Психологическое консультирование. Теория и опыт

пустое слово не обозначает индивидуальных характеристик сознания - оно не структурирует его, а создает предпосылки для появления и существования фантомных форм сознания.

В бытовой практике общения люди, обладающие индивидуальным сознанием, легко отличают пустые слова от подлинных, не отдавая себе отчета в тех характеристиках, по которым производится оценка, часто она недифференцирована, но эмоционально насыщена и точна, что отражается в восприятии говорящего человека - пустозвон, болтун, звонарь и т. п.

Произнося пустые слова, человек показывает тот уровень Я-присутствия в ситуации, который может быть для психолога-консультанта основанием для принятия решения о средствах воздействия на этого человека.

Люди, произносящие пустые слова, практически не готовы воспринимать словесное воздействие психолога, и ему необходимо принимать решение о выборе других средств воздействия на таких клиентов. Этими средствами могут быть уже упоминавшиеся физические воздействия, воздействия на систему образов или комбинированные варианты, сочетающие разные виды воздействия. (В бытовой практике общения человека, склонного к пустым речам, обычно характеризуют как человека, который никого, кроме себя, не слышит. Это точная характеристика.)

Рассуждением о пустых словах мне хотелось показать, с одной стороны, что факт их существования ставит перед психологом вопросы о их диагностике в процессе общения с другим человеком, с другой - что это одна из ловушек профессионального общения, в которую психолог может попасть, если не будет (в силу разных причин) ориентироваться на индивидуальные характеристики своего сознания в построении общения с другим человеком. Пустое профессиональное слово психолога - это то, чего не должно быть в ситуации профессионального воздействия. Слово - средство воздействия, оно становится таковым, если работает индивидуальное сознание говорящего (психолога или педагога, юриста или журналиста). В этом случае возникает порождающее слово -антипод пустого слова.

Что это за слово и почему оно так важно для профессиональной работы психолога?

Хочу ответить на этот вопрос, начав немного издалека. В практике семейного общения есть житейское правило, которое, к сожалению, сегодня забывается, молодых родителей всегда предупреждали о том, что если они хотят воспитывать своих детей, то не должны употреблять бранных слов. Надо сдержаться только один раз и тогда не будет необходимости употреблять эти слова, но если не сдержишься, то уже не остановишься. (Это один из путей воспитания терпения.)

Только скажите один раз своему ребенку, что он гаденыш или еще кто-то, и вы уже не остановитесь. Что произойдет с сознанием человека, который произнес бранное слово? Сознание человека перестанет сопротивляться содержанию этого бранного слова, оно примет это содержание, наполнится им, и уже опосредованность отношений с другим человеком станет иного качества. Если так можно сказать, слово создало реальность "гаденыш", с которой, теперь нужно жить. Я не хочу сейчас уделять много места разговорам о том, что и как происходит в сознании людей, использующих мат, язык зоны, псевдокультурный язык для общения с собственными детьми, могу только сказать, что в любой культуре есть средства, способствующие сохранению индивидуального сознания и толкающие его к разрушению. Преобладание какого-то типа средств в реальном бытовом общении людей - это показатель той концепции жизни, которая транслируется в данной культуре. Есть много наблюдений о том, что люди, которые отказываются от индивидуального сознания (в первую очередь в его словесной форме), склонны к тому типу поведения, который стимулирует появление различных диктатур.

Те формы бытового воспитания терпения, которые существовали и существуют в нашей культуре, - это своего рода психопрофилактика, необходимая для появления у человека желания и возможности понимать и понять сознание другого человека и свое собственное тоже, ценить его уникальность и уязвимость, его жизненное разнообразие и обусловленность присутствием другого человека. Психолог в ситуации психологического консультирования потенциально обладает большой возможностью воздействия через порождаемое им слово, хотелось бы назвать это слово "живым".

В отличие от пустого слова оно имеет другие свойства:

· всегда произносится с затратой усилий, которые осознаются человеком как необходимые;

· адресно, у него всегда есть слушатель, которому это слово необходимо (это может быть и читатель);

· всегда несет в себе контекст, в котором оно создано;

· обладает семантической глубиной, оно всегда несет подтекст и требует усилий по восприятию этого подтекста;

· производит воздействие, оно всегда переживается;

· обозначает индивидуальные характеристики сознания, оно структурирует его, создает предпосылки для проявления индивидуальности Я-усилий.

В бытовой практике общения люди дифференцируют такие слова, такие речи по глубине их воздействия ("Запомнил эти слова на всю жизнь", "Это перевернуло мое сознание", "Как сейчас помню, а сколько лет прошло" и т. п.). Обычно живые слова запоминаются точно и воспроизводятся в памяти без особых усилий.

Живое, порожденное слово само по себе представляет текст. Оно обладает той семантической глубиной, которая может быть восстанавливаема длительное время как поток сознания. Наиболее распространенной формой живого слова в быту являются прозвища и те ласковые словечки, которые люди говорят друг другу в интимных отношениях. Найти слово, которое бы объединяло людей, всегда сложно. Когда человек не в состоянии подобрать слова, чтобы выразить свое отношение, это иногда может привести к настоящей трагедии. Обучение искусству общения - один из путей сохранения индивидуального сознания человека, способ трансляции индивидуального сознания в культуре, где формы массового сознания приобретают часто угрожающие размеры. Одной из таких форм, которая, к сожалению, присутствует в практике работы психологов, выступает употребление ими слова "проблема". Вопросы типа: "Какая проблема вас привела ко мне?", "Я вас слушаю, какие у вас проблемы?", "Какая проблема вас интересует?" и т. п. - это показатель нечувствительности психолога к собственным высказываниям. Сейчас в быту слово "проблема" имеет несколько специфическое содержание (одна из причин этого - частота употребления данного слова в американских и других фильмах, транслируемых нашим телевидением), которое можно было бы описать как псевдоэмоциональное. Психолог работает в ситуации боли - он должен возможно точно обозначать ситуацию в сознании другого человека, а слово "проблема" в силу своей многозначности не способствует этому. Психологу и другому человеку в ситуации консультирования надо найти проявление индивидуального сознания человека, его Я-усилий. Это можно сделать только тогда, когда они оба будут порождать тексты. Как этого добиться?

