стремится ли к повышению квалификации;

общий культурный уровень (круг интересов);

отношение к работе (заинтересованное, равнодушное, халатное);

удовлетворен ли профессией, занимаемым па работе положением;

имел ли поощрения или взыскания, когда и за что;

участие в общественной работе;

отношения с сослуживцами (пользуется ли авторитетом; были ли конфликты; чем они вызывались);

особенности поведения в напряженных, конфликтных ситуациях;

имеет ли близких приятелей по месту работы; как они харастеризуются;

злоупотребляет ли спиртными напитками;

какие черты характера наиболее выражены.

Характеристика с места учебы:

с какого времени учится в данном учебном заведении;

почему выбрал именно это учебное заведение;

характеризуются;

отношение к спиртным напиткам;

какие черты характера наиболее выражены.

Контрольные вопросы.

Дайте психологическую характеристику деятельности следователя, требования к его профессиональным качествам.

Раскройте принципы психологического изучения обвиняемого

Пути использование данных психологического изучения в следственной практике.

РАЗДЕЛ II. ОСОБЕННАЯ ЧАСТЬ

2.1 Психология детей и подростков при различных видах отклоняющегося поведения

Воровство у детей и подростков Проблема общего, единичного и особенного в психологии осужденных. Нравственно-психологические деформации как источник противоправного поведения. Психологические причины повторности преступлений и профессионализации преступного поведения.

Психологические особенности осужденных за корыстные преступления. Криминальные ценности, интересы, установки способствующие посягательством на общественную и другие формы собственности. Неблагоприятные социально-психологические условия способствующие корыстным преступлениям. Возможности коррекции взглядов и побуждений материального характере у осужденных при исполнении наказания.

Психологические особенности осужденных за насильственные преступления. Личностные и социально-психологические предпосылки бытовых, преступлений. Психология криминальной агрессии, физического и психологического насилия, жестокости. Пути и особенности воздействия на психологию осужденных за насильственные преступления.

Методы научного и практического изучения личности и взаимоотношений осужденных с разными категориями лиц. Применение диагностических бесед, наблюдения, опросов и обобщения независимых характеристик в работе с осужденными. Компьютерная психодиагностика и возможности ее применения в ИТУ.

2.1.1 Воровство у детей и подростков

Проблема воровства детей и подростков имеет несколько аспектов:

- различение «острого» и «хронического» воровства;

- необходимость коррекции причин, приводящих к появлению побуждений украсть;

- необходимость отреагировать на случаи воровства ребенка взрослому, не состоящему с ребенком в близких отношениях;

- психологическая подготовка родителей и родственников к адекватному реагированию на воровство ребенка и подростка.

Психологическую коррекцию, направленную на устранение причин, приводящих к воровству, обычно проводит психолог или педагог в классе психокоррекции. Однако с проблемой необходимости каких-либо действий в отношении ребенка, совершившего или неоднократно совершающего воровство, сталкиваются практически все взрослые (родители, воспитатели, учителя), контактирующие с детьми.

Перед психологом стоит несколько проблем, в связи с воровством детей и подростков, основные аспекты работы психолога с проблемами воровства изложены ниже.

2.1.1.1 Воровство: определение и оценка поведения

Воровство -- это проявление отклонений в развитии моральной сферы личности, связанное с нарушением отношений принятия. Устойчивый негативный феномен в поведении указывает на какое-то отклонение в развитии личности, однако только анализ поведения не может открыть суть данного отклонения, требуется более широкий анализ отношений ребенка, ситуации развития и др. Коррекция этого отклонения и профилактика во многом обусловлены собственными моральными установками психолога, родителя или учителя. Как показывает опыт, в дискуссии часто высказываются различные оценки одному и тому же поступки. Так, для одних взять потерянную вещь не является воровством, для других -- выброшенный предмет, дпя третьих любое присвоение вещи не вписываются в моральный поступок. Если коррекцию проводят учителя или родители, то они берут на себя ответственность за моральные представления ребенка. В общих чертах план коррекции известен заранее, но ее содержание, то, будет ли наложен запрет на любые действия воровства или только на определенный их класс, решается психологом, тем, кто реально проводит коррекцию. Это практически единственный случай, когда норма определяется не психологически, в известном смысле и не этически, а тем, каким ребенка хотят видеть окружающие. При этом учитывается, что «парциальная мораль» (нельзя воровать в определенных случаях) связана и с «парциальными отношениями» личности, когда не формируются обобщенные, «абсолютные» понятия, отношения. Проблема воровства рассматривается в рамках более общей -- нечестных поступков, ] лжи, обмана. Здесь заключен и общий критерий оценки действий.

Цели, мотивы и причины воровства.

Определение воровства дать, вначале кажется, сравнительно легко это действия, направленные на присвоение чужих вещей. Это и является целью соответствующих действий ребенка. Мотивы их определить гораздо сложнее, так как в числе факторов, побуждающих к воровству, большое место занимают неспецифические, то есть не однозначно определенные для воровства. В целом, мотивы воровства делятся на три больших класса:

сделать благо себе;

сделать посредством украденного приятное другим и тем заслужить их хорошее отношение;

«за компанию» -- воровство совершается совместно с группой не для обогащения, но на основе желания быть принятым группой, соответствовать ее нормам.

Первые два класса мотивов служат основанием индивидуального воровства. Класс мотивов «сделать благо себе» имеет следующие конкретные проявления:

1. “импровизация» -- импульсивное побуждение украсть, появляющееся в момент, когда имеет место хотя бы одно из условий:

- ребенок видит чужую вещь, которая привлекает его внимание;

-ребенок находится один рядом с чужой вещью;

2- более или менее длительно формирующееся желание взять чужую вещь. Превращается это желание в конкретное побуждение чаще всего под влиянием конкретных благоприятных условий; 1

3-побуждение отомстить конкретному человеку или «всем сразу» (своебразная иррадиация чувства обиды с фрустрирующего индивиду на остальных окружающих людей). Такое побуждение к воровству связав но с четким пониманием ребенком негативного социального характеру этого действия.

