Семиотико - синергетическая интерпретация особенностей реализации категорий интертекстуальности и интердискурсивности в постмодернистском художественном дискурсе

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Государственное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Челябинский государственный университет»

Диссертация

на соискание ученой степени доктора филологических наук

Семиотико - синергетическая интерпретация особенностей реализации категорий интертекстуальности и интердискурсивности в постмодернистском художественном дискурсе

Специальность 10.02.19 - теория языка

Олизько Н.С.

Челябинск - 2009

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. Теоретические основы семиотико-синергетического исследования постмодернистского художественного дискурса

1.1 Постмодернистский художественный дискурс как самоорганизующееся семиотическое пространство

1.1.1 Постмодернистский художественный дискурс в семиотическом пространстве «семиосферы» 1.1.2 Синергетическая трактовка постмодернизма

1.1.2.1 К вопросу о становлении синергетической парадигмы в современной лингвистике

1.1.2.2 Общие принципы синергетики

1.1.2.3 Синергетические принципы организации художественного дискурса постмодернизма

1.1.3. Категории постмодернистского художественного текста и постмодернистского художественного дискурса

1.2 Семиотико-синергетическая интерпретация интертекстуальности как системообразующей категории художественного дискурса постмодернизма

1.2.1 Интертекстуальность и теория знака

1.2.2 Интертекстуальность и теория фракталов

1.3 Семиотико-синергетическая интерпретация интердискурсивности как системообразующей категории художественного дискурса постмодернизма

1.3.1. Категория интердискурсивности в историческом аспекте

1.3.2 Семиотико-синергетические механизмы реализации интердискурсивных отношений

Выводы по главе 1

ГЛАВА 2. ТИПОЛОГИЯ ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ

2.1 Категория интертекстуальности в типологическом аспекте

2.1.1 Обзор классификаций интертекстуальных отношений

2.1.2 Семиотико-синергетическая классификация интертекстуальных отношений

2.1.3 Функциональная дифференциация интертекстуальных отношений

2.2 Синтагматика интертекстуальных отношений

2.2.1 Гипертекстуальность

2.2.2 Паратекстуальность

2.3 Парадигматика интертекстуальных отношений

2.3.1 Архитекстуальность

2.3.2 Интекстуальность

Выводы по главе 2

ГЛАВА 3. ТИПОЛОГИЯ ИНТЕРДИСКУРСИВНЫХ ОТНОШЕНИЙ

3.1 Интермедиальность как разновидность интердискурсивных отношений

3.1.1 Интермедиальные связи художественного и изобразительного дискурсов

3.1.2 Интермедиальные связи художественного и музыкального дискурсов

3.2 Метадискурсивность как разновидность интердискурсивных отношений

3.2.1 Лингвистический метаязык как средство организации постмодернистского художественного дискурса

3.2.2 Математический метаязык как средство организации постмодернистского художественного дискурса

Выводы по главе 3

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ СЛОВАРЕЙ И ЭНЦИКЛОПЕДИЙ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ЛИТЕРАТУРНЫХ ИСТОЧНИКОВ

ВВЕДЕНИЕ

Диссертационное исследование посвящено проблеме изучения интертекстуальности и интердискурсивности как системообразующих категорий постмодернистского художественного дискурса, рассматриваемых с позиций лингвосинергетики с опорой на фундаментальные принципы семиотики. Комплексный подход, обеспечивающий интеграцию достижений лингвистики, когнитологии, семиотики, синергетики и философии, может способствовать всестороннему и всеобъемлющему рассмотрению проблемы функционирования художественного произведения в пространстве семиосферы. В постмодернистском художественном дискурсе способы языкового выражения могут варьироваться в зависимости от конкретного языка, культуры и традиций, но в своей основе они реализуют единые для данного направления принципы организации произведения. Изучение процессов порождения художественного текста посредством актуализации иконических и индексальных отношений и определение особенностей реализации интертекстуальных и интердискурсивных связей художественного произведения являются актуальными сферами исследования.

Актуальность исследования. Постмодернистский художественный дискурс, выступая одним из самых ярких проявлений современной литературы, вызывает активные дискуссии по поводу содержания основных понятий, происхождения и степени самобытности явления. Среди научных, теоретико-методологических, критических работ, посвященных философии постмодернизма, эстетике, поэтике, языку, следует выделить труды Ф. Джеймисона, Ж. Женетта, И.П. Ильина, М.Н. Липовецкого, Н.Б. Маньковской, В.П. Руднева и других. Однако при всем многообразии и разносторонности исследований постмодернистских произведений, осуществляемых в последнее время, остаются аспекты, требующие детализации и уточнения. Одним из таких вопросов является проблема категоризации постмодернистского письма. Актуальность данного исследования определяется недостаточной изученностью категорий интертекстуальности и интердискурсивости в области литературно-художественного творчества. Теоретического осмысления требует выявление возможностей синергетического, семиотического и лингвостилистического описания интертекстуальности и интердискурсивности как системообразующих категорий постмодернистского художественного дискурса.

Объектом настоящего исследования являются категории интертекстуальности и интердискурсивности, принимающие участие в организации постмодернистского художественного дискурса.

Предметом исследования выступают семиотические и синергетические принципы организации категорий интертекстуальности и интердискурсивности в рамках литературно-художественного дискурса и в пространстве семиосферы.

В основу диссертационного исследования положена следующая гипотеза: постмодернистский художественный дискурс как особый тип бытийного общения, выявляющий взаимодействие авторских интенций, сложного комплекса возможных реакций читателя и текста, выступает развивающейся синергетической системой, организация которой осуществляется посредством актуализации категорий интертекстуальности и интердискурсивности.

Цель настоящей работы состоит в выявлении семиотико-синергетических особенностей реализации категорий интертекстуальности и интердискурсивности в постмодернистском художественном дискурсе.

Цель исследования определяет постановку следующих задач:

1. Установить место постмодернистского художественного дискурса в литературно-художественном дискурсе и в семиотическом пространстве семиосферы.

