Язык и политика: коммуникация, дискурс, манипулирование

Помимо сущностных характеристик политической коммуникации, различаются и внешние способы организации и реализации взаимодействия политических акторов. Их изучение находится в ведении политтехнологов и специалистов в области политической рекламы. Различаются маркетинговые (пиар, политическая реклама, информационный лоббизм) и немаркетинговые (пропаганда и агитация) формы организации политического дискурса. Наличие обоих видов является универсальной чертой в современном мире, а их соотношение зависит от типа политического режима (тоталитаризм, демократия).

Так, даже в развитых демократических государствах необходимость распространения ценностей, обеспечивающих политическое выживание того или иного социального актора, потребность в решении задач, связанных с приданием определенной направленности политическому процессу, с установлением контроля за настроением социальных аудиторий или же с демонизацией в массовом сознании имиджа противника, предопределяют существование пропагандистских способов поддержания коммуникации. В то же время тип государственности, а также социокультурный и ситуационный контексты влияют на интенсивность применения подобных методик или, говоря в целом, на соотношение маркетинговых и немаркетинговых технологий, их удельный вес в информационном пространстве власти.

Все используемые сегодня способы активизации и поддержания публичных дискурсов нацелены на сокращение дистанции доверия со стороны реципиента, преодоление резонансных барьеров и продуцирование импликативного эффекта (т.е. создание у реципиента ощущения свободы выбора и прочтения информации). Вместе с тем каждому из них присущи собственные приемы организации текстов и передачи политических сообщений. Например, пропаганда построена на многократном тиражировании оценочных реакций через противопоставление целей, заявляемых говорящим, и позиции конкурента. Органически свойственно ей и стремление к переходу от техник убеждения к техникам внушения, задействования “подпороговых” механизмов мышления, влияния на подсознание человека. Непременными информационными маркерами пропагандистского воздействия являются также высокий удельный вес абстракций, затуманивающих содержание отстаиваемых интересов, делающих его крайне неопределенным, и монологовое построение коммуникации. Этот тип воздействия изобилует жесткими манипулятивными технологиями.

Что же касается маркетинговых методов, то они, как правило, не затрагивают глубинных структур сознания, перенося упор на уже готовые формы политических убеждений человека (хотя это не исключает попыток трансформировать и отдельные ценностные ориентации). Иными словами, политическая пиар-продукция или рекламные сообщения по большей части призваны “развернуть” симпатии акторов в направлении тех или иных предпочтений, существующих в конкурентной информационной среде. Безусловно, все эти задачи осуществляются с привлечением манипулятивных лингвотехнологий, однако более мягких по характеру проявления.

Понятно, что степень устойчивости и эффективности политических коммуникаций, базирующихся на описанных выше способах организации политического процесса, далеко не одинакова. Однако важно иметь в виду, что резкий переход от одной к другой форме воздействия в целях повышения эффективности политической коммуникации далеко не всегда возможен. Ограничителями на пути такого рода перестройки информационных процессов выступают стандарты и традиции сложившейся в обществе политической культуры.

Например, в современном российском обществе значительная часть социальной аудитории все еще привержена к идеологическим способам символизации политических объектов и, следовательно, ориентируется на пропагандистские технологии поддержания контактов с властью. Более того, адресат “прочитывает” как идеологические тексты даже нейтральные по содержанию сообщения, вычленяя в них соответствующее (реально отсутствующее) эмоциональное содержание. Поскольку в таком случае любая публичная информация воспринимается в качестве идеологически значимой, все контакты за пределами духовно близкой среды базируются на “идейной” и “принципиальной” оценке событий и требуют соответствующей организации информационного материала, настойчивости и даже агрессивности по отношению к носителям иных позиций. Неудивительно, что при использовании маркетинговых форм организации информационных контактов привыкшие к пропагандистскому стилю подачи информации граждане не в состоянии реализовать свой коммуникативный потенциал. Оказывается, что политическая коммуникация не соответствует сложившейся в обществе разновидности воздействия.

На данном этапе основным отличительным свойством политической коммуникации является ее театральность: исчезла грань, отделявшая реальность от нереальности, жизнь от спектакля См. работы M. Эдельмана, Ж.Бодрийяра, Г. Дебора и др.. В частности, Г. Дебор пишет, что «вся жизнь обществ, в которых господствуют современные условия производства, проявляется как необъятное нагромождение спектаклей» Дебор Г. Общество спектакля. - М., 2000. С. 23., и эти процессы театрализации привели не только к стиранию границ между жизнью и спектаклем, но к фальсификации и подмене этих понятий. Таким образом, в обществе происходит фактическая инверсия реальности и спектакля: «действительность возникает в спектакле, а спектакль является действительностью» Там же. С. 25.. Подобное положение дел отчуждает человека от реальности и превращает его в пассивного созерцателя, не способного критически воспринимать информацию. Человек живет в мире придуманных событий, которые принимают в его сознании черты реальных фактов. По мнению Ю.М. Лотмана, зритель становится очевидцем и как бы соучастником самого невероятного события, происходящего на экране, поэтому, понимая сознанием ирреальность происходящего, эмоционально он относится к нему, как к подлинному событию Лотман Ю. Семиотика кино и проблемы киноэстетики. - Таллин, 1973. С. 16.. Такое превращение реальности в спектакль, а политического процесса в политическое шоу модифицирует основные качества политической коммуникации, хотя и сохраняет основную цель властных структур - сохранить существующее статус-кво Герасимовский Д.В. Эпоха политического спектакля // Актуальные проблемы политологии: Сборник научных работ студентов и аспирантов Российского университета дружбы народов. / Отв. ред.: д.ф.н., проф. В.Д. Зотов. - М.: МАКС Пресс, 2001. С. 130-139.. Многочисленные массовые политические шоу, вариант современных политических коммуникаций, заполняют сегодня социальную жизнь человека и отвлекают его от действительности. Стратегически, по Р. Барту, политический спектакль представляет собой некую ширму, «маскирующую убожество» этого мира Барт Р. Мифологии. - М., 2000.. Общество потребления, которое пришло на смену обществу производства, априорно предполагает ситуацию выбора: выбора услуг, товаров, кандидатов, партий, программ и так далее. Адресат коммуникации не испытывает на себе жесткого насилия и давления со стороны властных структур; напротив, все объекты выбора тонко навязываются в ходе коммуникации посредством умелого манипулирования, в том числе и вербального. Как отмечает Ж. Бодрийяр, в новых условиях «изменилась стратегия власти, которая уже не может быть понята ни в терминах насилия и запрета, ни в терминах закона. Она уже не опирается на право на смерть, а функционирует как полиморфная техника управления жизнью в форме советов и рекомендаций специалистов» Бодрийяр Ж. Прозрачность зла. - М., 2000. С. 21..

