Очерки истории Тюменской области

Наиболее крупное у ханты во главе с династией Алачевых княжество Кодское занимало примерно территорию современных Октябрьского и северо-западную часть Самаровского районов. Центр княжества находился в Кодеком городке, а всего оно объединяло 13 городков. Известны также Обдорское с центром в Пулноватваше (позже -- Обдорск) и Казымское княжества с центром в городке Казым в устье одноименной реки. Сильное хантыйское княжество находилось и на реке Демьянке. Его возглавлял князец Нимнюян (Нимнян, Демьян в русской транскрипции), который мог выставить отряд в 400 воинов, что тогда было значительной воинской силой. Не менее сильным являлось княжество Бардака, влияние которого распространялось на Сургутское Приобье, р. Тромьега, Юган и даже на Пур. Центр княжества -- Бардаков городок находился в устье Тромьегана, вблизи современного Сургута. В княжество Бардака, возможно входили не только ханты, но и часть селькупов. Селькупы имели и свои княжества, самое крупное и влиятельное из них -- Пегая Орда. Во главе ее стоял князец Воня. Столица Пегой Орды располагалась на Оби вблизи устья р. Парабели (соврем. Томская обл.). Князец Воня оказал сильное сопротивление русской колонизации, вступив в союз с изгнанным Кучумом. Вторым по известности селькупским князцом считался Кичей, владевший обским левобережьем от современного села Александровского до низовья реки Васюгана. Его столица находилась в окрестностях с. Александровского. В конце XVI в. северная часть княжества была захвачена хантами, а за Кичеем остались лишь низовья Васюгана, куда была перенесена княжеская столица. По структуре и социальному составу селькупские княжества были сходны с угорскими. В рамках княжеств селькупы объединялись для противодействия наступающим с северо-запада хантам, с востока -- эвенкам и кетам, с юга -- татарам.

Ненцы в то время не имели каких-либо государственных образований. Их жизнь шла иным путем. В XVI в. ненцы сохраняли родовое устройство общества, в котором были свои родовые предводители, в том числе и военные. Во многих легендах упоминается о военных столкновениях ненцев с хантами, селькупами и даже эвенками, проникавшими на Обской Север. Кочевой образ жизни ненцев исключал необходимость строительства городков. Часть ненцев попадала под влияние Обдорского и Бардаковского княжеств, но о строгом их подчинении говорить не приходится.

Проникновение за Урал русских людей началось с XI в. и активизировалось в XIV--XV вв. Московское правительство направляло в Югру опытных в ратном деле воевод из ярославских князей. В 1483 г. князь Федор Курбский-Черный и Иван Салтыков-Травин с большим отрядом устюжан прошли с Вишеры на Лозьву и Пелым, разбили пелымского князя Юшмана и вышли по Тавде и Тоболу на Иртыш и Обь. Там «повоевали Югру», взяли в плен некоторых князьков, в том числе «большого» князя Молдана и двоих сыновей другого князя Екмычая. Вся экспедиция продолжалась четыре месяца. Хантыйские и мансийские князьки поспешили вступить в переговоры с Москвой. Посредником в переговорах был пермский еписком Филофей. В Москву прибыл мансийский князек Пыткей с «поминками» и «от всея земли Код-ские и Югорские» просил Ивана III отпустить из плена югорских князей, на что тот дал согласие. На следующий год кодские князьки Молдан, Пыткей и Сонта пришли к Усть-Вымскому городку и заключили с епископом и пермскими князьками, вассалами Москвы, мир, скрепив этот акт священным обрядом: «сор золота воду пили». В 1485 г. с той же целью в Москву приходил пелымский князь Юшман.

Однако русское влияние в Югорской земле не было прочным. Князьки быстро «забывали» о своем подданстве Москве и не высылали положенную дань. Поэтому московским князьям приходилось время от времени посылать воинские отряды. В 1499 г. Иван III отправил «на вогуличи» воевод князя Семена Федоровича Курбского, князя Петра Федоровича Ушатого и Василия Ивановича Гаврилова-Бражника и с ними свыше четырех тысяч воинов. Главной целью похода было завоевание Ляпинского княжества. Поход продолжался один год: русские «взяли» 42 укрепленных селения, захватили в плен 58 князьков и на некоторое время ханты-мансийское население признало свою зависимость от Российского государства. Иван III включил в свой титул -- «князь Кондинский и Обдорский». Однако сибирские победы русских оказались непрочными. Отдаленность Сибири от России не позволяла ей прочно закрепиться за Уралом.

§ 2. Сибирские татары

Около тысячи лет назад на юге Тюменской области появляются тюркские племена кыпчаков, часть которых была вытеснена из степных районов монголами. Местное угорское население отходит в более северные районы, а часть угров ассимилируется пришельцами. Постепенно здесь формируется этническая общность -- сибирские татары, вобравшие в себя тюрские, угорские, монгольские и другие этнические компоненты.

Хозяйство сибирских татар, живших в лесостепи и подтаежной зоне, базировалось на охоте, рыбной ловле, скотоводстве и земледелии: у северных групп татар преобладали охота и рыбная ловля, у южных же -- скотоводство. Земледелие в хозяйстве являлось подспорьем: татары выращивали ячмень, овес, полбу. Охотились они с помощью лука и длинного ножа. Мелкого пушного зверя и боровую дичь добывали ловушками (кулемки, черканы, самострелы), а рыбу -- сетями, неводами и плетеными ловушками типа фитилей, вершей. Использовали также остроги с тремя--пятью зубьями. Важную роль играла ловля с помощью запоров, в которых оставляли проходы, куда вставлялись плетеные морды для вылова рыбы.

Скотоводство сохраняло у татар до прихода русских черты кочевого. Большинство населения, особенно малоимущие, не имело крупных стад и не нуждалось в перекочевках: скот пасли вблизи поселка. Постепенно скотоводство утрачивало кочевую специфику, становилось стойлово-пастбищным.

Жилища татар разнообразны. Летом строили конические шалаши с деревянным каркасом, крытые берестой или войлоком. Южные кочевые группы строили войлочные юрты степного типа. Зимние жилища представляли собой землянки разных видов, которые назывались также юртами. Землянки имели прямоугольную форму. Над котлованом надстраивали сруб в три-четыре венца и делали плоскую крышу из плах. Щели в стенах и крыше замазывались глиной. Встречались также дома-мазанки, стены которых делали из жердей, переплетенных прутьями. До появления русских татары уже строили прямоугольные срубные дома, крыша которых была плоской. Внутри зимних жилищ сооружались дощатые нары для сна и чувал для обогрева жилья. Чувал находился в углу у входа и имел дымоход. Эти приспособления татар были усвоены хантами и манси.