2. Выявить сущностные особенности постмодернистского художественного дискурса.

3. Определить место интертекстуальности и интердискурсивности в разряде категорий постмодернистского письма.

4. Описать семиотико-синергетические процессы, приводящие в действие интертекстуальность и интердискурсивность как системообразующие категории постмодернистского художественного дискурса.

5. Разработать типологию моделей фрактальной самоорганизации художественного дискурса постмодернизма.

6. Выявить типы интертекстуальности и описать средства выражения данной категории.

7. Определить уровни реализации интердискурсивных отношений.

8. Охарактеризовать и описать лингвистические средства реализации категорий интертекстуальности и интердискурсивности в постмодернистском художественном дискурсе.

Материалом исследования послужило творчество двух известных представителей постмодернизма - Джона Барта и Виктора Пелевина.

Джон Барт (John Barth, pод. в 1930 г.) - американский постмодернист второй половины XX в., доктор литературы, член Американской академии искусств и наук, обладатель одной из наиболее пpестижных литеpатурных пpемий США - Национальной книжной пpемии.

В российском литературоведении Дж. Барта обычно упоминают в одном ряду с К. Воннегутом, Т. Пинчоном, Дж. Хеллером, Дж. Хоуксом и другими американскими писателями, заявившими о себе в 1950-1960 гг. и воспринимаемыми в контексте школы «черного юмора». Однако только первые два романа писателя написаны под влиянием данного направления. Западные литературоведы (И. Кристенсен, А. Линдсей, Р. Скоулз, Дж. О. Старк, П. Тобин, X. Циглер, М.Ф. Шульц) ассоциируют имя Дж. Барта с постмодернистской метапрозой как явлением мирового литературного процесса последних десятилетий XX века. В одну парадигму с данным писателем входят Б. Акунин, Дж. Барнс, И. Бродский, Г. Гарсиа Маркес, В. Ерофеев, И. Кальвино, X. Кортасар, М. Кундера, Вл. Набоков, М. Павич, В. Пелевин, А. Роб-Грийе, В. Сорокин, М. Спарк, Т. Стоппард, Т. Толстая, Дж. Фаулз, У. Эко и многие другие прозаики, представители постмодернистской литературы.

Джон Барт по праву обладает статусом теоретика и практика экспериментальной литературы постмодернизма: его перу принадлежат 17 романов и сборников рассказов, а также многочисленные литературно-критические статьи и эссе, собранные в сборниках «Friday Book» (1984) и «Further Fridays» (1994), выражающие теоретические воззрения писателя, комментарии к собственным произведениям, размышления о развитии современной литературы. Названия двух судьбоносных для постмодернизма статей Дж. Барта, «Литература истощения» (The Literature of Exhaustion, 1967) и «Литература восполнения» (The Literature of Replenishment, 1979), выступающих своеобразным манифестом постмодернистской прозы, отражают процесс становления данного направления.

Виктор Олегович Пелевин (род. в 1962 г.) - современный российский постмодернист, книги которого переведены на многие языки мира, включая японский и китайский; пьесы по его рассказам с успехом идут в театрах Москвы, Лондона и Парижа. French Magazine включил Виктора Пелевина в список 1000 самых значимых современных деятелей мировой культуры.

В. Пелевин, автор 8 романов, 7 повестей, более 50 рассказов, эссе и стихов, является лауреатом многочисленных премий, таких, как «Великое Кольцо-90» за рассказ «Реконструктор», «Золотой шар-90» за повесть «Затворник и Шестипалый», «Великое Кольцо-91» за повесть «Принц Госплана», Малая Букеровская премия 1992 года за сборник «Синий фонарь», «Великое Кольцо-93» за рассказ «Бубен верхнего мира», «Бронзовая улитка-93» за роман «Омон Ра», «Интерпресскон-93» за роман «Омон Ра», «Интерпресскон-93» за повесть «Принц Госплана», «Странник-95» за эссе «Зомбификация», «Странник-97» за роман «Чапаев и Пустота», «Немецкая литературная премия имени Рихарда Шенфельда» за роман «Generation П» (2000 г.), «Нонино-2001» (Зальцбург) как лучшему иностранному писателю, «Национальный бестселлер-2003» за роман «ДПП (НН)», «Премия Аполлона Григорьева-2003» за роман «ДПП (НН)», «Большая Книга 2007» за роман «Empire V».

Творчество Виктора Пелевина, вызывая диаметрально противоположные оценки в критике, ярко и самобытно репрезентирует состояние современной русской литературы, с одной стороны, и своеобразие постмодернистских культурных традиций мировой литературы - с другой.

Теоретическую базу исследования составляют работы видных представителей лингвистики, семиотики художественного творчества, философии и литературоведения: М.М. Бахтина [1975, 1979], Р. Барта [1994, 1996], Т.А. ван Дейка [1977], Ж. Деррида [2000], Вяч. Вс. Иванова [1976], В.В. Красных [1998, 1999, 2001], Ю. Кристевой [1994, 2000], Ю.М. Лотмана [1992, 1998, 2000], Ч.С. Пирса [2000], Ю.С. Степанова [2001], М. Фуко [1994, 1996], У. Эко [2004, 2005, 2006] и многих других. Поскольку проблема категоризации постмодернистского дискурса является основной в настоящей работе, целесообразно рассмотреть, как данные понятия трактуются ведущими теоретиками постмодернизма (Ф. Джеймисон [2000], Ж. Женетт [1998], И.П. Ильин [1996, 1998, 2001], В.П. Руднев [1996, 2000, 2001] и другие). Динамическое развитие элементов семиосферы, составной частью которой выступает постмодернистский художественный дискурс, рассматривается с точки зрения лингвосинергетики (Н. Ф. Алефиренко [2002, 2005, 2006], В.И. Аршинов [1999, 2000], В.Н. Базылев [1998], В. Г. Борботько [2006], И.А. Герман [1999, 2000], Г.Г. Москальчук [1998, 2003], Н.Л. Мышкина [1998, 1999], В.А. Пищальникова [1999] и другие). Лежащий в основе развития семиосферы инвариантный принцип подобия, обеспечивающий целостность семиотического пространства, неразрывно связан с теорией фракталов, что находит отражение в трудах Н.Н. Белозеровой [2002, 2003], В.А. Копцик [2002, 2004], В.В. Тарасенко [2001] и других.

