Россия в ХХ веке

Когда и почему началась гражданская война и военная интервенция. Историки до сих пор спорят о времени начала гражданской войны в России, иначе говоря, вступления российского общества в состояние непримиримой вооруженной борьбы больших, относящихся к различным классам и социальным группам масс людей, за государственную власть и собственность.

Грозные зарницы гражданской войны обоснованно усматриваются в февральских уличных боях 1917 г., в событиях, знаменовавших все больший раскол общества на сторонников и противников революции, в лавинообразно нараставшей их взаимной нетерпимости (июльские дни, корниловское выступление, крестьянские погромы помещичьих имений осенью 1917 г.).

Формально гранью начала гражданской войны можно считать насильственное смещение Временного правительства и захват государственной власти большевистской партией, а также последовавший вскоре разгон всенародно избранного Учредительного собрания. Но и после этого вооруженные столкновения носили локальный характер.

Общенациональный масштаб вооруженная борьба приобрела лишь с середины 1918 г., когда ряд действий, с одной стороны, советской власти (неуклонно набиравшая силу кампания по <экспроприации экспроприаторов>, заключение <пахабного>, по выражению В. И. Ленина, Брестского мира, чрезвычайные декреты по организации хлебозаготовок), с другой стороны, ее противников (мятеж Чехословацкого корпуса) ввергли в братоубийственную войну миллионы людей. Именно это время традиционно считается началом особого периода в истории Отечества - периода гражданской войны, когда военный вопрос имел определяющее значение для судьбы советской власти и противостоящего ей блока антибольшевистских сил. Этот период завершился с ликвидацией в ноябре 1920 г. последнего белого фронта в европейской части России (в Крыму). В целом же из состояния гражданской войны страна вышла осенью 1922 г. после изгнания с территории российского Дальнего Востока остатков белых формирований и иностранных (японских) воинских частей.

Особенностью гражданской войны в России было ее тесное переплетение с антисоветской военной интервенцией держав Антанты.

В основе военного вмешательства западных держав во внутренние дела России лежало стремление предотвратить расползание социалистической революции по всему миру, не допустить многомиллиардных потерь от проведенной советской властью национализации имущества иностранных граждан и ее отказа выивать государствам-кредиторам долги. Определенные и доПЛаЧочно влиятельные круги Антанты вынашивали еще одну, неСТЗТную цель: по возможности ослабить Россию как своего ГЛа°шего политического и экономического конкурента в послевом мире, раздробить ее, оторвав окраинные территории.

Первый шаг на этом пути был сделан уже в конце 1917 г. Союзники России по мировой войне, Англия и Франция, заключили 10 декабря секретное соглашение о разделе европейской части нашей страны на <зоны действия>. Несколько позже была достигнута договоренность, что Сибирь и Дальний Восток являются <зонами действия> США и Японии. Генерал Д. Л. Хорват, один из руководителей белого движения на востоке страны, хорошо знавший закулисную сторону интервенции, позже в письме к бывшему Верховному Главнокомандующему русской армии Великому князю Николаю Николаевичу с горечью признавал: <Все наши бывшие союзники преследовали в борьбе с большевиками собственные эгоистические цели. Но никто не помогал России. Сильная, единая Россия никому, кроме русских, не нужна>.

В периоде гражданской войны и интервенции достаточно четко выделяются четыре этапа. Первый из них охватывает время с конца мая до ноября 1918 г., второй - с ноября 1918 г. по февраль 1919 г., третий - с марта 1919 г. до весны 1920 г. и четвертый- с весны по ноябрь 1920 г.

Начальный этап гражданской войны и интервенции. В январе 1918 г. Румыния, пользуясь слабостью советского правительства, захватила Бессарабию. В марте - апреле 1918 г. на территории России появились первые контингента войск Англии, Франции, США и Японии (В Мурманске и Архангельске, во Владивостоке, в Средней Азии). Они были невелики и не могли заметно влиять на военную и политическую ситуацию в стране. В то же время противник Антанты - Германия - оккупировала Прибалтику, часть Белоруссии, Закавказья и Северного Кавказа. Немцы фактически господствовали и на Украине: они свергли буржуазно-демократическую Центральную Раду

В этих условиях Верховный совет Антанты решил использовать -тысячный Чехословацкий корпус, находившийся (по согласованию с Москвой) в его подчинении. Он состоял из пленных солдатавян австро-венгерской армии и следовал по железной дороге во адивосток для последующей переброски во Францию.

Однако во время продвижения участились их конфликты с местными властями. Поскольку бового оружия у чехов и словаков было больше, чем предусматпивалось соглашением, власти решили его конфисковать. 26 мая Челябинске конфликты переросли в настоящие сражения, и легионеры заняли город. Их вооруженное выступление было тут же поддержано военными миссиями Антанты в России и анти большевистскими силами. В результате в Поволжье, на Урале в Сибири и на Дальнем Востоке - везде, где находились эшелоны с чехословацкими легионерами,- была свергнута советская власть. Одновременно во многих центральных губерниях России крестьяне, недовольные продовольственной политикой большевиков, подняли бунт (по официальным данным, только крупных антисоветских крестьянских восстаний было не менее 130).

Социалистические партии (главным образом, правые эсеры) опираясь на десанты интервентов, Чехословацкий корпус и крестьянские повстанческие отряды, образовали ряд правительств: Комитет членов Учредительного собрания в Самаре, Верховное управление Северной области в Архангельске, Западно-Сибирский комиссариат в Новониколаевске (ныне Новосибирск), Временное сибирское правительство в Томске, Закаспийское временное правительство в Ашхабаде и др. В своей деятельности они пытались дать <демократическую альтернативу> как большевистской диктатуре, так и буржуазно-монархической контрреволюции.

Их программы включали требования созыва Учредительного собрания, восстановления политических прав всех без исключения граждан, свободы торговли и отказа от жесткой государственной регламентации хозяйственной деятельности крестьян с сохранением яда важных положений советского Декрета о земле, налаживания <социального партнерства> рабочих и капиталистов при денационализации промышленных предприятий и т. д.

