Словарь по философии

СЕЛЛАРС (Seilars) Рой Вуд (18801973) -- амер. философ, один из основоположников критического реализма* и философского натурализма* в США. Первоначально занимался эпистемологическими проблемами, прежде всего механизмами чувственного познания и трактовкой истины как соответствия знания объективной реальности. В работе «Эволюционный натурализм» (1922) подкрепил свою эпистемологию онтологической системой, в основу которой было положено понимание природы как всеохватывающего, динамично развивающегося бытия. Ее конкретизацией явилась материалистическая концепция, обоснованная в кн. «Философия физического реализма» (1932). В онтологии* С. отстаивал принцип эмерджентности, или творческой самоактивности природы, выражающейся в порождении новых, более высоких форм, и теорию уровней -- генетически связанных, но несводимых друг к другу структур бытия. Эта теория была направлена против онтологического и методологического редукционизма*. Свою философскую антропологию он квалифицирует как натуралистический гуманизм. Ценность религии для С. заключается в трансляции ею обще. человеческих нравственных норм.

СЕЛЛАРС (Seilars) Уилфрид (19121995) -- амер. философаналитик, представитель научного реализма*. Сын Р.В. Селларса*. Воспитанный отцом в духе критического реализма, С. затем испытал сильное воздействие логического эмпиризма Карнапа*. На его философские взгляды оказали влияние также идеи Пирса* и оксфордской школы аналитической философии*. Преподавал философию в Питсбургском унте. Одной из главных проблем для С. было преодоление свойственного неопозитивизму* разрыва между рационализмом и эмпиризмом. Причину этого разрыва С. усматривает в «мифе о данных», согласно которому фундаментом знания, являются первичные «данные» ощущений, приобретаемые без всякого предварительного обучения, лишь в процессе непосредственного чувственного контакта с внешним миром. В противовес этой «догме эмпиризма*», С. утверждал, что ощущения и восприятия становятся «данными», лишь получая интерпретацию в рамках принятой концептуальной схемы. Существуют два типа таких схем: «каркасы» обыденного опыта и научных теорий. Обыденный опыт позволяет строить «феноменальную картину мира», элементами которой являются фиктивные сущности -- «объекты представлений»; научные теории -- «ноуменальную картину мира», составленную из истинных отображений реального бытия, «научных образов».

Проблема истинности «научных образов» -- центральный пункт противоречий в его концепции. С одной стороны, истинность научных суждений должна удостоверяться «соответствием» с реальностью, с другой -- это соответствие не может быть установлено вне рамок теории, истинность которой должна быть проверена. Такая проверка, как следует из критики «мифа о данных», не может опираться на «теоретически нейтральный» эмпирический базис. Поэтому критерием истинности теории объявляется успешность объяснения «феноменов» повседневного опыта, сама же эта успешность определяется прагматикой употребления научного знания и научной коммуникации. В результате научный реализм С. вынужден искать компромисс с инструментализмом* и прагматизмом*, «гипотеза» о существовании объектов реального мира становится метафизическим постулатом его доктрины. Концепцию С. часто называют также «экспланативистским реализмом» за смещение центра тяжести в сторону логикометодологического анализа процессов объяснения* явлений в рамках теоретических систем науки. Ему принадлежат оригинальные разработки в теории смысла и референции (функциональная концепция значения). Вслед за Пирсом, он понимает развитие науки как «самокорректирующийся процесс концептуальных изменений», т.е. непрерывный процесс обновления знания через совершенствование объяснительных возможностей науки и преодоление ее внутренних противоречий. Мышление он трактует как нейрофизиологический процесс и в качестве такового оно подлежит естественнонаучному анализу (тезис «научного материализма»*), который должен объяснить факты «феноменального» видения мира человеком и, в конечном счете, привести к замене его научной картиной мира («синоптическому» видению). В этике С. защищает позиции альтруизма и либерализма.

СЕМАНТИКА (от греч. semantikos -- обозначающий) -- раздел языкознания и логики, в котором исследуются проблемы, связанные со смыслам, значением и интерпретацией* знаков и знаковых выражений. В широком смысле С., наряду с синтактикой и прагматикой, является частью семиотики -- комплекса философских и научных теорий, предметом которых являются свойства знаковых систем: естественных языков, искусственных языков науки (в том числе частично формализованных языков естественнонаучных теорий, логических и математических исчислений), различных систем знаковой коммуникации в человеческом обществе, животном мире и в технических информационных системах. При определенных допущениях знаковыми системами можно считать средства изобразительного искусства, музыки, архитектуры и говорить о С. языка искусства.

Ядро семантических исследований составляют разработки С. естественных языков и логической С. Эти проблемы традиционны для философии, они рассматриваются в контексте эпистемологических проблем и вопросов о сущности и функциях языка. Напр., в античной и средневековой философии одним из центральных был вопрос о соотношении имени и именуемой реальности. Философские аспекты С. естественного языка получили дальнейшее развитие в трудах Декарта, Лейбница, В. фон Гумбольдта, Пирса*, Гуссерля* и др. Большой вклад в семантические исследования внесли представители лингвистической философии*. С. естественного языка изучается конкретными методами в лингвистике, в частности математической (Хомский* и др.).