Тесно связана со всем вышесказанным активно утверждающаяся в современном обществе культура “политического развлечения”. Современные представления граждан о политике, политических деятелях, политических коллизиях формируются во многом из образов и клише, характерных для шоу-бизнеса. В результате, как подчеркивает А. Дернер, в политической культуре информационно продвинутого общества неизбежно складывается “культура политического развлечения”, которая через создаваемые ею «…утопические миры дает пользователям СМИ упрощенное понимание, интерпретацию и осмысление политической реальности» Дернер А. Политика как развлекательный жанр. // Государственная информационная политика. Реферативный бюллетень, 2001, № 3 (39). С. 170-171.. Очевидно, что подобное упрощенное восприятие политических реалий открывает массу возможностей для манипулирования общественным мнением и искусственного конструирования политических реакций, существенно облегчая управление политической активностью людей.

Развлекательный стиль современного политического информирования есть средство сближения массовой и индивидуальной коммуникации, частной и публичной сфер жизнедеятельности Человека политического. Давая современным поколениям возможность адаптироваться к политическим трансформациям, он закладывает основы политической культуры будущего -- политической культуры с оптимистичным, но более упрощенным взглядом на политику.

Таким образом, общая теория коммуникации служит базой для формулирования сущностных характеристик политической коммуникации как особого типа взаимодействия, являющегося атрибутом политической деятельности, контактов политических акторов между собой и с окружающей социальной средой по поводу власти и властно-управленческих отношений в обществе. Причем речь идет об изучении политической коммуникации как на макроуровне, то есть при анализе наиболее общих закономерностей коммуникационных процессов на уровне политической системы и общества в целом, так и на микроуровне - при исследовании разного рода эффектов, когда в качестве объектов направленного информационного воздействия, преследующего реализацию политических целей, рассматриваются микрогруппы и отдельные индивиды.

Существующие каналы политической коммуникации (неформальные контакты, официальные источники и средства массовой информации) обеспечивают массовый характер взаимодействия, что во многом становится основой для манипулятивного влияния. Политическая коммуникация предполагает наличие обратной связи, позволяющей инициатору коммуникации скорректировать информационный продукт, причем даже формальное отсутствие реакции адресата тем не менее «замыкает коммуникативный круг» и демонстрирует успешность коммуникативного контакта.

Цикличность политической коммуникации, на которую указывает наличие обратной связи, позволяет рассматривать ее как коммуникативную составляющую политического процесса, без которой сам этот процесс представляется невозможным. Вербальная материализация политической коммуникации порождает большое количество текстов, отражающих, описывающих и объективирующих политический процесс. Анализ текстового материала, созданного в рамках политической коммуникации, дает возможность увидеть некоторые соответствия между ходом политического процесса в обществе и лингвистическими средствами, отражающими политическую реальность.

Политическая коммуникация не носит однонаправленный характер, несмотря на преимущественно иерархическое положение коммуникантов: отношения между акторами могут носить конкурентно-конфронтационный или консенсусно-договорной характер, к тому же технологический фактор усиливает межличностное взаимодействие, усиливая сетевой характер политического общения.

В политической коммуникации настрой воспринимающей стороны в значительной степени предопределяет характер взаимодействия: пассивное восприятие создает простор для проведения манипулятивных операций. Обратная связь является необходимым компонентом политической коммуникации, позволяющим верифицировать в том числе и успешность вербальной манипуляции. Особенности современной политической коммуникации: символизация взаимодействия, публичность, техническая оснащенность, театральность, упрощение - облегчают процесс манипулирования, делая его мобильным, массовым, действенным и трудноуловимым.

ГЛАВА 2. ПОЛИТИЧЕСКОЕ МАНИПУЛИРОВАНИЕ: ЯЗЫКОВАЯ ОСНОВА

Проблема лингвистической интерпретации политического события (или в целом, политического процесса), безусловно, является актуальной; об этом говорит большое количество научных работ, популярных статей, диссертаций, посвященных взаимовлиянию политического языка и политических процессов, политических отношений в обществе. Полагаем, что нераздельность языка и политики самоочевидна. Развитие средств массовой информации, появление новых информационных технологий, связанных с компьютеризацией общества, лишь увеличивают взаимную корреляцию политических и лингвистических феноменов. Говоря о возможностях управления политическими процессами и политическим поведением, о возможности влиять на политическое сознание общества, мы выходим на проблему манипулирования, в том числе и лингвистического. Можно смело сказать, что феномен манипулирования все ощущают (на себе), но, несмотря на это, он (феномен) довольно трудно поддается анализу, систематизации и классификации.

2.1. Манипулирование как разновидность политического воздействия

2.1.1 Феномен манипулирования

Существует два основных способа управления людьми: первый способ связан с открытым насилием, при котором управляющий не скрывает своего намерения заставить человека выполнять определенные установки; второй - предполагает скрытое давление, замаскированное управляющим и чаще неосознаваемое объектом воздействия, так называемое манипулирование.

