Теория и методика когнитивно-дискурсивного исследования прецедентных онимов в современной российской массовой коммуникации

В других случаях автор статьи для проведения аналогий между историей и современностью использует старинные названия должностей, которые занимают государственные сановники. Ср.:

Однако нельзя сказать, что при Анне вовсе не приближались ко двору, не выдвинулись русские. Нет, имели место и такие факты. Но, как отмечает Б. Г. Пашков, царица приближала среди них лишь «знатных, но неопасных»: князей Головиных, Салтыковых, Черкасских... Как теперь приближаются и выдвигаются фигуры, подобные гоф-маршалу Сергееву, обер-прокурору Скуратову, лейб-камергеру Ястржембскому. С той, правда, поправкой, что это люди не только неопасные, но и готовые ради карьеры на все, может быть, даже - сожрать друг друга.

Обращаясь к событиям начала XVII века, В. Бушин использует лексику, характеризующую современные реалии (народное хозяйство, оборонка, Международный валютный фонд, доллары, комсомольский возраст и др.), а также называет гипотетического дипломата Чубайсом. Подобная ирония вновь способствует демонстрации аналогий между современным состоянием страны и ее историческим прошлым. Ср.:

Когда Михаил Романов принял корону, положение в стране после всех этих лжедмитриев было крайне тяжелым. Народное хозяйство, оборонка, здравоохранение, просвещение остро нуждались в деньгах, а казна - пуста! И что же? Царь послал Чубайса в Международный валютный фонд клянчить доллары? Нет, у этого царя даже в первичном комсомольском возрасте было то, о чем и не подозревают как престарелые, так и молодые нынешние правители, - национальное достоинство, державное чувство. Будучи подлинно русским человеком с чувством национального достоинства и зная, что иноземные займы - это кабала, царь Михаил не князя Воротынского послал за океан, а написал письмо купцам и промышленникам Строгановым с просьбой дать государству взаймы денег, хлеба и других товаров.

Далее В. Бушин проводит аналогии между самозванцами и преступниками периода Смуты и современными чиновниками. С этой целью используется серия риторических вопросов. Ср.:

Еще одной большой заботой царя Михаила являлись самозванцы. Ведь после того как одного Лжедмитрия растерзали в Москве, другого в Калуге, самозванцы не перевелись. Был еще Илейка Муромец, которого казаки объявили царевичем Петром, был Сидорка, псковский вор - его двигал на престол все тот же казачий атаман Заруцкий, который позже и себя объявил царевичем Дмитрием, а свою сожительницу Марину Мнишек - Марией Нагой, последней женой Ивана Грозного, матерью Дмитрия. Потом в Крыму объявился еще один Лжедмитрий - Иван Вергуненок, а в Константинополе - сын царя Василия Шуйского. И надо ж было постараться всех изловить, разоблачить и кого повесить, кого четвертовать, кого посадить на кол, кого хотя бы выпороть публично... Словом, это была настоящая эпидемия самозванства.

Что ж, и это нам хорошо знакомо. Разве, вытащив из недр МИДа никому не ведомого Козырева и назначив его министром иностранных дел, то есть объявив весьма крупным дипломатом, Ельцин не создал некое подобие Илейки Муромца? А извлеченный из глубин журнала «Коммунист» Гайдар, известный лишь в кабинетах этого журнала и вдруг ставший главой правительства страны, - чем не Сидорка, псковский вор? Тем паче, что он и впрямь обокрал весь народ. А писатель-взяточник Чубайс, призывающий своих собратьев к расцвету наглости и причисленный к лику великих реформаторов, отличим ли от Ивана Вергуненка? А мадам Дементьева, министр, видите ли, культуры, в январе этого года при закладке памятника художнику Сурикову заявившая, что «раньше памятники ставили истуканам, а теперь - истинным героям», разве не Марина Мнишек с ее ненавистью ко всему русскому, в частности и к памятникам, поставленным «раньше», в том числе и в советское время, множеству замечательных людей от Юрия Долгорукого до героев Великой Отечественной войны?.. Ведь это к ним ко всем обращен призыв поэта «Надо жить без самозванства!»

Рассмотрение подобных приемов можно продолжить, однако уже приведенный материал позволяет сделать некоторые выводы. Во-первых, в данном случае прецедентные феномены выступают как своего рода стержень, композиционный прием, способствующий созданию единства текста и его прагматическому воздействию на читателя. Во-вторых, автор использует для достижения своей цели только одну сферу (прошлое России) и не обращается к ресурсам, например, таких сфер-источников, как «Зарубежная история» или «Мир искусств». Именно доминирование одной сферы-источника создает композиционное единство данной статьи.

Прагматический эффект данного текста в значительной мере определяется столкновением современной общеупотребительной лексики с архаизмами и историзмами. Одновременно автор постоянно демонстрирует параллели между прошлым и настоящим, между современными политическими лидерами и людьми, которые принесли нашей стране несчастья в былые эпохи.

Аналогия между прошлым и настоящим - широко распространенный способ концептуализации и оценки политической реальности. Активно используется такая разновидность аналогии, как проведение параллелей между российской и зарубежной политической реальностью. В подобных случаях при анализе российских политических ситуаций ищут параллели в зарубежной истории, а политические лидеры России образно представляются как своего рода «реинкарнация» иностранных политиков. Ср.:

А фамилии тех, кто в течение многих лет выстраивал преступные схемы и уводил деньги в офшоры, так и не будут названы. Ведь у них такие должности, фамилии, капиталы! Где ты, русский Обама? (В. Костиков // Аргументы и факты. 2009. № 29). Почему же на наших политических черноземах не вырастают политические «львы» - Ганди, Ататюрки, Рузвельты или (если брать более близкие времена) де Голли, Аденауэры или леди с железным характером М. Тэтчер (В. Костиков // Аргументы и факты. 2009. № 37). Возможно, Путин согласился возглавить список «ЕР» для подстраховки. Тогда ему нужен не просто невнятный статус «русского Дэн Сяопина», главного авторитета нации, - нужны реальные рычаги власти, которые дают контроль над ситуацией в стране после ухода с поста президента (В. Цепляев // Аргументы и факты. 10.10.2007).

