Базовая идейная структура право-радикальных идеологий в современной России

Именно модернизация, став ключевым стимулом к конструированию как новых, всецело секулярных, систем смысла, так и радикальной трансформации традиционных, обусловила возможность синтеза христианства и фашизма. Практически все идеологические силы искали разрешения кризиса современности. Фашизм должен был опереться на нечто, укорениться в почве национальной традиции, а христианство вынуждено было адаптироваться к динамизму двадцатого века. Эти тенденции пересекались, иногда находили пути к синтезу. В Италии Католицизм, по крайней мере, интеллектуалы Католического Действия и функционеры университетских католических организаций, проникались пафосом модернизма. В фашистском государстве Церковь поддерживала идеалы Рисорджименто о единстве нации и ее независимости, колониальный проект Муссолини (мечта о просвещении и спасении африканских народов), позитивную евгенику, идеал слияния искусства и повседневности (поддержка стиля спиритуального реализма - реализма, меняющего жизнь), фашистскую критику США как бездуховной страны апофеоза буржуазных ценностей. Переосмысливалась сущность религиозного опыта, который отныне мыслился как борьба, приключение, переживание духовных противоречий, ведущих к оформлению цельной личности. Религиозные деятели были одержимы воображением центральности инстанции творческого и благородного имманентного религиозного субъекта, признаваемого не пассивным носителем извечной истины, но активным соучастником божественного замысла и дела. J. Dagnino Catholic Modernities in Fascist Italy: the Intellectuals of Azione Cattolica // Totalitarian Movements and Political Religions. 2007. V.8. P. 336 Церковь как живой организм, единящий нацию, а также отдельные католики должны были принять вызов модерна, найти истину в его текучести, противоречивости и парадоксальности, с энтузиазмом окунуться в поток современности, вовлекаясь в (социальную) деятельность и (интеллектуальные; проектные) эксперименты, открываемые в их возможности трансцендентным характером Католической догмы. Ibid 338

"Модернизация христианства", схожая с немецкой, наблюдалась и в Швеции, хотя призывы ко "второй лютеранской реформации" побуждались не внутренним религиозным расколом, но необходимостью адаптации к современным реалиям. Развиваемые в германии и Швеции вариации фашизации христианства, как ни парадоксально, опирались на "либеральную теологию", интерпретирующую христианство как систему этики, Христа как ролевую модель, священные тексты, в свою очередь, полагались содержащими исключительно символическое и метафорическое содержание. Однако подобное либеральное кредо позволило выводить фашистские заключения, в частности, рассматривать Христа не с позиций универсалистского гуманизма, но как героического воина, путь и проповедь которого связывалась с конкретным народом и его национальным возрождением и возрастанием. L. Berggren Completing the Lutheran Reformation: Ultra-nationalism, Christianity and the Possibility of `Clerical Fascism' in Interwar Sweden // Totalitarian Movements and Political Religions. 2007. V.8. P. 308

В заключение заметим: схожие черты и общность интересов не должны затмевать коренной несовместимости фашизма и христианства. Фундаментальной проблемой для католических авторов, мыслителей и служителей оказывался отчетливый курс фашистов на разрешение исключительно земных (имманентных) забот человека. M. Cronin Catholicising Fascism, Fascistising Catholicism? The Blueshirts and the Jesuits in 1930s Ireland // Totalitarian Movements and Political Religions. 2007. V.8. P. 409 Сталкивались две систем смысла, одинаково претендующие на тотальность осмысления мира и монополию на спасение. Одна была древней, традиционной, консервативной и монотеистической, а другая - революционной и секулярной. M. Feldman, M. Turda `Clerical Fascism' in Interwar Europe: An Introduction // Totalitarian Movements and Political Religions. 2007. V.8. P. 207

Дополним: для схватывания разных модальностей, типов, смешения требуются концепты политической религии, где фашизм интегрирует в себя элементы традиционной религии, и политизации религии, где, соответственно, фашистские моменты могут привлекаться на службу продвижения традиционного послания массам и использоваться с целью усиления автократической элиты.

Возможно, впрочем, иное разделение, основанное на типологии систем смысла по осям "идеология - политическая религия" и "традиционная - нетрадиционная религия". Здесь идеология выступает всегда как определенная сила, обитающая в конкурентной среде, стремящаяся обосновать и оспорить те и ли иные политические проекты и процессы. Идеология оказывается, кроме этого, не формирует экстраординарных ожиданий революционного переустройства мира. Получается, первая ось отражает, в первую очередь, общий уровень радикализма системы смысла. Добавляя второе измерение, имеем разделение внутри политической религии, обусловленное степенью принятия данной системой традиционных символов, верований, моделей осмысления. Имеем, с одной стороны, американизм и исламскую теократию, а, с другой стороны, нацизм, коммунизм и якобинство. См. E.Mujal-Leon, E. Langenbacher Is Castroism a Political Religion? // The Sacred in Twentieth- Century Politics Ed. by R. Griffin, R. Mallett and J. Tortorice. - NY: Palgrave Macmillan. 2008. pp. 51-89

Концепт "политической религии", воскрешенный для научного сообщества трудами E. Gentile, указывает на идеологическое "ядро" идеологических систем, рассмотренных нами ранее. Тоталитарная сакрализация политики и земной общности, приводящая к слиянию политического и религиозного измерений представляется принципом, детерминирующим идеологическую динамику наиболее интеллектуально радикальных систем.

Проблематичный термин "клерикальный фашизм" конкретизирует идеологические и институциональные процессы пересечения и сращения фашизма и христианства. При этом отчетливым становится требование разведения двух моделей взаимодействия указанных систем: "политизации традиционной религии" и "конструирования политической религии с привлечением идейных и символических элементов традиционных религий".

