Очерки истории Тюменской области

Это был не единственный случай, когда И. И. Пущин прибег к помощи Ершова, чтобы отправить в печать хранившиеся у него неопубликованные стихи великого поэта. В сентябре 1841 г. Ершов пишет товарищу по университету В. Треборну: «Снова посылаю стихи Пушкина в том виде, в каком они мне доставлены. Касательно их подлинности нет ни малейшего сомнения. Мне прислал их задушевный приятель Пушкина, лицейский его товарищ, тот самый, который доставил и первые ».

Пересылка стихов Пушкина из альбома декабриста в столичный журнал несомненно требовала гражданского мужества. Третье отделение держало под неусыпным контролем корреспонденцию «государственных преступников» и строго карало за всякую попытку обойти этот контроль. Биограф Ершова В. Г. Утков полагает, что связи автора «Конька-Горбунка» с ссыльными декабристами не остались незамеченными властями и повредили его служебной карьере. Репутация поэта в глазах верноподданных столичных и местных чиновников еще больше упала после процесса над петрашевцами (1849 г.), по делу которых был арестован самый близкий друг его молодости Константин Тимковский. Во всяком случае, в тот злополучный год П. П. Ершов был обойден по службе. По тогдашним правилам после ухода в отставку директора гимназии должность эту полагалось передать П. П. Ершову, служившему с 1844 г. инспектором гимназии. Все уверены были в этом. Но директорского поста Ершов тогда не получил. Директором он стал только в 1857 г., при умном и либеральном губернаторе В. А. Арцимовиче. Директор гимназии в то время был одновременно и директором училищ губернии.

Новое положение дает Ершову возможность осуществить ряд важных замыслов. По его инициативе в гимназии вводится курс естественной истории. С его участием открывается в Тобольске первая женская школа, а в городах и селах губернии -- начальные школы и школьные библиотеки. В ноябре 1860 г. при его же содействии учреждена первая в губернии воскресная школа для взрослых. Ершов организует «Общество вспомоществования студентам Тобольской губернии», активно сотрудничает в первой тобольской газете «Тобольские губернские ведомости», начавшей выходить в 1857 г., и скоро становится фактическим редактором ее неофициальной части.

В 1862 г., после 25-летнего труда на ниве просвещения, П. П. Ершов вышел в отставку. Последние годы жил замкнуто, испытывая подчас острую нужду. Умер 10 августа 1869 г. после тяжелой и продолжительной болезни, не имея своего угла. В его конторке после смерти нашли только медную пятикопеечную монету.

Кроме П. П. Ершова, тобольская школа прошлого века знала и других замечательных педагогов. В Главном народном училище работал видный тюрколог, родственник декабриста Г. С. Батенкова -- Иосиф Гиганов. Он разработал основы татарской грамматики и составил первый «Букварь татарского и арабского письма с приложением слов со знаками, показывающими их выговор», изданный в 1802 г. Академией наук в Петербурге. Гиганова сменил талантливый учитель Сейфулин, по словам Батенкова, «страстный и прилежный охотник к преподаванию своего родного языка, умевший внушить к нему старание».

Из тобольских учебных заведений вышло немало людей, которые принесли славу не только своему городу, но и всей России. В народном училище, а затем гимназии получил первое образование декабрист Вадим Пассек (позднее близкий друг А. И. Герцена, историк) и его брат Диомид. Их отец В. В. Пассек, как сказано выше, отбывал в Тобольске ссылку. Тобольскую гимназию окончили историк-краевед Н. А. Абрамов, публицист, демократ Г. 3. Елисеев, одно время возглавлявший вместе с Н. А. Некрасовым и М. Е. Салтыковым-Щедриным журнал «Отечественные записки».. Гордостью России стал воспитанник Тобольской гимназии великий ученый и общественный деятель Дмитрий Иванович Менделеев.

Д. И. Менделеев учился в то время, когда директором гимназии был Петр Павлович Ершов, близкий друг семьи Менделеевых, а впоследствии и родственник: Дмитрий Иванович женился на падчерице Ершова Ф. Н. Лешовой. Он родился 27 января 1834 г. в Тобольске. Мать его, как уже говорилось, происходила из старинной купеческой семьи Корнильевых. Отец, Иван Павлович Менделеев, сын тверского священника, окончил главный педагогический институт в Петербурге. По воспоминаниям современников, это был прекрасной души человек и замечательный педагог. Почти вся его деятельность прошла в Тобольске, сначала в качестве учителя Главного народного училища (1807--1810), затем учителя (1810--1818) и директора (1827--1834) гимназии. В Тобольске Менделеевы входили в немногочисленное культурное общество, группировавшееся вокруг ссыльных декабристов. Многие из последних стали друзьями дома. Декабрист Н. В. Басаргин женился на дочери И. П. Менделеева -- Ольге Ивановне. Сын Анненковых -- Владимир был школьным товарищем гимназиста Дмитрия Менделеева. Во время последнего посещения Тобольска в 1899 г. Дмитрий Иванович тепло вспоминал: «Тут жили почтенные и всеми уважаемые декабристы Фонвизины, здесь Анненков, тут Муравьев, близкие к нашей семье, особенно после того, как один из декабристов, Н. В. Басаргин, женился на моей сестре, вдове Ольге Ивановне. Уже нет никого из тех в живых и теперь можно говорить, что семьи декабристов в те времена придавали тобольской жизни особый отпечаток, наделяли ее светлыми воспоминаниями. Предание о них и до сих пор живет в Тобольске, у которого немало и других воспоминаний еще более давней поры».

Менделеевы жили в небольшом флигеле, расположенном рядом с учебным зданием гимназии. Год, когда появился на свет Дмитрий Иванович, был несчастливым для его семьи. От катаракты ослеп на оба глаза отец, вынужденный поэтому оставить службу. Материальные заботы о семье легли на плечи матери -- Марии Дмитриевны. Она взяла на себя управление стекольным заводом, принадлежавшим брату. Менделеевы переехали из Тобольска в с. Аремзянское. Здесь прошло раннее детство будущего ученого. Пять лет спустя семья возвратилась в Тобольск, и Мария Дмитриевна продолжала управлять заводом из города. Семи лет от роду, в 1841 г. Дмитрий Менделеев поступил в гимназию и закончил курс в 1849 г. в числе лучших учеников. В том же году семья Менделеевых навсегда покинула Тобольск. В 1899 г. Тобольская городская дума «в знак особого внимания... к своему знаменитому учеными трудами уроженцу» присвоила Д. И. Менделееву звание почетного гражданина города Тобольска.

