Проблемы квалификации преступлений

Журналисты, пишущие на правовые темы, допускают грубые ошибки по квалификации преступлений и их наказанию (19 - 21% в "Московской правде" и 9 - 11% в "Московском комсомольце"). Условное осуждение комментируют как оправдание, исправительные работы как принудительные, лишение свободы как тюремное заключение. Смешение грабежа с разбоем и разбоя с бандитизмом - это еще "легкая" юридическая безграмотность. А надо-то всего взять в руки Уголовный кодекс, Кодекс об административных правонарушениях и Закон о СМИ. И не потребуются очередные хартии, проводить бесчисленные конференции. К примеру, ст. 13.15 КоАП административно наказывает за злоупотребление свободой массовой информации, ст. 20.3 - за демонстрирование фашистской атрибутики или символики, ст. 6.13 - за пропаганду наркотических средств, психотропных веществ или иных прекурсоров. Реально наказанных нарушителей КоАП не видно.

Закон о СМИ (ст. 49) обязывает журналиста проверять достоверность сообщаемой им информации, получать согласие (за исключением случаев, когда это необходимо для защиты общественных интересов) на распространение в средствах массовой информации сведений о личной жизни гражданина. Статья 137 УК наказывает за нарушение неприкосновенности частной жизни. Статья 59 Закона о СМИ предусматривает уголовную, административную, дисциплинарную или иную ответственность в соответствии с законодательством РФ за злоупотребления свободой массовой информации и правами журналиста. Статья 242 УК, в частности, наказывает за незаконное распространение порнографических материалов, ст. 282 - за возбуждение национальной вражды. Неизвестны уголовные дела по ст. 294 УК "Воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования". Лишением свободы до двух лет наказуемо вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность суда по осуществлению правосудия. Хорошо известно, какой вселенский шум был поднят в связи с осуждением М. Ходорковского за тяжкие экономические преступления. Поток публикаций в защиту осужденного олигарха ("абсолютно невиновен"!) не иссякает по сей день.

В чем причина того, что благое дело - конституционная отмена цензуры - привело к криминализации СМИ, грубым нарушениям международных стандартов журналистской этики? Идеологическая несвобода оказалась материальной зависимостью. Пресса и телевидение стали еще более зависимыми - теперь не от ЦК КПСС, а от денежного мешка по известной поговорке "Кто платит, тот и заказывает музыку". "Заказуха", т.е. заказная статья, оценивается от 20 до 200 тыс. долл.

Переход к криминальному рынку в России привел к осознанию журналистики как бизнеса, приносящего доход. Это обусловило двойственность статуса журналистов. С одной стороны, как профессионалы они являются членами журналистской корпорации. С другой - своими материальными интересами привязаны к корпорации "хозяина" - владельца СМИ, что усугубляет кризис профессионально-этического сознания журналиста . Многие из журналистов, оправдываясь, оценивают моральные правила как цензуру.

Что из такого массового информационного аморализма и правонарушительства (говорят даже об "информационном терроризме") в действительности содержит составы преступлений? Прежде всего следует обратиться к "словесным" преступлениям по ст. 280 и 282 УК.

В последние годы некоторые СМИ стали подсчитывать потери, понесенные в Великой Отечественной войне, высказывая мнение о победе СССР как об "игре, которая не стоила свеч". Так, 22 июня 2005 г., трагический день российской истории - нападение нацистской Германии на Советский Союз, журналист А. Минкин отметил пространной статьей в МК "Чья победа?". Статья вызвала негодование читателей, особенно участников ВОВ. Четыре юриста обратились к Генеральному прокурору РФ со следующим заявлением: "22 июня с. г. в День, памятный для российского народа, газета "Московский комсомолец" опубликовала материалы, унижающие наше национальное достоинство и по существу оправдывающие военные преступления гитлеровских нацистов. В обширной публикации под названием "Чья победа?", подписанной А. Минкиным, содержатся, в частности, следующие измышления:

"Нет, мы не победили.

Или так: победили, но проиграли.

А вдруг было бы лучше, если бы не Сталин Гитлера победил, а Гитлер - Сталина?

Может, лучше бы фашистская Германия в 1945-м победила СССР. А еще лучше в 1941-м!".

И такого рода измышлениями пестрит вся статья.

Принимая во внимание клеветнический и провокационный характер указанной публикации, просим Вас реализовать полномочия, предоставленные ст. 8 Федерального закона "О противодействии экстремистской деятельности", и внести представление о недопустимости распространения экстремистских материалов через газету "Московский комсомолец" учредителю и (или) редакции (главному редактору) данного средства массовой информации" .

Часть 1 ст. 282 гласит: "Действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе, совершенные публично или с использованием средств массовой информации". Преступление относится к категории небольшой тяжести, максимальное наказание - до двух лет лишения свободы. По ст. 280 преследуются "публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности".

Депутат Госдумы ответила на статью А. Минкина аргументированной публикацией "Мрачный этап лжи". В ней говорилось: "...хочу обратить внимание читателей на безнаказанность высказываний, оскорбляющих интересы россиян, подрывающих духовные богатства нации, государства. Не первый раз А. Минкин и иже с ним плюют нам в душу, лишают исторической памяти целые поколения. И ничего. Молчит Государственная Дума, в большинстве своем "единороссы", молчит Правительство, молчит Президент. Значит, это кому-то надо? Кому?"

Генеральная прокуратура направила приведенное письмо юристов в Федеральную службу по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охраны культурного наследия. Ответ заместителя начальника Управления государственной инспекции М.Г. Терехиной: "По нашему мнению, публикация А. Минкина не является экстремистским материалом, так как не содержит призывов к осуществлению экстремистской деятельности и не оправдывает необходимость осуществления такой деятельности.

Таким образом, ознакомившись с вышеуказанной статьей в газете "Московский комсомолец", информируем, что нарушения требований ст. 4 Закона РФ "О средствах массовой информации" не установлено".

