Конституционное правосудие на защите прав и свобод человека

Большинство статей Конституции Республики Беларусь и статей ЕКПЧ близки по своему содержанию. Таким образом, выполняя предписания конституционных норм, мы тем самым выполняем и положения ЕКПЧ. В то же время Республика Беларусь не является членом Совета Европы, и поэтому в юридическом плане положения ЕКПЧ для нас, строго говоря, не обязательны. Однако закрепление в Конституции Республики Беларусь верховенства права, приоритета общепризнанных принципов международного права предполагает необходимость следования нашего законодательства этим принципам, позволяет нам, формируя позицию судов, в частности Конституционного Суда, ориентироваться на эти европейские ценности и реализовывать их в судебной практике. При этом отступлений от конституционных норм не будет. Наоборот, выполняя предписания Конституции Республики Беларусь и ЕКПЧ, суды нашей страны будут находиться в авангарде правовых реформ, правовых преобразований, что будет способствовать выполнению требований статьи 1 Конституции Республики Беларусь о становлении правового демократического государства в нашей стране. Допустимо говорить о том, что положения ЕКПЧ могут быть реализованы в повседневной практике осуществления правосудия в силу того, что статьи 1, 6, 8 Конституции Республики Беларусь обязывают нас непосредственно ориентироваться на закрепленные в ней ценности. Именно исходя из того, что в ЕКПЧ содержатся наиболее прогрессивные нормы, думаю, что в повседневной практике следует ориентироваться на ЕКПЧ.

В научном плане здесь есть повод для спора. Можно ли относить ЕКПЧ к документам, закрепляющим основополагающие конституционные идеи? Содержатся ли в ней общепризнанные принципы права? Что охватывается понятием “общепризнанные принципы”: либо это общепризнанные принципы международного права, содержащиеся во Всеобщей декларации прав человека и международных пактах о гражданских и политических правах, об экономических, социальных и культурных правах, которые подписаны большинством стран мирового сообщества, либо это и те принципы, которые закреплены в региональных документах?

Если сопоставить нормы ЕКПЧ и нормы указанных международных пактов, мы не можем сделать вывод, что ЕКПЧ содержит абсолютно все нормы о защите прав человека и гражданина, которые воплощены в вышеназванных международных документах. Нормы ЕКПЧ получили новое содержание благодаря протоколам, которые появились в последующем, после принятия ЕКПЧ. Понимание смысла положений ЕКПЧ, их новое “прочтение” обеспечивается практикой Европейского Суда по правам человека.

Работа Европейского Суда по правам человека, его решения, применение ЕКЧП, толкование ее норм Европейским Судом придают ей современное звучание. Известно, что ЕКЧП - живой документ, развивающийся за счет активной деятельности вначале Европейской комиссии по правам человека, затем (после ее упразднения) - за счет активной деятельности Европейского Суда по правам человека. Даже если решение Европейского Суда касается какой-либо конкретной страны, другие государства все равно учитывают это решение для того, чтобы в будущем избежать роли ответчика по аналогичному вопросу.

Принятые Европейским Судом решения развивают ЕКПЧ. Они всегда анализируются нами (как и решения Европейской комиссии по правам человека) при определении судьями их собственной позиции, когда это относится к предмету рассматриваемого дела в Конституционном Суде Республики Беларусь. Примеры приведу позднее. Хотя непосредственно в тексте наших решений не делается ссылок на то или иное решение Европейского Суда или Европейской комиссии, но дух их решений и идеи, которые сформулированы в решениях этих европейских органов, как я уже отметил, нами учитываются. Думаю, что суды общей юрисдикции могут также ориентироваться на практику Европейского Суда по правам человека и на положения ЕКПЧ, чтобы в правоприменительной практике и прежде всего в судебной практике активно использовались стандарты, которые применяются в Европе. Здесь не должно быть опасений. Это те реалии, к которым судебная практика в нашей республике должна адаптироваться, потому что в перспективе видится вступление Республики Беларусь в Совет Европы. И вступление в Совет Европы произойдет не тогда, когда мы совершим какой-то рывок, какие-то качественные изменения. Мы должны активизировать свою собственную деятельность. Сейчас необходимо менять подход к праву, отношение к правовым ценностям, чтобы оптимизировать правовую систему, сделать ее более демократичной, развитой, чтобы она действительно была активным элементом совершенствования государственности в Республике Беларусь.

ЕКПЧ должна толковаться, и она трактуется так, чтобы гарантировать конкретные и реальные, а не иллюзорные и теоретические права, то есть речь идет о правах человека и гражданина, осуществимых на практике. Конституционный Суд Республики Беларусь в обоснование принимаемых решений как раз и ориентируется на эти реальные права и свободы наших граждан, на те подходы и принципы, действующие нормы, которые содержатся в Конституции, в том числе с учетом требований и этого важнейшего международного документа.

Если подытожить, то вполне можно утверждать, что судебная система в Республике Беларусь, опираясь на передовое правосознание, может взять на себя обязательство следовать важнейшим положениям ЕКПЧ. От этого выиграют правовая и государственная системы Республики Беларусь, потому что наши законодательство и практика не так далеки от рекомендаций, которые закреплены в ЕКПЧ.

