Арабские страны Западной Азии и Северной Африки

Размещено на http://www.allbest.ru/

1

Арабские страны Западной Азии и Северной Африки

Ответственные редакторы:

Б.Г. Сейранян

А.О. Филоник

ВВЕДЕНИЕ

Предлагаемый читателю сборник посвящен проблемам государства, власти и модернизации в арабских странах. Разрабатываемые в нем вопросы относятся к числу наиболее актуальных тем, исследуемых арабистами-историками, экономистами и политологами: закономерности эволюции государственных форм, государственности и политической власти в прошлом (средние века, новая и новейшая история) и настоящем, взаимодействие политической и экономической модернизации, роль традиций и политической культуры в формировании современных политических структур и др.

Работа над сборником началась в период подготовки 3-ей конференции арабистов Института востоковедения РАН, которая состоялась 2-4 марта 1998 г. и завершилась через несколько месяцев после ее окончания, когда прочитанные на научном совещании доклады были переработаны в статьи.

Следует отметить заметное увеличение числа участников 3-ей конференции арабистов по сравнению с 1-ой (июнь 1995 г.) и 2-ой (ноябрь 1996 г.) Материалы 1-ой конференции опубликованы в сборнике: Арабский мир в конце XX в. Москва, 1996, материалы 2-ой конференции изданы в двух сборниках: Арабские страны Западной Азии и Северной Африки. Москва, 1997 и Арабский Восток. Москва, 1997., в которой, наряду с сотрудниками Центра арабских исследований, приняли участие арабисты других отделов Института востоковедения и некоторых научных и учебных заведений Москвы (ИСАА при МГУ, Институт Африки РАН).

Опыт проведения двух предыдущих совещаний показал, что участие вместе с экономистами, политологами и историками новейшего времени исследователей средневековой и новой истории оказалось весьма плодотворным, так как последние, принимая во внимание состав участников, стремились актуализировать свои выступления, подчеркивали связь и преемственность времен и различных эпох, а политологи, экономисты и историки новейшего времени еще раз убедились, что для глубокого понимания современных проблем требуется осмысление предыдущего опыта. Пренебрежение этим, казалось бы, очевидным фактом, может привести к серьезным ошибкам.

Так, например, нельзя понять особенности политической культуры современного Туниса без учета того факта, что Тунис был первой арабской и мусульманской страной, в которой была принята конституция (23 апреля 1861 г.). Затем после отмены конституции, французской оккупации и превращения Туниса в колонию, казалось, что конституционные традиции прерваны и преданы забвению. Но, начиная с конца XIX в. и особенно после окончания Первой мировой войны, важнейшим требованием националистов и освободительного движения становится восстановление конституции.

Крупнейшим событием национальной истории явилось основание в феврале 1920 г. главной партии национальной свободы - Дустур (араб. - «Конституция»). На следующем этапе антиколониального движения после раскола партии ее радикальная и динамичная часть образовала в марте 1934 г. партию «Новый Дустур», которая вскоре стала самой популярной и авторитетной партией в стране. После достижения независимости в марте 1956 г. важнейшими событиями в истории страны стали ликвидация монархии, провозглашение Конституционной Республики с президентской системой в июле 1957 г. и принятие 1 июня 1959 г. Конституции. В период наивысшего подъема арабского социализма в первой половине 60-х годов Новый Дустур был переименован в Социалистическую дустуровскую партию (СДП), а официальной идеологией Туниса был провозглашен «дустуровский социализм», который, правда, был ближе европейским социал-демократическим доктринам, чем насеровскому или баасистскому социализму. Наконец, уже после мирного и конституционного смещения первого президента (1987 г.), в феврале 1988 г. СДП была переименована в Демократическое Конституционное объединение. Но слово «конституция», получившая в коллективной памяти народа и в политической культуре Туниса знаковое и магическое звучание, отнюдь не случайно сохранялось во всех наименованиях партии.

Иначе сложилась судьба конституционного движения в Египте, где первый «Основной закон» был принят пятью годами позже, чем в Тунисе - в 1866 г. Однако, в отличие от Туниса последующий период оказался весьма благоприятным с точки зрения развития конституционализма и парламентаризма, а конституция 1882 г., принятая в период восстания Ураби-паши явилась наивысшим достижением египетского и арабского конституционализма в XIX в. После британской оккупации колонизаторы первым делом отменили конституцию 1882 г. и распустили парламент. Процесс формирования демократических институтов был прерван, а конституционное развитие заторможено и отброшено назад. Однако, задержав политическую модернизацию, англичане ускорили экономическую модернизацию.

И только после завоевания формальной независимости в 1920 г. Египет получил конституцию 19 апреля 1923 г., ознаменовавшую начало нового этапа конституционного развития страны. Это была первая арабская конституция, в которой были определены не только принципы формирования и функционирования парламента, но и сформулированы права и обязанности граждан, полномочия исполнительной, законодательной и судебной ветвей власти. На основе конституции проводились выборы в нижнюю палату парламента, которые за исключением отдельных периодов, были относительно свободными. И в таком случае обычно к власти приходила партия Вафд. Но особенность политической системы полунезависимого Египта состояла в том, что она зиждилась на трех китах: британский верховный комиссар (с 1936 г. - посол), король и Вафд.

Победа революции 1952 г. открыла новую страницу в истории страны. Революционное руководство Египта отнеслось крайне отрицательно к партийно-парламентской системе, существовавшей в монархическом Египте. С целью обеспечить политическую стабильность было решено не допустить возврата к подобной «демократии» и запретить политические партии. Был установлен режим личной власти Абдель Насера с партийно-мобилизацион-ной системой, опирающейся на армию и органы безопасности. В 50-е - 60-е годы было провозглашено несколько временных конституций. В 70-е годы, на новом этапе развития революции началась замедленная эрозия авторитарного режима, проявившаяся прежде всего в допущении партийного плюрализма. Президент Садат, питавший двоякое чувство к демократии в последние годы своего президентства, все более склонялся к авторитаризму.

