Теоретико-методологические проблемы теории национальной безопасности Российской Федерации

Наиболее часто в научной литературе встречается использование системного подхода, который рассматривает стабильность системы как часть надсистемы. Применительно к системе национальной безопасности этот подход применим, если ее рассмотреть как подсистему политической системы государства. В этом случае понятие «стабильность» имеет широкое содержание и рассматривается как устойчивое состояние, постоянство каких-либо процессов, складывающихся под воздействием целенаправленных мер упрочения, стабилизации. То есть стабильность -- это система связей между различными элементами системы, для которой характерны определенная целостность и способность эффективно реализовать возложенные на нее функции.

Из приведенных определений мы видим, что стабильность -- понятие поликомпонентное, чаще всего употребляется для фиксации способности осуществлять изменения в рамках своих структур. Последние тоже могут меняться, но уже в рамках иерархического соотнесения.

Вместе с тем множество точек зрения по проблеме -- не всегда хороший признак. В нашем случае различное отношение к проблеме стабильности во многом является следствием нечеткости понятийного аппарата. Как результат, ученые и органы управления системой национальной безопасности вкладывают в одну и ту же категорию различный, порой диаметрально противоположный смысл.

Для исключения этого попытаемся дать ответ на вопрос, что понимать под стабильностью в теории национальной безопасности. Стабильность -- одно из тех многих иностранных слов, которые, переселившись в русский язык, постепенно обрели тут свое значение, все дальше и дальше отходящее от оригинала. Стабилизация (от лат. stabilis -- устойчивый) -- приведение в устойчивое состояние; поддержание постоянства каких-либо величин равномерности, ритмичности каких-либо процессов, устойчивости свойств Словарь иностранных слов. М. : Русский язык, 1998. С. 470..

В современной ее интуитивной русскоязычной трактовке стабильность -- не неизменность, иначе говоря, новая категория вряд ли бы прижилась. Напротив, стабильность решительно связана с динамикой, с возможностью или даже неизбежностью перемен, хотя и предполагает высокую степень их упорядоченности.

Стабильность -- не просто устойчивость, пишет С. Комаров, мчащийся во Вселенной мертвый метеорит куда как устойчив и при этом неизменен в своем стремительном движении. Стабильность и не простота: никто не скажет про булыжник, что тот стабилен, хотя камню явно присуща чрезвычайно высокая по меркам человеческой жизни степень постоянства См.: Комаров С. М. Методология и механизм формирования политической стабильности России в системе факторов обеспечения национальной безопасности : дис. … докт. пол. наук. М., 2001..

Очевидно, стабильность -- есть синтетическая оценка, всегда включающая явную или имплицитную характеристику трех качественно разных, но теснейшим образом взаимосвязанных групп признаков:

это описание некоего состояния, по природе своей довольно сложного, неоднозначного, динамичного, требующего оценки его не по отдельным параметрам, пусть даже и очень большим их числом, но взаимосвязью таких параметров;

притом состояния не любого объекта, но некоторой системы, внутренне сложной для того, чтобы допускать возможность ее дестабилизации (что возможно только в системе);

притом не любого состояния этой системы, но только такого или таких, которые связаны с природой данной системы, с ее внутренним порядком, с его поддержанием или угрозами ему, а тем самым и системы в целом.

Применительно к процессам, в которых никак активно не участвует человек, стабильность можно рассматривать как неизменность или ничтожно малую изменчивость основных характеристик протекания процесса существования данной системы во времени, что позволяет этой системе оставаться практически неизменной или эволюционировать естественным для себя образом; в сочетании с высокой предсказуемостью получаемых при определенных условиях промежуточных или конечных результатов данного процесса.

Такое понимание стабильности, во-первых, подчеркивает динамическую природу самих явлений жизни систем и их развития. Во-вторых, под приведенное определение стабильности подпадают лишь процессы и явления, протекание которых определяется причинно-следственными закономерностями только линейного или вероятностного характера. В-третьих, данное определение стабильности связывает между собой протекание процесса и его результат. Так, под воздействием различных перемен в условиях процесс функционирования может пойти как-то иначе, но привести к прежним результатам. Или, наоборот, протекать по-прежнему, но давать иные результаты. Очевидно, в обоих случаях стабильность окажется нарушенной.

Однако функционирование системы национальной безопасности нельзя рассматривать без участия в этом процессе человека. А это вносит две принципиально новые грани в данное выше определение стабильности (а тем самым и в понимание различных видов ее нарушений).

Во-первых, деятельность человека в системе национальной безопасности является одной из важных, а подчас и определяющей частью протекающих в ней процессов.

Во-вторых, констатация и оценка стабильности начинает решающим образом зависеть не только от объективной природы и протекания соответствующих процессов, но и от того, что известно человеку вообще и прежде всего органам управления системой национальной безопасности и конкретным участникам определенного взаимодействия о данном процессе (например, о кризисе), его природе, особенностях протекания и т.д. Такая оценка сильнейшим образом зависит и от интересов, ценностей и от ожиданий участников процесса или наблюдателей.

Это ставит проблему стабильности, а также необходимости и конкретных путей и способов ее непременного учета в зависимость от диалектики объективного и субъективного при анализах и прогнозах любых процессов функционирования системы национальной безопасности.

Субъективный фактор выступает в реальных процессах ее функционирования в трех взаимосвязанных его ипостасях:

во-первых, в конкретной форме и содержании того, какая часть объективной реальности дана данному субъекту (личности, группе, сложному социальному субъекту) в информации, деятельности, восприятии (субъективные условия бытия, сознания и деятельности);

во-вторых, как проявления индивидуальной свободы выбора и самовыражения данного субъекта, т.е. его способности находить применение собственной воле, устремлениям, комплексам и др.;

в-третьих, как субъективные возможности, которыми располагает данный субъект (т.е. только ему присущее уникальное сочетание как его индивидуальных способностей и других качеств, так и наличия у него практических, организационных, иных возможностей, определяющих потенциальные масштабы действий и их последствий).

