История Соединенных Штатов Америки

Одним из центров антивоенной борьбы стала радикальная оппозиция в АФТ, объединившая рабочих, в большинстве иммигрантов -- членов ряда профсоюзов, находившихся под влиянием социалистов (механики пивовары, швейники, типографы и др.). В начале войны и вся федерация заняла пацифистскую, нейтралистскую позицию, зафиксированную в решениях 34-го съезда АФТ 19. Но с подъемом кампании «готовности» верхушка АФТ перешла на сторону буржуазии, поддержав военные приготовления.

Против позиции гомперсистов выступили крупные профсоюзы: горняков, возчиков и шоферов, швейников и многие другие профцентры Нью-Йорка, Чикаго, Сиэтла и проч. Под давлением оппозиции съезд АФТ в 1916 г. осудил систему милитаризма и создание постоянной армии, но изменить весь курс АФТ антивоенные силы не смогли. Оппозиция хотя и ослабла после объявлений войны, но борьбы не прекратила. Примечательно, что руководители 31 союза не явились на конференцию 12 марта 1917 г., зная, что там будет предпринята попытка дезорганизовать анти военное течение в рядах АФТ. Многие организации весной и летом 1917 г. открыто протестовали против войны и клеймили Гомперса как предателя рабочего класса.

Против милитаризма и войны поднялись и «Индустриальные рабочие мира». ИРМ решительно осудили мировую войну на съезде 1914 г., заявив, что признают только одну войну -- войну классов и что в случае участия США в мировой бойне они объявят всеобщую забастовку20. Ирмовцы распространяли антивоенные листовки и литературу, разоблачали милитаризм и классовый характер войны, но серьезной антивоенной работы, в частности против кампании «готовности», не вели. Этому мешали анархо-синдикалистское отрицание политической, в том числе антивоенной, борьбы и увлечение экономическими стачками. Лидеры ИРМ опасались, что протесты против войны вызовут репрессии, которые затормозят развитие профсоюзного движения.

В канун вступления США в войну большинство исполкома ИРМ отвергло предложение о необходимости открыто занять антивоенную позицию и объявить всеобщую забастовку, о чем не раз заявлялось прежде.

Однако ИРМ возглавили многие стачки в военной промышленности, что дало возможность буржуазии выдвинуть версию о «тайном плане» ИРМ встретить войну необъявленной всеобщей забастовкой.

Рабочие проявляли оппозицию войне в самых различных формах. На собраниях они принимали антивоенные резолюции и петиции, участвовали в деятельности пацифистских организаций, бойкотировали милитаристские парады в Чикаго, Сан-Франциско и других городах, а в Нью-Йорке провели 100-тысячную демонстрацию, неся лозунги (на 27 языках) (Война --войне!» Оппозиция рабочих и фермеров сорвала попытки набрать добровольцев в армию и милицию весной -- летом 1916 г. Многие рабочие поддержали Вильсона на выборах осенью 1916 г., поверив его миролюбивым заверениям.

Объективно антивоенный характер носило стачечное движение, особенно в штатах, связанных с подготовкой к войне. Массовые выступления активизировались весной 1917 г., когда угроза войны стала ощутимой. Из больших и малых городов в Белый дом и конгресс приходили тысячи писем и телеграмм с требованием остановить военные приготовления и не допустить участия страны в войне.

Трудящиеся осудили вступление США в войну, сопротивлялись принятию закона о наборе в армию. Свыше 330 тыс. человек отказались регистрироваться, и около 50% явившихся попросили освобождения В ряде мест (Нью-Йорк, Кливленд, Чикаго, Сан-Франциско) произошли, многочисленные демонстрации и бунты против призыва в армию 22. Распространялись антивоенные прокламации. К 30 июня 1918 г. министерство юстиции рассмотрело дела 220 тыс. лиц, уклонившихся от призыва, в том числе 55,3 тыс.-- по политическим мотивам, и вынесло обвинение против 23,4 тыс. человек23.

Значительную роль в антивоенной оппозиции играло фермерство. Правда, зажиточные фермеры-бизнесмены увидели новый источник наживы и выступили против эмбарго на вывоз оружия, снаряжения и продовольствия воюющим странам, поддержали военные приготовления к «обороне». Но большинство фермеров, исходя в основном из принципов изоляционизма и пацифизма, осудили войну в Европе и решительно отвергли кампанию «готовности» 24. Именно аграрные штаты питали антивоенную оппозицию в конгрессе, возглавляемую такими видными деятелями, как Р. Лафоллетт, Дж. Норрис, К. Китчин.

Когда США вступили в войну, во многих штатах Юга и Запада фермеры протестовали против набора в армию. В 1917--1918 гг. средоточием фермерской антивоенной оппозиции стала Беспартийная лига Северной Дакоты. Объединенный фронт рабочих и фермеров, оппозиция простого народа во многом сорвали планы американских империалистов, задержали развитие милитаризма в стране. Они оживили и придали новые силы буржуазно-пацифистскому движению, пережившему в годы войны и большой подъем, и серьезные перемены.

Сначала пацифисты защищали истинный нейтралитет США, требуя запретить вывоз оружия и снаряжения, а также кредиты воюющим странам. Они созвали Американскую конференцию за эмбарго, на которой было представлено более 2,5 тыс. организаций, главным образом из штатов Среднего Запада. В конгресс были внесены десятки резолюций и законопроектов и, наконец, петиция с требованием эмбарго, которую подписали около 3 млн. американцев. Однако участие в борьбе за эмбарго иммигрантов из Германии и Австро-Венгрии было использовано проантантовской прессой для дискредитации всего движения.

Подъем кампании «готовности» внес раскол в буржуазно-пацифистский лагерь. Борьбу с милитаризмом повели новые, более демократические по составу и духу организации (Американский союз против милитаризма, Женская партия мира, Федерация за немедленный мир и многие другие), действовавшие в контакте с антивоенным движением рабочих и фермеров, с социалистами. Против войны выступали квакеры п другие религиозные общины, деятели науки и культуры.

