Комплексный анализ особенностей стилистического приёма литературной аллюзии в газетно-публицистическом дискурсе конца XX - начала XXI веков

Все перечисленные нами способы наделения аллюзии дополнительным значением адресант использует, на наш взгляд, для прямого отражения идеи публикации или для опосредованного отражения идейно-тематического решения. Причём эмоционально-оценочные аллюзивные значения, как можно заметить, не выражаются изолированно от констатирующих значений, а в определённой степени накладываются на них.

В зависимости от способов формирования дополнительного смысла нами выделены соответственно шесть подгрупп эмоционально-оценочных значений литературных аллюзий: 1) простые метафорические значения; 2) сложные метафорические значения; 3) иронические значения; 4) буквально-метафорические значения; 5) инновационные значения.

Отдельную группу в нашем исследовании составили аллюзии, значение которых отдалённо связано с текстом публикации, поэтому читатель не всегда способен понять смысл подобных экспрессем, что обусловлено, по нашему мнению, неудачным выбором прецедентного феномена для построения аллюзивного газетного заголовка. Подобные названия статей А.С. Подчасов обозначил "дефектными" заголовками, поскольку их смысл "...остаётся загадкой после прочтения" (Подчасов 2000, 54), например: "Не всё жирным котам масленица" (П. 2003 №115) (заявление Б. Немцова о том, что жизнь нужно улучшать олигархам, а не бедному населению) - текст-реципиент "Не всё коту масленица", "Десять лет без права передышки" (РГ. 2002 №166) (о физико-математической школе, в которой уроки ведут академики РАН) -прецедентный феномен "Десять лет без права переписки", "Кто пролетел над гнездом сенгелеевской кукушки?" (РГ. 2000 №121) (о выделении Ульяновской налоговой инспекцией формы налоговых инспекторов детям Сенгилеевского психоневрологического интерната) - текст-реципиент "Пролетая над гнездом кукушки".

Для наглядного представления процесса определения смысла литературной аллюзии адресатом воспользуемся схемами Дж. Сёрля (Serle 1991), которые мы в своей работе несколько модифицируем.



1. Констатирующие аллюзивные значения. 1.1. Конкретно-детализирующие смыслы литературных аллюзий выводятся читателем из буквального значения прецедентного феномена, которое определяет диктум аллюзии:

Например, в аллюзии "Новое УВД - это хорошо забытое старое" (КП. 2002 №2) (о том, что функционирование нового городского УВД ничем не отличается от прежнего) - текст-реципиент "Новое - это хорошо забытое старое", наблюдается уточнение первой части прецедентного высказывания (говорится о новом УВД). Основная содержательная информация экспрессемы, как мы видим, обусловлена буквальным значением денотата второго порядка.

1.2. Антонимичные речевые значения экспрессивных единиц выводятся из буквального значения прецедентного феномена с последующим обращением этого значения в противоположное:



Например, в экспрессеме "Всё течёт. А что меняется?" (КП. 2002 №68) (о новом методе гидроизоляции протекающих труб, который недоступен для простых граждан) - текст-реципиент "Всё течёт. Всё изменяется", читатель устанавливает противоположное прецедентному значение аллюзии: всё течёт, но ничего не меняется.

1.3. Соотносительные аллюзивные смыслы определяются адресатом также из буквального значения прецедентного феномена, причём предмет метафорически переосмысленный адресантом, лишь видоизменяет это значение:

Так, в аллюзии "Без вести убитые" (Т. 2005 №18) (о солдатах, погибших в годы Великой Отечественной войны, останки которых были найдены в наши дни) - текст-реципиент "Без вести пропавшие", лексемы "убитые" и "пропавшие" участвуют в процессе метафоризации на основе сходства в характерном признаке "перестать быть видимым или слышимым" (Ожегов, Шведова 1997, 616).

Произведённая замена слов в аллюзии не изменяет буквальное значение прецедентного феномена: люди считались пропавшими без вести.

1.4. Номинативные значения литературных аллюзий выводятся адресатом из метафорического значения прецедентного феномена.

При этом определяется только основная содержательная информация, заложенная в экспрессивной единице:

Например, речевое значение экспрессемы "Игра стоит свеч. А также киловаттов" (РГ. 2002 №83) (о том, что руководители восьми регионов Центральной России поддержали планы реформирования энергетики) выводится из метафорического значения прецедентного высказывания "Игра стоит свеч" (о риске в каком-либо деле, который оправдается). При этом метафорическое значение денотата второго порядка становится буквальным в аллюзии: реформирование энергетики - рискованное мероприятие, которое в будущем принесёт прибыль.

2. Эмоционально-оценочные аллюзивные речевые значения.

2.1. Простые метафорические значения выводятся адресатом из метафорических значений прецедентных феноменов:

Например: "И на пожарном шапка горит" (РГ. 2002 №118) (о задержании двух сотрудников пожарной службы при получении взятки) - текст-реципиент "На воре и шапка горит". В данном случае можно отметить, что метафорическое значение пословицы ("поведение вора выдаёт") перешло и в аллюзию.

2.2. Сложные метафорические значения определяются адресатом из буквального значения прецедентного феномена, а затем им переосмысляются, т. е. литературная аллюзия выражает модус:

Так, в экспрессеме "Убийцы тоже плачут" (РГ. 2000 №113) (статистика раскрываемости умышленных убийств) заложено метафорическое речевое значение: убийцам приходится отвечать за свои преступления = "плакать". Это значение выводится читателем из буквального значения денотата второго порядка "Богатые тоже плачут".

2.3. Иронические аллюзивные смыслы определяются читателем из метафорического значения прецедентного феномена, и противопоставляются буквальному значению самой аллюзии:

Рассмотрим пример: "О бедном министре замолвите слово" (Т. 2000 №200) (о зарплатах министров и их заместителей) - текст-реципиент "О бедном гусаре замолвите слово". В данном примере метафорическое значение прецедентного высказывание такое: шутливая просьба вспомнить о ком-либо, не забыть. Аллюзивное метафорическое значение совпадает с прецедентным, но смысл экспрессемы ему противоположен, содержит ироническую оценку: речь идёт о богатых министрах.

2.4. Буквально-метафорические значения литературных аллюзий угадываются адресатом, исходя из метафорического значения денотата второго порядка. При этом экспрессема выражает одновременно и буквальное, и переносное значения:

Так, речевое значение аллюзии "В горах правды нет" (МК. 2004 №13) (о том, что на границе с Чечнёй не проводят никаких досмотров) - текст-реципиент "В ногах правды нет" составляют диктум (в горах все обманывают) и модус (лучше находится на равнине, чем в горах), который выводится из метафорического значения прецедентного высказывания ("лучше сидеть, чем стоять" (Ожегов, Шведова 1997, 420)).

