Диалог считается особым видом текста, который всегда является составным, сложенным из нескольких частей, зачастую несамостоятельных. Нужное содержание складывается из смысла, заложенного в речевых отрезках с явным словесным выражением, и из подразумеваемого. Среди прочих путей обмена информацией самым простым и элементарным является диалог с попеременными высказываниями участников. В нем реплики собеседников чередуются, как правило, довольно быстро и порождают одна другую. Это приводит к их тесной смысловой и структурной взаимосвязанности. Содержательная сторона, выявляющаяся в диалоге, и расчленена между собеседниками, и одновременно объединена предметом разговора. Определенная информация складывается в результате усилий двух лиц.

Вопрос об объеме и границах диалога имеет огромное значение. Между тем в исследованиях по диалогу этот вопрос либо не рассматривается, либо решается таким образом, что единственными критериями членения потока ДР выступают два фактора: постоянство собеседников и отсутствие временнoго перерыва в процессе общения. Диалог на основании этих критериев предстает как такой продукт общения собеседников, который, по нашему мнению, может быть как угодно большим, но основу его образует соединение, минимально состоящее из двух реплик: реплики, содержащей стимул, и реплики, содержащей реакцию собеседника. Подобное соединение можно назвать «ядром, ячейкой, диалогическим минимумом» (Кожин и др.,1982:199). В такой паре реплик, образующих тесное семантико-синтаксическое единство, вторая реплика обнаруживает совершенную зависимость от первой реплики. И в смысловом, и в формальном плане она несамостоятельна, тесно связана с предыдущей репликой и не понятна без нее.

В лингвистической литературе подобная наименьшая относительно самостоятельная единица речи участников коммуникативного акта получила название диалогическое единство (ДЕ). По определению Л.М. Михайлова, «диалогическое единство - монотематическая единица диалога, обладающая коммуникативной целостностью, создаваемая двумя (или более) коммуникантами, задаваемая коммуникативной интенцией и выражающаяся в логико-семантической целостности (когерентности), а также грамматической, лексической, просодической (полной или частичной) целостности» (Михайлов, 1994:152).

Таким образом, под ДЕ понимаются те формы объединения реплик в одно структурно-смысловое целое, по образцам и моделям которых строится ДР. Они заполняются обычно двумя (реже - тремя, четырьмя и т.д.) предложениями, тесно связанными по смыслу. Каждая предыдущая реплика в них влияет на содержание и строение последующей, и часто последующие, в свою очередь, определяют содержание предыдущих. Следовательно, только в единстве и обнаруживается смысловая полнота того или иного отрезка ДР.

Как мы считаем, тип ДЕ в значительной степени определяется интенцией говорящего, его намерением сообщить какую-то информацию или, наоборот, получить нужную информацию о каком-то факте или событии с помощью вопроса, или побудить собеседника к высказыванию или действию. Следовательно, интенция говорящего (наряду с другими экстралингвистическими факторами) «служит отправной точкой для порождения речевого акта» (Колшанский, 1985:13). Но поскольку ДР обоюдна и характеризуется своей двунаправленностью, то для того, чтобы в полной мере вскрыть механизм порождения и функционирования реплик ДЕ, необходим в равной мере учет целевой установки, имеющейся в сознании как говорящего, так и слушающего. Именно поэтому определение функционально-семантического типа ДЕ должно проводиться с учетом интенции говорящего и реакции собеседника (Чахоян, 1979:26).

Целевая установка обусловливает возможность появления в качестве реплики-стимула любого структурно-коммуникативного типа предложения. Это может быть повествовательное, вопросительное, побудительное или, наконец, восклицательное предложение. В сущности, то же самое можно сказать и об ответных репликах с той лишь немаловажной разницей, что последние характеризуются более широким разнообразием структурно-функциональных типов, чем порождающие их реплики-стимулы. Подчеркивая эту специфическую особенность ответных реплик (response utterance units), Ч. Фриз замечает, что «многие из них отличны от того, что мы встречаем среди стимулирующих реплик (situation utterance units)»(Fries, 1952:40). Кроме того, ответные реплики играют важную роль в моделировании ДЕ, определяя его границы и указывая на коммуникативную завершенность диалогической конструкции.

Глубокое и разностороннее освещение функционально-семантических типов диалога в соответствии со структурно-коммуникативным составом представлено в работах многих ученых. Так, В. В. Бузаровым предпринята попытка на сегодняшний день наиболее полного и исчерпывающего анализа специфического набора различных функционально-семантических видов высказываний - реплик, выраженных не только тремя основными коммуникативными типами предложений, но и другими разновидностями, но встречающимися вне диалогического общения. Причем свое исследование В. В. Бузаров строит не только с точки зрения возможных вариантов сочетания коммуникативных типов предложений в ДЕ, но также уделяет особое внимание вероятностным свойствам ответных реплик с позиции предсказуемости/непредсказуемости их порождения в ДЕ (Бузаров,2001).

П.С. Вдовиченко и Л.М. Михайлов также рассматривают возможности комбинаторики функционально-коммуникативных типов предложений. И если первый ученый делает упор на типологию элементарных (двучленных) ДЕ, то Л. М. Михайлов на основе немецкой ДР дает развернутое описание как элементарных (двучленных), так и многочленных (вплоть до шести реплик) ДЕ (Вдовиченко, 1982; Михайлов, 1994).

Формы взаимосвязи реплик могут быть разными. С.С. Беркнер выделяет следующие основные типы двучленных ДЕ: 1)вопросно-ответное единство, 2) единство с подхватом и 3)единство с повтором. Наиболее распространенной практикой является использование в речи вопросно-ответных ДЕ (Беркнер, 1959:5).

