Базовая идейная структура право-радикальных идеологий в современной России

Классовая структура, будучи производной от экономической, полагает склонности отдельных граждан к поддержке определенных партий. Практически в каждой работе о поддержке ПР приводятся заключения о классовом профиле ПР избирателя. Распространенным является указание на усиление позиций ПР среди рабочего класса и представителей рутинного труда в целом, а также сохранение популярности среди мелкой буржуазии. Данная позиция наиболее отчетливо изложена Г. Китчхелтом (H. Kitschelt T The Radical Right in Western Europe: A Comparative Analysis. - Michigan: University of Michigan Press. 1997. 352 P.). Теоретические предположения и заключения исследователя проверяются, доказываются и опровергаются. Споры вокруг теории "выигрышной формулы", обеспечивающей этот сложный классовый профиль, рассматриваются в приложении к данной работе. Наибольший интерес представляют наблюдения, основанные на выделении групп "технократов" и "гуманитариев". Первые оказываются в среднем более склонными ощущать этническую и экономическую угрозу и голосовать за ПР, а последние крайне редко оказывают предпочтение подобным партиям. M. Lubbers, A. Guveli Voting LPF: Stratification and the Varying Importance of Attitudes // Journal of Elections, Public Opinion and Parties. 2007. V.17, №1. pp. 21-47

G. Lucassen, M. Lubbers Who Fears What? Explaining Far-Right-Wing Preference in Europe by Distinguishing Perceived Cultural and Economic Ethnic Threats // Comparative Political Studies. 2012. V.45, №5. pp. 547-574

3). Социальные объяснения: Социальная изоляция или Социальная интеграция.

Вовлеченность в социальную деятельность и функционирование институтов демократии и гражданского общества, а также заинтересованность в политике указывают на способность человека к адекватному функционированию в обществе и признание им базовых ценностей современного либерального общества. Личные проблемы, связанные с восприятием "социальной дезинтеграции", не стоят перед подобным гражданином. Согласно макро теории Социальной изоляции, ПР не способны привлечь интегрированных в современное европейское общество людей, однако, предлагая альтернативную модель общества, объединяемого связями и ценностями иного типа, данные партии оказываются в силах привлечь "изолированных" индивидов. С другой стороны, подобное объяснение смешивает сторонников ПР с воздерживающимися от политической активности и, в частности, голосования, а сами ПР партии с протестными партиями. Кроме этого, стабильность ПР электората, а главное, наличие сплоченного и целеустремленного ядра партии, ведущего агитацию и обеспечивающего высокую эффективность организации, никак не объясняется с обозначенной позиции. Наконец, исторически аргумент: национал-социализм в Германии оказался успешен не вследствие разрыва социальных связей, но в силу наличия множества патриотических, военных, националистических, интеллектуальных "кружков", готовых к политическому и идеологическому действию и выражающим собой прообраз желаемого общества. Сконструированный нами в обобщенном виде спор макро теорий Социальной Изоляции и Социальной Интеграции, безусловно, в чистом виде не существует, однако он позволяет упорядочить научное знание и наше изложение.

В качестве подтверждений макро теории Социальной Изоляции приводится ряд доводов.

Во-первых, низкий уровень социального доверия ведет к поддержке ПР. Например, в работе Explaining National Variations in Support for Far Right Political Parties in Western Europe, 1990-2000 отмечается факт сравнительной более сильной поддержки ПР со стороны "экономически консервативных" наций, жители которых являются индивидуалистами, мало доверяющими другим и разочарованными ходом свой жизни и направлением развития общества, в силу чего склонны к моральному бичеванию других и самооправданию. A. Wilcox, L. Weinberg, W. Eubank Explaining National Variations in Support for Far Right Political Parties in Western Europe // P.H. Merkl & L. Weinberg, eds., Right-Wing Extremism in the Twenty-First Century. - London and Portland: Frank Cass. 2003. pp. 121-137

Во-вторых, развивая теоретические соображения Р. Патнема о значимости социального капитала для корректного функционирования демократии, R.D. Putnam, R. Leonardi, R. Nanetti Making Democracy Work: Civic Traditions in Modern Italy. - Princeton: Princeton University Press. 1993. 275 P. исследователи обращаются к проверке предсказаний о негативном влиянии данного фактора на успехи ПР. Х. Коффе и др. демонстрируют, что Фламандский Интерес оказывается более популярным в муниципалитетах с небольшим количеством гражданских ассоциаций. H. Coffe, B. Heyndels, J. Vermeir Fertile grounds for extreme right-wing parties: Explaining the Vlaams Blok's electoral success // Electoral Studies. 2007. V.26. pp. 142-155 В другой коллективной статье о ПР Западной Европы в целом фиксируется следующий механизм: социальный капитал смягчает сильный позитивный (комбинированный) эффект иммиграции и безработицы на усиление ПР партий. Значительные показатели социального капитала в обществе, вне зависимости от уровня безработицы, ослабляют позиции ПР, не давая этим партиям в полной мере эксплуатировать проблемы на рынке труда ("сектарное общество"), а также сбивая к минимуму эффект иммиграции при благоприятной ситуации с показателями безработицы ("гражданское общество"). D. K. Jesuit, P.R. Paradowski, V.A. Mahler Electoral support for extreme right-wing parties: A sub-national analysis of western European elections // Electoral Studies. 2009. V.28. pp. 279-290

Наличие весомых подтверждений теории, не позволяет однозначно утверждать о ее верности. Дж. Ридгрен пишет о незначительной роли социальной изоляции и членства в организациях в объяснении ПР поддержки. J. Rydgren Social Isolation? Social Capital and Radical Right-wing Voting in Western Europe // Journal of Civil Society. 2009. V.5, №2. pp. 129-150 Автор отмечает критическую важность различения типов организаций и гражданской деятельности, не всегда производимой исследователями. Продолжая наступление на теорию социального капитала, Ридгрен доказывает практически полное отсутствие значимости социального доверия, социальной изоляции и слабых связей внутри гражданского общества для объяснения вариаций в степени поддержки ПР в Восточной Европе. J. Rydgren A legacy of `uncivicness'? Social capital and radical right-wing populist voting in Eastern Europe // Acta Politica. 2011. V.46. pp. 132-157 Косвенное подтверждение спорности заключений теории поступают из Бельгии, именно во Фландрии значительнее сеть социальных организаций, а жители этого региона оказываются более социально активными, нежели обитатели Валонии. H. Coffe Do Individual Factors Explain the Different Success of the Two Belgian Extreme Right Parties // Acta Politica. 2005. V.40. pp. 74-93

