Фельетон, как жанр политического дискурса

В смеховом мире политики сакральное (образ идеальной власти, достойной уважения и поклонения) трансформируется в профанное через критику, разоблачение и осмеяние. Политическая сатира выполняет роль своеобразного инструмента в системе дискурсивных «сдержек и противовесов», предназначенных защищать общество от нарушения социальных норм.

Итак, в основе карнавализации концептов политического дискурса лежит:

а) реверсия официально провозглашаемых ценностей;

б) реверсия официального властного статуса отражаемого субъекта политики;

в) реверсия нормы и аномалии восприятия качеств политика;

г) переключение тональности с серьёзной на комическую (сатирическую);

д) переключение коммуникативного регистра (с высокого на низкий, с официального на разговорный).

Мы полагаем, что смеховое акцентирование негативных образов и ценностей одновременно служит имплицитным утверждением положительных ценностных характеристик, ассоциирующихся в языковом сознании с прототипным (идеальным, образцовым) субъектом политики. Таким образом, можно утверждать, что разоблачительная функция политической сатиры тесно связана с конструктивной функций - утверждением положительных идеалов.

2.5 Структура и содержание сатирической картины мира в современном русском фельетоне

В основу анализа фрагментарных картин мира, как правило, положена деятельностная категориальная парадигма, предложенная В.И. Постоваловой: 1) субъект картины мира (её «деятель», «кто»), изображающий; 2) предмет картины мира (её объект, «что»), изображаемое; 3) результат деятельности (сам образ) собственно картина (Постовалова 1988: 31 - 32). Субъектом сатирической картины мира выступает журналист-сатирик, отображающий современный мир политики в жанре газетного фельетона. В качестве предмета данного фрагмента картины мира политического фельетона рассматривается политическая действительность, наполненная рядом политических событий. Результатом деятельности по интерпретации журналистом мира политики является смеховая репрезентация субъектов политики, их деятельности, иначе говоря, это смеховая картина мира политики со свойственной ей структурой и признаками.

В исследуемом жанре политического фельетона репрезентации подвергаются события политической действительности, которые ранее явились объектом освещения в информационных жанрах, в частности, в жанре новостного сообщения.

Политическая коммуникация опирается на ряд ценностей, декларируемых в продуктах речевой деятельности субъектов политики: Конституции, программах партий, выражающих идеологические концепции. К ценностям современной политической коммуникации относятся демократия, свобода слова, права человека, собственность. В жанрах новостных сообщений мир политики представлен в информационном регистре с преобладанием фактуальной информации над концептуальной. Концептуальная информация выражается в подборе информационных сюжетов и выборе аспекта освещения, проблемной фокусировке, в целом носит имплицитный характер.

В нашем исследовании мы рассматриваем смеховую картину мира, отражающую российскую политическую коммуникацию, представленную в СМИ в период 2002 - 2007гг. В смеховой картине мира так же, как и в «серьезной», отражаются субъекты политической коммуникации, результаты их деятельности (включая вербальные продукты - тексты законопроектов, обращений и т.д.), политические события, однако это отражение представлено в смещенном ракурсе. Сатирическая картина мира политики, представленная жанром «фельетон», является результатом деятельности сатирика по интерпретации фрагмента действительности через призму комического и идеологического начал.

Конструирование концепта является вторым этапом моделирования картины мира и её фрагментов. Первый этап моделирования картины мира имеет место на уровне репрезентации события.

Если исходить из того, что картина мира есть совокупность концептов и концептосфер (Блох 2007; Маслова 2006; Кубрякова и др. 1997), которые являются оперативными содержательными единицами всей картины мира (Кубрякова и др., 1997), то можно предположить, что конструирование картины мира или её фрагмента происходит посредством концептуально-когнитивных операций с системой концептов, которые и образуют картину мира. В целом сатирическая картина мира в политическом фельетоне базируется на концептах, которые являются системообразующими для политического дискурса.

В качестве структурных элементов сатирической картины мира политики, представленной в фельетоне, мы выделили 1) субъектов политики, 2) действия субъектов и 3) результат действия субъектов политики. Субъектами политики, отраженной в сатирической картине мира, выступают субъекты политической коммуникации в целом - власть, институты власти и их представители, народ. Однако, по сравнению с информационными жанрами, в картине мира фельетона появляется ряд второстепенных субъектов: олигархи, религиозные деятели, СМИ, идеологи. Очевидно, что дополнительные субъекты, не освещаемые новостными текстами, вводятся в текст фельетона с целью негативно охарактеризовать взаимоотношения власти с указанными субъектами и дискредитировать власть в глазах адресата. В фельетоне субъекты сатирической картины мира представлены через набор определенных образов, которым соответствует ряд атрибутов. Действия субъектов сатирической картины мира политики носят упрощенный стереотипный характер с фокусировкой на отдельных деталях. Результат действий народа и второстепенных субъектов практически не находит отражения в смеховой картине мира.

