Слово. Текст. Дискурс. Прецедентные единицы

Однако при всем том, что десемантизировались оба компонента nachdem, релевантной пока ещё остается фактитивность порядка событий в пропозициях. Десемантизация nachdem обнаруживается в этом аспекте тоже. С нейтрализацией указательного компонента dem нейтрализуется и топологическое отношение близости вводимой им пропозиции. Поэтому союз nachdem употребляется в этом случае как синоним неопределенного, неспецифицированого в топологическом плане союза wenn, Ср.:

Nachdem Sie sich den fьr das Betriebssystem Ihres Rechners passenden Druckertreiber aus dem Internet geladen haben, installieren Sie bitte den Drucker als lokalen Drucker. [Blьhdorn 2004: 195]

Данный пример иллюстрирует здесь снятие оппозиции временная близость / отдаленность. Растворение временной последовательности, частичная нейтрализация значения временной относительности событий в пропозициях являются феноменами семантического разрушения союза nachdem. Этот процесс наблюдается у многих служебных слов немецкого языка (и не только) и относится в целом к феномену грамматикализации. Нейтрализация частей временной корелляции, редукция комплексности в выражении временного отношения объясняет окказиональные, часто неожиданные синонимические отношения между союзами, как в случае с nachdem, als и wenn. Аналогично происходит переосмысление временного значения союза когда в кондициональное в русском языке. Ср.: Как же можно считать его своим другом, когда он думает только о своей шкуре!

Дальнейшие рассуждения касаются темпорального союза bevor. Союз bevor образовался путем транзитивизации от наречия [Kluge 1975: 72], поэтому эта единица в языке прецедентная. Его морфологическая структура отчасти прозрачна. Главным носителем реляционного значения является предлог vor. Он, как и предлог nach, кодирует пространственное отношение, которое переносится на отношения временные.

Второй морфологический компонент союза bevor, be-, затемнен в этимологическом смысле. Согласно этимологическому словарю [Pfeifer et al. 1993: 163] be - продукт распада др. в.н. предлога bi ? (bei), указывает на топологическое отношение близость. Таким образом, союз bevor можно анализировать как композит из двух предлогов. Вследствие семантического затемнения топологического компонента этот союз выражает в синхронии не отношение близость, а равнозначен vor. Таким образом, на месте bevor без явного семантического изменения в принципе может стоять союз als:

Bevor er fuhr, hatte man ihn gewarnt, dass in Oxford das einzig Wichtige die erotischen Phantasien seien. [Blьhdorn 2004: 200]

Вариативность касательно динамики кодируемых отношений союза bevor выводит на нестандартные интерпретации: кондициональную и каузальную:

Bevor er das Auto in den Graben lenkte, hatte er ausgiebig mit seinen Freunden gezecht. [Blьhdorn 2004: 201]

Здесь «das ausgiebige Zechen» как предшествующая сущность в чисто временном плане может быть интерпретирована ещё и как достаточное условие или косвенная причина для «in-den-Graben-Lenken». По этому поводу учёные заметили, что кондициональное и каузальное прочтения у союза bevor «менее назойливы», чем у союза nachdem, поэтому они менее узнаваемы в речи. По всей вероятности, заключает Х. Блюдорн, это является следствием незакрепленности союза за выражением отношения «временная близость» из-за семантической непрозрачности его компонента (be-). Возьмем другой пример:

«Ich kann nicht essen, bevor ich nicht den Hund gefьttert habe», sagte mein Vater. [Blьhdorn 2004: 201]

Зависимый релят (x hat nicht den Hund gefьttert) является проекцией Говорящего, то есть (здесь: des Vaters) и этим уже дискурсивируется. Это означает, что союзу bevor в данном случае, как и союзу nachdem, не нужен идентифицирующий компонент, им является сам Говорящий (Vater). Поэтому здесь bevor без видимого сдвига в значении можно заменить союзом wenn.

Более того, как вариант рассматривается и союз solange. Ср. нижеследующее предложение, в котором bevor контаминирует значения bevor и solange nicht:

Ich kann nicht essen, bevor ich den Hund gefьttert habe. < Ich kann nicht essen, solange ich nicht den Hund gefьttert habe.

Союзы nachdem и bevor могут кодировать в себе позициональную, деонтическую и эпистемическую модальность и менять, таким образом, семантический класс релятов. Ср.:

Bevor Schalke Deutscher Meister wird, spielt der FC St. Pauli in der Champions-Liga. [Blьhdorn 2004: 204]

В примере союз bevor актуализирует не последовательность действий. Через союз bevor Говорящий считает первую сущность («Шальке» станет чемпионом Германии.) более вероятной, чем последняя (Футбольный клуб «Санкт-Паули» будет играть в Лиге чемпионов.). Из сказанного следует, что в этом случае мы имеем дело с эпистемической модальностью (значение вероятности действия) (Подробно о модальном аспекте союзов [Голубева 2007 (1)]).

Резюмируя представленное описание, можно согласиться с исходной гипотезой учёных о функционировании межпропозициональных альтернативно-отмеченных коннекторов, которые являются «конвертируемыми» при выражении определённого смысла.

Логико-синтаксический аспект конверсности

Лингвистике известны теории и подходы, в которых просматривается стремление определить алгоритм определения смыслового тождества. Однако эта исследовательская задача поддерживается далеко не всеми лингвистами [Туницкая 2008]. На примере научного текста видно, что даже самое простое повторение сказанного в конкретной коммуникативной ситуации наделяет его добавочным смыслом. Е.Л. Туницкая, ссылаясь на французского исследователя К. Фукс о сущности «перифразы», пишет, что «в реальной ситуации Говорящий сам более или менее осознанно устанавливает такую эквивалентность, поскольку его речевая, в том числе перифрастическая, деятельность всегда целенаправленна» [Туницкая 2008: 99]. Эта мысль перекликается с процитированными мыслями У. Энгеля и Р. Паш о ведущей роли Говорящего в процессе трансформации высказывания.

