История психологии: концептуальные подходы и методы исследования

Что касается группы подростков - воспитанников интерната, то для них характерны скорее низкая ответственность и низкая интернальность.

Хотя сравнение средних значений по строгим критериям (например, по F - критерию Ливиня для сравнения равенства дисперсий) не позволяет говорить о том, что показатели локуса контроля различаются в группах по социальному поведению (см. табл. 3), тем не менее, на наш взгляд, прослеживается тенденция роста показателя общей интернальности у просоциальных школьников и студентов-юристов.

Отметим некоторые закономерности распределения уровня субъективного контроля по критерию его отнесения к определенной групповой подростковой субкультуре.

По шкале общей интернальности мы получили устойчиво возрастающую тенденцию: с ростом просоциальных установок растет и показатель интернальности. В асоциальной группе коэффициент локуса контроля 24.2; в группе "интернат" он чуть возрастает - 25.7; учащиеся общеобразовательных школ демонстрируют примерно такой же уровень локуса контроля -25.7; имеющие знания юридических норм и опыт разрешения криминальных ситуаций студенты-юристы значительно прибавили в увеличении показателя интернальности - 27.4. Эта закономерность просматривается и по наиболее диагностичным субшкалам - Ид и Ин. Интернальность в области достижений падает от просоциальных к асоциальным. Динамика незначительная, но устойчивая - от 6.9 до 7.95. Интернальность в области неудач распределилась между группами аналогичным образом - от 6.3 (у асоциальных) до 7.1 (у студентов-юристов).

Проинтерпретировать эти данные помогает следующая диспозиция в теории локуса контроля. Важно различать интернальность - экстернальность по детерминистским областям: ответственность а) за причины неудач и б) за их преодоление. Первая область ответственности обращена к прошлому, вторая - к настоящему и будущему. Структура модели такого "хорошего" интернального контроля отличается от модели поведения и интерпретации событий, которая выражается формулой: интернал в области достижений - экстернал в области неудач. Иначе говоря: "за успехи ответственен Я, за неудачи - случай, обстоятельства, другие люди". Эта модель встречается в жизни, однако не является интернальной по сути. Интернальный контроль складывается из интернальности в области достижений и интернальности в области неудач, последняя же складывается из двух компонентов: интернальность в области преодоления неудач и экстернальность в области причин неудач. Почему экстернальность связывается с плохой адаптацией?

Таблица 3. Сравнение средних значений показателей в различных группах

Шкала	Характеристики
распределения	Группы по социальному поведению
		асоциальные	интернат	просоциальные школьники	просоциальные студенты
Ид	Среднее	6.92	7.22	7.25	7.95
	Стандартное отклонение	2.12	1.85	1.92	2.09
Ин	Среднее	6.28	6.37	6.68	7.09
	Стандартное отклонение	1.72	1.76	1.85	1.75
Ип	Среднее	4.76	5.13	5.06	5.15
	Стандартное отклонение	1.37	1.31	1.28	1.35
Им	Среднее	2.35	2.46	2.76	3.07
	Стандартное отклонение	1.01	0.82	0.93	0.90
Из	Среднее	2.54	2.81	2.54	2.72
	Стандартное отклонение	0.92	0.96	0.95	0.90
Ис	Среднее	4.61	4.51	4.50	5.13
	Стандартное отклонение	1.60	1.61	1.67	1.70
Ио	Среднее	24.22	25.73	25.74	27.40
	Стандартное отклонение	4.43	4.47	4.68	4.80

Таблица 4. Распределение типов локуса контроля общей интернальности (Ио) среди групп по социальному поведению

Ио	Экстерналы	Неопределенный тип	Интерналы
Асоциальные	48%	31%	21%
Интернат	34%	37%	29%
Просоциальные школьники	30%	32%	38%
Просоциальные студенты	20%	34%	46%

Таблица 5. Распределение типов локуса контроля в области межличностных отношений (Им) среди групп по социальному поведению

Им	Экстерналы	Неопределенный тип	Интерналы
Асоциальные	55%	32%	13%
Интернат	51%	40%	9%
Просоциальные школьники	36%	41%	23%
Просоциальные студенты	23%	40%	37%

Возможно потому, что люди способны добиться большего в жизни, если они верят, что судьба находится в их собственных руках. Экстерналы намного сильнее подвержены социальному, групповому воздействию, более конформны. Интерналы более независимы, ориентируются на свое "Я". Это ведет к лучшей их адаптации, о чем свидетельствуют полученные нами данные. Они, по-видимому, более уверены в своей способности решать проблемы (при условии "хорошего" интернального контроля), чем экстерналы, и поэтому независимы от мнения других [19].

Чтобы избежать искажения результатов при сопоставлении групп, мы разделили по величине 1/2 стандартного отклонения каждую шкалу на три части и получили три группы подростков по степени выраженности интернальности-экстернальности (см. табл. 4). Количество испытуемых в каждой группе представлено в процентах от их количества в той или иной выборке. (Все связи значимы на уровне не выше 0.05 по критерию ?² .)

Сравнивая полученные результаты с данными А. А. Реана, мы не обнаружили существенного разрыва между количеством экстерналов в группе асоциальных и просоциальных подростков (см. рис. 4). Однако определенная тенденция прослеживается: у А. А. Реана по шкале общей интернальности среди асоциальных 16% интерналов и 84% экстерналов, в нашем исследовании - 21% интерналов и 48% экстерналов. Среди просоциальных у А. А. Реана 72% интерналов и 4% экстерналов, а в нашем исследовании в объединенной группе просоциальных школьников и просоциальных студентов соответственно 42% интерналов и 25% экстерналов. Таким образом, когда замеры локуса контроля проводятся на статистически наполненных выборках, яркие различия между асоциальными и просоциальными подростками по показателю интернальности- экстернальности сглаживаются.

По основным субшкалам показатели локуса контроля Ид (интернальность в области достижений) и Ин (интернальность в области неудач), которые в исследовании А. А. Реана выражали высокую различительную способность, в нашем исследовании не имели прогностической ценности для отнесения подростков к полярным группам по социальному поведению. Наиболее диагностичной субшкалой теста для различения асоциальных и просоциальных групп подростков оказалась субшкала Им (интернальность в области межличностных отношений) (см. табл. 5).

