Территория и население Устюжно-Железопольского уезда

Абсолютное большинство «уездных людей» владели посадскою землею «безданно» т.е. без государевых грамот. Они покупали двор посадского человека или его землю на которой ставили свой осадный двор. Это обстоятельство, по мнению посадского мира, сохраняло их в числе тяглых или оброчных посадских земель, что подтверждалось всеми жалованными и уставными грамотами Устюжне Железопольской XVI - начала XVII вв.

Посадский мир требовал включить их «во всякие наши подати и в городовые расходы деньги платить по нашей жалованной грамоте, с посадскими людьми в ряд, по окладу земских целовальников, как и наперед сего платили».

Решение правительства было следующим. Все дворяне, дети боярские и уездные люди, кто покупал у посадских людей посадскую тяглую землю - пашни, пожни, дворы и лавки в осадное время и продолжал ими владеть, были обязаны «всякие подати и городовые мирские розметы платить… с посадскими людьми в ряд, по окладу земских целовальников». В отношении тех, кто не захочет вместе с посадскими людьми нести тягло, действовал принцип ставший всеобщим только после Соборного Уложения 1649 г. - «те б люди на черных местех не жили, с посадских черных тяглых мест хоромы свои понесли долой». Запустевшие дворы, дворовые и огородные места уездных людей, поставленные на посадской земле фактически конфисковывались и передавались посадским людям, при условии введения их в посадское тягло.

Не смотря на все законодательные инициативы и решения правительства и власти закладничество и продажа посадских дворов не прекращались. Более того, ухудшение экономической и демографической ситуации усиливали эти тенденции. Посаду приходилось вести постоянную борьбу за сохранение всех своих потенциальных тяглецов. В своих челобитных посадские люди постоянно напоминали, что только за ними закреплено право жить на черной земле.

Периодически, под давлением посадского мира, власти предпринимали усилия по возвращению закладчиков. Так, 28 марта 1616 г. думный дьяк Петр Третьяков подписал грамоту к воеводе Устюжны Железопольской в которой велел «посадцких людей и волостных крестьян, которые живут в закладчиках за какими людми ни буди, всех вывести жить на посаде и в слободы на старые их дворы и пашни, где хто жил наперед сего». За невыполнение указа или злоупотребление служебным положением воеводе грозила смертная казнь - «поноровите в том которому нашему боярину или ближнему человеку, и вам за то от нас быти в смертной казни».

Регулярные сыски закладчиков не останавливали желания части посадских людей избавится от государева тягла. Разрабатывая принципы посадского строения 1619-1620 гг. правительство опиралось не только на старые традиции XVI в. и конкретные практические шаги по возвращению закладчиков, выработанные в начале XVII в. в том числе и насильственные меры назидательного порядка. Так, воевода Устюжны Железопольской И.С. Урусов, в апреле 1619 г., получил строгое распоряжение бить кнутом и посадить в тюрьму до государева указу 2 посадских людей, которые заложились за Троице-Сергиев монастырь. Кроме этого, воевода должен был оповестить посадское население о последствиях закладничества - «да и клич велел бы еси прокликать, чтоб с Устюжны с посаду и ис слободы никаков человек ни за кого в заклад не шел, а хто пойдет, и мы велим того сыскать и велим бить кнутом безо всякие пощады».

Соборный приговор 1619 г. не говорил прямо об обязательности телесных наказаний или заключение в тюрьму за закладничество. Закладчики возвращались в тягло без битья кнутом и посещения тюрьмы. Возвращались, согласно писцовым наказам, по посадской старине не только они, но и их семьи.

Несли ответственность, в первую очередь финансовую, и те, кто их принял в заклад На них накладывались все недоимки - «на тех людех, за кем оне в закладе были, сыскав и счетчи, подати за прошлые годы доправить».

Для восстановления численности тяглого населения в городах, Собор принял решение о возвращении всех посадских людей в тягло. Таким образом, впредь посадским людям фактически запрещался уход из посада, они прикреплялись к тяглу по месту жительства. Такое решение отвечало интересам как казны, так и посадской общины. Оно сохраняло тяглоспособное население в городах.

