Основы конкурсного права

- размер задолженности - 500 000 рублей;

- срок неисполнения требований - 6 месяцев;

- подтверждение требования (очевидно, являющегося установленным) исполнительным документом;

- недостижение целей полного удовлетворения требований заявителя путем обращения взыскания на имущество кредиторов первой и второй очередей в соответствии со ст. 59 ФЗ "Об исполнительном производстве", непосредственно не участвующее в производстве (ценные бумаги, денежные средства на депозитных и иных счетах должника, валютные ценности, легковой автотранспорт, предметы дизайна офисов, готовую продукцию и др.).

Последний признак установлен п. 3 ст. 197 Закона 2002 г. путем отсылки к нормам ст. 59 Закона "Об исполнительном производстве" от 21 июля 1997 г. N 119-ФЗ (в редакции ФЗ от 31 декабря 1999 г. N 227-ФЗ), подпункты 1 и 2 которой определяют первые две очереди имущества, по отношению к которому осуществляется арест и реализация. Ученые отмечают, что к рассматриваемому имуществу относится и дебиторская задолженность. Данный вопрос положительно решен постановлением Правительства РФ от 27 мая 1998 г. N 516.

При наличии признаков, достаточных для инициирования конкурса, арбитражный суд возбуждает производство по делу о несостоятельности (банкротстве) должника.

Нередко на практике возникает проблема: в процессе рассмотрения дела возникает ситуация, когда долг оказывается частично удовлетворенным - так, что оставшаяся сумма становится меньше минимального размера. Достаточно распространенным является мнение, в соответствии с которым суд в такой ситуации обязан прекратить производство по делу о несостоятельности по причине отсутствия признаков банкротства.

3. Признаки инициирования банкротства и признаки банкротства

Дифференциация признаков инициирования банкротства и признаков банкротства необходима, чтобы подчеркнуть: в числе последних не назван минимальный размер задолженности, из чего следует, что этот размер имеет значение только при решении вопроса о возбуждении дела, т.е. вынесение решения о признании должника банкротом возможно даже при наличии задолженности, предположим, в 100 рублей. Кроме того, при решении вопроса о признаках банкротства, на мой взгляд, не должны учитываться основания возникновения требований, в частности, когда речь идет об обязательствах по оплате финансовых санкций. В связи с тем, что данная позиция четко из Закона (как и из Закона 1998 г.) не следует, на практике возникают проблемы, когда, например, по окончании внешнего управления должник заявляет об отсутствии признаков банкротства, а затем выясняется, что удовлетворены только требования в части основного долга.

В связи с этим необходимо уточнить, в процессе толкования, что признаки инициирования банкротства должны применяться только на стадии возбуждения производства, а признаки банкротства - при решении вопроса об успешности окончания внешнего управления, при признании должника банкротом.

Таким образом, признаками, достаточными для признания юридического лица банкротом, являются по общему правилу факт наличия задолженности (любой суммы) и срок ее неисполнения; в порядке исключения - когда принят критерий неоплатности - необходимы еще и доказательства превышения суммы обязательств над стоимостью имущества должника.

Следовательно, при уменьшении в процессе рассмотрения дела размера задолженности до уровня меньше минимального суд должен исходить из признаков банкротства, и если они есть, признать должника банкротом.

В литературе высказываются мнения о необходимости изменения признаков, в частности, об увеличении срока, об увеличении минимального размера задолженности. Так, П.Д. Баренбойм предлагает установить минимальную задолженность в 2000-3000 минимальных размеров оплаты труда. Это мнение обосновывается тем, что при небольшом минимуме задолженности многие крупные предприятия подпадают под действующую систему признаков банкротства, что представляется П.Д. Баренбойму нелогичным.

В.В. Витрянский отмечает, что при разработке Закона 1998 г. установление величины долга и срока его неуплаты имело целью упорядочить рынок, повысить уровень договорной дисциплины, однако этим целям не суждено было реализоваться, т.к. это зависит от уровня имущественного оборота, а в условиях специфичного российского рынка неисполнение должником своего обязательства в течение 3 месяцев не воспринимается как нечто недопустимое, свидетельствующее о несостоятельности должника - напротив, такое явление считается обычным - "таковы условия отечественного рынка, таков уровень правосознания предпринимателей"; поэтому "оптимальными внешними признаками несостоятельности, по-видимому, могли бы служить 6-месячная просрочка исполнения денежного обязательства или обязанности по уплате налогов и иных обязательных платежей, а также их сумма, составляющая тысячекратную величину установленного законом минимального размера оплаты труда".

Отметим, что Проект Закона о банкротстве, отклоненный Президентом РФ, предлагал установить шестимесячный срок задолженности в 5000 МРОТ.

Однако в случае увеличения размера минимальной задолженности под действие Закона перестанут подпадать мелкие юридические лица. А применение к субъекту норм Закона далеко не всегда означает наступление отрицательных последствий, поскольку целью конкурсного права является не только ликвидация, но и восстановление платежеспособности должника, что предполагает применение к нему особого, льготного режима. Тем не менее, как было отмечено, Закон 2002 г. увеличил (примерно в 2 раза) размер задолженности, отказавшись от идеи определения его в МРОТ, что считается некоторыми учеными показательным.

Вопрос об отношении Закона к неплатежеспособности некрупных юридических лиц обсуждался и в российском дореволюционном праве. Так, Н. Ржондковский писал: "Не одни только грандиозные банкротства заслуживают того, чтобы ими занимались судебные власти. "Здоровью республики" могут угрожать и мелкие несостоятельности, если их оставить без всякого юридического ухода". На мой взгляд, целесообразным может быть дифференцирование минимального размера задолженности с тем чтобы для обычных юридических лиц он оставался нынешним, а для крупных - устанавливался в несколько тысяч минимальных размеров оплаты труда.