Полагаю, что в настоящее время мы не готовы к введению моратория на смертную казнь, которое является одним из требований для членства в Совете Европы. Но для вступающих в Совет Европы государств устанавливается определенный срок - 3-5 лет, в течение которых можно окончательно решить эту проблему. В Республике Беларусь предпринимаются шаги для решения проблемы уже в настоящее время. Если Беларусь идет в Совет Европы, то надо руководствоваться тем “уставом”, который там есть, потому что, как известно, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Это одно из важнейших требований, которому мы должны следовать, настраиваясь на вступление в Совет Европы.

Хочу обратить внимание на отдельные важные аспекты ЕКПЧ для их реализации в судебной практике нашей страны. Конечно, относительно права на справедливое судебное публичное разбирательство могут быть изъятия. И ЕКПЧ допускает изъятия из требования публичности судебного разбирательства. Полагаю, что законодательство Беларуси не отступает от важнейших принципов и подходов, которые сформулированы в ЕКПЧ и в решениях Европейского Суда по правам человека.

Обратимся к положениям статьи 6 ЕКПЧ. Согласно части первой указанной статьи каждый человек имеет право при определении его гражданских прав и обязанностей или при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявляемого ему, на справедливое публичное разбирательство дела в разумный срок независимым судом, созданным на основании закона. Эти положения очень сходны с положениями статьи 60 Конституции Республики Беларусь. Сформулированный в статье 6 ЕКПЧ принцип позднее был дополнен в статьях 2, 3 и 4 Протокола №7 к ней, где говорится о правах лица, в отношении которого возбуждено уголовное дело. Каждый термин, каждая фраза статьи 6 имеет свою смысловую нагрузку. Во-первых, проблема доступа к правосудию. Еще в 1997-1998 гг. и в законодательстве Республики Беларусь, и на практике существовали ограничения доступа к правосудию при реализации права на судебную защиту. Серией своих решений Конституционный Суд снял эти ограничения, хотя законодательство содержало совершенно иной подход, часто предусматривая возможность обжалования тех или иных действий только в вышестоящие в порядке подчиненности органы, в органы прокуратуры, в иные государственные органы, но не в суд. В этой связи следует отметить позицию Прокуратуры Республики Беларусь. Когда мы готовили эти решения и выясняли позиции многих государственных органов, разослав им запросы, Прокуратура поддержала прогрессивные подходы, что суды должны руководствоваться положениями международных документов, положениями Конституции, которыми закреплено право на судебную защиту. Объем этого права должен быть проанализирован, при этом можно говорить и о некоторых изъятиях.

Пример из этой области, хотя и несколько иного свойства, но характеризующий наше отношение к реализации этой конституционной нормы, как и нормы Конвенции. Многим здесь известен, я думаю, вопрос о праве осужденных на судебное обжалование наложенных взысканий. Их наличие препятствует праву воспользоваться Законом “Об амнистии некоторых категорий лиц, совершивших преступления”. Нормами Уголовно-исполнительного кодекса не предусмотрено право этих лиц, в частности лиц, которым определена мера наказания в виде лишения свободы, обжаловать решение администрации учреждения о наложении взыскания в суд. Полагаем, что статья 60 Конституции предоставляет право и этим лицам на судебную защиту. Существует нестыковка между этим Кодексом и конституционной нормой. По нашему мнению, имеется пробел непосредственно в Уголовно-исполнительном кодексе, несмотря на то что это - новый Кодекс. В статье 1 данного Кодекса прямо предусмотрено, что Республика Беларусь берет на себя обязанность обеспечивать действие, применение и реализацию не только общепризнанных принципов, но и норм международного права. Хотелось бы обратить внимание, что Конституция не обязывает нас обеспечивать действие норм международного права. Статья 8 Конституции говорит об общепризнанных принципах международного права, о правовых идеях. Указанный Кодекс правомерно пошел дальше. Это еще одна грань данной проблемы.

Более прозаическая грань состоит в том, что необходимо исполнять, реализовывать положения статьи 60 Конституции об отмене взыскания, которое было наложено на гражданина, совершившего преступление. Дело общего суда - принять решение. Он может согласиться или не согласиться с принятым решением администрации учреждения. В данном случае, наверное, необходимо говорить о том, что суды уклоняются на практике от решения острой проблемы защиты конституционного права конкретных граждан (в Конституционный Суд по данному вопросу поступили обращения от нескольких граждан). Такая практика судов общей юрисдикции ставит заслон на пути реализации и конституционной нормы, и нормы ЕКПЧ для тысяч граждан. У нас только в местах лишения свободы находится около 60 тысяч человек, по последним данным - 57 тысяч граждан. Есть еще другие лица, которым определена мера в виде исправительных работ, ограничения свободы и т.п. Любое действие со стороны тех или иных должностных лиц, выразившееся в назначении наказания, Конституция позволяет обжаловать в судебном порядке. Я убежден в этом. Ссылаются на отсутствие закрепленной законом процедуры: есть право, но нет процедуры. Полагаю, что процедура должна вырабатываться судебной практикой, судами общей юрисдикции. Тот же факт, что не реализованы конституционные нормы, говорит о том, как конституционные положения исполняются ненадлежащим образом.

Кроме того, в Законе “О нормативных правовых актах Республики Беларусь” предусмотрены нормы о применении правовых правил в порядке аналогии - аналогии закона, аналогии права. По закону не допустима аналогия права и аналогия закона при привлечении к уголовной и административной ответственности. Если, конечно, не признавать то обстоятельство, что Гражданский процессуальный кодекс предусматривает процедуру, а исходить из того, что он не определяет механизм обжалования неправомерных действий должностных лиц.

