Теория и методика когнитивно-дискурсивного исследования прецедентных онимов в современной российской массовой коммуникации

В противоположность Дмитрию Донскому Великий князь Иван Калита постоянно предстает как символ расчетливого правителя, который сумел укрепить и расширить государство без использования военной силы и значительных репрессий. На этом основании он нередко противопоставляется более поздним лидерам, склонным к силовому решению проблем. Ср.:

Но, может быть, России сегодня нужен Иван Калита, который в час распада, ига, жестокого напора истории по крохам собирал бы страну, копил силы, действовал хитро, дипломатично, выгодно?! Который расчетливым союзом и прибыльным торгом, разумными планами и бережливыми тратами вывел бы страну из тлена истории, раз уж не удалось «бабахнуть, чтоб весь мир в труху» (Д. Тукмаков // Завтра. 20.11.2001). В Кремле у нас сейчас, увы, нет Ивана Калиты, который бы хотел и умел собирать народы, желающие жить вместе. Но если есть желание народов, новый Калита появится, дай только срок (В. Бондаренко // Завтра. 06.02.2001).

Особенно часто в современных СМИ встречается прецедентное имя Иван (Иоанн) Васильевич Грозный, который упоминается то как жестокий властитель, то как царь-преобразователь. Ср.: Президентство Владимира Путина доказывает, что сталинизм в России никогда не закончится. Вынырнув из прошлого, российская диктатура продолжается в будущем почти без перерыва, меняя только название: Иван Грозный, Петр Великий, Коба Страшный (Н. Хрущева // Московский комсомолец. 05.03.2005). Я не вижу здесь ничего бредового, - отметает все сомнения лидер «фронта» Вадим Гузинин. - Путин у нас здесь был, вклад свой внес. Я лично считаю, что нынешний президент - фигура уровня Ивана Грозного или Петра Великого (И. Смелев // Московский комсомолец. 14.04.2004).

Эпизодически вспоминают современные журналисты и «царя» Симеона Бекбулатовича, имя которого оказывается своего рода символом формального «царствования», бессилия и безвластия при наличии всех атрибутов верховной власти. Ср.: Задолго до случившейся 7 мая церемонии представители самых разных политических направлений сделали все возможное, чтобы эту церемонию девальвировать. Венчание на царство Симеона Бекбулатовича может быть триумфом глубоких политтехнологний, но к мистерии власти такой триумф имеет слабое отношение. Во всяком случае различные жесты и установки, исходящие из Кремля и его окрестностей, объективно работали на создание образа Симеона Бекбулатовича, то есть на упреждающую девальвацию (М. Соколов // Эксперт. 12-19.05.2008).

В современных СМИ активно используются прецедентные имена царей, занимавших русский престол в Смутное время (или претендовавших на него). Журналисты постоянно сопоставляют лидеров, возглавлявших Россию на протяжении последнего столетия, с царями Федором Иоанновичем, Борисом Годуновым, Василием Шуйским, а также с самозванцем (самозванцами) Лжедмитрием (Гришкой Отрепьевым, Тушинским вором). Ср.: А кроткий, чистый, почти безупречный Николай II, пожалуй, более всего напоминая Фёдора Иоанновича, - не прощён тем более, чем, не по месту, не по времени, был он кротче и миролюбивей. (А. Солженицын. Размышления над февральской революцией // Российская газета. 27.02.2007). А мне сдается, что Путин - не Иван Калита, а Борис Годунов, и после него будет не Куликовская Битва, а новая Великая Смута. Осталось дождаться нового Самозванца и поляков в Кремле (Форум. Отзывы читателей на статью А. Проханова «Суверенная демократия - оборонная доктрина России // Завтра. 24.01.2007).

С царями периода Смуты журналисты постоянно сравнивают и президента Б. Н. Ельцина. Ср.: Что такое Шуйский? Шуйский - это в какой-то степени Ельцин. Поздний Ельцин. В этих сравнениях всегда есть некоторая доля натяжки, но они здесь настолько яркие, что даже при всей рискованности в них есть смысл (М. Леонтьев // Труд. 03.11.2006). Даже немощный Ельцин по ночам исповедуется Пушкину за свои злодеяния, стремясь уподобиться Ивану Грозному, хотя роль ему отведена в русской истории Гришки Отрепьева с его разорением России. Нет за Ельциным никакой присоединенной Казани, один лишь разор и мор… (В. Бондаренко // Завтра. 15.06.1999).

Актуальные смыслы указанных прецедентных имен вполне предсказуемы: Федор Иоаннович символизирует собой прекраснодушную нерешительность, Борис Годунов - неспособность справиться с обстоятельствами, Василий Шуйский - чрезмерную зависимость от своих «ближних бояр», а Гришка Отрепьев (Самозванец Лжедмитрий) - лживость и продажность. Нетрудно заметить, что сопоставление постсоветских политических лидеров с царями и самозванцами начала XVII века, как правило, связано с негативной оценкой современных правителей.

Вполне закономерно и то, что Михаил Романов вне зависимости от своих личностных качеств становится олицетворением прекращения Смуты и начала новой династии, три столетия определявшей судьбы России, которая именно в эту эпоху выдвинулась в ряды крупнейших мировых держав. Ср.: Отчего, кстати, все-таки смуты? Оттого что именно после смут на престол садятся Михаилы Романовы и основывают династии с законом о престолонаследии (С. Землянов // Московские новости. 12.07.2003). Придет рано или поздно новый Михаил Романов и нас возглавит, новый Иван Сусанин без всякой дудочки уведет интервентов, воров и шарлатанов в болото (уж чего-чего, а этого добра в России...), новые Строгановы дадут денег на армию и заводы, а новый Столыпин спасет крестьян... (Б. Якеменко // Комсомольская правда. 06.04.2005).

При необходимости наши современники ищут аналогии и в эпохе царя Алексея Михайловича. Ср.: Впрочем, эти же вопросы задавал себе и царь Алексей Михайлович, пытавшийся в XVII столетии решить вопрос о том, на кого из украинских партнеров России, гетманов и кандидатов в гетманы, логичнее сделать ставку - и оптимальный ответ так и не был найден за его отсутствием. Похоже, и сейчас речь может идти только о временных тактических договоренностях, а не о стратегических решениях, для которых как минимум нужна внутриполитическая определенность (А. Макаркин // Коммерсантъ. 12.02.2008).