В 20--30-х годах XIX в. в Тобольске сложилась группа молодых поэтов, в которую входили И. Л. Черкасов, И. И. Веттер, Е. Л. Милькеев. К ним был близок композитор А. А. Алябьев. Сын бывшего правителя Тобольского наместничества Александр Алябьев отбывал на своей родине ссылку. Он был ложно обвинен в убийстве помещика Времева. Дело тянулось долго. Три года Алябьев провел до суда в тюрьме, пока, наконец, Московская уголовная палата, а затем Государственный совет не вынесли ему несправедливый приговор: лишить знаков отличия, дворянства и выслать в Сибирь, а сверх того подвергнуть духовному покаянию по усмотрению церковных властей в месте ссылки.

Три года длилась тобольская ссылка. Вместе с А. А. Алябьевым в Тобольск приехала его сестра Екатерина, взявшая на себя заботы о его быте. Тобольский Россини, как называл Алябьева П. А. Словцов, вел в ссылке интенсивную творческую жизнь. С его участием были созданы три хора и большой оркестр (до 100 музыкантов), о которых писали столичные газеты. Концерты неизменно собирали много публики и были крупными событиями в музыкальной жизни города. Алябьев создает новые музыкальные произведения. В августе 1829 г. Тобольск посетил знаменитый немецкий ученый А. Гумбольдт. По этому случаю местный поэт гвардии-ротмистр И. Л. Черкасов сочинил стихи «Сыны Сибири отдаленной...». Композитор переложил их на музыку и вручил Гумбольдту. В Тобольске же Алябьев написал «Тихий марш», «Печальный марш», «Симфонию 1-ю» три «Польских», ряд песен и романсов, среди последних «Прощание с соловьем на Севере» на слова тобольского поэта И. И. Ветте-ра. В 1831 г., добившись перевода на Кавказ для лечения глаз, Алябьев навсегда оставил Тобольск.

На XVIII столетие приходится расцвет сибирского зодчества. Крупнейшим сооружением начала века явился ансамбль Тобольского кремля. Строительство его связано с именем выдающегося деятеля русской культуры архитектора, картографа, историка и писателя С. У. Ремезова.

Еще в конце XVII в. по его проекту было построено первое сооружение на территории кремля -- приказная палата. Второй постройкой был гостиный двор (1703 -- около 1708 гг.). Сам Ремезов в строительстве, видимо, не участвовал, будучи устраненным от строительных работ за какие-то упущения по службе. Строительство первые годы вел присланный из Москвы подмастерье каменных дел Герасим Шарыпин. Двухэтажный замкнутый четырехугольник, с внутренним двором имел 27 погребов и 67 лавок (32 на верхнем и 35 на нижнем этаже). Во двор вели двое ворот: над восточными стояла таможня, над главными, западными -- часовня. На углах здания -- круглые крепостные башни с зубцами. Гостиный двор имел вид крепости. Впрочем, место для него было выбрано неудачно. На гору тогда вел неудобный для купцов крутой Прямской взвоз, поэтому лавки и подвалы двора нередко пустовали. Здание почти в неизменном виде сохранилось до наших дней.

Третьим сооружением по проекту Ремезова был Вознесенский собор. Строился он в конце первого -- первой половине второго десятилетия XVIII в., но простоял недолго: в 1717 г. из-за строительных просчетов собор рухнул и больше не возобновлялся.

В 1714--1717 гг. также по проекту Ремезова сооружаются южные ворота кремля с палатой -- рентереей (для хранения казны) над ними. По замыслу архитектора главные ворота верхнего города должны получить триумфально-мемориальный облик, стать своеобразным памятником победы Ермака над Кучумом, победы, положившей начало присоединению Сибири к России. Находившиеся примерно на этом месте старые деревянные ворота назывались Софийскими, а Ремезов в смете к «городскому строению» проектируемые новые ворота назвал Дмитриевскими, в честь св. Дмитрия, в день которого (26 октября) дружина Ермака вступила в Кашлык. В строительстве ворот и рентереи участвовали пленные шведы, в том числе архитектор Я. И. Бекен (Яган), что закрепилось еще в одном их наименовании -- «Шведская арка». Дмитриевские ворота соединили «каменный город» (крепость) с Софийским двором.

На последнем этапе строительства кремля были сооружены западная часть крепостной стены и несколько башен. Северная стена кремля с башнями осталась недостроенной, а житницы и воеводский дом, также предусмотренные ремезовским проектом, не строились вовсе.

Прекращение каменного строительства в Тобольске обычно связывают с указом Петра I о запрете каменного дела повсеместно, кроме Петербурга. Но указ этот вышел в 1714 г., а строительство в Тобольске прекратилось только в 1718 г. Более трех лет запретительная мера не распространялась на сибирскую столицу. Этим исключением Тобольск скорее всего был обязан губернатору М. П. Гагарину. Первый сибирский губернатор -- личность незаурядная. Еще в 90-х годах XVII в. его заметил государь, когда он строил шлюзы в Вышнем Волочке. Родственник графа Головкина и подканцлера Шафирова, Гагарин близко сошелся с всесильным любимцем царя А. Д. Меншиковым. Эти связи помогли ему сделать карьеру: воевода в Нерчинске, комендант Москвы, судья Сибирского приказа и, наконец, губернатор самой обширной губернии России! Честолюбивый и деятельный князь правил Сибирью с широким размахом. Он добился разрешения на каменное строительство, когда оно в провинции было воспрещено, и привлек к этому пленных шведов. Но в 1718 г. его неожиданно вызвали в Петербург, обвинили в казнокрадстве, злоупотреблениях властью и после трехлетнего следствия публично казнили. С падением Гагарина каменное строительство в Тобольске на время приостановилось.

В начале XVIII в. строительство из камня велось также в Тюмени, но ввиду ее более скромных ресурсов от сооружения каменного кремля в ней пришлось отказаться, ограничившись постройкой каменного амбара с церковью. Амбар предназначался для хранения денежной и пушной казны, поступающей в Тюмень с разных мест Сибири по пути в Москву. Амбар и церковь (Благовещенская) были построены в 1702--1704 г. присланными из Тобольска мастерами -- Федотом Меркурьевым Чайкой и Кириллом Григорьевым Шадриным. Колокольню возводил подмастерье каменных дел Яков Афанасьев. В 1708--1717 гг. в тюменском Спасо-Преображенском монастыре был построен Троицкий собор; с тех пор монастырь также стал носить название Троицкого.