Пробелы в законодательстве можно восполнить по аналогии с нормами ГПК, безусловно, исходя из целей, которые ставятся перед судами. Мы надеемся, что решения Конституционного Суда по этим вопросам будут реализованы, поскольку это - показатель того, что и данная категория наших граждан может в полной мере воспользоваться правом на судебную защиту, в том числе лица, совершившие преступления. Граждане Республики Беларусь должны пользоваться всеми правами, которые сформулированы и в нашей Конституции, и в ЕКПЧ, и определены Европейским Судом по правам человека. Какие-то изъятия из этого права на судебную защиту могут существовать, поскольку право на правосудие не является абсолютным в уголовно-правовой и гражданско-правовой системах. Однако они не распространяются на ситуацию с наложением взысканий на осужденных. Более того, после внесения дополнений в процессуальное законодательство эти лица будут иметь право защитить свое право в суде, если соответствующие правоотношения возникли после вступления в силу Конституции, то есть с 30 марта 1994 г. Прежде всего речь идет о тех лицах, которые желали воспользоваться судебной защитой, и им было в этом отказано.

Восполнение пробелов в законодательстве - тема очень интересная и важная. Европейский Суд восполняет пробелы европейского позитивного права таким образом, чтобы цель Конвенции была достигнута. Как действовать Конституционному Суду и общим судам в данной ситуации, когда в законодательстве Республики Беларусь существуют пробелы и противоречия? Руководствоваться положениями статьи 5 Гражданского кодекса и статьи 72 Закона “О нормативных правовых актах Республики Беларусь” о возможности применения тех или иных норм по аналогии. Это - обязанность судов.

В Конституционном Суде Республики Беларусь рассмотрено дело, касающееся права граждан на замену воинской службы альтернативной гражданской. Принимая данное решение, Конституционный Суд ориентировался на решение Европейской комиссии по правам человека (до прекращения своей деятельности она вынесла несколько решений в этой части) и на практику Европейского Суда по правам человека. Законодательством вопрос этот был урегулирован не очень четко. Хотя, если решать ту или иную ситуацию в пользу гражданина, а в случае сомнения так оно и должно быть, то ее следует решать с точки зрения максимальной защиты прав гражданина. Почему? Потому что в статьях 1 и 4 Закона “О всеобщей воинской обязанности и военной службе” прямо зафиксировано право граждан на замену воинской службы альтернативной. Этот Закон был принят еще до принятия Конституции Республики Беларусь (15 марта 1994 г.). Судебная практика шла по другому пути. Когда Конституционный Суд принимал решение, подтверждающее право граждан на замену воинской службы гражданской, то действовал весьма взвешенно. Мы не могли дать необоснованное право любому, кто заявит о том, что он по каким-либо своим соображениям (религиозным, политическим) не желает брать в руки оружие, уклониться от несения воинской службы. Но, исходя из анализа конституционных норм и названного Закона, Закона “О свободе вероисповеданий и религиозных организациях”, поддержали право тех людей, которые в силу религиозных убеждений не желают брать в руки оружие. И самое интересное заключается в том, что негосударственные органы пошли по пути признания такого права. Ежегодно около 200 человек проходят службу в железнодорожных войсках. Они не приносят присягу, не берут в руки оружие, освобождаются от некоторых других воинских обязанностей. Достаточно сказать, что даже Министерство обороны согласилось с тем, что такая проблема существует. Сейчас необходимо ускорить принятие соответствующего закона, чтобы снять всякие споры. Заслуга Конституционного Суда состоит в том, что он, обобщив обращения граждан, обратил внимание государственных органов на необходимость решения этой проблемы. Насколько мне известно, лица, которые действительно имеют основания для освобождения от воинской службы, теперь не приговариваются к лишению свободы. Часть проблемы решена. Мы считаем, что в интересах государства ее следует решить на законодательном уровне. Проект соответствующего закона уже подготовлен. В настоящее время идет анализ, прогнозируются последствия принятия этого закона.

Здесь же хотелось бы отметить, что наряду с желанием некоторых граждан заменить воинскую службу альтернативной, а в некоторых случаях и вовсе уклониться от нее несколько необычной является просьба одного из призывников посодействовать ему в призыве на воинскую службу. Так, в связи с обращением в Конституционный Суд адвоката юридической консультации Хойникского района В.С. Гончаренко, представляющего интересы одного из призывников, в адрес Генерального штаба Вооруженных сил Республики Беларусь было направлено письмо с просьбой рассмотреть вопрос о призыве Ж. на срочную военную службу.

Как следует из представленных в Конституционный Суд документов, Ж. не относится к гражданам, которые согласно статье 14 Закона Республики Беларусь “О всеобщей воинской обязанности и военной службе” не подлежат призыву на срочную военную службу. Он был осужден 19 марта 2001 г. за менее тяжкое преступление условно в порядке статьи 78 Уголовного кодекса Республики Беларусь. В настоящее время назначенный ему однолетний испытательный срок истек.

Несмотря на привлечение ранее к уголовной ответственности, Ж. мог бы воспользоваться в настоящее время правом выполнять свой священный долг по защите Республики Беларусь в соответствии со статьей 57 Конституции Республики Беларусь.

В ответе из Министерства обороны сообщалось, что в порядке исключения призывник Ж., ранее привлекавшийся к уголовной ответственности, будет направлен для прохождения срочной военной службы в Вооруженные Силы Республики Беларусь.