В сентябре 1918 г. в Уфе прошло совещание представителей ряда антибольшевистских правительств демократической и социалистической ориентации. Под давлением чехословаков, угрожавших открыть фронт большевикам, они учредили единое Всероссийское правительство - Уфимскую директорию во главе с лидерами эсеров Н. Д. Авксентьевым и В. М. Зензиновым. Вскоре Директория обосновалась в Омске, где на должность военного министра был приглашен известный полярный исследователь и ученый, бывший командующий Черноморским флотом адмирал А. В. Колчак. Эсеры, идя на блок с вчерашним противником, рассчитывали, что популярность Колчака в армейских и флотских кругах позволит ему объединить разрозненные воинские формирования, действовавшие против красных на просторах Сибири и Урала. Но офицеры в своем большинстве не желали какого-либо компромисса с социалистами.

Положение советской власти к исходу лета 1918 г. стало критическим Почти три четверти территории бывшей Российской империи находилось под контролем различных антибольшевистских сил, а также оккупационных австро-германских войск.

Вскоре, однако, на главном фронте (Восточном) происходит перелом. Советские войска под командованием И. И. Вацетиса и С. С. Каменева в сентябре 1918 г. перешли там в наступление.

Первой пала Казань, затем Симбирск, в октябре - Самара. К зиме красные подошли к Уралу. Были отражены и попытки генерала П. Н. Краснова овладеть Царицыном, предпринятые в июле и сентябре 1918 г.

Боевые действия в конце 1918 - начале 1919 г. Осенью 1918 г. серьезно изменилась международная обстановка. Гермния и ее союзники потерпели полное поражение в мировой войне и в ноябре сложили оружие перед Антантой. В Германии и Австро-Венгрии произошли революции. Руководство РСФСР 13 ноября аннулировало Брестский мирный договор, и новое германское правительство было вынуждено эвакуировать свои войска из России. В Польше, Прибалтике, Белоруссии, на Украине возникли буржуазно-национальные правительства, которые тут же приняли сторону Антанты.

Поражение Германии высвободило значительные боевые контингенты Антанты и одновременно открыло для нее удобную и короткую дорогу к Москве из южных районов. В этих условиях в антантовском руководстве возобладало намерение разгромить Советскую Россию силами собственных армий.

<Если вы хотите подчинить своей власти бывшую русскую империю,- воинственно заявлял в обращении к правительствам союзных стран верховный главнокомандующий войсками Антанты маршал Ф. Фош,- вам нужно дать мне соответствующий приказ, особых трудностей нам не представится и вряд ли придется долго воевать.

Несколько сот тысяч американцев, действуя совместно с добровольческими отрядами британских и французских армий, с помощью современных железных дорог могут легко захватить Москву>.

В конце ноября 1918 г. объединенная англо-французская эсадра в 32 вымпела (12 линкоров, 10 крейсеров и 10 миноносцев)

Не без давления Антанты одновременно происходит и перегруппировка сил в стане российских противников большевизма К исходу осени 1918 г. вполне выявилась неспособность умеренных социалистов провести в обстановке острейшего гражданского противостояния провозглашенные ими демократические реформы, сформировать собственные боеспособные воинские части. На практике их правительства оказывались под все большим контролем консервативных, правых сил, утрачивали поддержку трудящихся и в конечном счете вынуждены были уступить свое место - где мирно, а где в результате военного переворота - открытой белогвардейской диктатуре.

В Сибири 18 ноября 1918 г. к власти пришел адмирал А. В. Колчак. Разогнав Директорию, он провозгласил себя Верховным правителем России (о подчинении ему вскоре заявили остальные руководители белого движения). На севере с января 1919 г. главенствующую роль начал играть генерал Е. К. Миллер, на северо-западе - генерал Н. Н. Юденич. На юге укрепляется диктатура командующего Добровольческой армии А. И. Деникина, который в январе 1919 г. подчинил себе Донскую армию генерала П. Н. Краснова и создал объединенные Вооруженные силы юга России.

Ход событий показал, однако, полную безнадежность планов антантовских стратегов опереться в России преимущественно на собственные штыки. Встречая упорное сопротивление местного населения и красноармейских частей, испытывая на себе интенсивную большевистскую пропаганду, военнослужащие западных экспедиционных корпусов отказывались от участия в борьбе с советской властью. Дело дошло до их революционных выступлений против интервенции, открытых восстаний. Наиболее крупным из них был мятеж матросов на французских кораблях, стоявших на рейдах Одессы и Севастополя. Опасаясь полной большевизации своих войск, Верховный совет Антанты приступил в апреле 1919 г. к их срочной эвакуации. Через год на территории нашей страны - и то на дальних ее окраинах - оставались лишь японские интервенты.

Красная Армия отбила предпринятые тогда же наступления белогвардейцев на Восточном и Южном фронтах: колчаковская армия пыталась в ноябре - декабре 1918 г. продвинуться к Вятке и далее на север для соединения с архангельской группировкой интервентов, а генерал П. Н. Краснов в январе 1919 г. в последний раз бросил казачьи полки на красный Царицын.

Кровный совет Антанты разработал план очередного военного похода. На сей раз, как отмечалось в одном из его секретных документов, интервенция должна была <выражаться в комбинированных военных действиях русских антибольшевистских сил и армий соседних союзных государств>.

Ведущая роль в предстоящем наступлении отводилась белым армиям, а вспомогательная - войскам малых пограничных государств - Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы, Польши. Все они получили щедрую экономическую и военную помощь Англии, Франции и США.

Только колчаковцам и деникинцам было передано за зиму 1918/19 г. около миллиона винтовок, несколько тысяч пулеметов, около 1200 орудий, танки и самолеты, боеприпасы и обмундирование на несколько сотен тысяч человек. Руководитель снабжения колчаковской армии английский генерал А. Нокс имел все основания заявить, что <каждый патрон, выстреленный русским солдатом в большевиков, сделан в Англии>. Да и как могло быть иначе, если другой подданный британской короны, военный министр У. Черчилль без обиняков разъяснял: <Ошибочно думать, что мы сражались на фронтах за дело враждебных большевикам русских. Напротив, русские белогвардейцы сражались за наше дело>.

