Территория и население Устюжно-Железопольского уезда

Что они представляли из себя в территориальном отношении во второй половине XVI в. сказать трудно. От 1567 г. известна принадлежность 8 населенных пунктов к Середецкому стану и 1 к Новому стану. Все они находились во владении устюженских городских монастырей и храмов. Кроме этого известны названия еще 4 бывших черных деревень, которые «по государеву указу в роздачю ж розданы» Это - Зарученье, Калентьево, Ногатино и Понарино. В состав какого стана они входили неизвестно, но все принадлежали Василию Сивкову Востинскому.

Учитывая, что границы Бежецкой пятины на протяжении всего XVI в. существенно не менялись, попробуем определить территорию и примерные границы Нового и Середецкого (Новосередецкого) станов в начале XVII в. по ссылкам на выписи из описания Устюженского уезда 1597 г. Дмитрия Бельского и данным писцовой книги 1628-1630 гг.

Новосередецкий стан, значительный по территории, располагался к юго-востоку от Устюжны. Его административным центром было село Соболево. В 1597 г. оно принадлежало Ивану Щетневу. Кроме этого в Новосередецкий стан входила северо-восточная территория по реке Шалче - деревни Шалоцкая Вершина, Понизовье и др. В стане в 1630 г. числилось 28 жилых селений и 98 пустошей, 29 из которых в конце XVI в. были жилыми населенными пунктами. Насколько границы Новосередецкого стана соответствовали территории Середецкого стана второй половины XVI в., сказать трудно, источники не дают возможности их сопоставить.

Аналогичная картина и с Новым станом. Его примерные территориальные и административные границы мы можем определить только на конец 20-х годов XVII в. Основная территория Нового стана состояла из двух частей, находившихся на противоположных концах уезда. Первая, западная часть, располагалась по левому берегу реки Мологи, между ее притоками Кирвой и Кобожей. Здесь располагались основные владения крупной вотчины А.Н. Годунова. Именно она составляла территорию стана в XVI - начале XVII вв. В середине XVI в. здесь проходила юго-западная граница Нового стана Устюженского уезда и начинался Новгородский уезд. Вторая часть, восточная, составляла компактные владения Модинского монастыря и Шалоцкой пустыни и располагалась за Понизовской волостью, ниже по течению реки Мологи. Эта территория была приписана к Новому стану в результате раздела Понизовской волости, не позже 1615 г. В состав Нового стана вошли земли по реке Мологе, ниже деревни Ванска. Кроме этого, в административном отношении к Новому стану относились незначительные территории составляющие мелкие поместные и вотчинные владения находящиеся в нижнем течении рек Ворожи, Ижины, Кати и на реке Зване. В 1630 г. в стане было 32 жилых и 7 запустевших за треть XVII в. населенных пункта.

Самой крупной административной единицей как по территории, так и по населению была Хрипелевская волость. Прямых указаний на ее принадлежность к Устюженскому уезду в XVI в. нет. Есть только косвенные упоминания об этом в сотной 1567 г. Нет упоминаний о ее принадлежности и к Бежецкой пятине, примыкавшей непосредственно к Устюженскому уезду. В писцовой книге по Тверской половине 1536-1545 гг. не встречается ни само село Хрипелево, ни другие селения этой волости. Граница новгородских погостов волостей Слезкино и Охоны проходит южнее деревень сел Хрипелево и Микифорово. Определенно отнести Хрипелевскую волость к Устюженскому уезду в XVI в. мешает то, что она до начала XVII в. входила в состав великокняжеских оброчных или дворцовых земель и могла управляться только дворцовым ведомством. Первые, подтвержденные источниками данные о принадлежности Хрипелевской волости к Устюженскому уезду относятся только к началу XVII в. Царской грамотой от 1614 г. предписывалось включить ее в состав Устюженского уезда со всеми тяглыми обязанностями.

В первой четверти XVII в. происходит и значительное увеличение территории Устюжно-Железопольского уезда. Связано это было с необходимостью увеличения числа тяглого населения в уезде для выполнения государственных повинностей, в первую очередь «городового дела». С этой целью, к Устюжне Железопольской был приписан ряд волостей и земельных владений из Белозерского, Городецкого и Угличского уездов, Бежецкой пятины.

Некоторые из них, как Белетовская (Велетовская) волость Углицкого уезда вошла в состав Устюженского уезда. Другие, как Сухацкая или Судская волости Белозерского уезда - только на период строительства острога. Погосты Бежецкой пятины вошедшие в состав Устюженского уезда в 1609-1614 гг. были приписаны к Хрипелевской волости в качестве приселков. Это - Долоцкий, Железная Дубровка, Люботово, Мезга, Орел и Тухани.

Говоря об территориальном устройстве поморских уездов, М.М. Богословский выделяет три уровня административного статуса станов и волостей. «Во-первых это административный центр, где местные власти выполняют свои правительственные функции; во-вторых, это простая областная единица, группа селений, объединенная общей администрацией, такая же как волость и погост; наконец, это - сложная единица, стан высшего порядка, объединяющий ряд волостей. Иногда, сосредоточение волостей в более сложную группу так же называлось волостью».

Такого рода сложным административно-территориальным образованием в Устюженском уезде была Хрипелевская волость. Первоначально, она представляла из себя типичную волость - село Хрипелево с деревнями, вытянувшиеся вдоль реки Ижины. Позже, в ее состав вошла Никифоровщина - село Никифорово (Микифорово) с деревнями. В конце XVI - первой четверти XVII вв. к Хрипелевской волости приписали все территории соседних уездов отошедшие к Устюженскому уезду. В прошлом это были окраинные восточные погосты Бежецкой пятины - Долоцк, Железная Дубровка (Дубровский), Мезга, Орел и Перя и, видимо, дворцовые волости - Люботово и Тухани. После присоединения к Хрипелевской волости, эти погосты и волости утратили свою самостоятельность как территориально-административные округа, а погосты, как поселения, свои функции административных центров и сохранили, в лучшем случае, функции приходского духовного центра, а некоторые вовсе запустели. В описании 1628-30 гг. все они названы приселками. Термин «приселок» писцы употребляли как название определенного территориального округа, так и его бывшего административного центра - погоста либо села.

