Средство есть все то, что "служит цели", или, по удачному выражению Гегеля, "определенность объекта через цель". В "Философии права" Гегель писал: "...средство именно и есть то, что ничего собою не представляет само по себе, а есть лишь ради другого и в этом другом имеет свое определение и свою ценность..." (Гегель. Соч. Т. VIII. М. - Л.: Соцэкгиз, 1934. С. 167). 424 Те или иные предметы внешней действительности, употребляемые человеком для осуществления своих целей, сами по себе не являются средствами. Предметы остаются предметами независимо от того, рассматриваются ли они человеком в качестве средств для своих целей, считает ли он их полезными для себя. В замечаниях на книгу А. Вагнера Маркс писал, что люди "практически употребляют эти продукты, что последние им полезны; они приписывают предмету характер полезности, как будто присущий самому предмету, хотя овце едва ли представлялось бы одним из ее "полезных" свойств то, что она годится в пищу человеку.

0так: люди фактически начали с того, что присваивали себе предметы внешнего мира как средства для удовлетворения своих собственных потребностей и т.д.; позднее они приходят к тому, ото и словесно обозначают их как средства удовлетворения своих потребностей... - как предметы, которые их "удовлетворяют". Маркс К., Энгельс Ф. Соч.,изд-е 2-е. Т. 19. С. 378.

Средства являются таковыми лишь по отношению к цели и вне цели без наличия цели средство перестает быть средством, а есть просто некоторый объект. Как, впрочем, и наоборот. Цель также является, целью лишь в соотнесении со средством. Если нет средств для реализации цели, то не может быть и цели, которая должна быть реализована. Даже потенциальные цели, которые собственно есть не действительные цели, а всего лишь возможные, возможны лишь потому, что существует возможность появления средств для их реализации. Таким образом, цель и средство - соотносительные категории и они теряют смысл вне друг друга, каждая из этих категории есть их определенность через противоположную сторону.

В предыдущем параграфе мы рассмотрели категорию цели и пришли к выводу, что она обладает двойственным характером. Абстрактно-всеобщая цель есть стремление к благу вообще, к полезности и т.д., но она всегда выступает в форме конкретных целей, конкретных планов, проектов. Однако если это так, то и средство как "определенность объекта через цель" как категория, существующая лишь в соотнесении с целью, должно отражать в себе эту двойственность цели. И действительно, средство также есть, с одной стороны, абстрактное средство, средство вообще, и, с другой стороны, конкретное средство, средство реализации конкретной цели. Поясним данную мысль подробнее.

Чем более развито общество, тем чаще средства сами являются результатами предыдущих актов деятельности, тем чаще поэтому средства специализированы, наготовлены специально для конкретных целей. И наоборот, чем дальше мы уходим в глубь истории, тем меньше средства служат узкому кругу целей, тем более они средства как таковые, для самых различных целей, т. е. средства вообще. В предметах, непосредственно взятых из природы и не выступающих результатом деятельности, особенно наглядно проявляется их инструментальное бытие, бытие в качестве средства как такового, в его абстрактно-всеобщем виде, ибо их можно использовать в самых разнообразных целях.

Чтобы выделить абстрактно-всеобщее в средствах, только благодаря которому они и есть средства, необходимо отвлечься от того, что то или иное средство есть средство по отношению конкретной цели. Это всеобщее в средствах есть наиболее абстрактное определение средства как способности служить цели и быть изношенным в процессе этого служения. Способность служить целям делает средство полезным. Средство есть нечто полезное, и полезность эта определяется полезностью целей, которым оно служит. Такое же фундаментальное свойство средства есть то, что оно "обречено на изнашивание" (Гегель), т. е. обречено на затраты, на расходование и т. д. "То, что должно быть употреблено для осуществления той или иной цели и что по существу своему должно считаться средством, есть средство, назначение которого - быть израсходованным". Гегель. Наука логики. Т.З. М., Мысль. 1972. С. 203. 426 Средство, которое не обречено на изнашивание или которое не рассматривается субъектом целеполагания как затраты, издержки, есть уже не средство, а лишь необходимое условие реализации цели, условие деятельности. Без необходимых условий процесс деятельности и выполнение цели так же невозможны, как и без наличия средств. Однако вместе с тем средства следует строго отграничивать от условий, как, впрочем, и цели от потребностей. Все цели - это потребности, но не все потребности есть цели. То же самое мы можем сказать и относительно средств. Наличие средств - необходимое условие реализации цели, условие деятельности. Само средство в этом смысле есть условие. Но не всякое условие есть средство. Ограниченность делает условие средством, а неограниченность делает средство условием.

Ограниченность чего-либо, необходимого для реализации цели, вынуждает человека рассматривать его в качестве затрат, расходов, издержек и тем самым бережливо относиться к нему, дорожить им. В этом смысле оно есть средство и обречено на изнашивание. Если же то, что необходимо для реализации цели, не ограничено, то оно уже не рассматривается как средство, отношение к нему безразличное, не бережное. Как средство оно может рассматриваться лишь в "техническом" или "технологическом" смысле (во всех видах деятельности, не только в материальной), а не в телеологическом. Это уже не средство, а условие деятельности. Как средство, так и условие реализации цели обладают полезностью в той или иной степени, ибо и то, и другое необходимо для цели. Но ограниченность средств делает необходимым соизмерять затраты средств с полезностью цели, чего нельзя сказать относительно условий. Условия рассматриваются лишь в их качественной определенности, как нечто данное или отсутствующее, что делает данную деятельность возможной или невозможной. Но количественное отношение между потребностью и полезностью сводится лишь к тому, что первая характеризует это отношение со стороны субъекта, тогда как вторая - со стороны объекта. Полезность присуща объекту потребности и подразумевает наличие субъекта, нуждающегося в данном объекте. И наоборот, потребность присуща субъекту и предполагает соответствующий его потребностям полезный объект, благо. Исследование экономической потребности неизбежно связано с исследованием экономической полезности.