Уровень социально-экономического развития сибирских татар был более высоким, чем у угров. Наряду с коллективной собственностью на землю у татар была частная собственность на скот, промысловые орудия и угодья. Появлялось имущественное и социальное неравенство. Основную массу населения составляли так называемые «черные люди», которые несли военную службу и платили феодальной верхушке подати.

В XIII в. районы лесостепи по Тоболу и Иртышу были включены в состав Золотой Орды (улус Джучи). После смерти Джучи его улус отошел Батыю. Став ханом Золотой Орды, Батый выделил часть улуса братьям (Орды-Ичену и Шейбану). Первому отошли земли к северу от Балхаша, включая западный Алтай, Барабинскую и Кулундинскую степи, а второму -- территории к востоку от р. Яик по Иргизу, Ори, Илеку до низовьев Сыр-Дарьи, в том числе земли угорских и тюркоязычных племен Западной Сибири." Владения Орды-Ичена и Шейбана были фактически независимыми от Золотой Орды. После смерти своих первых правителей они распадались на самостоятельные ханства, между которыми велась непрерывная борьба. В ней участвовали ногайские мурзы и местная тюрская знать.

В XIV--XV вв. в нижнем течении Ишима (центр Кызыл-тура) складывается Ишимское, а в междуречье Туры и Тавды (центр Чимги-тура) -- Тюменское ханство. По преданию, Йшимским ханством правил Саргачик, с потомком которого Ёлыгаем затем столкнулся Ермак.

Тюменским ханством правили шейбаниды. Своего расцвета оно достигло во время правления Ибака, который расширил пределы ханства за счет земель по Туре, Тавде, Тоболу, Среднему Иртышу и Ишиму. Тюменский хан в союзе с ногайскими правителями энергично вмешивался в дела Большой Орды и одно время выступал совместно с великим московским князем Иваном III. Воспользовавшись поражением от русских войск властителя Большой Орды Ахмат-хана на р. Угре (1480 г.), Ибак 6 января 1481 г. напал на его кочевья. Тюменские татары и ногайцы, говорится в летописи, «начаша Ахматову орду грабити меж Доном и Волгою, на Донцу на Малом близ Азова. И стоял Ибак-царь пять дней на Ахматове Орде и поиде прочь, а ордо-базар поведе в Тюмень не грабя». Ибак сообщил о победе в Москву. Великий князь по достоинству «посла Ибакова чествовал и дарил» и отпустил с «честию».

Ибак мечтал возродить Золотую Орду и стать ее великим ханом, подобно Батыю. Опираясь на помощь ногайцев, в 1492 г. Ибак с братом Мамуком разорил Астрахань, а затем перевел свою ставку в Заволжье, поближе к бывшей столице золо-тоордынских ханов. Однако замыслам Ибака не суждено было осуществиться. В 1495 г. он сам пал в борьбе с местными татарскими князьками «Тайбугина рода». По преданию, его убил Махмет, объединивший под своей властью земли по нижнему течению Тобола и среднему течению Иртыша.

Страшась мести шейбанидов, новый хан оставил Чимги-туру. Своей столицей Махмет сделал городок Сибирь (Кашлык, Искер), поставленный на правом берегу Иртыша на месте старого угорского поселения. Так появилось Сибирское ханство.

В значительно ослабленном Тюменском ханстве продолжали править наследники Ибака шейбаниды: после гибели Ибака -- его брат Мамук, его сменили сыновья Ибака Кутлук и Муртаза. Наследники Ибака делали набеги на русские земли. В Устюжской летописи сообщается: в 1505 г. тюменский царевич Кутлук-салтан с братьею и детьми «приходил войною» в Прикамье, разорил Соль-Камскую и истребил много «русаков». Тюменское ханство было вовлечено в междоусобные войны ногайцев, которые появлялись у стен Чимги-туры то как союзники, то как враги. Наконец, хан Муртаза уступил престол Хозяк-султану, одному из сыновей хана Большой Орды Ахмата, убитого Ибаком. После этих событий Тюменское ханство в летописях более не упоминается. Оно было поглощено, видимо, государством тайбугинов, потомки Ибака бежали в Ногайскую орду. Чимги-тура опустела. В 1586 г., когда здесь русские воеводы сделали остановку, татарский городок лежал в развалинах.

Мир тюрских кочевников от Волги до Иртыша никогда не знал покоя. Политические объединения здесь появлялись и быстро исчезали. Таким же было Тюменское ханство, государство тайбугинов, род которых вероятно происходил из местной татарской знати. Его представители именовались баками, салтанами, или по-русски князьями. По традициям степняков их правление было «незаконным». Поэтому потомки Чингис-хана относились к ним враждебно, поддерживая шейбанидов. Потомки Ибака снова напомнили о себе в 1550-х годах. Сын Ибака и повзрослевшие внуки Ахмед-гирей, Кучум и Атаул с отрядом ногайцев вторглись в южные пределы государства тайбугинов. Шейбанидов поддержала Ногайская орда и Бухара, где в 1557 г. к власти пришел воинственный Абдула из рода Шейбани-хана.

Возникшая опасность заставила тайбугинов искать сильных союзников за пределами степного мира. Правившие в Кашлыке (Сибири) внуки Махмета Едигер и Бекбулат отправили в Москву в 1555 г. большое посольство. Как сообщается в русской летописи, послы Едигера Тягрул и Панчады поздравили Ивана IV со взятием Казани и Астрахани, «били челом государю от князя Едигеря и от всей земли, чтобы государь их князя и всю землю Сибирскую взял во свое имя и от сторон от всех заступил и дань свою на них положил, и даругу своего прислал, кому дань собрать». Послы «правду за князя и за всю свою землю» дали на том, чтобы взимать с каждого «черного» (незнатного, улусного) человека по соболю, да даруге царскому по сибирской белке. В Посольском приказе выяснилось, что «черных» людей в ханстве 30700 человек, то есть дань должна была составить 30700 собольих и столько же беличьих шкурок в год.

