Характер и судьба. Введение в психологию индивидуальности. Теория и практика изучения индивидуально-личностных свойств

Поэтому доброе слово врача или психолога, тем более -- адекватно подобранная психотерапия -- при любом заболевании дадут положительный эффект, а насколько этот эффект значим и устойчив, покажут психодиагностические данные.

Интересными оказались данные по изучению цветовым тестом Люшера (МЦВ) эффекта от приема психостимулирующих препаратов, действие которых традиционно рассматривалось как мобилизация биологической базы психической деятельности. У всех (!!) добровольно подвергшихся эксперименту обследованных лиц психической нормы (20 человек), в процессе наращивания дозы стимулирующего препарата возрастала неосознанная тревога. Это отмечалось как у гипотимных личностей, так и у гипертимных. Только при отмене препарата была отмечена разница, которая у гипертимов проявлялась быстрой нормализацией тревоги, а у гипотимных личностей тревога еще 2-3 дня оставалась выше обычно свойственного им уровня. Тревога оценивалась количеством баллов А и С, т.е. знаков "! "

Данные тестирования не только подтвердили чувствительность методики МЦВ к малейшим изменениям в организме и психическом состоянии человека, но они наглядно показали, что повышение психического тонуса не может рассматриваться как однозначно позитивный эффект: природа черпает свои возможности из одного единственного кармана. Нельзя добавить что-то в одном месте, не отобрав при этом -- в другом. Это -- аналогично закону сохранения энергии в физике. Любое подстегивание психики откликнется в дальнейшем дефицитом. Вероятно, именно поэтому в клинике маниакально-депрессивного психоза, где эмоциональные состояния проявляются в их крайне заостренном варианте, депрессия сменяется манией и -- наоборот. Подъем настроения под влиянием алкоголя в последующем приводит к значительному спаду и депрессивному состоянию, и чем больше длится алкоголизация, тем сильнее проявляется депрессия в промежутках между злоупотреблениями. С еще большей силой этот феномен отмечается при наркоманиях. Тревожная реакция на психостимуляторы -- предупреждение, сигнал опасности на попытку подстегивать человеческую психику.

Таким образом, методы психодиагностики безусловно помогают врачу или психологу лучше понять переживания больного человека, дифференцированно подойти к выбору мер лечебного воздействия и объективно оценить эффект проведенной терапии. Но важно подчеркнуть и другое: с помощью психодиагностических тестов выявляются сложные, клинически не очевидные механизмы формирования психических расстройств, их этиопатогенетические корни, тесно связанные с ведущими личностными тенденциями) и особенности динамики состояния под влиянием разных факторов воздействия, как психотерапевтических, так и фармакологических.

Глава 8. Психологическая диагностика ведущих тенденций при массовых обследованиях

Если до сих пор мы в основном говорили об отдельной личности, о судьбе, связанной с субъективными предпочтениями конкретного человека в зависимости от структуры его влечений, эмоциональной и мотивационной направленности, когнитивного стиля и типа межличностного поведения, то в этом разделе книги речь пойдет о тех ведущих тенденциях, которые напрямую сказываются в социальных проявлениях, но не одного человека, а той совокупности личностей, которые формируют лицо группы, отмеченной какой-либо общностью, определенные особенности, характерные для определенного контингента или популяции. Эти обобщенные тенденции в значительной степени влияют на общественный климат, на судьбу социальных, этнических групп, наконец, народа или страны.

Квантифицированные (формализованные, количественные) методы исследования личности удобны при массовых исследованиях. Они позволяют решить какие-то конкретные задачи, например: выявление группы риска на крупных промышленных предприятиях. При этом в качестве критерия отбора людей в эти группы следует использовать показатели избыточной эмоциональной напряженности, признаки повышенной невротизации, склонность к психосоматическим заболеваниям.

При изучении небольших коллективов могут оказаться важными психодиагностические показатели, обнаруживающие нарастающую конфликтность, выраженную неудовлетворенность, энергетический спад и другие признаки эмоционального состояния, обусловленного социально-психологическими причинами, которые, в свою очередь, проявляются теми или иными социальными тенденциями. В любом случае усредненные результаты нивелируют особенности, по которым люди между собой рознятся, и выявляют характеристики, которые определяют ведущие тенденции контингента, популяции, масс. Впервые возможности психодиагностики при изучении больших массивов проявились при изучении репрезентативных групп лиц, объединенных общностью деятельности -- учебной, спортивной, профессиональной или социальной.

Интересно отметить, что в 1974 году при обследовании студентов юридического факультета МГУ усредненный профиль СМИЛ показал (против ожиданий) не приверженность правилам морали и нравственности, т. е. педантичное стремление к соблюдению законности, а выраженную общую тенденцию, которая выявляет чрезвычайный интерес к противоправным действиям со склонностью к анализу этой проблемы с позиций Раскольникова: а какова степень сопротивления среды и законодательства вседозволенности и эгоцентрическому самоутверждению отдельной личности, притязания которой выходят за рамки общепринятого? (Средний профиль этой группы в 40 человека -- 4"2'-/7) Спустя 10--12 лет эти специалисты составляли основной костяк советской юриспруденции...^) По-видимому это и способствовало формированию ситуации, которая послужила писателю и публицисту Ю. Карякину почвой для написания им нашумевшей в 1986 г. повести "Пирамида" (журнал "Знамя"). В своем произведении по следам реальных событий автор с горечью и душевной болью показал картину неправедно творимого правосудия, в котором судьба ни в чем не повинного конкретного человека оказывается полностью разрушенной. В основе же такого правосудия -- жестокий прагматизм и сотрудничество (сращивание) с преступной средой тех, кто призван восстанавливать справедливость и защищать права человека.

