В заключении, относительно детей первой группы с изначально высоким уровнем агрессивности, следует отметить, что не во всех случаях совершенные ими противоправные действия явились результатом имеющихся у них садистических влечений. Однако частота таких правонарушений, направленных против личности, у лиц с данной патологией может свидетельствовать о том, что при многолетнем фантазировании на темы агрессии с представлением убийств людей происходит своеобразный «аутотренинг». Ребенок с детских лет привыкает мысленно проигрывать конфликтную ситуацию, в финале которой совершает воображаемое убийство. Этот процесс приводит к изменению его морально-этических установок, в результате чего совершение убийства перестает восприниматься им как нечто страшное и недопустимое, человеческая жизнь в его представлении теряет всякую ценность. В решающий момент при совершении преступления, не связанного с удовлетворением агрессивных комплексов (например, кражи, грабежа, обычной драки) такой подросток легче принимает решение и без борьбы мотивов совершает убийство. Таким образом, учитывая высокую социальную опасность данного контингента и зная особенность основных этапов формирования садизма, необходимо, предварительно отобрав из детей группы риска по развитию двнной патологии, проводить усилиями педагогов и медиков профилактически-коррекционные мероприятия, которые на каждом этапе преследуют определенные цели. При этом следует отметить, что ограниченные возможности проведения лечебных и профилактических мероприятий, связанные с экспертным характером учреждения, позволяют давать лишь предположительные рекомендации.

Так, на первом этапе основной целью профилактически корреекционной работы является выработка у ребенка новой положительной психической доминанты, т.е. заполнение личной жизни ребенка какими-либо хобби (например, «неагрессивными» видами спорта, музыкой, танцами и т.д.), которые могли бы отвлечь его от агрессивных увлечений и фантазий. Также следует проводить разъяснительную работу с родителями, убеждая их в том, что чрезмерное увлечение их детей военными играми, видеобоевиками может свидетельствовать о наличии у них психических отклонений, могущих привести в дальнейшем к тяжелым последствиям. Пользуясь тем, что в этот возрастной период (до 10 лет) ребенок в выборе досуга еще в значительной степени зависит от родителей, им следует очень внимательно относиться к выбору литературы, фильмов, которые могут попасть к ребенку и стимулировать его садистические фантазии. Все должно проходить особую «цензуру», т.к. даже сказки и диснеевские мультфильмы бывают очень жестокими и детям этой группы категорически не показаны.

На втором этапе «мстительные фантазии» в возрасте 12--14 лет, когда большое значение для подростка приобретают внутришкольные отношения, умение найти общий язык со сверстниками, освоить новый способ защиты и самоутверждения «не дракой, а словами», необходимо в психотерапевтических группах общения развивать в подростках коммуникабельность, отрабатывать до автоматизма практические навыки выхода из наиболее типичных . конфликтных ситуаций, умение решать их без ущерба для своего «Я» и с минимумом агрессии по отношению к противнику, учить их элементам аутотренинга, который помогает быстро успокоиться и расслабиться в конфликтной ситуации. Для снятия психического напряжения может применяться и специфическая медикаментозная терапия (транквилизаторы). Педагогам школы следует совместно с психотерапевтом анализировать все возникающие конфликты, в которых принимают участие дети из группы риска, и, особенно, реакцию на них ребенка для того, чтобы своевременно выявить начало «воображаемых убийств» конкретных лиц из его окружения.

Возможность коррекционной педагогической работы на третьем этапе вызывает сомнение, поскольку агрессивные расстройства, спаянные с сексуальными ощущениями, представляют собой очень прочный комплекс, и поэтому в данном случае, вероятно, могут быть эффективными в основном медицинские меры, которые еще предстоит разработать.

Отдельно хотелось бы упомянуть о содержании таких детей в специальных учебно-воспитательных учреждениях закрытого типа, обстановка которых может служить определенной почтой для дальнейшего развития у них агрессивно-садистических расстройств. Поскольку хроническая психотравмирующая ситуация в виде частых конфликтов, неизбежных при постоянном совместном пребывании социально дезадаптированных детей или подрост- 1 ков, может приводить к обострению симптоматики, усилению агрессивных «мстительных» фантазий со стремлением к их реализации, целесообразно за такими детьми организовать тщательное наблюдение и со стороны воспитателей, и медицинских работников. При необходимости следует назначать лечебные препараты, снимающие напряжение.

Все вышеизложенное касалось детей с изначально высоким уровнем агрессивности. Вместе с тем, как показывают клинические наблюдения, садистические расстройства могут формироваться у подростков, в анамнезе которых какие-либо агрессивные тенденции отсутствовали. Формирование садизма в этюс случаях происходило по двум различным механизмам, хотя конечный результат мог быть одинаковым.