Таким образом, отношения Русского государства и Сибирского ханства вступили в новую фазу, а Иван IV дополнил свой титул «всея Сибирской земли повелитель». В Сибирь из Москвы отправляется посольство во главе с Дмитрием Куровым Непейцыном. Оно должно было привести к присяге сибирских правителей: переписать улустных людей и взять дань даружской пошлиной. Более года пробыл Непей-цын в Сибири и лишь в ноябре 1556 г. вернулся в Москву вместе с татарским послом Бояндой. Вместо обещанных 30700 собольих шкурок татарский посол привез всего 700. В письме к Ивану IV Едигер объяснял это вторжением в ханство внука Ибака, шейбанида Кучума. Царь не принял объяснений посла, конфисковал его имущество, «велел его живот поимати», то есть посадил под стражу. В Сибирь были посланы служилые татары Девлет-Хозя до Собаня Рязановы, чтобы «во всем перед ним, государем, исправили». Примерно в то же время царь отправил Ивана Иконникова, Нечая Вычегжанина, Афанасия Гогулина и Василия Лаптева за данью в Югорскую землю: сбор дани с Югры уже не сопровождался посылкой рати, поскольку отношения с югорскими князьями стабилизировались.

В сентябре 1557 г. служилые татары возвратились из Кашлыка в Москву с новым послом от Едигера Истемпром, который передал царю 1000 соболей дани, 160 соболей за белку даружской пошлины, шертную грамоту (присягу) с «княжею печатью», удостоверявшую, что «учинил князь в холопстве и дань на всю свою землю положил». Этой грамотой Едигер закреплял вассальную зависимость Сибири от Москвы. Царь не настаивал на оговоренном прежде размере дани, освободил из тюрьмы Боянду, отпустил сибирских послов в Кашлык и направил с ними служилых татар для сбора дани на следующий год.

К тому времени обстановка в Сибири резко изменилась: шейбаниды ушли кочевать в лесостепь между Тоболом и Иртышом и принудили к подданству улусы Сибирского юрта. Они провозгласили ханом престарелого Муртазу как прямого наследника Ибака. Но главной фигурой в борьбе за престол стал средний сын Муртазы -- Кучум. Нового сибирского хана «признали» в Бухаре, ногайских улусах, этого Ку-чум хотел добиться и от Москвы. Поэтому в 1558 г. к Ивану IV были отправлены послы от Муртазы и его старшего сына Ахмед-гирея. Одновременно в Москву прибыло посольство от Едигера. В Москве оказались три посла из Сибири: Чибичен, или Чигибень (от Едигера), Ташкин и Маминших (от Муртазы и Азмед-гирея), которых Иван IV приказал арестовать и посадить под стражу, так как никто из них не привез дани. Развязка династической борьбы в Сибири закончилась в 1563 г., когда Кучум с помощью ногайцев овладел Кашлыком (Сибирью) и приказал убить соправителей Едигера и Бекулата вместе с их детьми. Из родственников свергнутой династии уцелел лишь малолетний сын Бекбулата Сеид-Ахмат (Сейдяк).

Муртаза правил в Кашлыке недолго. В том же 1563 г. он умер, и ханский престол занял Кучум. О его этнической принадлежности не сохранилось точных свидетельств: летописец Савва Есипов считает его казахом, первый историк Сибири Г. Ф. Миллер относит Кучума к узбекам, называя его сыном хана Большой Бухары. Для выяснения этнической принадлежности хана Кучума необходимо принимать во внимание то, что в XVI в. образование узбекской, казахской, калмыцкой народностей еще не завершилось: узбеки, ногайцы и казахи говорили на родственных тюркских диалектах. Одно и то же племя могло входить в состав ногайских, узбекских или казахских улусов. Среди кочевников роды могли свободно переходить из одного феодального объединения в другое. Поэтому Кучума без большой погрешности можно соотнести с ногайцем, узбеком или казахом.

В первые десять лет своего правления Кучум сумел объединить татарские улусы: его владения находились в треугольнике между Иртышом, Тоболом и Турой, на севере они тянулись узкой полосой по берегам Иртыша до реки Туртас, на западе -- по Туре, а за Южным Уралом они соприкасались с владениями Строгановых, на юге границы Кучумова царства терялись в степях Барабы. Сибирскому хану платили ясак кодские и обдорские князья, все «низовые» народности.

Аппарат государственной власти в ханстве состоял из хана, который направлял в улусы есаулов, ханского визиря или карачи, советников хана и сборщиков ясака, которые назывались даругами. Владельцы улусов находились в подчинении хана. Они были обязаны участвовать со своими отрядами в ханских походах, получая за это часть добычи, поставлять на ханский двор ясак с «черных» людей своих улусов. Во внутреннюю жизнь улусов хан и его советники почти не вмешивались.

Чувствуя себя чужим в своей стране, Кучум окружил трон выходцами из Бухары, Ургенча и Ногайской Орды, на которых полагался больше, чем на местную знать. Он стремился опираться на мусульманское духовенство. Ислам стал распространяться среди татар со времени правления Мухаммеда Шейбани, но с приходом к власти тайбугинов влияние его заметно ослабло. Придя к власти, Кучум снарядил в Бухару специальное посольство и просил султана Абдуллу отправить в Сибирь мусульманских проповедников. В 1572 г. из Бухары и Ургенча прибывает в Кашлык первая духовная миссия, но результаты ее деятельности были малозначительными. Через два-три года по просьбе Кучума из Бухары вместе с духовными лицами прибыл и военный отряд. С приходом второй миссии распространение мусульманства значительно ускорилось, хотя ислам приняли лишь ближние к Кашлыку улусы. Кучум в третий раз вынужден был обратиться за помощью в Бухару. Абдулла-хан, считавший себя ревнителем ислама, незамедлительно прислал в Сибирь третью духовную миссию, подкрепив ее военным отрядом и старым Шербети-шейхом, почитавшимся у мусульман святым. Шейх в своих проповедях рассказывал о религиозных подвигах первых проповедников ислама в Сибири, большинство которых, по его словам, приняли за веру мученическую смерть и стали «святыми». Он прошел по мазаретам, или кладбищам, показал могилы таких «святых», назвав их по имени. Проповеди имели: успех. В Сибири был заложен культ «собственных святых», сыгравший большую роль в распространении ислама.

Для укрепления власти и сохранения трона Кучум женил своего сына и наследника Алея на дочери князя Тинахмата из Большой Ногайской Орды, а дочь выдал замуж за хана Акмурзу из той же Орды. Вторая дочь стала женой ургенчского Сеида Дин-Алиходжи. Сам Кучум женился на дочери казанского мурзы Мурата и дочери сановника Делетим-бея. Родственные узы связывали Кучума также с правящими родами в казахских улусах.