Необходимо особо подчеркнуть следующие моменты:

-- природа и содержательная наполненность субъективного всегда объективны, но это объективность более высокого и сложного порядка по сравнению с объективностью мира тех явлений, где вообще отсутствует субъективный фактор;

-- именно наличие субъективного фактора во взаимодействии «включает» причинно-следственные связи. Следовательно, в любом взаимодействии, в котором присутствует субъективный фактор (и тем более в таком взаимодействии, как конфликт), именно субъективный фактор всегда и непременно выступает как ведущий, определяющий. Данный тезис имеет особое влияние в силу управления системой национальной безопасности, как со стороны людей, так и институтов власти.

С учетом всего, о чем шла речь до сих пор, С. Комаров считает, применительно ко всем явлениям и процессам, включающим в себя социальную компоненту и тем самым субъективный фактор, правомерно говорить о трех базовых уровнях стабильности:

1) системный уровень, складывающийся из закономерностей и тенденций материальной компоненты, рассматриваемых процессов, а также из наиболее крупномасштабных и долговременных тенденций соответствующей части социального (объективная компонента субъективного фактора);

2) когнитивный уровень, складывающийся из наличия у действующего субъекта (или субъектов) необходимой, достаточной и своевременной информации о событиях, явлениях, процессах, развивающихся на первом уровне, а также из наличия у них определенного понимания происходящего (что включает достигнутый уровень знаний вообще и конкретное владение этими знаниями данным субъектом);

3) операционный уровень, складывающийся из ожиданий субъекта применительно к данной совокупности процессов (то есть какую их эволюцию он ждет или хотел бы видеть), а также из его времяощущения (рассматривает ли он эту эволюцию как нечто естественное или же неожиданное; считает ли себя находящимся в цейтноте или же полагает, что спешить некуда) См.: Комаров С. М. Методология и механизм формирования политической стабильности России в системе факторов обеспечения национальной безопасности : дис. … докт. пол. наук. М., 2001..

Тогда стабильность в комплексе объективно-субъективных взаимодействий можно определить как такое протекание процессов или динамическое состояние некоторой системы связей и отношений в пределах этого комплекса, при которых:

-- материальные и макросоциальные компоненты этих процессов или системы, каждый в отдельности и все они в совокупности, развиваются и эволюционируют без резких колебаний всех или важнейших своих параметров в любую сторону;

-- субъекты-участники таких процессов или системы знают и понимают происходящее либо имеют практическую возможность добыть недостающие им информацию или знания, не рискуя утратить при этом контроль над происходящей эволюцией;

-- общая направленность процессов первых двух уровней в целом соответствует ожиданиям субъектов и не вызывает у них ощущения острейшего дефицита времени, угрожающего утратой контроля над эволюцией и возможностью реальной или воображаемой, крайне нежелательных либо даже катастрофических потенциальных последствий.

При этом наиболее существенно именно последнее: угроза существенно теряет в своей опасности, если объект безопасности ее в принципе ждет, знает, как ей противостоять, имеет для этого возможности (пусть даже только относительные) и запас времени. То есть категория стабильности непосредственно соприкасается с понятием и явлением безопасности, как объективного состояния и субъективного восприятия некоей данности.

С этим согласен и М. И. Дзлиев, который считает, что стабильность -- это не статичность, а динамика разнообразных процессов, не искажаемая отклонением внешних или внутренних условий жизни, особенно экстремальностью, которая создавалась или вызывалась бы искусственно; это предсказуемость принципиальных параметров и состояний системы, направлений и тенденций ее эволюции; и, наконец, возможность рационально и эффективно реагировать на перемены, в том числе на различного рода угрозы и опасности. При этом наиболее существенно именно последнее: если человек знает, как противостоять той или иной угрозе, она во многом теряет свою силу. Таким образом, стабильность непосредственно соприкасается с безопасностью как объективным состоянием и субъективным восприятием некой данности См.: Дзлиев М. И. Каждому хочется жить в стабильном государстве // Вестник Российской академии наук. Т. 68. 1998. № 1..

Вышеперечисленное позволяет нам сформулировать категорию «стабильность» применительно к системе национальной безопасность. Стабильность -- это динамичное состояние, которое при изменении внешних и внутренних воздействий позволяет системе национальной безопасности сохранять свои основные качественные и количественные параметры в установленных пороговых пределах.

В свою очередь можно выделить три уровня стабильности системы национальной безопасности. Первый уровень -- стабильность политической и государственной власти (относительная продолжительность ее существования, неизменность основного состава). Второй уровень -- стабильность политического режима (сохранение существующей в настоящее время политической системы, эволюционный характер политических изменений, отсутствие политического насилия). Третий уровень -- стабильность общности, народа (сохранение территориальной целостности государства, обеспечение личной безопасности и благосостояния его граждан, улучшение охраны окружающей среды, поддержание демографического баланса и др.).

Таким образом, стабильность -- это когда объект безопасности способен распоряжаться временем, а не время -- объектом. Следовательно, принципиально важно, с позиций какого именно субъекта констатируется и оценивается наличие как стабильности, так и угроз ей, -- особенно применительно к проблемам национальной безопасности.

В заключение, проанализировав категории «опасность», «угроза» и «стабильность», сделаем следующие сущностные и содержательные выводы.

