В криминологии выделяются следующие типы их квалификации:

- шулеры - карточные мошенники. Обман осуществляется определенными приемами - перекидыванием карт, пометкой (краплением), съемкой колоды под определенную карту или просто «ловкостью рук».

По данным А. Гурова, одно только карточное мошенничество имеет несколько квалификационных групп: 1) мошенники, обыгрывающие крупных предпринимателей и государственных чиновников («катраны»). Это высшая каста шулеров; 2) шулера, обыгрывающие граждан в общественных местах. Они подразделяются на три категории: играющие в такси или машинах («гощ»), в поездах («майданщики») и на пляжах; 3) лица, обеспечивающие блатные санкции («жуки») в отношении мошенников, занимающихся обманом внутри шулерской среды и др.

- аферисты - путем обмана они получают от своих клиентов деньги или ценности в счет вознаграждения за будущую услугу либо в качестве предоплаты. К этой группе относится большинство мошенников, действующих в сфере экономической деятельности;

- кукольники - использующие при хищении имитацию какой-либо вещи. Среди кукольников можно выделить мошенников, подбрасывающих кошельки, заменяющих вещи при упаковывании товара, и использующих «куклы» при денежных расчетах;

- шнеерзоны - мошенники, торгующие фальшивыми товарами или ценностями (поддельными лекарственными средствами, фальсифицированными товарами, «золотыми» украшениями из сплавов, бытовой техникой и другими предметами, выдаваемыми за редкие и высокоэффективные устройства, и др.);

- фармазоны - мошенники, специализирующиеся на фальсификации драгоценных камней и предметов искусства.

Применительно к организованному мошенничеству этот перечень следует дополнить:

- хакерами - лицами, совершающими мошенничество в сфере компьютерной информации;

- рейдерами - мошенниками, специализирующимися на захвате предприятия посредством установления влияния над его деятельностью, использования незаконных судебных решений, поддельных документов и др.

Для профессионального мошенника преступная деятельность является основным источником существования. Этот вывод подтверждают результаты анализа уголовных дел.

52% лиц, занимающихся мошенничеством в составе организованной группы, нигде не работали. Около 40 % были официально заняты на предприятии (организации), под прикрытием которого осуществлялась преступная деятельность.

Согласно данным статистики за 2013 г., из 889 участников мошеннических организованных групп, 143 человек (16% от общего количества выявленных лиц) были руководителями легальных хозяйственных структур и 127 (14%) - служащими. При этом 619 человек, или 70% от выявленных лиц, совершивших хищение в составе организованной группы, не учились и не работали.

В отечественной криминологии принято считать, что профессиональных преступников отличает тесная связь с криминальной средой и следование воровской субкультуре, элементами которой являются уголовный жаргон (арго), прописка, татуировки, прозвища и другие атрибуты.

В отличие от иных форм хищения (кражи, грабежи), для организованных мошенников не характерно следование тюремным традициям ввиду незначительного количества ранее судимых лиц в составе групп и интеллектуальной направленности преступной деятельности.

Исключение составляют группы, занимающиеся бытовым мошенничеством. Это связано с тем, что они формируются из числа лиц, имеющих криминальный опыт и приобретающих профессиональные навыки преимущественно в местах лишения свободы. Опрос сотрудников следственных и судебных органов показал, что элементы криминальной субкультуры чаще всего проявляются в деятельности организованных групп, состоящих из карточных «шулеров», «наперсточников» и кукольников.

В генезисе современного организованного мошенничества прослеживается весьма интересная зависимость: консолидация мошеннических групп, их переход к более трудоемким и интеллектуальным способам совершения преступлений максимально отдаляют организованное мошенничество от воровской субкультуры. 82% опрошенных экспертов признали эту тенденцию устойчивой.

В целом, можно заключить, что при сохранении доминирующей роли общеуголовного мошенничества, деятельность организованных групп смещается в сторону высокотехничных, «интеллектуальных» и более доходных схем мошеннического обмана преимущественно в сфере экономической деятельности (мошенничество в сфере кредитования, страховое мошенничество, мошенничество с использованием платежных карт; мошенничество в сфере предпринимательской деятельности и др).

В основу криминальной специализации современных мошеннических групп закладывается преимущественно сфера деятельности, что приводит к повышению качества подготовки преступлений, расширению профессиональных навыков соучастников и включению в спектр криминальных деяний сопряженных с мошенничеством преступлений.

Системные связи между организованным мошенничеством и коррупцией

Оценивая состояние организованного мошенничества, следует исходить не только из определения устойчивости, сплоченности и криминальной специализации преступных формирований, но и из наличия коррупционных отношений с сотрудниками правоохранительных органов и государственными служащими.

В зависимости от исходных теоретических посылок коррупционные связи рассматриваются криминологами либо как основной показатель организованной преступности, либо как атрибут ее высших структур (преступных сообществ) .

Как отмечают эксперты ООН, в условиях коррупции организованная преступность оказывает воздействие на политику правительств и проникает в экономику. Используя ее в сочетании с угрозами и насилием, организованная преступность превращает потерпевших в сообщников, укрепляя свою клиентуру и проникая в государственные органы. Подкуп является предпочтительным средством для организованных преступных группировок, составной частью их криминальной стратегии. «Выплачиваемые в виде взяток деньги считаются боссами организованной преступности хорошим их инвестированием, своего рода накладными расходами, оправданными с точки зрения «дела», поскольку в значительной степени повышают шансы на успех и вероятную безнаказанность.

Тесную связь между организованной преступностью, организованным мошенничеством и коррупцией подтверждает их корреляционный анализ (таблица 2).