На посады посылали царские грамоты с приговором Земского Собора. В них подробно излагалось описание розыска беглых посадских тяглецов. По получению царской грамоты, воеводы должны были призвать в съезжую избу посадских старост, целовальников, посадских людей и провести повальный обыск - расспросить у них как о пришлых людях в городе, так и о покинувших посад тяглецах. Выявленных пришлых людей отправляли на старое место жительства. О выбывших подробно расспрашивали соседей и должностных лиц, составляли причем расспросные листы подписывали не только опрашиваемые, но их «духовные отцы» священники. Взыскать с феодалов за которыми жили беглые посадские люди «всякие подати за прошлые годы».

С 1619 г. правительство начинает активно проводить сыск закладчиков, т.е. посадских людей перешедших в белые слободы и тем самым освободившихся от государственного тягла. По мнению П.П. Смирнова, закрепощение посадских людей, законодательство об их сыск и прикреплении к тяглу опережало темпы закрепощения частновладельческих крестьян. Так, срок сыска посадских тяглецов в 1619 г. составлял 10, а в 1637-1639 гг. - 25 лет, тогда как беглых крестьян от 5 до 15 лет.

Не смотря на жесткие предписания правительства по борьбе с закладничеством, часть посадских людей стремилась любым способом избавиться от посадского тягла. В 1618 и 1619 гг. по данным посадских земских целовальников в закладчиках было 46 посадских людей, которые платили всякие подати. Они пришли в Устюжну из разных городов с 1600 по 1618 гг., а иные и родились в Устюжне. Переход в закладники половины тяглого населения привело к резкому повышению размеров тягла и вызвало естественную и закономерную ответную реакцию. Как писали земские старосты, они «посадские люди платя за них оскудели и разошлись врознь».

Посадские люди жаловались в своих челобитных о том, что большая часть тяглецов заложилась за татарского мурзу М.Я. Сулешева. Во время дозора 1619 г. боярин, князь Ю.Я. Сулешев, видимо его брат, записал закладчиков за собой. Это вызвало протест посадских людей, закладчики жили «в старых своих посадских дворах, а преж сего те устюженцы в писцовых и дозорных книгах за боярином за князем Юрьем Яншеевичем Сулешовым написаны не бывали».

В июле 1619 г. воеводе Бутурлину пришло распоряжение сыскать всех закладчиков, возвратить всех в тягло и взыскать за все годы закладничества все подати. Взять их на поруки, кто откажется сажать в тюрьму.

Иногда, посадская община, не дождавшись действий власти, шла на крайние меры, насильственно изгоняя нетяглое население с посадских мест. Так, были изгнаны крестьяне М.Я. Сулешева из деревни Пески, которые «на Устюжне на посаде для осадного времени дворы покупали, а иные поставили собою и устюжане де посадцкие люди тех ево крестьян ис тех их дворов выбили и дворы им не отдали»».

Иногда, пользуясь служебным положением закладничество поощряли и должностные лица, призванные бороться с этим явлением. Так, за 1620-1621 гг., во времена своего воеводства на Устюжне Я.С. Дубровский и его родственники «за себя во крестьянство повыводили» 6 человек посадских людей. За 3 года посадские люди заплатили за них всяких податей и мирских расходов и наняли подвод на 30 руб. 70 коп.

В августе 1623 г. к воеводе М.О. Колычеву пришли 2 царские грамоты. Одна - о приезде в Устюжну Железопольскую пристава Богдана Есипова, другая - о сыске устюженцев, тяглых посадских людей, покинувших город. В Устюжну Б. Есипов прибыл 16 сентября 1623 г. Его главная задача состояла в том, чтобы в Устюжне, в уезде, других городах «сыскивать посадских людей, которые покиня свои тяглые дворы, с Устюжны из посаду вышли, после Московского разоренья, в розные городы, а на Устюжну на житье по прежнему жить нейдуть».

Всех беглых посадских людей, которые сошли с посада, независимо от того за кем они живут - монастырем, дворянами или детьми боярскими, «с женами и с детьми и со всеми животы» необходимо было вернуть жить «на Устюжне в посаде в тягло с своею братьею, с посадскими людми, тянуть по прежнему». Всех выявленных беглецов, брали на «крепкие поруки с записьми». Для того, чтобы «сыскное дело про посадских людей не стало», воевода обязан был дать Б. Есипову пушкарей «сколько человек пригоже», для того, чтобы никто «за тех людей не стоял и не вступался» или, если посадские люди «по себе в житье поручных записей давать не станут». Вместе с приставом в качестве свидетеля в сыске участвовал и посадский человек Первушка Семенов - «для тех сошлых посадских людей, кому их узнавать».