Ряд мотивов «сделать благо другому», побуждающих к воровству, включает:

1) Побуждение принести понравившуюся вещь значимому другому человеку (матери, брату и пр.) с тем, чтобы доставить ему удовольствие. Такое побуждение часто связано с незнанием того, что воровство может быть не одобрено окружающими людьми;

2) Побуждение украсть чужую вещь с тем, чтобы иметь средства заплатить за дружбу и внимание к себе сверстников.

Основанием для появления мотивов, связанных с пониманием асоциального значения воровства (собственно побуждений к воровству), являются прежде всего личностные факторы:

1. Личностные позиции (они могут быть не осознаны ребенком): «мне никогда не купят такую вещь»; «я не имею права просить поиграть с этой вещью» и т.п.

2. Чувство одиночества, обиды, фрустрированность, отсутствие силы «Я» (ответственности, самостоятельности и т.п.).

3. Неумение открыто выражать желания, добиваться целей. Застенчивость и страх в ситуации необходимости открыто попросить о том, что является предметом желаний (это появляется как результат предшествующих фрустраций и отказов). Отсутствие уверенности в себе.

4. Отсутствие навыков произвольного и волевого управления собственным поведением, неумение противостоять импульсивным («полевым») побуждениям, возникшим под влиянием особенностей сложившейся ситуации.

5. Отсутствие сложившейся системы саморегуляции личности, позволяющей выходить из фрустрирующих ситуаций.

6. Отсутствие возможности и способности эмоционально предвосхищать последствия собственных действий Запорожец, 1986..

Этот момент может быть не связан с незнанием о социальной оценке воровства. Другими словами, ребенок может знать о том, что воровать нельзя, но в определенный момент он «отвлекается» (абстрагируется) от этого и совершает действие так, как если бы не знал о его последствиях.

7. Неумение откладывать собственные желания «на потом», невозможность проявления терпения в ситуации препятствия или лишения (фрустрирующая ситуация). Иначе говоря, ребенок существует здесь-и-теперь, думая, что если сейчас он не получит желаемую вещь, то не получит ее никогда и невозможна никакая компенсация.

Описанные причины появления мотивов воровства, в свою очередь имеют основания -- нарушения межличносгных (вследствие этого и внутриличностных) отношений, прежде всего взаимоотношений в семье.

Неискренность и воровство

Воровство чаще всего связано со стремлением скрыть эти действия, с необходимостью говорить или демонстрировать ложь. Реже воровство является «протестом», совершается «назло» и тогда оно демонстрируется открыто.

Неискренность -- это более общая область, в которую включается и воровство как частное действие.

В известном смысле неискренность появляется вместе с человеком, основывается на способности управлять собой, маскировать свои стремления, чувства, воздействовать на другого человека, рефлексировать свое поведение и относиться к нему (животное естественно, импульсивно и «слито» со своим поведением). В детском возрасте своеобразно проявляется неискренность.

Дети, наблюдая за тем, какие их реакции нравятся или вызывают необходимый эффект у взрослых, используют свои действия для получения1 желаемого. При этом такая регуляция не основана на рефлексии своего поведения, анализе отношений с другим человеком, познании его мотивов, свойств и т.д. Дети «просто» выделяют средство, путь к достижения потребностей. И такой момент начальной неискренности у детей достаточно часто имеют место.

Это ситуации, когда, например, ребенок, который просит купить собаку, начинает мимикой и словами обещать полное «послушание», любые действия за осуществление его просьбы.

В детском возрасте, в связи с отсутствием рефлексии, воровство так' же наивно. Ребенок -- с обычным интеллектуальным развитием -- способен взять то, что его привлекает, когда рядом нет взрослых.

В подростковом возрасте появляются более сложные формы воровства, связанные с воздействием на другого человека, в частности, при объяснении или, точнее, отвержении обвинений.

Характеристика личности ребенка и подростка, склонных к воровству

Воровство, совершенное один раз, еще не указывает на склонно ребенка или подростка к таким действиям. Если воровство замечено многократно, то понять его можно анализируя и особенности ситуации, в которой совершается воровство, и особенности личности ребенка или подростка. Устойчивое поведение обычно связывается с устойчивыми характеристиками личности, однако, для конкретного поведения едва ли может найти соответствующую характеристику личности и линейно объяснить поведение проявлением одной, конкретной характеристики.

Если ребенок или подросток множество раз совершает воровство, то это может означать, что он готов к воровству, что воровство представляет устойчивый способ поведения. Может, однако, такая готовность и отсутствовать. У ребенка может не быть склонности к данному виду действий, но в некоторой ситуации качества его личности проявляются именно в присваивании чужих вещей. Что именно означает воровское действие: проявление особенностей, качеств личности, либо связь качеств личности и определенных особенностей ситуации, которые сами не являются прямо связанными с воровством (аналогия: кислород и водород не мокры, но превращаются в воду при определенном взаимодействии), возможно станет ясным в процессе изучения тех жизненных шагов, которые ребенок сделал раньше и которые несут ответ на вопрос о том, как он пришел к состоянию, наблюдающемуся сейчас («как докатился до этого»). В теоретических исследованиях связь поведения и устойчивых особенностей личности не раскрыта полностью. Это тем более мотивирует индивидуально подходить к фактам устойчивого воровства.