Для сравнения. Действующий российский Закон не относит к числу признаков соблюдение досудебного порядка урегулирования спора. Подобным образом данный вопрос решается и в большинстве государств. Исключением является Литовская Республика, п. 2 ст. 6 Закона о банкротстве которой устанавливает, что кредитор перед обращением в суд с заявлением о банкротстве обязан сообщить об этом руководителю должника и установить срок не менее 15 дней для исполнения требований.

Срок неисполнения требований, достаточный для возбуждения производства по делу о банкротстве, равен 1 месяцу в Молдове и Литве; 2 месяцам в Азербайджане; 3 месяцам в Казахстане, 6 месяцам в Узбекистане. Весьма интересно вопрос сроков решен в Латвии и Эстонии. Так, Закон Латвии в п. 2 ст. 3 говорит о том, что одним из признаков неплатежеспособности является "факт непоступления в течение длительного времени платы за товары и услуги"; кроме того, ст. 39 Закона предоставляет кредитору право инициировать конкурс в трех ситуациях:

- по истечении 2 недель после предъявления кредитором претензии должник не удовлетворил требование, после чего кредитор сообщил должнику о намерении обратиться в суд, и прошла еще 1 неделя (т.е. срок - 3 недели при условии направления требования и претензии);

- в течение 3 месяцев не исполнено решение суда о взыскании задолженности в связи с тем, что активы должника недостаточны для покрытия долгов (т.е. срок - 3 месяца при условии неоплатности должника);

- если должник сообщил кредитору или публично о своей фактической неплатежеспособности (т.е. срок не имеет значения, если сам должник раскрыл информацию о своей несостоятельности).

Представляется, что последнее основание может быть интересным и для российского законодательства.

Закон Эстонии в отличие от всех других актов допускает возбуждение дела, даже если срок исполнения требований еще не наступил. Так, ст. 9 Закона Эстонии называет следующие основания заявления кредитора о банкротстве должника (достаточно наличия одного из них):

- несостоятельность должника вызвана совершением им преступления;

- должник уничтожает, прячет или растрачивает свое имущество, допускает грубые ошибки в управлении либо совершает действия, в результате которых он становится несостоятельным;

- в ходе принудительного исполнения, которому был подвергнут должник, требование не могло быть удовлетворено в течение 3 месяцев за неимением имущества или же обнаружилось, что у должника недостает имущества на уплату всех долгов;

- должник не уплатил долг в течение 10 дней после истечения срока его уплаты и кредитор письменно предупредил его о намерении подать заявление о банкротстве, после чего должник не уплатил долг в течение 10 дней;

- должник уведомил кредитора, суд или общественность, что он не в состоянии или не намерен уплатить долг;

- должник выбыл из Эстонии с целью уклонения от уплаты долгов или скрывается, преследуя ту же цель. Во всех случаях (кроме четвертого) наступление срока исполнения обязательств значения не имеет.

Наиболее интересно Закон Эстонии решает и вопрос размера задолженности. В отличие от иных государств, где установлен конкретный размер (например, в Молдове - 2000 лей, в Казахстане - 150 минимальных заработных плат и т.п.), в Эстонии этот размер дифференцируется в зависимости от организационно-правовой формы юридического лица. Так, п. 1 ст. 11 Закона Эстонии устанавливает размер требований, служащих основанием для заявления о банкротстве, для акционерного общества - 100 000 крон; для товарищества с ограниченной ответственностью, полного и коммандитного товарищества - 10 000 крон; для других юридических лиц - 5000 крон (такой же размер установлен для физических лиц).

Следует отметить, что принципиально иной подход к минимальному размеру требований содержит Закон Азербайджана, п. 3 ст. 2 которого устанавливает, что "в случаях, если сумма общих требований кредиторов составляет менее 10% уставного фонда предприятия-должника, имущественные претензии кредиторов к должникам решаются в суде в соответствии с общими правилами рассмотрения споров". Таким образом, в Азербайджане минимальный размер требований определяется соотношением требования и размера уставного фонда. Из этого следует, что под действие конкурсного права подпадают и крупные, и мелкие должники в зависимости от размера задолженности. Обращает на себя внимание тот факт, что действующий Закон не исходит из того, что все должники, в отношении которых возбуждено производство по делу о банкротстве, обязательно должны быть признаны банкротами. Наличие задолженности является основанием для возбуждения производства, но в рамках рассмотрения дела (а иногда и в досудебном порядке) существуют механизмы, позволяющие банкротства и ликвидации избежать. Основная мысль критерия неплатежеспособности в том, что потенциально жизнеспособный должник, над которым нависла угроза банкротства, найдет возможность удовлетворить требования кредиторов либо договориться с ними иным образом. Но все это должно происходить под контролем кредиторов и суда. Если финансовые сложности, испытываемые должником, являются временными, должник сможет это доказать - но доказательства должны быть реальными, т.е. выражаться в отсутствии задолженности, а не в значении коэффициентов платежеспособности либо иных параметров.

Глава III. Субъекты конкурсного права

§ 1. Общая характеристика субъектов конкурсных отношений

1. Субъекты конкурсных отношений

В конкурсных отношениях участвуют должник, кредиторы, органы кредиторов (собрание, комитет), органы юридического лица - должника, государственные органы, регулирующие и контролирующие действия субъектов, арбитражный суд.

Статус должника определяется теми организационно-правовыми формами юридических лиц, банкротство которых, во-первых, возможно, во-вторых, целесообразно (то же можно сказать о банкротстве физических лиц с точки зрения наличия либо отсутствия у них статуса индивидуального предпринимателя).

Статус кредиторов может быть определен в зависимости от различных критериев (определенности, характера, размера, наступления срока исполнения требования, других параметров).

Органы кредиторов (собрание и комитет) определенным образом формируются, имеют особую компетенцию и самостоятельное значение в конкурсных отношениях, что позволяет говорить о них как о субъектах конкурсного права (в то время как субъектами права гражданского они не являются).