Ключевые проблемы С. получили точное выражение в связи с построением и изучением формализованных языков, формальных систем (исчислений). Содержательная интерпретация таких языков -- предмет логической С., раздела логики, в котором изучается смысл и значение понятий и суждений как выражений определенной логической системы и который ориентирован на содержательное обоснование логических правил и процедур, свойств непротиворечивости и полноты такой системы. К задачам логической С.относится экспликация понятий «смысл», «значение», «истинность», «ложность», «следование» и т.п. В своем современном * виде логическая С. сформировалась благодаря трудам Пирса, Фреге*, Рассела*, Карнапа*, Куайна*, А.Черча, Тарского*, Дж. Кемени, Крипке*. Часто логическую С. разделяют на теорию референции (обозначения) и теорию смысла. Первая использует такие категории, как «имя», «определимость», «выполнимость» и др., вторая исследует отношение формализмов к тому, что они выражают. Ее основными понятиями являются понятия смысла, синонимии, аналитической и логической истинности. На уровне понятий и суждений важнейшими в логической С. является вопросы, связанные с различением между объемом и содержанием понятия, между истинностным значением и смыслом суждения. Это различение выражено в основном семантическом треугольнике -- трехчленном отношении между предметом (событием), содержанием (смыслом) и именем. На уровне формальной системы центральным семантическим понятием является интерпретация, т.е. отображение формализмов системы на некоторую область реальных или идеальных объектов, в некоторую содержательную теорию или ее часть. В С. исследуются непротиворечивость и полнота таких систем при помощи различных семантических моделей; основную роль при этом играют определения понятия истинности. В настоящее время построено множество различных типов семантических моделей.

СЕМАНТИЧЕСКОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ ИСТИНЫ -- формальнологическое уточнение классической (корреспондентной) концепции истины, экспликация интуитивного представления об истине как соответствии реальности, разработанное в логикосемантической теории Тарского*. Впервые эта концепция была изложена Тарским в 1933. Непосредственным поводом к ее формулировке послужило для него стремление преодолеть присущие естественному языку семантические парадоксы (типа известного парадокса «Лжец»). В отличие от представителей лингвистической философии*, он считал естественные языки несовершенными, «семантически замкнутыми», т.е. содержащими как сами выражения, так и их имена, а также семантические термины типа «истинно», применимые по отношению к выражениям определенного языка. При этом Тарский исходил из принципиальной возможности формализации естественных языков. Строгое определение истины должно, по его мнению, удовлетворять требованию материальной адекватности и формальной непротиворечивости. Первому требованию отвечает следующая формулировка (так называемая конвенцияТ): «Р» истинно, если и только если Р, которая не является тавтологией, поскольку здесь четко различаются стоящее справа предложение, обозначающее определенную ситуацию в реальности (Р), и стоящее слева имя этого предложения («Р»). Второму требованию отвечает перевод предложения Р из формализованного объектного языка в более богатый метаязык, в котором оказывается возможным построить непротиворечивое определение истины и других семантических понятий. В свою очередь, семантика метаязыка определяется в метаметаязыке, и так до бесконечности. Эта концепция истины сыграла важную роль в разработке методов построения семантики формализованных языков. Развивая концепцию Тарского, Поппер* и Дэвидсон* показали впоследствии ее применимость к неформализованным, естественным языкам.

СЁРЛ (Searle) Джон (р. 1932) амер. философ, представитель аналитической философии*. С 1959 преподает в Калифорнийском унте в г. Беркли. Испытал влияние идей лингвистической философии* Остина*, которые развил и усовершенствовал в кн. «Речевые акты» (1969). В основе разработанной им классификации главных видов действий, производимых языком, лежит понятие «иллокутивная цельт. Языковое значение, согласно С., присуще не изолированным словам или предложениям, а их воспроизведению в рамках целостного «речевого акта», в процессе межличностной коммуникации. Дальнейшее развитие теории «речевых актов» С. было связано, вопервых, с разработкой формального аппарата «иллокутивной логики», а вовторых, со сближением самого понятия «речевого акта» с понятием интенциональности*. В этой связи философию языка С. рассматривает как ветвь философии сознания. Способность «речевых актов» представлять объекты и положения дел в мире -- продолжение более фундаментальной в биологическом плане интенциональной способности сознания относить организм к миру.

В философии сознания С. выступает как критик теорий тождества ментального и телесного, а также любых разновидностей картезианского дуализма. Сознание он рассматривает как каузально эмерджентное свойство мозга (и организма в целом), что, однако, не исключает субъективного характера сознания. Оно -- гибкая способность организма, основа творческого поведения. В ходе эволюционного отбора оно создает лучшие возможности для распознавания ситуаций, нежели бессознательные механизмы психики. Субъективность сознания -- онтологическая, а не эпистемологическая категория. Любое состояние сознания всегда чьето состояние. В отношении сознания неприменима модель, характерная для наблюдения в объективном мире: здесь отпадает различие процесса наблюдения и наблюдаемой вещи. Интроспекция собственного ментального состояния, полагает С., сама и является этим состоянием. К числу главных свойств сознания он относит интенциональность, темпоральность, единство, субъективность, структурированность и социальность. Он критикует компьютерные модели сознания, подчеркивая, что поскольку программы синтаксичны, а сознанию внутренне присуще ментальное содержание

(семантика), то из этого следует, что компьютерные программы сами не могут представлять процесса сознания. Вычислительные процессы абстрактны, формальны и подлежат интерпретации обладающим сознанием субъектом. В своих публицистических работах С. обсуждает актуальные проблемы гуманитарного университетского образования.

СИМВОЛ (от греч. simbolon -- опознавательный знак, примета). Многочисленные истолкования понятия С., возникавшие на протяжении всей истории философской мысли, можно свести к двум основным тенденциям. В соответствии с первой, С. интерпретируется как образно представленная идея, как средство адекватного перевода содержания в выражение. Согласно второй, С. несет в себе первичный и далее не разложимый, сопротивляющийся определению опыт мышления; смысл С. не имеет однозначного прочтения, постижение его связано с интуицией. В философии XX в. С. как сложный многоаспектный феномен исследуется в рамках самых различных подходов: семиотического, логикосемантического, гносеологического, эстетического, психологического, герменевтического. Рассматриваются такие стороны проблемы как соотношение С., знака и образа; место и роль С. в жизнедеятельности; символизм в искусстве, религии, науке; С. как социокультурный феномен; символизация как проявление индивидуального и коллективного бессознательного*;природа универсальных С. и т.п.