Имеются ли особые «воровские» качества или такие, которые в связи с ситуацией, опытом преодоления трудностей, ожиданиями различных действий от других, нагруженностью «непроработанными» переживаниями, приводят к появлению стремления присвоить чужое? Односложно ответить на этот вопрос нельзя, потому что поведение может определяться действительно какой-либо чертой личности, но может и «решаться» по ходу развития ситуации. Если выявляется превышение у детей, склонных к воровству, по сравнению с другими детьми выраженности каких-либо качеств личности, то это указывает только на связь особенностей личности и поведения, но не говорит о детерминации последнего именно этими особенностями. Этот вопрос -- корреляция показателей свойств личности и особенностей поведения или же детерминация одного другим не является чисто научным и совершенно не имеющим практического значения. Дело в том, что психолог решает его постоянно, работая с человеком, но решение должно приниматься с учетом собственных склонностей оценивать поведение ребенка так или иначе. Если легче считать поведение обусловленным личностными особенностями, то это не значит, что подобное представление окажется эффективным и способствующим глубокому пониманию конкретного случая.

Особенности личности, обнаруживаемые при изучении ребенка, подростка, склонных к воровству, выявляют и у других школьников. Почему именно данный ребенок ворует неясно сразу из описания его характеристик, однано, пополнив описание историей возникновения черт, особенностей личности, можно достичь определенного понимания причин воровства.

Характеристики личности -- не то же, что причины поведения и т мотивация поведения.

Характеристики личности, связанные (коррелирующие) с воровством, могут быть связаны, могут и «одиночно» проявляться, однако, это не уменьшает значения их знания для терапии. Иногда поведение «прозрачно» и бывает ясным, в каком направлении надо «продвигать» ребенка. Бывает и так, что диагностика устойчивых особенностей личности затрудняет -- из-за того, что диагностируются общие, не уникальные характеристики -- понимание сути побуждений и поведения.

Знание характеристик личности ребенка, подростка, склонных к воровству, не «ключ к обработке» ребенка, это знание требует особого использования, однако, избегание его также вызывает множество трудностей.

Ценности, определяющие высший уровень личностной регуляции поведения, отличны у ворующих детей по сравнению с благополучными в этом отношении детьми. Опять же надо подчеркнуть, что один раз ил» даже многократно ворующий ребенок может и не проявлять «специфических» ценностей, важна вся сфера социальных связей, особенности к такой группы ожидания, способы достижения, опыт ребенка.

Дети, склонные к воровству, чаще всего оказываются депривированными в сфере эмоциональных отношений, фрустрированными в стремлении к теплым, понимающим отношениям. Обычно, у них не обнаруживается отношение к человеку как ценности, уважения к другому. Потребность в любви выражена достаточно сильно, но существует и боязнь зависимости, страх самого переживания любви. Ребенок, подросток, не испытывающий к себе уважения, не стремится вести себя так, чтобы вызвать уважение к себе, чтобы самому себя похвалить. Возможно и появление ценностей, противоречащих социальным, связанные со стремлением сдедать все наоборот. Важно отличать негативизм как проявление обиды, как реакцию от социально ценностно-негативного поведения.

Нарушения в ценностной сфере, отсутствие «сдерживающих» побуждений может объясняться недоразвитием ребенка, поскольку ценности предполагают достаточно высокий уровень развития личности, ведь это уже не потребности, не эмоциональные пристрастия.

Ценностные отношения проявляются разнообразно, иногда прямо поведение не указывает на наличие или отсутствие ценности. Если ребенок, подросток не приемлет социальные ценностей, чувствуя, что иногда ими «прикрывают» что-то, что сами они могут быть лживы или их провозглашают люди, эмоционально негативно к нему относящиеся, то ребенок или подросток не имеет желания принимать нормы поведения, диктуемые данными ценностями, не заинтересован их исполнять.

Непринятие социальных норм, правил чаще характеризуют устойчиво ворующих детей.

Нормативное нарушение может быть обусловлено также неспособностью контролировать свое поведение, неразвитостью личности. Может также обнаруживаться простое незнание ребенком норм или способов управления поведением в соответствии с нормами.

Важно при анализе нормативности выяснить скрытую, ценностную «основу» предпочтений ребенка. Нарушение норм или соответствие им может быть как «специальным», осознанным, так и «невольным», непроизвольным.

История личности ребенка, подростка может дать ответ, повествуя о том, были ли он «допущен» к самостоятельности, чувствовал ли ответственность за свои действия, познал ли возможность исправления своих ошибок.

Эгоцентризм частый спутник поведенческих отклонений. Эгоцентризм личности описывается в ценностных терминах. Существует эгоцентризм когнитивный, он проявляется в том, что ребенок или подросток не умеет понять чужую точку зрения, оценить свой поступок в социальных «терминах». Бывает, что это явление выступает симптомом личностного неразвития. Терапия должна направляться соответственно причинам нарушения, а не проявлением последнего.

Не злой умысел, а недоразвитие проявляется также при неспособности эмоционально предвосхищать и корректировать свои действия (исследования А.В. Запорожца и Я.З. Неверович -- 1986. Ребенок испытывает желание взять вещь и не понимает ни результатов своих возможных действий, ни того, чья это вещь, ни оценки окружающих. Все это «над» его ситуацией желания обладать чужой вещью.

«Смещение» ребенка во времени (что потом?), в оценке (а как другие оценят?) помогает скорректировать поведенческое отклонение и создаст условия развития личности.

Бывает так, что ребенок знает, что делает неправильно, что вещь не принадлежит ему и т.д., но это «далеко» и побуждение украсть сильнее. С чем это связано: с недоразвитием эмоциональной саморегуляцин действий или другими характеристиками личности? Этот вопрос подразумевает другой: что выступает условием развития способности управления собой. Нельзя сказать, что в теоретических исследованиях эти вопросы ясны. Их решает психолог в каждом случае отдельно, учитывая развития, историю личности. Коррекция неспособности к смещению, осознанию последствий может создать условия для развития того самого фактора, который обеспечивает развитие самостоятельности, силы Я и т.д. Однако, может в ходе коррекции и появиться представление о том, что надо помогать ребенку по-другому, решая, казалось бы совсем не проблемы воровства. Любая терапия отдельного нарушения должна быть личностной; помогая личности развиваться, психолог дает возможность ей самой устранить препятствия к социальному контакту, негативные стороны поведения. Потому психотерапия должна быть максимально индивидуальной, «широкой» и личностной. Выявленные характеристики личности ребенка, подростка, склонных к воровству, выступают одним направлением осмысления конкретного случая воровства.

