История Соединенных Штатов Америки

Когда в 1905 г. обострилось соперничество между Францией и Геpманией по вопросу о Марокко, Т. Рузвельт в обстановке грозящей войны согласился посредничать в урегулировании спора. В январе 1906 г. в Альхесирасе, на юге Испании, собралась международная конференция. От США присутствовали двое -- посол в Италии Г. Уайт и посланник в Марокко С. Гуммере. Американские экспансионисты приветствовала итоги альхесирасской конференции, зафиксировавшей сохранение принципа «открытых дверей». Однако в сенате прозвучало осуждение правительства за вмешательство в дела периферийных районов мира, нарушающее традиционные принципы изоляционизма во внешней политике США, Тем не менее президент США выразил удовлетворение, особенно тем, что Германия согласилась на компромисс, который представлял для нее фактически крупное дипломатическое поражение.

С Либерией Соединенные Штаты поддерживали «особые» отношения Это «свободное» государство в Африке возникло в результате объединенных усилий американского правительства, Американского колонизационного общества и ряда филантропических ассоциаций. Известная часть американцев давно вынашивала идею создания в Африке некоей колонии переселенцев из числа свободных негров. Недовольство и выступления последних в США подогревали борьбу за равноправие негров, расшатывали устои рабовладельчества. С середины XIX в. США осуществляли своеобразную опеку над Либерией. В конце века правительство США отказалось гарантировать совместно с Англией независимость Либерии, но неоднократно выражало свою «особую заинтересованность» в сохранении суверенитета этой африканской страны. США категорически возражали против предоставления Англии концессии в Либерии, рассматривали это как нарушение принципа «открытых дверей».

Хотя внешнеполитическая активность США в Северной Африке и на Ближнем Востоке в XX в. была сравнительно невысокой и значительно уступала политике Белого дома и госдепартамента в районах Латинской Америки и Дальнего Востока, все же она заложила основы американского проникновения в ближневосточные и африканские страны и по логике империалистического развития нашла естественное и закономерное продолжение в годы первой мировой войны и в межвоенное двадцатилетие.

В период между испано-американской войной и первой мировой войной наблюдалось возрастающее участие США в мировой политике. «С конца XIX в., в век империализма,-- отметили историки,-- наступила сумеречная пора, когда американское правительство не смогло противостоять искушению предпринять экспансию в бассейне Карибского моря и Тихого океана, ускорить распад Испанской империи и когда интерес Америки к распространению своего влияния в других районах мира прикрывался лозунгом политики открытых дверей»65. И несмотря на то что в Европе распространилось движение в интересах сохранения мира и мирных способов решения международных споров, состоялось несколько международных конференций, возникали новые международные организации -- все это не мешало империалистическим государствам пpодолжать войны или с помощью угроз оказывать давление на более слабых.

Отделенные океаном от Европы, где проходили основные международные форумы, Соединенные Штаты не оставались в стороне от их работы. B 1910 г. бостонский издатель Э. Джинн учредил «Фонд мира на земле» c капиталом в миллион долларов. В это же время магнат Э. Карнеги образовал фонд международного мира «Карнеги эндаумент фор интер-нэшнл пис», функционирующий и поныне. С лозунгами защиты мира выступали даже некоторые бизнесмены, наживая на этом немалые прибыли. Это были главным образом предприниматели, не связанные с военным производством.

К осени 1914 г. в Вашингтоне были подписаны 29 договоров с различными странами об арбитражном решении возникавших споров. Только Германия отказалась вести переговоры на эту тему с Соединенными Штатами. Государственный секретарь Брайан тем не менее считал эти договоры одним из крупнейших своих дипломатических достижений.

Альхесирасская конференция, итоги которой считались успешными, не устранила главных причин, толкавших империалистов к войне за передел мира. Несмотря на все попытки и старания Рузвельта скрыть истинные цели политики США на Европейском континенте, конференция обнаружила подлинную направленность европейской политики США, стремление действовать военными средствами вместе с Англией и Францией против Германии. После конференции усилилась гонка вооружений. США заняли видное место среди крупнейших морских держав. Рост милитаризма, военных бюджетов в первые полтора десятилетия XX в. ускорили столкновение империалистических кругов великих держав, привели к военной катастрофе.

В 1907 г. Рузвельт, ссылаясь на неудачу второй Гаагской конференции по ограничению вооружений, предложил конгрессу выделить ассигнования на строительство линейных кораблей. К концу его президентства военно-морские расходы США увеличились с 10,8% федерального бюджета в 1900 г. до 16,7% в 1909 г. Военный флот США по тоннажу вышел уже на 2-е место в мире, уступая только флоту Британской империи.

«Дипломатия доллара», провозглашенная президентом У. Тафтом, преследовала те же цели, что и политика «большой дубинки» Т. Рузвельта. Не ограничиваясь регионом Дальнего Востока, США активно применяли ее и во всех других районах мира, прежде всего по соседству -- в странах Центральной и Южной Америки.

Став крупнейшей индустриальной державой мира в начале эпохи империализма, США как государство монополистической буржуазии были заинтересованы в переделе мира. Они располагали самым мощным промышленным потенциалом, но в 1914 г. по зарубежным инвестициям в 10 раз уступали Великобритании, в 6 -- Франции и в 4,5 раза-- Германии, хотя и не имели, как отметил В. И. Ленин, «равного себе соперника ни по быстроте развития капитализма в конце XIX и начале XX века, ни по достигнутой уже ими наибольшей высоте его развития...».

У империализма США, развернувшего экспансионистскую политику имелись острые противоречия одновременно и с военно-политическим блоком, во главе которого стояла Германия, и с группировкой держав Антанты. Однако молодой агрессивный империализм Германии для американской монополистической буржуазии представлял наибольшую опасность как соперник в борьбе за мировое господство.