Внимательно следя за военными действиями, которые вело Московское государство против объединенных сил Польши, Литвы, Ливонского ордена, а также крымского хана, Кучум искусно использовал конкретные ситуации: если побеждали русские, он был предупредителен и дружелюбен, послав даже одно время дань в Москву; если русские терпели неудачи, он становился агрессивным и враждебным. Так, в 1571 г. по приказу Кучума был убит московский посол Василий Суровцев, сын Чубуков. Два года спустя племянник хана Мухаммед-Кули (Маметкул) с ведома хана совершил набег на ряд деревень и починков на Урале, принадлежавших солепромышленникам Строгановым, возвратясь в Сибирь «с немалою добычей и полоном».После этого набега на границе наступило длившееся семь лет затишье. Оно было связано с тем, что в 1572 г. закончился поражением поход крымского хана на Москву, а сам Кучум был втянут в борьбу, которую вел его покровитель и союзник шей-банид Абдулла-хан с казахским правителем Хакк-Назаром.

В конце 1570--начале 1580 гг. положение изменилось: сошел с арены враг шей-банидов казахский хан Хакк-Назар, а пришедший ему на смену Шигай-хан покорился властителю Бухары и стал его вассалом. Теперь о южных границах Сибирского ханства можно было не беспокоиться. Кучум возобновил враждебные действия против Москвы. Осенью 1581 г. на русские селения по Чусовой, Яйве и Сылве совершил опустошительный набег вассал Кучума пелымский князь Аблегирим. На следующий год Кучум направил отряд татар и подвластных ему хантов, манси, вотяков и башкир во главе со своим старшим сыном Алеем, чтобы разрушить остроги, сжечь слободы, деревни и вытеснить русских из Приуралья. Главный удар был нацелен на русскую крепость Чердынь. Кучумовцы грабили и жгли окрестные селения, несколько раз подступали к крепости, где укрылся воевода, но, не имея артиллерии, взять ее не смогли. Это был последний акт агрессии Сибирского ханства, которое доживало последние дни. Именно в это время из строгановских вотчин в Сибирь направляется отряд казаков во главе с атаманом Ермаком Тимофеевичем.

§ 3 Поход Ермака

О Ермаке известно только последние пять-шесть лет его жизни. Причиной тому является скудость дошедших до нас сведений. Ермак, по свидетельству первых сибирских летописцев, до похода в Сибирь был казаком на Дону и Волге, совершал набеги на улусы Ногайской орды, участвовал в составе царских воск в Ливонской войне. В сибирских летописях сообщается, что на Каму его «призвали» купцы-промышленники для охраны своих владений, о чем пишет в опальной грамоте Строгановым и московский государь.

Иван IV наделил Строгановых широкими привилегиями. Их вотчины пользовались податным и судебно-административным иммунитетом. Им разрешалось ставить остроги, нанимать нетяглых, то есть свободных людей для работ и «обереговой» службы. Прикамские владения Строгановых служили форпостом Московского государства на северо-востоке и базой продвижения на Урал и в Сибирь. Еще в 1574 г. Строгановы получили от царя «открытый» лист на земли по Тоболу, Иртышу и даже Оби, входившие в Сибирское ханство. Таким образом. военная экспедиция Ермака в Сибирь отвечала интересам московского правительства и уральских промышленников, неоднократно терпевших убытки от нападения вогулов и татар

Для казаков сибирский поход вполне соответствовал их образу жизни, хотя инициаторы похода остаются неизвестными: правительство, Строгановы или казаки. План похода созрел летом 1582 г. во время «обереговой» службы казаков у Строгановых. В стычках с татарами, манси и черемисами казаки убедились в их военной слабости. Собственный боевой опыт, распросы пленных показали, что Сибирское ханство -- не сильный противник. Поход органично отражал те отношения, которые сложились в 80-е годы XVI в. на восточной окраине Рисского государства. В более широком плане он положил начало русской народной колонизации Сибири.

В конце лета 1582 г. 540 казаков, пришедших с Ермаком на Урал и около 50 «охочих» людей, набранных в строгановских вотчинах, двинулись на восток. Ермак имел большой военный опыт, природный ум, что поднимало его на уровень лучших военачальников своего времени. Казачье войско было искусно организовано: дружи на подразделялась на полки во главе с выборными есаулами, полк делился на сотни, сотни -- на полусотни и десятки, которыми командовали сотники, пятидесятники и десятники. Все главные вопросы решал войсковой круг. Круг избирал атамана и есаулов. По его решению и начался поход в Сибирь.

Дружина из Чусовского городка на стругах поднялась вверх по реке Чусовой и ее притоку Серебрянке, откуда после бесплодной попытки перетащить суда волоком перешла на речку Жаровлю, впадаюшую с юга в р. Баранчу. Спустившись на плотах до реки Тагил, казаки разбили лагерь, чтобы построить новые струги. Путь по Тагилу был пройден без происшествий. Струги в половодье быстро шли вниз по течению реки и вскоре вошли в Туру, где начинались владения Кучума. В излучине Туры мурза Епанча попытался остановить казаков, но ружейными залпами его люди были легко рассеяны.

Продвижение казаков по Туре и Тоболу до Иртыша прошло без остановок. Мелкие стычки с татарами не приносили большого урона той и другой стороне. Летописи пишут о таких стычках неподалеку от впадения Туры в Тобол, у Березовского и Караульного яров, Бабасанских юрт, г. Карачина, где находилась одна из оружейных мастерских, которой ведал ханский визирь. Решающее сражение произошло 23 октября 1582 г. в день апостола Якова, изображение которого было на знамени передового казачьего полка, на берегу Иртыша у мыса, позднее названного Чувашским. Кучумовцы численно превосходили казаков. В их войске, кроме татар и бухарцев, находились ханты и манси, приведенные своими князьками. Казаки имели превосходство в вооружении, боевой выучке и дисциплине, поэтому бой закончился разгромом ханского войска. 26 октября 1582 г. Ермак без боя занял столицу Сибирского ханства Кашлык, или Искер.

Поход продолжался около двух месяцев. Непродолжительность его «смутила» многих историков, которые предлагают разные даты начала похода: 1581, 1579 и даже 1578 годы. Однако в грамоте Ивана IV Строгановым, посланной 16 ноября 1582 г., указано точное время выступления: «...послали вы из острогов своих волжских атаманов и казаков Ермака и товарищи воевати воятки и вогуличи и пелымские и Сибирские места сентября в 1 день». Поход Ермака в Сибирь имел аналогов в прошлом. В 1483 г., как сказано выше, воеводы Федор Курбский-Черный и Иван Салтыков Травин со своей ратью проделали значительно больший путь: от Устюга на Пелым, Иртыш, Обь и обратно -- за 5 месяцев, с 9 мая по 6 октября. В этом свете двухмесячный срок экспедиции Ермака представляется вполне реальным.