Второй аспект - право на осуществление судебного разбирательства в разумные сроки. Для специалистов не является секретом, что судебная волокита имеет место. Об этом знает и руководство Верховного Суда, руководители других судебных инстанций, которые постоянно уделяют этому внимание: требуют от судей, чтобы это явление было преодолено, чтобы суды рассматривали дела в установленные сроки. Но пока сохраняются судебная волокита и затягивание вынесения решений. В соответствии с ЕКПЧ и принимаемыми на ее основе решениями Европейского Суда общепризнано на европейском уровне, что важнейшим принципом правового государства является осуществление судебного разбирательства в разумные сроки. Известно изречение: правосудие должно быть скорым, ибо промедление есть отказ в правосудии. Европейский Суд отвергает оправдания, касающиеся нехватки судей, средств и т.п. Названный Суд подходит к определению понятия “разумный срок” дифференцированно - решающее значение имеют сложность дела, деятельность компетентных органов и др. В сфере уголовного права отсчет “разумного срока”, согласно пункту 1 статьи 6 ЕКПЧ, может начаться со дня, когда лицу предъявлено обвинение. Этот срок может начать течь и ранее - с момента передачи дела для рассмотрения в компетентный суд. Так, в решениях Европейского Суда точкой отсчета соответственно были день ареста, дата, когда лицо было официально предупреждено, что уголовное преследование возможно, а также день начала предварительного следствия.

В практике Конституционного Суда есть дела, касающиеся сроков содержания лица под стражей на стадии предварительного заключения. В конце 1999 г. мы рассматривали конституционность статьи 92 Уголовно-процессуального кодекса о сроках содержания под стражей. Самое парадоксальное и интересное - когда мы стали анализировать нормы УПК и практику их применения, то обнаружили, что по истечении одного года и пяти месяцев, когда должно быть закончено следствие и предъявлены материалы для ознакомления (максимальный срок содержания под стражей был установлен в полтора года), должно быть предъявлено обвинение, затем лицо в течение месяца (может быть, более месяца - условно) будет знакомиться с материалами дела. Однако оказалось, что нет правового документа, на основании которого лицо находится под стражей по окончании полутора лет. По нормам старого УПК санкционирование пребывания под стражей осуществляется органами прокуратуры, должностными лицами прокуратуры только до полутора лет. Благодаря решению Конституционного Суда, ориентированному на международную практику, на стандарты, выработанные Европейским Судом, наше новое уголовно-процессуальное законодательство было усовершенствовано так, чтобы сроки содержания под стражей, а в конечном итоге и срок судебного разбирательства были оптимальными. По новому законодательству максимальный срок содержания под стражей может быть не более двух лет. Это сопоставимо с той практикой, которая существует и в странах Западной Европы. Говоря о сроках расследования уголовных дел, необходимо отметить, что затягивание судебного разбирательства на неделю, на месяц, на несколько дней, именно необоснованное затягивание, будет означать, что судебное разбирательство проводится в “неразумные” сроки не в те сроки, которые должны быть обеспечены и законодательством, и практикой. Европейский Суд не определил для усиления понятия “разумные сроки”, что для той или иной категории дел необходимо отвести столько-то времени, для другой - столько-то. Нет, все решается дифференцированно.

В свое время мы вносили в Палату представителей предложения о совершенствовании нашего Кодекса об административных правонарушениях, в частности норм, содержащихся в статьях 240, 242 этого Кодекса, где речь идет об административном задержании, по срокам составления протокола, направления этого протокола компетентному органу для наложения административного взыскания, с тем, чтобы эти вопросы решались без промедления. Более того, можно отметить, что не только судами и правоохранительными органами нарушаются те сроки, которые действительно являются разумными для того или иного разбирательства, - иные органы также нередко рассматривают обращения граждан, юридических лиц в “неразумные” сроки, превышая допустимые сроки. В этом случае можно вести речь об ответственности, в том числе о материальном возмещении морального вреда, причиняемого лицу. В Законе “Об обращениях граждан” предусмотрено право гражданина на возмещение морального вреда в связи с тем, что его обращение было рассмотрено с опозданием, с превышением установленных сроков. На прием в Конституционный Суд явился гражданин с папкой внушительных размеров, в которой была подшита вся его переписка с государственными структурами за восемь лет. Вопрос шел о пенсионном обеспечении. Гражданин получал отписки или необоснованные ответы. В итоге, когда он приобретал справку, которая от него требовалась, оказывалось, что эта справка вовсе не нужна. Мы считаем, что у этого лица было право на возмещение морального вреда. К сожалению, судебная практика шла по иному, ошибочному, пути, не обеспечив исполнение статьи 61 Конституции в редакции от 15 марта 1994 г.

Несколько слов о праве на получение юридической помощи. Эта проблема тоже была предметом рассмотрения в Конституционном Суде. Мы приняли целую серию решений, посвященную реализации конституционного права граждан на получение юридической помощи. В том числе решали вопросы прикладного характера: может ли выступать в качестве защитника близкий родственник лица, совершившего преступление (в нашем законодательстве такое право предусмотрено)? Может ли гражданин воспользоваться услугами адвоката или иного своего представителя, заключая трудовой договор, проводя непосредственно переговоры по содержанию трудового договора? Подытоживающим документом было наше решение от 5 октября 2000 г. о практике исполнения решений Конституционного Суда, принятых в 1999-2000 гг. в части реализации положений статьи 62 Конституции.