2.5. Инновационные смыслы аллюзий определяются читателем из метафорического значения денотата второго порядка, к которому прибавляет дополнительную информацию, отличную от него, т.е. модус, который не равен буквальному значению экспрессемы:

Например, в аллюзии "В глаз - алмаз!" (КП. 2001 №64) (о новых протезах хрусталиков из драгоценных камней) - текст-реципиент "Свой глаз -алмаз" актуализированное речевое значение выводится из метафорического: "свои глаза - лучшая проверка" (там же, 22), к которому прибавляется дополнительное значение: драгоценный камень в человеческом глазу улучшает зрение.

Итак, аллюзивный смысл устанавливается массовым читателем на третьем уровне мыследеятельности "распредмечивающее понимание" по рассмотренным нами схемам. На основе данных схем можно составить функциональную классификацию литературных аллюзий, представляющую собой распределение экспрессем по группам в зависимости от той функции, которая возложена на аллюзивный заголовок журналистом.

2.3.1 Функциональная классификация литературных аллюзий

По характеру соотношения со значением прецедентного феномена мы объединили литературные аллюзии в две группы: 1) констатирующие; 2) эмоционально-оценочные. В каждой группе нами выделены подгруппы, соответствующие подгруппам аллюзивных значений.

Первую группу мы разделили на четыре подгруппы:

1) конкретно-детализирующие аллюзии, вносящие определенные детали в смысловое содержание исходного текста и конкретизирующие события, раскрывающиеся в нем, например: "Дальний Восток - дело тонкое!" (КП. 2000 №134) (о том, что многие проблемы Дальнего Востока связаны со строительством Бурейской ГЭС) - текст-реципиент "Восток - дело тонкое";

2) антонимичные экспрессемы, противопоставленные прецедентному феномену по смысловому содержанию, например: "Кто купил билетов пачку - не получит водокачку!" (КП. 2000 №187) (о новых видах мошенничества в России) - прецедентный феномен "Кто купил билетов пачку, тот получит водокачку!"; "Остров Везения в океане есть" (МК. 2000 №145) (о том, как нашли свою любовь жительница России и житель Шри-Ланка) - текст- реципиент "Остров Невезения в океане есть";

3) соотносительные аллюзии, в которых произошла смена родового слова: смысловое значение самого исходного текста приобрело сравнительный оттенок, поскольку в аллюзии и литературном факте сопоставляются какие- либо события или объекты (субъекты), например: "Чтоб ты жил на тариф!" (РГ. 2002 №103) (о повышении тарифов на коммунальные услуги) - прецедентный феномен "Чтоб ты жил на одну зарплату";

4) номинативные экспрессивные единицы, в которых смысл выражается через буквальное значение аллюзивной фразы, например: "Есть такая профессия - черемшу защищать!" (КП. 2001 №93) (о том, как охраняют границу от китайских похитителей черемши) - текст-реципиент "Есть такая профессия - Родину защищать"; "30 лет - один ответ" (МК. 2004 №18) (о том, что за 30 лет московские чиновники так и не пришли к решению о судьбе аварийного дома) - прецедентный феномен "Семь бед - один ответ".

Во второй группе литературных аллюзий нами выделены четыре подгруппы:

1) метафорические аллюзии, дающие переносную характеристику описываемому в публикации событию, например: "Унесённые выборами" (РГ. 2003 №231) (о трате чиновниками денег, выделенных Правительством на ремонт ЖКХ) - текст-реципиент "Унесённые ветром"; "И Берлин слезам не верит" (РГ. 2003 №31) (об избрании русской женщины в берлинский парламент) - прецедентный феномен "Москва слезам не верит";

2) иронические экспрессемы, несущие в себе комическую интерпретацию сообщаемого, например: "Такое кресло пусто не бывает" (РГ. 2003 №206) (о выходе из демократической партии двух крупнейших деятелей в знак протеста) - прецедентный феномен "Свято место пусто не бывает"; "Кто к нам с мячом придет, тот по шайбе и получит!" (КП.2002 №110) - текст-реципиент "Кто к нам с мечом войдет, тот от меча и погибнет";

3) буквально -метафорические аллюзии, содержащие в себе аналитическую и оценочную информацию, например: "Рад бы в налоговый рай, да ООН не пускает" (РГ. 2003 №260) (о том, что ООН создаёт Международную налоговую организацию, которая должна контролировать сбор налогов 191 страны, входящей в ООН) - прецедентный феномен "Рад бы в рай, да грехи не пускают"; "Покажи, как ты спишь. И я скажу, кто ты" (КП. 2001 №18) (о психологических исследованиях характера человека по позам во время сна) - текст-реципиент "Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты";

4) экспрессивные единицы инновационного содержания, существенно по своему значению отличающиеся от прецедентного феномена, например: "Когда финансы поют... оду" (КП. 2001 №110) (о том, как банки завлекают клиентов) - прецедентный текст "Мои финансы поют романсы"; "Из грязи в князи. И тут же в грязь" (Т. 2000 №162) - текст-реципиент "Яз грязи в князи".

Выделенные нами разновидности литературных аллюзий можно считать условными, поскольку каждая из них выполняет функцию приближения той или иной литературной ситуации, отражённой в экспрессеме, к реальной действительности. Реализация указанной функции опосредована функцией воздействия, характерной для газетного языка в целом: практически любое аллюзивное высказывание вызывает у читателя согласие, неодобрение, возмущение, радость и т.д.; служит стимулом к совершению какой-либо деятельности или, наоборот, выступает своеобразным запретом.

В процессе распредмечивающего понимания у адресата, на наш взгляд, возникает три вида ответной реакции: позитивная, негативная и нейтральная. Анализ нашего материала показывает, что негативной или позитивной оценкой со стороны адресата обладают эмоционально-оценочные литературные аллюзии.

Позитивную оценку при этом, на наш взгляд, получают аллюзии, обладающие следующими признаками: а) аллюзивный смысл доступен пониманию адресатом; б) экспрессема наделена образностью, ироничностью, сенсационностью, доставляет читателю эстетическое удовольствие от знакомства с ней, например: "О русских писателях замолвите слово" (РГ. 2003 №1) (об издании библиографического словаря "Русские писатели. 1800-1917 гг.") - текст-реципиент "О бедном гусаре замолвите слово"; "В городе Сочи тёмные ночи и самые современные дороги" (КП. 2000 №147) (о строительстве новой дороги к курорту Сочи) - прецедентный феномен "В городе Сочи тёмные ночи"; "Невероятные приключения англичанина в Сибири" (РГ. 2003 №222) (о русском англичанине, прожившем в сибирской деревне 10 лет) - денотат второго порядка "Невероятные приключения итальянцев в России"; "Кейс Пандоры" (СР. 2002 №73) (о том, что дело об убийстве журналиста Холодова до сих пор не закрыто) - денотат второго порядка "Ящик Пандоры".