Среди царей из династии Романовых современные политики и журналисты чаще всего вспоминают о Петре Великом, в котором видят сильного реформатора, коренным образом изменившего Россию. Ср.:

В кого превращают Ельцина телекудесники и виртуозы пера? В «Царя», в «Петра I наших дней», в «феномен», в «могучего русского мужика из глубинки во власти». На наших глазах вновь переписывается история. Для тех, кто не знал или что-то пропустил, - Ельцин был «любим и почитаем народом», «уважаем за рубежом», а если и ошибался, то в точности, как Петр Великий: широко и «болея сердцем за Россию» (А. Проханов // Завтра. 08.02.2000). Россия устала от временщиков, от слабых, не способных управлять такой огромной страной с такими чудовищными проблемами. Поэтому здесь сегодня нужен герой, нужен Петр Первый, нужен модернизированный Сталин, нужен Рузвельт, де Голль, Пиночет, но никак не рыхлый человек типа Рогозина (В. Жириновский // Российская газета. 22.07.2004).

Среди других российских властителей, правивших в XVIII веке, особенно часто вспоминают об Анне Иоановне, Елизавете Петровне и Екатерине Великой. Так, фактологической основой для прецедентного использования имени первой из названных императриц может быть история ее прихода к власти и беспримерное число иностранцев, оказавшихся в высших государственных сферах российского государства и впоследствии удаленных от власти Елизаветой Петровной. Ср.:

Нынче мы свидетели новой редакции бироновщины в еще более громадных масштабах, чем это было два с половиной века назад. Тогда Анну Иоанновну подсадили на престол на условиях известных «кондиций». Складывается впечатление, что у Путина свои «кондиции» по отношению к русскому народу (В. Петров. Путин как Анна Иоанновна // Завтра. 18.02.2003). С «карлами» Елизавета обошлась милостиво: всего лишь отправила в ссылку. Думается, что с нынешними карлами и карловичами, включая известного Николая Карловича, история обойдется не столь милостиво (В. Бушин // Завтра. 01.09.1998).

Прецедентные имена Павел I и Петр III чаще всего используются в контексте насильственной смерти от рук придворных, недовольных их деятельностью. Ср.:

При этом всякий монарх должен помнить, что ему очень важно поддерживать равновесие между многочисленными группировками в окружающей его элите, в противном случае его ждет печальный конец, о чем убедительно свидетельствуют примеры Петра III и Павла I. Живучим на Руси оказывается только тот правитель, который склонен к консенсусу (Н. Архангельская // Эксперт. 10.12.2001).

Во многих контекстах рассматриваемые прецедентные имена упоминаются в связи с непониманием российских реалий, стремлением к неумеренному реформаторству и пренебрежительным отношением к достижениям предшественников. Журналисты считают, что подобные качества проявляли как некоторые цари, так и отдельные современные руководители. Ср.: Плоды Великой Отечественной войны были ликвидированы в одночасье. Горбачев, в сущности, был похож на Петра III, который после семилетней войны, как только ему присягнули войска, свел на нет все теткины достижения. (В. Еремина. Gazeta.ru. 08.08.2008). Нынешние действия России на Кавказе порой напоминают конец Персидского похода. Нет ни единой рациональной причины, которой их можно объяснить. Это означает, что во главе России стоят люди, которые думают как Павел I (Ю. Латынина // Эксперт. 2007. № 2).

Во многих случаях современные политики и журналисты в поисках аналогий с современностью вспоминают о трех Александрах и двух Николаях, управлявших Россией с начала XIX века до 1917 года. Нередко авторы сопоставляют действия современных политических лидеров с деятельностью то одного, то другого царя, причем предпочтение чаще всего отдается Александру II. Ср.: Валерию Гальченко предстояло сыграть роль ткачихи, предложившей президенту остаться на третий срок. «Сегодня муниципальное сообщество нуждается в лидере», - изрек он. По его словам, муниципальной реформой занимались самые влиятельные люди. Например, царь Александр II. Хорошо еще, сравнил не с Николаем I. (Н. Меликова // Независимая газета. 24.10.2007). Дмитрий Медведев поразительно похож на Николая II. Поскольку восприятие сместилось в сторону мужского - глазами, а не ушами, - смотрю на него с состраданием. Его не убьют, надеюсь (как не убили Ельцина, аналога Александра II), но по сути история повторяется. Путин - в роли Александра III. Но только все не буквально повторяется (Т. Щербина // Независимая газета. 28.02.2008).

В негативном плане современные авторы чаще всего представляют Николая I, который не только жестоко расправился с декабристами, но и, растеряв былых союзников, потерпел поражение в Крымской войне. Ср.: Тем более что Бушу удалось то, что редко удавалось какому-либо государственному деятелю (разве только Николай I приходит в этом смысле на ум), - оттолкнуть друзей и объединить против себя врагов (А. Янов // Независимая газета. 25.07.2007). Тех слов, которыми поливал Россию батька [президент Белоруссии], мы не слышали ни от Буша, ни от Саакашвили, а вот поди ж ты! Кремль все-таки батьку терпит и бережет. Так в XIX веке Николай I поддерживал против революций любой монархический режим, из одного чувства авторитарной солидарности, - причем поддержанные режимы обыкновенно платили Николаю Павловичу черной геополитической неблагодарностью (Ю. Латынина // Газета.ru. 08.01.2007).

И даже такое качество царя, как стремление самому вникнуть в каждую деталь, лично все проконтролировать, воспринимается в негативном плане. Ср.: Задолго до форума Герман Греф лично приезжал, собирал оргкомитет. Как Николай I, обошел каждую караульную будку. В итоге все, за что отвечала Москва, - ниже ватерлинии парома «Виктория», на котором проживало большинство участников (Б. Рынска // Известия. 14.06.2007).