Переходя от социального капитала к культурному, обратимся к работе Some are more equal than others': economic egalitarianism and welfare chauvinism in the Netherlands, где автор задается вопросом о причинах характерного для людей с низким образованием аттитьюдного идеологического синтеза экономического эгалитаризма и шовинизма социального благосостояния, ведущего к поддержке ПР. J. van der Waal, P. Achterberg, D. Houtman, W. de Koster, K. Manevska `Some are more equal than others': economic egalitarianism and welfare chauvinism in the Netherlands // Journal of European Social Policy. 2010. V.20, №4. pp. 350-363 Скрыто предполагая имманентную смысловую связность эгалитаризма и универсализма, исследователь проверяет три теории разрыва этой связи - политической компетентности, этнической конкуренции, культурного капитала (уровень культурной безопасности и культурного участия). Только последняя теория оказывается верной: низкий уровень образования обуславливает низкий уровень капитала, что в совокупности ведет к высокому ощущению культурной опасности и, далее, трансляции экономического эгалитаризма, обусловленного статусом, в шовинизм социального благосостояния. Заметим, на "шовинизм" не влияет слабая экономическая позиция, но сильное влияние оказывает показатель культурного капитала.

В-третьих, кризис политического доверия, разочарование в политике и институтах демократии ведет к повышению значимости ПР. Появление и взлет ПР обеспечивается ситуацией "пост-демократии", характеризуемой отчуждением граждан от политической системы; падением численности партий; утратой партиями популярности; ростом чувств изолированности от политики и недовольства политической системой; разочарованием во власти, не способной защитить граждан от финансовых кризисов и решать проблемы безопасности. L. Boc, C. Lettner Moving Past Democracy: Post-Democracy in Austria and its implications for Europe // PEOPLE VS POWER. 2011. V.16. pp. 41-46 На материале анализа Австрии, Норвегии и Дании делается вывод о характерных чертах электората ПР партий: наиболее низкий уровень доверия парламенту и политикам, а также приобретение протестной идентичности и приверженности принципам антиэлитизма, что ставит заключения статьи в серую зону между обозначенными макро теориями. P. Soderlund, E. Kestila-Kekkonen Dark Side of Party Identification? An Empirical Study of Political Trust among Radical Right?Wing Voters // Journal of Elections, Public Opinion and Parties. 2009. V.19. №2. pp. 159-181 Далее, пример болгарской Атаки демонстрирует склонность ее электората выступать против "класса" политиков, поддерживая при этом идею необходимости "сильного лидера". M. Popova Who supports Ataka? Analysis of individual level support for Bulgaria's radical nationalists // McGill University Papers. 2010. pp. 1-30 Политическое недоверие характеризует и сторонников британских ПР. R. Ford, M.J. Goodwin Angry White Men: Individual and Contextual Predictors of Support for the British National Party // POLITICAL STUDIES. 2010. V.58. pp. 1-25 П. Игнази в своей книге Extreme Right Parties in Western Europe полагает системный кризис доверия и кризис легитимности власти в западных обществах ключом к пониманию успехов ПР. Как подмечает автор, отчуждение от системы, выражаемое политическим разочарованием, радикальным недоверием к политикам и разрывом традиционных связей с конкретными партиями, ведет диспропорционально к сосредоточению именно на правом полюсе, для которого характерен антиплюрализм на уровне ценностей и антипартийная ориентация в политике. P. Ignazi Extreme Right Parties in Western Europe. - Oxford: Oxford University Press. 2003. 310 P.

Политическое разочарование, как оказывается, так же не однозначно влияет на позиции ПР. В. Бруг и М. Феннема не находят зависимостей между ПР и недовольством функционированием демократии или недовольством правительством. W.V. der Brug, M. Fenneama The Support Base of Radical Right Parties in the Enlarged European Union // European Integration. 2009. V.31, №5. pp. 589-608 Э. Иварсфлатен показывает, что правые популисты ни в одной стране не могли мобилизовать чувства разочарования политиками эффективнее иных национальных партий. E. Ivarsflaten What Unites Right-Wing Populists in Western Europe? // Comparative Political Studies. 2008. V.41, №1. pp. 3-23 Впрочем, значимость этой темы для соответствующих партий некоторых стран нельзя недооценивать, однако, действительно объединяет семью правого популизма и обеспечивает их успех не проблема недовольства населения политиками и коррупцией. Наиболее существенный для данного параграфа результат предлагается К. Фиечи и П. Хейвудом, которые, разделяя популизм на "традиционный" (например, Национальный Фронт Ле Пен; равен ПР в нашей типологии) и "предпринимательский" (например, различные партийные проекты С. Берлускони), указывают, что сторонники первого типа, несмотря на высокую степень недовольства функционированием институтов демократии и низкие показатели межличностного доверия, сохраняют веру в демократический идеал и интерес к политике, остаются мобилизованными на политическое участие, но не ощущают особой важности политики в их личной жизни. C. Fieschi, P. Heywood Trust, cynicism and populist anti-politics // Journal of Political Ideologies. 2004. V.9, №3. pp. 289-309 Этот вывод скорее противоречит теориям Социальной Изоляции, так как полагает сторонников ПР сильными и организованными противниками статуса кво, а не разрозненными маргиналами.

В-четвертых, индивидуальная религиозность оказывает противоречивый эффект на склонность к голосованию за ПР. Активное вовлечение в религиозную деятельность, регулярное посещение церкви, с одной стороны, снимает эффекты аномии и социального бессилия, с другой стороны, оформляет сплоченную локальную группу, противостоящую "чужим". Кроме этого, христианское учение может развивать как универсализм чувств сострадания и эмпатии к Другому, так и агрессивный миссионизм, нетерпимость к отступникам и представителям других тотальных учений.