Таблица 2. Корреляционные связи между организованной преступностью, коррупцией и организованным мошенничеством

	организованная преступность	коррупция	организованное мошенничество
организованная преступность	*	0,94	0,65
коррупция	0,94	*	0,60
организованное мошенничество	0,65	0,60	*

Показатель корреляции в диапазоне 0,6 - 0,8 свидетельствует о наличии между явлениями устойчивых обусловливающих связей. Это означает, что коррупция сама по себе не порождает организованное мошенничество, равно как и мошенничество не является основным фактором воспроизводства коррупционных преступлений. Но они являются друг для друга факторами, создающими благоприятный фон или облегчающими совершение преступления.

Организованное мошенничество как один из сегментов организованной преступности также характеризуется наличием коррупционных связей. При этом уровень этих связей (от рядовых сотрудников государственных и муниципальных органов до высокопоставленных государственных чиновников) напрямую зависит от уровня организации мошеннических групп и их специализации.

Изучение материалов уголовных дел показало, что коррупционные связи были установлены у 10% групп первого уровня, 29% формирований второго уровня и 85% преступных сообществ, занимающихся мошенничеством. Если принять во внимание естественную и высокую латентность коррупции, можно предположить, что в среднем 75% организованных групп и 100% преступных сообществ, занимающиеся мошенничеством, имеют коррупционные связи с государственными и муниципальными служащими.

При проведении исследования была выявлена прямая зависимость между организованным мошенничеством, преступлениями, совершенными должностными лицами, и уровнем дохода от преступной деятельности. А это означает, что для организованных мошеннических групп наличие коррупционных связей является важным условием доходности преступной деятельности, гарантией материального и организационного обеспечения группы.

Взяв за основу классификацию В.И. Куликова, можно выделить три вида взаимосвязи организованного мошенничества и коррупции:

- коррупция как базовый элемент деятельности преступных сообществ. В этом случае организованная группа не изыскивает возможности наладить коррупционные связи, а изначально создается под эти связи. Согласно результатам экспертного опроса, каждое второе преступное сообщество, занимающееся мошенничеством, создается лично либо с участием должностных лиц (речь идет о финансовых пирамидах (90%), мошенничестве в сфере строительства (82%) и на рынке ценных бумаг (62%));

- коррупция как инструмент (средство) организации формирования и осуществления его деятельности. Этот вид связей характерен для организованных групп второго уровня, занимающихся мошенничеством в сфере экономической деятельности. Здесь коррупционные связи возникают не с момента создания группы, а формируются постепенно в зависимости от специализации и масштабов криминальной деятельности. Как правило, в орбиту коррупционных связей включаются чиновники низшего и среднего уровней. В преступных группах они выполняют четко поставленные задачи: за вознаграждение информируют об угрозах криминальному бизнесу, обеспечивают прикрытие в случае риска разоблачения, предоставляют необходимую информацию о клиентах и др. По мнению опрошенных экспертов, этот вид коррупционных связей характерен для 85% организованных мошеннических групп;

- коррупция как отдельный эпизод организованной преступной деятельности. Данный вид связей характерен для организованных групп 1 уровня, занимающихся «бытовым» мошенничеством, и ограничивается обращением к чиновникам в связи с задержанием или арестом соучастников. По данным материалов уголовных дел, третий вид коррупционных отношений является типовым для 75% групп, занимающихся карточным шулерством, 80% «наперсточников», 50% гадалок, колдунов и знахарей, 25% мошенников - «шнеерзонов».

Обобщение изложенного позволяет заключить следующее: принимая формы теневой экономической деятельности, современное организованное мошенничество осуществляет экстенсивное (привлечение как можно большего количества чиновников) и интенсивные (привлечение должностных лиц более высокого уровня) наращивание коррупционных связей, справедливо рассматривая их как условие высокой доходности преступной деятельности. При этом характер коррупционных связей и расходы на подкуп чиновников находятся в прямой зависимости от степени организации мошеннических групп, криминальной специализации, сферы и доходности преступной деятельности.

Взаимосвязь организованного мошенничества с экономической преступностью

В отечественной и зарубежной криминологии дано множество определений «экономической преступности», изучение и анализ которых невозможно провести в рамках одного научного исследования.

В советской юридической литературе экономические преступления отождествлялись с хозяйственными деяниями и рассматривались преимущественно в контексте недостатков политэкономической системы.

В западной науке, напротив, акцентировалось внимание на внешних, атрибутивных, свойствах экономической преступности, а ее социально-экономические предпосылки и вовсе не принимались во внимание. Ярким примером такого подхода является теория Э. Сатерленда о «беловоротничковой» преступности. Позднее ни он сам, ни его последователи не могли объяснить, в чем состоит суть концепции: в поиске закономерностей экономического типа преступности, или определении типа людей, совершающих экономические преступления.

В современной западной криминологии под экономической преступностью понимается «антиобщественное нацеленное на обогащение поведение, которое лицами, занимающими социально-престижное положение, практикуется в рамках своей профессии»; «совокупность преступлений, совершаемых по роду занятий либо корпорациями»; «незаконная экономическая деятельность, которая имеет много общего с подобной деятельностью на законном рынке» и др. Заметим, что наблюдаемая здесь расплывчатость формулировок не свидетельствует о низком уровне теоретического анализа экономической преступности, а объясняется тем, криминологи на Западе в большинстве своем являются социологами, психологами, но не юристами.