Если сопоставлять образы царствовавших потомков Николая I, то можно заметить, что Александр II чаще всего упоминается как сторонник решительных либеральных реформ, политический лидер, много сделавший для страны, не оцененный по достоинству современниками и погибший от рук террористов. Ср.: Президенту явно не хватает профессионалов, команды. Проблема тем более остра, чем очевиднее инертность постсоветского общества, пока так и не избавившегося от социальной пассивности и иждивенчества. При этом Путин подчеркнуто избегает выступать в роли Наполеона, Кемаля Ататюрка, генерала Перона, Петра Великого или Александра II, то есть в роли авторитарного реформатора (С. Бабаева, Г. Бовт // Известия. 24.03.2002). Судьба Хрущева, как судьба Бориса Годунова и Александра II, - это печальная судьба реформатора в России, которая больше чтит кровавых диктаторов (С. Хрущев // Известия. 28.09.2003).

Император Александр Александрович чаще всего упоминается как контрреформатор, консерватор, отказавшийся от курса своего предшественника на либерализацию. О политике Александра III нередко вспоминают, говоря об опасности сворачивания демократических реформ, положивших конец тоталитарному государству. Ср.:

Вся эта политика абсолютно логична. Перед нами - очередное «подмораживание» России, системная контрреформа, демонтаж ряда основных элементов ельцинских реформ (историческая аналогия - контрреформа Александра III в ответ на реформы Александра II) (Л. Радзиховский // Известия. 18.10.2004). Радзиховский сравнивает то, что происходит сегодня, с контрреформами Александра III, последовавшими за реформами Александра II. Мне же более уместной представляется параллель с Михаилом Романовым, наводившим в государстве порядок после Смутного времени. Потому что при Ельцине было абсолютно не понятно, кто имеет реальную власть, откуда берутся законы и вообще когда все это закончится (А. Семенов // Известия. 02.11.2004). Существует угроза формирования общества сродни царствованию Александра III с его квасным патриотизмом, огосударствленной церковью, политикой империалистического расширения и удушения инакомыслия (Н. Кочеткова // Известия.ru. 13.05.2005).

Авторы многих публикаций в том или ином контексте вспоминают знаменитую фразу Александра III о том, что главные союзники России - это ее армия и ее флот. Ср.: Где русский язык, там и сам русский народ. Здесь в первую очередь речь об отделенных от России десятках миллионов людей в так называемом ближнем зарубежье. Тут уже совершенно очевидно, что желание отгородить РПЦ от политики, скорее, злонамеренно, чем наивно. Это касается и некоторых других внешнеполитических проблем. Поэтому к известной формуле Александра III, согласно которой у России нет других союзников, кроме ее армии и флота, я бы добавил: и Русской православной церкви (В. Третьяков // Известия. 05.02.2009). Директор одного важного агентства Дм. Орлов додумался до аналогии между реформатором-демократом Путиным и контрреформатором-самодержцем Александром III, который полагал и сыну заповедовал, что «теперь главные друзья России - ... армия и флот». Ничего, даже отдаленно похожего на этот близорукий посыл, у Путина нет (Э. Рудник // Известия. 19.05.2006).

Показательно, что наши патриотическая и отчасти центристская пресса чаще всего сочувственно цитируют указанные слова императора, тогда как либералы-западники нередко вспоминают эту фразу как своего рода манифест изоляционизма, следствием которого может быть излишняя милитаризация государственной политики.

Николай II в современных СМИ чаще всего выступает слабым правителем, не сумевшим справиться с грузом ответственности и тем самым допустившим кровавую смуту. Очень скоро после снятия Хрущева страна стала жить на выбеге, пока всем опять все не надоело. Нежелание реформ во времена Брежнева создало предреволюционную ситуацию, как при Александре III и Николае II (С. Хрущев // Известия. 28.09.2003). Это консерватизм, но не европейский. То, что сейчас делает Путин, - это консерватизм в духе Николая I или Александра III. А я бы предпочел консерватизм в стиле Александра II (А. Закатнова // Независимая газета. 29.07.2000).

После канонизации Николая II можно было бы ожидать, что его имя чаще начнет употребляться с положительной коннотацией, но это пока характерно только для православных и национал-патриотических СМИ.

Можно заметить, что современные авторы используют прецедентные имена русских правителей преимущественно в негативном контексте; как правило, без всякого сочувствия вспоминают царей, которые не по собственной воле покинули трон и отправились в иной мир (Петр III, Павел I, Иоанн Антонович), ветреных цариц, баснословно одаривавших фаворитов, политических неудачников. Стабильно позитивный модус оценки имеют только имена собственные Александр Невский, Дмитрий Донской, Иван Калита и Алексей Михайлович. Преимущественно в положительном смысле упоминается также Петр I, но и ему нередко ставят в упрек методы, которые он использовал, когда «прорубал окно в Европу», в том числе «построенную на костях» столицу. Эпизодически в положительном плане используются также образы «реформатора» Александра II и Екатерины Великой, но и в их деятельности отмечается множество изъянов. Часто используются с негативной оценкой имена собственные Сталин, Иван Грозный, Николай II. Стабильная негативная оценка отмечается у имен собственных Керенский и Лжедмитрий.

Видимо, неуважение к утратившим власть политическим лидерам - это такая же традиционная черта наших соотечественников, как и подобострастие к людям, стоящим у власти.

В целом представленный обзор свидетельствует, что область-источник «Российские монархи» активно используется современными политиками и журналистами, которые в поисках аналогий часто обращаются к истории России, сопоставляют современных руководителей России с теми, кто властвовал в прошлые столетия, а современную политическую ситуацию - с тем, как жила наша страна в прошлом. Нередко подобные параллели становятся важным средством аргументации в современных политических дискуссиях, а позитивная или негативная оценка личности и политической деятельности того ли иного монарха в значительной степени зависит от политических пристрастий автора.