Предложим интерпретацию классического фашизма и конструкции Новых Правых традиции А. Бенуа, опираясь на изложенные соображения. Данные идеологии целесообразно включить в группу систем, фундаментальным принципом которых является "идеалистический динамизм". Назовем данным термином семантический комплекс: "политическая религия" + "идеократизм" + "(национальный) мистицизм". Второй элемент добавляет системе динамизма ("мессианизм"; "экспансионизм"; "революционаризм"), а третий позволяет отличить отражаемые системы от "классических" марксистских революционных идеологических конструктов (заметим, подобные системы в действительности обрастали покровом мистицизма, однако, в эвристических целях будем ориентироваться, скорее, на идеальные типы).

ПРИЛОЖЕНИЕ 9

ЭЛЕКТОРАЛЬНАЯ ПОДДЕРЖКА ПРАВОГО РАДИКАЛИЗМА: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ

Характер и композиция электората определенной партии, а также констелляция контекстуальных факторов ее успеха, могут выступать показателями ее принадлежности к некоторой партийной семье. В научной литературе о правом радикализме представлены и проверены теоретические предположения о сущности поддержки и условиях электоральных побед данных партий. Мы попытаемся обобщить заключения исследователей по этой проблеме, а затем подвергнем российскую партию ЛДПР проверке на предмет обоснованности ее отнесения к лагерю правых радикалов, если последних определять опосредованно, опираясь на аспект индивидуального электорального "спроса" и контекстуальные факторы.

Теории электоральной динамики Правых Радикальных партий

Систематизировать научные достижения в этой области можно различным образом. Например, Р. Итуэлл выделяет теории "спроса" и "предложения", Р. Итуэлл выделяет десять представленных в научной литературе теорий поддержки правых радикальных партий, разделяемых поровну на теории "спроса" и "предложения". Адекватное расчленение пространства ПР партий позволит сохранить и упрочить объяснительную силу практически всех теорий. Каждая из представленных моделей окажется корректной для определенного типа партии, имеющей специфическое "смешение" трех обозначенных моментов. В частности, успех "либеральной" партии должен объясняться тезисом о неприятии "пост-материалистической повестки", или желаниием "защитить экономические преимущества". "Консерваторы" получат преимущества там, где растет недовольство "социальным сломом", или повестка сосредотачивается на "проблеме иммиграции". Наконец, партии, имеющие сильный "протестный" блок, в большей степени окажутся ориентированными на "неструктурированный протестный электорат", окажутся зависимыми от многих моментов "структуры политических возможностей" (например, восприятие коррумпированности элит в обществе) и степени и характера "медиатизации". См. R. Eatwell Ten Theories of the Extreme Right // Right-Wing Extremism in the Twenty-First Century Ed. by P. H. Merkl and L. Weinberg. - London: Taylor & Francis. 2005. pp. 45-71 теории микро, мезо и макро уровней, Микро уровень: индивид, его статус и атитьюды; мезо уровень: социальные организации, через непосредственную принадлежность к которым индивид приобретает знание о нормах (семья, школа, партия); макро уровень: факторы национального уровня (национальная культура; политическая система; состояние экономики) и исторические институциональные преобразования (модернизация; глобализация).

R. Eatwell The dynamics of right?wing electoral breakthrough // Pattern of Prejudice. 1998. V.32, №3. pp. 3-31 а К. Арцхаймер и Э. Картер пишут о теориях социально-демографического аспекта и структуры политических возможностей, где, в свою очередь, разделяются институциональные, контекстуальные и политические факторы. K. Arzheimer, E. Carter Political opportunity structures and right-wing extremist party success // European Journal of Political Research. 2006. V.45. pp. 419-443 Значительно чаще можно столкнуться с простым перечислением нескольких теорий и выводимых из них гипотез, доступных непосредственной проверке в пределах конкретного эмпирического исследования. Несмотря на это, попытаемся, все же, упорядочить процесс обозначения интересных и ценных научных заключений.

I). Теории электорального спроса

Согласно данным теориям, для осмысления электоральной динамики ПР необходимо прослеживать связи между (а) социально-демографическими индивидуальными характеристиками или субъективными "отношениями" и поддержкой ПР; (б) флуктуацией контекстных переменных и электоральной силой ПР. Теории этого блока предполагают изначальность запроса на конкретную политическую позицию, обеспечивающего успех конкретных партий.

Теории предлагают множество простых гипотез, предположительно легко проверяемых посредством обращения к анкетным данным или статистике. Привлекательность интерпретации ПР через теории "спроса" обеспечивается широкими перспективами проведения количественных кросснациональных исследований, а также возможностью адаптации различных баз данных под нужды исследователя.

Выделим теории трех областей: "культуры"; "экономики"; "социальности". Мы выявляем и показываем фундаментальные противоречия, характеризующие состояние научного знания в каждой области. Эта операция позволяет не только упорядочить исследовательские достижения и наше изложение, но и указать теоретические проблемы, а также наметить пути их разрешения и преодоления. Четвертым блоком мы приводим теории "интегральных" расколов, оказывающихся наложенными поверх приводимых в трех первых блоках.

1). Культурные объяснения: Теории укрепления и размывания "группизма".

Под "группизмом" будем поднимать обостренное чувство коллективной идентичности, выражающееся в ксенофобских, даже агрессивных выступлениях в сторону представителей иных групп, (якобы) представляющих угрозу или полагаемых занимающими более низкие ступени в межгрупповой иерархии. Условная дихотомия схватывает (фундаментальное или видимое) противоречие между теориями. С одной стороны, подчеркивается момент конфликтного "столкновения" интересов и ценностей этнических групп, а, с другой стороны, отмечается неизбежность сближения представителей разных культур на почве естественных ежедневных "контактов".

Первичность и универсальность для ПР электората вопросов "культурного протекционизма" обнаруживается Д. Оишем. D. Oesch Explaining Workers' Support for Right-Wing Populist Parties in Western Europe: Evidence from Austria, Belgium, France, Norway, and Switzerland // International Political Science Review. 2008. V.29, №3. pp. 349-373 Для избирателей ПР во всех пяти исследуемых странах Западной Европы характерна склонность к поддержке ценностных положений о необходимости защиты национальной идентичности от разрушительного внешнего воздействия. Стоит добавить, что "политический протекционизм" (убежденность в недопустимости уравнивания в правах мигрантов и коренного населения) важен только для ПР Франции и Швейцарии, но для этих стран крайне существенен, а "протестное голосование" (разочарованием состояния национальной демократии) играет ключевую роль в привлечении ПР избирателей в Бельгии, Франции и Норвегии. Кстати, позиции по экономическим вопросам, если и оказывают влияние, то значительно меньшее.