После затишья 20--30-х годов XVIII в. каменное строительство в крае испытывало новый подъем. В тобольском культовом зодчестве путем освоения новых форм и стилей складывается самобытная строительная культура, известная под условным названием тобольского (или сибирского) барокко. В этом стиле выполнены Рождественская (1744--1761 гг.), Андреевская (1744--1759 гг.), Михаилоархангельская (1745--1759 гг.), Крестовоздвиженская (1754--1771 гг.), Захарьевская (1759--1776 гг.) церкви в Тобольске. Уставщиком (архитектором) Захарьевской церкви, наиболее полно воплотившей барочные черты, был мастер А. Городничев; в строительстве других (по крайней мере, двух из них -- Андреевской и Михаилоархангельской) в качестве установщиков участвовали ямщики братья Кузьма и Иван Черепановы. Оба они известны как искусные мастера иконостасной резьбы, а Иван Леонтьевич еще как автор «Сибирской хронографии» (Черепановской летописи).

Более полувека о роде тобольских ямщиков Черепановых шла громкая слава по всей Сибири. Сам сибирский губернатор Д. И. Чичерин рекомендовал Ивана Черепанова командующему сибирскими укрепленными линиями генералу И. И. Шпрингеру для строительства кафедрального собора в Омске как «знающего в архитектуре каменного строения». Консистория, духовные правления и церковные приходы наперебой предлагали Черепановым подряды на резные иконостасы. Иконостасы их работы украшали храмы Тобольска, Ишима, Омска, Петропавловской, Ямышевской и других крепостей. К ним обращалась консистория, когда возникала надобность дать экспертную оценку резным работам, выполненным другими сницарями (резчиками). Есть сведения о том, что К. Л. Черепанов вырезал даже глобус, «чтобы сделать своим товарищам понятными свойства земного шара». С ученым ямщицким семейством счел за честь познакомиться академик И. П. Фальк, возглавивший в 1769--1773 гг. одну из экспедиций по изучению Сибири. В своих «Записках» по этому поводу он писал: «В Тобольске познакомился я с ученым ямщицким семейством. Ямщик Косма Черепанов зажиточный и умный человек, приобретший познания в науках собственным домыслом, и особливо искусный резчик, и зодчий; имеет хорошие сведения в математике, механике, истории и в прочих науках; и по всем оным частям есть у него библиотека, состоящая из 400 книг. Брат его Иван Черепанов сочинил сибирскую хронологию в свободное время от его промысла».

Столь же трудолюбивы и талантливы были дети И. Д. Черепанова -- Семен и Федор. Первый унаследовал от отца специальность резчика иконостасов, второй стал известным в крае живописцем. Федор Черепанов писал иконы и портреты земляков. Возможно, его кисти принадлежали «парсуны» Ермака, сибирских губернаторов и архиереев, украшавшие присутственные места и жилища многих сибиряков. Когда архиепископ Варлаам, сам изрядно преуспевающий в иконописи, приступил к аттестации иконописцев, Ф. И. Черепанов получил аттестат одним из первых. Тот же Фальк писал о нем: «Сын его ( т. е. Ивана Черепанова) самоучкою сделался хорошим живописцем; он пишет портреты на масле, весьма схожие с подлинником, работу оканчивает в четыре дня и получает от 4 до 5 рублев за портрет, что в Сибири значит очень много».

В 40--60-х годах XVIII в. в сибирской столице наряду с храмами строились каменные административные, общественные и жилые здания: главный магистрат (1754--1757 гг.) на берегу Иртыша, близ устья речки Курдюмки, одноэтажное шестипалатное здание' в кремле для аукционного торга пушниной, дополненное потом вторым деревянным этажом и отданное под губернаторский дом (в 1788 г. сгорело), трехэтажные дома купцов Володимировых и Шевырина, двухэтажный -- купца Худякова. В конце 60--начале 80-х годов появился ряд новых церквей и общественных зданий, в их числе кладбищенская церковь Семи отроков (1775--1776 гг.), трехэтажный архиерейский дом на Софийском дворе (заложен в 1773 г.), госпиталь у земляного вала (1776 г.). Самым значительным сооружением конца XVHI в. явилась пятиярусная колокольня на дворе св. Софии. Она строилась в 1794--1797 гг. мастерами П. Савиным и К. Калмыковым по проекту архитекторов А. Гучева и Ф. Уткина.

В середине XVIII в. закончилось строительство в тюменском Троицком монастыре: к 1739 г. возвели ограду и настоятельский корпус, а через два года -- колокольню Петропавловской церкви, а в 1755 г. -- саму церковь. Каменная ограда окружила монастырь с трех сторон, а вдоль берега Туры, ввиду опасности оползания, поставили деревянный забор. Церковь Петра и Павла, по мнению ученых, построена по образцу одного из украинских храмов конца XVII в., а вероятным автором ее проекта был С. У. Ремезов; колокольня же, в отличие от храма, выполнена по образцу русских шатровых колоколен. Троицкий монастырь -- единственный в крае хорошо сохранившийся монастырский ансамбль. Он органично вписался в панораму города, став его своеобразной архитектурной завязкой.

В 60-х годах XVIII в. в зодчестве Тюмени также утвердилось барокко. В этом стиле были построены шесть церквей: Успенская (не сохранилась), Знаменская (1768--1800 гг.), Вознесенская (начало 1770-х--1789 гг.), Крестовоздви-женская (1774--1790 гг.), Михаилоархангельская (1781--1789 гг.) и Спасская (1790--1794 гг.).

В Петербурге и Москве архитектурное барокко к тому времени давно сменилось классицизмом. В Сибири это произошло лишь в начале XIX столетия. Новый стиль проникал сюда главным образом через казенное строительство. Образцами его явились здания военного присутствия (1810-е годы), почтовой конторы (1820-е годы), городской управы (1820-е годы), гостиного двора (1835--1838 гг.), народного дома (конец 1830-х--начало 1840-х гг.) в Тюмени и реконструированного после пожара 1788 г. наместнического дворца в Тобольске.