Манипулирование - сложный процесс, объяснение которому могут дать, очевидно, только все гуманитарные науки, вместе взятые. Данная глава посвящена рассмотрению феномена манипуляции в политическом дискурсе с целью выявить отличительные характеристики явления в целом, а также описать специфику его лингвистической составляющей. Логика авторских рассуждений базируется на классическом способе спецификации термина при помощи усложнения его структуры: манипулирование > языковое манипулирование > языковое манипулирование в политическом дискурсе.

Начнем с анализа дефиниций феномена манипулирования, данных в словарях и справочниках различного типа. Прежде всего, нас будет интересовать общеязыковое, “обыденное” значение слова, отраженное в толковых и переводных словарях.

Как это часто бывает в научной сфере, этимология слова манипулирование довольно “невинная”. Исходная лексема “манипуляция” состоит из двух латинских корней: manus - “рука” и ple - “наполнять”. В европейских языках закрепилось в качестве первичного следующее словарное значение: под манипуляциями понимались целенаправленные операции с объектами, проводимые вручную или с использованием простейших механических приспособлений (например, ручное управление системой блоков, ручное обследование пациента врачом) Сравним дефиниции, данные в толковых словарях английского языка.

manipulate -1. operate, handle with skills : ~the gears and levels of a machine. 2. manage or controle (smb or smth) skilfully or craftily, esp by using one's influence or unfair methods: A clever politican knows how to ~ his supporters/ ~ public opinion. manipulation - n manipulating or being manipulated; instance of this: make a lot of money by clever manipulation of the Stock Market. (Hornby A.S. Oxford Advanced Learner's Dictionary of Current English. v.2. Oxford-Moscow, 1982. Р.13.).

manipulate - to handle, manage, or use , esp with skill, in some process of treatment or performance; to manage or to influence by artful skill, often by unfair tactics; to adapt or change, as financial statements or operations, to suit one's purpose or advantage.

manipulation - the act or art of manipulating; the state or fact of being manipulated; manual or mechanical treatment or operation; skilful or artful management; fraudulent management for one's advantage. (New Webster's Dictionary of the English Language. College Edition. Surjeet Publications, 1989. P. 910)..

Таким образом, в исходном неметафорическом значении термин манипуляция обозначает сложные виды действий, выполняемых руками: управление рычагами, лебедкой, выполнение мануальных медицинских процедур, целенаправленное обращение с предметами и т.д., требующие мастерства или навыка при исполнении. Слово манипулятор во всех европейских языках первоначально обозначало тот механизм, простейший прибор или приспособление, которым осуществлялось управление.

Метафорическое значение, появившееся в дальнейшем у анализируемого термина, логически вполне объяснимо. Внешним поводом для переноса послужило использование слова манипуляция в сфере азартных игр. Лексему стали употреблять при именовании некоторых действий с картами и карточных фокусов, которые осуществлялись с помощью всевозможных отвлекающих приемов, скрывающих истинные намерения и замысел манипулятора и создающих иллюзию достоверности происходящего. Пока еще акцент в слове остается на действии, осуществляемом руками, однако в значении фоном уже появляется сема Сема - минимальный компонент значения слова., задающая в качестве объекта манипулирования не предметы, а людей, наблюдающих за процессом (карточной игрой или фокусом). Окончательное смещение метафорического значения в указанном направлении закрепляет за словом манипуляция все возможные действия с определенным целеполаганием, осуществляемые любыми средствами, включая методы психологического воздействия Доценко Е.Л. Психология манипуляции. - М., 1996..

Анализ определений, данных в отечественных толковых словарях разной направленности Манипуляция [фр.manipilation < лат. manipulatio < manipulus - горсть] - 1. Движение рук, связанное с выполнением определенной задачи, напр. при управлении каким-л. устройством; 2. Демонстрирование фокусов, основанное преимущественно на ловкости рук, умении отвлечь зрителей от того, что должно быть от них скрыто; 3. перен. Махинация, мошенническая сделка. (Словарь иностранных слов. 15 изд., испр. - М.: Русский язык, 1988. С.293).

Манипуляция, -и, ж. 1. Сложный прием, действие над чем-н. при работе ручным способом (книжн.) 2. Проделка, махинация (неодобр.). (Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под ред. чл.-корр. АНСССР Н.Ю.Шведовой. 18-е изд., стереотип. - М.: Рус. яз., 1986. С.290)., подтверждает данные иностранных словарей. Кроме того, очевидно, что в русском языке переносное значение слова манипуляция имеет явно негативную коннотацию (пометы “неодобр.”, толкование через лексемы “махинация”, “проделка”). Наличие неодобрительной окраски сужает терминологическое содержание слова и вносит определенный диссонанс в его использование исследователями, поскольку термин априорно не может быть стилистически или эмоционально маркирован Головин Б.Н., Кобрин Р.Ю. Лингвистические основы учения о термине. - М., 1987..

В результате манипуляция в переносном значении -- это стремление “прибрать к рукам”, “приручить” другого, “заарканить”, “поймать на крючок”, то есть попытка превратить человека в послушное орудие, подчиненное чужой воле (а именно - воле “автора” манипуляции).

Однако метафора “приручения” является стержневым, но не единственным признаком, конституирующим манипуляцию. В процессе становления метафорического значения этот признак был дополнен другими существенными качествами. Во-первых, манипуляция характеризуется ловкостью и мастерством исполнения, высокой степенью искусности манипулятора. Действительно, непосредственное, прямое, “лобовое” воздействие не подпадает под то интуитивное ощущение манипуляции, которое нам столь хорошо знакомо. Во-вторых, манипуляция предполагает создание иллюзии независимости и самостоятельности принимаемых решений у объекта воздействия. Не имело бы смысла называть некое действие манипуляцией, если бы оно совершалось явно и адресат в полной мере осознавал оказываемое на него влияние.

