Языковой вкус интернет-эпохи в России

В реальной современной сфере функционирования русского языка постоянно увеличивается роль спонтанного общения и ослабляются рамки общения официально-публичного. При этом достаточно обособленные в прошлом формы реализации языка - устная и письменная - сближаются, активизируя свое естественное взаимодействие. Интернет придает этому процессу еще большее ускорение, так как его коммуникативно-демократическая направленность провоцирует воспроизводить даже заранее подготовленные тексты с эффектом спонтанности, неподготовленности и «устности». Так в Интернете реализуется антиномия устной и письменной форм языка. Интернет усугубляет такую речевую ситуацию, когда «зависимость функционирования языковых средств от формы речи снижается, но возрастает их привязанность к теме, сфере, ситуации общения» (Костомаров, 1976).

Таким образом, Интернет обостряет и фокусирует уже наметившиеся тенденции смешения элементов устной речи, которая воспринимает элементы книжности, и письменной, широко использующей принципы разговорности. Начинает разрушаться само соотношение книжности с основой на письменной речи и разговорности, базирующейся на принципах речи устной. Границы форм речи становятся размытыми, в результате функционирования в Интернете появляется особый тип речи, суть которого точнее всего определяется как «письменно-устная» речь.

Активизируя антиномии как внутренние стимулы развития русского языка, Интернет актуализирует наиболее яркие процессы, идущие в современном русском языке - усиление личностного начала, стилистический динамизм и стилистическую контрастность, а также диалогичность общения.

ГЛАВА 3. СИСТЕМНО-ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ РУССКОГО ЯЗЫКА В ИНТЕРНЕТЕ

3.1 Фонетико-графические новации в языке Рунета

За свою тысячелетнюю историю (одной из первых книг, созданных на кириллице и дошедших до нас, считается «Остромирово евангелие» 1056 года) кириллический алфавит дважды подвергался частичному реформированию: в начале XVIII века по указанию Петра I и после Октябрьской революции 1917 года. Как это часто бывает на переломных этапах истории, стремление изменить все коснулось и языка. Однако и в первом, и во втором случаях идея перевода русского языка на латиницу не была претворена в жизнь. Сегодня впервые после 1920-х годов, с тех пор как в Советской России всерьез обсуждался вопрос о переводе русского языка на латинский алфавит, русская азбука в России потеснена латиницей. Особенно заметно это в пересекающихся виртуальных пространствах - рекламном бизнесе, индустрии компьютерных игр и Интернете.

Кириллица как одна из древнейших славянских азбук, созданная для славян на основе греческого письма славянским просветителем Кириллом (Константином), до сих пор остается наиболее приспособленной именно к русскому языку. Будучи великим культурно-историческим памятником, на основе которого создано огромное культурное наследие, кириллическое письмо и сегодня прекрасно выполняет свою языковую функцию - обеспечивать адекватную коммуникацию для всех русскоговорящих. Звучание языка, его фонетический и графический образ, его поэтика, образность - все это связано с кириллической письменностью. Достаточно сказать, что вытеснение одной только буквы «ё» уже привело к таким нормативным и коммуникативным языковым осложнениям, что сегодня мы наблюдаем процесс справедливого и постепенного возвращения этой буквы в печатную литературу. Существует и экономический аспект: переход на латиницу потребует перепечатывания огромного количества самой разнообразной литературы в широком смысле этого слова.

Говоря о латинизации русского языка, мы, прежде всего, подразумеваем американизацию и американский вариант английского языка. Стремительное развитие новых компьютерных и информационных технологий, массовое освоение изначально англоязычного Интернета, естественно, привнесло в нашу жизнь новые понятия, а в язык - английские слова, их обозначающие. Латинский алфавит потребовался там, где необходимо вести диалог с машиной. Однако подавляющее большинство терминов имеет интернациональный характер и постепенно калькируется в русский язык. Программное обеспечение также в оригинале является англоязычным. Общие статусные установки, а также критерии конкурентоспособности на рынке востребованности требовали от претендентов хороших знаний именно английского языка, обслуживающего деловое и техническое общение. Соответственно, прежде всего, латинизация затронула так называемый технический подъязык, сферу узкой технической терминологии и не коснулась широких слоев населения.

Массовое внедрение в повседневную жизнь персональных компьютеров и освоение интернет-пространства как еще одной, новой, сферы существования человечества в целом и российского общества в частности, сопровождаются широким вхождением англоязычных заимствований в русскую лексику (Internet, Web, e-mail и так далее). Но русский язык быстро их перерабатывает и не только русифицирует (например, Веб, Интернет - слова, которые могут употребляться и самостоятельно как синонимы, и в качестве части сложного слова через дефис), но и полностью - и морфологически, и синтаксически - усваивает их и кодифицирует.

Как говорилось выше, различные интерактивные способы неформального общения, подаренные нам Интернетом, способствовали возникновению так называемой письменной разновидности разговорной речи. Стремление как можно быстрее и убедительнее ответить на встречную реплику породило еще одно любопытное явление, в котором принимает участие латиница. Это формирование аббревиатур по первым буквам устоявшихся среди веб-коммуникантов речевых выражений. Их не так много, они хорошо известны тем, кто постоянно заходит в Интернет (например, общеупотребляемая аббревиатура IMHO - In My Hamble Opinion), и относятся к компьютерно-сетевому сленгу, что тоже серьезного вреда русскому языку нанести не может.