Органы юридического лица - должника по сути не обладают собственной компетенцией в конкурсных отношениях, т.к. в силу норм Закона 2002 г. (это одна из его новелл) не наделяются новыми правами и обязанностями, а сохраняют часть компетенции, существующей у них в рамках корпоративного права.

Статус государственных органов, наделенных определенными полномочиями в конкурсных отношениях, определяется Правительством РФ - в настоящее время действует постановление Правительства РФ от 14 февраля 2003 г. N 100 "Об уполномоченном органе в делах о банкротстве и в процедурах банкротства и регулирующем органе, осуществляющем контроль за саморегулируемыми организациями арбитражных управляющих", которое установило что уполномоченным органом, представляющим в делах о банкротстве и в процедурах банкротства требования об уплате обязательных платежей и требования по денежным обязательствам РФ, является ФСФО РФ; регулирующим органом является Министерство юстиции РФ.

В соответствии с Законом 1998 г. полномочия представлять РФ в конкурсных отношениях имели те органы, которые осуществляли данные полномочия в обычном порядке (налоговые, таможенные и т.д.).

2. Субъекты - инициаторы конкурсных отношений

Рассмотрим несколько подробнее статус субъектов, которые теоретически (а затем - практически) имеют возможность инициировать конкурсные отношения (об остальных названных субъектах будет сказано ниже).

Потенциальными (возможными) инициаторами производства по делу о банкротстве должника являются должник, кредитор, прокурор, налоговые и иные уполномоченные органы, суд, а также иные лица (к последним, в частности, может относиться ликвидационная комиссия (ликвидатор), которые должны обратиться в суд с заявлением о банкротстве должника, если в ходе ликвидации выяснится, что имущества должника для удовлетворения всех требований недостаточно).

Дореволюционное российское конкурсное право допускало возможность инициирования конкурсного процесса должником, кредитором, судом по собственному усмотрению (ex officio). Возможность инициативы суда вызывала много споров.

Так, в частности, Н.А. Тур считал необходимым и обоснованным наделение суда соответствующим правом. Такого же мнения придерживались А.А. Маттель, В. Садовский, А. Загоровский, Д.В. Туткевич. Против предоставления суду полномочий по возбуждению конкурсного процесса ex officio высказывались, в частности, В. Змирлов, Г.Ф. Шершеневич; их аргументы сводились к тому, что возбуждение конкурсного процесса по инициативе суда противоречит одному из основных начал гражданского процесса - ne procedat judex ex officio, что препятствует свободному распоряжению гражданскими правами и реализации начала состязательности. А. Загоровский доказывал, что конкурсный процесс является настолько своеобразной ветвью гражданского процесса, что многие принципы процесса гражданского не подлежат применению в силу самой сути складывающихся отношений (например, конкурсный процесс, в отличие от гражданского, не придает большого значения признанию должника) - то же касается и порядка вмешательства публичного интереса в виде инициативы суда в вопрос о возбуждении производства по делу. Д.В. Туткевич, обосновывая необходимость наделения суда правом инициировать конкурс, писал, что "важно, чтобы должник и его одногородние кредиторы знали, что их взаимная стачка не отвратит своевременной грозы правосудия, как и иноместные кредиторы также не лишены были бы веры в то, что их должник в отношении злоупотребления кредитом находится под опасением надзора суда". Интересно, что помимо суда Д.В. Туткевич предлагал наделить правом инициирования конкурсного процесса биржевой комитет, "в котором несомненно, по самому его назначению и составу всегда будут своевременно сведения о прекратившем платежи купце и об уместности объявления его несостоятельности"; правда, в качестве контраргумента отмечая, что "зная купеческий быт, нельзя сказать, чтобы это был тот мир, в котором amicus plato, sed magic amica - veritas была бы непоколебимым стимулом общественных и личных отношений".

Возбуждение производства по делу о банкротстве ex officio допускалось в строго определенных случаях. Это были ситуации, когда неплатежеспособность должника становилась общеизвестной, но ни от должника, ни от кредиторов заявления не поступало - например, если все кредиторы были иногородними и не знали о финансовых трудностях должника. Кроме того, суд мог инициировать конкурс, если определенные должностные лица обнаруживали, что должник скрылся (например, это мог быть судебный исполнитель, пытающийся исполнить свои обязанности; нотариус, совершивший протест векселей). О необходимости весьма осмотрительного отношения суда к инициированию несостоятельности говорил Д.В. Туткевич: "В торговом быту почти постоянно наблюдается, что купец, стоявший уже почти вполне в положении банкрота, вновь однако удачными операциями восстанавливает равновесие своего баланса и возвращает себе как репутацию, так и действительное состояние зажиточного и вполне кредитоспособного торговца".

Законодательство нэпа допускало инициирование конкурса судом - это было возможно на основании ст. 321 ГПК РСФСР Однако советские ученые объясняли данное право суда не целями защиты кредиторов, а необходимостью "решительно ограничивать применение принципов диспозитивности и состязательности".

Проблема активности суда в процессе была и остается весьма дискуссионной.

Не следует ли в настоящее время допустить возможность возбуждения производства по делу о банкротстве ex officio? Рассмотрим следующий практический пример.

Должник - ООО "Н" находится в предбанкротном состоянии, но заявление о его банкротстве в арбитражный суд еще не поступило. Два крупных кредитора, осведомленных о наличии финансовых проблем у ООО, а также о множестве других кредиторов, решают не обращаться в суд с заявлением о банкротстве, а подать обычное исковое заявление, чтобы впоследствии получить решение суда и исполнить его путем обращения взыскания на имущество должника. При этом кредиторы действуют таким образом, зная, что другого имущества у должника нет. Знает об этом и суд, но сделать ничего не может. В подобных случаях может возникнуть мысль о целесообразности наделения суда правом инициирования конкурсного процесса.