Завершая лексикографический экскурс, подытожим: термин манипуляция в метафорическом значении, интересующем нас в данный момент, предполагает наличие трех обязательных семантических компонентов в своем значении:

· очевидное стремление руководить объектом;

· высокая степень мастерства субъекта, или манипулятора;

· иллюзия независимости адресата (объекта манипуляции) от влияния манипулятора.

Многие представители гуманитарных наук дают свое толкование исследуемого феномена.

Словарь-справочник по социологии и политологии толкует это явление следующим образом: «манипулирование социально-политическое (от лат. manipulus - горсть) - целенаправленное воздействие на общественное мнение и социально-политическое поведение людей с помощью прежде всего средств массовой коммуникации с целью изменения их сознания, позиции и действий, вопреки их интересам <…> » Тадевосян Э.В.Словарь-стравочник по социологии и политологии. - М.: Знание, 1996. С. 126-127.. В толковании также перечисляются акторы манипуляции (властные структуры, деятели рекламы, специалисты по маркетингу, религиозные проповедники, общественно-политические деятели) и утверждается, что «общая цель (акторов - Н.Г.) - незаметно внедрить в массы выгодные им стереотипы сознания и поведения» Там же..

В ряде случаев манипуляцию рассматривают как разновидность осуществления властных отношений, более мягкую, чем принуждение: «Манипуляция как вид власти предполагает способность субъекта осуществлять скрытое влияние на объект» Кравченко А.И. Политология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений. - М.: Издательский центр «Академия», 2001. С. 98-99.. Самое негативное, по представлению А.И. Кравченко, в манипуляции - это ее скрытый характер. То же мнение высказывает Д. Ронг, считая, что это самое антигуманное проявление властных отношений, поскольку жертва не знает, что является объектом чьей-то агрессии Wrong, D.H. Power: its Forms, Bases and Uses. With a new Preface. - Oxford, 1988. Р.30. .

Идея эксплуатации, скрыто осуществляемой в интересах манипулятора, идея господства и принуждения лежит в основе многих определений манипуляции См.: Rudinow J. Manipulation // Ethics. Vol. 88. July 1978, 4. Р. 338-347; Шостром Э. Анти-Карнеги, или Человек-манипулятор. - Минск, 1992; Доценко Е.Л. Психология манипуляции: Феномены, механизм и защита. - М., 1997.. Причем для манипулятивной позиции характерно отношение к партнеру / собеседнику / адресату как к средству достижения своих целей, что предопределяет “редуцирование” в оппоненте качеств субъекта принятия решений Доценко Е.Л. Психология манипуляции: Феномены, механизм и защита. - М., 1997. С.53..

Рассмотрение манипулятивного характера ПР-практик несколько смягчает негативный оттенок термина: манипуляция представляется как необходимая и объективная сущность ПР-деятельности, формирующаяся на основе двух предпосылок:

- необходимость управления общественным сознанием для поддержания стабильности существования социума;

- качественные отличия сознания отдельных людей и целых групп и соответственно субъективность картин мира, присущих отдельным личностям и группам Сухих С.А. Механизмы манипулятивной коммуникации // Теоретическая и прикладная лингвистика. Выпуск 2. Язык и социальная среда. - Воронеж: Изд-во ВГТУ, 2000. С. 17-20..

Манипулирование в данном случае выполняет нивелирующую функцию, позволяя в определенной мере сопрячь реальность действительную и реальность коммуникативную О специфике коммуникативной реальности см.: Почепцов Г.Г. Теория и практика коммуникации. - М.: Центр, 1998..

Однако этот позитивный фактор вытесняется главной установкой манипулятора, исполнение которой ведет к скрытому возникновению у другого человека намерений, не совпадающих с его уже существующими желаниями. Доценко Е.Л. Психология манипуляции: Феномены, механизм и защита. - М., 1997. С.59. В данном случае акцентируется противоречие между уже имеющимися желаниями (мнениями, установками) и возникшими под влиянием услышанного / увиденного / прочитанного намерениями.

На этот же отличительный признак манипуляции обращает наше внимание автор монографии Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием. - М.: Алгоритм, 2000. на тему манипулирования общественным сознанием. По его словам, манипуляция - это «…программирование мнений и устремлений масс, их настроений и даже психического состояния с целью обеспечить такое их поведение, которое нужно тем, кто владеет средствами манипуляции» Там же. С.20.. Родовые признаки манипуляции названы со ссылкой на зарубежные источники:

· это насилие над духом, вид психологического, духовного воздействия;

· это скрытое воздействие, факт которого не должен быть замечен объектом манипуляции;

· это воздействие, которое требует определенного мастерства и знаний;

· это отношение к людям, как к вещам Там же..

Последнее наблюдение представляется довольно спорным, поскольку манипулятивное воздействие ориентируется на реакцию со стороны адресата, и, несмотря на возможную пассивность воспринимающей стороны, говорить о потребительском или формальном отношении значит заведомо упрощать ситуацию.

Отметим, что, по мнению Кара-Мурзы, наблюдаемый феномен связан с психологическим воздействием, является эксплицитно не выраженным и требует от «исполнителя» значительного мастерства.

Сопоставим обнаруженные в научных определениях признаки манипулирования с аналогичными характеристиками, вычлененными из словарных дефиниций. Если отвлечься от порядка следования признаков и от их вербальной интерпретации, следует заметить практически полное совпадение выделенных свойств манипуляционного воздействия, что позволяет говорить об объективности выявленных атрибутов анализируемого явления.