Таких находок, выявляемых данными психодиагностических исследований, когда индивидуально-личностные особенности и установки (как ручейки, сливающиеся в мощное течение реки) формируют обобщенные тенденции, характерные для тех или иных социальных групп, обнаружено немало. Еще целый ряд интересных наблюдений связан с работой по изучению криминальных наклонностей, которая проводилась автором книги совместно с лабораторией профессора А.Р. Ратинова (Институт предупреждения преступности) в 1972-76г. Условные обозначения обследованных групп были тесно связаны с характером преступления, совершенного членами каждой репрезентативной группы. В связи с этим они звучали следующим образом: "хулиганы", "грабители", "разбойники"^, е. те, кто не только покушается на имущество людей, но и проявляет по отношению к ним агрессию), "убийцы" и "расхитители государственной собственности". Средний профиль группы "хулиганов" (4"9'-/270) почти полностью совпадал с профилем, типичным для подростка с гипертимной акцентуацией, что в общих чертах соответствует жизненным наблюдениям: именно подростки чаще всего хулиганят, а хулиганство как вид противоправного поведения характерен для индивидов с гипертимным типом реагирования при выраженной эмоциональной незрелости. (В давние времена отпрыск знатной английской фамилии, сын лондонского лорда, сэра Хулигэна--Hooligan-, вместе со своими друзьями, представителями "золотой молодежи", смущал покой ночного Лондона шумными выходками после юношеской попойки. В дальнейшем это имя стало нарицательным.

Средний профиль группы "грабителей" отличался от "хулиганского" меньшей импульсивностью и большей корыстностью и враждебностью (профиль СМИЛ 64'98-/5). Усредненные профили "разбойников" проявляли сходство как с группой "грабителей", так и "убийц", по высоте занимая также промежуточное место (68"4'9-/75). Средние данные СМИЛ в группе "убийц" отличались еще более выраженной агрессивностью, иррациональностью, эмоциональной жесткостью (профиль *8"64'9-/75). В связи с крайне заостренным индивидуализмом, проявляющимся в основном чрезвычайно низкой психологической совместимостью с другими людьми, эмоциональной холодностью при легко загорающейся враждебности, перерастающей в разрушительную агрессию, они не тяготеют к объединению в группы.

Для этих трех групп правонарушителей по данным СМИЛ оказалась характерной завышенная позитивная самооценка (каждый их них к себе как к личности относился без всякого уничижения), а свои агрессивные действия по отношению к другим они полностью оправдывали тем, что окружающий мир жесток и несправедлив, и что их действия носили характер самозащиты или мести за все те злоключения, которые выпали на их долю. Это -- психология "Степного волка", так убедительно очерченная Г. Гессе в его одноименном романе. Проблема этих людей уходит корнями в те социальные условия, которые на определенном этапе фрустрировали насущную для стеничных личностей потребность в положительной самооценке при отсутствии необходимых позитивных атрибутов, позволяющих им утвердиться в этом мнении. Не имея реальной возможности в социально приемлемом самоутверждении, они используют антисоциальный путь самореализации, разрушительный путь Герострата. По типологии -- это личности гипертимного типа с эксплозивными чертами, высокой спонтанностью и свойствами экспансивно-шизоидной акцентуации (или с аналогичными психопатическими чертами, так как именно психопатические личности больше склонны к дезадаптации по антисоциальному типу, особенно при наличии патологии влечений; тогда агрессия несет на себе отпечаток избыточной или извращенной сексуальности). В основе формирования этих тенденций часто обнаруживалась органически измененная почва (травмы головного мозга, ранняя алкоголизация -"иногда еще в утробе матери, наркомания, инфекции, производственная интоксикация) и дефицит тепла в раннем детстве (!).

Самые интересные результаты дало изучение той группы правонарушителей, которая обозначена как расхитители государственной собственности. Обратите внимание: если на имущество и жизнь простых людей в то недавнее время покушались слабо интегрированные, эмоционально незрелые психопатические личности, то государственное имущество в тихий "застойный период спокойно растаскивали совершенно нормальные люди, усредненный профиль которых был более спокойным, чем средние данные по России в целом. Он весь находился в коридоре сбалансированной нормы, и лишь незначительное повышение 6-й шкалы (в пределах 58-60 Т) в профиле, лишенном признаков дезадаптации и стресса, говорит о том, что это не просто "нормальные" личности это -- тот тип с&рхадаптивного обывателя, который хорошо приспосабливается к любым условиям. При этом лишенный богатого воображения и фантазии, но весьма практичный их ум способствует умению все хорошо просчитать, и, используя накопленный опыт и знания, найти между в законодательстве те "щели", которые позволят долгое время обходить законы и набивать собственные карманы, нисколько не опасаясь возмездия. Бесстрашие их до ареста и беззаботность после разоблачения были обусловлены тем, что они все спланировали надолго вперед. Размеры награбленного позволяли рассчитывать на безбедное существование семьи "расхитителя" после его ареста, а ему самому вполне сносное отбывание срока с богатыми передачами, которых хватило бы и на ближайшее окружение, и (чем черт не шутит)- на досрочное освобождение ("авось начальнички окажутся сговорчивыми! "). А после освобождения их ждали сбереженные членами семьи "накопления", что гарантировало успешную социальную реадаптацию. Самоуважение у личностей данного типа прямо пропорционально их представлению о собственном материальном благосостоянии, поэтому позитивная самооценка у них сохранялась несмотря ни на что. Словом, социально-правовая база той эпохи формировала определенный стиль противоправной деятельности. Если агрессивные преступления по своей социально-психологической сущности обнаружили сходство с теми же проблемами за рубежом, то противоправные действия, связанные с законами экономики страны оказались достойными этих Скоков.