Приезд стройщика Богдана Есипова в значительной степени активизировал борьбу за тяглое население не только посадского мира, но и местных феодалов.

Старица Дарья отстаивала своих крестьян «старинных уроженцов вотчины ее села Микифоровского» Ондрюшку Вороновского, Федьку Павлова, Ондрюшку Юркина, Еремку Квасника, Олешку Латышева и Ондрюшку Еркина. Они пришли жить на Устюжну в литовское разоренье, купили там дворы и владели ими по купчим. Посадские же люди числили их в новых закладчиках, а Еремка Квасник и Олешка Латышев «исстари» были посадскими людьми, которые платили подати и за царицей в закладчиках никогда не были.

Подобные сыски проводились по челобитным и других устюженских дворян - И. Терпигорева, Б. Неплюев, И. Наумова, М. Перского и др.

В марте 1624 г. устюженский помещик Митрофан Перский пытался вернуть себе, видимо, посадского кузнеца Осташку Максимова сына Кузнецова, который сбежал в 1622 г. из его деревни Черной с женой и детьми на Устюжну, на посад. За полтора года до этого, в марте 1621 г. он дал по себе порядную запись о том, что будет жить во крестьянах за М. Перским в его деревне Черной и «доход платить и изделье всякое на него делать». В случае нарушения порядной материальная ответственность О. Максимова определялась в 30 руб. Чем закончилась эта тяжба неизвестно. Но по духу наказа воеводе, для того чтобы оставить Осташку Максимова на посаде, было достаточно убедиться, что он тяглый посадский человек.

Иногда, возврат закладчиков на посад затруднялся имущественными спорами между сторонами. Так, стройщик Б. Есипов вывез из вотчины А.М. Годунова посадского человека Трофимка Степанова с матерью, женой и детьми на посад, в старый его тяглый двор. Он взял по нему поручную о том, что «ему жити на Устюжне, на посаде и тягло тянуть с посадскими людьми по прежнему». Однако все имущество Т. Степанова, приказчик А.М. Годунова Ивашко Павлов не отдал.

Земские власти так же всеми силами стремились не только сохранить но и увеличить количество тяглых дворов, заведомо записывая в их число пришлых людей поселившихся временно на посадской земле. Так, иск посада летом 1623 г. к И.В. Наумову о том, что за ним живут посадские люди Ивашко Папышев, Русинко Иванов и Первушка Савельев закончился не в его пользу - они остались «во крестьянах по прежнему за Ильей Наумовым».

Весной 1624 г. посадские люди, выборные земские целовальники Оксентейко Папышев и Стахейко Попов, подговорили крестьянина дьяка Василия Ларионова Фильку Иванова перебраться в Устюжну. Он переехал со всей семьей, с женой и детьми, со всем хозяйством. Вскоре воеводе Лихареву пришлось расследовать это дело. Он должен был всех втянутых в скандал поставить «пред собой» и «управу учинить безволокитно», а затем, «тех посадцких людей и тово беглово крестьянина Фильку Иванова з женою и з детьми поставить к ответу на Москве».

Вполне логическим и закономерным шагом в борьбе с сокращением числа посадских тяглецов и ростом закладничеством был государственный указ от 4 июня 1624 г. о запрете посадским и уездным людям продавать, дарить или закладывать в монастыри тяглые дворы, землю и угодья. В грамоте от 1 июля 7132 (1624) года из Устюжской чети к воеводе Устюжны Железопольской с изложением указа запрет касался прежде всего посадских дворов и лавок. В монастыри и монастырским служкам «вкладу не давать… в заклады не закладывать». Если кто-то захочет дать в виде вклада двор или лавку, то ему необходимо было «тот двор продав посацкому же тяглому человеку, дати в монастырь вкладу деньгами, а дворами и лавками не давати». Нарушение запрета влекло за собой опалу и конфискацию вклада с последующей продажей посадским людям.

При определенных обстоятельствах, государство позволяло посаду закрепить за собой пришлого крестьянина. Если сыск посадских людей, покинувших тягло был фактически безсрочным, то для крестьян, осевших в городах на посадской земле, он ограничивался определенным сроком и условиями.