Суммируя все вышеизложенное, дадим рабочее определение рассматриваемого феномена, наиболее подходящее для настоящего исследования: под манипуляцией понимается целенаправленное воздействие на сознание и поведение людей с целью сформировать (используя различные средства воздействия, в том числе и лингвистические) определенное восприятие окружающей действительности, выгодное манипуляторам.

Следует особо подчеркнуть завуалированный характер манипуляции и наличие контроля со стороны манипулятора, что позволяет корректировать и варьировать средства и формы манипулирования.

Попытки оценить нравственную сторону явления привели к значительному разбросу мнений: от полного неприятия и негативного отношения к манипулированию в любом виде до признания необходимости осуществления подобного воздействия в определенных пределах и ситуациях. При этом проблему баланса интересов и намерений сторон нельзя упрощать, сводя цель воздействия исключительно к интересам манипулятора. Манипуляция может проводиться и в интересах манипулируемого. Манипулятивными эти действия делает не то, что они противоречат интересам адресата, а то, что они совершаются вопреки его воле Goodin R.E. Manipulatory Politics. Yale U. Pr.N.Haven; L.,1980. Р. 17.. Например, сравним ситуацию просьб и уговоров: в первом случае адресат имеет право на отказ и может его мотивировать; уговаривающий же полностью владеет инициативой, отказ невозможно мотивировать, так как аргументы говорящего доказывают, что все совершается в интересах адресата.

Несмотря на недостаточное научное и объективное описание самого механизма манипулирования, существуют попытки систематизировать сферы, где эти механизмы успешно работают, и описать ту почву, на которой манипуляции осуществляются.

Первая сфера манипулирования довольно активно исследуется в когнитивной психологии Солсо Р. Когнитивная психология. - СПб., 2002. ; базой для манипулятивных практик в данном случае являются объективно присущие человеческому восприятию иллюзии (например, левый объект кажется больше, чем правый, светлая фигура кажется ближе, чем темная, верхняя фигура кажется меньше нижней, вертикальные элементы переоцениваются, длинноволновый спектр наиболее тяжелый и т.д.). Данные иллюзии используются при размещении информации в перцептивном поле.

Вторая область манипуляций, также изучаемая психологами, связана с влиянием бессознательного на поведение человека, где в качестве основы для манипуляций используются религиозные, родовые, национальные, политические символы и архетипы, которые влияют через эмоциональные каналы информации на психику человека.

Третья сфера манипулятивного воздействия выстраивается с учетом личностных особенностей субъекта (активная, пассивная, соревнующаяся, безразличная манипулятивные системы) Шостром Э. Анти-Карнеги, или Человек-манипулятор. - Минск, 1992. и располагает психологическими механизмами регуляции личностного поведения Доценко Е.Л. Психология манипуляции: Феномены, механизм и защита. - М., 1997..

Вне сомнения, существуют и другие сферы (или области) манипулятивного воздействия, которые пока еще находятся в стадии наблюдения и научного анализа. Некоторые из них оказываются учтенными в следующей типологии: 1) манипулирование потребностями (использование влечений, желаний, интересов адресата); 2) “духовное” манипулирование (формирование или активизация ценностных установок, идеалов у адресата); 3) интеллектуальное воздействие (навязывание точек зрения, позиций, мнений, влияние на мировоззрение); 4) манипулирование чувствами (воздействие на эмоциональную сферу человека); 5) символическое воздействие (формирование устойчивой реакции на определенные символы) Братченко С.Л. Диагностика личностно-развивающего потенциала. - Псков, 1997. . По нашему мнению, основанием деления в данном случае следует считать не “почву”, которую использует манипулятор для воздействия, а своего рода первичную цель манипулирования. В реальности же, на наш взгляд, манипуляция осуществляется комбинированными методами и базируется не на каком-либо одном проявлении человеческой натуры, а использует по возможности большее число “точек опоры”. Именно такое воздействие влечет за собой изменение ценностных установок и мировоззренческого отношения человека к миру и к себе, что делает последствия манипуляций наиболее серьезными, а манипулируемую личность уязвимой.

Ученые пытаются определить обстоятельства, в которых манипуляция становится возможной. С определенной уверенностью можно говорить о трех важнейших “уровнях” названных обстоятельств или причин, имеющих (1) личностную, (2) национальную / этническую и (3) общественную природу.

(1) Представители западной гуманистической психологии связывают феномен появления манипуляций с борьбой человека с агрессивной окружающей социальной средой, с риском и непредсказуемостью жизни, с неверием человека в свои силы и в возможность решения проблем Шостром Э. Анти-Карнеги, или Человек - манипулятор. - Минск, 1992. . Более оправданными выглядят попытки объяснить логику возникновения почвы для манипулирования, исходя из специфики межличностных отношений самого разного характера. Прежде всего, потенциально настроены на управление мыслями и поступками партнера межсубъектные отношения в семье и школе. Следующей ступенью подобных отношений являются рыночные отношения, которые репрезентируют человека как потребителя, а следовательно, предполагают определенное удовлетворение его запросов посредством управления и контроля Фромм называет современного человека человеком с «рыночным характером», поскольку в коммуникации он руководствуется исключительно одним правилом: «Я такой - какой я вам нужен». См.: Фромм Э. Иметь или быть? - М., 1990. С. 26..

(2) Акцент на национальную и культурную специфику позволяет оценить основу для манипулирования, свойственную представителям различных этносов. Так называемые Я-независимые культуры, характеризующиеся прагматичностью и монологичностью, как это не парадоксально, оказываются в значительной степени уязвимыми для манипулятивных технологий. Подобная уязвимость определяется прагматическим (стремление к получению выгоды) и монологичным (сосредоточенность на собственном Я) характером западных культур, в которых видимое давление и очевидное господство подменяется внутренним, невидимым воздействием политических идей, PR-информации, рекламных слоганов на поведение индивида. Незападные культуры (сюда исследователи относят и российскую культуру) ориентируются на установление эмоциональных контактов с другими участниками коммуникации, что позиционирует их как Я-зависимые, что, по мнению ученых, усложняет осуществление манипуляций Рюмшина Л.И. Манипулятивные приемы в рекламе: Учебное пособие. - М., Ростов-на-Дону, 2004. С. 19-20.. Последнее связано, по всей видимости, с прагматически не мотивированным восприятием и иными ценностными установками незападного общества.