Как известно, всякий словестный знак в системе языка объективирует материальные или идеальные денотаты - определённые сущности (вещи, явления, события, свойства, признаки), которые могут быть из реального или воображаемого мира, а их вербализация есть естественный язык, или язык репрезентации объектов. Вместе с тем существуют объекты языковой действительности, которые также должны именоваться. То есть мы комментируем то, что выражаем объективным языком. В этом случае мы используем, по Якобсону, язык о языке, или т. н. метаязык [Якобсон 1975]. Объекты метаязыка, как и части реальной картины мира, подвержены концептуализации и категоризации в нашем сознании. Так появились в лингвистике такие понятия как «фактитивно-немаркированные» глаголы, «метакоммуникативные предикаты», «прагматические коннекторы», «ментальные предикаты», «метакоммуникативные выражения», «метакоммуникативные коннекторы», «модальные перформативы» (Л.С. Гуревич, Р. Паш, Е.Л. Туницкая, Х. Фатер, В. Флейшер, Е.Н. Ширяев).

При перенесении логической категории тождества на языковой материал мы неизбежно сталкиваемся с противоречием между экстенсиональным и интенсиональным значениями, когда два высказывания могут быть тождественны по референту, но не тождественны с точки зрения выражаемого ими смысла. Ср. часто цитируемый в лингвистике пример: Der Sieger von Austerlitz ist Sieger von Austerlitz и Der Sieger von Austerlitz ist der Verlierer von Waterloo. [Vater 2005: 13] Оба высказывания рефлектируют одно и то же лицо (Наполеон), а признак, а потому и смысл разный, опять же налицо асимметрия языкового знака. Поэтому вполне оправдана замена понятия «тождественность» на понятие «эквивалентность [Deutsche Sprache 1983: 222; Vater 2005: 13; Туницкая 2008: 98]. Эквивалентность как логическая составляющая указывает на то, что коррелирующие элементы идентичны лишь по какому-либо признаку и потому обнаруживают общий смысл. Вместе с тем имеет место обратное, когда референт один, а приписываемый им признак разный, как в случае с Наполеоном.

Именно первый случай под углом вышеизложенных логических и лингвистических постулатов берётся в работе в лингвистическую разработку. Рассматривается прототипическая метакоммуникативная модель, по которой логическому предикату высказывания приписывается один постоянный семантический признак interessant (интересно). Ср.:

[…] dass [.] das Wort «abwickeln» im hier interessierenden Kontext aus den цffentlichen Medien verschwunden ist. [Reiher, 34]

Es ist nun interessant, noch einmal auf […] zurьckzukommen. [Deutsche Sprache. 2002. 3 (30): 267]

Интерпретации подвергнуты двадцать три высказывания с лексемой «interessant», которые поделены на пять групп: I (1-5), II (6-10), III (11-16), IV (17-19), V (20-23). Воспользуемся общепринятым условным обозначением аргументов: S (субъект), O (объект), Vfs (рефлексивный глагол - sich interessieren), Vf (транзитивный глагол - interessieren). В Таблице 1 представлен анализ логических предикатов в высказываниях с точки зрения обратимости в них аргументов. Из него следует, что схема логического предиката (S + Vfs + O) - (jemand interessiert sich fьr etwas) во всех высказываниях конвертируется схемой (O + Vf + S) - (etwas interessiert jemanden) при сохранении эквивалентности пропозиций в каждой из пяти групп. Следовательно, высказывания всех пяти групп гомогенны с точки зрения выражения референциальной ситуации состояния интереса кого-либо к кому / чему-либо. Все двадцать три высказывания объединяет логическая составляющая - эквивалентность по способу выражения признака.

Предпринятый анализ обозначил также проблему степени выраженности этого признака, которая отражена в высказываниях на лексическом уровне (ср. hochinteressant; tiefinteressant; besonders interessant; das Zentrum des Interesses bilden; interessant und weiterfьhrend; interessant, aber nicht ungewцhnlich) вплоть до негации этого признака (von Interesse sein). То есть можно говорить о расширении и сужении референциального объёма семантического признака вплоть до его обнуления и когнитивном механизме развитие со знаком ±.

2.6 Прецедентно-номинотивные микрополя

Весь фонд знаний человека можно представить в виде единого когнитивного пространства, который Говорящий актуализирует по мере необходимости сферически (частично). Любой тематический сектор (ментальный фрагмент - часть концептуальной картины мира) носит межсобытийный характер, потому что осмысление человеком определённой темы обусловливают разные события, информация о которых формируется разными источниками. Поэтому языковая картина мира, выражающая концептуальную картину мира, затрагивает интертекстовый уровень. Кроме того, «когнитивная парадигма лингвистических исследований не предполагает разграничения уровней реализации концептуального содержания, принимая в качестве сферы языковой объективации концептуальных конфигураций единый символический континуум» [Клепикова 2008: 13].

Среди замечаний общего плана, касающихся синонимии в широком смысле, выше упоминалось о том, что выражение этих отношений в дискурсе может носить имплицитный характер, когда семантическая ситуация доводится до полного объёма на основании языкового или коммуникативного прецедента (напр., знаниями правильного выражения отрицания или употребления связующих средств, оперированием фоновыми знаниями и др.). В этом случае можно говорить об имплицитной рекурренции, как способе воспроизведения смысла, когда происходит потенциальное соотнесение двух или более пресуппозиций и постсуппозиций, которые не прямо, а опосредованно заполняют определённое когнитивное пространство признака дискутируемой сущности, то есть задействуется когнитивный механизм инференции.