Для США было крайне нежелательно усиление группировки, возглавляемой Германией. Это вело, во-первых, к упрочению позиций Германии в Европе и тем самым к нарушению «европейского равновесия» в пользу Германии, а во-вторых, означало бы усиление позиций основного американского конкурента на мировых рынках. США были склонны перейти от лавирования между Великобританией и Германией к опоре на Антанту как основному фактору своей внешней политики в Европе

США, стремясь к политическому равновесию сил в обострявшейся международной обстановке в Европе и не желая усиления ни одного из империалистических блоков, не брали на себя каких-либо связывавших их обязательств относительно будущих действий, надеясь сохранить «свободу рук», и не примыкали открыто ни к одной из военно-политических группировок. Но в лице Антанты они видели силу, способную нанести удар по наиболее опасному конкуренту -- империализму Германии. Неумолимая логика империализма толкала североамериканскую буржуазную республику к грабительскому участию в крупнейшем и бедственном для народов военном столкновении капиталистических государств того времени, каким явилась первая мировая война.

Вся история внешней политики Соединенных Штатов за период в несколько десятилетий, предшествовавших первой мировой войне,-- это история приспособления к условиям империалистической эпохи, активного проведения (путем маневрирования и с применением силы) экспансионистской политики в интересах капитала и в целях гегемонизма. «Как бы мы ни называли это -- глобализм, политика силы, экспансионизм или находили какое-либо иное соответствующее наименование,-- неуклонный рост вовлеченности Америки в мировые дела...-- отмечал американский историк У. Кимболл,-- характерен для всей американской внешней политики с начала XX века» 68.

Пытаясь навязать философию «Pax Americana» всему миру, даже ценой интервенций и подавления свободы народов, одержимые милитаристской погоней за прибылями монополистические круги способны причинять неисчислимые бедствия не только другим, но и своему народу, когда выходят на доминирующие позиции в определении внешнеполитического курса страны.

Глава четырнадцатая «НЕЙТРАЛИТЕТ»: СЛОВА И ДЕЛА

1. ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КУРС В. ВИЛЬСОНА

Первая мировая война, вспыхнувшая в августе 1914 г., в течение десятилетий подготовлялась правящими кругами империалистических держав. Она явилась следствием всестороннего глубочайшего кризиса охватившего капиталистический мир. В борьбе за передел колоний и сфер влияния столкнулись два империалистических лагеря: Антанта (Великобритания, Франция, Россия), с одной стороны, Германия, Австро-Венгрия и их союзники -- с другой. Вскоре на стороне Антанты выступили Япония и Италия.

По ряду причин, о которых речь пойдет дальше, США объявили 4 августа 1914 г. о своем «нейтралитете». Однако буквально с первых дней войны Соединенные Штаты оказались под ее сильным воздействием и вскоре приняли в ней участие, хотя и косвенное, снабжая воюющие державы разного рода припасами, вооружением, финансами. Подобные поставки обеспечили уже в период «нейтралитета» невиданное обогащение финансового капитала США и послужили основой процветания страны вплоть до мирового кризиса 1929--1933 гг.

Таким образом, летом 1914 г. и для США кончился период «мирного» империализма. Вместе с остальным капиталистическим миром Соединенные Штаты вступали в период серьезных потрясений. Во внутренней политике США все яснее обозначивались черты государственно-монополистического капитализма, для которого характерно соединение силы монополий с силой государства. Именно первая мировая война положила начало перерастанию монополистического капитализма в государственно-монополистический, созданию военного варианта его механизма.

Война оказала огромное влияние на экономику США, вызвав подъем производства почти во всех ее отраслях, и тем самым обострила и углубила кризис перепроизводства, начавшийся еще осенью 1913 г. С особой силой кризис проявился с октября 1914 г. по март 1915 г., вызвав значительное сокращение добычи угля, производства металлов, тканей и Другой продукции. Индекс промышленного производства в 1914 г. по сравнению с 1913 г. упал на 15,5 пункта, Для современников, американцев и зарубежных наблюдателей не было сомнений, что страну пора, зил «небывалый кризис», достигший масштабов, каких «давно уже в Америке не было» 1.

С лета 1915 г. экономическая конъюнктура в США стала меняться Война в Европе затягивалась и превращалась в войну на истощение требовавшую колоссальных денежных и материальных ресурсов, что необычайно увеличило значение США как источника военного снабжения. Теперь заказы воюющих стран пошли широким потоком, оправдывая надежды американских капиталистов.

Предвоенное развитие межимпериалистических противоречий, а также изоляция Германии и ее союзников от морских сообщений обусловили превращение США в арсенал Антанты. Союзнические военные закупки с августа 1914 г. по апрель 1917 г. оценивались в 3--5 млрд, долл. Многочисленные займы союзников, полученные ими от Соединенных Штатов, достигли к апрелю 1917 г. суммы 1,5--2 млрд. долл. Экспорт США в страны Антанты в 1916 г. составил 80% общего экспорта (в 1914 г.-35%) 2.

Военные заказы стали главным фактором в развитии экономики, способствовали быстрой ликвидации кризиса перепроизводства. Если индекс промышленного производства в 1915 г. превысил уровень 1913 г. всего на 3 пункта, то в 1916 г.-- на 38 3. Производство важнейших видов промышленной продукции значительно возросло, особенно по сравнению с кризисным 1914 г. Золото воюющих держав потекло в американские банки. В 1916 г. золотой запас США составил 2,7 млрд. долл., т. е. около трети мирового запаса.

В условиях войны американские дельцы, пользуясь отчаянной нуждой иностранных правительств, назначали любые цены, что вело к безудержной спекуляции и еще большему обогащению банкиров и хозяев монополий. Прибыли буржуазии достигли неслыханного ранее размера. Чистые доходы акционерных обществ в США составили в 1916 г. 8,7 млрд. долл. (в 1913 г.--3,9 млрд.).

Однако тенденция к подъему производства была не единственной в экономике США военных лет. Вместе с ней постепенно развивалась и другая, отражавшая односторонность военного бизнеса, его спекулятивный, паразитический характер. Далеко не все отрасли промышленности были охвачены «бумом» военных лет, а со второй половины 1916 г. все острее и явственнее стали ощущаться отмеченные В. И. Лениным истощение материальных ресурсов, трудности извлечения новых сверхприбылей, пресыщение финансового капитала США и других нейтральных стран 4. Многие американские бизнесмены указывали на ненормальное развитие экономики. На бирже участились панические распродажы по низким ценам акций компаний, занятых, казалось бы, выгодным военным бизнесом. Ширилась инфляция, вызванная непрерывным спекулятивным ростом цен. Все эти отрицательные моменты не зачеркивали значительного увеличения экономической мощи и богатства США, но oказали воздействие и на экономику и на политику страны, особенно в начале 1917 г.