Негативной оценкой сопровождается знакомство с экспрессивными единицами, в которых содержится излишняя ирония, сарказм, а построение отличается использованием стилистически сниженной лексики, например: "Менты всех стран, соединяйтесь!" (КП. 2001 №147) (о 55-м слёте полицейских Европы, проходившем в Сочи) - текст-реципиент "Пролетарии всех стран, объединяйтесь!"; "Бабки с возу - кому легче?" (МК. 2004 №144) (о законе замены льгот денежными выплатами) - денотат второго порядка "Баба с возу - кобыле легче"; "Подстава" на дорогах" (КП. 2001 №6) (о новом виде рэкета на дорогах - якобы произошедших столкновениях с иномарками) -прецедентный феномен "Проверки на дорогах".

Констатирующие литературные аллюзии вызывают у адресата нейтральную оценку, которая характеризуется отсутствием каких-либо ответных реакций, например: "Старая песня о ценах (Т. 2005 №57) (об очередном повышении цен на бензин) - текст-реципиент "Старые песни о главном"; "Сам себе музей" (Т. 2004 №114) (о том, что ледокол "Ленин" скоро станет музеем) - прецедентный феномен "Сам себе режиссёр"; "Новое поколение выбирает песню" (РГ. 2000 №26) (о песнях времён Великой Отечественной войны, которые спели школьники фронтовикам г. Воронежа) -текст-реципиент "Новое поколение выбирает ПЕПСИ".

Актуализированное речевое значение литературной аллюзии, включающее в себя основную содержательную информацию, или диктум, и дополнительную, оценочную, или модус, обладает субъективностью как со стороны автора, его присваивающего (действия адресанта по кодированию информации в виде экспрессемы), так и со стороны читателя, его угадывающего (действия адресата по расшифровке этой информации). Наше исследование показало, что наибольшим потенциалом для угадывания замысла адресанта и возникновения предполагаемой им ответной реакции на своё "изобретение" обладают эмоционально-оценочные экспрессивные единицы, в которых в полном объёме находит отражение индивидуально-личностная культура и профессиональное мастерство автора аллюзии, а также культура адресата.

Выводы

Анализ содержательной структуры литературных аллюзий, создаваемых автором на экспериментальном этапе кодирования информации показал, что компоненты, перешедшие из прецедентного феномена в экспрессему (маркеры или репрезентанты), устанавливают сходство в содержаниях прецедентного феномена и аллюзии. Наше исследование показало, что среди выделенных нами маркеров наиболее распространенными выступают случаи одновременного присутствия в структуре аллюзии графических маркеров средней степени и структурно-синтаксических репрезентантов высокой степени маркированности [Г2, СС3].

Аллюзивные репрезентанты повышают информативность экспрессивных единиц и позволяют объединять последние в тематические классы, подклассы, группы и подгруппы, способствуют быстрому "угадыванию" прецедентного феномена, используемого для построения той или иной литературной аллюзии на когнитивном уровне мыследеятельности.

Присутствие в структуре экспрессем отличных от прецедентных элементов (антимаркеров или трансформантов) позволяет говорить о том, что денотат второго порядка подвергается адресантом трансформации, которая вносит новую информацию в прецедентный феномен и тем самым приводит к изменению его содержания.

Структурно-семантический анализ выбранных нами литературных аллюзий показал, что чаще всего трансформация прецедентного феномена представляет собой замену одного какого-либо компонента в денотате второго порядка по следующим схемам: синтаксический антимаркер (одновременное вычёркивание и добавление единиц в исходную форму) + лексико-семантический или тропеический трансформант (когнитивная метафора, активнее всего используемая при трансформации денотата второго порядка).

Выделенные нами типы антимаркеров массовый читатель вычленяет на основе сравнения с денотатом второго порядка на семантизирующем уровне мыследеятельности. Учитывая особенности того или иного антимаркера мы составили структурно-семантическую классификацию литературных аллюзий, которая объединила в себе наиболее употребительные модели экспрессем, создаваемых адресатом. Собранный нами материал позволил сделать вывод о том, что журналисты чаще всего создают аллюзии, структурные схемы которых не изменились по сравнению со структурами прецедентных феноменов.

Далее нами было установлено, что структурные элементы аллюзии, взаимодействуя друг с другом, составляют актуализированное речевое значение экспрессемы или её смысл, включающее в себя основную содержательную информацию, или диктум, и дополнительную, оценочную информацию, или модус. Анализ речевых значений литературных аллюзий показал, что доминирование в газетных заголовках диктума используется автором для отражения темы статьи, преобладание модуса - способствует прямому отражению идеи публикации или опосредованному её идейно-тематическому решению.

В зависимости от указанных целей нами была составлена функциональная классификация литературных аллюзий, охватывающая все разновидности выбранных нами экспрессем (констатирующие и эмоционально-оценочные), порождающие позитивную, негативную или нейтральную ответную реакцию у адресата. Наибольшим потенциалом для возникновения планируемой автором ответной реакции на предложенную аллюзию обладают эмоционально-оценочные экспрессемы, в которых в полном объёме отражён общекультурный компонент.

Заключение

В соответствии с целью исследования изучение литературной аллюзии рассматривалось как проблема, существующая в лингвокультурологии, теории журналистики, практической стилистике, когнитивной лингвистике, решение которой возможно только при определении объёма дефиниций "аллюзия" и "литературная аллюзия" применительно к газетно-публицистическому дискурсу; теоретическом обосновании осуществления процессов кодирования автором и декодирования читателем информации, зашифрованной в литературной аллюзии; выявлении специфики структурных компонентов и денотатов изучаемой экспрессемы; распределении экспрессивных единиц по тематическому, структурно-семантическому и функциональному основанию.

Диссертация в целом выполнена в рамках следующих аспектов: лингвокультурологического, когнитивно-дискурсионного и функционального, что отвечает основной проблеме работы - выявить особенности функционирования литературных аллюзий в газетно-публицистическом дискурсе конца XX - начала XXI веков.

В газетно-публицистическом дискурсе как дистантном виде коммуникативной деятельности между журналистом, создающим вербальные тексты, и массовым читателем, воспринимающим и осмысляющим их, в виде аллюзий отражается техника "цитатного письма", или интертекстуальности, характерная для современной культурной парадигмы, называемой постмодернистской. При этом аллюзии проявляют себя двойственно: 1) как прецедентные тексты, соотносимые с претекстами элитарной или массовой культуры; 2) как стилистические приёмы риторического усиления речи, один из которых (литературная аллюзия) широко используется в построении заголовков современных центральных газет. Данный вид аллюзии трансформирует и намекает на тот или иной прецедентный текст литературного и нелитературного происхождения.

Литературная аллюзия всегда обусловлена общекультурным компонентом, с содержательной стороны включающим в себя индивидуально-личностную культуру автора публикации, его профессиональное мастерство и культурный облик массового читателя, а с функциональной - отражает осуществление газетно-публицистического дискурса (кодирование адресантом и декодирование адресатом сообщения в виде литературной аллюзии).

