Рецепция права: идеологический компонент

Непонимание реформаторами характера мусульманской «почвы», пренебрежительное к нему отношение закономерно приводит не только к провалу полномасштабной рецепции европейских институтов в этой среде, но и способствует дальнейшему отчуждению Востока от Запада.

Данная тенденция характерна не только при оценке правовой ментальности Востока. Подавляющее большинство западных и российских исследователей также отказываются «видеть» своеобразие российской правовой культуры, правовой ментальности. Неприятие исторического характера русской «почвы», неспособность разобраться в правовой ментальности российского общества, оскорбительные для русского самосознания поверхностные суждения сквозят в большинстве работ известных российских ученых, которые приводились в мифологии декоративной рецепции.

4.2 Реакция «почвы» на рецепцию

При осуществлении правовых реформ, основанных на рецепции, законодатель должен определить возможную реакцию «почвы» в плане восприимчивости к таким заимствованиям. Здесь особая трудность возникает в том, что сама по себе «почва» не представляет однородную по составу среду. Она изнутри соткана из противоречий и компромиссов, из противоположных и сочетающихся интересов различных слоев общества, их настроения, готовности к переменам, консерватизмом, фатализмом, религиозностью и проч. Поэтому при любой правовой реформе, а тем более связанной с рецепцией иностранных правовых институтов, необходимо учитывать разнообразнейшие оттенки такой «почвы». А такой учет представляет сложнейшую проблему для любого законодателя, действительно желающего успеха своим правовым преобразованиям. При осуществлении правового прогноза, учет неоднородности почвы просто необходим, так как позволяет с большей степенью вероятности определить успешность преобразований не только настоящего и будущего, но и глубокого прошлого. Так, для определения успешности правовых реформ древневавилонского царя Хаммурапи, необходимо оценить состав «почвы» данного государства. Соответственно, очевидно, что эти правовые реформы не могли быть полноценно использованы населением, поскольку общество не было однородным по составу и состояло из разных слоев и племен, с разной правовой культурой и даже разным уровнем грамотности. Ведь восточные и северные окраины этого государства вообще принадлежали кочевникам, которые в силу специфики образа жизни не обладали грамотностью и, следовательно, не обладали возможностью массового ознакомления с этим правовым документом. Следовательно, разный уровень правовой ментальности закономерно приводил к различным правовым результатам, существенно отличавшихся от стандартных правовых решений законов Хаммурапи. Исследователи, основываясь на сохранившихся документах юридической практики различных регионов древневавилонского государства, приходят к выводу, что сфера приложения его Законов оказывается была не столь широка, как полагали прежде. Взять хотя бы максимальный размер роста по займам. Законы Хаммурапи устанавливает 200% для серебра и 33 и одну треть процента для ячменя. Однако на практике при заключении сделки обязательные, казалось бы, законы соблюдались редко и рост по займам определялся «по правилам, установленным в Храме бога Шамаша» (главном святилище бога закона и справедливости в Сипаре) Заблоцка Ю. История Ближнего Востока в древности (от первых поселений до персидского завоевания). 1989. М. с222..

Известны случаи, когда даже незначительная недооценка ментальности того-или иного слоя общества, его частичное игнорирование, приводит к неожиданным для законодателя результатам. Так, игнорирование ментальности рабочих ГДР привело к срыву в 1953г. экономических и правовых преобразований. Данный феномен получил название «мармеладного бунта». Взрыв негодования, спровоцированный повышением цен на мармелад, в первый момент вызвал недоумение. Не только в Москве, но и в советских представительствах в Берлине не подозревали или игнорировали то обстоятельство, что мармелад составляет чуть ли не основную часть завтрака немецкого рабочего. Гаврилов В.А. / Выступления участников «круглого стола»//Германия, июнь 1953года: уроки прошлого для будущего. Материалы «круглого стола». М. 2003. С36. Этот «мармеладный бунт» явился началом кризисных явлений в ГДР.