В сатирической картине мира внимание автора акцентируется на результатах действий субъектов политики (власть и её представители), негативно воздействующих на благополучие народа. Обличительная направленность фельетона заключается в выявлении субъекта политики, виновного в неблагоприятной социально-политической ситуации, поэтому в содержании сатирической картины мира в фельетоне концепт «виновник» занимает особое место.

В связи с этим сначала мы обращаемся к анализу концепта «виновник», а далее рассматриваем концепты основных субъектов политики, находящихся с концептом «виновник» в отношениях логического пересечения.

2.5.1 Концепт «виновник» в сатирической картине мира

Смеховой картине мира политики, представленной жанром фельетона, свойственно наличие конкретно обозначенного виновника неблагоприятных явлений, происходящих в политической действительности и отражаемых СМИ. Указание на виновного является одним из смысловых приращений, задействованных в интерпретации действительности фельетонистом.

В политическом фельетоне установление виновного принадлежит сатирику, который выявляет виновника в ходе анализа проблемы. Виновный, как правило, обозначен конкретно, как групповой или индивидуальный субъект политики: президент, правительство, партия власти «Единая Россия», Немцов, Зюганов, Максюта, Гребенников, Апарина, Митволь и др.

Апелляция к концепту «виновник» может осуществляться двумя способами. В первом случае фельетонист указывает на виновного без обоснований:

(101) «Но бюргер хитроумен. Вины своей не признаёт» (Завтра. 2005. 5 окт.). В приведенном примере фельетонист полагает, что некая неблагоприятная ситуация является результатом деятельности Президента В.В. Путина, называемого в фельетоне бюргером. Данная номинация содержит отсылку к длительной заграничной командировке в Германию В.В. Путина на предыдущем месте службы.

Во втором случае приводится доказательная база виновности - даются конкретные факты, логическая аргументация, в результате чего доказательство виновности нередко сводится к разоблачению политических мифов.

В следующем фрагменте фельетона автор развенчает миф, согласно которому разоблачение преступных планов олигархов происходит по инициативе следственных органов:

(102) «По мнению политологов, М.М. Фридман лелеет зловещие планы, заключающиеся в том, что он в принципе может возглавить государственный переворот. Вероятно, слава политологов тт. Дискина и Белковского, два года назад сходным образом разоблачивших М.Б. Ходорковского, вызвала ревность у коллег и они решили показать, что разрушать чудовищные планы олигархов не один Белковский умеет. В некотором отношении тт. Марков, Дианов и Хомяков даже превзошли своего предтечу. Если М.Б. Ходорковскому инкриминировалось желание скупить КПРФ, “Яблоко” и СПС, т.е. оппозиционные, что ни говори, партии, то альфа-конспираторы, по мнению политологов, пошли еще дальше, замыслив сделать орудием переворота самую верную опору режима: “они вовсю финансируют движение “Наши”, две трети членов которого за деньги будут делать то, что им скажут”» (Изв. 2005. 9 сент.).

Представляя читателю информацию о том, что обвинение и арест М.Б. Ходорковского явились результатом действий политологов, т.е. творцов идеологии, фельетонист по сути заявляет, что публике был представлен сконструированный миф. Более того, автор посредством примеров убеждает читателя, что процесс конструирования мифов политологами носит заказной характер и поощряется властями. Фельетонист обвиняет власть в предоставлении народу сфабрикованной информации, что, в свою очередь, означает нарушение демократических ценностей.

Как правило, в политическом фельетоне в качестве виновного в негативных явлениях и их последствиях выступают власть, институты власти и их представители. Народ, по мнению сатирика, не несет ответственности за те или иные события, негативно влияющие на личное благосостояние или на политическую ситуацию в целом.