Один из приселков - «на Пере» делился в свою очередь на части, которые так же назывались приселками. В описании, наряду с общим названием - «в приселке на Пере», упоминается по крайней мере два из них. Один - «приселок Липовик на Пере» в административном отношении относился к Хрипелевской волости, другой - «приселок Возный на Пере» находился в Новом стане. Здесь же находились несколько селений еще одного приселка - Долоцкого. И приселок Возный на Пере, и часть приселка Долоцкого входили в состав вотчины А.Н. Годунова.

В составе «тое ж Хрипелевские волости в обводных землях» в это время описывалась и Понизовская волость, которая утратила свой самостоятельный административный статус после того, как большая ее часть в начале XVII в. была отдана в поместное владение.

Всего в Хрипелевской волости в 1630 г. было 103 населенных пункта. К этому времени, с середины XVI в., на всей территории Хрипелевской волости, включая приселки, запустело 143 селения, за вторую половину XVI в. их число сократилось на 69, а за первую четверть XVII в. - на 74.

В первой четверти XVII в. в состав Устюженского уезда вошли два новых стана - Калининский и Велетовский.

Калининский стан, небольшой по территории, располагался на левом берегу реки Званы, в ее среднем течении. В 1630 г. в нем было всего 12 населенных пунктов, хотя за вторую половину XVI - первую четверть XVII в. число запустевших поселений составило 76 пустошей. В течении всего XVI в. Калининский стан (волость) «тянул» к Устюжне Железопольской и находился в период существования Угличского удела в ее административном подчинении.

Велетовский стан (волость) располагался по реке Мологе, особенно ее левому берегу. Его территория, начинаясь ниже Понизовской волости, простиралась до границ владений Симонова монастыря - села Веси Егонской, входившей уже в состав Городецкого уезда Бежецкого Верха. В Велетовском стане находились владения Симонова монастыря - более 64% населенных пунктов. Видимо, это стало основной причиной повлекшей территориальное расширение Велетовского стана. В середине 20-х годов XVII в., в ходе административных преобразований, часть Городецкого уезда, - вотчина Симонова монастыря, вошла в состав Велетовского стана, а село Весь Егонская стала его административным центром. По данным писцовой книги 1628-1630 гг., после укрупнения стана, в нем стало 58 населенных пункта. Территория Велетовского стана в наибольшей степени запустела к концу 20-х годов XVII в. По данным на 1630 г. в ней числилось 170 пустошей. За вторую половину XVI в. запустели 105 поселений, а за первую четверть XVII в. - 65.

Таким образом во второй половине 20-х годов XVII в. когда Устюженский уезд был «отписан к Угличу» его территория состояла из Хрипелевской волости с приселками и 4 станов - Новосередецкого, Нового, Калининского и Велетовского. Понизовская волость, территориально сократившаяся почти в два раза, описывалась в составе Хрипелевской волости.

В 1630-х годов существенных территориальных и административных изменений в составе «станов и волостей тянущих к Устюжне Железопольской», а следовательно и территории всего Устюженского края в XVII в. не происходит. В 1685 г. все станы и волости в полном составе были вновь выделены в «Устюжский уезд Железопольский».

уезд железопольский административный устюжный

1.3 Сельское расселение и население

Расселение как форма пространственного освоения природной среды отражает уровень социально-экономического развития как конкретного региона, так и общества в целом. Возникновение и утверждение поселений в средневековой Руси происходило не обособлено, а в ходе формирования региональных систем расселения. Такая система представляла из себя единство относительно самостоятельных поселений соединенных между собой связями различной силы и интенсивности. Со временем подобные системы приобретали более или менее четкую структуру. В условиях централизации государства они, в зависимости от охвата территории, превращались в административно-территориальные единицы - погосты, волости, станы или уезды.

Формирование системы расселения в Устюженском крае началось со времени колонизации ильменскими словенами бассейна реки Мологи. В X-XIII вв., в связи с улучшением климатических условий и понижением уровня водоемов, идет хозяйственное освоение края, происходит становление основной структуры поселений. Они располагаются по берегам рек, где имеются обширные поймы и хорошо дренированные террасы.

Долгое время, видимо до конца XV в., плотность расселения в регионе была незначительна и представлена, в основном, приречным типом поселений. Сказывалось местоположение - окраина Новгородской земли и Московского княжества, где слабо действовали силы экономического и административного притяжения.

Кардинальным образом изменилась ситуация в XVI в. На этот век, точнее на его первую половину приходится окончание длительного процесса массового создания новых поселений и формирования основной структуры региональных систем расселения центра и северо-запада страны. Экономический подъем первой половины XVI в. стал основой для завершения этого процесса.

В последующем, возникновение новых поселений перестало быть ведущим процессом в хозяйственном освоении территории. По мнению А.Я. Дегтярева, в это время сложился новый комплекс социально-экономических факторов, оказывающих влияние на развитие системы расселения. Сосуществование большого количества поселений вело к тому, что выбор места для нового починка становился все более сложным. Большинство удобных для поселения земель уже было занято и хозяйственные ареалы деревень часто соприкасались друг с другом. Вклиниться между ними новому поселению становилось все более затруднительным. Плотность расселения большинства регионов государства, за исключением Поморья и окраин, достигла пределов их хозяйственных возможностей и обострила борьбу за землю.