Неоднородная, формирующаяся за счет миграционных процессов, государственных карательных мер, «почва» расслаивается сообразно с национальным менталитетом, закономерно порождая разный правовой уровень. Одной из таких ситуаций явилось переселение «народов в эшелонах» в СССР. В результате создавалась «почва», весьма неоднородная по составу и правовой настроенностью. Так, в Акмолинской области (ранее Целиноградская) 1954г. создавались трудовые сельскохозяйственные лагеря, сюда же направлялись сосланные в ходе сталинских депортаций. Из таких переселенцев преобладали немцы и выходцы из Северного Кавказа, в основном чеченцы и ингуши. К 1946 г. количество спецпереселенцев достигло в области 136625 человек, при общей массе населения 508 тыс. В литературе отмечается, что, оправившись от шока такого переселения, переселенцы адаптировались к ситуации, но очень по-разному, в зависимости от этнической принадлежности и места исхода. Так, чеченцы и ингуши всячески противились обстоятельствам, в то время как немцы проявили покладистость и, чтобы выжить, трудились изо всех сил. Местные партийные начальники считали, что выходцы с Кавказа работают «гораздо хуже немцев», их и арестовывали гораздо чаще за преступления и административные правонарушения Поль Микаэла. «Планета ста языков». Этнические отношения и советская идентичность на целине// Вестник Евразии. Независимый научный журнал. №1(24). 2004. С8..

Поэтому очевидно, что при учете неоднородности состава «почвы», ее разнообразной ментальности, в моделировании процессов по изменению характера «почвы», государственная власть достигает успешных результатов в реализации своей правовой реформы.

В этом плане любопытен пример Аргентины периода «элитарной демократии» (1880-1916 гг), когда Аргентинское государство по уровню социального и гражданского развития сильно отличалась своими реалиями от европейского и североамериканских образцов и не была готова к реципируемой конституционной форме правления. Но ситуация стала меняться, когда стал прибывать огромный поток беженцев из Европы, которые и составили подавляющее большинство населения Буэнос-Айреса и прочих крупных городов. Таким образом, характер «почвы» радикально изменился, что привело к успешности рецепции европейских правовых ценностей.

Характер «почвы», особенности правовой ментальности населения закономерно приводят к созданию более эффективных форм отправления правосудия, правовых обычаев, существенно отличающихся от стандартных евразийских правовых ценностей. Так, известный темперамент кавказских народов привел к созданию особой «пассивной» формы суда в древности, в которой до минимальной была сведена роль участия народа. Эта форма судопроизводства стремилась вообще избежать присутствия на суде тяжущихся как основного фактора, влекущего за собой кровавые схватки между враждующими родами. Исследователи отмечают, что с этой целью осетины издревле отводили для судебных заседаний посредников узкую площадку, расположенную в Дагоме между двумя уходящими вдоль ущельями, в которых и скрывались ищущие примирения роды Ковалевский М. Закон и обычай на Кавказе. М. 1890. Т.1. с74..

«Почва» отличается особой исторической памятью, неожиданно проявляющейся через многие годы, прежде всего, в кризисных моментах. Типичный пример представляют собой ментальность кавказских и закавказских народов, бывших в составе СССР. Процессы интеграции, разбавление «почвы» русским элементом, европеизирование этих народов после развала СССР дали обратный результат. Был немедленно восстановлен традиционный уклад восточного населения, выражающийся, прежде всего, в клановости. Как в свое время признал пресс-секретарь А. Акаева, Камил Байялинов, «не секрет, что ответственные работники высшего ранга в основном приходят из того или иного родового клана. Это реальность. В нашей маленькой республике, куда ни повернись - всегда кто-то чей-то человек». Известно, что и в Узбекистане «самаркандец» Каримов вынужден был учитывать интересы влиятельных ферганского (долинного), ташкентского, бухарского, хорезмского кланов и клана «суркаш» (Сурхандарьинская и Какадарьинская области). В Казахстане Назарбаеву, выходцу из Старшего жуза, приходится искать компромиссы с лидером Среднего и младшего жузов. Акаеву, принадлежащему к одному из ведущих в Киргизии кеминскому клану, все труднее удавалось «умиротворять» Чуйский, иссыккульский, нарынский, таласский, ошский и джалалабадский кланы.

Иными словами, здесь, при проведении каких-либо правовых реформ, необходимо учитывать клановую настроенность на такие перемены, соотношения кланов. В противном случае, они будут носить декларативно-официальный характер, без какого либо действительного внедрения. На этот факт, кстати, и политологические исследования. Так, С.И. Лунев справедливо замечает, что отказ от учета клановых интересов ведет в Центральной Азии к весьма тяжелым политическим последствиям Лунев С.И. Политические процессы в Центральной Азии/Политические системы и политические культуры Востока. М. 2006. С.385..