Казаки продержались в Сибири почти 4 года. Обосновавшись в Кашлыке, Ермак направил в Москву посольство, поспешившее объявить о присоединении к России нового края. На воеводство в Сибирь был послан князь Семен Волховский с 300 служилых людей, но фактически воеводой в Сибири оставался Ермак, который показал себя умным и дальновидным правителем. Вполне сознавая, что удержаться в огромном краю, опираясь только на горстку казаков и стрельцов, невозможно, Ермак начинает налаживать с местными жителями мирные отношения. Казаки обязали платить Москве ясак татарские улусы, остяцкие и вогульские волости по Туре, Тоболу, Тавде, Иртышу, Нижней Оби, редко прибегая к силе. Бывшие подданные Кучума приносили присягу на верность России, в текст которой были включены слова о дружбе и доверии к русским людям: «...на всяких русских людей зла ника-кова не мыслить и не творить и во всем нравом постоянстве стоять крепко и непоколебимо до века». Присяга сопровождалась местными родовыми обрядами: питье с золота, прохождение между половинами рассеченной собаки, клятва на медвежьей шкуре и т. д. Ясак не был обременительным и носил символический характер: рыба, хлеб, где его выращивали -- все без обязательной нормы.

Жизнь улусов скоро вошла в привычное русло. Татары, ханты и манси вернулись к своим занятиям: ловили рыбу, охотились на зверя, пасли оленей, справляли традиционные обряды. Ермак не вмешивался во внутриродовые и межродовые отношения, проявляя исключительную веротерпимость и не пытаясь привести новых подданных в христианскую веру. Казаки небольшими отрядами ездили «по жильям татарским» и промыслам, нигде не встречая враждебного отношения. Началось сближение казаков и местных жителей на трудовой и бытовой почве, появились смешанные браки. Позднее, когда в Тобольск прибыл первый архиепископ, он был поражен обилием браков, не освященных церковью. Некоторые казаки восприняли обычай Востока и завели по нескольку жен,

Кучум и некоторые мурзы не смирились с утратой власти. Они сформировали из кочевников в степях боевые отряды и нападали на казаков: 5 декабря 1582 г. они убили казаков, ловивших в 15 верстах от Кашлыка на Абалацком озере рыбу, осенью 1584 г. визирь Карача истребил 40 казаков во главе с атаманом И. Кольцо. В стычке с Карачей погиб атаман Яков Михайлов. Зимой 1584--85 гг. Карача окружил в Кашлыке казаков и стрельцов в надежде изнурить их голодом, а затем уничтожить. Летописцы сообщают о жестоком голоде и болезнях, поразивших русский лагерь. Умерло много воинов, скончался воевода Волховский. В жестоком сражении казаки и стрельцы прорвали блокаду, разбили и рассеяли противника. Караче, однако, удалось спастись бегством.

Летом 1585 г. Ермак отправился в целях ликвидации Кучума в экспедицию вверх по Иртышу, оставив Кашлык на попечение атамана Матвея Мещеряка. Он занял городки Бегишев, Шамшу, Рянчик, Салы, Каурдак, Тебенду, Кулары, Ташат-кан и Шиштамак, повсюду распрашивая о местонахождении Кучума. Не найдя своего противника, Ермак решил возвратиться, но получил в Ташаткане известие, оказавшееся затем провокационным, что на реке Вагай хан задержал торговый караван, идущий из Бухары в Кашлык. Отпустив часть отряда с собранным ясаком, Ермак с сотней казаков поспешил выручать бухарцев. Пройдя р. Вагай от устья до урочища Атбаш, казаки не нашли бухарцев и решили, что торговый караван прошел другой дорогой. Ермак решил вернуться. Дождливой ночью 4--5 августа казаки разбили лагерь на островке близ устья Вагая. Быстро поставив шатры, после ужина воины заснули, заснули и караульные. Когда погасли костры, внимательно следившие за казаками кучумовцы перешли речку вброд и напали на спящих. Шатер Ермака стоял в центре лагеря. Атаман попытался с воинами отразить нападение, но дождь вывел из строя фитильные ружья, пришлось отбиваться саблями. Раненый Ермак уже достиг берега, прыгнул в ближний струг, но оступился и утонул, как пишет летописец, «понеже одеян был железом в панцире тягчё». Некоторым казакам удалось погрузиться на струги и под покровом ночи скрыться от преследования.

Гибель атамана вызвала тревогу в Кашлыке. К тому же стало известно, что старший сын Кучума Алей намеревается напасть на Кашлык, перестали подчиняться некоторые хантыйские и мансийские князьки, кончалось продовольствие -- все это привело к тому, что казачий круг решил оставить Сибирь. Утром 15 августа 1585 г. казаки и стрельцы на стругах спустились по Иртышу и старинным Печер-ским путем вернулись в Россию. Спешно покидая Кашлык, казаки не знали, что московское правительство послало в Сибирь воеводу Ивана Мансурова с отрядом стрельцов и казаков. Новый воевода ехал в Сибирь той же дорогой, что и С. Волховский: по Тагилу, Туре и Тоболу. До Иртыша отряд не встретил помех, но в Кашлыке, где правил Алей, уже готовились к встрече. Когда суда вошли в Иртыш, на его правом берегу, у Чувашского мыса находились вооруженные татары. Воевода узнал, что казаки оставили Кашлык и ушли по Иртышу вниз. Он приказал двигаться следом за ними. Достигнув Оби, отряд срубил «град древян» и зазимовал в нем, а весной, когда вскрылись реки, ушел на Русь. Через год в городок на Оби прибыл новый русский отряд. Обской городок просуществовал десять лет. В 1594 г. его гарнизон был переведен во вновь построенный город Сургут.

С уходом русских из Кашлыка с новой силой возобновилась борьба шейбанидов и тайбугинов. В 1587 г., когда на берега Иртыша вернулись русские люди, в Кашлыке правил тайбугин Сеид-Ахмат (Сейдяк), сын Бекбулата, данника Ивана Грозного. Присоединение Сибири к России произошло после гибели Ермака, но его дружина сделала главное: было разгромлено Сибирское ханство, началось мирное освоение русскими Сибири.