Противоположный вариант использования межгосударственных параллелей - это сопоставление, при котором российские (в том числе советские) политические события и участвующие в них люди предстают как своего рода субсфера-источник метафорических переносов. Ср.:

Удастся ли Обаме эффективно противостоять кризису? Или так называемый «черный Горбачев» развалит Штаты? (Е. Чиркова // Комсомольская правда. 22.06.2010). За бескомпромиссность, с которой Тони обломал собственную партию, сподвижники прозвали его «Сталиным» (О. Дмитриева // Российская газета. 26.06.2007).

Межгосударственные сопоставления как способ моделирования политической реальности играют доминантную роль в организации статьи Владимира Лещенко «Взгляд на Китай, где ГКЧП победил», которая была опубликована 25.09.2004 в газете «Советская Россия». В данном случае проводятся аналогии между событиями в нашей стране и политической ситуацией в Китае, то есть политическая реальность одной из стран становится сферой-источником для заимствования прецедентных феноменов, необходимых автору для описания политической реальности в другом государстве. Показательно, что прецедентное название ГКЧП использовано в самой сильной позиции данного текста - в заголовке, причем сигналом не денотативного, а коннотативного смысла данного обозначения служит уже его употребление применительно к Китаю.

Указанный ведущий композиционный прием (использование хорошо известных современным отечественным читателям прецедентных феноменов для характеристики событий в Китае) многократно используется и в дальнейшем тексте. Это позволяет нашим соотечественникам, во-первых, лучше понять факты китайской политической истории, во-вторых, сопоставить итоги экономического и политического развития двух в чем-то похожих государств, а в-третьих, оказывает прагматическое воздействие, заставляет задуматься о том, насколько правильным был выбор пути развития России. Статья начинается именно с сопоставления революционных политических ситуаций, избранных путей решения актуальных проблем, предварительных итогов развития событий в двух указанных государствах. Ср.:

Пятнадцать лет назад на площади Тяньаньмынь Китай выбрал свою судьбу. Четырнадцать лет назад Россия ее тоже выбрала, приняв Декларацию о суверенитете. И что теперь?

В первой половине июня мы отметили две судьбоносные даты: пятнадцатую годовщину пекинских событий и четырнадцатую - принятия Декларации о государственном суверенитете России. Друг от друга нас отделяет ровно год с небольшим. Это были моменты, когда действительно была решена судьба наших народов и выбран путь дальнейшего развития - наш и КНР, без преувеличения, навсегда.

Но в данной статье речь пойдет в большей степени о КНР. Итак, вернемся на 15 лет назад. Вокруг тех уже давних событий в общественном сознании нагромождено немало мифов. И вкратце они сводятся к следующему.

Далее начинается активное использование «советских» прецедентных феноменов для обозначения событий в Китае (андроповский путь, Ельцин, Горбачев). Очень значимо и подчеркивание темпоральной близости рассматриваемых событий. Ср.:

Первое: задумывая и проводя свои реформы, власти КНР ограничились чисто экономическими мерами, не коснувшись основ системы (пресловутый «андроповский путь», по выражению А. Вольского).

Второе: в китайском руководстве не планировали и не желали никаких либеральных преобразований, и никого похожего на Ельцина или Горбачева там не было и быть не могло.

И третье, самое распространенное. На Тяньаньмынь имела место мирная студенческая демонстрация, жестоко подавленная властями.

Так вот, действительность выглядит совершенно иначе. В 80-х годах в КНР активно проводилась политическая перестройка и либерализация по советскому образцу. В КНР были и «китайский Горбачев», и даже «китайский Ельцин». И наконец, на Тяньаньмынь происходило что угодно, но не мирная демонстрация безоружных студентов. Все это было, и все это Китай сумел преодолеть. И сейчас, спустя пятнадцать лет, автор попробует разобраться, как и почему китайцам это удалось.

Активное использование «советских» по происхождению прецедентных феноменов (Карабах, гласность, узбекское дело, Межрегиональная депутатская группа, перестройка и др.) продолжается и в следующей части рассматриваемой статьи, где часто встречаются и «китайские» прецедентные имена (Тибет, Лхаса, хайнаньское дело и др.). Такой параллелизм позволяет максимально ярко продемонстрировать собщие закономерности в политическом развитии Советского Союза и Китайской народной республики.

Китайские реформы в основном совпадали с теми, что осуществлялись в нашей стране с 1985 года. Так, одним из ключевых пунктов перемен стала гласность, именуемая по-китайски «прозрачность», проявившая себя, как и у нас, валом разоблачительных публикаций о коррупции, разложении и злоупотреблениях власть имущих. К примеру, в 1985 году прогремело знаменитое «хайнаньское дело», в котором было замешано порядка двух тысяч высших чиновников. Оно длилось три года и вполне могло сравниться с «узбекским» в СССР. Взять национальный вопрос - и тут совпадения. Как раз во второй половине 80-х годов на окраинах КНР прокатилась волна массовых беспорядков на национальной почве, а 1 октября 1987 года в Лхасе вспыхнул настоящий бунт. Отметим: и тут имела место почти зеркальная симметрия. Кровь в Карабахе и Тибете пролилась почти одновременно.

Постоянное подчеркивание сходства (и одновременно едва ли не игнорирование различий) позволяет российским читателям отчетливее ощутить параллелизм между историческими судьбами двух стран. Это увеличивает внутреннее напряжение текста, заставляет читателей задуматься о том, на каком этапе две крупнейших социалистических державы начали двигаться в противоположных направлениях. И вновь для обозначения китайских политических реалий используется политическая лексика, которая привычна для наших соотечественников, прецедентные имена и политические термины, которые были хорошо известны в Советском Союзе (Межрегиональная депутатская группа, перестройка, либерализация).