В субъектно-объектном отношении активной стороной является субъект, пассивной - объект. Следовательно, в логическом плане экономические потребности предшествуют экономической полезности, они первичны, они рождаются в субъекте. Тогда как экономические полезности вторичны, ими наделяются объекты, субъект приписывает объектам ту или иную полезность. Разумеется, такое деление нельзя абсолютизировать; хотя потребности и рождаются в субъекте, но в нем они порождаются объектом, внешней действительностью и ее возможностями.

Естественной потребности соответствуют и естественные полезности, блага. Если нет возможности для производства этих благ, то они не порождают и экономических потребностей, стимулирующих производственную деятельность. Однако с появлением таких возможностей возникают и экономические потребности. Экономические потребности - это всегда платежеспособные потребности, удовлетворяемые через затраты (и потому стимулирующие затраты на создание полезных благ). Но вместе с появлением платежеспособных потребностей возникают и оплачиваемые полезности, т. е. полезности, получаемые через затраты, в результате деятельности. Экономическая полезность - это полезность, полученная через затраты.

Естественно, возникает вопрос относительно экономической полезности невоспроизводимых благ. Если при этом имеются в виду потребительские блага, то они вообще попадают не в сферу производства, а прямо в сферу потребления. Но поскольку экономические блага - это всегда ограниченные блага, то и сам процесс потребления этих благ попадает в орбиту экономической деятельности. Некоторое своеобразие заключается в том, что в этом случае экономическая деятельность сводится к оптимизации потребления этих благ во времени и пространстве.

Субъект соизмеряет степень удовлетворения своих настоящих потребностей с ограниченностью этих благ, с необходимостью удовлетворения отложенных на будущее потребностей и т. д. Всех этих случаях субъект должен осуществить свободный выбор между различными вариантами потребления ограниченных благ, что неизбежно связано с отказом от ряда возможных вариантов. Отказываясь от потребления блага в настоящем ради будущих потребностей, субъект тем самым отказывается от настоящих экономических полезностей ради будущих. В известном смысле это и есть экономические затраты, когда экономическая полезность средства приносится в жертву экономической полезности результата.

Другое дело, если имеются в виду невоспроизводимые производственные блага. Производственные блага сами по себе не удовлетворяют конечных человеческих потребностей, непосредственно не потребляются человеком. Да и вообще они только потому и являются благами, только потому и полезны, что служат средством для производства конечных благ (непосредственно потребляемых человеком) и расходуются в процессе этого служения. Таким образом, они получают полезность в самом производственном процессе, а за пределами этого процесса они вовсе не полезны. Следовательно, их полезность производна от конечных экономических полезностей.

Деление благ на воспроизводимые и не воспроизводимые в известной мере условно и не имеет абсолютного значения. Так, даже воспроизводимые блага следует рассматривать как невоспроизводимые, если берется достаточно малый промежуток времени, в течение которого их невозможно воспроизвести. И наоборот, за длительный период даже, казалось бы, невоспроизводимые блага могут рассматриваться как воспроизводимые (например, лесные богатства, водные ресурсы и др.) Невоспроизводимые человеком блага воспроизводятся естественно-природными процессами. Человек лишь присваивает их, следовательно, относится к ним хищнически. Такое потребительское отношение к этим природным ресурсам в сущности мало чем отличается от отношения животного к окружающей среде. Но животное само является частицей природы и одним из звеньев этого естественноприродного процесса, природного баланса. Человек же в отличие от животного играет в этом процессе настолько активную роль, что грубо нарушает экологическое равновесие и угрожает самому себе как живому существу, как "животному". Возникший ныне экологический кризис вынуждает человека все глубже познавать необходимость, законы естественно-природного процесса воспроизводства и на их основе разумно направлять и управлять этим процессом. Организуясь под началом человеческой мысли и все масштабнее испытывая на себе целенаправленное воздействие человека, естественные процессы природы все более и более превращаются в искусственные. Другими словами, экологический кризис ставит человеку экологические ограничения, вследствие чего, казалось бы, неограниченные ресурсы приходится квалифицировать как ограниченные и соответственно относиться к их затратам как к экономическим затратам.. Говоря о производстве хозяйственных благ, не следует смешивать чисто производственный, технологический процесс с экономической формой этого процесса. Соответственно и технологические затраты производственных компонентов не следует отождествлять с экономическими затратами. Дело в том, что экономические затраты следует понимать как затраты ограниченных ресурсов. Затраты неограниченных ресурсов можно понимать лишь в технологическом смысле, но никак не в экономическом. Например, в производственном процессе расходуется вода. Но если при этом вода не является ограниченным ресурсом, если субъект деятельности не относится к расходам воды как к затратам дефицитного ресурса, то в этом случае расход воды с экономической точки зрения в расчет не принимается, но учитывается лишь с технологической точки зрения.

Однако как только по тем или иным причинам вода станет ограниченным ресурсом, то ее расход немедленно будет учитываться и экономически, будет представлять собой уже не только технологические, но и экономические затраты. Аналогично многие полезные ископаемые - нефть, газ, уголь, руда и т.д. Эти природные ресурсы извлекаются из недр земли в гораздо боль шем количестве, чем когда-либо раньше. Было время, когда их вообще не извлекали, потому что не знали, как их можно использовать, хотя, возможно, и знали о существовании этих естественных образований в недрах земли. Тогда они не считались ресурсами.