В эту группу оказались включенными также те расторопные хозяйственники уравновешенные, гармоничные личности с легким налетом авантюризма (ведущие в линейном профиле шкалы -- 4-я и 6-я), которые проявляли предприимчивость, вытаскивая свое производство или колхоз из убыточного статуса и развала, пытаясь "подправить" неразумное законодательство и самостоятельно выйти на межпроизводственные экономически выгодные контакты, минуя государственный контроль. Те из них, кому удалось дожить до наших дней, теперь скорее всего преуспевают в качестве предпринимателей. Посмотрим, что дали усредненные профили разных популяций, выбранных по этническому признаку, хотя таких данных в нашем распоряжении оказалось не так уж много. Если читатель познакомится с книгой польского психотерапевта Якубика "Истерия", то он узнает, что в целом средний поляк подставляет собой эмоционально лабильный типологический вариант с выраженными чертами болезненного самолюбия, избыточного тщеславия и демонстративности, т. е. сугубо эмотивный тип личности. Так изобразил "гордых шляхтичей" их соотечественник, знаток польской ментальности.

В разных публикациях приводились усредненные профили итальянцев, шведов, японцев и пакистанцев. Ведущие тенденции в усредненном профиле ММР1 (27'0-/) японцев свидетельствуют о том, что они в большинстве своем отличаются высоким уровнем самосознания, выраженным чувством коллективизма и ответственности, конформностью установок. В целом они рассудочны и пессимистичны. Сложный баланс между эгоцентрическими побуждениями и социальными требованиями си^ реализуют в пользу социума, проявляя выраженную готовность к отказу от самореализации, что, естественно, повышает уровень тревожности и депримированности. Напротив, живой и веселый нрав итальянцев, очень разных, если рассматривать их данные по-врозь, при усреднении дал почти ровный, но приподнятый профиль, в котором нет значимо выделяющихся одной, двух, трех ведущих тенденции, но в целом это профиль близок к тому, что получилось при исследовании группы артистов (в выборке автора по СМИЛ), принадлежавших по своему амплуа жанру характерных или комедийных актеров. Думается, такое сходство обусловлено тем, что в характере итальянцев много эмоциональной яркости, артистичности, чувства юмора, беззаботности и общительности. В целом же они гиперэмоциональны, оптимистичны, но при этом рациональны.

Обобщенные данные ММР1 пакистанцев (профиль ММР1 б'849-/) по-видимому тогда уже (в ранние 70-е годы) выявили аффективную насыщенность ригидных установок, доведенных до уровня сверхценной идеи, т. е. преобладание кататимного (аффективно окрашенного) типа реагирования, что является почвой для формирования фанатичной одержимости, устойчивой приверженности своим идеалам и враждебной нетерпимости к иным воззрениям и верованиям как ведущую тенденцию в их популяции. Если бы к мнению психологов тогда прислушался кто-либо из высоких политиков, от которых зависело, развертывать афганскую войну или нет. Но что могли сделать гонимые за их пристрастие к тестам психологи, если мудрые предостережения такого авторитета как Андрей Дмитриевич Сахаров (да святится Имя Твое, светлый человек!) не было принято во внимание?

Шведы и норвежцы оказались весьма близкими по обобщенным характеристикам ММР1 к усредненным данным СМИЛ, полученным автором книги на популяции наших прибалтов, в частности:

-- эстонцев: интровертные черты сочетаются с дистантностью, серьезностью, некоторой эмоциональной холодностью, индивидуализмом, обособленностью, вдумчивостью, немногоречивостью (профиль *280-/9). Правда, это касается в основном мужской популяции. Женщины -- практичны, скромны, рассудительны, более гибки в контактах, рациональны, с более выраженным чувством юмора, чем мужчины, а также более адаптивны (усредненный профиль ниже, чем у мужчин с небольшими повышениями по 6-й, 7-й, 3-й и 0-й шкалам СМИЛ). Если вернуться к вышеупомянутому глобальному подходу, то прибалтийские и нордические национальности отличаются гипоэмоциональностью в сочетании с иррациональностью.

Сравнительный анализ усредненного профиля американской популяции с усредненным русским свидетельствует о том, что они более рациональны и менее эмоциональны, минимально фрустрированы, практичны, не склонны к идеализации, трезвомыслящи, в меру общительны, формальны в контактах, не страдают излишней сентиментальностью, не отличаются эмпатией, в то время как русские гиперэмоциональны, иррациональны, значительно в свой массе фрустрированы, склонны к идеализации, сентиментальны, расточительны, восторженны, в общении проявляют полярные тенденции от любви до ненависти, т. е. чрезвычайно пристрастны.

Полученный в процессе адаптации психодиагностических методик в 1973 году усредненный профиль СМИЛ русской популяции ('2478-/) по мнению автора красноречиво свидетельствовал о том, что "средний русский" -- самобытен, интуитивен, богат творческой выдумкой, отличается некоторой безалаберностью, вспыльчив, но незлоблив, испытывает склонность к обсуждению разных проблем без серьезных попыток реализовать на практике свои фантазии, не доволен жизнью, но как истинный фаталист ничего менять не намерен, готов бунтовать на уровне застолья или кухонных разговоров, но всерьез что-либо предпринять или переделать ленится или опасается. Вспоминается Некрасов, который о русском человеке с болью писал: "Эх, сердечный! Что же значит твой стон бесконечный? Ты проснешься ль, исполненный сил? Иль, судеб повинуясь законам, Все, что мог, ты уже совершил? Создал песню, подобную стону, И навеки духовно почил?!"