Однако в целом возбуждение производства по делу о банкротстве ex officio представляется неоправданным, поскольку при этом неизбежно нарушение принципа свободы в осуществлении своих прав. Если кредитор не обращается с заявлением о банкротстве должника, то принудить его к этому нельзя, а принуждение неизбежно, если суд получит право инициировать конкурсный процесс помимо воли кредиторов. Кроме того, весьма сложно делать какие-то определенные выводы по вопросу о добросовестности суда. Убедителен и аргумент С.И. Федорова, который считает излишним предоставление суду указанных полномочий в связи с тем, что право инициировать конкурс и так предоставлено широкому кругу государственных органов.

Следует отметить, что инициативу суда в возбуждении конкурсного процесса допускает Закон о банкротстве Франции.

Прокурор в качестве инициатора конкурса появился в праве периода нэпа. Тогда прокурор был наделен значительными правами (большими, чем кредиторы) - ему предоставлялись практически неограниченные полномочия по инициированию банкротства частных компаний. В общем, эта ненормальная ситуация являлась одной из граней аномального в целом конкурсного процесса того периода, что было закономерным следствием проникновения публичных начал во все сферы отношений.

Законы 1992 г. и 1998 г. вмешательство прокурора допускали, но только в случаях, прямо предусмотренных законодательством. Некоторые ученые считали это излишним и предлагали исключить прокурора из числа лиц, имеющих право инициировать конкурсный процесс. Так, П.Д. Баренбойм писал, что "прокурорский надзор в хозяйственной сфере не оправдал себя, и пользы от участия прокурора в делах о банкротстве ожидать не приходится. Следовало бы оставить кредиторам и должнику возможность разобраться в своих отношениях при посредстве арбитражного суда". Это мнение представляется совершенно оправданным. Обосновывалась и иная точка зрения, в соответствии с которой "участие прокурора в арбитражном процессе представляет собой одну из форм реализации полномочий прокуратуры как государственного органа, призванного обеспечить верховенство закона, защиту прав и свобод человека и гражданина, охраняемых законом интересов общества и государства".

Прокурор в силу Закона 1998 г. мог инициировать конкурсный процесс в следующих случаях:

- при обнаружении признаков преднамеренного банкротства (если обнаруживаются признаки фиктивного банкротства, то производство по делу о несостоятельности не возбуждается, поскольку должник фактически является состоятельным);

- при наличии у должника задолженности по обязательным платежам (очевидно, при этом размер данной задолженности должен быть более минимального, установленного Законом);

- в интересах публично-правового образования (РФ, субъекта РФ, муниципального образования) как кредитора по денежным обязательствам;

- в иных случаях, предусмотренных Законом о банкротстве; в частности, это было предусмотрено в отношении страховых организаций (ст. 144 Закона); в отношении граждан, в том числе индивидуальных предпринимателей (ст. 153, 165 Закона); в отношении отсутствующего должника (ст. 177 Закона).

Кроме того, иные случаи могли быть предусмотрены любым федеральным законом.

Обращает на себя внимание тот факт, что Закон 1998 г. исходит из допустимости вмешательства прокурора в конкурсные отношения только в публичных интересах. Тем не менее на практике этот принцип часто не соблюдался, либо понятие публичного интереса толковалось расширительно.

Так, например, в одном из арбитражных судов было возбуждено дело о банкротстве хлебозавода по заявлению прокурора, действовавшего в общественном интересе, - на основании жалобы жителей района о том, что хлебозавод несвоевременно завозит хлебобулочные изделия в магазин.

Представляется обоснованной позиция Закона 2002 г., исключившего прокурора из числа возможных инициаторов конкурсного процесса.

Заявителями по делу о банкротстве должника в соответствии с Законом 1998 г. могли быть налоговые и иные уполномоченные органы. Пункт 2 ст. 32 Закона 1998 г. содержит примерный перечень иных уполномоченных органов, имеющих право, наряду с налоговыми органами, подавать в арбитражный суд заявление о признании должника банкротом в связи с неисполнением им обязанности по уплате обязательных платежей. К ним относятся Пенсионный фонд РФ, Федеральный фонд обязательного медицинского страхования, Фонд социального страхования РФ, Государственный фонд занятости населения РФ.

В настоящее время, как было отмечено, каждый из этих органов не имеет права подавать заявление о банкротстве; этот вопрос решается одним уполномоченным органом - ФСФО РФ.

Постановление Правительства РФ N 218 утвердило "Положение о предъявлении требований по обязательствам перед РФ в делах о банкротстве и в процедурах банкротства". В этом постановлении рассматриваются вопросы порядка объединения и представления требований РФ, а также учета мнения органов исполнительной власти субъектов РФ и органов местного самоуправления, во-первых, при подаче заявления о банкротстве должника (когда ФСФО РФ выступает заявителем), во-вторых, в ходе осуществления процедур банкротства; кроме того, определяется порядок информационного взаимодействия федеральных органов исполнительной власти, органов исполнительной власти субъектов РФ и органов местного самоуправления в ходе процедур банкротства.

В соответствии с п. 2 Положения, утвержденного постановлением N 218, в случае неисполнения должником обязанностей по уплате обязательных платежей налоговые или таможенные органы обязаны уведомить об этом ФСФО либо ее территориальный орган. Такое уведомление должно быть направлено в течение не более чем 3 месяцев с даты направления судебному приставу-исполнителю постановления соответствующего органа о взыскании налога (сбора) за счет имущества должника (в соответствии с ч. 2 п. 3 ст. 6 Закона). Если речь идет об обязательствах перед РФ, не исполненных должником, то федеральные органы исполнительной власти и государственные внебюджетные фонды, а также их территориальные органы обязаны получить решение суда, предъявить исполнительный лист к исполнению и в течение не более чем 3 месяцев с этой даты уведомить ФСФО либо ее территориальный орган.