B итоге подъема производства в основных отраслях, размещения военных заказов союзников и притока золота для их оплаты место США в cиcтеме мирового капитализма заметно изменилось. Они потеснили евpопейские державы, открыто бросая вызов довоенному лидеру мировой торговли и финансов -- Великобритании.

В годы мировой войны усилилась экономическая экспансия американского капитала. Колоссально выросла внешняя торговля, особенно вывоз. Превышение экспорта над импортом составило в 1917 г. невиданную в истории страны сумму -- 3,1 млрд. долл. (в 1913 г.-- 0,6 млрд.) 5. Резко увеличился вывоз капиталов. В 1919 г. в США еще было иностранных вложений на 3,3 млрд. долл. (до войны -- 6 млрд.), а за границей американские частные вложения всех видов возросли до 7 млрд. долл. (в 1913 г.-- 3 млрд.) 6. В октябре 1915 г. США одолжили деньги правительствам Великобритании и Франции в небывалом размере -- 1,5 млрд. долл., что знаменовало поворот в истории финансовых отношений США и стран Европы. В деловых кругах открыто выражали надежду поставить весь мир в положение должника США, заменить фунт стерлингов долларом и превратить Нью-Йорк в «денежную столицу мира» 7.

Основными направлениями экспансии капитала США оставались Центральная и Южная Америка, бассейн Карибского моря, а также Россия, Китай, Индия. Общий объем капиталовложений США и их торговли с этими регионами и странами значительно вырос за 1913-- 1918 гг. Однако экспансия встречала сопротивление стран Латинской Америки, не желавших попасть в цепкие руки «старшего соседа», и противодействие империалистов европейских стран и Японии.

Объективное развитие экономики США в условиях войны, обострение и усиление внутренних и межимпериалистических противоречий заставили буржуазию все чаще соглашаться на открытое вмешательство правительства в экономическую сферу, что означало дальнейшее развитие элементов государственно-монополистического капитализма. Правительство президента Вильсона обратилось к более энергичной экономической политике. В течение 1914--1916 гг. оно приняло ряд мер для обеспечения бесперебойного вывоза товаров в воюющие и другие страны, старалось ослабить ущерб от английской морской блокады и германской подводной войны. После недолгих лицемерных колебаний и оттяжек Вильсон разрешил Моргану разместить в США англо-французские займы . В интересах крупных банкиров правительство продолжало укреплять и расширять федеральную резервную систему (ФРС), это мощное орудие кредитно-финансовой политики правящих кругов США. В сейфах банков -- членов системы к марту 1917 г. было накоплено более 1 млрд. долл. Правительство ходом событий вынуждалось решать вопросы сохранения материальных и природных ресурсов, обеспечения непрерывной работы транспорта и связи за счет государства и к выгод прежде всего монополий.

Именно такой курс взял президент Вильсон, пытаясь выправить пoложение на железных дорогах. Огромная транспортная система страны в результате конкуренции, лихоимства железнодорожных компаний находилась в критическом состоянии. Владельцы железных дорог и стоявшие за ними банкиры потребовали от правительства «наведения порядка» на транспорте, понимая под этим ликвидацию контроля законодательных собраний штатов над дорогами, отмену трудового законодательства, разгром профсоюзов железнодорожников, запрещение стачек, а также увеличение и без того высоких тарифов и государственных дотаций чтобы сделать железные дороги привлекательными для новых вложений частного капитала. Одновременно крупный капитал стремился избежать национализации железных дорог. (Как известно, подобные требования поднимались уже с конца XIX в.)

Для достижения этих целей был выдвинут план федеральной инкорпорации дорог, по которому правительство брало на себя обязательство поддерживать порядок и их эффективность, оставляя за частными владельцами право получения прибылей. План инкорпорации был скопирован с закона о ФРС и приобрел поддержку среди самых влиятельных кругов буржуазии. Но Вильсон тогда не смог провести этот план в жизнь ввиду мощной оппозиции, с одной стороны, демократических антимонополистических сил, настаивавших на национализации средств транспорта и связи, а с другой -- партикуляристских элементов внутри буржуазии и политиков, защищавших выгодную для них систему контроля дорог со стороны штатов.

Правительство начало вмешиваться в сферу материального производства, но лишь тогда, когда частный бизнес отказывался рисковать капиталами или не мог достичь общего согласия. Так, на государственные средства был завершен Панамский канал, долгие годы являвшийся убыточным и обошедшийся налогоплательщикам в 365 млн. долл. Было предпринято строительство железной дороги и разработка ресурсов на Аляске, на что ушли немалые средства. Конгресс принял новые законы (Ферриса, Майерса, Шилдса и др.) о консервации земель и ресурсов главным образом в целях подготовки к войне. Были приняты законы о развитии энергетики на государственных землях, предусматривавшие большие выгоды монополиям, несмотря на строгие меры правительственного контроля. Готовясь к войне, администрация Вильсона увеличивала ассигнования на армию и флот. Значительная часть этих средств шла на закупку вооружения и амуниции у частных компаний. В то же время монополисты фактически сорвали строительство государственных заводов бронеплит и взрывчатых веществ 9.

Своеобразным проявлением усилившегося государственного вмешательства в сферу экономики была деятельность Федеральной промышленной комиссии (ФПК), созданной по закону Ковингтона от 26 сентября 1914 г. Эта комиссия, опираясь на ряд положений известного антитрестовского закона Клейтона (15 октября 1914 г.), пыталась ослабить конкурентную борьбу, ограничить произвол монополий и этим обеспечить плавный ход хозяйственного механизма.