Развитие сельского расселения Устюженского края в первой половине XVI в. имело тенденции господствующие во многих районах страны, в том числе и на северо-западе Руси, и характеризовалось бурным процессом создания новых поселений. Материалы писцового делопроизводства, дающие необходимые статистические данные по Устюженскому краю за XVI в., не сохранились. Рассматривая процесс становления системы расселения в крае, обратимся к примеру соседних территорий, прежде всего Бежецкой пятины, непосредственно примыкавшей к Устюжне Железопольской, а в XVII в. частично вошедшей в состав Устюженского уезда.

По наблюдениям А.Г. Абрамовича, в первой половине XVI в. в Бежецкой пятине происходят значительные изменения. Прирост населения, сельскохозяйственное освоение новых земель идет в абсолютном большинстве за счет новых деревень и починков. Значительно усложняется структура и плотность расселения. Особой интенсивностью отличались данные процессы в юго-восточной части Тверской половины, в том числе и в одной из ее составных частей - волости Слезкино, отдаленной северо-восточной окраине. В XVII в. погосты этой волости вошли в состав Устюженского уезда. Г.В. Абрамович отмечает, что в первой половине XVI в. активно заселяется восточная часть Бежецкой пятины. Число населенных пунктов на этой территории в первые 45 лет XVI в. увеличилось на 81%, а дворов - на 79%. И если север восточной части Бежецкой пятины, где располагалась волость Слезкино, заселялся не так интенсивно как юг, то в последующие 6 лет (1545-1551) «из 253 вновь появившихся за 6 лет обеж, - считает Г.В. Абрамович, - 142 обжи, или 56%, пришлось на 4 погоста в волости Слезкино, расположенной на правом берегу реки Мологи, в самом восточном углу пятины, образуемом изгибом Мологи; на границе с городом Устюжною…». Характерно, что в предшествующие 45 лет волость Слезкино дала лишь небольшой прирост при одновременном сокращении количества обеж, а теперь число дворов выросло на 90%, а обеж - на 110%.

Надо полагать, это был результат внутреннего хозяйственного освоения пятины, «починковая колонизация», характерная в целом для первой половины XVI в. 89,2% новых поселений составляли именно починки.

Причины такого хода сельского расселения по мнению А.Г. Абрамовича следующие. Во-первых, произошла смена центров экономического притяжения. После присоединения Новгорода к Москве земли, бывшие далекой окраиной, оказались наиболее близко расположенными к новой столице. Это стимулировало их заселение. В сферу этого притяжения попал и Устюженский край.

Большое значение в перераспределении рабочей силы в Бежецкой пятине имела разница в размерах владельческих повинностей. Активный прирост населения и массовое возникновение новых поселений в этот период наблюдался в районах с более низкими средними размерами оброков. В погостах, где размер повинностей был в 2 раза ниже средних, прирост населения составил от 88 до 136%. Этот фактор регулировал движение населения не только между погостами, но и между отдельными поместьями.

Миграция населения в Устюженский край была вызвана как запустением юга пятины «от дороги, от проезжих людей и от ратных», так и льготами, которые предоставлялись в волости Слезкино. После голода и мора 50-х годов XVI в., правительство разрешило призывать сюда на пустые деревни и пустоши крестьян, предоставляя им льготы на сроки от 6 до 10 лет с освобождением от уплаты великокняжеской дани, ямских и приметных денег, выполнения городового дела, посошной службы и т.д.

Вскользь упоминается и третья причина, хотя достаточного внимания ей не уделяется. Это - близость Устюжны Железопольской. Полагаем, что именно эта причина является определяющей. Необходимость стимуляции развития металлургии и привели к тому, что именно в этом районе правительство ввело столь значительные льготы.

Таким образом можно говорить о том, что в первой половине, особенно в середине XVI в., идет значительная миграция населения и завершается процесс становления системы сельского расселения в Устюженском крае. В 60-е годы число населенных пунктов достигло максимума. По самым примерным подсчетам их количество, в границах территории уезда XVII в., превысило 750.

Хозяйственный подъем первой половины XVI в. сменился кризисом. Запустение 70-80 годов XVI в. разрушило сложившуюся систему расселения. В 1582-1585 годах Тверская половина Бежецкой пятины запустела по сравнению с 1500 годом на 75,9%, а с серединой XVI в. - на 83,4%. Число поселений уменьшилось более чем в 10 раз, а населения осталось около 1/6 - 16% дворов и 17% «людей». Перераспределение населения пошло по пути роста дворности сохранившихся поселений. Убыль населения по погостам была различна. 17 погостов запустели полностью. В меньшей степени разорение коснулось северо-востока. В Спасском погосте, в Слезкино, население сократилось на 61%.

Помимо общих причин на размерах запустения в Бежецкой пятине сказался опричный погром - многие погосты оказались на пути М. Скуратова во время похода на Новгород 1570 г. Примерно 2/5 населения было потеряно пятиной во время голода и мора и поветрия 1570/71 г. Рост государственных повинностей усилил миграционные процессы. Наблюдается как перераспределение населения внутри пятины - укрупнение поселений, так и бегство крестьян.

90-е годы XVI в. характеризуются началом процесса экономического возрождения, наблюдается рост численности населения и восстановления ряда поселений. Эти тенденции имели свои местные особенности. Так, в Бежецкой пятине рост населения шел не во всех погостах и, в основном, за счет дворов бобылей и холопов. Их число выросло соответственно в 4 и более чем в 2 раза. В целом, прирост населения за 1584-1600 гг. составил около 20%.

Точных данных о числе восстановленных селений в Устюженском уезде в этот период нет. Некоторое представление об этом дают размеры запустения первой трети XVII в. С 1598 г. по 1630 г. на территории Хрипелевской волости, Новосередецкого и Нового станов запустело 27 починков, отмеченных описанием 1597 г.