Между тем в ФЗ "О противодействии экстремистской деятельности" признается экстремистской деятельность, направленная на унижение национального достоинства. Статья "Чья победа?" грубейшим образом и заведомо унижает достоинство советского народа. Она содержит и состав преступления по ч. 1 ст. 282 УК - действия, направленные на унижение достоинства человека, чести группы лиц по признакам принадлежности к социальной группе десятков миллионов живых и 28 млн. павших в Великой Отечественной войне с использованием средств массовой информации.

При проектировании УК РФ 1996 г. нам, разработчикам, в голову не могли прийти подобное глумление над священной памятью народа. Мы включили в УК статью о надругательстве над телами умерших и местами их захоронения (ст. 244). Оказывается, надо было сконструировать состав о надругательстве над памятью умерших участников ВОВ. Многие зарубежные уголовные кодексы такие нормы содержат. Например, УК Швеции ст. 4 в гл. 5 "Диффамация" устанавливает: "Диффамация в отношении умерших должна влечь наказание в соответствии со статьями 1 или 2, если деяние является преступным для живых лиц или если, принимая во внимание продолжительность времени, прошедшего с момента кончины умершего и другие обстоятельства, действие можно рассматривать как нарушающее покой, который положен умершему". Преследование может быть начато и государственным обвинителем, если в силу особых причин уголовное преследование потребуется в интересах общества .

Количество фронтовых потерь в СССР во время Второй мировой войны за 60 послевоенных лет тщательно исследовано Военно-мемориальным центром Минобороны, Генштабом и Академией военных наук: их 8 млн. 600 тыс. человек. Остальные жертвы - мирное население, погибшее за четыре года фашистской оккупации страны, 900 дней блокады Ленинграда, во время эвакуации. Любое мнение, публично изложенное, должно основываться на фактах. Ложные факты неизбежно влекут и ложные мнения. Голоса Большого жюри - уставного органа Союза журналистов, рассматривающего нравственные конфликты в СМИ, не слышно. Послужит ли уменьшению аморального поведения российских журналистов создание еще одного органа саморегулирования - двухпалатной общественной комиссии по жалобам на прессу, большой уверенности нет.

Безнаказанность возбуждения вражды к ветеранам ВОВ и унижения их достоинства позволила появиться аналогичной публикации теперь уже в "Парламентской газете" и снова 22 июня 2006 г., в день 65-летней годовщины начала войны. С. Веревкин в статье "Лохотоская альтернатива" доказывает, что немецко-фашистская оккупация, в частности на Брянщине, вовсе не была злом. Напротив, при 100% выполнении обязательных поставок в Германию жители Лохотоской Республики материально в 1942 - 1943 гг. процветали. Автор заключает: "Уникальность Лохотоской Республики заключается в том, что она своим примером дала четкий ответ, обозначив альтернативу выбору, стоявшему перед россиянами в 1941 - 1945 гг.: что делать, с кем идти, как идти?" На сей раз реакция оказалась оперативной. На следующий день спикер Совета Федерации назвал ее автора "предателем" и инициировал в Совете Федерации увольнение главного редактора "Парламентской газеты" за публикацию статьи, где оправдывается оккупация Брянской области. Сенаторы поддержали инициативу единогласно .

Такая публикация могла бы квалифицироваться по ст. 282 за возбуждение социальной ненависти и вражды. Бесспорен антипатриотизм обеих публикаций, что убедительно подтверждает приводимое далее послание Президента ветеранам фронта и тыла.

"Примите искренние поздравления с праздником Победы и самые сердечные пожелания.

В этом году исполняется 65 лет с трагической даты начала Великой Отечественной войны. Каждый ее день, каждый час стал моментом истины, испытанием духа и воли для бойцов на фронте, для тех, кто самоотверженно трудился в тылу и с надеждой ждал своих близких. Вы победили в этой жестокой битве, внесли решающий вклад в разгром нацизма. Своей стойкостью, беспримерным мужеством показали всему миру, что нет и никогда не будет такой силы, которая смогла бы поставить на колени наш народ.

Исторический масштаб и значение Победы не подвластны времени. Ведь то, что было истинно великим, останется великим навсегда.

Уверен, что новые поколения граждан России будут всегда равняться на Знамя Победы, которое вы, дорогие наши ветераны, подняли в 45-м и достойно несете по жизни.

ПРЕЗИДЕНТ В.В.ПУТИН" РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Федеральный закон "О внесении изменений в статьи 1 и 15 Федерального закона "О противодействии экстремистской деятельности", подписанный Президентом 27 июля 2006 г., строго оценивает журналистские "игры в экстремизм". В ст. 15 ФЗ сказано: "Автор печатных, аудио-, аудиовизуальных и иных материалов (произведений), предназначенных для публичного использования и содержащих хотя бы один из признаков, предусмотренных статьей 1 настоящего Федерального закона, ПРИЗНАЕТСЯ ЛИЦОМ, ОСУЩЕСТВЛЯЮЩИМ ЭКСТРЕМИСТСКУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ, и несет ответственность в установленном законодательством Российской Федерации порядке" (выделено мной. - Н.К.).

Федеральный закон признал экстремистскими материалы, "предназначенные для обнародования документы либо информацию на иных носителях, призывающие к осуществлению экстремистской деятельности, в том числе труды руководителей национал-социалистской рабочей партии Германии, фашистской партии Италии, публикации, обосновывающие или оправдывающие национальное и (или) расовое превосходство либо оправдывающие практику совершения военных или иных преступлений, направленных на полное или частичное уничтожение какой-либо этнической, социальной, расовой, национальной или религиозной группы".

Не вдаваясь в оценку по существу приведенных положений ФЗ, не бесспорных с точки зрения конституционных принципов свободы слова и печати, уголовно-правового принципа ненаказуемости мыслей и убеждений, опасности конъюнктурно-политических их толкований, придется его исполнять: "Dura lex, sea lex" ("Суров закон, но закон"). Его исполнение на практике поставит квалификационный вопрос: в каких случаях журналисты допускают этические, административные либо уголовно-противоправные нарушения?