И тем не менее раньше эти ресурсы вообще не считались от раниченными (если они были нужны, их просто извлекали и ограниченным считался лишь труд, который необходимо было затратить при извлечении, но не сам этот ресурс). Сегодня эти ресурсы стали ограниченными, даже остродефицитными. Это объясняется исключительно тем, что возросла потребность в них т е. они стали ограниченными по отношению к возросшим потребностям в этих ресурсах. В свою очередь, коль скоро речь идет об экономических потребностях в этих ресурсах, это означает, что данные ограниченные ресурсы обладают полезностью. И речь, таким образом, идет об экономической полезности ресурсов, которую они приобретают от экономической полезности производимых из них благ.

С экономической точки зрения за затраты следует принимать лишь затраты ограниченных ресурсов. А степень ограниченности их зависит от экономической потребности в них, следовательно, от экономической (а не технологической) полезности этих ресурсов. Ограниченность ресурса уже означает его полезность. Одни и те же по величине технологические затраты ресурсов с экономической точки зрения могут представлять собой различные по величине экономические затраты. Величина "экономических затрат зависит от экономической полезности расходуемого ресурса. Если же расходуемые ресурсы не обладают экономической полезностью (неограниченные ресурсы), то их расход вообще не считается экономическими затратами. Затраты неограниченных ресурсов, их учет и измерение -вопрос производственного процесса, технологии, но не экономики. Технологические и экономические затраты различны, как и конкретные, естественные потребности и полезности не идентичны экономическим потребностям и полезностям, хотя технологические затраты - необходимая основа экономических затрат, а естественные полезности -экономических полезностей. Причиной многих заблуждений в экономической теории является нечеткое разграничение технологических и экономических затрат.

Представим себе хозяйствующего субъекта. В его распоряжении имеются необходимые для производства ресурсы, и он отдадут требующимися для производственной деятельности.

Итак, располагая этими знаниями и ресурсами, субъект получает возможность производить самые различные полезные (и лаже бесполезные и вредные) предметы в самых различных количествах. На этих имеющихся производственных возможностях основаны и потребности субъекта, являющиеся реальными стимулами его хозяйственной деятельности. Лишь в пределах этих возможностей он может выбирать, что и сколько производить. Однако для осуществления процесса деятельности, для практического производственного процесса недостаточно лишь знаний и ресурсов. Необходим также волевой акт, необходимо принятие решения - как распределить ресурсы, что и сколько произвести. Но ресурсы, которыми располагает субъект, физически ограничены, так же как ограничены и его производственно-технические знания. Эта ограниченность ресурсов и знаний имеет своим следствием ограниченность возможностей по созданию конкретных, полезных благ.

Ввиду того, что каждый из первичных ресурсов служит средством при производстве большого количества конечных потребительских благ, очевидно, что расширение производства одних видов благ неизбежно связано с сокращением производства других видов. Но даже не выходя за пределы физической ограниченности первичных производственных ресурсов, количество возможных структур производства конкретных потребительских благ практически неограниченно, так как можно в бесчисленных пропорциях комбинировать производство этих благ. В каких конкретно пропорциях производить различные виды благ, какой должна быть конкретная структура создаваемых полезностей, зависит от уровня развития субъекта, от структуры его потребностей. Бесспорно, однако, лишь то, что из бесчисленного множества возможных пропорций производства субъект хозяйствования выберет ту комбинацию, которая в наибольшей мере соответствует структуре его потребностей, обусловленных уровнем его развития. Но для производства такой структуры хозяйственных благ оказывается, что многие виды технологически необходимых ресурсов неограниченны в том смысле, что их с избытком хватает для производства выбранной структуры благ. . Они не ограничены с точки зрения производственных потребностей субъекта деятельности, в субъективном смысле. Итак, физически ограничены, разумеется, все ресурсы, но в зависимости от структуры производимых благ физическая ограниченность некоторых ресурсов становится основой их субъективно-телеологической ограниченности. Таких телеологически ограниченных ресурсов множество, и все они ограничены в различной степени - одни в большей, другие в меньшей. Есть среди этих ресурсов, очевидно, и наиболее ограниченный (и, следовательно, наиболее универсальный) ресурс, который в первую очередь лимитирует объем и структуру производства благ, а через этот объем и структуру сам (т. е. наиболее ограниченный ресурс) в свою очередь влияет на степень ограниченности других ресурсов, также необходимых для производства данной структуры благ. Подобно тому как в теоретической механике надежность сложной системы определяется надежностью ее слабого звена так и в экономической деятельности с некоторой условностью можно сказать, что ограниченность всех ресурсов в конечном счете упирается в ограниченность наиболее дефицитных ресурсов'. Но с изменением потребностей субъекта и, следовательно, планируемой структуры благ, даже при прежнем уровне знаний и других ограничений в производственных возможностях меняется и степень субъективной ограниченности ресурсов. Ограниченное при прежней структуре потребностей может стать малоограниченным и даже неограниченным при новой структуре, и наоборот. Такие же изменения в степени ограниченности первичных ресурсов могут происходить при развитии научно-технических знаний субъекта деятельности, ибо изменяется величина технологически необходимых затрат при производстве благ. Как видим, физическая ограниченность первичных ресурсов является всего лишь основой или условием их субъективно-телеологической ограниченности, но подлинной причиной такой ограниченности является уровень развития субъекта деятельности, его потребностей и его знаний.