Считаю, что заслуга Конституционного Суда состоит в том, что мы в определенной мере изменили правоприменительную практику. В качестве примера назову постановление Министерства внутренних дел Республики Беларусь от 5 марта 2002 г. “О мерах по пресечению режима содержания задержанных и заключенных под стражу в изоляторах временного содержания”. В этом году Министр внутренних дел принял соответствующее постановление, согласно которому лицо, задержанное, находящееся в изоляторе временного содержания, и адвокат могут беседовать в таких условиях, чтобы не было известно содержание их бесед. Конституционный Суд эту проблему решал еще три года назад. И практика после наших решений стала меняться. “Завершающим аккордом” по исполнению нашего решения явилось указанное постановление, что стало реальным шагом к тем стандартам, которые закреплены на международном уровне.

Думаю, что национальные суды (суды общей юрисдикции, хозяйственные) вполне могли бы внести своей весомый вклад в “освоение” положений международных документов в области прав и свобод человека, если бы проанализировали существующую в этой области практику и на уровне постановлений пленума приняли соответствующие решения. Высшим Хозяйственным Судом такая практика по отдельным граням этой проблемы анализировалась и постановления принимались. Было бы неплохо, если бы и для общих судов был определен соответствующий ориентир на применение важнейших международных пактов, в том числе и на реализацию ЕКПЧ, содержание которой мы сегодня анализируем и которая действительно является важнейшим документом, положения которого мы не можем рассматривать в отрыве от практики Европейского Суда.

Судебной системе Республики Беларусь придется рано или поздно обращаться к практике Европейского Суда по правам человека, потому что его решения - это стандарты для национальных судов Европы.

Глава 5. Принципы правового государства как основа конституционного правосудия

Кстати, следует иметь в виду, что есть сферы, в которых позицию должен высказывать законодатель, его воля не должна подменяться разъяснениями иных органов, например, Конституционный Суд Республики Беларусь 12 ноября 2002 г. вынес решение “Об определении понятия “доход” для целей квалификации незаконной предпринимательской деятельности при привлечении к уголовной ответственности” Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. 2002. №128. С.3941..

Понятие дохода от незаконной уголовнонаказуемой предпринимательской деятельности было определено постановлением Пленума Верховного Суда от 28 июня 2001 г. №6 “О судебной практике по делам о незаконной предпринимательской деятельности” Там же. 2001. №68. С.2830.. Судам разъяснено, что под таким доходом следует понимать всю сумму выручки в денежной либо натуральной форме без учета затрат на ее получение. Доход, полученный в натуральной форме, подлежит определению в денежном выражении.

В общем-то, необходимость дачи толкования понятия дохода от незаконной предпринимательской деятельности существует: в различных законодательных актах дается различное определение дохода, в зависимости от целей для которых это понятие применяется. Допуская такой подход (хотя все же желательно иметь универсальное определение, применимое как к можно большему кругу отношений), Конституционный Суд обратил внимание на то, что официальное толкование уголовно-правовой нормы должно быть осуществлено законодателем. Национальное собрание вправе также дополнить Уголовный кодекс соответствующей нормой, раскрывающей понятие дохода.

Это обусловлено тем, что Уголовный кодекс (далее УК) является единственным законом, действующим на территории Республики Беларусь. Нормы УК подлежат строгому толкованию, а применение уголовного закона по аналогии не допускается.

На дачу разъяснений УК либо принятие закона о соответствующей его корректировке нацеливает и Закон “О нормативных правовых актах Республики Беларусь” Там же. 2000. №7. С.3152. (ст.72).

Конституционный Суд отметил, что для целей единообразного и точного, основанного на законе применения судами терминов, используемых в УК, только законодатель вправе определить понятие “доход” применительно к незаконной предпринимательской деятельности, а также к другим преступлениям против порядка осуществления экономической деятельности.

В правовом государстве, т.е. таком, где есть эффективное управление, одним из важнейших является принцип непридания актам, устанавливающим или усиливающим ответственность, обратной силы. Эта основополагающая идея правового государства закреплена в части пятой статьи 104 Конституции. И хотя в данной норме речь идет о законах, однако указанный принцип имеет универсальный характер и распространяет свое действие на все акты законодательства, т.е. декреты, указы, постановления Правительства, акты министерств, ведомств, местных Советов депутатов, исполнительных и распорядительных органов. Здесь много недостатков и огромное поле деятельности для Конституционного Суда, а также органов Прокуратуры, на которые возложено осуществление соответственно контроля и надзора за конституционностью и законностью правовых актов.

Конечно, могут быть и изъятия из принципа непридания акту обратной силы, например, когда речь идет о расширении для граждан преимуществ, основанных на законе.

Отступление от принципа недопустимости придания обратной силы закону, ухудшающему правовое положение участников общественных отношений, приводит к нарушению других принципов правового государства, а значит, прав и свобод граждан. В этом случае нарушается принцип доверия гражданина государству. Государство, по существу, произвольно посягает на уже приобретенные и охраняемые права.

Принцип поддержания доверия граждан к закону и действиям государства, в качестве важнейшего элемента которого является разумная стабильность регулирования правовых отношений, недопустимость произвольного изменения законодательства, установление оптимального периода для адаптации граждан, субъектов хозяйствования к новым правовым правилам.

Усилия органов законодательной и исполнительной власти, Конституционного Суда должны быть направлены на утверждение в повседневной практике не только такого важнейшего принципа, как запрещение обратной силы закона, но и на поддержание доверия гражданина к государству при осуществлении его органами правотворческой функции, а также защиту приобретенных прав.