Деятельность правительства в сфере экономики была столь разнообразна, энергична, даже смела, что в американской прессе стали писать о «новой эре взаимной полезности» в отношениях бизнеса и гоcyдарства, а некоторые реформаторы даже предлагали создать министерство общественных работ.

Важное место в экономической политике правительства В. Вильсона заняли меры по обеспечению возросшей экспансии американского финансового капитала. Вильсон еще до войны мечтал о господстве американских товаров на рынках мира, а флота под звездно-полосатым флагом--на мировом океане. С началом войны Вильсон выступил с требованием усилить экспансию США в целях достижения «новой великой роли в новом веке мировой истории». Он добивался от бизнесменов отказа от «отсталого, провинциально-мечтательного» подхода и предлагал «поднять глаза к горизонту». В тоне проповедника Вильсон восклицал: «Пусть ваши мысль и воображение бегут за наши границы, по всему свету... Идите же, продавайте товары, которые сделают мир более удобным и счастливым, и обращайте его к принципам Америки!» 10

С началом военных действий в Европе правительство активизировало свою деятельность, подталкивая вывоз товаров и капиталов. Оно приняло также ряд законодательных мер для поддержания экспансии, хотя некоторые из них противоречили традиционному для демократов принципу свободы торговли и недавно принятым законам против трестов. Так, билль Рейни о создании тарифной комиссии носил явно протекционистский характер, а билль Уэбба, ставший законом в 1918 г., разрешал объединение бизнесменов для вывоза товаров и был, по мнению либерально-реформистского журнала «Нью рипаблик», одной из атак на антитрестовское законодательство.

Важное, принципиальное значение имел закон о федеральном управлении судоходством (ФУС). Борьба за его принятие, длившаяся более двух лет, отразила сложный, противоречивый характер процесса вызревания государственно-монополистического капитализма, столкновения общих интересов класса буржуазии, защиту которых взяло на себя правительство, и частных интересов отдельных фракций, монополий и партийных клик. Проведение закона оказало большое влияние и на политическую судьбу президента США и его партии 11.

Связанное с войной расширение экспансии США выявило слабость, американского торгового флота и судостроительной промышленности.. Судопромышленники, ничего не обещая, требовали государственных субсидий. Перевозки товаров морем страшно вздорожали, и торгово-промышленные круги, фермеры и связанные с экспортом банкиры требовали от-правительства создания «адекватного судоходства». В августе 1914 г.. Дж. Александер, демократ от Миссури, внес билль, учреждавший Федеральное управление судоходством из членов кабинета с правами контроля над судоходством, создания и эксплуатации флота, который стано-- вился, таким образом, конкурентом частных судов. Принятый в сентябре 1916 г. закон Александера был мерой, характерной для государственно-монополистической политики.

Противники принципа государственного вмешательства в экономику судовладельцы, банкиры, дельцы, имевшие «интересы» в английском судоходстве, республиканские политики, искавшие повод для критики администрации, составили грозную коалицию и начали в прессе, а затем и в конгрессе битву против билля о ФУС. Авторов законопроекта (Александера, Макаду) и президента Вильсона обвиняли в патернализме, социализме, доказывали неэффективность, бесполезность и вредность предлагаемых мер. Билль несколько раз (и весьма бурно) обсуждался в конгрессе и только в сентябре 1916 г. в сильно измененном виде стал законом. Но теперь в состав ФУС вводились не члены кабинета, а беспартийные эксперты-бизнесмены; полномочия и функции управления значительно ограничивались. Однако управление получало право строить и эксплуатировать корабли, которые после войны должны были продаваться частному капиталу по дешевой цене. В целом закон носил компромиссный характер, но его цели были достаточно ясны: помочь проникновению монополии США в Латинскую Америку и другие регионы, принести им новые барыши, возложив издержки и убытки на государство.

Еще летом 1916 г. правительство Вильсона предприняло ряд шагов по мобилизации экономики. Вильсон одобрял так называемое движение «индустриальной готовности» и провел через конгресс законы, не только увеличившие военные расходы США, но и создавшие ряд органов мобилизации экономики на случай войны, в том числе Совет национальной обороны (СНО) и Совещательную комиссию при нем. В этих государственных органах члены правительства открыто сотрудничали с представителями крупного бизнеса. Администрация демократов попыталась собрать и необходимые для военных приготовлений средства. Однако вокруг вопроса о финансировании этих приготовлений в стране и конгрессе разгорелись острые споры. Большинство демократов традиционно избегали возрастания государственного долга через внутренние займы. Увеличение же налогов могло вызвать недовольство в стране.

Представители рабочих и фермерских организаций, мелкой и средней буржуазии, пацифистски настроенные избиратели, особенно в штатах Юга и Запада, требовали увеличить налоги на промышленников, занятых военным производством, на предметы роскоши и при получении наследства. Крупный же капитал стоял за увеличение числа лиц, облагаемых налогами, и самих налогов, особенно косвенных. В итоге недолгой, но яростной борьбы в конгрессе был принят закон, по ряду пунктов отвечавший требованиям масс. Вводились 8%-ный налог на прибыль корпораций и налог на так называемую военную сверхприбыль, а также федеральный налог на передачу наследства. Либерально-буржуазные круги одобрили закон, хотя он резко увеличивал также и косвенные налоги.

Таким образом, в период «нейтралитета» правительство Вильсона оказалось необычайно деятельным. Война и подъем экономики, усилив и обострив противоречия капитализма, выявили тот важный факт, что частный бизнес, как писал журнал «Уорлд уорк», оказался неготовым и неспособным принять «широкий и патриотический взгляд» 12. Правительство демократов было вынуждено вмешаться в сферу экономики, отходя еще дальше от laissez faire и старых догм партии. Оно дейcтвовало стихийно, без плана, следуя ходу событий, колеблясь и отступая под давлением различных социальных классов и сил. Государство отxoдило от р0ЛИ «ночного (и дневного) сторожа» 13 и становилось все более активным фактором в развитии экономики, имея своей целью пpежде всего обслуживание интересов монополий. Следует при этом отметить вынужденный характер вмешательства государства. Как писала журнал «Нью рипаблик» в июле 1916 г., финансовые круги оказались способными контролировать экономические процессы в хорошую погоду, но во время шторма руль должно брать государство. Все это было свидетельством не только усиления власти монополий, но и обострения противоречий капитализма в преддверии участия США в мировой войне.

