение материи оказывается корнем динамики мироздания. Обладание оборачивается смыслом и целью бытия. Культ техники связывается с непрекращающимся воспроизводством вещей в их чистой материальности. Данный Логос даже предлагает свою эсхатологию, выдвигает идею рождения спасителя из посюстороннего, утверждая радикальный имманентизм. В политике Кибела отстаивает тиранию или анархическое восстание титанической демократии.

Важно определить корректное место Диониса в системе Логосов. Сопоставляя работу "Три Логоса" с работой "В поисках Темного Логоса", можно заключить, что представленная нами выше картина Аполлонического логоса как отсылающего на высшем уровне к апофатической инстанции соответствует ситуации установления аполлоно-дионисийского союза, где аполлонический логос (гармония, иерархия, мера, соответствия), основывающийся на радикальной дифференциации и эксклюзии, представляющий систематическое мышление в соответствии с идеальной картой мироздания, открывается к Единому логосом Диониса. "Логос Диониса обнаруживает по ту сторону солнца «тьму превысшую света», апофатическое ничто, ?н, таинство божественной ностальгии. Он привносит темную точку в бездну света и освещает предонтологическую тьму. Тем самым он открывает первый Логос, делает его живым, а если тот рухнул под тяжестью своей закрытости, превратившись в логику, затем в рассудочность, и наконец в ничто, то он воскрешает его, дает ему другое Начало". Там же С.505 Это оказывается возможным, так как Логос Диониса трагический, терзающий, взламывающий границы, обращающийся к диалектике нерадикального разделения и не окончательной эксклюзии (к синтезу)." Его экстатичность в том, что он выходит за свои пределы, нарушает principum individuationis, открывает вещам и сущностям путь метаморфоз, выход за свои границы". Там же С.496 Упадок Западной философии был, по Дугину, обусловлен именно изоляцией Логоса Аполлона, что привело к его окончательной утрате контакта с мифическим и вырождением в "логистику". Стоит так же отметить схожее "спасительное" влияние Диониса на черный логос, который именно посредством "темной" силы открывается как логос, а не чистая тьма (открытие тайны "формулы Хаоса").

Изложенное отсылает нас к теме Радикального Субъекта и Политического. Во-первых, Дионис полагается логосом, который постоянно рождается, что выдает его связь с перманентной Революцией, обращенной к некоему Порядку, выражаемому в его стабильности (вечность; идеи) и систематичности (рациональность) Аполлоном. Во-вторых, именно Дионис, согласно его трагической и трансгрессивной природе, оказывается способным проходить весь путь от Единого до абсолютной тьмы, обозначая первого и преодолевая (спасая; обращая к свету Логоса) вторую. Здесь явно угадывается онтологическая и эсхатологическая функция Радикального Субъекта. Последние сомнения рассеивает указание Дугина: "Дионис - "победитель Бога и ничто" ... Последний Бог". Там же С.505

Моменты цикла Нуса связываются Дугиным с идеологиями. Сторонники разных Логосов проявляют себя идеологически по-разному в зависимости от господствующей эпохи. Например, доминирование Кибелы в Новое время полагает уход сторонников платонизма ("партизаны Олимпа") в подполья, оборачивание фундаментал-консерваторов консервативными революционерами.

Критически значимым представляется обозначение семантичских пересечений теории Логосов с фигурой Радикального Субъекта и иными аспектами системы смысла Дугина. Во-первых, Нус оборачивается Единым (исходящее в порядок манифестаций; стремящееся преодолеть границу материальности) из учения о Радикальном Субъекте.

Во-вторых, некоторые заключения последней главы "Трех Логосов" позволяют сопоставить Радикального Субъекта с Аполлоном, который в ситуации господства своего Логоса ("День") остается сокрытым (он являет все как оно есть, кроме себя самого - Солнце), проявляющимся в полной мере уже как Дионис в самом "сердце Тьмы" (сокрывающее открытие и открывающее сокрытие), в тотальном отторжении переворачивающего и ложного Логоса Кибелы и выведение мироздания из необходимой Ночи к свету Дня. На самом дне ада, в период полной оставленности бытием, открывается мистерия Диониса (способный проникать в самое сердце тьмы), положение начала новому циклу. "Логос Диониса есть его тайное тождество с Аполлоном и одновременно его феноменологическая оппозиция ему". А.Г. Дугин Ноомахия: войны ума. Три Логоса: Аполлон, Дионис, Кибела. - М.: Академический проект. 2014. С.432