Нет, не то чтобы "почил": он в другом направлении использует свою энергию, растрачивая себя больше эмоциями, чем поступками, больше переживаниями, песнями, рукодельным творчеством, танцами, пьянками, любовью к природе, чем хорошо спланированным предпринимательством, хозяйствованием, политической организованностью. Вот такой он, русский народ, то расхристанный буян, то страстотерпец, нерасчетливый, доверчивый идеалист, неприкаянный мечтатель, раб своих душевных терзаний, заложник собственной избыточной эмотивности. Душа его тяготеет к трансцендентности, перешагивая через то, что под ногами. Он верит рассудком лишь в то, во что сперва поверит на чисто эмоциональном, иррациональном уровне. Поэтому, наверное, "умом Россию не понять". Нет, русские вовсе не отличается эмилептоидностью, как это считает глубокоуважаемый автор книги "О русском национальном характере" К. Касьянова, подчеркивая при этом, что шкала ригидности в усредненном профиле ее выборки не была повышенной. Выводы делались на основании показателей одной дополнительной шкалы, которая выявляет органические аспекты, связанные с эпилепсией, -- шкалы случайной, выведенной с неизвестной целью американским невропатологом. Подробное знакомство с дополнительными шкалами ММРI, как уже говорилось, показало их меньшую надежность и значимость по сравнению с выверенными в широкомасштабных исследованиях и на различных репрезентативных группах базисными шкалами, из которых строится профиль СМИЛ. В том-то и дело, что эпилептоидной последовательности и аккуратности, трезвости и практичности, русским очень даже не хватает. Безалаберность и надежда на русский "авось" наряду с богатой фантазией и выраженным творческим потенциалом, богатырь со связанными руками, бунтарь, который одновременно и фаталист, -- вот характерные национальные черты, которые подмечены и описаны многими литераторами и философами, а также выявлены психодиагностическими методиками.

По данным цветового выбора в 70-е годы средний россиянин отличался от среднего европейца: средненормативный выбор по тесту Люшера -- 34215607, в то время как наша популяция дала усредненный ряд 31245607. При этом выборка восточных регионов бывшего Союза в среднем была 21345607. Эти данные позволяют предположить, что мятущаяся душа россиянина, в которой соседствуют лед и пламя (активность противоречиво сочетается с пассивностью, бунтарство с фатализмом, независимость духа с конформностью установок), представляет собой сложное образование, базирующееся на евразийской почве. Цивилизованная прагматичная Европа, руководствующаяся в основном контролем самосознания, опирающаяся на рацио, радикально отличается от иррационального, с сильной опорой на коллективное "бессознательное", пренебрегающего проблемами отдельной личности Востока. А между ними -- мы Россия, русские, раздираемые противоречиями своей неприкаянной, не приставшей ни к одному "берегу определенности", непонятой никем душой. Скифы? Нет, евро-скифы с особой ментальностью и особой судьбой.

А как среди нас живут и чувствуют себя национально-этнические "меньшинства", "русскоязычные"? Задумывается ли кто-нибудь над этим? Специально такая задача нами не ставилась, но материал, давший повод заговорить на эту тему, сам пришел в руки. В процессе изучения контингента нормы постепенно стали накапливаться случаи, когда у абсолютно нормальных, интеллигентных и эрудированных людей, с выраженным чувством юмора, казалось бы, успешно реализующих свой профессиональный и творческий потенциал и не проявляющих явной социально-психологической дезадаптации, обнаруживались признаки значительно сниженного фона настроения, с чувством глубоко уязвленного самолюбия, приниженности, пессимистического отношения к перспективам своей судьбы и высоким уровнем осознания этих проблем без внутренней установки на активное противодействие.

Первое время, когда наблюдений было немного, такие данные психодиагностического исследования заставляли искать у этих людей признаки патологического процесса, но такие предположения не подтверждались. Чем больше накапливалось этих случаев, тем очевиднее становилось, что такое самочувствие и эмоциональное состояние оказалось характерным для определенной категории русскоязычного меньшинства, слившегося с русскими практически по всем социально-культурным аспектам, ассимилированных Россией, но в силу примитивных предрассудков и бескультурья, которыми дозированно манипулируют иные политики, они оказались необъявленными изгоями, людьми, которых без всякой вины могут унизить, оскорбить, дискриминировать в правах (в кадровом, к примеру, отборе) только за то, что они уродились теми, кто они есть. Дикарство!! Полная чушь! Веками эти люди живут среди -- казалось бы -- цивилизованных людей, и эти, с позволения сказать, "цивилизованные" люди не понимают, что им подбрасывают гнилые идейки о несуществующих на самом деле ритуалах жертвоприношения, о сионистских заговорах. Простив другим -- реальным злодеям двадцатого века -- реальные убийства масс ни в чем не повинных людей и не отвернувшись от той нации, которую эти злодеи представляли, эти так называемые "цивилизованные" люди ставят евреям (а именно о них идет речь) в упрек то, что две тысячи лет тому назад их давние предки распяли то ли реального, то ли легендарного Христа, о национальной принадлежности которого они сами не имеют достаточно определенного представления. В других ситуациях -- "Что он Гекубе, и что она ему?! ", а тут вдруг находится оправдание мелким, низменным расистским чувствам через патетику исторических мифов и религиозных догм. Вспоминаются высказывания на этот счет талантливого ученого Бориса Сегала. Сын репрессированных родителей, весьма эрудированный, высокой культуры человек, автор беспримерной по форме и содержанию монографии "Алкоголизм", переведенной на многие языки мира, затравленный определенными околонаучными кругами, он вынужден был эмигрировать в 1974 году в Америку. Он мечтал о психологии личности, об исследовании свойств индивида, о психодиагностике, которая будет служить на пользу людям. Так именно этот Сегал не раз говорил о том, что у каждого еврея есть глубоко запрятанное "астеническое жало", которое непрестанно жалит его душу, придавливая, подрезая крылья мечтам и надеждам. По-видимому, -- это так и есть, психодиагностика это подтверждает. Каковы согласно данным психологического исследования национальные черты еврейского народа? Естественно, что они между собой, как и представители любой нации, отличаются разными характерами. Общее, объединяющее -- это хорошая сбалансированность эмоциональности и рассудочности, но и то, и другое выражено сильно: это люди и сильных страстей (именно поэтому они принесли много яркого в искусство), но и еще более сильного контроля разума над этой страстностью. Причем огромную роль в их мотивации достижения играет гиперкомпенсаторная тенденция к самоутверждению, проявляющаяся с особой силой в связи с их сложной судьбой гонимых и постоянно прививаемого им окружающими комплекса неполноценности.