В начале XIX в. каменных строений в крае насчитывалось немного: в Тобольске -- кремлевская стена, 17 церквей и соборов, архиерейский дом, консистория, 14 административно-хозяйственных и общественных зданий, 13 частных домов; в Тюмени -- 9 церквей и соборов, настоятельские покои, монастырские стены, винный магазин, 7 частных домов. Имелись каменные храмы в Абалакском, Ивановском и Кондинском монастырях, Ялуторовске, Березове, Сургуте и 5 приходах Тобольского уезда (1789 г.).

Каменное зодчество оказывало влияние на деревянную архитектуру края, особенно усиливавшееся в связи с планированием застройки городов во второй половине XVIII--XIX вв. Строились деревянные храмы по образцу каменных ярусных храмов в стиле барокко. Барочные элементы находили место в резьбе иконостасов и орнаментальном убранстве. Изменялась архитектура деревянных жилых домов. О типичном жилье зажиточного горожанина начала XVIII в. можно судить по двору тюменского сына боярского Ивана Колова. В его дворе в одной связи стояла белая горница (с комнатой) и черная изба, соединенные сенями, под ними три подвала (подклета). На дворе -- сарай с небольшой белой горницей на нем, рядом черная людская изба и еще один сарай с перилами и конюшней под ним. Трехкамерная связь лежала в основе дворового строения на протяжении всего XVIII столетия. Перемены происходят в оформлении фасадов: появляются сени, крыльцо, укрупненные окна украшаются наличниками, одинарные ставни заменяются двустворчатыми. В конце XVIII--первой половине XIX столетия в городском доме исчезает подклет, превращаясь в нижний этаж, нередко выполненный из кирпича, над ним возвышался второй этаж или деревянный мезонин. Слюдяные окончины уступают место более дорогому стеклу, впрочем, весьма мутному. Сельское жилье также постепенно эволюционирует от одностопных клетских изб к трехкамерным, а затем и крестовым домам.

На рубеже 80--90-х годов XVIII в. культурная жизнь края обогатилась появлением первого в Сибири профессионального светского театра. Театрализованные представления были известны сибирякам. Выше говорилось об ученическом театре архиерейской школы в Тобольске. Представления его давались не только в школе, но и публично на Софийской площади, а также в домах знатных горожан. Театральное дело продолжили семинаристы, включившие в репертуар пьесы светского содержания. Наряду со школьным горожан развлекал кукольный театр -- вертеп, занесенный сюда, как полагают, тоже украинским окружением тобольских архиереев. Главными зрителями его были дети. На ярмарках и базарных площадях городов в летние дни выступали бродячие «потешники» и «комедианты». Никогда не прекращалась практика представлений на домашних сценах любительских театральных коллективов.

Первый профессиональный театр был открыт в Тобольске в 1789--1790 гг. Главную роль в этом сыграл наместник А. В. Алябьев. Театр первое время не имел собственного здания, и пьесы ставились в доме на улице Богородицкой (ныне Р. Люксембург), где после пожара 1788 г. жила семья наместника. Здесь в 1791 г. слушал комическую оперу А. А. Аблесимова «Мельник -- колдун, обманщик и сват» задержавшийся в Тобольске по пути в Илимскую ссылку А. Н. Радищев. На той же Богородицкой улице, близ Прямского взвоза началось строительство театрального здания, благополучно закончившееся в 1794 году. Там и находился театр до второго десятилетия XIX в., когда ему отвели другое место, на улице Новой. Внешне здание выглядело весьма скромно, напоминая больше огромный амбар. О внутреннем убранстве мы можем судить по описанию, которое оставил немецкий драматург А. Коцебу, посетивший театр в 1800 г. во время своей ссылки. «Из любопытства, -- писал Коцебу, -- бывал я и в театре, который довольно велик и в нем один ряд лож. Каждая ложа принадлежала одному постоянному хозяину, который имеет право украшать ее по своему произволу, от чего получался самый пестрый вид. Шелковые, по большей части богатые материи всяких разных цветов висели у каждой ложи и покрывали совсем их. Внутри навешены стенные подсвечники с зеркалами. Все вместе имело вид самый азиатский, но при первом взгляде было казис-то. Оркестр был несказанно плох. Актеры все были из ссыльных». В тот год в театре работали 12 актеров и 4 актрисы. Лучшими считались А. Возницын и А. Протопопова. Управлял театром А. Резанов, а затем И. Ишимов.

Репертуар театра отличался большим разнообразием. Ставились трагедии, драмы, комедии и комические оперы. Примерно половину из них составляли произведения зарубежных авторов. Шли драмы французского писателя Л. С. Мерсье, комедии великого Ж. Б. Мольера, К. Гольдони, Г. Э. Лессинга, оперы итальянца, жившего в России, В. Мартина, французских композиторов Э. Р. Дуни, А. Э. Гретри и П. А. Монсиньи, сентиментальные трагедии упомянутого выше А. Коцебу. Русскую часть репертуара представляли «слезная драма» М. М. Хераскова «Гонимые», сатирические комедии Я. Б. Княжнина «Траур или утешенная вдова» и «Хвастун», знаменитая комедия Д. И. Фонвизина «Недоросль», развлекательные комедии Екатерины II «Шаман сибирский», «Невеста-невидимка» и «О, время», комические оперы на темы народного быта, созданные Я. Б. Княжниным, Н. П. Николаевым, А. А. Аблесимовым, В. И. Майковым, С. К. Вязмитиновым в содружестве с композиторами Е. И. Фоминым, В. А. Пашкевичем, Ж. Булановым, М. Ф. Керцелли, Д. Зориным. Позднее, в XIX л. в репертуар прочно вошли пьесы Н. В. Гоголя, А. С. Грибоедова, А. Н. Островского. Тобольский театр, по актерскому мастерству и качеству постановок, значительно уступавший петербургским и московским, по разнообразию и общественной значимости репертуара мало чем отличался от них и вполне стоял на уровне современной ему эпохи.

Бросая общий взгляд на историю края XVIII--первой половины XIX вв., без труда можно заметить, что вся хозяйственная, общественно-политическая и культурная жизнь его развивалась в едином общероссийском русле, проходила те же этапы (с некоторым отставанием во времени) и составляла органическую часть истории страны, раскинувшейся на громадных просторах Восточной Европы и Северной Азии, от Балтийского моря до Тихого океана.