1. В широком плане опасность -- это возможные или реальные явления, события и процессы, способные нанести ущерб или уничтожить индивида, социальную группу, народ, общество, государство и человечество в целом, нанести ущерб благополучию, разрушить материальные, духовные или природные ценности, вызвать деградацию, закрыть путь к развитию науки в целом. В узком плане опасность -- это свойство элементов системы «субъект-объект», способное причинять ущерб объектам. Воздействия, способные вызывать негативные нарушения в функционировании объекта национальной безопасности (применительно к объектам национальной безопасности это личность, общество и государство) называются опасностями.

2. Опасность -- наличие и действие сил (факторов), которые являются деструктивными и дестабилизирующими по отношению к какой-либо конкретной системе. Результатом появления опасности может быть какой-либо ущерб, ухудшающий состояние объекта национальной безопасности и (или) условия его жизнедеятельности, а также придающий его развитию нежелательные динамику (характер, темпы) или параметры (свойства, формы и т.д.).

3. Анализ точек зрения на понятие и содержание угрозы показывает, что, в основном, угроза трактуется двояко: во-первых, как способ нарушения безопасности объекта, во-вторых, как возможная опасность нарушения безопасности объекта. В первом аспекте угроза имеет следующие значения: действия, способ совершения действия, способ причинения ущерба. Во втором аспекте термин «угроза» используется в составах создания опасности в качестве определенной разновидности действий по нарушению безопасности объекта.

4. С точки зрения объективно-субъективной связи угроза представляет собой совокупность двух компонент: во-первых, это субъективные намерения; во-вторых, это объективные возможности причинить ущерб. Применительно к теории национальной безопасности в качестве намерений выступают замыслы субъектов, направленные на причинение ущерба объектам безопасности. В качестве возможностей можно рассматривать наличие у этих субъектов сил и средств, необходимых для реализации этих замыслов.

5. Любую угрозу характеризуют, по крайней мере, четыре важнейших существенных признака. Во-первых, она есть наивысшая степень превращения возможного ущерба в действительность. Во-вторых, угроза -- это намерение одних субъектов причинить ущерб другим. В-третьих, это демонстрация готовности совершить насилие для причинения ущерба. В-четвертых, это динамически возросшая опасность.

6. К наиболее важным свойствам угрозы относятся избирательность, предсказуемость и вредоносность. Избирательность характеризует нацеленность угрозы на нанесение вреда тем или иным конкретным свойствам объекта безопасности. Предсказуемость характеризует наличие признаков возникновения угрозы, позволяющих заранее прогнозировать возможность появления угрозы и определять конкретные объекты безопасности, на которые она будет направлена. Вредоносность характеризует возможность нанесения вреда различной тяжести объекту безопасности. Вред, как правило, может быть оценен стоимостью затрат на ликвидацию последствий проявления угрозы либо на предотвращение ее появления.

7. Стабильность -- это динамичное состояние, которое при изменении внешних и внутренних воздействий позволяет системе национальной безопасности сохранять свои основные качественные и количественные параметры в установленных пороговых пределах.

8. Стабильность -- это устойчивое состояние системы национальной безопасности, позволяющее ей эффектно функционировать и развиваться в условиях внешних и внутренних воздействий (изменений), сохраняя при этом свою структуру. Стабильность -- это не статическая, а динамическая характеристика системы национальной безопасности. Динамика процесса стабильности обеспечения безопасности объекта не искажается экстремальностью внешних или внутренних факторов.

9. Стабильность -- это предсказуемость наиболее существенных, принципиальных параметров и состояний системы национальной безопасности, направлений и тенденций ее эволюции и развития. Она позволяет органам управления системой национальной безопасности рационально, практически и эффективно реагировать на любые перемены, порождаемые потенциальными или вероятными опасностями и угрозами.

Глава 2. Теоретико-методологические проблемы объектов национальной безопасности

2.1 Методологическое обоснование категорий «этнос», «нация», «цивилизация» как объектов национальной безопасности

В теории национальной безопасности категории «этнос», «нация» и «цивилизация» играют одну из ключевых ролей. По данным экспертов наиболее значимым полем для распространения экстремизма -- одной из основных сегодня угроз национальной безопасности, являются межэтнические отношения (до 40%), политическое поле (12%) и религиозное (около 4--5%) См.: Доклад Российской Федерации о выполнении положений Рамочной конвенции о защите национальных меньшинств в рамках третьего цикла мониторинга, 2010. URL: http://www.coe.int/t/dghl/monitoring/minorities/ 3_FCNMdocs/PDF_3rd_SR_RussianFed_ru.pdf.. Осознание сущности и содержания вышеперечисленных категорий позволяет исследователям вырабатывать необходимые рекомендации органам власти по повышению эффективности процесса обеспечения национальной безопасности государства. Однако стоит отметить, что сегодня в научной литературе вокруг этих понятий ведется глубоко теоретическая дискуссия. Причем, как показало наше комплексно-системное исследование, единства мнений нет. Зачастую, считает А. Качкин, понятия этноса, нации, этничности смешиваются и не имеют чего-либо общего с научными определениями См.: Качкин А. В. Этническая мобилизация и процесс регионализации: формы и механизмы // Мир России. 2000. № 4..

Попробуем и мы высказать свою точку зрения по этому поводу.

Итак, вначале поговорим о категории «этнос». А. Садохин отмечает, что научное осмысление термина «этнос» как специального понятия для обозначения особой общности людей произошло по существу лишь в последние десятилетия (1990-е гг., прим. автора). Однако несмотря на пристальное внимание ученых к этой проблеме, как в отечественной, так и в мировой науке до настоящего времени не сложилось общепринятого определения сущности и структуры этноса См.: Садохин А. П. Этнология. М., 2000..