Наконец, незадолго до тяньаньмыньских событий группа китайских интеллектуалов выдвинула программу политических реформ. На митингах и шествиях слышались требования, ставшие пару лет спустя тривиальными для аналогичных демонстраций в СССР, - о свободе, демократии, политической реформе. Предлагалось пересмотреть конституцию, передать реальную власть парламенту, снять все ограничения на создание политических партий. Именно эти требования выдвинет у нас почти тогда же знаменитая Межрегиональная депутатская группа и блестяще осуществит.

В том же году молодой астрофизик Фан Личжи опубликовал в центральной газете КПК «Женьминь жибао» ряд статей, где отстаивал путь демократии западного образца. Причем без всяких последствий для себя. Если это не перестройка и либерализация, то что это?

Далее начинается проведение аналогий между конкретными китайскими и советскими политиками: Ху Яобан - Ельцин, соответственно Горбачев (и отчасти Андропов) - Чжао Цзыян. Ср.:

История с Фан Личжи имеет и еще одно последствие - именно из-за него второй человек в КПК Ху Яобан, один из активнейших «демократизаторов», лишился своего поста. Не хочется проводить слишком смелые параллели, но… Вспомним, что аналогичное падение Ельцина в этом же году с куда более низкого поста стоило жизни и КПСС и СССР. Совпадение тем удивительнее, если учесть, что Ху Яобан был самым популярным участником команды Дэн Сяопина.

Далее проводится аналогия между китайским и российским прецедентным текстом диссидентского характера (Архипелаг ГУЛАГ и Элегия о Желтой реке).

Низы тоже не дремали. Уже в 1987 году опросы засвидетельствовали, что более половины молодых пекинцев утратили доверие к правительству. С 1988 года начало разворачиваться широкое движение гражданского протеста. Летом того же года по Центральному телевидению Китая был показан шестисерийный фильм «Элегия о Желтой реке». Чтобы читатель понял, что это означает, пусть представит, что советское ЦТ в том же году показывает многосерийную постановку по «Архипелагу ГУЛАГ».

Автор статьи последовательно отмечает, с одной стороны, общие для Китая и Советского Союза политические процессы, с другой - специфику положения дел в каждой стране, а далее высказывает мысль о том, что судьба нашей страны вполне могла сложиться иначе. Ср.:

Итак, подсчитаем наши общие проблемы тех лет: в наличии имелись мощное движение за тотальную либерализацию, кровавые национальные конфликты, разочарование значительной части общества в существующем строе и экономические сложности. Наконец, два молодых динамичных лидера, соперничающих друг с другом, но одинаково жаждущих принять власть у прежнего руководства и активно перестраивать страну - Чжао Цзыян и Ху Яобан (у последнего был даже тот самый ельцинский ореол безвинно обиженного).

Но история, как это бывает, неожиданно сделала резкий поворот, застав всех участников врасплох. 15 апреля 1980 года внезапно умирает Ху Яобан. А 18 апреля первая студенческая демонстрация появилась на площади Тяньаньмынь. И одним из главных требований было отменить «несправедливое» постановление о снятии с должности генсека КПК (так сказать, посмертно реабилитировать). Представим, что будущий президент РФ по не зависящим от него причинам сходит с дистанции перед выборами депутатов РСФСР в том же году. Прикиньте возможную реакцию общественности, и уже не покажется удивительным, что весть о смерти гонимого партийного деятеля вывела на улицы десятки тысяч (это несравненно больше, нежели придут к Белому дому а августе 1991 года). Впрочем, первоначальные требования были быстро забыты по мере ураганного роста числа демонстрантов.

Подводя итог, можно сказать: мы шли параллельными курсами, и КНР если и отставала от России, то ненамного. И вряд ли кто решится спорить, что итог из этих предпосылок вытекал тот же, что и у нас.

В завершающей части рассматриваемой статьи прецедентные феномены перестают выступать в роли смысловой и структурной доминанты текста, а поэтому указанная часть представляет для нас меньший интерес. Но очень показательна концовка текста, где вновь активно используются прецедентные феномены. Ср.:

Напоследок - два высказывания двух разных политиков двух разных времен:

«Нам всем придется изучать русский…» - Дж. Кеннеди (1959 г.).

«Моя дочка учит китайский…» - В. Путин (2002 г.).

При рассмотрении закономерностей развертывания рассматриваемого ментального поля прецедентных феноменов в данном тексте можно выделить следующие составляющие указанного поля, которые прямо или косвенно представлены в статье.

1. Прецедентные имена и названия:

- отечественные политические лидеры второй половины прошлого века: Ю. В. Андропов, Б. Н. Ельцин, М. С. Горбачев, В. В. Путин, а также бывший президент США Дж. Кеннеди;

- политические организации: Межрегиональная депутатская группа;

- «Белый дом» (резиденция российского правительства);

- Карабах.

2. Прецедентные тексты:

- эпопея А. И. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ»;

- многосерийный китайский телефильм «Элегия о Желтой реке».

3. Прецедентные выражения и высказывания:

- посмертная реабилитация;

- «Нам всем придется изучать русский…» (Дж. Кеннеди, 1959 г.);

- «Моя дочка учит китайский…» (В. Путин, 2002 г.).

4. Прецедентные ситуации и процессы:

- ельцинский ореол безвинно пострадавшего;

- перестройка;

- гласность;

- принятие декларации о государственном суверенитете России;

- «узбекское» дело, «хайнаньское дело»;

- карабахская трагедия;

- защита «Белого дома» во время путча.

Продолжая описание ментального поля прецедентных феноменов в рассматриваемой статье, в соответствии с представленной выше методикой анализа выделим взаимосвязи между полем-источником «Политические процессы СССР» и полем-магнитом «Политические процессы в Китае» (в данном случае актуализирован период с середины 80-х годов прошлого века до настоящего времени).

1. Фрейм «Политические силы и их лидеры»:

- Коммунистическая партия Китая - КПСС;

- китайские интеллектуалы и студенты - Межрегиональная депутатская группа;

- «геронтократы» из руководства Компартии Китая - ГКЧП;

- Ху Яобан - Б. Н. Ельцин;

- Дэн Сяопин - Ю. В. Андропов;

- Чжао Цзыян - М. С. Горбачев;

- Фан Личжи - Г. А. Явлинский.

