Законами от 7 сентября 1995 г. в статью 57 Закона “О выборах депутатов Верховного Совета Республики Беларусь” и статью 54 Закона “О выборах депутатов местных Советов депутатов Республики Беларусь”, регламентирующие порядок проведения повторных выборов, были внесены изменения, касающиеся признания выборов состоявшимися. В Законах о выборах в прежней редакции было указано, что повторные выборы считаются состоявшимися, если в них приняло участие более 50 процентов от общего количества избирателей, внесенных в списки. Законами от 7 сентября 1995 г. цифра “50 процентов” заменена на “25 процентов”.

Обсудив вопрос о конституционности указанных законов в части признания повторных выборов состоявшимися, если в них приняло участие более 25 процентов от общего количества избирателей, внесенных в списки избирателей, Конституционный Суд пришел к выводу, что эти нормы не противоречат Конституции.

Конституционный Суд, в частности, отметил, что, поскольку повторные выборы представляют собой самостоятельный этап в избирательном процессе по формированию представительных органов власти, Верховный Совет был вправе изменить условия их проведения, обеспечив при этом равные основания для кандидатов в депутаты.

Конституционный Суд признал законы от 7 сентября 1995 г. “О внесении изменений и дополнений в Закон Республики Беларусь “О выборах депутатов Верховного Совета Республики Беларусь” и “О внесении изменений и дополнений в Закон Республики Беларусь “О выборах депутатов местных Советов депутатов Республики Беларусь” не противоречащими Конституции.

После принятого Конституционным Судом Заключения и в Верховном Совете, и в печати развернулась острая его критика. Буквально через три недели, 22 ноября 1995 г., Конституционный Суд принимает новое решение “О толковании Заключения Конституционного Суда Республики Беларусь от 30 октября 1995 года “О соответствии Конституции законов от 7 сентября 1995 года “О внесении изменений и дополнений в Закон Республики Беларусь “О выборах депутатов Верховного Совета Республики Беларусь” и “О внесении изменений и дополнений в Закон Республики Беларусь “О выборах депутатов местных Советов депутатов Республики Беларусь”.

Конституционный Суд разъяснил, что вывод о конституционности этих законов, сделанный в Заключении, касается существа внесенных в законы о выборах изменений безотносительно к уже начавшемуся процессу формирования Верховного Совета 13-го созыва и местных Советов депутатов очередных созывов, поскольку рассматриваемые законы носят бессрочный характер.

По мнению Конституционного Суда, объявив проведение выборов Верховного Совета 13-го созыва и местных Советов в порядке и на условиях, предусмотренных законами о выборах, действовавшими до внесения в них изменений и дополнений законами от 7 сентября 1995 г., Верховный Совет двенадцатого созыва тем самым в соответствии со статьей 7 Конституции связал себя правом, взял на себя обязанность провести избирательный процесс по формированию представительных органов власти по правилам, известным участникам этого процесса до его начала.

В связи с изложенным Конституционный Суд пришел к выводу, что изменения в законы “О выборах депутатов Верховного Совета Республики Беларусь” и “О выборах депутатов местных Советов депутатов Республики Беларусь”, принятые Верховным Советом Республики Беларусь 7 сентября 1995 г., не могут распространяться на повторные выборы депутатов Верховного Совета Республики Беларусь 13-го созыва и местных Советов депутатов Республики Беларусь очередного созыва до избрания их в правомочном составе.

Конечно, вряд ли серьезно следует воспринимать доводы Конституционного Суда о том, что, рассматривая 30 октября 1995 г. дело, Конституционный Суд оценивал конституционность законов лишь с точки зрения возможности применения их положений во время каких-то отдаленных (будущих) выборов, а не тех, которые были ближайшими и должны были проводиться в ноябре 1995 г. Именно с целью разрешения спора, складывавшегося на тот момент, Конституционный Суд постарался оперативно рассмотреть дело, и именно с этой целью предложение было внесено в Конституционный Суд Республики Беларусь.

Внимательный анализ двух решений позволяет сделать вывод, что второе решение было пересмотром первого. При этом следует подчеркнуть, что заключение должно пересматриваться таким же по юридической силе актом Конституционного Суда - заключением, а не “решением”.

Вторым решением о пересмотре ранее принятого (4 ноября 1996 г.) Заключения Конституционного Суда было дело о проверке конституционности постановления Верховного Совета от 6 сентября 1996 г. “О проведении республиканского референдума в Республике Беларусь и мерах по его проведению”. Конституционный Суд пересмотрел его 15 апреля 1997 г.

Что побудило Суд пересмотреть Заключение от 4 ноября 1996 г. и какие для этого правовые основания?

Согласно статье 42 закона о Конституционном Суде Республики Беларусь решение Суда должно быть пересмотрено им по собственной инициативе в случаях, если открылись новые обстоятельства, неизвестные на момент принятия решения и которые могут существенно повлиять на его сущность, изменилась конституционная норма, на основании которой принято решение.

Таким образом, названная статья закона определяет, что только Суд вправе решить вопрос о пересмотре своего заключения. В этом проявляется и окончательность решения, которое невозможно обжаловать или опротестовать. Если же допущена ошибка, то Суд не только может, но и должен по своей инициативе ее исправить.

Это вполне нормально. Мы видим, что очень часто изменяются (пересматриваются) законы, указы, иные акты самими же органами, их принявшими. Высшие судебные инстанции, например Пленумы, также нередко возвращаются к своим решениям и их пересматривают. Органы конституционного контроля здесь не исключение. За рубежом судебные инстанции, осуществляющие конституционный контроль, также принимают решения, которые расходятся с ранее принятыми решениями, т.е. по существу пересматривают их, формируя новые правовые отношения. Достаточно в этой связи проанализировать практику Верховного Суда США. Напомню, что ранее в практике Конституционного Суда Беларуси были случаи, когда он “дезавуировал” ранее принятые решения.