Представленный обзор позволяет также выделить основные параметры, по которым целесообразно давать характеристику тому или иному прецедентному имени рассматриваемой сферы. К их числу относятся следующие свойства:

- высокая, средняя или низкая частотность, свидетельствующая о роли соответствующего концепта в национальном сознании;

- многополюсность (потенциал для акцентирования различных личностных и политических качеств) или однополюсность (возможность акцентирования лишь одного качества);

- преобладание негативной или позитивной оценки, а также типичность безоценочного использования;

- широкие, средние или минимальные возможности для коннотативного использования;

- использование преимущественно в одном виде дискурса (например, в политическом) или же типичность для различных видов дискурса;

- принадлежность к центральной зоне поля прецедентности или же к периферии.

3.3 Мифологема Александр Невский

Мифологичность - традиционная черта массовой коммуникации, в рамках которой функционируют мифы, создающие иллюзию реальности, на самом деле интерпретирующие действительность в необходимом направлении, формирующие убеждения и оценки, социальные стереотипы, представления о тех или иных людях, фактах, событиях (Г. Лассвелл, Р. Барт). Как пишет Р. Барт, «внешний мир поставляет мифу некоторую историческую реальность, и, хотя ее возникновение может относиться к очень давним временам, она определяется тем способом, которым была произведена и использована людьми; миф же придает этой реальности видимость естественности. <…> Миф лишает предмет, о котором он повествует, всякой историчности. История в мифе испаряется, играя роль некоей идеальной прислуги: она все заранее приготовляет, приносит, раскладывает и тихо исчезает, когда приходит хозяин, которому остается лишь наслаждаться, не спрашивая, откуда взялась вся эта красота» [Барт 1994: 120]. Можно предположить, что Р. Барт преувеличивает несоответствие между мифом и реальными историческими фактами, но следует согласиться с тем, что реальные исторические факты отбираются и комментируются нашими современниками в соответствии с собственными интересами и представлениями.

Согласно концепции Е. И. Шейгал и ее последователей, современные мифы - это «принимаемые на веру стереотипы массового сознания» [Шейгал 2004: 133-136], для которых характерны «гиперболичность, аксиоматичность, неверифицируемость, внерациональность» [Немирова 2010: 128-129]. Эти стереотипы в той или иной степени основываются на реальных исторических фактах, но далеко не всегда в полной мере соотносятся с данными исторической науки. Стереотипы массового сознания отличает динамичность, зависимость от социального этапа развития общества и его идеологии [Шестов 2005: 34; Одесский, Фельдман 2008: 110]. Названные свойства в полной мере проявляются в социальном восприятии образов отечественных великих князей, царей, императоров и политических лидеров послереволюционной России (князь Владимир, Иван Калита, Иван Грозный, Борис Годунов, Петр Великий, Александр I, Александр II, А. Ф. Керенский, В. И. Ленин, И. В. Сталин и др.).

На каждом этапе развития страны портреты ее прошлых руководителей в массовой коммуникации заметно преобразуются, на первый план выносятся то одни, то другие поступки, качества личности, детали биографии. Наши современники (как и их предшественники) обращаются к опыту прошлого не только в стремлении к истине и справедливости, но и в поисках аналогий, которые помогут понять и решить современные проблемы [Нахимова 2008а, 2008б, 2009а, 2009б]. Аналогичные процессы наблюдаются в американской, немецкой и иных лингвокультурах. Как показывают специальные исследования, мифологемы выдающихся политических лидеров былых времен (Бисмарк, Линкольн, Рузвельт, Черчилль, Наполеон и др.) очень активно используются в массовой коммуникации Великобритании, Франции, США, Германии [Кулявцева 2007а, 2007б, 2008; Слышкин 2004; Черноморец 2010 и др.].

С когнитивной точки зрения мифологема - это ментальный феномен, репрезентирующийся преимущественно словом или устойчивым словосочетанием. Прецедентные имена собственные политических лидеров России часто можно охарактеризовать как репрезентанты мифологем, то есть ментальных единиц, отражающих принимаемые на веру стереотипы массового сознания, которые часто характеризуются неверифицируемостью и внерациональностью, гиперболичностью и аксиоматичностью, динамичностью, зависимостью от социального этапа развития общества и его идеологии. Мифологема формирует концептуальные схемы и категории, обусловливающие процессы восприятия, обработки и оценки получаемой информации о том или ином объекте. Когнитивное понимание мифологемы существенно отличается от традиционного, в рамках которого дается следующее определение: «Мифологема - термин с неустоявшимся содержанием, используется для обозначения единицы мифологического повествования. По отношению к мифу мифологема значит примерно то же, что мотив по отношению к фольклорному тексту» [Байбурин 1991 : 78]. Близкое понимание мифологемы представлено также в публикациях Н.Ф.Алиференко [2002], Т.Г.Ивановой [2004], В.А.Масловой [2001], Н.В.Шестеркиной [2011] и других ученых, связывающих мифологему не со стереотипами массового сознания, а с традиционными мифами.

В зависимости от политической позиции и задач текста одни современные авторы акцентируют патриотизм Александра Невского, другие - его воинскую доблесть и талант полководца, третьи - защиту православия и борьбу с католицизмом, четвертые - мудрость, дипломатические способности и умение решать проблемы с мусульманами. Таким образом, рассматриваемая мифологема приобретает признаки идеологемы - лексической единицы, использование которой в значительной степени определяется идеологической позицией автора [Купина 2003; Чудинов 2007].

Важными средствами создания мифологемы является не только профилирование, выдвижение на первый план тех или иных поступков и личностных качеств героя, но и умолчание о некоторых обстоятельствах его жизни и деятельности. Эффективным средством украшения мифологемы служит цитирование подлинных или мифических высказываний Александра Невского, однако некорректное цитирование способно негативно сказаться на доверии к автору и его аргументации.