В англоязычной литературе слово «этнос» встречается редко. Основа «этно» используется чаще всего в значении «народный», но в ином смысле, аналогичном тому, что имеем в виду мы, говоря «народная медицина», «народная музыка», т.е. нечто принятое в народе. Значит, пишет С. Лурье, следует предположить, что основа «этно» (ethno) имеет связь со словами ethnic (этнический), ethnicity (этничность) См.: Лурье С. Двойное дно этничности. М., 1998.. Под этнической общностью в науке понимается группа людей, которые связаны между собой общим происхождением и длительным совместным существованием.

Проведенные учеными антропологические исследования показали, что этническая идентичность часто является реакцией на процесс модернизации См.: Политология. Словарь. М. : РГУ, 2010.. По мнению Т. Г. Стефаненко, этнические общности занимают важное место среди множества социальных категорий -- социальных классов, профессий, социальных ролей, религиозной принадлежности, политических пристрастий и т.п. При построении иерархии социальных категорий они оказываются на одном из верхних уровней, вслед за категоризацией людей как членов рода Homo sapiens См.: Стефаненко Т. Г. Этнопсихология. URL: www.psy.ru..

Еще в XIX в. многие теоретики полагали, что этничность и национализмы утратят свое значение или даже исчезнут под влиянием модернизации, индустриализации и индивидуализации. На деле же, как показывает теория и практика обеспечения национальной безопасности России и других государств, сегодня наблюдается резкий рост этнической проблематики, особенно после распада системы социализма, повлекшего за собой и распад многих полиэтничных государств.

Для доказательства этого обратимся к социологическим и статистическим данным. По данным аналитического центра «Сова», насильственные действия, по причине этнических или расистских предубеждений в отношении меньшинств, преимущественно из числа мигрантов, ежегодно отмечаются более чем в 40 регионах страны. Чаще всего -- в крупнейших городах. На Москву и Московскую область в разные годы приходилось от 33 до 42% всех преступлений на этой почве, на Санкт-Петербург и область -- 11--15%.

По данным Всероссийского центра исследований общественного мнения (ВЦИОМ), доля людей, полностью или частично поддерживающих лозунг «Россия для русских», возросла за период с 1998 по 2002 гг. с 45 до 55%. Исследование, которое провел аналитический Левада-центр 21--24 января 2011 г. зафиксировало, что лозунг «Россия для русских» разделяется 58% опрошенных респондентов. Согласно опросу, проведенному радиостанцией «Русская служба новостей» по горячим следам событий декабря 2010 г., 87% слушателей выступили с поддержкой демонстрантов на Манежной площади. При этом 59% опрошенных представителей других этнических групп рассматривают данный лозунг как крайне реакционный и даже «фашистский» по своей сути. Уровень ксенофобии в России на данный момент -- один из самых высоких в мире, предупреждают правозащитники. Примечательно, что по уровню негативного отношения к себе со стороны большинства российского населения, лидируют с 1990-х гг. и по сей день вовсе не выходцы из Центральной Азии, а народы Кавказа, особенно российского Северного Кавказа. Это выводы Левада-центра. А по данным майского (2010 г.) опроса ВЦИОМ, 29% респондентов признали, что негативно относятся к представителям кавказских народов (этот показатель не меняется с 2009 г.) и только 6% опрошенных не испытывают неприязни к выходцам из Средней Азии -- таджикам, казахам, киргизам и узбекам.

Этничность -- это не столько вопрос собственности или особенностей отдельно взятых групп, сколько характеристика их взаимоотношений. В процессе долгой совместной жизнедеятельности людей в рамках каждой группы вырабатывались общие устойчивые признаки, отличающие одну группу от другой. К числу таких признаков, как правило, относят язык, особенности бытовой культуры, складывавшиеся обычаи и традиции того или иного народа или этноса (в различных языках и в научной литературе термины «народ» и «этнос» употребляются как синонимы) См.: Дарендорф Р. Элементы теории социального конфликта // Социологические исследования. 1994. № 5; Дмитриев А. В. Конфликтология : учеб. пособие. М. : Гардарики, 2000, Здравомыслов А. Г. Социология конфликта. М., 1994, Зеркин Д. П. Основы конфликтологии : курс лекций. Ростов н/Д, 1998, Конфликтология. СПб., 1998, Олейник А. Н. Основы конфликтологии. М., 1992; Ростов Ю. Е., Трофимова Р.А. Конфликтология. Барнаул, 1995, Степанов Е. И. Конфликтология переходного периода: Методологические, теоретические, технологические проблемы. М., 1996 и др.. Данные признаки воспроизводятся в этническом самосознании народа, в котором он осознает свое единство», прежде всего -- общность своего происхождения и тем самым свое этническое родство. При этом он отличает себя от других народов, которым свойственны свое происхождение, свой язык и своя культура. Этническое самосознание народа рано или поздно проявляется во всем его самосознании, в котором фиксируется его происхождение, унаследованные традиции, понимание им своего места среди других народов.

Согласно В. Тишкову этничность утверждает себя вполне определенно как устойчивая совокупность поведенческих норм или социально-нормативной культуры, которая поддерживается определенными кругами внутриэтнической информационной структуры (языковые, родственные или другие контакты) См.: Тишков В. А. Социальное и национальное в историко-антропологичес-кой перспективе // Вопросы философии. 1990. № 12.. При этом суть заключается в следующем: этническая идентичность задается, прежде всего, внутригрупповыми нормами поведения, особенности которых фиксируются языковыми, психологическими, нравственными, эстетическими, религиозными и прочими средствами культуры. Дополнительные прочность и единство этносу придают общность истории и сплоченность вокруг общих символов.