2. ПОСЛЕДНИЕ ДНИ «НОВОЙ ДЕМОКРАТИИ»

Начало войны в Европе, а также кризис и безработица в США вызвали временное ослабление классовой борьбы в этой стране. Но вскоре она пережила новый, еще более грозный подъем рабочего, фермерского и общедемократического (в форме антивоенного) движений. Крупная монополистическая буржуазия, консервативные буржуазные круги предлагали следовать жестким курсом. Хозяева «Ю. С. стил корпорейшн», «Стандардойл», медных и прочих трестов верили в свои возможности задушить выступления рабочих открытым насилием. С ними была солидарна Национальная ассоциация промышленников (НАП), которая объединяла владельцев 3700 предприятий, нанимавших более 3 млн. рабочих. НАП отвергала все формы организации трудящихся, требовала запретить стачки и другие средства борьбы пролетариата, в принципе возражала против любого трудового законодательства, соглашаясь в-крайнем случае лишь на законы о безопасности на производстве и компенсации пострадавших. Эти круги раздражало слишком большое вмешательство правительства в частный бизнес.

Разгром стачек и профсоюзов в 1914--1916 гг. на шахтах Колорадо* и Аризоны, на сталелитейных и нефтяных заводах Нью-Джерси и Огайо демонстрировал методы «решения» трудовых конфликтов крупным капиталом. Выражая его позицию, «Коммершиал энд файненшиал кроникл» писал в марте 1916 г.: «Если рабочие будут наступать, то лучший способ держать организованных рабочих в рамках мира и приличия -- это встретить их лицом к лицу и бить... не сгибаться перед ними и не сдаваться».

Однако представители «передовой», современной, образованной буржуазии понимали недостаточность и даже опасность таких методов. Они поддерживали и в годы войны социальные реформы как средство против социальной революции. Идеологи реформизма проповедовали «организацию капитализма» под эгидой государства и защищали государственное регулирование социальных отношений. Они порицали «промышленный феодализм» и насилие менее «интеллигентных» предпринимателей и предлагали принять идеи «индустриальной демократии», включавшие признание профсоюзов, допущение экономических стачек и разнообразные социальные реформы. Некоторые из этих идеологов предлагали даже включить профсоюзы в структуру буржуазного общества и государства и превратить их в послушное орудие против радикального рабочего движения и социалистов.

Правительство Вильсона, занимавшего прежде в рабочем вопросе умеренно-либеральную позицию, должно было избрать курс, отвечающий общим интересам империалистической буржуазии. Выбор такого курса оказался делом сложным; президент и лидеры конгресса маневрировали, стараясь приспособиться к давлению различных социальных и политических сил. В течение первых военных лет, отмеченных упадком демократических движений, Вильсон легко отказался от обещанных в программе «новой свободы» социальных реформ. Этому способствовали и внутренние условия, в частности усиление антирабочих реакционных настроений. По всей стране прокатилась волна судебных процессов, полицейских провокаций и расправ с деятелями и активистами рабочего движения, особенно с членами ИРМ. Жертвой террора оказался и певец ИРМ, поэт, автор боевых песен американских рабочих Джо Хилл. Многие ирмовцы были убиты без суда и следствия.

Основные усилия реакции были направлены в тот период на разгром уже принятого в ходе многолетних битв и под огромным давлением рабочих социального законодательства. Главным орудием его сокрушения был Верховный суд, состоявший из реакционеров, назначенных еще президентом У. Тафтом. Самым характерным и наиболее важным по последствиям явилось решение Верховного суда от 25 января 1915 г. по широко известному делу профсоюза шляпников из г. Данбери. Решение это объявило незаконным средством бойкот товаров, применявшийся стачечниками, что явилось прецедентом для судебного преследования рабочих организаций. «Реакционная волна прокатилась по стране и ослабила поддержку тех, кто был верным другом трудового законодательства»,-- отмечалось в одном обзоре16. В конгрессе была «заморожена» серия .законов о труде, а президент Вильсон, объявив в октябре 1914 г. (после принятия закона Клейтона) о завершении «новой свободы», открыто порвал с «реформаторами социальной справедливости» из рабоче-фермерских кругов.

Позиция Вильсона способствовала задержке и отклонению ряда законопроектов по рабочему вопросу. Исключением оказался лишь закон Лафоллетта, принятый в марте 1915 г., несмотря на яростную оппозицию судовладельцев и кругов, с ними связанных. Этот закон действительно улучшил условия труда примерно 300 тыс. моряков и рыбаков. Однако принятие его не меняло в целом враждебную политику администрации Вильсона по отношению к рабочему классу, да и продиктовано было не заботой о тружениках моря, а стремлением увеличить морскую мощь США. В послании конгрессу в декабре 1915 г. Вильсон не обещал каких-либо существенных мер социального законодательства на 1916 г.

Забастовочная борьба вызывала у президента США явное раздражение Он выступил с «разоблачением» профсоюзов, обвиняя их в «сдаче гepманским агентам», угрожал репрессиями всем, кто «вливает яд нелoяльности в артерии национальной жизни» 17, имея в виду слишком большое, по его мнению, число стачечников. Но убедившись, что запугивание не помогает, что сила рабочего движения растет, учащаются мaccовые антимилитаристские выступления и оживают в этой связи давние антимонополистические настроения, Вильсон вновь вернулся к проповедям классового партнерства, гуманизации социальных отношений и даже стал говорить о возможности руководить отношениями классов, используя влияние и инициативу правительства.

23 сентября 1916 г. президент США опубликовал специальное обращение «Труд и капитал» и первый раз в истории АФТ участвовал в церемонии освящения нового здания федерации в Вашингтоне. Президент АФТ С. Гомперс впервые был включен в государственный орган -- Совещательную комиссию при СНО. В преддверии выборов 1916 г. Вильсон обещал, в случае вторичного избрания, «привести труд и капитал к ясному пониманию общности интересов».