Мифологема Александр Невский принадлежит к числу ведущих героических (по классификации Е. И. Шейгал) отечественных мифологем, к которой издавна апеллируют люди, придерживающиеся совершенно различных политических убеждений. В этом отношении очень показательно мнение Г. В. Вернадского (сына академика В. И. Вернадского), считавшего, что в личности Александра Невского счастливо сочетались мудрость и осторожность с подлинным героизмом и подчас безрассудной смелостью. В связи с этим Г. В. Вернадский резко критиковал высказывание маркиза Кюстина (памфлет «La Russie en 1839») о том, что «Александр Невский - образец осторожности; но он не был мучеником ни за веру, ни за благородные чувства. Национальная церковь канонизировала этого государя, более мудрого, чем героического. Это - Улисс среди святых». Процитировав высказывание французского путешественника, Г. В. Вернадский делает вывод о том, что это «одно из звеньев большой цепи европейского русофобства, одно из проявлений ненависти Европы к России и страха Европы перед Россией. Так в XIX веке западноевропейский писатель-латинянин стремился развенчать русского святого князя, вся деятельность которого была направлена на борьбу с Западом и латинством» [Вернадский 1925: 319].

Дискуссии ученых о личных качествах Александра Невского и его роли в истории России продолжаются уже не одно столетие [Вернадский 1925; Гумилев 2008; Карамзин 1992; Кучкин 1996; Шестов 2006 и др.]. Однако для нашего исследование не менее важно то, как представлен этот образ в массовом сознании. Обращение к материалам современной массовой коммуникации показывает, что авторы последовательно выделяют следующие черты личности Александра Невского:

- патриотизм, защита национальных интересов Руси, способность ради них поступиться личными обидами;

- героизм, воинская доблесть и талант полководца, которые особенно ярко проявились в Невской битве (1240 г.) и Ледовом побоище (1242 г.);

- религиозность, борьба против католицизма и защита православия, причисление к числу православных святых;

- мудрость, способность найти решение, которое благотворно скажется на дальнейшей истории страны;

- «подвиг смирения», дипломатические способности, умение договориться с ханом Золотой Орды, что позволило несколько снизить тяжесть татаро-монгольского ига;

- риторические способности, умение говорить ярко, афористично и тем самым достигать необходимых результатов.

В зависимости от идеологической позиции, целей конкретной публикации и иных факторов автор может акцентировать внимание читателей на тех или иных свойствах личности князя и соответствующих фактах его биографии, а также предлагать свою интерпретацию мотивов тех или иных действий. Например, при рассказе о Ледовом побоище в одних текстах подчеркиваются патриотические мотивы, а в других - защита православия от католического мира. Все это существенно влияет на восприятие мифологемы читателями.

Важно отметить, что средством создания и развития мифологемы является не только акцентирование и интерпретация каких-то исторических фактов, но и их игнорирование, умолчание о тех или иных событиях. Показательно, что современные журналисты и политики крайне редко вспоминают о том, что могло бы негативно сказаться на восприятии образа нравственно безупречного патриота, народного защитника и дипломата. Однако внимательный анализ древнерусских летописей показывает, что Александр Ярославович активно участвовал в междоусобных войнах, жестоко расправился с изгнавшими его новгородцами и просил хана Золотой Орды покарать родного брата Андрея, который якобы незаконно присвоил себе Великое Княжение и обманывал монголов, присваивая часть собираемой для хана дани [Кучкин 1996 и др.]. Впрочем, еще Н. М. Карамзин писал, что сведения о жалобах хану и другие обвинения - это «вымысел Татищева» [Карамзин 1992, т. 4: 201]. Сторонники указанной точки зрения встречаются и среди современных историков [Гумилев 2008].

При оценке подобных дискуссий следует помнить, что Александр Невский был сыном своего времени, где господствовали такие представления о добре и зле, о законе и справедливости, которые не в полной мере совпадают с современными нормами [Гумилев 2008; Кучкин 1996 и др.]. Принципиально то, что в народной памяти его имя не связывается с чрезмерной жестокостью, стяжательством и предательством, а орден его имени считался почетным как в эпоху самодержавия, так и в советские годы. Князь Александр Невский прочно вошел в когорту героев, прославивших свою страну в борьбе с иностранными захватчиками.

При обращении к идеологеме многое зависит от социальных условий и исторического этапа развития страны, от убеждений автора и специфики адресата, от задач соответствующей публикации и лежащей в ее основе коммуникативной стратегии. Показателен следующий факт. В 2008 году российское телевидение провело конкурс «Имя России», в процессе которого была поставлена задача по итогам массового голосования телезрителей определить национального лидера, человека, наиболее значимого для отечественной истории, вызывающего максимальные народные симпатии. Таким национальным лидером оказался именно Александр Невский, которого телезрителям представлял Патриарший местоблюститель митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл (в настоящее время Патриарх всея Руси), постоянно ссылавшийся на Житие Святого Благоверного князя Александра Невского, канонизированного в 1547 году.

Позднее, отвечая на вопросы телезрителей, Патриарший местоблюститель Кирилл сказал: «Я убежден в том, что именно святой Александр Невский должен стать именем России. В своих выступлениях я многократно аргументировал свою позицию. Кто, как не святой, может и должен быть назван “именем России”? Святость - это понятие, не имеющее границ, простирающееся в вечность. Если наш народ выбирает своим национальным героем именно святого, это свидетельствует о духовном возрождении, происходящем в сознании людей. Сегодня это особенно важно» [Митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл: 2008].

Для политической мифологии вовсе не характерно точное следование историческим фактам, «общеизвестность» мифологем часто воспринимается как лучшее доказательство их истинности. Это в полной мере относится и к образу Александра Невского в современной массовой коммуникации, в том числе к его высказываниям. В СМИ последних лет чаще всего воспроизводятся три афоризма, которые авторы считают словами именно Александра Невского. У каждого из них своя судьба, и происхождение их далеко не всегда восходит к глубине веков.

1. Первый из рассматриваемых афоризмов связан с победой, которую войска Александра Невского одержали над крестоносцами в 1242 году. Как пишет автор-составитель книги «Речи, которые изменили Россию» Радислав Гандопас, «во многих воинских частях России мы найдем фразу «Кто с мечом к нам войдет - от меча и погибнет!». И подпись под ней: «Александр Невский» [Гандопас 2010: 14]. Наши журналисты и политики постоянно цитируют этот афоризм, однако удивляет тот факт, что он был совершенно неизвестен в досоветской России и даже в первые годы советской власти. Как это могло случиться?