В первой группе патологическое влечение формировалось в период пубертатного .криза из возрастных реакций активного протеста, представляющих собой большую группу разно-; образных преходящих расстройств поведения. В основе формирующегося патологического влечения лежал комплекс аффективно заряженных переживаний, имеющих сверхценное значение для подростка, например, переживания обиды, ущемленного самолюбия, недовольство отношением близких и окружающих. Такие реакции часто наблюдаются у детей на появление нового члена семьи (например, ревность к родившемуся брату или сестре, неприятие отчима или мачехи), а также в ответ на наказание в семье с авторитарным типом воспитания в подростковом возрасте, когда усиливается ориентировка на мнение сверстников («не хочу быть маменькиным сыночком»), начинает доминировать тяга к независимости и самостоятельности. Реакции активного протеста могут выражаться в жестоких поступках, в стремлении причинять определенным лицам вред не только прямым, но и косвенным путем, т.е. посредством краж, порчи вещей, мучений животных, принадлежащих этим лицам. На первых этапах это еще не расстройство влечений, а всего лишь акт мести. Такое поведение всегда имеет определенную направленность и осознанную установку. Оно легко подвергается обратному развитию при благоприятном для подростка изменении ситуации, устранении психотравмирующих факторов. Однако в виду относительной легкости фиксации различных форм реагирования в детском возрасте, при многократном повторении эти действия превращались в «патологически привычные акты», в основе которых лежал механизм «патологически упрочившейся условной связи». В ряде случаев фиксация связи между аффективным напряжением, разрушительными действиями и эмоциональной разрядкой происходила мгновенно, не требуя многократного повторения. Так, в одном из клинических наблюдений подросток, находившийся после конфликта в состоянии ярости и раздражения, смог разрядиться, порезав, чтобы отомстить, обивку кресел в доме, из которого его прогнали. С тех пор он заметил, что ему легче успокоиться после различных неприятностей в школе, помогая матери, которая занималась плетением ковриков, разрезать ткань на полосы. В дальнейшем это стало для него столь необходимым, что если не было ненужных тряпок, он мог порезать дома занавески, свой костюм. Позднее (в возрасте'20 лет) у него появилось импульсивное влечение резать одежду на незнакомых людях в состоянии обиды и раздражения. При этом никаких сексуальных отношений не испытывал.

Во второй группе детей с изначально низким уровнем агрессивности механизм формирования садизма был иным. В этих случаях происходило случайное закрепление условно рефлекторной связи между зрительным восприятием образа определенных агрессивных действий и оргастическими переживаниями во время спонтанной эрекции и мастурбации. дальнейшем большое значение имели фантазии с воспроизведением виденной картины, усиливающие сексуальное возбуждение. Например, в одном случае у подростка, всегда отличавшегося добрым и спокойным характером, первая эйякуляция с оргастическими ощущениями возникла в тот момент, когда он случайно стал свидетелем автокатастрофы, увидел умирающего в агонии мальчика и «весь напрягся от ужаса». С этого времени он часто представлял запомнившуюся ему сцену, занимаясь мастурбацией. В дальнейшем он начал совершать садистические действия с мальчиками 12 лет, добиваясь появления у них агонального сосгояния. С этой целью он уговаривал их порепетировать сцену из фильма «Казнь юного разведчика». Получив согласие, уводил в лес и по-настоящему вешал, испытывая при этом сексуальное удовлетворение. Часть своих жертв он вынимал из петли еще до наступления необратимых последствий и приводил в себя, оправдывая свои действия «случайной неудачей, а остальные же погибали. Мучения детей он снимал на кинопленку и многократно просматривал ее в перерывах между преступлениями.

Другой клинический пример наглядно демонстрирует ту неблагоприятную роль, которую играет просмотр видеофильмов со сценами жестокости и насилия. В нашем Центре проходил обследование мальчик, который в возрасте 14 лет совершил 7 однотипных нападений на женщин. Для нападений он носил с собой нож, ранения наносил всегда в область ягодиц. При обследовании выяснилось, что он всегда отличался спокойным и добрым характером, гиперсоциальными установками, пользовался уважением сверстников. В пубертатном возрасте с началом полового созревания у него появилось сексуальное влечение к сверстницам. Однако он не мог удовлетворить своего любопытства, потому что, во-первых, стеснялся и не знал, как об этом с ними говорить, и, во-вторых, боялся, что девочки его круга расскажут обо всем родителям, а общаться с «плохими девочками» считал ниже своего достоинста. Поэтому его сексуальные комплексы реализовывались при помощи мастурбации, которая сопровождалась адекватным для данного возраста фантазированием. И вот однажды после просмотра фильма с понравившейся ему сценой, где мужчина раздевал партнершу, разрывая «для скорости» на ней юбку, он ввел этот эпизод в свои фантазии. На первых порах успевал в воображении совершить половой акт, но постепенно возбуждение нарастало и разрядка начала возникать все быстрее и быстрее. Фантазии укорачивались, и, наконец наступил такой момент, когда, представив разрезание одежды на женщине, он испытывал оргазм. В последующем у подростка появилась мысль, что «если все так хорошо в фантазии, то как же будет приятно совершить это на самом деле», и он начал действовать. В результате такого развития влечения подростком было совершено 7 нападений, во время которых он испытывал сложные сексуальные переживания. При изучении характера ранений потерпевших обнаружилось, что все удары ножом были скользящими, т.е. направленными на разрезание одежды, но, поскольку, он всегда очень волновался и спешил, то наносил женщинам серьезные повреждения.

Профилактически-коррекционные мероприятия в отношении детей первой группы должны быть направлены прежде всего на оздоровление семейной обстановки, устранение хронической психотравмирующей ситуации, для чего следует активно использовать семейную психотерапию. В обоих подгруппах важно попытаться разрушить формирующуюся условно-рефлекторную связь между положительно окрашенными аффективными переживаниями и агрессивными действиями. Как показывают исследования, первое время (около года) эта связь непрочна, и, если подросток лишается возможности совершать эти действия, возрастает вероятность обратного развития симптомов. Так, например, у подростка, совершавшего нападения на женщин, помещение в воспитательно-трудовую колонию затормозило развитие садистического влечения; полностью исчезли фантазии соответствующего содержания. Такая динамика не исключает возможности рецидива, поэтому подросток с подобными отклонениями должен проконсультироваться у сексопатолога.

Учитывая, что в пубертатном возрасте часто наблюдаются трудности установления межличностных контактов с противоположным полом, необходимо проводить занятия в психотерапевтических группах общения с проигрыванием вариантов знакомства со сверстницами. При этом критерием результативности будет являться содержание фантазий подростка.