Тип связи реплик вопросно-ответного ДЕ зависит от структуры вопроса. Так, если это специальный вопрос, то структурной основой ответа является член предложения, выполняющий ту же синтаксическую функцию, что и соотносительное вопросительное местоимение (или наречие) первой реплики. Например:

”When did you get in?”

“Yesterday morning.” (H. Bates)

В тех случаях, когда инициирующая реплика выражена общим вопросом, его связь с ответом и структура последнего носят другой характер. Структурной основой ответа являются слова-предложения Yes или No, подтверждающие или отрицающие содержание, заключенное в вопросительном предложении. Кроме того, такая реплика может передавать дополнительное сообщение, разъясняющее и детализирующее ответ, а значение утверждения или отрицания будет выражено имплицитно. Например: Pamela: Has Clive turned up yet?

Louise: No, Not yet. (P. Shaffer)

“Are you keen on photography?”

“Very. I hope to take it up. I mean professionally. For living.”

(H. Bates)

Реплики-подхваты представляют собой синтаксическое развитие предшествующего высказывания, в структуру которого они органически включаются. Например: “You come,” she had whispered quickly into Ora's ear.

“You come too.”

“To the party?” Ora's throat had gone dry.

“From four to six-“ (F. Pohl)

По своей функции реплики-повторы представляют собой эмоционально-экспрессивную реакцию на предшествующее высказывание (исходную реплику ДЕ), причем структурную основу их составляет повторение тех или иных слов реплики собеседника. Например: “Hello, over there! What's your name?”

“Smeed, sir.” “Johnnie Smeed.” (W. Johnson)

Говоря о факторах, которые обуславливают порождение и развертывание диалога, следует отметить, что посредством диалогического общения говорящий пытается разрешить какую-либо одну основную задачу в акте деятельности. Эта задача есть порождение определенных ситуативных условий данного акта деятельности. В зависимости от того, возникает ли диалог на основе одной речевой ситуации или же ситуативные условия включают две и более взаимосвязанные речевые ситуации, финальная из которых служит разрешению задачи акта коммуникации, а все предшествующие лишь готовят для нее необходимые условия, Л.М. Михайлов выделяет микротекст, т.е. когерентную последовательность двух, трех, четырех и т.д. реплик, образующих соответственно двух-, трех-, четырехчленное ДЕ, и макротекст, охватывающий так называемое диалогическое целое (ДЦ), представляющее собой сцепление нескольких ДЕ (Михайлов, 1986:8).

В первом случае собеседник одним ответным речевым действием может разрешить задачу, и тогда мы имеем дело с двучленным ДЕ. В остальных случаях не начальное, а конечное речевое действие говорящего называет ту задачу, которую он стремится разрешить в этом речевом акте, причем все предшествующие ей задачи лишь готовят для нее необходимые условия и сами по себе, скорее всего, не заинтересовали бы говорящего, если бы без них были налицо условия последней ситуации. Но говорящий не может сразу поставить конечную задачу перед собеседником, так как условия речевой ситуации не сформированы: говорящему сначала надо убедиться в том, что перед ним собеседник, способный разрешить эту задачу.

А.Р. Алимурадов не только разделяет данную точку зрения, но и углубляет ее. По его мнению, в современном английском диалоге все предложения, входящие в его состав, могут отражать одну и ту же речевую ситуацию. «В этом случае диалог имеет единый референт, который полностью совпадает с общей темой высказывания» (Алимурадов, 1980:5).

Однако реплики диалога могут отражать различные речевые ситуации, в результате чего в таких диалогах мы имеем некоторый набор пересекающихся, взаимосвязанных тем. Они настолько взаимообусловлены, что не всегда представляется возможным их вычленение из структуры диалога в качестве самостоятельных тем. Однако следует отметить, что «референт такого диалога остается неизменным и, следовательно, неизменно и коммуникативное содержание реплик, несмотря на наличие нескольких пересекающихся тем» (Там же. С.6).

В естественной речи ответные реплики, составляющие ДЕ (в частности, ответные реплики подтверждения и отрицания как наиболее часто встречающиеся), могут выходить за рамки структурной языковой взаимообусловленности. Кроме наличия стандартных форм, когда реплики взаимообусловлены лексически, грамматически, интонационно, ситуативно и коммуникативно, полностью или частично, имеются и нестандартные формы ответных реплик, которые не выявляют в своем составе структурной зависимости от вопроса и соседних реплик. Поэтому в этом случае мы можем говорить о ДЕ не по структуре, а по содержанию, т.е. о ситуативно-семантическом единстве.

Таким образом, под ДЕ мы имеем право понимать «любую совокупность реплик, находящихся в такой структурной и/или смысловой связи, при которой предшествующая реплика выступает как обусловливающая, а каждая из последующих, с одной стороны, обусловливается предшествующей, а с другой - обусловливает следующую за ней; последняя же реплика является только обусловленной» (Маркина, 1975:5). Исходя из этого своего определения, Л.С. Маркина рассматривает четырехчленные ДЕ, в которых каждая из реплик, кроме последней, стимулирует последующую.

Мы полагаем, что уместным является следующее иерархическое деление диалогического текста. Минимальной единицей диалога является отдельно взятая реплика, принадлежащая одному коммуниканту и восходящая к одной синтаксической модели. Вслед за Л. М. Михайловым мы назовем такую минимальную единицу речевой деятельности в диалогической коммуникации коммуникативным шагом (Mихайлов,1994:15). По своей интенции различаются инициирующие и реагирующие коммуникативные шаги.

Если реплика представляет собой высказывание и состоит из ряда последовательных взаимосвязанных предложений, то такую комбинацию следует называть сверхфразовым единством. «Сверхфразовое единство есть смысловое, структурное, коммуникативное и монотематическое единство» (Михайлов, 1994:15).