Воровство, как, наверно, и любое другое явление может быть специфичным: ребенок, склонный к воровству существует в пространстве иных причинно-следственных связей, в другом ощущении мира, чем ребенок с другими отклонениями в поведении или без достаточно выраженных отклонений.

Ворующий ребенок более испытывает зависть, собственную ущербность, недостаток удовольствий, более слаб и не ответственен, обладает более слабым Я, чем ребенок без отклонений в развитии. Но подобные характеристики могут оказаться присущими и агрессивному ребенку, не только тому, кто склонен к воровству. При всех этих проблемах, нарушениях в развитии, ребенок ворующий еще и не четко понимает, что окружающие негативно оценивают именно его воровство. Ребенок не заботится о том, что после скажут о нем, мнение других не отражается в его сознании адекватно, с той силой, с какой он желает быть одобренным и получать социально позитивные оценки. Ворующий ребенок схож со страусом: если его никто не видит в момент воровства, то он полагает, что «его не видно» совсем. Существует некоторая особенность мироощущения, искажения в восприятии окружающих у ребенка, склонного к воровству. Искажения окружающего существует в восприятии каждого человека; складываясь, эти искажения задают определенный «паттерн неадекватных оценок», специфический для ребенка. Другими словами, искажение восприятия, представления о результатах собственных действий нельзя отрицать ни у одного ребенка или взрослого, но для определенного нарушения в поведении, развитии личности эти искажения особенны, кроме того, величина искажения также характеризует отклонение.

Само воровство может указывать на специфичность или «типичность» мироощущения, «ощущения» себя, либо быть внешним по отношению к развитию личности; хотя такое «внешнее» воровство при этом может быть как однократным, так и повторяющимся. Ребенок может прийти к воровству случайно, но «сущностно», не проявлять типичное мироощущение и отношение к воровству. Нельзя сказать, что помощь такому ребенку будет легче, но можно легко «перевести» его от одного нарушения к другому, ведь сущностно ребенок не привязан именно к данному выражению своих проблем развития и адаптации.

Характеризует ребенка, склонного к воровству, отсутствие «личностно сохранного»: ребенок не уважает собственность -- чужую или свою. Это результат вторжения в его детский мир, не разрешения обладать чем-то своим. Здесь воровство близко подходит к другому отклонению в поведении: негативному действию не только против вещи, но и самого человека. Ребенку, которому родители не оставляли чего-то собственного, недозволенного окружающим (его «уголка»), трудно уважать себя, свою собственность и по каким-то глубинным причинам ребенок также «легко» относится к чужому. Когда он присваивает чужое -- он не испытывает ценностного переживания к тому, что стало его собственным, но испытывает желание иметь что-то, играть чем-то своим. Желание иметь то, что не принадлежит, является компенсаторным, но это обязательно есть не проявление уважения к своей собственности. Те переживания, которые после воровства возникают в отношении украденного (теперь надо хранить тайно украденное), соотносятся, совпадают с переживаниями боязни того, что отнимут ту вещь, которая действительно принадлежит ребенку. Он, боящийся вторжения, отъятия его собственности (которая подарена, например), испытывает сходное, но определенным образом «перевернутое» отношение к той вещи, которая принадлежит другому человеку и притягивает чем-то. Это характеристика личности: неуважение к собственности, боязнь вторжения, отъятия характеризует действительное воровство, не случайное, не внешнее для личности. Ребенок, которого не оставляли со своим, ему принадлежащим (игрушками и пр.), сам приходит к воровству, оно для него «сущностно». Хотя, тут еще важным является то, воруют ли сами родители и наказывают ли за воровство.

2.1.1.2 Профилактика воровства

Ребенок может совершить воровство спонтанно или заранее его продумывать и подготавливать, родители могут предполагать о склонности ребенка или не знать о ней. Каждый из этих случаев требует специфических методов предупреждения. Но в целом, существуют такие меры «профилактики», которые наиболее часто оказываются эффективными, вне зависимости от конкретного случая. В качестве мер предупреждения воровства можно предложить следующее:

не провоцировать ребенка, не оставлять его одного рядом с чужой вещью, которая -- уже известно -- ему понравилась;

- не проявлять 'постоянную тревожность относительно того, что ребенок может совершить воровство. Главное -- не транслировать ребенку такую тревогу, не «наказывать заранее». Этот метод должен сочетать с первым;

- спокойно отвечать на вопросы ребенка о воровстве, предположения его о том, что произойдет, если он возьмет чужую вещь. Необходимо не наказывать ребенка за высказывание намерения, желания, но четко объяснить нежелательность поступка и его последствия;

- не остро эмоционально, но четко, в доступной пониманию ребенка форме, реагировать на любые стремления ребенка взять что-то, не принадлежащее ему. Это относится к любым предметам: случайно найденным на улице, в автобусе и пр. Если ребенок захочет оставить у себя найденную вещь, аргументируя тем, что «это никому не нужно», то необходимо объяснить, что, во-первых, если это понадобилось ему, то следовательно, может понадобиться и кому-то другому, во-вторых, если вещь найдена на улице, то она кем-то потеряна и ее надо либо возвратить, либо оставить там же. чтобы хозяин мог, возвратившись, найти ее.

Если на это ребенок возразит, что в таком случае ее возьмет кто-то другой, а не хозяин, то необходимо объяснить ребенку, что в этом случае нс он, а другой человек поступит нечестно.