Таким образом, этнические общности являются важнейшими социальными структурами общества и объектами процесса обеспечения национальной безопасности. К ним относятся племена, народности, нации. Одним из известных вариантов, раскрывающим генезис этноса, является подход на основе кровнородственных отношений. Наименьшая кровнородственная группа -- семья, объединение нескольких семей образовывало род, роды объединялись в кланы, несколько кланов, объединившись, составляли племя. Племя -- это уже более высокая форма общественной организации, которая в различные исторические эпохи существовала на различных континентах Земли. Существуют они и в настоящее время в некоторых частях азиатского, американского, африканского и австралийского континентов. Племена обладают собственным языком, территорией, определенной организацией, традициями.

В ходе культурного и экономического развития на основе племен складывались народности -- этнические общности, в которых кровнородственные связи утрачивают свое определяющее значение. Эти этнические образования объединяет общность территории, языка, культуры, системы хозяйствования. Народности существовали в рабовладельческую и феодальную эпохи: например племена, жившие на Балканском полуострове образовали древнегреческую народность. Восточнославянские племена, жившие на территории Киевской Руси, объединились в древнерусскую народность.

Как уже говорилось выше, народность не стала устойчивой общностью. С развитием общества некоторые народности распались и дали начало некоторым нациям. Например, древнерусская народность распалась на три нации: русскую, украинскую, белорусскую См.: Толковый словарь / Российский этнографический музей. URL: http://www.ethnomuseum.ru/glossary.. Другие народности объединялись в одну нацию: гасконцы, тулузцы, нормандцы -- во французскую. Складывание наций шло одновременно со складыванием централизованных государств. Английская и французская нации образовались в XVI в., русская -- в XVII в., немецкая и итальянская -- в конце XIX в.

В советской науке феномен этноса являлся довольно сложным многогранным явлением. Так П. Кушнер, в качестве главных признаков называл язык и культуру См.: Кушнер П. И. Этнические территории и этнические границы. М., 1951., Н. Чебоксаров добавлял к этому территорию и этническое самосознание См.: Чебоксаров Н. Н. Проблемы типологии этнических общностей в трудах советских ученых // Советская этнография. 1967. № 4., С. Токарев включал в число этнических признаков общность происхождения и государственную принадлежность См.: Токарев С. А. Проблема типов этнических общностей (к методологическим проблемам этнографии) // Вопросы философии. 1964. № 11., Н. Гумилев усматривал сущность этноса в особенностях психических стереотипов См.: Гумилев Л. Н. О термине «этнос» // Доклады отделений и комиссий Географического общества СССР. Вып. 3. Л., 1967. . Из множества определений этноса Н. Медведев См.: Медведев Н. П. Этнос, нация и политика: еще раз о сущности понятий. URL: file://localhost/Слово% 20эксперта.mht. выделяет определение, данное С. А. Арутюновым и Н. Н. Чебоксаровым, своеобразие которого заключается в том, что главным признаком этноса они обозначили не людей, а информацию, подлежащую обмену в межэтническом контакте: «Этносы, -- пишут они, -- представляют собой пространственно-ограниченные “сгустки” специфической культурной информации, а межэтнические контакты -- обмен такой информацией» См.: Арутюнов С. А., Чебоксаров Н. Н. Передача информации как механизм существования этносоциальных и биологических групп человечества // Расы и народы. Вып. 2. М., 1972..

Обобщив вышеизложенное можно сделать вывод, что в советском обществознании термином «этнос» (от греч. ethnos -- народ, племя, стадо), как правило, обозначали естественно исторически сложившуюся социокультурную общность людей, отличающую себя от других подобных общностей и фиксирующую это отличие в своем названии (этнониме), а также в других идентификационных символах. В таком значении термин «этнос» оказался синонимом «народа» или «народности».

Следует, однако, заметить, что русский термин «этнос» преимущественно употребляется при изучении традиционных (родоплеменных, тейповых и т.п.) отношений, тогда как английский термин ethnicity (этничность), пришедший к нам из западной социальной антропологии, отражает то, что происходит с «этносами» в условиях глобальной модернизации. В этом смысле «этничность» -- это по форме и содержанию современное понятие. В западной социальной науке «ethnicity» (этничность) и тесно связанное с ним понятие ethnic group (этническая группа) получили широкое распространение с 1960--70-х гг. В большинстве случаев этими терминами описывались классификации народностей, а также отношения между группами, осознающими свою культурную идентичность См.: Политология : словарь. М. : РГУ, 2010..

Современный отечественный «Краткий словарь по социологии» определяет этнос как исторически сложившуюся на определенной территории устойчивую совокупность людей, обладающих общими качествами, особенностями культуры и психологического склада, а также сознанием своего единства и отличия от других подобных образований (самосознание) См.: Краткий словарь по социологии. М., 2002.. Например, как мы уже говорили выше, русский этнос был сформирован на базе славянского этноса. К середине IX в. относится начало формирования русской нации, что в значительной степени было связано с принятием в Х в. христианства в качестве государственной религии Киевской Руси. Дальнейшее складывание русской нации шло путем территориального и духовного единения во имя борьбы с внешним врагом, формирования единого Московского государства под лозунгом «Москва -- третий Рим».

Как показывает мировая история, общность территории имеет первостепенное значение в период формирования этноса. После формирования нации, на основе слияния нескольких этносов, этот признак приобретает второстепенное значение, этнос продолжает ощущать свою идентичность и в период рассеяния (например, еврейский этнос в период отсутствия единой территории). Значительную роль в формировании этнической общности может играть религиозное единство, которое приводит к формированию этноконфессиональных образований (например, католики и протестанты Северной Ирландии). Объединяющую роль играет и расовое единство.

По мнению С. В. Соколова, этнос служит для воспроизводства своих членов в процессе деторождения, социализации и воспитания. Он заинтересован в увеличении своей численности с помощью увеличения рождаемости и сокращения смертей. Этнос стремится превратиться в социальный институт -- национальное государство, в рамках человечества имеющий свою территориально-этническую организацию. В результате войн и природных катастроф этнос может быть разделен на разные части государственными границами, как это произошло сейчас с русскими Степанов С. В. Социальная конфликтология. М. : ЮНИТИ, 2001. С. 166..