В грамотах к воеводам Устюжны Железопольской есть ряд любопытных указание на сроки сыска беглых крестьян проживающих на посаде - «суд давать на всяких людей во крестьянстве за 5 лет, а больши наших урочных 5 лет во крестьянстве» суда давать не велел». Об этом в марте 1625 г. воеводе Лихареву напоминали из Москвы по поводу жалобы князя Ю. Мещерского о возвращении его беглой крестьянки Оксиньицы, жены посадского человека Кондратия Савина, которую посадские люди укрывали. Воевода должен был дать суд, если только не прошло 5 лет ее проживания в Устюжне или, если Оксинья сама «во крестьянстве повинится».

Столь неравные условия приводили, иногда, к открытому столкновению. Одна из таких стычек произошла в апреле 1625 г. Устюженские дворяне, боярские дети Иван и Федор Перские, Федор Новокщенов и Никон Линев вместе со своими людьми и крестьянами приехали в Устюжну и «посадцких и всяких людей секли саблями и побивали насмерть и насильство и налоги от них чинятся великие».

После описания посада Устюжны Железопольской в 1624-1626 гг. посадский мир получил сотную на посад, в которой отсутствовало описание Рождественского храма и его слободы, ряда традиционно относящихся к компетенции посада объектов, в первую очередь соборного Рождественского храма и его слободы. Это вызвало беспокойство посадских людей. Более того, настоятель собора получил отдельную выпись на храм и его владения, что делало их независимым от посада. Собор и церковное имущество всегда составляли «посадское строение» т.е. были общинной посадской собственностью и описывались в составе посада. Теперь посад мог потерять контроль над ней и над тем, сколько «церковного мирского приношения и строенья прибудет». В своей челобитной посадские люди приводили аргументы, в силу которых просили «соборный храм и все церковное строенье, и слободку написати с новых с писцовых книг по прежнему в Устюженскую в посадцкую сотную, чтобы то церковное строенье вперед в переменке от попов не порушилось и не изгибло, и крестьян бы из слободки попы не изогнали»». Посадский мир добился своего. В новой сотной с описания 1626 г., которая сохранилась, собор и его владения, кроме слободы, была записаны за посадом.

Кроме этого, посад предъявил в обыск 81 человек проживающих на черных посадских землях или обязанных нести государево тягло. В нем перечислялись «4 человека чорных попов, чорной дьякон, 24 человека старцев, 6 человек белых попов, дьякон, 2 человека детей боярских и 43 человека крестьян».

Борьба с закладничеством на Устюженском посаде не прекращались и во второй четверти XVII в. Она проходила в новых условиях. С одной стороны, мероприятия по возвращению в тягло посадских людей дали свои результаты. По итогам описания 1626 г. значительно выросло число дворов посадского населения. Теперь их вместе с бобыльскими дворами было 278, что составляло более 70% от всего городского населения. Но, вместе с тем, выросло и налоговое бремя, которое значительно превосходило по своим размерам налогообложение многих городов. Кроме этого, в начале 1630-х годов началось строительство новой крепости. Эти обстоятельства вызвали целую волну бегства посадских людей.

Массовые мероприятия правительства по сыску закладников на территории всей стране способствовали возвращению устюженских посадских людей даже из дальних городов. Так, в 1628 г. в Устюжской чети рассматривали дело Мокейки Перфильева. Он ушел с Устюжны Железопольской лет за 10 до этого. В 1623 г. пришел в Москву и порядился жить в Екатерининскую слободу за великую государыню - старицу инокиню Марфу Ивановну (мать царя Михаила Федоровича). Не смотря на столь высокое покровительство, с Мокейки взяли житейскую запись и велели идти жить обратно на Устюжну.

В 1632 г. посадский мир начал борьбу за возвращение своих тяглецов заложившихся за Д.В. Лодыгина. Во многом это было вызвано усилением роста закладничества с ростом налогового бремени вызванного строительством острога. Посадские земские целовальники били челом в Устюжскую четь о том, что 11 человек посадских людей заложились за Д.В. Лодыгина и называются его крестьянами. Они живут по прежнему на посаде, в тяглых своих посадских дворах, на тяглых местах, но «никаких податей и мирских всяких росходов не хотят платити». Смотря на них, за Д.В. Лодыгина стали закладываться и другие посадские люди, всего заложилось 18 человек. Земские целовальники жаловались, что приказчик Лодыгина, Данило Федоров, им «о тех закладчиках о посадских людех с отказом приходит, и твоих государевых всяких податей и мирских расходов нам… имати на них не дает, и твоего государева острожново дела с нами делати не велит и достальных твоих государевых посадских людишек тяглых бьют и грабят и насильства и продажи чинят великие, что суда на них и управы на Устюжне нет».