(103) «Явной неудачей дискуссии насчет писем М.Б. Ходорковского из тюрьмы было отсутствие согласия даже по исходному пункту всего послания - “Мы либеральное дело прос…ли”. Причем местоимение можно даже убрать. Пусть не мы (мы совершенно ни при чем), и даже не вы, пусть он, она, оно, оне. Главный смысл сообщения в данном случае несет на себе глагол, и, чтобы избежать перехода на личности с неизбежным вопросом “Кто виноват?” и столь же неизбежным ответом “Я - не я, и лошадь не моя”, конструкцию можно было бы перевести в пассив - “либеральное дело прос…но”, а кем в принципе не столь существенно. Последствия констатируемого факта важнее, чем частные определения по адресу тех или иных лиц» (Изв. 2004. 24 июня). В данном примере имеет место самофальсификация, т.е. случай логического противоречия (Дементьев 2006), заключающийся в рассогласовании между имплицитными и эксплицитно выраженными интенциями адресанта. Автор настаивает на том, что в рамках сложившейся ситуации важен не виновник, а результат его деятельности, заключающийся в том, что политические силы не следуют либерально-демократическим ценностям. Однако многократное акцентирование на грамматической категории подлежащего, обозначающего субъект действия, противоречит заявлению автора о том, что определение конкретного виновного не так уж важно. Автор предвосхищает бессмысленность попытки установления виновных в пародии на вопросно-ответные реплики политиков.

Действия виновных лиц, повлекшие за собой негативные последствия, приводятся более детально и эксплицитно, поскольку составляют основу проблемы. Политики и чиновники обвиняются в злоупотреблении служебными полномочиями, личном обогащении, нарушении демократических и правовых норм, проведении заведомо провальных политических мероприятий, в следовании маниакальным идеям и пр.

(104) «А суть в том, что изображенные Серебряковым персонажи (Зюганов, Максюта, Гребенников, Апарин. - А.И.) пахнут не потом, а духами, имеют лица от “Гатино”, автомобили от “Крайслера”, зарплату от “ЛУКойла”, часы от “Франка Мюллера”, ботинки от “Монарха”, пиджаки от “Хуго Босса”, и партбилеты от КПРФ» (ДзД. 2004. 19 нояб.). Фельетон «Ода русскому коммунизму» посвящен разоблачению членов местной Коммунистической партии, чиновников городской и областной администрации путем развенчания мифа о приверженности коммунистическим ценностям. Связывая при помощи параллельных конструкций образы волгоградских коммунистов с известными (а в некоторых случаях всемирно известными) дорогими торговыми марками, автор выдвигает им обвинение в коррупции. Тяжелый труд ассоциируется с потом (работать до седьмого пота). Противопоставляя запах пота, который был бы естественно свойствен человеку, занятому тяжёлым трудом, запаху духов, фельетонист подчеркивает, как далеки коммунисты от трудового народа, интересы которого они якобы защищают в своих политических декларациях.

(105) «Дело не в жестокости начальства, а в административном зуде. Этот злополучный зуд является причиной многих наших страданий и бед. Причем чем никчемнее тот или иной министр, тем у него больше замах на реформаторство. Комплекс неполноценности часто ходит рядом с манией величия. А расхлебывать приходится нашим ветеранам и старикам. Невесело все это» (ДзД. 2005. 2 февр.). Вскрытие истинной причины неблагоприятных явлений неизбежно ведет за собой указание на виновного, поскольку выявленная причина не соответствует размаху последствий - многих наших страданий и бед. В данном фрагменте указывается виновник негативных последствий политических событий - министры, отвечающие за разработку и осуществление реформы монетизации льгот - Фрадков, Греф, Кудрин, Зурабов; причина, спровоцировавшая событие, - административный зуд, комплекс неполноценности, мания величия; пострадавшие от действий виновного - наши ветераны и старики - т.е. наиболее уязвленная группа населения; нанесенный ущерб - многие наши страдания и беды. В тексте фельетона также называются действия виновных, повлекшие за собой создание неблагополучной ситуации, - «41 закон подлежит отмене и в 155 вносятся существенные поправки. <…> Зачем без нужды травмировать людей и подставлять пенсионеров под дубинки ОМОНа?». Таким образом, в фельетоне оказываются заполненными ключевые слоты фрейма «вина»: виновный, действия виновного, пострадавший, ущерб.