Обращение психолога к клиенту: "Я вас слушаю", "Что вас ко мне привело?" - требует активизации индивидуального сознания, Я-усилий для дальнейшего построения текста. Такое обращение позволяет выделить тот предмет общения, который будет соответствовать профессиональным возможностям психолога и уровню индивидуального сознания его собеседника. Это и есть начало работы и порождения живого слова. Для психолога всегда есть возможность использовать существующие способы порождения живого слова - это метафорическая речь, его собственная метафорическая речь, где в содержании метафоры представлен и он сам, и другой человек. Вы уже читали описание детского тела, которое было дано мною по работе И. Фридман. Она использовала для характеристики очень симпатичные и содержательные метафоры. Другим примером использования метафоры может быть фрагмент из общения с клиенткой: "Я, как угорелая кошка, должна целый день..." Эта "угорелая кошка" и была у нас предметом обсуждения, использование этой метафоры позволило избежать затрат времени на выяснение "проблемы" - кошка говорила сама о себе и сама за себя.

Метафора как живое слово обладает большой возможностью воздействия, ее использование обычно стимулируется собеседником, его готовностью к изменению. Использование метафоры человеком, испытывающим боль, - показатель наличия у него Я-усилий, которые он может (с помощью психолога) направить на восстановление логики своей индивидуальной жизни. Иногда воздействие психолога состоит только в том, что он слышит эту метафору и реагирует на нее, т. е. показывает свое индивидуализированное - предназначенное именно этому человеку - слушание. Обычно его называют активным слушанием.

Смысл активного слушания в отличие от всех других его видов в том, что оба собеседника выделяют друг друга как адресатов своих текстов, т. е. каждый ориентирован на индивидуальность другого. Эта ориентированность и создает предпосылки для возможного воздействия друг на друга. Именно друг на друга - психолог тоже переживает воздействие того человека, с которым работает, воздействие, связанное с тем, что человек порождает высказывание, тратит усилия на проявление и сохранение своего сознания.

В работах по исследованию речи имеются факты, на которые хотелось бы обратить внимание в связи с обсуждаемой темой, -факты сензитивности развивающегося сознания к словесному воздействию. Есть периоды, когда ребенок очень чувствителен к слову (знаменитый возраст от двух до пяти), есть другие, когда такой чувствительности словно бы и нет - это период младшего, школьного возраста, описаны факты стабилизации словаря в 14-16 лет, известны проблемы становления индивидуального стиля речи у взрослого человека - все это свидетельствует о некоторых закономерностях развития сознания как проявления свойств психической реальности. Показано, что развитие речи взрослого человека возможно только в реальном общении с реальным собеседником, способным к рождению высказывания, к созданию живого слова. Думаю, что эти факты можно интерпретировать как факты становления индивидуального сознания и возможности его трансформации под влиянием другого человека.

В практике психологического консультирования возможность человека породить живое слово определяется уровнем его боли и выраженностью Я-усилий по преобразованию психической реальности. Надо сказать, что большой редкостью является встреча с человеком, у которого есть силы для построения Я-высказывания, проявления Я-усилий. Обычно это ситуация, которая потенциально требует присутствия психолога только как собеседника, обеспечивающего более интенсивный внутренний диалог и возможность расширения сознания за счет проявления Я-усилий человека.

Чаще всего встречается ситуация, когда человек не может (не умеет) проявить в высказывании Я-усилие, он находит всевозможные формы психологической защиты, которые позволяют ему использовать пустые (фантомные) слова для осуществления взаимодействия с психологом. Трансляция в бытовое сознание научных терминов ("стресс", "проблема", "комплекс" и т. п.) помогает применять их для обозначения своего состояния без применения Я-усилий по построению высказывания.

Психологу приходится вместе с другим человеком искать и находить адекватные средства для построения высказывания, а значит, для осуществления воздействия на сознание человека. Психолог делает это, задавая вопросы, слушая ответы, внося содержанием своих вопросов те моменты воздействия на другого человека, которые он сам не мог осуществить. У него просто не было таких средств структурирования своей психической реальности. Какие вопросы задает психолог, чтобы появились новые для данного человека средства воздействия на свою психическую реальность? Это вопросы о фактической стороне событий (что и как происходило или происходит?) и об отношениях, которые были и есть в описываемых событиях. Формулировка вопросов, их сложность и направленность, их лексический и синтаксический рисунок определяются целями и задачами, которые сформулированы в конкретной ситуации. Мне кажется, что общее правило, которое с необходимостью реализуется в общении психолога, консультирующего другого человека, состоит в том, что психолог должен фиксировать тему (предмет) общения, чтобы оно было конструктивным и способствовало рефлексивной активности другого человека.

Для этого надо уметь задавать вопросы, направленные на отражение свойств психической реальности другого человека. Покажу на примере, как это может быть (ситуация заказа на психологическую работу). Приходит мужчина, который формулирует свой заказ так: "Дайте какой-нибудь тест, хочу свою жену проверить - нормальная она или нет".

Варианты ответов психологов на этот заказ:

· Почему вы считаете, что она ненормальная?

· Одним тестом проверить ничего нельзя.

· Это должен делать только специалист.

· Расскажите подробно о своей жене.

· В мои задачи как психолога не входит определение нормальности человека.