По шкале Им (см. рис. 5) были выявлены значимые различия при сравнении средних показателей. Среди асоциальных подростков мы обнаружили 55% экстерналов и 13% интерналов. Хотя в объединенной группе просоциальных школьников и студентов 30% экстерналов и столько же интерналов, различия между контрольными группами школьников и студентов-юристов значительны.

Таким образом, в зависимости от включенности индивида в различные группы по социальному поведению по-разному проявляется направленность локуса контроля в межличностном общении. Среди асоциальных групп чаще встречается экстернальный полюс контроля в общении, что находит выражение в ценности межличностного доверия, которое, на наш взгляд, обусловлено факторами среды, субкультурным групповым обособлением.

Данные литературы подтверждают, что стадиальность развития подростковых групп прямо связана с выраженностью их личностного общения между собой - от неформальных подростковых объединений с преобладанием интимно-личностного общения, главной направленностью которого является попытка выделиться из среды, до целенаправленной криминальной деятельности, опосредствованной враждебно-агрессивным характером общения и невысоким уровнем межличностного доверия.

Различительная способность между группами по социальному поведению отмечается нами лишь по шкале интернальности в области межличностных отношений. По критерию Ливиня для независимых выборок получены высокие показатели при сравнении средних значений между группами "асоциальные" и "интернат" (F =3.74 при ?<0.05), "асоциальные-просоциальные школьники" (F =2.83 при ?<0.09), "асоциальные-просоциальные студенты" (F =9.08 при ?<0.003). T-тест на сравнение средних дает аналогичные результаты. То есть шкала фактически "работает" на выделение асоциальных подростков.

Хотя обнаружена корреляция между группами по социальному поведению и полом опрошенных (?² =12.16 при ?<0.007¹ ), тем не менее мы можем объяснять различия по шкале Им и субкультурными особенностями "асоциальной" выборки опрошенных.

Таким образом, наиболее диагностичными коррелятами, отличающими асоциальную группу от других, являются показатели по шкале интернальности межличностных отношений. Итак, не экстернальность как таковая свойственна подросткам с асоциальным поведением, но экстернальность в межличностных отношениях часто характеризует молодых делинквентов.

С одной стороны, можно говорить, что ориентация на "других" при коммуникативном взаимодействии подталкивает подростков к противоправному поведению, особенно в условиях "неблагополучной" или криминогенной обстановки. С другой - ситуация посткриминального содержания, как правило, актуализирует ориентацию на окружающих при общении. Условия изоляции подавляют собственную значимость личности, формируют внешний локус контроля межличностных отношений. В то же время если локус контроля - это важная интегральная характеристика отношения личности к окружающему миру, а не ситуативная реакция на содержание в колонии или следственном изоляторе, то следует согласиться с объяснением, "что при определенных условиях такая ситуация (правда, автор в первую очередь имел в виду экстернальность в области достижений и неудач, а не более высокую экстернальность делинквентов в межличностных отношениях. - С. Б. ) "облегчает" выход на совершение правонарушения, является фактором риска противоправного поведения. В частности, облегчается" совершение правонарушения под воздействием группы или лидера. Иными словами, мы констатируем взаимосвязь экстернальности в межличностных отношениях и противоправного поведения подростков. Однако не следует считать, что делинквентность формирует внешнюю атрибуцию межличностных взаимодействий правонарушителей, а экстернальность в общении оказывается причиной делинквентности - эти характеристики личности и ее поведения взаимосвязаны. Мы полагаем, что они являются следствием влияния более общих субкультурных факторов, формирующих личность подростка.

Наиболее устойчивые и ярко выраженные тенденции можно отметить в возрастной динамике как общей интернальности, так и ее отдельных составляющих - субшкал. По шкале общей интернальности наблюдается устойчивая тенденция - с увеличением возраста снижаются показатели экстернальности. Если для возрастной группы 10 - 12 лет значение общей интернальности составляет 25.4 балла, то для 19 - 21 года оно существенно выше - 28.3. С увеличением возраста усиливается и чувство ответственности. Правда, в этой цепочке есть один "сбой" - 13 - 14-летние. Эта группа подростков практически полностью из мест социальной изоляции (209 чел.) - так называемые "асоциальные". Значение по данной категории опрошенных составило 23.9, что ниже средней по шкале в целом (25.6). Разница статистически значима на 1%-ном уровне. И по "ключевым" шкалам отмечается та же зависимость: по шкале в области достижений отношение становится более ответственным с увеличением возраста (для "младшей" группы - 6.9 балла, для 19 - 21 года - 8.2). Прослеживается динамика, но при этом происходит резкое снижение в возрастной группе 13 - 14 лет - 6.9 балла. По шкале в области неудач то же направление динамики, со "сбоем" в группе 13 - 14-летних. Общий вектор зависимости таков: от низких значений этого показателя в группе 10 - 12 лет (6.4), что говорит о невысокой толерантности к переживанию отрицательных событий, к значительно более зрелым состояниям для 19 - 21 года (7.5), что характеризует более высокую способность брать на себя ответственность за неприятности, а не переносить их на других людей и обстоятельства. Группа подростков 13 - 14 лет выделяется особо (6.2): именно она и по другим субшкалам является пороговой в изменении отношения к различным жизненным ситуациям.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Необходима дальнейшая более точная валидизация опросника УСК, в том числе по отдельным субшкалам, на подростковых выборках. Имея в результате исследования данные, сходные с полученными ранее А. А. Реаном, мы подтверждаем, что используемая методика выявляет определенную возрастную динамику в уровне субъективного контроля формирующейся личности несовершеннолетнего. Но в силу того, что она была создана для взрослой категории населения, при применении ее к подросткам требуется ряд доработок: необходимо заменить утверждения, относящиеся к производственной сфере, на более понятные для школьников, принадлежащие к сфере учебной деятельности. Следует также изменить утверждения, семантические интерпретации которых различны у взрослых и подростков. Особого внимания требует шкала интернальности в области межличностных отношений. Одна из самых маленьких шкал опросника показала высокую диагностичность для различения проявлений направленности личностного контроля в группах асоциальной и просоциальной ориентации; этой шкале необходима большая семантическая наполненность. В качестве одного из вариантов такой шкалы могут быть использованы субшкалы компетентности в межличностном общении (Мк) и ответственности в межличностном общении (Мо) модифицированной методики Е. Г. Ксенофонтовой [8, с. 110], где количество тестовых суждений 16, в отличие от 4 суждений классического УСК.