2. Фрейм «Политические события»:

- демонстрация на площади Тяньаньмынь - защита «Белого Дома» во время путча;

- кровавые события в Тибете - карабахская трагедия;

- необоснованное (по мнению части общества) наказание и смерть Ху Яобана - необоснованный (по мнению части общества) вывод Б. Н. Ельцина из Политбюро ЦК КПСС;

- «хайнаньское» дело - «узбекское» дело.

3. Фрейм «Политические понятия и лозунги»:

- прозрачность - гласность;

- реформы Дэн Сяопина - Перестройка.

Можно заметить, что автор статьи отдает заметное предпочтение китайскому опыту проведения политических и экономических реформ и в связи с этим выражает некоторое сожаление, что отдельные политические события, произошедшие в Китае, не имеют российских аналогов. К числу таких событий можно отнести реальную победу сторонников Дэн Сяопина в Китае и поражение ГКЧП в Советском Союзе (в этом смысле очень показательно уже само название статьи - «Взгляд на Китай, где ГКЧП победил»). Соответственно автор проводит аналогии между решительными действия китайского руководства при разгоне демонстрации на площади Тяньаньмынь и нерешительностью членов ГКЧП, потерпевших полное поражение в борьбе со сторонниками быстрых политических реформ во главе с Б. Н. Ельциным. Результатом всего этого, по мысли автора, оказываются развал СССР и триумфальный рывок Китая, продолжение вооруженных межнациональных конфликтов на постсоветском пространстве и отсутствие таковых в Китае; экономические проблемы и конфликты во всех государствах СНГ и бурный рост народного хозяйства в Китае.

Представленные материалы свидетельствуют о том, что ментальное подполе прецедентных феноменов «Политические события в России» широко развернуто и в рассматриваемой публикации служит сильным средством смысловой и структурной организации текста, посвященного политической истории Китая. Это достаточно распространенный прием организации политического текста, помогающий читателям лучше понять далекие от их повседневной жизни политические реалии. Активное использование ментального поля прецедентных феноменов повышает интерес читателей к тексту и усиливает его прагматический потенциал.

5.5 Коммуникативные неудачи при использовании прецедентных феноменов в текстах массовой коммуникации

При использовании прецедентного имени в тексте должно быть обеспечено его адекватное понимание адресатом. Не менее важна и позитивная оценка адресатом речевого мастерства автора, восприятие соответствующего контекста как эстетически удачного, уместного. Плохое впечатление производят случаи, когда использование прецедентного феномена приводит к возникновению нежелательного эмоционального эффекта [Ермакова 1993: 33]. Характер восприятия исследуемых единиц зависит от специфики их когнитивной структуры, которая включает дифференциальные признаки, атрибуты и оценку.

При употреблении прецедентных феноменов вполне возможны коммуникативные неудачи, которые понимаются как неполное достижение автором коммуникативной цели, приводящее к недопониманию между участниками общения и негативной оценке речевого мастерства говорящего [Виноградов и др. 1999; Земская 1993; Иссерс 1999; Культура русской речи 2003; Алексеева 2009 и др.].

Б. Ю. Городецкий, И. М. Кобозева и И. Г. Сабурова, авторы коллективной статьи «К типологии коммуникативных неудач» [1985], определяют их как сбои в общении, при которых соответствующие речевые произведения не выполняют своего предназначения. Далее отмечается, что при многомерной классификации коммуникативных неудач следует учесть такие критерии, как последствия коммуникативных неудач и их источники. В частности, предлагается разграничивать коммуникативные неудачи, причиной которых является сам автор, и коммуникативные неудачи, вызванные обстоятельствами коммуникативного акта [Городецкий и др. 1985: 67-72].

Н. И. Формановская показывает, что коммуникативные неудачи могут быть обусловлены как внешними, экстралингвистическими причинами, так и причинами собственно языковыми [Формановская 1998: 232-234].

В специальном исследовании О. П. Ермаковой и Е. А. Земской выделены следующие причины коммуникативных неудач: 1) коммуникативные неудачи, порождаемые устройством языка; 2) коммуникативные неудачи, порождаемые различиями говорящих; 3) коммуникативные неудачи, порождаемые прагматическими факторами [Ермакова, Земская 1993].

В настоящем исследовании основное внимание предполагается обратить на дискурсивные причины коммуникативных неудач. Значительная часть материала для изучения отобрана из книги Константина Душенко «Зернистые мысли наших политиков» [Душенко 2002], где содержится подборка неудачных фраз, принадлежащих известным современным российским политическим лидерам и активистам.

Специальный анализ «зернистых мыслей» наших политиков показывает, что основная проблема авторов при использовании прецедентных феноменов - это не фактические ошибки или нарушение языковых норм, а недостаточная сдержанность, отсутствие должной скромности и политической корректности.

Многие наши политики, размышляя о собственной личности и своем вкладе в историю, обращаются к прецедентным именам выдающихся людей, не проявляя при этом должной скромности. Ср.:

Де Голль был мудрым человеком, поэтому и мне надо помудреть (губернатор Приморского края Е. Ноздратенко). Я человек добрый, отзывчивый. У меня на приеме всегда очередь, как в Мавзолей Ленина (В. Шандыбин, депутат Государственной думы).

Показательно, что наши соотечественники обращаются к личным качествам выдающихся политиков даже в тех случаях, когда говорят о бытовых проблемах и человеческих слабостях. Ср.: Как вы отдыхаете? - Отдыхаю как простые люди. В баню с девочками не хожу, пью больше Горбачева, но до Ельцина мне еще далеко (из интервью Г. Зюганова, председателя КПРФ). Я русский Клинтон. То же образование, те же манеры, тот же возраст (В. Жириновский, вице-спикер Государственной думы). Классный мужик Билл Клинтон. Я завидую Монике Левински (Д. Аяцков, губернатор Саратовской области).