· Почему вы хотите сами проверять свою жену?

· Знает ли ваша жена о вашем намерении?

· Я не могу вам дать никаких тестов - это литература для служебного пользования.

Предоставляю читателю возможность самому оценить значение каждого из вариантов ответа психолога для осуществления ситуации консультирования. Мне представляется, что среди этих вариантов есть один, оптимальный, позволяющий сделать предметом возможного взаимодействия психолога и другого человека свойства психической реальности консультируемого - человека, который переживает боль от взаимоотношений со своей женой. Это вариант вопроса предложения: "Расскажите подробно о своей жене". В нем и воздействие на психическую реальность мужчины, и обозначение его отношения к боли (боль в отношениях с женой), и открытая возможность использовать воздействие психолога для этого рассказа - можно выбирать способы и средства рассказа, ориентируясь на собеседника. Этим активно слушающим собеседником и будет психолог. Пустое слово, которым уже была обозначена боль ("нормальная она или нет") в этом общении, не будет иметь значения, возникнут другие формы проявления, обозначения своего сознания, своего отношения к жене.

Одной из форм воздействия психолога при использовании слова является пауза - она структурирует сознание другого человека в той же мере, как и сознание говорящего (молчащего во время паузы). Пауза - молчание - обладает той силой воздействия, которая позволяет пережить присутствие динамики в переживаниях, как бы столкнуться с фактом наличия интенциональности и необходимостью ее регулировать.

Приведу еще один пример из практики, который, надеюсь, позволит уточнить позицию. Дверь кабинета была открыта рывком, и женщина буквально втолкнула мальчика навстречу мне со словами: "Говорят, что вы умеете что-то с ними делать, сделайте с этим что-нибудь..." Я предложила ей и мальчику сесть, пауза, которая возникла после того, как они с шумом расселись, показалась мне вечностью, но я ее выдерживала специально и сознательно, чтобы... Дальше произошло то, что стало мне уроком на всю жизнь. Женщина огляделась и совершенно неузнаваемым голосом уверенно и спокойно сказала: "Я смотрю, у вас тут ремонта давно не было, а ведь столько людей платно учится, могли бы найти деньги для такого важного помещения". Потом мы встречались много раз как психолог и клиентка и обсуждали тот первый визит и ее реакцию на мое молчание, и слова о ремонте, и многое другое. Мальчик стал ходить в школу, перешел в следующий класс - это было главным в нашем общении, но не менее важными были, на мой взгляд и переживания этой женщины, которые она выразила так: "Конечно, я не подарок, я нервная, все мы нервные от такой жизни, но тут у вас как-то особенно чувствуешь, что нервностью ничего не сделаешь для ребенка - он только хуже будет".

Психолог как другой человек воздействует фактом своего присутствия, быть присутствующим - это тоже особая задача, это борьба за внимание другого человека к себе. Она может быть и борьбой на поражение, если психолог, захваченный целью самоприсутствия, забудет все другие профессиональные задачи. Цель самоприсутствия - это демонстрация профессиональной компетентности власти удерживать предмет общения, регулировать и направлять общение другого человека на решение его задач. Это момент консультирования, когда психологу необходим тот здравый эгоизм, который позволит ему говорить от своего имени, демонстрировать свои Я-усилия в структуре Я-высказываний, направленных на воздействие.

Сегодня, когда многие люди употребляют жаргонные слова, рекламные клише, когда многие существующие в культуре бытового языка нормы и правила игнорируются или пересматриваются, возможность услышать живое слово для многих людей становится редкостью. Когда в ситуации консультирования человек слышит слова, обращенные к нему, когда он присутствует при рождении высказывания, ориентированного на него как адресата, это производит воздействие. Как сказал один из взрослых участников семейного консультирования: "Пробирает, когда слышишь слова, которые хотел бы сам сказать, да не обучен".

В консультировании всегда можно выделить моменты перехода человека к порождению высказывания, зафиксировать появление интенции говорить своим языком - порождать Я-высказывания. Какие это проявления? Прежде всего обнаруживается, что клиенту трудно говорить, он осознает бедность собственного словаря: "Я не знаю, как об этом сказать лучше". Можно думать, что человек приближается к той ситуации, которая известна литераторам как муки творчества, муки рождения слова. Человек готов к тому, чтобы осознать содержание своей активности, готов слушать свое сознание и одновременно переживать сопротивление своего сознания Я-усилиям, т. е. готов осознавать возможности воздействовать самому на себя.

Есть еще один важный момент, который присутствует в рождении высказываний, в говорении человека, когда он говорит, то сталкивается со своим сознанием. Психологи знают, как важно человеку проговорить (осознать) переживаемое, но при слушании говорящего человека возникает вопрос о мере говорения, необходимой для осознания содержания переживания. Говорение, как я уже пыталась сказать, бывает наполнено пустыми словами, и их употребление закрепляет фантомизацию сознания. Это не создает новых качеств в психической реальности, а может привести к появлению фиксированных, навязчивых форм переживаний.

Говорение обладает инерцией, которая связана с его ориентацией во времени. Можно проделать простой эксперимент - попросить говорящего человека точно воспроизвести свою последнюю фразу - многим людям, особенно если они не контролировали специально свою речь, эта задача покажется невыполнимой. Это проявляется инерция сознания - одна из его важнейших характеристик, позволяющая сохранять границы психической реальности от разнонаправленных воздействий.