В зависимости от размера внеоборотных активов должники подразделяются на категории: категория А - активы на последнюю отчетную дату превышают 5 млрд. руб.; категория Б - активы составляют от 1 до 5 млрд. руб.; категория В - активы от 300 млн. руб. до 1 млрд. руб.; категория Г - активы менее 300 млн. руб. Кроме того, к категории А относятся должники, являющиеся стратегическими организациями в соответствии со ст. 190 Закона, а также те, в отношении которых Президентом РФ либо Правительством РФ дано поручение о рассмотрении вопроса о подаче заявления о признании их банкротами.

Вопрос о подаче заявления о банкротстве должников категорий А и Б решается межведомственной комиссией, состав которой утверждается Правительством РФ, в отношении должников категорий В и Г - межведомственным совещанием, состав которого утверждается ФСФО РФ по согласованию с Министерством экономического развития и торговли.

Уведомление о заседании межведомственной комиссии (межведомственного совещания) направляется в органы статистики по месту нахождения должника (с запросом о предоставлении бухгалтерской отчетности), а также в органы, перечисленные в приложении N 2 к Положению, утвержденному постановлением Правительства N 218; порядок направления уведомления определен п. 6, 7 Положения.

Обращает на себя внимание тот факт, что уполномоченные органы государственной власти или местного самоуправления могут выступать с требованиями как в части исполнения обязанностей, так и тогда, когда должник не исполнил гражданско-правовые обязательства перед кредитором - Российской Федерацией, субъектом Российской Федерации, муниципальным образованием. То есть в последнем случае уполномоченные органы выступают в качестве представителя публично-правового образования как кредитора. Соответственно, статус ФСФО РФ в конкурсных отношениях во многом следует определять исходя из того, представляет она в каждом конкретном случае требования публичные либо частноправовые.

Обращает на себя внимание изменение отношения законодателя к заявлению уполномоченного органа. В соответствии с Законом 1998 г. такое заявление могло быть подано только в тех случаях, когда соответствующие органы предпринимали попытки исполнить свои требования во внеконкурсном порядке (для остальных субъектов такие требования не предъявлялись). Поэтому п. 2 ст. 39 Закона 1998 г. устанавливает, что к заявлению налогового или иного уполномоченного органа о признании должника - юридического лица банкротом должны быть приложены доказательства принятия мер к получению задолженности по обязательным платежам в установленном федеральным законом порядке. Соответственно, при отсутствии соответствующих документов суд должен был отказать налоговому либо иному уполномоченному органу в принятии заявления.

Закон 2002 г. поставил уполномоченные органы в более выгодное положение, нежели иных субъектов, - требования этих органов, основанные на неисполнении обязанностей, должны быть подтверждены решением самого органа, а не арбитражного суда (последнее установлено для кредиторов, в том числе когда в этом качестве выступают уполномоченные органы) - это должно быть решение о взыскании задолженности за счет имущества должника.

Для сравнения. Завершая общий обзор правового положения субъектов конкурса (о должнике и кредиторах подробно будет сказано ниже), отметим интересную особенность, установленную Законом Литвы. Статья 9 этого Закона предоставляет право в определенных ситуациях обратиться в суд с заявлением о банкротстве должника его акционерам (пайщикам). Эти ситуации связаны с бездействием органов управления юридического лица. Такое решение вопроса представляется вполне разумным и целесообразным.

Кроме того, в ст. 40 Закона Латвии установлено, что подать в суд заявление о банкротстве третьего лица, имеющего долговые обязательства перед должником, представляемым администратором, имеет право этот администратор. Это очень важное правило, поскольку вследствие его отсутствия в российском праве возникает неопределенность ответа на вопрос о том, может ли арбитражный управляющий от имени кредитора заявлять о банкротстве контрагентов.

§ 2. Правовое положение должника

1. Особенности статуса должника

Должник является субъектом, статус которого определяется двояко - с одной стороны, как субъекта, в отношении которого осуществляются мероприятия конкурса, с другой - как субъекта, имеющего право (и обязанного) при определенных условиях обратиться в суд с заявлением о возбуждении производства по делу о несостоятельности (банкротстве).

Рассмотрим статус должника как субъекта, подпадающего под действие норм конкурсного законодательства.

Какие субъекты могут быть признаны несостоятельными? Иногда с этой точки зрения выделяют параметры эффективности конкурсного законодательства, состоящие в ответах на вопросы - критерии: подпадают ли под действие норм конкурсного права:

- только юридические лица либо также и физические?

- только коммерческие юридические лица либо также и некоммерческие?

- только ли юридические лица, или и неправосубъектные образования?

- только ли лица, или и публично-правовые образования?

На последние два вопроса российское конкурсное право отвечает отрицательно, т.к. в Законе 1998 г. императивно установлен исчерпывающий перечень субъектов, подпадающих под его действие, - неправосубъектные и публично-правовые образования в этот перечень не входят. Обращает на себя внимание тот факт, что ст. 189 Закона 1998 г. допускает возможность установления специальным законом особенностей банкротства организаций - участников финансово-промышленных групп. Однако речь, как видно, не идет и не может идти о банкротстве самого неправосубъектного образования - ФПГ.

Закон 2002 г. упоминаний о возможном специальном законе не содержит; тем не менее ничто не препятствует его разработке и принятию.

Итак, Закон говорит только о банкротстве лиц - физических и юридических. Правда, существует проблема, связанная с применением Закона к крестьянским (фермерским) хозяйствам.