Со временем эта методика может войти в инструментарий исследований социальных, школьных, пенитенциарных психологов как средство для выявления тревожных, дезадаптированных личностей подростков с экстернальным локусом контроля в целях оказания им своевременной помощи, пока состояние затянувшегося стресса не привело их к совершению противоправных деяний или суицидальных попыток.

Из вышесказанного следует, что концепция локуса контроля является перспективным направлением психологии личности и криминологии, требующим дальнейшей разработки и совершенствования методологической и методической базы. И хотя по поводу экстернальности-интернальности существует большое количество противоречивых теорий, однако ясно, что локус контроля - важная интегральная характеристика личности, показатель взаимосвязи отношения к себе и окружающему миру. Интернальность или экстернальность - это не отдельная личностная черта, а целостная комбинация характеристик, тот стержень, вокруг которого сгруппированы цепи зависимостей, параметров, признаков, характеризующих тип мышления, поведенческие установки, формирующие основные конструкты ответственности развивающейся личности. Необходимость совершенствования вариантов методики УСК, позволяющей измерять эту обобщенную направленность личности, становится все более значимой в новых условиях жизни. На наш взгляд, продуктивным направлением работы с методикой УСК наряду с доработкой, модификацией и адаптацией теста является теоретическое обоснование и методическая обеспеченность личностных диспозиций локуса контроля в различных ситуациях, т.е. рассмотрение (и измерение) локуса контроля не только в качестве характеристики личности, но и как ее реакции на определенные жизненные ситуации. Мы склонны допускать разные проявления интернальности-экстернальности в различных ситуациях.

Мы надеемся, что данная работа внесет вклад в совершенствование методики исследования уровня субъективного контроля с учетом гендерных, возрастных и субкультурных особенностей подростковых групп.

Актуальность этой проблематики обусловила необходимость разработки методики, дающей исследователю возможность сравнительно быстро и эффективно оценивать сформированный у испытуемого уровень субъективного контроля над разнообразными жизненными ситуациями и быть пригодной для применения как в клинической диагностике, так и в семейной консультации, в ситуации профотбора и особенно, что характерно для нашего среза в исследовании УСК, - в психолого-коррекционной работе с неблагополучными подростками, в том числе в посткриминальной ситуации как основы пенитенциарной, ресоциализационной психологии.

ВЫВОДЫ

1. Экстернальность присуща подросткам с делинквентным потенциалом поведения в большей степени, чем подросткам с просоциальными наклонностями.

2. Общий уровень экстернальности в среде подростков также достаточно высок и объясняется состоянием социальной тревожности в обществе как ответной реакции на произошедшие социальные изменения.

3. Выявлены различия выбора по отношению к криминальным ситуациям в зависимости от принадлежности к субкультурным группам (группам по социальному поведению). Тенденция наиболее устойчивая - чем выше уровень зрелости, тем более выражена склонность нести ответственность за разрешение жизненных ситуаций, в том числе криминальных.

4. С возрастом уровень ответственности повышается, а показатели экстернальности снижаются.

5. Наиболее дифференцирующим признаком в изучаемых группах асоциальные - просоциальные" оказались межличностные отношения и шкала, диагностирующая эту область субъективного контроля личности.

Смещение общей интернальности локуса контроля личности подростка-правонарушителя происходит, скорее всего, за счет большей интернальности в области межличностных отношений. Субшкала Им показала большую диагностическую ценность, связанную с различением асоциальных и просоциальных групп респондентов.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Бажин Е. Ф., Голынкина Е. А., Эткинд А. М. Метод исследования уровня субъективного контроля // Психол. журн. 1984. Т. 5. N 3. С. 152 - 163.

2. Башкатов И. П. Психология неформальных подростково-молодежных групп. М.: Информпечать, 2000. С. 169 - 170.

3. Быков С. В., Шальнова О. А. Уровень субъективного контроля и противоправное поведение подростков // Вестник Волжского университета им. В. Н. Татищева. Сер. "Юриспруденция". Вып. 18. Тольятти: Изд-во ТолПИ, 2001. С. 144 - 157.

4. Власов П. К. Психология формирования стратегии организации на этапе замысла. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2001.

5. Елисеев О. П. Конструктивная типология и психодиагностика личности / Под ред. В. Н. Панферова. Псков: Изд-во Псковского областного института усовершенствования учителей, 1994. С. 137 - 141.

6. Зайченко Т. Г. Личностный подход к организации автоматизированного учебного процесса // Теоретические и прикладные проблемы интенсификации профессиональной подготовки в АОС. Л., 1989. Деп. ВНИИ ПТО (N 139). С. 6 - 24.

7. Кондаков И. М., Нилопец М. Н. Экспериментальное исследование структуры и личностного контекста локуса контроля // Психол. журн. 1995. Т. 16. N 1. С. 43 - 51.

8. Ксенофонтова Е. Г. Исследование локализации контроля личности - новая версия методики "Уровень субъективного контроля" // Психол. журн. 1999. Т. 20. N 2. С. 103 - 114.

9. Муздыбаев К. Психология ответственности. Л.: Наука, 1983.

10. Осницкий А. К. Психология самостоятельности: методы исследования и диагностики. М, Нальчик, 1996.

11. Пантилеев С. Р., Столин В. В. Тест-опросник субъективной локализации контроля. Модификация шкалы I-E Дж. Роттера // Практикум по психодиагностике. М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1988. С. 131 - 134.

12. Прикладная юридическая психология / Под ред. проф. А. М. Столяренко. М: ЮНИТИ- ДАНА, 2001.

13. Психология. Учебник / Под ред. А. А. Крылова. М.: ПРОСПЕКТ, 1998.

14. Психология менеджмента / Под ред. Г. С. Никифорова. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2000.

15. Ратанова Т. А., Шляхта Н. Ф. Психологические методы изучения личности. М.: Флинта, 1998. С. 220 - 226.

16. Реан А. А. Психология изучения личности. СПб.: Изд-во Михайлова, 1999.

17. Словарь-справочник по психологической диагностике / Сост. Л. Ф. Бурлачук, СМ. Морозов; отв. ред. СБ. Крымский. Киев: Наукова думка, 1989.

18. Хекхаузен Х. Мотивация деятельности: В 2 т.: пер. с нем. / Под ред. Б. М. Величковского. М.: Педагогика, 1986. Т. 2.

19. Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности: пер. с англ. С. Меленецкая, Д. Викторова. СПб.: Питер Пресс, 1997.

20. Lipp L., Kolstoe R., James W., Randall H. Denial of disability and internal control of reinforcement: A study using a perceptual defense paradigm // J. of Consulting and Clinical Psychology. 1968. V. 32. P. 72 - 75.

DIAGNOSTICS OF PERSONALITY LOCUS CONTROL IN ASOCIAL ADOLESCENT GROUPS

S. V. Bykov

C and. sci. (psychology), docent of the chair of criminal law and process of the Volga university named by V. N. Tatischev, Tolyatti

The research results locus of control in groups of adolescents with distinctive social orientations are presented. Opportunities of applying the LSC questionnaire for diagnostics of internality vs externality in adolescent groups with deviant behaviour are investigated. Carrying out of comparison of internality level in groups with legal and illegal behaviour allows to include a level of social responsibility of the person in locus of control structure.

Key words: deviant adolescents, locus of control, level of responsibility, LSC.

Человек в экстремальных условиях. ОСОБЕННОСТИ ЖИЗНЕННОЙ ПЕРСПЕКТИВЫ У ВЕТЕРАНОВ ВОЙНЫ В АФГАНИСТАНЕ И ЛИКВИДАТОРОВ АВАРИИ НА ЧАЭС

Автор: Е. А. МИСКО, Н. В. ТАРАБРИНА

2004 г. Е. А. Миско*, Н. В. Тарабрина**

*Младший научный сотрудник Института психологии РАН, Москва

**Кандидат психол. наук, зав. лабораторией психологии посттравматического стресса Института психологии РАН, Москва

Исследовались особенности жизненной перспективы у лиц, страдающих посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР) и без него. Предложены экспериментальные методики, направленные на изучение качественной структуры изменения представлений о жизненной перспективе при психологической травме различного генеза. Рассматривались эмоциональный компонент субъективной картины будущего - образ будущего и чувства, связанные с ним, и когнитивный компонент - способность индивида проявлять активность по отношению к жизни, строить планы и их реализовывать. В исследовании приняли участие афганские ветераны (n= 30) и ликвидаторы аварии на ЧАЭС (n =27). Показано, что травма приводит к изменениям представлений на уровне эмоциональной и когнитивной составляющих жизненной перспективы. Эта тенденция к искажению перспективы усугубляется с ростом показателей травматизации. Обнаружено, что в случае военной травмы наиболее деформированным оказался эмоциональный компонент будущей перспективы. Для ликвидаторов аварии на ЧАЭС планирование будущего включает в себя ожидаемую травму, связанную с угрозой здоровью или жизни, независимо от степени исходной травматизации.

Ключевые слова: посттравматическое стрессовое расстройство, чувство укороченной перспективы, субъективная картина будущего, жизненная перспектива.

Как известно из ряда исследований, посвященных изучению посттравматических стрессовых состояний [3, 8 - 10], некоторые люди, пережившие психотравмирующую ситуацию, связанную с угрозой жизни, продолжают чувствовать, что травма остается актуальным моментом их жизни, заполняя все пространство прошлого, настоящего и будущего. Прошлое "раскалывается" на время "до" и "после" травмы, настоящее мучительно, будущего как будто бы нет, или оно "обесточено" - желания, цели, планы, все, что движет человеком в обычной жизни, парализовано. Это состояние обозначается как чувство укороченной жизненной перспективы и включено в перечень диагностических симптомов ПТСР в Американский диагностический стандарт (Diagnostical and Statistical Manual of Mental Disorders - DSM-III-R) [6,13]. Как правило, жертвы травматического стресса теряют интерес к жизни в целом и к тем занятиям, которые раньше имели для них смысл и доставляли удовольствие, а также испытывают чувство отгороженности от других людей.

Психологические последствия переживания травматического стресса и развития посттравматических стрессовых расстройств чаще всего исследовались на материале военной травмы. Данные об изменении чувства жизненной перспективы у людей, переживших военную травму, и жертв аварии на ЧАЭС представлены в ряде работ (см. [3 - 5,14]). Наличие исследуемого симптома показано и у ликвидаторов аварии на ЧАЭС с диагнозом ПТСР [9,10]. В этих работах приводятся результаты обследования ветеранов войны в Афганистане и ликвидаторов аварии на ЧАЭС и подтверждается присутствие у них отчетливо выраженного ощущения сокращенной жизненной перспективы и нежелания строить какие бы то ни было планы на будущее.

В работах [8 - 11] наряду с данными об изменении жизненной перспективы представлены результаты, подтверждающие изменения психометрических показателей (таких, как депрессивность и тревожность), основных параметров психологического состояния лиц с диагнозом ПТСР, свидетельствующие о психическом и эмоциональном неблагополучии.

Влияние эмоциональности на возникновение и протекание ПТСР изучалось в ряде психофизиологических исследований [8, 17], в которых была показана роль эмоций в прогнозировании развития ПТСР.

В этих работах также представлены результаты этиологии травматического стресса у афганских ветеранов и ликвидаторов аварии на ЧАЭС. Так, для первых в качестве травматических ситуаций выступали боевой опыт, особенности боевой обстановки, "неуставные отношения", для вторых же источник травмы оставался "невидимым". Следует отметить, что в развитии ПТСР у ликвидаторов аварии на ЧАЭС ведущую роль играют "субъектно-личностный фактор в восприятии и оценке радиационной опасности" [2, с. 25], а также вторичная травматизация [8], связывающая их травматический опыт с жизненной перспективой, которая встает перед ними в случае ухудшения состояния здоровья. Для описания травмы, полученной ликвидаторами аварии на ЧАЭС, предложен термин "информационный стресс" [8]. Действие этого стресса растянуто во времени и само по себе имеет перспективу: "что же со мной случилось тогда?"; "как с этим жить сейчас?"; "что же со мной будет дальше?"; "то, что случилось, - страшно, то, что может случиться, - еще страшней".

В контексте анализа категории "субъект", согласно С. Л. Рубинштейну, смысл работы над образом будущего состоит в том, что человек выступает как активный творец своей будущей жизни посредством осознания собственной жизненной перспективы и работы с ней [7]. Рассматривать перспективу можно лишь в контексте жизненной перспективы в целом, охватывающей прошлое, настоящее и будущее [1,4,5,12]. Под воздействием травматической ситуации нарушается процесс восприятия непрерывности жизни и разрушаются индивидуальные объяснительные схемы, которые до травматического воздействия делали субъективный мир понятным и предсказуемым. Многие авторы развивают собственные концепции психической травмы как разрушающей когнитивно- эмоциональные схемы.