Все вышеизложенное является попыткой определить приоритетные направления профилактически-коррекционной работы с детьми, обнаруживающими «поведенческие агрессивные расстройства», с учетом знания этапов развития патологии и факторов, которые могут оказать существенное влияние на этот процесс.

2.1.2.2 Признаки расстройств настроения и их динамика как показатель патологического агрессивно-криминального поведения у подростков

Проблема взаимосвязи расстройств 'психики и нарушений поведения имеет непосредственное отношение к практическому осуществлению лечебно-реабилитационных мероприятий по предупреждению неправильного поведения детей и подростков.

В практике комплексных судебных психолого-психиатрических экспертиз при ретроспективном анализе формирования психических расстройств часто обнаруживается, что на протяжении длительного времени до совершения агрессивных правонарушений в детском и подростковом возрасте имели место разнообразные эмоциональные расстройства. При этом на первый план при первичных ведущих расстройствах настроения выступали нарушения поведения и влечений (негативизм и оппозиционность к учителям и родителям, агрессивность, алкоголизация, бродяжничество). Развитие и углубление этих расстройств являлись важной причиной формирования агрессивно-патологической мотивации криминального поведения детей и подростков. Своевременная диагностика, несомненно, могла бы способствовать предотвращению тяжелых агрессивных действий этих несовершеннолетних. Однако их поведение на этапе до совершения преступления в большинстве случаев рассматривалось как проявление «обычного» антисоциального поведения социально дезадаптированных детей.

Вместе с тем, анализ работы психиатрических подростковых стационаров показывает что лечение в психиатрической больнице не всегда является альтернативой и оптимальной мерой коррекции противоправного поведения несовершеннолетних.

Госпитализация подростков с нарушениями поведения с целью коррекции их патологических личностных установок (вне рамок обострения каких-либо расстройств психики) признана неэффективной, а использование психиатрических больниц в целях профилактики правонарушений - ущемлением прав личности Королев В.В., 1992.

Причиной госпитализации в психиатрическую больницу особенно из детских иктернатных учреждений до настоящего времени зачастую являются не клинические расстройства, а «антиобщественное поведение». Конечно, и среди детей и подростков с «антиобщественным поведением» есть те, которым необходимо медикаментозное лечение в стационаре. Но показаниями к госпитализации в психиатрическую больницу должны служить действительно патологические состояния, в основе которых лежат выраженные болезненные нарушения.

Задача разграничения этих патологических состояний от нарушений поведения, связанных преимущественно с социальными факторами, представляется наиболее важной для решения вопроса о степени и формах психического вмешательства с целью коррекции неправильного поведения. В первом случае оно должно проводиться в условиях стационара или дневного полустационара и включать применение соответствующих медикаментозных средств; во втором - иметь преимущественно реабилитационно-психотерапевтическую направленность с возможностью эпизодического назначения препаратов в качестве средства подготовки к применению коррекционных методик. Такая терапевтическая программа должна проводиться без стационирования в больницу в условиях специализированных реабилитационных центров.

Особую актуальность проблема разделения «болезненного» и «неболезненного» поведения с антисоциальной направленностью приобретает на самых ранних этапах его формирования: обусловлено ли оно болезнью (или тяжелым патологическим состоянием) психики и в силу этого требует скорейшего адекватного лечения, или же имеет место комплекс внут-рисемейных, школьных, межличностных (в рамках своей социальной группы) проблем, си-туационно-личностных эмоциональных реакций, для которых необходимы иные условия оптимальной коррекции.

В конечном счете решение этого вопроса связано с проблемой границ между нормальными и патологическими состояниями психики. Существуют две противоположные тенденции в подходе к оценке поведенческих расстройств у детей и подростков. Одна из них, завоевывающая все большее число сторонников, основана на многомерном подходе с учетом и клинических, и социальных признаков. Эта психобиологическая концепция, по сути, отрицает качественные различия между нормой и патологией, а изучение патологических закономерностей заменяет анализом особенностей эмоционально-личностных реакций на разнообразные социальные раздражители окружающей подростка среды. Основная критика этой модели направлена на то, что такой подход затрудняет выработку адекватного лечения, основанного на медикаментозной коррекции объективных патологических нарушений.

Другая противоположная тенденция состоит в излишней патологизации возрастных психосоциальных поведенческих реакций. Социально-психологические особенности подростков воспринимаются в качестве психической патологии, что и приводит, в конечном итоге, к отмеченному выше неоправданному расширению показаний для стационирования в психиатрическую больницу -- на основе выявления «антиобщественного поведения».

Эмоциональные нарушения в структуре формирующегося агрессивного поведения

Анализ эмоциональной патологии у подростков, совершивших нарушения агрессивного характера, выявляет определенные признаки, на основании которых можно прогнозировать различные тенденции в формировании патологически обусловленных форм жестокости и агрессивности на ранних этапах развития этих феноменов.

Нельзя представить себе совершение агрессивных поступков без участия эмоций, являющихся катализатором личностных установок, способствующих превращению их в поведенческий акт. Но помимо прямого участия в том или ином агрессивном действии эмоциональные расстройства выявляются и в самом процессе формирования агрессивных мотивов поведения. Следовательно, своевременная диагностика этих расстройств предупреждает вероятные агрессивные действия в последующем. Это связано с тем, что эмоции -- наиболее древнее проявление нейрофизиологической и психической деятельности человека. Естественно

поэтому, что эмоции (аффекты) сопровождают человека с раннего возраста, тесно связаны с его витальными потребностями и мотивацией поступков.

Если проследить формирование агрессивного поведения, можно выделить несколько вариантов, подчиняющихся определенным закономерностям, своего рода «алгоритмы» развития агрессивности.