Термин сверхфразовое диалогическое единство (СФЕ) совмещает в себе синтагматический и функциональный подходы к соответствующей коммуникативной единице. Он содержит указание на то, что синтагматическая единица - специальным образом организованная замкнутая цепочка предложений, объединенных единой темой. В функциональном отношении этот термин характеризует определенную синтаксическую коммуникативную единицу как развернутое высказывание. СФЕ представляет собой сочетание инициирующей и реагирующей реплик. Такое двучленное ДЕ является элементарным. И не столь важно, какой тип связи (структурно-смысловой или же только смысловой) существует между его репликами. Усложненным вариантом подобного ДЕ можно считать многочленные ДЕ, но лишь в том случае, если их реплики объединены между собой единой темой. В таких ДЕ первая ответная реплика одновременно выступает как реакция на инициирующую реплику и как стимул для второй стимулирующей реплики, а вторая стимулирующая реплика является, в свою очередь, стимулом для второй реагирующей реплики и т. д. И только верхняя граница, т. е. инициирующая реплика, представляет собой только стимул, а нижняя граница, т.е. последняя ответная реплика, только реакцию.

Если же мы имеем дело с несколькими ДЕ, имеющими свои собственные непересекающиеся темы, но, тем не менее, объединенными между собой, т. е. собеседники переходят от обсуждения одной речевой ситуации к рассмотрению другой без временного перерыва, то такое диалогическое произведение считаем нужным назвать диалогическим целым или дискурсом, т.е. устным речевым произведением, являющимся единицей гиперсинтаксического уровня. По определению Р. Якобсона, дискурс обычно представляет собой обмен высказываниями (Якобсон,1985:301), что, естественно, понимается как диалогическая форма речи.

Итак, основной единицей нашего анализа является ДЕ на уровне бытового дискурса, т.е. речевое произведение, формально-содержательные характеристики которого обусловлены ситуацией непосредственного общения участников коммуникативного акта, а в письменной фиксации - контекстом.

Разговорной речи свойственны свои закономерности. Однако они либо ускользали от внимания лингвистов, либо рассматривались ими как явления ошибочные в связи с их несовпадением с литературной, строго зафиксированной нормой (Frei, 1929). Так, французский лингвист А. Терив утверждает, что РР не подчиняется никаким законам, она хаотична, капризна (Therive, 1954:250).

Как бы в ответ на это известный швейцарский лингвист Ш. Балли пишет в своей «Французской стилистике»: «Разговорный синтаксис не изучают главным образом потому, что не считают его достойным внимания; от него старательно отгораживаются под тем предлогом, что в нем все «неправильно» - как будто для языкознания вообще существует понятие «правильности» и «неправильности», как будто этим предрассудком должен руководствоваться в своей работе лингвист!» (Балли, 1961:353).

Однако мы считаем, что РР - речь некодифицированная, поэтому при использовании РР не возникает вопроса о допустимости или недопустимости употребления той или иной грамматической формы, конструкции и т. д. Тем не менее, это все не означает полной свободы. У нас не должна создаваться иллюзия ее асистемности, хаотичности. «Разговорная речь - некодифицированная, но нормированная разновидность литературного языка» (Сиротинина, 1983:21).

Исследователи свидетельствуют о том, что РР развивается по своим собственным законам, часто объясняемым спецификой ее функционирования: ее связанностью с определенной ситуацией, ее конкретностью и простотой, лаконичностью, экономией лингвистических средств за счет экстралингвистических и т.д. «Разговорный стиль далек от того, чтобы быть просто небрежной формой языка. Он управляется законами в равной мере точными, логичными и строгими, как и те, что действуют в официальном языке» (Akmajian et al., 1997:271). В конце концов, РР состоит не из одних отклонений от норм литературного языка: все обычные конструкции литературного языка, включая наиболее «книжные», широко представлены в устной речи.

Что касается относительной системной упорядоченности РР, то она носит своеобразный характер, поскольку, с одной стороны, спонтанное неофициальное непринужденное устное общение подвержено воздействию экстралингвистических факторов, а с другой стороны, именно потому, что РР есть нерегламентированная и специфическим образом контролируемая сознанием совокупность автоматизированных коммуникативных актов, собственно языковые законы действуют в ней наиболее непосредственно, не подвергаясь противодействиям социального регулирования. По мнению Ю.М. Скребнева, «в повседневном языковом общении используется система форм, являющаяся интуитивным достижением каждого, кто с детства владеет данным национальным языком. Разговорной речью пользуются в быту все говорящие на данном языке, независимо от уровня культуры» (Скребнев, 1985:9). Конечно, речь представителей различных слоев населения существенно может отличаться, но в то же время она имеет в себе ряд характерных общих черт.

Не всякое отступление от строгих норм грамматики и словоупотребления является ошибкой, но лишь такое, которое противоречит общелитературной норме. Наконец, «нормы речи не есть нечто раз и навсегда данное и застывшее, сами речевые нормы в определенной степени подвижны, так как в значительной мере подвержены воздействию колебаний узуса» (Сергеева, 1978:115). На это же обстоятельство указывает и Э. М. Мишкуров: «Язык на любой продвинутой стадии своего существования уже располагает как перманентно динамичными, так и устоявшимися статичными переходными единицами различной модификации. Именно они являются важной составной частью механизма развития и совершенствования языка, дополнительным способом реализации языковой способности к экономии изобразительно-выразительных средств» (Мишкуров, 1999:20).