В российской криминологии можно условно выделить четыре основных подхода к оценке экономической преступности:

1) к ней относятся все преступления, которые затрагивают любые виды экономических отношений, складывающиеся как в сфере экономики, так и вне ее пределов. Если определять экономику как сферу производства, обмена и потребления материальных благ, предлагаемая дефиниция теряет свои предметные границы и позволяет отнести к экономическим преступлениям широкий спектр деяний, имеющих в своей основе корыстную мотивацию (кражи, разбои) или связанных с оборотом запрещенных товаром и услуг (организация занятия проституцией, незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ и др.);

2) экономическую преступность образуют преступления, предусмотренные главами 21 - 23 УК РФ. Основание для такой оценки дал сам законодатель, назвав Раздел VIII «Преступления в сфере экономики». С точки зрения буквы закона и этиологии экономической преступности такой подход возможен и оправдан. Но он вряд ли может быть пригоден для анализа криминологических свойств экономической преступности, поскольку объединяет в себе несопоставимые друг с другом социальные явления (например, кражу и невозвращение на территорию РФ культурных ценностей);

3) в понятие «экономическая преступность» предлагается включать преступления, совершаемые в сфере экономики. Сторонники этого подхода нередко отождествляют экономическую преступность с теневой экономикой. В частности, А.А. Крылов определяет ее как специально созданную подпольную, способную к расширенному воспроизводству, относительно самостоятельную теневую экономическую структуру.

С предложенной позицией трудно согласиться. Теневая экономика - это сложный социальный процесс, который не может быть сведен исключительно к преступному поведению. В ее структуре выделяются, по крайней мере, три уровня: а) нерегистрируемые государством экономические отношения, возникающие между гражданами или их неформальные объединениями (помощь на дому, сдача жилья в наем и др.); б) система неформальных (фиктивных) экономических отношений, обеспечивающих удовлетворение корыстных интересов за счет несовершенства законодательства или правоприменительной практики (незаконное предпринимательство, незаконная банковская деятельность); в) система криминальных отношений, которые полностью исключены из нормальной экономической жизни, поскольку считаются несовместимыми с ней (наркобизнес, проституция, грабежи, вымогательство и др.).

Очевидно, что первый сектор теневой экономики можно назвать экономической преступностью с большой долей условности, поскольку большинство входящих в него деяний имеют характер административных правонарушений. Вызывает сомнение и отнесение к экономической преступности третьей группы. Базируясь на определенных экономических законах и моделях бизнес структур, эти преступления направлены на получение материальной выгоды с использованием неэкономических способов присвоения;

4) в рамках узкого подхода экономическая преступность представляет собой совокупность преступлений, предусмотренных главой 22 УК РФ «Преступления в сфере экономической деятельности». По мнению Б.В. Волженкина, «эти преступления имеют своим видовым объектом установленный порядок осуществления предпринимательской или иной экономической деятельности по поводу производства, распределения, обмена и потребления материальных благ или услуг». Данная позиция может составить основу для уголовно-правового исследования, но существенно ограничивает возможности криминологического анализа, т.к. оставляет за его рамками деяния, посягающие на собственность участников рынка, экономическую безопасность государства и др.

Проведенный выше анализ наглядно показал, что среди современных криминологов нет общей договоренности о том, что должно лежать в основе выделения экономической преступности: объект преступного посягательства, личность преступника - субъекта хозяйственной деятельности, направленность деятельности на извлечение материальной выгоды или способы совершения преступлений.

С точки зрения криминологической оценки экономической преступности первый критерий кажется предпочтительными. Он позволяет объединить в единую группу не только деяния, предусмотренные главой 22 УК РФ, но и другие преступления, имеющие в качестве дополнительного или факультативного объекта легальный порядок экономической деятельности.

К ним, в частности, можно отнести мошенничество под прикрытием предпринимательской деятельности, присвоение, растрату и причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием в рамках экономической деятельности хозяйствующих субъектов. В предлагаемом контексте криминологический анализ экономической преступности должен быть направлен на то, чтобы показать, в чем состоит уязвимость легальной экономики, и какие ее элементы чаще всего используются при совершении преступлений.

Таким образом, в рамках авторского понимания экономической преступности организованное мошенничество может быть рассмотрено как один из ее видов, но только при условии, если оно посягает не только на отношения собственности, но и на порядок осуществления легальной экономической деятельности. К экономическому мошенничеству можно отнести хищения, совершаемые в сферах кредитования, страхования, предпринимательской деятельности, строительства и др.

Современная криминальная ситуация характеризуется постепенным слиянием организованной и экономической преступности. Если в 2001 году было выявлено 2932 преступления, совершенных организованными группами в сфере экономической деятельности, то в 2013 году этот показатель составил 6793 деяния. Таким образом, за двенадцать лет организованная экономическая преступность отметилась беспрецедентным приростом, составившим 231%.

Изменился и удельный вес экономических преступлений в структуре организованной преступности. В 2001 году он составлял 9,1%, а в 2013 году - 34,7%. При этом увеличение количества экономических посягательств происходит на фоне снижения показателей регистрируемой организованной преступности: в период с 2001 г. по 2013 г. она сократилась на 63% и составила 19545 преступлений (диаграмма 3).

Диаграмма 3. Динамика организованной преступности, организованной преступности экономической направленности и организованного мошенничества (2001 - 2013 г.г.)

Представленные выше данные позволяют выявить и еще одну закономерность. Аккумулируя в себе признаки организованной и экономической преступности, мошенничество в большей мере, нежели преступления в сфере экономической деятельности, зависит от состояния организованной преступности. В среднем доля этого вида хищений составляет 12 - 18% от общего объема преступлений, совершаемых организованными группами и преступными сообществами. Исключением является 2008 год, когда эта доля увеличилась до 29%.

Тесную связь организованного мошенничества, экономической и организованной преступности подтверждают результаты корреляционного анализа. Сравнение динамических рядов показало, что корреляция между организованной и экономической преступностью составляет 0,81, между организованной преступностью и мошенничеством - 0,85, а между мошенничеством и преступлениями экономической направленности, совершенными организованными группами, - 0,89. Эти результаты подтверждают ранее сделанный вывод об «экономизации» организованного мошенничества и приобретении им качеств теневой экономики.

