Психологическое консультирование. Теория и опыт

Существование особых процессов взаимодействия различных модальностей психической реальности и Я как качественно различных субстанций неоднократно описывалось в клинической психологии как существование множественной личности.

Патология механизмов идентификации - универсальных механизмов, обеспечивающих интегрированность психической реальности, приводит к различным вариантам диссоциаций, в которых можно увидеть существенную для пространства Я направленность напряжения, направленность Я-усилий.

Данную направленность можно описать как осуществляющееся движение, которое приводит к преобразованиям, превращениям одной формы психической реальности в другую. Так выразила это состояние 3. Гиппиус в своих стихах "Свобода", которые вы можете прочитать. Мне бы только хотелось сказать, что это состояние внутреннего движения как ощущение радости жизни доступно человеку для анализа - самоанализа - очень рано. Уже в четыре года ребенок может сказать: "Я каждый день что-нибудь придумываю, но я каждый день сын", а в зрелом возрасте об этом говорят как о душе, которая не стареет, о счастье, которое возможно в любом возрасте, о творчестве, которое заставляет забывать обо всем. Теперь 3. Гиппиус.

СВОБОДА

Я не могу покоряться людям.

Можно ли рабства хотеть?

Целую жизнь мы друг друга судим,

Чтобы затем - умереть.

Я не могу покоряться Богу,

Если я Бога люблю.

Он указал мне мою дорогу,

Как от нее отступлю?

Я разрываю людские сети -

Счастье, унынье и сон.

Мы не рабы - но мы Божьи дети,

Дети свободны, как Он.

Только взываю именем

Сына К Богу, Творцу Бытия:

Отче, вовек да будет едина

Воля Твоя и моя!

Все написанное выше - только попытка показать, что в реальном общении с людьми в ситуации профессиональной психологической работы, когда занимаешься консультированием, проблемы Я человека становятся основанием для принятия решения о собственной ответственности за воздействие на этого человека и о его возможной ответственности осуществлять Я-усилия по организации своей психической реальности.

Возможность отказа от собственного Я, фантомизации сознания, возникновение переживаний бессилия перед проявлениями своей психической жизни - это факты, которые побуждают к обсуждению проблем эгоизма в работе с человеком, которому необходима помощь. Эгоизма, который как любое проявление качества человека, не может быть воспринят и оценен однозначно.

§2. ЭГОИЗМ

Это было время, когда разные издательства, словно соревнуясь друг с другом, огромными тиражами стали выпускать книги Д. Карнеги, их читали многие, прочитала и она - пожилая женщина, прожившая трудную жизнь, преданная своей семье, своей работе... Она позвонила и попросила прийти, чтобы поговорить "как с психологом". Мы долго говорили в тот вечер, она много раз повторила с разными чувствами одну и ту же фразу: "Жизнь доживаю, а вот впервые задумалась о том, что себя надо любить". Это был и вопрос, и просьба о помощи, и утверждение, и оправдание жизненных ошибок и неудач, и стремление сказать самое главное - дать, отдать то знание, которое показалось существенным в "этой толстой американской книжке". Это было время, когда слова о любви к себе еще только стали произноситься вслух, люди, произносившие их, еще не были уверены, что делают это "правильно". С тех пор прошло десять лет, сегодня редкий человек, хотя бы косвенно связанный с психологической информацией, не знает этих слов, не пользуется ими.

Книги Д. Карнеги по-прежнему пользуются спросом, приходилось даже читать о "карнегизации всей страны" (по аналогии со всевозможными знаниями новой и не очень новой истории). К сожалению, меньшей популярностью у наших читателей пользуются другие авторы, такие как Эверетт Шостром, который даже назвал свою книгу "Анти-Карнеги...". "Как стать несчастным без посторонней помощи" - написал П. Вацлавик, иронизируя над стремлением людей следовать правилам Карнеги.

Когда работаешь с людьми, то при консультировании проблемы Я всегда конкретизируются в чувстве самодостаточности, которое редко бывает у людей, обращающихся за помощью. Но без этого чувства жить среди людей, даже любимых и близких, невозможно. "Я их очень люблю, но иногда мне хочется прийти домой с автоматом", - так было сказано о собственном существовании среди близких. (Автомат нужен не для стрельбы по близким, а для демонстрации собственной защищенности.) Я могла бы приводить множество фактов, когда страдающий от боли воздействия других людей человек просит разрешения (в буквальном смысле этого слова) на возможность личной, автономной жизни среди своих близких. Эта просьба была однажды выражена даже так: "Вот я слышала по радио одного психолога, что для здоровья полезно быть одному хотя бы какое-то время, я ведь могу в лес поехать или погулять сходить просто так?" Автор этой просьбы - женщина пятидести лет, мама и бабушка, жена и работница.

Мне пришлось слушать рассказ тридцатилетней женщины, которая говорила о том, что ее муж не выносит ее безделия, когда она читает книгу, смотрит телевизор или разговаривает по телефону. "Он считает, что все это время потрачено даром, что в семье надо время отдавать домашним делам, заботе о близких ("лучше бы носки заштопала"). Я уже бояться начала быть с ним вместе дома, все время такое напряжение, чувствую себя бездельницей и лентяйкой, хотя вроде не в чем себя упрекнуть - все как у людей..."

Была ситуация, когда пожилая женщина сказала о себе: "Перестала себе доверять, уже давно не доверяю, все время чувство, что делаю неправильно, что я должна перед кем-то оправдываться, что я могу только то, что могу. Дети стали упрекать, что живем небогато, что мало что видели в жизни, что у других все есть, а я не соглашалась дом мамин продать, чтобы машину купить. Дорога была память, да и летом можно было там долго жить, пока холода не придут. Думала, что они меня понимают, что любят этот дом, как я, а оказалось..."