Важнейшим требованием оптимального управления является принцип информированности граждан о принятых актах законодательства. У нас, полагаю, неправильно исполняется конституционное положение, предусмотренное в части шестой ст.104 Конституции, согласно которому законы вступают в силу через 10 дней после опубликования, если иное не предусмотрено законом. Анализ этой нормы позволяет сделать вывод, что правилом, а не исключением должно быть установление соответствующих переходных сроков для вступления в силу новых правовых актов. Особенно это должно касаться сферы налогового законодательства. На деле часто все обстоит иначе. Неверной является сформировавшаяся практика введения актов в действие со дня опубликования. Это допустимо делать лишь в исключительных случаях либо когда акт касается статуса органов государственной власти.

Закрепление в законодательстве прав граждан и их реализация должны иметь стабильный характер. Гражданин должен быть уверен, что он не подвергнется таким правовым последствиям, которые он не мог предвидеть в момент принятия своего решения. Вряд ли мы имеем основания утверждать об эффективности управления, если само законодательство нестабильно, подвержено конъюнктурным корректировкам. При этом нельзя искусственно “консервировать”, сохранять акты неизменными, устанавливая какие-либо искусственные запреты на их корректировку, например, определяя срок, в течение которого недопустимо вносить изменения и дополнения в ранее принятый правовой акт.

Результатом правотворческих предписаний должна быть определенность их содержания, ясность формулировок и их доступность для понимания. Без этого трудно добиться надлежащего правового порядка.

В правотворческой и правоприменительной деятельности должен учитываться принцип пропорциональности (соразмерности) ограничения того или иного права достигаемым целям. Как он обеспечен на практике, может установить Конституционный Суд. Так, он касался весьма важной проблемы - срочной воинской службы. Помимо замены срочной военной службы гражданской, о чем мы уже писали, в практике Конституционного Суда был вопрос о призыве на срочную военную службу граждан в случае их увольнения из органов внутренних дел. Здесь также оценивалась разумность, соразмерность возлагаемых на этих лиц определенных обязанностей. В частности, гражданин К. 1978 г. рождения указал в своем заявлении, что с 28 декабря 1999 г. по 4 октября 2000 г. он находился на службе в органах внутренних дел на должности следователя, имея специальное звание “лейтенант милиции”.

После увольнения из органов внутренних дел по собственному желанию (приказ Следственного комитета при МВД Республики Беларусь от 29 сентября 2000 г. №109) при постановке на воинский учет в районном военкомате по месту жительства он был ознакомлен с разъяснением Белорусской военной прокуратуры (исх. №1545 от 25 апреля 2000 г.), из которого следует, что в случае увольнения гражданина призывного возраста из органов внутренних дел “основания для его освобождения от призыва, предусмотренные статьей 16 Закона (имеется в виду Закон “О всеобщей воинской обязанности и военной службе”), на него прекращают распространяться, и он в соответствии со статьей 15 Закона подлежит призыву на срочную военную службу на общих основаниях. При этом период службы в органах милиции и военизированной пожарной охраны не должен засчитываться в срок срочной военной службы. Данное требование Закона распространяется на всех граждан призывного возраста, уволенных из вышеперечисленных органов, независимо от имеющегося у них специального звания от рядового до офицерского состава”.

Гражданину К. было разъяснено, что он обязан отслужить в Вооруженных Силах Республики Беларусь 12 месяцев (как лицо, имеющее высшее образование), без учета специального звания и периода службы в органах внутренних дел.

Изучив Закон “О всеобщей воинской обязанности и военной службе”, Положение о призыве граждан на срочную военную службу, утвержденное постановлением Совета Министров Республики Беларусь от 21 декабря 1993 г. №857 (с последующими изменениями и дополнениями), другие нормативные акты, Конституционный Суд считает, что данное разъяснение выходит за пределы содержания названного Закона, так как фактически устанавливает новые нормы права.

В соответствии с пунктом 53.1.1 Положения о прохождении службы личным составом органов внутренних дел Республики Беларусь, утвержденного постановлением Совета Министров Республики Беларусь от 28 февраля 1994 г. №113, лица среднего, старшего и высшего начальствующего состава могут быть уволены по собственному желанию из органов внутренних дел в запас (с постановкой на воинский учет), если они не достигли предельного возраста, установленного для состояния в запасе лиц, имеющих соответствующее воинское звание, и по состоянию здоровья годны к военной службе.

Согласно статье 39 Закона “О всеобщей воинской обязанности и военной службе”, регулирующей вопросы оформления приема на воинский учет уволенных в запас, лица высшего, старшего и среднего начальствующего состава, имеющие специальные звания, уволенные из органов Министерства внутренних дел Республики Беларусь, принимаются на воинский учет в присвоенных им соответствующих званиях.

Призыв на срочную военную службу в качестве рядовых уволенных в запас офицеров милиции и других лиц, имеющих специальное офицерское звание и поставленных на воинский учет в порядке, предусмотренном статьей 39 Закона, по существу означает лишение этих лиц присвоенных им званий вопреки требованиям законодательства, в частности Указа Президента Республики Беларусь от 19 июля 2000 г. №403 “Об утверждении Положения о прохождении военной службы офицерским составом Вооруженных Сил Республики Беларусь”. В этой связи Конституционный Суд полагает, что при призыве лиц офицерского состава, уволенных в запас (ст.39 Закона “О всеобщей воинской обязанности и военной службе”), и определении срока их службы мог бы быть использован дифференцированный подход, установленный для военной службы курсантов военно-учебных заведений (ст.25 Закона), курсантов учебных заведений Министерства внутренних дел (пункт 62 Положения о призыве граждан на срочную военную службу, утвержденного постановлением Совета Министров Республики Беларусь от 21 декабря 1993 г. №857), срок службы которых уменьшается в зависимости от срока обучения (курсанты, не проходившие срочной военной службы, но отчисленные из учебных заведений после окончания третьего курса, увольняются в запас).