Лидер кузбасских депутатов размышляет над сложнейшим вопросом: кто выше и славнее - Христос с Магометом или же все-таки губернатор Аман Тулеев, но так и не находит окончательного ответа: Слово Амана Тулеева - это слово Господа Бога. Я не постесняюсь сказать, что сегодня примерно получается такая ситуация: вот здесь Иисус Христос, здесь Магомет, а вот здесь Тулеев, а может быть, даже наоборот (А. Филатов, председатель законодательного собрания Кемеровской области).

Политически некорректными представляются сопоставления современных российских политиков с фашистами. Ср.:

Общество с отвращением следит за потоками лжи и клеветы, которые извергает телевидение, подконтрольное Вашей администрации. Геббельс бледнеет по сравнению с тем, что творят Добродеев и Эрнст (коммунистический лидер Г. Зюганов).

В некоторых случаях обращение политических лидеров к сфере искусств выдает крайне низкую культуру и эрудицию автора. Очень показательны следующие высказывания.

Первое и осознанное уважение к женщине я пережил, прочитав «Грозу» Островского. Очень уж мне понравилась Катерина, сиганувшая в известном направлении (Г. Янаев, вице-президент СССР). Пушкин несчастный был. Лучше бы его не было совсем (В. Жириновский, вице-спикер Государственной думы). Я сегодня ночью - ну как-то готовился. Ну, решил на свежую голову, так сказать, часа в два ночи почитать Пушкина. И вы знаете, оказалось не так просто (Б. Ельцин, Президент России).

Один из лидеров левых экстремистов Виктор Анпилов предлагает оригинальную трактовку личности идеологически близкого ему героя «Собачьего сердца»: Когда меня сравнивают с Шариковым, ну там Киселев… Шариков - хорошая русская фамилия, она отражает сложность характеров в повести Булгакова. Шариков прошел путь от собаки до человека, который задался вопросом: «А зачем я появился на свет? Какова моя миссия?» (В. Анпилов, сопредседатель национально-патриотического союза).

Видимо, только идеологическая близость к герою М. А. Булгакова помешала нашему современнику понять, что Шариков так и не смог стать достойным человеком, а его характер изображен не столь уж сложным. Однако общий слоган - «Все отнять и поделить!» - оказался важнее психологических, моральных характеристик и литературоведческих деталей.

Иногда даже филологу трудно сразу понять сложные литературные аллюзии государственных мужей. Например, В. С. Черномырдин обращается к авторитету А. П. Чехова: Правительство поддерживать надо, а мы ему по рукам, по рукам, все по рукам. Еще норовим не только по рукам, но еще куда-то. Как говорил Чехов. Не исключено, что Виктор Степанович, размышляя о взаимодействии ветвей государственной власти, вспомнил рассказ «По делам службы», где старик-вестовой горько жалуется: «Летось веду арестанта в город, а он меня - по шее! по шее! по шее!». В этом случае правительство предстает как безответный возница, а депутаты - как агрессивный арестант. Однако вполне возможно, что в памяти эрудита запечатлелись слова из письма Ваньки Жукова своему дедушке Константину Макаровичу: «А на неделе хозяйка велела мне почистить селедку, а я начал с хвоста, а она взяла селедку и ейной мордой начала меня в харю тыкать». И в том и в другом контексте люди, мешающие В. С. Черномырдину и его подчиненным, оцениваются крайне негативно, тогда как само правительство проявляет полную покорность обстоятельствам.

Значительно реже политические эрудиты обращаются к архитектуре, изобразительному искусству и театру, но и эти сферы в ряде случаев становятся источником ярких образов, обнаруживая оригинальный авторский подход к эстетическим ценностям. Ср.:

Почему вывоз икон считают контрабандой? Раз берут - надо продавать. И рисовать их, рисовать. Что у нас, Рублевых что ли, нет? (В. Брынцалов, кандидат в Президенты России). Деньги - источник духовности. Можешь себе место в Большом театре купить. Оперу там послушать, балет опять же (В. Брынцалов). Наш президент больше был похож на постоянно падающую Пизанскую башню (К. Затулин, депутат Государственной думы).

Итак, обращение к прецедентным феноменам - характерная черта отечественной политической коммуникации. Этот прием позволяет ярче представить политическую позицию автора, привлечь внимание к историческим основам современных социальных теорий, усилить прагматическое воздействие текста. Вместе с тем легко заметить, что неудачное использование прецедентных имен обнаруживает косноязычие и скудоумие автора, что особенно бросается в глаза на фоне его значительного общественного положения.

Можно выделить несколько критериев эффективности использования прецедентных феноменов в политической коммуникации.

1. Политическая уместность прецедентного феномена. Используемые автором прецедентные имена должны в полной мере соответствовать дискурсивным характеристикам текста и особенно представлениям адресата. Например, в статье С. Белковского «Специальная теория Путина» (Комсомольская правда. 29.09.2004) выражается резкое неприятие прецедентного имени, использованного бывшим Государственным секретарем США Збигневом Бзежинским. Ср.: Гигант либерально-демократической мысли, отец всей и всяческой демократии, 76-летняя особа, приближенная к Всемирному правительству, - короче, сам Збигнев Бзежинский опубликовал программную статью «Московский Муссолини». В статье гигант на полном серьезе уподобил Владимира Путина Бенито Муссолини, а путинский режим - итальянскому фашистско-корпоративному государству 20-30-х годов прошлого века.

2. Интертекстуальная сверхдетерминация прецедентного феномена. Этот термин широко используется в теории и практике психоанализа, где он обозначает обусловленность текста множеством накладывающихся друг на друга интертекстуальных связей. Чем больше таких связей у прецедентного феномена, тем эффективнее будет его использование в тексте. Например, Сергей Козлов, анализируя фразу Ю. Тавровского «Спящую красавицу внешнеполитической пропаганды пора будить», демонстрирует, что прецедентный феномен «Спящая красавица» в российском сознании связан не только со сказкой Перро, но и с балетом П.И. Чайковского в постановке М. Петипа, а также с недавнем возрождением этого балета в Мариинском театре. В результате «Спящая красавица» воспринимается как образ политической реставрации, тесно связанной с Петербургом (С. Козлов http).