Глава V. НА НАЧАЛЬНОМ ЭТАПЕ БУРЖУАЗНОЙ ЭВОЛЮЦИИ

§ 1 Буржуазные реформы и феодальные пережитки

После отмены в 1861 г. крепостного права в России Тобольская губерния, как и вся страна, вступила на путь буржуазной эволюции. Формирующиеся буржуазные отношения разрушали хозяйственную и культурную замкнутость края, втягивание его в общероссийский рынок. Ведущей отраслью экономики губернии оставалось сельское хозяйство. Но вместе с тем население все более активно вовлекалось в промысловую деятельность, кустарную промышленность, торговлю. В 80--90-х гг. начали складываться некоторые отрасли крупной капиталистической промышленности. Появляются новые культурные и нравственные ценности и нормы поведения, свойственные капиталистической эпохе.

Как известно, Сибирь почти не знала помещичьего землевладения и крепостного права. Накануне крестьянской реформы 1861 г. в Тобольской губернии было всего 28 помещичьих имений и 40 беспоместных дворян, владевших дворовыми. В крепостном состоянии находилось 3 тыс. душ обоего пола или 0,23% крестьян губернии. В 1861--1863 гг. по большинству имений были составлены, как это предусматривалось Положением от 19 февраля 1861 г., специальные уставные грамоты, в которых излагались условия наделения бывших крепостных земель и ее выкупа у помещиков. Размеры душевых крестьянских наделов были определены в 8--15 дес, а годовой оброк за пользование ими -- в 8 рублей. Это ставило бывших помещичьих крестьян в большинстве случаев в положение, худшее по сравнению с их соседями -- сибирскими государственными крестьянами. Поэтому ввести уставные грамоты в действие губернским властям удалось только в четырех имениях. В остальных крестьяне просто переселились на свободные государственные земли.

Реформа 1861 г. непосредственно затронула, таким образом, интересы лишь очень небольшой по численности категории сибирского крестьянства и не имела прямых последствий для его основной массы -- государственных крестьян, не изведавших унижений и тягот крепостничества. Однако Сибирь испытала все же ее воздействие. Развитие после реформы капиталистических отношений в российской деревне, рост крестьянского малоземелья в европейской части страны привели к активному переселению крестьян, которых влекли в Сибирь ее земельные и лесные богатства, надежда получить хороший надел, вырваться из нужды и стать зажиточным хозяином.

Основные положения новой переселенческой политики правительства определялись законом 1889 года. Им предусматривалось, что крестьяне, желающие переселиться на новые земли, должны сначала получить разрешение, которое выдавалось только при общем согласии двух министерств -- внутренних дел и государственных имуществ. «Законные» переселенцы могли рассчитывать на выдачу путевых пособий, ссуд на заведение хозяйства, им предоставлялись льготы по отбыванию казенных повинностей на местах вселения. Однако на практике получить разрешение на переселение удавалось далеко не всем, и многие тысячи крестьян отправлялись в путь самовольно, без всякой поддержки со стороны государства. В разные годы самовольные переселенцы составляли от половины до трех четвертей переселенческого потока.

В первые тридцать лет после крестьянской реформы только Западная Сибирь приняла около 350 тыс. переселенцев, а в 90-е гг. крестьянская миграция еще более усилилась. В Тобольской губернии основная масса новоселов оседала в южной земледельческой зоне. Переселенцы стремились поселиться в старожильческих селениях, где легче было найти жилье и пропитание, отыскать заработок до обустройства собственного хозяйства и сбора первого урожая. Но сельские общества часто отказывали переселенцам в приеме, считая, что их вселение приведет к сокращению наделов старожилов. Тогда мигранты селились отдельно, возникали переселенческие поселки. «Законным» новоселам государство выделяло из казенного земельного фонда по 15 дес. всех угодий на мужскую душу. За пользование землей они должны были платить оброчную подать. В губернии были и самовольные переселенческие деревни, неизвестные губернским властям.

Переселенцы обычно создавали на новом месте более крепкие, чем на родине, хозяйства, становились зажиточными. Но часть из них теряла в долгой и трудной дороге в Сибирь ранее нажитое имущество и деньги и была вынуждена идти в батраки, пополняла бедняцкие слои сибирского крестьянства.

В 80--90 гг. XIX в. крестьянская миграция отводила Тобольской губернии преимущественно роль важной перевалочной базы в движении переселенцев далее на восток. Население этой самой западной и наиболее освоенной в земледельческом отношении сибирской области росло в эти годы в основном не за счет переселений, а за счет естественного прироста. Из общего числа переселенцев, пришедших в Сибирь с 1885 по 1893 гг. в Тобольской губернии поселилось лишь 8%, в то время как в Томской -- 78 процентов. Доля приезжих была здесь невелика и составляла в 1897 г. 16% жителей.

Большую роль в крестьянских переселениях из Европейской России в Сибирь играла Тюмень. Здесь начинался водный путь до Омска, Томска, Семипалатинска, Барнаула. Через Тюмень проходил Московско-Сибирский тракт. Завершение в декабре 1885 г. строительства железной дороги Екатеринбург--Тюмень еще более усилило значение города как важнейшего пункта, связывающего европейскую и азиатскую части страны. В 1886--1895 гг. более 80% проследовавших в Сибирь крестьян-переселенцев прошли через Тюмень. Наибольшей интенсивности переселенческий поток достиг в первой половине 90-х гг., когда через город проходило в год от 50 до 80 тыс. человек. Роль Тюмени в приеме сибирских новоселов стала падать только после постройки в 1895 г. железнодорожной линии Челябинск--Курган-- Омск, открывшей для них значительно более удобный и дешевый путь в основные районы заселения.

Решившись на переселение, крестьяне покидали родные места с таким расчетом, чтобы успеть до зимы обустроиться на новом месте. Поэтому большинство переселенцев прибывало в Тюмень в конце весны--начале лета. По несколько недель они жили, ожидая баржи или парохода, на берегу реки Туры в бараках, палатках или просто под открытым небом. В летние месяцы здесь скапливалось до 15--18 тыс. человек. Известный русский писатель К. М. Станюкович писал в 1885 г.: «Плохо приходится переселенцам во время стоянок в Тюмени... Людей валили, как скот в сараях, на открытом воздухе... В одном сарае поместили до 3000 переселенцев, между которыми было много больных». Привлечь внимание российской общественности к тяжелому положению переселенцев и побудить власти принять меры к лучшей организации переселенческого движения пытались побывавшие в Тюмени Г. М. Успенский, А. П. Чехов, Н. Д. Телешов и другие.