При первом варианте, ведущем к совершению тяжких правонарушений, в детстве (на первом этапе) отмечались черты робости, застенчивости. Такие дети привязаны к близким родственникам (матери) и плохо уживаются среди сверстников, либо избегая общения с ними. либо делая это неестественно, гротескно, неуклюже, являясь объектом постоянных насмешек. Такое поведение, как правило, заметно со стороны и обращает на себя внимание воспитателей детского сада и школьных детских домов, учителей. Одновременно выявляются нарушения в эмоциональной сфере ребенка: страх темноты, ощущение присутствия постороннего в комнате. Дети часто просыпаются, кричат, не могут уснуть без света. Порой у них возникают состояния противоположного полюса: беспричинная веселость, повышенная моторная активность.

Следующий этап наступает в возрасте 13-14 лет и начинается с явления, которое в психиатрии обозначается как «личностный сдвиг». Оно отражает произошедшее резкое изменение характера. Чаще всего это превращение повышенно чувствительного, замкнутого подростка в черствого, безучастного к окружающим, склонного к неожиданным, «нелепым» изменениям своего поведения вне связи с объективной ситуацией. Одновременно наблюдается повышенная оппозиционность, конфликтность; в конфликтах, драках они проявляют совершенно не свойственную им ранее жестокость, грозят «поджечь дом», «убить», «порезать» и т.д.

Эти явления, вызывающие недоумение у родителей и педагогов, тем не менее зачастую воспринимаются как результат «дурного влияния улицы», пьющих родственников и т.д. Однако за фасадом «антисоциального» поведения можно обнаружить «маркеры» нарушений психики - депрессивные расстройства: беспричинная тоска, вялость, тягостное ощущение «надоевшей» жизни, сопровождаемое мыслями о самоубийстве, или немотивированная тревога, постоянный страх, ощущение угрозы.

Насколько эти состояния субъективно тяжелы, показывает пример подростка, который с целью избавления от подобных переживаний ездил на мотоцикле, развивая большую скорость. Наиболее «универсальным» способом «избавления» от тягостного изменения настроения является алкоголизация и, особенно характерное для подростков, употребление токсических веществ (вдыхание паров клея, бензина и т.д.). Токсикоманическое поведение, в основе которого лежит тоскливое или тоскливо-раздражительное, дисфорическое настроение, отличается стойкостью, употреблением токсических веществ вне компании сверстай- д ков, отсутствием учета ситуации и прогнозирования последствий своих поступков - в состоянии токсического опьянения подростки появляются дома, в классе, на школьных вечерах, д

Итак. депрессивные расстройства при этом варианте являются обязательным составным элементом, определяющим темп и глубину формирования агрессивности. Болезненная ^ мотивация агрессивных поступков проявляется в совершении жестоких убийств, нанесении Ц тяжких телесных повреждений.

При втором варианте формирования агрессивности колебания настроения сопровождают у ребенка в детстве фантазии, тематика которых отличается агрессивным содержанием, Ц :вязанным с интересом к оружию, войнам и т.д. На этом этапе (в детстве) также, как и при первом варианте, имеют место страхи, но выраженные в несколько меньшей степени и включаюшие в себя определенный ситуативный компонент (например, страх за жизнь и здоровье матери).

С началом подросткового периода аффективные расстройства видоизменяются, резко, ускоряя динамику формирования уже существующих (в фантазиях) агрессивно-садистических установок личности. Обращают на себя внимание периоды не связанной с физическим самочувствием и школьными нагрузками вялости, безразличия, «хандры». Характерно, что эти периоды предшествуют и сменяются фантазированием на темы космических войн, погонь, расстрелов и мучительств своих врагов. Эти фантазии, в свою очередь, сопровождаются аффектом с положительным, гипоманиакальным полюсом - приподнятостью, чувстеомпо-вышенной энергии, субъективным ощущением бодрости, ускорения течения мыслей.

Такие периоды подъема жизненного тонуса, энергии, повышенного настроены про должают сопровождать идеи мести обидчикам из своего социального окружения, разоблачительства, «борьбы со злом», несущие агрессивный заряд и возникающие, в частности, при увлечении подростком «оперативной» работой в правоохранительных органах. Аффективный заряд придает этим агрессивным идеям мощное развитие, вызывает стремление к их реализации, способствует снятию психологических преград на этом пути, ведет, в конечном счете, к утрате произвольности действий. Основным типом аффективных расстройств на этом этапе являются, помимо повышенного настроения, чувство тревоги, на фоне которого возникает ощущение напряженности, недоверия, угрозы со стороны окружающих. Тревога чаще всего предшествует усилению указанных агрессивных идей.

Таким образом, тревожность и повышенное настроение как бы дополняют друг друга, ускоряя формирование агрессивных тенденций и углубляя их. Результатом этого является возможность совершения таких тяжких правонарушений против личности, когда аффективные расстройства являются катализатором агрессивных установок и агрессивных мотивов поведения.

Третьим вариантом участия эмоциональных нарушений в формировании подростковых агрессивных проявлений являются депрессивные «эквиваленты». Колебания настроения в течение какого-то времени (иногда до 1-2 лет) малозаметны, так как внешне они полностью замещены психопатоподобными проявлениями (конфликтность, возбудимость, малопонятные уходы из дома и бродяжничество, алкоголизация). Признаками того, что эти проявления могут быть следствием измененного (депрессивного) аффекта, являются периодичность, спонтанность их возникновения, не связанная с конфликтной, кризисной ситуацией; необычный характер объяснений своих действий; часто наблюдающийся разрыв со сверстниками, тяга к одиночеству, оправдание своего состояния и поведения логикой типа «чем хуже, тем лучше». Агрессивные правонарушения при этом варианте (грабеж, нанесение телесных повреждений), как правило, не относятся к тяжким, не содержат садистического компонента. Конфликтность, оппозиционность, антисоциальные поступки совпадают с периодами уходов из дома и связаны с депрессивными проявлениями (подавленность, тоска, чувство отчужденности от окружающих).