Обнаруживается криволинейная связь между религиозностью и негативным отношением к мигрантам: только номинальные и периферийные христиане явно этноцентричны. J.B. Billiet Church involvement, ethnocentrism and voting for the radical right // Sociology of Religion. 1995. V.56, №3. pp. 303-326 Христианская вера заметно ослабляет негативное отношения к этническим меньшинствам, что особенно заметно у наиболее религиозных и вовлеченных в деятельность церкви граждан. При этом, несмотря на сравнительно высокие показатели предрассудков среди периферийных членов, христианская вера не несет ответственность за их аттитьюды, не влияя на их формирования и силу. R. Eisinga, A. Felling, J. Peters Religious belief, Church Involvement, and Ethnocentrism in the Netherlands // Journal of Scientific Study of Religion. 1990. V.29, №1. pp. 54-75 Действительно, для номинальных членов учение не является значимым в их жизнях, но для действительно религиозных граждан проповедь братства и любви снимает предрассудки. Церковная вовлеченность и участие в добровольных религиозных организациях оказывает (слабое) смягчающее воздействие на этноцентризм посредством вмешательства в действие факторов аномии и культурного, социального локализма. Объяснением обнаруженного является воспитание в церкви гуманистических ценностей "социально-культурного Христианства", а также формирование сплоченного коллектива, нивелирующего воздействие восприятия разрушения номоса. J. Billiet, A. Carton, R. Eisinga Contrasting effects of church involvement // Social Compass. 1995. V.42, №1. pp. 97-107

Несмотря на подобные заключения, некоторые авторы оспаривают значимость религиозности. "Хорошие христиане" оказываются не более, не менее альтруистичными, толерантными к этническим меньшинствам и склонными к позитивному отношению к иммиграции, а их отказ от поддержки ПР обусловлен исключительно сильной традиционной привязанностью Христианским Демократическим или консервативным партиям. K. Arzheimer, E. Carter Christian Religiosity and Voting for West European Radical Right Parties // West European Politics. 2009. V.32, №5. pp. 985-1011 Вывод находит подкрепления: Религиозная социальная активность негативно связана с поддержкой ПР, но позитивно с голосованием за Христианские партии, хотя, стоит обозначить, что эта связь обнаруживается лишь в четырех странах из семи, и оказывается отсутствующей в Швейцарии, Финляндии и Италии. T. Immerzeel, E. Jaspers, M. Lubbers Religion as Catalyst or Restraint of Radical Right Voting? // West European Politics. 2013. V.36, №5. pp. 946-968 Кроме этого, ортодоксы в некоторых странах более толерантны, нежели мейнстрим, к верующим, поддерживающим ПР. Наконец, прямой эффект религиозности на ПР голосование неоднозначен, так как отсутствует в пяти из восьми стран, но позитивен для Франции и Швейцарии, однако негативен в Италии. K. Arzheimer, E. Carter Christian Religiosity and Voting for West European Radical Right Parties // West European Politics. 2009. V.32, №5. pp. 985-1011

Наконец, нельзя пройти мимо экологической переменной электоральной явки, влияние которой на ПР остается неопределенным, а интерпретация любого результата может производиться с позиций любой из двух макро теорий. Например, Д. Стокемер и Б. Ламонтан находят позитивную связь явки и электоральной силы ПР в Австрии, D. Stockemer, B. Lamontagne Pushed to the Edge: Sub-National Variations in Extreme Right-Wing Support in Austria // Journal of Contemporary European Studies. 2014. V.22, №1. pp. 39-56 а Е. Кестила и П. Содурлунд показывают негативную для ПР Франции. E. Kestila, P. Soderlund Subnational political opportunity structures and the success of the radical right: Evidence from the March 2004 regional elections in France // European Journal of Political Research. 2007. V.46. pp. 773-796 Негативную связь можно объяснить, с одной стороны, ссылкой на влияние общего уровня недоверия к политике и политического разочарования, переводимого в электоральное воздержание и одновременно поддержку ПР, но, с другой стороны, партийной верностью и идеологическим радикализмом сторонников ПР партий, не позволяющим своей партии терять голоса в период общего спада интереса к политике. Оба объяснения равноценны с теоретической точки зрения.

4). Социально-демографические характеристики: пол и образование

"Гендерный зазор" в электоральной поддержке ПР является научной загадкой для современных исследователей. Диспропорционально низкие показатели вовлеченности женщин в сферу ПР фиксируются для многих европейских стран. Конечно, фиксируется кросснациональная и темпоральная изменчивость этого зазора. Кроме этого, не во всех странах этот "зазор" присутствует в статистически значимой форме.

Некоторые исследователи находят объяснения этому феномену в структуре экономической занятости. Диспропорционально высокое сосредоточение мужчин в рабочем секторе, A. Pedahzur, D. Canetti-Nisim Support for Right-Wing Extremist Ideology: Socio-Economic Indicators and Socio-Psychological Mechanisms of Social Identification // Comparative Sociology. 2004. V.3, №1. pp. 1-36 а также среди представителей свободных профессий и индивидуальных предпринимателей (self-employed), S. de Bruijn, M. Veenbrink The Gender Gap in Radical Right Voting: Explaining differences in the Netherlands // Social Cosmos. 2012. V.10, №1. pp. 215-231 но низкое среди социально-культурных профессионалов, ведет к усилению, в процентном соотношении, поддержки мужчинами ПР. T. Immerzeel, H. Coffe, T. van der Lippe Explaining the gender gap in radical right voting: A cross-national investigation in 12 Western European countries // Comparative European Politics. 2015. V.13, №2. pp. 263-286 Однако нативистские и авторитарные аттитьюды, а также мера политической вовлеченности, или оказывают незначительное воздействие на "зазор", или запутывают обобщающие выводы кросснациональных исследований, указывая одновременно в различных направлениях. Однако наличествуют опровержения объяснительной силы фактора структуры занятости: ни участие в производстве и ручном труде, T. Givens The Radical Right Gender Gap // COMPARATIVE POLITICAL STUDIES. 2004. V.37, №1. pp. 30-54 ни различия между вовлеченностью в функционирование частого или общественного сектора, M-C. Fontana, A. Sidler, S. Hardmeier The `New Right' Vote: An Analysis of the Gender Gap in the Vote Choice for the SVP // Swiss Political Science Review. 2006. V.12, №4. pp. 243-271 не могут объяснять "гендерный зазор".