Доказательство вторичности для электората ПР обеспокоенности экономическими аспектами этнической угрозы по отношению к культурным доказывается так же статье "Who Fears What? Explaining Far-Right-Wing Preference in Europe by Distinguishing Perceived Cultural and Economic Ethnic Threats". Для восьми из 11 стран автор фиксирует превосходство в объяснительной силе именно культурных угроз.

G. Lucassen, M. Lubbers Who Fears What? Explaining Far-Right-Wing Preference in Europe by Distinguishing Perceived Cultural and Economic Ethnic Threats // Comparative Political Studies. 2012. V.45, №5. pp. 547-574 Культурные факторы полагаются ключевыми предсказателями поддержки ПР. Вывод сделан на основе анализа мотиваций избирателей, схватываемой посредством вопросов о направлении воздействия растущей миграции на экономику страны в целом, налоговый баланс, доступность рабочих мест, качество культурной жизни, социальную напряженность, а также отношение к культурному и религиозному разнообразию.

Приоритет коллективных (символических) интересов над индивидуальными (статусными) экономическими выявляется сущностной чертой ПР электората. Желание изгнания мигрантов обуславливается преимущественно восприятием культурных и религиозных угроз, а также вызовов экономическому положению нации в целом, а не обеспокоенностью уровнем личного благосостояния. L.M. McLaren Anti-Immigrant Prejudice in Europe: Contact, Threat Perception, and Preferences for the Exclusion of Migrants // Social Forces. 2003. V.81, №3. pp. 909-936

Важнейшее для нашей работы соображение приводится в работе "Immigration sceptics, xenophobes or racists? Radical right-wing voting in six West European countries", где обосновывается необходимость отделения ксенофобии от негативного отношения к иммиграции, ибо первая, операционализированная как личное неприятие босса (начальника) или родственника мигранта, оказалась значительно менее ценным предсказателем ПР голосования, нежели скептическое отношение к самому системному феномену иммиграции и политике в этой области. J. Rydgren Immigration sceptics, xenophobes or racists? Radical right-wing voting in six West European countries // European Journal of Political Research. 2008. V.47. pp. 737-765

Следуя логике "групповых конфликтов", возрастание иммиграции, неминуемое возникновение у некоторой части населения негативное отношения к мигрантам, ведет к усилению электоральных позиций ПР. Последовательное и жесткое противодействие иммиграции является характерной чертой абсолютного большинства европейских ПР партий. Некоторые исследователи даже предпочитают использовать термин "anti-immigrant parties" для адекватного именования этих политических акторов. Действительно, настороженное и нередко реактивно агрессивное отношение к "чужим" имманентно характерному для ПР идеологий "защитному" национализму. Дж. Эванс и Г. Ивалди построили сравнительно работоспособную модель предсказания голосования за ПР, Модель формировалась на основе данных Франции, Австрии, Дании и Норвегии, а ее работоспособность была подтверждена для первых трех стран. одним из трех факторов которой было выбрано изменение числа мигрантов, возрастание которого позитивно влияло на успех ПР партий. J. Evans, G. Ivaldi Comparing forecast models of Radical Right voting in four European countries (1973-2008) // International Journal of Forecasting. 2010. V.26. pp. 82-97 Негативное отношение к мигрантам, как предсказатель поддержки ПР в Швейцарии, было зафиксировано Х. Коффе и М. Воорпостелем. H. Coffe, M. Voorpostel Young people, parents and radical right voting. The Case of the Swiss People's Party // Electoral Studies. 2010. V.29. pp. 435-443 На материале данных "Евробарометра" по 16 странам, было обнаружено, что проживание в местах большого скопления приезжих существенно позитивно влияет на уровень восприятия угроз. L.M. McLaren Anti-Immigrant Prejudice in Europe: Contact, Threat Perception, and Preferences for the Exclusion of Migrants // Social Forces. 2003. V.81. №3. pp. 909-936

В целях недопущения ошибки, требуется провести разграничение между "позитивным" и "негативным" "группизмом". Безусловно, одобрение, например, национальной общности и ее культурных ценностей, чувства патриотизма, тесно связаны с готовностью отклонять право на членство в общности некоторых "чужих". Однако следующее замечание Р. Меулеман и М. Лубберса принуждают к проведению разделительной линии: есть взаимосвязь между потреблением национальной музыки и участием в национальных праздниках, однако, они не связаны с голосованием за ПР партию. R. Meuleman, M. Lubbers Manifestations of Nationalist Attitudes: Domestic Music Listening, Participation in National Celebrations, and Far Right Voting // European Sociological Review. 2013. V.29. №6. pp. 1214-1225 Авторы отмечают, что этническая угроза, не национализм, выступает ключом к пониманию природы электоральной поддержки ПР.