Военно-стратегическая обстановка заметно обострилась на всех фронтах. Буржуазные правительства Эстонии, Латвии и Литвы, удерживавшие к началу года лишь незначительные территории, быстро реорганизовали свои армии и перешли к активным наступательным действиям. В течение 1919 г. Советская власть в Прибалтике была ликвидирована. 18-тысячная армия Н. Н. Юденича обрела надежный тыл для операций против ПетРограда. Но это не помогло генералу. Юденич дважды (весной и осенью) пытался овладеть городом, но всякий раз неудачно.

В марте 1919 г. хорошо вооруженная 300-тысячная армия А- В. Колчака развернула наступление с востока, намереваясь соединиться с деникинцами для совместного удара на Москву, ахватив Уфу, колчаковцы с боями пробивались к Симбирску, амаре, Воткинску,

Летом 1919 г. центр вооруженной борьбы переместился на Южный фронт. 3 июля генерал А. И. Деникин издал свою известную <московскую директиву>, и его армия в 100 тыс. штыков и сабель начала движение к центру страны. К середине осени она захватила Курск и Орел. Но уже к концу октября войска Южного фронта (командующий А. И. Егоров) разгромили белые полки, а затем стали теснить их по всей линии фронта. Остатки деникинской армии, во главе которых в апреле 1920 г. встал генерал П. Н. Врангель, укрепились в Крыму.

Советско-польская война. 25 апреля 1920 г. польская армия, снаряженная на средства Франции, вторглась в пределы Советской Украины и 6 мая захватила Киев. Глава польского государства маршал Ю. Пилсудский вынашивал план создания <Великой Польши> от Балтийского моря до Черного, включающей немалую часть литовских, белорусских и украинских земель, в том числе никогда не управлявшихся Варшавой. Этому авантюристическому плану не суждено было сбыться. 14 мая началось успешное контрнаступление войск Западного фронта (командующий М. Н. Тухачевский), 26 мая - Юго-Западного фронта (командующий А. И. Егоров). В середине июля они вышли к рубежам Польши.

Политбюро ЦК РКП (б), явно переоценив собственные силы и недооценив силы противника, поставило перед главным командованием Красной Армии новую стратегическую задачу: с боями войти на территорию Польши, взять ее столицу и создать все необходимые военно-политические условия для провозглашения в стране власти Советов. Оперативно формируется советское правительство Польши - Временный революционный комитет в составе Ф. Э. Дзержинского, Ф. М. Кона, Ю. Ю. Мархлевского и др. По заявлению самих большевистских вождей, в целом это была попытка продвинуть <красный штык> в глубь Европы и тем самым <расшевелить западноевропейский пролетариат>, подтолкнуть его на мировую революцию.

Попытка эта закончилась катастрофой. Войска Западного фронта в августе 1920 г. были наголову разбиты под Варшавой и откатились назад. В октябре воюющие стороны заключили перемирие, а в марте 1921 г.- мирный договор. По его условиям к Польше отошла значительная часть земель на западе Украины и Белоруссии.

Завершение гражданской войны и интервенции. В разгар советско-польской войны к активным действиям на юге перешел генерал П. Н. Врангель. С помощью суровых мер, вплоть до публичных расстрелов деморализованных офицеров, и опираясь на поддержку Франции, генерал превратил разрозненные деникинские дивизии в дисциплинированную и боеспособную Русскую армию. В июне 1920 г. из Крыма был высажен десант Пон и Кубань, а главные силы врангельцев брошены на Дон-а з октября началось наступление Русской армии в северо-западном направлении на Каховку.

Сам П. Н. Врангель хорошо понимал, что предпринятые из последних сил боевые операции не спасут белый Крым. Им двигали иные чувства, о которых он поведал в доверительной беседе с одним из идеологов белого дела В. В. Шульгиным: <Если уж кончать, то, по крайней мере, без позора. Когда я принял командование, дело было очень безнадежно. Но я хотел хоть остановить это позорище, это безобразие, которое происходило... Уйти, но хоть, по крайней мере, с честью>.

Наступление врангелевских войск было отбито, а в ходе начатой 28 октября операции армии Южного фронта под командованием М. В. Фрунзе полностью овладели Крымом. 14-16 ноября 1920 г. армада кораблей под Андреевским флагом покинула берега полуострова, увозя на чужбину разбитые белые полки и десятки тысяч гражданских беженцев. Тем самым П. Н. Врангель спас их от беспощадного красного террора, обрушившегося на Крым сразу после эвакуации белых.

В европейской части России после взятия Крыма был ликвидирован последний белый фронт. Военный вопрос перестал быть главным для Москвы, но боевые действия на окраинах страны продолжались еще много месяцев.

Политика <советизации>, провалившаяся в Польше, с успехом была проведена, при опоре на полки Красной Армии и вооруженные формирования местных коммунистов, в буржуазных республиках Закавказья: в Азербайджане (апрель 1920 г.), Армении (ноябрь 1920 г.), Грузии (февраль - март 1921 г.). В районах Средней Азии, где практически отсутствовал промышленный пролетариат и крестьянское (дехканское) население находилось под сильным влиянием феодально-патриархальных настроений, создаются Народные советские республики: в феврале 1920 г.- Хорезмская (столица Хива), в октябре 1920 г.- Бухарская. В их правительства, помимо коммунистов, входили на вторых ролях представители национальной буржуазии.

Красная Армия, разгромив Колчака, вышла весной 1920 г. К Забайкалью. Дальний Восток находился в это время в руках Японии. Чтобы избежать столкновения с ней, правительство Советской России способствовало образованию в апреле 1920 г. формально независимого <буферного> государства -

Дальнево-

...В 1919 г., в самый разгар трагических событий, охвативших Россию, поэт Максимилиан Волошин написал следующие строки-

Одни идут освобождать

Москву и вновь сковать Россию,

Другие, разнуздав стихию,

Хотят весь мир пересоздать.