Ряд ученых, например, Ю. В. Бромлей См.: Бромлей Ю. В. Очерки теории этноса. М., 1983., рассматривают этнос как социокультурное явление, как общность, обладающую этническим самосознанием, т.е. обладающую общими чертами, стабильными особенностями культуры и психологического склада, сложившуюся на определенной территории. Например, при исследовании чувств, испытываемых представителями титульных народов республик России -- татарами, якутами, тувинцами -- по отношению к собственным этническим общностям, было обнаружено, что за последние 10 лет XX в. все они стали воспринимать свою группу как более привлекательную. Повышение этносоциального статуса этих народов в новой социальной реальности сопряжено с ростом чувства самоуважения, что проявляется в усилении чувства гордости и в снижении чувства стыда за свой народ.

Этнос характеризуется также существованием жестких культурных и социальных механизмов интеграции, которые обусловливают стремление личности видеть оправдание своего существования, основную ценность в своем растворении в сообществе. Существование личности в этом обществе культурно оправданно лишь в той степени, в какой она способна в максимальной степени подчинить себя, свои цели и средства утверждению существования целого, его функций. Личность, следовательно, утверждает себя лишь в той степени, в какой она себя обезличивает, в какой она способна раствориться в целом. Эта форма жесткой внутренней интеграции неотделима от крайних форм внешней дезинтеграции, т.е. противостояния внешним силам, общностям. В основе архаичных отношений древних сообществ лежит представление о том, что все общности вне «мы» -- нечто чуждое, несущее в себе абсолютную реальную и потенциальную враждебность людям, т.е. членам данного этноса. Как показывает история, пишет Г. Солдатова, на первых ступенях развития человечества определяющим отношением между этносами был геноцид, т.е. потенциальная и реальная угроза взаимного истребления Солдатова Г. У. Психология межэтнической напряженности. М. : Смысл, 1998. С. 40--63..

Так, по мнению историка Б. Ф. Поршнева, этнические категории и появились следом за этой глобальной категорией и ее противоположностью (люди -- нелюди). Поршнев попытался вывести психологические детерминанты межгрупповых отношений из материалов человеческой истории и рассмотреть процессы, связанные с идентификацией индивида с группой, начиная с самых истоков становления человечества как социальной общности. Согласно его гипотезе субъективное Мы появляется, когда люди повстречались и обособились от каких-либо Они, т.е. осознали бинарную оппозицию «они -- нелюди, мы -- люди»: «Первое человеческое психологическое отношение -- это не самосознание первобытной родовой общины, а отношение людей к своим близким животнообразным предкам и тем самым ощущение ими себя именно как людей, а не как членов своей общины» Поршнев Б. Ф. Социальная психология и история. М. : Наука, 1979.
С. 73--126..

Практически это означает, что исторически исходным отношением между этносами является господство отношений конфликта, возможно, нечто большего, чем конфликта в современном его понимании. Это исходное отношение можно рассматривать по аналогии с расколом, как слабой способностью взаимопроникновения смысловых полей групп, возможно, этносов, как преобладание взаимоотталкивания, возможно, взаимоистребления. Рассмотрение геноцида как культурно исходной предпосылки этих отношений вполне вписывается в представление о расколе. Так, например, столкновения между этносами в древности рассматривалось сторонами как естественные и неизбежные, как требующие мобилизации всех воинских доблестей этноса, всего эмоционального пафоса. Идеальная модель «войны против всех», если под «всеми» понимать обособленные сообщества, имеет своим историческим прототипом именно эту ситуацию. Экстраполяцию этого типа отношений теоретиками на позднейшие типы общества, включая ранний капитализм, можно рассматривать лишь как метафору, имеющую методологическое значение URL: www.psy.ru..

Однако история учит, что господство этого принципа даже на первых ступенях развития общества не означает, что между этносами шла постоянная абсолютная истребительная война. Тем не менее это означает, что при возникновении любых проблем между этносами первичной, исторически и логически исходной основой для осмысления ситуации, для вынесения конкретных решений является представление об антагонизме с иными этносами, представление об их виновности во всех бедах. Иначе говоря, в основе представления об отношениях между «мы» и «они» лежало нравственное представление об абсолютной чуждости, что давало санкцию на истребление как ответ на отсутствие взаимопонимания, на собственный страх, на случайные столкновения, на все что угодно.

Это представление позволяет сегодня воспроизвести исторически и логически исходную точку формирования отношений между этносами. В мире господства тотемной культуры локальные сообщества воспринимали друг друга как отношение тотема и антитотема. История, однако, раскрывает себя как возможность людей все дальше и дальше отходить от примитивных представлений (хотя и не запрещает к ним возвращаться), разрабатывать ослабленные формы подобных представлений, принципиально новые взгляды на отношения этносов.