В референциальном аспекте речь идёт при этом не об одном неизменяющемся референциальном объекте, а о гетерогенной (открытой) совокупности пропозиций, но об одной гомогенной неизменяющейся референциальной сфере. В когнитивном плане, как процитировано выше, мы понимаем это как единый когнитивный контекст определённой сущности при экспликации концептов «признак + «сущность», которые и есть «единый символический континуум». То есть мы говорим о принципе референциального расширения (воспроизводства), или механизме концептуальной интеграции и когнитивного развития, но не только. Это отношение смысловой восполняемости вокруг одной и той же сущности под двумя противоположными углами зрения, которое выражается разными языковыми единицами (структурами) и отражает понятие синонимии в широком смысле.

Иллюстрацией тому служит уже представленная выше в свете конверсных отношений серия распространённых в научной литературе высказываний, в которых логическому предикату приписывается признак interessant. Диффузное на первый взгляд множество высказываний объединяет логическая составляющая - эквивалентность по значению признака, в результате чего все они имеют одну глобализирующую логико-семантическую структуру, т. н. прототипическую пропозицию. В лингвистике подобного рода единицу с точки зрения анализа концепта текста / дискурса принято считать одним из «образцов интерпретации» - «Deutungsmuster» [Linke et al. 2004: 258; Knobloch 2005: 6], ср. также идею вышеупомянутого «концепта текста» В.В. Красных и интерпретацию текста как целенаправленную когнитивную деятельность, которая «является триединством: одновременно процессом (обладающим объектами и результатами), результатом и установкой (презумпцией интерпретируемости объекта)» [Демьянков, Электронный ресурс].

В дискурсе в контексте приведённых примеров синонимическими структурами такого типа можно считать Wir wissen, …/ Wie man weiЯ, … / Es ist allgemein bekannt, …/ - soweit bekannt - / bekanntlich, es ist keine neue Erkenntnis и др. Отношение синонимии в этих синтаксически разноструктурных выражениях вычленяется косвенно, через общий признак bekannt и общую сущность Wissen (bekannt < Wissen > nicht neu = bekannt), то есть оно лежит в плоскости уже известной вторичной конверсности. В то же время языковые выражения, которые объективируют эту вторичную конверсность, обусловливает задействованность когнитивного механизма инференции. Ср.:

Wie man weiЯ, gibt es hierfьr hцchst unterschiedliche Konzeptionen […] [ZS. 1998. 2 (17): 241]

Es ist allgemein bekannt, dass […] [Girke, 171]

[…] seitdem es einen Kunstmarkt gibt, haben die Galeristen, wie jeder weiЯ, die Macht im Reich der Kunst ьbernommen. [Textgrammatik, 791]

Allenfalls weiЯ man, dass […] [RL, 57]

Wir wissen, wie sie im Rahmen der Komponentialsemantik […] [Studienbuch, 169]

Weil er meines Wissens einer der Ersten war, wenn nicht der Erste ьberhaupt […] [TK, 19]

Аналогичным разноструктурным синтаксическим способом образуется когнитивное пространство с общим семантическим признаком ьberrascht, предицированным сущности Wissen. Ср.:

Es ist kein Wunder, dass […] [Studienbuch, 159]

[…] was nicht ьberrascht, denn […] [Brьcken, 69]

Es wдre verwunderlich, wenn […] [Reiher, 7]

Nicht verwunderlich deshalb, daЯ […] [Mieder, 46]

Es ist daher nicht erstaunlich, dass […] [TK, 220]

Von hier aus ist es auch gar nicht ьberraschend, dass […] [TK, 72]

Es ьberrascht nicht, daЯ […] [Mieder 2006: 49]

Каждая из этих (усечённых по соображениям рациональности) высказываний-серий гомогенна с точки зрения выражения референциальной ситуации состояния интереса (кого-либо к кому / чему-либо), известности (кого / чего-либо в чем-то), удивления (по поводу чего-либо). Важно при этом помнить, что языковое выражение объекта (в данном случае лингвистического, так как речь идёт о метакоммуникативных структурах), также как и его восприятие, определяется когнитивной схемой, матрицей, в которой инферируются и его неэксплицитно-выраженные свойства, подвергающиеся развитию, отрицанию или трансформации инвариантных особенностей прототекста (ср. [Ehlich 1972; Лошаков 2008]). Подтверждением тому служит также мысль Х. Фатера, со ссылкой на Дж. Хавкинса о том, что видимость референта не является обязательным условием для дейктической референции [Vater 2005: 108]. Образно выражаясь, подобные лингвокогнитивные «подборки» по прототипической метакоммуникативной модели, по которой логическому предикату высказывания приписывается определённый признак, позволяют Говорящему опознать «коннотативный шарм» определённой коммуникативной тенденции. Таким образом, целостность матрицы (её лексического фона) держится на основном принципе референциального расширения (воспроизводства) и одноимённого когнитивного механизма, который предполагает создание определённого когнитивного пространства и референциального объёма дискутируемой сущности.

Подобная организация идентичных и эквивалентных объектов в широком смысле (явлений, событий и т.д.) находит себя в традиционной форме интерпретации многозначного слова, особенно, когда оно стабильно не закреплено лексикографически. Это можно увидеть на концептуализации модного в наши дни слова Globalisierung, которое объединяет вокруг себя абсолютно разный коммуникативный опыт и гождается при этом в процессе успешной коммуникации для иллюстрации понятия «масштабного объединения чего-либо». Это слово является Deutungsmuster в понимаемом выше смысле, которое сводит воедино все возможные референциально-родственные репрезентации. Это слово - императив, указание: эти референциально-родственные (языковые и когнитивные репрезентации) интерпретировать и рубрицировать в одном семантическом ключе. Оно манифестирует, словами Н.Н. Болдырева, «многоаспектное знание, объединяющее в себе множество различных контекстов возможного их осмысления» [Болдырев 2008: 52] и приравниваются по референциальному объёму к концепту.