(3) Последний тип предпосылок для появления и развития манипулирования связан с типом общественных отношений, формирующих режим тоталитарного или демократического характера. Общепризнано, что тоталитарные общественные устройства, предполагающие жесткий контроль, активно используют при управлении манипулятивные приемы. Демократические режимы, признавая права и свободы граждан, априорно ограничивают возможности для манипулирования. Стоит, однако, сказать, что корреляции между режимами и потенциальными возможностями осуществления массовых манипуляций в действительности сложнее и тоньше.

В соответствии с описанной стратификацией можно предположить три возможных уровня манипулятивного воздействия на человека: уровень личности (личностный), уровень группы (групповой), уровень массы (массовый), а также утверждать, что для каждого из уровней характерны определенные механизмы и ресурсы воздействия.

2.1.2 Политическое манипулирование

Безусловно, осложнение термина определительным компонентом (политическое манипулирование или языковое манипулирование) сужает понятийный объем и позволяет специфицировать его использование. Говоря о политическом манипулировании, мы очерчиваем сферу общественной деятельности и общественного сознания, где осуществляется преднамеренное воздействие. Используя термин языковое манипулирование, мы акцентируем средства, или тактико-ресурсную базу, преднамеренного воздействия. Рассмотрим более подробно каждое из названных явлений.

Очевидно, между политическим воздействием и политическим манипулированием нет четких границ, поскольку сверхзадача и у первого, и у второго одинаковая, а именно - сформировать у адресата желаемое (или необходимое) для говорящего (правящих кругов, властных структур) восприятие политическое реальности.

Тем не менее, политической манипуляцией считают специфический вид воздействия, имеющий целью внедрение в сознание субъектов под видом объективной информации неявного, но желательного для тех или иных политических групп содержания таким образом, чтобы сформировать у реципиента мнение, максимально близкое к требуемому. В учебниках по политологии распространено более “жесткое” определение политического манипулирования как «скрытого управления политическим сознанием и поведением людей с целью принудить их действовать (или бездействовать) вопреки собственным интересам, создавая при этом иллюзию свободного выбора» Пугачев В.П., Соловьев А.И. Введение в политологию: Учебник для студентов вузов. - М., 2002. С. 342..

Политическое манипулирование предполагает следующие операции:

а) внедрение в общественное сознание под видом объективной информации желательного для некоторой властной группы содержания;

б) воздействие на болевые точки общественного сознания, возбуждающие страх, тревогу, ненависть и так далее;

в) реализацию декларируемых и скрываемых замыслов, достижение которых манипулятор связывает с поддержкой общественным мнением своей позиции Амелин В. Социология политики. - М., 1992. С. 5..

Для успешного решения этих задач существуют политические технологии (их ядро -- избирательные методики, используемые в период предвыборных кампаний), которые можно классифицировать по различным критериям. По совместимости с действующим законодательством политические манипуляции делятся на регламентируемые законом и выходящие за пределы правовых норм. По способу воздействия на адресата -- на прямые и скрытые. По форме проведения манипулятивные акции дифференцируются на агитационные, экономические, административные и провокационные и другие, по содержательной направленности -- на рекламу и антирекламу, по уровню воздействия -- на межличностные, групповые и массовые, по информационным носителям -- на печатные, электронные, наружные и т. д.

Степень манипулятивного политического воздействия может быть градуирована в зависимости от степени ограничения и принижения политического сознания, которые затрагивают самые глубинные уровни мышления и самоконтроля, самые стойкие убеждения и привычки, самые первичные и инстинктивные идейно-политические реакции Технология власти (философско-политический анализ). - М., 1995. С. 172. Исходя из этого утверждения, политологи считают, что подобное воздействие влияет в первую очередь на чувства, а не на разум, другими словами, на подсознание, а не на сознание Крамник В.В. Социально-политический механизм политической власти. - Л., 1991. С. 41. .

Политические манипуляции имеют политические цели и приводят к политическим последствиям для общества или его части. Политическая риторика, специализирующаяся на воздействии в политической сфере, считает своим основным предметом изучения - убеждающую речь и старается избежать прямых грубых манипуляций. Рассматривая манипулирование и обман в качестве периферийных явлений, она дифференцирует эти смежные явления следующим образом. В случае прямого обмана говорящий не проясняет адресату ситуацию, а затемняет ее, сообщая ложные факты. В случае манипулирования говорящий, отрезая адресата от независимых источников информации, подталкивает его к ложным выводам. На языке наивной риторики манипулировать значит “морочить голову” Хазагеров Г.Г. Политическая риторика. - М., 2002. С. 9 - 10.. С другой стороны, при расширенном толковании явления манипулирования риторические приемы также входят в арсенал лингвотехнологий, усиливающих эффект воздействия на адресата.

2.1.3 Мифологизация как основа манипулирования

В общенаучном значении “миф” определяется как особый способ отражения реальности. Полнота и сложность бытия зачастую не укладываются в разумные схемы и не поддаются логичному и доступному объяснению. В таком случае мифологическое мышление адаптирует действительность к современным требованиям и восполняет несовершенство рационального мировосприятия, позволяя нам «осуществлять коммуникацию с внешним миром» Цуладзе А. Политическая мифология. - М., 2003. С. 18..

В массовом сознании формируются мифы как иллюзорное отражение реальности. Известное высказывание «политика - искусство возможного» в данном случае очень показательно, поскольку содержит нереальную модальность (возможность) и некоторым образом предопределяет мифологическую (ирреальную) природу политического управления массовым сознанием.