Имя Ермака впоследствии стало обрастать легендами. К их числу относится рассказ о погребении, включенный С. У. Ремезовым в «Историю Сибирскую». По этой легенде тело Ермака было найдено 13 августа у Епанчинских юрт, в сорока верстах ниже устья Вагая. Татары опознали его по дорогому панцирю. К покойному атаману прибыли хан Кучум с мурзами, хантыйские и мансийские князья. Каждый своими глазами хотел увидеть мертвого русского атамана, перед которым три года трепетали сибирские правители, и пустить в него стрелу из своего лука. Тело Ермака подняли на помост и оно долго лежало нетленным, проявляя всевозможные чудеса. Птицы не смели на него садиться и клевать. Похоронили его с большими почестями на священном Баишевом кладбище, где стояли мавзолеи мусульманских святых. По обычаю степняков, татары, чтобы задобрить дух усопшего героя, устроили в его честь погребальный пир. Таким образом, они опередили русских, канонизировав Ермака в святые. Ермак явился объектом туземного культа как дух самого высокого ранга. Татары «нарекоша его богом и погребоша по своему закону», заключает рассказ летописец.

Судьбы других участников экспедиции сложились по-разному. Ермаковы казаки, пережившие драматические события 1582--1585 гг., вернулись в Сибирь в составе правительственных войск, участвовали в походах против степных кочевников, ставили города и остроги. Они служили в Тобольске в пеших казаках «старой сотни» еще в 1632 г. с атаманом Гаврилом Ильиным во главе. Более 50 лет прослужил в Сибири сподвижник Ермака атаман Иван Александров сын Черкас. Одним ермаковцам удалось дослужиться до мелких служилых чинов, стать головами, детьми боярскими, другие на старости лет нашли приют в монастырях и богадельнях, куда привели их «увечья и раны». Сибирское казачество восприняло и бережно хранило традиции ермаковой дружины. В его среде сложился своеобразный культ Ермака и его казаков. Их именами нарекались дети, внуки и правнуки, у Ермака и его сподвижников появилось много тезок от Камы до Амура и дальше до берегов Тихого океана. Образ Ермака вдохновлял первопроходцев Сибири в XVII веке. Они использовали его опыт продвижения в неведомые земли по рекам на плоскодонных судах.

Хан Кучум дожил до глубокой старости. Потеряв власть в Кашлыке, он кочевал по степным просторам Западной Сибири, делая время от времени набеги на татарские волости, признавшие власть Москвы. Русские воеводы неоднократно пытались склонить старого хана к покорности, обещая щедрое «царское жалованье», но всякий раз хан отвечал решительным отказом. Осенью 1598 г. Кучум, оставленный почти всеми своими мурзами, отправился в Бухару, не зная еще, что его покровитель Абдула-хан умер. Больной и дряхлый хан, потерявший царство, стал помехой для бухарских правителей и по их приказу был убит. Смерть его осталась незамеченной: старший сын Алей узнал о ней, видимо, два года спустя, в 1601 г., когда провозгласил себя ханом давно не существующего Сибирского ханства.

Племянник Кучума Мухаммед-кули (Маметкул) после пленения был доставлен в Москву, где царь Федор встретил его как особу царских кровей. За ним сохранили титул царевича сибирского, ему дали в вотчину местечко Бежецкий Верх с угодьями и людьми. На дворцовых церемониях он занимал почетное место, в 1590 г. участвовал в походе против шведов, а в 1598 г. с царем Борисом Годуновым ходил на крымских татар.

В разное время попали к русским дети и внуки Кучума. Внук Кучума Арслан был с 1614 по 1627 год «царем» в Касимове. После его смерти там «правил» правнук Кучума -- Сеид-Бурган, носивший после крещения имя Василий Арсланович. Сыновьям последнего сохранили титул царевичей, а дочерям -- княжен. Одна из дочерей Евдокия вышла замуж за М. К. Нарышкина, брата царицы Натальи Кирилловны, матери Петра I. Царевичи были женаты на боярских дочерях, обзавелись вотчинами и поместьями и таким образом, пополнили слой высшей российской аристократии.Российской короне добросовестно служили многие татарские мурзы, хантыйские и мансийские князья. Так, мурза Матмас, враждебно встретивший Ермака на Тоболе, при первых тюменских воеводах ставил города Тюмень, Тобольск, Тару и вместе с ермаковыми казаками ходил войной на Кучума, калмыков и царевича Алея. В 1617 г. старый мурза был головой тюменских служилых татар. После его смерти государеву службу несли его сыновья Мургач, Надыш и Кутайгул. Остались верными присяге царю московскому хантыйский князь Алачей и его наследники. Падение Сибирского ханства не оплакивали рядовые «подданные» Кучума. Поэтому включение Сибири в состав России прошло почти мирными средствами.

Глава III. НА ВОСТОЧНЫХ РУБЕЖАХ СТРАНЫ

§ 1 Основание русских городов и острогов

После похода казачьей дружины Ермака московское правительство переходит к планомерному укреплению своих позиций Сибири. По мере проникновения на восток оно стало создавать на наиболее важных направлениях сеть стратегических пунктов-городов и острогов, которые должны были стать опорными базами русской колонизации северо-западной Сибири. С этой целью в 1586 г. по маршруту Ермака был направлен новый отряд в 300 человек под командованием воевод Василия Сукина и Ивана Мясного. Вместе со стрельцами в экспедиции участвовали ермаковы казаки во главе с уцелевшими в боях атаманами М. Мещеряком и Ч. Александровым. Получив приказ закрепиться на Туре, отряд подошел к покинутой жителями древней татарской столице Чимге-туре и летом 1586 г. начал строительство острога, который положил начало Тюмени -- старейшему из ныне существующих русских городов Сибири. Расположение новой крепости позволяло контролировать обширные районы по Туре, Исети, Пышме и Среднему Тоболу, татарские улусы которых стали ясачными данниками московского царя. К тому же Тюмень находилась на древней караванной дороге из Средней Азии в Поволжье. Понятен поэтому быстрый рост города в последующие десятилетия. Первоначально Тюмень занимала небольшую площадь на правом берегу Туры, при впадении в нее р. Тюменки. Высокие обрывистые берега Туры и глубокие овраги Тюменки надежно защищали город с севера и юго-запада. Лишь с восточной стороны потребовалось построить специальные укрепления. Известный историк XVIII в. академик Г. Ф. Миллер отмечал: «Ни одна из сибирских местностей не обладает, кажется, такими природными преимуществами... И татары, и русские поступали поэтому правильно, когда здесь строили свои первые города».