Наиболее существенное вторжение латиницы испытывает русскоязычная графика в части ее интернет-реализации. Это транслитерированные электронные письма, в которых русский текст, предназначенный для наших коллег за рубежом, мы вынуждены писать латинским шрифтом из-за несовершенства компьютерных кодировок. Каждый, кто хоть раз транслитерировал русские слова с помощью латинских букв, знает, насколько это неудобно. Ведь в русском языке достаточно звуков, их оттенков и звукосочетаний, передать которые с помощью латиницы невозможно (например, звуки Ы, Ч', Ц, Ш' и др.). Коверкается графический образ русского слова, а вместе с ним - и фонетический, так как графическая система латиницы не приспособлена к фонетической системе русского языка. Транслитерация в любом случае является лишь суррогатом подлинного звучания слова. (Как, например, в школе, заучивая английские, немецкие, французские слова, мы транслитерировали их с помощью кириллицы, в попытке облегчить себе тяжкий путь освоения иностранного языка!) То же самое происходит сегодня с арабской, китайской письменностью, однако страны, использующие эти системы письма для своего языка, пошли по пути работы над совершенствованием технологии кодировок, даже не рассматривая всерьез возможность латинизации. Тот же путь должна пройти и Россия, которая уже сегодня начала формирование структуры доменных имен на русском языке.

Трудные (а порой абсурдные) условия современной жизни заставляют нас с иронией относиться ко всему происходящему в элементарных целях душевного самосохранения. В речи такая ироничность проявляется через элементы языковой игры, которая все активнее проникает во все сферы общественной и личной жизни (Костомаров, Бурвикова, 2001). Взрывчатое сочетание смеховой стихии, разбюрократизации языка (особенно в речевой интернет-коммуникации) и стремления показать свое прекрасное владение английским породило новую языковую моду - умение каламбурить, включая в слова латинские буквы и слоги (например, «кRUтая игра») или обыгрывая омографичность (www.deneg.net; www.arendatorov.net). Этим приемом широко пользуются авторы рекламных текстов. Но можно ли всерьез считать наступательным оружием латиницы выражение «тройное дабл ю»? (Так называет один из журналистов инициальную часть адреса веб-страницы).

Случаи участившегося использования латиницы в русском языке можно упорядочить следующим образом: технический (так называемый компьютерный) язык и язык массового пользователя; латинское написание (обоснованное и не обоснованное) заимствований, раньше или позже переходящих на кириллицу, и слова-каламбуры, часть которых пишется созвучными латинскими звукосочетаниями, вынужденная транслитерация и лингвистические интернет-игры по составлению русских слов и предложений из латинских букв.

В Интернете реализуется сегодня несколько вариантов сосуществования латиницы и кириллицы: включение фрагмента на латинице в русское слово; полная латинская транслитерация русского слова; написание русских букв вместо латинских, расположенных на тех же клавишах (так, З.Ы. означает P.S.); создание слов из фрагментов кириллицы и латиницы (выDOOMывать вместо «выдумывать», заLOOPаться вместо просторечного «залупаться»); симуляция кириллицы с использованием букв латинского алфавита и создание текстов на этом симулянте; наконец, создание русских слов по принципу калькирования, замена метафорического ключа или воспроизведение отдаленной фонетической ассоциации (мелкомягкие, мелкомякоть = microsoft; шаровары = shareware; девица = device; зашарить ресурсы = to share). Так пользователи Интернета реализуют свою склонность к эффектам ассоциативно-фонетического подавления англо-американских экзотизмов (пеньтюх).

На поле виртуального пространства, особенно в части рекламных текстов, комментариев к компьютерным играм, каталогов музыкальных записей на МР3 и др. латиница фигурирует в качестве игрового или служебного элемента. Прежде всего, ее экспансия происходит в связи с распространением частичной (литературные игры) или полной транслитерации (прописи целого слова или его части латинскими буквами). Многие названия фирм, наименования программных продуктов или технической аппаратуры сохраняют при переходе в русский язык свое латинское написание. Также наблюдается смешение русских и нерусских слов в качестве так называемых слов-прослоек («Шимомура must die!», http://www.deneg.net, «вся информация на web»), хотя в приведенных примерах в первых двух случаях имеет место языковая игра, а во втором - неправомерное употребление английского слова, тогда как в русском языке уже вполне устоялось слово «веб» - синоним слова Интернет. Конечно, в Интернете имеются примеры и обратной кальки на русский язык (dizain или trafik), однако такие случаи носят частный характер и их влияние на русский язык незначительно.

Нарочитая и функционально обусловленная неграмотность сетевых текстов, рождённых в спонтанном «живом» общении также имеет свое объяснение. В основном речь идет о специфической «неправильности» устной речи, имитируя которую, участники общения намеренно искажают «произношение» (а реально - написание) слов, их синтаксический порядок в высказывании, приближая их тем самым к устоявшейся традиции устной разговорной практики. В письменной форме при невозможности применить все особенности живой разговорной устной речи появляются новые варианты на разных уровнях языковой системы: фразы строятся нарочито беспорядочно; знаки препинания пропускаются (в том числе, в сильной позиции конца фразы); прописные буквы заменяются на строчные (в том числе, в сильной позиции начала имени собственного); некоторые слова орфографически приближаются к транскрипции («птушта», «пчу», «канешна», «ваще», «лана»; «Не наю че делать (12:33) Народ, возникла проблемка. Писать Ля Фоли и Же Пэр, як у французов или тока Судьбу, як у русских?).

При письменной фиксации звучания разговорных вариантов того или иного слова происходит выпадение фонетических нюансов, для которых в письменности невозможно подобрать абсолютно адекватное обозначение, поэтому письменная фиксация не всегда может соответствовать устному произношению. С одной стороны, такая цель и не ставится, так как веб-коммуникация стремится к сокращению речевых средств, но с другой стороны, на письме подобные усечения выглядят ущербными и менее понятны, чем в звучащей речи («мона»=можно, «нуна»=нужно). Такой процесс фонетико-графического опрощения слов, фиксирующегося письменно, можно назвать вульгаризацией зрительного образа русского слова («всю жизнь мечтала побывать в мужской шкуре, мона?»; «эт-хрошо»; «а ниччё, мило», «ну, чё?»; «лана усем пока»; «я тебя щас кикну»), причем зачастую процесс написания разговорного, вульгарного варианта отнюдь не упрощается по сравнению с формой литературной.