Наиболее отчетливо эта позитивная связь прослеживается в исследованиях по теории "этнической конкуренции", согласно которой ключевым звеном между иммиграцией и ПР выступает социально-экономический статус. Непосредственное столкновение представителей ручного и иного не престижного и низко квалифицированного труда с приезжими заставляет первых отдавать предпочтения политическим силам, обещающим бороться с иммиграцией, тем самым снижая конкуренцию и не допуская падения заработных плат. Х. Вертс и коллеги нашли частичное подтверждение гипотезы поддержки людьми с низким образованием, рабочими и безработными ПР партий, обусловленной представлением этнической угрозы и ощущением личной виктимизации. В целом, воспринимаемая этническая угроза была зафиксирована ключевым фактором, объясняющим успех ПР. H. Werts, P. Scheepers, M. Lubbers Euro-scepticism and radical right-wing voting in Europe, 2002-2008: Social cleavages, socio-political attitudes and contextual characteristics determining voting for the radical right // European Union Politics. 2012. V.14, №2. pp. 183-205 Обращаясь к статье С. Беланже и М. Пинарда, можно добавить, что право-радикальная мобилизация усилится только в случае восприятия трудовой конкуренции как этнической и несправедливой, происходящей в условиях низкой взаимозависимости. S. Belanger, M. Pinard Ethnic Movements and the Competition Model: Some Missing Links // American Sociological Review. 1991. V.56. pp. 446-457

Ощущение экономической уязвимости может опосредованно влиять на электоральное предпочтение: граждане, опасающиеся понижения благосостояния и сталкивающиеся в борьбе за ресурсы с иммигрантами, склонны артикулировать негативное отношение к ситуации, в особенности, мигрантам, без посредства спектральной идеологической медиации, то есть, не ориентируясь на контекстно и элитарно формируемые политические комплексы, обозначаемые именами "левое" или "правое". Конкретная тема вырывается из обобщающих конструктов, что ослабляет мейнстрим партии, но открывает окно возможностей перед партийными претендентами, в частности, ПР. S. Pardos-Prado Framing Attitudes Towards Immigrants in Europe: When Competition Does Not Matter // Journal of Ethnic and Migration Studies. 2011. V.37, №7. pp. 999-1015

Дж. Ридгрен и П. Рут предлагают уточнения теории связывания иммиграции с ПР. J. Rydgren, P. Ruth Contextual explanations of radical right-wing support in Sweden // Ethnic and Racial Studies. 2013. V.36, №4. pp. 711-728 В частности, они отмечают необходимость различать источники иммиграции, указывая на факт позитивной связи между поддержкой ПР и иммиграцией из стран ЕС и ЕАСТ, но негативной с показателями иммиграции из неевропейских стран. Данный вывод повторяется в статье J.Rydgren, P. Ruth Voting for the Radical Right in Swedish Municipalities: Social Marginality and Ethnic Competition? // Scandinavian Political Studies. 2011. V.34, №3. pp. 202-225 Вывод заставляет переосмыслить распространенные убеждения, главное, он подрывает теорию ключевой значимости культурного аспекта групповых столкновений, но подкрепляет теорию экономической конкуренции, распространяющийся не только на самые низшие классы, но и на некоторые части среднего класса, сталкивающегося уже не с выходцами из Африки и мусульманского мира, но представителями бедных европейских христианских стран. Далее, авторы отмечают важность "гало эффекта", согласно которому наибольшее отторжение к мигрантам будут испытывать не те граждане, которые проживают непосредственно в районах с высоким сосредоточением приезжих, но жители соседних районов.

Интерес представляют выводы, указывающие и иные, опосредующие иммиграцию и голосование инстанции. М. Биггс и С. Кнаусс, опираясь на данные поддержки Британской Национальной Партии, обращают внимание на важность степени этнической сегрегации, высокая степень которой снижает контакты между группами и усиливает представления об угрозе. Авторы отмечают данный эффект для мигрантов из Южной Азии и приезжих из мусульманских стран. M. Biggs, S. Knauss Explaining Membership in the British National Party: A Multilevel Analysis of Contact and Threat // European Sociological Review. 2012. V.28, №5. pp. 633-646 По результатам Д. Иезуита и В. Малера, только синтетический эффект иммиграции и безработицы ведет к усилению позиций ПР, а возрастание этих показателей по отдельности ведет к противоположному исходу. D. Jesuit, V. Mahler Electoral support for extreme right-wing parties: A subnational analysis of Western European elections in the 1990s // 1990s, LIS Working Paper Series. 2004, No.391 Значимость преступности, радикально усиливающей позитивные эффекты иммиграции, доказывается Э. Динасом и Дж. ван Спанье для нидерландского Списка Пима Фортуина. Вскрывается единый комплекс отношений, связывающий обеспокоенность безопасностью и желание ужесточить наказания за преступления с поддержкой идеи этнического интеграционизма и негативным отношением к возрастающей иммиграции. E. Dinas, J. van Spanje Crime Story: The role of crime and immigration in the anti-immigration vote // Electoral Studies. 2011. V.30. pp. 658-671 Дж. М. Смит вовсе подчеркивает первичность преступности, а не иммиграции, так как, даже при стремящейся к нулю иммиграции, преступность значительно усиливает ПР, но не наоборот. J.M. Smith Does Crime Pay? Issue Ownership, Political Opportunity, and the Populist Right in Western Europe // Comparative Political Studies. 2010. V.43, №11. pp. 1471-1498 Оставляя приоритеты в стороне, исследователь вскрывает мощный комплексный эффект этих факторов, что позволяет ему заключить о способности успешных ПР дискурсивно связывать приток "чужих" с ростом преступности. Дж. Ридгрен находит глубоко укорененные аттитьюдные фреймы, легко поддающиеся политической эксплуатации со стороны ПР. В частности, обозначается характерность связывания иммиграции и криминала, иммиграции и утраты национальной идентичности и традиции, наконец, мультикультурализма, как производного миграцией и ростом социальной напряженности. J. Rydgren Immigration sceptics, xenophobes or racists? Radical right-wing voting in six West European countries // European Journal of Political Research. 2008. V.47. pp. 737-765

Несмотря на крепкие позиции гипотезы этнических столкновений, наличествуют исследования, заключающие об отсутствии связи между иммиграцией и поддержкой ПР. Е. Кестила и П. Содерлунд не нашли значимого позитивного эффекта иммиграции на успех французского Национального Фронта. Более того, даже гипотеза "гало эффекта" не была подтверждена для Франции. E. Kestila, P. Soderlund Subnational political opportunity structures and the success of the radical right: Evidence from the March 2004 regional elections in France // European Journal of Political Research . 2007. V.46. pp. 773-796 М. Хьерм на материале кросснационального исследования отвергает положение о значимости количества иностранцев, а также представления об этом показателе, для складывания у коренного населения ощущения угрозы и повышения уровня ксенофобии. Даже показатель "заметности" меньшинств оказывается нерелевантным, что укрепляет вывод об отрицании распространенной "гипотезы размера". M. Hjerm Do Numbers Really Count? Group Threat Theory Revisited // Journal of Ethnic and Migration Studies. 2007. V.33, №8. pp. 1253-1275