Исследование процесса кодирования информации автором газетных статей, осуществляемое в трёх видах деятельности (познавательной, художественной и ценностно-осмысляющей) позволило установить что адресант опирается на две группы денотатов: денотаты первого порядка -претексты, создающие основу для появления прецедентных феноменов и определяющие их тематику, и денотаты второго порядка - прецедентные феномены (прецедентные тексты и прецедентные высказывания), являющиеся базой для появления и выделения тех или иных тематических разновидностей литературных аллюзий.

Анализ процесса декодирования читателем сообщения в литературной аллюзии показал, что расшифровка экспрессемы включает в себя её восприятие и постижение смысла, предполагающие прохождение адресантом интуитивно и неосознанно трех уровней мыследеятельности: когнитивного понимания (установление сходства в содержании денотата второго порядка и собственно аллюзии); структурно-семантизирующего понимания (определение содержательных различий в экспрессеме и прецедентном факте); распредмечивающего понимания (постижение непосредственного смысла экспрессивной единицы, вычисляемого в результате интерпретации).

На уровне когнитивного понимания читатель находит компоненты, перешедшие из прецедентного феномена в экспрессему (маркеры или репрезентанты), благодаря которым и устанавливает сходство в содержаниях денотата второго порядка и аллюзии. Среди выделенных нами маркеров (графических, фонетических, корневых - семантических и этимологических, грамматических - рода, числа, времени, простых и сложных структурносинтаксических), наиболее распространены случаи нахождения в структуре аллюзии графических маркеров средней степени и структурно-синтаксических репрезентантов высокой степени маркированности [Р, СС3].

Многообразие прецедентных феноменов, участвующих в построении экспрессем, позволило составить тематическую классификацию литературных аллюзий, объединившую в себе одиннадцать классов экспрессем: литературно-художественные, фольклорные, кинематографические, песенные, газетно-публицистические, крылатые, официально-деловые, интермедиальные, библеизмы, контаминированные и научные. Перечисленные классы экспрессем указаны в порядке убывания их количественного состава. Наибольшее количество экспрессем возникает на прецедентные высказывания из произведений художественной литературы таких авторов, как В.В. Маяковский и А.С. Пушкин. Наименьшими количественными показателями обладают научные аллюзии, которые создаются на основе только одного текста-реципиента.

Угадывание читателем аллюзивного денотата второго порядка на первом уровне мыследеятельности - когнитивном понимании, осуществляется с помощью маркеров, или репрезентантов, благодаря которым устанавливает сходство в содержании аллюзии и содержании текста-реципиента.

На уровне структурно-семантизирующего понимания адресат в структуре экспрессемы находит компоненты (антимаркеры, или трансформанты), с помощью которых происходит трансформация автором прецедентного феномена, взятого для построения литературной аллюзии. Как показал структурно-семантический анализ аллюзивных антимаркеров, чаще всего изменение прецедентного феномена (что замечает читатель) осуществляется заменой одного какого-либо компонента в денотате второго порядка по следующим схемам: синтаксический антимаркер (одновременное вычёркивание и добавление единиц в исходную форму) + лексико-семантический или тропеический трансформант. Причём тропеические антимаркеры (когнитивные метафоры) преобладают над лексикосемантическими, что объясняется метафоричным восприятием реальной действительности.

В использовании когнитивных метафор при создании литературных аллюзий, как показал наш материал, адресант осуществляет следующие метафорические переносы: ПРЕДМЕТ-ПРЕДМЕТ, ЧЕЛОВЕК-ПРЕДМЕТ, ЧЕЛОВЕК-ЧЕЛОВЕК, ФИЗИЧЕСКИЙ МИР-ФИЗИЧЕСКИЙ МИР, ПСИХИЧЕСКИЙ МИР-ФИЗИЧЕСКИЙ МИР, ПСИХИЧЕСКИЙ МИР- ЧЕЛОВЕК, ПРЕДМЕТ-АБСТРАКЦИЯ, ЖИВОТНОЕ-ЧЕЛОВЕК, ЖИВОТНОЕ-РАСТЕНИЕ, ЖИВОТНОЕ-ПРЕДМЕТ. Уместно отметить, что наиболее употребительными при этом оказались три фреймовые модели: НЕЧТО ТАКОЕ, НЕКТО ЕСТЬ НЕКТО 1, НЕЧТО ЕСТЬ НЕЧТО 1.

Большое количество антимаркеров позволили составить структурно-семантическую классификацию литературных аллюзий, включившую в себя разнообразные модели построения экспрессем адресатом. Как мы выяснили, чаще всего автор создаёт аллюзии, по структуре ничем не отличающиеся от прецедентных феноменов, та или иная степень трансформации которых указывает на большее или меньшее отличие в содержательном плане экспрессемы от денотата второго порядка.

За счёт взаимодействия маркеров и антимаркеров в структуре аллюзии на уровне распредмечивающего понимания адресат устанавливает актуализированное речевое значение экспрессемы или её смысл, под которым мы понимаем совокупность основной содержательной информации, или диктума, и дополнительной, оценочной информации, или модуса. Как показал анализ речевых значений литературных аллюзий, доминирование в газетных заголовках диктума характеризует отражение адресантом темы статьи; преобладание модуса - идеи публикации или опосредованное её идейно-тематическое решение.

В зависимости от той функции, которая возложена на экспрессему автором, и от совмещения диктума и модуса была составлена функциональная классификация литературных аллюзий, включившая в себя две группы экспрессивных единиц:

1) констатирующие (конкретно-детализирующие, антонимичные, соотносительные, номинативные), вызывающие нейтральную оценку у читателя,

2) эмоционально-оценочные (метафорические, иронические, буквально-метафорические, аллюзии инновационного содержания), порождающие как позитивную, так и негативную ответную реакцию, создающие больше условий для успешного угадывания адресатом замысла адресанта.

Проведённое исследование литературной аллюзии в газетно-публицистическом дискурсе показало его теоретическую и практическую значимость. Перспектива дальнейшего исследования видится нам в изучении других видов аллюзии, использующихся в газетно-публицистическом дискурсе; в выявлении специфики функционирования данного средства выразительности не только в газетных заголовках, но и в текстах самих статей.

Библиографический список

1. Алефиренко Н.Ф. Дискурсивно-когнитивная парадигма семантики языкового знака // Язык. Текст. Дискурс: II Международная научная конференция, посвящённая юбилею профессора Г.Ф. Гавриловой: Труды и материалы. Ч. 1. - Ростов-наДону: Изд-во РГПУ, 2005. - С. 20-23.

2. Аллюзия // Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ю.Н. Караулов. - М.: Большая Российская энциклопедия, Дрофа, 1997. - С. 25.