Все эти причины определили размеры разорения Устюженского края на рубеже XVI-XVII вв. По нашим подсчетам число запустевших поселений за последнюю треть XVI в., в пределах территории уезда начала 20-х годов XVII в., составило более 320 населенных пунктов. Это менее половины поселений существовавших в 60-е годы XVI в., и существенно ниже, чем в соседних новгородских пятинах. Во многом, на степень запустения и его размеры большое влияние, на наш взгляд, оказала структура земельной собственности в крае - господство дворцового и черносошного землевладения. Разорение в дворцовой Хрипелевской волости или Новом стане (в его состав в 20-е годы XVII в. вошла черная Понизовская волость) значительно ниже чем Новосередецкого стана, где преобладало поместное землевладение. Свое влияние оказал и характер хозяйственной деятельности сельского населения, его активная роль в металлургическом производстве.

В большей степени, чем сельская округа, запустела Устюжна Железопольская. По сравнению с 1567 г., посад в 1597 г. по числу дворов запустел почти на 70%, а по численности населения примерно в три раза.

В начале XVII в. произошли события, которые окончательно подорвали экономику страны, особенно центра и северо-запада. Голод и мор 1601-1603 гг., а затем Смута, прервали позитивные тенденции восстановления прежней системы расселения, наметившиеся в конце XVI в. Степень нового разорения превысила размеры запустения 70-х - 80-х годов XVI в. Устюженский уезд непосредственно на себе испытал тяготы гражданской войны и польской интервенции. Вот как описывает эти события Ю.В. Готье: «Под Устюжною Железопольскою, так же как и в Бежецком Верху, местность была сильно разорена еще в 1608-1609 годах. В Понизовской волости Устюженского уезда по дозору, проведенному в 1615 году воеводой Урусовым, пашня существовала лишь в 4 деревнях из 12, да и то, в самых незначительных размерах…. В Бежецком и Устюженском уездах враждебные правительству отряды засели, по-видимому, особенно прочно, быть может, потому, что к Москве их долгое время не пускали правительственные ополчения сосредоточенные в 1614-1615 годах около Ярославля и Кашина». В качестве примера Ю.В. Готье приводит ряд записей из расходной книги Краснохолмского монастыря за январь 1609 года о выдаче денежных сумм «воеводе пану Миколаю Косаковскому да рохмистру Ивану для оберегания как шли под Устюжну», «пану Павлу… как ехал под Устюжну», «воеводе пану Миколаю Косаковскому… да пану Ивану Баклановскому… для оберегания Никольской вотчины, как шли из-под Устюжны под Городецко». Польские войска находились в уезде, по крайней мере, до 1612 года. Писцовая книга 1628-1630 годов датирует гибель крестьян «от литовской войны» периодом 1609-1612 годов. Но и после 1612 года на территории уезда находились отряды поддерживающие поляков. Об этом говорит грамота, которая пришла к воеводам Углича и Устюжны весной 1614 года о поимке «воровских казаков атамана Яковлева», а также расходная книга уже упоминаемого нами Краснохолмского монастыря. В ней отмечен такой факт: «приезжали монастырь грабить казаки-донцы как шли из под Устюжны с первово дела Якова с товарищи… и взяли из казны 70 рублев».

Особенно сильно пострадала в этот период южная часть Устюженского уезда. Превратились в пустоши прежде всего малодворные деревни, починки и селища. В большинстве случаев причина запустения, если она указана, одна - «побили литовские люди», «запустело от литовской войны». Характерен в этом отношении пример Симонова монастыря. Из 59 пустошей, числившихся за монастырем в Велетовском стане, 11 ранее были деревнями, 24 - починками. В отношении 17 пустошей писцы указывают «пустые места дворовые». В 11 случаях указывается и причина превращения в пустошь: 10 - «от литовской войны 118 году», «побили литовские люди 120 году»; 3 - «в зяблые годы»; 1 - «от меженины». Из них 8 ранее были деревнями, 3 - починками, а 6 пустошей (14 «мест дворовых»), так и не став официально починками или деревнями, снова запустели. Возникновение населенных пунктов такого типа отмечено в начале XVII века в Новосередецком, Велетовском станах и Хрипелевской волости. Из 520 пустошей 197, или 37,9% в конце XVI века являлись жилыми населенными пунктами, остальные 62,1% - запустели, видимо, в годы хозяйственного кризиса. Запустевшие поселения отмечаются во всех станах и волостях. Подавляющее большинство полностью запустевших селений приходится на поместья и на вотчину Симонова монастыря. В светской вотчине их немного - всего 6 из 197. См. Таблицу 2.

В третьем десятилетии XVII в. происходит восстановление ряда старых и строительство новых населенных пунктов. Таких отмечено 20: 4 сельца, 11 деревень, 2 починка восстановлены из пустошей; 3 починка построены вновь. Кроме этого ряд селений сменил свой статус: 1 деревня стала сельцом, а 3 починка - деревнями. Как видим, этот процесс не мог перекрыть размеров запустения. Наличие всего 3 новых починков говорит о том, что фактически в конце первой трети XVII в. восстановление прежней системы расселения не началось. Более того, за период с 1597 по 1630 гг. на территории края запустели 58 починков и селищ. Процесс с конца XVI в. пошел по иному направлению - увеличению дворности сохранившихся поселений.

Экономические и политические потрясения начала XVII века вызвали значительное запустение в Устюженском крае. Исчезли многие поселения, существенно сократилось население. В ответ на распоряжение правительства изготовить в Устюжне самопалы устюженских воевода в 1615 году писал: «Уезд весь запустел, железа не дмут и уголье не жгут».

При всей условности, динамику сокращений числа поселений за вторую половину XVI - первую треть XVII вв. дают материалы описания Устюженского края 1628-1630 гг. Они дифференцируют пустоши на две категории - жилые на время предшествующего описания 1596-1597 гг. и запустевшие к этому времени поселения.