Необходимо отметить, что насильственное изменение характера почвы зачастую приводит к ее стагнации, глубокому кризису. Так, в 30-е годы ХХв. американские законодатели предприняли попытку изменения правовой ментальности индейской «почвы» в резервациях. Акт о реорганизации индейских резерваций (Indian Reorganisation Act) устанавливал для всех индейских резерваций главенство американской конституции вместо господствовавших ранее правовых обычаев и традиций. Но, несмотря на большие надежды на ускорение социально-экономического развития племен в результате их перехода под юрисдикцию американской конституции, результаты этой реформы оказались противоречивыми. Только несколько племен, обычаи и традиции которых оказались конгруэнтными с американской конституцией, переживали период ускоренной модернизации к изменившимся условиям. Основная же масса племен, с обычным правом, противоречившим логике конституции, вошли в результате реформы в период глубокого кризиса и стагнации, чем-то напоминающее современное состояние российского общества.

Игнорирование правовой ментальности общества, его обычаев и ритуалов приводит к закономерному провалу любой правовой политики, когда реципируемые институты, нормы и философия рассматриваются исключительно в негативном смысле, как «чужеземные», что хорошо иллюстрируется примерами из истории Российской империи. Известно, что особенностью правовой системы Российской империи являлось включение систем права тех государств и народов, которые к ней присоединились. Этим обеспечивался учет региональных и национальных особенностей населения империи, которая, как правило, никогда не обнаруживала готовность сломать сложившийся веками строй. Такой достаточно мирный характер правовой политики приводил к отторжению «почвой» только принципиально неприемлемых для правовой ментальности положений. Неприятие откровенно чуждых по настроению «почвы» правовых установлений, правил, принципов закономерно приводит либо к активным выступлениям против такой рецепции, либо к пассивному их массовому неисполнению, игнорированию, «правовому нигилизму».

Так, при присоединении к Российской Империи Грузии, Россией было введено правило, что все грузинские правовые документы, как иски, жалобы и др., должны были быть составлены исключительно на русском языке, а не на грузинском. Соответственно, каждый проситель должен произнести свою судебную речь или исковое заявление, огласить прочие судебные документы наизусть на русском языке безошибочно, под опасением потерять право иска Дубровин Н. История войны и владычества русских на Кавказе. Т.3. С-Петербург, 1886г. С 455.. Конечно же, это «нововведение» натолкнулось на массовое пассивное сопротивление грузинского народа, и такая правовая практика была прекращена.

Другим известным примером, на котором очередной раз споткнулась имперская правовая политика, явилась замена суда биев в 1789 г., применявших в своей деятельности на протяжении веков обычное право, пограничный судом, действующим на основе писанного права. В результате, «киргизы положительно отшатнулись от русского суда, как несогласного с народной их жизнью». Крахалев А. Суд и следствие у киргизов Сибири// Юридический вестник. Кн.1 (май). М. 1888. С27.

Неверная оценка правовой ментальности закономерно приводит к противоположным результатам реформаторов. Так, в процессе ассимиляции Туркестанского края проявилось непринятие «почвой» вводимой российской стороной мусульманской формы присяги, что порождало широкую практику отказов от ее принятия со стороны киргиз. Такое отторжение «почвой» формы присяги обусловлено тем, что сам ритуал и содержание местных форм присяги существенно отличалось от того, как это представляли в метрополии. Исследователями XIXв. отмечалось, что, оказывается, «киргизы не ревностные мусульмане и редко прибегают в своем народном суде к присяге на Коране. Обряд присяги у них заключается большей частью в том, что присягающий должен обойти вокруг могилы своих предков; если же местность, где принимается присяга, удалена от могилы предков присягающего, то употребляется еще следующие виды присяги: присягающий целует клинок шашки или дуло заряженного ружья, или же, обратившись к стороне месяца, должен лизнуть нож или ноготь большого пальца правой руки. Русские власти заставляют обыкновенно присягать киргизов на Коране, в присутствии татарского или саратовского муллы. … Несоответствие со взглядами народа обязательности присяги и приведение к ней по мусульманскому обряду выразилось уже тем, что значение присяги начинает падать, а лжесвидетельство под присягой повторяется все чаще и чаще, доставляя выгоду муллам…» Готовицкий М. Значение и обряд присяги у киргиз// Юридический вестник. Кн.1, май, 1885. М. С.192.. Распространенность характера лжесвидетельства в Киргизии XIXв. привели к тому, что военным губернатором предписано не допускать ее в судопроизводстве «как по отсутствию в большинстве киргиз веры и веры в святость подобной присяги, так и по требованию закона»: «подобная присяга, как видно, не достигает цели, по тому, что не отатарившиеся киргизы не верят в святость ее. Самый киргизский текст клятвенного обещания этой присяги, переполненный татарскими и арабскими выражениями, мало доступен пониманию присягающих, чем злоупотребляют приводящие к присяге татарские муллы, вселяя в киргиз уверенность, что они, муллы, незаметно изменяя слова присяги, могут делать ее и очень странной по своим последствиям и наоборот...» Цит: Аничков И.В. Присяга киргиз перед русским судом // Журнал министерства юстиции. №9. Ноябрь, 1898. С.31.. Известно также, что сам текст судебной присяги мусульман представлял собой только копию присяги, принимаемой православными с заменой лишь слов «Крест и Евангелие» словом «Коран», и в таком виде эта присяга, по самому духу мусульманского учения, ни к чему не обязывает правоверного, а тем более на суде творимом «неверными». Дингельштедт Н.А. Мусульманская присяга и клятва // Журнал министерства юстиции. Апрель. №4. 1986. С-Петербург. С.115.