Методологической базой исследования выступает, во-первых, учение о семиосфере Ю.М. Лотмана, согласно которому семиотическое пространство предстает перед нами как «многослойное пересечение различных текстов, вместе складывающихся в определенный пласт, со сложными внутренними соотношениями, с разной степенью переводимости и пространствами непереводимости» [Лотман, 2000, с. 30]. Во-вторых, это концепция синергетики искусства А.В. Волошинова, касающаяся основных положений эстетики фракталов и отражающая опыт анализа художественных произведений с позиций нелинейного мышления. Выбор данного методологического подхода определяется спецификой изучаемого объекта, поскольку как порождение, так и восприятие постмодернистского художественного дискурса связаны со сложноорганизованной деятельностью нелинейно-саморазвивающихся самоподобных смысловых структур, функционирующих в пределах семиосферы. Представляется перспективной возможность описания художественного дискурса как сложной самоорганизующейся системы, основополагающими характеристиками которой являются открытость, нелинейность и диссипативность.

В зависимости от поставленных задач в работе используются следующие методы исследования: семиотический и лингвосинергетический методы, метод фрактального моделирования и лингвостилистической интерпретации. В качестве дополнительных применяются методы описательного и сопоставительного анализа.

Научная новизна работы состоит в том, что в ней впервые:

1. Описываются системные особенности постмодернистского художественного дискурса. Постмодернизм как специфический способ мировосприятия, мироощущения и мироописания, получивший отражение в соответствующем направлении искусства, в том числе в литературном стиле таких писателей, как Дж. Барт и В. Пелевин, изучался главным образом с литературоведческой и философской позиций. Особенностью настоящей работы является описание постмодернизма с лингвосинергетической точки зрения.

2. Разрабатываются модели фрактальной самоорганизации художественного дискурса постмодернизма, взаимодействующего с различными дискурсами и знаковыми системами в пределах семиосферы. Упорядочивание указанных взаимоотношений осуществляется в соответствии с такими фрактальными моделями, как концентрические круги, спираль, ризома и древо.

3. Предлагается семиотико-синергетическая интерпретация системообразующих категорий художественного дискурса постмодернизма, среди которых выделяются категории интертекстуальности и интердискурсивности, обеспечивающие динамическое развитие постмодернистского художественного дискурса.

4. Устанавливаются основные критерии типологизации интертекстуальных единиц. Исследуются синтагматика и парадигматика интертекстуальных отношений в постмодернистских произведениях.

5. Выявляются семиотико-синергетические механизмы реализации интердискурсивных отношений в постмодернистском художественном дискурсе.

Теоретическая значимость данного исследования состоит в разработке терминологического аппарата описания процесса самоорганизации художественного дискурса постмодернизма. Полученные результаты углубляют представление о художественном дискурсе как о многомерном лингвистическом объекте и вносят вклад в развитие общей теории дискурса. Рассмотрение художественного дискурса постмодернизма как составляющего компонента семиосферы расширяет границы семиотической трактовки литературного творчества современности. Представленная типология фрактальных моделей организации постмодернистского художественного дискурса на интертекстуальном и интердискурсивном уровнях позволяет считать данный подход определенным шагом в развитии лингвосинергетики как науки о сложных, незамкнутых, нелинейных, неустойчивых, иерархических системах. Важное теоретическое значение имеет разграничение категорий интертекстуальности и интердискурсивности в терминах семиотико-синергетических механизмов реализации стратегий порождения и восприятия художественного произведения, насыщенного различного рода ссылками, межтекстовыми связями и междискурсивными отношениями.

Практическая ценность диссертации состоит в углублении методики анализа художественного дискурса постмодернизма в аспекте смыслопорождающей деятельности. Содержащийся в работе фактический материал может послужить основой для составления комментариев к насыщенным интертекстуальными и интердискурсивными включениями произведениям Дж. Барта и В. Пелевина.

Теоретические положения и практические результаты настоящего исследования могут быть использованы при подготовке лекций и спецкурсов по общему языкознанию, семиотике, лингвосинергетике, стилистике и зарубежной литературе, а также при разработке отдельных аспектов лингвостилистической интерпретации текста.

Комплексное описание феноменов интертекстуальности и интердискурсивности как способов выражения творческой индивидуальности писателя-постмодерниста, с одной стороны, и механизма углубленного понимания текста реципиентом, с другой, позволяет вынести на защиту следующие положения:

1. Художественный дискурс как разновидность бытийного общения представляет собой развернутый, предельно насыщенный смыслами полилог автора, читателя и текста, выявляющий взаимодействие авторских интенций, сложного комплекса возможных реакций читателя и текста, который выводит произведение в пространство семиосферы. Авторское видение проблемы находит воплощение в открытой (обнаруживающей связь с культурной традицией) структуре текста, которая вызывает у читателя определенные ассоциации, способные породить отличное от исходного сообщение.

2. Постмодернистский художественный дискурс как развивающаяся синергетическая система является результатом взаимодействия художественных текстов в пределах литературно-художественного дискурса и разнообразных дискурсов в пределах семиосферы. Границы между текстом и дискурсом в постмодернистской литературе взаимопроницаемы, отношения между ними могут быть представлены как вариант - инвариант.

3. Специфика художественного дискурса постмодернизма по отношению к другим видам литературно-художественного творчества определяется системообразующими категориями интертекстуальности и интердискурсивности, обнаруживающими взаимозависимость подобно взаимопроницаемости текста и дискурса. Интертекстуальность, предполагающая межтекстовую взаимосвязь, на определенном этапе становится семиотическим кодом, обеспечивающим интердискурсивное функционирование разнообразных семиотических систем, реализующихся в тексте.

