Россия в ХХ веке

Союз 17 октября (октябристы) был более цельной и определенной по своему составу партией: в него вошли верхи крупной буржуазии и обуржуазившиеся помещики, сумевшие перевести свои хозяйства на капиталистические рельсы. Как следует из названия партии, те уступки, которые были обещаны Манифестом 17 октября, вполне удовлетворяли ее членов, а более серьезные реформы могли только испугать. Признанным лидером партии стал представитель старинной московской купеческой фамилии А. И. Гучков. Консолидировав свои силы, эти партии развернули активную борьбу за прекращение революции. С их точки зрения, она выполнила свою задачу, дав стране законодательную Думу, на которую населению и предлагалось возложить все надежды.

В народных массах, уставших от тяжелых испытаний, подобные призывы находили определенный отклик.

Провозглашение политических свобод заставило сорганизоваться и реакционеров. Сразу же после издания Манифеста противникам самодержавия, отмечавшим свою победу грандиозными демонстрациями и митингами, пришлось столкнуться с черной сотней.

Главной организующей силой этого движения стали дворяне-помещики старого, крепостнического закала. <Конституционная> уступка Николая II напугала их - следующим шагом вполне могла стать конфискация помещичьих земель. Чувствуя, что почва уходит у них из-под ног, реакционеры попытались оказать самодержавию активную поддержку в борьбе с любыми серьезными переменами. В черносотенном движении активное участие принимали многие представители бюрократического аппарата, не чуждалось его и русское духовенство. Серьезную опору черная сотня обрела среди зажиточного городского мещанства - мелких торговцев, домовладельцев и пр. Руководители черносотенного движения не гнушались использовать в своих целях и деклассированные элементы, которые в избытке оседали на дне больших городов.

Будучи столь разнообразным по составу, черносотенство отличалось простой и ясной идеологией: все беды великой и могучей России происходят от революционеров-интеллигентов и инородцев, желающих развалить ее во имя собственных темных интересов. Нужны не реформы, а беспощадная борьба со смутьянами. В 1905-1907 гг. черносотенцы, пользовавшиеся негласной поддержкой правительства, широко осуществляли эти идеи на практике: убивали революционеров, участвовали в разгонах митингов и демонстраций, устраивали еврейские погромы и пр. Наиболее массовыми черносотенными организациями стали Союз русского народа, Русский народный союз имени Михаила Архангела.

Таким образом, в конце 1905 г. у революции появились мощные противники, одни из которых умело действовали словом, другие - беспощадно - делом. В то же время новое правительство, во главе которого был поставлен Витте, начинало принимать все более решительные меры по наведению порядка в стране. В этих условиях революционное движение постепенно теряло широту, мощь и сплоченность.

Московское восстание. У рабочих Москвы еще хватило сил и энтузиазма, чтобы подняться на вооруженное восстание. Московский Совет рабочих депутатов (созданный по образцу Иваново-Вознесенского Совета уполномоченных) во главе с большевиками В. Л. Шанцером (Маратом), М. И. Васильевым-Южиным и др. целенаправленно готовил рабочих к восстанию. К началу декабря в Москве было более тысячи рабочих-дружинников, специально обученных тактике уличного боя и неплохо вооруженных. Правда, и Московский Совет не поспевал за событиями: план восстания был толком не разработан, а когда в первых числах декабря начались волнения среди солдат Московского гарнизона, руководители рабочих не сумели этим воспользоваться. Тем не менее именно Совет дал сигнал к восстанию. 6 декабря им было принято воззвание, призывавшее начать всеобщую забастовку в городе, с тем чтобы перевести ее в вооруженное восстание.

В забастовке приняло участие около 150 тыс. человек - большая часть рабочих Москвы. Первые дни она носила мирный характер.

Однако вечером 9 декабря царские войска обстреляли из орудий частную гимназию Фидлера, где обосновались рабочие дружины.

В тот же день в Москве стали строиться баррикады, которые вскоре составили плотное кольцо, блокировавшее административный центр города. Пользуясь баррикадами как своего рода опорными пунктами, которые к тому же очень затрудняли продвижение войск, особенно кавалерии, по узким московским улочкам, восставшие развернули настоящее сражение против власти. Кольцо баррикад постепенно сужалось вокруг центра. Полиция и войска в первые дни восстания действовали вяло, с большой опаской.

Окружив Пресню, они стали громить ее из тяжелых орудий. В этих условиях продолжать восстание не имело смысла, и 19 декабря оно было прекращено.

Значительная часть дружинников сумела покинуть город.

Московское восстание явилось высшей точкой первой русской революции. В ходе его отчетливо выявились сильные и слабые стороны революционного движения в России. Руководство, организация явно отставали от роста и размаха движения масс. Это касалось и московского восстания, и всего революционного движения в целом. В условиях, когда стали сказываться последствия царского Манифеста 17 октября, когда все большая часть населения с надеждой ожидала созыва законодательной Думы>- в этих условиях руководителям революции не удалось обеспечить поддержку восставшим в других регионах страны.

В отличие от всероссийской стачки оно осталось только московским - и уже потому было обречено на поражение.

Тема V. РЕВОЛЮЦИЯ НА ИЗЛОМЕ 1906- НАЧАЛО 1907 г.)

В 1906 г. революция пошла на спад. Это стало заметно не сразу: забастовки рабочих, массовые крестьянские волнения, <военные бунты> продолжали сотрясать страну. Однако постепенно революционное движение теряло свою мощь, свою цельность, распадаясь на отдельные выступления в различных регионах. В то же время правительство, оправившись от шока и потрясений первого года революции, сумело мобилизовать силы и перейти в решительное наступление.

13. Революция отступает

Революционное движение в конце 1905 - первой половине 1906 г. В этот период первостепенную роль продолжали играть выступления рабочих. Хотя всеобщая забастовка, по сути, прекратилась уже в октябре 1905 г., во многих регионах страны накал стачечной борьбы не снижался. В конце 1905 - начале 1906 г. катастрофическая для царского правительства ситуация сложилась на Транссибирской магистрали. Значительная часть ее контролировалась стачечными комитетами; многие станции стали опорными пунктами для революционеров. Командованию Маньчжурской армии приходилось вступать в переговоры с <комитетчиками>, чтобы организовать эвакуацию с Дальнего Востока уволенных в запас солдат.