Вот еще одна история: "Девочка в их классе похудела на пятнадцать килограммов, она и решила, что тоже толстая, что ей тоже надо похудеть - есть совсем перестала, она уже и не может есть. Ее от одного вида пищи мутит, врачи диагноз поставили, но это не болезнь - это упрямство - ей надо, чтобы она похудела больше, чем эта девочка, ведь той было столько внимания во всей школе, наверно, больше, чем Ларисе Долиной от прессы..."

И наконец - последняя ситуация, чтобы от примеров, перейти к анализу того, что стоит за этими фактами: "Я не понимаю, что происходит, но такое чувство, что от тебя ничего не зависит, всё против меня, люди вокруг словно не замечают, что я есть, если и делают что-то, то только плохое... Больнее всего, что я не могу сама себя утешить - нечем, понимаете, нечем..."

Думаю, что читатель уже давно все понял - собираюсь говорить о пользе любви к себе, о необходимости этого для... Вот для чего? Этот вопрос и стоит обсудить в самом начале, ведь без обоснования своих теоретических моделей психолог не может работать.

Обоснование психологической необходимости, если хотите, целесообразности любви к себе находила во многих психологических и физиологических работах, в исследованиях философов и литературоведов, просто в художественных текстах и в общении с людьми, но из всего, что могло бы стать средством профессионального общения с людьми (и стало, и есть) выстроилась следующая система обоснования. Я приведу все виды аргументов, которые в той или иной степени были важными в работе с людьми:

1) человек, как любое живое создание, обладает необходимыми ему для жизни силами, он рождается, чтобы жить. Рожденный жить может жить;

2) жизнь осуществляется по своим естественным, природным законам, которые надо знать, чтобы не разрушать жизнь;

3) у жизни есть источник ее существования как жизни, а не другой формы активности - это знания, труд и, как писал В. Райх, "естественная любовь";

4) ответственность за осуществление своей жизни несет человек, создавая ее как новую форму, которая принадлежит только ему.

Живое обладает границами и автономностью, которые надо сохранять и поддерживать;

5) тело человека и его психика относительно независимые живые системы, они могут быть независимы или зависимы друг от друга, недаром различают физическое и душевное здоровье человека. Тело и психическая жизнь человека подчиняются разным временам, организованы в разных пространствах. Жить психически и физически - получать удовольствие от жизни, получать радость от жизни;

6) альтруистический эгоизм (Г. Селье). Я как другой, другой и Я. Ради другого и ради себя. Умение любить (В. Райх). Искусство любви (Э. Фромм). Без другого нет меня и другого нет без меня;

7) автономность человека - сохранение сознания своими усилиями;

8) счастье - быть, а не иметь. Данность открытого сознания. Данность силы Я. Сопротивление и творчество, сказать "нет" и "да";

9) жизнь рискована и альтернативна, выбор, а не определенность - динамика жизни;

10) мышление о жизни - жизнь;

11) человек сам может подавить в себе все виды жизни. О силе Я и ее возможностях.

Эти аргументы в более или менее развернутом виде присутствовали при обсуждении вопросов о любви к себе. Слова "здоровый, или разумный, эгоизм" люди произносили редко, избегая их в разговоре, но охотно обсуждали более отвлеченные темы - жизни вообще, о ее природности и обусловленности экономическими и другими условиями.

Я часто чувствовала себя беспомощной при попытке помочь, так как люди всегда пытались сказать, что борьба за хлеб насущный делает все остальные представления о жизни второстепенными. Приходилось говорить о том, что какую бы степень тяжести от жизни человек не испытывал, у него всегда есть возможность сделать для себя то, что делали люди, находясь в экстремальных условиях тюрем и лагерей, - есть возможность сопротивления разрушающим его обстоятельствам, потому что они мертвые, а человек живой, только он может сказать о себе, что он есть, это право не дано никому другому.

Возможно, мои разговоры выглядели утопическими и романтическими в сумерках вечернего города, где за стенами кабинета рушилась, распадалась на части страна, где очереди за "суповыми наборами" переросли постепенно в базар, где продавцов было больше, чем покупателей, где первые продавцы этого базара еще пытались говорить покупателям о том, что "зарплату выдали кастрюлями", и стеснялись дефектов на этих кастрюлях, где в периодике стали появляться фигуры обнаженных тел и астрологические прогнозы, а покупателей литературных журналов делалось все меньше, да и журналы эти стали незаметно исчезать, где, как многие говорили, "целый мир сошел с ума от денег...". А мне приходилось и приходится говорить о ценности жизни, о необходимости проживать жизнь своим путем, о знаниях, труде и любви, которые могут (и должны иметь) ваше индивидуальное имя. Говорю и понимаю, что стремлюсь убедить людей (каждого для его жизни) в том, что нельзя делать так, как хотел герой песенки из знаменитого кинофильма: "О, кто-нибудь, приди, нарушь с чужой душой соединенность и разобщенность близких душ..." Может прийти тот, кто уже приходил в разных обликах, обещая в настоящем хлеб и удовольствие в обмен на полное подчинение, - придет диктатор. В любом масштабе - вашей жизни или жизни многих людей - это только знаменитое "бегство от свободы" в страх подчинения, от ответственности и усилий по организации своей жизни.

Слова о том, что, отказываясь от собственных усилий в своей жизни, вы становитесь жертвой любых манипуляций, слышатся, но не воспринимаются как возможная трагедия. Это было одно из самых сильных моих личных впечатлений в общении с людьми на тему любви к себе, на тему эгоизма, ответственности перед собой. Готовность к отказу от еще не существующей свободы - вот что было в людях, с которыми приходилось (и приходится) говорить о свободе, о психическом как живом, о естественных, необходимых живому условиях свободы для самореализации.

Сколько приходилось слышать: "Хорошо, вы это понимаете, но в школе, когда учителя требуют...", "Я это пойму, а как я объясню людям, почему он...", "Это похоже на правду, но, если все так будут делать, то..."

Вся аргументация "против" была (да и есть) одного типа: "Он или я должна(ы)..." Потом назывались источники долга - школа,

169

семья, чужие люди и никогда тот человек, который должен - он должен самому себе, живя, он должен любить жизнь, свою жизнь.