Буржуазные пацифисты организовывали многочисленные лекции, собрания, конференции и демонстрации, выступления в прессе и конгрессе. Они создали движение «реальной готовности», охватившее 19 штатов и 33 города25.

В самый канун вступления США в войну пацифисты, видя ее неотвратимость, в отчаянии потребовали национального референдума по вопросу об участии в войне, но безуспешно. И сенаторов-пацифистов при обсуждении билля о вооружении американских судов как военной меры организовали флибустьер, т. е. затягивание прений для срыва принятия решений. Им это удалось. Вильсон и большинство сената осудили их и назвали публично «горсткой злонамеренных людей». При голосовании резолюции о состоянии войны с Германией 6 сенаторов из 96 (Р. Лафол-летт, Дж. Норрис, А. Гронна, Дж. Вардамен, Г. Лейн, председатель комитета иностранных дел сената У. Стоун) и 50 членов палаты представителей проголосовали против.

Вступление в войну нанесло буржуазному пацифизму тяжелый удар. Многие организации распались, их лидеры перебежали на сторону правительства. И все же в годы мировой войны пацифистское движение поднялось на более высокую ступень. Наиболее радикальная часть его участников перешла от «наивного идеализма и гуманизма к социально-экономическому радикализму» 26.

Выражением этой радикализации пацифистов явилась деятельность Народного совета за справедливый демократический мир и гражданские права. Идея такого совета родилась в рабочих кругах под влиянием призыва рабочих масс и крестьян России к миру без аннексий, который получил в США название «русской формулы мира». Летом 1917 г, в Нью-Йорке, затем в других городах, несмотря на противодействие и репрессии властей, возникло массовое движение за создание Народного совета. В нем участвовали не менее 2 млн. человек. В начале сентября в Чикаго собралась учредительная конференция, на которой присутствовали 300 делегатов пацифистских и демократических организаций от 24 штатов, но власти разогнали ее на следующий день. Однако вскоре в Нью-Йорке все же был создан Народный совет, принявший программу борьбы за скорейшее заключение мира без аннексий и контрибуций, восстановление и охрану гражданских прав и трудового законодательства, обложение налогами крупного капитала, снижение стоимости жизни и т. д.27

Это была программа буржуазно-демократического характера, умеренная и ограниченная, далекая от революционных и социалистических целей, что определялось составом Народного совета, куда входили в основном буржуазные демократы и пацифисты, бывшие участники про-грессистской партии, представители центристского крыла Социалистической партии Америки. Совет пользовался поддержкой многих профсоюзов Нью-Йорка и других городов, имел связи с БПЛ, с антивоенными массовыми организациями, в какой-то мере условно, конечно, представляя «единый фронт» 28 если не всех, то многих демократических элементов, выступавших против войны и разгула реакции, требовавших скорейшего заключения мира. Поднявшись на защиту Советской России, Народный совет выразил антимонополистические устремления широких масс, их недовольство политикой правительства, стремление к миру и демократии.

4. НЕГРИТЯНСКИЙ ВОПРОС

Накануне войны в стране проживали 9,8 млн. негров (10,7% всего населения), 90% которых были сосредоточены на Юге, большей частью в сельской местности. По данным 1910 г., свыше 54% негров были заняты в сельском хозяйстве, 21%--в обслуживании, 13,8%--в горной и обрабатывающей промышленности, 5% -- на транспорте и в связи29. Положение негров в городе и в «деревне» было почти одинаково тяжелым. Дискриминация и сегрегация усугубляли и обостряли гнет и эксплуатацию, которым подвергались черные американцы. Администрация В. Вильсона в значительной части состояла из расистов, открыто защищавших сегрегацию черного населения. Вильсон одобрял их политику, проводимую якобы для пользы... самих негров.

Начало войны в Европе не вызвало интереса у негритянского населения и его лидеров. Только У. Дюбуа откликнулся рядом статей, разоблачавших колониальный, захватнический характер войны30. Кампания «готовности» также мало затронула негров: «патриоты» не хотели их участия в делах нации. Лишь вступление в войну привлекло внимание к негритянскому вопросу. Но и тогда расисты использовали негров в военных усилиях США в самой уродливой, оскорбительной для черных форме. Принятый конгрессом закон о мобилизации требовал раздельного военного обучения и службы белых п черных, рекомендовал направлять последних во вспомогательные, а не строевые части.

Дискриминация и сегрегация преследовали негра и в тылу и на фронте. Хотя негритянские войска сражались храбро, американские генералы не хотели этого признавать, открыто порочили и дискредитировали негров в глазах союзных войск и французского населения как представителей «низшей расы» 31. В тыловых лагерях, особенно в южных штатах, негры становились жертвами местных распстов. Так, в г. Хьюстон (штат Техас) полиция спровоцировала вооруженное выступление черных солдат, в результате которого военный суд приговорил 19 негров к повешению и 91 -- к тюремному заключению32. Дискриминация, антинегритянский террор приобрели во время войны новый размах и остроту.

Тем не менее, когда США вступили в войну, Все видные деятели, организации и органы негритянского движения, а также церковь поддержали, за малым исключением, правительство, провозглашая, что долг негров -- сражаться до победы, после которой будут решены все вопросы жизни цветного человека.

Участие в войне многое изменило в сознании негров. Они сравнивали положение в Европе, где не было подобного оголтелого расизма, и в США, делали соответствующие выводы. Новые настроения хорошо отразил У. Дюбуа в журнале «Крайсис», когда писал: «Мы вернулись из сражения. Мы вернулись сражаться. Откроем путь для демократии. Мы спасли ее во Франции и... спасем ее в США» 33. Не случайно ветераны войны встали в первых рядах негров, оказывавших вооруженное сопротивление расистам в погромах 1919 г.

Важными и глубокими были сдвиги в социально-экономическом положении негритянского населения США. За годы войны серьезно изменилась его структура, усилилась массовая миграция негров с Юга на Север. Значительно увеличилось число черных -- рабочих и служащих, в том числе с известной квалификацией, а следовательно, выросли их заработки, соответственно улучшились социальные условия. Выросли прослойка цветной буржуазии, ее капиталы и сфера влияния.