Продолжались забастовки и на промышленных предприятиях, причем если в первой четверти 1906 г. произошло 269 стачек, то во второй - уже 479. При этом рабочее движение не ограничивалось только стачками; все чаще рабочие переходили к партизанским действиям, которые раньше были довольно редким явлением: нападали на полицейские участки, вступали в вооруженные схватки с черносотенцами, освобождали своих арестованных товарищей и т. п.

Не утихали и крестьянские выступления. Достигнув своего апогея в декабре 1905 г., они на какое-то время стихли, чтобы с новой силой развернуться весной - летом 1906 г. В этот период волнениями, в которых принимали участие десятки тысяч крестьян, было охвачено более половины уездов Европейской России. В июне 1906 г. крестьянское движение практически достигло уровня 1905 г.

С особой силой аграрные волнения происходили в это время в Прибалтике. Социальные конфликты осложнялись здесь национальными: основная масса местного земледельческого населения - латышей и эстонцев - с давних пор находилась в зависимости от немецких баронов-землевладельцев. В конце 1905 -'начале 1906 г. ненависть, копившаяся веками, выплеснулась наружу - начались погромы баронских замков, нередко сопровождавшиеся убийствами владельцев.

Карательные действия царской власти. Однако в 1906 г. прательство в борьбе со своими противниками действовало куда более решительно и беспощадно, чем в начале революции.

В городах развернулись самые настоящие сражения царских ойск казаков, полиции с революционно настроенным населением При этом самое активное участие в разгонах митингов и демонстраций принимали черносотенцы. На западных окраинах России, где значительную часть населения составляли евреи, подобные столкновения нередко перерастали в еврейские погромы _ При самом благосклонном отношении к погромщикам местных властей.

Заметно активизируется охранка, чья деятельность в начале революции почти сошла на нет. В Петербурге, например, за один только декабрь 1905 г. было арестовано более 2 тыс. человек.

Весной же 1906 г. общее число заключенных и высланных превысило 50 тыс. человек.

В бунтующие регионы отправлялись военные отряды во главе с пользовавшимися особым доверием Николая II генералами, которым предоставлялись все возможные полномочия: употреблять оружие при усмирении волнений, арестовывать по малейшему подозрению, расстреливать по своему усмотрению.

В декабре 1905 г. подобная <экспедиция> была организована на Транссибирской магистрали. С двух концов ее, навстречу друг другу, двинулись отряды: один из Москвы, во главе с генералом Меллер-Закомельским, другой - с Дальнего Востока, во главе с генералом Ренненкампфом. Оба отряда действовали совершенно беспощадно (особенно зверствовал Меллер): сбрасывали с поездов агитаторов или тех, кого принимали за таковых, расстреливали стачечные комитеты, под угрозой смертной казни заставляли работать железнодорожных рабочих и служащих. К концу января 1906 г. стачка на Транссибирской магистрали была прекращена.

Аналогичными средствами власти боролись и с крестьянским движением, причем с особой жестокостью карательные отряды действовали на национальных окраинах, прежде всего в Прибалтике. Здесь каратели не ограничивались поркой участвовавших в волнении латышей и эстонцев: смертная казнь без суда и следствия, по произволу командира отряда была самым обычным явлением.

Реформы конца 1905 - начала 1906 г. Беспощадно борясь с революцией, правительство, во главе которого был поставлен *- Ю. Витте, хорошо помнило о том, что переломить ее ход удалось все же не столько с помощью репрессий, сколько благодаря серьезной и принципиальной уступке - Манифесту 17 октября 1905 г. Поэтому, проводя карательные экспедиции и массовые аресты, правительство в то же время разрабатывало законы, которые должны были превратить обещанные царем свободы - слова, печати, собраний и т. п.- в реалии русской жизни.

Однако, поскольку в 1906 г. правительство все яснее ощущало, что начинает овладевать ситуацией и может справиться с революцией силой, уступки, на которые оно готово было пойти, приобретали все более формальный характер.

Так, в декабре 1905 г. был принят закон, призванный регулировать, а по сути дела, почти полностью запрещавший забастовочное движение: противозаконными признавались забастовки государственных служащих, служащих общественных учреждений, а также рабочих предприятий, <жизненно важных для экономики страны> - последнее определение можно было толковать как угодно широко.

За нарушение этих запретов рабочих-активистов ждали продолжительные - до четырех лет - сроки тюремного заключения. В феврале 1906 г. был принят закон, который ограничивал свободу слова и свободу печати; в соответствии с ним любое лицо, ведущее - устно или письменно - <антиправительственную пропаганду>, подвергалось полицейским преследованиям.

Более серьезно и последовательно правительство Витте готово было решить аграрный вопрос, хорошо сознавая, до какой степени стабилизация положения зависит от настроения крестьян - основной массы населения России. Соответствующий законопроект был разработан одним из ближайших сотрудников Витте Н. Н. Кутлером, который предлагал удовлетворить земельный голод крестьян за счет частичного отчуждения, т. е. конфискации, помещичьих земель при условии <справедливого вознаграждения> их владельцев.

Однако проект Кутлера вызвал резкое сопротивление сановников-реакционеров, тесно связанных с поместным дворянством.

В 1905 г., в разгар крестьянских волнений, многие из них сами предлагали подобное решение вопроса - готовы были пойти на серьезные жертвы, лишь бы утихомирить крестьян. Однако, по мере того как крестьянские волнения подавлялись, крепче становилась уверенность, что можно будет обойтись вообще без всяких жертв. Их точка зрения разделялась и самим Николаем II, который написал на полях кутлеровского проекта: <Частная собственность должна оставаться неприкосновенной>.