Для читателя выпишу слова М. Мамардашвили, которые в разных ситуациях использовала с большей или меньшей степенью точности, не забывая сказать об авторе: "... в мире имеет место и случается некоторое простейшее и непосредственно очевидное бытие "я есть". Оно, подвергая все остальное сомнению, не только обнаруживает определенную зависимость происходящего в мире (в том числе в знании) от собственных действий человека, но и является исходным пунктом абсолютной достоверности и очевидности для любого мыслимого знания. В этом смысле человек - существо, способное сказать "я мыслю, я существую, я могу"; и есть возможность и условие мира, который он может понимать, в котором может по-человечески действовать, за что-то отвечать и что-то знать. И мир, следовательно, создан (в смысле своего закона становления), и дело теперь за тобой. Ибо создается такой мир, что ты можешь мочь, каковы бы ни были видимые противо-необходимости природы, стихийно-естественные понуждения и обстоятельства1".

Признание собственной зависимости и слабости как факта, с "которым ничего не сделаешь", создает ситуацию стагнации, умирания Я, умирания в той форме эгоизма, которая оказалась удобной для восприятия вечно изменяющегося мира как неизменного, для отказа от собственного существования в этом мире как действительно существующего - могущего, умеющего и готового начать все сначала, определив точкой отсчета себя.

Когда я читала об антропологической катастрофе, то это воспринималось как возможный, но очень далекий факт, когда я стала практикующим психологом, то все переживания от встреч с людьми, которые явно обладали большими жизненными возможностями (интеллект, здоровье, условия жизни и пр.), но не хотели использовать это потому, что "никому не надо", стали оформляться в мысли о том, что я присутствую при этой катастрофе. Когда стало очевидным фактом нарастание алкоголизации, отказ людей от честного и продуктивного труда, неспособность к этому труду, попытки сведения всех ценностей жизни к деньгам, отсутствие сопротивления употреблению мата, жаргона, когда среди людей стало просто опасно жить, тогда многие философско-психологические тексты обрели для меня новый смысл - они полны точного знания.

Людям необходимо это знание, его не каждый человек может получить сам. Интерес к психологическому знанию, в каком бы виде оно не предлагалось, лишь свидетельство того, что люди

170

хотят видеть свою жизнь иной. Какой? Об этом в следующей главе чуть подробнее.

Психологическое знание, впрочем как и любое другое, человек воспринимает и использует только тогда, когда есть жизненная задача, которую можно и нужно решить с помощью этого знания. Как показывает консультирование, знание о любви к себе, возможность использовать это знание как актуальное, возникает лишь тогда, когда человек сталкивается с необходимостью изменить свою жизнь. Основанием для ее изменения является он сам, его собственное мышление, его "могу" или "не могу", реализованное в "хочу и буду".

Я понимаю всю ответственность за собственные умозаключения о фактах работы с людьми, которые нуждались в психологической помощи и, надеюсь, получали ее от меня, но многолетняя практика заставляет говорить о том, что многим людям трудно (иногда невыносимо трудно) обсуждать проблему собственного Я как проблему самоотношения, потому что Я воспринимается как данность, не подлежащая изменению ("Таким уродился").

Ищутся и находятся способы отказа от переживаний своей динамичности - это путь в манипулятивный стиль жизни, как его описывал Э. Шостром, каким его можно увидеть своими глазами, когда наблюдаешь жизнь человека, сделавшего свое Я вещью, которую можно только употреблять. В этой жизни, как писал Э. Шостром, четыре главных "кита" - ложь, неосознанность, контроль и цинизм. Это видение мира не как целостной картины, а как набора из "нужных" и "ненужных" вещей, где все можно оценить одной мерой - деньгами.

Есть другой стиль жизни, но в практике психологического консультирования он мне не встретился ни разу - это то, что Э. Шостром называл стилем жизни актуализатора, где главные "киты" - честность, осознанность, свобода, доверие.

В жизни с такими людьми приходится иметь дело, но консультируешь обычно человека, который в той или иной форме стремится манипулировать другими или хочет, чтобы управляли (манипулировали) им.

Проблема отношения к себе через призму основных ценностей этого человека выглядит мрачновато, ведь для него характерны, как для любого манипулятора, разыгрывание чувств, а не чувства. Как можно любить себя, если отношение к себе окрашено ложью всех тонов - от отказа себе в существовании до принятия себя неизменным и не способным к изменению. Естественно, что сам человек редко воспринимает ложь самому себе как стиль своего жизненного пути, в ситуации консультирования редко, почти никогда, не говоришь человеку о том, что он лжет самому себе. Это оценочная позиция, которая мне чужда, в работе с людьми я стремлюсь использовать научные термины, разъясняя их, - в этих ситуациях говорю о неадекватном восприятии самого себя, показываю противоречия, которые человек обнаруживает в общении, но не использует их для себя - например, противоречие высокого интеллекта и заниженной самооценки, бывает очень важно обсудить ситуацию в терминах игры. Многие люди читали (или пробовали читать) Э. Берна и о людях, играющих в игры, могут говорить свободно, рассматривая себя как более или менее успешного игрока. Такое обсуждение возможно с человеком, обладающим высоким интеллектом и выраженным самоотношением - у него есть Я-усилия, но они направлены на построение искусственных миров, наполненных ложью и фальшью.

Любовь к себе - эгоизм, если хотите, основана на переживании своей силы, своих возможностей как реализуемых, как реализующихся, своей жизни как потенциально осуществимой. Элементы этого переживания у человека возникают при обсуждении с ним важнейших составляющих его Я (хочу - не хочу, могу - не могу, думаю - не думаю, чувствую - не чувствую), при фиксации тех ограничений на Я, которые человек возвел искусственно - ложью самому себе и другим.