Значительно более ценные выводы представлены в работах, доказывающих истинность гипотез, выведенных из противоположной теории "контактов". При этом, особенно сильный негативный эффект иммиграции должен обнаруживаться на низших уровнях, где возможности непосредственных контактов между представителями групп максимальны. В случае Австрии обнаруживается надежная негативная связь между уровнем региональной иммиграции и силой Партии Свободы (FPO). D. Stockemer, B. Lamontagne Pushed to the Edge: Sub-National Variations in Extreme Right-Wing Support in Austria // Journal of Contemporary European Studies. 2014. V.22, №1. pp. 39-56 Схожий эффект фиксируется в Германии, где Национальная Демократическая партия теряет голоса в результате укрепления дружественных контактов между коренным и пришлым населением в местах сосредоточения иммигрантов. C. Teney Space Matters. The Group Threat Hypothesis Revisited with Geographically Weighted Regression. The Case of the NPD 2009 Electoral Success // Zeitschrift fьr Soziologie. 2012. V.41, №3. pp. 207-226Адекватность функционирования данной теории может зависеть от учета выделения типов контактов, ибо, например контакты с коллегами в Нидерландах снижают негативное отношение к мусульманам среди коренного населения (принудительное примирение), а контакты с друзьями не оказывают подобного воздействия. M. Savelkoul, P. Scheepers, J. Tolsma, L. Hagendoorn Anti-Muslim Attitudes in The Netherlands: Tests of Contradictory Hypotheses Derived from Ethnic Competition Theory and Intergroup Contact Theory // European Sociological Review. 2011. V.27, №6. pp. 741-758

В коллективной статье Ethnic Segregation and Radical Right-Wing Voting in Dutch Cities производится столкновение теорий этнической конкуренции, контакта и концентрации (чем выше концентрация мигрантов, тем выше ощущение угрозы у коренного населения, так как мигранты воспринимаются как угрожающее монолитное целое) и их проверка посредством обращения к влиянию этнической сегрегации на поддержку голландской ПР партии. J. van der Waal, W. de Koster, P. Achterberg Ethnic Segregation and Radical Right-Wing Voting in Dutch Cities // Urban Affairs Review. 2013. V.49, №5. pp. 748-777 Проверка показала, что сегрегация позитивно связана с поддержкой ПР, что опровергает теорию конкуренции, согласно которой именно борьба за одни те же ресурсы ведет к межгрупповой напряженности. Гипотеза концентрации отброшена в результате выявления более сильного эффекта обозначенной позитивной связи в городах, где жители более толерантны, а ситуация на рынке труда более благоприятна, то есть угрозы смягчены. Оба теста подтверждают гипотезу контактов.

Примирить конфликтующие теории могут указания Д. Дж. Делла Поста, выдвинувшего предположение о наличии позитивного эффекта иммиграции на уровне района (district), но негативного на уровне муниципалитета. D.J. Della Posta Competitive Threat, Intergroup Contact, or Both? Immigration and the Dynamics of Front National Voting in France // Social Forces. 2013. V.92, №1. pp. 249-273 Первая зависимость подкрепляет теорию конкуренции, так как социальные блага и ресурсы распределяются на более высоком уровне, а на формирование образа "соседей по району" значительное влияние оказывают политики, СМИ и усвоенные ранее "предрассудки". Вторая связь соответствует теории контактов, ибо на низших уровнях наличествуют широкие возможности налаживания межличностных и рабочих контактов с приезжими. Исследователю удалось на материале Франции зафиксировать сильной первую зависимость, но слабой вторую. Однако обнаружение обеих зависимостей в ожидаемом направлении полагает важным учет географического уровня исследования, ибо на разных уровнях действуют различные каузальные механизмы.

Иной возможный вариант примирения противоречия теорий скрываться за феноменом "экологической ошибочности" (ecological fallacy), обозначенной, например, П. Норрис. Она показывает значимое (для 7 из 9 стран) Австрия, Бельгия, Дания, Франция, Нидерланды, Норвегия, Швейцария влияние индивидуального негативного отношения к иммиграции, беженцам, мультикультурализму (культурный протекционизм) на склонность к поддержке ПР, но отсутствие связи между силой ПР и различными агрегированными показателями этнической гетерогенности. Norris P. Radical Right Voters and Parties in the Electoral Market. - Cambridge: Cambridge University Press. 2005. 367 P. Автор полагает, что именно индивидуальные показатели верны, однако, указанная ею проблема измерений указывает на иные пути интерпретации конкретных исходов.

2). Экономические объяснения: Социальная Маргинализация или Шовинизм Благосостояния.

Различные теоретические предположения, предсказывающие направление влияния экономических факторов на электоральные позиции ПР, можно условно объединить в две группы. Теории Социальной Маргинализации указывают на негативную связь экономических показателей на успех ПР, а теории Шовинизма Социального Благосостояния, соответственно, демонстрируют и объясняют противоположное. Тезисно обозначим данное противоречие, совершив попытку обобщить наблюдения и заключения, допустив наличие некоторой единой логики, спаивающей каждую макро-теорию в нечто целое.

Согласно идее Социальной Маргинализации, обострение экономических проблем, в частности, безработицы, а также ухудшение экономического положения страны или региона может формировать у наиболее уязвимых в экономическом смысле групп населения обеспокоенность и политическое недовольство, транслируемое в поддержку партий, обещающих быстрое и решительное изменение ситуации в позитивном направлении. ПР склонны эксплуатировать подобные настроения, посредством выдвижения обвинений "элите" в некомпетентности, обещаний преодолеть экономические затруднения "простых граждан" борьбой с иммиграцией, предположительно негативно сказывающейся на национальном процветании, наконец, выдвижения квази-социалистических проектов.