Оценка тяжести психических отклонений. Возможности прогноза и профилактики

При выявлении стойкого неправильного поведения, выходящего за рамки общепринятых социально-этических норм, необходимо решить вопрос, чем оно преимущественно обусловлено: болезненными нарушениями психики или негативными, антисоциажными установками личности, особенностями социально-психологической деформации личности и характера. При этом нужно учитывать, что присущая личности система мотивов может оставаться ведущей в иерархии отношений, несмотря на наличие патологического процесса (Шумаков В.М., 19Х0). Также неправомерно говорить и о болезни во всех случаях особой жестокости поведения (Тимофеев Н.Н., 1978).

Показанные выше варианты развития агрессивных проявлений у детей и подростков могут отражать различную степень выраженности психических нарушений, самым точным индикатором которых часто является глубина расстройств настроения.

В тех случаях, когда аффективные расстройства нивелируют характерологические особенности подростка, когда подавленность, безысходность, физическая слабость делают невозможными проявления личностного реагирования на окружающую действительность, когда депрессивные нарушения сопровождаются грубой, некорригируемой патологией влече-1 ний (массивная алкоголизация и повторяющиеся токсикоманические эпизоды, системати 1 ческис уходы из дома, бродяжничество), суицидальными попытками истинного, а не демон 1 стративного характера, можно говорить о тяжелой степени аффективных нарушений. В эти 1 случаях нельзя преувеличивать роль конфликтных обстоятельств, влияние микросоциальны: 1 условий и оценивать поведение как антисоциальные. До возникновения агрессивного поведения (в детстве) у таких подростков, как правило, были стойкие, неопределенного содержания (бредоподобные) страхи, эпизоды беспричинной вялости, безразличия, т.е. за фасаде? 1 агрессивности всегда выявляются эмоциональные нарушения. В этих случаях прогноз неблагоприятен в плане дальнейшего усиления агрессивных проявлений и риска совершения агрессивных правонарушений. Своевременное лечение в условиях психиатрической больниц 1 позволит уменьшить вероятность дальнейшего усиления патологической агрессивности. Исчезновение эмоциональных расстройств, способствующих прогрессирующему развитию агрессивно-садистских комплексов, должно замедлить это развитие, вести к утрате их актуальности и стремления к реализации. Это связано с тем, что указанные комплексы лишаются очень важного для своего развития «триггерного» эмоционального патологического механизма, который обеспечивает их качественное и количественное изменение в пубертатном периоде.

При более легких вариантах аффективной патологии симптомы депрессии окрашены личностными проявлениями, представленными в основном акцентуированными, патохарактерологическими чертами преимущественно истеровозбудимого типа, а именно: эгоцентризм. стремление возвыситься над коллективом сверстников, унизить более слабых. Эти черты сочетаются с формирующимися агрессивными проявлениями: выявляемая в высказываниях озлобленность в отношении окружающих, «бури гнева» в ответ на замечания учителей. Колебания настроения характеризуются нарочитым преувеличением меры своего страдания, «отрешенности от мира», сопровождаются частой изменчивостью аффекта, легким переходом «от радости к безысходности». В большинстве случаев снижение настроения провоцируется конфликтной ситуацией (например, ссорой с родителями), может повлечь за собой употребление «допингов» в виде лекарственных средств стимулирующего действия, вина, транквилизаторов. Однако оно не оказывает существенного влияния на физическую и умственную работоспособность, не сопровождается истинными суицидальными намерениями.

Неглубокая степень депрессии, выраженность реактивно-личностного компонента в структуре аффективных нарушении позволяют проводить лечебно-реабилитационные мероприятия с большим удельным весом психотерапевтических, коррекционно-педагогических методов на фоне легкой седативной и антидепрессивной терапии. Это лечение целесообразно проводить амбулаторно или в особых условиях полустационарного лечебно-воспитательного режима. Стационирование в психиатрическую больницу может быть показано в этих случаях в периоды обострений с усилением аффективных расстройств и нарушении поведения, ведущих к дезадаптации подростка.

Своевременное распознавание и правильная оценка выраженности эмоциональных нарушений у подростков с антисоциальным поведением может предотвратить развитие и усиление агрессивных проявлений и совершение противоправных действий агрессивной направленности. Умение их распознавать на начальных этапах развития одинаково необходимо и педагогам, и психологам, и медицинским специалистам, связанным с проблемами школьной и средовой дезадаптации детей и подростков.

Контрольные вопросы

Личностные и социально-психологические предпосылки воровства у детей и подростков

Профилактика воровства.

2.2 Криминально-психологические особенности социальной среды в ИТУ и ее влияние не поведение осужденных

Нормативные документы МВД РФ о необходимости. учета социально-психологических явлений, воздействующих на состояние режима отбывания наказания и оперативную обстановку в местах лишения свободы. Криминальная субкультура и особенности ее проявления в социальной среде осужденных. Психология групповых интересов, норм, обычаев. Отражение в социальной среде осужденных современных тенденций, складывающихся в о6щественной жизни и организованной преступности на свободе. Влияние субкультуры ИТУ на взаимоотношения администрации и осужденных.

Методы и приемы изучения криминально-психологических явлений в социальной среде осужденных. Формы ранней диагностики криминально-психологических явлений в местах лишения свободы. Пути и возможности учета сведений о негативных социально-психологических процессах в среде осужденных для обеспечения режима в органах, исполняющих наказание, и решения воспитательных задач.