4. Постмодернистский художественный дискурс, состоящий из бесконечного числа самоподобных представлений некоторой совокупности интертекстуальных структур, выступает как соединение различных дискурсов и знаковых систем, упорядочивание которых осуществляется в соответствии с моделями фрактальной самоорганизации (концентрические круги, спираль, ризома и древо). Под самоорганизацией понимается спонтанно-флуктуационный переход открытой нелинейной системы постмодернистского художественного дискурса от менее сложных форм организации к более сложным за счет внутренней перестройки связей между элементами системы. В ходе подобного развития дискурс образует новые упорядоченные структуры, приобретая функциональные свойства эмерджентного характера, то есть присущие системе как целостному образованию, но не проявляемые отдельными элементами вне системы.

5. В основе интертекстуальности лежит многомерная иконическая и индексальная связь частей текста между собой, текстов одного автора с другими текстами данного автора, а также текста с прецедентными феноменами.

6. Интертекстуальность реализуется на горизонтальном и вертикальном, а также на внутри- и межтекстовом уровнях. Подвидами горизонтальной интертекстуальности являются гипертекстуальность и паратекстуальность, подвидами вертикальной интертекстуальности - интекстуальность и архитекстуальность.

7. Интердискурсивность представляет собой взаимодействие художественного дискурса постмодернизма с различными вербальными семиотическими системами (отдельными видами научного метаязыка) и невербальными знаковыми системами (музыкой, живописью, архитектурой, киноискусством и другими) в рамках семиосферы. Актуализация интердискурсивных отношений переводит художественное произведение на уровень креолизованных сообщений, в структурировании которых задействованы коды разных семиотических систем.

8. Подвидами интердискурсивных отношений выступают метадискурсивность (в постмодернистском художественном дискурсе метадискурсивность проявляется в использовании лингвистического и математического метаязыков) и интермедиальность (реализация интермедиальных отношений может осуществляться посредством взаимодействия художественного дискурса с изобразительным и музыкальным дискурсами).

Апробация работы. Основные научные результаты исследования отражены в двух монографиях (19,125 п. л.), учебном пособии (8,6 п. л.), разделе коллективной монографии (0,7 п. л.) и 48 публикациях, в том числе 7 статьях в рецензируемых изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ для публикации основных научных результатов диссертаций на соискание ученой степени доктора наук.

Автор выступал с докладами по теме исследования на научных и научно-практических конференциях - международных: «Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах» (Челябинск, 2001, 2003, 2006, 2008), «Текст: восприятие, информация, интерпретация» (Москва, 2002), «Житниковские чтения» (Челябинск, 2002), «Интертекст в художественном и публицистическом дискурсе» (Магнитогорск, 2003), «Системное и асистемное в языке и речи» (Иркутск, 2007), «Лингвистические основы межкультурной коммуникации» (Нижний Новгород, 2007), «Интерпретация текста: лингвистический, литературоведческий и методический аспекты» (Чита, 2007), «Литература в диалоге культур» (Ростов-на-Дону, 2007), «Языки профессиональной коммуникации» (Челябинск, 2007), «Язык и культура» (Челябинск, 2007), «Литература в контексте современности» (Челябинск, 2007), «Международный конгресс по когнитивной лингвистике» (Тамбов, 2008), «Мировая литература в контексте культуры» (Пермь, 2008), «Ефремовские чтения: Концепция современного мировоззрения» (Санкт-Петербург, 2008), «Концептуальные проблемы литературы: художественная когнитивность» (Ростов-на-Дону, 2008, 2009), «Активные процессы в различных типах дискурсов» (Ярославль, 2009), «Язык, литература, ментальность: разнообразие культурных практик» (Курск, 2009); всероссийских: «Знаменские чтения: Филология в пространстве культуры» (Тобольск, 2007), «Художественный текст: варианты интерпретации» (Бийск, 2007); межвузовских: «Актуальные проблемы языкознания, педагогики и методики обучения иностранным языкам» (Челябинск, 2001, 2003), «Язык и межкультурная коммуникация» (Санкт-Петербург, 2006, 2007).

По материалам исследования опубликованы статьи в научных журналах и сборниках научных трудов: «Когнитивная парадигма: Фреймовая семантика и номинация» (Пятигорск, 2002), «Mentalitдt und mentales» (Landau, 2003), «Вопросы исследования и преподавания иностранных языков» (Омск, 2003), «Перевод и сопоставительная лингвистика» (Екатеринбург, 2006), «Языкознание и литературоведение в синхронии и диахронии» (Тамбов, 2006), «Res philologica» (Архангельск, 2007), «Lingua Mobilis» (Челябинск, 2007), «Альманах современной науки и образования» (Тамбов, 2007, 2009), «Семиозис и культура: философия и феноменология текста» (Сыктывкар, 2009), «Филологические науки. Вопросы теории и практики» (Тамбов, 2009).

Результаты работы обсуждались на расширенных заседаниях кафедры теории и практики английского языка и кафедры немецкого языка ГОУ ВПО «Челябинский государственный университет» (2006 - 2009 гг.), а также на семинарах Челябинского отделения Российской ассоциации лингвистов-когнитологов (2007 - 2009 гг.).

Структура и объем работы определены поставленной целью и задачами исследования. Настоящая диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы. В тексте 16 рисунков и 3 таблицы.

Во Введении определяется общее направление исследования, формулируются основные проблемы, цель и задачи, дается обоснование актуальности работы, ее научной новизны, теоретической значимости и практической ценности, излагаются основные положения, выносимые на защиту, описываются материал и методы исследования.