Образование рассматривается многими исследователями в качестве фактора, определяющего склонности к поддержке ПР. Отчасти это связано с простотой получения и обработки данных, но во многом теоретическими соображениями, полагающими образование защитой от ПР. Предположительно, образование способствует открытости к принятию иных позиций, воспитанию толерантности, признанию в качестве верховных ценностей демократии и прав человека, что в совокупности негативно сказываются на вероятности обращения к ПР партиям.

Сравнительно низкий уровень образования характеризует электорат австрийской ПР партии. J. Aichholzer, S. Kritzinger, M. Wagner, E. Zeglovits How has Radical Right Support Transformed Established Political Conflicts? The Case of Austria // West European Politics. 2014. V.37, №1. pp. 113-137 По выводам П. Хайнсворта, низкое и среднее образование свойственно ПР Бельгии и Австрии. P. Hainsworth The Extreme Right in Western Europe. - London: Routledge. 2008. 176 P. Согласно данным кросснациональных исследований, университетское образование значительно подрывает вероятность поддержки ПР; K. Arzheimer Contextual Factors and the Extreme Right Vote in Western Europe, 1980-2002 // American Journal of Political Science. 2009. V.53, №2. pp. 259-275 уровень образования в целом оказывает сильный и значимый негативный эффект на ПР аттитьюды в Западной Европе (эффект сохраняется даже с учетом иных социально-демографических характеристик). K. Arzheimer, E. Carter Christian Religiosity and Voting for West European Radical Right Parties // West European Politics. 2009. V.32, №5. pp. 985-1011 Образование обозначается важнейшим фактором занятия позиции на "правом" крыле шкалы "либертарианизм - авторитаризм", что полагает склонность к поддержке ПР. M. Bengtsson, T. Berglund, M. Oskarson Class and ideological orientations revisited: an exploration of class-based mechanisms // The British Journal of Sociology. 2013. V.64, №4. pp. 691-716 З. Эниэди, фиксируя факт негативного влияния образования на обеспокоенность проблемами иммиграции, поддержку принципов "закона и порядка", а также традиционных моральных ценностей, полагает необходимым вносить исследовательские разграничения между типами образования. Z. Enyedi The Social and Attitudinal Basis of Political Parties: Cleavage Politics Revisited // European Review. 2008. V.16, №3. pp. 287-304 Автор утверждает, что занятие точными науками располагает человека винить индивидов за их неудачи, в то время как получение гуманитарного образования ориентируют человека на выдвижение обвинений обществу, что ведет к правым и левых политическим решениям, соответственно. Исключением выступают израильские ПР, как религиозные (фундаментализм), так и светские, которые опираются преимущественно на высокообразованных избирателей. S. Hirsch-Hoefler, D. Canetti, A. Pedahzur Two of a kind? Voting motivations for populist radical right and religious fundamentalist parties // Electoral Studies. 2010. V.29. pp. 678-690

5). Интегральные расколы.

Интегральными расколами можно назвать противоречия, вбирающие в себя обозначенные выше политические конфликты. Иными словами, предположительно многомерное пространство идеологической борьбы в некоторые исторические периоды оказывается сводимым к одномерному, полагающему противостояние двух широких фронтов.

К наиболее ярким представителям теории интегральных расколов стоит отнести сторонников концепции экономико-культурной модернизации - Р. Инглхарта и К. Вельцеля, указывающих постиндустриальным странам на конфликт сторонников и противников ново-маркситской интерпретации пост-материалистических ценностей "самовыражения". Р. Инглхарт, К. Вельцель Модернизация, культурные изменения и демократия. Последовательность человеческого развития. - М.: Новое издательство. 2011. 464 с. "Прогрессивный" фронт пропагандирует ценности гендерного равенства, социального одобрения сексуальных меньшинств, мультикультурализма, "левой" экономики, либеральных международных отношений. "Реакционеры" защищают "традиционные" ценности семьи и религии, национальную культуру, "реалистичное" видение отношений между странами, а также принципы капитализма.

Адаптацией теории ценностной модернизации к изучению идеологии ПР можно считать тезис П. Игнаци о "тихой контрреволюции". P. Ignazi Extreme Right Parties in Western Europe. - Oxford: Oxford University Press. 2003. 310 P.

Побочной реакцией на такие постиндустриальные следствия как ослабление государства и национальной власти, эрозия традиционных связей и конвенциональных моральных норм, упадок модели иерархической и гомогенной общности стало оформление запроса на восстановление безопасности и самоуверенности, возврат осмысленных и целостных коллективных идентичностей. Политическим ответом на такой запрос стал ПР комплекс национализма, ксенофобии и авторитаризма. Предполагается, что решением проблем мультикультурализма и глобализации, преодолением угроз общества "риска" и "текучей современности" может стать воплощенное в политико-социальные формы анти-либеральное, монистичное и анти-эгалитарное мировоззрение.