При возбуждении производства по делу о пересмотре Заключения от 4 ноября 1996 г. учитывались многие обстоятельства и, в частности, неисследование практики назначения майского (1995 г.) референдума. Именно в принятом тогда Верховным Советом постановлении от 13 апреля 1995 г. по данному вопросу адекватно отражены нормы ряда статей Конституции (74, 149 и др.). При вынесении Судом 4 ноября 1996 г. Заключения это следовало учитывать.

Читателю предлагаю еще раз внимательно изучить Заключение от 4 ноября 1996 г. При вдумчивом его прочтении можно увидеть, что оно носит противоречивый характер, многие положения не соответствуют реалиям, носят явно избирательный, а порой просто надуманный характер. Резолютивная часть не вытекает из приведенных в мотивировочной части доводов. Это равносильно тому, как если бы суд общей юрисдикции в мотивировочной части приводил доказательства хищения, а осудил за хулиганство. Заключение от 4 ноября 1996 г. грешит явными “натяжками”. На все это обращено внимание Судом при вынесении им решения 15 апреля 1997 г.

Одним из наиболее острых при проведении в ноябре 1996 г. референдума был вопрос о том, кто определяет его вид.

Для тех, кто желает разобраться в этом вопросе, подчеркну, что статья 74 Конституции от 15 марта 1994 г. вовсе не случайно состояла из трех частей. Такая конструкция и редакция статьи 74 были сделаны разработчиками проекта Конституции умышленно, и они были так сформулированы после того, как Верховный Совет 12-го созыва отказал в назначении республиканского референдума, предложенного оппозицией БНФ, о досрочном прекращении полномочий Верховного Совета и проведении осенью 1992 года новых выборов. Тогда было собрано несколько сотен тысяч подписей граждан, однако народная инициатива в проведении референдума Парламентом не была поддержана.

Для того чтобы избежать подобных ситуаций, в проекте Конституции 1994 г. появилось положение о том, что если предложение о проведении референдума исходит от Президента, избираемого всем народом, или реализуется народная инициатива путем сбора необходимого числа подписей, то Верховный Совет в тридцатидневный срок обязан назначить только дату проведения референдума. Здесь нет ничего необычного, подобная практика существует и за рубежом, где, кстати, нередко президенты самостоятельно решают вопросы о проведении народных голосований.

В отличие от указанных субъектов инициатива в проведении референдума может исходить и от 70 и более депутатов. В этом случае большинство Верховного Совета могло поддержать такую инициативу, а могло и не согласиться с ней, ограничившись лишь рассмотрением данного вопроса.

Особо следует сказать о видах референдумов. Они могут классифицироваться по различным основаниям. Можно выделить общенациональные и местные, обязательные и факультативные, консультативные и решающие, петиционные, конституционные, статутные, законодательные, инициативные и другие. На это обращали внимание и эксперты по делу Широков А.Т. и Гавриленко Д.А.

Под обязательным референдумом за рубежом, кстати, понимают такой его вид, когда иным образом решение по определенному вопросу не может быть принято.

В преддверии ноябрьского референдума, а иногда и после него высказывались утверждения, что путем народного голосования можно вносить только отдельные изменения и дополнения в Конституцию, но нельзя обновлять (изменять) ее целиком.

Более вредного и бессмысленного утверждения, видимо, трудно придумать. Вред его состоял в том, что вместо размышлений о содержательной стороне спорили - это новая Конституция или нет. Рассудительными оказались зарубежные эксперты. Никто из них не высказался против вынесения вопроса о конституционных изменениях на референдум: они критиковали, и порой обоснованно, то, что предложили инициаторы проведения народного голосования.

Посвятив выяснению этого вопроса почти 99% времени, в конце концов и Конституционный Суд вынужден был признать, что в Конституции 1994 г. не содержатся критерии оценки объема и характера внесенных в нее изменений и дополнений, поэтому Верховный Совет вправе был вынести на референдум предложенные инициаторами проекты решений.

Статьи 83 и 149 Конституции от 15 марта 1994 г. позволяли изменять Конституцию двум субъектам: Верховному Совету и народу. За рубежом очень часто помимо парламента и народа правом изменения Конституции могут наделяться также и специально создаваемые для этих целей органы - конституционные ассамблеи.

Раздел VIII Конституции регламентировал порядок ее изменения. Кстати, в нем вообще не шла речь о необходимости принятия специального закона, определяющего процедуру изменений Конституции путем народного голосования, поскольку в ней решены практически все наиболее важные вопросы: кто может инициировать такой референдум, кто назначает дату и в какие сроки, когда не могут вноситься изменения, какое требуется число голосов и т.д. (ст.3, 37, 73, 74, 77, 78, 149 Конституции, а также ст.36 и др. Закона о народном голосовании (референдуме) в Республике Беларусь).

Ну, а если уж кто-то полагает, что все же нужен специальный закон, то его следовало принять в течение двух лет, т.е. до 30 марта 1996 г. Однако ни в одном из планов законопроектных работ, в том числе и по приведению текущего законодательства в соответствие с Конституцией, он не значился. Конституционная норма должна действовать напрямую и при отсутствии специального акта. Это аксиома права.

Особый интерес представляет анализ статьи 149 Конституции. В первой части говорится о конституционных преобразованиях, осуществляемых Верховным Советом. Во второй - о том, что изменения и дополнения Конституции могут быть проведены через референдум.