В середине XVI в. сложилась устойчивая структура поселений, которая была зафиксирована описанием второй половины 60-х годов XVI в. В конце 90-х годов прошло новое описание. Учитывая, что запустевшие поселения заносились во все последующие описания, мы можем определить примерное число населенных пунктов на период этих описаний, т.е. на 1567, 1597 и 1630 годы.

Таблица 1. Динамика снижения числа поселений в Устюженском крае в сер. XVI-I трети XVII вв.

Таким образом, за 60 с небольшим лет число поселений сократилось более чем на 2/3 и составило около 31%. В целом, описание 1628-1630 гг. позволяет увидеть итоги развития, точнее динамику как разорения и запустения структуры и системы расселения, так и экономического и людского потенциала Устюженского уезда последней трети XVI - первой четверти XVII в.

В это время Устюженский край в административном отношении делился на Хрипелевскую волость и 4 стана - Новосередецкий, Калининский, Новый и Велетовский, в которых насчитывалось 233 населенных пункта. Неравномерность распределения населенных пунктов между административными единицами объясняется не только различиями в размерах их территорий. Важное значение имели природно-хозяйственный ландшафт, характер заселения Устюженского края, структура землевладения и степень разорения отдельных административных единиц. Хрипелевская волость выгодно отличалась по всем этим параметрам от станов. Здесь была менее разветвленная речная система и. что особенно важно, мало болот и относительно высокая плотность расселения. Многие селения волости стоят «на суходоле», в северной части края такое явление достаточно редкое. Более благоприятным было и то обстоятельство, что вплоть до окончания Смуты, волость была дворцовой, иногда кормленой.

Иерархическая структура поселений Устюженского края и отдельных его административных единиц в конце первой трети XVII в. представлена в таблице.

Таблица 2. Административно-иерархическая структура поселений Устюженского края в I трети XVII в.

Преобладающим типом селений в крае, как и в целом по стране, являлась деревня - 81,5%. В целом, процентное соотношение различных типов селений Устюженского края близко к аналогичным показателям в Угличском уезде. Правда, в Устюженском уезде более сложной была структура сельских поселений высшего порядка, особенно в Хрипелевской волости, что являлось следствием особенностей формирования территории уезда. Она представлена селами, погостами и приселками.

Таблица 3. Иерархия поселений Угличского и Устюжно-Железопольского уездов в 20-е годы XVII в. %

Достаточно необычно на общем фоне выглядит иерархия поселений в Новосередецком стане. Половина сохранившихся населенных пунктов - села и сельца. На наш взгляд, это результат развития поместного землевладения. Становление поместья внесло новый элемент в развитие системы поселений. В середине XVI в. на северо-западе Руси идет активный процесс возникновения селец. Деревни в которых располагались владельческие дворы - усадища, обрастая людскими дворами, церковью, быстро становились хозяйственными и религиозно-административными центрами феодальных владений и приобретали новый статус.

В среднем, в конце 1620-х г., на одно селение по территории края приходилось 4,4 двора, что выше, чем в северо-западном Поморье - 3,9 двора, и Угличском уезде - 4,2 двора. По отдельным станам и волостям этот показатель колеблется от 3,2 до 5,3 двора.

Писцовая книга дает возможность установить численность населения Устюженского края в конце 20-х годов XVII века. Всего в этот период насчитывалось 1026 «живущих дворов», из них 895 дворы зависимого населения (1609 «людей»). См. таблицу 1. Учитывая население дворов помещиков, вотчинников, церковного притча и приказчиков с дворовыми людьми (131 двор, в них 20 «дворовых людей»), мы можем вычислить примерную численность сельского населения. Оно составляло примерно 7 тысяч человек, среди которых зависимого населения было около 6,5 тысяч человек.

Таблица 4. Людность поселений Устюженского края в 1628-1630 гг.

Неравномерное распределение населения по территории и населенным пунктам объясняется прежде всего характером заселения и последствиями «Смутного времени». Более высокое среднее число «людей» на один двор в Хрипелевской волости связано с тем, что в условиях значительного разорения территории с наибольшей плотностью расселения часть зависимого населения вынуждена была переходить на жительство во дворы более зажиточных крестьян. Это характерно для светских вотчин, где часто встречаются крестьянские дворы, в которых совместно проживают крестьяне и бобыли. Иногда прямо указывается, что бобыли «пристали», «на пристанье» и т.д. Здесь же находилась значительная часть дворов, в которых проживали «люди» не состоящие в прямом родстве.

Основной категорией зависимого населения являлись крестьяне - 41,7% дворов, 51,7% «людей». Следующей по численности группой были бобыли - 36,2% дворов, 38,6% людей. Особую группу составляли «беспашенные бобыли» - 5,5% дворов, 4,8% «людей», которые отмечены в вотчинах Нового и Велетовского станов. Видимо, они составляли ту часть населения вотчин, которая была связана с обработкой господской запашки, добычей и плавкой железной руды, производством древесного угля. Незначительную часть составляли «Людские дворы» - 2,3% дворов, 2,3% «людей». В эту категорию, при статистической обработке данных писцовой книги отнесены «человечьи дворы», а также дворовое население непосредственно обслуживающее вотчинников и помещиков (холопы, «деловые люди») 1,2% «людей». Таким образом, в конце 20-х годов XVII века в Устюженском крае было 233 населенных пункта и 197 пустошей, запустевшие за период с 1597 («описания 104 - 105 годов князя Бельского с товарищи») по 1630 годы. И мы можем определить как общее число поселений в конце XVI века - предположительно 430, так и общие размеры запустения - 45,8%.