Некоторые из новейших аббревиатурных сетевых образований проникают и в собственно устную речь (конечно, при условии их произносимости). Так уже происходит со словами «имхо» (imho=in my humble opinion -- традиционная формула вежливости) и «асан» (asap=as soon as possible), которые из технических спецификаций и пародий на них, возникших в максимально «текстовой» среде Usenet) попадают в разговорные среды и фактически становятся общеупотребительными (см. Приложение №3).

Письменная форма разговорных речевых конструкций энергично актуализировалась именно в Интернете. Новые условия функционирования потребовали от языка активности в создании неологизмов (в широком смысле слова, на разных уровнях) и дальнейшего их проникновения как в письменные, так и в устные речевые жанры, что способствовало их общей диффузности. В связи с многогранностью и богатством русского языка многие «неологизмы» без затруднений воспринимаются языковой системой, так как не выглядят абсолютно чужеродным явлением, хотя и появляются очень специфическим путем. Например, все чаще намеренно и контекстно используемая частица «fuf» появилась в языке Интернета в результате попытки воспроизвести в интернет-разговоре модальную частицу «ага» при непереключенном словарном регистре с латиницы на кириллицу. Однако близость «fuf» к русской частице «фу» придала этому новому интернет-междометию новый оттеночный нюанс модальной краски, обогатив тем самым выразительную русскоязычную палитру еще одной модальной частицей. То же самое происходит и с еще одним сокращением в языке Рунета - новым междометием «лол» (от английской сетевой аббревиатуры «Laughing Out Loud» - И тут я зашёлся раскатами смеха!!!): «По мне хоть «кол», всё - лол!» - из беседы московских школьников.

В качестве заменителя динамических голосовых оттенков в интернет-общении используются заглавные буквы, которые вне заголовка передают повышение голоса, значимые части текста выделяются также с помощью знака *:

Привет)* ну сам подумай - можно ли сказать о тебе лучше, чем Котъка?*))))) конечно нет=- только одно - "ОПЯТЬ ЛАВРЕНКО?*!'!!!!!" - вот такой вопль ужаса)* хотя скучаем без тебя)* а страничка очень стильная)* целую)*

Скудость аудиовыразительности коммуникативных высказываний провоцирует поиск компенсационных замен. Так, написание слов заглавными буквами традиционно приравнивается к крику (ВООБЩЕТО Я ВСЕХ ЛЮБЛЮ! ДАЖЕ ЕСЛИ ЧЕЛОВЕК И ПЛОХОЙ Я ЕГО ТОЖЕ ЛЮБЛЮ! Я ЕГО ПОНИМАЮ! МНЕ НРАВИТСЯ МАЙК ШИНОДА!). Интересно, что более мягкое интонационное усиление традиционно обозначается двумя знаками подчеркивания вокруг выделяемого слова, что является имитацией не устной речи, а курсива речи письменной.

Графика в языке Интернета более разнообразна, чем в традиционном формате. В графическую веб-структуру языковых конструкций включаются буквы не только кириллицы, но также и латиницы, а кроме того - графические знаки акцентного и интонационного выделения (имитация шепота или крика, интонационное использование эмотиконов) и маркеры навигации (подчеркивание гиперссылки, «www», «@»).

В Интернете наблюдается возвращение элементов одного из видов предметного письма - пиктографии. Пиктограмма передает не звуковую сторону сообщения, а его содержание и может отражать и слово, и предложение, и текст. Принципы пиктограмм или иконок, как их принято называть среди пользователей компьютеров Интернета, широко используются, прежде всего, в программном обеспечении для того, чтобы облегчить их освоение, упростить интерфейс и обеспечить наибольшую результативность в работе (см. Microsoft Word).

Для сокращения затраты времени на письменное воспроизведение своего высказывания в процессе веб-общения участники коммуникативного акта разработали систему эмотиконов и графических изображений, которые также могут быть отнесены к пиктограммам (см. Приложение №8). Таким образом, компьютерно-сетевая письменность в основном являясь, конечно фонографической, сочетает фонографию с пиктографией.

3.2 Морфология и словообразовательные процессы в Рунете

Среди продуктивных новообразований интернет-эпохи нельзя не отметить всевозможные комбинации самых разнообразных словообразовательных элементов - от приставок до цельнооформленных слов, которые объединяются в сложные и составные наименования (например, веб-коммуникация).

Словообразовательные процессы прежде всего активно обеспечиваются аффиксацией, которая характеризуется ограниченностью числа использующихся новых аффиксов, занимающих промежуточное положение между собственно аффиксами и усеченными основами.

Освоение многих компьютерно-сетевых терминов реализуется в практической транскрипции (гейт, хард, глюк, апгрейд, сисоп, линк, чат, юзер, апплет, геймер, лог, офлайн и т.п.). Часто данный способ сопровождается процессом редуцирования (комп, плз, путер, софт). Нередко транскрибирование реализуется с ненамеренными или, что тоже случается, нарочитыми ошибками (мессаг, рулез) или усечениями (проги, субж/сабж, конфа, борда). В некоторых случаях транскрибированный и калькированный варианты терминов конкурируют за место в русском языке: пока что «ЧаВо» с его ироническим подтекстом можно встретить чаще, чем FAQs, а «наезд» - не реже, чем «флейм». В то же время слово «смайлики», безусловно, оказалось более соответствующим новому понятию, чем «рожицы». Не говоря уже о знаке @, который «превратился» в «собаку» или «собачку», что в общем и целом соответствует общемировой тенденции: в разных языках он получил либо гастрономические, либо зооморфные наименования, среди последних - улитка, червяк, мышонок, обезьяний или свиной хвост или хобот слона.