В юриспруденции, как и в точных науках, значение имеет даже запятая. Обращаю внимание читателей на то, что во второй части этой статьи речь идет не об изменениях и дополнениях, вносимых в Конституцию, а об изменении Конституции. То есть под изменениями понимается как ее частичное, так и полное обновление (изменение). Если обратиться к текстам прежних конституций 1937 (ст.122), 1978 (ст.172) годов, то там специально не оговаривалось, как принимается новая Конституция, а речь шла в целом об изменениях Конституции, и этими требованиями руководствовались при полном обновлении (изменении) Конституции. Стать на другой путь значит признать, что 15 марта 1994 г. Конституция принята с нарушениями.

Вообще удивительно, что нужно доказывать верховенство воли народа. Именно народ всегда выступал высшим арбитром в споре между властями. Об этом справедливо говорилось при подготовке к референдуму в 1992 году. Никто из разработчиков проекта Конституции 1994 года не имел цели ограничить власть народа в сфере конституционных преобразований. Во всяком случае этот вопрос на протяжении четырех лет работы в таком контексте ни разу не поднимался. К тому же вряд ли можно считать легитимной ту Конституцию, которая запрещает народу самому определять, по какому Основному Закону жить.

В пылу баталий перестали верить даже очевидным вещам. Второе предложение второй части статьи 149 Конституции от 15 марта 1994 г. гласит: “Решение об изменении и дополнении Конституции путем референдума считается принятым, если за него проголосовало большинство граждан, внесенных в списки”. Казалось бы яснее ясного: именно решение об изменении Конституции, а не “о рекомендации изменить Конституцию” “считается принятым”, а не “нуждается в утверждении”.

Вторая часть статьи 149 Конституции по существу не допускает проведения референдума, решение которого не является окончательным. Поэтому, уж если референдум об изменении Конституции назначен, то его решение является окончательным. Другого Конституция не допускает.

Отмечу, что конституции путем народного голосования принимались в переломные моменты во многих странах: Франции, России, Эстонии, Казахстане, Румынии, Таджикистане, Польше, восточных землях объединенной Германии. И никто после референдума не претендовал на роль редактора воли народа.

Я уже обращал внимание на противоречивый характер Заключения Конституционного Суда от 4 ноября 1996 г. Когда его читаешь, невольно возникает вопрос: можно ли так безответственно относиться к подготовке документа, всколыхнувшего не только Беларусь, но добрую часть Европы. Плоды этой правовой ошибки мы сейчас пожинаем.

Остановлюсь еще на одном моменте. Суд анализировал пункты 2.2, 2.5, 3 постановления Верховного Совета от 6 сентября 1996 г.

Пункт 2.2 сформулирован так: “Принять Конституцию Республики Беларусь 1994 года с изменениями и дополнениями (новая редакция Конституции Республики Беларусь), предложенными Президентом Республики Беларусь А.Г. Лукашенко”, а пункт 2.5 - “Принять Конституцию Республики Беларусь 1994 года с изменениями и дополнениями, предложенными депутатами фракций коммунистов и аграриев”.

Что же признает неконституционным в своем Заключении от 4 ноября 1996 г. Конституционный Суд? Он признает не соответствующим Конституции и законам пункт 3 постановления Верховного Совета от 6 сентября 1996 г. “в части вынесения проектов изменений и дополнений Конституции на обязательный референдум”. Однако в анализируемом постановлении речь шла о Конституции 1994 года с изменениями и дополнениями, предлагаемыми соответственно Президентом и фракциями депутатов, а не о проектах изменений и дополнений Конституции. Это, как говорят, две большие разницы. Юридический ляп Заключения Конституционного Суда от 4 ноября 1996 г. сразу обнаруживается при внимательном его прочтении. Признали неконституционным то, чего не было в постановлении от 6 сентября 1996 г. Но зато резонанс огромный: Суд “что-то запретил”...

В продолжение этого отмечу, что Суд в резолютивной части Заключения от 4 ноября 1996 г. указал на невозможность проведения обязательного референдума: из пункта 3 постановления Верховного Совета он выхватил лишь эту фразу. Однако он не перечеркнул проведение референдума, решение которого является окончательным и имеет обязательную силу. Референдумы, как отмечалось, могут быть различных видов, в том числе конституционные, факультативные, законодательные и т.д., и их решения - окончательные.

Интересным в этой связи является выступление заместителя Председателя Конституционного Суда 5 ноября 1996 г. на сессии Верховного Совета, который, по его словам, был уполномочен сделать некоторые заявления, адресованные Парламенту. Он сказал, что хотя Суд признал “неконституционным пункт 3 постановления Верховного Совета в части вынесения на обязательный референдум двух проектов, но мы вас не подталкиваем к тому, какой должен быть референдум - обязательный либо консультативный. Это решение должны принять вы и, наверное, с учетом мнения инициаторов”. Стенограмма Верховного Совета 13-го созыва от 5 ноября 1996 г. №24. Стр. 116.

Следуя этой логике, Верховный Совет попытался изложить пункт 3 постановления от 6 сентября 1996 г. в новой редакции. Однако принятые постановления не вступили в действие.

После вынесенного 4 ноября 1996 г. Конституционным Судом Заключения Верховный Совет Республики Беларусь на следующий день, т.е. 5 ноября 1996 г., принял постановление “О внесении изменения в постановление Верховного Совета Республики Беларусь “О проведении республиканского референдума в Республике Беларусь и мерах по его обеспечению”. Пункт 3 постановления был изложен в новой редакции. Было предусмотрено, что на обязательный референдум выносятся вопросы о Дне независимости и избрании руководителей местных органов власти непосредственно гражданами. Что касается редакций Конституции, предложенных как Президентом, так и депутатами, то вид референдума не был определен.

Более того, в постановлении Верховного Совета не была определена дата вступления его в силу. Согласно закону о Верховном Совете Республики Беларусь постановления Верховного Совета имеют обязательную силу с момента, определяемого Верховным Советом.