После убийства Садата в октябре 1981 г. новым президентом стал Мубарак, наделенный более выраженным демократическим менталитетом: проводятся сравнительно свободные (по египетским стандартам) выборы, оппозиционные партии играют большую чем прежде роль в парламенте. Рядом с официальной выросла оппозиционная печать. И несмотря на сохранение «табу» на некоторые темы в Египте ныне самая интересная и свободная (наряду с Тунисом) пресса во всем арабском мире. В целом, в отношении развития демократических институтов Египет и Тунис, наиболее продвинутые в регионе страны, политические системы которых можно определить как «авторитарные демократии», или либерально-плюралистские с демократическими тенденциями (нелиберально-демократические или авторитарно-демократические, по определению некоторых арабских и латиноамериканских авторов).

Следует отметить, что на рубеже 80-90-х годов в советской (российской) арабистике наметился некоторый перекос в сторону исследований социально-экономических проблем, в ущерб политической истории и современных политических процессов. Однако в период подготовки 2-ой и особенно 3-ей конференции арабистов проявилось стремление в определенной мере восполнить этот пробел.

Обмен мнениями на конференции прояснил некоторые важные направления и проблемы, требующие научной разработки в ближайшем будущем. По-прежнему актуальными являются вопросы об уровнях общественного развития и о роли и месте арабских стран в современном мире. Большой интерес представляют проблемы, связанные с оценкой политического и социально-экономического развития капиталоизбыточных нефтеэкспортирующих государств арабского мира, в особенности сравнительный анализ моделей развития последних с новыми индустриальными странами Восточной Азии.

Возрастающий и неослабный интерес вызывают также экономические проблемы экологии, всегда актуальные в Западной Азии и Северной Африке проблемы водных ресурсов и вопросы продовольственной безопасности.

Б.Г.Сейранян

арабский исламский бэнкинг экономика

Ю.В. Агавельян

НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ ЭТНОКОНФЕССИОНАЛЬНОЙ И СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЫ ЛИВАНСКОГО ОБЩЕСТВА В 70-90-е ГОДЫ

На протяжении всей истории развития ливанского общества его главным структурным элементом являлись общины, эта своеобразная основа, диктующая социальные нормы, устанавливающая связи внутри нее, а также связи с внешним миром, другими структурными элементами общества.

С давних пор, благодаря своим географическим особенностям, Ливан являлся безопасным местом прибежища различных этнических и религиозных групп. Здесь обосновались общины маронитов, мелкитов, иудеев, греков и армян ортодоксов и греков-католиков. С приходом мусульманства, в Ливане возникли общины суннитов, друзов, шиитов. Находясь в центре средиземноморской цивилизации, Ливан испытывал на себе влияние многих культур, и античных и средневековых (финикийской, греко-римской, европейской и арабской). Культурно-исторические традиции находили свое отражение в формировании структуры и «духа» общин. Так, по утверждению ливанского исследователя Ж. Нохра, сохранившиеся вассальные отношения внутри общин сложились в средние века под влиянием европейских рыцарей, принесших сюда во время Крестовых походов систему европейских феодальных отношений «сеньор-вассал» [1].

Однако ливанская система феодальных отношений имела важную особенность, повлиявшую впоследствии на формирование внутренних и межобщинных связей и на менталитет ливанцев. В отличие от других феодальных государств этого региона в Ливане сохранилось право выбора места поселения, какой-либо определенной деревни и соответственно ее владельца. Как следствие, в свое время это определило относительную терпимость друг к другу приверженцев различной веры и различных этнических групп.

В период после передачи Ливана под мандатное управление Франции, а также в период после получения независимости ливанское общество находилось под значительным влиянием европейских демократических традиций. Но в то же время оно сохраняло свое феодальное устройство, существовавшие до этого религиозные общины, родовые и клановые связи.

С вступлением в силу конституции 1926 года общины приобрели государственный статус и были закреплены в конфессиональном принципе распределения как законодательной, так и исполнительной власти. Законодательная власть представлялась Национальной Ассамблеей, где места разделялись по определенному количеству представителей практически всех существовавших конфессий. Больше всего мест получили общины маронитов и суннитов, считавшиеся самыми многочисленными конфессиями. В системе исполнительной власти действовал тот же принцип: за маронитами закреплялось президентское кресло, за суннитами - должности премьер-министра и министра финансов в одном лице. Представители остальных общин (друзы, шииты, алавиты, греки) получали министерские портфели в соответствии с их численностью по стране.

Естественно, что такая жесткая регламентация мест в законодательном управленческом аппарате страны вызывало недовольство со стороны остальных конфессиональных групп, особенно шиитов, чья численность за последние десятилетия увеличилась почти в 2 раза [2]. Тем не менее, ни одна конфессия, контролирующая власть, не хотела сдавать свои позиции. Подобное противостояние и разногласия, связанные с конфессиональной системой распределения власти были одной из причин начала недавней гражданской войны в Ливане (1975-1976 годов) [3].

Влияние общин на внутриполитическую и экономическую жизнь Ливана всегда было неоспоримо. Если рассматривать структуру каждой из существующих общин, то можно наблюдать, что они фактически дублируют те же основы в государственной и социальной системе.

Каждая община имеет свой верховный орган - совет или ассамблею, в которую входят не только религиозные деятели, но ее социальная и политическая элита. Повторяя государственную социальную систему общины формируют свое достаточно обособленное и автономное социальное пространство, подчиняя и воздействуя на отдельного члена общины через свои управленческие структуры, органы образования, масс медиа, социальные и медицинские службы, что, например, позволило арабскому исследователю Н. Саламу охарактеризовать общины как «абсолютно социальные феномены» [4].

Общины поощряют развитие системы начального, среднего, высшего светского и религиозного образования. Они располагают своими средствами массовой информации, организуют различные благотворительные фонды, культурные центры, медицинские учреждения, органы социальной защиты. Они влияют на развитие членов общины через свои культурные схемы, социальные и политические модели, которые охватывают все уровни: регион, семья, школа, политические партии и т.д. [5]. Подобная общинная социализация, приобщение к обществу посредством усвоения навыков, обычаев, культурных традиций отдельным человеком, влияет и диктует, как думать и действовать отдельному индивиду. Поэтому близость и солидарность индивид больше ощущает по отношению к сообщинникам, чем к согражданам, людям одной с ним социальной группы, слоя или другой общины.