Ряд терминов постепенно утратил признаки, свойственные варваризмам, и вполне освоился в слое нейтральной лексики русского языка - иногда в силу отсутствия хорошего русского эквивалента (онлайн, Интернет, принтер, хакер), а иной раз в качестве слова, точно определяющего компьютерно-сетевую принадлежность (постмастер, коннект, логин, контент). Целые словообразовательные гнезда образованы от слов Интернет, портал, пиар, контент, чат, домен, виртуальный, мониторинг и др. Весьма активны в качестве исходных элементов словообразовательных гнезд синонимы самого понятия Интернет, как заимствованные: веб, онлайн и сеть. Все они дают пространные ряды производных: интернет-технология, интернет-кафе, интернетчик, веб-дизайн, веб-узел, веб-сайт, веб-коммуникация, вебовский; сетянин, сетеголовый, сетеголик, онлайновский и т.п. Заимствованное английское обозначение электронной почты - э-мейл (сокращенно мейл) устойчиво функционирует в речи как мыло, причем похожие уподобления происходят и в испанском (e-mail - Эмилио), и в польском (e-mail - эмаль) языках.

Процесс освоения новых слов компьютерно-сетевой тематики постепенно стабилизировался. Свидетельством того, что слова прочно вошли в русский обиход, является их метафоризация и способность подчиняться русской грамматике. Такой путь прошла уже достаточно многочисленная группа слов и словосочетаний компьютерно-сетевых заимствований. В их освоении наступил этап словообразовательной адаптации: многие заимствования уже стали производящими основами для русских слов.

Весьма результативно идут в Интернете процессы словообразовательной суффиксации и префиксации от англоязычных основ слов (клик, пинговать, аржить и др.). Распространены русифицированные варианты аббревиатур: писюк, писишка, бибиэска, сидюк. Компьютерно-сетевыми кальками и полукальками представляются жаргонизмы «мать», «мамка», «форточки». Несмотря на сравнительно короткий срок существования, значительный объем материала позволяет говорить о наметившихся типичных и наиболее продуктивных словообразовательных моделях. Как правило, в основе каждого словообразовательного гнезда лежит заимствование или калькирование англоязычной корневой морфемы. Заимствуются не только морфемы, но и аббревиатуры, которые затем занимают место корневых морфем. Далее процесс словообразования идет в соответствии с правилами русской словообразовательной системы. В ряде случаев заметно стремление к выбору словообразовательных приемов, более типичных для просторечия. В результате появляются, например, глаголы ультрамгновенного действия кликнуть, хакнуть, апгрейднуться, а также другие слова: банить, флудить, коннектиться, офлайновый и т.п.

Интересны случаи, когда заимствованный элемент - корневая морфема или аббревиатура - сохраняется в латинской графической форме: chatланин, FTP-сервер, MIDI-контроллер, GIF-анимация.

Суффиксы, продуктивные в общелитературном языке при образовании слов-наименований лиц, машин и устройств по виду выполняемой ими деятельности, используются для образования наименований программных продуктов. Активны, в частности, заимствования с суффиксом -ер: браузер, мейлер, спеммер, хакер, геймер, ламер, юзер. Аналогично используются суффиксы -щик/-чик. Получающиеся в результате слова перекодировщик, интернетчик, отладчик, загрузчик и т.п. также означают как лиц, так и программы для выполнения соответствующих действий.

При образовании существительных наиболее продуктивен суффиксальный способ (суф. -ик (сетевик), -чик (интернетчик), -щик: виртуальщик, сетературщик), -изм (интернетизм), -ость (виртуальность), -изаций- (интернетизация, баннеризация), -к(а) в сочетании с интерф. -л- и -ев, характерный для разговорной речи: бродилка (пренебр. «броузер»), болталка (шутл. «форум»).

Для прилагательных характерны суффиксы -н- (портальный, доменный),-ов- (онлайновый, софтовый), -ск- в сочетании с интерфиксом -ов- (хайтековский, рунетовский), а также сочетание суф. -н- с интерфиксом -ш-, отражающим сниженние стилистической окраски (айпишный (IP), айтишный(IT).

У глаголов часто используется суффикс -изирова- (интернетизировать), либо одновременное присоединение префикса и суффикса (покилобайтно, опорталить).

Встречается и усечение. В отдельных случаях - когда усечение проходит по морфемному шву - может идти речь о регрессивной деривации. Однако морфемный шов - не обязательное место усечения. Так, вместо «скопируй программу» советуют: «скачай прогу».

Наблюдается также комбинация различных способов словообразования, например, сложение заимствованного слова с созданным на базе исконной корневой морфемы универбатом: чат-болталка.

Среди других явлений лексико-семантического уровня можно отметить активное использование аббревиатур и акронимов. Они являются неотъемлемым атрибутом диалогов в реальном времени (в чатах и дискуссионных группах). Перечни этих аббревиатур многократно воспроизводились в различных сетевых и бумажных словарях и списках сетевого сленга. Например: BBL - be back later (вернусь позже), BRB - be right back (скоро вернусь), LOL - laughing out loud (громко хохочу), ROTF - rolling on the floor (катаюсь по полу), ROTFL - rolling on the floor laughing (катаюсь по полу хохоча), AFK - away from keyboard (отошел/отошла от клавиатуры), b4 - before (прежде), CUl8tr - see you later (увидимся позже), rehi - hello again (привет еще раз) [Raymond 1996]. Тем не менее, на сегодняшний день в Рунете наблюдается тенденция снижения использования англоязычных аббревиатур или переход на их русскоязычное калькирование, как в случае с «лол».

Русские аббревиатуры в чатах носят окказиональный характер. В рассмотренных, а также и других примерах узуализация, т.е. употребление значительным числом «чатлан» одних и тех же собственно русских аббревиатур не наблюдается. Разнообразные компьютерно-сетевые аббревиатурные единицы могут быть как значимыми словами, наполняемыми произвольным содержанием (например, САТУРН = слышишь, а тебя уже разлюбить невозможно; БЕРЛИН = буду ее ревновать, любить и ненавидеть и мн. др.), так и семантически нулевыми буквосочетаниями (ЖНССС = жизнь научит смеяться сквозь слезы; КТЯБНН = как ты я больше не найду; ГУТОЛИСТ = губы устали твердить о любви и сильной тоске). Аббревиация выполняет в языке компрессивную функцию, которая принципиально актуальна для Интернета, да и вообще активна в современном языке. В то же время в процессе формирования русскоязычных аббревиатур и сокращений, используемых в языке Интернета нельзя не отметить ироничного намека на языковую игру.