Ф. Ховард говорит: “In a living language everything flows and nothing stays still”(Howard, 1984:10). Тот факт, что английский язык становится «мировым языком», неизбежно влечет за собой упрощение сложностей грамматики английского языка, так как в настоящее время английский изучается в качестве второго языка большим числом иностранцев, которые и пытаются облегчить себе эту задачу. Одной из причин того, что английский становится «мировым языком», как раз и является то, что его грамматика проста и довольно легко усвояема. Произношение также изменяется, впрочем, как это было всегда и как это должно быть в живом языке. Но сейчас эти изменения происходят гораздо быстрее, чем это было на более ранних ступенях развития английского языка. Сегодня английский язык проходит через период быстрого роста и изменения. По выражению Ф. Ховарда, сейчас происходит революция в английском языке (Howard,1984:21). Язык, и в особенности АЯ, изменяется постоянно, и, исходя из определения, вместе с языком изменяются его составные части: фонетика, лексика, грамматика.

Многие зарубежные и отечественные лингвисты занимались изучением проблем английской РР. Среди зарубежных лингвистов следует отметить Ч. Барбера, Дж. Миста, О. Мутта, Д. Кристала, Дж. Болла, Р. Бридгмана, Дж. Макнайта, Э. Митчела и многих, многих других, чьи знания языка и тонкое чутье лингвиста позволили дать разносторонние описания специфики английской РР и основных тенденций ее развития.

Наряду с регистрацией изменений в структуре английской РР, языковеды выражают к этим языковым явлениям свое отношение. Большинство ученых считает изменения в английской РР источником дальнейшего развития и обогащения языка. Об этом говорится в работе В.Н. Фрэнсиса: «Причиной первоочередной важности разговорного языка является то, что язык возникает в качестве речи и большинство изменений и новшеств, которые появляются в истории данного языка, берут свое начало в разговорной речи» (Francis, 1932:78). Р. Кверк подчеркивает, что источником развития языка в целом является РР; в ней зарождаются новые формы, которые двигают язык в его развитии (Quirk, 1968).

В диалогической, как и в РР в целом, действуют две тенденции - к языковой экономии и языковой избыточности. Их можно назвать также импликативной и экспликативной тенденциями. В своей совместной работе Е.Я. Боброва, Ю.А. Гуляев, К.В. Смирнова и И.Б. Хлебникова отмечают, что импликация более свойственна РР, чем экспликация. Импликативная тенденция проявляет себя через экономию языковых средств, краткость, лаконичность диалогических форм предложения, «т.е. значительное количество типов речевых моделей представляют усеченную структуру, где подразумевается, легко восполняется из контекста недостающий член или его восполнение не требуется по типу структуры» (Боброва и др., 1970:158). Того же мнения придерживается и Л.М. Михайлов, утверждающий, что «диалогическая форма предложения часто состоит только из одной словоформы, вербализуется по тем или иным причинам только одна позиция, в то время как позиции остальных членов модели предложения языковыми единицами не заполнены» (Михайлов,1994:146).

Исследователи английской РР единодушны во мнении, что эллиптичность - один из основных принципов построения диалогического текста. «В диалоге избыточно все то, что не несет функциональной нагрузки или не отвечает функциональному назначению диалога, общей стратегии развертывания мысли» (Кожин и др., 1982:198). Опускается все, что может быть опущено. Этот принцип экономии действует в РР на всех уровнях языковой системы, но особенно ярко он проявляется в синтаксисе. «Фактически в разговорной речи почти не встречаются ни полные предложения, ни вообще полная реализация валентностей слова» (Сиротинина, 1974:101). Эллиптическая природа РР, обуславливая значительную часть ее структурных особенностей, способствует возникновению определенной группы (формально выраженных по-разному, но однородных с точки зрения экспрессивно смыслового результата) фактов нового словоупотребления, получающего затем распространение и в других речевых разновидностях.

Таким образом, для ДР характерна возможность некоторого несоответствия между фактической информативностью (содержательной стороной) и имеющимися явно выраженными языковыми средствами. Закономерности построения реплик отражают тенденцию ДР к максимальной семантической емкости синтаксической модели при минимальной затрате языковых средств выражения. Л.С. Выготский отмечает как важнейшую черту диалога в отличие от монолога «возможность недосказывания, неполного высказывания, ненужности мобилизации всех тех слов, которые должны бы были быть мобилизованы для обнаружения такого же мыслимого комплекса в условиях монологической речи» (Выготский, 1956:353). Поэтому диалог нужно считать господствующей формой общения. «Содержание оказывается богаче, полнее, чем это можно было бы ожидать от наличествующих средств выражения, от имеющегося состава высказываний. Реплики предельно сжаты, экономны, их свернутость и неполнота компенсируются сопутствующими коммуникативно-значимыми источниками информации (паралингвистическими и экстралингвистическими)» (Девкин, 1981:12).

В диалоге часто встречаются неполносоставные предложения, которые характеризуются отсутствием одного или нескольких членов, причем отсутствие в них одного или обоих главных членов отнюдь не является отклонением от норм языка. Неполносоставность предложений в ДР, безусловно, можно считать ее основной особенностью. Более того, Л.П. Чахоян в своем определении ДЕ говорит о том, что оно состоит из интенциональной реплики и реплики-реакции, представляющей собой неполную синтаксическую структуру (Чахоян, 1979:67). Тем самым она нам дает понять, что реплика-реакция в подавляющем большинстве случаев является неполным предложением.