Видимо, увидев свою оплошность, Верховный Совет 6 ноября 1996 г. принимает очередное постановление по данному вопросу, которым принимает решение о введении в действие принятого 5 ноября 1996 г. постановления Верховного Совета с момента его принятия. Однако в свою очередь в постановлении от 6 ноября 1996 г. не указано, с какого момента вводится в действие уже само постановление от 6 ноября 1996 г. Таким образом, можно считать, что ни одно из названных постановлений Верховного Совета (от 5 и 6 ноября) не приобрело юридической силы.

Но самый главный вопрос: а могло ли вообще постановление Верховного Совета “О проведении республиканского референдума в Республике Беларусь и мерах по его обеспечению” быть предметом рассмотрения Конституционного Суда? Нет! Ни Конституция, ни закон не наделили Конституционный Суд правом конституционного контроля ненормативных актов.

Постановление от 6 сентября 1996 г. не носит нормативный характер, оно является правоприменительным актом, и это следует не только из названия акта - постановление, но и из анализа его содержания. Об этом убедительно сказал в своем заключении заведующий кафедрой теории и истории государства и права Академии управления Широков А.Т. - эксперт по делу. Данный акт был принят в форме постановления, а не закона, так как вопросы распорядительного, контрольного характера согласно статье 116 Временного регламента Верховного Совета принимаются в форме постановления. Совсем не случайно в статье 127 Конституции 1994 года среди нормативных актов не были указаны постановления Верховного Совета.

Нормативным актом считается письменный документ, принятый уполномоченным органом, направленный на установление, изменение или прекращение норм права. Очень важно иметь в виду, что нормативный акт адресуется широкому кругу лиц и не исчерпывается однократным применением, например, проведением только референдума 24 ноября 1996 г. В отличие от этого ненормативные акты адресуются конкретным лицам, они рассчитаны на однократное применение, например, на проведение конкретного референдума 24 ноября 1996 г. В постановлении не установлены новые правила поведения, а принимаются меры по исполнению закона, в котором эти правила зафиксированы.

Именно такой подход получил свое закрепление в рекомендательном законодательном акте “О нормативных правовых актах государств участников СНГ”, одобренном Межпарламентской Ассамблеей государств участников Содружества Независимых Государств еще 13 мая 1995 г. Названный документ был принят в целях упорядочения системы действующих в государствах участниках Содружества нормативных правовых актов, создания стандартов подготовки и оформления проектов и повышения культуры правотворчества. Этот документ вообще не фигурировал в деле, по которому 4 ноября 1996 г. вынесено Заключение. Согласно статье 2 рекомендательного акта под нормативным правовым актом понимается письменный официальный документ установленной формы, принятый правотворческим органом в пределах его компетенции и направленный на установление или отмену правовых норм, т.е. общеобязательных предписаний постоянного или временного характера, рассчитанных на многократное применение. Этим критериям постановление Верховного Совета от 6 сентября 1996 г. не отвечает, так как оно носит правоприменительный характер. На это, кстати, обращали внимание в своих письменных отзывах при рассмотрении дела 4 ноября 1996 г. Верховный Суд, Высший Хозяйственный Суд, Прокуратура, Министерство юстиции.

В отличие от зарубежных органов конституционного контроля Конституционный Суд Беларуси ни Конституцией, ни законом не наделен правом проверки конституционности проведения референдумов, выборов, разрешения споров о компетенции и т.п. Поэтому он не может разрешать подобного рода споры, так как и Суд связан требованиями Конституции. Хотя я не исключаю возможности наделения Суда в законодательном порядке таким правом.

В связи с тем, что Заключение Конституционного Суда от 4 ноября 1996 г. не было основано на Конституции, а постановление от 6 сентября 1996 г. не могло быть предметом рассмотрения, Конституционный Суд 15 апреля 1996 г. отменил ранее принятое Заключение, а производство по данному делу прекратил.

И в заключение еще две ремарки. Исходя из анализа развития конституционного процесса в конце 1996 года складывается впечатление, что его участники (стороны) практически повторяли ходы друг друга и каждый при этом не прочь был бы выиграть, а когда же народ сказал свое слово, проигравшая сторона вдруг стала упрекать другую, что та “неправильно ходила”. Видимо, более разумным был бы подход, в соответствии с которым предложения Президента, в том числе и о конституционных изменениях, внимательно изучались бы в Парламенте. Ведь на референдум Глава государства пошел после того, когда его инициативы были проигнорированы в Парламенте. В результате отказ пойти на небольшие уступки привел к существенным правовым корректировкам.

Сейчас, как представляется, разумным было бы стремление содействовать формированию конституционной практики, становлению правовой системы Беларуси, которая бы отвечала высоким международным стандартам.

Раздел II. Деятельность Конституционного Суда Республики Беларусь по защите личных, политических, экономических, социальных и культурных прав и свобод

Глава 7. Решения Конституционного Суда Республики Беларусь и национальное законодательство в области обеспечения неотъемлемых прав и свобод граждан

а) право на жизнь

В Конституции Республики Беларусь прямо закреплен временный и исключительный характер смертной казни. Согласно части третьей статьи 24 Конституции Республики Беларусь смертная казнь до ее отмены может применяться в соответствии с законом как исключительная мера наказания за особо тяжкие преступления и только согласно приговору суда. По существу, разработчиками проекта Конституции 1994 года учтены нормы важнейших международных документов - Всеобщей декларации прав человека, Международного пакта о гражданских и политических правах, а также регионального акта - Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, связанных с ней Протокола №6 и ряда резолюций Совета Европы. В Протоколе №6 к Конвенции предусмотрена отмена смертной казни в мирное время и допустимость ее применения в военное время или при неизбежной угрозе войны. Совет Европы сейчас идет дальше и ведет речь об отмене смертной казни и в военное время (Протокол №13).