Среди разновидностей способа образования новых слов с помощью сложения наиболее популярно сложение целых слов (русское + заимствованное): интернет-цензура, чат-версия, медиа-художник. Наблюдаются варианты гаплологии: нетикет, веблог.

По-новому воспринимается производная основа кибер-, означающая принадлежность к компьютерной сети: киберкультура, киберденьги. Также активен префиксоид e- (электронный), однако в наиболее распространенном заимствовании е-мейл этот префиксоид уже не воспринимается таковым, а рассматривается как единое слово. Встречаются номинации, образованные способом сложения с суффиксацией: баннерорисователь, сетеголовый.

Способ аббревиации также весьма активен в сетевом словообразовании. Это слоговые аббревиатуры ДетСеть, РуЛиНет (от Русский Литературный Интернет); слоговые телескопические образования: сетература, (от сетевая литература).

В языке массовой киберкоммуникации проявляется и так называемая «сверхгенерализация», характерная также и для английского (Raymond 1996) и немецкого (Haase 1997: 70) языков. Во-первых, сюда относится активное употребление компьютерной терминологии применительно к областям, не имеющим отношения к компьютеру. Во-вторых - создание отвлеченных и собирательных существительных, прежде всего, на базе типичных для сети неологизмов. В-третьих - активное создание глаголов на базе предметных имен. В-четвертых - создание предметных имен на базе глаголов. Все эти явления широко присутствуют в языке компьютерно-сетевой коммуникации (хакер - хакерство - хакнуть; мейл - мейлить, крэкер - крэкнуть).

В отношении слов контент, ресурс, администратор и др. в сети произошла специализация производного лексико-семантического варианта. Многие слова получили еще один лексико-семантический вариант: падать - ломаться, преставать работать (Если падает Китай, то падает половина Узнета), повисать - задерживать или прекращать исполнение программ из-за технических неполадок (Программа зависла).

В целом язык виртуального пространства Рунета восприимчив к новым, нестандартным и девиантным (отклоняющимся) лексико-семантическим явлениям, если они отличаются достаточной выразительностью или более точным смысловым характером. Этим объясняется и активное обращение в участников вербальной веб-коммуникации к приемам языковой игры.

Через язык в общую картину мира постепенно вводятся понятия виртуальной реальности. Усечения и сложные слова, одна из основ которых - концепт с ярким конвенциональным значением, а другая - основы, описывающие принадлежность к компьютерно-сетевому миру (info-, net-, e-, cyber-, web-), свидетельствуют об активных словообразовательных процессах с участием новых компьютерно-сетевых заимствований. Сначала появлялись выражения, затем - сложные слова, а затем - усечения. (Информационное общество, общественные и прочие ценности, новая экономика).

Из прочих явлений морфологического плана можно отметить частое использование форм императива первого лица единственного числа на том месте, где ожидается вежливая форма императива первого лица множественного числа - хотя и последняя не исключается. Это явление свойственно языку современной рекламы. И в Интернете оно наблюдается в основном в рекламных баннерах и других материалах, имеющих характер явной или скрытой рекламы: Жми сюда! Зайди на «Кулички»!

В современном словопроизводстве, обслуживающем компьютерно-сетевую сферу, обнаруживается высокая доля оценочных и экспрессивных моделей. Фонд экспрессивных средств языка активно пополняется под влиянием разговорной, просторечной и жаргонной веб-сферы словоупотребления. В этом смысле характерно образование наименований лиц, явлений современной действительности, несущих в себе отрицательное оценочное значение (например, «писюк», в смысле PC, персональный компьютер).

3.3 Компьютерно-сетевая лексика и ее освоение

В силу целого ряда факторов, как объективных, так и субъективных, русский язык оказался особенно восприимчив к мировому словарному запасу и в течение многих веков очень активно осваивал иноязычные обозначения тех реалий, которые осваивались российской культурой. Заимствования из английского языка начали проникать в русский язык, начиная с XVI века. В эпоху Петра I это были термины кораблестроения (например, флагман). С XIX века начинается активное проникновение в русский язык слов из технической, спортивной, общественно-политической, сельскохозяйственной терминологии, а также из бытовой жизни (например, митинг, экспресс, сквер).

80-е годы века стали временем, когда на российский рынок хлынула компьютерная техника, а потом началось и российское освоение Интернета. Эти процессы принесли в русский язык огромное количество англоязычных компьютерно-сетевых терминов (например, монитор, интернет и др.). Однако постепенно большая часть этих терминов начала проникать в общеупотребительную лексику в связи с тем, что компьютеры из профессиональной техники превратились в бытовую, и день ото дня увеличивается число ее потребителей. Таким образом, данная группа слов разделилась на собственно терминологическую лексику сугубо ограниченного круга употребления (дефрагментация, отформатировать и др.) и компьютерно-сетевые заимствования, которые осваиваются широким кругом лиц и входят в активный запас русского языка (сервер, сайт, виртуальный и др.).

Особенно энергично этот процесс заявил о себе в связи с развитием Рунета и его превращением в средство массовой информации и коммуникации, в результате чего началось массовое освоение понятий, связанных с использованием Интернета. Современная интенсивность освоения заимствований связана с потребностями в корне изменившейся жизни и с так называемой американоманией. Иностранное слово стало не только необходимым, но и привлекательным, престижным. Однако компьютерно-сетевой сленг в Рунете активно борется с американизацией путем смехового переосмысления иноязычной терминологии, поддерживая ее народную этимологизацию, хотя бы и в рамках языковой игры.

Среди общего перечня причин, по которым в язык заимствуются иноязычные слова, для компьютерно-сетевой лексики, в первую очередь, актуальны потребность в наименовании новых явлений и понятий, необходимость в разграничении понятий и специализации, а также наличие в международном употреблении сложившихся систем терминов, однородных по происхождению (компьютерная терминология на базе английского языка). Стремление к модному, более современному слову, которое, по мнению многих исследователей, приводит к засорению языка, не является общей тенденцией в компьютерно-сетевом пространстве и свойственно, пожалуй, малочисленной группе тех, кто стремится особенно выделиться, например, так называемых геймеров.