Как известно, концепты могут быть общие (типовые), например, «мужчина» и индивидуальные (уникальные), например, «мужчина - сосед дядя Петя». С точки зрения референции в первом случае подразумевается одна неизменяющаяся референциальная сфера, в другом - один неизменяющийся референциальный объект, другими словами, мужчина - «первичный узел», а мужчина-сосед дядя Петя - «вторичный узел», в термах Х. Фатера [Vater 2005: 51].

Исходя из анализа представленных референциально-конверсных отношений, лежащих в границах одной референциальной сферы, можно говорить о прецедентно-номинативных микрополях, которые формируются в сознании Говорящего / Слушающего по ставшим уже классическими признакам прецедентности (узнаваемость, общественно-социальная известность, воспроизводимость, частотность употребления и др.), с одной стороны, и в реализации референциальных стратегий через совокупность номинативных единиц, актуализирующих значимость этих феноменов, с другой. Так, если посмотреть на приведённые выше примеры с точки зрения представленности в них прецедентности события / явления через прототипическую пропозицию, то в них узнаются хорошо известные лингвистическому сообществу лингво-понятийные стереотипы. Среди них часто цитируемые имена учёных К. Бюлера, Ф. Де Соссюра и У. Энгеля и др. Концепт «учёный» в данном случае отражает общую референциальную сферу (первичный референциальный узел), а конкретные имена учёных - референциальные объекты (вторичные референциальные узлы), которые являются к тому же прецедентными именами.

Постоянное обращение к этим именам (обсуждаемым сущностям) имеет свою, как уже сказано, пропозитивную (логико-семантическую) структуру. В ней в роли релятора (функтора) выступает само прецедентное имя, а в роли аргументов выступают когнитивно-семантические мотиваторы, подтверждающие значимость этих имен, напр., Grammatik для У. Энгеля, «Organon-Modell» для К. Бюлера и т.д. При этом категориальный признак «прецедентность» в разной степени его выраженности может актуализироваться как функтором, так и его аргументами.

Такое прочтение пропозиции имеют не только имена собственные, традиционно причисляемые к прецедентным феноменам, но и нижеприведенные нарицательные, которые понимаются в данной работе как прецеденты с определённой степенью феноменологичности. В случае с именем «Fall», ссылаясь на фрагменты языковых примеров, подобными аргументами являются, напр., interessant и semantische Relation, в случае с «klassisch» Syntax (vgl. CHOMSKY 1965) und Semantik (vgl. KATZ 1972 und THRANE 1980); direkte Schlьsse; Junktorenlogik, Sprechakttheorie, Tests, Fall, Sinn, Antwort, Auffassung, Schema. и др., хотя на прецедентность функтора «klassisch» работает уже само лексическое значение (признак «известно», «общепринято», «традиционно»), равно как и для лексем «traditionell, bekannt /berьhmt».

В случае с функтором «Sinn» такими когнитивно-семантическими мотиваторами, как показывает анализ языкового материала, выступают, напр., definiert, oben gemeint, oben eingefьhrt, dieser, konstruktionell, allgemein, speziell или же aristotelisch, formallogisch, Harwegs Pronomen, Handbuch der deutschen Konnektoren и др.

На уровне семантической целостности текста благодаря рекурренции номинативных элементов можно говорить об изотопии и кореференции. Понятие же дискутируемого здесь «прецедентно-номинативного микрополя» мыслится в бьльшем объёме когнитивного пространства (в матрице), так как отражает интертекстовое пространство.

Однако формирование прецедентно-номинативного микрополя в рамках эклектичного текста вовсе не искючается. Сравним использование ссылки на (прецедентное) имя немецкого грамматиста У. Энгеля в тексте научного сборника (Textkonnektoren: und andere textstrukturierende Einheiten. - Tьbingen: Stauffenburg, 2001):

[…] mцchte ich […] Engels Umgang mit dem Begriff Konnektor kritisch unter die Lupe nehmen. [TK, 19]

Warum gerade Engel? […] weil seine Deutsche Grammatik zu den originellsten Grammatiken der letzten zwei Jahrzehnten zдhlt […] [TK, 19]

Im Register von Engels Grammatik wird Konnexion […] [TK, 20]

[…] dass sich Engel tatsдchlich keine Gedanken darьber gemacht hat. [TK, 20]

[…] d. h. (in Engels Auffassung) eine vorhergehende ДuЯerung […] voraussetzt. [TK, 20]

[…] dass der Begriff «Verbindung» nicht nur bei Engel, sondern […] angewandt wird […] [TK, 22]

[…] wird man […] ьber die Begriffe Kohдsion bzw. Konnexion (im Sinne von Engel) tun kцnnen. [TK, 21]

[…] wie ich mit Engel (1996: 220) allgemeiner sagen will […] [Brьcken, 186]

[…] mцchte ich […] Engels Umgang mit dem Begriff Konnektor kritisch unter die Lupe nehmen. [TK, 19]

Очень рельефно предстают лингвокогнитивные очертания прецедентно-номинативного микрополя в рамках одной книги как эклектичного сверхтекста. Это можно проследить на базе научной критической статьи П. Брауна на книгу Франка Ширмахера «Das Methusalem-Komplott» («Заговор аксакалов», перев. - Н.Г.), вызвавшую в Германии и за её пределами почти революционный фурор [Braun 2005: 2-5]. Речь в научно-публицистической статье идёт о лингвостилистической и этической оценке содержания этой книги. Автор нашумевшей книги повествует о катастрофических симптомах старения человечества на планете, в том числе в Германии, раскрывая масштабы и причины этого неизбежного на современном этапе явления. Автор же критической статьи, П. Браун, делает блестящий гротескно-языковой анализ всех «страшилок» из книги Франка Ширмахера, ключевым словом которых является «alt».