Установленный в части третьей статьи 24 Конституции временный характер применения смертной казни - это не что иное, как вектор государственной политики в уголовно-правовой сфере, развития законодательства и подготовки общества к реализации в полной мере этой обязательной для исполнения конституционной нормы. Отмена смертной казни в Беларуси предрешена нашим стремлением вступить в Совет Европы.

Общество нужно готовить к отмене смертной казни. Всем памятны результаты всенародного голосования 24 ноября 1996 г. по вопросу об отмене смертной казни. Против этого высказалось 80% от принявших участия в голосовании (кстати, опросы в Литве, проведенные накануне признания правовых норм о смертной казни неконституционными, показывали, что там также около 80% выступает против ее отмены). У нас решение республиканского референдума носило, во-первых, рекомендательный характер, во-вторых, тогда действовало иное уголовное законодательство. В те годы, когда законодательство республики не предусматривало, в отличие от многих государств мира, в качестве вида наказания пожизненное заключение, общественное мнение не могло смириться с возможностью отмены смертной казни, поскольку ее альтернативой служило лишь лишение свободы на срок не более 15 лет. Применение этого наказания за такие чудовищные преступления, как убийство при отягчающих обстоятельствах, едва ли не представлялось кощунственным. Сейчас законодательство предусматривает достаточно суровую альтернативу смертной казни - пожизненное заключение. Сопоставление этих наказаний также вызывает вопросы в плане того, какое из них менее гуманно. Раньше при опросах большинство высказывалось за смертную казнь и лишь единицы - против ее применения. Однако некоторые противники смертной казни обосновывали свое мнение тем, что это наказание выглядит слишком гуманным для убийц. Они должны жить, но испытывать такие тяготы, которые служили бы на земле им вечной карой за содеянное злодеяние.

Не исключаю, что итоги референдума повлияли на увеличение числа осужденных к смертной казни. Если в 1993-1996 гг. к такому виду наказания осуждалось 20-30 человек, то в 1997 и 1998 годах - соответственно 46 и 47 человек, и вдруг резкий спад: в 1999 году - 13 человек, в 2000 - 4, в 2001 году - 7. Надо учитывать, что со времени референдума прошло шесть лет. Государство должно разъяснять цели отмены смертной казни. Необходимо объяснять, что здесь преследуется не столько милосердие к убийцам, которые были немилосердны к своим жертвам, сколько решаются другие, более важные, общечеловеческие задачи. Для сведения заметим, что за убийство при отягчающих обстоятельствах было осуждено в Республике Беларусь в 1985 году - 174, в 1986 - 106, в 1987 - 61, в 1988 - 88, в 1989 - 82, в 1990 - 144, в 1991 - 153, в 1992 - 169, в 1993 - 291, в 1994 - 278, в 1995 - 345, в 1996 - 411, в 1997 - -480, в 1998 - 517, в 1999 - 563, в 2000 - 450, в 2001 году - 474 человека.

Каждая страна приходит к отмене смертной казни своим путем.

Изучение законодательства и практики других стран, собственной истории показывает, что при общей тенденции к отказу от смертной казни имелись отступления от нее. В США смертная казнь была признана в 1972 году неконституционной, затем восстановлена в 38 штатах; в Италии смертная казнь была отменена, восстановлена и снова отменена. В России и СССР смертная казнь отменялась четырежды - в 1743, 1917, 1920 и 1947 годах. Впервые в Европе смертная казнь была отменена в Португалии в 1867 году, а впервые в истории она была отменена в штате Мичиган в США в 1846 году.

Международными документами считается допустимым лишение жизни в случае осуществления законного ареста или предотвращения побега лица, задержанного на законных основаниях, а также для подавления бунта или мятежа.

Следует иметь в виду, что обычно происходит “плавный” переход от применения смертной казни к отказу от нее. В зависимости от применения смертной казни все государства можно подразделить на соответствующие группы:

1) страны, где смертная казнь вообще не предусматривается, - Австрия, Германия, Дания, Исландия, Нидерланды, Норвегия, Франция, Швеция и др. (всего более 30);

2) страны, где смертная казнь допустима, но лишь в исключительных случаях, например в военное время, - Аргентина, Бразилия, Великобритания, Израиль, Испания, Италия (около 20);

3) страны, сохранившие смертную казнь как возможный вид наказания, но не применяющие ее на практике в течение уже многих лет, - Бельгия, Боливия, Греция (около 20);

4) страны, применяющие смертную казнь за преступления; это в основном страны азиатского и африканского континентов, к этой группе относятся многие республики бывшего СССР, арабские государства, смертная казнь применяется также в 38 из 50 штатов США.

В 1999 году смертная казнь отменена парламентом в Латвии. Конституционные суды Литвы и России признали наличие смертной казни противоречащим Конституции.

Несмотря на широко распространенное в обществе представление об эффективности смертной казни в борьбе с наиболее опасными преступлениями, многочисленные исследования не подтверждают такой корреляции. Более того, они показывают, что там и тогда, где и когда смертная казнь не применялась, уровень тяжких преступлений был более низким.

Практика, всевозможные свидетельства показывают, что суровые наказания, в том числе смертная казнь, нигде и никого не устрашали, исключая лишь тех, кто либо не совершает преступления вовсе, либо не совершает такие, за которые закон устанавливает суровые наказания. Обусловлено это тем, что применение суровых наказаний чаще всего угрожает только преступникам, которые в силу различных причин их не боятся или игнорируют.

Необходим комплексный подход к наступлению на преступность. Следует отказываться от практики “вращающихся дверей”, когда многие преступники необоснованно освобождались из тюрем досрочно, в том числе и в связи с амнистированием. Да и сейчас следует взглянуть на Уголовный кодекс, практику его применения. Думаю, что, несмотря на все его достоинства, редакция ряда статей могла бы быть более продуманной. Должно быть осознание необходимости бороться с коренными причинами преступности, а не с их последствиями.