3. Доступность используемого прецедентного феномена для читателей, на которых ориентируется соответствующее издание. В одной из наших публикаций [Нахимова 2004] было показано, что не более четверти первокурсников педагогического университета оказались в состоянии понять смысл таких прецедентных феноменов, как Смутное время, Ходынка, Акела промахнулся, пепел Клааса стучал в сердце прокурора. Еще более яркие факты, иллюстрирующие особенности восприятия студентами прецедентных высказываний, приведены в исследованиях Н. А. Кузьминой [2000, 2004]. Обратившись к рассмотренным выше текстам, можно предположить, что не все читатели отчетливо помнят, кто такие Босх, Монк, Ришелье, Бирон, Мазарини, Вышинский или Ягода. Очевидно, что человек, не способный осознать тот или иной прецедентный феномен, оказывается вне зоны его прагматического воздействия.

4. Достаточная точность и недвусмысленность использования прецедентного феномена. Не замеченная вовремя политиком возможность двоякого понимания фразы отвлекает внимание от авторского замысла. Среди рассмотренных выше особенно двусмысленно воспринимается фраза Дмитрия Аяцкова «Я завидую Монике Левински». Не вполне корректным представляется и обращение приморского губернатора к опыту французского президента (Де Голль был мудрым человеком, поэтому и мне надо помудреть): все-таки слишком велика интеллектуальная дистанция от губернатора Евгения Ноздратенко до президента Шарля де Голля. По-разному можно оценить и рассказ депутата Шандыбина о том, что длина очереди в его кабинет сопоставима с размерами очереди в мавзолей В. И. Ленина. Создается впечатление, что некоторые наши политические лидеры не до конца осознают, что их внимательно слушают и пытаются найти скрытый глубокий смысл в каждом высказывании.

Вместе с тем в условиях современного российского политического дискурса отнюдь не считается недостатком некоторая грубость и даже оскорбительность используемого образа, а также неточное цитирование или смысловое преобразование цитаты. Использование прецедентных феноменов - это, помимо прочего, эффективный способ оскорбить и унизить оппонента, не опасаясь при этом судебного преследования.

5. Возможность взаимодействия соответствующего прецедентного имени с другими прецедентными феноменами и иными образными средствами в пределах текста. Особенно эффективно доминирование в пределах текста комплекса прецедентных феноменов, восходящих к одной смысловой гиперсфере-источнику.

Рассмотренные в настоящей главе материалы позволяют сделать следующие выводы о специфике взаимодействия прецедентных феноменов из мегасфер-источников «Мир искусств» и «Мир реальности» в текстах массовой коммуникации.

1. При анализе случаев прецедентности, восходящих к мегасфере-источнику «Мир реальности», в современных текстах регулярно обнаруживаются феномены, которые связаны со сферами-источниками «История России», «История зарубежных стран». Авторы часто обращаются в поисках примеров и аналогий к политическим событиям прошлых лет, происходившим как в России, так и в иных странах.

2. Прецедентные онимы из мегасферы-источника «Мир реальности» при реализации в конкретных текстах постоянно взаимодействуют с концептами и лексическими единицами, с которыми они связаны в ментальном лексиконе. Можно выделить следующие типовые взаимосвязи рассматриваемых прецедентных онимов:

- взаимосвязи с другими видами прецедентных феноменов - прецедентными высказываниями, прецедентными ситуациями и прецедентными текстами;

- взаимосвязи с другими онимами (в том числе с теми, которые не относятся к числу прецедентных);

- взаимосвязи с прецедентными феноменами, которые относятся к «Миру искусств», особенно с прецедентными феноменами, восходящими к сферам-источникам «Литература», «Театр» и «Кино»;

- взаимосвязи с единицами ментального лексикона, не являющимися прецедентными, но относящимися к той же смысловой сфере-источнику или смысловой сфере-мишени.

3. Среди прецедентных феноменов из субсферы «Мир искусства» в современной отечественной массовой коммуникации по-прежнему преобладают такие, которые относятся к сфере литературы. На следующих по частотности в современных текстах местах оказались прецедентные имена из сфер-источников «Театр», «Музыка» и «Кино». Вместе с тем традиционная «литературоцентричность» русской культуры в последние годы начала несколько ослабевать за счет повышения роли прецедентных феноменов, восходящих к сферам-источникам «Театр», «Музыка» и «Кино». В конкретных текстах массовой коммуникации нередко наблюдается тесное взаимодействие прецедентных феноменов, относящихся к различным сферам-источникам «Мира искусств». Во многих случаях спектакли, кинофильмы, телепередачи служат своего рода «ретрансляторами» литературных текстов, в результате чего прецедентные феномены, которые, казалось бы, восходят к сфере-источнику «Литература», в действительности рождены спектаклями, кинофильмами, телепередачами, основанными на литературных текстах.

4. Восприятие прецедентного феномена становится более ярким, если он акцентируются в тексте при помощи тех или иных средств, способствующих привлечению внимания читателей к форме выражения соответствующих смыслов. Особую значимость для восприятия прецедентности приобретает использование соответствующего феномена в заголовке текста, в его начальной фразе и в концовке.

5. Доминантные прецедентные феномены, выступающие в тексте в тесном взаимодействии с концептами и лексическими единицами, с которыми они связаны в ментальном лексиконе, представляют собой одно из важных средств обеспечения связности и цельности текста, усиливают его эстетическую значимость и прагматический потенциал. Удачное использование прецедентного феномена - мощное средство воздействия на адресата, способ преобразования картины мира в его сознании. Применение прецедентного феномена способно изменить отношение к обсуждаемой проблеме, создает эмоциональный фон, необходимый для принятия решений, и подсказывает решения за счет активизации аналоговых возможностей человеческого мышления.