И там, и здесь между рядами

Звучит один и тот же глас:

<Кто не за нас - тот против нас.

Нет безразличных: правда с нами>.

И вот братоубийственная война, небывалая в мировой истории по накалу и масштабам классовых сражений, глубине и яростности человеческих страстей, закончилась. Закончилась победой большевиков.

Чтобы разобраться в причинах этого, имеет смысл проанализировать события, происходившие в годы гражданской войны на территориях России, контролируемых красными и белыми.

37. Красные: <Социалистическое отечество в опасности!>

Создание Красной Армии. Испытывая быстро нараставшую в первые месяцы гражданской войны угрозу утраты власти, большевики действовали в присущем им стиле - решительно и целенаправленно.

Еще в январе 1918 г. Совнарком принял декреты об организации на добровольческих началах Рабоче-Крестьянской Красной Армии и Флота. Но с развертыванием боевых действий все очевиднее становилась необходимость массовой, а главное - регулярной, строго дисциплинированной армии. К ее формированию приступили с конца мая 1918 г., когда было принято решение о первой мобилизации призывных возрастов рабочих и крестьян.

На основе регулярно проводившихся в дальнейшем мобилизации численность армии быстро росла. Если в добровольческий период в рядах Красной Армии сражалось до 300 тыс. человек, то к "концу 1918 г.- свыше 1 млн, а осенью 1920 г.- уже около 5,5 млн человек (из них свыше 3 млн находилось во внутренних военных округах и запасных частях).

Переход от добровольческого принципа к мобилизации заметно усилил политическую неустойчивость командного состава Красной Армии, опасность измены <пролетарскому делу> со СТОРОНЫ бывших офицеров. В связи с этим расширяются права военных комиссаров, назначаемых в войсковые части уже с весны обычно из числа профессиональных революционеров и рабочих-коммунистов с дооктябрьским партийным стажем.

Без их подписи приказы командиров не имели силы, при отказе от выполнения распоряжений вышестоящих штабов военспецы тут же подлежали аресту. Семьи офицеров были превращены в заложников. <Каждый комиссар должен точно знать семейное положение командного состава вверенной ему части для того, чтобы немедленно арестовать членов семьи в случае измены или предательства командира>,- говорилось в одном из директивных документов того времени. Специальным постановлением ЦК большевистской партии устанавливалась и строгая ответственность комиссаров (вплоть до расстрела) в случае перехода на сторону противника опекаемых ими офицеров. Суровая кара грозила также красноармейцам за дезертирство из рядов Красной Армии (оно тем не менее достигало в среднем 30% от призванных на военную службу рабочих и крестьян).

Не все коммунисты одобряли превращение добровольческих формирований в регулярную армию с жесткой дисциплиной, привлечение туда в качестве военспецов бывших офицеров и генералов. В марте 1919 г. на VIII съезде РКП (б) открыто выступила так называемая военная оппозиция (А. С. Бубнов, К. Е. Ворошилов, Г. Л. Пятаков и др.), отстаивавшая полупартизанский принцип в строительстве Вооруженных Сил республики. Однако поддержки делегатов съезда она не получила.

Учреждалась должность Главнокомандующего Вооруженными Силами РСФСР (с сентября 1918 г. ее занимал бывший полковник И.И. Вацетис, с июля 1919 г.- бывший полковник С. С. Каменев). В ноябре 1918 г. создан Совет рабочей и крестьянской обороны под председательством В. И. Ленина. Он сконцентрировал в своих руках всю полноту государственной власти. Осенью 1919 г. Советы во фронтовых и прифронтовых районах были подчинены чрезвычайным органам - революционным комитетам. В июне 1919 г. существовавшие тогда советские республики - Россия, Украина, Белоруссия, Литва и Латвия - заключили военный союз, предусматривавший единое военное командование, управление финансами, промышленностью, транспортом.

Большевики, следуя проверенной тактике концентрации в решающий момент и на решающем направлении максимума сил своих сторонников, с середины 1918 г. систематически проводили массовые коммунистические, комсомольские и профсоюзные мобилизации, умело маневрировали войсковыми резервами. Здесь на руку им сыграло то обстоятельство, что советская власть прочно укрепилась в центральных районах страны, где существовала довольно густая сеть железных и прочих дорог. Это позволяло оперативно перемещать войска и подкрепления на любой участок фронта и достигать там временного, но подавляющего перевеса в силах.

Стремясь сцементировать тыл и парализовать политических противников, большевики еще в конце февраля 1918 г. восстановили смертную казнь, отмененную II съездом Советов, значительно расширили полномочия карательного органа - ВЧК.

В сентябре 1918 г., после покушения на жизнь В. И. Ленина и убийства руководителя петроградских чекистов М. С. Урицкого, СНК объявил о красном терроре против лиц, <прикосновенных к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам>. Власти в массовом порядке стали брать заложников из среды дворянства, буржуазии и интеллигенции. Многие из них были затем расстреляны. В том же году в республике начинает развертываться сеть концлагерей. По официальным данным, к 1921 г. туда было брошено около 80 тыс. человек. В январе 1919 г. в большевистском руководстве принимается решение приступить к <беспощадной войне со всеми верхами казачества путем их поголовного истребления>. В результате этой жестокой акции, вскоре прекращенной из-за протестов в самой компартии, станицы Дона, по словам очевидцев, <обезлюдели>. Под бдительным надзором ВЧК находились и социалистические партии.

Провал затеи правых эсеров и меньшевиков с созданием антисоветских демократических правительств способствовал выработке ими новой позиции. На рубеже 1918-1919 гг. лидеры ведущих социалистических партий выступили с осуждением вооруженной борьбы с советской властью, оставляя за собой право вести <обычную политиескую борьбу>. В ответ ВЦИК отменил решение об исключении эсеов и меньшевиков из Советов. Но это мало что изменило в их попожении. Они по-прежнему подвергались репрессиям ВЧК и фактически действовали подпольно (особенно правые эсеры).