Такую же закомплексованность мы находили у других людей, физиогномика которых носит на себе отпечаток иной национальной принадлежности, например, монголоидные черты. На этот счет автор, как медик и психолог в одном лице, считает необходимым отметить следующее: у людей есть немало атавистических, отживших, со временем атрофирующихся за ненадобностью свойств (так, копчик-рудимент, ненужный остаток отмершего хвоста, кое-кто еще умеет шевелить ушами, все еще остается на теле человека, особенно мужчины, волосяной покров). Среди рудиментарных есть и такая особенность, которую следует отнести к инстинкту сохранения вида. Она проявляется бессознательным отталкиванием от всего, что не похоже на особей своего племени. На определенном этапе развития человека как вида это свойство проявлялось как целесообразный механизм отбора. Но в наши дни каждый культурный человек, понимая архаизм данного феномена, при его проявлениях должен стыдиться недостойных чувств и подавлять их разумом.

Когда приходится говорить на эту тему в разных аудиториях, часто после лекции к автору подходит кто-либо из слушателей и благодарит за справедливые слова. А слезы на глазах этих людей убедительнее их слов. И отчаянно хочется повторить вслед за другими: "Россия, ты с ума сошла?! " -- и добавить: "Где же логика? Мучишь живущих с тобой рядом братьев, но готова неразборчиво посадить на трон верховной власти представителя тобою, же гонимой нации, который ради политической карьеры отрекается от своих национальных корней?! Россия, ты -- с ума сошла".

А чем, хотя бы отчасти, можно объяснить социально-психологические проблемы русских, оказавшихся после распада Советского Союза в "ближнем зарубежье"? Скорее всего, они оказались "без вины виноватыми", так как расплачиваются за многолетнюю имперскую политику государства, которое навязало им роль "старшего брата" по отношению к представителям других многочисленных национальностей. Издавна копившееся чувство протеста против своей вынужденной "второстепенности", сдерживаемое страхом перед репрессиями, прорвалось наружу теперь, когда упряжка оказалась ослабленной или вовсе снята. Выплеснуть свои претензии к истинным обидчикам оказалось удобнее на тех, кто ближе, под рукой. В результате отвечающими перед лицом исторической неизбежности за не свою вину оказались внуки и правнуки тех, кто невольно и неосознанно был орудием осуществления великорусской политики. К сожалению, не учет психологии людей и их настроений в контексте исторических событий и социальных перемен часто приводит к "неожиданным" последствиям, чреватым конфронтацией разных групп населения.

Естественно, национальная проблема гораздо шире упомянутых здесь аспектов и весьма сложна. Но психодиагностика может и должна внести свою лепту в понимание ряда связанных с этой проблемой культурно-исторических и социально-психологических вопросов.

Интересными оказались статистические данные отечественной популяции, которые на основании количественного анализа позволили получить представление о процентных соотношениях гармоничной нормы, акцентуированных личностей, психопатизированной и невротизированной прослойки социально адаптированных людей, а также лиц с выраженными отклонениями от психической нормы.

Итак, гармоничная норма, выявляемая линейными профилями СМИЛ (т. е. с разбросом показателей в пределах 40--65Т) составляла в 1973 году примерно четверть популяции (около 27%). Акцентуации характеров, выявляемые профилями, в которых отельные пики достигали уровня близкого к 70 Т (66--75 Т), были обнаружены у чуть более чем половины обследованных лиц -- 51%(прав был Леонгард, говоря, что акцентуанты -- это половина человечества, утверждая при этом, что это -- "далеко не худшая половина").

Повышенный уровень невротизации у гипотимных личностей, признаки эмоциональной неустойчивости у гипертимов с психопатическим чертами и психосоматических расстройств у лиц со смешанным ТИРЮМ реагирования был отмечен в 19% наблюдений (фактически пятая часть популяции). Их профили были значительно повышены по разным шкалам, в зависимости от типологической принадлежности и степени выраженности затрудненной адаптации, но в целом это была группа лиц, проявляющих социальную активность, в основном--трудоспособных, но требующих для оптимальной адаптированности и эффективной отдачи определенных условий, социальной "ниши", индивидуализированного подхода. Отсутствие же такой дифференцированной социальной адаптации способствовало тому, что одни из них пополняли армию "невротиков", ищущих помощи у психотерапевтов, другие -- армию преступников, третьи заполоняли поликлиники и больницы ("уход в болезнь").

У небольшой группы обследованных (примерно 3%), были выявлены признаки явной социальной дезадаптации, связанной с наличием психических отклонений.

Полученные данные позволяют сделать следующий вывод: патология, делающая человека полностью нетрудоспособным, представлена в популяции не более, чем тремя процентами, а то и меньше. На деле нетрудоспособных по разным причинам выявляется гораздо больше, и не потому) что они не хотят или не могут работать, а потому, что о них не подумали, не позаботились создать им такие условия, в которых их возможности проявились бы оптимально, при этом у людей значительно повысилась бы самооценка и чувство удовлетворенности. Не только сам человек в ответе за свою судьбу, но и общество, гарантирующее права человека, должно создавать такие условия, чтобы шансы на счастливое (или хотя бы безбедное) существование были у каждого, кто хочет трудиться.

При этом каждый пусть имеет возможность оптимально реализоваться в той деятельности и в тех условиях, которые будут учитывать его индивидуальность, включая также и ограниченные возможности (например, инвалиды, слепые, глухонемые, умственно отсталые, психически неустойчивые, больные хроническими заболеваниями). Эти люди страдают несоизмеримо больше других, полноценных и здоровых. Хотя бы из суеверия ("Этот горький жребий волей судьбы выпал не на мою долю, на долю другого") надо воздать за такую удачу, "отмолить", не отгораживаться от тех, кому не повезло, а платить посильную дань за свое везение, воспринимать тяготы жизни больных и инвалидов как близкую каждому из нас проблему; не принижать их жалостью, а заставлять общественные организации больше брать на себя ответственность за их судьбы, а самим относится к ним как равным себе людям, но попавшим в беду ведь такое с каждым может случиться. Так "подстелим соломку", авось не так больно будет падать.