Люди, которые отказываются от возможностей своего Я, от его актуального ощущения подвержены, как точно заметил Э. Шостром, апатии и скуке, мне кажется, что это вообще самый существенный симптом для людей, которые не любят себя в своей жизни. Апатия и скука основаны на оценочном отношении к жизни, когда человек может видеть в ней только то, что соответствует или противоречит его оценке - ничего другого он не видит, не хочет и не умеет. Я не знаю лекарства от скуки, которое было бы эффективнее уже известного: "От скуки - бери дело в руки". Когда это дело нехотя берут в руки и преодолевают первые инерционные переживания апатии, все немного (иногда очень ненадолго) меняется, но это сложная задача - человек готов развлечься, отвлечься, рассеяться, лишь бы не напрягаться, не изменяться. Он ждет, что за него будут организовывать его жизнь. Это ошибка, которую часто совершают в отношении детей, живущих в интернатах - чересчур заорганизовывают их жизнь или вообще не принимают ее во внимание, похожие процессы происходят и в семьях, когда детей стремятся контролировать или, наоборот, оставляют без опеки, тогда апатия и скука - симптомы неосознанности - перегружают отношение к себе - теряется чувство собственной силы, присутствия своего Я, выраженности его возможностей быть. Дети и взрослые склонны жаловаться на скуку, пустоту жизни, на отсутствие радости жизни. Одно из наиболее типичных высказываний по этому поводу: "Я вообще не чувствую радости от жизни, все повторяется - встал, поел, пошел на работу, пришел с работы, ну, телевизор посмотрел, с женой поговорил... Какая может быть радость?!" Я думаю, что причины этого явления носят социально-биологический характер - у человека часто нет возможностей переживать естественную мышечную или эмоциональную радость, потому что для этого не было (и нет) условий в его жизни - психолог может помочь только тем, что покажет возможные варианты осуществления жизни, доступные в той социальной ситуации, где живет человек. В этом отношении работа психолога и работа социального педагога совпадают по ориентированности на организацию индивидуальной жизни человека.

Психолог показывает возможности, ориентирует в ситуации, а социальный педагог осуществляет ориентацию как форму индивидуальной или социальной жизни.

Информационное поле профессиональной деятельности психолога включает в себя точные данные о социальных возможностях людей разного возраста на той территории, где он работает (секции, кружки, клубы и другие институты социальной и индивидуальной жизни). Это один из путей - информирование, который поможет человеку осуществить новое отношение к себе, изменить его с узкооценочного на более плодотворное. Но это только возможность, которую может дать психолог.

Люди, которые не могут и не умеют относиться к себе с любовью, стараются контролировать других людей и ситуацию, сами чувствуют себя под постоянным напряжением, связанным с необходимостью соответствовать каким-то правилам или нормам, которые часто для них самих остаются недостаточно осознанными. "Вот мне все говорят, чтобы расслабилась, чтобы меньше напрягалась, что со мной невозможно разговаривать, я вечно всем недовольна, но как тут будешь спокойна, когда все за всех надо делать" - это типичная жалоба на невозможность самоотношения, основанного на любви к себе, проявляющейся у людей, которые занимаются сверхконтролем, стремясь манипулировать жизнью.

С таким проявлением сверхконтроля, как стилем жизни, как отражением индивидуальности человека, можно работать, используя понятие жизни, стремясь в общении с ним показать те характеристики разных форм жизни, которые не могут быть проконтролированы в принципе. Обычно говоришь о возможности и необходимости присутствовать в чужой жизни, обсуждаешь в том или ином варианте тему "Не лезьте мне в душу" как по отношению к самому человеку, так и к близким ему людям.

Выраженность Я-усилий на всевозможные параметры контроля и сверхконтроля создает у таких людей достаточно актуальные Я-переживания, но они не оформлены индивидуальными знаками и всецело обусловлены воздействием на других людей. Другие люди своим присутствием и возможностью принятия воздействия обеспечивают актуальность Я-переживаний, как только такой человек встречает сопротивление, он испытывает боль, которая является для него симптомом нарушения логики его жизни. Пустота, которую переживает человек, лишившись объекта контроля, характерна для психологического пространства, где нет Я-знаков, организующих его.

Такие люди охотно употребляют Я в высказываниях, но, как легко убедиться, это фантомное, пустое словоупотребление. Примерами таких высказываний могут быть следующие: "Я никогда не буду...", "Мне вообще ничего не надо", "Я никогда в жизни не опущусь до прощения" и т.д. Существенный признак таких высказываний - наличие обобщений, ориентированных на все времена жизни, безальтернативность понимания ситуации, использование предельных обобщений в суждениях о жизни.

Это тоже можно обсуждать с человеком как проявление его сверхконтроля, который принципиально не осуществим в жизни.

Для людей, не обладающих достаточным уровнем любви к себе, характерными чертами являются безверие, цинизм, склонность обесценивать все. По-моему, это типично для людей, которые не обладают целостной картиной мира, не могут (в силу разных причин) переживать радость как естественное проявление целостности жизни. Они не доверяют жизни, людям, себе; трусость, слабость всех видов - это то проявление безверия, цинизма, которое отличает живущего человека от существующего. В современных условиях социальной жизни, когда слово "выживание" все чаще характеризует то, что происходит в жизни людей, когда многие естественные потребности людей (жилье, питание, работа) практически не могут быть удовлетворены, когда в сознании людей все еще присутствует представление о "хорошем" управителе их жизнью, который может ее наладить без усилий с их стороны, безверие приобретает самые разные конкретные формы, но все они проникнуты переживанием собственного бессилия перед возможным и необходимым изменением жизни.

Я пробовала обсуждать с такими людьми проблемы ответственности за жизни, проблемы прав и свобод человека, его зависимости и независимости от других людей, но почти всегда понимала, что человек, обратившийся за помощью, нуждается не только в моей профессиональной поддержке, но и в возможности проявления и осуществления своих усилий по преобразованию собственной жизни. Это почти всегда связано с материальными затратами, которые люди не могут себе позволить.