Пример такого спорного толкования. 29 июня 2005 г. Мособлсуд своим решением ликвидировал национал-большевистскую партию как партию. Росохранкультура опубликовала на своем сайте письмо директора Росрегистрации о недопустимости со стороны СМИ указывать на существование НБП. Нарушение запрета оценивается как распространение сведений, не соответствующих действительности. Иными словами, получается, что публикация аббревиатуры НБП является этическим или дисциплинарным нарушением. Советник Росохранкультуры смягчил категоричность заявления: ликвидация НБП совсем не означает, что эту организацию, которая называет себя "Национал-большевистской партией", совсем нельзя будет упоминать. Но журналисты сами должны решить, как ее называть. Фактически же после решения Мособлсуда пресса как употребляла слова "НБП", "нацболы" и т.п., так и продолжает это делать. И вряд ли здесь имеются нарушения Закона "О средствах массовой информации" или неисполнение решения Мособлсуда.

Ошибочные квалификации по ФЗ от 27 июля 2006 г. могут быть и посерьезнее...

Приватизация СМИ актуализировала вопрос об оценке коррупционности деятельности журналистов, главных редакторов и издателей. Как отмечалось на 59 Всемирном газетном конгрессе, только 10 - 12% региональной прессы является экономически независимой, "остальные обслуживают местный крупный бизнес и власть" . Можно ли квалифицировать грубое и весьма распространенное явление "заказных" публикаций, оплаченных третьими лицами, как взяточничество или корыстное должностное преступление? Субъектами дачи взятки выступают любые лица, достигшие 16 лет. В случаях получения от заказчиков гонорара за публикацию или непубликацию того или иного материала журналисты как не должностные лица отвечать по УК РФ не могут. Что касается редакторов и издателей, то положительный ответ зависит от того, являлись ли они, в конкретном случае получая мзду, должностными лицами или частными управляющими, т.е. выполняющими организационно-распорядительные либо административно-хозяйственные полномочия в государственных органах или коммерческих организациях.

Коммерциализация российских СМИ привела к тому, что журналистов, по их собственному признанию, "покупают и прессуют". Грубые нарушения журналистской этики, выражающиеся в получении вознаграждения от третьих лиц, сегодня носят всеобщий характер. Глава антимонопольного ведомства страны, например, открыто заявлял, что за торможение поправок к КоАП о СМИ полгода ведется грязная кампания и стоит она больше сотни тысяч долларов.

В условиях, когда СМИ, за небольшим исключением, принадлежат частным лицам, бороться с коррупцией фактически нереально. Как и выполнять, например, требование этического Кодекса журналистов об экономической и идеологической независимости СМИ, если собственником газеты оказывается крупный предприниматель, признающий одно правило: "прибыль любой ценой" (в том числе преступной). Какая может быть независимость у "Независимой газеты", собственником которой был олигарх Невзлин, в одночасье эмигрировавший в Израиль, когда у прокуратуры появились к нему вопросы относительно хищений и уклонения от уплаты налогов? Откуда на "раскрутку" необходимых хозяевам персон и пиар-атаки в отношении ненужных бизнесу в масс-медиа циркулируют миллионы долларов? Депутаты Госдумы правы, когда, рассматривая вопрос о СМИ, оценили работу Минпечати как неэффективную.

Между тем на всех журналистов распространяется действие Трудового кодекса. Основанием их увольнения может быть то же, что и у других служащих, занимающихся воспитательной деятельностью. Например, расторжение трудового договора по инициативе работодателя может происходить вследствие "совершения работником, выполняющим воспитательные функции, аморального проступка, несовместимого с продолжением данной работы" (п. 8 ч. 1 ст. 81 ТК РФ). В моральном Кодексе российских журналистов черным по белому записано: "Журналист вообще не должен принимать ни прямо, ни косвенно никаких вознаграждений или гонораров от третьих лиц за публикацию материалов и мнений любого характера". Бесполезно писать еще одну Хартию журналистов РФ, как предлагает член Общественной палаты - главный редактор МК, одобривший вышеприведенную публикацию статьи А. Минкина. Надо применять действующие правовые и этические кодексы.

Следующий сопредельный с УК блок журналистской этики связан с пропагандой насилия и жестокости. Кодекс профессиональной этики российского журналиста в ст. 5 устанавливает: "Журналист полностью осознает опасность ограничения, преследования и насилия, которые могут быть спровоцированы его деятельностью. Выполняя свои профессиональные обязанности, он противодействует экстремизму и ограничению гражданских прав по любым признакам, включая признаки пола, расы, языка, религии, политических или иных взглядов, равно как социального и национального происхождения".

Американские коллеги давно со статистической достоверностью установили корреляцию между демонстрацией в СМИ сцен насилия и преступностью, прежде всего несовершеннолетних лиц. Вместе с тем такая информация невротизирует законопослушных граждан, потенциальных потерпевших от преступлений .

8 июня 2005 г. руководители российских телеканалов подписали Хартию телевещателей "Против насилия и жестокости". Хартия полностью проигнорирована, насилие и жестокость продолжают грязным потоком выливаться на миллионы телезрителей. Госдума, зафиксировав этот факт, приняла обращение к руководителям российских телеканалов, требуя защитить общественную нравственность "от информации откровенно циничного и оскорбительного характера, пропаганды культа насилия и жестокости". Еще одна хартия, еще одно обращение - и хоть бы одно дело об административном или трудовом правонарушении, не говоря уже об уголовном деле. Ни усилия Госдумы, ни Генеральной прокуратуры изменить ситуацию с пропагандой насилия в СМИ пока успехом не увенчались. За нарушение запрета издательство и редакция должны лишаться лицензии. Минпечати за три года лишь в пяти случаях прибегло к этой санкции, что близко не соответствует опасности пропаганды насилия и жестокости в СМИ. Предпринимательская деятельность без лицензии образует состав преступления по ст. 171 УК РФ. Уголовный кодекс признает преступлением вовлечение несовершеннолетних в преступную и иную антиобщественную деятельность (ст. 150, 151). Потерпевшие всегда персонифицированы, поэтому за пропаганду насилия не удастся привлечь по названным статьям УК, даже если подросток признается, что способ и орудия убийства бабушки он скопировал из соответствующей статьи в МК или телеролика.