Несмотря на отсутствие терминологической согласованности, смысл этих концепций состоит в том, что такие схемы объясняют реальность, служат источником доверия к миру и к себе, делают мир предсказуемым и создают предпосылки для ориентации в будущее. Когнитивным схемам приписываются априорные и апостериорные функции. В случае когда схемы нарушены, человек не может предвосхищать будущее и строить планы, поскольку ему просто не на что опереться, а это сопровождается острым состоянием эмоционального дистресса. Нетравмированная когнитивно-эмоциональная сфера личности позволяет ей осуществлять жизненную перспективу, руководствуясь намеченными целями, планами, желанием реализовывать свою активную позицию [1, 4, 5].

Это становится возможным только в том случае, если человек чувствует себя в безопасности, его представления о себе и мире достаточно устойчивы и не подвергались воздействию травмы. При изучении жизненной перспективы необходимо исследовать различные ее аспекты: установочный, когнитивный, эмоциональный, целеполагающий.

В нашей работе мы изучали жизненную перспективу у лиц, переживших военную травму (это группа афганских ветеранов, у которых травмой чаще всего являлось конкретное событие), и у ликвидаторов (для этой группы травма неразрывно связана с информацией, получаемой об аварии на ЧАЭС). Исследовались, с одной стороны, образ будущего и чувства, связанные с ним, с другой - способность выступать действующим лицом собственной жизни, влиять на нее, строить планы и их реализовывать.

Цели работы.

1. Изучение связи изменений жизненной перспективы с выраженностью психологической травмы.

2. Исследование качественной специфики изменений жизненной перспективы при травме различного генеза (военная травма и травматические последствия ликвидации аварии на ЧАЭС).

Гипотеза заключалась в том, что качественная структура изменений жизненной перспективы связана со степенью выраженности и характером перенесенной травмы.

Задачи исследования:

1. Апробировать методики, направленные на выяснение содержания и характерных особенностей образа будущего, а также степени разработанности жизненной перспективы (эмоциональное переживание жизненной перспективы, способность визуализировать будущее, наличие целевых связей между настоящим и будущим, создание условий для реализации целей) у лиц, переживших травматическую ситуацию.

2. Выявить связь качественных характеристик изменений жизненной перспективы со степенью выраженности признаков посттравматического стрессового расстройства и индивидуальными особенностями эмоционального реагирования.

3. Сопоставить изменения структуры представлений о жизненной перспективе у ветеранов войны в Афганистане и ликвидаторов аварии на ЧАЭС.

МЕТОДИКА

В исследовании приняли участие 57 чел. (мужчины) в возрасте от 27 до 64 лет (Me= 35), образование у большинства испытуемых среднее (Me =11).

Из них: ветераны войны в Афганистане -30 чел., возраст от 27 до 44 лет (Me =32); ликвидаторы аварии на ЧАЭС - 27 чел., возраст от 34 до 64 лет (Me 43).

Все испытуемые прошли психодиагностическое обследование, которое осуществляли клинические психологи лаборатории психологии посттравматического стресса и психотерапии Института психологии РАН [8]. Им предлагались следующие методики: методика CAPS для диагностики выраженности признаков ПТСР [6], MS - Миссисипская шкала ПТСР (военный и гражданский варианты) [6].

По результатам обследования испытуемые были разделены на следующие группы: среди ветеранов Афганистана у 21 чел. отсутствовали выраженные признаки ПТСР (ПТСР-) и 9 чел. имели их (ПТСР+). Соответствующие группы для ликвидаторов аварии на ЧАЭС составили 18 чел. (ПТСР-) и 9 чел. (ПТСР+).

Для оценки эмоционально-личностных особенностей испытуемых применялись методика BDI - опросник депрессивности Бека [6] и опросник личностной и ситуативной тревожности Спилбергера-Ханина [8].

Для решения поставленных задач использовались следующие методики:

Методика воображения (МВ) была включена в состав стандартной процедуры "Imagery", подробно описанной в работе [8]. Эта процедура направлена на то, чтобы актуализировать у испытуемого образы значимых событий в прошлом, настоящем и будущем с помощью приемов, включающих прослушивание специально подобранных текстов - "скриптов". Методика воображения представляла собой модификацию процедуры "Imagery", т.е. к списку сюжетов добавлялся новый сюжет ("скрипт") о перспективе жизни, текст которого приводится ниже:

"Представь себе, что ты открываешь книгу, в которой описана вся твоя биография от рождения до смерти. Ты начинаешь перелистывать страницы, пробегаешь глазами по тексту, и перед тобой всплывают картины прожитой жизни... Наконец ты находишь главу, в которой говорится о настоящем моменте твоей жизни. Постарайся сосредоточиться на содержании этой главы. Может быть, ты видишь своих близких или знакомых или думаешь о том, что тебя тревожит в последнее время...

Затем ты захватываешь пальцами сразу несколько страниц, перелистываешь их и перемещаешься сразу на несколько лет вперед. Ты рассматриваешь фотографии или читаешь текст. Постарайся сосредоточиться на картине своего будущего, постарайся запомнить те чувства, которые вызывает в тебе эта картина... ".

По окончании процедуры испытуемый заполняет стандартную шкалу "Самооценка эмоциональной реактивности (СЭР)" [8], в которой оцениваются параметры: 1 - живость и ясность образа, 2 - уровень возбуждения, 3 - удовольствие, 4 - контроль, а также эмоции: 5 - печали, 6 - чувства вины, 7 - удивления, 8 - отвращения, 9 - гнева, 10 - счастья, 11 - страха.

После заполнения испытуемым стандартной шкалы СЭР с ним проводилось неструктурированное интервью, во время которого выяснялось конкретное содержание образа будущего. Интервью носило характер свободной беседы, в ходе которой определялось, может ли испытуемый описать возникший у него образ; есть ли в его сегодняшней жизни цели, которые реализованы в образе будущего; что, с его точки зрения, необходимо сделать, чтобы это будущее стало реальностью, и т.д. Далее экспериментатор на основании анализа содержания ответов испытуемого оценивал степень выраженности параметров, характеризующих различные аспекты образа будущего, возникшего у участника исследования:

A. Параметр наличия - отсутствия образа:

1 - образ есть;

2 - образа нет.