Возвращаясь к массовым психодиагностическим исследованиям, следует отметить, что они могут сыграть серьезную роль в изучении социальных проблем. Обычно социологические исследования опираются на мнение людей, высказанное по анкете опроснику или в устном интервью. Но мнение -- это высказанная мысль. Невысказанная мысль может быть иной. Однако, люди по-разному формулируют свои впечатления и отношение к событиям и окружению. Далеко не все могут правильно высказать свои мысли. Но еще более искренны и непосредственны -- чувства людей, их истинное, не всегда полностью осознанное отношение к явлениям окружающей их жизни, их актуальная оценка собственной позиции, настроения, готовности к тем или иным действиям. Масштабные психодиагностические исследования могут пролить свет на те тенденции, которые формируются в населении, проявляются сперва как настроения) мнения, установки отдельных людей, а затем трансформируются в поступки, действия, разного рода массовую активность.

Социальные условия порождают определенное отношение к ним людей, но в дальнейшем сами люди могут оказаться способными на изменение этих социальных условий. В этом сказывается диалектика социально-психологического взаимовлияния, проявляющегося в ходе исторических событий и играющего важную роль в развитии общества, в судьбах народов и стран.

Изучение реакций толпы показало, что коллективные реакции всегда более инфантильны, регрессивны по своей форме, в меньшей степени являются продуктом зрелого сознания, больше зависят от эмоций. Самоконтроль человека ослабевает, а нравственные опоры рушатся, когда наиболее эмоционально неустойчивые, демонстративные и фанатично одержимые личности аффективной заряженностью своих высказываний воздействуют на окружающих. Даже достаточно здравомыслящие люди невольно поддаются эмоционально взвинченным интонациям и агрессивным призывам, запальчивым обвинениям и ничего не стоящим посулам таких личностей, а что касается эмоционально незрелых индивидов, особенно подростков и молодежи, то они особенно внушаемы и податливы. Экстремистские высказывания и поступки создают иллюзию вседозволенности, то низменное, что человек обычно подавлял в себе (национализм, зависть, враждебность, жадность, агрессия) легче выходит испод контроля, когда ему кажется, что "все это делают", когда этим низким проявлениям оказывается возможным найти оправдание в чьих-то на первый взгляд убедительных аргументах.

А дальше -- как цепная реакция -- чем больше людей поддается истерическим призывам отдельных фанатов (или провокаторов), тем еще больше (как снежный ком) других вовлекается в этот коллективный психоз. Умение владеть настроениями толпы, влиять на эмоциональный настрой уже несущейся -- подобно лавине -- обезумевшей волны высвобожденного бессознательного, когда длительно формировавшееся под влиянием неблагоприятных обстоятельств эмоциональное напряжение выплескивается не на истинный стрессогенный объект, а куда и как попало, -- это умение можно выработать с помощью социо-тренинговых занятий у тех людей, которые вынуждены взять на себя эту сложную и неблагодарную роль. Существует целый ряд психотехник, применение которых позволит увести потерявших над собой контроль людей в безопасную как для них, так и для других зону активности. Именно -- активности, так как просто остановить заряженную энергией толпу -- совершенно бессмысленное дело. Напрашивается образное сравнение с табуном "понесших лошадей, которые мчатся, сами того не понимая, к обрыву: умелый табунщик на объезженной, послушной его посылкам лошади сперва пристраивается к общему мчащемуся потоку, затем начинает его понемногу заворачивать в нужном направлении, и только потом, без явного давления, не становясь у него на пути, лишь подправляя траекторию движения, и чуть ли не в самый последний момент уводит табун лошадей от края пропасти и от их неминуемой гибели. При этом табунщик ясно осознает риск этого мероприятия, в связи, с чем крайне обострено его восприятие всех деталей ситуации, в поле внимания -- каждая деталь, в том числе и "ролевая позиция" каждой лошади: кто -- лидер, кто -- ведомый, и т. д. С людьми не проще, но принцип тот же: увести от "пропасти", от катастрофы любой ценой, рискуя собственной жизнью и учитывая картину ситуации во всей полноте, принимая также во внимание ролевое поведение отдельных личностей, влияющих на общий настрой толпы. В некоторых случаях инструментом снятия напряженности и разрядки аффекта могут служить умело вызванные эмоции иного плана--разбуженное чувство юмора, удивления, восхищения, но, к сожалению, власти и силовые структуры чаще провоцируют у толпы эмоции страха, реакции паники, что нисколько не уменьшает напряженность, и даже наоборот, усиливает ее.

Американские психологи Э. Фромм и К. Хорни в своих работах говорили о неразрывной связи психологических проявлений человека и социальных проблем общества. Опыт социально-психологических исследований показывает, что тревожность и агрессивность -- это те основные рычаги или педали, которыми движимы массы. С одной стороны -- это два разных типа реакции на фрустрацию, на невозможность реализации насущных потребностей из-за интериоризированных социальных запретов. Тревожная реакция проявляется переживанием страхов и опасений с тенденцией к отказу от желаемого во имя бесконфликтного сосуществования с социальным окружением. На тревожности зиждется консерватизм, религиозный догматизм, тенденция к сохранению морально-нравственных основ, т. е. гиперсоциальность и конформизм. Агрессивная реакция (она же активная, действенная) проявляется преодолением преград на пути к желанной цели. Агрессивность больше связана с разрушением устаревших стереотипов, отходом от устоявшихся канонов и общепринятых норм, с тенденцией к преодолению рутинности, новаторство, радикализм или даже антисоциальность установок и нонконформизм. Если власть держит народ в подчинении силой устрашения, то в массах преобладает первая тенденция, чреватая безынициативностью и застоем. Если морально неготовым к таким переменам массам неожиданно открываются широкие горизонты свободы (свободы от страха, от репрессий), то реакция может быть двоякой: тревожные личности, испугавшись свободы, которая предполагает необходимость принятия самостоятельных решений, кинутся в поиск нового вида "несвободы", агрессивные же бросятся в другую крайность и не смогут остановиться в своих разрушительных действиях, которые будут уже носить характер не поступка, а процесса.