Условно представим себе, что к началу некоторого отрезка времени (производственного цикла) мы имеем ряд невоспроизводимых за этот период ограниченных ресурсов, которые необходимо распределить в той или иной пропорции между отраслями. Следует учитывать при этом пределы возможной взаимозаменяемости ресурсов в производстве однородных благ.

Используемые в процессе производства неограниченные ресурсы не рассматриваются как экономические ресурсы и потому не нуждаются, в учете, они рассматриваются только как технологические затраты. А по истечении указанного отрезка времени, после производственного цикла вместо ресурсов имеется ряд конечных полезных продуктов, предназначенных для потребления. Причем сам рассматриваемый отрезок времени тоже фигурирует как ограниченный невоспроизводимый ресурс, нуждающийся в экономном распределении и приобретающий экономическую ценность наряду с другими ограниченными ресурсами. С точки зрения субъекта производства, используемые в процессе производства невоспроизводимые ресурсы (в том числе время) воспринимаются как затраты, а получаемые в конце процесса продукты как полезные результаты. Более того, ресурсы воспринимаются как экономические затраты лишь по отношению к данным полезным результатам, ради них они затрачены. И наоборот, подученные продукты воспринимаются как полезные результаты лишь по отношению к данным затратам, ибо они получены в результате данных затрат.

Важно отметить, что указанные ресурсы, воспринимаемые как экономические затраты, сами могут быть полезными результатами или продуктами предшествующего производственного цикла. А в данном цикле они выступают как невоспроизводимые и ограниченные ресурсы. Соответственно, продукты, воспринимаемые как полезные результаты, могут быть сами предназначены для затрат и выступать в качестве невоспроизводимого и ограниченного ресурса уже в последующих производственных циклах, в другие отрезки времени. В рассматриваемом же нами производственном цикле используемые ресурсы воспринимаются субъектом лишь как экономические затраты невоспроизводимых ресурсов, а продукты - лишь как полезные результаты, или экономические полезности. Однако при более внимательном рассмотрении оказывается, что отношение субъекта к ресурсам и продуктам не столь однозначно, оно сложнее. Ведь затраты нужны для получения полезностей, т. е. сами ресурсы учитываются как полезные затраты, как полезности; они полезны для получения конечных полезных результатов. И чем полезнее результат, тем полезнее ресурс. За пределами данного производственного цикла эти ресурсы не имеют полезности, они полезны лишь в производственном цикле, Не следует упускать из виду, что оценка полезности и затрат ведется с точки зрения субъекта денного производственного цикла, что полезность и затраты рассматриваются лишь по отношению к данному производственному циклу. В других таких циклах те же ресурсы, разумеется, тоже могут быть полезными, но их полезность будет уже определяться другими ожидаемыми результатами нового цикла. Соответственно изменится и величина экономических затрат того же количества ресурса. в процессе которого они расходуются и исчезают. После этого цикла они уже не полезна так как их уже нет, они затрачены. Однако свою экономическую полезность ресурсы получают в данном производственном цикле от экономической полезности конечных продуктов тех что полезны лишь за пределами данного цикла, после производственного процесса. А в самом процессе их (продуктов) пока еще нет.

Используемые ограниченные ресурсы рассматриваются субъектом не только как экономические затраты, но и как потенциальные, будущие экономические полезности. Или как затраты, которые должны гарантировать некоторую величину экономической полезности продуктов. Но экономическая полезность конечных продуктов есть результат израсходованных ограниченных ресурсов, следовательно, результат экономических затрат. И количественно она зависит от величины экономических затрат, необходимых для их производства. Поэтому конечный продукт предстает не только как экономическая полезность, но и как осуществленные, прошлые экономические затраты, которые стоят за этой полезностью и которые гарантировали эту полезность.

С точки зрения субъекта данного производственного процесса, используемые ресурсы оцениваются не только как экономические затраты, но и как ожидаемые экономические полезности, а продукты - не только как экономические полезности, но и как овеществленные экономические затраты. Как видим, экономическая полезность и экономические затраты обнаруживают глубокую внутреннюю взаимообусловленность и единство, несмотря на кажущуюся противоположность этих понятий. Величина получаемой в конце цикла экономической полезности зависит не только от величины экономических затрат (некоторого объема ресурса), но также и от величины экономической полезности конечных продуктов, приходящихся на каждую специфическую единицу конкретного ресурса, от того, к какой величине экономических затрат приравнивается эта специфическая единица ресурса, следовательно, в такой величине экономических затрат выражается весь использованный объем конкретного ресурса.

Впрочем, взаимообусловлены и сами понятия ограниченных ресурсов и конечных продуктов. Ведь не только от наличных ресурсов зависит, какие продукты и в каких количествах могут быть произведены. Наоборот, от производимых продуктов зависит, какие из наличных технологических ресурсов будут рассматриваться как ограниченные, а следовательно, как экономические ресурсы, нуждающиеся в учете, распределении и соизмерении с результатами. Что касается промежуточных продуктов, получаемых и используемых в этом же производственном цикле, то они, естественно, тоже рассматриваются и как экономические полезности, и как экономические затраты в их единстве.