Нельзя сказать, что наше государство застыло в своем отношении к смертной казни. Мне представляется, что есть существенные позитивные моменты. Показателен в этом плане период, определяемый рамками принятия в 1994 году Конституции Республики Беларусь и сегодняшним днем. Действовавшим ранее Уголовным кодексом 1960 года смертная казнь до 1993 года предусматривалась как альтернатива лишению свободы на срок до 15 лет за 17 общеуголовных и 16 воинских преступлений. В 1993 году смертная казнь была исключена из санкций статей, предусматривающих ответственность за хищение имущества в особо крупных размерах, получение взятки при особо отягчающих обстоятельствах, фальшивомонетничество.

В 1994 году была сужена сфера применения смертной казни и по субъектам. При сохранении прежнего запрета на применение смертной казни к лицам, не достигшим 18-летнего возраста на день совершения преступления, было введено положение о недопустимости ее применения к женщинам (ранее этот запрет распространялся только на женщин, находившихся в состоянии беременности на день постановления либо исполнения приговора).

Это уже были некоторые шаги по пути ограничения применения смертной казни.

В новом Уголовном кодексе Республики Беларусь, благодаря решимости Президента Республики Беларусь введенном в действие с 1 января 2001 г., норма о смертной казни (ст.59) содержит ряд новелл, свидетельствующих о последовательной линии государства на ее ограничение. Уголовный кодекс допускает применение смертной казни не просто за некоторые особо тяжкие преступления, как сказано в Конституции, а лишь за такие особо тяжкие преступления, которые сопряжены с умышленным лишением жизни человека при отягчающих обстоятельствах.

Следует также подчеркнуть, что только от того, будем мы применять смертную казнь или нет, не зависит уровень демократии в нашем государстве. Как известно, США достаточно широко используют это наказание, что не влияет на их престиж как демократического государства. Дело в другом. Мы сами выбрали свой путь, обозначив его в Конституции. По этому пути нам и следует продвигаться.

Прогресс, достигнутый в Европе по проблеме смертной казни, является весьма значительным. Государства - члены Совета Европы, подписавшие Протокол №6 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, признали необходимым отказаться от смертной казни.

Республика Беларусь неоднократно заявляла о своей готовности жить в единой семье европейских народов. В качестве шага для вступления нашего государства в Совет Европы и продвижения по пути правового решения проблемы смертной казни предлагаем в ближайшей перспективе введение моратория на ее применение. Возможным вариантом могло бы быть введение моратория на исполнение приговоров о смертной казни (надо признать, что длительное ожидание исполнения приговора также оценивается как причинение страданий человеку, хотя в США среди смертников есть “долгожители”, которые ожидают исполнения приговоров в течение десятков лет). Вместе с тем, учитывая высокую значимость проблемы борьбы во всем мире с терроризмом, считаем возможным не распространять мораторий на виновных в актах терроризма, повлекших лишение жизни людей.

В качестве возможного варианта на пути к отмене смертной казни может быть наряду с законодательным запретом установление оговорки о возможном восстановлении при определенных обстоятельствах.

Пожизненное заключение должно быть не как альтернативное смертной казни наказание, но как самостоятельное. В 2001 году к пожизненному заключению было приговорено 11 человек, к лишению свободы на срок от 15 до 25 лет - 185.

30 мая 2002 г. в Парламенте Республики Беларусь были проведены парламентские слушания по вопросу возможной отмены смертной казни.

Убежден в огромной пользе проведенных парламентских слушаний. Они придают определенный импульс работе государственных и общественных структур, заставляют граждан еще раз задуматься о данной проблеме. Полагаю, что подготовленные Палатой представителей рекомендации в целом можно оценить положительно. Однако они только бы выиграли, если бы были конкретизированы сроки выполнения поручений. Следовало более определенно высказаться относительно решения вопроса о сохранении или отмене смертной казни. На мой взгляд, в сложившейся ситуации следовало бы дать поручение Правительству подготовить предложения о поэтапной отмене смертной казни и внести их на рассмотрение Парламента и Главы государства.

Будущее за Беларусью без смертной казни.

Конечно, представительные органы не всегда могут “решиться” на отмену смертной казни, т.к. оказывать огромное влияние на принятие этого решения может общественное мнение. Исключительно с юридической стороны данная проблема могла бы быть решена Конституционным Судом, которому необходимо учесть все ее аспекты.

Жизнь и здоровье в законодательстве, в частности в Уголовном кодексе, стали самыми важными объектами охраны. Особенностью уголовного права Беларуси в сравнении с другими европейскими странами является сохранение смертной казни как вида наказания.

б) свобода, неприкосновенность и достоинство личности

Так, 9 июля 1997 г. Конституционный Суд вынес Заключение “О соответствии пункта 3 раздела III “Заключительные положения” Закона от 17 мая 1997 года “О внесении изменений и дополнений в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы Республики Беларусь” Конституции и Международному пакту о гражданских и политических правах”. Ведомости Национального собрания Республики Беларусь. 1997. №25 26. Ст.466; Вестник Конституционного Суда Республики Беларусь. 1997. №3.

Законом от 17 мая 1999 г., направленным в целом на усиление уголовной ответственности, был изменен подход к оценке степени общественной опасности отдельных преступлений путем увеличения размеров кратности минимальной заработной платы при квалификации хищения имущества и других преступлений, связанных с причинением ущерба. Однако общая направленность закона вовсе не означает, что законодатель не мог смягчить некоторые подходы, чтобы обеспечить справедливость наказания.