2.2.1 Дети в тюрьме

Воспитательно-трудовые колонии так же, как и другие исправительно-трудовые учреждения,-- это специальный и достаточно сложный социальный институт карательно-воспитательного типа, где осуществляется процесс исправления и перевоспитания лиц, совершивших преступления. И пока существует преступность, обществу, по-видимому, такой институт не обходим. Однако его сущность противоречива, поскольку в нем возникают такие негативные процессы и явления, которые не только затрудняют достижение целей исправления и перевоспитания, но и приводят к обратному результату -- совершению преступлений.

Они обусловлены тем, что все исправительно-трудовые учреждения являются замкнутой системой, в которой в условиях изоляции от общества принудительно соединено в ограниченном пространстве большое количество социально-деформированных лиц с одинаковым статусом преступника, не одобряемого обществом.

Кроме того, изоляция человека вообще, а принудительная в особенности, следствием которой является ограничение или полное лишение осужденных их прежнего окружения людей и вещей, блокирование сенсорных, двигательных и информационных процессов, а также многих потребностей, нередко приводит к возникновению у них отрицательных эмоций, неврозов, психических срывов, агрессивному поведению, иногда направленному на самого себя (аутоагрессия), а чаще всего вовсе: нарушение режима содержания, посягательство на жизнь, здоровье и личное достоинство другого осужденного и даже представителей администрации.

Исключительно образно и точно психическое состояние осужденного в изоляции описывает М. Гернет. Он сравнивает его с путником, попавшим в безводную пустыню:

«...Жажду утолить нечем, когда найдется вода -- неизвестно, и мысль заключенного начинает работать в одном направлении: почему не приходят на свидание, отчего нет писем?.. Из часа в час, каждую минуту тревога гложет сердце: живы ли близкие, здоровы ли они?.

Психическое состояние осужденных подростков, как и взрослых преступников, усугубляется еще и тем, что они вынуждены жить в замкнутой группе людей. «Кроме лишения свободы,-- писал . Ф. Достоевский,-- в каторжной жизни есть еще одна мука, чуть ли не сильнейшая, чем все другое. Это: вынужденное общее сожительство... в острог-то приходят такие люди, что не всякому хотелось бы сживаться с ними».

В воспитательно-трудовых учреждениях содержится значительное число подростков, имеющих различные нервно-психические отклонения. В числе обследованных нами лиц, совершивших преступления в ВТК, их количество достигает 20 процентов и в последнее время увеличивается. Наличие психических аномалий у несовершеннолетних осужденных -- еще один фактор, оказывающий влияние на их жизнедеятельность, формирование у них противоправного поведения, зачастую сопровождающегося насильственными посягательствами на личность.

Длительное воздействие на осужденных подростков целой гаммы негативных факторов отражается на их внутриличностном эмоционально-психологическом равновесии, а также межличностных контактах, потенциально чреватых различного рода конфликтами. Особенно это касается подростков с весьма неустойчивой психикой, на которых состояние психологической дезадаптации действует так, что они постоянно находятся в состоянии мотивационной готовности к внутренним и внешним конфликтам.

Эта структура отношений в воспитательно-трудовых учреждениях обусловливается высокой степенью изоляции подростков от общества в соответствии с ныне существующей моделью ВТК (специальное инженерно-техническое оборудование, вооруженная охрана, постоянный контроль и надзор за поведением осужденных); сужением избирательности неформального общения; ограничением поведения индивида большим количеством формальных норм; одинаковым формальным статусом подростков (осужденных) и различным формальным положением главных субъектов взаимодействия администрация -- осужденные; строго установленным сроком пребывания в системе; ограниченным полем социальных возможностей для самореализации личности; в определенной мере непосредственными свойствами социально деформированной личности подростков-правонарушителей.

Формирование структуры межличностных отношений ^/происходит на «входе» в систему мест лишения свободы, то есть в условиях следственного изолятора. Это положение относится в первую очередь к подросткам, ранее не отбывавшим наказание в ВТК. Несовершеннолетние, впервые поступившие в СИЗО (следственный изолятор), испытывают обычно чувство страха, волнения, безысходности, тоски и другие отрицательные эмоции, вызванные необычайностью обстановки, незнанием либо недостаточным знанием правил поведения в этой среде, отсутствием чувства безопасности и защищенности от чужих, может быть, враждебно настроенных к ним людей.

Необходимо при этом иметь в виду, что заключенные, уже содержащиеся в камере, в целях получения в кратчайший срок представления о вновь прибывшем человеке, а также чтобы защитить условия своего существования от ненадежных (с их точки зрения) людей, обычно подвергают его специфическому ритуалу (так называемой «прописке») включения в отношения, ранее сложившиеся между обитателями камеры. «Прописка»-- это проверка, направленная на выявление таких личностных качеств подростка, как умение постоять за себя, физической силы, ловкости, силы воли, способности ориентироваться в окружающей обстановке, а также осведомленности новичка о правилах поведения в данной среде. Проверочные действия могут носить различный характер, начиная от чисто символической процедуры и кончая попытками глубоко унизить личное достоинство заключенного, причинить ему телесные повреждения. Это зависит от наличия или отсутствия у заключенных информации о новичке, связей его с преступной средой, знания им групповых норм и ценностей антиобщественного характера; первого впечатления, которое он произвел на сокамерников, и некоторых других обстоятельств.

Не подвергаются проверке обычно лица, в прошлом судимые (их статус в системе межличностных отношений определен ранее) и с очевидными физическими недостатками (немые, глухие, не имеющие ноги, руки и т. п.).

Применяются заключенными под стражу правонарушителями различные формы проверочных действий. Они могут выражаться в избиении новичка, загадках, чтобы проверить его силу и сообразительность, испытании на смелость, а также играх, которые по содержанию весьма многообразны, однако чаще всего являются средством унижения новичка или наказания подростка, нарушившего нормы нелегальной жизни.