Однако все эти перемены не означали, что неравноправие негров исчезло и положение изменилось коренным образом. Негры оставались «народом второго сорта», в целом условия их жизни были по-прежнему тяжелыми, хуже, чем у белых. Так, неграмотность по всей стране в 1920 г. составляла 4% всего населения, а среди негров -- 9, причем 26% --в южных штатах.

Переселившиеся негры на Севере вновь столкнулись, но уже в более утонченной форме, с дискриминацией и сегрегацией, преследованиями, социальным остракизмом и т. п. Миграция обострила межрасовые отношения. Белое население враждебно встречало пришельцев с Юга, видя в них конкурентов по работе и причину вздорожания жизни. Именно в военные годы расширялись негритянские гетто в больших городах. Демократия, с горечью писал журнал «Нейшн» в марте 1916 г., имеет два пароля: эмансипация и... сегрегация. Продолжались линчевания негров, по официальным данным, не менее 260 человек за годы войны34. В 26 городах произошли массовые негритянские погромы. Особенно страшный, потрясший всю Америку, имел место в Ист-Сент-Луисе (штат Иллинойс): десятки негров были убиты, искалечены, ограблены35. Вновь дал о себе знать Ку-клукс-клан. В 1915 г. некий «полковник» и баптистский деятель У. Симмонс объявил, что «провидение» призвало его восстановить клан. Через год в рядах этой террористической организации насчитывалось около 100 тыс. человек.

Трудным оказалось вхождение негров и в ряды рабочего класса.

Насаждаемые десятилетиями взаимные недоверие и враждебность осложняли и задерживали сближение белых и черных пролетариев.

И все же миграция негров и ее следствия имели общий положительный итог. Выросли самосознание негров, чувство собственного достоинства, понимание общности интересов своего народа, причастности к жизни всей страны. За годы войны еще больше углубилась классовая и общественная дифференциация черного населения. Относительно большой негритянский пролетариат вошел в контакт с наиболее важными и развитыми отрядами американского рабочего класса. Придя на Север и в города, негры не попали в рай земной, но избавились от затхлой, застойной атмосферы Юга, этой, по определению В. И. Ленина, тюрьмы для «освобожденных» негров36. Несколько улучшились их социальные и бытовые условия, а главное, как писал негритянский историк Б. Броу-ли, «родилось новое сознание, которое побуждало американского негра на борьбу за свободу своей расы во всех смыслах этого слова» 37.

Сдвиги, происходившие в положении и сознании негров, отразились и на их освободительной борьбе. За годы войны усилилась деятельность негритянских организаций, выросли их численность, влияние. Усилилось радикальное течение. У. Дюбуа и его сторонники пытались сочетать поддержку участия США в войне с борьбой против сегрегации и дискриминации негров. Они обратились к правительству с программой соответствующих мероприятий. Но власти оказались глухи к их просьбам. Не удалась попытка У. Дюбуа объединить всех негритянских лидеров на основе компромиссной программы, предложенной им на конференции в г. Аминия в 1916 г. Сторонники Б. Вашингтона, скончавшегося годом ранее,-- Скотт, Мотон, Хейн -- по-прежнему занимали позиции приспособления и отказа от политической борьбы за равноправие.

У многих недавних мигрантов, остро и болезненно переживавших свое перемещение на Север, находили отклик смелое обличение расизма, призывы к активному действию сейчас, немедленно, с которыми выступал М. Гарви. Выходец из Вест-Индии, Гарви весной 1916 г. выступил с призывом создать Всемирную ассоциацию улучшения положения негров. Он полагал, что неграм необходимо возвратиться «домой», в Африку. В движении Гарви выражались дух протеста, рост национального самосознания и самоутверждения. Однако движение принимало такие формы, которые предопределили его последующее вырождение в махровый шовинизм г8.

Важно отметить расширение социалистической пропаганды среди негров, появление революционных настроений. Среди передовой части негров начался процесс полевения, ускоренный победой Октябрьской революции в России. В начале 1917 г. в нью-йоркском Гарлеме возникла ячейка социалистов-негров, выступавших с антивоенных, антирасистских позиций, призывавших к совместным действиям белых и черных трудящихся, к национализации промышленности и т. д. В то же время в их прессе печатались и националистические, анархистские статьи, проповедовалась национальная рознь.

Можно сказать, что в годы мировой войны наметилась перспектива дальнейшей борьбы за равноправие черных американцев.

5. ПОЗИЦИЯ СОЦИАЛИСТОВ

Мировая война и крах II Интернационала обострили размежевание течений в социалистическом движении, поставив новые вопросы. «Нейтралитет» США, отдаленность от театров военных действий, непонимание даже левыми социалистами сущности империализма и действительных причин и значения краха II Интернационала смазывали разногласия по вопросам войны. Правоцентристское руководство СПА, хотя и осудило войну в Европе, тем не менее предложило буржуазно-пацифистскую программу борьбы с ней (эмбарго на вывоз оружия, строгое сохранение нейтралитета, петиции в конгресс и т. п.). Проникшись доверием к «миролюбию» Вильсона, правые выдвинули тезис об отделении классовой борьбы от антивоенной, сеяли парламентские и легалистско-пацифистские иллюзии.

Позиция левых социалистов была другой. С самого начала они недвусмысленно заявили, что идет капиталистическая, захватническая война ради интересов господствующих классов, что рабочие всех стран не должны участвовать в ней, что их долг решительно выступить против войны и против капитализма. Левые стояли за решительные антивоенные выступления, связанные с классовой борьбой пролетариата и подготовкой социальной революции. Они осуждали пацифизм лидеров СПА и их попытки бороться с войной мирными программами. Левые социалисты стремились не только к поддержке, но и к руководству массовыми действиями.