В структуре хищений, совершенных путем обмана или злоупотребления доверием, экономическое мошенничество пока еще уступает место общеуголовному (бытовому) обману, оно характеризуется стремительным ростом и широким спектром криминальной специализации.

В этой связи заслуживает внимания статистика преступлений, предусмотренных ст. ст. 159 - 159.6 УК РФ за 2013 г. (таблица 3).

Таблица 3. Показатели выявленных лиц и зарегистрированных преступлений, предусмотренных ч. 2 - 4 ст. ст. 159 - 159.6 УК РФ

Показатели мошенничества экономической направленности	ст. 159	ст. 159.1	ст. 159.2	ст. 159.3	ст. 159.4	ст. 159.5	ст. 159.6
всего зарегистрировано преступлений	34746	1537	2744	133	633	171	117
выявлено лиц, совершивших преступления	7675	786	1267	39	306	78	30

Вопреки опасениям ученых, специальные составы мошенничества были хорошо восприняты практикой. Наибольшими показателями было отмечено мошенничество, совершенное при получении выплат, а также в сфере кредитования, что объясняется относительной прозрачностью этих направлений экономической деятельности. В то же время на мошенничество в сфере компьютерной информации приходится наименьшее количество зарегистрированных преступлений, что во многом связано с отсутствием в России эффективной системы выявления, отслеживания и доказательства компьютерных преступлений.

Согласно приведенным данным, для мошенничества характерен низкий уровень криминотропных рисков. В частности, риск быть выявленным при совершении: общеуголовного мошенничества составляет 22%, мошенничества в сфере кредитования - 51%, мошенничества при получении выплат - 46%, хищения с использованием платежных карт - 29%, в предпринимательской деятельности - 30%, страхового мошенничества - 48% и, наконец, компьютерного мошенничества - 25% .

Обращает на себя внимания область экономической деятельности, в которой чаще всего действуют организованные группы. В 2013 году самыми высокими показателями было отмечено мошенничество, совершенное в сферах: финансовой деятельности (8353 преступления); операций с недвижимостью (3791); строительства (2583); государственного управления (2408), розничной торговли (2284); оптовой торговли (1334); транспорта (1717); образования (1504), здравоохранения и предоставления социальных услуг (1449), сельского хозяйства (917) и др.

Приведенные данные подтверждают вывод о том, что в выборе криминальной специализации организованные мошеннические группы ориентируются преимущественно на доходность преступной деятельности, а она, в свою очередь, определяется объемом капиталов, занятых в той или иной отрасли экономики, и трудоемкостью мошеннических схем.

Используя возможности для получения преступного дохода, организованное мошенничество структурно и функционально приспосабливается к этим возможностям, в том числе, через усложнение структуры организованных групп.

Согласно теории Г. Поттера «преступность как бизнес», «организованные экономические группы в своем развитии проходят следующие стадии: 1) пытаются изолироваться от тех, кто работает на уличном фронте (исполнителей). Это необходимо для того, чтобы каждый член низшего уровня знал только о своих обязанностях; 2) имеют тенденцию делиться на как можно большее количество отдельных частей».

По мнению опрошенных экспертов, современное организованное мошенничество вступает в стадию вынужденного усложнения своей структуры с выделения опосредованных звеньев между руководящим звеном и низшим уровнем.

Как отмечает Ю.И. Селивановская, около одной трети задерживаемых мошенников не знают, кто является руководителем организованной группы, либо они ни разу с ним не общались. Применительно к экономическому мошенничеству этот показатель увеличен вдвое.

В пользу экономизации мошенничества свидетельствует и то, что большинство совершаемых группами преступлений были направлены на извлечение дохода в крупном и особо крупном размере (в среднем, около 30%).

В 2013 году из 34746 мошенничеств, предусмотренных ч.ч. 2 - 4 ст. 159 УК РФ, 13133 были совершены с извлечением крупного или особо крупного дохода. Рекордными показателями было отмечено мошенничество в сфере предпринимательской деятельности: из 633 зарегистрированных преступлений 630 были направлены на извлечение сверхприбыли.

В целом, проведенный анализ позволил выявить устойчивую тенденцию экономизации организованного мошенничества. Она проявляется в постепенном отказе преступных групп от традиционных способов хищения в пользу «интеллектуальных» и сложно организованных мошеннических схем в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности; повышении степени организованности преступных формирований; сосредоточении преступной деятельности в наиболее доходных и инвестиционно привлекательных областях экономики с целью извлечения высокой прибыли.

Конкурентоспособность мошеннических групп в теневом секторе экономики определяется характером их организационной структуры, стабильностью криминальной специализации, интенсивностью и масштабами деятельности. Наиболее гибкой и приспособленной к изменению внешних условий является организованная группа 2 уровня, специализирующаяся на интеллектуальных способах мошенничества в финансовой сфере, сферах строительства, недвижимости, транспорта или торговли. С этим выводом согласилось 97% опрошенных работников следственных и судебных органов.

ГЛАВА II. КРИМИНОЛОГИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ОРГАНИЗОВАННОГО МОШЕННИЧЕСТВА

2.1 Состояние и структура организованного мошенничества: общий и региональный анализ

Для более полного исследования криминологической природы организованного мошенничества недостаточно изучения его качественных и количественных показателей в масштабах страны. Не менее важным является анализ региональных особенностей преступности с целью выявления фактов, лежащих в основе ее детерминации, и формирования системы предупреждения организованного мошенничества в соответствии с его территориальной спецификой.

Региональная криминология традиционно включает в себя сравнительное исследование состояния преступности в различных регионах, объединяющих ряд административно-территориальных единиц, которые схожи по географическому положению, производственной ориентации, истории, социальному составу и образу жизни населения. Она позволяет рассматривать преступность как определенную территориально-пространственную целостность, обладающую устойчивыми закономерностями, характерными именно для исследуемого региона.