Проект был отвергнут, а сам Кутлер ушел в отставку. Реальные же уступки крестьянам выразились лишь в том, что правительство несколько ослабило совершенно непосильное бремя налогов, лежавшее на их плечах. Решено было упразднить выкупные платежи - ежегодные выплаты в счет займа, предоставленного в 1860-х гг. правительством крестьянам для выкупа ими земель у помещиков. В 1906 г. эти платежи были уменьшены наполовину, а с 1907 г. отменены совсем. Таким образом, все законодательные меры, принятые правительством в конце 1905 - 1906 г., носили откровенно половинчатый.

14. Российский парламент

<Конституционный строй>. Царское обещание созвать Думу носило общий характер и нуждалось в законодательной разработке. Прежде всего это касалось вопроса о выборах: от того, какую избирательную систему предложит власть, зависел состав Думы и, соответственно, характер и направление ее деятельности. Не менее важен был и вопрос о месте нового органа в государственном аппарате Российской империи: предстояло определить реальные полномочия Думы, выработать механизм ее взаимодействия с правительством и с самим царем. Ответ на первый вопрос был дан царским указом, опубликованным 11 декабря.

1905 г. Выборы в Думу предлагалось организовать по куриям: землевладельческой, крестьянской, городской и рабочей. Разделяя избирателей на подобные сословные группы, царское правительство стремилось обеспечить преимущество представителям, тех сословий, на поддержку которых более или менее рассчитывало. Так, 1 голос помещика приравнивался к 3 голосам городской буржуазии, 15 голосам крестьян и 45 голосам рабочих.

Поместное дворянство было единственным социальным слоем, которому царское правительство доверяло безоговорочно.

Однако в условиях продолжавшейся революции предоставить помещикам полное превосходство над представителями других сословий власть не могла-Дума сразу перестала бы играть; роль стабилизирующего фактора. Поэтому избирательное право,, хотя и нарушало пропорции между численностью различных сословий и их представительством, все же дало относительное преобладание крестьянам: составляя более 80% всего населения в России, они избрали 43% депутатов (землевладельцы - 32%,; горожане - 22%, рабочие - 3%). Идя на подобную <уступку>, правительство, помимо всего прочего, рассчитывало на аполитичность крестьян, на традиционно сильную в этой среде веру в <Доброго царя>. Власть надеялась, что крестьянство и во время выборов, и в ходе работы Думы будет играть роль сугубо консервативную.

В то же время правительство постаралось создать своеобразныи противовес относительно демократической Думе в виде чиновничье-аристократического Государственного совета. 20 февраля 1906 г. был издан указ о его реформе. Ранее Государственный совет был совещательным, бюрократическим по своему составу органом при царе. Теперь он превращался в верхнюю законодательную палату, получив право отклонять думские законопроекты. Половина членов Государственного совета назначалась царем из высших, наиболее доверенных сановников-бюрократов, а половина избиралась из среды крупных помещиков и буржуазии, духовенства, профессоров и академиков. При таком составе Государственный совет <был обречен> занимать самые консервативные позиции. В правительстве реформированный Совет именовали <регулятором> по отношению к Думе; по сути же он сразу стал тормозом в ее законодательной деятельности.

И наконец, 23 апреля 1906 г., за три дня до открытия I Думы, были опубликованы новые <Основные законы Российской империи>, отразившие серьезные изменения в ее государственном строе. Определение царской власти как власти неограниченной было устранено. Статья 7 гласила, что император осуществляет законодательную власть <в единении с Государственным советом и Думой>. Законопроекты, не принятые законодательными учреждениями, считались отклоненными.

В то же время решение целого ряда принципиально важных вопросов царь оставлял за собой: возможность пересмотра <Основных законов>, руководство внешней политикой, объявление войны и заключение мира, верховное командование вооруженными силами, объявление местности на военном положении, право чеканки монеты, назначение и увольнение министров, помилование осужденных и общая амнистия.

Очень коварной оказалась 87-я статья, позволявшая правительству вследствие <чрезвычайных обстоятельств> самостоятельно принимать законы во время думских каникул. Правда, подобные указы должны были затем в течение двух месяцев после возобновления думских заседаний выноситься на одобрение Думы или они теряли свою силу. Кроме того, <чрезвычайное законодательство> не могло касаться <Основных законов> и <Положения о выборах>. Однако, как оказалось впоследствии, этой статьей правительство открыло себе лазейку для самых серьезных злоупотреблений - прежде всего в репрессивно-карательной сфере.

1 Государственная дума. Выборы в Думу дали неожиданный для правительства результат. Крестьянство, в котором оно видело сугубо консервативную силу, поддержало в основном оппозиционные партии. Черносотенцы в Думу вообще не попали'; умеренные октябристы провели туда только 13 человек; зато гораздо более решительно настроенные кадеты одержали на выборах победу, получив грандиозное представительство в 153 депута 34% от общего количества членов Думы. Очень значительно было число беспартийных депутатов - более 200 человек, которых находились люди с самыми различными политическими убеждениями. Однако из этой беспартийной среды сразу же выделилась <трудовая группа> - 107 человек, состоявшая в основном из крестьян, которые сами определяли свою политическую позицию: <левее кадетов>. Именно либералы-кадеты и трудовики, разделявшие многие позиции эсеровской партии (особенно в аграрном вопросе), составили главную силу в Думе.

Сами эсеры, так же как и эсдеки, в выборах участия не принимали. И те и другие весной 1906 г. продолжали верить в дальнейшее развитие и полную победу революции. Исходя из тех соображений, что <парламентская деятельность> отвлекает массы от революционной борьбы, эсеры и социал-демократы призывали к бойкоту Думы. В отсутствие их представителей кадеты надеялись повести за собой большинство беспартийных депутатов <из народа>, тем более что председателем I Думы был избран один из лидеров их партии профессор-юрист С. А. Муромцев.

Однако трудовики сразу же показали себя сплоченной, хорошо организованной группой, склонной во многих случаях действовать самостоятельно и более радикально, чем кадеты.