С мнением Л.П. Чахоян совпадает и положение Г.А. Вейхмана, утверждающего, что «неповторение во вторых репликах менее важных смысловых звеньев первых реплик является нормой диалогической речи, а развернутость «полных ответов» - отклонением от этой нормы, возможным при особых условиях» (Вейхман, 1961:99). Таким образом, получается, что реплики-реакции не нуждаются в восстановлении опущенных, недостающих элементов из контекста, так как это нарушило бы их структурную норму и превратило бы их в полные ответы, т.е. в исключение из этой нормы. Эта мысль находит отражение и в работе А. Гардинера: «Brevity is perfectly normal and congruent in replies to questions»(Gardiner, 1951:213). Кроме того, он считает, что однословные предложения принадлежат к «детству речи» (the childhood of speech), а как мы знаем, изначально речь имела устный, диалогический характер.

Структура второй реплики свободно восполняется на основе лексического состава и синтаксического построения первой реплики. Вторая реплика, являясь неполной по составу, строится, однако, в соответствии с нормами литературного языка, члены предложения стоят в грамматически необходимой форме. Таким образом, вторые реплики следует определить как зависимые, они получают структурно-семантическую завершенность лишь в составе ДЕ. Их самостоятельное функционирование, возможности распространения чрезвычайно ограничены, так как они зависят от формы и коммуникативной задачи первых реплик и обычно без них не употребляются. Поэтому определение их грамматической природы возможно только с учетом их роли в сочетании двух реплик.

Следует отметить, что структурная неполнота на синтаксическом уровне характерна и для письменной формы РС (например, личных писем) как следствие отсутствия специальных забот о форме выражения содержания. Однако невозможность переспросов в случае непонимания ограничивает эллиптичность письменной речи. Хотя в письмах неполные предложения встречаются, но для РР эллиптичность характернее, она просто принципиальна. «Every speaker of English has an abbreviated style in casual speech» (Akmajian et al., 1997:272). Персональность, непосредственность и ситуативность общения приводят не просто к тому, что в РР может опускаться любой член предложения, являющийся темой. Ситуативность приводит иногда к тому, что фактически не названной оказывается даже рема. Это происходит благодаря использованию иных, невербальных средств коммуникации.

В сущности, что такое «пропуск» речевых единиц? Это наше интуитивное чувство аналогии между нормативно выдержанными, привычными, полными конструкциями, с одной стороны, и структурами, отличными от них по форме, хотя, в конечном счете, не менее правильными по своим логико-смысловым возможностям, с другой стороны. Поэтому вряд ли можно говорить о «пропуске» каких-то элементов речи в буквальном смысле слова. «Позиции в позиционной модели не могут отсутствовать; они могут быть представлены отрицательно» (Трофимова, 1981:37). В языке ничто не может быть пропущено без достаточных на то оснований и без искажения смысла или формы. Представляется более точным, если сказать, что наряду с нормативно правильными, полночленными словами и предложениями в языке функционируют не менее правильные структуры с отсутствующими единицами.

Другой особенностью устного типа речи является свернутость синтаксических средств. Для него характерны простые по структуре предложения, как правило, состоящие из небольшого количества слов. «Для разговорного стиля, например, характерны не только известные произношения слов, слова, словосочетания и типы синтаксических построений, но и решительное преобладание, если не исключительное использование коротких предложений, прерывистость речи - признаки, усматриваемые только в выдержанном в этом стиле ряде предложений» (Аничков, 1997:200). Ввиду сиюминутного, непосредственного характера порождения устного текста, короткое, простое высказывание оказывается более удобным. Оно отличается большей маневренностью, не перегружает кратковременную память, позволяет говорящему сосредоточиться на содержательной стороне изложения, а, следовательно, экономит усилия.

ДР в обычных условиях может быть охарактеризована как в значительной степени спонтанный, полуосознанный относительно формы процесс. Эти особенности повседневного языкового общения - «неподготовленность» актов говорения и отсутствие у говорящего пристального внимания к вопросам формы - ведут к широкому использованию готовых моделей, штампов. Как заявляет Фр. Лейзингер, «диалоги нередко целиком состоят из стереотипных ответов на стереотипные вопросы; многие вопросы представляют собой не что иное, как стимулы, для которых уже есть образцы готовых ответов» (Лейзингер, 1978:155). С этим согласен и Е.М. Розенбаум, отмечающий, что «специфика диалогической речи…проявляется в особом синтаксическом оформлении высказываний и в наличии речевых клише» (Розенбаум, 1975:5). Подобное положение вещей основано на том, что форма вопроса настолько предопределяет форму ответа, зафиксированного в качестве образца, что нет необходимости повторять сам образец; поэтому естественный, мы подчеркиваем, естественный ответ включает лишь тот член предложения, к которому задается вопрос.

Регулярное построение реплик в соответствии с заданной грамматической моделью приводит к необходимости пересмотреть известное положение о том, что неподготовленность диалога ведет к пренебрежению выбором формы. Здесь, мы считаем, на первый план выступают речевые автоматизмы. Это вытекает из того, что, по словам Л.П. Якубинского, «диалогическая форма способствует протеканию речи в порядке автоматической деятельности» (Якубинский, 1986:53). Эти речевые автоматизированные модели диалога закладываются в интеллектуальные, в частности языковые, способности человека по мере накопления им опыта владения языком и по мере совершенствования им уже приобретенных навыков и умений. «В реальной действительности то, что мы усвоили в результате привычки, является не только непосредственно доступным в любое время, но и постоянным приобретением» (Palmer,1965. Цит. по: Хрестоматия…, 1991:50).

С другой стороны, в ДР создаются новые, временные конструкции, удовлетворяющие насущные цели взаимопонимания. Конкретно-ситуативный ее характер делает ДР контекстуально обусловленной и восполняемой, т.е., таким образом, субъективно вполне доступной для участников данного речевого акта, хотя в значительной степени непонятной для не участвующих в нем.