3. Аллюзия // Энциклопедия "Кругосвет" Российского общества лингвистов // http://krugosvet.ru/articles/77/1007707/1007707a1.htm

4. Аникин В.П. Пословица // Словарь литературоведческих терминов. Ред.-сост.: Л.И. Тимофеев, С.В. Тураев.- М.: Просвещение. - 1974. - С. 276277.

5. Аникин В.П. Русское устное народное творчество: Учебник. - М.: Высшая школа, 2001. - 726 с.

6. Апресян Ю.Д. Идеи и методы современной структурной лингвистики (краткий очерк). - М.: Просвещение, 1966. - 265 с.

7. Апресян Ю.Д. Избранные труды. Т.1. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. - М.: Восточная литература, 1995. - 472 с.

8. Арутюнова Н.Д. От образа к знаку // Мышление. Когнитивные науки. Искусственный интеллект. - М.: Центр. Совет филос. (методол.) семинаров при Президиуме АН СССР, 1998. - С. 145-160.

9. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл (логико-семантические проблемы). - М.: Едиториал УРСС, 2002. - 384 с.

10. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. - М.: Языки русской культуры, 1998. - 896 с.

11. Афоризм // Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ф.П. Филин. - М.: Советская энциклопедия, 1979. - С. 25.

12. 12.Баженова Е.А. Интертекстуальность // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М. Н. Кожиной. - М.: Флинта: Наука, 2003. - С. 104-108.

13. Балашова Л.В. Когнитивный тип метафоры в диахронии (на материалеперцептивной лексики русского языка) // http://www/omsu/om skreg.ru/vestnik/articles/y1999-i4/a081/article/htm 1#5

14. Баранов А.Н. О типах сочетаемости метафорических моделей // Вопросы языкознания. - 2003. - №2. - С. 73-77.

15. Баранов А.Н. Очерк когнитивной теории метафоры // Баранов А.Н., Караулов Ю.Н. Русская политическая метафора. Материалы к словарю. - М.: Институт русского языка АН СССР, 1991. - С. 184-192.

16. Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика. - М.: Восточная литература, 1994. - 230 с.

17. Басовская Е.Н. Риторические вопросы в современной публицистике // Русская речь. - 2004. - №1. - С. 53-61.

18. Бейкер А. Пресуппозиция и типы предложений // Новое в зарубежной лингвистике. - Вып. 16. Лингвистическая прагматика. - М., 1985. - С. 406-418.

19. Белозёрова Н.Н. Функциональный анализ текста // http:// utmn.ru/fgf/No9/text15/htm#11

20. Библия // Философский Энциклопедический словарь. - М.: ИНФРА - М, 1999. - С. 43.

21. Блэк М. Метафора // Теория метафоры: Сб. / Под ред. Н.Д. Арутюновой и М.А. Журинской. - М.: Прогресс, 1990. - С. 150-170.

22. Болдырев Н.Н. Когнитивная семантика: Курс лекций по английской филологии. - Тамбов, 2002. - 112 с.

23. Богданов К.А. Повседневность и мифология: исследования по семиотике фольклорной действительности. - СПб.: "Искусство - СПБ", 2001. - 360 с.

24. Борецкий Р. Телевидение и литература // Словарь литературоведческих терминов. Ред.-сост.: Л.И. Тимофеев, С.В. Тураев.- М.: Просвещение, 1974. - С. 401-403.

25. Бредихин С.Н. "Языковая игра" как лингвистический феномен. Автореф. дисс. ... канд. филол. наук. - Нальчик, 2003. - 23 с.

26. Былинский К.И. Язык газеты: Избр. работы. - М.: МГУ, 1996. - 304 с.

27. Валгина Н.С. Теория текста. - М.: Наука, 2003. - 280 с.

28. Виноградов В.В. Пушкин и русский литературный язык XIX в. // Пушкин - родоначальник новой русской литературы. - М., Л., 1941. - С. 576-577.

29. Водак Р. Язык. Дискурс. Политика. - Волгоград: Перемена, 1997. - 139с.

30. Воробьев В.В. Теоретические и прикладные аспекты лингвокультурологии: Дисс... докт. филол. наук. М., 1997. - 335 с.

31. Гак В.Г. Метафора: универсальное и специфическое // Метафора в языке. М.: Наука, 1988. - С. 11-26.

32. Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. - М.: Наука, 1981. - 138 с.

33. Глазунова О.И. Логика метафорических исследований. - СПБ.: Университетская книга, 2000. - 190 с.

34. Головин Б.Н. Основы культуры речи. - М.: Высшая школа, 1988. - 320с.

35. Гончаров Б. Рифма // Словарь литературоведческих терминов. Ред.-сост.: Л.И. Тимофеев, С.В. Тураев.- М.: Просвещение, 1974. - С. 324-326.

36. Грязнова В.М. Лексикология. Системно-семасиологический аспект. - Ставрополь: Изд-во СГУ, 1998. - 76 с.

37. Гудков Д.Б., Красных В.В., Захаренко И.В., Багаева Д.В. Некоторые особенности функционирования прецедентных высказываний // Вестник Московского университета. - Сер. 9. Филология. - 1997. - №4. - С. 106117.

38. Гурьева З.И. Антропоцентризм - отправная точка исследований в области деловой коммуникации // Антропоцентрическая парадигма в филологии. - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2003. - С. 118-124.

39. Данилевская Н.В., Трошева Т.Б. Стилистические ресурсы синтаксиса (синтаксическая стилистика) // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М.Н. Кожиной. - М.: Флинта: Наука, 2003. - С. 474-482.

40. Дейк Т.А. ван. Принципы критического анализа дискурса // Перевод и лингвистика текста. - М., 1994. - С. 169-217.

41. Дейк Т.А. ван. Вопросы прагматики текста // Новое в зарубежной лингвистике. - Вып. 8: Лингвистика текста. - М., 1978. - С. 259-336.

42. Дементьев В.В. Антропоцентризм непрямой коммуникации // Вопросы стилистики. Вып. 28. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1999. - С. 48-67.

43. Дементьева И.Е., ТГУ Интертекстуальность и устойчивые элементы текста // http://www/utmn.ru/frqf/No9/text16.htm

44. Демьянков В.З. Понимание как интерпретирующая деятельность // Вопросы языкознания. - 1983. - №6. - С. 58-67.

45. Дружин Г.В. Современные заимствования в культурном пространстве языковой игры // Культурный компонент языка. Вып. 3. Т. 2. - Киев, 2001. - 220 с.

46. Дубровский Д.И. Постмодернисткая мода // Вопросы философии. - 2002. - №8. - С. 42-55.

47. Дускаева Л.Р. Гипотеза адресата газетных речевых жанров // Вестник МУ. - Сер. 10. Журналистика. - 2004. - №2. - С. 96-100.