В результате такого массового отторжения реципируемых правовых институтов, российские исследователи-современники с удивлением отмечали, что только одно лишь «упоминание об ответственности за лжедонос и лжесвидетельство вызывает у закавказца только улыбку, ибо он по опыту знает, что это пустая угроза, осуществляющая один раз из нескольких тысяч. Члены партий, вызывающиеся перед следователем, даже не дают себе труда хорошенько комбинировать свои показания и установить между ними известную гармонию: для этого они слишком не развиты, да это и представляется и излишним. К чему ломать себе голову, когда за вранье все равно не накажут? Поэтому сплошь и рядом утверждают самые чудовищные нелепости, в роде того, например, что десять разбойников сделали в потерпевшего десять выстрелов в упор, но, тем не менее, не попали в него и даже не обожгли его платья. Один потерпевший клялся нам Магометом и Аллахом, что злоумышленники стащили с его жены панталоны во время ее сна и что она при этом даже не проснулась» Красовский А. Следственная часть в Закавказском крае // Журнал гражданского и уголовного права. Октябрь. 1885. С48. С83..

Зачастую попытки ассимилировать в российскую правовую систему правовые системы иных правовых систем, приводили к анекдотичным для русских современников результатам. Так, оценивая попытку применять российской судебной властью положения адатского права, М. Ковалевский пишет: «Единственное в своем роде зрелище представляет, по всей вероятности, председательствующий в словесном суде русский окружной начальник, когда, следуя адату, он освобождает мужа за кровь убитого им прелюбодея, на том лишь основании, что жертвой его мести пала одновременно и неверная жена, а между тем такое решение, совершенное согласно с адатом, противно самому духу магометанского учения. Невольно приходится спрашивать себя: как при таком раболепии перед обычаем может сказаться цивилизующее влияние нашего управления на Кавказе и даже как может быть достигнута цель наших стремлений: замирение края, все еще раздираемого родовой усобицей» Ковалевский М. Родовое устройство Дагестана// Юридический вестник. Декабрь. 1888. М. С.525.

Но при всех таких неточностях проведения правовых реформ государственной власти, необходимо отметить эффективность российской правовой системы, ее внутренний демократизм. Данные преимущества выгодно отличают ее от других иностранных правовых систем с их откровенно непримиримым характером. Описываемые мной преимущества никогда не приводили к открытому противостоянию России тех народов, которые включались в ее состав.

Другая ситуация возникает при «оккупационной» модели рецепции. Здесь, при оккупационных действиях, «почвой» в принципе отторгается сама попытка привить чужеземные правовые институты оккупантов в отечественную правовую систему. Но если правовая реформа действительно упрощает жизнь общества, грубо не нарушая отечественный уклад жизни, тогда общество рассматривает такой продукт рецепции в качестве отечественного. Типичный пример произошел с католической Польшей при введении кодекса Наполеона с обязательной формой светского брака. Результатом непринятия почвой этого реципируемого института явился факт пассивного массового игнорирования этой формы: до 1818 года было заключено таких браков «без таинства» только три, а судебных разводов реализовано только семь. Но сам кодекс органично был включен в систему польской правовой системы и просуществовал свыше века. Любопытно, что при попытках рецепции русского гражданского законодательства в польское, поляки воспротивились и стали рассматривать кодекс Наполеона как свое собственное национальное право, противодействуя всяческим попыткам его отмены либо радикального изменения его характера.