Проведя расследование - собрав выписи из писцовых и таможенных книг, допросив посадских посыльщиков, дьяк Пантелей Чирков 3 сентября 1632 г. докладывал дело государю. Следствием было установлено, что все закладчики записаны в писцовых книгах Ивана Кутузова и подьячего Постника Трофимова 1626 г. в тяглых дворах как посадские люди и нарушили государев указ о том, что устюженцам «посадским никаким тяглым людем в закладчиках ни за кем жити не велено». В назидание другим и для укрепления тяглой способности посада государь указал: закладчиков «бить батоги нещадно и посадить в тюрьму на неделю, чтоб, на то смотря, вперед неповадно было их братье, иным посадцким людем, закладыватца за монастыри и за дворян и за детей боярских, и подавать на крепкие поруки з записми, что им впредь жить на Устюжне в посаде в тягле в старых своих в тяглых дворех и государевы всякие подати и в мирские розметы платить с своею братьею с посадцкими людми попрежнему, а ис посаду ни за кого в закладчики не выходить и закладчиками не называтца».

Во второй четверти XVII в. посад вел длительную борьбу и с Богородице-Рождественским собором за включение в состав тяглых дворов его белой слободы.

В 1634 г. земские целовальники подали в Устюжскую четь новую челобитную в которой просили включить слободских крестьян в посадские службы на кабаке, в таможне и у государева ядерного дела, давать целовальников и посыльщиков, а так же подводы под гонцов и в ямскую гоньбу. Это требование посад мотивировал тем, что «торгуют… слободские крестьяне на Устюжне всякими большими торгами, и лавки и онбары стоят в рядех за городом на их посадцкой на тяглой земле, и пожнями и пашнями владеют по купчим и по закладным их же посадцкими, а государева… ядерного и всякого дела они, слободские крестьяне, куют много».

По мнению П.П. Смирнова, в подобного рода челобитных посадских людей, выражено требование признания торговли и ремесла монополией, более того, привилегией посадских людей. Не только по посадской старине и родству, но и по торгу и промыслам человек должен подлежать обязательному обращению в посад и составлять сословие посадских людей.

Устюжская четверть согласилась с требованием устюженцев и предписала слободским крестьянам «быть в помочь с посадцкими людми вместе». Жалованную грамоту, по которой соборные священники владели слободой, воевода, должен был у них отобрать и прислать в Москву. Воевода выполнил все распоряжения Устюжской чети. Слобожане в свою очередь обратились в Приказ Большого Дворца, в чьей юрисдикции находились. Не взирая на «государеву грамоту» из Устюжской чети, Приказ подтвердил их свободу от посадских служб и тягла.

Бюрократическая тяжба посада и городских властей за включение церковной слободы в тягло растянулась на 4 года. В 1635 г. по новому челобитью посадских людей Устюжская четь подтвердила их право брать церковных крестьян в посадское тягло. Новый воевода Ф. Тютчев бил слобожан на правеже и заставил их дать людей в целовальники на 1636 г. Он стал сам судить их во всяких делах, а старую и вновь полученную жалованные грамоты Рождественского храма на слободу воевода «порудил», т.е. не признал действующими. 22 ноября 1638 г. Устюжская четь, в ответ на жалобу соборных священников, вновь подтвердила принадлежность церковной слободы к посаду, а ее жителей - нести службы наравне с посадскими людьми. Правда, приписали слободу к посаду не по принципу «посадского принуждения» - по ремеслу и торговле, а по формальным соображениям. Крестьяне соборной церкви должны помогать в службах посадским людям потому, что на Устюжне яма нет, уезд к городу не приписан, поэтому службы посадских людей тяжелы.

Таким образом, посад стремился не только вернусь своих тяглецов, но и расширить их число за счет традиционных белослободчиков.

Меры правительства не всегда давали ожидаемый результат. В 1642 г. свозчик Иван Малечкин, вывез на посад Устюжны Железопольской 20 человек посадских людей. Из них 12 человек по различным причинам снова выбыли из числа посадских тяглецов. Остальные жили на Устюжне, приняли на себя часть посадского тягла, но не увеличили доходы казны с посада.