Все средства политического манипулирования основываются на создании и внедрении в массовое сознание социальных мифов, т. е. идей, утверждающих интересы манипуляторов и принимаемых большинством на веру, без серьёзного осмысления. Может показаться, что эпоха слепой веры в мифы давно ушла в прошлое, но ежедневная политическая практика показывает, что это не так и современный человек подвержен магии социальной Кассирер Э. Техника современных политических мифов. Вестник МГУ, сер. 7 (философия), 1990, №2.. Новые политические мифы создаются по точному плану, в соответствии с личной и социальной психологией людей и целями манипуляторов. Политическая коммуникация лишает человека способности составить целостную картину мира, подменяет её абстрактной мозаикой из тенденциозно связанных между собой фактов Фромм Э. Бегство от свободы. - Минск, 1998.. У человека возникает полная путаница в понятиях и теряется взаимосвязь событий. Единственная стабильно функционирующая система, в которую он способен подставить отдельные факты, -- это система стереотипов, ориентированная главным образом на соревнование и борьбу, где понятия добра и зла принимаются на веру Лернер М. Развитие цивилизации в Америке. - М., 1992.. Так, мифическое отношение к реальности - это есть «отрешенность от смысла, от идеи повседневной и обыденной жизни. По факту же, по своему реальному существованию действительность остается в мифе тою же самой, что и в обычной жизни, и только меняется ее смысл и идея» Лосев А.Ф. Диалектика мифа // Миф. Число. Сущность. - М., 1994. С. 188.. С реальным фактом в мифе не происходит никаких существенных трансформаций, он лишь, в дополнение к своим обычным свойствам, получает некоторые дополнительные, “волшебные” функции Лосев А.Ф. Диалектика мифа // Миф. Число. Сущность. - М., 1994. , например, оправдывать агрессию и убийства, ускорять принятие политических решений и так далее Например, миф о наличии ядерного оружия на территории Ирака послужил оправданием проведения военной операции США, а мифический компонент факта этнических чисток в Косово форсировал решение о военном способе разрешения Балканского кризиса..

Цель политического манипулятора -- создание политического мифа, то есть комплекса идей, которые массы готовы рассматривать в качестве истинных независимо от того, истинны они или ложны в действительностиLasswell H.D. The structure and function of communication in society // The Communication of Ideas. / Ed.: L. Bryson. - New York: Harper and Brothers, 1948.. Мифологическая реальность воображается человеком как истинная, объективная, причем конструировать миф можно из любого материала. В мифе работают «структуры сознания, на основе которых в мире воображаются существующими такие предметы, которые одновременно и указывают на его осмысленность» Мамардашвили М. Введение в философию // Мой опыт нетипичен. - СПб., 2000. С. 40.. Задав определенные рамки толкования события или интерпретации деятеля, можно впоследствии любые результаты, поступки и высказывания трактовать в рамках созданного мифа. «Миф есть организация такого мира, в котором, что бы ни случилось, как раз все понятно и имеет смысл» Мамардашвили М. Введение в философию // Мой опыт нетипичен. - СПб., 2000. С. 40.. Это свойство делает миф высокотехнологичным средством манипуляции общественным сознанием.

Политические мифы характеризуются следующими признаками:

-- мифы непосредственно связаны с политической реальностью, поскольку их основное предназначение - оправдывать тот или иной ход событий, обеспечивать абсолютную уверенность людей в правоте осуществляемых политических акций, формировать вторичную мифологическую политическую реальность;

-- основу мифов составляют осознанные и культивируемые политиками коллективные чаяния, надежды и представления, усвоенные массовым сознанием и принявшие форму устоявшихся стереотипов и фобий;

-- мифы не появляются спонтанно, а создаются искусственно, сознательно и целенаправленно;

-- мифы не поддаются разрушению с помощью рациональных аргументов, и потому вполне правомерна их оценка как ненаучного знания; политические мифы в лучшем случае -- полуправда, чаще - интерпретация действительности, редуцированная версия происходящего, позволяющая создать базу для манипулятивного воздействия на сознание адресата, сформировать предсказуемые и выгодные говорящему оценки.

Политический миф по своей природе противоречив. С одной стороны, он функционально стабилен и обладает особой устойчивостью, в основе которой лежат:

а) взаимосвязанность мифа и массового сознания, их взаимная обусловленность, ибо миф творится и поддерживается массовым сознанием, массовое сознание опирается на миф;

б) заинтересованность людей в политике, особенно в нестабильных обществах, и неспособность к обнаружению ее мифологического характера;

в) возможность для рядовых граждан осмысливать происходящее, включая собственную жизнь, с помощью политического мифа.

С другой стороны, политические мифы весьма динамичны. Они могут исчезать и воспроизводиться вновь в зависимости от возникновения соответствующих потребностей.

Особые взаимоотношения мифа и языка позволили Р. Барту говорить о “похищении” языка, превращающем смысл в форму: значение обедняется, ему на смену приходит представление о реальности. Результатом становится подмена понятия, утрата действительного означаемого. «В смысле уже заложено некоторое значение, и оно вполне могло бы довлеть себе, если бы им не завладел миф и не превратил внезапно в пустую паразитарную форму» Барт Р. Миф сегодня. - М., 1996. С. 251.. Барт утверждает, что основной функцией мифа является деформация реальности, «вещи в нем (мифе - Н.Г.) буквально обескровливаются, постоянно истекая бесследно улетучивающейся реальностью, он ощущается как ее отсутствие» Там же. С. 269-270.. Примеров подобной деформации множество, вспомним лишь некоторые из них. Хорошо знакомые нам мифы советского периода (миф о неизбежности победы коммунизма, миф об истинности только марксистко-ленинского учения; миф о вредности и опасности частной собственности) можно дополнить основными мифами, существовавшими в США (миф о свободе выбора; миф о нейтралитете СМИ и науки; миф о низменной природе человека; миф об отсутствии социальных конфликтов; миф об информационном плюрализме).