Дело в том, что слова «кто с мечом к нам войдет - от меча и погибнет!» впервые прозвучали в снятом Сергеем Эйзенштейном по сценарию Петра Павленко в 1938 году художественном фильме «Александр Невский». Их произносит актер Николай Черкасов, исполнитель роли Александра Невского, обращаясь к чужеземным воинам, которых после разгрома и пленения на Чудском озере отпускают из Новгорода в родные края [Гандопас 2010: 14]. Эта фраза в дискурсе предвоенных лет звучала как предупреждение возможным агрессорам.

По словам Владислава Быкова и Ольги Деркач, кинофильм «Александр Невский» - «это просто товарищ Сталин в роли старика Фрейда. На историческом фоне звучит прямо-таки неприкрытая угроза: “Кто с мечом к нам войдет, от меча и погибнет”. Фраза была так хороша, что ее много лет приводили в качестве подлинного высказывания Александра Невского в школьных учебниках» [Быков, Деркач 2000: 18]. К счастью для автора сценария и режиссера, ценители искусства из НКВД и отделов пропаганды не обратили внимания на то, что эти слова Александра Ярославовича - по существу перифраз цитаты из Евангелия от Матфея: «Взявшие меч мечом и погибнут». О библейских истоках этих слов пишут и другие специалисты.

Вместе с тем некоторые современные авторы в той или иной степени трансформируют рассматриваемую фразу. Так, в опубликованной газетой «Сельская новь» статье «Неизвестный Александр Невский» журналист пишет: «Александр всегда был предстателем и защитником России. И теперь, в годы новых бедствий, он не оставляет России, как не прекращаются и моления к нему. Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет» (С. Н. Присекин // Сельская новь. 11.11.2003). Трудно сказать, насколько сознательной была эта трансформация: возможно, автор статьи просто плохо помнил прецедентный текст.

2. Современные СМИ часто пишут об Александре Невском как о князе, который был блестящим дипломатом, умел договориться с ханом Золотой Орды и обеспечить участие татаро-монгольских отрядов в защите западных рубежей России. Так, в статье В. Прусакова «России надо искать друзей на Востоке, в Исламе», размещенной на сайте «Центральная Азия», сообщается, что «во времена Святой Руси прозвучали, как завет потомкам, слова святого благоверного князя Александра Невского: “Крепить оборону на Западе, а друзей искать на Востоке”». Далее автор пишет: «Можно лишь искренне пожалеть, что многие современные руководители России запамятовали мудрый совет великого князя, основанный не только на личном опыте, но и на геополитических реалиях» [В. Прусаков 2010].

В «Национальном корпусе русского языка» представлено более двадцати подобных контекстов, и закономерно встает вопрос об источнике афоризма, о котором «запамятовали» не только руководители современной России, но и их предшественники в советскую и досоветскую эпоху.

Можно предположить, что прежние руководители нашей страны ничего не знали об этом афоризме. Анализ интернет-ссылок и иных материалов показывает, что впервые названная фраза обнародована в созданном на рубеже веков (1999) сочинении митрополита Ташкентского и Среднеазиатского Владимира (В. З. Икима). В заключительном абзаце этой книги сначала приводятся слова императора Александра III о том, что «У России есть только два друга - это ее армия и флот», а затем сообщается, что «во времена Святой Руси прозвучали и иные слова - завет благоверного великого князя Александра Невского: “Крепить оборону на Западе, а друзей искать на Востоке” [митрополит Ташкентский и Среднеазиатский Владимир 1999].

К сожалению, священнослужитель не посчитал нужным указать, каким источником цитирования он пользовался, не уточнил, где и при каких обстоятельствах он познакомился с соответствующими документами. Вместе с тем совершенно справедлива сама мысль о большой роли Александра Невского в установлении взаимодействия с восточными соседями, о его дипломатическом таланте. Показательно, что еще в досоветскую эпоху он считался святым покровителем российской дипломатии.

В нашей стране, возможно, следовало бы чаще вспоминать более точные и справедливые слова выдающегося российско-американского ученого Г. В. Вернадского, который еще в 1925 году писал: «Два подвига Александра Невского - подвиг брани на Западе и подвиг смирения на Востоке - имели одну цель: сохранение православия как нравственно-политической силы русского народа» [Вернадский 1925: 336].

3. Третья фраза, которую постоянно упоминают современные СМИ, действительно восходит к словам Александра Невского. Как сообщает Н. М. Карамзин в «Истории государства Российского», юный новгородский князь, получив сообщение о шведской агрессии, сказал своей дружине: «Нас немного, а враг силен; но Бог не в силе, а в правде: идите с вашим князем!» [Карамзин 2004: 203]. Показательно, что, по данным «Национального корпуса русского языка», названное высказывание постоянно цитировалось в досоветскую эпоху (обычно со ссылками на «Житие Святого Александра Невского»), но в период господства коммунистической идеологии почти не употреблялось, что, видимо, объясняется ее антирелигиозной направленностью. В постсоветские годы такое упоминание уже никого (даже коммунистов) не смущает, и соответствующая цитата активно используются в СМИ.

Следует отметить, что в современной массовой коммуникации активно используется также вариант данного афоризма с иным порядком слов. Так, в популярном националистическом издании эта фраза употребляется непосредственно в тексте статьи, посвященной проблемам собственности и приватизации промышленных предприятий Белгородской области: «Как говорил наш святой князь-воитель Александр Невский, не в силе Бог, а в правде. Так что дело здесь не в личностных качествах, пристрастиях и антипатиях. Дело в том социально-экономическом курсе, который взят администрацией области» (В. Алтухов // Завтра. 20.05.2003).

Депутат Государственной думы РФ от КПРФ В. Ф. Рашкин на официальном портале своей партии пишет о том, что сила в Федеральном собрании на стороне «Единой России», а правда - на стороне коммунистов. Далее, ссылаясь на слова Александра Невского «не в силе Бог, а в правде», депутат делает вывод, что победа силы («Единой России») над правдой (КПРФ) всегда временна (В. Ф. Рашкин // www.kprf.ru). В новостях интернет-сайта E1 (Екатеринбург) сообщается, что «на Урале стартовала акция “ленточка правды” в поддержку Е. Бычкова. - Активисты фонда “Город без наркотиков” раздавали ленточки с фразой “Сила в правде”».