Реальная легализация затронула лишь те социалистические группировки, которые заявили о своем признании советской власти (часть левых эсеров и анархистов, эсеры-максималисты, отколовшаяся в 1919 г. от партии правых эсеров группа <Народ> и др.; в апреле 1920 г. к ним присоединилось официальное руководство меньшевиков). Они, кроме меньшевиков, получили возможность издавать газеты и журналы. ЦК РКП (б) явно желал ввести деятельность этих политических сил в русло признания ими <руководящей роли компартии> со всеми вытекающими из этого последствиями. Хотя такой цели и не удалось в целом достичь, гибкая тактика большевиков по отношению к <мелкобуржуазным> партиям принесла свои плоды: социалистическая оппозиция была дезорганизована, а ее непримиримые элементы в значительной степени нейтрализованы.

Огромную роль в обеспечении политического и морально-психологического единства советского тыла играла агитация и пропаганда, в которой большевики показали себя непревзойденными мастерами. В республике повсеместно открывались курсы и кружки <политграмоты>, курсировали агитпоезда и пароходы, широко использовались кино и диски с граммофонными записями речей В. И. Ленина и других советских лидеров, миллионными тиражами печатались листовки, брошюры, газеты, распространявшие коммунистические идеи. Улицы городов украшались флагами и транспарантами, плакатами и памятниками революционерам разных эпох и народов, на площадях устраивались грандиозные театрализованные действа и митинги. К воплощению в жизнь ленинского плана <монументальной пропаганды> и иных форм <наглядной агитации> удалось привлечь признанных мэтров русского искусства: М. В. Добужинского, П. В. Кузнецова, Б. М. Кустодиева, А. В. Лентулова, В. Э. Мейерхольда, братьев А. А. и В. А. Весниных и др.

В работе большевистского <агитпропа> причудливо переплетались Два мотива.

Мощная волна революционных выступлений в странах Западной и Центральной Европы в 1918-1920 гг. давала богатейший материал для агитационных упражнений большевистских властей, создавая впечатление жизненности и достоверности.

Второй мотив - патриотический. Начало ему, как и первому, положил В. И. Ленин, призвав народ в февральские дни германского нашествия 1918 г. на защиту Отечества, пусть и <социалистического> Интервенция Антанты в поддержку белых позволила большевикам развить эту агитационную линию и заявить о себе как о защитниках свободы и независимости Родины: они обороняли Россию от иноземных захватчиков, сообщники которых могли считаться только <врагами народа>. В июне 1920 г. бывший Верховный Главнокомандующий царской армии А. А. Брусилов по инициативе властей обратился к офицерам с воззванием, в котором настоятельно просил забыть все обиды и не допустить <расхищения России>. В противном случае, предупреждал генерал, <наши потомки будут нас справедливо обвинять за то, что мы загубили матушку-Россию>.

Комбинированная и умело проводимая <политико-воспитательная> работа большевиков находила заметный отклик в разных слоях населения России, нередко вызывая подлинный энтузиазм первооткрывателей и защитников нового мира. Яркое свидетельство тому - массовые <коммунистические субботники>, когда сотни тысяч людей безвозмездно трудились на оборону республики.

Политика <военного коммунизма>. Социально-экономическая политика большевистской власти в годы войны, имевшая своей целью сосредоточение всех трудовых и материальных ресурсов в руках государства, привела к складыванию своеобразной системы <военного коммунизма>. Ее характеризовали следующие основные черты:

- национализация промышленных предприятий, включая мелкие (<с числом рабочих более десяти или более пяти, но использующих механический двигатель>); перевод на военное положение оборонных заводов и железнодорожного транспорта;

- сверхцентрализация управления промышленностью (через ВСНХ и его главки), не допускавшая какой-либо хозяйственной самостоятельности на местах. В стремлении контролировать все и вся Москва заполняется учреждениями типа Главкрахмал, Главспичка, Главкость или Чеквалап - Чрезвычайная комиссия по заготовке валенок и лаптей;

- дальнейшее развитие принципа продовольственной диктатуры и полное официальное запрещение свободы торговли (хотя на деле она продолжала существовать в виде <мешочничества> и <черных рынков>; в 1920 г.

Некоторыми чертами <военный коммунизм>, сложившийся в основном под давлением чрезвычайной обстановки гражданской войны, напоминал то бесклассовое, свободное от товарно-денежных отношений общество будущего, которое большевики считали своим идеалом,- отсюда и его название. При этом важно подчеркнуть: многими большевиками, включая партийное руководство, <военно-коммунистические> меры воспринимались не столько как вынужденные, сколько как закономерные шаги в верном направлении - к социализму и коммунизму. Недаром немалая часть таких мер была принята в 1920 г., когда война уже затихала.

VIII съезд РКП (б) одобрил новую программу партии. Главной целью она провозгласила построение социалистического общества в России на базе <диктатуры пролетариата> как <высшей формы демократии> и <превращения средств производства в собственность Советской республики, т. е. в общую собственность всех трудящихся>. В качестве первоочередной выдвигалась задача <неуклонно продолжать замену торговли планомерным, организованным в общегосударственном масштабе распределением продуктов> и осуществить ряд мер, <расширяющих область безденежного расчета и подготавливающих уничтожение денег>.

38. Белые: <За единую и неделимую Россию!>

Идеология белого движения. Официально суть этой идеологии определялась ее творцами как <непредрешенчество>

Вожди белого дела не <предрешали>, т. е. не провозглашали заранее и формально не навязывали народу свою позицию по ключевым вопросам о будущей форме государственности России и ее социально-экономическом строе. Окончательное разрешение этих вопросов, по их публичным заверениям, оставалось после ликвидации советской власти за <соборной волей народа>.