Разграничительно-квалификационные вопросы возникают и в сфере оказания сексуальных услуг - порнографии и проституции. Некоторые публикации СМИ напрямую подпадают под статьи УК. К примеру, в газете "Центр Plus Запад" (2005. N 43) в разделе о досуге публиковались телефоны и адреса проституток и проститутов от 18 до 60 лет, белых, мулаток, негритянок, обслуживающих клиентов круглосуточно в апартаментах и без оных. Предлагалась и сдача квартир для сексуальных утех. По ст. 241 УК "Организация занятия проституцией" наказываются лишением свободы до пяти и до десяти лет "деяния, направленные на организацию занятия проституцией другими лицами, а равно содержание притонов для занятия проституцией или систематическое предоставление помещений для занятия проституцией". Состав пособничества притоносодержательству налицо, как и должностная халатность контролирующих должностных лиц Минпечати и его управлений.

Незаконное распространение порнографических материалов и предметов (ст. 242) и детская порнография (ст. 242.1) становятся доходным бизнесом для некоторых издателей журналов и газет.

Величина ущерба, который причиняют оскорбительные и клеветнические публикации журналистов, определяется по беспрецедентно лавинообразному росту судебных дел о причинении морального ущерба за последнее десятилетие.

Прокуратура г. Москвы проанализировала популярные среди молодежи издания и установила, что многие издания, адресованные подросткам, откровенно обсуждают все, что ниже пояса, грубо эксплуатируют интерес детей к сексу. Частую смену партнеров, гомосексуализм журналисты считают нормой поведения "в свободном обществе", где допустима и эротическая продукция. Между тем эротические журналы должны быть соответственно зарегистрированы. Но они этого не делают и свободно продаются подросткам. Так, один из них напечатал статью об "экстремальной любви", т.е. заниматься половыми отношениями на школьном чердаке. Другой популярный среди молодежи журнал "COOL. Круто" наставляет девочек: "Подруга, твое тело - это достояние общественности. Обнажайся и шли эротический рассказ о себе". Рядом фото голой девушки.

Прокуратура предложила ужесточить порядок лицензирования СМИ и контроль за теми из них, которые рассчитаны на несовершеннолетних. Назрела необходимость в принятии Закона "Об охране общественной нравственности", дабы прекратить грязный, криминально-подстрекательский и просто преступный поток информации в печатной, аудио- и видеопродукции, пропагандирующей насилие, жестокость и порнографию, курение, наркоманию прежде всего среди несовершеннолетних . Но уже сегодня надо применять действующие административные и уголовные кодексы, а также моральные санкции Большого жюри - уставного органа Союза журналистов, в частности в виде исключения из Союза журналистов. С 25 мая 2005 г. стал функционировать еще один орган саморегулирования корпорации журналистов - двухпалатная Общественная комиссия по жалобам на прессу. Она состоит из палаты представителей медиа-сообщества и палаты представителей медиа-аудитории . Результаты ее деятельности неизвестны.

Между тем ч. 1 ст. 4 Закона о СМИ в новой редакции запрещает "распространение материалов, содержащих публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публично оправдывающих терроризм, других экстремистских материалов". Статья 205.2 УК предусматривает наказание до пяти лет лишения свободы за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма, совершенные с использованием средств массовой информации.

Принцип 6 Международных принципов профессиональной этики журналистов (ЮНЕСКО, 1983 г.) предусматривает уважение частной жизни и достоинства личности. "Неотъемлемая часть профессиональных стандартов журналистики - уважение прав гражданина на частную жизнь и человеческое достоинство в соответствии с положениями международного и национального права в области защиты прав и репутации граждан, запрещение клеветы, оскорбления и диффамации".

В радиопередаче на "Эхо Москвы" М. Леонтьев оскорбил бывшего Президента Северной Осетии, назвав его "жирная скотина", "бандит несчастный", обвинил его в отравлении пол-России и контрабанде водки и спирта в особо крупном размере. Известные деятели культуры направили письмо Генеральному прокурору с просьбой дать правовую оценку таким высказываниям. Подписанты требуют всего лишь публичных извинений перед потерпевшим. На мой взгляд, такие высказывания тележурналиста заслуживают квалификации как клевета (ч. 2 ст. 129) и оскорбление (ч. 2 ст. 130 УК).

Еще один журналист (М. Дейч) в газете называет другого журналиста (Проханова) "фашистом". Это уголовно наказуемое оскорбление. О грубом нарушении этических норм журналистом в этом случае говорить не приходится. Конечно, для оправдания можно прибегнуть к магической формуле - это мнение журналиста, который тоже любит писать остро, а не информация о факте. Однако подобного рода мнение, высказанное в печати без фактической основы о приверженности другого журналиста к фашистской идеологии, наносит ущерб не только потерпевшим, но и обществу в целом. Неслучайно УК РФ в качестве квалифицирующих и составообразующих признаков оскорбления, клеветы, разжигания национальной вражды и ряда других составов преступления называет местом их совершения в публичном выступлении, публично демонстрируемом произведении или средствах массовой информации.