2. Особенности статуса крестьянского (фермерского) хозяйства как должника

Статус крестьянского (фермерского) хозяйства всегда вызывал в науке много споров, особенно после того, как Закон РСФСР от 22 ноября 1990 г. "О крестьянском (фермерском) хозяйстве" наделил хозяйство статусом юридического лица. Многие ученые говорили о внутренних противоречиях такой конструкции. Так, по мнению В.В. Устюковой, крестьянское хозяйство не соответствует признакам юридического лица, в частности, для него не характерно организационное единство. По мнению Е.А. Суханова, крестьянское хозяйство ни в коем случае нельзя наделять статусом юридического лица; произошедшее же является "юридическим недоразумением". Действующее законодательство, как отмечалось, не признает крестьянское (фермерское) хозяйство юридическим лицом. В соответствии с п. 2 ст. 23 ГК РФ глава крестьянского (фермерского) хозяйства признается индивидуальным предпринимателем, в то время как предпринимательскую деятельность, очевидно, осуществляют все участники (все хозяйство) на базе имущества, находящегося у них в общей совместной собственности. З.С. Беляева приходит к выводу об искусственности наделения статусом предпринимателя главы крестьянского хозяйства, а не всего хозяйства, осуществляющего предпринимательскую деятельность. Кроме того, З.С. Беляева отмечает, что ст. 23 ГК РФ весьма противоречиво определила статус крестьянского хозяйства, что отрицательно отразилось на практике. Еще более противоречиво статус крестьянского хозяйства определяется Законом о банкротстве.

Так, нормы о его банкротстве помещены в гл. X Закона, регулирующую банкротство гражданина. Однако § 3 этой главы назван "Особенности банкротства крестьянского (фермерского) хозяйства", что заставляет задуматься о том, идет ли речь именно о банкротстве гражданина. Далее в п. 1 ст. 218 Закона 2002 г. говорится о подаче заявления индивидуального предпринимателя - главы крестьянского хозяйства о его банкротстве (подать такое заявление в арбитражный суд можно только при наличии письменного согласия всех членов хозяйства). Однако во всех остальных статьях Закона речь идет о банкротстве именно крестьянского (фермерского) хозяйства: ст. 217 определяет основания банкротства крестьянского (фермерского) хозяйства; ст. 219 - особенности финансового оздоровления и внешнего управления крестьянским (фермерским) хозяйством; ст. 221 говорит о конкурсной массе крестьянского (фермерского) хозяйства; ст. 222 - о порядке продажи имущества крестьянского (фермерского) хозяйства; ст. 223 - о последствиях признания крестьянского (фермерского) хозяйства банкротом. В последней статье речь идет о том, что суд выносит решение именно о признании банкротом крестьянского (фермерского) хозяйства и об открытии в отношении него конкурсного производства - с этим связано такое последствие, как утрата силы государственной регистрации главы крестьянского хозяйства в качестве индивидуального предпринимателя (подобным образом решал все перечисленные вопросы и Закон 1998 г.).

Из всех приведенных выше норм следует отношение Закона к крестьянскому (фермерскому) хозяйству как к некоему особому субъекту. Кстати, обращает на себя внимание тот факт, что по общему правилу внешнее управление осуществляется только применительно к юридическим лицам. Однако юридическим лицом крестьянское хозяйство не является. Оно - неправосубъектное образование, представляющее собой объединение граждан, создаваемое для осуществления предпринимательской деятельности в области сельскохозяйственного производства. Таким образом, имея в виду крестьянское (фермерское) хозяйство, мы можем прийти к выводу о том, что, формально не признавая возможность банкротства неправосубъектных образований, фактически Закон допускает такую возможность применительно к одному из них.

Как отмечается учеными, некоторые законодательства (в частности, в Германии) допускают открытие производства "в отношении имущества объединения, не являющегося юридическим лицом, путем приравнивания его статуса к статусу юридического лица".

Применение законодательства о несостоятельности, в соответствии с действующим российским правом, возможно только к объединению, имеющему как право-, так и дееспособность, что возможно только с момента государственной регистрации. До этого момента объединение как субъект права не имеет каких-либо прав и обязанностей.

В случаях, когда должником является группа лиц, действовавшая без регистрации юридического лица, по отношению к такому объединению невозможно применение Закона о банкротстве. Как совершенно справедливо отмечается учеными, в таких ситуациях к указанным физическим лицам можно применять положения Закона, регулирующие банкротство граждан. При этом, очевидно, требования могут быть предъявлены к любому из должников, если речь идет о предпринимательской деятельности (так как обязательства с участием предпринимателей презюмируются солидарными в силу п. 2 ст. 322 ГК РФ), либо в определенных долях всем обязанным лицам, если отношения не носили характер предпринимательских (в этом случае, как отмечалось выше, с заявлением о банкротстве придется подождать до внесения изменений в ГК РФ, только после чего банкротство непредпринимателей станет возможно на практике).

3. Статус публично-правового образования как должника

Как известно, в гражданско-правовых отношениях могут участвовать физические лица, юридические лица, публично-правовые образования (Российская Федерация, субъекты РФ, муниципальные образования - гл. 5 ГК РФ). В соответствии со ст. 124 ГК РФ Российская Федерация, ее субъекты, муниципальные образования выступают в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, на равных началах с иными участниками этих отношений - гражданами и юридическими лицами. В случае участия публично-правовых образований в гражданском обороте к ним применяются нормы, определяющие участие юридических лиц в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, если иное не вытекает из закона или особенностей данных субъектов.

На практике не исключены ситуации, когда задолженность публично-правового образования по гражданско-правовым обязательствам превысит сумму и срок, минимально необходимые для возбуждения процедуры банкротства. Нередко возникает вопрос: нельзя ли обратиться в арбитражный суд с заявлением о признании несостоятельности Российской Федерации либо иного публично-правового образования (что, очевидно, будет способствовать надлежащему исполнению ими своих обязательств)? Закон на указанный вопрос отвечает отрицательно, хотя теоретически о целесообразности невозможности признания несостоятельности публично-правового образования можно поспорить.