В 1645 г. в конце царствования М.Ф. Романова посадские люди Устюжны Железопольской снова обратились к нему с челобитьем о том, что на их тяглой посадской земле стоят дворы людей, которые «и в лавках и в рядех и отъезжими торгами с ними торгуют и всякими промыслы промышляют, а с тех своих дворов и с лавок и с пашен и с промыслов тягла платить не хотят». В основном, это были закладчики Алексея Годунова. Ссылаясь на свою уставную жалованную грамоту 1614 г. устюженцы просили заставить платить их с ними тягло или выселить с посадской земли. Решение было принято в пользу посада.

Правда, в связи со смертью М.Ф. Романова, посадским людям потребовалось подтвердить старое решение в новом правительстве. В сентябре 1645 г. дьяк Устюжской чети Мина Грязев послал губному старосте Устюжны Железопольской Ивану Отрепьеву грамоту с распоряжением сослать с тяглой земли закладчиков, которые не вошли в посадское тягло и очистить тяглую землю и лавки и отвести их посадским людям. При отказе закладчиков губному старосте предписывалось взять с них поручные записи о том, «что им с тех дворов и славок и с пашен и с промыслов с посадскими людьми тягло тянуть, во что их посадцкие люди обложат, и твой государев оброк платить без ослушанья». Губной староста вызвал закладчиков к себе и после их отказа очистить землю или дать поручные о вступлении в посадское тягло, посадил в тюрьму.

Методы местных властей пополнения посада тяглецами были разнообразны. Архимандрит, келарь и братия Симонова монастыря так описывали процесс сыска и вывоза тяглецов на посад в Устюжну Железопольскую из монастырской вотчины. В 1649 г. в их вотчину, село Весь Егонскую, из Устюжны приехали воевода, который заменял на Устюжне стройщика и посадские люди - Ефим Пестов, Анкидинко Емельянов и Савинко Болтунов «со многими устюженцы посадцкими людьми». Они должны были сыскать и вывезти на посад всех «посадских людей, которые жили на пристанье для промыслу и работы у наших монастырских крестьянец». Методы которыми действовали воевода и представители посада были достаточно своеобразные. Монастырские власти описывали их действия в своей челобитной государю следующим образом: «Устюженцы посадские люди многих монастырских крестьян перехватили и перевязали и в подполье пометали. А иных государь, наших же монастырских крестьянец… то ж связали и свезли их к себе на Устюжну и кинули в тюрьму». Сидели они в тюрьме «многое время» пока не дали по себе поручные крестоцеловальные записи, что «им жить на Устюжне в посаде». Но и такие суровые методы не остановили «нововывозных тяглецов». Некоторые из них, те кого вывезли насильственно и незаконно, «з женами и детьми» вскоре снова бежали в монастырскую вотчину, в Весь Егонскую.

Борьба против закладничества накануне посадской реформы принесла определенный конкретный результат. По данным строельных книг прирост тяглых дворов в Устюжне Железопольской с 1646 по 1649 гг. составил 11, 4%, с 294 до 332. Это было значительно ниже чем в среднем как по западной половине Замосковного края - 30,4%, так и городов относящихся к веденью Устюжской Четверти - 38,4%. Столь существенная разница не является показателем эффективности работы местной и центральной власти. В большей степени данные результаты отражают темпы борьбы с закладничеством на протяжении первой половины XVII в. В Устюжне Железопольской, которая имела важное значение для государства как металлургический центр, борьба с закладничеством велась более интенсивно на начальном этапе, в 20-е - 30-е годы XVII в.

Конкретная реализация «посадского строения» в городах возлагалась на Приказ сыскных дел, который посылал в большинство городов «стройщиков» или «строельщиков». Их задача не ограничивалась только сыском беглых посадских людей и возвращением их в тягло. Они должны были «устроить к посаду отбираемые слободы и земли, или устроить на посаде вывезенных сюда людей, которых брали не только по посадской старине или родству, но, главным образом, по торгу и промыслу, независимо от того, являлись ли они закладчиками, крестьянами или бобылями владельцев».

Кроме «стойщиков» в ряде городов, в том числе и в Устюжне, аналогичные функции выполняли местные воеводы, которые получали специальные инструкции Приказа сыскных дел.