Указание на истинную причину того или иного события является одним из приемов развенчания мифа. Изначально читателю представляется миф, элементы которого подвергаются последовательной гиперболизации. Затем сатирик неожиданно представляет читателю истинную, по его убеждению, первопричину событий, которая идеально вписывается в общий контекст события, меняя при этом угол зрения, т.е. создавая новую интерпретацию события. В фельетоне А. Шишкова «501, 502, 503, кольцо!...» (ДзД. 2005. 5 авг.) автор сначала создает неприемлемый для большинства горожан образ ветеранов ВДВ, празднующих день рождения 2 августа. «Зачем шокировать добрых граждан непотребными выражениями и дикими оргиями на волгоградских набережных?». Сравнивая празднование дня ВДВ с землетрясением, фельетонист замечает, что «можно указать на причину землетрясения, но не больше». В качестве причины агрессивных действий ветеранов ВДВ приводятся факты социальной неустроенности и невостребованности бывших военных войск специального назначения:

(106) «Причина проста. Ветераны ВДВ бездомны. Они дома только там, где положено терпеть боль, где жизнь - каторга, где запросто могут убить <…>. А дома ты кто? Кому ты нужен? На что и где тебе жить, где работать? Куда ты приведешь молодую жену? Там ты был героем, а здесь… Полотер, ночной сторож, пациент психдиспансера? Здесь ты всем чужой, всеми плюнутый и забытый. Отслужил - пошел на буй. Ни буя тебе не светит. Для Родины ВДВ важнее, чем курс доллара. <…> Но, увы, Родину не пускают в наши парламенты и министерства».

Автор приходит к выводу о том, что ответственность за унизительное, бедственное положение военных лежит на верховной власти: парламенте и министерствах. Вина членов данных политических институтов, по мнению автора, состоит в оторванности от народа, неспособности видеть истинную причину событий, что ведет за собой общее усугубление неблагоприятной ситуации. В результате в заключительной части фельетона образ ветеранов ВДВ ассоциируется с жертвой политических игр, пострадавшей от действия (или бездействия) власти:

(107) «Так стоит ли удивляться тому, что Она бунтует и жрет водяру на наших набережных 2 августа? Родине ведь тоже хочется почувствовать себя человеком хотя бы раз в году. <…>Родина, Она же наивная, как ребенок, - не понимает всех нюансов нынешней политической ситуации» (ДзД. 2005. 5 авг.).

Репрезентация действительности в СМИ, осуществляемая с позиции той или иной идеологии, основана на сознательной интерпретации реальности. Для обеспечения того, чтобы определенные оценки и идеи принимались в обществе как сами собой разумеющиеся, идеологами конструируется миф. Миф - это совокупность убеждений, социальных стереотипов, устойчивых представлений о неком идеальном прототипе власти в условиях конкретного общественного устройства (Lasswell 1970). «Внешний мир поставляет мифу некоторую историческую реальность, и, хотя ее возникновение может относиться к очень давним временам, она определяется тем способом, которым была произведена и использована людьми; миф же придает этой реальности видимость естественности. <…> Миф лишает предмет, о котором он повествует, всякой историчности. История в мифе испаряется, играя роль некоей идеальной прислуги: она все заранее приготовляет, приносит, раскладывает и тихо исчезает, когда приходит хозяин, которому остается лишь наслаждаться, не спрашивая, откуда взялась вся эта красота» (Барт 1994: 120).

Политический миф основан на реальных событиях, однако наполняет их новой сутью, объясняет, интерпретирует и, следовательно, искажает. «Миф направлен на сглаживание социальных противоречий, он служит средством адаптации к объективной реальности для социальных групп, не способных рационально анализировать сложные ситуации» (Шейгал 2004: 134). Миф во взаимосвязи с идеологией может рассматриваться с двух позиций: с позиции широкого понимания мифа, где идеология является его продолжателем (Соловьев 2002), и в узком понимании, где идеология конструируется посредством мифов, тем самым вытесняя и искажая собой действительность (Lasswell 1970).

В нашем исследовании мы придерживаемся второго подхода к толкованию мифа, где миф реализуется в политических идеологиях и доктринах и отражается в картине мира индивидов (Там же). Идеологи конструируют мифы с целью создания иллюзии реальности, интерпретирующей действительность в необходимом направлении (Шейгал 2004), фельетонист же преследует цель разоблачить миф и представить информацию, соответствующую действительности. «Задача мифолога (журналиста. - А.И.) состоит в том, чтобы вскрыть под безобидной оболочкой самых простых жизненных отношений таящееся в их глубине отчуждение, которое эта безобидность должна сделать приемлемым. Следовательно, разоблачение, совершаемое мифологом, является политическим актом; утверждая идею ответственности языка, он тем самым постулирует его свободу. В этом смысле мифология безусловно находится в согласии с миром, но не с таким, каков он есть, а с таким, каким он хочет стать» (Барт 1994: 140). К свойствам мифа относят внерациональность, т.е. апелляцию в образно-эмоциональному сознанию, и «короткодействие», объясняющееся связью мифа только с актуальными событиями действительности. Миф отличается аксиоматичностью и неверифицируемостью, обеспечивающими упрощенное толкование событий. Однако ключевым и характерным признаком мифа является фантомность денотата мифологемы - языкового носителя мифа (Шейгал 2004).