Исследуя организованное мошенничество в масштабах Российской Федерации и Иркутской области важно не только выявить территориальные различия в его динамике и состоянии, но и оценить их устойчивость с учетом политической, социальной и экономической специфики региона. Именно поэтому при анализе организованного мошенничества важно исследовать весь комплекс факторов: от общего состояния организованной преступности до специфических индикаторов социального благополучия населения.

Криминологическое измерение организованного мошенничества может быть проведено только на основе статистических данных о зарегистрированных преступлениях и лицах, их совершивших, что объективно сужает границы исследования. Наиболее организованная, законспирированная, коррумпированная, а, следовательно, и более опасная часть криминальных структур находится вне зоны контроля правоохранительных органов. В поле статистического анализа попадают в основном примитивно организованные группы, совершающие «общеуголовное» мошенничество (азартные игры, гадание, ворожба и др.), что упрощает и деформирует представление об организованном мошенничестве и «затрудняет осознание обществом реальных вызовов организованной преступности».

То, что преступления совершены именно организованными группами или преступными сообществами, становится очевидным только по итогам рассмотрения уголовных дел в суде. При этом следует учитывать то, что количество неоконченных расследованием и приостановленных дел в правоохранительных органах в последнее время неуклонно растет ввиду укрепления коррупционных связей и низкого качества расследования уголовных дел.

На объективность криминологического измерения организованного мошенничества влияет и тот факт, что организованная преступная деятельность - это сложный и растянутый во времени процесс, включающий как создание преступного формирования, так и совершение им отдельных преступлений. Как показал опрос сотрудников следственных органов, организованная группа чаще всего выявляется в сроки от шести месяцев до трех лет, прошедших с момента ее образования. При этом в 70% случаев регистрируется лишь два последних из совершенных ею преступлений. Принимая во внимание, что мошенническая группа совершает от 10 до 100 преступлений в год (в зависимости от криминальной специализации и степени организованности группы), латентность организованного мошенничества в разы превосходит показатели других корыстных преступлений против собственности.

В целом, криминальная ситуация в Иркутской области отражает общероссийские тенденции развития преступности: годы неуклонного роста криминальной активности в конце 90-х годов XX века и первой пятилетке XXI века сменились устойчивым снижением регистрируемых преступлений. Начиная с 2008 г. их количество в Иркутской области стало снижаться и достигло своего минимума в 2013 г. (см. таблицу 1 и график 1).

Таблица 1. Общая динамика преступности в Иркутской области

Год	Общее количество зарегистрированных преступлений	Абсол. прирост к предш. году	Абсол. прирост к базисному 2001 г.	Темп прироста к предш. году, (%)	Темп прироста к базисному 2001 г., (%)
2001	72 549	-	-	-	-
2002	67 390	-5 159	-5 159	-7,2	-7,2
2003	66 017	-1 373	-6 532	-2,1	-9
2004	67 560	1 543	-4 989	2,3	-6,9
2005	82 378	14 818	9 829	21,9	13,5
2006	87 528	5 150	14 979	6,2	20,6
2007	91 566	4 038	19 017	4,6	26,2
2008	89 677	-1 889	17 128	-2,1	23,6
2009	80 696	-8 981	8147	-10	11,2
2010	65 884	-14 812	-6 665	-18,4	-9,2
2011	58 488	-7 396	-14 061	-11,2	-19,4
2012	60 109	1 621	-12 440	2,8	-17,1
2013	57 098	-3 011	-15 451	-5	-27,1

График 1

На устойчивое снижение темпов криминальной активности в РФ и Иркутской области указывает динамика раскрываемости преступлений. В 2013 году было расследовано 1238250 деяний, что на 6% ниже показателя прошлого года и на 67% ниже максимального уровня, отмеченного в 2001 году (2068319 преступлений).

Тенденция снижения уровня раскрываемости преступлений отмечается и в Иркутской области, но в отличие от РФ, она имеет менее стабильный характер. Наметившееся в 2002 году снижение преступности сменилось устойчивым ростом ее показателей в период с 2005 г. по 2008 г. с последующим резким спадом. Минимальный показатель раскрываемости преступлений был отмечен в 2012 году. Он составляет 25809 преступлений, что на 47% ниже показателя 2008 г. (см. диаграммы 1 и 2).

В целом, в последние пять лет уровень раскрываемости преступлений характеризовался постоянным спадом. В Российской Федерации он сократился на 33%, а в Иркутской области - на 45%.

Следует, однако, иметь в виду, что сокращение количества раскрытых преступлений не является свидетельством улучшения криминальной ситуации в стране и регионе. По уровню раскрываемости можно судить как о состоянии преступности (с высокой долей условности), так и об эффективности работы правоохранительных органов по выявлению и раскрытию преступлений. С этих позиций представленные ниже данные говорят о неуклонном снижении качества работы следственных органов и, следовательно, о высоком риске латенизации преступности.

Диаграмма 1

Диаграмма 2

Нельзя оценить однозначно и тенденцию снижения количества фактов мошенничества в регионе. Традиционно низкий уровень раскрываемости этих преступлений сменился резким ростом (в период с 2001 по 2009 г.г. он увеличился в 4 раза), а затем резким снижением до показателей 2001 года. В итоге, в 2013 году в Иркутской области было раскрыто 941 мошенничество, что на 30% выше показателя 2001 года, и в 3 раза выше показателя 2009 года (см. диаграмму 3).

Эта тенденция может быть истолкована двояко. С одной стороны, снижение темпов раскрываемости мошенничества говорит о высоком уровне латентности этого преступления вследствие низкой эффективности работы правоохранительных органов. С другой, снижение раскрываемости мошенничеств на фоне снижения регистрации преступления и улучшения социально-экономического климата в регионе дает основания для благоприятных прогнозов (см. диаграмму 3).