Дж.В. Веугелерс выдвигает критические замечания в сторону теории, объясняющей взлет ПР в категориях "постматериалистического отката". J.W. Veugelers A Challenge for Political Sociology: The Rise of Far-Right Parties in Contemporary Western Europe // Current Sociology. 1999. V.47, №4. pp. 78-100 Во-первых, ценности ПР электората гетерогенны, то есть, сторонники конкретных ПР партий могут одновременно являться противниками и сторонниками постматериализма. Во-вторых, методология поддерживающих и подкрепляющих данную теорию исследований не выходит за пределы парадигмы Липсета-Роккана, то есть, основывается на статистическом манипулировании данными опросов, предопределяющими объект изучения и нацеленными на нахождение корреляций между выбором партии и отдельными теоретически детерминированными факторами. Иными словами, теория не пролагает новые пути, а замыкается в неразрывном круге решения научных головоломок. В-третьих, спорным выступает неизбежное допущение теории, согласно которой партии выступают эпифеноменами социальный категорий, в особенности, наиболее ригидных - классов и статусных групп. Наконец, эмпирические результаты, в том числе кросснациональных исследований, оказываются противоречивыми или слабо подкрепляющие выводимые гипотезы.

Г. Китчхелт, ссылаясь на структурные преобразования капиталистических экономик развитых стран, заключает о выстраивании в 1980-е двух противоборствующих коалиций - сторонников либертарных культурных ценностей и социалистической экономики с защитниками авторитарных, традиционных ценностей и капитализма. H. Kitschelt The Radical Right in Western Europe: A Comparative Analysis. - Michigan: University of Michigan Press. 1997. 352 P. Конечно, остаются силы, не поддерживающие ни один из благоприятных вариантов идеологического синтеза, однако они остаются далеко на периферии политики и не привлекают широкие массы граждан. Конфликт обусловлен переходом к пост-индустриальной стадии капитализма, наступление которой предполагает разворачивание процессов глобализации, как экономической, так и культурной. Данный комплекс глубинных преобразований, будучи осмысленным политическими партиями, объединяет группы "победителей" и "проигравших" модернизации. Расхождение в интересах и ценностях среди представителей каждого из лагерей нивелируются общим моментом поддержки направления "течения истории" или противостояния этому всеобщему курсу.

Поддерживая теорию Китчхелта, но внося необходимые исправления и уточнения, А. Азманова сопоставляет политические карты последней трети двадцатого века и начала двадцать первого. A. Azmanova Capitalism Reorganized: Social Justice after Neo-liberalism // Constellations Volume. 2010. V.17, №3. pp. 390-406 Если на первой обозначалось противоборство сторонников синтеза регулируемого рынка и либертарных ценностей с культурными консерваторами и защитниками принципов свободного рынка, то для второй, как показывает автор, характерен раскол по линии "риск - возможность", заключающей следующие полюса: космополиты за открытую экономику и sovereignitists, отстаивающие закрытость экономики.

Несмотря на достаточно сильные теоретические заключения, имеющие некоторые эмпирические подтверждения, можно привести и критические замечания. В статье Globalization and the transformation of the national political space: Six European countries compared авторы фиксируют оформление триполярной структуры (три ключевые партии - идеологические позиции) политического пространства в шести странах западной Европы. H. Kriesi, E. Grande, R. Lachat, M. Dolezal, S. Bornschier, T. Frey Globalization and the transformation of the national political space: Six European countries compared // European Journal of Political Research. 2006. V.45. pp. 921-956 Исследователи отталкиваются от концептуальной двухосной схемы, заключающей культурное и экономическое измерение, где конкретная идеология может занимать позицию между абсолютной интеграцией и демаркацией. Работа опирается на анализ предлагаемых в этих странах политик, распределенных по двенадцати категориям. Согласно выводам, интегральная ось лишь намечается в некоторых странах (Швейцария, Нидерланды, Франция); новые темы объемлются обозначенной двухосной структурой; произошла трансформация культурного измерения в пользу проблематики иммиграции и европейской интеграции; культурное измерение наращивает значимость.

Интересное научное наблюдение предлагают авторы статьи Winners and losers of globalization in Europe: attitudes and ideologies. C. Teney, O.P. Lacewell, P. de Wilde Winners and losers of globalization in Europe: attitudes and ideologies // European Political Science Review. 2014. V.6, №4. pp. 575-595 В этой работе обозначается наличие интегрального раскола в Европе, объединяющего варианты интерпретации европейской интеграции, отношение к иммиграции, подверженность ощущению относительной депривации и тип групповой идентичности (локальная, национальная, европейская, общечеловеческая). В настоящее время можно говорить о борьбе макро идеологий - "космополитизма" и "коммунитаризма".

Заключающий комментарий

Теории спроса сопряжены с рядом фундаментальных проблем. Во-первых, темпоральные проблемы обусловлены неизвестным лагом между внезапным скачком спроса и его политическим отражением в краткосрочной перспективе, а также относительной схожестью разворачивания макропроцессов модернизации и глобализации в европейских странах в долгосрочной перспективе при радикальном различии электоральных успехов национальных ПР. Во-вторых, обостряются концептуальные проблемы: обнаружение подтверждений как отрицательных, так и положительных влияний конкретных факторов на электоральную силу ПР, может корениться как в недостатках самих устанавливающих связи теорий, так и приложении адекватных теоретических предположений к разным по своей сущности феноменам, неадекватно объединенных обобщающим понятием. В-третьих, природа влияния контекстных факторов оказывается всегда открытой для противоположных интерпретаций.

Наконец, наличествуют статистические проблемы, связанные с подобным, весьма популярным, дизайном исследования. М. Хууге и Т. Риискенс указывают на заниженные показатели поддержки ПР, значительно варьирующиеся между странами. Это явление может объясняться стигматизацией партии, низким интересом к политике, истечением времени после выборов (забывчивость), размером и успешностью партии, интеграцией партии в политический мейнстрим, уровнем этноцентризма политической культуры и т.д. Авторы находят отрицательную зависимость между недопредставленностью и аггрегированным показателем доверия и ощущение политической значимости, частотой ответов на анкету, явкой избирателей, идеологической умеренностью партии. Обилие значимых факторов затрудняет процесс нивелировки статистических погрешностей, что ведет к обострению проблемы кросснациоанальной валидности данных. M. Hooghe, T. Reeskens Are cross-national surveys the best way to study the extreme-right vote in Europe? // Patterns of Prejudice. 2007. V.41, №2. pp. 177-196

II). Теории электорального предложения:

Приводимые здесь теории сосредотачиваются не на избирателях, их социально-демографическом профиле или аттитьюдах, но на самом пространстве политического и констелляции политических сил. Выделим информационный, институциональный и партийный аспекты.