Властные структуры педалируют эти рычаги для манипуляций массами: тираны, стремящиеся удержать непрочную власть, прибегают к репрессивным мерам, стремятся держать народ в страхе. Другие, стремящиеся к власти, но еще не добравшиеся до нее, мало заботясь о простых людях, используя их лишь как орудие захвата власти, играют на низменных националистических инстинктах людей, разжигая агрессию против существующих властных структур или других слоев населения. Но ни те, ни другие обычно вовсе не думают о простых людях, реализуя лишь собственную потребность -- властвовать.

Опыт изучения политических лидеров показал, что помимо выявления их личностных свойств и индивидуального стиля воздействия на массы, весьма важным представляется изучение реакций самих масс, так как некоторые региональные и этнические особенности населения во многом служат базой для формирования определенных тенденций, которые при своевременно проведенном психодиагностическом скрининге можно заранее прогнозировать. В этом случае можно заблаговременно предвосхитить и предпочтения в отношении того или иного лидера в разных регионах страны, и реакции населения на какие-либо предпринятые конкретные шаги и решения лидеров.

Для того чтобы понять, какие тенденции движут массами, нужны скрининговые психодиагностические исследования. Социологические опросы обычно с невысокой степенью надежности выясняют -- что происходит в том или ином регионе, в той или иной популяции, но только психологические исследования помогут ответить на целый ряд вопросов: почему происходит то, что происходит? Почему именно то, а не другое? Какие личностные тенденции формируют данную социальную тенденцию? С какими обстоятельствами это может быть связано? Так, одно из последних массовых исследований (в 1992 году) методом случайной выборки лиц разного пола, возраста и профессионально-трудового статуса показало, что москвичи в подавляющем большинстве испытывают чувство настороженности, общего недоверия, разочарования, настроены скептически, стремятся к обособленности, обеспокоены сомнениями в возможности сохранить свою позицию в обществе. В целом преобладает оборонительная реакция как естественная защитная реакция людей перед лицом неопределенности и нестабильности в исторически сложное переходное время.

Анализ накопленного за долгие годы опыта позволяет с уверенностью сказать следующее: психодиагностические скрининговые исследования, заблаговременно проведенные в разных регионах края или страны, могли бы послужить прогностически важным материалом, способствующим как для изучения "непредсказуемых" (а может быть все-таки прогнозируемых?) реакций масс) так и для своевременной организации необходимых социальных мер, направленных на уменьшение эмоциональной напряженности и неудовлетворенности населения.

Глава 9. Компьютеризация психодиагностических методик

Для масштабных исследований необходимы компьютерные психодиагностические программы. Эту проблему уже давно пытаются решить как на Западе, так и у нас. Однако здесь опасен упрощенный подход, так как машина способна лишь повторить, да и то далеко не во всем, ход мысли психолога.

Известный философ Иммануил Кант провозгласил научную аксиому, согласно которой (в более современном изложении Эшби) сложности объекта исследования должна соответствовать сложность изучающей этот объект системы. Постижение человеческой индивидуальности -- одна из самых сложных задач, так как решать ее приходится не сверхчеловеку, а нам, обыкновенным людям. Это обязывает. Но что мы, обыкновенные люди, можем предложить, кроме собственного интеллекта и неравнодушного сердца? Как выйти за пределы того, чем нас наградила природа и претендовать на охват того необъятного, что называется психологией индивидуальности человека? Ничто не может подменить интуицию и творческую активность человеческой психики, ее пристрастность и избирательность, целостность восприятия и дар предвосхищения. А вот расширить во стократ его память, определить надежность данных, предложить разные варианты динамической оценки результатов и статистическую обработку масштабных исследований, максимально повысить объективность психодиагностических методик и привести полученные данные в строгую логическую систему, в которой нет места спекулятивным выводам -- в этом нам значительно помогает компьютер. Прежде чем стать нам помощником, он дисциплинирует мышление человека, подтягивая его до уровня строгого системного подхода и заставляя выбирать только значимые критерии, безжалостно отбросив более шаткие, ненадежные признаки. Компьютер незаменимый помощник при выполнении рутинных обсчетов, неизбежных в психодиагностике при обработке ответов обследуемых, особенно если их много, а работу необходимо сделать быстро. То же касается статистической обработки, графопостроения, составления таблиц и создания формализованной базы данных. Наиболее сложной задачей при компьютеризации психодиагностических методик представляется компьютерная интерпретация. Она казалась более легкой для тех методик, где определенному количественному показателю соответствовал готовый блок интерпретационного текста. Но вскоре стало ясно, что этот примитивный подход заводит психолога в тупик. Так, 16-факторный личностный тест Кеттелла позволяет вполне однозначно интерпретировать фактор G, но опытный психолог знает, что в связке с высокой тревожностью высокий фактор G представляет супер-эго ананкастной личности, а при низкой тревожности он выявляет конформность и исполнительность ригидно-эпилептоидной личности и должен интерпретироваться по-другому.

То же можно сказать о попытках использования дополнительных шкал СМИЛ в отрыве от целостной интерпретации личностного профиля, который, помимо прочего, рассматривается через призму показателей шкал достоверности. И таких примеров множество. Версии компьютерных интерпретаций ММРI Фаулера, Маркса, Гильберштадта демонстрируют американский практицизм. Анализ их интерпретационных подходов свидетельствует о том, что авторы разработок стремились получить минимум информации, но с высокой степенью надежности. В связи с этим они опирались на двухточечный анализ профиля, т. е. интерпретировали два ведущих пика профиля ММРI, или проводили процентильный анализ путем автоматизированного сравнения показателей конкретного исследования с нормативной базой и книгой кодов -- атласом ММРI.