Обобщение ненормативной лексики в СМИ и телевидении Санкт-Петербургским гуманитарным университетом профсоюзов нарисовало следующую картину:

а) слова, обозначающие антиобщественную деятельность: "банда", "фашист", "мошенник", "палач", "бюрократ";

б) зоосемантические метафоры: "кобель", "кобыла", "свинья";

в) слова с негативной оценкой личности: "гадина", "свинья", "расист";

г) эвфемизмы, сохраняющие резко негативный характер: "дама легкого поведения", "интердевочка";

д) каламбурные образования, унижающие адресата: "коммуняки", "дерьмократы" .

Гражданское и уголовное законодательство не только не наказывает журналистов за профессиональные деликты и преступления, но и защищает их. Статья 10 Кодекса профессиональной этики российского журналиста говорит: "Журналист пользуется и отстаивает свое право пользоваться всеми предусмотренными гражданским, уголовным законодательством гарантиями защиты в судебном или ином порядке от насилия или угрозы насилием, оскорблений, морального ущерба, диффамации". Уголовный кодекс РФ (ст. 144) выделяет в самостоятельный состав "воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов путем принуждения их к распространению либо к отказу от распространения информации". Квалифицирующий признак состава - использование своего служебного положения. Все журналисты обладают правом обращаться в прокуратуру с заявлением о привлечении к уголовной ответственности служащих любого ранга, которые препятствуют профессиональной деятельности, в том числе привлечении их к ответственности за причинение морального вреда и его компенсации.

Содержание профессиональных моральных норм и санкций за их нарушения призван упорядочить ФЗ "О саморегулируемых организациях", проект которого представлен в Госдуму ко второму чтению. Под саморегулированием понимается самостоятельная и инициативная деятельность, которая осуществляется субъектами предпринимательской или профессиональной деятельности или негосударственными пенсионными фондами и содержанием которой являются разработка и установление правил и стандартов указанной деятельности, а также контроль за соблюдением требований законодательства РФ и указанных правил и стандартов. Последние должны соответствовать правилам деловой этики, устанавливать требования, препятствующие недобросовестной конкуренции, причинению морального вреда членам саморегулируемой организации и ей самой.

Саморегулируемая организация привлекает к ответственности ее членов за нарушение требований законодательства РФ, устава, правил и стандартов саморегулируемой организации. Санкции членам организации: 1) обязать устранить нарушение; 2) вынести предупреждение; 3) прекращать членство в саморегулируемой организации; 4) обращаться в случаях, установленных законодательством РФ об административных правонарушениях, в уполномоченный государственный орган по контролю (надзору) за деятельностью членов саморегулируемой организации с ходатайством о подаче в суд заявления о дисквалификации своих членов, являющихся индивидуальными предпринимателями; 5) принимать иные решения, не противоречащие законам.

Постоянно действующие коллегиальные органы управления саморегулируемой организации в первую очередь осуществляют контроль за соблюдением членами саморегулируемой организации требований законодательства РФ, правил и стандартов организации.

Законопроект представляет несомненную ценность для унификации и эффективности моральных кодексов, повышения уровня профессиональной этики, предупреждения правонарушений, для формирования гражданского общества. Он сочетает контроль государственных органов и профессиональных коллективов за соблюдением законности и морали. Контроль за соблюдением законности означает, что при установлении правонарушений, а тем более преступлений должны наступать соответствующие государственные санкции. Укрывательство преступлений во имя "чести мундира" недопустимо.

Итак, можно сделать выводы:

1. Нарушения Кодекса профессиональной этики российского журналиста носят массовый и безнаказанный характер.

2. Многие из них по социальной природе являются морально-правонарушительными, запрещенными Трудовым, Административным кодексами, а также Законом РФ от 27 декабря 1991 г. N 2124-1 "О средствах массовой информации" (с изм. на 27 июля 2006 г.). Глава VII этого Закона "Ответственность за нарушение законодательства о средствах массовой информации" практически не применяется.

3. Сотрудники СМИ нарушают УК РФ по статьям о клевете, оскорблении, разжигании межнациональной розни, порнографии, воспрепятствовании осуществлению правосудия и производству предварительного расследования.

4. Должностные лица Министерства печати РФ и его управлений, виновные в попустительстве правонарушениям и преступлениям журналистов, подлежат уголовной ответственности за халатность и превышение власти, а при наличии признаков коррупции - за получение взятки.

Глава VI. КВАЛИФИКАЦИЯ СЛОЖНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

Составы преступлений имеют различную классификацию. Одна из них - подразделение на простые и сложные. Те и другие единичные, различаются по структуре. В простых единичных составах все элементы представлены в единственном числе - один объект, одно действие (бездействие), одно общественно опасное последствие, общий субъект и одна форма вины. Структура сложных преступлений выражается в умножении тех или иных элементов составов, что не лишает их свойства единого (единичного) преступления.

Круг преступлений, признаваемых сложными, исследователи обрисовывают неодинаково. Поэтому их число по УК колеблется от 30 до 50. Н.С. Таганцев называл такие преступления "осложненной формой преступных деяний" . М.И. Бажанов предложил термин "усложненные преступления" . Даже по одному виду сложных преступлений - составному - существует немало теоретических дефиниций .

Решаемая в работе задача - сформулировать правила квалификации сложных преступлений, не вдаваясь подробно в их доктринальные толкования. Однако без определения основных признаков и видов сложных преступлений не обойтись. К сложным преступлениям относятся составные преступления, совершаемые посредством преступлений-способов; преступления, квалифицированные вторым более тяжким последствием; преступления с двумя объектами; преступления с альтернативными элементами; смежные преступления; длящиеся и продолжаемые преступления; преступления с террористической и экстремистской направленностью.