В 1883 г. в Тюмени был создан благотворительный комитет по оказанию помощи переселенцам, средства которого частью складывались из пожертвований местных и столичных филантропов, а частью взыскивались с самих переселенцев. Средства комитета -- от 1 до 4 тыс. руб. в год -- вкладывались прежде всего в строительство и содержание переселенческого лагеря, а также в продовольственную и медицинскую помощь переселенцам. К 1894 г. усилиями благотворителей было построено 14 бараков, баня, столовая, переселенческая больница на 50 коек. Однако бараки были рассчитаны только на 2 тыс. человек. Они не отапливались, воды не хватало, продовольственная и медицинская помощь не удовлетворяли потребностей лагеря. Тобольский губернатор констатировал: «Скудное питание значительного большинства, недостаток крова, особенно чувствительный в ненастную погоду -- все это способствовало чрезвычайному развитию среди переселенцев инфекционных заболеваний и усиленной смертности». Так, в 1892 г. в Тюменском переселенческом лагере умерло от брюшного тифа, холеры, истощения 1050 переселенцев, а с 9 апреля по 31 августа 1894 г. -- 984.

Пользуясь тяжелым положением многих переселенцев, тюменские пароходчики, купцы, торговцы, оборотистые крестьяне взвинчивали цены на скот, транспорт, продовольствие.

В местной печати сообщалось, что «барышники всех сортов старались насколько можно воспользоваться безвыходным положением переселенцев и за лошадей, стоящих в обыкновенное время 10--15 руб., брали 30 и 50, а с телегами и сбруей до 75 руб. и дороже...». На переселенцах паразитировал, по свидетельствам современников, целый слой обитателей городского «дна», промышлявших мошенничеством и воровством.

Переселенцы вливались в число местных государственных крестьян, которые составляли 80% крестьянства края. Реформа государственной деревни, проведенная в Европейской России в 1866 г., на Сибирь не распространялась и сибирские государственные крестьяне оставались на прежнем положении до конца XIX века. Их поземельное устройство сохранилось здесь в неизменном виде до 1896 г., а податное обложение -- до 1898 года. Земельный фонд губернии по-прежнему оставался собственностью государства. В пореформенный период казна владела 83% земель губернии, крестьяне -- 16,3%, частновладельцы -- 0,4%, церковь и города -- 0,3 процента.

При обилии лесов крестьянство испытывало острую нужду в лесных угодьях. Из 17 млн. дес. лесов, имевшихся в губернии, только около 2 млн. дес. находились в пользовании крестьян. Остальные составляли или «дачи единственного владения казны», или были включены в разряд неразмежеванных и фактически ими тоже распоряжалось государство. Отобрав у тобольских крестьян большую часть леса, администрация продавала его старожилам и переселенцам за высокую плату. Ежегодный доход казны от побочного использования леса и его продажи исчислялся в Тобольской губернии в среднем в 659 тыс. рублей.

Главным средством полуфеодальной зависимости крестьянства и сохранения его сословной неравноправности были общегосударственные и местные подати и повинности. В 70-е гг. обшая сумма платежей крестьян Тобольской губернии составляла ежегодно в среднем 4 млн. руб., а сумма сборов на одного работника доходила до 30 рублей."

Казенные платежи были значительными: крестьянин нередко не мог внести установленную плату в срок и становился должником государства. Долги в таких случаях накапливались годами. В 1880 г. общий размер недоимок по всем сборам составил более 2,6 млн. рублей. На каждую крестьянскую душу приходилось до 5 руб. недоимок. Однако правительство не торопилось облегчить положение и привести их в соответствие с доходностью крестьянских хозяйств. Если в Европейской России подушная подать была заменена поземельно-оброчной в 1882 г., то в Тобольской губернии это было сделано только в 1898 году.

Сохранились до конца века и натуральные сборы и повинности тобольских крестьян -- подворная гоньба, дорожная повинность, повинности по содержанию речных перевозок, ремонту и постройке мостов, содержанию арестантских помещений и т. п. Все это требовало большого количества работников, лошадей, подвод, отрывало крестьян от сельскохозяйственных работ и промыслов.

Таким образом, в пореформенный период феодальные отношения в Тобольской губернии не были до конца уничтожены. Крестьяне не стали юридическими собственниками земли. Господство казны, сохранение сословий, неравноправности крестьянства и прежней системы податного обложения свидетельствовали о существовании крепостнических пережитков. Но в связи с отсутствием помещичьего землевладения и относительной многоземельностью местного крестьянства их пагубное воздействие сказывалось здесь слабее, чем в губерниях Европейской России. Включение сибирской окраины в процесс буржуазного развития требовало коренного обновления сложившихся ранее государственных и общественных структур.

Административное управление Тобольской губернией, как и Сибирью в целом, вплоть до 80-х гг. основывалось на старых законоположениях -- «Учреждении для управления сибирских губерний» и «Уставе об управлении инородцев», принятых еще в 1822 году. Полновластным правителем Западной Сибири оставался генерал-губернатор, резиденция которого в 1839 г. была переведена из Тобольска в Омск. Генерал-губернатор по-прежнему обладал обширнейшими правами и полномочиями во всех сферах жизни управляемого края -- экономической, административной, судебной. Таким был, например, в 1861--1866 гг. «главноуправляющий» Западной Сибирью, сенатор и генерал-лейтенант А. М. Дюгамель. Его сменил и управлял до 1875 г. генерал-адъютант А. П. Хрущов. Затем в течение пяти лет на этом посту находился генерал-адъютант Н. Г. Казнаков, а в 1880--1882 гг. -- Г. В. Мещеринов.

Гражданскую администрацию губернии возглавлял губернатор. При нем действовал совещательный совет, состоявший из подчиненных ему чиновников. Высшую администрацию (губернатор, вице-губернатор, губернский прокурор и др.) представляли чиновники из дворянских верхов. Управленческий аппарат подбирался из мелкого дворянства и разночинцев. Старые административные, полицейские и судебные учреждения оставались в неприкосновенности. Они обеспечивали интересы казны, в собственности которой оставалось основное средство производства -- земля, осуществляли взыскание податей и контролировали отбывание повинностей, руководили колонизационной политикой, ссылкой, тюрьмами, медико-санитарными и школьными делами и т. д. Сословные думы в городах и волостные правления в деревне всецело зависели от окружного начальства и полиции.