Таким образом, наблюдения над английской ДР показывают, что в ней существуют особые, присущие лишь ей нормы построения, которые не совпадают с нормами письменно литературного языка. Компрессия проявляется на всех ее уровнях. Она может быть фонетической, лексической, грамматической и во всех случаях подчиняется законам теории информации в том смысле, что подвергаются компрессии семантически избыточные элементы.

Результатом возросшего интереса лингвистов к изучению особенностей РР явилось становление коллоквиалистики как самостоятельного раздела языкознания, в свете которого возникают новые подходы и методы исследования лингвистической специфики РР (Скребнев, 1985).

Многочисленные исследования, посвященные проблематике диалога, приблизили нас к более адекватному представлению о живых формах языка, о языке в целом в его реальном функционировании, когда мы, по образному выражению Э. Бенвениста, «вступаем в другой мир - в мир языка как средства общения, выражением которого является речь» (Бенвенист, 1974:5).

Любой язык, с которым мы сталкиваемся, по самой своей природе диалогичен, или, выражаясь в терминах лингвистики текста, «любой язык как социальный феномен по своей функции является дискурсом», ибо «все, что реально функционирует - это дискурс» (Минору, 1983:124).

С общелингвистической точки зрения, диалог представляет собой чрезвычайно сложное, многоплановое явление, которое можно и должно рассматривать с разных сторон. Учитывая многоаспектный характер диалогической формы речи, ученые сосредотачивают свое внимание на самых различных сторонах этого явления в соответствии с поставленными целями исследования.

Но, несмотря на то, что многие аспекты были неоднократно и с исчерпывающей полнотой описаны в ряде специальных работ отечественных и зарубежных лингвистов, все же некоторые вопросы еще не получили достаточно полного освещения или же вовсе остаются вне рассмотрения. Тем более, что «долгие годы язык изучался как абстрактная реляционная структура вне реальных проявлений его в живой речи, провозглашалась фетишизация языкового знака» (Хомяков,1988:5-6). И поэтому многое еще предстоит сделать для того, чтобы раскрыть в настоящее время скрытые от взоров языковедов особенности РР и описать их со всей точностью и ясностью. По этому поводу небезынтересно вспомнить высказывание А.А. Шахматова о синтаксисе русского языка, которое с одинаковым основанием может быть отнесено и к любому другому языку, в том числе и к английскому: «…вообще весь синтаксис имеет в виду живую человеческую речь, а не то несовершенное и бледное выражение, какое оно получает на письме» (Шахматов, 1941:258), тем более что «письменный язык становится неэкономным средством, используемым в обществе только теми немногими, кто может позволить себе тратить время на овладение им» (Samuels,1972:5).

Выводы по второй главе:

Специфика условий общения в разных сферах человеческой деятельности предопределяет использование различных функциональных стилей. Наиболее общим делением функциональных стилей современного АЯ является деление на литературный и разговорный стили, каждый из которых имеет свой ареал распространения и характерные факторы, определяющие их реализацию.

Отграничение стилистической подсистемы английской РР от других стилистических подсистем основывается на привлечении экстралингвистических факторов, включающих в себя неофициальность, неподготовленность (спонтанность), непосредственность, устную форму речи, а также специфический репертуар языковых единиц. Все вышеперечисленные условия имеют одинаковую значимость при производстве РР и являются интегральными составляющими единого акта коммуникации.

В рамках РС выделяются литературно-разговорная речь, являющаяся средством общения образованной части населения в повседневной жизни, в дружеской, семейной, неофициальной обстановке и выступающая в качестве объекта нашего исследования, и фамильярно-разговорная речь, которые связаны друг с другом тесными узами. Их роднит генетическая общность, идентичность выполняемых функций, речеобразующих условий, общий во многих отношениях инвентарь выразительных средств. Тем не менее, каждая из них имеет и свою специфику, заключающуюся в определенном наборе отличных языковых средств, а также в условиях и сферах употребления.

РР - речь некодифицированная, т.е. в ней возможно употребление различных слов, моделей, конструкций, не зафиксированных в строгой литературной норме. В то же время системная упорядоченность РР носит своеобразный характер.

Значительная роль в создании РР принадлежит параязыку. К паралингвистическим средствам относятся супрасегментные (просодические) и кинесические средства, а также проксемия. Применение паралингвистических средств объясняется, главным образом, законом экономии речевых усилий, так как в живом общении паралингвистический знак способен заменить собой любую единицу естественного языка.

Непосредственная обстановка речи, т.е. конситуация, всегда сопутствует как лингвистическим, так и паралингвистическим средствам, поскольку речь всегда протекает в какое-то определенное время, в какой-то определенной точке пространства, а также при наличии определенного набора иных внешних факторов. Таким образом, в реальном общении отделение конситуации от коммуникативного акта как такового просто невозможно.

Наиболее распространенной формой РР является диалог, считающийся особым видом текста и представляющий собой речевое взаимодействие двух коммуникантов, направленное на решение какой-то определенной задачи, возникающей из ситуативных условий данного акта деятельности. Минимальной, элементарной единицей диалога является отдельно взятая реплика одного из его участников. Комбинация стимулирующей реплики и реплики-реакции выступает в виде диалогического единства. Диалогические единства могут быть как двучленными, так и многочленными, но лишь в том случае, если их реплики объединены между собой единой темой. Беспрерывная последовательность нескольких диалогических единств, каждое из которых имеет свою тему, порождает диалогическое целое или дискурс.

РР является той сферой, в которой принцип лингвистической экономии находит свое наибольшее применение и распространение. РР изобилует разного рода языковыми единицами, целью употребления которых является сбережение усилий на всех уровнях языковой системы. РР - своего рода «кузница», в которой создаются формы, фактически употребляемые в языковой повседневности, большинство из которых приобрели статус нормы ЛРР, а некоторые еще не пробили себе дорогу и не закреплены в качестве языковой нормы.