В целом же Дума оказалась весьма оппозиционной по отношению к царской власти. Это проявилось уже 27 апреля, в ходе приема ее членов царем в Зимнем дворце: большинство депутатов демонстративным молчанием, без традиционных криков <ура> встретили обращение к ним Николая II. Затем, в первые дни заседаний, думцы составили обращение к правительству, в котором сформулировали свои основные требования: установление равных всеобщих выборов, упразднение Государственного совета, личная ответственность министров перед Думой, серьезные гарантии гражданских свобод, отмена смертной казни и т. п. Особо важное значение в этом обращении занимали требования полной политической амнистии, от которой зависела судьба многих тысяч участников революционного движения, и широкой аграрной реформы, направленной на улучшение хозяйственного и правового положения крестьян.

Однако правительство ни в коей мере не собиралось удовлетворять эти требования; более того, как выяснилось, оно вообще не собиралось всерьез сотрудничать с Думой. Возможно, если бы У власти оставался Витте, он вел бы более тонкую и разумную политику по отношению к созданной им самим законодательной палате. Однако весной 1906 г. он вынужден был уйти в отставку.

Новый же премьер-министр И. Л. Горемыкин, являвший собой образец бюрократа старой закалки, сразу дал понять, что время каких бы то ни было уступок кончилось. Все требования Думы были им безоговорочно отвергнуты.

Вместо совместной работы правительство и Дума повели открытую войну друг против друга. Поскольку Дума явно не желала играть роль громоотвода и не столько гасила, сколько разжигала недовольство в стране, власть ждала лишь удобного повода, чтобы расправиться с непокорным парламентом.

Роспуск I Думы. Выборгское воззвание. Подобным поводом явилось обсуждение в Думе аграрного законопроекта. Кадеты предложили проект в духе своей программы: создание земельного фонда для обеспечения малоимущих крестьян за счет казенных, монастырских земель и частично конфискованных помещичьих имений. При этом имения, которые признавались <общеполезными>, т. е. способствовавшими развитию сельского хозяйства в России, от конфискации освобождались. Трудовики же предлагали включить в подобный земельный фонд все частновладельческие земли, оставив их бывшим хозяевам лишь трудовую норму, равную той, какую должен был получить каждый трудящийся земледелец. Таким образом, если кадетский проект предусматривал лишь некоторое перераспределение помещичьих и крестьянских земель в пользу крестьян, то проект трудовиков вел к полному уничтожению помещичьего землевладения.

20 июня правительство сочло нужным опубликовать сообщение по аграрному вопросу, решительно отвергнув сам принцип принудительной конфискации. Дума стала готовить контрсообщение. Поначалу имелось в виду придать ему жесткий антиправительственный характер, заявить, что Дума <от принудительного отчуждения земель не отступит, отклоняя все предложения, с этим несогласные>. Однако в последней редакции, под влиянием кадетов, встревоженных слухами о возможном роспуске Думы, текст обращения был значительно смягчен: смысл его теперь определялся стремлением поддержать веру населения в решение аграрного вопроса мирным законодательным путем.

Правительство приняло решение. 9 июля депутаты, прибывшие в Таврический дворец, где проходили думские заседания, нашли его двери закрытыми. Ворота дворца охранялись часовыми, а на столбе был наклеен указ о роспуске Думы, которая за попытку обращения к народу обвинялась в незаконных действиях и разжигании смуты.

Вечером того же дня 182 депутата, в основном кадеты и трудовики, собрались в Выборге. Этот город, расположенный недалеко от Петербурга, находился уже на территории Финляндии, которая в это время продолжала пользоваться автономией. Деятельность российской полиции была здесь весьма затруднена, что позволяло депутатам без помех провести свое неожиданное <выездное> заседание. После долгих споров было составлено воззвание к народу: не платить налоги и не выполнять воинской повинности <вплоть до созыва нового народного представительства>. Характерно, что <выборжцы> сознательно призывали лишь пассивному протесту

Однако разгон Думы не вызвал непосредственных выступлеий со стороны населения - ни пассивных, ни активных. Не получило серьезного отклика и выборгское воззвание. Подобное безразличие к судьбе Думы, на которую совсем недавно возлагались такие большие надежды, лишний раз свидетельствовало о том, что революция постепенно угасала.

15. Конец революции

Революционное движение во второй половине 1906 - начале 1907 г. Революция отступала с боями. Во второй половине 1906 - начале 1907 г. не проходило дня без стачек, рабочих митингов и демонстраций. Однако общее количество рабочих выступлений в этот период заметно снизилось: 296 стачек в третьей четверти года, 63 - в четвертой. При этом забастовочное движение все в большей степени принимало экономический, оборонительный характер: в конце 1906-1907 г. рабочие, как правило, выступали тогда, когда перешедшие в наступление промышленники пытались отобрать у них завоеванное, восстановить на предприятиях дореволюционные порядки. При этом капиталисты все чаще оказывались победителями: в 1907 г. лишь 30% забастовок привели к удовлетворению требований рабочих. В разгар революции эта цифра превышала 50%.

Достигнув своего апогея летом 1906 г., пошло на спад и крестьянское движение. С помощью карательных походов, массовых экзекуций, высылки в Сибирь многих тысяч <зачинщиков> власть сумела-таки <убедить> крестьян и в том, что у нее еще хватает сил, и в том, что она готова к применению самых жестоких мер для борьбы с волнениями. К концу 1906- началу 1907 г. в деревне постепенно стали восстанавливаться старые, традиционные порядки: помещики возвращались в свои разоренные имения, с помощью местных властей отбирали у крестьян захваченные ими земли, восстанавливали свое хозяйство. В том Же направлении развивались события и на национальных окраинах- к 1907 г. и в Прибалтике, и в Закавказье массовые волнения были в целом подавлены. Неудачей закончились и восстания в Свеаборге и Кронштадте (июль 1907), ставшие последним звеном в цепи революционных выступлений в армии и на флоте.