1). Информационное пространство.

Важным для успеха ПР оказывается эффект медиа охвата. Анализ шести партий, противодействующих иммиграции, показывает позитивное влияние представленности пяти партий в СМИ на электоральные результаты этих партий. R. Vliegenthart, H.G. Boomgaarden, J.V. Spanje Anti-Immigrant Party Support and Media Visibility: A Cross- Party, Over-Time Perspective // Journal of Elections, Public Opinion and Parties. 2012. V.22, №3. pp. 315-358 При этом, данный эффект значительно усиливается по мере роста политической значимости партии. Однако количество упоминаний в СМИ уступает по важности "качеству": медиа является как другом, так и врагом ПР. В работе How the Media Shape Perceptions of Right-Wing Populist Leaders авторы показывают, что установление в СМИ связи между лидером ПР партии и темой иммиграции оказывает негативный эффект на воспринимаемую легитимность партии. С другой стороны, электоральный успех немыслим, если политическая сила не является заметной и, как минимум, предположительно "эффективной", что обеспечивается появлением лидера и представителей партии в СМИ как "авторитетных" экспертов в той или иной области. Последний тезис верен, в том числе, для правых популистов, что полагает важным для этих политиков умение работать не только в "популистском", "демагогическом" и "харизматическом" стиле, но и "нормальном", роднящим их с политиками мейнстрима. L. Bos, W.V der Brug, C. de Vreese How the Media Shape Perceptions of Right-Wing Populist Leaders // Political Communication. 2011. V.28. pp. 182-206 Авторы заключают, что популистский стиль резонирует с логикой СМИ и привлекает избирателей, что означает особую важность для этих партий максимизировать свое преимущество, появляться в информационном пространстве, непосредственно усиливая свои позиции.

Крайне значимым оказывается позитивное воздействие повышения интенсивности новостей об иммиграции на электоральную силу ПР. Кроме этого, интерпретация медиа экономических проблем посредством иммиграционного фрейма, полагает тему "экономической угрозы" значимым фактором укрепления ПР. H. Boomgaarden, R. Vliegenthart Explaining the rise of anti-immigrant parties: The role of news media content // Electoral Studies. 2007. V.26. pp. 404-417

В контексте значимости СМИ обретает важность тезис о владении темой. Например, крайне успешная ПР партия во Фландрии владеет темами иммиграции и преступности, S. Walgrave, K. de Swert Where Does Issue Ownership Come From? From the Party or from the Media? Issue-party Identifications in Belgium, 1991-2005 // Press/Politics. 2007. V.12, №1. pp. 37-67 то есть, избиратели связывают эти темы с данной политической силой, партия воспринимается одним из ключевых "экспертов" в этих областях, повышение значимости данных тем делает партию более заметной, а озабоченность избирателя отдельной темой предполагает склонность к выбору владеющей данной темой партии. S. Walgrave, J. Lefevere, M. Nuytemans Issue Ownership Stability and Change: How Political Parties Claim and Maintain Issues Through Media Appearances // Political Communication. 2009. V.26. pp. 153-172 Авторы подтверждают сделанный вывод, добавляя, что Фламандский Интерес утратила выигрышную позицию по темам национальной независимости и политического протеста, что непосредственно сказывалось на распределении сил в зависимости от формата политической повестки. S. Walgrave, K. de Swert The Making of the (Issues of the) Vlaams Blok // Political Communication. 2004. V.21. pp. 479-500

Дж. Ридгрен отмечает важность идеолого-политических расколов в обществе и момент политизации отдельных тем. ПР партии имеют наиболее благоприятные условия в том случае, если, во-первых, борьба по социально-экономическому измерению становится менее острой, а на передний план выходит столкновение позиций по культурному расколу, а, во-вторых, происходит политизация тем иммиграции и преступности. J. Rydgren Radical Right-wing Populism in Denmark and Sweden: Explaining Party System Change and Stability // Sais Review. V.30, №1. pp. 57-71

Поднятая Ридгреном тема, проливает свет на динамику поддержки ПР рабочим классом. Согласно заключению Д. Спиеса, рабочие склонны отдавать голоса ПР только тогда, когда предвыборная повестка центрируется не экономическими вопросами, но культурными, а также когда партийный раскол по экономическому измерению смягчен конвергенцией позиций "правых" и "левых". Если политизированы экономические интересы этого класса, его представители будут оказывать поддержку левым, социал-демократическим партиям. D. Spies Explaining working-class support for extreme right parties: A party competition approach // Acta Politica. 2013. V.48, №3. pp. 296-325

Наблюдение Спиеса опосредованно подкрепляется Е. Иварсфлатен, которая задается вопросом о причинах формирования характерной для ПР коалиции поддержки, состоящей из представителей малого бизнеса (лавочники, ремесленники, независимые предприниматели) и "синих воротничков". Исследователь показывает, что ПР способны привлечь только экономических центристов из обоих лагерей, то есть граждан, или не заинтересованных проблемами экономики, или занимающих крайне умеренную и сбалансированную позицию по этим вопросам. Однако последний вариант отпадает, так как указывается, что ПР не склонны объединять свою коалицию экономическими темами и предложениями. Значит, падение интереса к экономике позволяет ПР укрепить свои позиции спаивания воедино столь разные группы. E. Ivarsflaten The vulnerable populist right parties: No economic realignment fuelling their electoral success // European Journal of Political Research. 2005. V.44. pp. 465-492

Электоральная сила ПР так же зависит от их способности привлечь выделяемую З. Лефкофриди и др. группу "лево-авторитарных" избирателей, склоняющиеся к ПР или "новым левым" в зависимости от степени озабоченности проблемами культурного и экономического характера в предвыборный период. Z. Lefkefridi, M. Wagner, J.E. Willmann Left-Authoritarians and Policy Representation in Western Europe: Electoral Choice across Ideological Dimensions // West European Politics. 2014. V.37, №1. pp. 65-90 Важность борьбы за эту группу подтверждается результатами сегментирования электората, согласно которым пул "левого авторитаризма" составляет от 7 (Дания) до 36% (Греция) (среднее - 22,3%). Таким образом, политическая повестка, пропагандистская деятельность партий, поведение СМИ играют ключевую роль в задании предпочтений группы, не способной найти силу, неизменно и полностью адекватно выражающую их интересы.