Создание целостной философской концепции С. связано с именем Кассирера*. В его «Философии символических форм» С. рассматривается как единственная и абсолютная реальность, «системный центр духовного мира», узловое понятие, в котором синтезируются различные аспекты культуры и жизнедеятельности людей. Согласно Кассиреру, человек -- это «животное, созидающее символы»; иначе говоря, благодаря оперированию С., человек утверждает себя, конструирует свой мир. Символические формы (язык, миф, религия, искусство и наука) предстают как способы объективации, самораскрытия духа, в которых упорядочивается хаос, существует и воспроизводится культура.

Не менее значимое место понятие С. занимает в аналитической психологии Юнга*. С. трактуется им как главный способ проявления архетипов* -- фигур коллективного бессознательного, унаследованных от древнейших времен. Один и тот же архетип, согласно Юнгу, может выражаться и эмоционально переживаться посредством различных символов. Например, Самость -- архетип порядка и целостности личности -- символически предстает как круг, мандала, кристалл, камень, старый мудрец, а также и через другие образы объединения, примирения полярностей, динамического равновесия, вечного возрождения духа. Основное предназначение С. -- защитная функция. С. выступает »качестве посредника между коллективным бессознательным и душевной жизнью отдельного человека, является сдерживающим, стабилизирующим механизмом, препятствующим проявлению иррациональных дионисийских сил и порывов. Разрушение С. неизбежно приводит к дестабилизации духовной жизни общества, опустошенности, вырождению и идеологическому хаосу.

Тезис об изоморфизме между культурными и ментально -символическими структурами характерен для структурализма*. По ЛевиСтросу*, всякая культура может рассматриваться как ансамбль символических систем, к которым прежде всего относятся язык, брачные правила, искусство, наука, религия. В своих работах он описывает особую логику архаического мышления, свободную от строго подчинения средств цели. В этой логике «бриколяжа» С. обладает промежуточным статусом между конкретночувственным образом и абстрактным понятием.

Онтологический аспект в понимании С. подчеркивает Хайдеггер* в связи с исследованием истоков искусства. «Творение есть С.», в котором в равной мере проявляется «открытость» и «сокрытость» (неисчерпаемая смысловая полнота) бытия,. разрешается вечный спор «явленности» и «тайны». Развивая эту мысль, Гадамер* утверждает, что понимание С. невозможно без осмысления его «гностической функции и метафизической подосновы». С. предполагает неразрывную связь видимого и невидимого, совпадение чувственного и сверхчувственного. Его нельзя дешифровать простым усилием рассудка, поскольку для него не существует значения в виде некоторой формулы, которую нетрудно извлечь. Именно в этом состоит принципиальное отличие С. от аллегории и знака. Знак как «чистое указание» выражает, по Гадамеру, физические параметры (начертание или звук) культурного существования. Знаки, окружающие человека повсюду и в любой момент времени, могут быть бессмысленными. Лишь обращение к С. подразумевает необходимость совершения акта сознания. Если для утилитарной знаковой системы многозначность -- помеха, нарушающая рациональное функционирование, то С. тем содержательнее, чем более он многозначен. Смысловая структура С. многослойна и рассчитана на внутреннюю работу воспринимающего.

По Гуссерлю*, проблема символизации языка сталкивается с парадоксом, состоящим в том, что язык есть вторичное выражение понимания реальности, но только в языке его зависимость от этого понимания может быть «выговорена». Символическая функция языка раскрывается, исходя из двойственного требова' ния: логичности и допредикативного «предшествующего» обоснования языка, которое обнаруживается в операции «возвратного вопрошания», «движения вспять». Эти идеи продолжены в герменевтике Рикёра*, по определению которого С. есть «выражение, обладающее двойным смыслом»: изначальным, буквальным и иносказательным, духовным. Благодаря такой своей природе, С. «зовет к интерпретации». Обстоятельно рассмотрев в своих работах различные подходы и толкования С., Лангер* утверждает, что анализ символических образований и «символической способности» человека является специфической чертой современного философствования, что «в фундаментальном понятии символизма мы имеем ключ ко всем гуманистическим проблемам».

СТРОСОН (Strawson) Питер (р. 1919) -- брит. философаналитик. Проф. Оксфордского унта (196888). В своих ранних работах критиковал теорию дескрипций Рассела* за недоучет многообразия способов и контекстов употребления предложений, а также семантическую теорию истины Тарского* с позиций лингвистической философии*. Согласно С., понятие истины не фиксирует фундаментальных семантических характеристик, а используется прежде всего для выражения нашего согласия (восхищения, одобрения и проч.) в отношении того, что говорится. С. считает, что формальнологические исчисления высказываний и предикатов недостаточно богаты для выражения структуры и свойств естественного языка. Он также критиковал попытки дать строгое логическое обоснование принципа индукции, считая его необходимой стороной человеческой рациональности как таковой.

С. является инициатором «реабилитации» традиционной философской проблематики в англосаксонской аналитической философии*. С конца 50х годов его научные интересы сосредоточены на разработке теории «дескриптивной метафизики». В кн. «Индивиды» (Individuals. L., 1959) С. в соответствии с позицией «здравого смысла» утверждает базисный характер понятий материального объекта и личности в «концептуальной схеме» нашего познания. Без первого понятия, по его мнению, была бы невозможна идентификация всех единичных объектов (партикулярностей), без второго -- идентификация различных состояний сознания человека. «Дескриптивную метафизику» он противопоставляет «ревизующей», стремящейся изменить связи между элементами концептуальной схемы. Для философии С. также характерно приспособление отдельных положений кантианства (теория Опыта, «трансцендентальная аргументация») для целей аналитической философии. В кн. «Границы смысла» (1966) он дал оригинальную и вызвавшую резонанс интерпретацию «Критики чистого разума» Канта. В ряде поздних публикаций С. исследует проблемы этики, разрабатывает типологию различных видов философского натурализма*, к которому относит и свою собственную позицию, подчеркивая ее нередукционистский характер.