Предположим, что субъект деятельности располагает одним ограниченным ресурсом (например, трудом), с помощью которого он производит все нужные ему продукты. Все остальные ресурсы имеются в избытке (неограничены) и потому учитываются лишь технологически, но не экономически. В данном случае наиболее правильное и экономически выгодное распределение ресурса, гарантирующее максимальное удовлетворение потребностей субъекта при данных ограничениях, предполагает равновыгодное распределение ресурса, при котором все потребности удовлетворяются в равной мере, ни одна из них не удовлетворяется в ущерб другим. Во всех остальных случаях возникают дефицит и избытки, которые означают, что одних продуктов произведено сверх имеющихся потребностей, а других - недостаточно. Часть ресурсов расходуется на производство ненужных (или не очень нужных) продуктов, тогда как из них можно было бы произвести остро необходимые, дефицитные продукты. И в конечном счете наличными совокупными ресурсами удовлетворяется меньше потребностей, чем в случае оптимального, равновыгодного, равнополезного их использования. Но если каждая специфическая единица этого ресурса (например, час труда средней интенсивности) должна принести одинаковый полезный эффект, должна быть затрачена с одинаковой пользой, то, следовательно, величины экономических полезностей произведенных продуктов будут измеряться величиной затрат этого ресурса, т.е. количеством затраченных специфических единиц ресурса. Получается, что экономическая полезность продуктов зависит от величины затрат, необходимых для их производства.

Возьмем противоположный пример, когда субъект деятельности производит один вид продукта, но из различных ограниченных ресурсов (или несколько продуктов, полностью взаимозаменяемых в потреблении, так что условно их можно свести к одному и тому же полезному эффекту). Тем самым мы рассматриваем вариант, когда одна и та же цель может быть достигнута различными средствами. В таком случае между различными специфическими количествами названных ресурсов устанавливаются строго фиксированные пропорции, т. е. экономическое равенство.

Так, различные ресурсы приравниваются между собой в качестве равновеликих экономических затрат на основе полезности одного и того же продукта, который можно произвести каждым из этих ресурсов. Соответственно специфические единицы каждого из ресурсов приравниваются той или иной величине экономических затрат в зависимости от полезности самого ресурса в производственном процессе, а потому не являются мнимой, иррациональной ценностью. Ценность средства есть ценность потенциального результата, увиденного сквозь призму цели; соотносится и соизмеряется с идеальной ценностью цели, или, что то же, соизмеряется с планируемой ценностью результата.

Из данного выше определения ценности вытекает также, что ценностью обладают лишь ограниченные блага. Применительно к данному случаю в полной мере справедливым остается следующее положение Маркса относительно стоимости (т. е. общественной экономической ценности): "Редкость же постольку... составляет элемент стоимости, поскольку то, что само по себе не редко, что является отрицанием редкости, что дано от природы, не имеет никакой стоимости, ибо не выступает как результат производства... Булыжник не обладает, относительно говоря, никакой стоимостью, ибо он имеется налицо без производства (хотя бы оно сводилось только к разыскиванию). Для того чтобы что-нибудь... обладало меновой стоимостью, нужно... чтобы оно не выступало в такой первоначальной форме, в которой оно являлось бы общим достоянием. Постольку редкость есть элемент меновой стоимости... ". Маркс К., Энгельс Ф. Соч., изд-е 2-е. Т. 46. Ч. I. С. 120-121.

Выше мы исследовали ценность в "первую очередь со стороны ее качественной определенности, как результат экономической деятельности, как единство экономической полезности и экономических затрат. Но ценность, как и всякое наличное бытие, есть мера и, помимо качественной определенности, имеет также еще и количественную определенность. Ценности могут быть большими и малыми; исследование их также и с этой количественной точки зрения есть необходимая ступень в познании ценности, так как "лишь измеренное изучено" (Гегель).

Познание ценности как меры, как единства качественной и количественной определенности связано с некоторыми сложностями. И эти сложности в основном связаны со сложностями самой категории меры. Гегель, наиболее основательно разработавший эту категорию (хотя и с идеалистических позиций), указывал на то, что развитие меры, как мы его попытались изложить в последующем, есть одна из труднейших материй. В попытке постижения ценности как меры и самого развития ступеней меры мы неизбежно столкнемся и с процессом перерастания субъективной ценности в стоимость, с процессом возникновения и развития денежной формы стоимости и другими вопросами. Субъективная ценность на данном этапе может быть определена как непосредственная мера. Количественное соизмерение ценностей происходит непосредственно, величина их выявляется в процессе прямого сопоставления субъектом-индивидом различных ценностей между собой. В дальнейшем, с возникновением нового субъекта-общества, общественные ценности будут измеряться в процессе общественного сопоставления их между собой, опосредованного в товарном производстве деньгами как общественным экономическим масштабом стоимости, и лишь через такое соизмерение будет выявляться количественная определенность общественных ценностей.

Величина субъективной ценности, находящейся на указанной ступени развития как меры (непосредственной меры), не может получить никакой количественной определенности, не будучи втянутой в отношения с другими экономическими ценностями того же субъекта. Вне этих отношений ее количественная определенность теряет всякое значение. Лишь в системе ценностей, в системе отношений с другими ценностями данная ценность приобретает вполне определенную величину. Причем ее величина получает свою определенность не через измерение (с помощью какой-либо единицы измерения, мерила, масштаба и т. д.), а через непосредственное соизмерение, сопоставление между собой отдельных ценностей, входящих в систему. Единицы измерения, с которой сравниваются другие ценности на данной стадии, нет, или, наоборот, каждая из ценностей может выполнять роль такой единицы, или масштаба. В этом плане все ценности субъекта равноправны. Если принять количественную определенность какой-либо ценности за "нумерическую единицу", величины других ценностей субъекта могут измеряться последним, т. е. определяться как численность указанной единицы. Количественная определенность ценности, принятой за "нумерическую единицу" в этом отношении с другими ценностями, приобретает некую устойчивость и постоянство, тогда как величины других ценностей, измеряемых ею и представленных как "счетное число" этой единицы, зависимы от нее. Но "это сравнение есть некоторое внешнее действие; сама та единица есть произвольная величина.