Характерным признаком последнего этапа революции стало заметное оживление террористической деятельности. Правда, знаменитая Боевая организация эсеров, умело разрушавшаяся изнутри ее руководителем-провокатором Азефом, в октябре 1906 г. Временно прекратила свое существование. Однако с тем большим размахом вели террористическую деятельность местные боевые дружины и летучие отряды эсеров, убивавшие представителей местной администрации, полицейских, жандармов, тюремщиков. Особенно выделялись в этом отношении так называемые эсеры-максималисты, отколовшиеся от эсеровской партии в 1906 г. Обвиняя партийное руководство в трусости и пассивности, максималисты, в полном соответствии со своим названием, призывали трудящихся к немедленному захвату земли и промышленных предприятий, к ведению постоянной партизанской войны против хозяев, помещиков и власть имущих и, главное, к самым решительным террористическим действиям. Не брезговали максималисты и <революционным грабежом> - так называемыми экспроприациями.

Именно максималисты совершили самый кровавый и бессмысленный теракт за всю историю русского революционного движения.

12 августа 1906 г., в приемный день, на даче нового премьер-министра П. А. Столыпина они устроили взрыв, в результате которого 32 человека были убиты и 22 ранены. Погибли и сами террористы.

Столыпин получил легкую контузию.

Таким образом, противостояние царского правительства и революционных масс сохранялось и в 1906 - начале 1907 г. Однако правительство с каждым месяцем все больше переламывало ситуацию в свою пользу. Революция заканчивалась.

Новый премьер. Немалую роль в победе царской власти над революцией сыграл П. А. Столыпин. Потомок старинного дворянского рода, он сумел ярко проявить себя на государственной службе. С 1903 г. Столыпин занимал пост губернатора одной из самых беспокойных поволжских губерний - Саратовской. В 1905 г., в разгар революции, Столыпин показал себя умным, распорядительным администратором: ему удавалось поддерживать в губернии относительный порядок, избегая при этом ненужных кровопролитий. В пору всеобщей растерянности властей подобные качества обратили на себя внимание: в апреле

1906 г. Столыпин был назначен министром внутренних дел, а затем, вытеснив без особых усилий престарелого и бездеятельного Горемыкина, занял его место; 8 июля, за день до разгона Думы, он встал во главе правительства, возглавив Совет Министров.

Столыпин сразу же еще более решительно, чем его предшественники, повел борьбу с революцией. Наряду с использованием уже хорошо отработанных мер - карательных походов, массовых экзекуций и т. п.- его правительство подготовило Положение о военно-полевых судах, утвержденное Николаем II 19 августа 1906 г.

Теперь революционеров судили только военно-полевые суды, вся процедура в которых была максимально упрощена: дело должно было рассматриваться в течение 48 часов, адвоката не полагалось, приговор выносили специально подобранные офицеры-строевики, не привыкшие соблюдать юридические формальности. В подавляющем большинстве случаев приговор у таких судей был один - смертная казнь.

Современники сразу же прозвали военно-полевые суды <скорострельной юстицией>. Характерно, что Столыпин, утвердивший Положение о военно-полевых судах по 87-й статье в качестве <чрезвычайного закона>, даже не попытался провести его через II Думу, хорошо понимая, что депутаты ни при каких обстоятельствах не утвердят это издевательство над правосудием. В результате в апреле 1907 г. Положение потеряло свою силу. К этому времени по приговорам военно-полевых судов было казнено уже около тысячи человек.

Однако Столыпин не собирался ограничиваться только карательными мерами. Уже в первые месяцы своего премьерства он обнаружил ясное понимание того, что из затяжного кризиса Россию можно вывести только с помощью серьезных реформ. Их программу Столыпин опубликовал в газетах 25 августа. Программа была обширна: неприкосновенность личности и гражданское равноправие; улучшение крестьянского землевладения и улучшение быта рабочих; реформа местного суда и реформа средней и высшей школы.

Большинство представителей оппозиции, не говоря уже о революционерах, склонны были отнестись к этой программе с недоверием. С другой стороны, столыпинские проекты вызвали критику со стороны реакционеров-черносотенцев, которые сочли их излишне смелыми и радикальными. Однако, как выяснилось, в России нашлись общественные силы, готовые поддержать Столыпина: крупные предприниматели и помещики-либералы, уставшие от революции и в то же время желавшие реформ. Партия октябристов, выражавшая настроения этих слоев, сразу же проявила интерес к правительственной программе. <Я глубоко верю в Столыпина>,- заявил в печати председатель ЦК Союза октября А. И. Гучков. Таким образом, впервые за все время революции в России появилась возможность сближения правительства с одной из буржуазных партий.

Дума. Государственный переворот. В условиях продолжавеися революции власть пошла на то, чтобы выборы в новую Думу проходили по старому избирательному закону, хотя было Уже совершенно очевидно, что в результате возникает орган, с которым правительство никак не может найти общий язык. К тому же в это время от бойкота выборов отказались революционные партии, продолжавшие пользоваться заметной популярностью в массах. В результате в 1907 г. правительство получило еще более оппозиционную Думу, чем та, с которой ему пришлось иметь дело в 1906 г.

Левые партии отвоевали себе места прежде всего за счет кадетов - последние провели в Думу 98 человек (около 20% всего состава против прежних 34%). Трудовики сохранили свои позиции - 104 человека и получили к тому же поддержку от партий народнического направления - эсеров и близких к ним народных социалистов - 53 человека. 65 человек провели в Думу социал-демократы. По-прежнему немного мест, хотя и больше, чем в I Думе, получили октябристы - 32. Еще меньше было черносотенцев - 22 человека.

II Дума открыла свои заседания 20 февраля 1907 г. Председателем ее был избран кадет Ф. А. Головин. Именно кадеты, игравшие на этот раз роль центра, выдвинули лозунг: <Берегите Думу!> Речь шла о том, чтобы, отказавшись от демонстративного противостояния правительству, избегая ненужных конфликтов, попытаться наладить с ним совместную работу. Однако у представителей власти, с одной стороны, и у подавляющего большинства депутатов - с другой, были слишком различные позиции по основным проблемам русской жизни, чтобы они могли найти общий язык.