Таким образом, статья П. Брауна послужила благодатным материалом для выделения прецедентно-номинативного микрополя с функтором «alt» по книге «Das Methusalem-Komplott», тем более, что сам П. Браун не без иронии, но дальновидно порекомендовал заинтересованному Читателю на фоне очевидной филологической скудости автора одиозной книги заняться разработкой понятийно-языкового поля «старение /старость». Языковые примеры заимствованы соответственно из указанной статьи П. Брауна.

Рассмотрим, выражаясь в понятиях И.Г. Гердера [Herder 1966], «становление языка» («Sprachwerdung») для «становления человека» («Menschwerdung»), в данном случае формирования образа «старого» человека в рамках прецедентно-номинативного поля. Возможность интерпретировать функтор «alt», то есть наличие его когнитивной (интерпретационной) базы, осуществляется здесь путём пересечения трёх референциальных планов - в виде установок автора книги, автора статьи и автора настоящего исследования. Её формируют, прежде всего, фоновые знания, которыми располагают на момент дискуссии интерпретаторы. В рамках терминологии, принятой в данном исследовании, - это когнитивно-семантические мотиваторы, или аргументы, которые затрагивают общие концептуальные области, выступающие когнитивным контекстом осмысления лексемы «alt», ср., die Grundlagen der Gerontologie, Krieg der Generationen, Altersprдsident, Altertum, Altmeister, Дltestenrat, Majorat, Nestor, Altenheim (Feierabendheim), Altersruhesitz, Pflegeversicherung, Rente (Pension), Seneszenz, Senilitдt, Verkalkung, Sklerose, Altes Testament и др. Эти единицы создают предпосылку для правильной интерпретации прототипической пропозиции: DER MENSCH WIRD ALT. Задействованы также лексемы, имплицирующие эту пропозицию в конкретном когнитивном контекте (книге, статье и других лексикографических источниках) в виде перифраз der Schock der Kriege, die Revolution unseres Bewusstseins, die erschreckende Diagnose unserer Gesellschaft, die Einleitung einer spektakulдren Kulturwende или синонимов bejahrt, betagt, hinfдllig, senil, grau werden, ergrauen, vergreisen, Greis, der Herbst unseres Lebens, graue Dдmmerung. Подобные аргументы создают необходимые условия для «раскрутки» объекта интерпретации - сущности (Mensch), которому предицируется признак (alt). При этом обсуждаемая «сущность» предстаёт как ёмкое понятие (человек, общество, государство, член этого общества / коллектива).

Формирование когнитивного пространства признака этой сущности осуществляется здесь прямо или опосредованно (косвенно):

? через ментальные репрезентации, «оязыковлённые» выражениями mittelarterlich, eine alternde Gesellschaft, unsere kollektive Alterung, das soziale Alter, kollektive Alterung, das geistige Altern, das viel stдrker alternde Deutschland, das alte Europa, die demographisch дltesten Staaten, die zukьnftigen Дlteren, die Alterung der Industrienation, die alternde Welt, das soziale, globale, demographische Altern;

? путём намёка (die irrwitzigen Vorsorgepflichten, die Wiederauffьhrung des Revolutionsdramas, eine historische Chance haben; die erschreckende Diagnose unserer Gesellschaft, demographische Katastrophe, die Avantgarde einer unerhцrten Revolution, kollektiver Selbstbetrug, revolutionдre Sprengkraft, Mitwisser des Komplotts, Einwanderungsdruck, eine neue muslimische Jugend, Krieg der Generationen, Krieg der Kulturen);

? через сравнение (wie das alternde Auto, die Дlteren […] nur wie etwas abgewirtschaftete Gebrauchtwagen im StraЯenverkehr, wie ein riesiges Altersheim durchs Weltall kreisen, das Altern aus der Steinzeit, die gewonnenen Jahre als Ressource, Boomer als Дltere, Erstgeborener);

? путём гиперболизации (Alterskohorten, das globale Altern, Altersangst, Alterskatastrophe, die Dдmonisierung seines Alters, eine Anomalie, die Erfahrung einer Minoritдt);

? в ходе метафоризации (Altersbeben, Altersschub, Terror der Altersangst, Rassismus des Alters, Komplott der Alten, der Krieg von Jung und Alt, der Sieg der Langlebigkeit, der Altersschock der Gesellschaft, Altersterror, Lebenszeitrevolution, die Walzen des Altersprozesses, graue Dдmmerung, der Herbst unseres Lebens, Boten des Todes, Bevцlkerungsmehrheit zum Tod, die Fraktion der Egoisten);

? ассоциативно (Methusalem, Greis, biologische Lebenserwartung, Zwangspensionierung, Verteilungskдmpfe, Feierabendheim, Pflegeversicherung, Rente (Pension), Seneszenz, Senilitдt, Verkalkung, Sklerose).

Из обзора номинативных единиц следует, что когнитивный контекст шире конкретного прецедентно-номинативного микрополя какой-либо языковой единицы и всегда оставляет шанс Говорящему для креативного речетворчества, а потому остаётся открытым. В формировании прецедентно-номинативного микрополя «alt» задействованы когнитивные механизмы метафорического переноса, инференции, импликации, когнитивного механизма концептуальной интеграции, предполагающего возникновение нового смысла при взаимодействии двух разных концептов Altersschub, Feierabendheim, Herbst des Lebens, die Walzen des Altersprozesses.