Подтверждения и обоснования развернутой логики представлены в научной литературе о ПР. А.А. Эллинас указывает значимость серьезного длительного экономического кризиса в Греции для политического прорыва "Золотого Восхода". A.A. Ellinas The Rise of Golden Dawn: The New Face of the Far Right in Greece // South European Society and Politics. 2013. V.18, №4. pp. 543-565 А. Конитцер обнаруживает, что негативные экономические условия на локальном уровне позитивно влияют на Сербских ПР. A. Konitzer The Serbian Radical Party in the 2004 Local Elections // East European Politics and Societies. 2008. V.22, №4. pp. 738-756

Исследователи ПР Швеции обнаруживают негативное влияние ВВП на душу населения и безработицы, J. Rydgren, P. Ruth Voting for the Radical Right in Swedish Municipalities: Social Marginality and Ethnic Competition? // Scandinavian Political Studies. 2011. V.34, №3. pp. 202-225 а также уровня дохода избирательного дистрикта, качества жизни (в частности, здравоохранения) и процента живущих на социальные пособия на усиление Шведских Демократов на выборах. J. Rydgren, P. Ruth Contextual explanations of radical right-wing support in Sweden: socioeconomic marginalization, group threat, and the halo effect // Ethnic and Racial Studies. 2013. V.36, №4. pp. 711-728 Впрочем, авторы подчеркивают, что эффект социально-экономических факторов значительно слабее, чем эффект темпов иммиграции и уровня преступности.

На материале Англии находят схожие зависимости: Британская Национальная Партия особо сильна в экономически депрессивных рабочих районах, а также в перенаселенных зонах, для которых характерно низкое качество жилья (housing). B. Bowyer Local context and extreme right support in England: The British National Party in the 2002 and 2003 local elections // Electoral Studies. 2008. V.27. pp. 611-620 Как отмечает автор, именно в таких условиях конфликт с иммигрантами обостряется. Р. Форд и М.Дж. Гудвин приходят к схожим выводам, добавляя, однако, указания на поддержку БНП в местах скопления представителей неквалифицированного ручного труда, а также склонных быть крайне пессимистичными по отношению к экономической ситуации в стране. R. Ford, M.J. Goodwin Angry White Men: Individual and Contextual Predictors of Support for the British National Party // POLITICAL STUDIES. 2010. V.58. pp. 1-25

Связь условий жилья и поддержи ПР обнаруживается и для Нидерландов. Жители перенаселенных мест, в которых сравнительно много социального и ипотечного жилья, дома малоэтажные и 1950-х годов, становящиеся, из-за низкой стоимости, объектом притяжения иностранных мигрантов, имеют склонность голосовать за ПР. S. De Vos, R. Deurloo Right Extremist Votes and the Presence of Foreigners: An Analysis of the 1994 Elections in Amsterdam // Tijdschrift voor Economische en Sociale Geografie. 1999. V.90, №2. pp. 129-141 Авторы настаивают, что их модель, рассчитывающая условия жилья, объясняет около 60% поддержки ПР на муниципальном уровне, а также, что крайне важно, подчеркивают, что наличествует значительная сложность отделения эффекта жилья от эффекта миграции, которые необходимо рассматривать в неразрывном комплексе. Мы полагаем, что именно эту связь обозначает Л. Квиллиан: неблагоприятные экономические обстоятельства вместе с возрастанием группы иммигрантов приводят к синтетическому позитивному воздействию на укрепление и агрессивность предрассудков. L. Quillian Prejudice as a response to a perceived group threat: population composition and anti-immigrant and racial prejudice in Europe // American Sociological Review. 1995. V.60. pp. 586-611

Особый интерес представляют работы, затрагивающие эффект социального государства. Не обнаружив значимого воздействия на ПР безработицы, экономического роста и инфляции, Д. Сванк и Н-Г. Бетц, обращаются к рассмотрению влияния системы социальных гарантий. Исследователи заключают, что щедрое универсалистское социальное государство, проводящее активную и последовательную политику занятости, снижает шансы ПР. D. Swank, H-G. Betz Globalization, the welfare state and right-wing populism in Western Europe // Socio-economic Review. 2003. V.1. pp. 215-245 Экономическая защищенность, гарантия от маргинализации, становится барьером против ПР, без которого такие эффекты глобализации как повышенная мобильность капитала и торговая открытость приводят к усилению ПР.

В данном контексте - ценное различение феноменов welfare chauvinism (критика перераспределения социальных благ и гарантий в интересах мигрантов) и welfare populism (критика недостаточного или некорректного перераспределения ресурсов, обходящего интересы "простого человека"), положенное в основу статьи The new right and the welfare state: The electoral relevance of welfare chauvinism and welfare populism in the Netherlands. Авторы находят, что "шовинизм" не становится доводом к голосованию за ПР, в то время как "популизм" ведет к принятию такого индивидуального решения. W. de Koster, P. Achterberg, J. van der Waal The new right and the welfare state: The electoral relevance of welfare chauvinism and welfare populism in the Netherlands // International Political Science Review. 2012. V.34, №1. pp. 3-20 Вывод укрепляет именно теорию Социальной Маргинальности, так как полагает склонность к поддержке ПР именно тех групп граждан, которые желают укрепления своего социально-экономического положения, а не тех, кто обеспокоен рисками своему состоянию со стороны мигрантов. Несмотря на это, к таким наблюдениям, в контексте изучения причин успеха ПР партий, нужно подходить крайне осторожно, так как обнаруживается значимая зависимость между, например, низким ВВП и высоким ощущением угрозы, но при этом слабой поддержкой ПР. G. Lucassen, M. Lubbers Who Fears What? Explaining Far-Right-Wing Preference in Europe by Distinguishing Perceived Cultural and Economic Ethnic Threats // Comparative Political Studies. 2012. V.45, №5. pp. 547-574

Наконец, находят некоторые группы населения, наиболее уязвимые в ситуации постиндустриального глобального капитализма, чтобы те голосовали за ПР. Б. Ланци и С. Пардос-Прадо фиксируют статический и динамический эффекты поддержки ПР. B. Lancee, S. Pardos-Prado Group Conflict Theory in a Longitudinal Perspective: Analyzing the Dynamic Side of Ethnic Competition // International Migration Review. 2013. V.47, №1. pp. 106-131 Согласно первому, данные партии, в среднем, больше привлекают представителей низших классов, но следуя второму, классовая принадлежность не имеет значимости, ибо потеря работы делает любого человека, в среднем, более озабоченным проблемами иммиграции и склонным к ПР. Авторы подчеркивают значимость именно индивидуального объективно низкого или понижающегося экономического положения и усиления конкуренции в своем экономическом секторе.