Кампания «готовности» имела для американского рабочего движения в известной мере то же значение, что и развязывание войны для европейского, вызвав острейший кризис в СПА. Оппортунизм правого крыла партии сразу же приобрел социал-шовинистскую направленность. Лидеры СПА поддержали призывы к «готовности для обороны», увлекая за собой нетвердых «социалистов чувства» из числа интеллигенции (У. Уоллинг, Э. Синклер, Дж. Лондон и др.). Центристы выступили на словах против «готовности», но предлагали бороться с отечественным милитаризмом законными, парламентскими средствами, по-прежнему разделяя антивоенную и классовую борьбу, боясь даже поставить вопрос о революции.

Иную позицию заняло левое крыло СПА. Революционные социалисты пришли к выводу, что кампания «готовности» «покрывает все другие проблемы», и сразу же начали решительную борьбу с милитаризмом. Они разоблачали классовый характер и направленность кампании «готовности», ее истинных вдохновителей -- монополии США. Левые считали необходимым поднять против «готовности» рабочие массы, поддержать стачечное движение, связать антивоенные выступления с классовой борьбой, воспитывать в рабочих дух пролетарского интернационализма, солидарности, поднимать их сознание.

Большую роль в развертывании антимилитаристской пропаганды сыграл Ю. Дебс. Пламенный трибун, непримиримый борец с капитализмом, Дебс проявил в борьбе против «готовности» лучшие качества пролетарского интернационалиста, выступил знаменосцем антивоенного движения трудящихся США39. В газете «Эпил ту ризн» от 11 сентября 1915 г. Дебс писал: «Я не против всех войн, любое подобное заявление дискредитировало бы меня как революционера, но я против войны правящего класса и не пролью кровь за угнетателей рабочего класса». В. И. Ленин не раз упоминал о подобных высказываниях Дебса 40.

Борьба с милитаризмом и угрозой войны заставила левых более глубоко подойти к вопросам о причинах и характере мировой войны и краха II Интернационала, об империализме. Они начали осознавать необходимость разрыва с социал-шовинистами. Большое значение имели для их идейно-теоретического роста материалы Циммервальдской и Кинтальской конференций, знакомство с работами В. И. Ленина, тесные контакты с европейскими интернационалистами.

В январе 1916 г. в «Интернэшнл соушелист ревью» появился пересказ статьи В. И. Ленина «Социализм и война». По поручению Ленина А. М. Коллонтай дважды ездила в США (в конце 1915 г. и в начале 1917 г.), где выступала с разъяснением решений этих конференций социалистов 41. Все это идейно обогащало американских левых, оказывало влияние на их теоретическое развитие и практическую деятельность, подталкивало к более решительной борьбе с оппортунизмом и ревизионизмом. Осенью 1915 г. в Бостоне была создана Лига социалистической пропаганды, что явилось по существу первой попыткой организационного оформления левого крыла в СПА. Группа обратилась к В. И. Ленину с письмом, излагавшим ее позицию, которую он в общем одобрил42. Образовались группы левых и в Нью-Йорке. В прессе социалистов все чаще появлялись статьи с призывами к решительному размежеванию с правыми. Уже в феврале 1916 г. В. И. Ленин отметил, что и в социалистическом движении США «полный раскол» 43, сложились два совершенно непримиримых враждебных течения.

Однако в целом процесс организационного укрепления и идейного освобождения левого крыла от влияния оппортунизма шел медленно. Этому отчасти способствовала примиренческая позиция самого авторитетного тогда из социалистов Ю. Дебса, не понимавшего необходимости размежевания и даже боявшегося его. Центристское руководство СПА, укрепившееся после ухода откровенных шовинистов, всеми силами стремилось сохранить формальное единство в партии перед президентскими выборами 1916 г., «помирить социал-шовинистов с революционными интернационалистами» 44. Оно пошло на маневры, в частности отказалось («чтобы избавиться от конфликта») созвать съезд партии в 1916 г., несмотря на требования многих местных организаций, сорвало наметившееся сближение с СРП.

Но остановить обострявшуюся с каждым днем борьбу течений центристы уже не могли. Им пришлось назначить съезд партии на апрель 1917 г. За день до открытия съезда США вступили в войну; обстановка резко изменилась. Газета русской федерации СПА «Новый мир» 10 апреля 1917 г. призывала: «Мы должны объединить и сплотить наши батальоны. „Против течения!" -- вот наш боевой призыв. Это девиз интернационалистов в Германии, правдистов в России, Дебсов в Соединенных Штатах».

На съезд, открывшийся в Сент-Луисе, собрались 192 делегата от 44 штатов, среди которых было много левых, представлявших промышленные штаты. Дебс на съезд не поехал, и левое крыло фактически возглавил Ч. Рутенберг. В центре работы съезда, естественно, оказался вопрос о войне. Специальный комитет разработал резолюцию, принятую голоса ми 141 делегата против 31. В резолюции СПА подтверждала верность принципам интернационализма и решительно выступала против только что объявленной войны. Резолюция отклоняла предложение о «классовом мире», требовала усилить классовую борьбу и выдвигала программу конкретных антивоенных действий.

Резолюция большинства имела известные недостатки. Она не давала четкого определения империализма, не различала справедливые и несправедливые войны, огульно отвергая все; не осуждала социал-шовинизм, не выдвигала лозунга превращения войны империалистической в войну гражданскую. В целом это был компромисс революционного и центристского течений. Тем не менее резолюция отражала антивоенные настроения большинства членов партии, звала к активным внепарламентским действиям, являлась боевым призывом к борьбе с войной.

Правоцентристские элементы в СПА оказали сопротивление принятию столь решительной резолюции, но успеха не имели. Затем резолюция съезда была передана на общепартийный референдум, на котором 22 тыс. членов СПА против 500 одобрили ее, что означало, что партия в целом заняла открыто антивоенную позицию. Голосами 78 делегатов против 42 съезд выбросил из устава партии пресловутый пункт 6, статьи 2 45, несмотря на заявление оппортунистов о поощрении анархистов и саботажников. Этот шаг показал возросшее стремление социалистов к более решительным формам борьбы, к единству всех отрядов рабочего класса.