2). Институциональное пространство и стратегии партий.

Можно выделить долгосрочные и краткосрочные факторы.

Среди первых особое место занимает электоральная система. В статье Local determinants of radical right-wing voting: The case of the Norwegian progress party авторы замечают, что институциональные переменные оказывают сравнительно более сильное и постоянное влияние, нежели индивидуальные характеристики. Такими переменными, оказывающими отчетливо позитивное влияние на ПР, выступают размер избирательного округа и показатель эффективного числа партий, которые указывают на открытость политической системы для альтернативных партий. E. Kestila, P. Soderlund Local determinants of radical right-wing voting: The case of the Norwegian progress party // West European Politics. 2007. V.30, №3. pp. 549-572 Р.В. Джекман и К. Волперт подкрепляют данное заключение, делая вывод о негативном воздействии электоральной диспропорциональности (механизм барьеров), но высокие показатели многопартийности способствуют входу ПР и укреплению их позиций. R.W. Jackman, K. Volpert Conditions Favouring Parties of the Extreme Right in Western Europe // British Journal of Political Science. 1996. V.26, №4. pp. 501-521 П. Норрис, обосновывая благоприятность для ПР пропорциональных систем с низким барьером, указывает, в частности, на факт характерной для таких систем центробежной идеологической конкуренции, награждающей партии за радикализм. P. Norris Radical Right. Voters and Parties in the Electoral Market. - Cambridge: Cambridge University Press. 2005. 367 P.

Однако напрашивающийся вывод о безусловной благоприятности для ПР пропорциональной системы не всегда находит подтверждения. Например, Э.Л. Картер пишет об отсутствии значимости как размера округа, так и электоральной формулы, заключая, что доля голосов, выигрываемая ПР представляется независимой от типа электоральной системы. E.L. Carter Proportional Representation and the Fortunes of Right-Wing Extremist Parties // West European Politics. 2002. V.25, №3. pp. 125-146 Исследователь подтверждает свои выводы, подчеркивает отсутствие влияния моментов электоральной системы для ПР Западной Европы 1979-2002 годов. E. Carter Does PR promote political extremism? Evidence from the West European parties of the extreme right // Representation.2004. V.40, №2. pp. 82-100 В работах обозначается предположение о характере электората ПР партий, на который практически не влияет психологический эффект системы перевод голосов в места, что может быть связано, как с его идеологической верностью, так и сугубо протестным поведением.

П. Норрис рассматривает целый комплекс институциональных факторов, определяющих механизмы выдвижения кандидатов на выборы и проведения избирательных кампаний. На стадии выдвижения ограничивают шансы ПР следующие меры: юридическое и экономическое затруднение доступа к участию в выборах; обусловленная опасностью острых групповых конфликтов система ограничений на свободу слова (="hate speech"); активная деятельность государства по регулированию деятельности партий и наличие у власти механизмов запрета партий (антидемократические партии); электоральные махинации репрессивных режимов. Однако, переходя к правилам проведения кампаний, автор не находит связей между успехами ПР и требованиями по финансированию кампаний или правилами доступа партий к медиа. P. Norris Radical Right. Voters and Parties in the Electoral Market. - Cambridge: Cambridge University Press. 2005. 367 P.

Краткосрочные факторы связаны с поведением других политических партий, а первую очередь, ключевой правой или право-центристской партии. Рассматриваются также стратегии социал-демократических партий. В ситуации противостояния подъему ПР, левый центр оказывается вынужденным консолидироваться и принимать, желательно превентивно, стратегию "обезоруживания" новых политических тем ПР, то есть нивелирования их значимости в политическом дискурсе (замалчивание; предложение иной ориентации политической повестки). Иные стратегии, "удерживание" (отталкивание правого центра к ПР посредством радикализации спора по теме) и "адоптация" (раскол левого центра и отталкивание избирателей в сторону левого радикализма) требуют меньше организационных и творческих усилий, но приводят к относительному усилению правых. T. Bale, C. Green-Pedersen, A. Krouwel, K.R. Luther, N. Sitter If You Can't Beat Them, Join Them? Explaining Social Democratic Responses to the Challenge from the Populist Radical Right in Western // POLITICAL STUDIES. 2010. V.58. pp. 410-426 В науке ведутся споры о влиянии позиции подобных партий на становление парламентской ПР силы. Можно назвать этот спор противостоянием теорий Конвергенции и Дивергенции мейнстрим партий.

Первая позиция наиболее отчетливо выражается и последовательно отстаивается Г. Китчхелтом. Согласно теории Китчхелта требуется достижение обществом стадии пост-индустриализма. H. Kitschelt The Radical Right in Western Europe: A Comparative Analysis. - Michigan: University of Michigan Press. 1997. 352 P. Сосредоточение правой партии в центре и некоторая конвергенция с лево-центристскими силами открывает политико-идеологическую нишу, которую могут оккупировать ПР. Дрейф правых к центру отвращает радикалов в среде их электората, заставляя последних искать альтернативу. Кроме этого, концентрация ключевых партий на центре, а также установление и закрепление системы политического патронажа, открывает позиции для шквальной критики политической элиты, выдвижению обвинений в картелизации политики. О концепте картелизации и партиях-картелях смотри R.S. Katz, P. Mudde Changing Models of Party Organization and Party Democracy: The Emergence of the Cartel Party // Party Politics. 1995. V.1, №1. pp. 5-28

Формирование партийной "круговой поруки" ведет непосредственно к снижению соревновательности и упрощению идеологических систем и политических программ, но опосредованно к открытию множественных ниш для альтернативных политических партий, в том числе, ПР.