Совершенно противоположный механизм наблюдается в случае с макро-теорией Шовинизма Благосостояния. Согласно фундаментальному принципу предположений данной группы, граждане относительно более процветающих и богатых стран слабо озабочены экономическими проблемами, так последние в их обществах находят компетентные решения. Таким образом, экономика переходит на второй план, освобождая место в социально-политическом дискурсе проблемам национальной культуры, религии и этнической интеграции. Перекраивание публичного информационного пространства открывает перед ПР партиями широкие перспективы реализации своего конкурентного преимущества - сильной идеологической позиции по данным вопросам. Кроме этого, интенсивный приток мигрантов побуждает некоторых жителей процветающих стран беспокоиться о потенциальном ухудшении общего уровня, предположительно обусловленным негативным воздействием "чужих", (косвенно) подтачивающих традиции и обременяющих систему государственного благосостояния.

Подтверждения этой линии рассуждений приходят, например, из Бельгии. Поддержка ПР оказывается сильнее там, где выше ВВП на душу населения, при этом эта переменная - одна из двух контекстных переменных (другая - количество иностранцев), имеющих значимое влияние на позиции ПР. D. Poznyak, K. Abts, M. Swyngedouw The dynamics of the extreme right support: A growth curve model of the populist vote in Flanders-Belgium in 1987-2007 // Electoral Studies. 2011. V.30. pp. 672-688 Фламандский Интерес поддерживают в более экономически успешных муниципалитетах, характерных сравнительно низким уровнем неравенства. H. Coffe, B. Heyndels, J. Vermeir Fertile grounds for extreme right-wing parties: Explaining the Vlaams Blok's electoral success // Electoral Studies. 2007. V.26. pp. 142-155

Ударом по противоположной макро теории становится сопоставление электоральных позиции ПР Фланндрии, представляющей одну из наиболее сильных и ПР партий Западной Европы и Валонии, где есть незначительный "фронт", являющийся бледной идеологической копией французского Национального Фронта. При этом экономическая ситуация в Валонии неблагоприятна, в этом регионе проживает население, значительно обеспокоенное своим экономическим состоянием и социальным обеспечением. Валония по данным показателям значительно уступает богатому северо-западу. J. Billet, B. Maddens, A-P. Frognier Does Belgium (still) exist? Differences in political culture between Flemings and Walloons // West European Politics. 2006. V.29, №5. pp. 912-932 Подобная ситуация наблюдается в Италии, где ПР Северной Лиги представляется национализмом сравнительно процветающих мелкой буржуазией и ремесленников H. Beirich, D. Woods Globalisation, workers and the northern league // West European Politics. 2000. V.23, №1. pp. 130-143 богатой периферии, M. Huysseune Landscapes as a symbol of nationhood: the Alps in the rhetoric of Lega Nord // Nations and Nationalism. 2010. V.16, №2. pp. 354-373 имеющей эффективную, экономику, расширение и успех (либеральное восстановление конкурентоспособности в глобальной экономике; трудовая миграция) которой переплетается с возрастанием у населения ощущения дезориентации от утраты традиционного замкнутого мира. A.C. Bull Lega Nord: A Case of Simulative Politics? // South European Society and Politics. 2009. V.14, №2. pp. 129-146 Вероятно, подобное характерно только для регионалистской вариации ПР.

Обратимся к кросснациональным исследованиям. Согласно заключениям исследования ПР в пяти европейских странах, гипотезы "economic protectionism " и "welfare competition" имеют существенную поддержку. D. Oesch Explaining Workers' Support for Right-Wing Populist Parties in Western Europe: Evidence from Austria, Belgium, France, Norway, and Switzerland // International Political Science Review. 2008. V.29, №3. pp. 349-373 Первая, постулирующая поддержку ПР людьми, рассматривающими мигрантов как причину снижения заработных плат, получает подтверждение для Австрии, Бельгии и Франции. Вторая полагает склонность к голосованию за ПР у граждан, придерживающихся мнения, что иммигранты эксплуатируют государственную систему социального благосостояния. Эта гипотеза верна для Австрии, Франции, Норвегии, Швейцарии. Впрочем, автор подчеркивает: экономические гипотезы уступают по силе культурным.

М. О'Коннелл обнаруживает парадокс: мощные ПР партии в относительно более богатых странах (ВВП на душу на селения), но при этом граждане этих стран более толерантны к мигрантам. Объяснение замеченного противоречия находится на путях диагностирования действия множества эффектов экономического процветания. С одной стороны, стабильно благоприятное положение делает общество более открытым, однако, с другой стороны, подобное общество привлекает иностранцев, в частности, трудовых мигрантов и беженцев, а также ориентирует своих граждан на размышление о политико-культурных проблемах. Действительно, автор замечает зависимость притока мигрантов от уровня благосостояния и уровня неравенства, а затем демонстрирует, что в богатых странах проблема иммиграции интерпретируется СМИ и населением не в категориях хозяйства, но как проблема социальной интеграции, что открывает окно возможностей для ПР. M. O'Connell Economic forces and anti-immigrant attitudes in Western Europe: a paradox in search of an explanation // Patterns of Prejudice. 2005. V.39, №1. pp. 60-74

Вскрывается позитивная роль социального государства, щедрость которого укрепляет ПР: данные партии оказываются сильнее там, где государство эффективнее справляется с задачей сокращения бедности. D. Jesuit, V. Mahler Electoral support for extreme right-wing parties: A subnational analysis of Western European elections in the 1990s // Electoral Studies. 2009. V.28. pp. 279-290

Наконец, автор масштабного исследования "аттитьюдов" обнаруживает, что сторонники ПР партий в Европе придерживаться "правых" решения в области экономики, в частности, вставать в оппозицию перераспределению доходов. K. Zhirkov Nativist but not alienated: A comparative perspective on the radical right vote in Western Europe // Party Politics. 2014. V.20, №2. pp. 286-296 Впрочем, данный эффект не является особенно сильным, и ПР в этом отношении близки к умеренным правым партиям.