Демократы в конгрессе подхватили инициативу президента и дали ход давно обсужденным и пылившимся в его комитетах социальным законопроектам. Среди них были: закон Китинга -- Оуэна, запрещавший применение детского труда в производстве товаров для межштатной торговли (в 1918 г. Верховный суд объявил его неконституционным); закон Керна -- Макгиллакуди о компенсациях при несчастных случаях на работе лицам, занятым на государственных предприятиях, касавшийся примерно полумиллиона служащих и рабочих. Стал законом в 1917 г., несмотря на вето президента, билль об ограничении иммиграции, которого давно добивались консервативные лидеры АФТ и фермерские организации. Президент Вильсон поддержал почти все социальные реформы, понимая, что от принятия многих из них зависела судьба партии на выборах.

Но рабочее движение заставило президента и лидеров конгресса решить вопрос о реформе, которую они и не планировали, и не собирались проводить, а именно о введении на частных железных дорогах 8-часового рабочего дня. Его потребовали железнодорожники--члены четырех братств, угрожая национальной забастовкой. Президент Вильсон внес в конгресс предложения по урегулированию конфликта на дорогах. Эти предложения стали основой соответствующего билля, внесенного конгрессменом У. Адамсоном. Осторожные -- в канун выборов -- члены конгресса попытались отложить обсуждение, но отступать было некогда -- на 7 сентября назначалась общая забастовка железнодорожников. После коротких, ожесточенных трехдневных дебатов билль был принят, и президент, торопясь покинуть жаркий Вашингтон и отдохнуть, подписал его, забыв, что делает это 3 сентября, в воскресенье (билль пришлось подписывать «на всякий случай» еще раз).

Несомненно, акт Адамсона, значительно улучшавший положение части рабочих на транспорте, своим появлением был обязан прежде всего борьбе самих трудящихся. Именно этим он встревожил буржуазию, посчитавшую принятие такого закона -- «под кнутом» рабочих лидеров -- опасным прецедентом. Оппозицию консервативных кругов вызвал сам способ разрешения конфликта путем законодательства. Но, по мнению журнала «Ньюрипаблик», закон Адамсона открывал новую эру государственного вмешательства, ибо правительство вступило в конфликт «не как полицейский или благочестивый миссионер», а как активная и решительная сила 19.

Добились уступок от правительства и фермеры. Под их сильным нажимом в 1913--1914 гг. были приняты некоторые меры по улучшению положения фермеров (например, закон Смита -- Левера о расширении сельскохозяйственного образования). Летом 1916 г. Вильсон после долгого, упорного сопротивления удовлетворил главное требование фермерства, подписав билль Балкли -- Холлиса, значительно облегчавший условия фермерского кредита, особенно для зажиточных фермеров. Закон создавал новый орган -- Федеральное управление фермерского кредита, состоявшее из бизнесменов, чиновников и известных лидеров фермерства. Были приняты также законы об усовершенствовании дорог,, улучшении сортов злаков и др. В целом аграрное законодательство демократов укрепило позиции фермерской верхушки, способствовало дальнейшему расслоению в американской «деревне». Но в массах фермеров Вильсон завоевал явное одобрение и поддержку20.

Законы Клейтона, Лафоллетта, Китинга--Оуэна, Керна--Макгил-лакуди, Адамсона, а также Смита--Левера, Балкли--Холлиса и другие составили по тому времени внушительный список. К нему добавился значительный объем социального законодательства в штатах, решавшего многие вопросы условий труда и жизни трудящихся. Вместе с мероприятиями начала 1900-х годов, тоже вызванными усилением борьбы рабочих, эти реформы заложили основы трудового законодательства, принесшего определенное облегчение условий труда, жизни и борьбы рабочих и фермеров. Профсоюзы АФТ получили, хотя и неполное, признание в законах штатов и на федеральном уровне. Многие важные победы рабочих создали прецедент на будущее, наметили перспективы и задачи борьбы последующих поколений трудящихся. Тем не менее в целом социальное, в особенности трудовое, законодательство США, по признанию буржуазных авторов, весьма далеких от критических оценок, все же отставало вплоть до 30-х годов от уровня передовых западноевропейских стран на 20--50 лет 21.

Сопротивление монополий, консервативных кругов буржуазии, колебание, непоследовательность и нерешительность самих реформаторов отразились на характере социальных реформ «новой демократии» Вильсона. Эти реформы имели множество недостатков: неполнота, ограниченность, недостаточность законов, весьма неравномерное распределение-по регионам, отраслям экономики и отрядам трудящихся. Их отличала двусмысленность, наличие лазеек для капиталистов, которые и так постоянно их нарушали.

Отрицательную роль сыграла и позиция руководства АФТ во главе c Гомперсом, которое опасалось, что, вступив в битву за трудовое законодательство, трудящиеся осознают необходимость политической борьбы, создания самостоятельной пролетарской партии и отвергнут yзкий, архаичный цеховой юнионизм. Позиция лидеров АФТ почти полностью совпадала с политикой умеренно-либеральной буржуазии.

Вместе с тем нельзя отрицать, что в годы «новой демократии» социальная политика больше, чем когда-либо прежде, оказалась в центре внимания общества, что произошли очевидные сдвиги в сознании и настроениях определенных кругов буржуазии. Изменилась и позиция правительства в рабочем вопросе. Государство чаще, в более широком масштабе, чем прежде, использовалось для разрешения трудовых конфликтов. Были созданы специальные органы «регулирования» классовой борьбы, и президент лично, опираясь на авторитет главы исполнительной власти, участвовал в решении наиболее острых столкновений, доводя их до мирного конца, иногда не без выгоды для рабочих.

Поступая так, Вильсон защищал интересы монополистической буржуазии и сумел с помощью реформ нанести немалый урон рабочему движению в США, углубив раскол в рабочем классе, способствуя распространению в нем идеологии «классового сотрудничества», укреплению веры в «демократический капитализм», в «дружественность» буржуазного правительства. В итоге буржуазное влияние в пролетариате усиливалось. Реформы «новой демократии» усыпляли и обманывали трудящихся, поскольку не требовали устранения главных основ капиталистического строя и означали, как писал В. И. Ленин, «изменения, совместимые с сохранением этих основ» 22.