Подобные действия ребенка являются «предворовством», поэтому они не всегда привлекают внимание родителей и вследствие этого могут перерасти в настоящее воровство;

запрещение воровства должно сочетать с некоторой компенсацией. Если ребенок «тянется» к чужой вещи, то необходимо не просто четко запретить ему это, но прежде всего оказать эмоциональную поддержку. Запрет оказывается для ребенка фрустрирующей ситуацией. Система саморегуляции личности маленького ребенка в критической ситуации только начинает формироваться, она не является врожденной, поэтому требуется обучить ребенка справляться с трудной ситуацией, демонстрировать поведение (фразы, действия и т.д.), которое помогало бы ребенку преодолеть ситуацию (импунитивные, частично упорствующе-разрешающие реакции по С. Розенцвейгу, смещенная активность и пр. -- см. Фресс, Пиаже, 1975);;

осуществить «вещественную компенсацию» лишения ребенка чужой вещи. Сделать это целесообразно не в самой ситуации запрета взятия чужой вещи, но несколько позже, когда ребенок успокоится после фрустрации-запрета (с тем, чтобы это не явилось «покупкой» послушания и основой формирования у ребенка навыка манипулировать родителями угрозой украсть чужое). «Вещественная компенсация» поможет предотвратить повторное появление желания ребенка взять понравившуюся ему вещь, в отличие от личностной компенсации, которая способствует преодолению личностной фрустрации, порожденной запретом взрослого . на действия ребенка;

- предотвратить или устранить чувство «заброшенности» и одиночества у ребенка. Это чувство связано с переживанием обиды и желанием отомстить и компенсировать себе недостаток любви и внимания других людей. Подобные переживания обусловливают многие девиантные действия, имеющие целью либо привлечение внимания, либо получение приятных ощущений и положительных эмоций, часто из источников, которые не одобряются другими людьми, вследствие того, что «просоциальные «источники» оказываются закрытыми);

- обучать ребенка навыкам высказывания просьбы поиграть с чужой вещью или посмотреть ее.

Реакции взрослого на воровство ребенка в формально-ролевых отношениях

В отличие от других типов отношений, формально-ролевой практически невозможно изменить. Так, если мать обращалась к сыну (к роли) с такими фразами, как: «Ты же мне сын, ты обязан...», «Я тебя вырастила, ты теперь должен...» (этот характер общения соответствует официальным ситуациям), то после формального, ролевого общения призывы к ребенку «поговорить откровенно» будут восприниматься им как непонятная или угрожающая ситуация, которая вызывает психологические защиты: отрицание, агрессию и т.п. Ребенок, привыкнув к определенному характеру отношений, будет ожидать действий от другого человека в том же направлении (в данному случае формально-ролевом).

Рассогласование ожидаемого и воспринимаемого будет оцениваться ребенком скорее всего неосознанно -- как стремление взрослого манипулировать им с определенной целью и вызывать вследствие этого состояние дискомфорта. В таких случаях оценки ребенка чаще всего оказываются верными: взрослый, резко изменяя характер отношений с формально-ролевого на межличностный с достаточно короткой дистанцией, очевидно, преследует цель устранить (осуществить только коррекцию) то, что мешает эффективному ролевому взаимодействию. Подобные манипуляции описаны Э. Берном Берн Э. Игры в которые играют люди. Люди, которые играют в игры. М., 1992. как игры.

У учителя с учениками могут быть как формально-ролевые, так и межличностные отношения. Последние имеют место несмотря на то, что изначально положение учителя (родителя, воспитателя) предполагает выполнение определенных функций и имеет некоторые социальные предписания (учитель должен учить и т.п.) к этому выполнению.

В случае, если взрослый имеет подобные формально-ролевые отношения с ребенком, то в ситуации обнаружения воровства можно сделать следующее:

- негативно оценить (желательно не в присутствии всего класса) поступок;

- не проводя коррекцию, не призывая к чувствам и не высказывая собственных сожалений (это уместно при другом характере отношений), установить некоторое наказание (лучше не связанное с вызыванием «общественного Презрения» и т.п., так как оценка учителя уже есть социальная оценка), эффективность которого будет выше, если оно будет связано с необходимостью приложения каких-либо усилий для исправления совершенного (так, если причинен ущерб школе, то имеет смысл заставить ребенка -- хотя бы «символически» -- отработать в кабинете труда). При этом не следует требовать чтобы ребенок сообщил все родителям и те возместили ущерб, так как в этом случае ребенок получит дополнительные социальные (от родителей) негативные оценки, но не будет принимать участие (деньги дадут родители, а не ребенок) в устранении последствий своих действий;

- возложить ответственность за совершенные действия на ребенка. Другими словами, объяснить ребенку, что он ответственен за свой поступок. Этот момент связан с предыдущим: ответственность всегда связана с необходимостью устранения последствий.

Так, если причинен ущерб конкретному человеку, то следует ребенку указать на необходимость выяснить что можно сделать в качестве компенсации для этого конкретного человека.

Формально-ролевые отношения не предполагают проявления эмоций, чувств, сожаления по поводу совершенного ребенком поступка, а также эмоциональной поддержки. Появление подобных «эмоциональных феноменов» будет восприниматься партнером по общению неадекватно, либо как игра.

Формально-ролевые отношения оказываются основанными чаще всего на отношениях Взрослый-Взрослый (Э. Берн). Позиция Взрослого--если реальный взрослый смог поставить ребенка в эту позицию -- является достаточно энергоемкой и способствующей поиску выхода из критической ситуации (в частности, в ситуации обнаружения воровства), поскольку именно Взрослый «отвечает» за рациональную деятельность, размышление, решение различных проблем.

Мыслительный процесс, реагирование в различных фрустрирующих и конфликтных ситуациях зависит от многих факторов, но в большей мере от позиций, которые занимает личность в конкретный момент времени.