Таким образом, съезд в Сент-Луисе принял ряд важных решений и в целом означал поражение оппортунистов и открытых социал-шовинистов, большой успех левых антивоенных сил в партии и рабочем классе. Эти решения, поднимавшие боевой дух масс, были с одобрением и энтузиазмом встречены рабочими и с ненавистью и раздражением в буржуазных кругах, осудивших «доктринерскую» позицию СПА, оказавшейся «хуже германской социал-демократии» 46.

Авторитет и влияние СПА, несмотря на репрессии и благодаря уходу из партии шовинистических, мелкобуржуазных элементов, стали быстро расти. В партию приходили теперь рабочие из промышленных центров Северо-Востока. Только за апрель--июнь 1917 г. в нее вступили 13 тыс. новых членов. Многие рабочие отдали социалистам свои голоса на местных выборах 1917--1918 гг., особенно в городах Северо-Востока и Среднего Запада.

Однако вскоре верх в партии взяли центристы. Выступая с антивоенными речами и призывами, они на деле саботировали решения съезда в Сент-Луисе. «Центризм стал господствующей формой оппортунистического руководства» 47.

Не сразу левые разглядели оппортунистическое существо центристских лидеров. Но постепенно в партии стали расти требования порвать с политикой колебаний и твердо следовать антивоенным революционным курсом. Начался отход масс от центристов. Левое крыло укреплялось. На его стороне оказались организации социалистов Мичигана, Огайо, Вашингтона и национальные федерации, которые объединяли в своих рядах в 1917 г. более 53% всех членов партии. Борьба усиливалась. Великая Октябрьская социалистическая революция еще более обострила ее.

6. ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И ПРОГРЕССИВНАЯ АМЕРИКА

Великая Октябрьская социалистическая революция, явившись закономерным следствием развития классовой борьбы в условиях империализма, коренным образом изменила ход истории человечества. В результате ее победы возникло первое в мире социалистическое государство, открылась новая эпоха -- перехода от капитализма к социализму. Октябрьская революция оказала и огромное непосредственное воздействие на весь мир, способствуя развитию и укреплению революционных элементов в международном рабочем и социалистическом движении, вдохновила всех прогрессивно настроенных людей.

Революция произвела сильнейшее впечатление и в США, где интерес и сочувствие к освободительному движению в России были давней традицией демократических сил. Прогрессивные американцы приветствовали Октябрьскую революцию, указавшую выход из кровавого хаоса войны и провозгласившую программу действительно справедливого, демократического всеобщего мира. Их восхищала созидательная деятельность Советской власти с первых же дней ее существования. А преступная необъявленная война с молодым пролетарским государством, интервенция на его территорию империалистов США и Антанты вызвали волну сочувствия и поддержки Советской России. Передовые рабочие США приветствовали Октябрьскую революцию. Социалисты, члены ИРМ на массовых митингах в Нью-Йорке, Бостоне, Балтиморе, Сиэтле и других городах принимали резолюции солидарности с рабочими России, первыми одержавшими победу над капитализмом48. В ряде промышленных центров возникли Рабочие советы. Ширился интерес к Ленину и его трудам. В социалистических газетах публиковались речи и статьи вождя российского пролетариата. «Слова „большевики" и „Советы" стали частью нашего языка»,-- писала Э. Г. Флинн 49.

Американские рабочие хотели знать как можно больше о положении в Советской России, проявляли живой интерес к любому сообщению из первого в мире пролетарского государства. Огромную популярность приобрели книги, речи и статьи А. Р. Вильямса, Дж. Рида, Луизы Брайант и других американцев, побывавших в Советской стране. Октябрьская революция способствовала росту классового сознания американских рабочих, указывала перспективу революционным силам.

Однако лидеры АФТ приняли участие в клеветнической кампании против Советской России и сыграли позорную роль в гонениях на социалистов и пацифистов. Против революционных идей Октября гомперсисты выдвинули принцип реформизма, составивший основу так называемой программы реконструкции, которую Исполнительный совет АФТ разработал в конце 1918 г. Провозглашая «демократию в промышленности», требуя улучшения условий труда и жизни рабочих, программа в то же время отвергала самостоятельные политические действия рабочего класса 50. Лидеры АФТ особо возражали против создания рабочей партии Такая политика встретила отпор многих рабочих--членов профсоюзов' выступавших в защиту Советского государства и за более радикальные' и решительные средства и методы борьбы.

Наиболее сознательные члены ИРМ (Э. Флинн, Дж. Харди, У. Хейвуд), узнав об Октябрьской революции, сразу же перешли на ее сторону. Но некоторые работники ИРМ отнеслись к революции скептически объявили ее «немарксистской» и преждевременной.

Октябрьская революция поставила перед ИРМ вопросы, решить которые, опираясь на идеологию и тактику анархо-синдикализма, было невозможно. Это привело к расколу и способствовало вырождению в слабую маловлиятельную группу некогда мощной организации.

Пролетарская революция в России немало помогла дальнейшему обострению и доведению до закономерного логического конца -- раскола -- борьбы течений среди американских социалистов. К расхождениям по вопросам антивоенных выступлений весной 1917 г. добавилось несогласие в оценке сначала Февральской, а затем и Октябрьской революций в России.

К моменту Октября конфликт течений в Социалистической партии Америки был уже достаточно глубоким. Массы были недовольны центристскими лидерами, саботировавшими на деле решения съезда в Сент-Луисе. Они все больше поддерживали левых, силы которых росли и крепли.

Октябрьская революция поставила со всей остротой и силой важнейшие вопросы теории и практики мирового революционного движения, прежде всего о диктатуре пролетариата и Советах, о партии нового типа, ее роли, задачах и т. д. Отношение к этим вопросам стало мерилом социалистических убеждений. Борьба революционной и оппортунистической тенденций вступила в новую фазу.

Левые решительно поддержали Октябрьскую революцию, идею диктатуры пролетариата и Советов как ее формы, приняли и проводили в жизнь революционную линию, хотя и не полностью освободились от левацких анархо-синдикалистских и иных ошибок и заблуждений ". Большую роль в их теоретическом «взрослении» сыграли работы В. И. Ленина, появившиеся в США уже летом 1917 г. Была переведена на английский и издана работа В. И. Ленина «Империализм, как высшая стадия капитализма» и др. В декабрьском номере журнала «Класс страгл» за 1918 г., а позже отдельным изданием опубликовано знаменитое «Письмо к американским рабочим».