Дума никак не могла безоговорочно одобрить карательные действия правительства и отречься от революции, благодаря которой она, собственно, и была созвана. Между тем Столыпин настойчиво требовал от депутатов принципиального осуждения терроризма. Большинство депутатов решительно отказались сделать это. Более того, в мае 1907 г. Дума проголосовала против <незаконных действий полиции>, что было воспринято правительством как вызов. Но главное, Дума, по-прежнему почти наполовину крестьянская по своему составу, никак не могла обойти аграрный вопрос. В ней снова начались бурные <аграрные прения>, причем левое большинство все решительней настаивало на конфискации помещичьих земель в пользу крестьян-земледельцев.

В это время власть уже достаточно поверила в свои силы, чтобы распустить Думу совершенно безбоязненно. Однако, не желая лишний раз подчеркивать свое стремление сохранить помещичьи земли в неприкосновенности, правительство, воспользовавшись данными охранки, обвинило социал-демократическую фракцию в <военном заговоре> и потребовало, чтобы Дума лишила ее представителей депутатской неприкосновенности. Дума создала специальную комиссию для ознакомления с доказательствами заговора. Однако Столыпин не стал дожидаться ее выводов. 3 июня 1907 г. был издан манифест о роспуске Думы.

РАЗДЕЛ 3. НАКАНУНЕ КРАХА

Тема VI. ТРЕТЬЕИЮНЬСКАЯ МОНАРХИЯ

Беспощадно подавив революцию, Столыпин продолжал вести двойственную политику, отработанную им еще в 1906 г. Борьба с революционным движением и последовательное противостояние либеральной оппозиции по-прежнему составляли чрезвычайно важное направление этой политики. Однако Столыпин был убежден, что для стабилизации положения в России недостаточно только карательных мер. <Революция,- писал он,- болезнь не наружная, а внутренняя, и одними наружными лекарствами ее не вылечишь>. Столыпин надеялся, что, осуществляя программу реформ, предложенную им в 1906 г., он сумеет <вылечить> Россию, разрешить назревшие противоречия, сохранив при этом <устои>: сильную царскую власть и помещичье землевладение.

16. Третьеиюньская политическая система

Расстановка политических сил. Вопрос о Думе. Пытаясь проводить новый политический курс, который он определял двумя словами: <порядок и реформы>, Столыпин попал в довольно сложную политическую ситуацию.

С одной стороны, несмотря на подавление революции, антиправительственные настроения по-прежнему были чрезвычайно сильны в народе и обществе. Значительная часть населения явно не доверяла власти. Не только революционеры, но и многие представители буржуазной оппозиции при первой возможности в самой разной форме выражали свое негодование карательными действиями правительства. Что же касалось столыпинских реформ, то они нередко принимались в либерально настроенной части общества как попытка обмануть народ, отвлечь его от борьбы за реальные перемены лживыми обещаниями, не дав ничего по существу.

С другой стороны, Столыпин подвергался все более резкой критике и справа, со стороны черносотенцев. Многие из этих деятелей поначалу восприняли энергичного, <крутого>, быстрого на расправу премьера как спасение. Но, по мере того как страх, вызванный революцией, утихал, деятельность Столыпина начинала вызывать у них все большее подозрение. Став премьером, Столыпин решительно потребовал прекращения погромной <самодеятельности>, добиваясь разоружения черносотенных организаций. Одного этого было достаточно, чтобы вызвать раздражение у правых, рассчитывавших после подавления революции стать полными хозяевами в стране. Еще большую неприязнь в черносотенных кругах вызывали реформаторские планы Столыпина.

В подобном положении первостепенное значение приобрел вопрос о судьбе Думы. Черносотенцы, приветствуя разгон II Думы, заявляли о необходимости полностью покончить с этим учреждением. С их точки зрения, представительное правление являлось исчадием революции: согласие на созыв Думы было грубой силой вырвано <смутьянами> у царя, теперь же, когда со <смутой> покончено, нужно возвращаться к традиционному для России самодержавному правлению. Столыпин и стоявшие за ним политические силы были с подобной точкой зрения совершенно несогласны. Дума, по их мнению, была чрезвычайно полезна для поддержания порядка в стране. Выборы депутатов, думские прения, депутатские запросы и т. п.- все это должно было успокаивать массы, внушать им веру в то, что о них думают и заботятся их избранники, что все <больные вопросы> русской жизни рано или поздно будут решены мирным путем. Один из ближайших сотрудников Столыпина С. Е. Крыжановский весьма откровенно сравнивал Думу с канализацией, позволяющей брать антиправительственные настроения под контроль и <сплавлять> их в нужном направлении. Но подобное было возможно только при одном условии: Дума должна была стать управляемой со стороны власти, попасть под ее контроль. Именно для того, чтобы сконструировать подобную <послушную> Думу, Столыпин и принял новый избирательный закон.

Ill Государственная дума. Положение о выборах, принятое июня 1907 г., резко изменило соотношение между куриями выорщиков в пользу помещиков и крупной буржуазии (городская Урия была разделена на два разряда, четко отделявших крупных предпринимателей и купцов от основной массы городского населения)- Теперь 1 голос помещика приравнивался к 4 голокрупной буржуазии, 68 - городской мелкой буржуазии, 260 - крестьян и 543 - рабочих. По сравнению со старым избирательным законом соотношение между представительством помещиков и крупных буржуа изменилось не очень значительно (раньше было 1 : 3). Зато по сравнению с крестьянством и рабочими помещики и буржуа выбирали теперь во много раз больще депутатов, чем раньше.

Если рабочих депутатов и в первых Думах было сравнительно немного, то потери крестьян были огромны: их ранее весьма значительное представительство уменьшилось в 16 раз. Деятельность I и II Дум ясно показала правительству, что с депутатами, избранными крестьянской массой, общего языка найти не удастся. В результате третьеиюньских перемен Дума утратила свой демократический характер, став в значительной степени буржуазно-помещичьим органом.