Сведений о внешнем виде первого Тюменского острога не сохранилось. Однако подобные укрепления в то время создавались, как правило, одинаково. На несколько дней участники похода становились либо лесорубами, либо плотниками. Заготовлялись и вывозились бревна, сооружались церковь, жилые и складские помещения. Крепостная стена возводилась из вертикально вкопанных в землю и плотно приставленных друг к другу заостренных бревен.

Через несколько лет, в 1593--1595 гг., оборонительные укрепления Тюмени были перестроены. Старая стена была разобрана, а на ее месте поставили рубленый

город» с башнями. Главное отличие «города» от «острога» в начальный период освоения русскими Сибири заключалось в особенностях конструкции крепостных стен.

Город» имел более прочные стены -- чаще всего «городни», т. е. соединенные друг с другом и башнями срубы прямоугольной формы. Непрерывная цепь таких срубов и образовывала крепостную стену.

Стена первого рубленого города состояла из 106 городней и 8 башен. Городни высотой в 2,5 м имели бойницы нижнего и верхнего боя. Сверху их покрывала двускатная кровля. Северная и юго-западная стена, с тремя башнями каждая, стояли на берегах Туры и Тюменки. В середине восточной стены находилась Спасская башня с проезжими воротами. Вторая проезжая башня -- Егорьевская -- стояла с противоположной стороны и вела на мост через Тюменку. Обе башни достигали в высоту 13 метров.

Городни, как и башни, являлись не только крепостными сооружениями, но и хозяйственными или жилыми помещениями, то есть служили, амбарами-хранилищами и караульными помещениями. Общая протяженность городских стен Тюмени составляла 554 метра. Внутри города находились Рождественская и Никольская церкви, съезжая изба или канцелярия, двор воеводы, амбары для хранения хлеба, соли, казны и другие строения.

По мере увеличения населения Тюмени его жители стали селиться за пределами первоначальной городской территории. Там ставились жилые дома с комплексом хозяйственных построек, разводились огороды. Так постепенно восточнее городской стены сформировался посад, который вскоре окружили острожной стеной трехметровой высоты. Она тянулась от города по берегу Тюменки, и затем пересекала мыс от Тюменки до Туры длиной в один километр. Вдоль берега Туры острожной стены в начале не было, так как сама береговая крутизна считалась достаточно надежной защитой. С наполной стороны стена была укреплена четырьмя башнями -- тремя глухими и проездной. В самом посаде стояла пятая, караульная башня с постоянным дозором, следившим за возможным приближением противника.

Весной 1587 г. в Тюмень прибыл отряд стрельцов численностью 500 человек, во главе с письменным головой Данилой Чулковым,; которому был дан наказ спуститься по Туре и Тоболу на Иртыш и там выстроить деревянный острог. Так было положено начало Тобольску.

Тобольск располагался на высоком мысу в 15 верстах от Кашлыка, где в то время обосновался соперничавший и враждовавший с Кучумом тайбугин Сейдяк. В поисках союза он попытался установить контакт с русскими и в 1588 г. прибыл в Тобольск для встречи с Д. Чулковым. Однако во время встречи Д. Чулков обвинил гостя во враждебных замыслах и нарушениях присяги, данной его отцом Бекбулатом и дядей Едигером русскому царю. Оправдываясь, Сейдяк в свою очередь, упрекал письменного голову за сооружение крепости на ханской земле без его позволения. Во время ссоры Д. Чулков приказал связать Сейдяка и перебить его охрану. Вскоре хан был отправлен в Москву и там определен на царскую службу.4

После пленения Сейдяка татары оставили Кашлык. Некоторые из них ушли в степи, а большая часть -- в улусы. С тех пор столица Сибирского ханства никогда не заселялась. Опустевший город постепенно разрушился.

Сложившиеся административные связи бывшей татарской столицы были унаследованы Тобольском. При воеводе Василие Кольцове-Масальском, сменившем в 1590 г. Д. Чулкова, Тобольск, который ранее был подчинен Тюмени, стал главным городом Сибири. Воеводы других городов должны были по всем делам обращаться в Тобольск. В руках тобольского воеводы находилось общее командование военными силами Сибири, снабжение припасами сибирских гарнизонов, регулирование торговли, сбор ясака. Все это способствовало быстрому росту города.

Ввиду исключительного положения Тобольска в XVII в. в него направлялись из Москвы два воеводы. На должность главного воеводы нередко назначались лица особо знатного происхождения, из высших придворных чинов. Среди них были родственники царской фамилии: при Борисе Годунове -- С. Ф. Сабуров; при Романовых -- Салтыковы, Шереметьевы, Голицыны, Черкасские.

Значение Тобольска возросло после 1621 г., когда он стал центром образованной тогда Сибирской епархии. Первым тобольским архиепископом был архимандрит Новгородского Спасско-Хутынского монастыря Киприан. В 1610 г. он был направлен с русским посольством в Швецию, где за отказ подписать невыгодный для России договор его заточили в тюрьму. Шведы держали русского посла на морозе без одежды, били палками, но он оставался непоколебимым. Только в 1613 г. Киприана отпустили.

В то время в Тобольске проживало около полутора тысяч человек. В городе действовало пять церквей, один мужской и один женский монастыри. Появляются городские улицы, часть которых имела названия -- Воскресенская, Троицкая, Никольская, Пермская и другие. На территории посада размещались гостиный двор, базар, жилые дома служилых людей и ремесленников. За городской стеной находились постройки гражданской и военной администрации, софийский двор, в котором жил архиепископ.

Одной из главных причин русской колонизации Зауралья на начальном этапе была пушнина, поэтому продвижение русских на восток шло в первую очередь в таежные и тундровые районы, богатые пушным зверем. Наиболее известной дорогой в Сибирь был в конце XVI в. Чердынско-Лозьвинский путь, пролегавший по притоку Камы Вышере, а затем -- рекам Лозьве, Тавде и Тоболу. Для закрепления этого пути на р. Лозьве в 1590 г. был построен Лозьвинский городок. Через него ехали назначенные в Сибирь воеводы, служилые люди, везли запасы продовольствия и боеприпасы. В царских «наказах» назначенным в сибирские городки воеводам обязательно предписывалось идти через Лозьву.

На реке Тавде Чердынско-Лозьвинский путь пересекал территорию Пелымского княжества -- сильного мансийского объединения, которое активно поддерживало Кучума. Для борьбы с ним в 1593 г. были направлены воеводы Н. Траханиотов и П. Горчаков, получившие приказ «приманить» местного князька Аблегирима и повесить его, а «черных людей всех обласкать и обнадежить, чтобы жили по своим юртам, платили ясак и приходили в город, ничего не опасаясь». Летом 1593 г. участники похода построили на берегу Тавды близ устья Пелыма новое русское укрепление, получившее название Пелымского городка. Этим была обеспечена связь между Лозьвинским городком и Тобольском.