В первой главе «Теоретические основы семиотико-синергетического исследования постмодернистского художественного дискурса» выявляются теоретико-методологические принципы изучения постмодернистского письма, обосновывается необходимость семиотико-синергетического подхода в исследовании, излагаются базовые предпосылки понимания постмодернистского художественного дискурса как самоорганизующегося семиотического пространства. Проводится понятийный анализ категорий постмодернистского текста и постмодернистского дискурса и разграничение таких системообразующих категорий постмодернистского художественного дискурса, как интертекстуальность и интердискурсивность. Рассматриваются различные подходы к изучению феноменов интертекстуальности и интердискурсивности, подробно исследуются семиотико-синергетические механизмы реализации интертекстуальных и интердискурсивных отношений.

Во второй главе «Типология интертекстуальных отношений» анализируются семиотико-синергетические и функционально-стилистические особенности актуализации связей эндо- и экзотекстуального характера на синтагматическом и парадигматическом уровнях. Реконструируются фрактальные модели реализации гипертекстуальных, паратекстуальных, архитекстуальных и интекстуальных отношений.

В третьей главе «Типология интердискурсивных отношений» определяются семиотико-синергетические условия актуализации метадискурсивных и интермедиальных связей в пространстве семиосферы. В постмодернистском художественном дискурсе метаязыковой комментарий, отражающий процессы становления произведения, изучается на лингвистическом и математическом уровнях. Интермедиальные отношения, устанавливающие связь художественного дискурса с другими знаковыми системами семиосферы, рассматриваются на материале изобразительного и музыкального дискурсов.

В Заключении обобщаются основные результаты проведенного исследования, делаются выводы о реализации категорий интертекстуальности и интердискурсивности в постмодернистском художественном дискурсе. Прогнозируется перспектива дальнейшего изучения лингвосинергетических особенностей взаимодействия художественных произведений в пространстве семиосферы.

ГЛАВА 1. Теоретические основы семиотико-синергетического исследования постмодернистского художественного дискурса

Опираясь на основные положения когнитивно-дискурсивного подхода, считаем возможным трактовать дискурс в качестве «речемыслительного процесса, объективированного в некотором множестве текстов, обладающих общими для соответствующего типа текстов когнитивными стратегиями порождения и понимания, имеющими согласующуюся с этими стратегиями внутреннюю организацию и служащими для генерирования и передачи смысла, а также для декодирования других текстов» [Олизько, 2002, с. 15].

Если рассматривать дискурс как совокупность тематически соотнесенных текстов, функционирующих в пределах одной и той же коммуникативной сферы, и учитывать позицию участников общения, можно говорить о существовании статусно- и личностно-ориентированных дискурсов (В.И. Карасик). Последний проявляется в двух основных сферах общения - бытовой и бытийной. При этом «бытовое (обиходное) общение является генетически исходным типом дискурса, а бытийное общение выражается в виде художественного, философского, мифологического диалога» [Карасик, 2004, с. 239].

Литературно-художественный дискурс как разновидность бытийного общения представляет собой совокупность художественных произведений, выступающих результатом взаимодействия авторских интенций, сложного комплекса возможных реакций читателя и текста, выводящего произведение в пространство семиосферы. Реализация художественного дискурса в сложном идейно-тематическом единстве неопределенного множества литературных произведений, находящихся в тесном и динамическом взаимодействии в пределах соответствующего культурно-исторического контекста, дает основание говорить о существовании в рамках семиосферы различных видов литературно-художественного дискурса, одним из которых является постмодернистский художественный дискурс.

1.1 Постмодернистский художественный дискурс как самоорганизующееся семиотическое пространство

Постмодернизм как особое видение мира, сложившееся и оформившееся в качестве главенствующего течения в искусстве и культуре второй половины XX века, находит выражение в философии, критике, архитектуре, истории, литературе. Время возникновения постмодернизма как культурной формации определить достаточно трудно, и по этому поводу до сих пор происходят споры. Одни считают, что его истоки следует искать еще в XIX веке, другие называют постмодернизм «детищем» XX века.

Некоторые источники утверждают, что впервые термин «постмодернизм» появился на страницах журнала «Art in America» в 1971 году в статье Брайана О'Доуэрти «Что такое постмодернизм», другие связывают его появление с выходом в свет в 1976 году статьи И. Хассана «Post-modern literature». По наблюдениям М.А. Можейко, «прилагательное «постмодерный» впервые появилось в 1917 году в работе немецкого философа Р. Ранвица «Кризис европейской культуры». В 1934 данный термин был использован Ф. де Онизом для обозначения авангардистских поэтических опытов начала XX века, радикально отторгающих литературную традицию. С 1939 по 1947 в работах Тойнби было постулировано содержание понятия «постмодернизм» как обозначающего современную (начиная от Первой мировой войны) эпоху, радикально отличную от предшествующей эпохи модерна. В конце 1960-1970 гг. данное понятие использовалось для фиксации нотационных тенденций в таких сферах, как архитектура и искусство (прежде всего, вербальные его формы). Начиная с 1979 года (после работы Жана-Франсуа Лиотара «Постмодернистское состояние: доклад о знании») постмодернизм утверждается в статусе философской категории, фиксирующей ментальную специфику современной эпохи в целом» [Можейко, 2001, с. 601].

По мнению известного искусствоведа Н. Маньковской, постмодернизм возник в конце 50-60 годов XX века - это так называемый «модернистский постмодернизм», связанный с появлением новой фигуральности, особенно американской (поп-арт). На 70-е годы приходится расцвет «неоконсервативного постмодернизма». В это время возрастает интерес к наследию, культурным корням, традиционным ценностям, то есть пробуждается желание осмыслить все пространство культурно-исторического прошлого. В 80-90-е годы появляется «постмодернистский постмодернизм», утверждающий цитатность, гротескность, игровое начало и иронизм культуры [Маньковская, 2000, с. 89].