СТРУКТУРАЛИЗМ общее обозначение ряда направлений в социальногуманитарном познании XX в., связанных с выявлением структуры, т.е. совокупности отношений между элементами целого, сохраняющих свою устойчивость при различного рода преобразованиях и изменениях. Поиск структур осуществляется в разных областях культуры: языке и литературе, социальных установлениях и истории идей, искусстве и явлениях массовой культуры.

Развитие С. прошло несколько этапов:

1) становление метода -- прежде всего в структурной лингвистике;

2) распространение метода и философское осмысление этого процесса;

3) «размывание» метода, включение его в социальнополитический и культурноисторический контекст;

4) критика и самокритика С. и переход к постструктурализму*.

Этап становления методов структурного анализа -- 2050е годы. В этот период в психологии («метапсихология»), литературоведении (формальная школа в рус. литературоведении) и в языкознании (три главные структуралистские школы в лингвистике: Пражский лингвистический кружок^ Копенгагенская глоссематика и Йельский дескриптивизм) происходит выработка метода структурного анализа. Наиболее отчетливо его черты сложились в структурной лингвистике. Для лингвистического С. характерен протест против психологизма*, интроспекционизма, позитивистского фактографизма, а также стремление определить структуру языка в отвлечении от его развития («синхрония важнее диахронии»), от географических, социальных, исторических обстоятельств его существования («внутреннее важнее внешнего»), от частных, несистемообразующих свойств элементов («система языка важнее конкретных речевых актов») и т.д. Особое значение при этом имело соединение лингвистики с семиотикойи переход к изучению означающих структур и механизмов.

Второй период -- 5060е годы -- связан с распространением методов структурной лингвистики на другие области культуры. В особенно ярких формах этот процесс протекал во Франции. Именно в рамках франц. С. некоторые приемы анализа языка были использованы для объективного постижения неосознаваемых структур отношений в различных областях социальнокультурной действительности. Идея применения метода структурной лингвистики в других областях культуры связывается в первую очередь с именем ЛевиСтроса*. При анализе социального устройства культурной и ментальной жизни первобытных племен ЛевиСтрос использует «бинарные оппозиции» (природа -- культура, растительное -- животное, сырое -- вареное), а также некоторые приемы теории информации. Главное для ЛевиСтроса -- то, что правила браков, терминология родства, тотемизм, ритуалы, маски, мифы и иные социальные и культурные установления представляют собой особого рода языки, что в каждой из этих сфер мы видим нечто вроде обмена сообщениями, информацией (бинарные дробления содержаний, их перестановки и взаимозамещения и т.д.). Отвлекаясь от исторического, в том числе экономического и технического, развития (для первобытных обществ, по его мнению, не свойственного), ЛевиСтрос ищет то, что было бы общим для всех культур и всех людей, в идее сверхрационализма. Сверхрационализм -- это гармония чувственного и рационального начал, утраченная современной европейской цивилизацией, но сохранившаяся на уровне первобытного мифологического мышления. Последнее стремится к опосредованию фундаментальных противоречий человеческого бытия (напр., противоречие между жизнью и смертью опосредуется особым персонажем -- вороном, питающемся падалью) и от оперирования отдельными предметами восходит к логике чувств, форм и даже к элементам логики отношений.

Р. Барт* распространяет подход ЛевиСтроса с экзотических для европейского сознания социальных явлений на предметы и установления современного общества. Поскольку всякий продукт культуры опосредован разумом, а структурный анализ -- это анализ духа по воплощающим его предметностям, постольку структурный анализ имеет неограниченное поле применения. Следовательно, в каждом продукте культуры -- феноменах массовых коммуникаций, журнализма,. моды, еды, структуры города -- можно обнаружить «социологику». Особое место в творчестве Р. Барта, увлеченного самой идеей языка в различных его ипостасях, занимает

прочтение и изучение литературы -- прежде всего модернистской. Спектр исследовательских экспериментов развертывается от анализа многочисленных перекодировок текста до составления алфавитного словаря «фрагментов любовных речей» и других приемов «наслаждения текстом».

Фуко* развивает установки структурного анализа на материале истории знания. Он анализирует синхронные срезы культурной «почвы», пространственные очертания позитивных «полей» в отвлечении от динамики развития познания, исследует специфику познавательных установок как различного рода означающих механизмов, преобладающих в тот или иной культурный период.

Анализ познавательных практик С. позволяет вычленить основные категориальные элементы его построений, а именно: структуру, языки, бессознательное.

-- Структура «объективнее» истории, ибо история -- это «мифология прометеевских обществ», а ее претензии на особый уникальный контакт с реальностью беспочвенны, ибо она не опирается на «действительные» факты, а отбирает их сообразно той или иной схеме и доступна осмыслению лишь в той мере, в какой умопостигаемы ее синхронные срезы. Вывод таков: структура важнее и «первичнее» истории.

-- Предпочтение языка субъекту -- следствие той же установки на объективность познания, ибо структуры языка трактуются как пример объективных структур, отвлеченных от сознания и переживаний говорящего, от специфики конкретных речевых актов. Соответственно и любое другое знание объективно в той мере, в какой оно выявляет на различном социальнокультурном материале структуры, подобные языковым.

-- Наконец, бессознательное -- это также необходимое условие объективного познания (в частности, познания сознания): бессознательное есть то, что, находясь вне сознания, дает доступ к сознанию, не приводя к порочному кругу определений сознания через сознание. Следствием такой методологической установки на объективность выступает концепция, которую, вслед за Альтюссером*, называют «теоретическим антигуманизмом». Она предполагает, что человеческий субъект либо вообще выносится за рамки рассмотрения в С., либо трактуется как нечто зависимое, производное от функционирования объективных структур (напр., как «функция дискурсивных практик»). Этот структуралистский тезис, названный тезисом о «смерти человека», вызвал резкую критику.