Сохранившиеся поселения также в большинстве случаев запустели. В этом отношении, как по числу полностью, так и по размерам частично запустевших жилых селений, Хрипелевская волость и Велетовский стан значительно превосходят другие административные единицы. 90,1% пустых дворов и 92,7% пустых мест дворовых приходится на эту волость и стан. Значительное запустение крестьянских дворов мы наблюдаем в поместьях - 44,3%; бобыльских дворов в духовных вотчинах - 56,7% (из них 79,3% приходится на вотчину Симонова монастыря). Особняком стоит Новый стан, в котором всего 2 пустых двора беспашенных бобылей. Объясняется это, на наш взгляд, двумя причинами: во-первых господством вотчинного владения - 147 дворов из 153, где степень эксплуатации была ниже, чем в поместье; во-вторых, территория этого стана, находившегося в северной части края, вообще, видимо, не подвергалась нападению «литовских людей». Иначе невозможно объяснить тот факт, что в поместьях и духовных вотчинах стана вообще нет пустых дворов, а в вотчине Алексея Годунова на 115 дворов приходится лишь 2 пустых двор, да и те принадлежат беспашенным бобылям.

Таблица 5. Запустение поселений Устюженского края в 1597-1630 гг.

Частично мы можем проследить причины запустения и судьбы крестьян, которые покинули свои прежние места жительства. В таблице 6 зафиксированы все случаи запустения дворов и мест дворовых, причина которых указана в писцовой книге 1628-1630 годов.

Таблица 6. Миграция населения Устюженского края в первой трети XVII века

14 дворов и 8 мест дворовых из 219 пустых дворов и 389 пустых мест дворовых числятся за беглыми крестьянами и бобылями, что составляет соответственно 6,4% и 2,1%. Даже если исключить поразительный в этом отношении пример вотчины Симонова монастыря - крестьяне и бобыли всех 98 запустевших дворов числятся как «сошедшие безвестно», то и тогда число дворов и мест дворовых крестьян и бобылей, которые «сошли», более чем в 3 раза превышает число «збежавших». «Уложение 1597 года значительно расширило крепостническую практику… - отмечает Р. Г Скрынников, - … любой переход крестьян рассматривался отныне как бегство. Беглый подлежал возврату со всей семьей и имуществом». Но в таком случае возникает закономерный вопрос: как могли крестьяне в конце 20-х годов XVII века без всяких затруднений и юридических последствий покидать своих владельцев?

По мнению авторов «Аграрной истории северо-запада России» «законодательство конца XVI - начала XVII веков, каким бы важным оно ни было для последующих судеб крестьян, не произвело моментального переворота в их положении… ни в конце XVI, ни в начале XVII веков, законы отменявшие переходы, фактически не выполнялись. Для того, чтобы крестьянская крепость стала явью, нужно было организовать систему сыска, что удалось сделать лишь в XVII веке…. Крепостническая регламентация труда и хозяйства крестьян, их общественного быта и семейной жизни в тех формах, в каких она выступает в инструкциях и других документах второй половины XVII века и особенно XVIII века, еще не была оформлена в конце XVI века».

Полная реализация законодательства по окончательному закрепощению зависимого населения могла быть проведена только в условиях оформления или подтверждения владельческих прав на крестьян, что дало валовое описание 20-х годов XVII века, проведенное по всей стране и организации мощной системы сыска беглых крестьян. До этого все «законы неправленые на прекращение переходов, в конце XVI - начале XVII веков, оставались неэффективными. Они не могли задержать все растущую волну переходов».

В этих условиях, уход крестьян был, по-видимому, частным делом их землевладельца и решался двусторонним соглашением. Только в случае конфликта крестьянин попадал в категорию «беглых». Подтверждением этого служит состав фонда «Устюженской приказной избы за 1614-1702 годы». За первую половину XVII века в нем зафиксированы только 6 актов о производстве розыска беглых крестьян. Наиболее ранняя грамота датируется 1623 годом.

В ряде случаев есть возможность проследить судьбу крестьян, покинувших своих землевладельцев. Часть из них уходили в города - Москву, Великий Новгород, Вологду, Кострому, Устюжну. За 1618-1628 годы в эти города ушли крестьяне из 7 дворов и 8 «дворовых мест». Уходили крестьяне и к новым землевладельцам. «Люди» из 3 дворов и 2 «мест дворовых» ушли в другие вотчины, а из 1 двора и 11 «мест дворовых» - в поместья.

В условиях массового разорения, когда была подорвана сырьевая база металлургического производства, нарушено сложившееся разделение труда между городом и деревней, разорваны устойчивые торговые связи с другими регионами государства, в города уходили прежде всего крестьяне, которые занимались ремеслом и имели высокий уровень профессионального мастерства или торговлей и сбытом ремесленной продукции. Подрыв металлургической базы в крае привел не только к миграции сельского населения, но и переселению части посадского населения в близлежащие деревни. Размеры этих переходов были, по-видимому, значительно выше, чем отмечено описанием 1628-1630 годов.

Сравнительный анализ абсолютных и относительных показателей размеров запустения Устюженского края к концу первой трети XVII века на фоне соседних уездов дает основание говорить о более высокой степени его разорения. Число поселений, запустевших с середины XVI в. до 30-х годов XVII в., составляло около 70%, что не превышало аналогичные показатели в Угличском уезде - более 85%. Однако по степени запустевших дворов Устюженский край значительно превосходит Бежецкий, Угличский и, особенно, Вологодский уезды, в полтора и более раза.

Таблица 7. Запустение ряда уездов в I трети XVII века

Занятия устюженского крестьянства в XVI-XVII веках не ограничивались сельскохозяйственным производством. По мнению К.Н. Сербиной, уже в конце XVI века городская кузнечная промышленность Устюжны Железопольской прочно базировалась на сырье (крицы и уголь), получаемом от деревенских домников и угольщиков.