Я уже писала о том, что психологическое консультирование -особая форма профессиональной работы психолога, она связана с воздействием на индивидуальную логику жизни человека, но...

Логика жизни всегда осуществляется в обществе, которое может уничтожить необходимость в этой логике или создать условия для ее обязательного проявления. Сегодня наше общество находится на трудном пути осознания необходимости в индивидуальности каждого человека, в его возможности переживать естественную радость от осуществляющейся жизни - его жизни среди других людей. Слишком много исторических потерь на этом пути было у людей в нашей стране, но, я верю, что тот интерес к собственной жизни, который проявляют люди, обращающиеся за помощью, - это маленькая, но капля из того моря жажды радости и счастья жизни, которая свойственна любой жизни, человеческой тем более.

Говорю с людьми о ценности и красоте их жизни, ищу в них, сидящих передо мной, эту красоту, понимаю все тщетность моих попыток восстановить то, что нарушено в их жизни, но все равно делаю это, используя весь доступный мне философский, литературный, профессиональный и житейский опыт. Часто спрашивают о возможности счастья вообще, не своего (себе в нем отказано давно), надеясь поспорить и сказать главное для себя: "Счастья нет, это люди выдумали, чтобы управлять другими, чтобы только обещать его..." Сколько раз я выслушивала подобные высказывания после вопроса о том, чем занимаются психологи, оно было готово заранее. Много раз я старательно, как могла и умела, разъясняла людям, что психологи (как хочется в скобках добавить "настоящие психологи") не могут и не должны заниматься манипуляциями, управлением психикой. Они работают ради другого - сколько слов я говорила: "Понимание человеком себя", "Осознание своих возможностей", "Анализ переживаний", "Выход из ситуации", "Возможны варианты решения", "Сочувствие и поддержка" - и много других, но потом все больше стала осознавать, что я могу и, очевидно, должна говорить людям о необходимости любви к себе. Текст Г. Селье об альтруистическом эгоизме оказался той точкой опоры, которая позволила говорить эти слова. Сегодня я говорю о любви к себе и к жизни с точки зрения наблюдателя, наверное, слишком много, но то, как люди это слушают, как они готовы участвовать в этих разговорах, заставляет анализировать и оценивать происходящее в наших диалогах как необходимую работу по уточнению границ Я.

Именно наличие и выраженность этих границ делают человека защищенным от воздействия многих видов разрушающих его Я-воздействий. Для того чтобы они существовали, нужен "строительный материал" концепции жизни и смерти, концепции другого человека, Я-концепции - этот материал можно дать в общении с человеком как возможное содержание жизни, как существующее содержание жизни. Тогда любовь к себе в бытовом ее непринятии как "махрового эгоизма" превращается в способность человека сохранять в себе данную ему жизнь, радоваться осуществлению своей жизни.

Я уже говорила, что эту способность Г. Селье назвал альтруистическим эгоизмом, Э. Шостром писал об актуализаторах, А. Маслоу - о самоактуализующихся личностях - многие психологи писали о том, что есть тип жизни, где нет невротических страхов, а есть свобода спонтанности и открытости, есть чувство силы своего Я -чувство хозяина жизни, интерес ко всем ее проявлениям, возможность осознавать свое отношение как ценность осуществления жизни, искренность и аутотентичность в своих чувствах, доверие к собственным силам по осуществлению жизни, стремление улучшать и преобразовывать жизнь. Такие люди несут в себе искреннюю радость жизни, и встреча с ними для многих людей становится настоящим событием, преобразующим их сознание. Такие люди, как я уже говорила, встречались мне в жизни, но никогда во время профессиональной работы. Там были другие разговоры об эгоизме (почти всегда без употребления или минимального употребления этого слова), они становились разговорами о жизни Я, о свободе, об ответственности и других как части своей жизни... Это похоже на моральную философию, но, думаю, отличается от нее тем, что всегда конкретно предметно - о жизни этого человека, о его отношении к себе, о его боли, о его возможностях. Информация, которой я могу с ним поделиться, тоже индивидуализирована - это его информация, которую он мог и хотел получить в этой ситуации, поэтому, возможно, это консультирование в "чистом виде", так как в конечном счете речь идет об обосновании человеком его собственной жизни, ее логики и возможности воплощения в реальность. Хочу закончить этот параграф словами Марии Петровых:

Нет несчастней того,

Кто себя самого испугался,

Кто бежал от себя,

Как бегут от горящего дома.

Нет несчастней того,

Кто при жизни с душою расстался,

А кругом - все чужое,

А кругом - все ему незнакомо.

Он идет, как слепой,

Прежней местности не узнавая,

Он смешался с толпой,

Но страшит суета неживая,

И не те голоса,

Все чужое, чужое, чужое,

Лишь зари полоса

Показалась вечерней душою...

§ 3. Я И НЕ-Я

Краткая, возможно, не очень нужная, историческая справка: я начала работать практическим психологом во времена, которые все знают как времена перестройки, и продолжаю им работать в настоящее время. Страна, где все это происходило, из СССР стала Беларусией, в ней есть президент и проводятся выборы, в ней есть желание и необходимость объединения с Россией, в ней множество нерешенных проблем, как теперь говорят, "типичных для стран постсоветского пространства". Люди приходили и приходят за психологической помощью, можно отметить динамику психологических задач, с которыми обращаются люди. Попробую обобщить их:

1) общее отношение к жизни становится все более беспомощным и выражается более открыто;

2) возрастает аналитический подход к собственной жизни - делаются попытки понять ее в общем контексте социальных событий, акцент переносится на зависимость собственной жизни от условий, в которых она проходит. Оправдание собственного бессилия тем, что "никто не помогает";

3) возрастает психологическая информированность людей, но вместе с этим растет и открыто выражается тенденция управления жизнью другого человека (особенно ребенка или члена семьи);

4) возрастает запрос на обобщенную психологическую информацию наряду с информацией о собственной ситуации ("Что можно почитать?", "Есть ли какие-то исследования?", "Кто в республике этим занимается?" и т. п.);

5) усиливается и становится более выраженной усталость взрослых людей, заметно их явное нежелание прилагать усилия для преобразования ситуации (особенно, когда речь идет о новых формах общения с детьми, о необходимости учиться этим формам), взрослые склонны любым путем отказаться от необходимости самоизменения - лучше заплатить, нанять человека, куда-нибудь "водить" ребенка, чем заниматься перестройкой собственных отношений с ним;

6) заметно возрастает желание использовать психологическую информацию для решения социальных проблем - экспертизы, заключения, "диагноз";

7) растет число лиц, неквалифицированно использующих психологическую информацию; ссылки "на работу психолога" становятся все более частыми и критическими.