Однако политической сплоченностью III Дума, открывшая свои заседания 1 ноября 1907 г., отнюдь не отличалась. Противоречия, разъедавшие высшие классы, были в полной мере учтены Столыпиным, сумевшим смонтировать чрезвычайно удобный для себя законодательный орган. Главное отличие III Думы от предыдущих заключалось в том, что силы, оппозиционные правительству, не составляли в ней абсолютного большинства.

В III Думе устанавливалось неустойчивое равновесие между правыми - черносотенцами (144 депутата), центром - октябристами (148 депутатов) и левыми фракциями. Из левых наиболее значительной была фракция кадетов (54 депутата), которых, как правило, поддерживали представители новой, созданной в 1907 г. партии прогрессистов (28 депутатов). Эта партия включала в себя представителей крупной буржуазии (текстильная, пищевая промышленность), тесно связанных с рынком, меньше нуждавшихся в казенных заказах и потому относительно независимых от правительственных сфер. Как правило, вместе с оппозицией голосовали и 26 депутатов от национальных окраин. Радикально настроенные фракции-14 трудовиков и 19 социал-демократов - держались особняком, но серьезно повлиять на ход думской деятельности они, конечно, не могли.

Позиция каждой из трех основных групп - правых, левых и центра - была определена на первых же заседаниях III Думы.

Черносотенцы, не одобрявшие преобразовательных планов Столыпина, поддерживали его меры по борьбе с противниками существующего строя. Либералы пытались противостоять реакции, но в некоторых случаях Столыпин мог рассчитывать на их доброжелательное отношение к предлагаемым правительством, реформам. При этом ни одна из крайних группировок не могла при голосовании в одиночку ни провалить, ни утвердить тот или иной законопроект. В подобной ситуации все решала позиции центра - октябристов. Недаром председателем III Думы бы избран один из лидеров этой партии - Н. А. Хомяков. Октябристов же после революции все чаще и с полным основанием стали <столыпинской партией>: они готовы были оказать под Обоим направлениям правительственной политики - и няведению порядка, и проведению реформ.

Когда же на повестке дня стоял законопроект, связанный с преобразованиями, октябристы меняли своих временных союзников, образовывая левооктябристское большинство (256 голосов). Таким образом, не имея в Думе постоянного большинства, Столыпин тем не менее сумел развязать себе руки и проводить ту политику, которую считал необходимой. При этом Дума успешно играла и предписанную ей роль отвлекающего фактора: в ней хватало и острых депутатских запросов, и шумных скандалов, в которых наряду с социал-демократами и трудовиками с большой охотой участвовали и черносотенцы. Особенно усердствовали по этой части лидеры правых - Н. Е. Марков и В. М. Пуришкевич.

Столыпин и <верхи>. И все же этот, казалось бы, безупречно отлаженный механизм работал со сбоями, которые с каждым годом правления Столыпина становились все очевидней. Дело в том, что столь удобный для правительства октябристский маятник функционировал только в Думе. В верхней же законодательной палате, Государственном совете, безоговорочно господствовали правые. Определявшие лицо этого органа верхи бюрократии и представители земельной аристократии старого, полукрепостнического закала не склонны были идти навстречу реформистским планам главы правительства.

При этом правые всегда находили полное понимание на самых <верхах> - у царя и его ближайшего окружения. Демонстративно милостивые приемы черносотенных депутаций, награды и субсидии, вручаемые лидерам правых, амнистия, автоматически распространявшаяся на <погромных героев>, - подобными мерами царь постоянно подчеркивал свои симпатии, более того, свое духовное единство с реакционерами. Естественно, что и реакционно настроенные члены Государственного совета могли рассчитывать на полную поддержку со стороны Николая II.

В этих условиях Столыпин, легко добивавшийся своих целей на думском уровне, в высших сферах постоянно сталкивался с серьезными препятствиями. Наводить порядок ему позволяли весьма охотно. Что же касалось задуманных реформ, то из них толыпину более или менее последовательно удалось провести жизнь лишь аграрную. Все прочие преобразования были либо скажены до неузнаваемости, либо просто блокированы Государственным советом. Таким образом, вне зависимости от воли премьера столыпинская политика приобретала все более сторонний, репрессивно-карательный характер.

17. Наведение порядка

Репрессивные меры. Рассматривая борьбу с противниками существующего строя как одну из главных своих задач, Столыпин и после революции продолжал разворачивать и совершенствовать систему репрессивно-карательных мер.

Не менее интенсивно, чем раньше, работала охранка, попрежнему не брезговавшая в своей деятельности прямым нарушением законов. Как и раньше, деятели охранки главную ставку делали на провокацию, наводняя подполье и оппозицию своими агентами, которые, чтобы заслужить доверие в этой среде, вели активную антиправительственную агитацию, бросали бомбы и т. п. Некоторые деятели политической полиции весьма откровенно заявляли, что, будучи не в силах подавить революционное движение, они постараются максимально развратить его.

В 1908 г. журналист В. Д. Бурцев разоблачил руководителя Боевой организации эсеров Е. Ф. Азефа: как выяснилось, организатор убийства Плеве и великого князя Сергея Александровича с 1892 г. был платным агентом охранки. Дело Азефа прогремело на всю Россию. Однако эта позорная история ни в коей мере не изменила охранные нравы. Провокация и после этого использовалась политической полицией чрезвычайно широко и в самых разных сферах.

Так, агентом охранки был один из самых ярких ораторов IV Думы большевик Р. В. Малиновский.

Чрезвычайно жестоким было при Столыпине судопроизводство по политическим делам. <Обычные> военные суды, через которые проходила основная масса политических дел, немногим уступали в этом отношении чрезвычайным военно-полевым. Хоти теперь обвиняемые могли пользоваться услугами адвокатов юридические формальности в целом соблюдались более строго, судьи-офицеры, как правило, выносили самые суровые при

Недаром известный писатель и общественный деятель ВГ Короленко отмечал, что смертная казнь в эти годы стала бытовым явлением>. Всего, по неполным данным, за первые существования третьеиюньской монархии (1907- 1909 гг.) был казнен 2681 человек, т. е. в среднем каждый месяц енные суды отправляли на смерть более 70 человек. И только В 1910 г. кривая государственных убийств пошла вниз.