В силу указаний, содержащихся в законодательстве, на публично-правовое образование не распространяется действие законодательства о банкротстве. Во-первых, п. 1 ст. 65 ГК РФ и нормы Закона о банкротстве содержат исчерпывающий перечень субъектов, к которым применяется законодательство о несостоятельности - публично-правовые образования к ним не относятся. Во-вторых, даже если бы перечень не был исчерпывающим, то действие законодательства о несостоятельности все равно бы не распространялось на публично-правовые образования "в силу особенностей данных субъектов" (п. 2 ст. 124 ГК РФ).

Представляется, что невозможность применения законодательство о банкротстве к Российской Федерации, субъектам РФ, муниципальным образованиям позволяет сделать вывод о наличии исключения из общего правила, в соответствии с которым публично-правовые образования участвуют в гражданских правоотношениях на равных с другими субъектами (физическими и юридическими лицами) условиях.

4. Банкротство физических лиц

Далее рассмотрим вопрос о банкротстве субъектов, являющихся лицами.

В дореволюционном российском конкурсном праве основным субъектом были физические лица; постепенно нормы об их банкротстве стали применяться и к лицам юридическим.

С точки зрения применяющихся к должнику норм принципиальное значение имеет его статус: к предпринимателям как профессиональным участникам гражданского оборота обычно предъявляются более строгие требования. Таким образом, выделяют несостоятельность граждан - предпринимателей и граждан, таковыми не являющихся. Закон РСФСР "О несостоятельности (банкротстве) предприятий" от 19 ноября 1992 г. только упоминал о возможности признания банкротом гражданина - предпринимателя, раскрывая понятие "предприятие". ГК РФ 1994 г. включает специальную статью о банкротстве предпринимателя - физического лица. Однако ни ГК РФ, ни Закон "О несостоятельности (банкротстве) предприятий" не содержали процедуры признания физического лица несостоятельным. И очень скоро на практике стало ясно, что за отсутствием порядка производства дела о банкротстве физического лица признание его банкротом крайне затруднительно, если не невозможно. Стало очевидно, что применение многих норм, говорящих о юридических лицах, к физическим является невозможным (например, никто, естественно, не мог ответить на вопрос о порядке ликвидации должника - физического лица, признанного банкротом).

В результате нормы ст. 25 ГК РФ длительное время не применялись на практике. Закон 1998 г. содержит положения, регламентирующие порядок банкротства физического лица, являющегося индивидуальным предпринимателем. Более того, этот Закон содержит принципиально новое (для современного российского конкурсного права) положение о возможности банкротства физического лица, не являющегося предпринимателем (следует уточнить, что вступление в силу соответствующих норм произойдет с момента вступления в силу изменений и дополнений в ГК РФ, допускающих потребительское банкротство).

Таким образом, система банкротства физических лиц в настоящее время следующая. Глава X Закона 2002 г. "Банкротство гражданина" включает в себя § 1 "Общие положения"; § 2 "Особенности банкротства индивидуальных предпринимателей"; § 3 "Особенности банкротства крестьянского (фермерского) хозяйства" (в последнем случае, по сути, речь идет об особой разновидности банкротства индивидуального предпринимателя, каковым является глава крестьянского (фермерского) хозяйства). То есть банкротство граждан, не имеющих статуса индивидуального предпринимателя, осуществляется в соответствии с § 1 гл. X; банкротства индивидуального предпринимателя - в соответствии с § 1 и § 2 гл. X, причем § 1 имеет субсидиарное применение. Последнее очень важно, так как к индивидуальным предпринимателям предъявляются значительно более строгие требования. В частности, как упоминалось, критерием несостоятельности физического лица - непредпринимателя является неоплатность (то есть для признания его банкротом должна быть доказана недостаточность всего имущества для удовлетворения заявленных требований кредиторов); для индивидуального предпринимателя критерием банкротства является неплатежеспособность (т.е. достаточно неуплаты определенного денежного долга в течение определенного времени; количество и наличие имущества значения не имеют).

Следует отметить еще одну принципиальную проблему, не решенную действующим законодательством: какие нормы следует применять к субъекту, ведущему предпринимательскую деятельность, но не имеющему соответствующей государственной регистрации? С одной стороны, в соответствии с п. 4 ст. 23 ГК РФ гражданин, осуществляющий предпринимательскую деятельность без образования юридического лица с нарушением требований о государственной регистрации в качестве индивидуального предпринимателя, не вправе ссылаться в отношении заключенных им при этом сделок на то, что он не является предпринимателем. С другой стороны, при возбуждении и проведении производства по делу о несостоятельности речь не идет о сделках, поэтому если п. 4 ст. 23 ГК РФ толковать буквально, то производство по делу о банкротстве индивидуального предпринимателя может быть возбуждено только при наличии его государственной регистрации.

На мой взгляд, такое положение является нелогичным. Представляется целесообразным применение § 2 гл. X Закона 2002 г. в ситуациях, когда большинство требований кредиторов основано на обязательствах, к которым может быть применен п. 4 ст. 23 ГК РФ. То есть представляется необходимым применять нормы о несостоятельности индивидуальных предпринимателей к гражданам, хоть и не зарегистрированным в таком качестве, но ведущим предпринимательскую деятельность.

Очень интересно к решению данного вопроса подходили дореволюционные ученые. Поскольку дифференцировалась торговая и неторговая несостоятельность, иногда необходимо было определить, какие нормы применять в случаях, когда лицо, не являющееся купцом, осуществляло торговлю. По словам А.И. Гуляева, "подсудность дела о несостоятельности определяется не званием должника во время обнаружения несостоятельностью, а принадлежности действий, из коих неоплатность возникла, к действиям торговым".