Из всех перечисленных мыслителей лишь один ЛевиСтрос называл себя структуралистом, и это не случайно. С. не был школой, организацией, группой единомышленников, осознанно следующих выработанной программе. Однако между всеми этими исследователями есть проблемная общность, достигшая апогея во второй половине 60х годов.

После майскоиюньских событий 1968 намечается поворот от классического С. с акцентом на объективные нейтральные структуры к анализу того, что лежит вне структуры, что относится к ее «изнанке». В обстановке мировоззренческого потрясения доминантой в общественном умонастроении становится не поиск объективного знания, а эмоция и аффект, желание и шанс свободного развития, историческая динамика и «географические» перемещения объектов в социокультурном пространстве. Характерный признак этого этапа С. -- размыкание структуры в контекст (операция, строго запрещенная «классическим» франц. С.); при этом знание лишается ореола объективности, трактуется как средоточие социальных и политических сил, как воплощение стратегий власти*, принуждений и побуждений, как та сфера, применительно к которой правомерно ставить вопрос только о формах, типах, специфике этих стратегий. Этот путь ведет к постструктурализму 70х годов.

Философскую специфику С. определить нелегко. Есть основания трактовать С. как франц. разновидность современного позитивизма, хотя и непоследовательного. Сложные отношения связывают С. с рационалистической философской традицией. С одной стороны, в С. содержится критика опорных абстракций рационалистической субъективности (напр., субъекта, самосознания, суждения), с другой стороны, С. развивает рационалистические идеи в новой познавательной и мировоззренческой ситуации. Значительное место в концептуальных построениях С. занимают идеи Канта. В состав философской рефлексии С. вошло немало идей неорационализма*.

С. существенно повлиял на общую картину современной философии. В частности, соприкосновение и полемика со С. дали импульс для поисков объективности и изучения языка в феноменологии* и существенно определили облик современной герменевтики*. Воздействие структуралистского подхода усилило проблематизацию узкоэмпиристских схем в современных вариантах позитивизма. Плодотворным было воздействие структуралистской программы на исследования структур разума и структур власти в работах представителей Франкфуртской школы*.

СУБИРИ (Zubiri) Хавиер (18981984) -- исп. философ. В учении С. объединены экзистенциальнофеноменологические идеи и положения религиозной философии томистской ориентации. Интенциональность* понимается им как обращенность человеческого бытия к миру и к стоящему за ним Абсолюту, к Богу. Выдвинутое С. понятие -- связи человека с божественным началом, «религации» (religacion) -- предстает как основа антипозитивистского утверждения связи человека с миром в его единстве. Проблему Бога он истолковывает как проблему смысла мира. С. выступил против ориентации философии на научнопозитивистский тип мышления, важнейшей чертой которого является утверждение равной значимости всех типов знания. Неприемлемость этой позиции С. объяснял тем, что из нее вытекает такое понимание природы истины, при котором человек становится обладателем множества рядоположенных истин, но теряет «Единую Истину» о мире и человеке. В этом случае методы науки превращаются в простую метатехнику, переставая быть путями, приводящими к истине. Восстановление картины единого, целостного и упорядоченного мира С. связывал с возвращением к философии как метафизике*, прообраз которой он видел в томистской версии философии Аристотеля.

Особое место в учении С. занимает проблема реальности. Он критиковал Гуссерля* за то, что тот не придавал подобающего значения связи интенционального сознания с реальностью, а также за отделение сущности от мира фактической реальности, в результате чего реальность в гуссерлевской системе была «потеряна». Вместе с тем С. выступил с критикой истолкования реальности современным естествознанием, которое, по его мнению, обращено не к реальности в целом, а к ее проявлениям в форме объектов познания человека.

В 80е годы С. публикует работы, в которых анализирует структурные моменты познания реальности. С. выделил ее первоначальное понимание (актуализацию) чувствующим умом; соотношение реальных вещей в логосе; движение от реальной вещи к «чистоп» и «простои» реальности как таковоя. осм^ествляемое разумом. Учение С. Представляет собой,таким образом, антипозитивистский вариант современного томистски окрашенного «реализма».

СУБЛИМАЦИЯ (от лат. sublimo возвышаю) -- переключение энергии с социально и культурно неприемлемых (низших, низменных)целей и объектов на социально и культурно приемлемые (высшие, возвышенные). Идея С. нашла отражение в произведениях писателей XVIII в. Г. Штиллинга и Новалиса, а также в работах А. Шопенгауэра и Ницше*. В начале XX в. понятие С. стало широко использоваться в психоанализе*.

Согласно Фрейду*, С. -- это процесс переориентации влечения (либидо) на иную цель, далекую от сексуального удовлетворения, и преобразования энергии инстинктов в социально приемлемую, нравственно одобряемую деятельность. Сквозь призму С. Фрейдом рассматривается формирование религиозных культов и обрядов, появление искусства и общественных институтов. возникновение науки и, наконец, саморазвитие человечества. В западной психиатрической генетике и философской антропологии неоднократно предпринимались попытки модификации и модернизации психоаналитического толкования С.

П. Сцонди различает три ступени С., относя к ним «социализацию», т.е. перевод желаний в сферу профессиональной деятельности, «собственно С.», связанную с индивидуальной жизнедеятельностью человека, и «гуманизацию» -- высшую форму С., способствующую развитию человечества.