Для регулирования психологом процесса говорения другого человека в ситуации консультирования можно использовать закономерности, определяющие возможности воздействия. Известно, что объем информации, которую человек способен воспринять одновременно, равен 7 ± 2 единицы. Это значит, что из всего, что вы скажете другому человеку, он запомнит и сумеет переработать очень немного. Выбор качества информации за каждым конкретным человеком, но недаром на всех психологических семинарах учат формулировать резюме. Как известно, лучше всего запоминается информация, предъявленная в начале общения и в конце. Существуют ограничения на время проведения ассоциативного эксперимента в любом его варианте (2-5 мин). Этого времени достаточно для актуализации главных семантических связей, определяющих глубину переживания, поэтому всем психологам известна информативность первых минут сообщения человеком информации, потом возникает ситуация профессиональной работы психолога, которую он строит как интервью, ориентированное на информацию, полученную в первые 5 минут общения с другим человеком.

Это общие положения, которые каждый психолог конкретизирует в зависимости от задач, решаемых им вместе с другим человеком.

Итак, воздействие психолога - это проблема, которую можно обсуждать бесконечно, анализируя специфику каждой минуты профессионального общения как особой работы - борьбы за понимание человеком самого себя с помощью другого человека. Психолог должен в этой борьбе победить - он (по долгу профессии) переживает свою победу как изменение в другом человеке, не в структуре его психической реальности, пусть временное (на консультации), но изменение. Как бывает тяжело, когда этого не происходит, когда не сумеешь "победить" косность чужого сознания, когда очевидная для тебя необходимость изменения так и останется не пережитой другим человеком. Такое тоже бывает...

Глава 6

Я-ТЕМА ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО КОНСУЛЬТИРОВАНИЯ

Я не Я.

Это кто-то иной,

с кем иду и кого я не вижу

и порой почти различаю,

а порой совсем забываю.

Кто смолкает, когда суесловлю,

кто прощает, когда ненавижу,

кто ступает, когда оступаюсь,

и кто устоит, когда я упаду.

X. Р. Хименес

§ 1. ЧТО ТАКОЕ Я?

Этот вопрос легче задать, чем на него ответить. Я выбираю такую стратегию ответа: буду пытаться анализировать все проявления Я, с какими приходилось и приходится сталкиваться в ситуациях психологического консультирования, используя представление о Я как особом качестве психической реальности, которое отражает ее природные начала, то, что Л. С. Выготский называл натуральными психическими функциями. На меня огромное впечатление произвела книга Рональда У. Лейнга "Разделенное Я", в которой он пишет об экзистенциально-феноменологических основаниях науки о личностях. Мне только что "досталось" на защите докторской диссертации за попытку такого подхода, поэтому я с особой благодарностью к автору читала о воплощенном и невоплощенном Я, о системе ложного Я, узнавая свои случаи из практики, когда пыталась говорить с людьми о качествах их Я и возможности воздействия (самовоздействия на эти качества).

Я уже пыталась описывать качества Я, которые могут быть актуальны для понимания того, что происходит в профессиональной деятельности психолога во время консультирования. Это такие качества Я, как структурированность (требующая усилий), закрытость, избирательная проницаемость, развертывание во времени, необходимость обозначения - проявления для себя и для других.

Эти качества позволяют "узнавать" существование Я в таких его проявлениях активности человека, как бесконечность (в том ее культурно-историческом понимании, которое связано с возможностью воплощения психического в знаке), спонтанность (признак живого), индивидуальность (природная обусловленность индивида), самообоснованность (внутренний диалог, знаковая опосредованность отношения Я и не-Я), интегральность (возможность сохранения качеств в пространстве и во времени). Наличие этих признаков Я можно услышать в рефлексивных речевых формулах, отражающих динамику жизни Я. Эти формулы осваиваются человеком в онтогенезе и используются на протяжении жизни как знаковая форма выражения динамических характеристик психического.

Известно, что освоение речевых рефлексивных формул происходит в общении, в диалоге с другим человеком, где рефлексивные формулы выполняют роль средств, фиксирующих психическое как предмет общения. Так, бесконечность Я воплощается, к примеру, в таких рефлексивных формулах: "Вечно ты...", "С тобой никогда нельзя...", "Ты все время", "Ты нисколько не меняешься", "Как был, так и остался..." и т.д. Мне кажется, что все использования категорий времени в оценке (фиксации) качеств Я человека вводят в его переживания понятие (или представление) о бесконечности как возможности сохранения качеств в пространстве и во времени, недаром идеи вечной памяти, иных видов жизни, возможностей инкарнации, бессмертия и другие оказываются всегда актуальными в тот или иной период жизни человека.

Спонтанность Я проявляется во многих рефлексивных формулах. Я приведу только эти: "Брат-то мой, да ум-то свой", "Горбатого только могила исправит", "Сколько волка не корми, он все в лес смотрит".

Индивидуальность Я, его автономность и относительная независимость могут быть прочитаны в следующих рефлексивных высказываниях: "Чужая душа - потемки", "За чужую душу одна сваха божится", "Чтобы человека узнать, надо с ним пуд соли съесть" и т. д.

Самообоснованность - ее можно обнаружить уже у трехлеток в их знаменитом "Я сам", взрослый человек прибегает к другим рефлексивным формулам: "Я сам за себя отвечаю", "Это мое мнение", "Имею право на ошибку", "Это - моя жизнь, что хочу, то с ней и делаю", "Не лезьте мне в душу" и т. д.

Итегральность может быть выделена как в индивидуальных рефлексивных формулах, так и в житейских, бытовых обобщениях: "Это не моя проблема", "Я никогда себе не позволю...", "Я знаю свои возможности", "Это мне не свойственно" и т. п. или "Красота приглядится, а ум вперед пригодится", "По бороде Авраам, а по делам Хам", "Не глаза видят, а человек; не ухо слышит, а душа" и т. д.