Диаграмма 3

На социально-экономических предпосылках снижения уровня мошенничества следует остановиться особо. Анализ ключевых социально-экономических показателей в период с 2001 г. по 2013 г. позволяет выявить устойчивый рост уровня жизни в регионе (таблица 2.).

Таблица 2. Уровень социального благополучия в Иркутской области (2001 - 2013 г.г.)

показатели	2001	2002	2003	2004	2005	2006	2007	2008	2009	2010	2011	2012	2013
доля населения с денежными доходами ниже величины прожиточного уровня (%)	36,6	31,9	31,1	29	21,3	18,9	18,4	16,8	18,5	18,1	19,2	16,8	17,2
среднедушевой доход населения (руб. в месяц)	2879	3609	4557	5450	7119	8826	10280	13169	13909	15109	16017	17820	19424
уровень безработицы (%)	11,2	11,1	11,2	10,3	9,8	8,5	8	8,5	10,8	10,1	9,1	7,8	8,3

Снижение в анализируемый период в 2,2 раза доли населения с денежными доходами ниже прожиточного уровня, увеличение среднего дохода в 6,7 раза и снижение уровня безработицы на 2,9% позволяют рассматривать спад уровня раскрываемости мошенничества скорее как индикатор улучшения криминальной ситуации, нежели как показатель низкого качества выявления и расследования преступлений.

Этот вывод подтверждает и неуклонное снижение доли мошенничества в структуре регистрируемой преступности Иркутской области. Самыми высокими показателями были отмечены 2006 г. и 2009 г. В 2011 году наметился спад мошенничества: в 2012 году он составлял 3,8 %, а в 2013 г. снизился до 3,4 (см. график 2).

В Российской Федерации средний показатель мошенничества составляет 6% от общего уровня зарегистрированных преступлений. Начиная с 2007 года отмечается последовательное снижение удельного веса этих преступлений с небольшими колебаниями в одну десятую процента (см. график 3).

График 2График 3

Интерес представляет и оценка доли мошенничества в структуре преступлений против собственности. В Иркутской области в период с 2001 г. по 2010 г. наблюдалось стабильное увеличение этих деяний (с 3,2 % до 11,4 %). В 2010 г. был отмечен спад, и в 2013 г. удельный вес мошенничества сократился до уровня 6,9 %. В среднем, доля мошенничеств в структуре преступлений против собственности в Иркутской области составила в среднем 10 % (см. график 4).

На общефедеральном уровне удельный вес хищений, совершенных путем обмана или злоупотребления доверием, с период с 2001 г. по 2005 г. неуклонно повышался. Начиная с 2006 года отмечается стагнация этого показателя на отметке 14% с отклонениями в пределах 0,5 - 1% (см. график 5).

График 4График 5

Приведенные выше данные позволяют говорить о невысоком, по сравнению с общероссийскими данными, удельном весе мошенничеств. Если в России доля данных деяний в структуре преступлений против собственности составляет в среднем 14%, то в Иркутской области - 7%. На устойчивость этой тенденции указывает соотношение аналогичных региональных и федеральных показателей в пропорции 1:2.

Относительно низкий удельный вес мошенничества в регионе указывает на преобладание в структуре корыстной преступности краж, грабежей и разбоев. Эта тенденция обусловлена многими обстоятельствами.

В частности, высоким показателем рецидива, который, как известно, является одним из основных факторов воспроизводства краж, грабежей и разбоев, а также традиционно низким уровнем преступлений экономической направленности. В 2013 году количество экономических преступлений составило 70,5 на 100 тыс. населения. Для сравнения: в Москве этот показатель составляет 85,5, а в России в целом - 71,2. Нельзя не отметить и стабильное сокращение уровня экономической преступности. Если в 2010 году в Иркутской области было зарегистрировано 3206 таких преступлений, то в 2013 году - 1708, что почти в 2 раза ниже предыдущего показателя.

Говоря о динамике организованного мошенничества, важно отметить ее неоднородный характер. В период с 2001 по 2004 гг. наблюдалось увеличение количества раскрытых преступлений, сменившееся в 2005 году резким спадом почти на 60 %. На протяжении следующих трех лет показатели раскрываемости организованного мошенничества имели стабильный характер (в среднем 82 преступления ежегодно), а в 2009 г. был зафиксирован небывалый всплеск раскрываемости организованного мошенничества. По данным официальной статистики, в 2009 г. почти каждое третье преступление, совершенное в составе организованной группы, было мошенничеством. За резким снижением показателей раскрываемости в 2010 - 2011 году последовало их увеличение с последующей стагнацией на уровне среднего показателя (см. диаграмма 4).

Динамика организованного мошенничества в России соответствует общему тренду раскрываемости преступлений. До 2008 года наблюдалось постепенное увеличение количества раскрытых хищений, которое сменилось уверенным спадом. В 2013 году было раскрыто 6694 мошенничества, что в 1,7 раза ниже показателя 2008 года и на 55% выше уровня 2001 года (см. диаграмма 5).

Диаграмма 4Диаграмма 5

Заслуживает внимания доля организованного мошенничества в структуре хищений, совершенных путем обмана или злоупотребления доверием. В период с 2002 г. по 2007 г. он составлял в среднем 4,2 %. Самый высокий показатель был зафиксирован в 2004 г. (8,7 %). В 2011 г. он резко снизился и составил 0,2%. В 2012 г. доля мошенничеств, совершенных организованными группами, увеличилась до 5,4%, а в 2013 г. снизилась до отметки 3,8 %.

В общероссийских масштабах удельный вес организованного мошенничества относительно стабилен. Он варьируется в границах от 7,5% до 9,7% и в среднем составляет 9% от общего объема мошенничества (см. график 6 и 7).