С позиции осмысления прецедентов и их репрезентантов первичная лексема «alt» актуализирует языковой прецедент, а её производные, которых, как свидетельствуют приведённые примеры, впечатляющее множество, являются актуализаторами прецедентов с определённой степенью феноменологичности, ср., Altern, Alterung, Alterstheorie, Altersrethorik, Alterspflegequotient, Alters - und Rentenideologien, Altersstereotypen, Altersbilder, Altersschok и др.

Среди активаторов языкового прецедента «alt», зафиксированных в лексикографических источниках, можно выделить синонимы, ср. вышеприведённые gealtert - bejahrt, betagt и др., а также композиты, отражающие концептуальную интеграцию, такие как altbekannt, altdeutsch, altehrwьrdig, altersbedingt, altersgrau, altertьmlich, altgewohnt, althergebracht, altьberliefert, Altenteil, Altersbeschwerden, Altersgrenze, Altersgruppe, Altersruhegeld, Altersschwдche, Alterssitz, Altersstufe, Altkanzler, Altersprдsident, Дltestenrat, Altmeister, Altvordere, Altlast и мн. др. Это те прецедентно-номинативные единицы, которые создают когнитивное пространство лексемы «alt» инферентным путём, обладают высоким информационным потенциалом, но в рамках текущего дискурса образуют периферию её когнитивной матрицы.

Сюда же можно отнести вербальные словосочетания типа das Alter neu definieren; das Alter meistern; mit dem Alter fertig werden; die Identitдt des Alters zerstцren; einem das Alter rauben; sein eigenes Alter globalisieren; neu lernen zu altern; die Alten verachten, verfluchen, schimpfen, zetern, terrorisieren, hцhnen. Однако в отличие от прецедентных единиц, инферирующих смысл, эти номинативные единицы актуализируют коммуникативный прецедент, потому что «рождены» в дискурсе (в тексте книги), ср. далее: Menschen in den sozialen Tod des Ruhestandes verabschieden, im Interesse einer jungen Gesellschaft den Alten das Selbstbewusstsein im Arbeitsprozess rauben. Среди последних можно встретить антонимические языковые репрезентации ментальных проекций, в которых: Jugend ist genial und schцpferisch, das Alter aber stumpf und konsumierend. В когнитивной матрице лексемы «alt» этим единицам также отведено место периферии, но они обладают высокой коммуникативной значимостью и выполняют апеллятивную и экспрессивную функцию.

При этом совершенно очевидно, что в рамках открытого референциального пространства прецедентная единица «alt» фиксирует как первичный референциальный узел: Alter, Alte, die Alterung der Industrienation, das Altern aus der Steinzeit; так и вторичный: der biologische und soziale Terror der Altersangst, die Diskriminierung des Alters, Altersgipfel, Altersleben, das Selbstbewusstsein der Дlteren, das Konfliktpotenzial des Alterns и др. При актуализации вторичных референциальных узлов вступает в игру когнитивный механизм перспективизации, в резальтате которого выделяется признак для дальнейшей его тематизации.

Таким образом, рассмотренные дискурсивные прецедентно-номинативные микрополя носят динамический (функциональный) характер. В свете всего сказанного «отсылочные» словарные статьи (Verweisartikel, Siehe-Artikel - термин Я. Эбнера) [Ebner 2007: 306], бытующие в рамках лексикографии по конкретным номинативным единицам, можно рассматривать как статичные прецедентно-номинативные микрополя с индивидуальными (частными) когнитивными матрицами. На необходимость различать традиционную (статичную) и функциональную (динамическую) систематизацию словаря и место лексической единицы в концептуальной сети указывает также В.Б. Гольдберг [Гольдберг 2008].

Итак, прецедентно-номинативное микрополе - это совокупность статичных и / или динамичных ментальных репрезентаций (пропозиций), которые объединяются единой когнитивной матрицей и отображают известность, традиционность и повторяемость сущности или понятия через какую-либо номинативную единицу (в определенном дискурсе). При этом одним из ведущих задействован когнитивный механизм фокусирования, который заключается в том, что из множества коммуникативных единиц (структур) внимание и Говорящего и Слушающего к обсуждаемому предмету речи концентрируется именно на этой единице, вокруг которой создаётся её когнитивное пространство (когнитивная матрица) путём многократного воспроизведения этой единицы и её трансформов, будь-то прецедентное имя учёного, или стандартизированная (шаблонизированная) лексема дискурса в виде речевого штампа.

3. Отсылка - когнитивный механизм функционирования прецедентных единиц

Эта глава нацелена на рассмотрение концептуальных основ грамматики, описание действия когнитивного механизма «отсылка» и отношения «отсылочность» на примере грамматических конвенциональных структур языка. В задачу автора входит тематизация понятия «метафорическая грамматика», «грамматическая метафора», когнитивной основы функционирования определённых разрядов грамматических единиц, а также представление грамматического знания в одной из ментальных моделей - концепте СИЛА.

3.1 Концептуализация грамматики

Нижеследующие теоретические рассуждения предпосланы тезисом, согласно которому грамматика является концептуализацией [Croft, Cruse 2004: 1]. Отражение семантической ситуации в сознании индивида осуществляется путём схематизации, т.е. грамматикализации в широком смысле. Пропуская ситуацию через призму своего личного опыта и семантических связей, субъект присваивает ей определенные грамматические матрицы, которые он позже прикладывает как готовые трафаретные знаки на схожие семантические ситуации. Понятие грамматикализации многозначно.