§1. Квалификация составных преступлений

Составные преступления - единые сложные преступления, слагаются из двух или более умышленных преступлений, которые при изолированном их рассмотрении являются самостоятельными преступлениями, но в силу их органичной взаимосвязи причиняют комплексный ущерб одному объекту. Именно единичность объекта делает их едиными, а не совокупными преступлениями, входящими в составные деяния. Из их числа надо исключить тоже сложные и единичные, но иной конструкции составы преступлений, совершаемых способом, который сам представляет собой преступление. Н.А. Зинченко, автор монографии "Составные преступления", включает насилие - способ в число составных преступлений, различая как подвиды составные преступления в "чистом виде" и насильственные составные преступления по УК Украины 2001 г. В связи с этим у нее получилось более 50 составных преступлений, предусмотренных украинским Кодексом. Некоторую непоследовательность автора полностью относить на ее счет не приходится. Источник неясности - законодатель. Определение того, составное это преступление по признаку насилия или преступление, совершенное способом насилия, терминологически полисемично. Аналогичная картина в УК РФ. Там, где в диспозиции статьи Особенной части сказано "путем", например похищение наркотических средств путем злоупотребления должностными полномочиями, ясно, что последнее является способом наркохищения. В тех же случаях, где употребляется термин "связанное", например хулиганство, связанное с сопротивлением представителю власти, или "совершенное с" (хулиганство, совершенное с применением огнестрельного или холодного оружия), не всегда ясно, деяние сложносоставное или сложное по признаку использования преступления-способа. Отсюда возможны квалификационные ошибки.

Российский Кодекс для характеристики составных преступлений употребляет термины "сопряженное", "связанное". Признак сопряженности назван в ст. 105, ч. 2, п. "в" - убийство, сопряженное с похищением человека либо захватом заложника; 105, ч. 2, п. "з" - убийство, сопряженное с разбоем, вымогательством, бандитизмом; 105, ч. 2, п. "к" - убийство, сопряженное с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера. Сопряженность указана в двух предпринимательских преступлениях: ст. 171, ч. 2 - незаконное предпринимательство, сопряженное с извлечением дохода в особо крупном размере, и ст. 172, ч. 2 - незаконная банковская деятельность, сопряженная с извлечением дохода в особо крупном размере, и одно в ст. 239 УК, часть первая которой устанавливает наказуемость создания религиозного или общественного объединения, деятельность которого сопряжена с насилием над гражданами или иным причинением вреда их здоровью и т.д.

В трех составных преступлениях - терроризм (ст. 205), бандитизм (ст. 209) и массовые беспорядки (ст. 212) - законодатель формулирует составляющие их преступления посредством альтернативного перечня действий (ст. 205, 212) либо одним обобщенным термином "вооруженное нападение".

Как видим, для характеристики составных преступлений законодатель использует три приема юридической техники: вводит слово "сопряженное", перечисляет преступления, образующие составное преступление, обозначает обобщенным термином ряд преступлений, которые входят в объективную сторону составного деяния.

Если законодатель неадекватно отражает признаки составного преступления, неизбежны квалификационные ошибки. Первый признак составного преступления - единый непосредственный объект посягательства всех входящих в составное преступление деяний. В убийствах - жизнь человека, в предпринимательских преступлениях - экономическая деятельность в соответствующих сферах хозяйствования, в терроризме, бандитизме, массовых беспорядках, организации насильственных объединений и групп - общественная безопасность . За пределы непосредственного объекта составные преступления, как и все иные преступления, не выходят. При этом умышленное убийство как с простым, так и с квалифицированным составом, исключая привилегированные, ввиду самой высокой ценности объекта, всегда лежит за границами любого составного преступления и требует самостоятельной квалификации по совокупности преступлений. Исключение из этого правила квалификации составляют лишь международные преступления, в частности геноцид и экоцид.

Единство объекта составных преступлений, обеспечивающее им статус единичного сложного преступления, исключает их многообъектность . Объекты входящих в них преступлений теряют свою самостоятельность, входя компонентами в объект составного преступления. К примеру, терроризм включает взрывы, поджоги, иные действия, создающие опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий. Объекты, входящие в состав преступлений, различны, - здоровье людей, собственность, общественный и международный порядок. Входя в составные преступления, посягательства на них утрачивают свойства самостоятельного объекта, а включаются (при терроризме) в объект - общественная безопасность. Когда объекты составляющих деяние сохраняют в конкретных случаях самостоятельное значение, потребуется квалифицировать содеянное по правилам реальной совокупности преступлений. Например, член банды вне планов и целей банды "самоинициативно" поджег автомашину своего родственника по мотивам личной неприязни. Такое нападение квалифицируют самостоятельно как уничтожение чужого имущества по ст. 167 УК. Если же угоны и поджоги автомобилей входили в цели бандитских нападений, то состав бандитизма налицо, совокупность отсутствует.

Так, Герасимов и Сапунков были признаны виновными в бандитизме, выразившемся в вооруженных разбойных нападениях с применением оружия, причинением тяжкого вреда здоровью потерпевших, в покушении на убийство и убийстве двух лиц, в незаконном ношении огнестрельного оружия и боеприпасов. Подсудимые совершали нападения на водителей легковых автомашин, занимающихся частным извозом, с целью хищения чужого имущества путем убийств. Квалифицированы действия подсудимых были по ст. 209 (бандитизм), разбой (п. п. "а", "в" ч. 3 ст. 162), покушение на убийство и убийство по п. п. "ж" (организованная группа), "з" (сопряженность с разбоем) ч. 2 ст. 105 УК.

Квалификация по ст. 209 как составного преступления не требовала дополнительной квалификации по статье о разбое. Двойная ответственность нарушила принцип non bis in idem (нельзя дважды наказывать за одно и то же). Квалификация по совокупности с бандитизмом убийства правильна. Однако вменение убийства как сопряженного с разбоем и бандитизмом снова нарушало принцип запрета двойной ответственности за одно и то же преступление. Эта квалификационная ошибка проистекала из погрешностей конструкции п. п. "в", "з", "к" ч. 2 ст. 105 УК. Законодатель нарушил в конструкции названных видов убийства оба квалификационных правила: однообъектность составного преступления и то, что входящие в составное преступление преступления не должны быть по категории более тяжкими или равными, нежели само составное преступление. Бандитизм относится к четвертой категории особо тяжких преступлений, как и квалифицированное убийство. В связи с этим он не может служить компонентом убийства. То же относится к квалифицированному разбою по п. п. "а" (организованная группа) и "в" (причинение тяжкого вреда здоровью). Квалифицированные же составы убийства, как отмечалось, всегда требуют самостоятельной квалификации и ни с какими другими преступлениями не сопрягаются.