48. Дускаева Л.Р., Протопопова О.В. Официально-деловой стиль // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М.Н. Кожиной. - М.: Флинта: Наука, 2003а. - С. 273-277.

49. Дускаева Л.Р. Язык и стиль электронных СМИ // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М. Н. Кожиной. - М.: Флинта: Наука, 2003б. - С. 642-647.

50. Дускаева Л.Р. Языково-стилистические изменения в современных СМИ // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М.Н. Кожиной. - М.: Флинта: Наука, 2003в. - С. 664-675.

51. Евсюкова Т.В. Словарь культуры как проблема лингвокультурологии. - Ростов-на-Дону: РГУ, 2001. - 256 с.

52. Емельянова О.Н. Омонимия и смежные явления // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М. Н. Кожиной. - М.: Флинта: Наука, 2003. - С. 263-267.

53. Засорина Т., Федосова Н. Профессия - журналист. - Р.-на-Д.: Изд-во "Феникс", 1999. - 320 с.

54. Землянова Л.М. Современная американская коммуникативистика: теоретические концепции, проблемы, прогнозы. - М.: МГУ, 1995. - 271 с.

55. Земская Е.А. Клише новояза и цитация в языке постсоветского общества // Вопросы языкознания. - 1996а. - №3. - С. 23-31.

56. Земская Е.А. Цитация и виды ее трансформации в заголовках современных газет // Поэтика. Стилистика. Язык и культура. Памяти Татьяны Григорьевны Винокур. - М.: Наука, 1996б. - С. 157-168.

57. Земская Е.А. Язык как деятельность: Морфема. Слово. Речь. - М.: Языки славянской культуры, 2004. - 688 с.

58. Земская Е.А., Китайгородская М.В., Розанова Н.Н. Языковая игра // Русская разговорная речь: Фонетика. Морфология. Лексика. Жест. М.: Наука, 1983. - С. 172-214.

59. Значение и смысл слова: Художественная речь, публицистика. / Под ред. Д.Э. Розенталя. - М.: МГУ, 1987. - 195 с. (ЗСС)

60. Зуева Т.В., Кирдан Б.П. Русский фольклор: Учебник для вузов. - М.: Флинта: Наука, 2002. - 400 с.

61. Ильин И.П. Постмодернизм. Словарь терминов. - М.: ИНИОН РАН (отдел литературоведения) - INTRADA, 2001. - 384 с.

62. Ильясова С.В. Игра с игрой: словообразовательная игра с прецедентными феноменами // Язык. Текст. Дискурс: II Международная научная конференция, посвящённая юбилею профессора Г.Ф. Гавриловой: Труды и материалы. Ч.1. - Ростов-наДону: Изд-во РГПУ, 2005. - С. 112-116.

63. Ильясова С.В. Словообразовательная игра как феномен языка современных СМИ // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. - Сер. 6. Языкознание. - М., 2003а. - С. 110116.

64. Ильясова С.В. Языковая игра в СМИ и рекламе: опыт сопоставительного анализа // Русский язык и активные процессы в современной речи: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. - М.: Илекса, Ставрополь: Сервисшкола, 2003. - С. 404-408.

65. Интертекстуальность // Энциклопедия "Кругосвет" Российского общества лингвистов // http://krugosvet.ru/articles/77/1007707/1007707a1.htm 2001

66. Ионин Л.Г. Социология культуры. - М.: Логос, 1996. - 258 с.

67. Ипполитова Н.Б. Изобразительно-выразительные средства в публицистике: Учебное пособие. - Саранск: Мордовский университет, 1988. - 80 с.

68. Кайда Л.Г. Эффективность публицистического текста. - М.: МГУ, 1989. -183 с.

69. Какоркина Е.В. Новизна и стандарт в языке современной газеты (Особенности использования стереотипов) // Поэтика. Стилистика. Язык и культура. Памяти Татьяны Григорьевны Винокур. - М.: Наука, 1996. - С. 169-180.

70. Карасик В.И. О категориях дискурса // Языковая личность: социолингвистические и эмотивные аспекты: Сб. науч. тр. - Волгоград - Саратов: Перемена. - 1998. - С. 185-197.

71. Караулов Ю.Н. Роль прецедентных текстов в структуре и функционировании языковой личности // Научные традиции и новые направления в преподавании русского языка и литературы. Доклады советской делегации на VI конгрессе МАПРЯЛ. М.: Русский язык, 1986. -С. 105-126.

72. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. - М.: Наука, 1987. - 261 с.

73. Кассирер Э. Сила метафоры // Теория метафоры: Сб. / Под ред. Н.Д. Ауртюновой и М.А. Журинской. - М.: Прогресс, 1990. - С. 30-40с.

74. Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса: Пер. с фр. И португ. / Общ. ред. и вступ. сл. П. Серио. - М., 1999. - 416 с.

75. Ким М.Н Технология создания журналистского произведения. - СПб.: Наука, 2001. - 320 с.

76. Клушина Н.И. Адресант и адресат: диссонанс вместо гармонии // Вестник МУ. - Сер. 10. Журналистика. - 2004а. - №1. - С. 83-85.

77. Клушина Н.И. Композиция рекламного текста // Русская речь. - 2000. -№5. - С. 83-88.

78. Клушина Н.И. Язык публицистики: константы и переменные // Русская речь. - 2004б. - №3. - С. 53-55.

79. Кобозева И.М. Семантические проблемы анализа политической метафоры // Вестник МГУ. - Сер. Филология. - 2001. - №6. - С. 132-149.

80. Кожина Н.А. Заглавие художественного произведения: Структура. Функция. Типология (на материале прозы XIX-XX вв.): Автореф. дисс. ... канд. филол. наук. - М., 1986. - 22 с.

81. Кондрашов П.Е. Компьютерный дискурс: социолингвистический аспект. Автореф. дисс. на соиск. ученой степени канд. филол. наук. - Краснодар, 2004. - 25 с.

82. Контаминация // Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ф.П. Филин. - М.: Советская энциклопедия, 1979. - С. 114.

83. Коняхин А.Н. Социокультурная динамика современной России: факторы, тенденции, перспективы. - Ставрополь: СГУ, 2004. - 159 с.

84. Копнина Г.А. Парцелляция // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М.Н. Кожиной. - М.: Флинта: Наука, 2003. - С. 279-282.

85. Костомаров В.Г. Русский язык на газетной полосе: некоторые особенности языка современной публицистики. - М.: Наука, 1971. - 271 с.

86. Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи. Из наблюдений над речевой практикой масс-медиа. - СПб.: "Златоуст", 1999. - 320 с.

87. Красных В.В. Виртуальная реальность или реальная виртуальность? (Человек. Сознание. Коммуникация). - М.: Диалог-МГУ, 1998. - 352 с.