Ливанская модель общины, таким образом, представляет собой сформировавшийся религиозный и социальный институт, она является своеобразным государством в государстве, где, обеспечивая свою репродукцию, она взаимодействует с себе подобными социальными институтами в структуре ливанского общества, пытается найти внутриполитическое равновесие развития ее экономики и социально-политической жизни страны, оставаясь в то же время автономным образованием.

Рассматривая классовый состав ливанского общества к началу 70-х годов, ливанские исследователи К.Дюбар [6] и И.Мараун [7], определили следующие социальные группы:

1. Находившиеся на низшей ступени социальной градации пролетариат, поденщики, деклассированные элементы. Эта группа обладала высокой степенью миграции внутри страны и за ее пределами, низким образованием, низким уровнем материальной обеспеченности (30%).

2. Составлявшие средний класс мелкая буржуазия, крестьяне, а также интеллигенция, государственные служащие, служащие в сфере торговли. Эта группа оказалась достаточно мобильной: ее представители меняли род занятий, активно мигрировали в период гражданской войны (58%).

3. Высшую ступеньку в социальной иерархии общества занимала элита, часто дублирующаяся на государственном и общинном уровнях. Прежде всего это торгово-финансовая буржуазия, аграрная буржуазия, высший управленческий персонал (6,2%).

Надо сказать, что с развитием капиталистических отношений и экономического роста в Ливане к концу 60-х годов «общинный дух» стал понемногу уходить в прошлое и отступать перед новыми условиями сосуществования различных общин, живущих на исторически определенных территориях По данным французского социолога Ива Шемеля наибольшая концентрация суннитского населения была на севере страны (42%), шиитов на юге (51%), друзы и марониты в горном Ливане (16,8% и 66,5% соответственно), греки-ортодоксы на севере (24%), греки-католики и армяне в Бейруте и его пригородах (21,6%) и на юге (17,1%). Y.Schemeil. sociologie du systeme politique libanaise. Grenoble, 1981, с. 64..

И.Мараун выделяет три фактора, повлиявших на новую социальную ситуацию:

1. Экономические интересы элит разных общин начали выходить за пределы общин и доминировать над общинными интересами. Образовались своеобразные «группы по интересам». Так до начала войны стали создаваться объединения типа «Ассоциации частных банков», «Ассоциации частных школ», в которых общинные интересы отступали на второй план. В то же время в ходе войны именно эта группа рекрутировала приверженцев из малоимущих членов своих общин для осуществления своих политических и экономических планов.

2. В преддверии гражданской войны в Ливане отсутствовало профсоюзное движение. По всей видимости, общинное давление на сознание индивидов было сильнее классовых интересов, поэтому сплочения на почве политических и экономических требований у ливанских рабочих и трудящихся не происходило.

3. Повысилось политическое сознание у молодежи, которые, выходя на демонстрации, преследовали не общинные интересы, а общедемократические [8]. Война привела к определенной ломке социальной структуры общества. Она вызвала обнищание большей части населения, появлению значительного числа деклассированных элементов. К ее окончанию в 1991 году, в социальной структуре общества произошли следующие изменения:

1. Появился значительный слой обнищавших, обездоленных людей, живущих за чертой бедности и не имеющих устойчивого дохода.

2. В страну стали возвращаться эмигрировавшие в период военных действий представители среднего класса. Именно эта группа, на наш взгляд, станет основной движущей силой в экономическом восстановлении страны. В программе восстановления страны в поисках компромисса между общинами и кланами правительство делает главную ставку именно на средний класс.

3. Война почти не затронула позиции элит от различных конфессий. К этой группе добавились нувориши, разбогатевшие на различных спекуляциях во время войны.

Выражением компромисса в области государственного управления стало увеличение числа мест для мусульман в Национальной Ассамблее - было 108 мест, а с 1992 года стало 128 мест всего. Марониты имеют 34 места, было 30, сунниты - 27 взамен 20, шииты - 27 вместо 18 мест. Оставшиеся места разделены между остальными общинами в соответствии с их численностью Остальные места распределились следующим образом: православные греки - 14 мест, друзы - 8 мест, мелкиты - 6, армяне - 5, алавиты - 2, армяне-католики - 1, протестанты - 1, остальные общины - З. Oxford encyclopedia of Middle East & North Africa. 1995, с. 559. [9].

Представителями элиты как и прежде осуществляется прямой контроль за законодательной и исполнительной властью; косвенный контроль путем лоббирования отдельных решений Национальной Ассамблеи; оказание любой поддержки и установление связей с вооруженными силами и милицейскими отрядами; контроль за средствами массовой информации, дающий возможность манипулировать общественным мнением.

Средний класс, как указывалось выше, может стать основной движущей силой при восстановлении страны. С 1991 года наметились пути выхода из кризиса, охватившего все сферы жизни ливанского общества за время гражданской войны. Начался процесс поиска компромисса между враждующими силами, борющимися за власть. Этот процесс контролирует государство, понимая, что только таким путем можно достигнуть определенного равновесия в политической и экономической жизни. Важная роль отводится человеческому фактору, так как успешность проводимой им политики компромиссов исходит из формирования определенных тенденций у членов существующих общин, таких факторов как вражда и относительное дружелюбие между различными их представителями, готовность к совместным действиям, что может сформировать общую тенденцию общин в их участии в управлении страной. По данным социологического исследования, проводившегося в. 1990-1992 годах дирекцией Американского университета в Бейруте среди представителей двух ведущих общин - маронитов и суннитов на тему определения готовности к сотрудничеству с членами других общин, были получены следующие результаты:

1. Среди маронитов были опрошены молодые люди, учащиеся в возрасте до 25 лет. Выяснилось, что они представляют собой достаточно обособленную, закрытую группу, большинство членов которой ориентируются на работу за рубежом. Говоря о своих демократических взглядах более 56% называют себя ливанскими националистами и подчеркивают свою значимость как члена древней общины. 64% опрошенных указывали, что будут поддерживать маронитских лидеров при любых обстоятельствах. Крайне низкой оказалось их желание и готовность к интегрированию с другими общинами [10].