Компьютерная сфера вносит в язык новые термины, новые концепты, которые изменяют не только то, как мы говорим, но и то, как мы думаем. Освоение компьютерно-сетевой лексики нередко происходит через образование и использование эвфемизмов, возникающих при переработке слова и его значения с целью сделать его более приемлемым для определенного социального слоя. «… Значения тех обиходных слов, которые употребляются не только в общем языке, но и в науке, постоянно стремятся к научному понятию как к своему пределу, но достигают его каждый раз тогда, когда наука или техника уже оставила это понятие и, отталкиваясь от него, ушла вперед» (Степанов, 1997: с.33). Поэтому технические наименования компьютерных устройств постепенно вытесняются наименованиями, произведенными по аналогии (мышь, интерфейс, меню и т.д.). Так в современный русский язык входят заимствования из компьютерной сферы, расширяются значения специальных терминов и более широкие контексты, заимствуются и интерпретируются новые концепты и слова, которые с ними связаны, что нередко осуществляется в процессе языковой игры. Акронимы становятся своеобразным маркером элитарности (техносленг) либо поводом для иронии и игры с языком, что свидетельствует об определенном стилистическом снижении.

Заимствование - неоднозначный процесс. При переходе в чужой язык слова должны приспособиться, адаптироваться к его фонетическому строю и морфологической системе, нередко они подвергаются лексико-синтаксической трансформации. Приспособление ксенолексем к морфологической системе русского языка заключается в отнесении их к определенным частям речи, в получении ими соответствующего грамматического значения, в соответствии с которым они обретают свое место и в системе русского синтаксиса.

Заимствование англоязычных слов в русский язык реализуется различными способами: транслитерация, калькирование, комбинация приемов транслитерирования и калькирования, соединение слова в транслитерации с английским словом, соединение собственно русского слова со словом транслитерированным, использование непереводных английских слов в самостоятельной синтаксической позиции.

Метафора стала закономерным способом перехода понятий киберязыка в общеупотребительный слой лексики, так как позволила концептуализировать сферу технологий в интуитивно понятных носителям языка терминах. В свою очередь, компьютерные науки и электронный бизнес получают большую часть своего лексикона из повседневного языка. В последних исследованиях по теории значения утверждается, что существует цельное комплексное метафорическое поле, охватывающее практический и информационный опыт читателя (все значения концептов, встречающихся в литературных текстах, имеют метафорическую структуру). При попытке восприятия текст «вносится» в таковое поле и интерпретируется (Babuts 1991: с.19-44). Метафора в широком смысле связывает элементы языка и их речевые использования в культурозависимую сеть.

В компьютерно-сетевой сфере имеет смысл говорить об особых механизмах возникновения специфической лексики. Слияния смыслов в ней происходят путем образования составных единиц либо при помощи метафоры, либо конвенциональным словосложением (Например, слово «мышь»). Ведущий способ пополнения лексики, обслуживающей Интернет, - это семантическая деривация (метафоризация и сужение значения).

Лексемы, составляющие ядро компьютерно-сетевого сленга, - не просто более выразительные и экспрессивные аналоги терминологических оборотов. Подавляющее большинство жаргонных выражений представляют собой не новообразования, как было бы логично предположить для столь динамично развивающейся отрасли. Наряду с аффиксацией, словосложением и аббревиацией, именно метафорический перенос и языковая игра становятся одними из самых продуктивных способов образования лексических единиц компьютерно-сетевого сленга. Любая коммуникация -- это взаимодействие мысли изреченной и мысли, извлеченной из речи. Вопрос лишь в степени разрыва. Метафора его увеличивает тем, что пользуется в дополнение к обычным языковым механизмам несемантическими ресурсами и опознается только благодаря присутствию в ней художественного начала.

Пополнение словарного состава происходит также за счет лексико-семантических изменений, не сопровождаемых изменениями на морфемном уровне. Параллельно с заимствованием преимущественно англоязычных слов для передачи новых значений, развиваются новые значения и у слов исконно русских. Например, слово страница приобретает новое значение части текстового веб-контента, отнюдь не синонимичное значению заимствованного из английского языка слова сайт - «адрес и место хранения информации в Интернете». Естественное для языка Интернета активное привлечение специальной компьютерной и телекоммуникационной терминологии (выделенный сервер, протокол TCP/IP и др.), тем не менее не выходит за рамки профессионального жаргона.

Среди прочих семантических процессов в языке Интернета можно указать на «нанизывание смыслов», добавление их по нити, так называемому треду, в дискуссионных группах, организованных вокруг отдельных микротем.

Наблюдается в Интернете и «вторичная» метафоризация элементов профессиональной лексики (в том числе жаргонизмов), совпадающих с ранее нейтральными словами: квакать (играть в Quake), резидент, винт, клава (клавиатура), аркада, думать (играть в DOOM), иконка, полуось (OS/2), чайник, железо, набить и др. Известно, что жаргонная лексика характеризуется ограниченной сферой употребления и, как правило, принадлежит социальной или иной группе людей, объединенной общностью интересов, занятий и т.п. Пополняется она путем заимствования. Нередко при обычном процессе заимствования чужих слов как немотивированных обозначений предметов, явлений и процессов происходит качественное смещение, которое близко подходит к явлению так называемой народной этимологии, но не становится ею как таковой. (В языке известна тенденция «пристраивать» заимствованные слова, которые неудобно произносить, к созвучным своим словам, вводить их тем самым в круг родственных слов и осмысливать их в этом кругу. При этом обычно подлинное значение искажается. Но в данном случае искажение смысла отсутствует.) Народность же осмысления чужих терминов, намеренное, хотя, быть может, и не осознанное стремление к стилистическому снижению их значимости, проявилось не только в их переиначивании, но и в возникновении иронического или пренебрежительного оттенка. Смеховая культура, подробно исследованная известным литературоведом М.М.Бахтиным (Бахтин, 1985), проявилась теперь на языковом уровне, когда понадобилось в кратчайшие сроки пройти интернет-ликбез. Возрастная особенность потребителей и «жителей» Интернета, которым за редким исключением не исполнилось еще и сорока лет, тоже повлияла на смеховой характер освоения данных заимствований. Смеясь, иронизируя, они становились смелее в своих виртуальных странствиях. Так появился язык «рунетовских» жаргонизмов, которым охотно пользуются все потребители Интернета.