Те же десятки тысяч <политиков>, кого миновала смертная казнь, отправлялись в ссылку, на каторжные работы, в тюремное заключение. И здесь правительство Столыпина ужесточило режим, нередко идя на физическое уничтожение своих политических противников.

Когда один из помощников начальника Бутырской тюрьмы встречал очередную партию политзаключенных словами: <Живыми вы отсюда не выйдете>, он знал, что говорил. Не только в Бутырках, но и в Орловском централе, Псковской тюрьме, знаменитых петербургских <Крестах>, так же как и во многих других, менее известных местах заключения, тюремщики делали все возможное для того, чтобы как можно раньше свести своих подопечных в могилу. С этой целью практиковались невиданные ранее массовые избиения политических заключенных, на них натравливались уголовники; их бросали в карцеры, где сознательно создавались невыносимые условия - убийственная сырость, невероятная духота или, напротив, жуткий холод. Если тюрьма и не убивала, то, как правило, калечила на всю жизнь.

Беспощадно борясь с революционерами, Столыпин не забывал и о своих легальных противниках. Умело используя законодательство революционного времени, правительство постоянно приостанавливало, а при первой возможности и закрывало враждебные ему органы печати. Строжайший надзор был установлен за различными обществами и организациями даже сугубо культурно-просветительного характера.

Революционное и общественное движение. Послереволюционный период характеризовался резким спадом как рабочего Движения, так и крестьянских волнений. В деревне Столыпину на какое-то время удалось навести относительный порядок. Кроме того, проведение аграрной реформы поневоле заставило крестьян заняться прежде всего своими хозяйственными делами - те, кто побогаче, выходили из общины, закрепляя за собой свои надельные земли и прикупая новые; другие, победнее, продавали свой нехитрый скарб и переселялись на новые места.

Зато рос процент так называемых оборонительных стачек, которые являлись протестом против снижения заработной платы и увеличения рабочего времени. В 1905 г. таких стачек был всего 1% в 1908-1910 гг.- около 35%. Часто рабочие были вынуждены прекращать стачки, не добившись никакого успеха (60% <проигранных> стачек в 1908-1910 гг. против 29% в 1905 г.).

Правление Столыпина явилось временем тяжелых испытаний для революционных партий. В этот период охранка одну за другой громит местные организации, как эсеров, так и эсдеков, ликвидирует подпольные типографии, наносит серьезные удары по партийному руководству.

В партии эсеров, значительная часть членов которой, избежав тюрем и каторги, эмигрировала за границу, начались бесконечные распри по программным и тактическим вопросам. Несколько эмигрантских группировок - <Парижская группа>, <Инициативное меньшинство> - составили в это время серьезную оппозицию ЦК партии. Оппозиционеры обвинили руководство в том, что оно избрало во время революции неразумную тактику, <погубив все дело>. Оппозиционеры считали, что нужно было не сворачивать деятельность Боевой организации, не <мельчить> террор, а, напротив, основные силы бросить на террористическую борьбу с правительством, объявив ему войну на уничтожение.

Страшным ударом для эсеров явилось разоблачение Азефа.

И руководству, и рядовым членам партии нелегко было пережить тот факт, что Боевая организация, бывшая для многих настоящим символом революционной борьбы, на протяжении всей своей деятельности находилась под контролем охранки. В партийной среде пошла волна <шпиономании>: начались взаимные и, как правило, ложные обвинения в предательстве и провокации. В 1909 г. ЦК подал в отставку, а <Парижская группа>, пойдя на открытый раскол, вышла из партии. Все эти раздоры, усугубляемые постоянными и очень болезненными ударами, наносимыми охранкой, привели к тому, что эсеры в 1909-1910 гг. почти полностью свернули свою революционную деятельность.

Нелегким был этот период и для социал-демократов. Резко изменившаяся политическая ситуация в стране породила в их среде два диаметрально противоположных течения. Ликвидаторы, в основном меньшевики, настаивали на ликвидации подпольной партии и призывали сосредоточить все силы на легальной деятельности, имея в виду прежде всего работу в Думе. -Отзовисты, главным образом большевики, напротив, призывали уйти в глухое подполье, отозвав рабочих депутатов из Думы и отказавшись от любых форм легальной деятельности.

Схожие процессы происходили и среди оппозиционно настроенных либералов. Правда, кадеты и прогрессисты избежали серьезных внутренних раздоров. Однако и без того весьма незначительная численность их партий еще более уменьшилась. Либералами овладела апатия: партийное руководство в это время постоянно жаловалось на растущую пассивность рядовых членов.

Новые тенденции в общественном движении. В этих условиях часть общественных деятелей различных направлений постепенно приходит к переоценке традиционных ценностей. Точкой отсчета в этой переоценке для них, как правило, являлась недавняя революция, исполненная жестокой, кровопролитной борьбы и не достигшая поставленных целей. Одних революция напугала, других утомила, третьих разочаровала. Старые политические и социально-экономические программы различных общественных движений стали казаться примитивными, наивными и невыполнимыми. Под гнетом этих впечатлений общественные деятели начинают размышлять о том, что, как правило, мало волновало интеллигентное русское общество: о Боге, о душе, о религии; начинают искать новые пути для воплощения в жизнь своих идеалов. Неизгладимый след в истории русской общественной мысли оставило течение в либеральной среде, заявившее о себе сборником статей <Вехи>. В этом сборнике, вышедшем в 1909 г. Под редакцией П. Б. Струве, приняли участие известные мыслители и общественные деятели - Н. В. Бердяев, С. Н. Булгаков, М. О. Гершензон и др. Они подвергли глубокому и тщательному анализу ту социальную общность, неотъемлемой частью которой сами являлись,- русскую интеллигенцию, ее идейную и психологическую сущность, ее общее мироощущение.