Приведем пример разоблачения мифа представителем оппозиционного издания «Советская Россия»:

(108) «Явно намекается, что насквозь тоталитарная советская власть каждый раз присылала грузовики с солдатами НКВД и под покровом ночи выселяла крестьян куда-то под Магадан. На самом деле все было по-иному. Земля в те благословенные времена была общенародной собственностью. То есть о выкупе земли и речи не было. Что же касается домов-квартир, то для советской власти, которая строила доступное (а не элитное, как сейчас) жилье в огромных масштабах, этой проблемы тоже не было. Жители деревни с огромным удовольствием садились в грузовики (без всякого НКВД), заселяли два подъезда огромного многоквартирного дома и с большим удовольствием пользовались благами современного ЖКХ - горячей водой, отоплением и т.д.» (СР. 2006. 27 июня).

В фельетоне «Повальное жлобство» (СР. 2006. 27 июня) автор стремится опровергнуть, что сконструированный современными политиками образ советской власти не соответствует исторической действительности, т.е. является мифом. Миф, который автору предстоит опровергнуть, представлен фрагментом насквозь тоталитарная советская власть каждый раз присылала грузовики с солдатами НКВД и под покровом ночи выселяла крестьян куда-то под Магадан. Очевидно, что миф построен на прецедентных феноменах, ставших своеобразными символами жестокости тоталитарной власти в СССР (грузовики с солдатами НКВД, высылка крестьян под покровом ночи). Фельетонист самостоятельно формулирует историю, исходящую якобы от власти, с тем, чтобы, разоблачая, выстроить новый миф «о безмятежном советском прошлом», эксплицируя мифологему общенародная собственность. В действительности посредством создания нового мифа (антимифа) сатирик обвиняет современную власть в а) навязывании стране товарно-рыночных отношений, повлекших возникновение анализируемой проблемы (земля была общенародной собственностью, о выкупе земли и речи не было); б) неспособности обеспечить население доступным (вероятно, предполагается бесплатным) жильём. Нынешняя власть способствует строительству дорогостоящего и, соответственно, не доступного для большинства граждан элитного жилья, в то время как (советская власть строила доступное жилье в огромных масштабах). Обвинение власти в данном примере носит скрытый характер, т.е. осуществляется посредством противопоставления нынешней власти советской, которая позиционировала себя как образцовая в плане заботы о народном благе.

Апелляция к концепту «вина» является характерной чертой жанра политического фельетона. Преимущественно указание на виновного связано с процессом развенчания политических мифов, которые распространяются посредством пропаганды, расставляющей ценностные и идеологические приоритеты в сознании адресата.

В случае, если в официальных новостных сообщениях виновник не фигурирует, то фельетонист, проводя «собственное расследование», обозначает виновного; если в официальном новостном сообщении виновник фигурирует, то целью фельетониста являются разоблачение скрытых намерений власти и интерпретация политической ситуации в новом, отличном от предлагаемого властью, ключе.

2.5.2 Концепт «президент»

В сатирической картине мира политики президенту свойствен ряд образов, носящих, как правило, негативный характер. В основе образов лежат акцентирование и гиперболизация одного из аспектов или характеристик главы государства, действительных или выдуманных. Однако, как и в смеховой картине мира анекдота, каждый фельетонный образ президента по принципу «от противного» содержит в себе имплицитно заложенный в нем прототип идеального президента (Шейгал 2004).

В картине мира политического фельетона Президент В.В. Путин представлен в образе 1) военачальника, 2) монарха, 3) лилипута, 4) наследника, 5) хапуги. фельетон политический жанровый лингвистика

В сатирической картине мира образу президента-военачальника присущи такие атрибуты, как склонность к применению силовых методов, не адекватных политической ситуации, резкие, необдуманные действия, влекущие за собой негативные последствия.