Если двушкальная интерпретация объединяет анализ данных, то последовательная интерпретация в традиционной манере всех шкал профиля может привести к грубым противоречиям в портрете личности. Поэтому, попытка машинным способом полностью копировать ход мысли опытного психолога сталкивается с множеством трудностей. Избежать их можно лишь имея за плечами многолетний опыт применения психодиагностических методик и знание объекта исследования, т. е. владея проверенной практикой теоретической базой. Так, интерпретация одних шкал поглощается толкованием столь же высоких показателей другой шкалы, но это должен знать психолог, прежде чем он передоверит свои знания компьютеру. Следует также правильно оценить, какие качества, присущие той или иной шкале, сохраняются при поглощении, и какие личностные особенности усиливаются или ослабляются, при сопутствующих подъемах некоторых других шкал. Какими показателями можно пренебречь, акцентируя внимание на том или ином пике профиля, какие придают совершенно новый индивидуально-личностный оттенок -- все эти нюансы учитывались при разработке целой серии компьютерных версий психодиагностических тестов, алгоритм которых разрабатывался автором книги.

Компьютерная программа теста СМИЛ вместо часто встречающегося бессистемного набора характеристик, относящихся к неоднотипным категориям, на выходе дает портрет личности, в котором последовательно, на основании интеграции всех показателей профиля в соответствии с ведущими тенденциями, приводятся следующие аспекты:

- достоверность данных,

- тип профиля,

- позиция личности,

- мотивационная направленность,

- эмоциональный фон,

- реакция на стресс,

- защитные механизмы,

- когнитивный стиль,

- стиль межличностного поведения,

- особенности характера,

- оптимальная социальная ниша,

- индивидуализированный коррекционный подход,

- возможный вариант дезадаптации,

- рекомендации по выбору профессии на базе выявленных устойчивых личностных свойств.

Кроме общего профиля, выводимого на экран, приводятся данные по дополнительным шкалам. И график профиля, и интерпретация выводятся на принтер, также и результаты по дополнительным шкалам. При этом предусмотрено сохранение всех данных в базе. Методика может использоваться как при индивидуальном обследовании, так и при групповом. Предусмотрены полный и сокращенный взрослые варианты, мужской и женский, а также детский вариант теста.

Компьютерная интерпретация метода цветовых выборов лишь отчасти соответствует разработкам по толкованию пар самого Люшера. Не входя в противоречие с ними, компьютерная версия теста включает в себя индивидуально-типологический подход и профориентационные предпосылки, при этом она освещает также реакцию индивида на конкретную ситуацию.

Программа предусматривает две возможности предъявления тестового материала -- с экрана или в виде стандартных цветовых таблиц. В последнем случае последовательность выбора заносится вручную с клавиатуры. Предлагаемая версия обеспечивает:

- ввод, распечатку и сохранение паспортных данных;

- подробное инструктирование обследуемого;

- выполнение теста с экрана;

- ввод порядка выборов цветов с клавиатуры;

- вывод на экран и печать выборов с кодовой обработкой и развернутой вербальной интерпретацией результатов;

- сохранение результатов в базе данных;

- возможность элементарной статистической обработки содержащихся в базе данных результатов. Компьютерная программа, построенная на базе интеллектуальных тестов Айзенка, позволяет оценить преобладающий стиль мышления обследуемого человека: вербальный, формально-логический или наглядно-образный, а также количественно оценить высоту интеллекта. Предлагаемая версия обеспечивает:

- ввод, распечатку и сохранение паспортных данных;

- подррбное инструктирование обследуемого;

- выполнение любой серии или теста целиком с экрана;

- подсказку в 3-х первых заданиях серии;

- вывод на экран и печать значений IQ обследуемого и интерпретацию результатов с рекомендациями по выбору профессии;

- сохранение результатов в базе данных;

- возможность элементарной статистической обработки содержащихся в базе данных результатов.

Компьютерный вариант теста диагностики межличностных отношений ДМО позволяет понять, какова субъективная самооценка обследуемого человека и внутренняя структура его "Я", выявляет степень самодостаточности индивида или стремление к самосовершенствованию, а также выявляется преобладающий стиль поведения с окружающими лицами. В количественных показателях оцениваются лидерские черты и зависимость, склонность к сотрудничеству и конфронтации, доброжелательность и агрессивность, альтруизм и экоцентризм обследуемого лица. Результаты можно вводить с заполненных в ручную регистрационных листов или в диалоговом режиме обследуемого лица с машиной. Программа обеспечивает:

- ввод и вывод на печать паспортных данных;

- подробное инструктирование обследуемого;

- проведение опроса в режимах "Я-реальное" и "Я-идеальное";

- оценка актуального и идеального образа членов любой малой группы: семья, коллектив, команда, экипаж, класс;

- ввод значений сегментов с клавиатуры;

- вывод на экран и печать диаграмм результатов;

- вывод на экран и печать вербальных характеристик преобладающих октантов, числовых значений факторов "лидерства" и "доброжелательности", краткой вербальной сравнительной интерпретации результатов.

Разовое выполнение методики и обработка результатов требуют 10-12 минут. При изучении с помощью теста группы лиц выявляется стиль руководства лидера группы, степень согласованности коллектива, склонность к сотрудничеству, наличие конфликтных отношений. Кроме того, определяется структура группы, отношение разных членов группы к формальному и фактическому лидеру, тенденции к созданию взаимно притягивающихся и отталкивающихся группировок и инициативного ядра коллектива. Результаты оцениваются на диаграмме как качественно -- в виде предпочитаемых тенденций, так и количественно--в числовой выраженности результатов. По формуле подсчитывается выраженность факторов "лидерства" и "доброжелательности".

Интерпретирующая компьютерная версия метода портретных выборов МПВ -- модифицированного теста Сонди -- предъявляет на экране монитора 48 портретов, по шесть серий, каждая состоит из восьми портретов, которые демонстрируются одновременно, как это и соответствует инструкции.

Помимо классического толкования данных по Сонди, модифицированный вариант методики снабжен интерпретацией более близкой современному отечественному психологу, педагогу, врачу или социологу, а также совпадающей с общепринятой индивидуально-личностной типологией.