На основе выстраивания модели стратегий ответа ключевых национальных политических партий на появление и рост той или иной нишевой партии, а также эмпирического анализа производных теоретических допущений, Б.М. Мегуид делает интересный вывод: совместное игнорирование, как и совместная апроприация тем нишевой партии ведет к ее ослаблению, но совместное противостояние и игнорирование одной силой при противостоянии со стороны другой ведут к значительному усилению нишевой партии. B.M. Meguid Competition between Unequals: The Role of Mainstream Party Strategy in Niche Party Success // The American Political Science Review. 2005. V.99, №.3. pp. 347-359 Иные вариации дают более тонкие и зависимые от других факторов эффекты. Кроме этого, возрастание значимости тематики нишевой партии негативно влияет на соседнюю с ней ключевую партию.

Альтернативная позиция так же находит подтверждения. Радикализация правых, ужесточение позиций по вопросам иммиграции и "закона и порядка", производит легитимацию предложений ПР партий, политизирует замалчиваемые и нередко "табуированные" темы. В частности, ПР, продвигая тему евроскептицизма, выигрывают в ситуации пост-маастрихтской Европы лишь в том, случае, если гражданские позиции противников интеграционных процессов не находят своего отражения в программах, политике и дискурсе мейнстрим партий. R.L. Buhr Seizing the Opportunity: Euroscepticism and Extremist Party Success in the Post- Maastricht Era // Government and Opposition. 2012. V.47, №4. pp. 544-573

К. Арцхаймер и Э. Картер выявляют существенность для усиления ПР наличия в стране традиции формирования больших коалиций, а также склонность ключевой правой партии занимать более явно выраженные идеологические позиции. K. Arzheimer, E. Carter Political opportunity structures and right-wing extremist party success // European Journal of Political Research. 2006. V.45. pp. 419-443 Вместе с высокими показателями безработицы и диспропорциональности эти факторы составляют наиболее адекватную модель предсказания электоральной динамики ПР.

Т. Бейл замечает, что отсутствие "барьеров" между правым центром и ПР заметно положительно Д. Арт отмечает, что жесткая и последовательная стратегия отказа от кооперации ослабляет ПР, так как (1) избиратели отказывают ПР в поддержке по прагматическим соображениям (зачем поддерживать партию вне политики?), (2) избиратели получают от ключевых партий сигнал о иллигитимности ПР, (3) для ПР затрудняется привлечение профессиональных кадров. D. Art Reacting to the Radical Right. Lessons from Germany and Austria // PARTY POLITICS. 2007. V.13, №3. pp. 331-349 влияет на успехи последних. T. Bale Cinderella and her ugly sisters: the mainstream and extreme right in Europe's bipolarising party systems // West European Politics. 2003. V.26, №3. pp. 67-90 Сближение ключевой для политии право-центритской партии с ПР и политическое "примирение" этих сил, разных не по сути, но по степени выраженности идеологических моментов, ведет к расширению и укреплению правого блока в целом, обусловленное стабильным притяжением "левой" части ПР электората к правому крылу. Далее, кооперация центристов и радикалов приводит к легитимации ПР темы иммиграции, но не преступности и социальной экономики, а также символической и иногда частичной политической поддержке предложений ПР партий в начале деятельности правительства, что усиливает позиции ПР. Обозначенное политическое примирение может представиться даже идеологически естественным, если принять тезис К. Мудде о "патологической нормальности" ПР, опирающийся на заключение, согласно которому, во-первых, ПР аттитьюды крайне распространены среди населения европейских стран, они не являются некоторым редким отклонением от нормы, а, во-вторых, ПР партии оказываются представителями радикальной версии мейнстрим идей. C. Mudde Populist radical right parties in Europe. - NY: Cambridge University Press. 2007. 405 P.

Усилением вывода оказывается вопрос о причинах провала Фламандского Интереса в Бельгии в 2009 году, поиск ответа на который привел Т. Пауэлса к эффекту "санитарного кордона". T. Pauwels Explaining the strange decline of the populist radical right Vlaams Belang in Belgium: The impact of permanent opposition // Acta Politica. 2011. V.46, №1. pp. 60-82 Автор, опровергая теории "спроса", обращается к теоретическому допущению, согласно которому длительное существование сильной партии за пределами реального политического управления, участия в правительстве, принуждает многих ее сторонников обратиться к "стратегическому" голосованию, поддержке легитимной с точки зрения политической элиты партии, гарантирующей полноценный учет их гражданской позиции. Данный эффект наличествует, впрочем, только в случае наличия непосредственных конкурентов партии, способных "растащить" националистические и протестные голоса.

Интересную модель стратегического голосования предлагает Т. Гивенс. T. Givens Voting Radical Right in Western Europe. - Cambridge: Cambridge University Press. 2005. 190 P. Стратегическое голосование предполагает отказ от электоральной поддержки наиболее идеологически близкой партии в пользу иной политической силы, в том случае, если желаемая партия не имеет шансов получить доступ к власти и голос за нее, соответственно, окажется утраченным. Учитывая идеологический и политический профиль ПР партий, автор заключает о негативном влиянии стратегического голосования на успех ПР. Склонность к стратегическому голосованию укрепляют следующие факторы: мажоритарная система, отсутствие больших коалиций, наличие отчетливо артикулированных договоренностей (традиции сотрудничества) между (ключевыми) некоторыми партиями, в частности, о взаимном блокировании внешних партий и отказе от столкновения "своих" кандидатов (политика географического выдвижения). Т. Гивенс доказывает адекватность модели, демонстрируя отсутствие эффекта стратегического голосования для Австрии (Партия Свободы Гайдера участвовала в консервативном правительстве), но наличие его во Франции, где кандидаты от Национального Фронта имели значительно меньше шансов победы во втором туре из-за союза ключевых партий, а также в Германии, где стабильная коалиция (гиганта) Христианских Демократов и ("малого" партнера) Свободных Демократов вытесняла иных политических претендентов, не способных доказать готовность преодолеть барьер в 5% и стать (возможным; идеологически адекватным) полезным "малым" партнером.