Экономическая полезность и экономические затраты находятся внутри ценности в "мерных" отношениях, и вместе они количественно определяют единую меру ценности. В чем же конкретно проявляются эти мерные отношения? Ответ на этот вопрос позволит понять экономическую ценность как меру. Выше мы старались показать, что экономические затраты следует отличать от технологических затрат производственных ресурсов и что эти экономические затраты зависят от полезности произведенных благ. С другой стороны, количество произведенных конкретных благ, а значит, и величина их экономической полезности зависят от того, сколько затрачено на их создание конкретных ресурсов, следовательно, и от экономических затрат, которые их представляют. Однако указанная функциональная связь, взаимообусловленность экономических затрат и экономической полезности не столь просты и прямолинейны, как кажется.

Дело в том, что чем больше произведено технологических затрат конкретных ресурсов, тем больше произведено конкретных благ. По мере роста количества конкретных благ, расширения данного производства совокупная абстрактная полезность произведенных благ, разумеется, тоже растет. Тысяча сюртуков имеют большую абстрактную полезность, нежели десять сюртуков или один сюртук.

С другой стороны, по мере того же роста и расширения производства данного конкретного блага абстрактная полезность каждой последующей единицы блага снижается, т. е. снижается предельная абстрактная полезность производимых конкретных благ. Противоположный процесс происходит при сокращении производства этих благ. Их совокупная абстрактная полезность снижается, но предельная полезность отдельного блага, т. е. абстрактная полезность последней производимой единицы увеличивается.

Итак, если учесть, что экономическая полезность благ зависит от степени ограниченности этих благ, насыщения потребностей, то станет ясным, что рост производства благ не прямо пропорционален росту экономической полезности этих благ, так как эти блага по мере увеличения их наличного количества обесцениваются, становятся менее ограниченными и, следовательно, менее экономически полезными. Поэтому логически следует предположить существование некоторого предела, после которого расширение производства какого-либо вида благ не связано с увеличением производимой совокупной экономической полезности. Экономическая полезность растет снижающимися темпами по сравнению с ростом благ и, значит, с ростом экономических затрат. С другой стороны, при расширении производства того или иного вида благ совокупные экономические затраты ресурсов растут вместе с технологическими затратами. Цо ввиду того что одновременно возрастает дефицитность оставшихся технологических ресурсов (т. е. их полезность для производства других благ), то и затраты на каждое последующее благо возрастают более быстрыми темпами, чем совокупные затраты. Иными словами, предельные затраты растут быстрее совокупных затрат. Противоположный процесс имеет место при сокращении данного производства.

Но указанные два процесса ограничивают друг друга и предполагают наличие некоторой оптимальной пропорции между экономической полезностью производимых благ и экономическими затратами ресурсов на их производство, пропорции, которая вместе с тем регулирует распределение и конкретных. ресурсов на производство конкретных полезных благ. Ведь абстрактные затраты и полезности не могут существовать вне затрат конкретных ресурсов или вне конкретных полезных благ. Поэтому саморегуляция ценности как меры, соотношение абстрактной полезности и абстрактных затрат в пределах этой меры находят свое внешнее проявление в установлении конкретной структуры производимых благ.

Механизм взаимоограничения названных выше двух процессов основан на существующей функциональной связи между полезностью и затратами. Ведь одно и то же возрастание производства благ (и затрат ресурсов вместе с ними) одновременно вызывает и замедление роста экономической полезности благ, и ускорение роста экономических затрат ресурсов. Несмотря на всю сложность и противоречивость взаимного переплетения противоположно направленных тенденций, совершенно очевидно, что в конечном счете рее они направлены на установление некоторой пропорциональности между экономическими затратами и экономической полезностью, а вместе с ними и на установление конкретной структуры производимых благ. Это результат того, что они находятся в мерных отношениях, взаимовлияют, взаимоопределяют и взаимоограничивают друг друга.

Экономические затраты и экономическая полезность в единстве, образуя ценность, осуществляют принцип саморегулирования, принцип оптимизации, присущий целесообразной деятельности вообще и экономической в частности. Экономический субъект (отдельный производитель, индивид или общество) не будет осуществлять затраты, если они не оправданы результатами, т. е. полезностью создаваемых благ. Отсюда следует, что предельные затраты, или затраты на последнее производимое благо, не должны превышать предельную полезность Полезность этого последнего производимого блага. Дальнейшее расширение производства будет нерациональным, неоптимальным. Затраты на создание следующего блага будут уже превосходить полезность этого блага. И наоборот, расширять тот или иной вид производства следует до тех пор, пока предельные затраты не уравняются с предельной полезностью благ.

Принцип оптимальности деятельности диктует, чтобы ресурсы были использованы с максимальной пользой. Это предполагает равпополезное, равновыгодное осуществление затрат, при котором достигается максимум совокупной полезности при минимуме совокупных затрат. Двойственная задача линейного программирования выразила это в математической форме. Однако максимум полезности и минимум затрат - это не столько абсолютные величины, сколько релятивные относительно Друг друга. Максимум и минимум - это направления движения или ориентиры соответственно для полезности и для затрат. В свою очередь на их пересечении и рождается новый, интегрирующий их ориентир целесообразности деятельности субъекта и обеспечивающий эффективность этой деятельности. Эти величины относительны еще и в том, более глубоком смысле, что полезность измеряется затратами, а затраты -полезностью. Они неразрывны, подразумевают друг друга, а вне друг друга теряют смысл и экономическое содержание. Они вместе характеризуют каждое экономическое благо как результат экономической деятельности и в единстве образуют ценность.