Проблемы существования индивидуального сознания, выраженности Я приобрели качественно новое значение в условиях изменившейся социальной жизни - я бы это определила как необходимость личной ответственности за собственную жизнь. Резкое снижение уровня социальной защищенности человека - снижение или исчезновение социальных гарантий - стало для многих людей той ситуацией, которая ставит принципиально иные задачи идентификации, чем ситуации их прежней жизни. Это задачи идентификации, где точка отсчета связана с существованием Я, выраженности Я-усилий, автономности и относительной независимости сознания человека от других людей. Но возможности осуществления такой идентификации не были реализованы для большинства людей, поэтому сегодня можно наблюдать следствия этого - рост алкоголизма, снижение ценности честного труда, обесценивание теплых человеческих отношений, снижение ценности знания и познания как вида деятельности. Существенные изменения претерпевают критерии ценности человека - деньги становятся эквивалентом жизни.

В работе психолога это актуализирует тему, которую я вынесла в название параграфа: тему "Я - не-Я".

От людей, которые имели, казалось бы, главный эквивалент жизни деньги, я не раз слышала слова: "Все есть: дом - полная чаша, а радости нет". Это были люди, которым была нужна профессиональная помощь, связанная с отношением к себе, с восстановлением того доверия к жизни, которое позволяет говорить о ее естественности, спонтанности, наполненности - словом, все то, что уже было сказано о людях, которые не боятся любить себя и жизнь. Они тоже хотели любить и быть любимыми и боялись, что "любят не меня, а мои деньги", искали ответа на вопрос о том, что "настоящее в жизни". Я понимала, что могу только обсуждать с ними, как и со многими другими людьми, те вопросы и темы, которые, возможно, кому-то покажутся слишком философскими. Всегда актуальной была тема проявления и существования Я, необходимости "что-то делать, чтобы сохранить разум в этом безумном мире". Мне трудно сказать, насколько значимыми были наши разговоры с людьми на тему "Я - не-Я", но тот интерес, который сохраняется к ней в разных ситуациях консультирования, дает возможность обобщить вопросы, задаваемые мне, и показать читателю то направление работы, которого я придерживаюсь, пытаясь осмыслить его в доступных мне научных понятиях.

Вопросы родителей о детях:

Почему он идет на поводу у других?

Почему дает обещания, но никогда не выполняет их?

Ему никогда не бывает стыдно, что ему ни говори, как с гуся вода, он, может быть, болен?

Она что угодно и кому угодно может сказать, никаких тормозов у нее нет, почему?

Он не может себя заставить делать, вроде и хочет, но не может, ведь все учителя говорят, что способный, что с ним?

Невозможно с ним разговаривать, все воспринимает как обиду, даже из дома уходил, как быть с ним? И т. д.

Вопросы взрослых о себе:

Не могу принять никакого решения, все жду, что само собой разрешится, я, наверное, трусиха по природе?

Говорят, что психоанализ помогает от бессонницы, я пробовала по книге внушением заниматься, но лучше не стало, может быть, есть какое-то другое средство?

178

Наверное, я выгляжу глупо со своими вопросами?

Вы уже обо мне мнение составили, а я сама себя не знаю, вам просто - вы психолог, а тут не знаешь, как жить?

Я все время себя уговариваю, что нужно жить, нужно, но уже нет сил это делать, помогите, как с собой управляться? И т. д.

Я выбрала только те вопросы (просьбы), которые наиболее типичны для введения в ситуацию консультирования темы "Я -не-Я".

В общении с родителями эта тема связана с обсуждением возможного сходства и различия детской и родительской жизни. Выраженная тенденция родителей максимально контролировать жизнь своих детей делает необходимым обсуждение с ними вопроса о том, что есть в их - родительской - жизни Я и не-Я, что можно назвать моим, а что не может (не должно) принадлежать родителям. Это разговоры о правах человека на его индивидуальность, о правах, которые в известном смысле защищаются законами. При необходимости, когда родители хотели этого, я проводила обследование ребенка, смотрела строение его психической реальности, выраженность Я-усилий, возможности внутреннего диалога и сообщала эти данные родителям вместе с информацией о динамике психической жизни, ее обусловленности воздействием других людей и самовоздействием.

Это общая стратегия работы, которая в каждом конкретном случае была непосредственно ориентирована на задачу человека.

В работе со взрослыми использовала материал их текстов для выявления особенностей переживаний Я и не-Я, для анализа качества Я-усилий и их направленности показывала смысл и цель внутреннего диалога - обозначение, сохранение границ Я и их защита.

Какими теоретическими положениями я пользовалась (пользуюсь)? Прежде всего, представлениями о диалогической природе сознания и несоответствии в психический реальности свойств Я и свойств сознания. О них уже говорилось раньше. Понятия "отчуждения" и "опредмечивание" применяла для характеристики динамики психической жизни, ее обусловленности Я-усилиями, а понятие "идентификация" - для описания содержания и форм структурирования психической реальности. Так в восприятии людей выглядит не-Я:

· это то,что сильнее меня;

· то, отчего я завишу;

· то, что вне меня;

· то, что дано мне природой;

· то, что сделали другие, а это влияет на меня;

· это бессознательное;

· это судьба, которую не выбирают;

· все другие люди, которые меня окружают, и т. п.