2. Напротив, результаты опроса представителей суннитских общин в возрасте до 30 лет, показали высокую степень готовности к интегрированию с другими конфессиональными группами, в том числе с друзами - 60%, с греками - 71%, с маронитами - 49%, с шиитами - 23% . Однако к шиитам опрашиваемые относились наиболее насторожено. Это объясняется соперничеством шиитов на внутриполитической арене и наличием у последних военных отрядов, которых нет у суннитов. В этой связи с большим доверием сунниты относятся к палестинцам, видя в них военную поддержку в противостоянии с шиитами [11]. Как итог выхода из кризиса 86% всех опрошенных и суннитов и маронитов считают сохранение единого государства и конфессиональной системы управления. Особенность охвата респондентов состояла в том, что и марониты и сунниты были подростками и детьми во время гражданской войны и бремя восстановления страны в настоящем и будущем будет лежать на них. Как уже было отмечено, опрос проводился, когда позитивные изменения только начинались. Анализируя развитие Ливана за последние 5 лет можно говорить об относительно устойчивой стабилизации общества, удивительно продолжающего сочетать в себе общинные уклады и набирающую обороты возрождающуюся экономику с огромными иностранными инвестициями [12]. Поступление последних подтверждает в свою очередь факт относительной стабилизации общества, так как главными гарантами потока иностранных вложений в развитие экономики Ливана в настоящее время являются именно общины и их лидеры, находящие определенный компромисс с государством.

Таким образом, трудности, с которыми сталкивается Ливан на протяжении двух последних десятилетий - гражданская война, развал экономики, обнищание населения, угроза независимости страны, оккупация южных территорий, присутствие палестинских беженцев и отрядов ООП, а также сирийских военных подразделений, не привели к развалу общинной системы и конфессионального принципа управления страной. Возвращение к стабильности происходит без радикального изменения системы управления и распределения власти. Несмотря на то, что общинная система является своеобразным «атавизмом», феодальным пережитком, на примере Ливана видна гибкость и высокая степень адаптации ее к современным условиям политической жизни и требованиям, выдвигаемым экономикой и мировой системой хозяйственных связей.

Е.В. Антонов

РЕАКЦИЯ ОПЕК НА МИРОВОЙ КРИЗИС НА РЫНКЕ НЕФТИ: ПРЕДПОСЫЛКИ К ТРАНСФОРМАЦИИ КАРТЕЛЯ

Кризис, поразивший мировой рынок нефти и нефтепродуктов в конце 1997 начале 1998 гг. стал настоящим испытанием для основных стран-экспортеров углеводородного топлива. Всего за четыре месяца цены на нефть упали почти на треть. Катастрофа на рынке в полной мере отразилась и на экономике России. По данным Госкомстата, в январе 1998 г. (по сравнению с январем 1997 г.) экспорт России упал на 17,7% (до 5,6 млрд. долл.). По некоторым оценкам1, при сохранении цен, зафиксированных в середине марта в течение всего года (в средиземноморских портах за тонну российской нефти давали $83,3; нулевой уровень рентабельности экспорта составляет $102 за 1 т), Россия недополучит 3-4 млрд. долл. годовой выручки от экспорта нефти.

Вместе с тем ряд мер, предпринятых ОПЕК, на которую приходится 77% доказанных мировых запасов нефти, позволили начать стабилизацию рынка. Решения по сокращению экспорта нефти и нефтепродуктов, принятые конференцией Организации в Вене привели к медленному росту цен на нефтепродукты. Представляется интересным рассмотреть, насколько координация нефтяной политики стран ОПЕК и других крупных экспортеров нефти (таких как Норвегия, Россия) была добровольной и слаженной, можно ли рассчитывать на такую координацию впредь и был ли крупнейший производитель нефти и нефтепродуктов ОПЕК готов к такому потрясению.

Одной из причин, вызвавших нынешний кризис на рынке, стало принятое на очередной конференции ОПЕК в ноябре 1997 г. решение об увеличении квот добычи нефти на 2,5 млн. барр./сут. (МБС). (Новые квоты представлены в нижеследующей таблице.)

Таблица 1

Квоты добычи нефти странами ОПЕК в месяц на первое полугодие 1998 г. (в МБС) и фактическая добыча в январе-феврале

Источник: OPEC in the Net (www.opec/org), «Нефтепанорама Петролеум Аргус», 18.03.1998 г.

Как видно из таблицы, многие члены ОПЕК не соблюдали даже увеличенные квоты. Главными нарушителями квот в абсолютных показателях стали Венесуэла (превышение в январе составило 0,727 МБС, в феврале - 0,767 МБС), Катар (0,286 МБС и 0,296 МБС соответственно) и Нигерия (0,128 МБС и 0,168 МБС). В относительных показателях список нарушителей внутренних картельных договоренностей возглавляет Катар (добыча в январе превысила обговоренную на 69,1%, в феврале - на 71,5%). Далее идут Венесуэла (28,1% и 29,7% соответственно) и Нигерия (6% и 8%). Некоторые члены картеля, как, например, Иран, Саудовская Аравия, Алжир, не выбрали весь положенный им лимит добычи. Лидером в этом отношении является Иран: добыча в январе была на 0,292 МБС, а в феврале - на 0,342 МБС меньше положенного, или соответственно на 8% и 9,5% в относительных показателях. Несмотря на это, по итогам января, фактическая добыча Организацией нефти превысила обговоренную на 0,62 МБС, а в феврале - 1,29 МБС или на 2,2% и 4,7% соответственно. Объем добычи в феврале достиг самого высокого показателя с 1981 г.-28,8 МБС.

Превышение квот странами ОПЕК является распространенным явлением, однако в настоящей ситуации эти внутренние нарушения совпали с резким ухудшением конъюнктуры рынка:

- зима 1997-1998 гг. была теплее, чем обычно, это уменьшило спрос на нефть;

- запасы стран-членов ОЭСР к концу марта составили 2,53 млрд. барр., что выше соответствующего показателя предыдущего года на 100 млн. барр.;

- экономический кризис в странах ЮВА вызвал уменьшение спроса на нефть и нефтепродукты в этих странах.