Возможность признания банкротства как индивидуальных предпринимателей, так и лиц, не имеющих такого статуса, существует в законодательствах большинства крупных государств, за исключением Франции, где несостоятельными могут быть только граждане - предприниматели.

На первый взгляд может показаться, что нераспространение действия законодательства о несостоятельности на физических лиц - непредпринимателей создает для них более льготный, щадящий режим, ставит в более выгодное положение по сравнению с предпринимателями. На самом деле это не так. В литературе совершенно справедливо отмечается, что "институт банкротства граждан (т.н. "потребительское" банкротство) является благом для добросовестных граждан, поскольку позволяет им в ходе одного процесса освободиться от долгов, предоставив для расчетов с кредиторами свое имущество". Это означает, что вследствие признания банкротом гражданин освобождается от долгов (за исключением долгов личного характера, например о взыскании алиментов, - в силу п. 2 ст. 162 Закона). В противном случае (при отсутствии законодательной возможности банкротства гражданина) погашение обязательств не происходит; т.е. кредиторы имеют право обратить взыскание на любое (когда бы оно ни появилось) имущество должника в течение неопределенного времени. Более того, обязанность исполнить имущественные требования кредиторов переходит по наследству.

Таким образом, объявление гражданина банкротом избавляет его от необходимости в течение неопределенного времени всем своим имуществом отвечать по обязательствам. В целях пресечения недобросовестных действий, направленных на использование процедуры банкротства для освобождения от долгов, Закон предусматривает более строгие последствия повторного банкротства гражданина. Интересно, что Закон, регламентируя повторное банкротство, содержит серьезный недостаток, не позволяющий дать точное определение рассматриваемого понятия. Проблема в том, что норма п. 2 ст. 213 Закона допускает двойное толкование по принципу "казнить нельзя помиловать".

Варианты толкования:

1) имеется в виду повторное в течение 5 лет после окончания расчетов признание банкротства, т.е. вынесение решения суда об открытии в отношении должника конкурсного производства. Если это произошло (а произойти это могло только по заявлению кредиторов и уполномоченных органов, сам должник не имеет права подать такое заявление), то должник не освобождается от долгов вообще, т.е. до тех пор, пока полностью не удовлетворит требования, т.е. удовлетворение части обязательств в рамках конкурса и окончание конкурсного производства не влечет погашения оставшихся обязательств;

2) имеется в виду, что в случае повторного банкротства должник не освобождается от долгов в течение 5 лет, т.е. в течение этого времени из любого вновь поступающего ему имущества он обязан удовлетворять исполненные не полностью либо неисполненные требования. Однако в этом случае мы придем к выводу о том, что повторным будет любое банкротство, если ранее оно уже было, независимо от времени. Иначе говоря, если должник признавался банкротом 20 лет назад, то признание его банкротом вновь не погасит в течение 5 лет его обязательств. При этом он сам сможет заявить о своем банкротстве (в течение последних 15 лет), но на последствия в виде непогашения требований это не повлияет.

Каждая из этих позиций представляется достаточно обоснованной, однако более соответствует буквальному толкованию первая, так как п. 2 ст. 213 Закона упоминает о повторном банкротстве по заявлению кредитора и уполномоченного органа, в то время как по истечении 5 лет заявить о своем банкротстве может и сам должник.

Включение в законодательство норм о банкротстве граждан (как предпринимателей, так и непредпринимателей) является, безусловно, позитивным явлением.

Из вышесказанного следует вывод, что действующее российское конкурсное право допускает банкротство как юридических, так и физических лиц, включая граждан, не имеющих статуса индивидуального предпринимателя. Вопросам несостоятельности физических лиц посвящают свои работы многие ученые; подробное рассмотрение связанных с этими вопросами проблем выходит за рамки настоящего исследования.

5. Применение норм о банкротстве к юридическим лицам

Следующий вопрос, который представляется необходимым рассмотреть, - применение законодательства о банкротстве к коммерческим и некоммерческим организациям.

Банкротство любых юридических лиц по российскому законодательству возможно; при этом Закон 2002 г. значительно расширил количество некоммерческих организаций, подпадающих под его действие, принципиально изменив подход к их банкротству и вступив тем самым в противоречие с ГК РФ.

ГК РФ и Закон 1998 г. определяли, что должниками, к которым применяются нормы о банкротстве, являются все коммерческие юридические лица, за исключением казенных предприятий, а также потребительские кооперативы и фонды. Таким образом, все остальные некоммерческие юридические лица (созданные как в соответствии с ГК РФ, так и на основании иных федеральных законов) из-под действия конкурсного законодательства изымались. Такая ситуация представлялась неразумной, т.к. практически все эти субъекты имели право осуществлять предпринимательскую деятельность в уставных целях. Невозможность банкротства большинства некоммерческих организаций критиковалась учеными. Поэтому в целом изменение подхода законодателя вызывает одобрение - в соответствии с Законом 2002 г. нормы о банкротстве применяются ко всем коммерческим юридическим лицам (за исключением казенных предприятий) и ко всем некоммерческим юридическим лицам (за исключением учреждений, религиозных организаций и политических партий). Следует отметить, что не все ученые разделяют высказанное мнение. Так, В.В. Витрянский считает, что трудно объяснить, зачем понадобилось распространять риск банкротства на некоммерческие организации.

Применение законодательства о несостоятельности (банкротстве) возможно, таким образом, ко всем остальным некоммерческим организациям. Недостатком правового регулирования является то, что Закон не установил особенности банкротства юридических лиц, не основанных на членстве (например, не ясно, что делать, если какие-то отношения в силу прямого указания Закона могут возникнуть на основании волеизъявления учредителей (участников) юридического лица, а этим юридическим лицом является, например, фонд); представляется, что на практике будут возникать связанные с этим проблемы.

Ученые совершенно справедливо отмечают, что невозможность банкротства политических партий и религиозных организаций объясняется не экономическими, а политическими причинами.