Преобразования в этой административно-полицейской системе управления были начаты в 1882 г., когда было упразднено Западносибирское генерал-губернаторство. Тобольская губерния была переведена в положение, равное с губерниями Европейской России и стала подчиняться непосредственно комитету министров. Губернатором тогда служил действительный тайный советник В. А. Лысогорский (1878--1886 гг.), а после него -- В. А. Тройницкий.

Начальник губернии сохранил все свои права, а после ликвидации в 1895 г. коллегиальных совещательных органов -- губернских советов его личная власть еще более усилилась. Например, в конце XIX в. губернатор Л. М. Князев в чине действительного статского советника являл собой фигуру фактически неограниченного правителя.

Губерния делилась на 10 округов: Березовский, Ишимский, Курганский, Сургутский, Тарский, Тобольский, Туринский, Тюкалинский, Тюменский и Ялуторовский. Во главе окружных управлений стояли исправники и их помощники. Округ состоял из участков, возглавлявшихся земскими заседателями, а в 90-х гг. -- приставами. Они наблюдали за волостными и сельскими крестьянскими управлениями, вели следствие и дознание по разным делам.

Тогда же в Сибири было введено «общественное» крестьянское управление. Согласно утвержденному 20 ноября 1879 г. «Положению о преобразовании общественного управления государственных крестьян Западной Сибири» сельское и волостное управление перестраивалось на основаниях, изложеных в «Общем положении» от 19 февраля 1861 года. Крупные сибирские волости были разделены на более мелкие. Власть волостного старшины была урезана. Низовым звеном крестьянского управления оставалось сельское общество. Несколько сельских обществ образовали волость. Сельский сход из крестьян-домохозяев избирал старосту, ведал вопросами пользования общинной землей, раскладкой и сбором казенных податей. Представители (1 от 10 дворов) избирали (на волостном сходе) волостного старшину и учреждали волостной суд по гражданским и мелким уголовным делам.

Наблюдение за крестьянским управлением и рассмотрение жалоб на действия крестьянских должностных лиц было возложено на земских заседателей и на особые присутствия по крестьянским делам. С 1 марта 1883 г. эти обязанности были переданы чиновникам по крестьянским делам и окружным присутствиям.

Преобразование крестьянского управления не внесло коренных изменений в административные порядки и не устранило многочисленных злоупотреблений чиновников и крестьянских должностых лиц. Сохранился ярко выраженный фискально-полицейский характер всей этой управленческой системы и ее полная зависимость от местной администрации. В 1890-х гг. административно-полицейское «попечительство» над крестьянами еще более усилилось. В 1898 г. в губернии были учреждены должности крестьянских начальников. Они наделялись широкими административными и полицейско-судебными полномочиями, предусмотренными «Положением о земских участковых начальниках» от 12 июня 1889 г., действовавшим в Европейской России. Крестьянские начальники осуществляли надзор и контроль над сельским и волостным управлением. Они имели право отстранять от должности и подвергать наказанию волостных старшин и сельских старост, назначать и отстранять волостных судей, отменять любые постановления сельских и волостных сходов и т. п. Введение института крестьянских начальников лишь укрепило произвол. Взяточничество, вымогательство, воровство и рукоприкладство стали обычными методами «управления» деревней. За первые 3--4 года деятельности крестьянских начальников в Тобольской губернии было расхищено не менее 300 тыс. руб. общественных сумм.

В начале 70-х гг. в губернии было введено новое городовое положение, по которому прежние сословные думы заменялись бессословными. Горожане, получившие избирательные права на основе имущественного ценза, раз в 4 года избирали гласных городской думы, а гласные -- ее постоянный исполнительный орган -- городскую управу, состоявшую из городского головы и нескольких членов. Думы ведали вопросами городского хозяйства: благоустройством, пожарным делом, устройством дорог, пристаней, рынков. В их функции входили организация школ, больниц, благотворительных учреждений, попечение о местной торговле и промышленности. При выборах гласных право голоса имели лишь состоятельные горожане -- купцы, чиновники, духовенство, зажиточные мещане и разночинцы. Но фактически многие из них не участвовали в выборах. В 1872 г. в Тобольске, например, из 1507 избирателей приняли участие в голосовании 163, в Тюмени из 2115 чел. -- 301.

В первые два пореформенных десятилетия на Тобольскую губернию были распространены финансовая, контрольная, акцизная и цензурная реформы. Была введена всеобщая воинская повинность, которая не охватывала только коренное население. Правительство отказалось от проведения во всей Сибири земской реформы: в земских учреждениях неизбежно преобладали бы крестьяне, а это не соответствовало целям правительства. Судебная реформа в губернии была реализована только в 1897 г., но в «урезанном» виде -- без суда присяжных, ставшего в Европейской России важнейшим фактором независимости судопроизводства.

В Тобольской губернии, таким образом, полуфеодальные административные и политические структуры не подверглись коренной ломке, а были лишь частично видоизменены в целях приспособления их к потребностям капиталистического развития. Изменения в этой области не затрагивали коренных интересов казны и всевластия местной администрации, были более ограниченными по сравнению с центром страны. Это коснулось прежде всего тех реформ, которые при отсутствии представительного правления могли способствовать вызреванию политических и правовых предпосылок буржуазной формации, элементов гражданского общества.

§ 2 Земледелие и новые отрасли промышленности

Во второй половине XIX в. Тобольская губерния оставалась одним из крупнейших административно-территориальных образований в Российской империи. Общая численность населения края увеличилась с 1021,3 тыс. чел. в 1858 г. до 1433,0 тыс. в 1897 г., т. е. в 1,4 раза. Основной прирост давали сельские местности. Деревенское население губернии выросло на 41%, а городское только на 18,6 процента. Процесс урбанизации, который является одним из главных признаков перехода от традиционного земледельческого общества к индустриальному, не затронул Тобольской губернии. Доля городского населения даже несколько уменьшилась -- с 7,8% в 1858 г. до 6,1% в 1897 г. и была в конце века ниже, чем в Сибири в целом. Наиболее населенными городами губернии являлись Тюмень и Тобольск. В губернском центре в 1861 г. проживали 17 тыс. чел., в 1897 -- 20425. Тюмень в 1862 г. насчитывала 12593 жителя, а в 1897 г. -- 29544. Перепись 1897 г. зарегистрировала в Кургане 10301 жителя, Таре -- 7223, Ишиме -- 7153, Тюкалинске -- 4018, Ялуторовске -- 3339, Туринске -- 3167, Сургуте -- 420 и Березове -- 1070 человек.