Эллиптичность РР выступает в качестве одной из особых строевых черт РР, но наиболее существенной из них. Опускается все, что может быть опущено без вреда для смысла высказывания, причем это происходит и на уровне фонетики, и на уровне лексики, и особенно на грамматическом уровне.

Нормой диалогической речи является неполносоcтавность реплик, которая восполняется из конситуации и контекста, т.е. на основании лексического состава и синтаксического построения соседних реплик. Реплики-реакции следует определить как зависимые. Они получают структурно-семантическую завершенность лишь в составе диалогического единства.

Звучащая спонтанная речь носит осознанный или же полуосознанный характер. Данный тип осознания отличается от осознания заранее подготовленной речи тем, что он выступает в более компрессированном виде. Все процессы продумывания и контроля над речью убыстряются. Они осуществляются в более короткий промежуток времени, что обусловлено самой спецификой устной РР. Существенную позицию в неподготовленной речи занимают готовые модели, клише, штампы. Эти речевые автоматизированные модели закладываются в интеллектуальные, в частности языковые, способности человека по мере накопления им опыта владения языком и по мере совершенствования им уже приобретенных умений и навыков. Целью использования этих языковых средств является опять же экономия усилий, времени, памяти.

Глава третья

Реализация лингвистической экономии на разных уровнях языковой системы

Try to pack more thoughts into fewer words. (M. Reddy)

Вне специфического синтаксиса разговорная речь не существует.

(В. Д. Девкин)

Раздел первый: Фонетический уровень

Английский язык находится в процессе постоянного изменения. Речевая деятельность по самой своей природе предполагает исключительно высокий уровень вариативности. Язык, оставаясь стройной системой лингвистически релевантных оппозиций, допускает разнообразные вариации употребления языковых единиц при речепроизводстве. Произношение редко бывает жестко фиксированным. Оно изменяется всегда и везде. Но существует один исключительно значимый фактор, который не позволяет произношению изменятся слишком быстро. Это первоочередная необходимость быть понятым, ведь основная функция речи заключается не в индивидуальном самовыражении, а в интеркоммуникации.

Известно, что произносительные нормы претерпевают изменения значительно быстрее, чем грамматические и орфографические. Прежде всего, необходимо отметить, что статус произносительного стандарта не означает отсутствия в южно-английском литературном произношении (RP) вариантов произношения лексем. Наоборот, характерной чертой RP является «свободное» (т.е. допускаемое литературной нормой) варьирование фонем в звуковом составе большого числа слов, а также варьирование в ряде лексем места и степени ударения. Это значит, что одно и то же слово может иметь более одной фонемной оболочки или акцентной структуры, не обладающей смыслоразличительным характером, образованной взаимозаменой фонем или сменой места ударения в определенной позиции.

То же самое можно сказать по многим положениям и в отношении общеамериканского произношения (General American, или GA), которое обычно признается в качестве стандартного произношения американского варианта английского языка (АЕ). Литературный стандарт АЯ не является неким закостеневшим образованием. А.С. Гимсон наряду с общепринятой нейтральной формой произносительного стандарта указывает на наличие в настоящее время продвинутой разновидности (advanced variety), используемой большей частью молодежи и намечающей пути развития общепринятого произносительного стандарта в наступившем веке. Кроме этих двух форм, существует еще и архаический или консервативный тип произношения, которым пользуются люди более зрелого возраста (Gimson, 1970:146). Таким образом, речь двух людей, выдержанная в рамках произносительного стандарта, никогда не будет совершенно идентичной.

Как мы уже отмечали, человек не всегда произносит одни и те же слова одинаково. Одно и то же слово может, в зависимости от условий общения, иметь целую гамму различных фонетических обликов. Эти различные способы произнесения слов получили название стили произношения.

Д. Джоунз выделяет пять стилей произношения: 1) быстрый непринужденный стиль (the rapid familiar style); 2) более медленный разговорный стиль (the slower colloquial style); 3) естественный стиль обращения к обширной аудитории (the natural style used in addressing a fair-sized audience); 4) искусственный театральный стиль (the acquired style of the stage); 5) искусственный стиль пения(the acquired style used in singing) (Jones,1976:13).

Однако, по мнению Д. Джоунза, единственным стилем произношения, который подлежит практическому освоению, является быстрый разговорный стиль, ибо он лишен искусственности, присущей четкой, тщательно отработанной речи, и отражает нормы живого языка. Мы же полагаем, что все стили произношения представляют собой необходимые и взаимосвязанные компоненты процесса речевого общения, естественные каждый в определенных условиях. Медленная, четкая речь, действительно, менее обычна, но это отнюдь не позволяет считать ее искусственной.

Л.В. Щерба в качестве дистинктивного принципа вводит уровень тщательности, в соответствии с которым произносятся слова. Им вводится разграничение между полным стилем и разговорным стилем. Полный стиль характеризуется умеренно медленным темпом речи и тщательно отработанной артикуляцией. Слова произносятся в своих полных формах, без редукции гласных или выпадения согласных. Разговорный стиль отличается от полного стиля как темпом речи, так и наличием различного рода процессов и явлений, ведущих к сокращению речевой цепи (Щерба,1974).