Подобные варианты словорасположения встречаются и во многих других современных публикациях, посвященных проблемам наших дней, а не древнерусской истории.

В докладе митрополита Ташкентского и Среднеазиатского Владимира, опубликованном на сайте «Интерфакс-Религия», сообщается, что фраза «Не в силе Бог, а в правде» представляет собой один из трех внешнеполитических принципов Александра Невского. По мнению автора, эта фраза имеет «прямую связь с ключевым принципом современного международного права - принципом неприменения силы или угрозы силой против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства» [митрополит Ташкентский и Среднеазиатский Владимир 2010]. Отметим также, что в текстах религиозного дискурса обычно подчеркивается, что, сражаясь с западными агрессорами, Александр Невский тем самым отстаивал интересы православия в его борьбе с католицизмом.

Рассмотренный материал еще раз подтверждает тесную связь идеологемы с историческими условиями ее существования и позицией автора. Вполне закономерно, что в конце тридцатых - начале сороковых годов прошлого века официальная пропаганда стремилась выдвинуть на первый план героическую борьбу Александра Невского с западными захватчиками и его патриотизм, что было политически важно в связи с надвигающейся войной. Именно эти прагматические потребности и стали причиной появления кинофильма, где впервые прозвучал афоризм, который впоследствии в массовом сознании стал восприниматься как подлинные слова новгородского князя, обращенные к захватчикам.

На современном этапе развития массовой коммуникации все чаще акцентируются дипломатические способности Александра Невского, его умение договориться с ханом Золотой Орды и даже использовать помощь хана при военных конфликтах с западными соседями. Эта тенденция породила приписываемую Александру Невскому фразу «Крепить оборону на Западе, а друзей искать на Востоке».

Традиционное для российского сознания стремление к справедливости, противопоставление духовности грубой силе делают вполне естественными все новые и новые обращения к афоризму «Бог не в силе, а в правде», который часто цитировался в досоветскую эпоху, но оставался без внимания в период господства коммунистической идеологии.

Не менее закономерно и то, что в советскую эпоху, как правило, говорили о новгородском князе Александре Невском, который, защищая Родину, одержал славные победы над немцами и шведами, но избегали упоминать об его отношении к православной церкви и борьбе с католическим влиянием. Иначе расставляются акценты в современной массовой коммуникации, в которой, как и в досоветскую эпоху, часто ссылаются на канонизированного православной церковью Святого Благоверного Александра Невского, подчеркивают его религиозность, стремление отстоять не только родные земли, но и православную религию, решительный отказ от католицизма. В подобных текстах обнаруживается профилирование, выдвижение на первый план тех или иных поступков и личностных качеств героя, а также умолчание о некоторых обстоятельствах его жизни и деятельности.

Представленные материалы позволяют также охарактеризовать (по приведенным в предыдущем разделе параметрам) основные свойства прецедентного имени Александр Невский в современной массовой коммуникации:

- высокая частотность, что свидетельствует о значительной роли соответствующего концепта в национальном сознании;

- многополюсность, предоставляющая возможность для акцентирования различных личностных и политических качеств;

- ярко выраженное преобладание позитивной оценки и нетипичность безоценочного использования;

- широкие возможности для коннотативного использования;

- типичность для различных видов дискурса;

- принадлежность к центральной зоне поля прецедентности.

3.4 Прецедентный хрононим Смутное время

Как уже было показано во второй главе настоящего исследования, хрононимы (наименования отрезков времени) находятся на периферии поля имен собственных, тогда как центр (термин системно-структурной лингвистики и семиотики), или «лучший экземпляр» (когнитивный термин), представляют антропонимы и отчасти топонимы. Периферийное положение хрононимов отчасти объясняется их немногочисленностью: в богатой на события истории человечества лишь немногие отрезки времени получили собственные имена, склонные к метафорическому использованию. В частности, в современных текстах нередко употребляются хрононимы 18 Брюмера Наполеона, 11 сентября - день атаки террористов в США, (Великий) Октябрь как символ революции в России, 37-й год как обозначение периода жестоких репрессий, 41-й год как символ тяжелых поражений. В том же ряду стоит прецедентный хрононим «Смутное время».

К числу прецедентных названий, активно используемых в современной политической коммуникации, в полной мере относится «Смутное время». Первоначально этим наименованием обозначалась политическая ситуация, сложившаяся в нашей стране в конце XVI - начале XVII века. В «Новейшем энциклопедическом словаре» под редакцией Е. А. Варшавской [2006] представлена следующая статья.

«СМУТНОЕ ВРЕМЯ» («смута»), общее название событий в России в период от смерти царя Ивана IV Васильевича Грозного (1584) до восшествия на престол Михаила Федоровича Романова (1613). Кризис государственности; народные выступления; гражданская война, правление самозванцев (Лжедмитрия I, Лжедмитрия II); польская и шведская интервенции; разорение страны. Термин «Смутное время» введен русскими писателями XVII в. имя собственный прецедентный оним

Более развернутое описание представлено в энциклопедическом словаре «История Отечества» [1999].