Развитие капитализма путем земледельческой колонизации способствовало заселению прежде всего южных округов, которые имели к концу XIX в. самую высокую плотность населения в Сибири. В Ялуторовском округе она достигала 10 чел. на 1 кв. версту, Тюменском и Ишимском -- более 7. В северных и даже средних округах губернии население было значительно более редким, часто изолированным от внешнего мира бездорожьем. В Березовском и Сургутском округах оно располагалось главным образом по р. Оби и ее главным притокам. В целом плотность населения в Тобольской губернии в 2,2 раза превышала среднюю по Сибири, но была в 18,7 раза ниже, чем в европейской части страны.

Аграрная направленность развития экономики края определила и особенности профессиональной структуры его населения. В сельском хозяйстве, рыболовстве и охоте было занято свыше 80% жителей. В промышленности, на транспорте, в кустарных промыслах трудились 9,1% населения (в Европейской России -- 11,4%). Характером трудовых занятий населения был во многом обусловлен и его сословный состав. В начале 90-х гг. 75,1% жителей края составляли крестьяне, 8,2% -- ссыльные, 6,5% -- военные, 6,3% -- инородцы (сибирские татары и аборигены Севера, выделявшиеся в отдельное сословие), 2,9% -- мещане, 1% -- представители прочих сословий, в т. ч. дворяне и чиновники, духовенство, почетные граждане и купцы.К наиболее многочисленной сословной группе крестьян по роду занятий и складу быта примыкали оседлые инородцы, около половины мещан, большинство ссыльных.

К концу XIX в. в крае сложилась довольно высокая земледельческая культура. Хлебопашцы, осваивая сибирскую ниву, умело использовали накапливаемый многими поколениями сибиряков и переселенцев опыт, применяли его с учетом разных почвенно-климатических условий. Применение богатого народного опыта, трудолюбие и упорство сибирского крестьянина позволили создать в суровом крае устойчивое земледелие. Здесь прослеживаются несколько направлений развития.

Во-первых, сложилась достаточно рациональная структура посевных площадей. Во второй половине XIX в. в черноземной лесостепной полосе преобладающей культурой вместо ржи стала пшеница, которую раньше либо совсем не сеяли, либо засевали ею небольшие площади. Среди других зерновых культур (рожь, ячмень, овес) она занимала теперь до половины посевов. В более северной, притаежной полосе на подзолистых почвах доля пшеницы едва достигала 40% посевов. Здесь больше сеяли озимую рожь (ярицу), овес, ячмень. Часть земли отводили под зернобобовые и технические культуры (горох, лен), травы. Зерновое производство из монокультурного превращалось в комплексное.

Во-вторых, утверждались более совершенные системы земледелия. В плодородных южных округах получила распространение переложно-паровая система, парозалежная с чередованием паров и запусканием земли в залежь. Обоснованные севообороты учитывали многие природные условия: свойства почвы, ее плодородие, рельеф местности, уровень грунтовых вод, розу ветров и др. От них зависели сроки посева, нормы высева, чередование пара и залежи. Там, где озимые вымерзали, сеяли яровые культуры. В среднем Прииртышье и Притоболье господствовало трехполье с применением удобрения навозом, преобладанием ржи в озимом поле, овса и ячменя в яровом и с зеленым, ничем не занятым паром. Трехпольный севооборот на треть уменьшал полезную площадь надела, но при лучшей обеспеченности тобольских крестьян землей этот его недостаток ощущался здесь меньше, чем в центре страны.

В-третьих, произошли заметные сдвиги в технологии возделывания земли. В конце XIX в. мерами повышения урожайности и борьбы с засухой были признаны безотвальное рыхление, сев без пахоты путем лущения после пропашных культур (картофель, свекла), смена сортов на одном и том же участке. Для повышения всхожести семян крестьяне применяли воздушный солнечный обогрев. Практиковалась система сменяемости культур по принципу «после чего что хорошо родится». Например, после пшеницы и ржи хороший урожай давали ячмень и овес, после ржи -- картофель, после лука -- хлеба. Картофель считался надежным предшественником для овса и ячменя, гречиха -- для озимой ржи. Горох был признан полезным посредником между двумя колосовыми, считалось благоприятной последовательность «корнеплоды--клевер--лен». По целине сеяли прежде всего пшеницу или лен. Расширялось огородничество, выращивание капусты, огурцов, моркови, лука.

Основными пахотными орудиями в губернии в первые пореформенные десятилетия были сохи: «рогалюха», «колесуха», «сабан», а позднее и «пермячка». В 80--90-х гг. сохи стали заменяться плугами заводского изготовления, начинается применение сельскохозяйственных машин: жнеек, молотилок, сенокосилок, веялок, сортировок. Применение более совершенных орудий труда помогало распахивать дополнительные площади, поднимать целину, сокращать сроки сева и уборки, улучшать качество обмолота и переработки выращенного. Результат был обнадеживающий: достаточно высокие урожаи. Двухсотпудовый урожай яровых в отдельных культурных крестьянских хозяйствах Ишимского округа считался нормальным, хорошим, но не отличным.

Сельскохозяйственные эксперименты проводились и в отдельных местностях Обского Севера. Энтузиасты полярного земледелия с 1894 г. начали заниматься огородничеством в Обдорске. Существенный вклад в местную агрикультуру внес обдорский просветитель, миссионер И. С. Шимановский, который прожил там 13 лет (с 1897 по 1910 гг.). Он положил начало полярному овощеводству: стал выращивать свеклу, репу, брюкву, капусту, а также картофель. В с. Мужевском велись опыты по выращиванию ржи (1892 г.), картофеля, репы и редьки (1894 г.). В некоторых русских селениях Березовского округа на протяжении последнего пятилетия XIX в. жители сеяли рожь, ячмень, овес. Эти же культуры, а также коноплю, картофель испытывали в Березове и Сургуте. Немало северян держало скот -- коров, свиней, лошадей. Тем самым еще на исходе прошлого века была доказана возможность заниматься сельским хозяйством в условиях Крайнего Севера, но, конечно, в ограниченных масштабах.