Все эти качества Я человек проявляет в ситуации психологического консультирования, когда он вступает во взаимодействие с психологом, строит свои высказывания о свойствах собственной психической реальности, о логике своей индивидуальной жизни. В текстах человека качества его Я прочитываются как требующая усилий структурированность текста, как готовность или отсутствие таковой принимать воздействие другого человека (закрытость и избирательная проницаемость), возможность строить текст во времени через обозначение в нем своего Я.

Психолог может ориентироваться в качествах Я через анализ текста, в котором оно представлено как основание построения текста. Это возможно благодаря тому, что в тексте, который строит человек, нет ничего случайного, за каждым проявлением текста лежат глубинные и универсальные проявления, которые, по мнению многих психологов, носят мифологический характер. Кроме того, как я уже неоднократно говорила, значение каждого элемента текста определяется контекстом его употребления. Текст не только описывает мир, он вступает с ним в сложные отношения, которые дают основания многим исследователям говорить о возможности создания текстом различных миров. Текст, который произносит (или пишет) человек, - это всегда диалог, возможный благодаря использованию бытового языка (еще говорят, естественного языка).

Таким образом, Я всегда есть в тексте, который строит человек, текст всегда присутствует во время психологического консультирования. Необходимость слушания и анализа текста - профессиональная работа психолога.

Я представлено в тексте в виде Я-высказываний, анализ которых позволяет говорить о качествах Я и особенностях их функционирования в психической реальности.

Я человека проявляется в тексте благодаря процессу идентификации. Именно этот процесс реализует важнейший признак живой системы - наличие в ней обратной связи, возможности самоизменения. Идентификация может быть ориентирована на разные предметы или их свойства с целью установления подобия, сходства с кем-то или чем-то чуждым, чужим психической реальности, но идентификация может (и должна) быть с самим собой, со своим Я, изменяющимся и неизменным в пространстве и во времени.

В процессе консультирования всегда важно выявить содержание процесса идентификации. Частым оказывается факт, что человек идентифицируется с предметами или их качествами, но не выделяет как предмет идентификации свое Я. Приведу несколько примеров из текстов клиентов:"Я стараюсь о себе не думать, что думать -старость идет и все", "Когда заболел, то болезнь заставила о себе думать", "Наверно, я похож на всех, но мне большего и не надо", "Я человек маленький, не могу влиять на жизнь", "Случайности определяют жизнь - надо только не пропустить их", "Всегда хотел быть машинистом, казалось, что он самый главный человек на свете", "Я не из тех, кто сидит сложа руки, я всегда найду себе дело", "Для меня моя работа - главное в жизни" и т. п.

Возможность идентифицироваться с любыми предметами и их свойствами создает предпосылки для появления особого качества Я - Я-воображаемого. Его появление связано в онтогенезе с освоением социальных ролей, норм и правил, которые существуют как идеальные образования, определяющие активность человека: "Я, как папа или как мама", "Я учительница", "Я врач" или "Я фотомодель" и т. п. - это воспроизведение в своем индивидуализированном варианте обобщенной доступными для ребенка способами психической реальности как особого предмета.

Я-воображаемое выполняет важнейшую функцию ориентации в свойствах психической реальности, ориентацию на эти свойства как особые, требующие специфических усилий по их овладению. Одним из таких специфических усилий и становится усилие по выделению своего Я как качества, с которым что-то происходит, которое существует и может быть выявлено в данном случае в виде уподобления его поведению других людей. Выполнение действия уподобления - "Я, как..." - требует от человека усилий по осуществлению внутреннего диалога, в котором уже фиксируется наличие Я как особого образования, определяется его дистанция по отношению к другим предметам, осуществляется сравнение и обобщение качеств Я и других предметов.

Я-воображаемое организует психологическое пространство, определяет отношение к предметам, степень их близости к Я, степень их соответствия Я. Когда человек в ситуации консультирования говорит о себе: "Я, как загнанная лошадь...", то это не только метафора и не столько метафора - это реальность процесса идентификации, который создает психологическое пространство и регулирует в нем напряжение, связанное с содержанием психологической дистанции с идентифицируемым предметом.

Я-воображаемое всегда результат собственных усилий человека по организации психологического пространства. Это динамическое образование, которое позволяет человеку регулировать напряжение, связанное с проявлением Я-усилий. Когда женщина говорит, что она "как всякая нормальная женщина, заботится о счастье своих детей", то это свидетельствует о направлении ее усилий и характере идентификации в Я-воображаемом, показывает содержание ее психологического пространства. Если Я-воображаемое демонстрирует следующим образом: "Я не могу себя предоставить вне работы, я боюсь пенсии", то, естественно, содержание психологического пространства этого человека организовано иначе и Я-усилия вызваны свойствами совсем других предметов.

Мне представляется важным выделение в структуре Я этого качества - способности идентифицироваться с любыми предметами, что приводит к структурированию психологического пространства, придает ему относительную целостность, свойственную предметам, с которыми человек идентифицируется. В этом смысле, если человек затрудняется с проявлением качеств Я-воображаемого, если это для него вообще оказывается невозможным, то есть основания думать, что для него нерешенной оказывается психологическая задача выделения и фиксации своего Я как основания активности. Выглядит это так: "Я ничего не могу, у меня нет сил жить", "Я чувствую себя мертвым", "Все, что происходит, меня не задевает" и т. п. Переживание своей силы - это и есть переживание наличия Я, потенциальная возможность осуществления идентификации.

Итак, хотелось бы обратить внимание читателя на то, что Я -это структурное образование (за счет этого оно обладает устойчивостью).

Структура Я дает о себе знать в разных функциях, одной из которых является регулирование психологического пространства, осуществляемое Я-воображаемым.