Н. Медведев основные теории к пониманию этнического феномена свел к трем подходам -- примордиалистскому, конструктивистскому и инструменталистскому См.: Медведев Н. П. Этнос, нация и политика: еще раз о сущности понятий. URL: file://localhost/Слово% 20эксперта.mht.. С точки зрения примордиалистского (от лат. primordial -- первичный, исконный) подхода, этничность, является органичным образованием. Это -- присущее человеку ощущение себя в качестве члена того или иного этноса и носителя той или иной культуры Лурье С. Монологи из «тюрьмы народов». Размышления над притчей о слоне. Теоретические подходы к исследованию. М., 1996. С. 8.. Представители конструктивистского направления, которые, отождествляя этничность с национальностью, этнос с нацией, по существу, сводят природу нации исключительно к субъективному моменту -- самосознанию и чувству солидарности индивидов, относящих себя к той или иной этнической группе. С точки зрения конструктивистского подхода, этничность является новой социальной конструкцией и не имеет культурных корней. Речь идет об искусственном политизированном образовании Там же. С. 7--8.. Приверженцы инструменталистского подхода так же, как и конструктивисты, считают этносы (нации) искусственными образованиями (существование объективных атрибутов этнической группы отрицается), которые активно используются некоторыми политическими лидерами для привлечения на свою сторону отдельных групп людей и консолидации их вокруг себя с целью дальнейшего преследования определенных политических интересов. Этническая группа трактуется как общность, объединяемая интересами, а этничность -- как средство для достижения групповых интересов, мобилизации в политической борьбе Дилигенский Г. Г. Этничность: теория и опыт. М., 1993. С. 83--93..

У. Юри считает, что все этнические группы в мире проходят через три этапа развития. Первый этап -- этап зависимости и дискриминации. Затем следует этап независимости, что необязательно означает создание независимого государства. Речь идет о таком моменте, когда люди берут под контроль свою собственную судьбу. Хотя этот этап можно рассматривать как весьма положительный, он способен положить начало большому числу разрушительных конфликтов. Третий этап, следующий за этапами зависимости и независимости, -- это стадия взаимозависимости, взаимовыгодного существования с другими группами См.: Юри. У. Этнические конфликты. Что можно сделать? // Конфликтология : хрестоматия. Ростов н/Д : РГУ, 2001.. Ярким примером здесь можно привести генезис развития отношений между федеральным центром и чеченским этносом после развала СССР. Первый этап -- пребывание в составе СССР, зависимость от Москвы и дискриминация чеченского народа после освобождения Северного Кавказа от немецко-фашистских захватчиков. Второй этап -- попытка приобретения независимости в 1990-х гг. под руководством Д. Дудаева. Третий этап -- взаимовыгодное сотрудничество под руководством клана Кадыровых с федеральным центром в составе Российской Федерации.

Хотя, как показывает мировая история, бесконечное количество этносов, племен исчезло во взаимной борьбе, тем не менее человечество сумело уцелеть, так как всегда существовал противоположный полюс, т.е. возможность сосуществования этносов, их слияния, всегда в той или иной форме и масштабах существовал механизм культурного взаимопроникновения. Это не только уводило людей от взаимного истребления, но и формировало критику опасной архаичной парадигмы. Однако движение в этом направлении требовало от людей напряженного стремления выйти за рамки исторически сложившихся форм отношений.

Один из классиков мировой этноконфликтологии американский ученый Дональд Хоровиц отмечает, что ни государственные деятели, ни обществоведы не оказались готовы к возрастающей значимости этничности. После Второй мировой войны, подчеркивает ученый, сложилось представление о том, что, по крайней мере, индустриально развитые страны «переросли» политические процессы, основанные на этничности. «Вплоть до недавнего времени, -- писал Д. Хоровиц, -- область этнических отношений была тихой заводью в обществоведении, и первым ответом на возрастающую волну этнических конфликтов была трактовка последних как эпифеноменов» См.: Horowitz D. Ethnic Groups in Conflict. Berkley, etc., 1985.. Осознание общности судьбы проходит (если проходит) стадию соединения этносов в рамках единой государственности, как попытка расширить зону замирения, сферу «мы».

Таким образом, понятие этноса трактуется различными учеными по-разному. Некоторые исследователи берут за основу объективные характеристики -- язык, территорию, образ жизни, религию и т.п., другие -- поведение, третьи -- ощущение принадлежности к определенной группе -- самоидентификацию. Однако можно все-таки среди множества суждений найти и обобщающие характеристики. Исходя из вышеизложенного, под этносом в дальнейшем будем понимать исторически сложившуюся на определенной территории устойчивую совокупность людей, прошедшую несколько этапов эволюции и обладающую общей экономической и духовной культурой, особенностями психологического склада, общностью самосознания См.: Концепция национальной образовательной политики Российской Федерации, утвержденная приказом Минобрнауки России от 03.08.2006 № 201. .

Наиболее высокий уровень развития этноса -- нация. Нации -- наиболее многочисленные этнические образования, отличающиеся общностью самосознания, определенным национальным характером и психическим складом. Представители одной нации, помимо общего языка и культуры, обладают общей ментальностью и территорией.

Анализ научной литературы позволяет утверждать, что сегодня существует несколько методологических подходов к тому, как в динамике племя преобразовалось в нацию.

Во-первых, согласно одному из подходов с разложением первобытнообщинного строя распадались и племена. С переходом к цивилизации, пишет В. Н. Лавриненко, на первый план вышли не родовые, а социальные связи между людьми, племя уступило место другому типу этнической общности -- народу. Все народы как этнические общности на стадии цивилизации (будь то народы Древней Греции и Древнего Рима, Египта, Индии или Китая, а в более поздние периоды -- народы Франции, Германии или России) всегда отличались и отличаются своими особыми социально-этническими признаками, в том числе особенностями своего происхождения, языка, культуры, этнического самосознания и т.д. В отличие от племен народы достигали в эпоху цивилизации несравненно большей социально-этнической консолидации и более высокого (на несколько порядков, как фиксируют этнографы, историки, лингвисты и другие специалисты) развития своего языка, материальной и духовной культуры. Именно в это время начали складываться национальные и духовные характеры многих народов, что нашло свое выражение в их социальном сознании и самосознании. Другими словами, племена сменились формирующимися древними народами -- нациями, достигшими своего расцвета в последующие исторические эпохи. Формирование наций, начавшееся с разложением родоплеменного строя, завершилось с развитием машинного производства и капиталистического рынка, связавшего все районы и области той или иной страны в единый экономический организм. Интенсификация экономического общения неизбежно активизировала политическое и культурное общение людей, что привело к консолидации их как наций, расцвету культуры и национального характера Лавриненко В. Н. и др. Социология : учебник для вузов / под ред. проф. В. Н. Лавриненко. 2-е изд., перераб. и доп. М. : ЮНИТИ-ДАНА, 2000. С. 150..