В формировании данного образа решающее значение сыграл факт службы будущего президента в ФСБ. В анализируемой картине мира политики образ президента-военачальника эксплицируется в номинациях силовик, дуболом, герой военных анекдотов, разведчик, чекист, полковник, особист, эфэсбешник и т.д. Любые конструктивные меры, предпринимаемые президентом и направленные как на решение социальных или политических проблем, так и на укрепление позиции власти в целом, интерпретируются фельетонистами как покушение на демократические ценности.

(108) «Все было использовано: и ложные слухи, и ложные атаки, и операции прикрытия. И вот -- заслуженная победа. А над кем? С кем воюете? Это ж не детская игра в казаки-разбойники. Это ж управление огромной страной, а не война с ней, верно? Все эти блистательные удары для чего? Похоже, для удержания личной власти» (МК. 2007. 8 окт.). В приведенном фрагменте журналист создает образ президента-военачальника посредством использования терминологии военной разведки - блистательные удары, ложные слухи и атаки, операции прикрытия. Президент-военачальник действует методами, характерными для военного времени, которые приводят к политической победе. Очевидно, что предпринимаемые им действия не соответствуют ситуации - предвыборной кампании в Госдуму - и в результате наносят вред государству и народу. Истинной целью президента-военачальника, по мнению фельетониста, является удержание личной власти.

Образ президента-монарха имплицирует сосредоточение абсолютной власти в руках главы государства, реализуется в номинациях царь, государь, монарх, главный барин, король и проч., а также в исторических аллюзиях к прецедентным именам государственных деятелей, управлявших монархическим государством, или исторических лиц, чей стиль управления характеризуется единовластием: Иван Грозный, Екатерина, Цезарь, Ричард Львиное Сердце, Сталин. При создании образа президента-монарха сатирики нередко обращаются к атрибутам царской власти: шапка Мономаха, скипетр, держава, трон, престол и проч., а также создают образ у царского окружения подданные, слуги, придворные, вельможи, бояре и др.

(109) «Не страшат тебя громы небесные, / А земные ты держишь в руках. <…> И ладно бы этот приговор проклятому царизму написал какой-нибудь советский гимнописец (чтобы Сталину угодить). Нет, это стихи 1853 года, когда абсолютная власть была в руках главного барина....150 лет прошло -- мы на том же месте» (МК. 2005. 2 февр.).

Анализируемый пример иллюстрирует образ президента-монарха посредством апелляции к тексту стихотворения Некрасова «Размышления у парадного подъезда» с последующим комментарием журналиста. В данном случае фельетонист делает акцент на наличии абсолютной власти в руках современного руководителя демократическим государством, также как и в XIX в. у главы монархического государства.

(110) «В хозяйстве “наших” приняли радушно, и, покуда В.В. Путин по своему обыкновению задерживался с царским выходом, комиссары скрашивали ожидание вкусными пирожками и шашлыком из дикого вепря. <…> После того, как доели вепря, свершив великое моленье, к народу тихо вышел Царь. От первоначального смущения сперва высочайшая аудиенция напоминала беседу трудящихся с вызываемой О.Бендером тенью пророка Самуила. <…> Но хозяин земли русской, вероятно, был настроен игриво и вспомнил классическое “Я дам вам парабеллум!” (Изв. 2005. 29 июля).

Развернутая метафора царской власти в контексте десакрализации снижает образ президента за счет переключения регистра с «возвышенного» на «земное», смешения в одном контексте несовместимых концептов (царя, трудящихся и комиссаров, вкусной еды и великого моленья, благоговейного смущения «народа» и игривого поведения «царя»).

(111) «Получилось в лучших традициях опричнины. Даже покруче. Не "слово и дело", как при Иване Грозном, а "дело и слово". Сначала громыхнуло в таможне, а потом уже и перед депутатами Федерального собрания было сказано: "Коррупционеры должны знать, что государство не будет безучастно взирать на их деятельность, если они будут извлекать прибыль за счет населения”» (Завтра. 2006. 17 мая). Апелляции к прецедентному феномену опричнины при царе Иване Грозном является примером экспликации такой образной характеристики концепта «власть», как сила. Сатирик гиперболизирует силу власти до абсурда (установление военного режима в мирное время, в отличие от периода раздробленности XVI в.), в результате чего происходит стирание ценностной характеристики концепта «президент как руководитель демократического государства». В данном случае имеет место актуализация сразу двух образов президента-монарха и военачальника.