Необходимо отметить факт, что в качестве противодействия каким-либо откровенно агрессивным иностранным влияниям самоизоляция является характерной особенностью выживания «почвы». Бесспорно, революция в Иране в 1979г. явилась следствием реакции «почвы» на внедрение чуждых по духу западных институтов, идеологии, философии в рамках «декоративной» рецепции. Она происходила под лозунгами: «Наш повелитель - не Америка! Наш повелитель - не Британия, наш повелитель - не Израиль. Наш повелитель-Аллах», «О, Господи, покарай предателей своей родины, предателей ислама и Корана!», «Ни Запад, ни Восток, а ислам».

«Независимость Ирана можно утвердить, только искоренив западное влияние и западную культуру» - провозглашал во всех выступлениях Аятолла Хомейни. В результате были принципиально отвергнуты такие императивы западной цивилизации, как «получение сверхприбыли в качестве конечной цели производства, индивидуализм и личное преуспевание каждого, как залог процветания общества в целом, фактическую узаконенность спекулятивных операций как в банковской, так и в торгово-промышленных сферах, оправданность деления общества на преуспевающую в жизни элит и париев, примат материального над духовным» Дружиловский С.Б. Социальная политика в ИРИ: достижения и проблемы/Двадцать пять лет исламской революции в Иране. Сборник статей. М. 2005. с28..

В настоящее время мусульманский мир видит реальную угрозу исламу, отечественной культуре со стороны Запада, насаждающего свои модели поведения. Соответственно, и причины любого отставания исламского мира от Запада определяются мусульманами, прежде всего, в том, что они отошли от «истинного» ислама. Как следствие, усиливается влияние фундаменталистских идей, что проявляется в виде полного неприятия западного пути развития и в публичном призыве к установлению исламского правления. Федорова А.С. Идеология и практика современного исламского государства (на примере Исламской Республики Иран) // Двадцать пять лет исламской революции в Иране. Сборник статей. М. 2005. с61. Данная цепочка закономерно приводит к феномену «политизации» ислама и, как следствие, к демонстративному отторжению навязываемых иностранных правовых институтов.

В истории встречаются примеры, когда правовые реформы, проводимые под лозунгом возврата к «исконным» культурным ценностям, отвергаются большинством населения в связи с несоответствием их реальной обстановке. Так, А. Масхадов в начале 1990 г. издает указ о введении в Чечне «полного шариатского правления». Но этот указ в Чечне никем не соблюдался и явился очередным предметом ироний и анекдотов народа. Даже чеченские женщины, которые в условиях массовой безработицы в разрушенной Чечне продолжали оставаться главным кормильцем семьи, торгуя на рынках, негативно высказывались в отношении этого указа. Женщины заявляли, что они готовы в соответствии с шариатом «сидеть дома с детьми», если Масхадов обеспечит их мужей оплачиваемой работой. Акаев В. Ислам и политика (на примере Чечни) // Чечня: от конфликта к стабильности (проблемы реконструкции). М. 2001. С.135.

Конечно же, настроение «почвы» оказывает важнейшее влияние на ход любой правовой реформы. В истории известны случаи «взлома» консервативного характера почвы для радикальных правовых изменений. Так, жесточайшим образом расправился Шамиль с аристократией при формировании имамата (1830-1859), принципиально свободного от рабства. При проведении правовых преобразований, в частности установления идеи равенства, «владетели, дворяне, где они были, наследственные старшины, люди уважаемых родов или просто уважаемые лично до появления мюридизма, были вырезаны один за другим и в горах действительно устроилось на время совершенное равенство». Фадеев Р.А. 60 лет Кавказской войне// Собрание сочинений. СПБ. Т.1. Ч.1. 1989. С.21. Современник этих событий, Н.А. Окольничий в 1859 г., отмечал деятельность Шамиля следующим образом: «Шамиль, сам плебей, поддерживает плебейство, тщательно истребляет аристократию, которая, как, например, в Аварии, имеет свои предания и даже втайне сочувствует прежнему порядку вещей» Окольничий Н.А. Перечень последних военных событий в Дагестане (1843)// Военный сборник. 1859. №2. С.401.. В результате его деятельности в имамате и за его пределами освободились от зависимости ханов, беков, князей крестьяне 220 аулов в количестве 130000 человек. В Имамате уже не было ни одного случая, когда бы крестьянин платил подати феодалам. «Кавказский сборник» отмечал, что вместо прежних условий крепостного быта, по которому весь труд раба принадлежал помещику, освобожденные рабы были обложены такой же точно податью в пользу общественной казны, какую платило население целого края. Кавказский сборник. Т.17. СПБ. 1896. С.392. В результате было организовано единое по духу государство, которое на протяжении определенного времени давало успешный отпор российской армии. Даже Николай I был вынужден дать определенную характеристику этого талантливого администратора и его мер: «Различные племена, населяющие Кавказ, не знали единой власти, доколь не явился среди них изувер, который хитростью, коварством и зверской жестокостью не принудил всех признать ежели не волею, то страхом его единое над собой начатие, и которому ныне слепо повинуясь, почти все племена составили одно сильное, враждебное против нас целое, с которым бороться прежних ни сил, ни способов не стало». Таким образом, «взламывание» характера почвы принесло на определенном этапе положительные плоды государственной власти.