Противоречие теорий Социальной Маргинальности и Шовинизма Благосостояния весьма отчетливо может быть показано на проблеме влияния безработицы, которое занимает особое место в исследованиях, посвященных экономическим факторам успеха ПР.

С одной стороны, "здравый Смысл", а также распространенные представления о взлете национал-социализма в Германии на волне экономического кризиса и колоссальной безработицы, склоняют к заключению о наличии явной зависимости между проблемами занятости и укреплением ПР. Безусловно, подобная связь обнаруживается. Например, Д. Стокемер и Б. Ламонтан доказывают, что региональная безработица влияет на поддержку австрийских ПР, хотя эффект пропадает на иных уровнях. D. Stockemer, B. Lamontagne Pushed to the Edge: Sub-National Variations in Extreme Right-Wing Support in Austria // Journal of Contemporary European Studies. 2014. V.22, №1. pp. 39-56 Для Национал Демократической Партии Германии безработица также крайне благоприятна, C. Teney Space Matters. The Group Threat Hypothesis Revisited with Geographically Weighted Regression. The Case of the NPD 2009 Electoral Success // Zeitschrift fьr Soziologie. 2012. V.41, №3. pp. 207-226 как, впрочем, и для Национального Фронта (2004) во Франции. E. Kestila, P. Soderlund Subnational political opportunity structures and the success of the radical right: Evidence from the March 2004 regional elections in France // European Journal of Political Research. 2007. V.46. pp. 773-796

Заслуживают внимания наблюдения позитивной связи между национальным уровнем безработицы и количеством инцидентов ПР преступности в Германии. A. Falk, A. Kuhn, J. Zweimuller Unemployment and Right-wing Extremist Crime // Scandinavian Journal of Economics. 2011. V.113, №2. pp. 260-285 Разрыв в показателях безработицы между Восточной и Западной Германией объясняет серьезное расхождение в электоральной силе ПР этих регионов. Отмечается, что зависимость не прямолинейная, можно наметить критическую черту - уровень безработицы, при пересечении которой поддержка ПР резко возрастает. К размышлению побуждает следующее: что молодежная безработица не ведет к повышению ПР преступности.

Пути опосредованного воздействия безработицы на ПР намечаются в работе Conditions Favouring Parties of the Extreme Right in Western Europe. R.W. Jackman, K. Volpert Conditions Favouring Parties of the Extreme Right in Western Europe //

British Journal of Political Science. 1996. V.26, №4. pp. 501-521 По замечанию исследователей, проблема трудоустройства выражает и отражает негативные моменты экономического развития, что помогает ПР, предоставляя им предлог для разжигания ксенофобии, которая значительно лучше принимается населением, если связана с конкретными, осязаемыми, хозяйственными дефектами.

Рассмотрим проблему с иной стороны. "Левые" партийные конкуренты ПР могут полностью исчерпать ресурс растущей безработицы, При очень высоких показателях безработицы граждане склоняются к поддержке левых партий. D.K. Jesuit, P.R. Paradowski, V.A. Mahler Electoral support for extreme right-wing parties: A sub-national analysis of western European elections // Electoral Studies. 2009. V.28. pp. 279-290 медиа - отвернуться от проблем иммиграции и обратиться к экономике. Далее, как утверждает М. Голдер, эффект безработицы на правые популистские партии зависим от уровня иммиграции, то есть, первая позитивно влияет на электоральные позиции ПР исключительно при высоких показателях национальной иммиграции. M. Golder Explaining variation in the success of extreme right parties in western Europe // COMPARATIVE POLITICAL STUDIES. 2003. V.36, №4. pp. 432-466 Таким образом, эффект может быть нейтральным или даже отрицательным.

Приведем несколько примеров. На немецкого "республиканца" безработица никак не влияет. H. Dulmer, M. Klein Extreme right-wing voting in Germany in a multilevel perspective: A rejoinder to Lubbers and Scheepers // European Journal of Political Research. 2005. V.44. pp. 243-263 Для Германии 1989-1998 годов обнаруживается негативная связь данного показателя с поддержкой ПР. M. Lubbers, P. Scheepers Explaining the Trend in Extreme Right-Wing Voting: Germany 1989-1998 //

European Sociological Review. 2001. V.17, №4. pp. 431-449 Эффект безработицы, как макро переменной, на электоральный успех ПР в Европе отчетливо негативный, заключают К. Арцхаймер и Э. Картер. K. Arzheimer, E. Carter Political opportunity structures and right-wing extremist party success // European Journal of Political Research. 2006. V.45. pp 419-443 К такому же выводу приходит П. Книгге. P. Knigge The ecological correlates of right-wing extremism in Western Europe // The ecological correlates of right-wing extremism in Western Europe. 1998. V.34. pp. 249-279 В кросснациональном исследовании Западной Европы, М. Лубберс и др., демонстрируется негативная составляющая этого фактора, полагающая, что граждане процветающих стран в больше степени склонны отдавать голоса ПР, что может быть обусловлено нежеланием терять то, что они обрели во времена экономического изобилия. M. Lubbers, M. Gijsberts, P. Scheepers Extreme right-wing voting in Western Europe // European Journal of Political Research. 2002. V.41. pp. 345-378