Человек может рефлексировать существование в себе этой функции Я и воздействовать на нее за счет переориентации внутреннего диалога и изменения средств идентификации: "Я, как..." и вполне возможно, что "мокрая курица" станет "царевной-лебедем", а "просто неудачница" превратится в "Ассоль". Но для переориентации нужны силы - те силы Я, которые бывают исчерпаны болью, приведшие человека к психологу. Здесь и начинается работа по проявлению свойства Я создавать и задавать напряжение в психологическом пространстве. Можно сказать, что Я-воображаемое создает топологию психологического пространства, изменения в которой возможны за счет Я-усилий человека.

Как бы мне сейчас хотелось написать о том, где и как человек может получить силы для осуществления воздействия на собственное психологическое пространство, но это всем известно - силы дают вера, надежда, любовь и мудрость, силы дают любовь и труд. Силы дает встреча с человеком, который несет в себе веру, надежду...

Я человека структурно устроено так, что оно может выполнять еще одну функцию - ориентироваться на идеальные объекты, создаваемые сознанием, в этом случае можно говорить о Я-идеальном. Идеальные объекты (о них речь шла в первых главах) создают теоретический мир, жизненную философию как обоснование активности. Это то содержание психической реальности, которое человек проявляет, обосновывая свою активность: "Я как... потому что". В этом "потому что" и проявляется жизненная философия - те идеальные объекты, которые используются в процессе идентификации как обоснование для выбора предмета идентификации. Степень осознания этих идеальных объектов может быть различной, но их наличие в психической реальности необходимо для сохранения целостности Я. Они выполняют ту функцию онтологической защищенности, которая необходима для функционирования Я как целостности. Какие это идеальные объекты? Это идея человека и идея смысла его жизни, идея здоровья и смерти, любви и Бога, идея наказания, греха и добродетели... Их много, этих идеальных объектов, которые на разных этапах жизни человека способствуют целостному функционированию его Я. Одной из таких идей может быть и идея своего Я. Многие психологи выделяют Я-идеальное как желаемые для человека качества его Я, но мне думается, что понятие идеального Я можно использовать шире - для обозначения ориентации на идеальные объекты вообще, одним из которых и может быть Я как объект.

Жизненную необходимость ориентации на идеальные объекты, которая осуществляет Я человека, доказывают факты психологического консультирования, когда объяснение, казалось бы, очевидных явлений - понят "возраст", "норма психического развития", "социальная роль отца или матери", "социальное ожидание" и т. п., которые сами по себе являются идеальными объектами, с помощью понятий науки создает у людей переживания, связанные с необходимостью переориентации своих Я-усилий по осуществлению целостности психической реальности.

Идеальные объекты, которые транслируются с помощью Я-усилий человека, выполняют важнейшую функцию обоснования целостности психической реальности для самого Я, они регулируют проницаемость Я для возможных воздействий на его содержание, являются своего рода гарантией осуществимости всех форм психологической защиты, тогда мир не представляется страшным, раздробленным, пугающе непредсказуемым - он приобретает завершенность в виде идеи, обобщения - идеального объекта, создающего ощутимые границы Я и возможность воздействия на них. Можно привести множество фактов, полученных во время консультирования и наблюдения за людьми, когда отсутствие или потеря идеального объекта делали человека беспомощным и беззащитным перед воздействием (часто манипулированием) другого человека, обладающего такой целостностью. Так выглядят женщины, переживающие измену мужа после многих лет супружеской жизни (исчезла целостность, идея "Я - жена, потому что..."), так выглядит школьный отличник, получивший на вступительных экзаменах в вуз неудовлетворительную оценку ("Я могу, потому что..." - эта целостность исчезла), так выглядит мать, встретившаяся с обманом горячо любимого сына (нет больше целостности, идеи, идеального объекта - "мой сын", надо выстраивать другой) и т. д.

Воздействие на таких людей оказывается очень сильным, если им предлагается универсальный идеальный объект для обоснования целостности их переживаний, для структурирования психической реальности как проявления их Я-усилий. Такие люди часто оказываются под влиянием различных учений религиозного или мистического толка, которые предлагают завершенные целостные объекты, обосновывающие любую активность человека, позволяющие снять напряжение, возникшее при потере целостности, потере идеального объекта.

Важным представляется и обсуждение такой функции Я, как идентификация со своими собственными качествами, это то свойство Я, которое описывают как Я-реальное, как Я-актуальное или просто Я. Практически все авторы, пишущие или писавшие о Я, выделяют его неоднородность, динамичность, пространственно-временное постоянство и относительность.

Возможность идентификации Я со своими собственными качествами основывается на тех свойствах психической реальности, которые в сознании человека представлены как возможность движения в разных временах своей жизни. Можно сказать, что идентификация человека со своим Я - это ситуация, когда все времена его жизни осуществляются в одной точке психологического пространства. Это очень сильная по напряжению ситуация. Она требует Я-усилий и не может осуществляться в каждый момент времени.

Переживание собственной идентичности (Я есть Я) не в виде использования этой формулы как пустого слова, а содержательно является событием в психической жизни человека, так как это переживание рождает и фиксирует новые качества психической реальности, которые структурируют Я в его целостности. Наблюдатель может зафиксировать возникновение этого переживания как актуализацию гордости человека, появление самодостаточности, аутентичности как повышение самоуважения и уровня притязаний, как возникновение пиковых переживаний и т. д. Сам человек может с определенностью зафиксировать момент, когда он "почувствовал, что стал другим", "что теперь все будет по-другому", "произошло важное - я поверил в себя", "у меня появились новые силы", "я понял, что могу" и т. д.

Психологи много и обоснованно пишут о том, что нет смысла при воспитании ребенка сравнивать его с другими детьми, его надо сравнивать с самим собой, показывать ему реальную динамику его жизни, возможность самому регулировать свои усилия по ее осуществлению. Это проявление в педагогической позиции ценности процесса идентификации, ориентированного на идентификацию Я с Я.