88. Красных В.В., Гудков Д.Б., Захаренко И.В., Багаева Д.В. Когнитивная база и прецедентные феномены в системе других единиц и в коммуникации // Вестник МУ. - Сер. 9.Филология. - 1997. - №3. - С. 6275.

89. Крылова О.А. Церковно-религиозный стиль // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М. Н. Кожиной. - М.: Флинта: Наука, 2003. - С. 612-616.

90. Крысин Л.П. Прецедентные феномены // Современный русский язык: Социальная и функциональная дифференциация. - М.: Флинта: Наука, 2003. - С. 400-518 с.

91. Крысин Л.П. Русский литературный язык на рубеже веков // Русская речь. - 2000. - №1. - С. 20-30.

92. Кубрякова Е.С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке: Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира. - М.: Языки славянской культуры, 2004. - 234 с.

93. Культурология. ХХ век. Словарь. - СПб.: Университетская книга, 1997. -640 с.

94. Лазутина Г.В. Основы творческой деятельности журналиста. - М.: Наука, 2000. - 240 с.

95. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живём // Язык и моделирование социального взаимодействия. - М.: Прогресс, 1987. -С. 387-415.

96. Латышев Л.К., Семенов А.Л. Перевод: теория, практика и методика преподавания: Учебное пособие. - М.: Наука, 2003. - 192 с.

97. Леденёв Ю.И. Языковая личность и актуальные проблемы современной лингвистики // Антропоцентрическая парадигма в филологии: материалы Международной научной конференции. Ч. 2. Лингвистика. - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2003. - С. 3-10.

98. Лисоченко Л.В., О.В. Лисоченко. Языковая игра на газетной полосе (в свете металингвистики и теории коммуникации) // Эстетика и поэтика языкового творчества: Межвуз. сб. науч. тр. / К 95-летию со дня рождения М.А. Шолохова. - Таганрог: Изд-во Таганрогского гос. пед. инта, 2000. - С. 128-142.

99. Лукин Л.В. Художественный текст: Основы лингвистической теории и элементы анализа // http://www.gramota.ru/lukin.html7sod.htm

100. Малышева В.А. Введение в лексическую семантику русского языка. Учебное пособие. - Пермь, 2000. - 84 с.

101. Маслова В.А. Лингвокультурология. - М.: Издательский центр "Академия", 2001. - 208 с.

102. Михельсон М.И. Русская мысль и речь: Свое и чужое: Опыт русской фразеологии. - М., 1997. - Т. 1. - 800 с.

103. Народная музыка // Музыка: Энциклопедия / Под ред. Г.В. Келдыш. - М.: Большая Российская энциклопедия, 2003. - С. 370.

104. Нечепуренко М.Ю. Избыточность сегментных средств в речи младших школьников. Диссерт. . канд. филол. наук. - Таганрог, 2003. - 174 с.

105. Нещименко Г.П. Динамика речевого стандарта современной публичной вербальной коммуникации: проблемы, тенденции развития // Вопросы языкознания. - 2001. - №1. - С. 97-125.

106. Новиков Л. А. Антонимия и словари антонимов // Львов М.Р. Словарь антонимов русского языка. - М.: Русский язык, 1978. - С. 5-28.

107. Новиков Л.А. Лексикология // Современный русский язык: Учебник: Фонетика. Лексикология. Словообразование. Морфология. Синтаксис / Л.А. Новиков, Л.Г. Зубкова, В.В. Иванов и др. - СПб.: Изд-во "Лань", 1999. - С. 238-242.

108. Общая риторика / Под ред. Ж. Дюбуа, Ф. Пир, А. Трион и др. - М.: Прогресс, 1986. - 230 с.

109. Олешко В.Ф. Журналистика как творчество, или Что нужно делать, чтобы читатели, телезрители, радиослушатели тебя понимали или вступали в диалог. - Екатеринбург, 2002. - 189 с.

110. Основы творческой деятельности журналиста: Учебник для студентов / Ред.- сост. С.Г. Корконосенко. - СПб.: Изд-во "Лань", 2000. - 272 с.

111. Павловская О.В. Средства речевой выразительности // Культура русской речи / Под ред. Л.К. Граудиной, Е.Н. Ширяева. - М., 1998. - С. 267-274.

112. Парономазия // Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ф.П. Филин. -М.: Советская энциклопедия, 1979. - С. 199.

113. Пермяков Г. Паремиологический эксперимент. Материалы для паремиологического минимума. Полторы тысячи русских пословиц, поговорок, загадок, примет и других народных изречений, наиболее распространённых в живой разговорной речи. - М.: Наука, 1971. - 215 с.

114. Петрова С.Н. Когнитивная парадигма и семантика понимания// Мышление. Конгитивные науки. Искусственный интеллект. - М.: Центр. совет филос. (методол.) семинаров при Президиуме АН СССР, 1988. - С. 120-132.

115. Подчасов А.С. Дезориентирующие заголовки в современных газетах // Русская речь. - 2000. - №3. - С. 51-55.

116. Покровская Е.А. Человек в языке и культуре: новый аспект изучения // Антропоцентрическая парадигма в филологии: материалы Международной научной конференции. Ч. 2. Лингвистика. - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2003. - С. 11-18.

117. Попова З.Д., Стернин И.А. Очерки по когнитивной лингвистике. - Воронеж: Изд-во ВГУ, 2002. - 191 с.

118. Популярная музыка // Музыка: Энциклопедия / Под ред. Г.В. Келдыш. М.: Большая Российская энциклопедия, 2003. - C. 370-374.

119. Постмодернизм. Энциклопедия. - Мн., 2001. - 1040 с.

120. Прияткина А. Ф. Русский язык: Синтаксис осложненного предложения: Учебное пособие для филол. спец. вузов. - М.: Высшая школа, 1990. -176 с.

121. Рабинович Е.Г. Риторика повседневности: Филологические очерки. - СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2000. - 240 с.

122. Разан А.П. Когнитивные аспекты метафоризации названий растений // Культурологический компонент языка. Вып. 3. Т. 2. - Киев: Научное издание "Язык и культура", 2001. - С. 164-168.

123. Реминисценция // Глоссарий // http://exitt.ru/content.php

124. Реснянская Л. Л. Общероссийские газетные издания // Вестник МУ. - Сер. 10. Журналистика. - 2000. - №4. - С. 3-10.

125. Ричардс А. Философия риторики // Теория метафоры. - М.: Прогресс, 1990. - С. 44-67.

126. Рождественский Ю.В. Теория риторики. - М.: Добросвет, 1997. - 600 с.

127. Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов. Пособие для учителей. - М.: Высшая школа, 1976. - 543 с.

128. Романенко А.П. Советская словесная культура // Вопросы языкознания. 2002. - №6. - С. 116-119.