<Непредрешенчество>, указывал позднее А. И. Деникин, было <результатом прямой необходимости>. Оно давало различным антибольшевистским силам, участвовавшим в белом движении, <возможность сохранять плохой мир и идти одной дорогой, хотя и вперебой, подозрительно оглядываясь друг на друга, враждуя и тая в сердце - одни республику, другие монархию, одни Учредительное собрание, другие Земский собор, третьи <законопреемственность>.

Удобная и легковесная, ни к чему не обязывающая <непредрешенческая> кладь, надеялись белые вожди, не обременит армии на их пути к Москве, а <если там,- следует еще одно признание Деникина,- при разгрузке произошло бы столкновение разномыслящих элементов, даже кровавое, то оно было бы, во всяком случае, менее длительным и изнурительным для страны, чем большевистская неволя>.

Однако удержаться вождям белого движения в рамках <непредрешения> никак не удавалось, ибо, по их собственным словам, <жизнь стихийным напором выбивала из этого русла, требуя немедленного разрешения таких коренных государственных вопросов, как национальный, аграрный и другие>.

Практические действия белых правительств. Все белые правительства поспешили отменить большевистский Декрет о земле. Что же они предлагали крестьянам взамен?

В апреле 1919 г. правительство адмирала А. В. Колчака издало Декларацию о земле, где объявлялось о праве крестьян, обрабатывающих чужую землю, снять с нее урожай. Обещая затем наделить землей <безземельных и малоземельных крестьян>, правительство выражало готовность <вознаградить прежних владельцев> и грозно предупреждало:

<Впредь никакие самовольные захваты ни казенных, ни общественных, ни частновладельческих земель допускаться не Новый головной убор русского офицера. Журнал

<Новый Сатирикон>. 1918 г.

Спустя годы белые генералы провал своей аграрной политики на юге России старались объяснить <классовым эгоизмом помещиков>. Крупные землевладельцы, писал Деникин, насильно восстанавливали <при поддержке воинских команд свои имущественные права, сводя личные счеты и мстя крестьянам>, до предела накалив тем самым обстановку в деревне. Но фактически вся вина помещиков заключалась лишь в одном: они слишком торопились провести в жизнь то, что провозглашено было самим <царем Антоном>, как называли в народе Деникина.

Генерал П. Н. Врангель стремился в максимальной степени учесть печальный опыт социально-экономической политики А. В. Колчака и А. И. Деникина. Но и он не решился серьезно затронуть помещичье землевладение. По его <Закону о земле> (май 1920 г.) за прежними владельцами сохранялось до 600 десятин, а превышавшая эту норму земля могла отойти крестьянам, но за выкуп и с обретением права собственности через 25 лет.

Одновременно за фасадом <непредрешенчества> повсеместно шло восстановление прежних бюрократических структур, действовавших на базе царского законодательства. К власти возвращались политики, уже давно доказавшие свою полную несостоятельность. Заводы и фабрики переходили в руки прежних владельцев. Были запрещены или строго ограничены в своей работе профсоюзы и социалистические партии. Жестко пресекались любые выступления рабочих в защиту фабрично-заводского законодательства, и без того сильно урезанного властями. Владельцы предприятий и торговцы, получая огромные правительственные субсидии, использовали их в своекорыстных и спекулятивных целях, обогащались сами и коррумпировали чиновничий аппарат. Мемуары белых деятелей полны обличений <состоятельной буржуазии и спекулятивных кругов, жиреющих от Доходов и барышей, но не желающих ничем жертвовать и реально помочь армии>, хотя та <спасала их жизнь, достояние и привилегии>.

Не находили белые правительства взаимопонимания и с наиональными меньшинствами на окраинных территориях РосИи- Там давно зрело недовольство бюрократическим гнетом центра, что выражалось в стремлении к сепаратизму и автономии. Выдвинутый вождями белого дела лозунг <единой и неделимой России> быстро разочаровал национальную буржуазию и интеллигенцию, первоначально симпатизировавших белым, не говоря уже о рабочих и крестьянах. Нежелание А. И. Деникина и П. Н. Врангеля удовлетворить требования автономии Войсковых кругов Дона, Терека и Кубанской Рады в конечном счете лишило Добровольческую армию доверия и ее самого верного союзника - казачества.

В результате такой внутренней политики белых правительств возрастало недовольство подавляющей части населения на контролируемых ими территориях бывшей Российской империи. <Если подсчитать наш актив и пассив, то получается самый мрачный вывод: every item dead against you (решительно все против нас),- записал в сентябре 1919 г. в своем дневнике управляющий колчаковским военным министерством барон А. П. Будберг.- За нас офицеры, да и то не все... За нас состоятельная буржуазия, спекулянты, купечество, ибо мы защищаем их материальные права; но от их сочувствия мало реальной пользы, ибо никакой материальной и физической помощи от него нет.

Все остальное против нас, частью по настроению, частью активно>. При таких обстоятельствах белые режимы уподоблялись холмам зыбкого песка. При первых же серьезных встрясках они расползались, погребая под собой генералов-диктаторов-смелых и мужественных военачальников, но некудышных политиков.

Вначале белогвардейцы имели перед Красной Армией явное преимущество по числу опытных военных кадров. Только в деникинской армии находилось около двух третей всех генералов, полковников и подполковников старой русской армии, в своем большинстве, по словам самого А. И. Деникина, убежденных монархистов. Это позволило белым создать в первые месяцы гражданской войны собственные вооруженные силы почти полностью на классовой основе. Там преобладали офицеры, юнкера, добровольцы из имущих слоев населения. Такие части были хорошо организованы, обучены, дисциплинированы, проявляли большую стойкость и упорство в боях. Но война затягивалась, расширялась, и белые генералы были поставлены перед необходимостью формировать массовые армии - главным образом за счет принудительного призыва крестьян. Это неизбежно вело к потере социальной однородности, к возникновению и обострению антагонизма внутри армий, что, в свою очередь, резко снижало их боеспособность.