Во-вторых, первобытнообщинные племена развивались в народности, а последние -- в нации. При этом народности и нации наделялись, по сути, одними и теми же признаками, о которых будет сказано ниже. Говорилось, что народности и нации различаются между собой по степени развития данных признаков и что со временем народности становятся нациями. Подобный, как выяснилось, во многом искусственный критерий разграничения наций и народностей, считает В. А. Акиндинов, не получил сколько-нибудь доказательного научного обоснования. Остается неясным, какую этническую общность, будь то, например, киргизы, чеченцы, якуты, можно считать нацией, а какую -- народностью и как определить момент перерастания народности в нацию Основы социологии / под ред. В. А. Акиндинова. Серпухов, 2001. С. 132..

В то же время один из известных отечественных этнографов М. В. Крюков, по мнению авторов труда «Основы социологии» Там же. С. 133., небезосновательно утверждает, что, например Ленин употреблял термины «нация», «национальность», «народность» в качестве синонимов и что противопоставление наций и народностей было введено Сталиным в 1921 г. в тезисах «Об очередных задачах партии в национальном вопросе». По мнению М. В. Крюкова, это было «теоретически несостоятельным и практически вредным», ибо искусственно порождало новые межэтнические противоречия, связанные с тем, что не все этнические общности считали справедливым произвольное отнесение одних из них к нациям, а других -- к народностям. Как и многие другие этнографы, М. В. Крюков, в свое время, предлагал вернуться к употреблению словосочетания «народы Советского Союза», подобно тому, как это обозначено в известной «Декларации прав народов России» Советская этнография. 1989. № 4. С. 9, 11.. В том и другом случаях термин «народы» заменяет термины «нации» и «народности», различие между которыми чисто условное. Законодательно это было закреплено в Конституции СССР 1977 г. «Это -- общество зрелых социалистических общественных отношений, в котором на основе сближения всех классов и социальных слоев, юридического и фактического равенства всех наций и народностей, их братского сотрудничества сложилась новая историческая общность людей -- советский народ».

В отечественной и зарубежной литературе можно встретить множество суждений о нациях, сформировавшихся задолго до капитализма. Так, видный французский ученый Э. Ренан считал, что нации существовали еще в начале средних веков, начиная с конца Римской империи или, лучше, со времен разложения империи Карла Великого» Ренан Э. Что такое нация // Соб. соч.: в 12 т. Т. 4. Киев, 1902. С. 8..

Сегодня в мировой практике понятие «нация» означает союз граждан одного государства. Нация, считает В. Тишков, -- это, прежде всего «согражданство, социальное сообщество граждан, составляющих государство». Именно эти государства-нации образуют мировое сообщество государств, в том числе Организацию Объединенных Наций Тишков В. А. Дилеммы развития России // Этнополис. 1992. № 1. С. 76--77.. В этом контексте в мировом политическом языке, международно-правовой практике и в теории существуют и используются понятия «государства-нации», «национальные интересы», «национальная армия», «национальная безопасность», «национальная экономика». В этом смысле данное слово используется, например, в названии -- Организация Объединенных Наций. Это организация не каких-то экономических или культурных сообществ, а именно суверенных государств, которые принято называть национальными потому что, как правило, государства Нового времени формировались на базе одного или нескольких крупных этносов. Поэтому, определяя соотношение понятий «этнос» и «нация», многие ученые исходят из того, что нация -- это этнос, обретший свою государственность. Только при этом, по их мнению, надо обязательно подчеркнуть, что границы между государствами никогда точно не совпадали с границами локального проживания представителей конкретных этносов. Многие этносы вообще часто оказывались разделенными границами государств (поляки, армяне). А логика становления крупных государств диктовала необходимость объединения множества этносов под одну государственную «крышу», например, американцы (граждане США) -- это одна нация, хотя этносов в ней перемешано видимо-невидимо.

Такое понимание нации, пишет Н. Медведев См.: Медведев Н. П. Этнос, нация и политика: еще раз о сущности понятий. URL: file://localhost/Слово% 20эксперта.mht., было преобладающим в мире с эпохи Французской революции XVIII в. вплоть до национально-освободительных движений XX в. в регионах Азии и Африки. Как создатели национальных государств в Европе в XVIII, XIX вв., так и лидеры антиколониальных движений (Ганди, Неру, Мандела, Мугабе, Бхутто) никогда не ставили целью создавать государство по этническому или расовому признаку и реализовывать принципы «один народ (в этнокультурном смысле) -- одно государство», более того, они были решительными противниками трайболизма и этнического сепаратизма. Сильной стороной этой концепции, считает Н. Медведев, является то, что она опирается на демократические и гуманитарные принципы цивилизационного процесса, когда этнос рассматривается не как субъект политики, а как носитель определенной культуры. Так смотрят на этнос сегодняшние европейцы, у которых весьма популярна идея «общеевропейского дома». На этой основе собственно и строится политика межгосударственных и межрегиональных отношений в Европейском Союзе. Слабой стороной является, чрезмерный акцент в определении «нации» только на «социальное согражданство». При таком подходе фактически исключается этническое начало, не раскрываются специфические признаки нации как этносоциальной общности и государственного образования См.: Медведев Н. П. Этнос, нация и политика: еще раз о сущности понятий. URL: file://localhost/Слово% 20эксперта.mht..