У Шелера* способностью к С. наделены все формы организации природного мира. Он вводит термин «сверхсублимация», понимая под ним «чрезмерную интеллектуализацию», свойственную современной культуре и вызывающую у человека деструктивные, разрушительные наклонности. В настоящее время идеи С. находят отклик в работах ряда философов, психологов и искусствоведов, стремящихся объяснить отношения между биологическим и социальным, взаимосвязи между индивидом и обществом, этапы социализации личности, особенности протекания культурноисторических процессов, природу и специфику художественного творчества.

СУППЕС (Suppes) Патрик (р. 1922) -- амер. философ, логик, психолог. С 1950 -- проф. Стэнфордского унта, с 1959 -- директор Института математических исследований социальных наук при этом унте. Область его исследований охватывает широкий круг проблем -- от общих проблем философии до специальных вопросов философии физики, психологии и педагогики. Он является сторонником тесного взаимодействия философии и специальных наук. По его мнению, не существует специальных философских методов, принципиально отличных от научных. Та или иная проблема оказывается философской только в силу ее фундаментального характера для данной дисциплины или по причине ее парадоксальности. Один из важнейших результатов исследований С. -- подробное обоснование и применение к эмпирическим наукам метода аксиоматизации научной теории, заключающегося в определении теоретикомножественного предиката, специфического для данной теории. Этот метод широко используется в современной философии науки*, в частности для выявления логической структуры математической физики (Дж. Снид) и логической реконструкции теории научных революции (Штегмюллер*). С. развивает вероятностную концепцию причинности, резко выступает против лапласовского детерминизма, наивных концепций абсолютной достоверности и полноты научного знания. Он показал зависимость формулировок квантовомеханической теории от специфических особенностей теории вероятностей, которые последняя имела в 1920е годы, в период создания квантовой механики. С. построил совместно с Дж. Маккинси теоретикомножественную аксиоматизацию классической механики, совместно с Дэвидсоном* -- финитистскую аксиоматизацию субъективной вероятности и полезности, разработал совместно с Д. Скоттом, Р. Льюисом, А. Тверским теорию измерения, нашедшую широкие приложения в психологии. Критикуя редукционистский бихевиоризм* Скиннера*, С. выдвинул концепцию методологического бихевиоризма, в которой утверждается, что психология как наука должна исходить из анализа наблюдаемого поведения, но при этом она является антиредукционистской и признает существование ментальных состояний. Ему принадлежат также важные исследования по проблемам философии языка*, психолингвистики и по разработке компьютерных средств обучения.

СЦИЕНТИЗМ И АНТИСЦИЕНТИЗМ -- (от лат. scientia -- наука) -- противоположные ориентации, характерные для философии и самосознания культуры в XX в. Для сциентизма характерно убеждение в том, что наука является единственным видом достоверного и объективного знания, что только на ее основе можно решить социальные проблемы. В качестве идеала сциентизм ориентируется прежде всего на достижения и методы естественных и технических наук. Наиболее яркими его проявлениями являются культ точных наук в неопозитивизме* и современные технократические концепции (см. Технократия). Антисциентизм как альтернатива сциентизму подвергает науку и технику критике и скептически оценивает их возможности решить фундаментальные проблемы человека и социума. Он получил выражение в экзистенциализме*, теориях Франкфуртской школы*, в различных концепциях контркультуры и в экологических движениях. В науке и технике антисциентисты усматривают деструктивные начала, которые разрушают духовные ценности и порождают перманентный кризис культуры.

Ш Сноу Ч.П. Две культуры. М., 1973; Федотова В.Г. Критика социокультурных ориентации в современной буржуазной философии. М., 1981; Новая технократическая волна на Западе. М., 1986.

ТАРСКИЙ (Tarski) Альфред (19021984) -- польск. логик и математик. Его взгляды сформировались в рамках Львовсковаршавской школы*, на них повлияли идеи Котарбиньского*, Лукасевича* и Лесьневского*. С 1926 преподавал в Варшавском унте. В 1939 эмигрировал в США, с 1942 работал в Гарвардском унте и Институте высших исследований в Принстоне, с 1946 проф. математики Калифорнийского унта. Т. был президентом Международного союза истории и философии науки, президентом Ассоциации символической логики, соредактором крупнейшего логического журнала «The Journal of Symbolic Logic». Наиболее значителен вклад Т. в теорию множеств, алгебру, теорию моделей, в различные разделы математической логики, признание получили его работы, посвященные основаниям математики. Т. считают основоположником формальной семантики*. Им дано ставшее классическим семантическое определение истины* для большой группы формализованных языков. Он является также автором исследований по общим свойствам дедуктивных теорий. Труды Т. по логической семантике, металогике и методологии дедуктивных наук открыли принципиально новые возможности применения строгих формальных методов в логикометодологическом анализе многих проблем.

ТОЙНБИ (Toynbee) Арнолд Джозеф (18891975) -- брит. историк, дипломат. Его 12томный труд «Исследование истории» (1934 1961) представляет собой, попытку уяснить смысл исторического процесса на основе систематизации огромного фактического материала в контексте определенной схемы философии истории*., Т. отличает ощущение реальной возможности гибели всех тех завоеваний разума, которые составляют богатство западной цивилизации. В этом отношении он, как и большинство интеллектуалов его поколения, сформировался под влиянием опыта первой мировой войны, нанесшей удар по идеологии прогресса. Другая фундаментальная установка Т. -- культурологический плюрализм*, убеждение в многообразии форм социальной организации человечества. Каждая из них, по Т., имеет своеобразную систему ценностей, вокруг которых складывается жизнь людей -- от самых грубых ее проявлений до высочайших взлетов творческого воображения. До него аналогичные выводы делали рус. философ Н.Я. Данилевский (18221885) и Шпенглер*.