129. Русская литература для детей: Учебное пособие / Под ред. Т.Д. Полозовой. - М.: Наука, 1997. - 512 с. (РЛД)

130. Русское культурное пространство: Лингвокультурологический словарь: Вып. первый / И.С. Брилева, Н.П. Вольская, Д.Б. Гудков, И.В. Захаренко, В.В. Красных. - М.: "Гнозис", 2004. - 318 с. (РКП)

131. Самотик Л.Г. Антонимы // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М.Н. Кожиной. - М.: Флинта: Наука, 2003. - С. 16-19.

132. Санджи-Гаряева З.С. Андрей Платонов и официальный язык // Вопросы языкознания. - 2004. - №1. - С. 125-127.

133. Санников В.З. Русский язык в зеркале языковой игры. - М.: "Языки русской культуры", 1999. - 544 с.

134. Сидоренко К.П. О парадигматике прецедентного текста // Проблемы теории и практики изучения русского языка. Выпуск 1. М., Пенза: МПГУ, ПГПУ, 1998. - С. 123-131.

135. Сидорова М.Ю., Савельев В.С. Русский язык и культура речи. Курс лекций для студентов нефилологических вузов. - М.: Высшая школа, 2002. - 432 с.

136. Скляревкая Г.Н. Метафора в системе языка. - СПб.: Наука, 1993. - 151с.

137. Слышкин Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. - М.: Флинта: Наука, 2000. - 430 с.

138. Смелкова З.С. Риторические основы журналистики. Работа над основными жанрами газеты: Учебное пособие. - М.: Флинта: Наука, 2002. - 320 с.

139. Сметанина С.И. Медиа-текст в системе культуры (динамические процессы в языке и стиле журналистики конца ХХ века): Научное издание. - СПб.: Изд-во Михайлова В.А., 2002. - 383 с.

140. Сметанина С.И. Клонирование классиков // http://www.lenizdat.ru/a0/ru/pm1/c2.thtml7i=1011362

141. Современный русский литературный язык / Под ред. акад. РАО В. Г. Костомарова и проф. В.И. Максимова. - М.: ГАНДАРИКИ, 2003. - 780 с. (СРЛЯ)

142. Солганик Г.Я. Автор как стилеобразующая категория публицистического текста // Вестник МУ. - Сер. 10. Журналистика. -2001а. - №3. - С. 77-80.

143. Солганик Г.Я. Стилистика текста. - М.: Наука, 2001 б. - 256 с.

144. Средства массовой информации постсоветской России. Учебное пособие / Под ред. Я.Н. Засурского. - М.: Аспект Пресс, 2002. - 303 с. (СМИПР)

145. Степанов Н. Басня // Словарь литературоведческих терминов. Ред.-сост.: Л.И. Тимофеев, С.В. Тураев. - М.: Просвещение, 1974. - С.28-29.

146. Степанов Ю.С. Основы общего языкознания. - М.: Просвещение, 1975. - 272 с.

147. Супрун А.Е. Текстовые реминисценции как языковое явление // Вопросы языкознания. - 1995. - №6. - С. 17-29.

148. Телия В.Н. Метафора как модель смыслопроизводства и ее экспрессивно- оценочная функция // Метафора в языке и тексте. - М., 1988. - 232 с.

149. Терентьева Л.В. Категория газетно-публицистической оценки в контесте новейшей социально-культурной ситуации // Русский язык и активные процессы в современной речи: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. - М.: Илекса, Ставрополь: Сервисшкола, 2003. - С. 88-91.

150. Томашевская К.В. Лексическое представление языковой личности в современном экономическом дискурсе. - СПБ.: Наука, 1998. - 310 с.

151. Улыбина Е.В. Личность и чужое слово: индивидуальное и массовое сознание в психоаналитическом контексте. Учебное пособие к спецкурсу. Ставрополь: СГУ, 1997. - 73 с.

152. Усовская Э.А. Постмодернизм в культуре XX века // http://kulturolog.h10.ru/monog/postmod.html

153. Ушакин С.А. После модернизма: язык власти или власть языка // Общественные науки и современность. - 1996. - №4. - С. 130-141.

154. Фатеева Н.А. Контрапункт интертекстуальности, или Интертекст в мире текстов. - М.: Академия, 2000. - 200 с.

155. Федотова Л.Н. Массовая информация: стратегии производства и тактика потребления. - М.: МГУ, 1996. - 232 с.

156. Хевеши М.А. Массовое общество в XX веке // Социс. - 2001. - №7. -С. 3-12.

157. Хейзинга Й. Homo Ludens. Человек играющий. Перев. с нидерл. - М.: Издательская группа "Прогресс-Литера", 1992. - 550 с.

158. Ченки А. Семантика в когнитивной лингвистике // Современная американская лингвистика: фундаментальные направления / Под ред. А.А. Кибрика, И.М. Кобозевой и И.А. Секериной. - М., 2002. - С. 340369.

159. Черняева А.С. Интертекстуальность и аллюзия: проблемы соотношения // http://wwwlib.sibstu.ru/paradiqma/1/12.htm

160. Чечель С.В. Динамика развития языка средств массовой информации // Разноуровневые черты языковых и речевых явлений: Межвуз. Сб. науч. трудов. Вып. 1. - Пятигорск, 2002. - С. 237-242.

161. Чмиль И.И. К вопросу об информативности аллюзии и особенностях ее употребления (по произведениям Н. Хоторна) // http://www.gramota.ru

162. Чудинов А.П. Россия в метафорическом зеркале: когнитивное исследование политической метафоры (1991-2000). - Екатеринбург, 2001. - 238 с.

163. Чучин-Русов А.Е. Новый культурный ланшафт: постмодернизм или неоархаика? // Вопросы философии. - 1999. - №4. - С. 24-39.

164. Шалимова Г.С. Форма новая - проблема старая (об одной модели газетного заголовка) // Журналистика и культура русской речи. Вып. 1. - МГУ. - Факультет журналистики. 1996. - С. 80-90.

165. Шапошников В.Н. Русская речь 1990-х: Современная Россия в языковом отображении. М.: МАЛП, 1998. - 243 с.

166. Шаховский В.И. Интертекстуальный минимум как средство успешной коммуникации // Языковая личность: система, нормы, стиль. Тез. докл. науч. конф. Волгоград: Перемена, 1998. - С. 120-121.

167. Шостак М.И. Журналист и его произведение: Практическое пособие. - М.: Высшая школа, 1998. - 96 с.

168. Язык и композиция художественного текста: Межвуз. сб. науч. трудов. - М.: МГПИ, 1986. - 100 с. (ЯКХТ)

169. Яцутко Д.Н. Политическая метафора в языке СМИ // http://www.teneta.ru/rus/de/denis_yatsutko-politmeta.htm

170. Bacry P. Les figures de style. - Paris: Berlin. 1992. - 332 p.

171. Black M. Models and Metafors (Studies in language and philosophy). -Ithaca, New York: Cornell Univ. Press, 1962. - 267 p.