Так, мелким хищением имущества согласно статье 7² Уголовного кодекса стало признаваться хищение на сумму, не превышающую десятикратного размера установленного минимума заработной платы на момент совершения преступления (ранее - одной минимальной заработной платы). Если ранее крупным размером или крупным ущербом (особо крупным размером (ущербом) при совершении преступления признавались размеры, в сорок раз и более и сто раз и более превышавшие установленную минимальную заработную плату на момент совершения преступления, то сейчас - соответственно в 250 и 1000 раз превышающие установленную минимальную заработную плату.

Совершенное впервые хищение имущества предприятия, учреждения, организации на сумму до десяти минимальных заработных плат в соответствии с Законом от 17 мая 1997 г. не является преступлением, а квалифицируется как административное правонарушение.

Из Уголовного кодекса исключена статья 91¹ об ответственности за хищение имущества в особо крупных размерах, а в соответствующие части статей 87, 88, 89, 90 и 91 Уголовного кодекса особо крупный размер введен в качестве квалифицирующего признака. Минимальные пределы наказания в виде лишения свободы за хищение имущества в особо крупных размерах снижены с 10 лет до 7 и 8 лет. Это влечет смягчение ответственности за указанное преступление, что признали в судебном заседании и представители Национального собрания Республики Беларусь.

Смягчение ответственности за хищение имущества в особо крупных размерах может иметь место и при переквалификации содеянного со статьи 91¹, которая, как уже отмечалось, из Уголовного кодекса исключена, на соответствующие части статей 87, 88, 89, 90 и 91 Уголовного кодекса, так как размеры похищенного имущества, например, путем кражи и грабежа, не будут соответствовать размерам, исчисленным ранее при квалификации всех совершенных деяний независимо от способа хищения по статье 91¹ Уголовного кодекса как за единое преступление.

Уже только по той причине, что из Уголовного кодекса исключена статья 91¹, должен быть осуществлен пересмотр уголовных дел, так как в местах лишения свободы не должны находиться люди по статье, которой уже нет в Уголовном кодексе. В данном случае пересмотр - это своего рода инвентаризация уголовных дел.

Таким образом, Конституционным Судом было признано, что Закон от 17 мая 1997 г. смягчает ответственность в результате как изменения критериев квалификации ряда преступлений, так и смягчения наказания за хищение имущества в особо крупных размерах. Фактически это признал в пункте 2 Заключительных положений и законодатель в отношении лиц, совершивших преступления, по которым приговоры не вступили в законную силу, допустив применение правила статьи 6 Уголовного кодекса. В то же время Парламент ограничил действие обратной силы уголовного закона, не допустив пересмотр вступивших в законную силу приговоров, вынесенных за такие же преступления, указанные в пункте 3 Заключительных положений. Таким образом, действие обратной силы уголовного закона поставлено в зависимость от того, вступил или не вступил вынесенный приговор в законную силу. правовой конституционный суд беларусь

Конституционный Суд признал пункт 3 Заключительных положений указанного Закона неконституционным в части недопущения пересмотра вступивших в законную силу приговоров о преступлениях, по которым изменены критерии квалификации в зависимости от размера похищенного либо причиненного ущерба. При этом Суд исходил из следующего.

В соответствии с частью шестой статьи 104 Конституции закон не имеет обратной силы, за исключением случаев, когда он смягчает или отменяет ответственность граждан. (Это важнейший правовой принцип, который получил свое закрепление в Конституции. На мой взгляд, его реализация должна способствовать становлению правового государства).

Пунктом 1 статьи 15 Международного пакта о гражданских и политических правах предусматривается, что, если после совершения преступления законом предусматривается более легкое наказание, действие этого закона распространяется на данного преступника.

Согласно статье 6 Уголовного кодекса преступность и наказуемость деяния определяются законом, действовавшим во время совершения этого деяния. Закон, устраняющий наказуемость деяния или смягчающий наказание, имеет обратную силу, то есть распространяется также на деяния, совершенные до его издания. Закон, устанавливающий наказуемость деяния или усиливающий наказание, обратной силы не имеет.

Аналогичный подход к пониманию правила обратной силы закона закреплен и в статье 43 рекомендательного законодательного акта “О нормативных правовых актах государств - участников СНГ”, одобренного Межпарламентской Ассамблеей государств - участников СНГ 13 мая 1995 г., а также в статье 12 Модельного уголовного кодекса для государств - участников СНГ, принятого Межпарламентской Ассамблеей государств - участников СНГ 17 февраля 1996 г., в которой, в частности, указывается, что закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу, то есть распространяется на лиц, совершивших соответствующее деяние до вступления такого закона в силу, в том числе на лиц, отбывающих наказание. Хотел бы отметить, что Конституционный Суд Республики Беларусь при подготовке своих решений сейчас довольно часто обращается к анализу рекомендательных законодательных актов, которые одобрены Межпарламентской Ассамблеей государств - участников СНГ. В этом я вижу тот реальный вклад Межпарламентской Ассамблеи государств - участников СНГ, который она вносит в формирование правовой системы в наших государствах, в обеспечение прав и свобод граждан.

Весьма показательно и то, что в статье 9 проекта нового Уголовного кодекса Республики Беларусь, в частности, говорится, что закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу, т.е. распространяется на лиц, совершивших соответствующее деяние до вступления такового закона в силу, в том числе на лиц, отбывающих наказание.

В результате исполнения указанного Заключения судами было пересмотрено около десяти тысяч уголовных дел, от отбывания наказания было освобождено более трех тысяч человек, в том числе из мест лишения свободы - более 500 человек.

Рецидив преступлений со стороны этих лиц после двух лет со дня принятия данного Заключения составил всего 4%, что значительно ниже, чем у лиц, которые освобождаются от ответственности по закону об амнистии.