В условиях натурального хозяйства субъект деятельности непосредственно соизмеряет ценности. Да и ценности в качестве меры выступают как непосредственная мера. Но в дальнейшем, в процессе исторического развития экономического субъекта (общества) постепенно выделяется и единица измерения ценности как масштаб для измерения ценностей отдельных благ - деньги. Непосредственное соизмерение ценностей до возникновения денег так же естественно, как и соизмерение времени, длины, веса и т.д. до возникновения единиц измерения, соответственно времени, длины или веса. Сами эти масштабы условны, в некотором смысле случайны. Они выбраны человеком по его усмотрению и сообразно практическим удобствам при их использовании.

Потребности человека столь же разнообразны, как и возможности для их удовлетворения. Одну и ту же потребность можно удовлетворить различными средствами. Чем больше развит человек, тем больше у него и потребностей, и возможностей ддя удовлетворения каждой из них. Среди этих разветвленных и все более разрастающихся систем потребностей и возможностей можно ориентироваться лишь с помощью ценностей. В экономической деятельности таким ориентиром служат экономические ценности как мера целесообразности этой деятельности. Появляется возможность количественного сопоставления экономических потребностей (полезностей) и возможностей (затрат) и благодаря этому установления наиболее оптимального варианта конкретных действий.

В результате производственной деятельности получают конкретные блага. С экономической точки зрения полезность этих благ принимает форму экономической полезности, затраты конкретных ресурсов на их создание - экономических затрат, а само благо как результат есть экономическая ценность. Но понимаемая в таком духе экономическая ценность есть субъективная ценность, так как в конечном счете ценность есть субъектобъ-ектное отношение и, естественно, вне субъекта оно не может существовать. В этом смысле ценности всегда субъективны и зависят от субъекта (индивид, социальная группа, общество) и уровня его развития. Это справедливо и для индивидуальных, и для групповых, и для общественных, и для общечеловеческих ценностей. Но при этом нельзя упускать из виду то обстоятельство, что общество состоит из индивидов и что ценностные иерархии индивидов отличаются друг от друга.

Ценностные ориентации и разного рода оценостные показатели призваны обспечить основы "противозатратного" хозяйственного механизма. Ценностные ориентации индивидов и общества в целом должны дать возможность так организовать трудовой процесс, распределить наличный объем хозяйственных ресурсов между отдельными его звеньями, чтобы достигнуть наибольшей производительности труда, его эффективности и качества. Основным принципом нового, противозатратного хозяйственного механизма должна служить оптимизационная методология, позволяющая в едином комплексе увязать "полезность" и '"затратную" стороны хозяйственного процесса, обеспечить равную экономическую ценность затрат и результатов, их сопоставимость и количественную определенность. Результирующим компонентом оптимизационной методологии является равнополезность затрат экономических ресурсов с ие лью получения максимума полезного эффекта по всему кругу производимых ресурсов. Именно оптимальность принимаемых решений в условиях резкой демократизации общества, общественно-хозяйственных институтов позволит преодолеть инертность хозяйственного механизма, придать ему гибкость и целеустремленность.

Оптимизационная методология предполагает такую экономическую ценность продуктов и ресурсов, когда "полезностная" сторона хозяйственного процесса тесно увязывается с его "затратной" стороной, что и лежит в основе равнополезности затрат, выступающих в качестве нормативов эффективности использования ресурсов, которые и выполняют роль взвешивающих множителей, приводящих разнородные ресурсы к единому трудовому эквиваленту и единообразному полезному эффекту. Единообразная трактовка полезности и затрат, в условиях ограниченности хозяйственных ресурсов ведет к тому, что взвешивающие коэффициенты отражают предельную эффективность использования каждой дополнительной единицы ресурсов, а их динамика отражает, с одной стороны, относительную экономию совокупных затрат труда на производство равного по объему и сопоставимому по структуре валового продукта, а с другой стороны - дополнительный прирост конечного продукта на единицу совокупных затрат труда.

Отсюда следует, что каждому уровню общественной технологии, определяющей пропорции в соотношении и распределении наличного объема хозяйственных ресурсов между отдельными сферами и отраслями общественного производства, соответствует набор численных нормативов (экономических оценок), которые выступают в качестве общественной нормы распределения труда, капиталовложений, природных и других ресурсов, предопределяющих уровень общественно необходимых затрат труда, и должны обеспечить единую норму их расхода как в производстве, так и потреблении. Уточнение нормативов происходит в процессе поддержания сбалансированности производства и потребления (в частности спроса и предложения) и именно здесь, в сфере реализации экономических интересов и происходит корректировка цен, ставок, нормативов платы за использование ресурсов и т.д. Будучи со стороны своих численных значений выражением оптимизационного подхода к производству и потреблению, нормативы эффективности использования ресурсов (оценки ресурсов и продуктов) связаны гораздо более сложной социально-экономической зависимостью с категориями цен и разного рода платежей за ресурсы (например, платой за фонды, процентом за кредит, рентными платежами, вознаграждением за труд и платежами за привлечение работников). Необходимость наиболее рационального применения ресурсов, а значит, выявление учета - в той или иной форме - делает систему экономических оценок регулятором самих производственных отношений.