В Устюжне Железопольской этим занимался воевода Федор Иванович Лаптев. Сохранились отрывки строельной свозной книги посланной воеводой в Приказ. Не все вывезенные на посад люди, становились полноценными тяглецами. В 1649 г. в Устюжну на посад из села Веси Егонской Федор Лаптев вывез беглых посадских людей 7 человек с детьми. Из них в 160 (1651/52) г. только 3 человека несли государственные повинности. Остальные - «Первушка да Архипко Патрекеевы дети Ожегова да Онисимко Кирилов з братом с Ылюшкою в тягло не положены для того, что они люди скудные, ходят по миру».

Соборное Уложение 1649 г. подвело почти столетний период борьбы государства и посадских людей с белослободчиками и закладниками. Оно превратило ремесло, торги и промыслы в городах в монопольное занятие посадских людей, а «посадское строение» 1649-1652 гг. привело в число посадских тяглецов более 10 тысяч дворов жителей беломестных слобод. Для разных городах, в зависимости от конкретных обстоятельств, их роли и значения в жизни страны, темпы этой борьбы были различны.

В Устюжне Железопольской задолго до посадской реформы середины XVII в. были ликвидированы не только белые слободы, но и отдельные элементы самой системы. Многие положения «посадского строения» 1649-1652 гг. - ликвидация частного феодального землевладения, бессрочный сыск беглых посадских людей, монопольное право посадских людей на ремесленную и торговую деятельность и др. активно внедрялись в практику борьбы за тяглое население. Это отвечало интересам как государства, так и посадской общины, для которой уход посадского человека, при круговой поруке, автоматически повышал размер государевых податей и повинностей для оставшихся тяглецов.

Опубликованные источники

Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографическою экспедициею императорской Академии наук. Т. 1 - 4. СПб. 1836.

Т.1. №262, №263, №269, №367;

Т. 2. №62. №63. №93, №166

Т. 3. №37, №52. №86. №92. №138. №141. №257. №275. №314.

Т. 4. №

Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссиею. Т. 1, 3. СПб. 1841.

Т. 1. №128. №289. №298 №С. 333-335;

Т. 3. №41. №67. №142.

Акты времени правления царя Василия Шуйского. М., 1914. №53.

Акты относящиеся до юридического быта древней России. Т. 1 - 2. СПб., 1857-1864.

Т. 1. №

Т. 2. №128.

Акты относящиеся к истории Земских Соборов. М., 1909.

Акты писцового дела. Материалы для истории кадастра и прямого обложения в Московском государстве. Т. 1. М., 1913. Т. 2. Вып. 1. М., 1917. Т. 2. Вып. 2. М., 1977.

Т. 1. №83, №137, №248, №249, №253.

Т. 2. Вып. 1. №8, №14, №24, №47

Т. 2 Вып. 2. №83, №84, №85, №86, №87.

АПОЗС. №71.

Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV - начала XVI в. М., 195. Т. 2. №345, 361;

Акты феодального землевладения и хозяйства. Акты московского Симонова монастыря (1506-1613 гг.). М., 1983. №1. №18. №101, №102, №105. №121. №201, №202.

Акты, относящиеся до юридического быта древней России. СПб, 1857-1864. Т. 1 - 2.

Т. 1. №31.IX. №31.XIV.

Т. 2. №128. Дозорная книга Понизовской волости Устюжно-Железопольского уезда 1614/15 г.

Боярская книга 1556 г. // Архив историко-юридияческих сведений, относящихся до России, издаваемый Н.В. Калачовым. Кн. III. СПб., 1861.

Вологодские губернские ведомости. 1851 г. №28, 31.

Временник Демидовского юридического лицея. Вып.41 - 46, 48 - 50. Ярославль, 1886-1890;

1626 г. - Роспись перечневая… С. 104.

Гамель И.Х. Описание Тульского оружейного завода. М., 1826. Приложение 3. С. 40-45.

Дополнения к Актам историческим, собранные и изданные Археографическою комиссиею. СПб., 186. Т. 9. №9, №29, №106.

Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. М - Л., 1950. №12. №14. №16. №20. №61. №89. №99. №104.

Исторические сведения о Синозерской пустыне, Устюженского уезда Новгородской губернии, и ея основателе преподобномученике Евфросине, Новгородском чудотворце. Новгород, 1912. С. 4;

Книги разрядныя, по официальным оных спискам, изданыя с высочайшего соизволения II-м отделением Его Императорского Величества канцелярии. СПб., 1853 г. Т. 1.

Летопись занятий Археографической Комиссии за 1895-1899 гг. Вып. 12. СПб., 1901.