СМУТНОЕ ВРЕМЯ («смута»), принятый в исторической литературе термин для обозначения событий в России конца 16 - начала 17 вв., впервые введён русскими писателями начала 17 в. Эпоха социально-политического, экономического и династического кризиса в России. Начало С. в. положено катастрофическим голодом 1601-03. Резкое ухудшение положения всех слоев населения привело к массовым волнениям под лозунгом свержения царя Бориса Годунова и передачи престола «законному» государю, а также к появлению самозванцев. В результате династического кризиса после смерти Бориса Годунова (1605) и убийства его сына Фёдора Борисовича трон занял Лжедмитрий I (1605-06). Свергнувший самозванца Василий Шуйский сумел подавить Болотникова восстание 1606-07. Однако в 1608 Москва была осаждена отрядами Лжедмитрия II, для борьбы с которым Швеция предоставила наемное войско (в обмен па территориальные уступки: города Ям, Копорье и Корела с уездом). Благодаря действиям воеводы М. В. Скопина-Шуйского была снята осада Троице-Сергиева монастыря и Москвы. Однако в сентябре 1609 войско Речи Посполитой осадило Смоленск. Летом 1610 шведские войска подступили к Новгороду и Пскову. Ряд поражений русских войск привел к свержению Василия Шуйского. Власть перешла к «Семибоярщине», по инициативе которой на русский трон был избран польский королевич Владислав, а в октябре того же года Москву занял польский гарнизон. Патриотическое движение под лозунгом избрания «исконного» государя привело к формированию в Рязанских городах Первого ополчения 1611 (руководитель П. П. Ляпунов), начавшего освобождение страны. В октябре 1612 отряды Второго ополчения 1611-12 во главе с князем Д. М. Пожарским и К. Мининым освободили столицу, принудив к сдаче польский гарнизон. Земское правительство ополчения («Совет всей земли») начало подготовку к Земскому собору, который в 1613 избрал царём Михаила Фёдоровича Романова. Попытки короля Сигизмунда III и королевича Владислава захватить Москву в 1612 и 1617 были отражены. К началу 1620-х гг. кризис преодолен (подавлено Баловня восстание 1615, заключены Столбовский мир 1617 со Швецией и Деулинский договор 1618 с Речью Посполитой).

Название «Смутное время» в одних случаях воспринимается как имя собственное и пишется с прописной буквы, в других - как имя нарицательное и, соответственно, пишется со строчной буквы. Ср.: Тогда стало понятно, откуда Смутное время получило свое название: не в безвластии было дело, а в размытости зрения, внезапно постигшей всех (Д. Быков // Орфография. 2002). Видимо, еще при Иване Грозном или же в Смутное время что-то сломалось в нашем генетическом аппарате (В. Пьецух // Октябрь. 2003). Ведь именно она, идея, помогла преодолеть тяжелейшее смутное время в начале XVII века (Русская идея: национальное и общероссийское // Жизнь национальностей. 2002). Немчин сравнивает его с «малым Борисом, правившим Русью в смутное время (Ю. Михайлов, Ф. Бармин // Спецназ России. 03.15.2003).

В современных СМИ обозначение «Смутное время» часто метафорически используют по отношению к политической ситуации в нашей стране, сложившейся на рубеже XX и XXI вв. В этом случае также наблюдается варьирование написания. Ср.: Но если всерьез считать нынешнее, третье в истории России Смутное время, - Революцией, Реформацией или чем-то аналогичным, то нынешний режим находится в самом начале переходного этапа (М. Малютин // Век ХХ и мир. 2002). В России контроль над символом «нация» и его значениями принадлежит сегодня антинациональной клике, пользующейся возможностью в «смутное время» получить колоссальные дивиденды, приватизировав и продав все, что считалось общенародной собственностью (И. Орлова // Наш современник). И в наше смутное время вы неустанно продолжали нести народу слово правды, слово поддержки, понимания и доброты (Е. Строев // Наш современник. 2005).

Отметим различия в правописании: в первом примере использована прописная буква, во втором случае - кавычки и строчная буква, в третьем - нет ни кавычек, ни прописной буквы. Представляется, что при обозначении периода в истории России рубежа XVI и XVII вв. лучше применять прописную букву, а при метафорической характеристике иных временных отрезков - строчную. Следует, однако, отметить, что данное правописание до сих пор относится к числу вариантных [Нахимова 2006].

Нередко рассматриваемое наименование используется для обозначения сложного периода в жизни отдельных людей. Ср.: Для овнов среда и четверг - смутное время, когда вероятна неопределенность в делах, в отношениях с близкими, когда придется менять планы из-за несогласованности действий, из-за невнимания к вашей персоне (Гороскоп на неделю // Вечерняя Москва. 14.03.2002). В таких случаях написание со строчной буквы обязательно.

В современных СМИ активно употребляется не только прецедентное название «Смутное время», но и прецедентные имена людей, получивших широкую известность в тот период: освободители Москвы Козьма Минин и Дмитрий Пожарский, основоположник династии Михаил Романов, народный герой Иван Сусанин и неудачливые претенденты на российский престол. Ср.:

Подозреваю, что если в нынешних российско-чеченских взаимоотношениях ничего не изменится, то лет через 50 в Чечне будут писать книги, как отец и сын Кадыровы (фактически Минины и Пожарские в одном лице) боролись с международным терроризмом и Шамилем Басаевым (400 лет назад это были «польские интервенты» и Лжедмитрий). (Т. Алиев // Известия. 08.11.2005).

Стало быть, Горбачев - провиденциальный Гришка Отрепьев, без которого не было бы Московского царства; а Ельцин - нечаянный Козьма Минин, который ровнял стези Владимиру Путину. Но оба они, Горбачев и Ельцин, суть распавшиеся половинки целого, люди смуты (С. Землянов // Московские новости. 12.07.2003).

Особенно часто используется в современных СМИ прецедентное имя Ивана Сусанина, который завел отряд польских интервентов в лесные дебри и тем самым спас российское государство и юного царя Михаила Романова. Ср.:

Но может, и вправду на этот раз нам повезет, и Путин окажется не Сусаниным, ведущим в непроходимую чащу, а Данко, светом своего сердца освещающим дорогу народу из лесных сумерек? (М. Стуруа // Московский Комсомолец. 22.02.2004). Но если уж Путин сказал «Стройся», а сам во главе колонны не встал, то построившиеся начинают вертеть головами и спрашивать «где Сусанин?». По понятиям людей, вложивших в «Единую Россию» весь жар своих сердец, Путин их, конечно же, кинул (А. Костюков // Новая газета. 2003). Сегодня, по прошествии пяти лет «пути с Путиным», мы все «идущие вместе» с ним готовы вопрошать: «Куда ты завел нас, Сусанин-герой» (О. Чекрыгин // Новая газета. 30.01.2003).