Оппортунистическое руководство СПА встретило Октябрьскую революцию настороженно, а затем и открыто враждебно. Не в силах отрицать ее всемирное значение и зная настроения масс, оно сводило содержание Октября только к мирной программе. «Центр стал объективно течением антисоциалистическим», что привело к отчуждению руководства СПА от большинства членов партии. Левые уже начали понимать необходимость размежевания, об этом говорило образование в декабре 1918 г. Лиги коммунистической пропаганды и левого крыла -- секции СПА. Не дожидаясь перехода всей партии на левые позиции, центристские вожди спровоцировали раскол, исключая одну за другой левые федерации, приближая этим крах СПА.

Октябрьская революция вызвала размежевание и в другой -- Социалистической рабочей партии, которая в годы мировой войны сделала попытку освободиться от пут сектантства и догматизма. Однако вскоре выявилось расхождение между опытом Октябрьской революции и теоретическими догмами руководства СРП, которое ждало воплощения в России идей индустриального юнионизма Де Леона. Не увидев этого, оно выступило против революции. СРП так и не смогла преодолеть узкий догматизм, снова отошла от рабочих масс и окончательно превратилась в секту. Вопреки всему этому в годы мировой войны и Октябрьской революции и в США произошли усиление революционного крыла в социалистическом движении, качественные изменения в его идеологии и политике. Оно приблизилось к ленинизму, к новым, высшим формам организации и борьбы. Кризис СПА и СРП стал закономерным результатом борьбы революционной и оппортунистической тенденций, свидетельством того, что передовые рабочие осознали необходимость освобождения от идеологии оппортунизма и перехода на позиции марксизма-ленинизма. Марксистское движение в США поднялось на новую, качественно более высокую ступень.

Октябрьская революция оказала воздействие и на освободительное движение черных американцев. С радостью встретили Октябрь группа негров-социалистов и радикальные деятели во главе с У. Дюбуа. На многочисленных митингах и собраниях, в прогрессивной прессе они разъясняли негритянскому народу значение событий в далекой России, защищали Советскую страну от клеветы, особо подчеркивая, что Советская власть разрешила национальный вопрос 53.

В защиту первого пролетарского государства выступили отдельные буржуазные пацифисты и либералы, лучшие представители которых осознали колоссальное прогрессивное значение Октябрьской революции для судеб человечества. Глубокий и давний интерес к российской культуре, сочувствие к народу, страдавшему от самодержавного произвола, уважение к русским революционерам разных поколений помогли этим людям подняться выше предрассудков и взглядов своей среды.

Органом этой группы стал журнал «Нейшн», уже в феврале 1918 г. призвавший предоставить России самой решать свои дела 54. В течение всего 1918 г. «Нейшн» выступал против интервенции, утверждая, что «мир за счет России -- чудовищная вещь», требовал признать Советскую власть, «завоевать доверие Советов». В 1918 г. «Нейшн» опубликовал первые декреты Советской власти и Конституцию РСФСР, «закрепившую диктатуру пролетариата».

Прогрессивная Америка с разной степенью глубины и ясности, но искренне и действенно поддержала Октябрьскую революцию. В этом проявились симпатии и сочувствие трудящихся масс США к советскому народу.

Четыре года мировой войны явились важным этапом в развитии классовой борьбы в США. Все отряды антимонополистического лагеря испытали за это время оживление и подъем. Везде обозначились революционная и оппортунистическая тенденции, обострилась их борьба. Оппортунизм в лице социал-шовинизма получил мощную и открытую поддержку правительства, военщины, буржуазии. Монополии смогли неизмеримо больше, чем ранее, уделять из своих гигантских сверхприбылей средства на подкуп верхов рабочего класса. Реакционные профлидеры вошли в государственный аппарат, что было использовано буржуазией для подавления левых сил. На руку гомперсистам оказалось и завоеванное в стачках известное улучшение материального положения части рабочих. Оппортунизм в профсоюзном движении значительно укрепился.

Но это была лишь одна сторона. Огромный рост стачечного движения, активизация профсоюзов, радикализация части фермерства, небывалое по размаху антивоенное движение, перемены в положении и формах борьбы негров -- все это свидетельствовало об усилении и расширении борьбы трудящихся против гнета монополий, против милитаризма, войны и реакции. А это, в свою очередь, ускорило процесс развития классового сознания авангарда пролетариата, усилило его тягу к самостоятельной политической партии. Произошел определенный и явный сдвиг влево в мышлении и действиях передовых трудящихся, чему способствовала победа Октябрьской революции. И в США происходил указанный В. И. Лениным медленный, но неуклонный поворот влево, проходивший своеобразным путем, в зависимости от складывавшихся исторических условий56.

Глава семнадцатая ПРОСВЕЩЕНИЕ И НАУКА

1. НАЧАЛЬНОЕ И СРЕДНЕЕ ОБРАЗОВАНИЕ

Американские исследователи в области педагогики справедливо считают гражданскую войну 1861--1865 гг. поворотным пунктом в развитии системы образования США. Происшедшие изменения в этой области они усматривали в увеличении денежных ассигнований на нужды обучения народа, в продлении учебного года, улучшении деятельности органов народного образования, в широком использовании новых методов обучения, а также в расширении учебного процесса за счет предметов естественнонаучного цикла1. Несомненную роль в усовершенствовании всей системы просвещения в стране сыграло установление обязательного начального обучения.

Бурно развивавшаяся промышленность конца XIX в. требовала новые кадры высококвалифицированных рабочих, которые владели бы определенным запасом знаний. Рабочие, умеющие только считать и писать, больше не соответствовали потребностям и характеру самого производства. Именно это прежде всего обусловило введение обязательного начального обучения в США. Однако не менее важны были и политические мотивы, непосредственно вытекавшие из указанных экономических причин. Дело в том, что обязательного начального образования для детей рабочих стал добиваться сам пролетариат. Уже основанные профессиональные союзы США наряду с требованиями экономических и политических прав выдвигали и требование обязательного начального образования. Эта борьба вынудила буржуазию пойти на уступки и предпринять определенные шаги для введения обязательного обучения, спекулируя при этом на демократических лозунгах и выставляя себя поборницей и защитницей прав всего американского народа.