Грамматикализация языковых знаков имеет диахронический и синхронический аспекты. Первый предполагает извлечение новых грамматических знаков из лексических единиц, например, становление вспомогательного глагола werden в форме Futur из полнозначного глагола в двн. uuerdan, каузального союза weil от существительного die Weile и др. Грамматикализация в синхроническом плане проявляется на грамматических знаках, которые выступают параллельно в различных способах употребления и имеют при этом разные лексические и грамматические значения. В этом смысле присоединимся к доводам лингвистов, которые различают полную и неполную грамматикализацию [Diewald 1977; Linke et al. 2004] на примере глаголов bekommen и haben, которые функционирует как полнозначные глаголы и как форманта при образовании пассива, хотя и с ограниченным числом глаголов, адъективации причастий bekannt, bestimmt, прономинализации глагола tun и др.

Исходя из этого, определились два подхода: контекстуальный (context-model) [Traugott 1991] и когнитивный (transfer-model) [Heine 1991]. В первом случае грамматикализация лексического знака обусловлена специфическими языковыми контекстами, «сильными» в терминологии Е.И. Шендельс [Шендельс 2006], которые вызывают семантико-синтаксическую переинтерпретацию знака, т. н. реанализ. Во втором случае задействованы когнитивные процессы, а именно перенос грамматического значения (метафоризация). Красочным примером реализации второго пути в немецком языке может служить использование пространственных предлогов для выражения темпоральных отношений, ср. nach (unmittelbar danach), переосмысленное от локального nach (nahe bei) [Kluge 1975: 642], семантики коннекторов, о чём говорилось выше. Вопрос об объёме и пропорции семантико-синтаксической переинтерпретации и метафорического переноса при грамматикализации остаётся дискуссионным. Поэтому сегодня представлено немало мнений, свидетельствующих о том, что в грамматикализации задействованы оба процесса в зависимости от её стадии.

Процитированный выше тезис У. Крофта и Д. Круза не нов. В середине прошлого века его очертания обозначилась при исследовании Х. Рейхенбахом категории времени [Reichenbach 1947], когда автор выделил три временных интервала: момент речи, относительное и событийное время с позиции Говорящего, Наблюдателя. В дальнейшем с точки зрения дискурсивной роли коммуникантов частично получили интерпретацию некоторые модальные глаголы немецкого языка [Erben 1966; Duden-Grammatik 1984: 98-102], то есть эти грамматические категории обрели свое ментальное пространство.

Со временем осмысление грамматических сущностей оформилось в научный подход. Так, Л. Тэлми разработал понятие когнитивной репрезентации объекта, для которой используются лексическая и грамматическая подсистемы языка. Предложение или какая-либо другая часть дискурса активизирует относительно какого-либо объекта в сознании Слушающего определенную часть его опыта, которая и является когнитивной репрезентацией [Talmy 1985].

Концептуализация грамматики внесла заметный вклад в становление новой когнитивной научной парадигмы в целом. В кильватере концептуального анализа грамматических феноменов оказались многие отечественные и зарубежные лингвисты (Л.В. Бабина, Н.Н. Болдырев, Е.С. Кубрякова, Е.В. Падучева; П. Дин, М. Джонсон, С. Куно, Дж. Лакофф, Р. Лэнекер, M. Сильверштейн, E. Свитзер). В когнитивном аспекте предстали общая морфология (Е.С. Кубрякова, В.А. Плунгян); части речи (С.А. Жаботинская, Е.С. Кубрякова), союзы (H. Diessel, H. Blьhdorn), междометия (Л.К. Парсиева), предлоги (М.С. Бубнова, А.Б. Чернышев); категории: время, количество, качество, пространство, акциональность, одушевлённость, конкретность / абстрактность, единичность, каузация, сравнение (Н.Н. Болдырев, Н.А. Беседина; И.А. Стернин, Г.В. Быкова; Ж.К. Гух, О.К. Ирисханова, Н.Н. Карл, Н.М. Кравцова, Г.П. Кузикевич. Н.М. Сайфуллаев, Т.С. Сорокина; H. Blьhdorn, C. Eschenbach, P.-M. Hottenroth, M.-H. Neves, H. Vater); отдельные грамматические формы и значения: артикль (Е.А. Долгина), генитив отрицания (Е.В. Падучева), возвратные местоимения (P. Deane; Л.И. Картелёва, Ю.С. Кудинова), модальные глаголы (M. Johnson, Н.А. Голубева; Р.П. Мильруд, А.С. Карамнов), инфинитив (Ж.В. Никонова), посессивность (И.Р. Куралева, В.Л. Малахова), градуальность (Л.А. Фурс, И.В. Назарова).

Когнитивный подход успешно внедряется в решение проблем синтаксиса (Т.В. Белошапкова, Е.В. Дворецкая, Е.Г. Ильичева, Ю.Ю. Леденев, З.Д. Попова, Д.А. Салькова, Е.С. Унучек; P. Deane, J.A. Fodor, J.A. Hawkins, M. Stede). Можно констатировать, что когнитивная грамматика набрала силу.

Лингвисты едины во мнении, что наиболее важные с точки зрения языка смыслы фиксируются в морфологии и обнаруживаются не на уровне морфем, а на уровне целостных морфологических структур, которые репрезентируют разные классы слов [Кубрякова 1997; Болдырев, Беседина 2007]. По мысли авторов, задача когнитивной морфологии заключается в их задействованности «в проведение процессов мышления, в осуществление ментальной и интеллектуальной деятельности человеческого разума - деятельности по обработке информации, её хранению, её сортировке и, наконец, извлечению, использованию и новому преобразованию» [Кубрякова, там же].