К тому же, производство наращивали не только страны ОПЕК. Как ожидается, в 1998 г. добыча нефти в Северном море достигнет 6,5 МБС2 (на 0,5 МБС больше, чем в 1997 г.). В Латинской Америке добыча возрастет на 0,6 МБС. В соответствии с договоренностями с ООН экспорт иракской нефти составит 3,26 млрд. долл. в течение каждого шестимесячного периода (в 1997 г. - 2 млрд. долл.). Действие всех этих факторов оказалось катастрофическим для рынка. Так, по данным на 5 марта, цены на нефть «Дубай» составили 11,95 долл./барр. В связи с низкими ценами на нефть Саудовской Аравии, Венесуэле, Ирану и Норвегии пришлось урезать планы развития своих добывающих отраслей.

Стало очевидно, что сложившаяся ситуация требует от всех производителей нефти оперативного принятия решений по противостоянию тенденции к падению цен. Саудовская Аравия заявила вскоре о своей готовности снизить добычу, но отказалась делать это в одностороннем порядке. Министр энергетики Венесуэлы - наиболее крупного нарушителя квот - отказался принять участие во встрече министров энергетики членов ОПЕК, где предполагалось обсудить пути выхода из кризиса. Королевство же выжидало пока, Венесуэла прекратит нарушать обговоренные нормы.

В конце марта по инициативе Мексики состоялось подписание Эр-Риядского пакта, предполагавшего сокращение добычи основных экспортеров углеводородного топлива. На предварительных переговорах между Саудовской Аравией, Венесуэлой и Мексикой говорилось о сокращении на 1,5 МБС. В результате было решено сократить общую добычу на 1,725 МБС, в том числе добыча стран ОПЕК должна была уменьшиться на 1,325 МБС. Причем, как предполагалось инициаторами Эр-Риядского соглашения, уменьшить производство должны были все основные экспортеры, в том числе и Россия (на 100 тыс. барр./сут.).

31 марта в Вене состоялась внеочередная встреча министров энергетики стран членов ОПЕК, где должно было состояться документальное закрепление Эр-Риядских инициатив. Решение о сокращении добычи было принято, однако итоговое уменьшение оказалось значительно ниже предполагаемого изначально, что следует из таблицы данных.

Таблица 2

Сокращение добычи нефти основными странами-экспортерами: обусловленное Эр-Риядским пактом и фактическое (в МБС)

Источник: OPEC in the Net (www.opec/org), «Нефтепанорама Петролеум Аргус», 15.04.1998 г.

Обращают на себя внимание отличия Эр-Риядских договоренностей от реального сокращения добычи. Так, в рамках ОПЕК согласованное сокращение добычи оказалось меньше предполагаемого у Ирана (на 0,06 МБС) и Катара (на 0,02). Решение конференции пойти на встречу двум этим странам в объемах сокращения их добычи выглядит нелогично. Иран, напомним, добыл в январе и феврале меньше обусловленного квотами (таб. 1). Возможно, членам ОПЕК наоборот надо было настоять на снижении добычи Ирана еще значительнее, чем предполагалось в Эр-Рияде. С Катаром - ситуация обратная. Эта страна нарушала квоты ОПЕК и, возможно, участникам картеля стоило заставить его снизить добычу по меньшей мере, как это предлагалось в Эр-Рияде.

Сокращения по странам, не входящим в ОПЕК, еще яснее показывают неотработанность принятого решения. Эр-Риядские предложения сократить добычу Малайзии (на 0,03 МБС) и России (на 0,1 МБС) не нашли понимания в этих государствах. Увеличение сокращения добычи Египта (с 0,02 до 0,03 МБС) и уменьшение у Омана (с 0,05 до 0,03) не поддаются сколько-либо простому объяснению.

На начальном этапе переговоров по сокращению добычи к ОПЕК не присоединилась ни Россия, ни Норвегия. Еще в конце марта ОПЕК рекомендовал России снизить добычу на 13,7 тыс. т/сут., что составляло бы всего 1,5-2% от экспорта. Однако Россия отказалась сделать даже такой скорее политический шаг навстречу Организации. Снижение российского экспорта произошло лишь в середине апреля, когда представители крупнейших российских нефтеэкспортеров на совещании у и.о. первого вице-премьера Бориса Немцова согласились сократить объемы экспорта нефти на 61 тыс. барр./сут. (3,05 млн. барр./г.). Экспорт нефтепродуктов было решено сократить на 4,9 тыс. т./сут. Правительство Норвегии приняло решение о сокращении производства нефти на 100 тыс. барр./сут. в начале мая.

Следует отметить, что в нефтяной отрасли Эр-Риядский пакт был воспринят скептически3. Увеличившись сразу вслед за принятием документа на 2 доллара за баррель, цены на нефть вскоре стали падать вновь. Вместе с тем крупнейшего экспортера нефти - Саудовскую Аравию - предпринятые меры, похоже, удовлетворили. Официальные представители этой страны поспешили назвать эту сделку «беспрецедентной», «не только потому, что инициатива была поддержана членами ОПЕК, но и потому, что с этой инициативой выступила Мексика»4.

Между тем, существует определенное сходство между Эр-Риядским пактом и реакцией ОПЕК на третье глобальное падение цен в 1985-1986 гг. Весной 1986 г., когда цены на нефть практически полностью вышли из-под контроля, ОПЕК обратился за помощью к другим странам-экспортерам. Скоординированные усилия производителей остановили тогда падение цен, достигших критически низкой отметки. Много общего можно найти и между нынешней ситуацией и той, что сложилась на рынке в 1990 г. Тогда, правда, после начала боевых действий иракских войск на территории Кувейта, мировые цены, наоборот, резко возросли, и ОПЕК пришлось увеличивать квоты добычи, чтобы стабилизировать ситуацию.

Видимо, вероятность возникновения новой кризисной ситуации на нефтяном рынке в той или иной форме существует. В этой связи возникает вопрос, готова ли к нему ОПЕК и мировое нефтяное сообщество в целом. Реакция картеля на последний кризис, как и на другие, обозначенные выше, дает основания говорить, что:

1. Проблема нарушения квот в ОПЕК по-прежнему стоит довольно остро. Именно нарушения норм добычи стало одной из причин последнего кризиса, они же послужили причиной, например, противостояния Ирака и Кувейта в 1990 г. (Ирак тогда обвинил ряд членов картеля в намеренном завышении квот.)