Мифологической часто оказывается основа фрейма (ситуативной структуры), внутри которого позиционируется проблематика политической дискуссии. В частности, особенно часто используемым и “живучим” является деление всего на “свое” и “чужое”. Р. Барт подчеркивает, что практически всякая мифология не способна представить себе Иное. «Инаковость - самое неприемлемое понятие для “здравого смысла”. Любой миф фатально тяготеет к куцему антропоцентризму, а хуже того, к своеобразному классовому антропоцентризму» Барт Р. Мифологии. - М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2000. С. 88.. И тогда вместо понятия об ином, возникает миф о чужом. Иное - это то, что надо и можно понять, чужое - то, что понять невозможно, его можно только уничтожить, убить. Именно эта мифологическая основа и порождает резкую оппозицию понятий: мы и они, свои и чужие, соплеменники и инородцы и так далее.

Сконструированные идеальные политические мифы скрывают вполне конкретные материальные интересы определенных групп и лиц, старающихся легитимизировать, сохранить или захватить власть.

Успешная политическая коммуникация, проведенная с помощью манипулятивных приемов, может быть эффективно проанализирована с привлечением известных в прагматике постулатов общения Пола Грайса Грайс Г.П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. 1985. Вып. XVI: Лингвистическая прагматика.. Это четыре важнейших принципа, которыми бессознательно руководствуются все говорящие, чтобы общение было успешным: 1) постулат информативности (сообщай что-то новое); 2) постулат ясности (говори однозначно, ясно, избегай двусмысленности); 3) постулат связности (не отклоняйся от темы, не теряй «нить»); 4) постулат истинности (говори правду, говори искренне). Одна существенная деталь - при обычной коммуникации данные принципы реализуются субъектами неосознанно. Поскольку языковое манипулирование (в узком значении), приводящее к созданию мифологизированных текстов, - это осознанный процесс, постулаты общения должны определенным образом деформироваться (ущемляться, нарушаться).

Постулат информативности должен соблюдаться в силу законов коммуникации, в противном случае контакт может быть нарушен, а внимание адресата утрачено. Постулат ясности деформируется в направлении двусмысленности и “затемненности” значения, поскольку именно эти манипулятивные приемы позволяют избежать прямых и однозначных толкований, помогают скрыть нежелательные аспекты проблемы, умолчать о негативных сопутствующих вопросах. Постулат связности выдерживается в несколько своеобразной форме: с одной стороны, необходимо соблюдение определенной логики коммуникации, с другой - манипулятивные техники, такие, как фрагментация, предполагают намеренное нарушение связности текста. Однако самой существенной деформации в мифологизированном коммуникативном пространстве подвергается максима истинности.

В лингвистике справедливо устоялось мнение, что «верить поступающей информации естественнее, чем не верить, язык в этом смысле вообще относит веру к норме, а неверие - к аномалии» Шмелев А. Д. Приемы языковой демагогии: Апелляция к реальности как демагогический прием // Булыгина Т. В., Шмелёв А. Д. Языковая концептуализация мира: (на материале русской грамматики). - М., 1997. . Исходя из сказанного, заметим, что в языковом политическом мифотворчестве наиболее существенным является нарушение последнего постулата - постулата истинности, поскольку мифологизация дискурса сводит сообщаемое к одному лишь возможному варианту прочтения, зачастую существенно далекому от истинного положения дел.

В качестве примера приведем освещение одного и того же события различными телекомпаниями Речь идет о программе новостей на каналах НТВ и РТР от 8 августа 1999 года.. В новостной программе после первой фразы («Америку захлестнула волна насилия…») следует информация о том, как мужчина старше 30 лет расстрелял из автомата УЗИ несколько школьников- подростков в одном из учебных центров США. Затем перечисляются факты незаконного применения огнестрельного оружия за последние полгода (различные по обстоятельствам, причинам, мотивам), что создает впечатление тотального насилия в стране. Вечером то же событие освещается другой телекомпанией: «В США вновь заявили о себе неонацисты…». Оказывается, преступник является членом неонацистской организации, а Учебный Центр принадлежит Еврейской Общине. Наблюдается процесс идеологической деформации в дискурсе, причем в обоих случаях основой изложения были мифологические представления: в первом случае - о тотальном насилии в школах США; во втором - о нацистской угрозе.

2.1.4 Зоны реализации манипуляций

Зная скрытый механизм осуществления манипуляций, аудитория должна внимательнее относиться к тому, что говорят политики, и самостоятельно анализировать происходящее. Вот почему полезно, на наш взгляд, знать о существовании некоторых “критических” точек манипулятивного процесса, то есть о своего рода зонах риска.

Прежде всего, еще раз отметим, что манипулятивное воздействие обращено к эмоциям, а не к рассудку и опирается на стереотипы. При восприятии такого сообщения наблюдается “cужение сознания” Кара-Мурза С. Г. Манипуляция сознанием. - М., 2000. С. 32.. Другими словами, получив сообщение, мы с абсолютной уверенностью принимаем для себя в качестве единственно верного одно-единственное толкование и следуем стереотипам, привычным штампам, предрассудкам. Безусловно, для того, чтобы состояться, манипуляция должна опираться на заранее созданный, существующий в социуме стереотип: гендерный, национальный, расовый. Скажем, в предвыборной кампании 1996 года была применена подобная технология: в одной из газет своих политических противников Г.А. Зюганов сравнивался с Гитлером Газета «Не дай Бог!». 18 мая 1996 г. - прием демонизации противника на основе стойкого неприятия российским народом понятийного поля “фашист”.