Социальные реформы В. Вильсона 1914--1916 гг. по существу представляли регулирование государством социальных процессов, что свидетельствовало о складывании элементов государственно-монополистического капитализма. Открывался новый этап в становлении и упрочении в США замаскированных форм эксплуатации и угнетения трудящихся. Социальная политика Вильсона и демократов отражала рост и обострение противоречий американского империализма.

3. ПОЛИТИЧЕСКАЯ БОРЬБА. ВЫБОРЫ 1916 Г.

Экономический кризис и вызванное войной в Европе нарушение торгового оборота усилили недовольство консервативных кругов американской буржуазии либеральной политикой правительства. Они и раньше противились реформам, подозревая в каждой из них «социалистический эксперимент» и «уступку» профсоюзам. Теперь они решительно выступили против реформистских мероприятий. Представители многих крупных монополий считали, что нововведений Вильсона в экономической политике вполне достаточно для дальнейшего обеспечения их интересов.

Республиканцы использовали кризис, безработицу, рост цен для атак на демократов, якобы вызвавших эти беды своей «экстравагантной политикой». Выражая их взгляды, сенатор Галлинджер говорил в сентябре 1914 г.: «Мы нуждаемся в том, чтобы было побольше бизнеса и поменьше ругани... Бизнесу нужно, чтобы его оставили в покое, а президенту США дали бы передышку от требований доктринеров и агитаторов» 23. С этих позиций республиканцы и вступили в избирательную кампанию 1914 г. по частичным выборам в конгресс и в местные органы власти ряда штатов.

Президент Вильсон защищал проведенные им законы, а кризис объявил явлением из области... психологии. В то же время он давал понять что готов прекратить принятие реформ, особенно социальных. В письмах лидерам конгресса Вильсон неоднократно подчеркивал мысль об исчезновении антагонизма между «бизнесом и правительством» 24. В Белом доме снова появились Морган, Форд, Хиггинсон и другие магнаты капитала, которых Вильсон избегал прежде принимать открыто. Демократы попытались использовать и начало мировой войны спекулируя на объявленном Вильсоном «нейтралитете». Они выдвинули лозунг «Война -- на Востоке (т. е. в Европе.--Авт.), мир -- на Западе. Благодарим господа бога за Вильсона» 25.

Но международные вопросы не привлекли в то время большого внимания избирателей, прямо или косвенно страдавших от кризиса и хаоса в экономике, наступившего в первые месяцы после начала войны в Европе. К тому же война смазала положительный эффект от снижения тарифов и других реформ. Республиканцы свели кампанию частичных выборов к вопросам внутренней жизни и добились успехов в Нью-Йорке, Нью-Джерси, Пенсильвании, Огайо и других штатах. Они завоевали в палате представителей 73 новых места.

Тяжелое поражение потерпела прогрессивная партия, собравшая по всей стране в 3 раза меньше голосов, чем 2 года назад. В ней продолжался распад, начавшийся, как отметил В. И. Ленин, на другой же день после выборов 1912 г.26 Некоторые лидеры партии во главе с Т. Рузвельтом уже тогда были готовы возвратиться в ряды республиканцев, и итоги кампании 1914 г. ускорили их переход. Общие результаты выборов оказались в пользу реакционных и консервативных сил, означали ослабление и раскол буржуазно-реформистского движения. Они предвещали победу республиканцев в следующей президентской кампании и, по мнению социалистической прессы, открывали период «ультраконсерватизма в американской политической жизни».

Оценив значение выборов и изменение политического климата в стране, воспользовавшись резким ослаблением рабочего и общедемократического движений, Вильсон объявил о завершении программы «фундаментальной реорганизации американской экономики», о том, что «прогрессивное движение выполнило свою миссию» и что должно наступить новое время -- «взаимного сотрудничества и понимания общей цели» 28. Реакционные и консервативные круги были довольны таким поворотом в политике, вскоре отразившемся на законодательной деятельности демократов в конгрессе и на местах. И только прогрессисты в обеих пapтиях негодовали по поводу «измены» Вильсона и провала в конгрессе новых, прежде всего социальных, реформ. Но борьба фракций в лагере буржуазии по вопросу о реформах не пpeкращалась. Вместе с тем в центр политических битв с конца 1914 г. постепенно начал выдвигаться другой, более важный вопрос: о войне и мире о вооружении и участии США в мировом конфликте.

B правящих кругах существовало мнение о неизбежности, даже необходимости где-то на завершающей стадии войны вступления в нее США. Но к этому надо было готовиться, увеличить вооруженные силы, мобилизовать общественное мнение. Выполнить эти задачи с точки зрения внутриполитической было очень сложно и трудно ввиду открытого и почти всеобщего нежелания американцев участвовать в войне. Уже начало военных действий в Европе вызвало осуждение в различных слоях населения США, подавляющее большинство которого считало что эта война их не касается. В стране преобладали нейтралистские, изоляционистские и пацифистские настроения. В Америке, говорил один из магнатов капитала, Р. Бэкон, имеется 50 тыс. человек, которые понимают необходимость немедленного вступления Соединенных Штатов в войну. Но есть 100 млн. американцев, которые даже и не думают об этом. «Задача состоит в том, чтобы эти цифры поменялись местами...» 29

Для этой цели и было организовано буржуазно-националистическое, шовинистское и милитаристское движение, раздувшее в стране еще невиданную кампанию агитации и пропаганды под фальшивым лозунгом «готовности» (preparedness), готовности на словах к обороне, а на деле к войне. Preparedness, указывал В. И. Ленин, есть «война, милитаризм и маринизм» 30. Движение возникло еще в конце 1914 г.г однако масса населения оказалась «апатичной к разговорам о нуждах обороны» 31. Все же милитаристская кампания ширилась, охватила почти всю страну и в начале 1916 г. достигла вершины, когда В. Вильсон и большинство конгресса открыто выступили за «готовность».