Правильно отмечалось, что "даже самое распространительное толкование убийства, сопряженного с разбоем, не позволяет считать посягательство на собственность его органичной составляющей" . "Сопряженный" в толковом словаре определяется не как "включенный", а как "взаимно связанный, сопровождаемый".

Нарушение законодателем обоих правил конструирования составных преступлений обоснованно вызвало непризнание целым рядом авторов названных "сопряженных" видов убийств составными преступлениями . В связи с этим присоединяюсь к мнению большинства коллег (Б.В. Волженкин, Г.Н. Борзенков, Э.Ф. Побегайло, В.В. Питецкий, Т.А. Плаксина, Т.Г. Черненко, П.С. Яни и др.) о том, что законодателю надлежит отказаться от конструирования квалифицированных составов убийства через признак сопряженности с другими равно тяжкими преступлениями, имеющими при этом другие объекты посягательства.

Ввиду законодательных квалификационных ошибок правоприменительная практика пренебрегла нормативными формулировками сопряженности убийства с различными по объекту и, следовательно, характеру общественной опасности преступлениями и, как правило, квалифицировала названные в соответствующих пунктах ч. 2 ст. 105 преступления по совокупности с убийством. При этом с неизбежностью нарушался важный принцип запрета двойной ответственности (ч. 2 ст. 6 УК): "Никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление".

Десять лет действия УК РФ не разрешили эту коллизию между законом и преобладающей практикой его применения. ФЗ от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ и от 21 июля 2004 г. N 73-ФЗ решили изменить практику, внеся в статью о совокупности преступлений изменения. С отменой такого вида множественности преступлений, как неоднократность, из реальной совокупности преступлений оказался исключенным такой конститутивный признак, как предусмотренность преступлений двумя или более статьями УК. Коллизионность увеличилась оттого, что этот признак сохранен в ч. 2 ст. 17 для идеальной совокупности, т.е. когда одно действие (бездействие) содержит признаки преступлений, предусмотренных двумя или более статьями. В ч. 1 ст. 17, т.е. при реальной совокупности, это свойство совокупности преступлений, в отличие от прежней редакции ст. 17 УК, отсутствует.

Еще большую коллизионность внесла новая законодательная трактовка совокупных преступлений. Часть 1 ст. 17 устанавливает: "Совокупностью преступлений признается совершение двух или более преступлений, ни за одно из которых лицо не было осуждено, ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ СЛУЧАЕВ, КОГДА СОВЕРШЕНИЕ ДВУХ ИЛИ БОЛЕЕ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ПРЕДУСМОТРЕНО СТАТЬЯМИ ОСОБЕННОЙ ЧАСТИ НАСТОЯЩЕГО КОДЕКСА В КАЧЕСТВЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, ВЛЕКУЩЕГО БОЛЕЕ СТРОГОЕ НАКАЗАНИЕ. При совокупности преступлений лицо несет уголовную ответственность за каждое совершенное преступление по соответствующей статье или части статьи настоящего Кодекса" (выделено мной. - Н.К.).

Ни в одной из многочисленных российских и советских работ о совокупности преступлений ничего подобного не предлагалось. С точки зрения юридической техники подчеркнутая фраза не просто неудачна, а неприемлема. Новации в ст. 17 вызвали полное недоумение в теории и на практике. Коллизии нормы о квалифицированном составе убийства, сопряженного с другими тяжкими и особо тяжкими преступлениями, они не сняли, а наоборот, распространили их на другие сложные составы преступлений. В самом деле, как трактовать фразу "за исключением случаев". Исключение из чего? Из того, что ни за одно из преступлений лицо не было осуждено? Нет, очевидно. Сравнение со ст. 18 "Рецидив преступлений" четко проводит границу между совокупностью и рецидивом как раз по признаку судимости: исключение из обязательного количественного признака совокупности "два и более преступлений" тем более невозможно.

По логическому толкованию исключение делается из совокупности преступлений, "когда совершение двух или более преступлений предусмотрено статьями Особенной части настоящего Кодекса в качестве обстоятельства, влекущего более строгое наказание". Что за новый вид сложного преступления? Сложного, потому что охватывает два и более преступлений, это понятно, а вот "сопряжение" обстоятельств, "влекущих более строгое наказание", непонятно. "Более строгое" по сравнению с чем? По терминологии УК "обстоятельства, влекущие более строгое наказание", являются "обстоятельствами, отягчающими наказание". Они относятся к назначению наказания, а не к преступлению и его видам.

Если толковать эти обстоятельства как "квалифицирующие признаки преступлений", то изменения ст. 17 УК не признают совокупностью преступлений совершение двух или более преступлений с квалифицированным как минимум одним преступлением, за которое статьи Особенной части устанавливают более строгое наказание по сравнению с наказанием за простой состав. В действительности это другой вид сложных преступлений, а именно преступлений, квалифицированных вторым более тяжким последствием.