Конституционный Суд отметил, что в соответствии со статьей 8 Закона “О Совете Министров Республики Беларусь и подчиненных ему государственных органах” Правительство Республики Беларусь в пределах Конституции, законов Республики Беларусь, актов Президента Республики Беларусь регламентирует воинский учет призывников и военнообязанных.

Поскольку решение в действующем законодательстве отдельных вопросов воинского учета и призыва на службу отличается противоречивостью и несбалансированностью, что приводит на практике к его неоднозначному пониманию и толкованию, Конституционный Суд считает необходимым, чтобы эти вопросы были разрешены должным образом Правительством либо иными компетентными органами Республики Беларусь в пределах предоставленных им полномочий.

В этой связи на имя Государственного секретаря Совета Безопасности Республики Беларусь внесено соответствующее предложение. Данное решение Конституционного Суда было исполнено.

Принцип пропорциональности имеет самостоятельное значение. Ограничения должны быть необходимыми, законодателю следует выбирать наименее обременительное средство ограничения прав. Принцип пропорциональности должен рассматриваться как допущение такого вмешательства в права и свободы, которые конституционно необходимы. Основой для определения законности действий является статья 23 Конституции, а также положения международных документов о правах и свободах граждан.

Если касаться уголовно-правовой или административно-правовой сферы, то здесь с наибольшей степенью значимости должен применяться принцип пропорциональности. Мера ответственности должна быть адекватна тяжести содеянного. Речь идет не только о сроках лишения свободы, но и об административной ответственности. Например, сохраняя свою карательную функцию, административные штрафы не должны иметь “разорительный” характер. В сфере уголовно-процессуальных отношений актуальной остается проблема принятия решения о заключении под стражу до суда при условии, что ограничение свободы в данном случае будет мерой, пропорциональной характеру предполагаемого преступления и тому наказанию, которое влечет совершение такого преступления. Скептически отношусь к периодическому принятию законов об амнистии, т.к. изначально вынесенный судом приговор должен быть точным (справедливым). В то же время следует нормализовать условия содержания не только заключенных, но и задержанных до суда. До “нормализации” условий содержания лиц в предварительном заключении следует изменить порядок зачета срока пребывания под стражей, увеличивая его на коэффициент “переполненности” мест предварительного заключения. Такое предложение обусловлено и тем, что в новом Уголовно-исполнительном кодексе Республика Беларусь взяла на себя обязательство по соблюдению международных стандартов содержания заключенных.

С рассматриваемой проблемой тесно связан и вопрос необоснованного “льготирования” тех или иных категорий граждан, субъектов хозяйствования. Сложившаяся за многие десятилетия широкая система льгот уже давно не отвечает современным реалиям, тормозит экономическое и социальное развитие, порождая иждивенчество. В Республике Беларусь предусмотрено более 200 видов льгот, которые ориентированы на 7 млн. человек. В данной области действует около 900 нормативно-правовых актов. Наибольшее число граждан пользуется льготами по проезду (6,7 млн. чел.), налогообложению (5,3 млн. чел.), медицинскому и санаторно-курортному обслуживанию (4,9 млн. чел.). Льготы инвалидам по обеспечению транспортными средствами касаются 25,3 тыс. человек. Анализ существующей системы льгот свидетельствует о настоятельной потребности ее пересмотреть, сохранив лишь те из них, которые имеют под собой объективную основу.

Провозглашение Республики Беларусь как социального государства предполагает, исходя из природы такого государства, с одной стороны, защиту от неблагоприятного воздействия рынка наиболее уязвимых слоев населения, а с другой стороны, содействие развитию экономической активности граждан, преодолению иждивенческих настроений в социальной сфере.

Если в силу возраста, состояния здоровья, других, не зависящих от него причин, человек не может на равных конкурировать на рынке труда, не может трудиться и не имеет дохода для обеспечения прожиточного минимума, он вправе рассчитывать на получение соответствующей помощи, материальной поддержки со стороны государства.

Важнейшим правилом правотворческой деятельности должно стать прогнозирование последствий принятия правовых решений, к какой бы области оно не относилось (пенсионная система, труд, уголовная или административная ответственность и т.п.).

Безусловно, право не должно быть “всепроникающим”. Следует сменить ориентиры, и этому может содействовать Конституционный Суд. В основе правового регулирования надо шире использовать не разрешительный, а запретительный порядок, т.е. не перечислять, что можно сделать, а указывать, от чего гражданин должен воздерживаться.

Необходимо развивать местное самоуправление. Эффект правового регулирования будет наибольшим при нахождении оптимального соотношения между централизованным и децентрализованным регулированием. Причем местное самоуправление должно быть реальным. Ссылки на то, что необходимо изменить условия и порядок формирования местных доходов, правильные, однако уже сейчас в силу иждивенческих настроений и граждан, и управленцев местного уровня приводят к тому, что на региональном уровне не решаются элементарные вопросы, не требующие, по сути, вмешательства органов республиканского или областного уровня.