B. Зависимость будущего от субъекта:

1 - существует конкретный план действий, от которых зависит реализация целей;

2 - реализация целей не зависит от субъекта, а целиком зависит от обстоятельств.

C. Цели:

1 - испытуемый формулирует конкретные цели, реализуемые в образе будущего;

2 - отсутствие целей.

D. Связь целей будущего с целями на ближайший год:

1 - имеются конкретные планы на год, связанные с целями на будущее;

2 - не планирует.

E. Связь образа будущего с исследуемой травмой:

1 - испытуемый сообщает о связи;

2 - испытуемый не сообщает о связи.

F. Связь образа будущего с каким-либо другим событием:

1 - испытуемый сообщает о связи;

2 - испытуемый не сообщает о связи.

G. Наличие мечты, не реализованной в воображаемом будущем:

1 - есть;

2 - в будущем все реализовано.

H - Направленность целей:

1 - цели направлены "вовне", на расширение контактов, работу, семью;

2 - цели направлены "внутрь", на уединение, работу с собой, достижение внутреннего равновесия.

Методика "Перспектива моей жизни" (ПМЖ) представляет собой набор пар противоположных по значению определений, отражающих различные аспекты представления о будущей жизни, а именно: эмоциональное отношение; определенность и длительность; социальное благополучие; позиция, которую занимает личность относительно своего будущего. Пары определений отбирались с помощью экспертов. Для этого из набора пар определений, составленных на основе литературных сведений о компонентах жизненной перспективы - эмоциональном, когнитивном, целеполагающем и т.д., десять экспертов - профессиональных психологов отобрали 15 пар, наиболее адекватно характеризующих эти аспекты жизненной перспективы.

Перечислим пары определений, вошедших в методику.

1. Бедная событиями - насыщенная событиями

2. Печальная - радостная

3. Бессмысленная - осмысленная

4. Туманная - отчетливая

5. Короткая - длинная

6. Неопределенная - определенная

7. Безнадежная - полная надежд

8. Не зависящая от меня - зависящая от меня

9. Безразличная - волнующая

10. Мрачная - светлая

11. Незапланированная - запланированная

12. Неинтересная - интересная

13. Одинокая - в окружении близких людей

14. Необеспеченная - обеспеченная

15. Пугающая - безопасная

Каждая пара предъявлялась испытуемому в виде шкалы, содержащей семь градаций, на полюсах которой были отмечены соответствующие определения.

Испытуемому предъявлялась следующая инструкция:

"Перед Вами набор определений, с помощью которых можно описать будущую перспективу жизни. К примеру, в соответствии с Вашим представлением о будущей перспективе ей может соответствовать позиция "туманная" в противоположность "отчетливая" или "мрачная" в противоположность "светлая" и т.д. Соответственно Вашему ощущению Вы можете поставить отметку ближе к левому или правому краю каждой шкалы. Место, выбранное на шкале, обозначьте крестиком".

Вычислялся общий балл путем суммирования ответов, полученных по всем парам, при этом крайнему отрицательному полюсу приписывалось значение 1, а крайнему положительному - 7. Этот общий балл отражал тенденцию оценивать жизненную перспективу в целом как пессимистическую или оптимистическую. Для того чтобы провести групповой анализ качественной структуры представления о жизненной перспективе, в каждом индивидуальном протоколе общая тенденция устранялась путем деления оценки по каждой паре определений на общий балл, полученный по этому протоколу.

Для обработки данных использовались непараметрические методы - коэффициент корреляции Спирмена и критерий Манна-Уитни. Обработка осуществлялась с помощью пакета Statistica.

РЕЗУЛЬТАТЫ

Был проведен корреляционный анализ (по всем испытуемым) связи показателей методик, позволяющих оценивать различные аспекты субъективного переживания жизненной перспективы, со стандартными психодиагностическими шкалами (MS, BDI, CAPS, шкалой тревожности - SA, TA), а также демографическими характеристиками, такими, как возраст и образование. Полученные данные представлены в табл. 1. Отрицательные корреляции общего балла по методике ПМЖ и всех показателей стандартных методик свидетельствуют о том, что при усилении травматизации, а также депрессии, личностной и ситуативной тревожности самооценка жизненной перспективы смещается в более "пессимистическую" область. Сходным образом связанной с теми же показателями оказывается оценка жизненной перспективы как "безнадежной". Утрата контроля, т.е. оценка перспективы как "не зависящей от меня", также коррелирует с показателями травматизации и ситуативной тревожностью. Положительная корреляция показателей травматизации и тревожности с оценкой жизненной перспективы как "волнующей" позволяет предположить наличие у большинства обследованных чувства обеспокоенности за свое будущее, которое тем выше, чем выше показатели травматизации.

Из анализа результатов методики воображения следует, что такой параметр, как "зависимость будущего от субъекта" (В), обнаруживает связь со всеми показателями по стандартным шкалам травматизации, депрессии и тревожности, констатируя, по- видимому, субъективное чувство беспомощности и зависимости от внешних событий при высоких показателях этих шкал. Также при наличии травматизации обследуемые, способные представить себе какую-то жизненную перспективу, чаще не связывают это будущее с событиями ближайшего года (параметр D -связь целей в отдаленном будущем с целями на ближайший год), т.е. в реальности они живут короткой, "ближней" перспективой. Испытуемые с высокой степенью тревожности и депрессии с большим трудом могли воссоздать в воображе-

Таблица 1. Значения корреляций показателей методики ПМЖ и методики воображения с показателями MS, BDI, CAPS, тревожности (ситуативной - SA, личностной - TA), а также с возрастом и образованием нии картину будущего (A), имея же высокие показатели личностной и ситуативной тревожности, они чаще сообщали о том, что предполагаемое травматическое событие повлияло на их будущую жизнь (E).