На наш взгляд, эта зависимость отчетливо проявляется с середины XVI века. Поэтому, исходные параметры, прежде всего демографическая ситуация, для восстановления экономического потенциала Устюженского края - сельского хозяйства и, что более важно, металлургического комплекса, имели более глубокое и важное значение, чем в других, с господствующим сельскохозяйственным производством, уездах страны.

К сожалению, отсутствие массового статистического материала середины и второй половины XVII в. не позволяет проследить динамику развития поселений и движение населения в Устюженском крае на протяжении всего XVII в. Объем имеющихся источников позволяет определить только главные направления этого развития.

Конкретные результаты динамики развития ряда поселений вотчины Воскресенского и Модинского монастыря и 10 селений Хрипелевской волости представлены в таблицах 8 и 9.

В 4 пригородных деревнях за период с 1626 по 1678 гг. ситуация выглядит следующим образом. При общем росте населенности монастырских деревень идут заметные процессы его внутреннего перераспределения. Меняется соотношение между крестьянскими и бобыльскими дворами в пользу последних. Значительно возрастает численный состав, прежде всего, крестьянского двора.

Таблица 8. Развитие поселений Устюженского края в XVII в.

У нас есть возможность проследить как шло развитие ряда поселений Хрипелевской волости за этот период, расположенных на поместных и вотчинных землях. Основные направления развития населения в сфере светского землевладения те же - увеличение размеров селений, рост населенности двора. Кроме этого проявляются и другие закономерности. Совершенствуется структура расселения и усложняется иерархия поселений. Часть из них переходит в иной статус. 3 деревни из 10 населенных пунктов переросли свои функциональные характеристики и перешли в более высокий разряд - селец.

В ряде поселений значительно увеличилось число дворовых людей, что свидетельствует о расширении владельческого хозяйства помещиков и вотчинников. В эту категорию входят как «старинные» и «приданные» крепостные, так и переселенные крестьяне, так называемые «полонные люди». При увеличении населенности двора практически отсутствуют пустых дворов и места дворовые.

Таблица 9. Развитие населенных пунктов Хрипелевской волости в XVII в. (1630-1685 гг.)

В целом, развитие структуры, численность и состав основных категорий зависимого населения Устюженского края в период с 1630 по 1678 гг. представлено ниже.

За пол столетия число дворов в сельских поселениях края выросло примерно в 2,5 раза - с 1026 до 2576. Более чем в 2 раза выросла людность двора крепостного крестьянина, хотя оно было несколько ниже, чем в целом по стране. По данным переписи 1678 г. средняя численность двора составляла 3,68, а в Устюженском крае - 3,47.

Таблица 10. Динамика структура зависимого населения Устюженского края в 1630-1678 гг.

Произошло заметное изменение в структуре зависимого населения. В 1630 г. преобладали бобыльские дворы - 49,5%. К последней четверти XVII в. большую часть составили крестьянские дворы - 51,3%. Увеличился разрыв между численностью крестьян и бобылей. Если в 1630 г. их соотношение составляло 53,2% и 45,4%, то в 1678 г. уже 60,4% против 34,1%. В целом доля бобылей сократилась и стала приближаться к общегосударственным показателям, хотя и оставалась выше. Практически исчезла из сословной структуры зависимого населения и такая категория как беспашенные бобыли. Сокращение доли бобылей произошло во многом за счет значительного роста дворовых и задворных людей. За 50 лет численность этой категории населения выросла с 3,2% до 5,5%.

Эти данные не могут быть признаны абсолютными. В условиях подворного налогообложения соблазн скрыть часть дворов и снизить податное бремя был весьма велик и вероятен. Уже в первую подворную перепись наблюдаются подобные попытки. В грамоте от 30 октября 1647 г., посланной в Устюжну Железопольскую говорилось о том, что «всяких чинов… люди в поместьях и в вотчинах своих у переписи крестьянские и бобыльские дворы в скасках писали не всех сполна, а для утайки… из дву и из трех дворов людей в один двор переводили, и дворы в один двор сгораживали, и вороты у тех дворов одни делали, и крестьянские и бобыльские дворы людскими и жилые пустыми дворами писали, и деревни и починки обводили».

Я.Е. Водарский, рассматривая полноту регистрации населения в конце XVII в. пришел к выводу о том, что перепись 1678 г. охватила не менее 75% населения, подлежащего регистрации.

В целом, развитие системы регионального расселения в Устюженском крае в середине XVI - первой половине XVII вв. шло в русле тех тенденции и под влиянием тех же социально-экономических и политических обстоятельств, что и в центральных и северо-западных районах страны. Наиболее важными объективными факторами, влиявшим на сельское расселение были развитие структуры феодального землевладения, эволюция внутренней структуры поместного и вотчинного хозяйства, податная и социальная политика государства. Они задали направление развития - укрупнение поселений при одновременном сокращении их числа, роста людности двора, изменения социальной структуры зависимого населения и т.д., обусловили особенности становления и развития системы расселения в крае.

2. Феодальное землевладение

2.1 Становление и структура

а) вотчинное землевладение.

Светская вотчина. О становлении и развитии светской вотчины в Устюженском уезде в XVI в. известно немного. Источники дают лишь фрагментарные сведения. Так, в сотной 1567 г. названы ряд местных феодалов, в том числе отмечены вотчина И. Арбузова и «Урусоевская» (Урусова) вотчина. В конце XVI в., в непосредственной близости от Устюжны Железопольской имел вотчину И.Я. Щетнев, в которую входила дер. Соболевское. В начале XVII в. она перешла к другим феодалам. Часть ее, как приданное, получил А. Сизов и передал затем своему сыну Константину. Другую, большую часть вотчины, И.Я. Шетнев в 1610 г. продал Я. Дубровскому.