В первую группу можно выделить слова с ярко выраженным пренебрежительным значением: писюк, бродилка, аська, мессага, сервак, флудить, клава, флопак, локалка, прога, искалка. Как уже было сказано, по способу словообразования их можно разделить на слова женского рода, образованные с помощью суффикса -к- по типу Алла - Алка (бродилка, искалка, локалка, аська) и слова мужского рода (писюк, флопак, сервак). Любопытна, кстати, и тенденция использовать имена собственные: аська (программа ICQ) - от женского имени Ася, клава (клавиатура) - Клава. По типу заимствования очевидно, что некоторые слова являются переводом с английского: бродилка, искалка. В других случаях остается английский вариант с одновременным добавлением словообразовательного элемента, несущего эмоционально экспрессивную нагрузку, в данном случае, пренебрежительности: мессага, сервак, флопак.

Кроме того, один из стратегических законов языкового развития, а именно, закон экономии языковых средств, провоцирующий тенденцию к сокращению, проявляется в образовании таких слов как клава (от слова клавиатура) или прога (программа). Так непопулярное словосочетание электронная почта заменяется емким жаргонизмом мыло, а домашняя страница становится хомяком.

Причиной активного обыгрывания английских выражений в профессиональном жаргоне может являться стремление компьютерщиков представить заведомо сложные реалии компьютерного мира с помощью простой и обиходной лексики, не редко в пределах ее сниженно-бытового пласта, однако, не понятными вне своей малой профессиональной группы, например, веревка (кабель), лапша (провода), форточки (ОС Windows), палка (джойстик). Это позволяет программистам, с одной стороны, бравировать собственной компетенцией, с другой - говорить о сложных реалиях простым языком.

Интересно, что в жаргонной лексике особенно прочно закрепляются и функционируют те искажения, которые в ходе фонетической трансформации приобретают звуковую форму, вызывающую у носителя русского языка ассоциации с ненормативной лексикой, ругательствами, табуированными выражениями: блювануть (обработать почту в редакторе BlueWave), блястер (звуковая плата SoundBlaster), писиськер (встроенный динамик), херокс (техника производства компании Xerox), ссы (язык программирования C).

К проблемам развития переводной литературы начало компьютерно-сетевой эры добавило понятие «технического писателя», в задачи которого входят переводы сценариев компьютерных игр, формальных описаний, учебной литературы, научно-популярных и технических журналов, рекламных текстов и т.д. При этом в своей деятельности переводчику часто требуются навыки как технического, так и литературного перевода. В результате многие изначально строго технические термины приобретают живой характер, адаптируются к нормам литературного языка, корректируются и осваиваются не только специалистами, но и массовым пользователем. Так возникают первоначально жаргонные версии профессиональных диалектов, которые в соответствии с нормами молодежного сленга зачастую приобретают стилистически сниженный оттенок (см. Приложение №3).

Большую часть пользователей Интернета объединяет достаточно широкое, с проницаемыми границами, очень мобильное и в значительной мере диффузное лексическое пространство, единицы которого понятны большинству.

В целом весь репертуар компьютерно-сетевой лексики можно разделить на несколько составляющих: терминология, профессиональное арго, жаргон и сленг. К компьютерно-сетевой терминологии относятся техницизмы интернационального характера с нейтральной стилистической окраской (компьютер, Интернет, монитор и т.д.). В группу компьютерно-сетевого арго как закрытой лексической подсистемы специальных номинаций, обслуживающих узко профессиональные интересы, входят арготизмы, которые, подобно терминам, не обладают особой окраской, но имеют особое переносное значение и используются в практических интересах профессии или дела (собака, чайник, кроватка). К собственно жаргонной, полуоткрытой лексико-фразеологической подсистеме относятся компьютерно-сетевые лексемы, которые применяются как профессионалами, так и представителями отдельной социальной группы пользователей с целью обособления от остальной части языкового сообщества. Такие жаргонизмы обладают эмоционально-оценочной снижающей окраской и - в отличие от арготизмов - всегда несут в себе экспрессию, чаще всего негативную - и имеют семантический эквивалент в литературном языке. Употребление слов компьютерно-сетевого жаргона свидетельствует о стремлении говорящего заявить либо имитировать свою принадлежность к группе пользователей Интернета (флудить и т.д.). К практически открытой подсистеме сленговых лексико-фразеологических единиц разговорно-просторечного языка, относятся слова компьютерно-сетевой тематики, также предназначенные для выражения усиленной экспрессии и особой оценочной окраски. Однако, в отличие от жаргона, сленговые лексемы достаточно известны и общеупотребительны, активно используются в свободном общении, в художественных текстах и в средствах массовой информации (аська, скинуть по мылу, чатиться). «Лексическая единица всегда существует одновременно в контексте класса, в контексте текстовой последовательности и в содержательном («обстановочном») контексте речевой ситуации» (Шведова, 1982: с.143-144).

Большинство лексических единиц сленга абсолютно аутентичны, русскоязычны и не понятны носителям других языков. Особой сленговой группой становятся слова, слова, которые входят в русский язык, переосмысливаясь на основе культурных традиций и понятий в русской культуре и в русской речи. Это слова, коннотация которых национально-специфична и национально-уникальна (шаровары, эсесовец).

Компьютерно-сетевые жаргонизмы по семантической специфике словообразования являются метафорами снижающего характера, в которых шутливо-пренебрежительное отношение к объектам деятельности - в данном случае к реалиям сетевого мира - выходит за рамки корпоративности, обслуживая языковые потребности массовой интернет-аудитории.