2. При очевидной давности проблемы квот, пока не видно путей ее решения. Организация давно представляет собой арену борьбы двух основных группировок стран: «умеренных» (Кувейт, ОАЭ, Саудовская Аравия), обладающих значительными запасами углеводородного сырья, и заинтересованных в стабильном уровне цен от 15 до 25 долл./барр. и «радикальных» (Алжир, Ливия, Ирак, Иран), по разным, в основном внутриполитическим и внутриэкономическим причинам, выступающих за установление максимально возможных цен на нефть. В последнем случае ситуацию ухудшила и непредсказуемость действий Венесуэлы.

3. Действия ОПЕК по разрешению последней кризисной ситуации на рынке были охарактеризованы некоторыми экспертами как запоздалые и недостаточные. «У них была возможность пойти на более крупное сокращение, но они не сделали этого», - заметил руководитель одной из нефтяных компаний5. По мнению экспертов из американской нефтяной компании Conoco6, улучшение конъюнктуры рынка может наступить только в 2000 г.

4. В условиях экономического кризиса в странах ЮВА, когда падения спроса на рынке было прогнозируемо, трудно объяснить решение конференции ОПЕК увеличить квоты добычи нефти.

5. Отказ Норвегии и России сразу присоединиться к общему сокращению добычи показал, что эти страны, являющиеся одними из основных участников рынка, в выборе своей политики руководствуются скорее собственными интересами. Ухудшение конъюнктуры беспокоит их (главным образом, Россию) в первую очередь постольку, поскольку это связано с их же финансовыми потерями.

В начале мая бывший заместитель министра финансов Саудовской Аравии - мирового лидера по доказанным запасам и производству нефти - Абдель Азиз ад-Дахиль высказал мнение, что ОПЕК в своем нынешнем виде не в состоянии противостоять возможным изменениям ситуации на нефтяном рынке7. Для этих целей требуется создание новой организации.

По мнению г-на ад-Дахиля, последнее падение цен на нефть не является «случайным или временным явлением». Оно возникло на почве нынешней инфраструктуры мирового нефтяного рынка и имеет свои исторические корни. Мировой нефтяной рынок со времени своего возникновения находится под контролем западных, прежде всего американских, компаний, которые диктуют объемы производства нефти и цены на нее, исходя из собственных интересов. Создание ОПЕК позволило изменить баланс сил на мировом рынке в пользу нефтедобывающих стран и повышения цен на углеводородное сырье. Однако ОПЕК, по мнению цитируемого эксперта, не смогла выдержать противостояния с индустриальными странами во главе с США, принявшими ряд согласованных экономических, политических и научно-технических мер для восстановления своего контроля над экспортом энергоносителей.

Саудовский эксперт называет «поверхностным и упрощенным» представление о том, что цены на нефть регулируются на базе естественного балансирования между спросом и предложением. В действительности спрос является регулируемым и направляемым при помощи налогов на нефтепродукты и поощрения развития альтернативных источников энергии. Огромные средства используются для увеличения предложения нефти посредством развития нефтедобывающих мощностей Норвегии, США и Великобритании. МБРР и МВФ поощряют наращивание нефтедобычи в странах Африки, Латинской Америки и на посткоммунистическом пространстве Восточной Европы и СНГ. Создаются стратегические запасы «плавающей нефти». Механизмы мирового нефтяного рынка действуют в интересах сохранения спроса на минимальном, а предложения - на максимальном уровнях. Индустриальные страны-потребители нефти играют на рынке главенствующую роль. В связи с этим стабилизация цен на нефть на основе простых краткосрочных мер нефтедобывающих стран недостижима. По мнению цитируемого эксперта, следует официально констатировать «смерть ОПЕК» как органа, регулирующего стоимость нефти.

Нынешний статус ОПЕК, констатирует Абдель Азиз ад-Дахиль, не соответствует механизмам и институтам современного нефтяного рынка, но любые попытки реорганизации картеля обречены на провал. Требуется создание на базе изжившей себя ОПЕК с ее коллегиальными решениями новой организации под руководством Саудовской Аравии, к которой могут присоединиться Кувейт, ОАЭ, Ирак после урегулирования соответствующей кризисной ситуации и другие страны. Новая ОПЕК во главе с Саудовской Аравией и солидарными с нею странами установит обязательные для своих членов квоты нефтедобычи на базе постоянного контроля за спросом и предложением с учетом интересов производителей и потребителей и в случае несоблюдения квот затопит рынок дешевой нефтью, сбив цены до минимального уровня в 6 долл./барр. Такая мера сделает нерентабельной добычу нефти в США, Северном море и даже в некоторых входящих в ОПЕК странах. Она заставит международные и национальные банковские институты прекратить финансирование новых нефтяных проектов и парализует индустриальные страны. Этот шаг позволил бы «в течение шести месяцев восстановить равновесие на энергетическом рынке» и стал бы ответом новой ОПЕК на войну, которую «ведут против картеля западные страны».

Абдель Азиз ад-Дахиль признает, что в настоящее время в нефтедобывающих странах не хватает политической воли для претворения в жизнь предлагаемой им идеи, но он уверен в том, что эта воля может появиться уже довольно скоро, поскольку нефтедобывающие страны не могут бесконечно мириться с тем, что судьбу их экономического и политического развития определяют другие страны. Отдавая предпочтение диалогу в интересах стабилизации цен на энергоносители, он, вместе с тем, подчеркивает, что кардинально новая обстановка на мировом рынке может быть создана только на основе сильного «ценового стресса», подобного тем, которые были в начале столетия и в 1973 г.

Оценка реалистичности построения нового ОПЕК по принципам, продекларированным Абдель Азиз ад-Дахилем - это тема для отдельной публикации. Не вдаваясь в детали, отметим лишь, что крупнейшие индустриальные страны Запада (и в первую очередь США) имеют немало эффективных рычагов давления на Саудовскую Аравию, использование которых может сильно затруднить экономическое развитие этой страны, в случае если она действительно примет в одностороннем порядке шаги, которые могут сказаться на судьбе всех участников рынка. Вместе с тем, высказывание бывшего заместителя министра финансов выглядит симптоматично.