В результате установления к концу XIX в. в большинстве штатов обязательного начального образования в стране стабилизировалась следующая структура школьного образования: начальная, или элементарная, школа (Common School) с восьмилетним сроком обучения (для детей 6--14 лет); средняя 4-летняя школа (High School) для учащихся 14--18 лет. В 1897/98 учебном году школьным обучением были охвачены уже 15 038 636 человек, или 20,68% общего числа населения страны 2.

США первыми среди других капиталистических стран стали на путь массовой школы. Однако децентрализованная система управления школьным делом накладывала различия, и очень значительные, на состояние образования во многих штатах. Это прежде всего относится к содержанию образования и продолжительности учебного года. В некоторых штатах, особенно в Новой Англии, круг изучаемых предметов был очень широк. А учебный год в Род-Айленде (191 день), Массачусетсе (186 дней) Нью-Джерси (185 дней), Нью-Йорке (176 дней) не мог идти ни в какое' сравнение с продолжительностью занятий в Арканзасе (69 дней).

Таким образом, единой системы образования в США не было. Следует отметить, что положительной особенностью американской школы конца XIX в. стала наметившаяся преемственность в обучении между I и II ступенями школы, чего раньше не было.

Изучение содержания образования помогает яснее представить не только уровень, на который поднялась американская школа в конце XIX в., и особенности, отличавшие ее от школ Старого Света, но и объясняет, почему, несмотря на отмеченные успехи, она все еще продолжала вызывать недовольство общественности и что определяло те пути, по которым пошло ее дальнейшее развитие.

В начальной школе основу обучения составляли чтение, письмо счет-«3R» (reading, [w]jriting, [a]rithmetic). Преподавались также рисование, география, музыка и другие предметы. Средняя школа углубляла знания, полученные учащимися. Они изучали физику, химию, естествознание. В это время в учебные планы все прочнее стали входить предметы естественнонаучного цикла. Физика, химия, биология, математика, астрономия способствовали развитию у молодого поколения практических навыков, тем более что преподавание этих предметов осуществлялось не только в теоретическом плане. Включение в учебные планы средних школ таких предметов, как черчение, бухгалтерия, съемка планов местности, гигиена, и других свидетельствовало о практической направленности школьного образования.

Наиболее примечательной особенностью американской школы явилось широкое распространенно уроков труда. США стали одной из первых стран, которые пошли по пути введения трудового обучения в общеобразовательную школу.

Задача введения уроков труда, отмечал прогрессивный педагог США К. М. Вудворд, заключалась не в подготовке ремесленников. Главная цель -- общеобразовательная. Все доводы Вудворда сводились в конечном итоге к утверждению, что общее образование и развитие способностей человека являются теми предпосылками, которые в дальнейшем определяют выбор профессии для практической деятельности людей. В США было немало педагогов, общественных деятелей, которые считали ручной труд средством профессиональной подготовки школьников. Во всяком случае, к началу 90-х годов уроки труда прочно вошли в американскую школу.

Расширение содержания образования требовало иных методов обучения. Новые предметы становилось все сложнее преподавать старыми методами. Словесно-схоластическая школа медленно, но верно отмирала. «Мы видели, как культурные нужды буржуазии определили программу реального образования,-- справедливо писал известный советский педагог П. П. Блонский.-- Но, конечно, влиянию новых веяний должны были подвергнуться и методы школы. Они также стали либеральными, и школа пассивного слушания постепенно превращается в школу активности, ибо „предприимчивость"-- основная добродетель нового времени» 3. Уже в это время все отчетливее проявилась тенденция к утилитаризму в обучении. Так, суперинтендант школ Нью-Йорка Крупер заявлял: «Нам необходимо меньше геометрии, а больше деловой арифметики; меньше ботаники и французского, а больше и лучше машинописи» 4.

Превращение США из аграрно-индустриальной страны в индустриальную державу ставило новые задачи перед школой. В сложной ситуации перерастания капитализма в свою высшую стадию -- империализм резко изменилось и отношение общественности к народному образованию, острее возник вопрос о реформе школы, не поспевавшей за бурными событиями эпохи. С 1909 г. стали основываться так называемые промежуточные школы (Junior High School), рассчитанные на три года. В результате складывалась система не 8+4, а 6 + 3 + 3. Идея организации промежуточной школы была связана со стремлением наладить более тесную связь между элементарной и средней школой. Деятели народного образования США отмечали, что старая система недостаточно гибка, не учитывает многих специфических особенностей переходного возраста (12--15 лет), мало внимания уделяет трудовому обучению.

Промежуточную школу американские педагоги рассматривали как своеобразный мост между начальной и средней школой. Трудовое обучение в промежуточной школе осуществлялось намного лучше, чем в старших классах прежней элементарной школы. Правда, новая система распространялась довольно медленно и на первых порах лишь в крупнейших городах страны. Так, в 1909 г. только в 22 городах были введены школы такого типа. Постепенно они завоевывали право на существование по всей стране.

Деятельность в плане усовершенствования школьного образования в конце XIX -- начале XX в. привела к тому, что Соединенные Штаты обладали известными преимуществами по сравнению с другими капиталистическими странами: школа здесь была бесплатной, на ее нужды тратилось гораздо больше средств, чем в других капиталистических странах. В. И. Ленин отмечал высокий уровень развития народного образования в США и обращал внимание, что даже среди негритянского населения грамотность была значительно- выше, чем среди народов царской России. «В России неграмотных 73%, не считая детей до 9-летнего возраста. Среди негров в Северо-Американских Соединенных Штатах неграмотных (1900 г.) 44 72%» 5. Указывал В. И. Ленин и на сравнительно больший охват детей школой. «В Америке учащихся было в 1908 году 17 миллионов, то есть 192 учащихся на тысячу жителей -- более чем вчетверо больше против России».