Эффективность права в обеспечении развития личности зависит от многих факторов. Актуальными являются: адекватность правового регулирования потребностей общественного развития, предсказуемость развития права, равенство всех перед законом и судом, гарантированность правосудия (право на объективный, беспристрастный и независимый суд), право на квалифицированную юридическую помощь, на презумпцию невиновности, прогнозирование последствий принятия нормативных актов.

Для правового государства характерно создание отлаженного механизма восстановления нарушенного права. Считаю, что абсолютное большинство судей, прокурорских работников стремятся надлежащим образом выполнять свои функции. Суд действительно должен быть независимым, беспристрастным и компетентным. Этому содействует бессрочный характер назначения судьи на должность, что всегда поддерживалось Конституционным Судом Республики Беларусь. Вместе с тем полагаем, что увлечение анализом причин так называемой судебной волокиты уводит часто в сторону от решения другой, самой важной, задачи - правильности отправления правосудия. Надо бояться не отмены судебных постановлений, а сохранения неправосудных постановлений. Вот над этим надо всем вместе работать. Конечно, пока судебное постановление не отменено, оно должно исполняться. Другого утверждения быть не может.

Сохраняется стереотип мышления судей и некоторых иных должностных лиц, в соответствии с которым Конституция не воспринимается как непосредственно действующее право. На должностных лицах согласно статье 59 Конституции лежит ответственность по обеспечению прав и свобод граждан, гарантированных Конституцией, вне зависимости от того, воспроизведены конституционные нормы в актах текущего законодательства или нет.

В случае вынесения судом или иным государственным органом решения, основанного на акте, впоследствии признанном неконституционным, оно подлежит пересмотру в зависимости от того, с какой даты такой нормативный правовой акт признан Конституционным Судом не имеющим юридической силы. В этом случае пересмотр дел судами может осуществляться в порядке, предусмотренном для пересмотра дел по вновь открывшимся обстоятельствам.

На девятом году действия новой Конституции, к сожалению, не все должностные лица усвоили содержание ее норм и, в частности, того, что право на судебную защиту является неотъемлемым правом каждого человека. На этом пути еще много препятствий, надуманных отказов со ссылкой на пробелы в законодательстве, хотя статья 60 Конституции прямо закрепляет право каждого на обращение в суд. В 1997-1998 гг. Конституционный Суд принял несколько решений, которыми подтвердил право граждан на защиту их прав не только в административном, но и судебном порядке. Однако проблемы еще остаются. Например, Конституционный Суд трижды обращался к вопросу о праве осужденных к лишению свободы на судебное обжалование наложенных на них взысканий, по существу, подтвердив это право. Однако нормы Конституции и решения Конституционного Суда судами не исполняются. Тем самым они показывают пример правового нигилизма. Но право восторжествует.

В современном правовом государстве активно действуют органы конституционного контроля, которые “помогают” направить нормотворческую практику в правовое русло.

§1. Виды решений Конституционного Суда Республики Беларусь

Полномочия Конституционного Суда реализуются посредством принятия им своих решений. Согласно статье 36 закона о Конституционном Суде Республики Беларусь решением Конституционного Суда является любой акт, принимаемый в его заседании. Таким образом, можно сделать вывод о том, что любые акты, которые исходят от Конституционного Суда, должны приниматься на совместных заседаниях судей.

В составе Конституционного Суда 12 судей. Он правомочен принимать решения и приступает к работе, когда в его состав назначено, избрано не менее восьми членов Конституционного Суда.

Термин “решения Конституционного Суда” - собирательный. Он включает различные по своей форме правовые акты, которыми Конституционный Суд реализует свою волю. Решения Конституционного Суда могут приниматься по вопросам, относящимся к его компетенции.

В законе о Конституционном Суде и Регламенте Конституционного Суда содержится перечень видов его решений. Центральное место занимают заключения Конституционного Суда. Именно в форме заключений решается вопрос о конституционности нормативных актов, о толковании ранее принятых заключений, о их пересмотре. О начале производства по делу Конституционным Судом принимается решение. Послание Конституционного Суда о состоянии конституционной законности принимается также путем решения. Наряду с ними как особый вид решений могут приниматься запросы и требования к государственным органам, должностным лицам, которые принимаются и направляются Конституционным Судом для обеспечения ведения дела и разрешения иных вопросов, входящих в его компетенцию, а судьей Конституционного Суда - при подготовке конкретного дела.

Все иные действия Конституционного Суда, например о вызове свидетелей, внесении предложения о необходимости корректировки актов действующего законодательства, принятии новых нормативных актов, о наложении штрафов на должностных лиц и граждан, проявивших неуважение к Конституционному Суду, и другие облекаются в форму решения.

К решениям Конституционного Суда не следует относить выступления отдельных его представителей, в том числе их заявления, особые мнения судей и т.п.

После изменения в июле 1997 г. закона о Конституционном Суде решение, которое завершает весь процесс конституционного судопроизводства относительно проверки конституционности нормативного акта, получило определение как итоговое решение. Однако и в данном случае речь идет о заключении. Им действительно подводится итог всему процессу и дается ответ: соответствует или не соответствует актам, обладающим более высокой юридической силой, в целом Конституции проверяемый акт. Из смысла закона о Конституционном Суде итоговое решение объявляется по окончании слушания дела, и оно облекается в форму заключения.