Действительно, о необходимости реорганизации ОПЕК говорят давно. Однако, пожалуй, впервые о преобразовании картеля стали задумываться столь серьезно. Тот факт, что эту тему поднял именно бывший представитель кабинета министров Саудовской Аравии, кажется вполне логичным. Саудовская Аравия - крупнейший нефтеэкспортер и лидер ОПЕК, однако, если бы с идеей реформы картеля выступил официальный представитель Королевства, это могло бы вызвать панику на рынке и еще большее падение мировых цен на нефть. Слова Абдель Азиз ад-Дахиля, вероятно, следует рассматривать в том смысле, что Саудовская Аравия больше не намерена терпеть отношений, складывающихся внутри ОПЕК и готова к изменению текущего положения.

Б.Н. Гашев

ГЛОБАЛИЗАЦИЯ И АРАБСКИЙ МИР

В последние годы все большее внимание в мире привлекает процесс, получивший название «техноглобализации» - слияния появляющихся в отдельных развитых странах нововведений и новых технологий в единый комплекс технических знаний в сфере связи, телекоммуникаций, транспорта, финансовых операций. В глобализации различают пять направлений: финансовая глобализация, становление глобальных многонациональных корпораций (МНК), регионализация экономики, интенсификация мировой торговли, тенденция к конвергенции. Для упорядочения этих процессов очень важна «транснационализация» - создание систем контроля и управления, способных совместить централизацию с локальными экономическими интересами [1; 2/1998, сс. 13, 14].

Сюжеты, связанные с глобализацией, живо обсуждаются сейчас как в развитых, так и в развивающихся странах. На встрече МВФ и Всемирного Банка (ВБ) в Вашингтоне 26-29 апреля 1997 г. зафиксировано, что здоровье мировой экономики зависит от продолжения реформирования рынков капитала, торговли и труда с учетом увеличения их мобильности, что потребует известной реорганизации институциональной базы мировой экономики и таких ее структур, как Всемирный Банк, МВФ, осуществляющих координацию и контроль за процессами в рамках МКХ [2; № 2, 1997 г., с. 33]. Отсутствие такого контроля привело к потрясениям в сфере финансов, последним проявлением чего явился мировой финансовый кризис, начавшийся недавно в странах, получивших название «тигров» Юго-восточной Азии.

Технологические изменения делают глобализацию возможной, либерализация экономики помогает ее реализовать, снимая барьеры с каналов перемещения капиталов. Миллиарды долларов за несколько минут могут быть переведены из одной части света в другую, и такие действия слабо поддаются контролю. А.Гринспэн, председатель Совета управления Федеральной резервной системы США, подчеркнул, что научно-технические достижения, которые делают возможным беспрецедентно свободное циркулирование финансовых и интеллектуальных ресурсов в глобальном масштабе, создали в то же время предпосылки для мгновенной кары за макроэкономические отставания и ошибки. По мнению А.Гринспэна, страны ЮВА допустили чрезмерное повышение курсов своих национальных валют, не смогли удержать под контролем торговый дефицит, потворствовали спекулятивным сделкам, «загоняя» на нереальные высоты цены на недвижимость и котировки акций на фондовых биржах. В результате эти страны потеряли доверие как внутренних, так и международных инвесторов. В обстановке, когда даже отдельные лица с помощью современной технологии способны в кратчайшие сроки осуществлять массированные финансовые операции, убытки стран ЮВА стали нарастать невиданными ранее темпами. А.Гринспэн считает глобализацию, основанную на научно-техническом прогрессе, явлением необратимым и предостерегает от попыток решения возникающих проблем за счет постановки административных преград на пути финансовых операций. Он рекомендует противопоставить неизбежно обостряющемуся «системному кризису» все более открытую экономическую информацию, совершенствовать средства и методы отслеживания потенциальных угроз финансовым институтам, улучшать мировую систему взаиморасчетов [3; 14.12.1997, с.30].

С этими рекомендациями в основном согласны участники симпозиума «Глобализация и арабы», состоявшегося в Бейруте 18-20 декабря 1997 г. По словам известного египетского банкира и экономиста Хазема аль-Беблауи усиление глобализационных процессов было вызвано как политическими причинами (однополюсность мира в результате распада СССР), так и цивилизационными и техническими [4; 30.12.1997]. Начиная с 60-х и особенно с 70-х и 80-х годов индустриальное развитие все более сменяется информационным, снимающим барьеры с перемещения людей, интеллектуальных достижений и капиталов. Многовековой исторический процесс накопления элементов глобализации имеет своей основой все большее освобождение человека от господства над ним сил природы. Ускорение технического развития привело к выдвижению на передний план информационной составляющей, опирающейся на мыслительные и организационные способности человека, и к относительному умалению важности природных ресурсов. Ослабление зависимости человека от сил природы способствовало более острому проявлению частных интересов, отныне все менее ограничиваемых природными и другими факторами.

Беблауи описывает мировой экономический порядок как синергетический симбиоз трех элементов: политики, частного интереса и моральных ценностей, включающих национальные и культурные традиции. Главным рычагом политики выступает государство, частного интереса - рынок, моральных ценностей - гражданское общество. Здоровое общество - это такое, которое дает место проявлению каждого из этих трех элементов и поддерживает равновесие между ними без насилия, дискриминации и «перегибов». Политика не должна подавлять частный интерес и подчинять моральные ценности государственной или церковной доктрине. С другой стороны, если дать частному интересу слишком большую свободу и освободить его от должного контроля со стороны государства и системы моральных ценностей, он не сможет бескризисно осуществляться. По мнению Беблауи, именно поэтому разразился кризис в странах Азии, где финансовый рынок освободился от контроля со стороны государства и от воздействия моральных ограничителей.

Беблауи полагает, что для лучшей работы рынка нужно усилить экономическую роль государства, изменив при этом форму государственного воздействия. Государство обязано вмешиваться в экономику как власть, а не как производитель и собственник средств производства. В качестве примера Беблауи приводит США, которые характеризуются весьма сильным регулирующим вмешательством в экономику и ставят жесткие условия функционированию валютно-денежной и торговой сферы, редко претендуя на непосредственное участие в производственном процессе.