Материалы по статистике Новгородской губернии. Новгород, 1885. Т.6. Устюженский уезд.

Новые акты Смутного времени. Акты подмосковных ополчений и Земского собора. 1611-1613 гг. М., 1911. №71, №72.

Новгородские писцовые книги, изданные Археографическою комиссиею. СПб., 1910. Т. 6.

Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М - Л., 1949.

Обозрение Писцовых книг по Нову-городу и Пскову. М., 1841.

Переписи населения России. Итоговые материалы подворных переписей и ревизий населения России (1646-1858). Вып. 1. М., 1972.

Книга переписная города Устюжны Железопольской 1713 г. Публикация Баландина Н.И., Червякова В.П. // Аграрная история Европейского Севера. Вологда 1970. С. 199 - 252.

Писцовая книга станов и волостей Устюжны Железопольской 1628-1630 годов. Публикация Пугач И.В. // Устюжна - I. С. 82 - 106; Устюжна - II. С. 153 - 172; Устюжна - III. С. 295 - 345.

Писцовая книга Устюжно-Железопольского уезда 1685-1686 гг. Публикация Пугач И.В. // Проблемы историографии и источниковедения истории Европейского Севера. Вологда, 1992. С. 169-189.;

Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое. М., 1825. Т.2. №1150.

Разрядная книга 1475-1598 гг. М., 1966.

Русская историческая библиотека, издаваемая Археографическою комиссиею.

Т. XVI. Русские акты Копенгагского государственного архива, извлеченные Ю.Н. Щербачевым. СПб., 1897. №78, №81.

Т. XXXV. №318, №326, №354, №443.

1626 г. - Роспись перечневая, что на Устюжне в остроге и за острогом по новому писму Ивана Кутузова да подячево Посника Трофимова в живущем сошного писма и что посадцких людей и что с них государевых четвертных всяких денежных доходов. Публикация П.А. Колесникова. // Земледельческое производство и сельскохозяйственный опыт на Европейском Севере. Вологда, 1985.

Российское законодательство X-XX веков. М., 1985. Т. 2 - 3.

Т. 2. Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства.

Т. 3. Акты Земских Соборов.

Сенигов Г.П. Памятники земской старины. Петроград, 1918.

Сказание о нашествии поляков на Устюжну Железопольскую. // Устюжна. Историко-литературный альманах. Вып. II. Вологда, 1993.

Смутное время Московского государства. 1604-1613 гг. Вып. 8. Земельные пожалования в Московском государстве при царе Владиславе 1610-1611 гг. М., 1911.

1567 г. - Сотная с книг И.И. Плещеева и Григория Зубатово Никитина сына Беспятого на посад Устюжны Железопольской. Публикация Ю.С. Васильева и Н.П. Воскобойниковой. // Социально-правовое положение северного крестьянства (Досоветский период). Вологда, 1981.

Сотная с писцовых книг Д.Г. Бельского на посад Устюжны железопольской 1597 г. Публикация Н.П. Воскобойниковой и П.А. Колесникова. // Крестьянство Севера России в XVI в. Вологда, 1984.

Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в Государственной коллегии иностранных дел. М., 1816. Ч. 2. №166, №167.

Труды Ярославской губернской ученой архивной комиссии. М., 1890-1892. Вып. I-II.

Труды Ярославской губернской ученой архивной комиссии. Ярославль, 1899-1913. Кн. 3. Вып. 1 - 2. Кн. 4. Вып. 1 - 2.

Углич. Материалы для истории города XVII и XVIII столетий. М., 1887.

Угличский летописец. Углич, 1911.

Флетчер Д. О государстве Русском. СПб., 1906.

Хрестоматия по истории СССР. XVI-XVII вв. под ред. А.А. Зимина. М., 1962.

Шумаков С.А. Обзор «Грамот коллегии экономии». Вып. I Обзор бежецких (1300-1767 гг.) и алатырских (1607-1761 гг.) актов. М., 1899.

Шумаков С.А. Угличские акты (1400-1749 гг.) // ЧОИДР. 1899 г. Кн.1. М., 1899. №XLI; №XXIII, №LIII, №LIV, №LV; №LVII, №XLI;

Яницкий Н.Ф. Экономический кризис в Новгородской области XVI века. Киев, 1915. Приложение X. С. 67-86.

Размещено на Allbest.ru