Сущность и необходимость этого процесса состоят в том, что при осуществлении этого процесса человек удерживает как целостность свое Я и может в полной мере пережить наличие его как проявление силы жизни - его индивидуальной жизни, которая дана ему как дар, которым надо уметь распорядиться самому. Мне кажется, что именно в этих ситуациях идентичности Я с Я актуализируется идея Создателя, Творца, возникают экзистенциальные переживания благоговения перед жизнью.

Когда встречаешься с людьми в ситуации психологического консультирования, то видишь, что для них возможность переживания идентичности собственного Я (Я-Я) осложнена тем, что очень жестко выражена гетерогенность психической реальности; можно сказать, что разные проявления соотносительно независимы друг от друга. Людьми это переживается как отсутствие возможности "что-то с собой делать", "понимаю, что нельзя, а все равно делаю", - это то несоответствие чувств, мыслей, желаний и возможностей человека, которое побуждает психологов говорить о диссоциированной личности.

Вне ситуаций острой боли гетерогенность психической реальности переживается как ее изменчивость, как актуальное напряжение, которое преодолевается ее структурированием в каждый момент времени в разных формах активности. Человек ищет и находит необходимый для осуществления жизни баланс между разнокачественными сторонами психической реальности. Различные качества психической реальности могут быть объединены в группы, отличающиеся функциями или назначением, эти группы можно назвать модальностями психической реальности: Я; - не-Я; "Я хочу - Я не хочу", "Я могу - Я не могу", "Я думаю - Я не думаю", "Я чувствую - Я не чувствую" и соответственно "Не-Я хочу" - "Не-Я не хочу", "Не-Я могу" - "Не-Я не могу", "Не-Я думаю", - "Не-Я не думаю", "Не-Я чувствую - Не-Я не чувствую".

Гетерогенность психической реальности давно описывается в психологии в понятии функций (ощущение, восприятие, память, мышление, воображение и т.д.). Введение понятия модальности психической реальности позволяет фиксировать обусловленность качеств психического наличием Я и его проявленностью в той или иной сфере психического.

Сколько раз приходилось слышать от людей, что они не могут, не умеют делать с собой то, что хотят ("Словно кто-то за меня решает", "Я не хочу, а делаю", "Меня словно там не было - ничего не помню, ничего объяснить не могу" и т. п.).

Идентичность Я с Я осуществляется в какой-то одной модальности - это одна из причин боли, которая вызвана воздействием другого человека или человека на самого себя. При этом психическая реальность лишается важнейших качеств динамики, что дает основания описывать существование простой психической жизни, одномерного человека, человека без психики и т. д. Такой человек, осуществивший или осуществляющий идентичность только по одной модальности, становится потенциально тем частичным человеком, который может действовать только в ограниченном пространстве жизни.

Наиболее частый вид боли, с которым мне приходилось сталкиваться у женщин в ситуации консультирования, выражается в идентификации по модальности "Я хочу - Я не хочу" ("Я хочу, чтобы все было хорошо", "Хочу, чтобы все было как у людей", "Хочешь, чтобы учился, чтобы вел себя по-человечески" и т. п.). Все эти "хочу - не хочу" оказываются непродуктивными и приносят боль неосуществимого желания, несостоявшейся надежды. Я такого человека теряет необходимую для адекватного функционирования' психики степень свободы, вариантности, относительности, гибкости в осуществлении обратной связи. По своей природе оно слишком полифункционально, чтобы воплотиться только в одном измерении психической реальности. Я-усилия в этом случае тратятся на удержание этого измерения, этого качества психического, что делает структуру психической реальности жесткой, вызывающей боль при воздействии на нее.

Мне представляется целесообразным обсуждать существование не только пространственно-временных характеристик психической реальности, структурированных знаками, но и наличие особого пространства проявления Я - не-Я, которое структурируется Я-усилиями и переживается как напряжение, способное (при осуществлении жизни в соответствии с ее назначением) реализоваться в создание Я-знаков разного типа. Эти знаки будут раскрывать разные функции Я в большей или меньшей степени и регулировать напряжение Я как данности психической жизни.

Боль человека, для которого его Я оказывается вытесненным из необходимого ему для существования пространства, - это боль того, кто не чувствует себя существующим среди других людей ("Меня они в грош не ставят, я для них только прислуга", "Стыдно сказать, но я теряюсь среди людей - всегда кажется, что я всем мешаю..." и т. п.).

Вытеснение Я из необходимого для его существования пространства может происходить по-разному, но всегда это связано с воздействием других людей и возможностью идентификации с самим собой.

Можно с уверенностью утверждать, что Я человека лишается необходимого ему пространства, если преобладает функция Я-воображаемого и все психологическое пространство, в том числе и пространство Я, заполняется продуктами идентификации ("Я как..."), которые мало координируют или совсем не координируют между собой. О таких людях обычно говорят, что у них ветер в голове, семь пятниц на неделе, что они каждый день начинают жизнь заново и т. п.

При таком варианте "бесконечной идентификации" у человека нет других возможностей удержать данность своего Я, кроме линейного, однонаправленного, реагирующего типа организации активности.

Я человека не находит необходимого для его функционирования пространства и при выраженности функции Я-идеального, т. е. в тех типах активности, когда человек, как говорят, захвачен идеей. Идея, идеальное образование как предмет обладают естественной для каждого момента ее существования завершенностью, что делает психологическое пространство человека жестко ограниченным. "Захваченный идеей" человек, как известно, "дальше своего носа не видит".

Его Я лишено пространства, необходимого для адекватного функционирования, когда приходится расставаться с идеей, человек переживает чувство пустоты; опустошенность - основная характеристика переживания у человека, столкнувшегося с нереализованными качествами своего Я, которые были подавлены организующим типом активности (я бы сказала, что "сверхорганизующим", ведь известно, что идее можно подчинить не только свою жизнь, но и жизнь многих других людей и их может быть не один миллион).