Важным аспектом развития процесса глобализации является социальный вопрос. Глобализация проявляет себя неодинаково в процветающих и отсталых странах. В макроэкономически благополучных странах - «тиграх» ЮВА кризис проявляется в основном в форме «перегрева» финансового и фондового рынка из-за отсутствия должных институциональных противовесов и сдержек со стороны государства. В менее продвинувшихся в рыночном развитии странах, каковыми являются основная часть арабских государств, проблема заключается в назревании предпосылок проявления глобализационных тенденций, вызываемых в первую очередь либерализацией экономики. Макроэкономические реформы, совершенствуя рыночную структуру общества, накладывают при этом тяжелое бремя издержек на широкие массы населения в результате роста цен, безработицы и т. п. К отрицательным последствиям глобализации в арабских странах следует отнести также маргинализацию отдельных стран, расширение разрыва между богатыми и бедными как внутри каждой страны, так и на межстрановом уровне, усиление господства олигархических элит развитых стран над финансами, промышленностью и другими отраслями экономики арабских государств, бегство капитала из них в инвестиционные проекты развитых стран.

Сопротивление реформам идет со стороны той части местных деловых людей, которые защищены высокими тарифами от иностранной конкуренции. Не устраивают экономические реформы и управляющих госпредприятий, выпускающих продукцию низкого качества, которую нельзя экспортировать, коррумпированную бюрократию. На уровне обыденного сознания глобализация часто воспринимается как рецидив империалистических попыток закабаления отсталых экономик, повторение в иных исторических условиях политики Мухаммеда Али, «прорубившего окно» Европе в Египет в начале прошлого века, или политика хедива Исмаила в конце того же века, когда европейские банки установили полный контроль за слабой египетской экономикой. Нечего и говорить об аналогичных попытках более позднего времени, воспоминания о которых сохранились в памяти определенного числа представителей ныне живущих поколений. Тем не менее, глобализация осознается многими как неизбежная реальность, пусть пока как тенденция, но все-таки как масштабный процесс. По мнению президента Всемирного банка Д.Вульферсона, половина населения развивающихся стран затронута увеличением объемов международной торговли и движения капиталов [5; № 6, 1997, с. 214]. По другим оценкам, включающим, очевидно, и охват рыночными реформами, называется цифра в 90% населения всего мира [6; 07, 1997, с. 18]. Многие государства примкнули или собираются примкнуть к Всемирной торговой организации (ВТО).

По свидетельству саудовского экономиста Г.Аззама, шесть арабских стран взяли на себя обязательство проводить экономические реформы в соответствии с рекомендациями МВФ и ВБ. Это Египет, Марокко, Иордания, Тунис, Ливан и Алжир. Наибольших успехов добились Египет и Марокко, начавшие осуществлять реформы с конца 80-х годов и добившиеся снижения бюджетного дефицита и инфляции, стабильности обменного курса и финансов. Иордания и Тунис несколько отстают от них в отношении реформирования финансового рынка. Ливан находится пока на стадии послевоенного восстановления своего хозяйства. Алжир принимает меры по реформированию экономики и обеспечению большей открытости внешним рынкам. Страны Залива, столкнувшись с понижением цены на нефть и ростом бюджетного дефицита, также взялись за проведение реформ и поощрение частного сектора [6, 07, 1997, с. 21]. В прессе появляются сообщения, что на этот путь становятся Судан и Мавритания [4; 30.01.1998].

Отношение арабских стран к глобализации Х.Беблауи представляет в виде трех сценариев. Первый сценарий - неприятие, полный отказ от глобализации. Наиболее вероятный результат - маргинализация, оттеснение на обочину мирового развития. Второй - безусловное неконтролируемое принятие новых «правил игры». Это может привести к финансовому кризису. Третий сценарий - путь компромисса, отборочное, селективное принятие новых тенденций с введением достаточно жесткого контроля над происходящими процессами с созданием контролирующих институтов, действующих от лица государства и гражданского общества. Второй сценарий, объясняющий причины бед азиатских «тигров», к подавляющему большинству арабских стран пока не применим из-за сравнительно низкого наполнения финансового рынка и поэтому непосредственной опасности перегрева экономики нет. Первый сценарий неприемлем в силу его тупиковости. Остается третий сценарий.

Полезным представляется сравнение макроэкономических показателей по арабским странам с такими же показателями по азиатским «тиграм» и развивающимся странам в целом, прежде всего по двум параметрам, показывающим причины кризиса. Во-первых, это приток излишних капиталов, во-вторых - дефицит платежного и торгового балансов и бюджета. По данным, опубликованным Х.Аззамом, благодаря глобализации финансовых рынков чистый приток капиталов в развивающиеся страны в среднегодовом исчислении возрос с 10 млрд. долл. в середине 70-х годов до 231 млрд. долл. в 1996 г., т. е. годовой приток увеличился в 23 раза за 20 лет. Арабские страны, которые поток капитала обходил стороной, оказались лишенными благоприятных возможностей расширить инвестирование, модернизировать технологию, поднять производство, создать новые рабочие места, ускорить темпы роста. В 1996 г. на арабский регион пришлось менее 2% притока капитала в развивающийся мир. Конфликтные ситуации и недостаточно благоприятный инвестиционный климат в регионе десятилетиями отпугивали вкладчиков. Теперь, с более активным проведением экономических реформ и мер по либерализации, намечаются изменения в сторону ускорения экономического развития. Но арабский регион заплатил высокую цену за упущенное время и возможности в течение долгих лет конфликтов и нестабильности, оказавшись в хвосте других регионов с точки зрения темпов роста. Последний находится в тесной зависимости от поступлений в экономику инвестиций и кредитов. Особенно сильно по показателю инвестиций арабские страны отставали в 80-е годы. В самом деле, в 1980 г. общий ВВП арабского мира был 440 млрд. долл., хотя в 1995 году достиг 528 млрд. долл. В то же время население 20 арабских стран увеличивалось на 2,6% в год и возросло со 135 млн. в 1980 г. до 252 млн. чел. в 1995 г. или почти удвоилось. Соответственно ВВП на душу населения упал на 36% с 3260 долларов в 1980 г. до 2095 долларов в 1995 г. За тот же период душевой доход всего развивающегося мира увеличился более чем на 40%. С учетом инфляции, чистый доход на душу населения в арабских странах с 1986 г. падал на 0,5% в год по сравнению с положительным ростом в развивающемся мире в целом [6; 07, 1997, с. 18].