Ребенок, осознавший себя как личность, способен проявлять личностную активность (эта «способность» начинает формироваться в 3 года -- с момента «кризиса строптивости»), обладает возможностью признать собственные ошибки и начать активность для их устранения. Однако, при наличии некоторых негативных условий (отсутствии возможности проявлять личностную активность, постановка ребенка окружающими в зависимую позицию и т.п.), подобные потенции остаются нереализованными и даже деградируют

Эмоциональная поддержка ребенку необходима при решении его личностных проблем, но формально-ролевые отношения не предполагают поднятия этих проблем, они являются по сути «деловыми», касающимися материальных проблем. Учитывая это, можно не опасаться, что негативное оценивание совершенного поступка (воровства) и возложение за него на ребенка ответственности «сломает» последнего или окажется для него совершенно нерешаемой ситуацией. Если формально-ролевые отношения не будут «смешиваться» с личностными, то есть беседа не коснется оценок личности или личностных высказываний: «как тебе не стыдно» (известно, что они являются неэффективными), если будут соблюдены правила формально-ролевых отношений, то ребенок в целом окажется способным изменить ситуацию. Единственным затрудняющим ребенка обстоятельством здесь может стать отсутствие знаний (что делать в подобных ситуациях) и умений (как выполнить намеченное решение). В этом случае задача педагога достаточно проста: сообщить необходимые сведения или даже привести пример фраз (если у ребенка отсутствуют умения обращения к другому человеку, требуемые, например, для возврата украденной вещи или денег в качестве компенсации и т.п.), которые можно использовать для исправления ситуации. При этом необходимо избегать «морализирования», стремления переделать личность провинившегося ребенка (формально-ролевые отношения не касаются личности), предложения ребенку фраз: «Простите меня...» и т.п. Человек, находящийся в формальных отношениях с ребенком, просто не имеет на это право. Если же «призывы к совести» и навязывание ребенку фраз, относящихся к межличностному взаимодействию («мне стыдно перед Вами за то, что я совершил...») все же будут иметь место, то они не принесут положительного эффекта, напротив, приведут к негативным последствиям. Ребенка, особенно маленького, можно заставить говорить любые фразы, можно добиться от него практически любого поведения («пойди и извинись, скажи, что ты все осознал и больше так не будешь»), однако. личность ребенка это не гармонизирует и не устранит побуждений, толкающий к воровству (именно на это претендуют «морализирования»).

Наиболее эффективным будет чисто поведенческое требование устранить последствия совершенного воровства (отдать чужую вещь владельцу, сделать что-то в компенсацию ущерба и т.п.), причем, понятное и доступное для исполнения.

Подобные действия учителя, находящегося в формально-ролевых отношениях с ребенком, будут иметь еще больший положительный эффект, если предварительно договориться с «потерпевшим» о его реакции на возвращение вещи (или компенсацию) ребенком.

Лучше всего, если «потерпевший» также не будет ни говорить фраз о совести, стыде, ни высказывать какие-либо оценки («молодец, что ты вернул, я вижу, что ты честный...»), а сделает вид, что ему приятно, но принимает возвращение как должное, как что-то обычное, продемонстрирует свое мнение, что иначе просто быть не должно, то есть что невозможно, чтобы ребенок не вернул то, что украл. Необходимо, чтобы потерпевший вел себя как при совершении какого-либо делового взаимодействия, то есть не проявлял бы эмоций по поводу ребенка, но обнаружил бы мнение, что именно этого он и ожидал.

Самое лучшее, это заставить ребенка вернуть вещь, возместить ущерб а потом чтобы потерпевший простил его и может быть даже подарил то, что было у него украдено, тогда у ребенка формируется не только представление о неотвратимости социальных наказаний, но ребенок постигает более высокий уровень отношений между людьми, когда прощение снимает связь: вернул вещь -- исправил ситуацию. Получается, что не вещь становится главной, а отношение человека с человеком.

Реакции взрослого на воровство в рамках конфликтных отношений с ребенком

Первые реакции на обнаружение воровства ребенка должны быть традиционными (они изложены в другом пункте). Далее требуется работа по устранению глубинных личностных причин девиантного поведения ребенка.

Конфликтный тип отношений не является благоприятным для проведения любой коррекционной работы, однако, он оставляет некоторые возможности доя улучшения межличностных отношений.

Сам факт воровства обычно привлекает внимание родителей и заставляет их проанализировать собственные отношения с ребенком. Если эти отношения эмоционально напряженны, то можно утверждать, что причина воровства именно в этом.

Здесь возникает, таким образом, двойная задача: улучшения отношений и устранения причин воровства. Эта задача является настолько же сложной, насколько существенными будут положительные результаты от се решения. Если конфликтные отношения не превратились в эмоционально безразличные, а сохраняют эмоциональную напряженность, то можно этим воспользоваться с тем, чтобы «переключить» знак эмоций во взаимоотношениях. Сделать это сложно, однако возможность осуществления этой задачи имеет некоторое основание: напряженные отношения всегда амбивалентны (двойственны), они связаны с негативными переживаниями (обидой, раздражением), которые «наслаиваются» на желание контактировать и быть принятым. Другим словами, если отношения остро конфликтны, то еще есть надежда на их улучшение. Сделать это можно следующим образом:

- открыто сказать ребенку о желании сотрудничать с ним;

- пообещать, что не будет больше «морализирования», но будет признаваться за ребенком право контактировать со взрослыми на равных;

- высказать ребенку собственные чувства, уверить его в любви и принятии;

- предложить совместное решение всех проблем;

- спросить ребенка, согласен ли он сотрудничать и хочет ли он предложить что-то конкретное.

Очевидно, что успех этих методов полностью зависит от искренности взрослого и реального его желания сотрудничать с ребенком, установить с ним эмоционально-положительные отношения.

Изменения отношений с конфликтных на сотрудничающие можно начать с прямого высказывания ребенку собственных намерений, которые изложены выше как методы. Однако, если ребенок еще не достиг 7-8-ми летнего возраста, такая форма может вызвать у него затруднения в понимании намерений взрослого. В этом случае, необходимо «косвенно» сообщить ребенку о своих желаниях -- через реальное сотрудничество, проявление внимания, признания за ребенком права на собственное мнение (но при этом не лишая его помощи!)