История человечества предстает у Т. в виде совокупности дискретных единиц социальной организации, которые он называет «цивилизациями». Он уподобляет их биологическим видам, имеющим свойственную только им среду обитания («ареал»), Исторический процесс в его концепции привязывается к географическим условиям, которые играют существенную роль в создании неповторимого облика каждой цивилизации. В терминах Бергсона* Т. описывает основные фазы исторического существования цивилизации: «возникновение» и «рост» относятся на счет энергии «жизненного порыва»; «надлом», «упадок» и «разложение» связаны с «истощением жизненных сил». Однако не всем цивилизациям суждено пройти весь путь от начала и до конца, некоторые из них погибают, не успев расцвести, иные останавливаются в развитии и застывают в монотонном прозябании.

Признание уникальности жизненного пути каждой цивилизации заставляет Т. перейти к анализу собственно исторических факторов процесса. К ним он относит, прежде всего, «закон вызова и ответа». Само возникновение цивилизации, так же как и ее дальнейший прогресс, определяются, по Т., способностью людей дать адекватный «ответ» на «вызов» исторической ситуации, в которую входят не только человеческие, но и все природные факторы. Если нужный ответ не найден, в социальном организме возникают аномалии, которые, накапливаясь, приводят к «надлому», а затем и к дальнейшему упадку. Выработка адекватной реакции на изменение ситуации есть социальная функция «творческого меньшинства», которое выдвигает новые идеи и самоотверженно проводит их в жизнь,увлекая за собой остальных. В период начала и тем более расцвета цивилизации власть сосредоточена в руках людей, обладающих дарованиями и заслугами, моральным авторитетом в обществе. С течением времени происходит постепенное ухудшение состава правящей элиты, она превращается в замкнутую самовоспроизводящуюся касту. На сцену истории выходит «господствующее меньшинство», опирающееся уже не на дарования, а на материальные инструменты власти, и прежде всего на силу оружия. В этих условиях растет сознание несправедливости социального строя и происходит «раскол в духе». Творческие люди мысленно обращаются к «другой правде», механически исполняя повседневные обязанности. На противоположном социальном полюсе скапливается «внутренний пролетариат» -- слои людей, ведущих паразитическое существование и неспособных ни к труду, ни к защите отечества, но в любой момент готовых к возмущению, коль скоро не будут удовлетворены их требования «хлеба и зрелищ». Границам цивилизации начинает угрожать «внешний пролетариат» -- народы, не успевшие еще сделать решающего скачка, отделяющего первобытное общество от цивилизации. Строй, подточенный внутренними противоречиями, обычно рушится под напором варварской силы. Однако роковой предопределенности в таком развитии событий нет; гибель цивилизации, по Т., можно отсрочить посредством рациональной политики правящего класса.

Оценивая состояние «цивилизации западного христианства», Т. делает вывод о наличии в ней симптомов кризиса. Однако он считает, что есть надежда избежать печального конца или, по крайней мере, отдалить его. Спасение может прийти от «единения в духе» путем приобщения к вселенской религии на основе экуменических идей. С его точки зрения, образование мировых религий -- это высший продукт исторического развития, воплощающий культурную преемственность и духовное единство вопреки самодовлеющей замкнутости отдельных цивилизаций. В результате Т. в конечных выводах своего исследования восстанавливает, хотя и в ослабленной форме, идею единства мировой истории. Мировая цивилизация оказывается не предпосылкой, а результатом исторического процесса. Одной из сторон современной истории является «вестернизация», проникновение западной науки, технологии и основанного на них индустриализма во все остальные сообщества. Положительно оценивая эти процессы, Т. отмечает и их негативные стороны, напр. экологические и политические проблемы, рожденные соперничеством «сверхдержав». Он подчеркивает гуманитарную обязанность развитых стран оказывать помощь «миллиардам голодных».

ТОТАЛИТАРИЗМ (от лат. totalitas -- цельность, полнота) -- понятие, обозначающее ряд социальных режимов XX в., в которых структура власти* базировалась на однопартийной системе, всеобъемлющем контроле и насилии, насаждении единой государственной идеологии* во всех сферах жизни. В политический язык термин «Т.» ввел в 20е годы Б. Муссолини для характеристики руководимого им движения и режима. При этом он использовал идеи известного итал. философа и идеолога фашизма Джентиле* о тоталитарном государстве как воплощении нравственного духа народа, о растворении индивидуальности в тотальных движениях и политических структурах. В антиутопиях Е. Замятина «Мы» (1920), О. Хаксли «О дивный новый мир» (1932) тоталитарный строй описан как замкнутое рациональнотехнократическое общество, «расчеловечивающее» человека, превращающее его в винтик на основе психофизиологической инженерии и уничтожения морали, любви, религии, подлинного искусства и науки. С середины 30х годов различные концепции Т. начинают распространяться в социальнофилософской и художественной литературе как осмысление деяний нацизма и сталинизма. А. Кёстлер, ОртегаиГассет*, Мальро*, Дж. Оруэлл, Ф. Боркенау, Н. Бердяев и другие в разной форме дали описание Т. как общества, качественно отличного от всех, которые существовали в истории. Тоталитарный режим в их концепциях слагался из следующих основных элементов: всеохватывающая идеология, обращенная не к разуму, а к инстинктам; монолитная массовая партия как носитель этой идеологии и одновременно безличная машина власти над всеми сферами жизни общества; наделяемый сверхъестественными способностями вождь; аппарат непрерывного массового террора. В послевоенное время началось систематическое исследование идеологических, политических, экономических и психологических источников и предпосылок Т. В кн. известного экономиста Хайека* «Путь к рабству» (1944) генезис Т. связывался с антилиберальными и социалистическими течениями второй половины XIX в., отрицавшими абсолютную ценность личности и рассматривавшими человека как момент в движении к некой коллективной цели. В кн. Поппера* «Открытое общество и его враги» (1945) фундаментом тоталитарной идеологии объявляются философские учения Гегеля и Маркса. В фундаментальном исследовании Арендт* «Источники тоталитаризма» (1951) раскрывается отличие Т. от других форм государственного насилия -- деспотии, тирании, диктатуры; прослеживалось превращение личности в элемент тоталитарной системы, для которого характерно сочетание слепой веры с крайним цинизмом. «Тоталитарный человек» есть атомизированный, отчужденный индивид, представитель «массы», сплачиваемый в коллективные социальные тела с помощью насилия и тотальной идеологической манипуляции.