Содержание ритуала проверки, порядок и условия ее проведения определяются традициями конкретного СИЗО, составом заключенных и зависят от состояния надзора и охраны, внимания, которое уделяет администрация борьбе с этим явлением. Руководство проверкой осуществляет неформальный лидер, и по ее результатам новичку определяется статус в системе межличностных отношений камеры.

В зависимости от результатов испытания (проверки), содержания и возможности изменения статусных позиций, места в структуре неформальных отношений заключенные подразделяются по своему положению в этой структуре на четыре категории: особо устойчиво-привилегированные («блатные», «воры», «борзые» и т. п.); устойчиво-привилегированные («пацаны»); неустойчиво-привилегированные («чушки», «приморенные пацаны» и т. п.); устойчиво-непривилегированные («обиженные»).

Первая категория -- это заключенные с высокой степенью внутреннего усвоения уголовно-воровских норм, имеющие обычно большие связи в преступной среде, всячески подчеркивающие свое преимущество в отношении других; они конфликтуют с администрацией, нарушают режим содержания, постоянно притесняют заключенных, относящихся к непривилегированным категориям.

Вторая категория -- это заключенные, которые успешно прошли проверку, не допускавшие компрометирующих их, с точки зрения преступной среды, проступков; они выполняют основные требования режима и соблюдают требования неформальных норм общения, коммуникабельны, умеют постоять за себя, обладают сравнительно высоким интеллектом, нарушая режим, строят свои отношения с администрацией так, чтобы избежать наказания и одновременно не потерять авторитета среди сокамерников.

Третья категория -- это заключенные, которые прошли проверку с издержками, обладают относительно невысоким интеллектом, слабой волей, не способны быстро ориентироваться в новой среде и найти там поддержку, не умеют скрыть чувство страха и т. д. По своему положению они обязаны выполнять в камере черновую работу (убирать камеру, мыть туалет и пр.). Мобильность «вверх» для них более затруднительна, чем мобильность «вниз».

Наконец, к четвертой категории заключенных, находящихся На самой низкой ступени неформальной структуры, относятся лица часто умственно отсталые, до ареста занимавшиеся гомосексуализмом (в качестве пассивного партнера), допускавшие развратные действия в отношении малолетних, а также те, кто, находясь в следственном изоляторе, совершают проступок, резко противоречащий неформальным нормам, и подвергающиеся за это изнасилованию или развратным действиям со стороны сокамерников. Заключенные данной категории выполняют все требования, предъявляемые к ним заключенными привилегированных категорий. Мобильность «вверх» для них исключена.

Лица, относящиеся к привилегированным категориям, обычно контактные, компанейские, живые и удобные в общении, с устойчивой установкой на самоутверждение, при необходимости агрессивны, смелы, достаточно ловкие и сильные, умеют быть справедливыми, решительно защищают интересы группы, активны в своих действиях. У них более высокий уровень образования, чем у представителей непривилегированных категорий, они преимущественно выходцы из крупных городов, им легко давалась учеба, хотя многих из них в школе считали «трудными», свыше 50 процентов до ареста вращались в среде судимых, свыше 70 процентов -- правонарушителей; две трети постоянно общались с употреблявшими спиртные напитки, а половина и более сами употребляли их систематически; почти одна треть употребляла наркотики. В процессе общения с товарищами 56,2 процента использовали жаргон, распространенный в местах лишения свободы, свыше 10 процентов знали его «хорошо» и «очень хорошо»; 5,1 процента обучались до ареста в специальных школах и специальных ПТУ для правонарушителей (для непривилегированных этот показатель равен 1,5 процента), 55,5 процента допускали правонарушения, но контактов по этому поводу с милицией не имели, около одной трети являлись организаторами преступлений (против 14,1 процента у представителей непривилегированной категории), свыше половины из них до ареста знали о дифференциации подростков в СИЗО и ВТК на «хорошо» ребят («пацанов») и «плохих» («обиженных»).

Подростки, относящиеся к непривилегированным категориям, как правило, малообщительные, тихие, трусливые, плохо ориентируются в окружающей среде и подавлены ею. Свои интересы они пытаются отстаивать обычно с помощью администрации либо личных уговоров, просьб, нерешительных действий; не следят за собой, внешне неопрятны. Среди них значительное число лиц -- выходцы из села и деревни (около одной трети). Они чаще, чем представители привилегированных категорий, оставались во время учебы в школе на второй год, только чуть более одной трети из них общались с ранее судимыми. Эти лица отличаются меньшим пристрастием к употреблению спиртного, свыше 40 процентов до поступления в СИЗО не знали жаргона и только 22,8 процента знали о дифференциации ребят в местах лишения свободы; 29,8 процента из них при ответе на вопрос: «Что наиболее тяжело ты переживаешь в период отбывания наказания?», отметили: проявление жестокости и унижения некоторых ребят.

Таким образом, лица, относящиеся к привилегированным категориям по ряду важных характеристик и прежде всего криминальному опыту, полученному до ареста, и степени преступной деморализации, существенно отличаются от представителей из непривилегированных категорий.

Ситуации, складывающиеся в процессе жизнедеятельности подростков в СИЗО, являются способствующими (вторичными) факторами, хотя и их роль в определенных случаях достаточно велика. .Например, если в камеру, где содержатся шесть заключенных, поступят двое новеньких и один из них окажется земляком тех, кто занимает в камере доминирующее положение, то при прочих равные условиях новичок-земляк имеет больше шансов попасть в привилегированную категорию. Вместе с тем, если у заключенных подростков с высоким статусом сложились враждебные отношения с подростками из какого-либо района или места лишения свободы, то новичку, прибывшему из этого административного района или учреждения, они постараются «навязать» самый низкий статус.