Новая редакция ч. 1 ст. 17 УК была ориентирована более всего на устранение квалификационных ошибок по п. п. "в", "з" и "к" ч. 2 ст. 105. Цели она явно не достигла. Гораздо правильнее было бы исправить законодательную ошибку в конструировании названных составов убийства, убрать сопряженность с другими тяжкими и особо тяжкими преступлениями. Но поскольку этого не произошло, при обсуждении проблемы квалификации "сопряженного" убийства на расширенном заседании кафедры уголовного права и криминологии МГУ мною предложено пользоваться правилами квалификации сложных составных преступлений, с одной стороны, и совокупности преступлений - с другой. Как единое составное преступление должно квалифицироваться такое деяние, которое имеет единый родовой объект, и слагающие его преступления должны быть по категории тяжести ниже его. В связи с этим "сопряженные" с убийством террористический акт, бандитизм, разбой, похищение человека и другие деяния, предусмотренные в ч. 2 ст. 105 УК, должны квалифицироваться по совокупности. Аргумент: соблюдение принципа запрета двойной ответственности за одно и то же преступление (non bis in idem, ч. 2 ст. 6 УК, ч. 1 ст. 50 Конституции РФ). В полной мере такая рекомендация о совокупности преступлений обоснована в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ "О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)" от 27 января 1999 г. N 1 , хотя она делалась до изменения ч. 1 ст. 17 УК.

В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое" также правильно сказано: "Если лицо во время разбойного нападения совершает убийство потерпевшего, содеянное им следует квалифицировать по п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ, а также по п. "в" ч. 4 ст. 162 УК РФ".

Федеральные законы от 8 декабря 2003 г. и от 21 июля 2004 г. поставили науку и практику в своего рода "состояние крайней необходимости": не применять ч. 1 ст. 17 в новой редакции, квалифицировать убийство по ч. 2 ст. 105 УК по совокупности с "сопряженными" тяжкими и особо тяжкими преступлениями . Беспрецедентный случай негативных результатов законодательных ошибок.

Итак, можно сделать выводы:

1. Правила квалификации составных преступлений сводятся к основной проблеме размежевания единых составных преступлений и совокупности преступлений.

2. Составные преступления слагаются из двух или более умышленных преступлений, взаимосвязанных и однородных, посягающих на единый сложносоставной объект (например, общественная безопасность). Входящие в составное преступление деяния всегда меньшей категории опасности, чем составное преступление. Совокупность входящих в составное преступление деяний и самого составного преступления исключается.

3. Менее тяжкие по категории преступления тогда только выступают компонентами составного деяния, если они направлены на единый объект и однородны с другими преступлениями-компонентами. Если член банды или террористической группы уклоняется от службы в армии, то ввиду различия объектов - общественная безопасность и интересы службы в армии - за это преступление он несет ответственность как за реальную совокупность бандитизма и уклонения от службы в армии.

4. Изменения в институте совокупности преступлений Федеральными законами 2003 и 2004 гг. не упорядочили квалификацию убийств, сопряженных с другими тяжкими и особо тяжкими преступлениями, а внесли еще большую путаницу. Правильно, хотя и в отступление от новаций в ст. 17 УК, поступают те правоприменители и суды, которые отказываются от признака "сопряженности" в ч. 2 ст. 105 и квалифицируют убийства и перечисленные в п. п. "в", "з" и "к" преступления по совокупности, руководствуясь постановлениями Пленума ВС РФ.

5. При дальнейшем совершенствовании УК РФ обоснованно сокращение количества сложных составных преступлений с переходом на конструкции единых простых составов и квалификации их по правилам совокупности преступлений. Так законодатель поступил с таким видом множественности, как неоднократность. Он исключил из УК неоднократность, предложив квалификацию по эпизодам совершенных преступлений как единых и предусмотренных разными статьями и их частями по правилам совокупности деяний. Такие законодательные решения в целом способствуют сокращению квалификационных ошибок. Однако, на мой взгляд, специальную неоднократность и судимость как криминологически обоснованные признаки преступлений правильнее было бы сохранить.

§2. Квалификация сложных преступлений, совершаемых посредством других преступлений-способов

Уголовный кодекс РФ предусматривает довольно значительное число сложных преступлений, которые совершаются посредством других преступлений-способов. Они, разумеется, всегда ниже по категории, чем основные преступления. Наиболее распространены три вида преступлений-способов: насилие, использование служебных полномочий и использование подложного документа.

В.Н. Кудрявцев правильно пишет, что, если способ совершения преступления предусмотрен в качестве самостоятельного преступления, оно не вменяется отдельно от основного преступления. Такая квалификация связывается им с правилом квалификации по конкуренции общего и части. При квалификации встают вопросы о размежевании единого сложного преступления и единого простого деяния, явившегося способом его совершения, единого сложного преступления и совокупности его с преступлениями-способами.

Насилие как способ совершения преступлений, посягающих на здоровье, половую неприкосновенность, общественную безопасность, хищений формулируется в УК по-разному. В связи с этим требуется правоприменительное и судебное толкование для определения его опасности. Законодатель не менее чем в 35 статьях УК употребляет следующие словесные обороты: "с применением насилия" (ч. 2 ст. 302 - понуждение к даче показаний с применением насилия); "с применением насилия или угрозой его применения" (ст. 149 - воспрепятствование проведению собрания, митинга, демонстрации, шествия, пикетирования или участию в них); "с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия" (ст. 161 - грабеж); "с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия" (ч. 1 ст. 162 - разбой).

Наибольшую сложность для квалификации представляет толкование неконкретизированного насилия. Охватывает ли оно только физическое насилие либо и угрозу его применения? В подавляющем большинстве статей УК физическое и психическое насилие (угроза) формулируются раздельно. Вместе с тем содержательно насилие в теории и научно-практических комментариях принято понимать и как физическое, и как психическое насилие. И это резонно. Цель насилия - сломить сопротивление потерпевшего и выполнить требования виновника. Как правило, сначала применяют психическое воздействие на жертву. И если его оказывается достаточно для достижения преступной цели - передачи имущества при вымогательстве, сопротивление жертвы при изнасиловании подавлено, - переходить к физическому насилию субъекту деяния больше смысла нет. В связи с этим, как представляется, если в Кодексе употреблен общий термин "насилие", то надо толковать его в форме и физического, и психического. Хотя, конечно, для исключения неоднозначности терминологии, неизбежно порождающей квалификационные ошибки, правильнее было бы формулировать "с насилием или угрозой его применения".