Образ президента-лилипута появляется в описании отношений России с Западом и является результатом фокусировки на проблемах международных отношений. Данный образ обладает двойственной природой - с одной стороны, образу президента-лилипута свойствен высокий статус и авторитет в родном государстве. С другой стороны, в сатирической картине мира политики во взаимоотношениях российского президента с главами влиятельных западноевропейских государств В.В. Путин играет роль незначительного политика, не имеющего веса на мировой арене.

(112) «Но как для Рузвельта и Трумэна Сталин был всего лишь Дядюшкой Джо, так и Путин для клана Бушей навсегда останется Пути-путом» (МН. 2007. 14 сент.). Противопоставление авторитета В.В. Путина в рамках возглавляемого государства неспособности влиять на ход политических событий в рамках международных отношений эксплицируется путем сопоставления нынешнего президента с образом Сталина. Фельетонист снижает образ. Сталина за счет добавления уничижительной частицы всего лишь, сопровождающей уменьшительно-ласкательное прозвище Сталина дядюшка Джо, данное ему западными коллегами и не вязавшееся с образом тирана в родной стране. По аналогии сатирик дает прозвище действующему Президенту В.В. Путину, называя его Пути-путом. Данная номинация ассоциируется с маленьким размером, благодаря а) морфологическому уподоблению лили-пут > пути-пут, б) фоносемантической значимости звукосочетания пути.

Значительное внимание в сатирической картине мира политики уделяется событиям и обстоятельствам, способствующим продвижению В.В. Путина к должности президента путем создания образа президента-наследника. Сатирики фокусируют внимание на том, что В.В. Путин получил пост президента при помощи других лиц (государственных чиновников, политтехнологов, олигархов, политических сил), что исключает возможность проведения демократических выборов в 2000 г., а также дискредитирует президента как политика, способного собственными силами завоевать доверие народа. Выбор лексики, обозначающей процесс прихода к власти, акцентирует несамостоятельность президента:

(113) «Поставленный для защиты интересов определенной группы (иных уж нет, а те далече)», «вытащенный в Москву - за ушко да на солнышко - хозяйственным Павлом Павловичем Бородиным», «тихому клерку, которого нечистый Борис Абрамыч соблазнил дешевой арендой державы и скипетра», «Вас назначили шефом ФСБ, премьер-министром -- все так быстро» (ЕЖ. 2004. 10 апр.).

В фельетоне образ президента-наследника ассоциируется с искусственно развязанной войной в Дагестане, которая послужила своеобразной ареной для демонстрации управленческих способностей В.В. Путина:

(114) «…потребовалась удачно случившаяся война в Дагестане и другие ужасы, справляясь с которыми вы завоевали любовь народа» (МК. 2007. 8 окт.),

(115) «Плюс война, конечно. Без войны за полгода сделать из клерка Минина и Пожарского в одном флаконе - нечего и думать» (ЕЖ. 2004. 4 окт.).

(116) «Стать в России президентом, когда у тебя есть Останкинская телебашня - фигня вопрос» (ЕЖ. 2004. 4 окт.). В примере № 117 акцентируется подконтрольность СМИ действующей власти, стирается ценностный компонент концепта «президент» - человек, занимающий пост главы демократического государства, т.к. феномен зависимости СМИ от власти противоречит демократическим нормам.

(117) «А когда в 96-м году, всех вокруг изнасиловав в мозг своей предвыборной пургой за тогдашнего вашего царька Бориса, вы (Немцов, Гайдар. - А.И.) так и не смогли добиться нужного результата -- тогда, помнится, вы пошли на прямой подлог результатов президентских выборов. Так чем возмущаетесь? ВВП -- плоть от вашей плоти, достойный продолжатель именно ваших традиций (СР. 2007. 8 дек.). Приведенный фрагмент свидетельствует об ассоциации действий В.В. Путина с приемами политической борьбы, свойственными политикам 90-х. Образ Президента В.В. Путина дискредитируется через проведение аналогии с противоправными и недемократическими действиями соратников Б.Н. Ельцина, обвиняемых в фельетоне в чрезмерно навязчивой предвыборной агитации и подтасовке результатов выборов.

В образе президента-хапуги эксплицируется злоупотребление служебными полномочиями с целью личного обогащения. Примечательно, что президент, в отличие от чиновников и власти в целом, в сатирической картине мира сравнительно нечасто напрямую подвергается обвинениям в грабеже и коррупции.