На базе профессионального языка создается сленг, авторы которого проявляют максимум изобретательности в деле соединения английских и русских корней, английских корней и русских словообразовательных форм, используя тут же и метафорически преобразованные международные термины. Так, от английских глаголов образованы многие русские глаголы: чатиться, кликать, крэкать.

В обиходный язык включаются и акронимы, и составные, зачастую искусственно созданные единицы с разной степенью освоения (например, URL), и названия общеупотребительных сайтов, серверов, корпораций.

Огромное количество технических описаний, сопровождающих программное обеспечение, изобилует новыми техническими заимствованиями и существенно расширяет рамки терминологического языка. Большое разнообразие программ, предназначенных не только (а подчас и не столько) для технически просвещенного потребителя, заставляет по-новому отнестись к созданию текстов-руководств по установке и использованию каких-либо компьютерных программ. Совершенно новый вид текстов представляют собой самоучители работы в различных компьютерных программах или в Интернете.

Именно в сфере компьютерно-сетевой лексики не только вынужденное, но и закономерное проникновение в живую речь англо-американских экзотизмов сопровождается определённой экзальтацией. Заимствованные экзотизмы компьютерно-сетевой лексики можно разделить на три основные подгруппы: 1. специальные термины, ставшие широкоупотребительными словами (сервер, Интернет), уже проделавшие путь от первоначального профессионально-терминологического узкого статуса до стандартных и общеизвестных номинаций; 2. промежуточные терминоиды, использование которых хотя и продиктовано практическими потребностями пользователей, но не лишено насмешливо-пренебрежительной окраски (приаттачить, смайлик); 3. шутливые жаргонизмы, служащие не столько для практической потребности, сколько для экспрессивного самовыражения говорящего, словесной игры-развлечения («лол», «квакер»).

Говорить о специальном киберязыке или о некой структурной подсистеме, представляется нам неправомерным, так как по всем системным признакам русский язык в сети сохраняет свою автохтонность, обогащаясь с помощью Интернета новыми красками и особенностями, отвечающими требованию современного состояния общества. Есть мнение, что многие языки настолько подвергнуты влиянию английского киберязыка, что уже говорят о «English-ed languages». Однако нам это представляется не совсем справедливым постулатом, особенно в отношении русского языка.

В отличие от английского языка, в котором ученые с середины 90-х годов стали выделять модификацию киберязыка для обозначения гибрида между общеупотребительным языком и специализированным компьютерным подъязыком (Barrett, 1999 и др.), русский язык функционирует в Интернете столь разнообразно и всеобъемлюще, что его виртуальное существование ни в коем случае нельзя ограничивать рамками специального подъязыка. В качестве языка средств электронной коммуникации традиционно рассматривается английский, так как именно он продолжает лидировать, хотя и с меньшим преимуществом, в современном информационном сообществе. В основном исследуются два его аспекта: философско-литературные аспекты гипертекста, особенно в связи с его художественно-эстетической либо дидактической ценностью, а также социолингвистические особенности, связанные с особенностями среды использования киберязыка.

Английский киберязык формируется на основе широкой интеграции между общеупотребительным языком и терминологическим подъязыком компьютерных технологий. Его основные особенности: инкорпорация единиц специализированного компьютерного языка в киберязык и упрощение когнитивной структуры домена «Компьютеры и компьютерные технологии»; возрастание особой значимости концептуальной метафоры; взаимообразная миграция лексических единиц из киберязыка в общеупотребительную лексику и обратно; прагматическая маркированность.

Различные аспекты функционирования английского киберязыка исследовали многие современные зарубежные ученые: теорию концептуальных слияний - Ж.Фоконэ, Э.Хатчинс, матричную модель когнитивного структурирования - Т. ван Дейк, В Кинча, фреймовый анализ - Ч.Филмор, теорию концептуальной метафоры - Дж.Лакофф, М Джонсон, вопросы прагматики - Т.В.Булыгина, Ю.С.Степанов, В.И.Заботкина, Л.А.Киселева, Д.Шпербер, Д.Вилсон, Жд.Мэй, теорию гипертекста - М.Джойс, А.Диллон, Дж.Е.Дуглас, С.деРоуз, Дж.П.Ландоу, компьютерную коммуникацию - С.Херринг, С.Йетса.

По результатам своих научных исследований они пришли к выводу о том, что к настоящему моменту в английском языке киберязык почти полностью инкорпорирован в общеупотребительный. В русском языке не стоило бы механистически выделять в особый подвид языка - киберязык - все, что связано с компьютерно-сетевой проблематикой. Понятие «киберязык» если и употреблять применительно к русскому языку, то только по отношению к компьютерно-сетевому профессиональному жаргону, который и не стремится выйти за пределы своих границ. Киберязыком можно обозначить терминологию и другие лексические единицы, обслуживающие деятельность специалистов, которые обеспечивают работу компьютерной техники и Интернета. Та же лексика, которая осваивается массовым потребителем Интернета и пользователем персональной компьютерной техники и существует либо в молодежном сленге, либо уже в общеупотребительной речевой практике, безусловно, выходит за рамки киберязыка и к нему не относится. Так, слово «машина» в значении «компьютер» относится к сфере жаргона киберязыка, а слово «сеть» в значении «Интернет» уже вошло в общее употребление. Большая часть единиц киберязыка имеет узко прагматическую окраску. Наоборот, новые единицы компьютерно-сетевого сленга, безусловно, обладают яркой образностью, метафоричностью и экспрессивностью.

Киберязыком скорее можно назвать так называемый условно-вспомогательный язык навигации в компьютерной среде. Позиции зарубежных исследователей в данном вопросе разнятся в диапазоне от «компьютерной фени» в венгерском языке до специального «киберязыка» в английском. Однако каждая графическая картинка служит более удобной, с практической точки зрения, заменой определенной языковой команды для «общения» с компьютером или работы в Интернете, причем именно изображение отражает слово, а не наоборот.