Реакции взрослого на воровство в рамках эмоционально-позитивных отношений с ребенком

Близкие и связанные с позитивными чувствами отношения в наибольшей степени способствуют оказанию помощи ребенку в момент обнаружения совершенного воровства и в плане решения тех проблем ребенка, которые обусловили появление побуждения украсть что-либо. Подобные отношения часто обусловливают появление чувства жалости к ребенку и нерешительность близких людей (родителей) каким-то образом показать ребенку, что они обнаружили совершенное им действие. Такая «жалость» почти всегда не приводит к положительным результатам. Иногда родители ничего не говорят ребенку, рассчитывая на то, что «он сам поймет», но если известные действия повторяются, то появляется такой феномен, как «лопнуло терпение», обнаруживающийся в резких эмоциональных реакциях родителей в отношении ребенка. Здесь эффективным оказывается представить себя на месте ребенка. Представим, что совершаются несколько однотипных действий (воровство), которые первоначально молчаливо одобрялись, во всяком случае, никак не запрещались и вдруг в какой-то момент (не первый и, может быть, не второй случай воровства) окружающими дается очень резкая негативная реакция. В подобной ситуации, являющейся совершенно неожиданной (ожидания формируются обычно на основе опыта первой ситуации), взрослый человек скорее всего почувствует себя дезориентированным, а может быть и не отнесет острую реакцию окружающих к собственным действиям, так как неоднократно ранее эти же действия не вызывали подобных реакций.

Ребенок, имеющий меньший опыт, чем взрослый человек, в еще большей степени будет дезориентирован и сбит с толку.

Обнаружение воровства должно повлечь выяснение его причин (лучше при этом не спрашивать прямо ребенка, но основываться на анализе потребностей, желаний, особенностей ребенка).

Если воровство «случайно», то оно действительно, может «пройти», если же оно основано на каких-либо укрепившихся личностных отношениях (чувство зависти, обиды и т.д.), то оно не исчезнет, так как неустранение причины (личностных проблем) приводит к повторному появлению следствия (девиантного поведения, в частности, воровства). Однако, можно утверждать, что как в первом случае, так и во втором, необходимость реакции взрослых и сообщения ребенку сведений относительно того, что воровство наказывается, а также того, как можно исправить последствия, имеет место.

Первая реакция взрослого, являющегося достаточно близким для ребенка, в ситуации обнаружения воровства должна быть аналогичной той, которую необходимо проявлять взрослому, состоящему в формально-ролевых отношениях с ребенком. Проявление жалости, расспрашивание, морализирование, обращение к совести не окажутся эффективными. Прежде всего необходимо оценить поступок ребенка, затем описать какие действия требуются от ребенка. Отличие действий родителей от партнеров по формально-ролевому отношениям с ребенком на первом этапе может заключаться в одном:

- родители должны продемонстрировать готовность оказать поддержку ребенку, а также то, что совершенный поступок не влечет за собой лишение ребенка родительской любви, что они высоко его оценивают как личность, любят и принимают, но это не устраняет необходимости исправления ребенком совершенного им действия.

Дети достаточно четко чувствуют различие формально-ролевых отношений и близких, межличностных, поэтому резкий переход от вторых к первым, который наблюдается в ситуации оценки (как бы отстраненной) совершенного воровства и возложения ответственности, может расцениваться ребенком как лишение родительской любви, поэтому, наряду с подобными действиями необходимо подтвердить в целом ценность личности ребенка (хотя бы одной, но понятной ребенку, фразой). При этом родителям необходимо контролировать собственное невербальное поведение, с тем, чтобы не создать у ребенка впечатление необязательности исполнения тех предписаний, которые вытекают из возложения на него ответственности за совершенное действие.

После того, как ситуация обнаружения воровства и совершения ребенком «компенсирующих» (возвращающих) действий будет окончена, можно, используя близкие, эмоциональные отношения с ребенком, перейти к устранению причин, обусловливающих побуждение украсть. Такое устранение должно предваряться выяснением причин, что может оказаться достаточно сложной задачей. Важно выяснить:

- чувствует ли ребенок себя лишенным родительской любви вследствие их занятости или наличия более младшего ребенка и детской конкуренции;

- имеют ли место серьезные нарушения отношений ребенка со сверстниками (иногда оказывается, что воровство совершается как средство привлечения к себе внимания сверстников или результаты воровства используются для «задабривания» сверстников и т.п.).

Коррекцию и психологическую помощь необходимо проводить в направлении выявленных личностных причин воровства.

Помощь родителей ребенку в процессе обнаружения воровства

Термин «психологическая коррекция» в плане проблемы девиантного поведения детей может применяться как синоним психологической помощи. «Коррекция» означает устранение, в данном контексте -- причин

совершения воровства (мотивов, конфликтов и т.п.). Однако любое устранение («удаление») должно сопровождаться некоторой «компенсацией». Эту задачу и решает психологическая помощь, прежде всего, в виде оказания психологической поддержки.

Родителям, которые столкнулись с воровством своих детей можно предложить следующее:

1) Не «разбирать» поступок ребенка в присутствии большого числа людей (всех родственников или соседей, у которых ребенок украл что-либо), поговорить с ребенком отдельно от «потерпевшего».

2) Установить запрет на воровство, в эмоциональной форме объяснить, что это плохо и это не разрешается не только взрослым, но и детям. Указать на возможность наказания и социального неодобрения (например, в классе, если там узнают о случившемся).