В целом, светское вотчинное землевладение в Устюженском крае в XVI в. было развито крайне слабо. По данным описания 1628-30 гг. на всей территории будущего Устюженского уезда в начале XVII в. насчитывалось всего 5 «старых» вотчин. Из них к родовым можно отнести только 2 вотчины - братьев И.П. и Б.П. Ушаковых и окольничьего М.В. Годунова. Остальные были либо купленые, как у Я. Дубровского, либо полученные в приданное, как вотчина А. Сизова, или меновные, как у Г.В. Самойлова. Последнюю Григорий Вьялин сын Самойлова Упятева выменял у конюшенного боярина Бориса Федоровича Годунова, накануне его вступления на престол, в 1597 г. В свою очередь Б.Ф. Годунов купил ее у Офонасия и Степана Батюшковых.

Владения Микиты Васильевича Годунова и его наследников были самой крупной вотчиной в Устюженском крае на протяжении XVI - первой половины XVII вв. В середине 80-х годов XVI в., в первые годы царствования Федора Ивановича, все представители рода Годуновых были пожалованы крупными земельными владениями. М.В. Годунов получил Перскую и Долоцкую волости-погосты. Перская волость располагалась по левому берегу реки Мологи между ее притоками Кирвой и Кобожей. Долоцкая волость находилась рядом, на левом берегу реки Кобожи. В административном отношении до начала XVII в. они входила в состав Бежецкой пятины Новгородского уезда. Во время строительства острога в Устюжне владения Годунова приписали к Устюженскому уезду, а позже волости вошли, как приселки, в состав Хрипелевской волости.

В конце первой четверти XVII в., не ранее 1620 г., вотчина перешла к сыну М.В. Годунова - Алексею. К 1630 г. за стольником А.М. Годуновым в вотчине было 2 погоста, 2 сельца, 14 деревень и 3 починка. В них находились 24 крестьянских, 32 бобыльских и 51 двор непашенных бобылей, в которых проживали 158 человек. Общие размеры пашенных угодий составляли 587,5 чет. в одном поле и 509 копен сенокосов. Административным центром вотчины было крупное сельцо Федоровское. В нем находился двор вотчинника, в котором жил приказчик и 18 крестьянских и бобыльских дворов.

Вотчина довольно успешно пережила Смутное время, и быстро восстановила свой хозяйственный потенциал. Об этом говорит наличие в составе поселений 3 починков и незначительная степень запустения. В вотчине отмечено только 2 пустых двора, что составляет менее 2%, а доля пашни паханной составляла около 38% от общей площади. В конце первой трети XVII в. это был самый высокий показатель по Устюженскому краю среди всех феодальных владений.

В первой четверти XVII в. в Устюженском уезде появилась вотчина, данная в кормление царице-старице Дарье. Инокиня Дарья, в миру Анна Колтовская, одна из жен Ивана Грозного, к этому времени уже более 4 десятилетий была монахиней, последнее время насельницей Тихвинского девичья монастыря. Вотчина была ей пожалована до «ее живота», т.е. кончины, и без права распоряжения, «а роду своего и племени и по душе не дать».

26 августа 1614 г., Михаил Федорович «пожаловал… царицу старицу Дарью в Устюжском уезде Железопольском из своих дворцовых сел в вотчину село Микифорово» с 21 деревней и 19 пустошами «с пашнями и с сенными покосы и с лесы, и со всеми угодья». (См. карту.) По отдельным книгам Якима Дубровского 1614 г. хозяйственные угодья вотчины состояли из 360 чет. пашни разных категорий, 436 копен сенокосов, 48 десятин дровяного и поверстного лесу «в разных местах в длину на 3 версты, а поперег на 2 версты с четью». В марте 1616 г. старица Дарья получила жалованную грамоту на свою вотчину с полным податным и судебным иммунитетом, подтвержденную в 1621 г. Как светская вотчина это владение просуществовало чуть более 10 лет. После смерти старицы Дарьи, оно перешло Тихвинскому монастырю.

Окончательное становление структуры светского вотчинного землевладения в Устюженском уезде связана с пожалованиями первой четверти XVII в. за различного рода «сидения». За «московское осадное сиденье при царе Василье» получили вотчины жилец И.А. Отрепьев (1614/15 г.), стольник П.И. Лодыгин (1616/17 г. и 1617/18 г.), стремяный конюх М.С. Ренев (1623/24 г.), «царицына чину» боярский сын Н.В. Блудов (! 630 г.).

Вотчинами, что были даны «при государе и царе и великом князе Михаиле Федоровиче всея Руссии за московское осадное сиденье королевича приходу» пожаловали И.В. Наумова (1618/19 г.), З.Б. Ханыкова (1621/22 г.), того же боярского сына Н.В. Блудова (1621/22 г.) и П. Муравьева.

В октябре 1626 г. Д.В. Лодыгин получил жалованную вотчину «за немецкую службу против московских осадных сиделцов королевича приходу», за его «службу и за раденье, что он во 125 (1616/17) году посылан в вольные немцы в Любок да в Анборг против московских осадных сиделцов королевича приходу».

В целом, за 15 лет, с 1614 по 1630 гг., в Устюженском крае было осуществлено или подтверждено 10 пожалований выслуженными вотчинами 8 дворян. Стольник П.И. Лодыгин и боярский сын Н.В. Блудов были пожалованы дважды. Первый - «за 2 осады московского сиденья» в Калининском и Новом станах, второй - «за осадное сиденье при царе Василье» и «за осаду королевича приходу» в Велетовском стане. Всего к новым вотчинникам перешло 992 чет. пашенных и 2191 копен сенокосных угодий. На 1630 г. в них было 111 дворов зависимого населения и проживало 369 людей, что составляло соответственно 47,0% и 65,1% от общего числа зависимого населения светской вотчины.