График 6График 7

Оценивая долю организованного мошенничества в структуре региональной организованной преступности, следует отметить его волнообразную динамику с медианой на уровне 14%. Небывалым всплеском регистрации организованного мошенничества были отмечены 2009 г. и 2012 г. В эти годы его удельный вес увеличился до 32 и 22,8 % соответственно. В 2011 г. произошло снижение регистрации до 1,1 %, в то время как в России этот показатель, напротив, увеличился до 38,4% (см. график 8 и 9).

График 8График 9

Отмеченные выше колебания в динамике регионального организованного мошенничества могут объясняться не только объективными предпосылками, но и погрешностями статистического учета. Что же касается средних региональных и общероссийских показателей, то они составляют 14% и 32% соответственно. Таким образом, удельный вес мошенничества в структуре организованной преступности в регионе в 2,2 раза ниже общероссийских показателей.

В целом, приведенные выше показатели свидетельствуют об относительно невысокой доли организованного мошенничества в структуре регистрируемой преступности. В частности, его удельный вес в общем объеме хищений, совершенных путем обмана или злоупотребления доверием, ниже общероссийского показателя в 2 раза, а в объеме организованной преступности - в 2,2 раза. Устойчивость этого тренда подтверждает традиционно небольшой удельный вес мошенничества в структуре корыстных преступлений против собственности. В Иркутской области он составляет в среднем 7%, в то время как в России превышает 14%.

Относительно низкий уровень организованного мошенничества объясняется преобладанием в территориальной структуре корыстной и организованной преступности краж, грабежей и разбоев, слабым распространением преступлений экономической направленности, высоким уровнем общего рецидива и малоэффективной оперативной и следственной работой по выявлению и расследованию мошенничеств, совершенных организованными группами.

В период с 2001 г. по 2008 г. динамика этих преступлений в Иркутской области характеризовалась неуклонным ростом. В 2008 г. она достигла своего максимума и составила по отношению к базовому 2001 году + 289,2 %. Начиная с 2009 г. наблюдается заметное снижение темпов прироста, которые, которые, однако, не достигли показателя базисного года.

Темп прироста организованного мошенничества в среднем по России характеризуется более плавными изменениями: до 2006 г. наблюдалось постепенное нарастание рассматриваемого показателя с последующей стагнацией. В 2010-2011 было зафиксировано снижение темпов прироста до показателей 2004 г. (27,9 %) (см. график 10).

График 10

Используя цепной способ определения динамики организованного мошенничества, можно заключить, что темпы прироста в Иркутской области имеют скачкообразный характер с резким снижением в последние годы. В Российской Федерации, в целом, начиная с 2004 г. наблюдается их стабильное и плавное снижение (см. график 11).

График 11

Устойчивое снижение уровня организованного мошенничества объясняется как падением уровня регистрируемых преступлений, так и преобладанием в структуре региональной преступности деяний (краж, грабежей, разбоев и др.), демонстрирующих устойчивый рост.

Структура организованной преступности в регионе имеет существенные особенности. Основными преступлениями, регистрируемыми официальной статистикой, являются незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ, кражи, мошенничества, а также корыстно-насильственные преступления, среди которых разбой занимает доминирующее положение (см. табл. 3).

Таблица 3

Структура региональной организованной преступности в 2001-2013 гг.

	Преступления, совершенные организованными преступными формированиями	%
1.	Незаконные приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка наркотических средств и психотропных веществ или их аналогов (ст. 228)	30
2.	Кража (ст. 158)	18
3.	Корыстно-насильственные преступления (ст. 161-163)	17
4.	Мошенничество (ст. 159)	14
5.	Незаконный оборот оружия (ст. 222, 223, 226)	3,9
6.	Незаконный оборот сильнодействующих или ядовитых веществ в целях сбыта (ст. 234)	5
7.	Бандитизм (ст. 209)	1,4
8.	Изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг (ст. 186)	1,3
9.	Иные преступления	9,4

Если на региональном уровне удельный вес мошенничества составляет 14% от общего количеств преступлений, совершаемых организованными группами, то аналогичный общероссийский показатель находится в пределах 38% - 40%. Следует обратить внимание и на тот факт, что в структуре российской организованной преступности доля преступлений экономической направленности (в том числе и мошенничества в сфере экономической деятельности) неуклонно растет, в то время как в Иркутской области стремительно снижается. В 2011-2013 г. было выявлено всего 5, 10 и 9 таких преступлений соответственно (см. график 12).

График 12

Сложившаяся обстановка не может быть объяснена влиянием на преступность объективных экономических и социальных показателей. По общему правилу, рост легальной экономики, расширение социальной и экономической инфраструктуры, повышение инвестиционной привлекательности региона приводят к увеличению количества преступлений экономической направленности. Так, самый высокий уровень таких преступлений отмечен в Москве, Московской области, Краснодарском и Красноярском краях, т.е. в регионах, лидирующих по показателям экономического развития.

В Иркутской области наблюдается обратная ситуация: спад регистрации экономических преступлений идет на фоне роста основного капитала (прирост в 2012 году по сравнению с 2001 г. составил 25%); снижения уровня безработицы (-1,2%), сокращения количества убыточных организаций (-20%), увеличение сальдированного финансового результата по различным видам экономической деятельности (+560%) и др.

Отсутствие прямой корреляции между экономическими показателями и преступлениями экономической направленности является свидетельством высокого уровня латентности преступлений. По оценкам экспертов, деятельность организованных групп в Иркутской области более чем в 70% случаев направлена на извлечение преступных доходов именно в сфере экономики. А по официальной статистике, этот показатель не превышает 30%.

На латентность организованного мошенничества указывает незначительное по сравнению с численностью населения региона и общим уровнем преступности количество выявленных лиц, совершивших хищение в составе организованной группы (см. диаграмму 6). Максимальное количество преступников было зарегистрировано в 2007 году (43 человека). В 2013 году было выявлено только 9 лиц, совершивших мошенничество в составе организованной группы.