Известно, что абсолютное большинство несовершеннолетних заключенных после вступления приговора в законную силу направляется для отбывания наказания в ВТК. При этом сложившаяся неформальная структура отношений и статус конкретного осужденного при смене места лишения свободы обычно не изменяются, так как, во-первых, нормы преступной среды довольно стабильны и социально наследуются и, во-вторых, между местами лишения свободы существует хорошо отлаженная, но «невидимая» связь, позволяющая получать необходимые сведения в отношении каждого осужденного. Эти сведения передаются открыто либо в зашифрованном виде (татуировки на теле «обиженных», шифрованное письмо и т. п.). Поэтому не случайно первый вопрос, который задается новичку, поступившему в ВТК,-- это вопрос о том, к какой категории («касте») осужденных (заключенных) он принадлежит. Ответ на этот вопрос должен быть только соответствующей правде. «Незаконная» попытки присвоить вновь прибывшим осужденным себе более высокий статус строго карается. Причем «возмездие» почти неотвратимо, поскольку в любом случае осужденные получат необходимую информацию о прошлой жизни индивида в других местах лишения свободы. Кроме этого, новичок, прибывший в ВТК, нередко подвергается проверке, то есть своеобразному приему в коллектив. Проверка, как правило, выражается в грубом физическом насилии над личностью (избиении), и чаще всего она осуществляется в жилых помещениях и в туалетах. Однако если в СИЗО проверка преследует очень широкий круг целей, то в условиях воспитательно-трудовой колонии эти цели в основном сводятся к двум: установить, соответствует ли статус осужденного статусу, который он занимал ранее; заставить осужденного признать существующую в данной ВТК структуру межличностных отношений.

Проверка, в принципе, распространяется на всех осужденных, за исключением:

а) осужденных, ранее имевших высокий статус, если их поддерживают земляки, относящиеся к привилегированным в ВТК категориям;

б) лиц с большими преступными связями на свободе, опытом пребывания в преступной среде;

в) «обиженных», статус которых известен, и они не претендуют на более высокий статус;

г) лиц с очевидными психическими и физическими недостатками.

Наиболее жесткой проверке подвергаются те осужденные, которые занимали высокий статус, являлись лидерами малых групп, но злоупотребляли своим положением по отношению к тем заключенным, которые в ЕТК занимают привилегированное положение, а также «неустойчиво-непривилегированные», использующие новые условия жизни для повышения своего статуса (если они не получают поддержки в «верхах»).

Процедура и содержание приема новичков в коллектив отделения (отряда) зависят от сложившихся в конкретной ВТК традиций, отношения к этому администрации, ее

умения регулировать систему межличностных отношении осужденных и сглаживать возникающие противоречия между подростками, прежде всего в первоначальный период их жизни в ВТК.

Особенность нелегальной или так называемой «другой жизни» в ВТК заключается еще и в том, что здесь из привилегированных категорий формируется особая «каста» осужденных --«бугры», занимающие в иерархии неформальной структуры отношений, как правило, доминирующее положение. В нее входят: председатель совета коллектива, колонии, отряда, отделения, секретари этих советов, председатели некоторых других общественных комиссий осужденных. Они подбираются администрацией из числа осужденных, как правило, привилегированных категорий и становятся не только формальными, но и неформальными лидерами, которые оказывают большое влияние на жизнедеятельность осужденных. Это влияние в ряде случаев носит негативный характер, и прежде всего тогда, когда администрация передоверяет им свои права по наказанию осужденных, а также если данные лица ведут с администрацией «двойную» игру: занимаются поборами, рукоприкладством.

В проведенном нами исследовании была предпринята попытка определить отношения осужденных различных категорий к требованиям администрации и нормативных актов с целью выяснить возможность выполнения этих требований, если они противоречат неформальным нормам. Оказалось, что все опрошенные «привилегированные» воспитанники, девять десятых из «неустойчивой» категории и три четверти из «обиженных», отрицательно оценили действия воспитанника, противоречащие его неформальному статусу, но соответствующие правилам внутреннего распорядка. Следовательно, неформальные нормы в значительной мере влияют на поведение осужденных, в том числе противоправное. По существу, они являются «незримым», но важным фактором противодействия позитивным изменениям в личности и поведении подростков, взгляды, представления, ценностные ориентации которых противоречат принятым в обществе нормам и ценностям. Кроме того, сами осужденные, благодаря действию этих норм, а также поддержке данной среды, зачастую оказывают сильное сопротивление целенаправленному воздействию на них воспитателей и используемых при этом средств, субъективно не желая производить «переоценку ценностей».

В силу объективного существования данных норм осужденные оказываются нередко под воздействием прямо противоположных требований, одни из которых исходят извне, то есть от администрации, или, другими словами, официальных (формальных) норм, а другие -- от среды осужденных (неофициальных норм). В результате того, что негативные последствия для осужденных, нарушивших требования неофициальных норм (возможность быть отвергнутыми, униженными, избитыми), более значимы и фактически неотвратимы, у подростков возникает сильная потребность к их поддержанию и соблюдению. Именно поэтому требования, содержащиеся в данных нормах, как было уже показано, обычно получают приоритет по сравнению с требованиями, вытекающими из официальных норм. Например, подростков, причисляющих себя к категории «блатных», «воров», весьма сложно заставить выполнить уборку туалета и некоторых других мест общего пользования, что и является как раз следствием действия неформальных норм.

Живучесть такого рода норм объясняется прежде всего спецификой и особенностями жизни в местах лишения свободы (высокая концентрация преступного элемента, ограничены многие потребности, изоляция лиц от внешней среды, наличие и консерватизм «тюремных» традиций), а также в значительной степени тем, что осужденные являются не только субъектами, к которым обращены требования неформальных норм, но и теми, кто создает указанные нормы и применяет санкции за их нарушение.

Для непосредственного применения неформальных санкций существует даже особая группа людей, так называемых «шестерок».