Я обычно определяется через "мое" - вещи, предметы, события, которые организуют жизнь, или через описание того, что "внутри меня", "что делает меня живым", "что создает внутри меня целый мир" и т. д.

Эти представления могут быть конкретизированы в рисунках, в высказываниях, где надо проявить Я-усилие, тогда они становятся тем наглядным материалом, который можно обсуждать и анализировать. Как и с какой целью? Как? Ответ на этот вопрос связан с пониманием роли и места Я в психической жизни человека. Описание этой роли в ключе любой психологической теории, использующей данное понятие, помогает верно интерпретировать то, что происходит с человеком. Мне ближе понятие Я, которое есть в работах М. К. Мамардашвили, его я и использую, стремясь конкретизировать на психологическом материале. Он понимает Я как данность, как невербальный корень человеческого бытия. Возможность выделения и использования человеком этой данности состоит в том, что должно произойти отделение ее от других качеств данности того, что можно назвать не-Я. Но чтобы это произошло, человек должен осуществить тот вид активности, который соответствует данности Я. Насколько можно понять по данным возрастной психологии и психологии развития, это происходит в онтогенезе человека в форме кризисов, когда в содержание переживаний включаются важнейшие составляющие этой данности - тело, психологическое пространство, знаки, усилия по сохранению пространства. Возрастные кризисы, когда человек сталкивается с новыми качествами своей данности, многие исследователи считают естественными. Думаю, что с этим мнением можно согласиться в том отношении, что человек с необходимостью решает жизненные задачи, поиска решенией, основанных на существовании данности и проявленности его Я. Это прежде всего задачи определения своего места среди людей, создание и организация собственного жизненного пространства (оно может быть пространством планеты или пространством собственного дома), а значит, задачи установления отношений с другими людьми, когда другой воспринимается как нетождественный тебе.

Эти задачи еще называют задачами самоопределения. Они трудны для решения, так как требуют от человека усилий, которые идут от его данности, - эти усилия надо организовать. Задачи этой организации человек решает с помощью знаков, которые позволяют ему удержать данность в том ее качестве, которое было проявлено. Удерживать свою данность - быть собой - это задача, решение которой, как остроумно писал П. Вацлавик, может стать "надежным путеводителем к несчастью". Быть верным себе и не сдаваться - это значит жить в раз (и возможно, навсегда) выбранной системе Я-знаков. Всем известен чеховский человек в футляре, все когда-нибудь встречали людей, совершенно не меняющихся с годами, упорно не принимающих никаких изменений, даже тех, которые естественно происходят с возрастом.

Задача проявления своего Я как данности - это задача на принятие динамичности как психической реальности, так и реальности жизни. Это задача на принятие меры изменчивости Я, когда сохраняется его качество как данности и изменения не приводят к разрушению структуры - к уничтожению Я. Она решается разными способами, один из наиболее распространенных из них -это принятие социальной роли, в результате чего, как отмечают многие психологи, человек начинает воспринимать жизнь как игру по правилам, которые заданы ролями. При таком восприятии жизни собственное Я рассматривается как существующее только в ситуациях следования правилам, иерархизующим отношения, -победители и побежденные, управляющие и управляемые, родители и дети, лидеры и ведомые. Иначе говоря, Я есть только там, где имеется кто-то, подтверждающий его существование, возможность быть в одной из общепринятых ролей. Это путь, на котором Я человека приобретает те знаково фиксированные формы, при которых форма и содержание знака становятся содержанием массового сознания (учительский тон, директорская поза, руководящий жест и т. д.). Динамика психической жизни человека приобретает направление, которое регулируется формой знака, а не содержанием психической жизни, происходит и обратный процесс -содержание психической жизни начинает определяться формой знака, тогда человеческая активность опосредуется этим знаком во всех ее проявлениях. Принимаемые человеком ограничение на свою активность, связанные с выполнением правил, преобразуют его психологическое пространство - сужают или расширяют. Известно, что можно быть "гражданином Вселенной", а можно и "маленьким человеком, от которого ничего не зависит" или вечным странником, избегающим обязанностей и привязанностей, или маминой дочкой, или большим начальником. Психологи часто описывают различные типы поведения как формы, регулирующие активность человека. У П. Вацлавика я прочитала о его "любимом нытике", Э. Шостром пишет о таких типах, как "диктатор", "тряпка", "калькулятор", "прилипала", "хулиган" и т.д. Широко используется подобная классификация в соционике.

За возможностью такого понимания и описания активности человека стоит то важнейшее свойство Я, которое связано с его функционированием в определенном пространстве. Любое пространство может быть относительно замкнуто теми предметами, которые его структурируют, так пространство Я может быть ограничено, замкнуто правилами роли. При этом человек переживает внутреннюю динамику как движение в этих правилах и сталкивается с ее ограничениями, когда не может решить задачи идентификации с собственным Я. Они актуализируются в условиях, когда возрастает число степеней свободы в построении активности и человеку надо прилагать Я-усилия для организации жизни -"правила" оказываются несостоятельными.

Это те ситуации, когда "надо думать самому", "никто за тебя не решит", "когда понимаешь, что человек одинок во Вселенной" и т. д. Думаю, что эти ситуации жизненных задач можно рассматривать как необходимость того качества Я, которое в текстах проявляется как полифоничность. Если попытаться найти метафору, то она будет выглядеть так: данность Я - это возможность музыки, проявленность Я - это мелодия, она может быть однообразной и сложной, усложнение мелодии - это динамика Я, которая создает полифоничность сознания, определяет его интенцию.