AGE	MS	BDI	CAPS	SA	TA	EDU	ПМЖ
1	-.100	.187	.115	.018	.033	.081	.040
2	-.039	-.081	-.108	-.101	-.231	-.127	-.244
3	.234	.271	.230	.105	.134	.053	.362
4	-.010	-.033	-.174	-.137	-.005	-.056	-.041
5	-.158	-.139	-.125	-.152	-.114	.014	-.100
6	-.054	-.210	-.259	-.325	-.011	-.081	-.192
7	-.310	-.324	-.365	-.335	-.352	-.307	-.111
8	-.057	-.300	-.194	-.122	-.266	-.072	-.031
9	.011	.348	.189	.281	.322	.160	.055
10	.212	.142	.069	.143	.014	-.052	-.050
11	.041	-.126	.019	.028	.029	.097	.118
12	.010	.105	.118	.193	-.203	-.008	-.055
13	.124	.169	.199	.016	.144	-.083	.202
14	-.123	.202	.051	.154	-.004	-.006	-.242
15	.045	.110	.062	.055	.081	-.045	-.188
СУМ	-.327	-.580	-.622	-.529	-.497	-.542	-.223
МВ
A	.232	.256	.282	.234	.260	.273	.013
B	.034	.341	.342	.399	.361	.354	-.130
C	.092	.109	.156	.107	-.068	-.046	-.076
D	.232	.284	.362	.297	.214	.250	-.015
E	-.308	-.165	-.228	-.231	-.292	-.287	.005
F	-.114	.094	-.084	.083	-.215	-.187	-.199
G	.133	-.015	-.214	-.258	.130	.083	-.070
H	.284	.221	.224	.033	.198	.284	.299

Примечание. Коэффициент корреляции Спирмена. Достоверные корреляции (p<0.05) выделены полужирным шрифтом. ПМЖ (1 - 15) - показатели методики "Перспектива моей жизни"; ПМЖ-СУМ - суммарный показатель методики ПМЖ; МВ (A- H) - показатели методики воображения; AGE - возраст, EDU - образование.

Таблица 2. Значения корреляций показателей методики воображения и методики СЭР

Методика СЭР	Методика воображения
	A	B	C	D	E	F	G	H
Ясность образа	-.689	-.450	-.375	-.428	.223	-.064	.060	-.317
Расслабление	.001	-.020	-.004	.022	.042	.208	.037	.180
Удовольствие	-.226	-.317	-.277	-.268	.289	-.184	.029	-.315
Контроль	-.192	-.173	.017	-.090	.127	-.227	.041	-.006
Печаль	.219	.123	.227	.129	-.140	.014	-.150	.305
Вина	.191	.097	.000	.080	-.119	-.075	-.069	.253
Удивление	-.034	-.191	-.231	-.079	-.040	.046	-.047	.242
Отвращение	.241	.198	.224	.405	-.271	.067	-.004	.536
Гнев	.171	.012	-.040	.101	-.112	.027	.108	.441
Счастье	-.446	-.460	-.449	-.387	.334	-.147	.014	-.315
Страх	.099	-.072	.064	.059	-.045	.134	-.081	.311

Обозначения те же, что в табл. 1.

В табл. 2 представлены результаты корреляционного анализа связей показателей методики воображения с данными методики самооценки эмоциональной реактивности. Полученные корреляции демонстрируют связь отчетливого образа, а также позитивных чувств удовольствия и счастья во время прослушивания сюжета со случаями, когда обследуемый во время интервью имеет более ясное представление о своей перспективе (A) и чувствует себя действующим лицом в собственной жизни: будущее от него зависит (B), он имеет конкретные цели (C) и связывает их с настоящим моментом жизни (D).

Положительные эмоции также коррелируют с отсутствием в представлении испытуемых связи будущего с пережитым травматическим опытом (показатель E методики воображения).

Весьма информативным оказался показатель H методики воображения. Наиболее позитивно оценивают свои переживания во время прослушивания сюжета те, кто представляет себя в будущем активным, их цели направлены вовне (H) - во внешнюю реальность, на расширение контактов, на близких людей, на активное участие в социальной жизни. Если же будущая жизнь представляется как социально изолированная и направленная на решение личных проблем, то испытуемые во время прослушивания скрипта чаще испытывают отрицательные эмоции.

Сравнивались параметры жизненной перспективы между группами ПТСР+ и ПТСР- как для ветеранов Афганистана, так и для ликвидаторов аварии на ЧАЭС. Сравнение осуществлялось с помощью критерия Манна-Уитни. В качестве значимых рассматривались результаты, уровень достоверности которых превышал 0.95.

При исследовании контингента ветеранов Афганистана обнаружены значимые различия между группами ПТСР+ и ПТСР- по показателям BDI, TA, что свидетельствует о большей выраженности тревожности и депрессивности для группы ПТСР+. Этот результат совпадает с аналогичными данными, опубликованными в работе [8].

Общий балл (ПМЖ-СУМ) оценки перспективы жизни, полученный по методике ПМЖ, обнаруживает значимые различия для групп ПТСР- и ПТСР+. А именно, самооценка перспективы жизни у ветеранов с ПТСР тяготеет в целом к более "пессимистическому" полюсу. Также полученные данные демонстрируют склонность испытуемых группы ПТСР+ оценивать перспективу жизни как более "неопределенную" и "необеспеченную".

По результатам методики воображения не обнаружено значимых различий в способности испытуемых двух рассматриваемых групп воображать будущее, а также строить планы и пытаться их реализовывать. Различия выявлены только по показателю G (наличие мечты, не реализованной в будущем). В группе с диагнозом ПТСР отмечается достоверно большее количество положительных ответов.

При исследовании контингента испытуемых, участвовавших в ликвидации аварии на ЧАЭС, результаты сравнения групп ПТСР+ и ПТСР- показывают, что по данным методики ПМЖ ликвидаторы группы ПТСР+ оценивают свою перспективу как более "одинокую". В ходе интервью они сообщают о том, что перспектива их жизни целиком зависит от них. Этот результат согласуется с данными интервью, во время которого ликвидаторы аварии часто убежденно говорят, что все теперь зависит только от состояния их здоровья, т.е. у них присутствует субъективная уверенность в исключительной зависимости от состояния организма по сравнению с другими факторами, определяющими их жизнь.

ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ

В нашем исследовании обнаружены корреляции степени травматизации и показателей жизненной перспективы, оцениваемых с помощью методик, предложенных нами и описанных в настоящей статье. Эти данные в целом согласуются с имеющимися в литературе фактами об изменении жизненной перспективы при наличии признаков ПТСР. В нашей работе прослежена связь между эмоциональной составляющей жизненной перспективы и воздействием травматической ситуации, а именно, чем выше степень травматизации, депрессивность и тревожность, тем более пессимистично индивиды относятся к своей жизненной перспективе и описывают ее как неопределенную, заставляющую волноваться (тревожащую). Люди, испытывающие сильную тревогу, как ситуативную, так и личностную, чаще ощущают потерю контроля и переживают жизненную перспективу как зависящую от внешних обстоятельств - такую, на которую невозможно повлиять. При этом параметр длительности жизни (короткая или длинная) не обнаружил никаких значимых связей или различий. В данном случае для нашей выборки, по-видимому, иметь "укороченную жизненную перспективу", испытывать тревогу за свое будущее - это жить "сегодняшним днем". Так, люди с высокими показателями тревожности и депрессии с трудом могут представлять свое будущее и чаще сообщают о влиянии предполагаемого травматического события на будущую жизнь.

Увеличение показателей травматизации связано и с когнитивной составляющей жизненной перспективы. Чем выше показатели травматизации, тем ниже способность индивида строить предсказуемое будущее: он является зависимым от социальной, "непредсказуемой" среды (в случае ветеранов Афганистана) или от состояния здоровья (в случае ликвидаторов). Испытуемые, как правило, не строят планы на ближайший год или их планы продиктованы лишь сиюминутными потребностями.

Показано, что когнитивный и эмоциональный компоненты жизненной перспективы взаимосвязаны: чем более ясный и развернутый образ будущего описывает испытуемый по методике "Воображение", чем большее число целей связывается с этим образом, тем чаще он испытывает положительные эмоции во время прослушивания сюжета (по данным СЭР, табл. 2): индивид имеет достаточно ясное представление о своей перспективе, видит себя действующим лицом в собственной жизни, будущее зависит от него и существует не просто в воображении, а связано конкретными целями с настоящим моментом жизни.

Особое значение имеет общая направленность психической жизни личности. Так, более позитивные чувства по поводу своих перспектив испытывают люди, которые представляют себя активными во внешней, социальной реальности; их цели направлены на расширение контактов, активное строительство будущего. Они мечтают построить дом, купить машину, вырастить и выучить детей. Люди, испытывающие негативные чувства во время выполнения процедуры "Воображение", чаще обращены внутрь себя: они хотят научиться контролировать свои чувства, изменить свои личностные качества, проявлять заботу о собственном здоровье.

Результаты нашей работы совпадают с данными о наличии симптома укороченного будущего для лиц с признаками ПТСР, полученными в других исследованиях [3, 9, 10]. При этом качественный анализ субъективного переживания будущего показал, что ветераны войны в Афганистане с признаками ПТСР представляют перспективу своей жизни как более "пессимистическую". Они испытывают чувство "неопределенности" в будущем и социальной потерянности, описывая свою жизнь как материально необеспеченную. Их мечты о будущем и реальные планы чаще не совпадают: "Ничего не видел, ничего не представил. Я только знаю, что все будет хорошо, что все надо изменить. Я вот только получу результаты обследования, чтобы знать, что со мной происходит. Я его себе воображаю, это будущее, но описать не могу, мне только приятно об этом думать, я думаю, что оно будет замечательное". "Есть цели, но они невыполнимы, нереальны. Появляются, а потом быстро затухают. Напланируешь себе что-нибудь, а выйдешь на улицу и понимаешь, что это лишнее. Все живут другой жизнью, кругом яркие витрины, машины, а у тебя ничего нет". Основные темы, возникающие в интервью с ветеранами, - это поиск работы и денег.

Однако результаты нашего обследования показывают, что в случае военной травмы наиболее деформированным является эмоциональный компонент жизненной перспективы. Способность и желание планировать будущее в целом у ветеранов Афганистана сохраняется, хотя они чувствуют себя часто социально дезориентированными.

Чернобыльские ликвидаторы с диагнозом ПТСР описывают свою жизнь как зависящую от состояния здоровья и одинокую. Они чувствуют себя несчастными, когда думают о своем будущем: "У меня нет целей. Я живу сегодняшним днем. Я просто живу и слушаю информацию и планирую в соответствии с ней. .. Я представил себя в будущем и в общем это будет очень несчастный товарищ: нет ни здоровья, ни денег. Все зависит от силы воли и от обстоятельств".

Ухудшение состояния здоровья в целом, общие телесные симптомы, которые наблюдают у себя ликвидаторы; случаи болезни, а иногда и смерти в результате различных заболеваний друзей, знакомых или коллег по работе в Чернобыле; ситуации, в которых ликвидаторам приходится сталкиваться с социальной несправедливостью, откровенным безразличием к тому, что они взяли на себя чужую долю участия в ликвидации аварии, освободив тем самым часть населения от необходимости уберечь свою жизнь от опасности, основные темы, возникающие в ходе интервью.

То есть можно говорить о продолжающемся травматическом воздействии событий, произошедших в Чернобыле, поскольку в сознании ликвидаторов сохраняется постоянная угроза физическому здоровью. Субъективная жизненная перспектива ликвидаторов даже с отсутствием ПТСР отражает их мысли о собственной смерти как неизбежном событии будущего в большей степени, чем это наблюдается у других людей. Размышления о жизненной перспективе у ликвидаторов являются глубоко связанными с продолжающейся вторичной травматизацией [8, с. 32], что может объяснить отсутствие различий по общему баллу методики ПМЖ между группами ПТСР- и ПТСР+. Примером могут служить отрывки из интервью, проведенных после того, как обследуемые прослушивали "скрипт": "Я все старался понять, как же это будет: лучше или совсем плохо. Что же будет после того, как я не смогу ходить, буду лежать?"; "Какие цели? Только чтобы прокормить семью, что будет с семьей, с матерью, когда мне станет совсем плохо?";

"Видел себя - худой, бледный, беспомощный. Никаких целей у меня нет - живешь, чтобы умереть".

Таким образом, у ветеранов Афганистана с диагнозом ПТСР в целом наиболее измененным оказался аспект эмоционального отношения и определенности перспективы, социальной защищенности (обеспеченная жизнь): они с большим пессимизмом оценивают будущее и более остро ощущают неопределенность и дискомфорт, чем ветераны без диагноза ПТСР. Их отношение к жизни окрашено чувством разочарования, что подтверждается разрывом между мечтами и планами. Однако ветераны с диагнозом ПТСР сохраняют способность представлять свое будущее и планировать его (строить отдаленные и ближайшие планы).