В настоящее время постмодернизм оформился в самостоятельную систему взглядов практически во всех областях духовной жизни человеческого общества, однако предложить конкретное определение данному направлению до сих пор достаточно непросто. Авторы вкладывают в понятие постмодернизма разный смысл и выделяют многочисленные признаки феномена. Сложности с определением постмодернизма происходят от того, что это не какой-то конкретный стиль или художественное течение, а скорее противоречивое состояние искусства и жизни в постсовременную эпоху. Основная идея заложена в самом слове «постмодерн», которое означает «то, что состоялось (не состоится, а уже состоялось!) после настоящего (то есть в будущем), но имело место уже в прошлом». Другими словами, это явление, которое принадлежит современности, идет из прошлого, а именуется послесовременным, но не будущим. Постмодернизм есть нечто виртуальное, симулякр - по определению Ж. Бодрийяра, «копия того, чего нет» [Цит. по: Галкин, 2001, с. 84]. Более полную дефиницию дает Н. Маньковская. Это «образ отсутствующей действительности, правдоподобное подобие, лишенное подлинника, поверхностный гиперреалистический объект, за которым не стоит какая-либо реальность. Это пустая форма, самореференциальный знак, артефакт, основанный лишь на собственной реальности» [Маньковская, 2000, с. 220].

Постмодернистский художественный дискурс, рассматриваемый с точки зрения семиотико-синергетического подхода, представляет собой знаковую систему, являющуюся результатом взаимодействия художественных текстов в пределах литературно-художественного дискурса и разнообразных дискурсов в пределах семиосферы.

1.1.1 Постмодернистский художественный дискурс в семиотическом пространстве «семиосферы»

Функционирование знаковых систем возможно лишь в рамках некоего семиотического континуума, заполненного разнотипными и находящимися на разном уровне организации семиотическими образованиями. По мнению Ю.М. Лотмана, «только внутри такого пространства оказывается возможной реализация коммуникативных процессов и выработка новой информации», то есть вне его «невозможно само существование семиозиса» [Лотман, 2000, с. 251]. Данное пространство, по аналогии с понятием биосферы, называют семиосферой.

Термин «биосфера» предложен в 1875 г. австрийским геологом Э. Зюссом. В начале XX в. В.И. Вернадский разработал учение о биосфере, согласно которому биосфера есть оболочка Земли, населенная живыми организмами и активно ими преобразуемая. Составляющей биосферы выступает ноосфера - «сфера разума, формирующаяся под воздействием человеческой деятельности, продуктом которой является техника в самом широком смысле, включающем искусство, науку и литературу как кристаллизацию деятельности разума» [Вернадский, 1977, с. 15]. Как отмечает Вяч. Вс. Иванов, исследования В.И. Вернадского по истории научного знания и труды по биогеохимии обнаруживают широкую семиотическую перспективу [Иванов, 1976]. Фактически В.И. Вернадский одним из первых в истории мировой науки осуществляет научное семиотическое исследование. Введенный им термин «эмпирическое обобщение» есть не что иное, как семиотическая трактовка природы, истолкование знаков биосферы (ноосферы) в рамках научной парадигмы знания.

Ю.М. Лотман не использует поздний термин В.И. Вернадского «ноосфера», под которым понимается определенный этап в развитии биосферы, этап, связанный с разумной деятельностью человека, и вводит понятие семиосферы. Необходимо отметить, что если ноосфера имеет материально-пространственное бытие, охватывая часть нашей планеты, то пространство семиосферы носит абстрактный характер. Однако это не означает, что понятие пространства употребляется здесь в метафорическом смысле. Это определенная сфера, обладающая теми признаками, которые приписываются замкнутому в себе пространству, внутри которого оказывается возможной реализация коммуникативных процессов и выработка новой информации. Семиосфера является «синхронным семиотическим пространством, заполняющим границы культуры, будучи одновременно и условием работы отдельных семиотических структур, и их порождением» [Лотман, 2000, с. 252].

Итак, Ю.М. Лотман отталкивается от естественнонаучной идеи В.И. Вернадского о биосфере и по аналогии с биосферно-ноосферными построениями строит свою теорию семиосферы. Среди источников идеи семиосферы можно также выделить концепцию Ф. де Соссюра, теорию текста как генератора новых смыслов, теорию информации в кибернетике (Н. Винер, К. Шеннон) и понимание диалога как основного механизма культуры М.М. Бахтина. В рамках семиотической культурологии Ю.М. Лотмана под семиосферой понимается совокупность всех знаковых систем, используемых человеком, включая как текст, язык, так и культуру в целом.

Обязательными законами построения семиосферы, по мнению Ю.М. Лотмана, являются бинарность и асимметрия. При этом бинарность выступает основой множественности, так как каждое новое семиотическое образование, в свою очередь, подвергается раздроблению на основе бинарности. Асимметрия выражается в «системе направленных токов внутренних переводов, которыми пронизана вся толща семиосферы», так как «в большинстве случаев разные языки семиосферы не имеют взаимнооднозначных смысловых соответствий» [Там же. С. 254].

Основным признаком семиосферы (подобно биосфере и ноосфере) является ее системность и связанная с ней систематичность. Эти свойства просматриваются как на уровне отдельного знака, так и на уровнях классификации знаков и кодов.

Вторым признаком семиосферы выступает целостность, допускающая внутри своего пространства разнообразие. Дело в том, что заполняющие это пространство разнотипные семиотические образования - не что иное, как отдельные семиотические «личности», замкнутые сами на себя самостоятельные единицы. Безусловно, это придает принципиальное внутреннее разнообразие организации данного пространства. Однако каждая замкнутая самостоятельная часть («личность») представляет собой одновременно часть целого и его «подобие», обнаруживая по отношению к целому свойство «изоморфизма». В качестве примера можно привести образ разбитого зеркала: лицо, целиком отражаясь в зеркале, отражается так же и в любом из его осколков, которые, таким образом, оказываются и частью, и подобием целого зеркала. Другими словами, в целостном семиотическом механизме отдельный текст, продолжая существовать как целое, замкнутое в своей структурной самостоятельности, становится частью, в определенных отношениях изоморфной всему текстовому миру. Несомненно, что подобный вертикальный изоморфизм, существующий между структурами, расположенными на разных иерархических уровнях, порождает количественное возрастание сообщений: «... сообщение, введенное в целостную семиотическую структуру, тиражируется на более низких уровнях. Система способна превращать текст в лавину текстов» [Там же. С. 251].