Полный стиль произношения употребляется во многих случаях жизни, когда разговорный стиль не может эффективно осуществить функцию общения. Владение полным стилем произношения позволяет легко схватывать различные усеченные формы слов, возникающие в быстром потоке речи. Ведь, как указывает Л.В. Щерба, каждое слово, как бы быстро, с каким бы фонетическим усечением оно не произносилось, воспринимается не как усеченный комплекс, слышимый в данный момент, но как полное, четкое звучание, выявляемое при изолированном произношении этого слова или в медленной, тщательной речи (Щерба, 1974:143). Таким образом, при употреблении разговорного стиля мы в любой момент, при первой необходимости, можем воспроизвести слово в полном стиле, т.е. произнести его четко. Однако, полный стиль, представляя идеальный фонетический состав слова, в реальной устной речи в чистом виде не встречается. Любая устная речь имеет ряд разновидностей с точки зрения соотношения участков полного и неполного типов произнесения: чем большей спонтанностью, неофициальностью, непринужденностью обладает текст, тем больше в нем участков неполного типа.

По терминологии Дж. Брауна, вышеназванные два стиля произношения получили названия медленная разговорная речь (slow colloquial speech) и неофициальная речь (informal speech) (Brown, 1984:2). Они существенным образом отличаются друг от друга. Причем неофициальная речь не является просто убыстренной формой медленной РР, используемой людьми в повседневном общении. Она во многих аспектах отличается от медленной РР и не имеет многих характерных черт последней. Именно нeофициальная речь проникает во все ранее официальные сферы общения. «Most public speakers adopt an informal, 'chatty' style, in which the speaker attempts to project a friendly, accessible image to his audience» (Brown,1984:3).

Наряду с вышеуказанными условиями общения, способствующими изменению как отдельных фонем, так и целых словоформ в РР, существенными факторами выступают также быстрый темп говорения и высокая частотность употребления слова. Как пишет А. Гимсон, «степень изменения словоформы зависит в основном от скорости произнесения - чем более медленна и тщательна реализация, тем больше тенденция сохранить форму, близкую к форме изолированно произнесенного слова» (Gimson,1970:287).

Таким образом, в своем исследовании процессов, связанных с реализацией принципа экономии на фонетическом уровне, мы будем опираться, кроме всего прочего, на работы таких общепризнанных фонетистов, как А.С. Гимсон, Д. Джоунз, Дж. Браун, В.А. Васильев и некоторых других.

Мы считаем, что существуют не только два, три и т.д. стиля речи. На самом деле число стилей трудно определить с точностью, поскольку они не имеют четко очерченных границ и могут плавно переходить один в другой. Можно лишь создать шкалу, на одном конце которой будет находиться наиболее неофициальная речь, характеризующаяся неполным стилем произношения. А на другом конце той же шкалы будет находиться медленная официальная РР, в качестве главной особенности обладающая полным стилем произношения:

Тем не менее, в рамках данной работы неофициальная РР будет рассматриваться нами как однородный стиль произношения. В пределах неофициального неполного стиля произношения мы постараемся выявить и описать основные тенденции и процессы, обусловленные принципом экономии речевых усилий.

1.1 Ассимиляция

В речевом потоке не всегда осуществляются все три фазы артикуляции (экскурсия, выдержка, рекурсия): уклады, оказавшиеся по тем или иным причинам более сильными, влияют на соседние, уподобляя их себе и тем самым, делая артикуляцию ряда звуков более удобной. Этот процесс замены одного звука другим под влиянием соседних звуков называется ассимиляцией. Видоизменения фонем в речевом потоке могут быть различного характера. В учебниках по фонетике можно найти описания того, как ассимиляция рассматривается с различных точек зрения, а именно: 1) отражения ее на укладе органов речи, 2) постоянства, 3) направления, 4) степени. Такие уподобления звуков являются результатом приспособления наших органов речи, в силу чего подобные видоизменения ведут к сокращению энергии и времени, затрачиваемых на произнесение как отдельного слова, так и целого высказывания, что, безусловно, является результатом проявления принципа экономии усилий. В качестве иллюстрации приведем примеры возможных в речи ассимиляций:

1. Отражение ассимиляции на укладе органов речи:

а) работа голосовых связок: newspaper [?nju:speэp?], goosebury [?guzb?rэ], as far as I know [?s ?fб:r ?z aэ ґn?u];

б) работа языка: eighth [eэtи], health [helи], hold the lamp [?h?uld ?? ?l?mp], on the same day [лn ?? ґseэm ?deэ];

в) работа губ: twilight [?twaэlaэt], dwell [dwel], quite [kwaэt], sweet [swi:t];

г) работа мягкого неба: handsome [?h?ns?m], windmill [ґwinmэl], blind man [ґblaэnґmжn], sandwich [ґsжnwэt?], kindness [kaэnnэs], she wouldn't do it [?i·ґwunnґdu: эt], , one more [?wam?mл:], encounter [э??kaunt?], she'll soon come [?il?su:??km], in good condition [э??gud k?nґdэ??n], he won't come [hi: w?u??km].

2. Ассимиляция может быть случайной и постоянной:

а) случайная, или контекстуальная ассимиляция: horse-shoe [hл:??u], does she ['d??i·], Has the post come? ['h?z z? 'p?us ?km], what you want [ґwлt?u ?wont];

б) постоянная ассимиляция: fielth [fэlи] ninth [naэnи].

3.Направление ассимиляции:

а) прогрессивная ассимиляция: liked [laэkt], saved [seэvd], gifts [gэfts], legs [legz], б) регрессивная ассимиляция: nutcracker [?nk?kr?k?], with thanks [wэи ?и?nks], he was sent [hi wлs ґsent], both sides [?b?us ґsaэdz].

в) двусторонняя ассимиляция: twenty [twentэ], quick [kwэk], did you [ґdэdзu], Could you help me? [?kudзu?help?mi:].

4.Степень ассимиляции:

а) частичная ассимиляция: good concert [ґgugґkлns?t], has she? [?h?з ?э].