Зачастую «почва», даже после длительной оккупации, сопротивляется любым попыткам рецепции, отстаивая свою самобытность. Так, заведомо отрицательная реакция финской почвы на любые попытки рецепции российской культуры приводило в недоумение русского современника 1910г. В «Церковных ведомостях» отмечалось следующее: «Не признавая себя нераздельной частью России, отвергая российские основные государственные законы, Финляндия объявляет своими «коренными» и «основными» законами шведские законы 1772 (форма правления) и 1789 (акт соединения и безопасности) годов. Но какое же отношение могут иметь эти шведские законы к той (восточной) части Финляндии, которая была присоединена окончательно к России еще Петром Великим, т.е. давно уже не принадлежала Швеции и не имела с ней ничего общего, когда в ней были изданы эти законы? Если шведские законы 1772 и 1789 гг. должны действовать в восточной Финляндии, присоединенной к России (в 1721 году) еще до их издания (в Швеции), то в таком случае, стало быть, и Петербургская губерния, присоединенная от Швеции же и почти одновременно с восточной Финляндией, и сам Петербург должны управляться не русскими, а шведскими законами, и составлять финляндское, а не российское государство!». Церковные ведомости. Прибавления. №13. СПБ. 1910. С.604.

Сопротивление «почвы» рецепции зачастую не учитывается не только реформаторами, но и различными исследователями. В литературе высказывается мысль, что в ряде случаев рецепция чужого права может даже привести к юридической декультурации. Последняя выражается в том, что прежнее право "отбрасывается", правовая культура реципиента разрушается, в праве возрастает количество противоречий, недопустимых упрощений, что к тому же отнюдь не обеспечивает воспроизведение реципиентом у себя в стране заимствуемой правовой культуры Например, это мнение выражает Н. Рулан - Рулан Н. Юридическая антропология. М.: Норма, 1999. С. 194-196.. Ошибочность приведенной точки зрения заключается в том, что даже при радикальной насильственной «ломке почвы» сломать ее полностью не удастся. Она оставит свои характерные черты. Кроме того, никогда в истории права не происходил действительный отказ от своей правовой системы и принятие чужой. Это, конечно же, фикция. Так, в странах Тропической Африки однопартийная система и институт президентства порой рассматривается как элемент африканской демократии, в основе которой лежит институт вождей и отсутствие постоянной оппозиции. Бывший президент Танзании Д. Ньерере отмечал, что «африканская концепция правления, является личной, а не институционной. Когда произносят слово «правительство», африканцы думают о вожде и не думают, подобно англичанам, о большом здании, в котором проходят дебаты». Существует и другая сторона проблемы. Она связана со спецификой концепции власти в традиционном обществе. Вождь выступает здесь как воплощение единства общины, связи с ее прошлыми и будущими поколениями. Поэтому его деятельность сопровождается тщательно разработанным ритуалом, призванным подчеркнуть сакральный характер выполняемых им функций. Муромцев Г.И. Источники права в развивающихся странах Азии и Африки: система и влияние традиции. М. 1987.с62 Исследователи не желают видеть истинных причин такого «переваривания» иностранных институтов в котле иной правовой ментальности, приводя разного рода объяснения. Так, А.Л. Емельянов считает, что привнесенная в рамках колониального общества европейская политическая культура (разделение властей, парламентаризм, всеобщее прямое, тайное голосование и т.д.) из-за силового волюнтаристского решения о деколонизации просто «не имела достаточно времени для внедрения и закрепления в сознании широких африканских масс» Емельянов А.Л. Политические системы и политические культуры Африки // Политические системы и политические культуры Востока. М. 2006. С.265..