Инициаторами и финансистами движения, его закулисными лидерами были виднейшие представители финансового капитала -- Морганы, Рокфеллеры, Гугенгеймы, Дюпоны и проч. Торговые палаты и другие организации бизнесменов стали основой движения, снабдили его кадрами. Американские историки признают, что финансовые и промышленные лидеры страны в сотрудничестве с консервативными политиками установили свое почти полное господство в движении «готовности» 32. Большую роль в милитаристской кампании играла военщина. К ней примкнула часть духовенства и интеллигенции, студенчества, верхушка фермерства и рабочей аристократии. Но массы рабочих, фермеров, представителей городской демократии, многие священнослужители и значительная часть интеллигенции не только остались вне движения «готовности», но и оказали ему сильное сопротивление.

В рядах милитаристов объединились представители всех буржуаз-ных партий. Политическое лидерство захватили республиканцы, но и в демократической партии нашлось достаточно сторонников «готовности». Вильсон долгое время занимал уклончивую позицию и публично ocyж-дал пропагандистов «готовности»33 . Но, опасаясь потерять доверие финансовых магнатов и следуя своим давним экспансионистским устрем-лениям, он в конце 1915 г. открыто перешел на сторону милитаристов и даже предпринял пропагандистское турне по штатам Среднего Запада -- цитадели пацифистских настроений, предлагая слушателям поддержать «адекватную оборону». Сделал это Вильсон весьма искусно, сумев отличить себя от «фанатиков готовности» и остаться в глазах многих американцев защитником мира.

Движение «готовности» объединяло большое число самых различных буржуазных организаций, открыто милитаристских, какими были ранее существовавшие Лига армии и Лига военно-морского флота и вновь созданные «патриотические». Среди последних выделялись Лига национальной безопасности (ЛНБ) -- один из главных органов движения, Комитет американских прав, Американское общество обороны, Американский легион (в 1919 г. передал это название организации ветеранов мировой войны).

Значительную роль в идейной обработке американцев играла Лига поддержания мира, в которой и республиканцы и демократы (У. Тафт, В. Вильсон, О. Штраусе и пр.) совместно убеждали страну отойти от политики изоляции и ...силой поддержать «американский мир»34. Эти «патриотические» организации стремились превратить Соединенные Штаты в единый военный лагерь, со строгой дисциплиной, националистической сплоченностью и конформизмом в образе мыслей и поведения. Одной из важнейших задач являлось подавление любой оппозиции, любых проявлений радикализма, протеста и социальной критики, подавление даже ценой ограничения буржуазно-демократических свобод. Не случайно бизнесмены охотно поддержали «готовность» как средство сокрушать стачки под предлогом патриотизма.

Сторонники «готовности» выступали и против социального законодательства, пропагандировали шовинизм, нейтивизм и организовали кампанию «американизации» иммигрантов, в которой участвовал и В. Вильсон. В стране нагнеталась атмосфера тревоги, страха, ненависти, шпиономании. Пацифистов травили и преследовали как трусов, ущербных лиц, изменников. В США, заявил бывший конгрессмен Литлтон, два сорта людей -- «американцы и предатели»35. Для достижения своих целей пропагандисты «готовности» использовали все доступные им средства и формы пропаганды. В крупных городах прошли парады «готовности». Первый из них состоялся 13 мая 1916 г. в Нью-Йорке. Затем последовали парады в Вашингтоне, Чикаго, Сент-Луисе и других городах. Во время парада в Сан-Франциско произошли трагические события, положившие начало «делу Муни--Биллингса». Милитаристская пpoпaганда широко использовала потопление германской подводной лодкoй пассажирского лайнера «Лузитания» 7 мая 1915 г. и гибель американцев на этом и других кораблях, а также различные перипетии вoйны превратно изображаемые и толкуемые шовинистической пресcoй.

Ввиду явного миролюбия американского народа истинные цели «готовности» приходилось скрывать, и вся милитаристская кампания проxoдила под фальшивым флагом «готовности к обороне» от вторжения кого-то из воюющих, хотя крупные военные авторитеты доказали невозможность такого вторжения в то время. Используя военных, охотно раскрывавших любые секреты, милитаристы убеждали страну в слабости ее обороны, уверяли, что только «готовность» является средством против милитаризма, обеспечит безопасность страны и всего мира и гарантирует демократию, свободу и т. д. Редкие годы американский народ был предметом такого давления со стороны организованного меньшинства.

Однако благодаря сопротивлению миролюбивого большинства американцев кампания «готовности» развивалась с большими трудностями. «Эмоциональные взрывы», вызывавшиеся милитаристами, оказывались недолговечными. Движение «готовности» не раз выдыхалось, и весной 1916 г. Т. Рузвельт признался, что устал от абсолютной неудачи «готовности».

В ходе избирательной кампании 1916 г. стало ясно, что обратить большинство американцев в «милитаристскую веру» не удалось. Лидеры «готовности» на время отступили. И только после выборов, используя искусно поднятый В. Вильсоном вопрос о национальной чести и правах американцев на море, империалистам удалось, нагнетая страх и тревогу, вызвать приступ шовинистической истерии и относительно легко толкнуть страну в войну. «Готовность» способствовала принятию обширной военно-морской программы.

Милитаристы не были удовлетворены результатами кампании за «готовность» и в канун вступления, и позже, в ходе войны, признавали, что страна к войне не готова. Во многом это было все же явным преувеличением, но серьезные основания для таких оценок были. Большинство американцев не проявили «должного энтузиазма» даже при объявлении войны Германии в апреле 1917 г. Не удалось и рассеять подозрения трудящихся относительно роли крупного бизнеса, т. е. насчет классовой направленности «готовности».

Борьба вокруг кампании «готовности» оказалась важнейшим фактором внутриполитической жизни Соединенных Штатов, наложила глубокий отпечаток на все стороны их политики. В. И. Ленин придавал большое значение проблеме «готовности» и выступлениям против нее38. Борьба вокруг «готовности» грозила вызвать раскол в стране между силами милитаризма и миролюбивыми силами, причем линия pаздела относительно полно совпала с линией, разделившей империалистическую реакцию и антимонополистический лагерь.