После основания Пелымского острога часть отряда во главе с Н. Траханиото-зым отправилась на стругах в Тобольск, а оттуда -- на Обь для строительства русского административного центра на Севере. Местом для нового поселения Н. Траханиотов избрал берег Северной Сосьвы, примерно в 20 км от впадения ее в Обь. Рядом лежало заброшенное старинное угорское укрепление, называвшееся по-мангийски Халь-уш, то есть Березовый городок. Построенный экспедицией острог стал называться Березов. Новое русское укрепление располагалось на территории Кон-пинского княжества, подчиненного с помощью кодских хантов князька Ишчея, :кпвших к югу от Северной Сосьвы и добровольно принявших российское подданство.

В 1594 г. отряд воевод Ф. Барятинского и В. Аничкова направился вверх по Зои. Дойдя до р. Сургутки воеводы начали переговоры с местным хантыйским князем Бардаком. Бардак, с трудом оборонявшийся против соседней Пегой орды, заключил соглашение с русскими и оказал им помощь в постройке крепости на подвластной ему территории. Новый городок, сооруженный при впадении в Обь р. Сургутки, стал называться Сургутом. Для борьбы с Пегой ордой сюда перевели гарнизон Обского городка, основанного ранее И. Мансуровым. Обский городок был сломан и : ожжен.

На следующий год с помощью кодских ханты к России были присоединены новые земли в низовьях Оби. Так в 1595 г. возник Обдорский городок (ныне г. Салехард) -- единственный в мире город на Полярном круге.

Из бассейна Оби русские отряды двинулись на восток, в богатые пушниной «молгонзейские земли». Свое наименование этот район получил от коми-зырянского слова «молгон» -- «крайний», «конечный» и обозначал «окраинный народ». В 1600 г. туда направляются воеводы М. Шаховской и Д. Хрипунов с отрядом в 150 человек. В Обской губе их суда затерло льдами. Служилые двинулись далее «сухим путем» на оленях и подверглись нападению сопровождавших их местных жителей. Отряд понес большие потери убитыми и ранеными, но все же попал в «молгонзейские земли». Полностью овладел положением в крае новый, более крупный отряд правительственных войск под командованием В. Мосальского и С. Пушкина, которые сменили Шаховского и Хрипунова. В 1601 г. они основали город, названный Мангазеей. Она стала новым центром ясачного сбора. Поток драгоценных мехов хлынул в царскую казну. Мангазею стали называть «златокипящей государевой вотчиной». Построенная за Полярным кругом крепость очень быстро выросла в один из самых крупных городов Сибири. Из Мангазейского уезда, раскинувшегося по тайге и тундре на миллионы квадратных километров, ежегодно вывозилось до 100--150 тыс. соболиных шкурок, самая дешевая из которых стоила пять рублей. За эти деньги в XVII в. можно было купить пять лошадей.

Эту роль Мангазея сохранила и после того, как в 1620 г. правительство запретило под страхом смертной казни «мангазейский морской ход». Таким образом оно решило пресечь упорные попытки западно-европейских мореплавателей и русских поморов беспошлинно вывозить сибирскую пушнину через Обскую губу и Карское море. В 30-е гг. XVII в. начался упадок Мангазеи. Причиной тому явилось «испромышление» соболя в этом районе, а также освоение более удобных путей на Север

Сибири.

С присоединением к русскому государству западносибирских земель первое время оставались племенные княжества ханты и манси, а часть из них сохраняла значительную долю независимости. Дольше всех просуществовало Кодское княжество. Правительство жаловало кодским князьям земли, освобождало от ясака. В этом выражалась определенная политика, которой Москва последовательно держалась в отношении новых территорий. Она всегда стремилась опереться на «верхушку» местного населения, чтобы с ее с помощью укрепить свою власть над остальной массой. В итоге между царем и кодским князем сложились своеобразные отношения. За свою службу князь получал от московского государя «родственные вотчины», в качестве пожалования, а царь принимал княжество «под свою руку» и обязывался «беречь» своего вассала. Оставаясь совершенно независимым внутри своего княжества, кодский князь должен был нести военную службу и выполнять некоторые повинности.

В 1643 г. московское правительство решило упразднить Кодское княжество. Последний кодский князь был вызван в Москву «и с того времени в Коду не отпущен». Что же касается его вотчины, то она была отписана на государя. Правда, в 1662 г. «верхушка» кодских хантов попыталась вернуть былые права и организовала заговор, имевший целью восстановить княжество. Однако заговорщики были арестованы, а часть из них казнена. К этому времени русское влияние на севере края стало опредеяющим."

Еще большей интенсивностью отмечалось продвижение русских землепроходцев на восток. Через 50 лет после похода Ермака русские люди дошли до Байкала, через 60 лет до Охотского моря, через 70 -- до Беренгова пролива. Политическая обстановка в регионе коренным образом изменилась.

С этим связано появление новых сухопутных путей из Европейской России. В конце 90-х гг. XVII в. сольвычегодский посадский человек Артемий Бабинов предложил проложить дорогу в Сибирь южнее Лозьвинского городка. Прокладка ее началась в 1597 году. Новый путь, получивший название Бабинского, шел от Соликамска через горные перевалы на верховья р. Туры. В 1598 г. в верховьях Туры был поставлен Верхотурский городок, в строительстве которого участвовали жители Лозьвинского городка, переведенные в Верхотурье на постоянное жительство. В связи с прекращением движения по старой дороге Лозьвинский городок был уничтожен, а Бабиновский путь стал на протяжении XVII в. главными воротами за Урал. От Верхотурья дорога шла вниз по Туре до Тюмени. Для обеспечения перевозок из Верхотурья в Тюмень в 1600 г. на р. Туре был основан Туринский острог, призванный защищать местных жителей и торговые караваны от вторжения кочевников из казахских степей.

В последующие десятилетия русские строят ряд новых острогов за Уралом. В 1630 г. на месте татарского городища Явлу-Тура сооружается Ялуторовский острог, в 1633 г. -- Устьямский (Вагайский), в 1650 г. -- Исетский, в 1680 г. -- Абатский и т. д. Трудно переоценить значение этих, казалось бы, крохотных островков европейской цивилизации. Они олицетворяли русскую Сибирь, связывали этот огромный край в одно целое и закладывали основу будущих преобразований.