Всего в партизанском движении участвовало до 300 тыс. человек, основном контролировалось подпольными комитетами больевиков под руководством Москвы (еще в январе 1918 г. при нар"омате по военным делам РСФСР был учрежден Центральный штаб тизанских отрядов, позже преобразованный в Особое разведотение). Действовало также немалое число партизанских формирований, возглавляемых анархистами и эсерами.

У генералов, оказавшихся неспособными проводить эффективную социально-экономическую политику, оставался единственный метод <наведения порядка> на подвластных землях - террор.

Источники свидетельствуют, что он энергично проводился против всех несогласных с действиями белых правительств в самых разных формах: арестах, бессудных расстрелах, в том числе заложников, рейдах карательных отрядов. <Жестокости были такого рода,- констатировал командующий американскими экспедиционными войсками в Сибири генерал В. Грэвс,- что они, несомненно, долго будут вспоминаться и пересказываться среди русского народа>.

Белое движение и интервенты. Отношения между двумя этими ведущими антибольшевистскими силами при внешнем благополучии развивались весьма драматически. И главная причина коренилась в различном видении ими будущего России. Правящие круги Антанты крайне неодобрительно относились к идее белых возродить государство в границах 1917 г. Вместе с тем их ближайшая цель - свержение большевистской власти - совпадала. Лидеры белого движения отчетливо понимали, что без поддержки союзников им в этом деле не обойтись. И потому, затаив глухое раздражение, они поступались - как им казалось, временно - стратегическими интересами Российского государства, принимая помощь от интервентов, заключая с ними кабальные военные, политические и финансовые договоры.

В январе 1919 г. Верховный правитель России А. В. Колчак подписал соглашение, обязывавшее <высшее русское командование согласовывать ведение операций с общими директивами, сообщаемыми генералом Жаненом, представителем высшего международного командования>. Последний, кроме того, получил право <производить общий контроль как на фронте, так и в тылу>. Под вынужденным покровительством А. И. Деникина на Украине без устали трудились торговые и экономические миссии западных стран. Предприимчивые англичане успели скупить за бесценок ряд сахарных заводов, примеривались к заводам чугунолитейным и судостроительным. Преемник Деникина генерал П. Н. Врангель в виде компенсации за помощь позволил интервентам экспортировать 3 млн пудов хлеба, сотни тысяч пУдов соли, рыбы, табака, шерсти. Суда с награбленным добром каРаванами шли и из дальневосточных портов. США, к примеру, учредили даже комиссию по эксплуатации богатств этого края России Только за три месяца 1919 г. иноземцы вывезли более 3 млн шкурок пушнины, много иных ценностей. Всего же ущерб, нанесенный ими хозяйству Дальнего Востока, превысил 300 млн рублей золотом В итоге против белого дела оборачивалось и то, что поначалу давало ему главную силу - блок с зарубежными противниками большевизма. В ходе гражданской войны этот блок, основанный на началах подчинения и зависимости, все ощутимее подрывал позиции российской контрреволюции. Она поднималась на борьбу под лозунгом единства и свободы России, защиты ее суверенитета, попираемого большевистской властью с ее бесславным Брестским миром. Но очевидное намерение белых вождей сыграть на патриотизме русского народа оказалось обреченным на провал, ибо входило в противоречие с их собственными делами.

39. Почему победили большевики?

Внутренние факторы победы. Вопрос о причинах победы большевиков продолжает оставаться остродискуссионным. Приведем два наиболее типичных ответа на него современных историков.

<Их (большевиков.- Авт.) удача,- пишет один из исследователей,- была не столько результатом продуманной политики, сколько следствием явной непопулярности белого движения, а также неорганизованности крестьянства, которое было способно лишь на стихийные и локальные выступления без перспективной цели. Еще одним фактором, определившим исход гражданской войны, стал большевистский террор. Репрессии, причем довольно жестокие, были в ходу и в антибольшевистском лагере, однако ни либерально-социалистические правительства, ни белые генералы не шли дальше обычной практики военно-полевых судов... Только большевики решились идти по пути террора до конца и, вдохновившись примером французских якобинцев, уничтожали не только действительных противников, но и противников потенциальных.

Другие историки расставляют акценты иначе: <Народ России до такого состояния, что перестал вообще верить кому бы то ни ло Огромное количество солдат перебывало и на той, и на другой ороне. Сражались в войсках Колчака, потом, взятые в плен, служили в рядах Красной Армии, переходили в Добровольческую армию опять дрались против большевиков, и снова перебегали к большевикам и дрались против добровольцев. На юге России население пеоежило до 14 режимов, и каждая власть требовала повиновения своим порядкам и законам... Люди выжидали, чья возьмет. В этих условиях большевики тактически переиграли всех своих противников>.

Что можно сказать о таких оценках? Безусловно, явно упрощенными выглядят рассуждения о простой <удаче>, выпавшей на долю красных, или о том, что им удалось <тактически переиграть> белых при полной пассивности и безразличии (индифферентности) народных масс. Также, думается, не следует абсолютизировать роль красного террора, всячески преуменьшая при этом масштабы террора белого: кровь невинных людей обильно лилась по обе стороны фронта. Ближе к истине те историки, которые обращают внимание на гораздо меньшую, по сравнению с политикой большевиков, популярность политики белых вождей.

Если взглянуть с этой точки зрения на драматические события, потрясавшие Россию в 1918-1920 гг., вывод напрашивается сам собой: ключевой внутренней причиной победы большевиков стало то, что они в конечном счете получили поддержку преобладающей части населения России - мелкого и среднего крестьянства, а также трудящихся национальных окраин.

Последних привлекала национальная политика советской власти с ее официально провозглашенным принципом <самоопределения наций вплоть до отделения и образования самостоятельных государств>. На этом фоне белый лозунг <единой и неделимой России> воспринимался народами распавшейся Российской империи как сугубо великодержавный и вызывал их активный протест.

Что касается трудового крестьянства России, то оно, выступив против большевиков в конце весны и летом 1918 г., вскоре столкнулось с совершенно неприемлемой для себя аграрной политикой белых правительств: все они пытались, как справедливо заметил кадетский лидер и историк П. Н. Милюков, <перерешить земельный вопрос в интересах помещичьего класса>.