В рассматриваемый период школа США не испытывала еще бремени милитаризма и в этом плане выгодно отличалась от школ многих других капиталистических стран. Однако американская школа в начале XX в. во многом не удовлетворяла гигантски возрастающим требованиям экономики. Достаточно ознакомиться хотя бы с содержанием образования в начальной и средней школах. Несмотря на включение в учебные планы предметов естественнонаучного и трудового циклов и определенные успехи в этом плане, львиная доля учебного времени уходила по-прежнему на чтение, письмо и счет. Так, в 1900 г. на эти предметы отводилось 60% учебного времени7, в 1904 г.--58, в 1914 г.--54% 8. Процесс снижения доли «3R» в учебном плане шел довольно медленно. Известный американский психолог и педагог Дж. С. Холл писал, что объем «3R» в начальной школе все же остается неоправданно большим и, чтобы окончательно не оторваться от жизни, школа должна быть как можно скорее реформирована. По его мнению, в школе необходимо преподавать предметы, развивающие инициативу, активность, самостоятельность, интерес у ребят. И в этом отношении важное место Холл отводил труду9. Преобладание в учебном процессе доли «3R» означало, что на изучение остальных предметов оставалось мало времени, а это приводило к низкому уровню образования молодежи. Такой недостаток сильнее всего ощущали промышленники, владельцы предприятий. Не случайно именно они поднимали голоса за приближение школьных занятий к требованиям развивающейся промышленности, главным образом за введение трудового обучения в более широких масштабах.

Американская школа значительно быстрее, чем школы других ведущих капиталистических стран, начала перестраиваться исходя из потребностей промышленности. «Особенно подчеркивалась необходимость воспитания для практической деятельности, для дела»,--писала Н. К. Крупская о школе США конца XIX в.10 Острую нужду в технически образованных рабочих ощутила прежде всего буржуазия таких стран, как США и Германия, где техника развивалась гигантскими шагами. Вот почему буржуазия этих стран настаивала на изменении характера школьного обучения, сделав его более практическим.

Созданная в 1896 г. в Соединенных Штатах Национальная ассоциация промышленников на протяжении многих лет активно выступала за расширение трудового обучения, за организацию различного рода профессиональных школ. Эта ассоциация была не единственным объединением, занимавшимся вопросами трудового обучения. Эти проблемы привлекали пристальное внимание и Всеобщего бюро по народному образованию, основанного Дж. Рокфеллером в 1903 г.

Многие американские педагоги понимали непосредственную заинтересованность промышленников во введении утилитарного трудового обучения. Так, Дж. С. Холл в работе «Проблемы образования» писал, что крупные бизнесмены в конечном итоге определяют и направляют всю жизнь страны. И вполне естественна их неудовлетворенность существующей школьной системой, которая не готовит детей к жизни, к труду на фабриках и заводах, в то время как промышленность является основой национального могущества и процветания11. «Общественная школа базируется не только на признании величайших индустриальных изменений века, но также и на принятии курса занятий, который соответствовал бы этим изменяющимся условиям»,-- читаем в одном из ежегодных отчетов Бюро по народному образованию 12.

С начала XX в. теория и практика обучения в США самым тесным образом были связаны с психологической теорией врожденности и неизменности умственных способностей. А так как почти все видные американские педагоги и представители педагогической психологии поддерживали эту теорию, то вполне естественно, что они стали инициаторами введения и широкого распространения в школьной практике интеллектуальных тестов, основой для разработки которых было признание факта врожденности умственных способностей.

Прочному внедрению тестов в школьную жизнь способствовал ряд факторов. Небывалый подъем промышленности, вовлечение в производство огромных масс людей, острая нехватка высококвалифицированных рабочих, наиболее рациональное использование новой, более сложной техники, создание массовой общественной школы -- все эти факторы и дали толчок для развития дифференциальной психологии.

Сторонники теории умственной одаренности полагали, что большинство людей не обладают склонностями к умственной деятельности, а воспитание не может изменить свойств личности, поэтому изменение этих свойств, убеждений, стремлений невозможно. И система тестов, по их мнению, подтверждала это положение. К целесообразности введения тестов видный педагог США Дж. Дьюи подходил следующим образом: «Едва ли один процент из всех детей школьного возраста достигает того что мы называем высшим образованием, только пять процентов доходит до стен средней школы; в то время как более чем половина всех школьников покидает школу даже до окончания курса пятилетнего элементарного обучения. Просто и очевидно, что у громадного большинства человеческих существ интеллектуальный интерес не является господствующим. Они обладают так называемыми практическими склонностями и распоряжением» 13. Теоретическое мышление, по его мнению,-- удел избранных. Массовое воспитание должно поэтому носить сугубо практический характер, развивать унаследованные ребенком инстинкты, и тесты служат превосходным средством определения умственных способностей учащихся. Таким образом, Дьюи оправдывал существовавшую классовую систему образования, ограничивавшую возможность детям трудящихся продолжать обучение в средней высшей школе.

Тесты проникли сначала в элементарную, затем в среднюю школу. С помощью тестов детей стали делить на способных к умственной деятельности и неспособных к ней. В разряд одаренных, как правило, попадали дети обеспеченных слоев населения, так как большинство ребят из бедных семей не могли справиться с предлагаемыми им тестами. Установленный коэффициент умственной одаренности считался неизменным и постоянным. На самом же деле интеллектуальные тесты отражали только степень эрудированности ученика, а не его умственные способности. В разряд «неспособных» попадали, как правило, дети трудящихся. На основании результатов тестовой проверки каждый ученик зачислялся в разряд «сильных», «средних» или «слабых» и занимался уже в определенной учебной группе. «Теперь в больших городах ученики одного класса, достигая известного уровня, часто делятся на несколько групп, обычно на три, по степени их способностей, а затем учебный материал, а также темп его прохождения соответственно приспособляют к этим степеням»,-- писал один из американских педагогов, Каунтс 14.