3) Принудить ребенка вернуть украденное или отдать что-то взамен, если вернуть вещь уже невозможно. Если ребенок отказывается возвращать вещь и переживает острый аффект, то надо решить в этой ситуации, надо ли ребенка принуждать к возвращению вещи и признанию, тем самым, воровства перед другим человеком. Особенно, когда воровство совершено однократно и ребенок сам понял значение своего поступка, он может испытывать такие сильные отрицательные эмоции, что этого вполне достаточно и нет необходимости доводить все до конца. Вообще-то подобный аффект, когда дальнейшие требования вернуть украденное сильно травмируют ребенка, можно снизить, четко объяснив, что вернуть -это действительно правильный, взрослый ход и что более стыдно не вернуть и не выяснить отношения с тем, у кого украдена вещь. Ребенок по тому входит в аффект, что не понимает ситуации, не знает как ее определить для себя, будучи в позиции ребенка, оцениваемого, он воспринимает возвращение и признание в воровстве как ужасную ситуацию, сов« не как единственный выход. Необходимо ребенка не фрустрировать, показать действительное значение ситуации и его действий. Это сразу «повзрослеет» ребенка, однако, жалость к ребенку должна быть соответствующей его трудностям. Если ребенок украл, то тем самым уже сделал взрослый шаг и подводить его к осознанию своего поступка важно потому, что ребенок сделал «запрос» для этого. Впрочем, разговаривая с ребенком, взрослый сам почувствует, из-за чего совершено воровство (осознанно, неосознанно) и будет ли травмой «оставить» незавершенным поступок или же принудить к осознанию и возвращению.

4) Не наказывать ребенка. Если он любит родителей, то отрицательные оценки ими его поступка уже считаются (воспринимаются ребв1 как наказание. Если же отношения ребенка с родителями построены на неприятии, то тем более наказание приведет к ухудшению этих взаимоотношений. Ребенок не стремится сделать свои отношения с другими людьми конфликтными, его «плохие поступки» -- реакция на действия взрослых, либо это поиски внимания и любви, осуществленные без знаний и умений строить контакт с другими людьми. Наказать именно для того, чтобы, наказать, видимо, нет смысла; когда взрослый негативно оценивает поступок ребенка и заставляет вернуть вещь, отдать то. для чего и было воровство, то это уже достаточный негативный эффект и «расплата».

5) Выяснить характер отношений ребенка с другими детьми. Узнать от ребенка или в школе, умеет ли он общаться со сверстниками. принимают ли они его. Так, ребенок может украсть у родителей с тем, чтобы купить шоколад, раздать его в школе и так добиться признания сверстников (в качестве примера здесь приведен реальных случай). Это не приведет к улучшению положения ребенка, а если воровство обнаружится родителями, то возможно, что обстановка в семье для ребенка будет невыносимой, в этом случае ребенок становится озлобленным, «закрывается» для возможности контакта и, прежде всего, стремится никогда не проявлять вовне чувство вины, раскаяния, чего и добиваются родители. Здесь, таким образом, создается замкнутый круг и почти полная предопределенность отклонения в личностном росте ребенка и появления и укрепления в его поведении делинквентных тенденций.

Необходимо выяснить причину, которая побудила ребенка совершить воровство и вместе с ребенком выработать иные пути достижения цели.

6) Показать неотвратимость наказания в виде возвращения краденного и негативных оценок окружающих, потери репутации. Не надо читать при этом нравоучений. Опираться при объяснении целесообразнее на реальные потребности, желания и представления ребенка, а не призывать к абстрактному «как тебе не стыдно».

7) Не стремиться вызвать у ребенка открытое чувство вины, не разрушать психологические защиты ребенка. Ориентироваться необходимо не на собственные желания наказать ребенка, но на основную задачу -- чтобы ребенок понял, что воровство осуждается всеми и приводит к ухудшению отношений, а результаты воровства (покупка дружбы украденным) не приводят к желаемым результатам. Последнее также необходимо объяснять не «абстрактно», но приводя в качестве аргумента сложившуюся ситуацию. Здесь можно спросить, улучшилось ли положение ребенка в школе после «раздачи украденного». Если же результаты воровства в самом деле принесли удовольствие ребенку (купил то, о чем давно мечтал), то здесь необходимо акцентировать внимание не на приятной стороне, а на том, что расплата в финансовом отношении будет соответствовать (или даже превышать) «доходу» (необходимо продать то, что ребенок купил на украденные деньги и отдать их «потерпевшим»), а в плане взаимоотношений с другими людьми воровство принесет большой вред. Если это объяснить ребенку доступно и при этом не вызывать психологические защиты у ребенка, то' это станет существенным барьером на пути побуждения к воровству. Психологические защиты, которые возникают при «морализировании» родителей, имеющем скрытую цель отомстить ребенку, выместить на нем гнев и досаду от выговора «потерпевшего» (например, соседа), затруднят принятие ребенком того, что говорит взрослый. Необходимо стремиться помочь ребенку и показать ему это стремление. Коррекционная работа требует оценить негативно не личность ребенка, но поступок. Если родители реагируют на воровство ребенка угрозой лишения его своей любви, то это может лишь привести к еще более худшим результатам. Конкретный случай воровства требует отдельного рассмотрения, но чаще всего в его основе -- нарушение взаимоотношений с родителями и другими значимыми людьми, недостаток внимания к ребенку или даже неприятие его.

Важно также оставить ребенку что-то «собственное», что не заберет у него взрослый.

8) Оказать ребенку эмоциональную поддержку. Обнаружение воровства приводит к тому, что ребенок чувствует себя незащищенным. В некоторых ситуациях, при определенном направлении беседы с ребенком будут эффективны следующие фразы: «Я тебя люблю, но мне неприятно) то, что ты сделал»

9) Дать возможность ребенку принять самостоятельное решение. Эффективность длительной, гневной нотации с последующим повторснисм1 ребенком выработанного взрослым вывода: «Ты никогда больше не будешь воровать. Повтори!» -- будет не очень высока вследствие того, чго ребенок здесь.оказывается не решающим то, как будет поступать в дальнейшем, но лишь пассивным объектом наказания. Необходимо начать с изложения основных посылок: воровство наказывается, необходимо исправлять то, что сделано и т.д. А затем предложить ребенку поразмышлять как лучше достичь ту цель, которую он преследовал (купить дорогую вещь или получить дружбу в классе). При этом неудачным будет занятие родителями поучающей позиции, эффективнее будет говорить с ребенком на позициях Взрослый- 'Взрослый.