Вопросы о том, как и почему начинает сужаться пространство, необходимое для функционирования Я, как оформляется и становится преобладающей какая-то форма идентификации - это вопросы, которые можно обсуждать в любом психологическом ключе, в любой научной парадигме, и мы получим столько вопросов, сколько будет вариантов подходов.

Я-реальное обладает необходимым ему пространством, которое заполняется Я-усилиями человека по обеспечению идентификации с самим собой, с собственным Я и не-Я. Осуществление этой идентификации и является той формой жизни, где человек есть. Редкая форма, практически мало представленная в консультировании, хотя в жизни мне приходилось встречаться с людьми, которые хотят и умеют жить, любят людей и жизнь, любят труд и Бога. О них будет разговор (короткий) в следующей главе.

Карл Роджерс подробно описал пути организации активности Я, которые приводят человека к жизнеутверждающим переживаниям1. Я хотела бы привести их здесь для того, чтобы через опыт К. Роджерса показать то, что наблюдается и в практике консультирования - возможность реоганизации психологического пространства за счет Я-усилий человека.

К. Роджерс описывает эти пути как движение "от" или движение "к", как движение, которое реализует главную жизнеутверждающую цель - быть тем, кто ты действительно есть.

Вот эти пути:

"Прочь от фасадов" - человек испытывает страх перед своим Я и стремится уйти от него, в этом движении он определяет факт существования Я как того, что есть, что существует.

"Прочь от "должен"" - это движение в психологическом пространстве, которое связано с изменением средств и способов идентификации.

Человек стремится к изменению содержания переживаний собственного Я.

"Прочь от соответствия ожиданиям" - это движение предполагает осознание тех идей, которые транслируются в группе как идеи человека, движущийся прочь от них человек обретает Я как основание индивидуальности.

"Прочь от угождения другим" - это движение, связанное с освобождением от ложных форм идентификации, основанных на соответствии другому человеку. Обретение новых переживаний в понимающих, а не субординационных отношениях.

"К управлению своей жизнью и поведением" - это движение к автономности и независимости, осознание собственных целей как существующих и реализуемых на основе Я-усилий, переживаемых как собственная ответственность за свою жизнь в осуществлении всех видов активности, где надо делать выбор.

"Движение к процессу" - суть его в том, что у человека исчезает стремление к завершенности и конечному состоянию, это постоянное стремление к обновлению жизни, к ее преобразованию и движению в этом преобразовании.

"К сложности бытия" - исчезновение страха перед неоднозначностью собственных чувств и мыслей, принятие сложности как относительности, возможность воспринимать сложность как данность жизни. Ориентация в этой сложности с опорой на свое Я.

"К принятию других" - суть состоит в том, что движение во внутреннем психологическом пространстве приводит к движению и в пространстве отношений с другими людьми - человек становится способным к восприятию и принятию других людей такими, какие они есть.

"К вере в свое Я" - доверие к процессу, движению, которое происходит во внутреннем плане человека. Процитирую К. Роджерса: "Неоднократно я наблюдал, как мои клиенты, простые люди, становились более значительными и творческими в своей деятельности по мере того, как они все больше верили в процессы, происходящие внутри них, и осмеливались чувствовать свои собственные чувства, жить ценностями, которые они открыли в себе, а также выражать себя своим собственным, уникальным образом"1.

Обсуждение проблем функционирования Я в психической реальности человека с неизбежностью приводит к идее его автономности в структуре психического. Это автономность динамического образования, которое для своего существования нуждается в организованном пространстве и времени - на это направлены Я- усилия человека. Можно, думаю, сказать, что если психическая жизнь осуществляется в реальном физическом и географическом времени, во времени социальном, то жизнь Я осуществляется в том времени, которое называют психологическим. Это время, в котором происходит проявление и развертывание качеств Я в пространстве, необходимом для его функционирования, это пространство обеспечивается процессом идентификации Я с Я, дифференциации Я и не-Я во внутреннем диалоге, создающем границы как пространства Я, так и пространства психологической реальности.

Мне хотелось бы подчеркнуть мысль о том, что любое пространство существует только за счет усилий по его организации, пространство существования Я задается Я-усилиями, психологическое пространство существует за счет устойчивости знаков, его структурирующих.

Наличие движения в этих пространствах в той или иной форме описывается всеми психологами, изучавшими или наблюдавшими изменения в качестве активности человека. Хочу в связи с этим сослаться на работу Р. У. Лейнга, которую уже упоминала, - он говорит в ней о воплощенном и невоплощенном Я. Это не только метафоры - это описание динамики психической жизни, которая может протекать в разных пространствах.

Воплощенная личность имеет совершенно другие отношения со своим телом, чем невоплощенная. Пространство тела воплощенной личности воспринимается человеком как основа его переживаний, основа его опыта жизни, это создает тот тип переживаний, когда все главные экзистенциальные переживания непрерывны во времени. Тело и Я воплощенной личности - это пространства, которые не противоречат друг другу, а находятся в отношениях, позволяющих человеку иметь отправную точку, как считает Р. У. Лейнг, для интеграции.

Невоплощенная личность, невоплощенное Я, связано с переживаниями относительной независимости Я и тела. Для меня важно в этой характеристике Я, что оно может существовать в собственном пространстве, которое организовано системой идей, имеющих индивидуально-знаковый характер. Р. У. Лейнг пишет, что "вместо того, чтобы быть центром своего истинного Я, тело ощущается как центр ложного Я, на которое отделенное, бестелесное "внутреннее", "истинное" Я смотрит с нежностью, удивлением или, в зависимости от ситуации, с ненавистью"1.