Вместе с этим все сами на себе замкнутые самостоятельные единицы взаимосвязаны друг с другом при помощи особого механизма. Для того чтобы система была способна вырабатывать принципиально «новые смыслы», а не только передавать информацию, механизм должен строиться следующим образом: «Участники должны быть не изоморфны друг другу, но порознь изоморфны третьему элементу более высокого уровня, в систему которого они входят» [Там же]. Так, по словам Ю.М. Лотмана, например, «словесный и иконический языки не изоморфны друг другу, но каждый из них изоморфен внесемиотическому миру реальности, отображением которого на некоторый язык они являются» [Там же]. Данный механизм обеспечивает процесс обмена сообщениями между разными системами, превращая его (процесс) в нетривиальную трансформацию.

Третьим признаком семиосферы является отграниченность, то есть «существование семиотической границы, которая на уровне отдельного текста принадлежит одновременно и внешнему, и внутреннему пространству» [Там же. С. 257]. Внешняя граница обеспечивает связь семиосферы с ноосферой и биосферой, внутренняя - связь между кодами и внутри каждого из кодов, что способствует возникновению новой информации. Семиосфера строится как «концентрическая система, в центре которой находятся наиболее очевидные и последовательные структуры, представляющие мир упорядоченным и наделенным высшим смыслом» [Там же. С. 259]. Ядерная структура («мифообразующий механизм») репрезентирует семиотическую систему с реальными структурами всех уровней. «Движение от центра к периферии повышает степень неопределенности и дезинтеграции, свойственные внешнему по отношению к семиосфере миру» [Там же], и подчеркивает значимость одного из главных понятий - границы. Единство семиотического пространства семиосферы достигается не только метаструктурными построениями, но и, в большей степени, единством отношения к границе, отделяющей внутреннее пространство семиосферы от внешнего. Граница семиосферы понимается Ю.М. Лотманом как «сумма билингвальных переводчиков-фильтров, обозначающих тип социальных ролей и обеспечивающих семиотизацию поступающего извне и превращение его в сообщение» [Там же. С. 263].

Четвертый признак семиосферы - это ее динамизм, который просматривается как на уровне постоянного исторически обусловленного расширения (внешнего), так и на уровне постоянного взаимопроникновения и расхождения или разведения кодов (внутреннего). Описывая семиосферу, Ю.М. Лотман отмечает, что «любая динамическая система погружена в пространство, в котором размещаются другие столь же динамические системы, а также обломки разрушившихся структур, своеобразные кометы этого пространства. В результате любая система живет не только по законам саморазвития, но также включена в разнообразные столкновения с другими культурными структурами» [Лотман, 1992, с. 104-105].

Пятым признаком семиосферы, который, как и предыдущие, объединяет ее с биосферой и ноосферой, является способность к порождению новых структур. Структурная неоднородность семиотического пространства образует резервы динамических процессов и является одним из механизмов выработки новой информации внутри сферы. В периферийных участках, менее жестко организованных и обладающих гибкими, «скользящими» конструкциями, динамические процессы встречают меньше сопротивления и, следовательно, развиваются быстрее. Создание метаструктурных описаний (грамматик) является фактором, резко увеличивающим жесткость структуры и замедляющим его развитие. Между тем, участки, не подвергшиеся описанию или описанные в категориях явно неадекватной им «чужой» грамматики, развиваются быстрее.

Как показывает материал, в семиосфере Ю.М. Лотмана мы обнаруживаем в качестве существенных признаков этого понятия «иконичность» («изоморфизм»), «пространственность» («замкнутость», «граница», «симметрия - асимметрия»), «бинарность» («множественность»), «мифологичность» («цикличность», «непрерывность»), а также возможность унифицировать разнообразие системы, описывая ее единым метаязыком.

Параллельно и независимо от Ю.М. Лотмана изучением семиосферы занимается датский исследователь Джаспер Хоффмайер. Он рассматривает семиосферу преимущественно в рамках популярного в современной зарубежной философии биосемиотического направления. Так же, как и Ю.М. Лотман, Дж. Хоффмайер опирается в своих рассуждениях о семиосфере на понятие биосферы. Однако если первый строит концепцию семиосферы в рамках гуманитарного знания, то второй - в рамках естественнонаучного знания. По Дж. Хоффмайеру, семиосфера есть сфера значения или смысла и коммуникации, или обмена информацией между живыми организмами [Hoffmeyer, 1997]. Как отмечает датский ученый, Ю.М. Лотман рассматривает семиосферу «в более ограниченном и исключительно культурном контексте» [Ibid.] в качестве уже сложившейся совокупности семиотических систем. Дж. Хоффмайер, так же, как и В.И. Вернадский, моделирует космологическую концепцию «развертывания семиосферы». В ней он выделяет два этапа: «большой взрыв» (big bang) и «решающий скачок» (crucial jump). Последний в его понимании - переход от «различия» (difference) к «отличию» (distinction) - и есть становление жизни на земле [Ibid. P. 934].

Идеи Дж. Хоффмайера развивает прибалтийский исследователь Калеви Кулль. В отличие от Ю.М. Лотмана и Дж. Хоффмайера, которые включают в семиосферу не обязательно соотносящиеся в данный момент времени знаковые единицы, К. Кулль к одной и той же семиосфере относит только «любые два сознания в момент обмена информацией» [Kull, 1998, р. 94]. Другими словами, К. Кулль рассматривает семиосферу в исключительно узком непосредственно коммуникативном смысле. Его анализ останавливается на элементарном уровне, где каждый отдельно взятый организм рассматривается как носитель закрытой семиосферы.