1 декабря 1998 г. Конституционный Суд вынес Заключение “О соответствии Конституции Республики Беларусь части второй статьи 92 Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь”. Предметом проверки были нормы статьи 92 Уголовно-процессуального кодекса (далее УПК), согласно которым время ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела при исчислении срока содержания под стражей в качестве меры пресечения не учитывается.

В соответствии с частью четвертой статьи 200 УПК материалы оконченного расследованием уголовного дела должны быть предъявлены для ознакомления обвиняемому и его защитнику не позднее чем за месяц до истечения предельного срока содержания под стражей, установленного частью второй статьи 92 УПК. Ознакомление со всеми материалами дела после окончания следствия является правом обвиняемого, предусмотренным нормами уголовно-процессуального законодательства. Обвиняемый в этом случае оказывается перед выбором между более глубокой подготовкой к процессу и быстрой судебной процедурой. До некоторой степени он вынужден брать на себя последствия такого выбора.

Согласно части седьмой статьи 200 УПК обвиняемый и его защитник не могут ограничиваться во времени, необходимом им для ознакомления со всеми материалами дела. Однако если обвиняемый и его защитник явно затягивают ознакомление с материалами дела, то следователь вправе своим мотивированным постановлением, утвержденным прокурором, установить определенный срок для ознакомления с материалами дела.

Во время ознакомления с материалами дела как самого обвиняемого, так и его защитника, обвиняемый, содержащийся под стражей, находится в тех же условиях изоляции и к нему применяется тот же режим содержания, которые имели место на протяжении применения к нему меры пресечения в виде заключения под стражу.

Заключение под стражу является самой строгой мерой пресечения, которая существенно ограничивает право на свободу и личную неприкосновенность. Поэтому случаи, порядок и сроки применения такой меры пресечения должны быть детально регламентированы законом.

Проверенная норма части пятой статьи 92 УПК давала возможность фактически ограничивать свободу обвиняемого в период ознакомления его и защитника с материалами уголовного дела по истечении предельного срока содержания под стражей без вынесения соответствующего решения компетентными органами, предусмотренными в статье 7 УПК.

В связи с этим Конституционный Суд посчитал, что содержание под стражей обвиняемого во время ознакомления его и защитника с материалами дела должно осуществляться в соответствии с законом на основании решения суда или иного компетентного органа.

Анализ норм УПК и практики их применения показал, что обвиняемый и его защитник в некоторых случаях, по независящим от них обстоятельствам, вынуждены знакомиться с материалами уголовного дела длительное время, что приводит к превышению предельного срока содержания под стражей, предусмотренного частью второй статьи 92 УПК. Это может быть обусловлено не только большим объемом уголовного дела, но и количеством лиц, которые в соответствии с нормами УПК имеют право на ознакомление с материалами уголовного дела. По мнению Конституционного Суда, одной из возможных гарантий права обвиняемого на своевременное и полное ознакомление с материалами уголовного дела, а также быстрое судебное разбирательство может быть более совершенное законодательное регулирование этих вопросов (например, предоставление обвиняемому и его защитнику копий материалов дела, прежде всего копий документов о процессуальных действиях, участником которых являлся обвиняемый и др.). Такой подход предусмотрен в уголовно-процессуальном законодательстве многих европейских государств.

Оценивая буквальный смысл уголовно-процессуальных норм и практику их применения, Конституционный Суд отмечает, что обвиняемый, содержащийся под стражей, в период ознакомления с материалами уголовного дела сверх предельного срока содержания под стражей, предусмотренного частью второй статьи 92 УПК, формально ограничен в возможности обжаловать в суд содержание под стражей, поскольку в этом случае не предусматривается вынесение решения судом или соответствующим прокурором о продлении срока содержания под стражей.

Конституционный Суд признал часть пятую статьи 92 Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь не соответствующей Конституции Республики Беларусь и международно-правовым актам в той мере, в какой в ней отсутствует правило о содержании обвиняемого под стражей на основании письменного постановления суда или иного органа, определенного законом, в период ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела по истечении предельного срока содержания под стражей, предусмотренного частью второй статьи 92 УПК.

До внесения изменений в УПК согласно статьям 137 и 142 Конституции должна непосредственно применяться норма статьи 60 Конституции, в соответствии с которой обвиняемый, его защитник или законный представитель вправе обжаловать в суд законность и обоснованность содержания под стражей во время ознакомления его и защитника с материалами уголовного дела по истечении предельного срока содержания под стражей, предусмотренного частью второй статьи 92 УПК.

Заключением от 19 июня 1998 г. “О соответствии Конституции Республики Беларусь статьи 246 Кодекса Республики Беларусь об административных правонарушениях” Ведомости Национального собрания Республики Беларусь. 1998. №36. Ст.523; Вестник Конституционного Суда Республики Беларусь. 1998. №2. Конституционный Суд признал статью 246 Кодекса Республики Беларусь об административных правонарушениях не соответствующей Конституции Республики Беларусь, Международному пакту о гражданских и политических правах в той мере, в какой она не предусматривает судебное обжалование административного задержания, личного досмотра, досмотра вещей и изъятия вещей и документов.

Национальному собранию Республики Беларусь согласно решению следовало внести в Кодекс Республики Беларусь об административных правонарушениях, другие законы изменения и дополнения, обеспечивающие реализацию права граждан на обжалование в суд административного задержания, личного досмотра, досмотра вещей, изъятия вещей и документов в соответствии с настоящим Заключением. До внесения изменений и дополнений в Кодекс Республики Беларусь об административных правонарушениях и другие нормативные акты по вопросам судебного обжалования административного задержания, личного досмотра, досмотра вещей, изъятия вещей и документов в соответствии со статьями 137 и 142 Конституции должна непосредственно применяться норма статьи 60 Конституции.