6. Применение когнитивно-дискурсивного и лингвокультурологического анализа существенно расширяет возможности традиционной лингвистики текста. Эффективный анализ текстообразующей роли прецедентных феноменов возможен только с учетом их интертекстуальных связей и дискурсивной организации текста. Такое исследование позволяет лучше понять развертываемые прецедентные феномены в их взаимосвязи не только внутри текста, но и в общем континууме современности.

7. При использовании прецедентных феноменов в тексте особую значимость имеют дискурсивные факторы. К числу важных причин коммуникативных неудач относится политическая неуместность упортребления прецедентного феномена, его недостаточная известность и ограниченность интертекстуальных связей, недостаточный учет аудитории соответствующего издания. Существенные недочеты - возможность двоякого понимания фразы, неточное цитирование, оскорбительные аллюзии.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное когнитивно-дискурсивное исследование системы прецедентных онимов, которые используются в современной отечественной массовой коммуникации, свидетельствует, что названная система - это важное средство постижения, категоризации, концептуализации, представления и оценки действительности. Указанная система ярко отражает национальное самосознание и дискурсивные характеристики соответствующего текста: его авторство и адресность, условия создания и функционирования, интертекстуальные связи и социальное восприятие.

Прецедентные онимы - это существенная часть национальной языковой картины мира, они задают национальную систему ценностей и антиценностей, которая в той или иной мере регулирует поведение представителей национально-лингвокультурного сообщества, объединяя «своих» и противопоставляя их «чужим». Постсоветское преобразование русского языка и особенно его функциональных свойств в значительной степени связано и с обновлением корпуса прецедентных онимов, с усилением роли интертекстуальности в организации массовой коммуникации.

Прецедентные онимы с давних пор привлекают внимание ученых различных специальностей (философия, логика, лингвистика, культурология, антропология и др.). В рамках филологии известны исследования прецедентных онимов в рамках структурно-семантической и сравнительно-исторической парадигмы, с позиций ономастики, психолингвистики, этнолингвистики, лингвокультурологии, этимологии и иных научных направлений. Использование идей, методик и эвристик когнитивно-дискурсивной парадигмы позволило по-новому подойти к решению ряда дискуссионных проблем, выявить ранее не обнаруженные закономерности и охарактеризовать современные тенденции в развитии системы российских прецедентных онимов, функционирующих в постсоветской массовой коммуникации.

В рамках когнитивно-дискурсивной парадигмы прецедентные онимы рассматриваются как языковая (речевая) репрезентация прецедентных концептов, существующих в национальном и личностном сознании. Поэтому не имеют оснований возможные споры об отнесении соответствующих единиц при анализе к лингвистическим или же ментальным. В зависимости от задач того или иного этапа исследования специалист может рассматривать или ментальные единицы (прецедентные концепты), или языковые (речевые) единицы (прецедентные онимы), или же обращаться к соотношению ментальных и языковых (речевых) феноменов. При конкретном анализе прецедентных онимов важно учитывать, что они выступают репрезентантами ментальных феноменов.

При исследовании прецедентных онимов следует учитывать, что их свойства определяются принадлежностью одновременно к нескольким языковым и ментальным подсистемам.

Во-первых, прецедентные онимы - это лексические единицы, а поэтому среди них обнаруживаются неологизмы и архаизмы, окказионализмы и историзмы, региональные и общероссийские единицы; прецедентные онимы могут иметь синонимы и антонимы, для них в той или иной мере характерны многозначность и омонимия.

Во-вторых, прецедентные онимы, сохраняя в той или иной степени свойства имен собственных, могут принадлежать к числу антропонимов, зоонимов, топонимов, хрононимов и иных подобных разрядов ономастической лексики.

В-третьих, коннотативные значения прецедентных онимов имеют метафорический характер, а поэтому при анализе метафорических смыслов прецедентных онимов, как и при анализе иного рода метафор, целесообразно разграничивать сферы-источники и сферы-мишени метафорической экспансии, различать «живые» и «стертые» образы, учитывать иные виды классификации и исследования метафор.

В-четвертых, прецедентные онимы относятся к числу прецедентных феноменов, а поэтому взаимодействуют (в конкретных текстах, в ментальном лексиконе и др.) с системами прецедентных высказываний, прецедентных текстов, прецедентных ситуаций.

В современной когнитивной науке существует несколько ведущих направлений исследования прецедентных онимов. Это теория концептуальной метафоры (Дж. Лакофф, М. Джонсон, А. Н. Баранов, Ю. Н. Караулов и др.), теория концептуальной интеграции (М. Тернер, Ж. Фоконье и др.), теория когнитивной дефиниции и профилирования (Е. Бартминьски, Н. П. Попова, С. В. Елисеева), теория жесткой и нежестской референции (А. П. Бабушкин, С. Крипке, А. Д. Шмелев), концептуальные исследования (В. И. Карасик, М. В. Пименова, Г. Г. Слышкин, И. А. Стернин и др.). Каждое из этих направлений имеет свой инструментарий, позволяющий глубже исследовать те или иные свойства прецедентных онимов и закономерности их функционирования.

Параллельное использование в рамках когнитивно-дискурсивной парадигмы идей, методики и эвристик нескольких ведущих направлений когнитивистики характерно для представленного в настоящем исследовании широкого подхода к рассмотрению прецедентных онимов. Опыт исследования показал, что применение когнитивно-дискурсивной методологии при изучении прецедентных онимов наиболее эффективно во взаимодействии с традиционными общенаучными и специальными лингвистическими методами, методиками и приемами исследования.

Для представленной в настоящей диссертации широкой трактовки прецедентных онимов закономерна многополярная характеристика рассматриваемого феномена. При таком подходе не имеют принципиального значения некоторые терминологические дискуссии. Так, если ориентироваться на теорию концептуальной метафоры, то многие (однако не все) рассмотренные в настоящем исследовании прецедентные онимы должны рассматриваться как особая разновидность метафор. Если же рассматривать указанные единицы с позиций теории прецедентности, они должны быть отнесены к числу прецедентных имен, которые, вместе с прецедентными высказываниями, прецедентными ситуациями и прецедентными ситуациями, составляют систему прецедентных феноменов. Если же взять за основу теорию концептуальной интеграции, то многие случаи использования прецедентных онимов должны квалифицироваться как бленды, интегрирующие соответствующие ментальные пространства.