Коль скоро социально-экономическое развитие приводит к включению тех или иных видов платы в систему производственных отношений, то, разумеется, выявление объективной величины оценок соответствующих ресурсов должно стать важным ориентиром при назначении конкретных ставок платности. Однако потому, что последние отражают сложный комплекс социально-хозяйственных отношений, была бы по-видимому, неверна жесткая рекомендация "в точности приравнять платежи к оценкам". В наибольшей степени этот тезис относится к соотношению между "шкалой оценок" трудовых ресурсов и системой вознаграждения за труд. Но и в общем случае не следует упускать из виду, что размеры платежей за ресурсы являются лишь одни из элементов системы мотиваций хозяйственных решений (включающих также и не экономические соображения). Поэтому точное приравнивание платежей к оценкам "по вкладу в народнохозяйственный результат" не обязательно гарантирует для общества оптимальное поведение хозяйствующих субъектов. Однако общий принцип соответствия оценок и платежей может "раскрепостить" хозяйственное поведение с максимальной пользой для общества.

В потребительно-ценностной или полезностно-трудовой системе хозяйствования органически соединены "полезностное" и "трудовое" содержание экономической ценности. Поэтому в ней нет противопоставления "затратной" и "результатной" (полезностной) сторон при экономической оценке благ в столь распространенной трактовке ценности и затрат общественно необходимых затрат труда. В ней подчеркивается, что величина общественно необходимых затрат не может быть определена без выявления таких результативных характеристик производства, как общественно необходимые количества продукции, ее потребительной ценности в общественном масштабе. "Затратный" и "результатный" аспекты здесь не суммируются, а лишь сопоставляются под углом зрения приращении экономии труда на продукцию повышенной полезности по всем стадиям воспроизводственного цикла. Коль скоро затраты и результаты - не взаимоисключающие основания экономической ценности, а ее взаимосвязанные аспекты, важное теоретическое и практическое значение приобретает вопрос о характере ценности благ не являющихся продуктами труда (не возделанные земли, дикорастущие леса, гидроресурсы, запасы полезных ископаемых и т.д.). Если верно, что и эти объекты имеют не только одностороннюю ("результата") ценность, но и некоторый ее затратный эквивалент (экономию затрат потребителя), то последний должен получить иное истолкование, чем обычное представление о стоимости как о затратах, "вложенных" в изготовление данного предмета. По нашему мнению, при такой постановке и учение К.Маркса, и оптимизационная методология приводят к более широкой интерпретации общественно необходимых затрат труда.

Мы уже говорили о сопоставлении предельных единиц ресурсов с точки зрения влияния на народнохозяйственный критерии и об оптимальных оценках как о характеристиках такого рода замещаемых затрат. Характеристики замещаемости приобретают при этом как воспроизводимые, так и невоспроизводимые ресурсы. Эффект замещения должен учитываться независимо от того, используются ли ресурсы в производстве различных продуктов. Этот эффект замещения числено равен приращению экономии затрат труда потребителя при получении им разного рода благ повышенной полезности с точностью до постоянного множителя. Предельная полезность как приращение экономии затрат потребителя всегда уравнивается с приращением совокупную полезности за счет дополнительной единицы продукта или ресурса. Поэтому затраты замещения равны экономии затрат потребителя всех ограниченных ресурсов и продуктов с точки зрения конечных результатов общественного производства.

Существуют и другие разновидности затрат замещения или приращения экономии затрат потребителя. Нередко один и тот же продукт может производиться разными способами, использующими совсем не идентичные наборы ресурсов (например, выработка электроэнергии на гидравлических, тепловых либо атомных установках, производство одних и тех же химических продуктов на основе угля, нефти или природного газа и т.д.). Такие способы могут входить в оптимальный план, если они характеризуются одинаковыми затратами на изготовление одного и того же продукта, соответствующими оптимальному уровню затрат или равному приращению затрат труда потребителя этой продукции. Затраты изготовления выступают здесь как затраты замещения одного способа другим, соответствующим экономии трат потребителя. Понятно, что в такой форме затраты замещения или экономия затрат потребителя могут измерять ценность не только средств производства, но и предметов потребления. Кроме того, дальнейшие модификации этих затрат определяются на основе взаимозаменяемости различных благ в сфере потребления. В качестве частного случая рассматриваемых затрат замещения можно интерпретировать вариации затрат в рамках фиксированного способа, сохраняющие с учетом оценок различных ресурсов уровень совокупных удельных затрат на конкретный продукт. В этом случае удельные затраты могут измерять уровень общественно необходимых затрат по замкнутому циклу воспроизводства однородной продукции. В рационально организованном хозяйстве все оценки имеют рентную природу ввиду ограниченности экономических ресурсов. Оценки природных ресурсов выступают в виде дифференциальной ренты, для образования которой необходимы два условия:

1) наличие разностной, дифференциальной производительности различных земельных участков и 2) регулирование единой рыночной цены на сельскохозяйственную продукцию. Наличие этих условий приводит к тому, что рента выступает в виде арендной платы, развитие которой трудно переоценить. Ставки арендной платы должны дифференцироваться по каждому виду природных ресурсов, чтобы побудить производителей к отысканию наиболее рационального использования этих ресурсов. Аренда становится преобладающим способом, побуждающим к такому рациональному использованию.

Точно также и прокатная оценка или рента с оборудования должна выступать в виде арендной платы. Дифференциация ставок арендной платы за производственные фонды также должна побуждать предприятие к изысканию альтернативных способов их рационального использования. Напротив, норма эффективности капитальных вложений при условии рациональной системы цен, должна быть единой для всего народного хозяйства, - независимо от того, куда они направляются. Одинаковая норма эффективности должна обеспечивать равное приращение полезно-h го эффекта для всего ограниченного фонда капитальных благ. В противном случае возможны колебания экономического процесса, особенно если инвестиционная деятельность будет ориентирована на максимум рентабельности.