Позиция К. Кулля стоит гораздо ближе к точке зрения Ю.М. Лотмана. Однако кардинальное отличие авторских подходов К. Кулля и Ю.М. Лотмана заключается в том, что лотмановская семиосфера существует как данность, вне контекста «момента обмена информацией»: система, состоящая из отправителя, получателя и механизма кодирования/декодирования информации, не работает как семиотический механизм до тех пор, пока она не будет включена в семиосферу. К. Кулль допускает единовременное существование нескольких (возможно, и множества) семиосфер в том случае, «если не существует семиотического процесса, который объединяет их в одну семиосферу» [Ibid. P. 100]. Если обмен информацией происходит между семиосферами, то они формируют новую семиосферу.

В целом, рассмотрение пространства семиосферы в качестве многоуровневого пересечения различных знаковых систем, находящихся в подвижном состоянии (как отмечает Ю.М. Лотман, текст перестает быть «пассивным носителем значения» и становится «динамическим, внутренне противоречивым явлением» [Лотман, 2000, с. 253]), позволяет трактовать художественный постмодернистский дискурс как составляющий компонент семиосферы с точки зрения синергетики - науки о сложных динамических системах, законах их роста, развития и самоорганизации.

1.1.2 Синергетическая трактовка постмодернизма

В рамках постмодернизма как особого типа философствования под влиянием теоретиков структурализма и постструктурализма (Р. Барт, Ж. Лакан, М. Фуко, Ж. Деррида и другие) сознание человека отождествляется с письменным текстом, в результате чего все рассматривается как текст: литература, общество, история, сам человек, что приводит к восприятию человеческой культуры в качестве единого «интертекста», выступающего предтекстом любого вновь появляющегося текста [Ильин, 2001]. Как отмечает Ж. Деррида, «постмодернистский текст ... имеет форму структуры толкований. Каждое предложение, которое уже само по себе имеет толковательную природу, поддается толкованию в другом предложении, - реально имеет место не интерпретационная деятельность субъекта, но моменты самотолкования мысли» [Цит. по: Можейко, Лепин, 2001, с. 234]. Другими словами, мир как система «письменных» знаков предстает в качестве некой последовательности комментариев к самому себе как к тексту с бесконечными отсылками к «следам» предыдущих текстов, которые отсылают к более ранним текстам, и так до бесконечности. По мнению М. Эпштейна, «мир мыслится в качестве бесконечной перекодировки и игры знаков. Текст, в свою очередь, понимается «интертекстуально» как игра сознательных и бессознательных заимствований, цитат и клише. Личность, оригинальность, авторство рассматриваются как иллюзии сознания или условные конструкции, за которыми действуют механизмы знаковых систем, языка, бессознательного» [Эпштейн, 2000, с. 5].

В постмодернизме искусство становится жизнью, а жизнь искусством - исчезает грань, отделяющая художественный вымысел от реальности. Текст не отображает, а создает некую новую реальность. На первый план выдвигается не сама действительность как таковая, а язык, опосредующий взаимоотношения автора с реальностью. При этом постмодернистское сознание упраздняет хронологическую последовательность. Многомерные динамические наслоения событий отражаются друг в друге, прошлое реализуется в настоящем, а настоящее дает ключ для того, чтобы войти в прошлое. Всякое событие, находясь на пересечении множества различных систем, в каждой из которых оно может быть по-своему истолковано, приобретает значимость в момент не столько своего появления, сколько - повтора. Благодаря подобной концепции времени категории оригинала и копии теряют свое значение. В результате мы имеем дело с огромной «библиотекой» текстов, которые можно интерпретировать, комбинировать и редактировать.

В качестве определяющего критерия отнесения того или иного произведения к разряду постмодернистских может служить отношение автора к своему тексту и к художественному творчеству вообще. Художнику-постмодернисту свойственен некоторый цинизм по отношению к своей персоне - он не питает иллюзий по поводу особого призвания творца, эксклюзивности своих идей и степени их влияния на окружающий мир. Выстраивая свое произведение, автор играет, примеряет на себя то одну, то другую маску. Размытость авторского начала выражается в том, что создатель произведения пользуется некими готовыми культурными блоками, культурными ассоциациями, чтобы выстроить что-то свое. Автор-постмодернист словно «заключает в рамку» фрагмент действительности и создает текст, восприятие которого рассчитано на то, чтобы читатель не ограничивался уровнем автора, а попытался иронически переосмыслить текст, то растворяясь в нем, то отстраняясь. Осознание отсутствия конечной истины и, соответственно, единого смысла художественного произведения приводит к волюнтаризму в отношении к культурным традициям, цитатности и ироничности, к приоритету игрового начала в постмодернистском тексте.

Конструирование нового авторского произведения при помощи свободно извлекаемых из «культурного слоя» и компонуемых в произвольном порядке фрагментов возможно лишь в рамках условного пространства игры. Постмодернизм - это некая территория тотальной игры, в которой читатель, текст, контекст и сам автор занимают в идеале равноправные позиции. Автор не диктует и не может диктовать все те смыслы, которые порождает текст, а читатель заранее готовится почерпнуть из текста гораздо больше, чем хотел сказать автор. Текст рассматривается как бесконечный поток смыслов и ассоциаций, не все из которых были заложены автором.

Изучением процессов самоорганизации открытых и подвижных структур самой различной природы занимается синергетика. Выступая в качестве методологии исследования таких сложных современных феноменов, как постмодернизм, синергетика предлагает целый спектр интеллектуальных рекомендаций: «Главными посылками синергетического видения мира выступают следующие тезисы: а) практически недостижимо жесткое обусловливание тенденций эволюции сложноорганизованных систем; б) созидающий потенциал хаоса самодостаточен для констатирования новых организационных форм (любые микрофлуктуации способны порождать макроструктуры); в) любой сложной системе атрибутивно присуща альтернативность сценариев развития; г) целое и сумма его частей - качественно различные структуры; д) неустойчивость трактуется как одно из условий и предпосылок стабильного и динамического развития - лишь такого рода системы способны к самоорганизации; е) мир может пониматься как иерархия сред с разной линейностью» [Суворов, 2005, с. 84].