В коллективном исследовании под руководством Адорно* «Авторитарная личность» (1950) выявлялись общие черты людей, обнаруживающих наибольшую склонность к нацистской пропаганде. Для них характерны эрозия традиционных ценностей, отсутствие собственного Я. У подобных людей складывается «тоталитарный синдром»: невозможность самодетерминации и готовность целиком подчиниться тому, кто обещает стабильное существование.

В более широком плане Т. связывается с выходом в XX в. на политическую сцену «человека массы», описанного ОртегойиГассетом в его знаменитом эссе «Восстание масс» (1930), легко подпадающего в ситуации экономических и военных потрясений под действие пропаганды национализма, антисемитизма, мифологии натуральноорганического единства. Экономические истоки Т. усматриваются в стремлении пришедших к власти «вождей» решать экономические проблемы путем централизации управления и контроля над хозяйственной жизнью. Когда этот процесс разрушает рыночные механизмы самоорганизации экономики, начинается быс , трое движение общества к Т. В некоторых странах, помимо других причин, Т. стал следствием «диктатуры модернизации»: правители этих обществ поставили цель провести форсированную индустриализацию и совершить экономический рывок в условиях технологического отставания, низкого уровня образования и засилия патриархальных отношений. В такой ситуации была сделана ставка на сильную власть, подавление рыночных отношений, мобилизацию народа с помощью идеологических мифов и насилия на совершение экономического чуда. Эта гонка разрушала традиционные социальные институты, вела к бюрократизации и милитаризации общества и в конечном счете заводила в тупик Т.

ТОФФЛЕР (Toffler) Алвин (р. 1928) -- амер. социолог и публицистфутуролог, автор одного из вариантов концепции постиндустриального общества*. Наблюдая упадок старых и возникновение новых отраслей производства, Т. предложил картину возможных трансформаций социальной и технологической реальностей, названных им «третьей волной». Он видит непосредственную связь в изменении образа техники и образа жизни, ее ценностей: техника обусловливает тип общества и тип культуры, причем это влияние имеет волнообразный характер. До и постиндустриальные волны в развитии техники и ее влиянии на общество описываются Т. как «симметрично» разбегающиеся: если первая, аграрная «волна», шедшая почти 10 тысяч лет, выплеснула индустриальнозаводской, массовый тип культуры и общества, то «третья волна» уносит человечество от него в бесконечность технологического творчества индивидуумов. Однако центр этой картины «трех волн» в развитии технических цивилизаций образует именно индустриальное производство -- силовая техника «второй волны», проекция сенсорномоторной деятельности человека. Т. подчеркивает отсутствие подобной техносферы до промышленной революции и отличие новых технологий конца XX в. от техники индустриализма, экономические системы и социальные институты которого ныне начинает накрывать «третья волна». Последняя вызвана повсеместным распространением компьютеров, турбореактивной авиации, противозачаточных пилюль и многого другого, что формирует новую цивилизацию -- новые виды семьи, стили работы, любви и жизни, новые формы экономики, политики и досуга, фрагментарно уже присутствующие в нашей повседневности. В этих фрагментах новой цивилизации исчезает раздробленность труда на отдельные монотонные задачи, порожденная технологией индустриального типа. Индустриализм, по Т., это целая цивилизация со своим стилем техники, ей соответствует особая гносеология, особый образ жизни. Индустриализм характеризуется централизацией, гигантизмом и единообразием (массовидностью), сопровождающимися угнетением, убожеством и экологическим упадком.

Преодоление этих пороков индустриального мира Т. считает возможным в будущем. Символы «третьей волны» -- целостность и индивидуализированность, а также человекосоразмерная и чистая технология. Новые технологии вытесняют характерную для индустриализма парадигму господства над природой. Происходит интеллектуализация производства; разнообразие становится столь же дешевым, сколь и однообразие; сегментация рынка формирует новые хозяйственные ценности, изменяется характер труда, переосмысливаются понятия «рабочее место», «занятость», «безработица» и т.п. Мир перестает казаться машиной, он заполняется инновациями, для восприятия которых необходимо постоянное развитие познавательных способностей. В новом мире, считает Т., рациональных норм для организации общества и экономики уже недостаточно. В будущем необходим отказ от утилитарного понимания производства, создание ценностей за пределами рынка, распространение бесприбыльных организаций в сфере гуманитарного развития.

УАЙТХВД (Whitehead) Алфред Норт (18611947) -- брит. философ, логик, математик. Преподавал в Кембриджском, Лондонском, Эдинбургском, Гарвардском унтах. Одним из учеников У. был Рассел*, в соавторстве с которым он написал фундаментальный трехтомный труд «Principia Mathematica» (191013), во многом определивший развитие символической логики.

В 1020е годы философские взгляды У. еще не выходят за пределы неореализма*, но постепенно он приходит к выводу, что философия науки* должна иметь онтологические основания, которые призвана установить «спекулятивная» (умозрительная) философия, или метафизика*. Научное мышление, согласно У., своими корнями уходит в философию, а философия не имеет иного основания, кроме непосредственного чувства, которое ищет выражение в языке поэта или философа. Непосредственное чувство знакомит нас с абсолютно конкретной, подлинной реальностью, которую остается только принять и понять как данное. Отсюда «онтологический принцип» философии У., выражающий несводимость факта к понятию, действительности -- к мыслимому бытию, всегда имеющему характер объекта.