Система прецедентных онимов - это национальная лингвокультурная ценность, отражающая как историю языка и общества, так и их современное состояние. Постсоветская система прецедентных онимов характеризуются крайне высокой исторической динамикой: в данном разряде слов особенно часто появляются метафоры-неологизмы, которые иногда уже через три-четыре года пополняют ряды историзмов и архаизмов. Не менее последовательно подсистема архаизмов и историзмов пополняется за счет прецедентных онимов, которые связаны с реалиями советской эпохи. Скорость этих процессов значительно выше, чем темпы обновления разрядов слов, не относящихся к именам собственным. Специальные подсчеты показывают, что в корпусе прецедентных онимов, используемых в современной массовой коммуникации, заметно преобладают отечественные по происхождению имена собственные. Вместе с тем более трети современных прецедентных онимов связаны с зарубежными источниками, что свидетельствует о значительной роли, которую играют универсально-прецедентные имена в российской культуре.

При рассмотрении ментальных сфер-источников прецедентных онимов важно разграничивать мегасферы «Мир реальности» и «Мир искусств». Специфика каждой из указанных мегасфер существенно влияет на закономерности использования прецедентных имен собственных в массовой коммуникации.

Среди прецедентных феноменов с мегасферой-источником «Мир искусств» современной российской массовой коммуникации по-прежнему преобладают такие, которые относятся к сфере литературы. Вместе с тем традиционная «литературоцентричность» русской культуры в последние годы начала несколько ослабевать за счет повышения роли прецедентных феноменов, восходящих к сферам-источникам «Театр», «Музыка» и «Кино». Спектакли, кинофильмы, телепередачи нередко служат «ретрансляторами» литературных текстов, в результате чего наши современники соотносят прецедентные феномены, которые изначально восходят к сфере-источнику «Литература», преимущественно со спектаклями, кинофильмами, телепередачами, созданными на основе литературных текстов.

Среди прецедентных феноменов, восходящих к «Миру реальности», в постсоветской массовой коммуникации особенно активно используются такие, которые связаны со мегасферой-источником «История». Современные авторы часто обращаются в поисках примеров и аналогий к событиям прошлого, сопоставляют ситуацию в России с тем, что происходит за рубежом.

Использование когнитивно-дискурсивной методологии позволяет существенно усовершенствовать понятийно-терминологический аппарат, который используется при исследовании прецедентных онимов. С позиций когнитивной лингвистики аксиологему можно охарактеризовать как когнитивный феномен (концепт), включающий аксиологический компонент (позитивный, негативный или переменный). Этот компонент предопределяет особенности использования языковых репрезентантов соответствующей аксиологемы. Следует различать аксиологемы со стабильным оценочным модусом (позитивным или негативным) и с вариативным модусом.

При когнитивном подходе мифологема понимается как ментальная единица (концепт), отражающая принимаемые на веру стереотипы массового сознания, которые часто характеризуются неверифицируемостью и внерациональностью, гиперболичностью, часто аксиоматичностью, динамичностью, зависимостью от социального этапа развития общества. Мифологема формирует концептуальные схемы и категории, обусловливающие процессы восприятия, обработки и оценки получаемой информации о том или ином объекте.

В настоящем исследовании идеологема понимается как ментальная единица (концепт), в содержание которой входит идеологический компонент. Идеологема формирует концептуальные схемы и категории, обусловливает процессы восприятия, обработки и оценки получаемой информации о том или ином идеологически значимом объекте. Смысловое содержание и эмоциональная окраска идеологемы могут неодинаково восприниматься адресатами, поскольку идеологемы репрезентируют специфический взгляд на соответствующую реалию.

Когнитивное понимание терминов «идеологема», «мифологема» и «аксиологема», а также характеристика прецедентных имен как языковых и речевых репрезентантов указанных ментальных феноменов (концептов) способствует более точному представлению взаимоотношений между единицами ментального лексикона и их языковыми (и речевыми) репрезентантами.

Проведенное исследование показало, что в современных текстах массовой коммуникации активно используются специальные средства, направленные на акцентирование прецедентных феноменов. К числу таких средств относятся повышенная частотность использования, наличие определенной системы прецедентных единиц, использование прецедентных феноменов в сильной позиции (заголовок, первая и последняя фразы текста и др.), разнообразие прецедентных феноменов по видам, сферам-источникам, по форме представления и иным параметрам. Значительное воздействие оказывают и такие признаки, как рассредоточенность прецедентных феноменов, то есть их присутствие в различных частях текста, взаимодействие с иными образными средствами (метафора, антитеза, аллюзия, гипербола и др.). Активное использование прецедентных онимов способствует привлечению внимания читателя (слушателя) к форме и содержанию текста.

Представленное исследование - это очередной, но далеко не последний этап в рассмотрении проблем прецедентных онимов. Дальнейшее развитие когнитивной теории и практики ее исследования приведет к постановке новых проблем, к обновлению и совершенствованию научного инструментария, который используется для исследования прецедентных имен и иных прецедентных феноменов.

БИБЛИОГРАФИЯ

1. Алексеева М. С. Прецедентные феномены в интернет-рекламе предприятий ресторанного бизнеса: автореф. дис … канд. филол. наук. - Екатеринбург, 2009.

2. Алексеенко М. А. Текстовая реминисценция как единица интертекстуальности // Массовая культура на рубеже ХХ - ХХI вв.: человек и его дискурс. Сб. науч. тр. - М., 2003.

3. Алефиренко Н. Ф. Спорные проблемы семантики. - Волгоград, 1999.

4. Алиференко Н.Ф. Поэтическая энергия слова: Синергетика языка, сознания и культуры. М., 2002.