Одно из важнейших состояний полифоничности - неопределенность, напряжение, которое возникает благодаря неопределенности и разрешается в построении текста через его организацию. Текст по своей природе уже содержит не-Я - того адресата, которому он предназначен, того другого, кто должен воспринять этот текст. Можно показать иначе необходимость не-Я как вытекающую знаковой природы психики. Знак обращен к кому-то или к чему-то, поэтому обязательно возникает момент установления соответствия, пауза соотнесения знака и обозначаемого, можно сказать, что в этот момент и появляется, проявляется не-Я как сопротивление содержания обозначаемого форме обозначения - знаку. В онтогенезе это происходит и осознается ребенком на уровне актуального переживания (взрослые тоже чувствительны к подобным ситуациям, но переживают их иначе), примерно так, как можно было наблюдать в жизни пятилетнего мальчика: во время всех его путешествий в поездах проводниками были мужчины, а тут произошла встреча с женщиной-проводницей. Реакция ребенка была такой: "Это что же такое, это тоже называется "проводник""?!" Можно узнать в этом эмоциональном тексте то, что происходит со взрослым, когда он взывает, часто сам не зная к кому: "Разве это люди?!" или "Это что же это такое, это как же это называется ?!" и т. п.

Вот в такие моменты и актуализируется, проявляется та реальность психического, которая может быть названа не-Я. Попробую описать подробнее: если Я существует как данность, как основание активности, как содержание актуальных переживаний, если задачи обоснования активности, решаемые с помощью Я, можно назвать задачами организации жизненного пространства, то не-Я появляется при встрече с сопротивлением, которое встречает активность человека. Онтогенетически не-Я выступает более поздним образованием, чем Я, так как появляется на границе уже оформленной семиотической системы (в любых знаках) как новое качество этой системы. (Известно, что все новые качества появляются на границах семиотических систем, одной из которых является психическая реальность.) Строго говоря, чтобы появилось переживание, основанное на наличии в качестве предмета переживания не-Я, необходимо, чтобы Я было организовано и представлено в виде семиотической системы, текста.

Многие проблемы осуществления жизни для детей и подростков связаны с тем, что они не имеют структурированного пространства Я, которое обеспечивало бы переживания как Я, так и не-Я, помогало бы осуществлять те виды активности, которые связаны с Я-усилиями (ответственность, самоорганизация, самоактуализация и т. п.). Причины отсутствия или слабой выраженности такого пространства чаще всего кроются в авторитарном воспитании всех типов, которое разрушает (не проявляет как актуальную) границу пространства, необходимого для существования Я как качественного образования.

Авторитарная личность сама не имеет актуальных переживаний не-Я, так как границы ее Я не обозначены, думаю, что в самом общем виде можно сказать, что Я авторитарной личности переживается как "всё". Возможно, за счет этого она обладает большими возможностями воздействия на других людей, так как там, где нет границ (своих и чужих), там в общем-то и нет никого и ничего, что могло бы остановить активность этого человека. Для него естественной и единственно возможной формой сопротивления оказывается его собственная смерть. Если исходить из того факта, что многие люди сегодня растеряны и испуганы, не могут и не умеют проявить свое Я, то потенциальные возможности влияния авторитарной личности на них очень велики, так как она может силой своего воздействия инициировать процесс идентификации с собой, обесценив необходимость идентификации с собственным Я.

Мне приходилось слышать от людей слова о том, что они не хотят бороться за себя, за свое Я, что им не нужно их Я, что лучше быть как все и особенно не напрягаться, а получать от жизни побольше удовольствий, так как жизнь очень короткая. Можно было бы назвать несколько наиболее распространенных аргументов возможного отказа от необходимости проявления защиты и актуализации своего Я: страх быть непонятым, страх подавления другими, страх необходимости отказа от комфорта и удовольствия, страх перед возможной ответственностью за себя и других, страх перед одиночеством, перед напряжением, связанным с усилиями и другие.

Думается, что тема "Я - не-Я" является не только темой практической работы психолога с конкретным человеком, она становится темой моральной философии, этики, так как обязательно связана с конкретными обстоятельствами жизни человека, где понятия страха имеют конкретный социально обусловленный смысл. Данная тема включает и обсуждение вопросов права, в частности права человека на его частную, интимную жизнь, на конфеденциальность. "Нас жизнь делает такими" - это тоже один из наиболее распространенных аргументов, связанный с тем, что нет необходимости что-то "с собой делать", я ни разу не слышала от людей, с которыми приходилось работать в ситуации психологического консультирования, что "жизнь такая, какой мы ее делаем" ("какой я ее делаю").

Тема "Я - не-Я" позволяет обсуждать с людьми данность их Я как природное качество, которое должно быть реализовано, так как это необходимо "для здоровья тела и души". Сегодня, когда известно, что "все болезни от нервов", введение в обсуждение темы здоровья оказывается для многих людей актуальным и позволяет говорить о природной устойчивости Я к разного рода воздействиям, о той устойчивости, которая позволяет создавать отношения и сохранять их, преобразовывать и совершенствовать на "пользу здоровья".

Качества не-Я, которые человек может пережить благодаря сопротивлению различных образований в собственной психической реальности, оформляются в следующих рефлексивных переживаниях: "Я не могу", "Я не хочу", "Я не знаю", "Я не чувствую", а также в виде оценочных суждений: "Не мое", "Чужое" или "Чуждое", "Далекое", "Недоступное" и т. д.

Возможность рефлексивных переживаний позволяет обсуждать варианты преобразования не-Я в Я как расширение пространства Я, как введение новых знаковых образований для его структурирования через Я-усилия человека. Особенно значимым этот разговор бывает для родителей, которые воспринимают Я своего ребенка и собственное Я только через не-Я ("Ничего не могу поделать", "Он ничего не может", "Он все хочет не то, что нужно" и т. п.). Иногда только подсчет таких суждений производит на родителей впечатление, которое способствует введению в обсуждение качеств Я как, актуально существующих. Для этого преобразуется ситуация - из "нет" она становится ситуацией "есть". "Он может", "Он хочет", "Он знает", "Он чувствует", "Я могу", "Я хочу", "Я знаю", "Я чувствую", "Мое", "Близкое мне", "Доступное для меня"... Действие в этой ситуации всегда требует от человека выраженных Я-усилий, которые организуются психологом.