Диаграмма 6

Изменение абсолютных показателей организованного мошенничества отразилось на его удельном весе в структуре региональной организованной преступности (см. график 13).

График 13

Имея волнообразную динамику, он колебался в пределах 0,7% (показатель 2005 г.) до 7,1% (2001). В целом, доля мошенников в числе участников организованных групп и преступных сообществ по региону невелика и составляет в среднем 2,2%. Для сравнения: в РФ в 2013 году было выявлено 7357 человек, совершивших преступление в составе организованной группы (преступного сообщества), из них 1355 лиц совершили преступления, предусмотренные ст. ст. 159 - 159.6 УК РФ.

Таким образом, доля организованных мошенников составляет 18,5% от общего числа участников организованных групп. Даже если учесть территориальную специфику Иркутской области (в частности, двое меньший по сравнению с общероссийскими данными уровень регистрации и раскрытия мошенничества), девятикратный разрыв между региональными и федеральными показателями удельного веса выявленных мошенников можно объяснить только низкой результативностью работы правоохранительных органов.

По мнению большинства экспертов из числа сотрудников правоохранительных органов (60%), доля выявляемых организованных мошенничеств не превышает 20%. Таким образом, скрытыми от правоохранительных органов остается 80% мошенничеств, совершенных преступными формированиями.

По данным одних исследователей, число реально совершаемых преступлений организованными преступными формированиями в 5-6 раз превышает официальные сведения, другие же считают, что это уровень выше в 10-15 раз.

Повышенная общественная опасность латентной организованной преступности заключается в том, что, оставшись вне социального контроля, она развивается как не урегулированное и не встречающее противодействия со стороны правоохранительных органов социальное явление.

В числе причин высокой латентности исследуемых преступлений половина опрошенных сотрудников органов внутренних дел назвали несовершенство законодательства (материального и процессуального), проявления коррупции (44% опрошенных) и недостаточную квалификацию сотрудников правоохранительных органов (25%). Представляется интересным тот факт, что половина опрошенных работников прокуратуры, надзирающих за органами внутренних дел, в качестве основной причины назвали недостаточную квалификацию сотрудников правоохранительных органов. В связи с этим 48% работников прокуратуры указали на необходимость повышения уровня специальной подготовки сотрудников, участвующих в борьбе с организованной преступностью.

В целом, по мнению экспертов, высокая латентность организованной преступности и существенная неполнота отражения ее проявлений в статистических отчетах связана с:

- физической и моральной незащищенностью свидетелей и потерпевших от мести преступников и (или) их друзей - 62 %;

- коррупцией - 55 %;

- отсутствием надлежащей материально-технической базы в правоохранительных органах - 44 %;

- нехваткой квалифицированных специалистов - 40 %;

- равнодушным отношением населения к проблеме организованной преступности - 14 %.

Наряду с указанными обстоятельствами эффективному выявлению преступлений, совершенных организованными преступными формированиями, препятствуют следующие факторы:

- трудности раскрытия предумышленных, тщательно планируемых преступлений, совершаемых лицами с криминальными профессиональными навыками;

- активное противодействие организованных преступников и их формирований раскрытию и расследованию преступлений;

- отсутствие эффективной правовой базы борьбы с организованной преступностью;

- недостатки в ведении учетных и отчетных документов;

- низкое качество уголовно-процессуальной деятельности, связанное, в том числе, с недостаточным уровнем специального, важного для борьбы с организованной преступностью, профессионализма субъектов дознания, следователей, прокуроров, судей.

К причинам искусственной латентности организованной преступности (скрытость преступлений из-за сокрытия от официальных учетов заявлений граждан о преступлении сотрудниками правоохранительных органов) так же относится стремление к улучшению показателей борьбы с организованной преступностью, загруженность системы расследования уголовных дел, очевидная бесперспективность в расследовании данных видов преступлений.

В числе причин латентности организованной преступности необходимо указать и на проблему кризиса доверия населения правоохранительным органам. Многие граждане не обращаются в правоохранительные органы по поводу совершенных в отношении них преступлений. Негативное отношение в немалой степени вызвано сенсационными публикациями в печати о злоупотреблениях среди сотрудников полиции, суда и прокуратуры. Но главная причина кризиса доверия - это, на наш взгляд, качество работы правоохранительных органов по предупреждению и раскрытию преступлений, защите прав и законных интересов граждан.

В целом, анализ состояния и динамики организованного мошенничества в Иркутской области выявил устойчивую тенденцию снижения уровня регистрации и расследования этих преступлений на фоне существенного сокращениях их доли в структуре корыстной и экономической преступности. Ориентация организованных преступных групп на незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ, а равно совершение краж и разбоев повлияла на структуру организованной преступности в регионе. Несмотря на волнообразную динамику, доля организованного мошенничества в структуре преступлений, совершаемых организованными группами, составляет в среднем 4%, что в 2,5 раза ниже общероссийского показателя, а доля выявленных лиц, действующих в составе мошеннических групп, в 9 раз ниже аналогичного общероссийского показателя.

Как показало исследование, количественные показатели не отражают реальное состояние организованного мошенничества, хотя и позволяют очертить его границы в общей структуре преступности. В этой связи чрезвычайно важным для раскрытия криминологической природы данного преступления является анализ его качественных показателей и, прежде всего, структуры организованного мошенничества.

В основу структуры мошенничества, совершаемого организованными группами, в первую очередь, закладывается сфера преступной деятельности.

По данным экспертных оценок, 40% организованных групп в Иркутской области специализируются на так называемом бытовом мошенничестве (гадание, карточные и другие азартные игры, телефонное мошенничество и др.), в то время как 60% действуют в сфере экономической деятельности.