Оказавшись на своеобразном историческом перепутье, крестьянские массы после колебаний предпочли из двух зол (продразверстки и запрещения свободы торговли - со стороны сопкой власти и фактической реставрации помещичьего землеладения - со стороны белых) выбрать меньшее.

К этому выбору крестьян, да и остальные слои трудящиеся подалкивали действия белых вождей не только в аграрной сфере, но и по всем остальным, выражаясь словами А. И. Деникина <коренным государственным вопросам>. Ни в официальных документах, ни тем более на практике они были не в состоянии утаить свои реставраторские цели, скрыть унизительную для национального самосознания зависимость от корыстных иноземных пришельцев. Этим и объяснялась главная причина провала белого движения, которое вызвало противодействие народных масс.

К весне 1919 г., т. е. к моменту решающих событий на фронтах гражданской войны, в деревне уже преобладали просоветские настроения, что, однако, не исключало существования там и немалого числа активных противников советской власти участников повстанческого, так называемого <зеленого> движения. Крупнейшим его проявлением было крестьянское движение на Украине под руководством анархиста Нестора Махно.

Чутко уловив назревавший в деревне политический перелом, большевики на своем VIII съезде (март 1919 г.) изменили крестьянскую политику: перешли от <нейтрализации> середняка, которая на практике сплошь и рядом выливалась в откровенное насилие, к поиску союза с ним. Замирение с трудовым крестьянством давало советской власти ряд стратегических преимуществ.

Она смогла:

- развернуть самую многочисленную, крестьянскую в своей преобладающей части армию. Несмотря на массовое дезертирство, советские Вооруженные Силы отличались большей стойкостью и дисциплинированностью по сравнению с белыми армиями, где дезертирство рядового состава из рабочих и крестьян было еще масштабнее;

- организовать, опираясь на сеть подпольных большевистских комитетов, партизанское движение в тылу противника, что резко ослабляло боеспособность белых армий;

- обеспечить прочность своего собственного тыла. Это достигалось за счет не только жестких мер по поддержанию <революционного порядка>, но и отсутствия массового сопротивления рабочих и крестьян действиям советской власти.

Внешние факторы победы. Под влиянием идей и опыта Октября быстро нарастало революционное движение в капиталистических странах. Вслед за провозглашением в январе 1919 г. Бременской советской республики возникли Баварская, Венгерская и Словацкая советские республики. Весной 1919 г. премьер-министр Великобритании Д. Ллойд Джордж в секретном меморандуме с тревогой признавал: <Народные массы Европы, от края до края, подвергают сомнению весь существующий порядок, все нынешнее политическое, социальное и экономическое устройство>.

В стремлении воспользоваться накаленной ситуацией "в зарубежных странах и раздуть <мировой пожар> пролетарской революции большевики учреждают III (Коммунистический) Интернационал. Его I конгресс состоялся в Москве в марте 1919 г. объединил более тридцати партий и пп коммунистического толка, возник к тому времени в Европе, Азии и Америке.

Коминтерн дал две установки <мировому пролетариату>: стратегическую - <завоевание политической власти> в своих странах, и ближайшую - оказание давления на буржуазные правительства, в том числе <революционными средствами>, чтобы те прекратили интервенцию против Советской России.

Правящим кругам удалось подавить революционные очаги в Западной Европе и тем самым сорвать надежды Москвы на мировую революцию, на захват государственной власти рабочими развитых стран. Но они были не в состоянии помешать косвенной поддержке большевизма.

Она выражалась в массовых выступлениях трудящихся зарубежных стран против интервенции под лозунгом <Руки прочь от Советской России!>. Последняя тогда вполне искренне рассматривалась ими как <общая родина социализма>, как страна, открывшая новую, более справедливую для простых людей эру мировой истории. Международная солидарность с русской революцией стала первым важным фактором, подорвавшим единство действий держав Антанты, ослабившим силу их военного натиска на большевизм.

Вторым фактором явились глубокие противоречия между самими правящими кругами иностранных государств по <русскому вопросу>.

В Финляндии, Латвии, Литве, Эстонии с большой настороженностью относились к одному из основополагающих постулатов белого дела - лозунгу <единой и неделимой России>. Правительства этих стран, опасаясь победы белогвардейцев и возрождения великодержавной царистской политики, не спешили оказывать им поддержку. <Они,- говорил В. И. Ленин,- не смели прямо отказать: они - в зависимости от Антанты... Они выжидали, оттягивали, писали ноты, посылали делегации, устраивали комиссии, сидели на конференциях и просидели до тех пор, пока Юденич, Колчак и Деникин оказались раздавленными>.

Державы Антанты долго и безуспешно пытались снять это противоречие между белым лагерем и буржуазией Прибалтийских республик. Еще меньше они были способны ослабить острейшие разногласия в своих собственных рядах, погасить междуусобицу, разгоравшуюся всякий раз, когда дело доходило Д° практических попыток установить контроль над рынком и природными богатствами России, определения перспектив ее Дальнейшего существования.

Эти и немало других противоречий сталкивали интересы союзных держав, подрывали единство их действий против Советской России Надо отдать должное и советской дипломатии: она, в свою очередь, старалась обратить эти противоречия в пользу Москвы и умело разжигала их.

Большевистское правительство многократно предлагало державам Антанты урегулировать отношения на основе признания взаимного суверенитета и невмешательства. Не смущаясь холодным отказом, оно с демонстративным энтузиазмом встречало любые, даже самые робкие и диктуемые очевидными тактическими соображениями инициативы западных столиц в этом направлении. В их числе предложение президента США Т. В. Вильсона всем правительствам России провести в феврале 1919 г. на Принцевых островах в Мраморном море конференцию для достижения <какого-либо соглашения или перемирия> (январь 1919 г.). Эти инициативы срывались одна за другой отнюдь не по вине Москвы, что справедливо создавало ей в международном общественном мнении миротворческий образ.