Внимание к морфологическим категориям в преломлении к ментальным и познавательным процессам открывает новые возможности для исследований. «Морфологическая репрезентация», по мнению Н.Н. Болдырева и Н.А. Бесединой, разделяющих взгляд Е.С. Кубряковой на сущность и роль морфологических категорий в организации концептуального пространства человека, актуализирует фундаментальные концепты, такие как ВРЕМЯ, КОЛИЧЕСТВО, ОТНОШЕНИЕ [Болдырев, Беседина; там же], поэтому морфологически маркированные концепты являются классифицирующими.

Так как морфологические формы объективируют и категоризируют знания о мире, то они наделены свойством концентрации в себе не только главных, но и других когнитивных сущностей, которые не должны «ускользнуть от внимания говорящего» [Кубрякова 2004 (2)]. Подтверждением тому служат интересные исследования, например, анализ модальных глаголов в английском языке через концепт СИЛА [Johnson 1987]. В подобном ракурсе (в нескольких гештальт-концептах) сделан анализ уступительных союзов в немецком и русском языках, а также модальных глаголов в немецком языке [Голубева 2005; 2009 (1)]. В русле когнитивной морфологии, а именно через концепты Я и САМ рассматриваются английские возвратные местоимения [Deane 1992: 195]. Морфологическая репрезентация нашла себя во фреймовом анализе инфинитивов как номинаторов типов речевых актов в немецком языке [Никонова 2007].

3.2 Метафорическая грамматика vs грамматическая метафора

В свете вышесказанного грамматические структуры являются схемами концептуализации действительности, и с легкой мысли Е.И. Шендельс [Шендельс 2006] их называют сегодня «своеобразной метафорой» [Кузнецов 2007: 55]. Идеенесущей для метафорической грамматики предстает интерпретация теории «телесности» П. Дина, последователя Дж. Лакоффа [Deane 1992]. Суть теории заключается в том, что опыт обращения человека со своим телом или его частями в пространстве является мотивационным базисом для возникновения метафор, т.е. схематизация этого опыта служит для переноса его на абстрактные понятия. Так, «прямостояние» человека и соответствующие этому отвесные лестницы, дома, образующие перпендикуляр к ногам человека, при абстрагировании от конкретных образов формируют схему вертикали, по которой цены могут «повышаться» или «понижаться», ср.: Preise rauf- / runtergehen; die Temperatur steigt an / sinkt, die Heizung auf- / abdrehen. Отклонения в весе тела от нормы фиксируются нашим сознанием как Ьber- / Untergewicht. Всё, что связано с «увеличением» по схеме вертикали идет «наверх», с «уменьшением» - «вниз» [Hьbler 2001: 261]. Это создает, в том числе возможность для создания концептуальных метафор в грамматике.

Мотив «телесности» выводит на когнитивную концепцию связи между «языковым» и «пространственным» в трактовке синтаксических отношений. Грамматическое знание и пространственный опыт, по Дину, мыслятся как изоморфные, воспроизводимые на общем уровне абстракции. Так появились в синтаксисе концепты An-, Bei-, Neben-, Unterordnung, AnschlieЯung; Haupt- и Nebenglieder; Haupt- и Neben- или Gliedsatz, Satzglied, Satzkopf; ьbergeordneter Satz, ьbersatzmдЯige Einheit. Такой метафорический прием с успехом служит при построении текста. Ср.: oben zitierte Sдtze, die weit unten vorgefьhrten Schemata, die rechts gezeigten Pfeile, vorstehende / nachstehende Beispiele, anschlieЯend; вышеприведенные / нижеследующие примеры.

Общеизвестно, что когнитивная репрезентация базируется либо прямо на перцептивном опыте, либо косвенно через механизм концептуальной метафоры. Первый путь как мотивационный базис для синтаксической репрезентации исключается, потому что сама абстрактная природа синтаксиса исключает любое прямое закрепление знания в перцепции. Следовательно, синтаксические репрезентации уже изначально мыслятся как метафорические.

Эта онтологическая позиция стала основой для дискутируемой синтаксической теории Дж. Лакоффа и впоследствии П. Дина. Грамматические категории мыслятся Дж. Лакоффом в формате пятиуровневой системы и понимаются как: сосуд-схема; иерархические структуры в виде часть / целое или верх / низ-схемы; реляционные структуры представляются как связывание-схемы; радиальные структуры в рамках категорий воспринимаются как центр / периферия-схемы; структуры переднего и заднего плана понимаются как впереди / сзади-схемы; линейные количественные шкалы воспринимаются нашим сознанием в смысле верх / низ-схемы и схемы линейного порядка [Lakoff 1987: 283].

А если это так, то, по мнению П. Дина, вышеприведенные отношения СВЯЗЫВАНИЕ, ЧАСТЬ-ЦЕЛОЕ, ЦЕНТР-ПЕРИФЕРИЯ, которые типичны для физических объектов, применимы и к синтаксису. Из этого вытекает, что, к примеру, грамматические отношения СУБЪЕКТ - ОБЪЕКТ истолковываются как проекции схемы ЗВЕНО, конститутивные структуры понимаются как ЧАСТЬ - ЦЕЛОЕ, а отношения с адъюнктами интерпретируются как ЦЕНТР - ПЕРИФЕРИЯ [Deane 1992: 96].

Предпринятые шаги П. Дина создать синтаксическую теорию на основе пространственных схем привели к разрыву с привычными интерпретациями синтаксических ролей, которые могут предстать в совсем ином свете. На примере John believes that Sue is nice [Deane 1992: 140] учёный опровергает традиционное представление о роли подчинительного союза that, который рассматривается им как «голова», центральный элемент синтаксической структуры. Это обосновывается тем фактом, что глагол в главном предложении имеет прямую синтаксическую связь именно с союзом, в данном случае с believe. Семантика этого глагола допускает появление здесь только предложений, вводимых союзом that. Вместе с тем союз that сохраняет за собой роль семантического спецификатора объектного придаточного предложения.