(118) «Презренному Западу и нашему обывателю не понять тайных струн души российского президента. Он - страстный путешественник. <…> Путин предпочитает путешествовать с максимальным комфортом. Очень он уважает dolce vita. Но не просто возможность выложить годовую зарплату российского профессора за дюжину устриц в парижском кабаке, а dolce vita со статусом» (СР. 2007. 18 авг.). Гиперболизируя статусные атрибуты президента до абсурда (стоимость порции устриц приравнивается к годовой зарплате российского ученого), фельетонист акцентирует отрыв российского президента от народа, таким образом, провоцируя реверсию оценочного знака концепта.

(119) «Даже непонятно, почему вас нету в списке “Форбса”. Уверен, вы бы потеснили Абрамовича; напрасно он занимает первую строчку» (МК. 2005. 29 сент.). В данном примере создается образ президента, материальное состояние которого соответствует миллионеру, достойному занимать первое место в списке самых богатых людей мира. При этом имплицируется мысль о том, что личное обогащение президента происходит за счет граждан возглавляемой им страны. Примечательно, что образ президента-хапуги характерен для фельетонов крайне левых изданий или фельетонов, близких им по характеру модальности - резко критичной.

Интересно отметить, что в фельетонах различных изданий и идеологической направленности политическая позиция президента представляется двойственной и неопределенной:

(120) «Эта идея -- совершенно в вашем (президента. - А.И.) стиле. В стиле старого гимна с новыми словами. Старого знамени -- без серпа и молота. В стиле орлов, звезд и крестов на башнях Кремля. Короче, и нашим и вашим, щит и меч -- атака и оборона в одном флаконе» (МК. 2005. 7 окт.). Фельетонист акцентирует мысль о неустойчивой политической позиции президента, с одной стороны, построенной на компромиссах, с другой - лишенной самостоятельной программы.

(121) «Хоть бы узнать поконкретнее об этом плане, чтобы не вели всякие проходимцы со своими вопросами антигосударственную пропаганду» (СР. 2007. 6 окт.).

(122) «Ведь нет никакой идеи. <…> Извините, но почему-то кажется, что никакого плана у вас нет. Все получается само собой» (МК. 2007. 8 окт.). В примерах №122, 123 критике подвергаются неясность и размытость программы президента, известной как широко рекламируемый план Путина. Сущность понятия плана или проекта предполагает наличие ряда обдуманных действий и мероприятий. В результате в сатирической картине мира имплицируется негативно-оценочное представление о действиях и программных курсах президента, что приводит к переключению ценностного компонента концепта «президент».

Действия субъектов смеховой картины мира политики, отраженной в фельетоне, представлены в редуцированном, упрощенном виде. Действия президента можно подразделить на три группы: рабочие будни, силовые действия, речевые действия. Первую группу составляют действия, иллюстрирующие рабочие будни президента. В сатирической картине мира они выглядят следующим образом:

(123) «На днях президент побывал на Северном флоте и в Плесецке. По этому поводу наряжался то в подводника, то в ракетчика. Правда, на сей раз в качестве военного летчика себя больше не пробовал. Одного прошлого раза, видать, хватило. Опять с личным составом борщ хлебали, про блины и про службу говорили. Из пушек палили, в бинокли глядели, ракеты пущали» (СР. 2004. 2 марта). Приведенный фрагмент свидетельствует о поверхностном, маскарадном участии президента в реальных делах. Данный пример построен на переакцентуации с основных действий президента - контроль над проведением международных военных учений - на второстепенные (борщ хлебали, про блины и службу говорили). Основные же действия представлены в редуцированном виде, их репрезентация в фельетоне сопровождается снижением коммуникативной тональности и переключением регистра с официального на разговорный глядели, палили, пущали. Таким образом, в фельетоне информационная составляющая при репрезентации действий президента редуцируется, в то время как оценочная представлена в гиперболизированном виде.

(124) «Тем не менее Путин уверенно руководил ремонтно-восстановительными работами и расследованием прямо из Тувы, по телефону. Да ещё и телекамера очень кстати поблизости каждый раз оказывалась. Это такой современный стиль управления страной -- телефонно-телевизионный» (СР. 2007. 18 авг.). Сарказм фельетониста направлен на действия президента, руководящего разрешением чрезвычайной ситуации, не находясь в непосредственном очаге бедствия, продолжая неофициальную встречу в Туве с князем Марокко, что противоречит морально-этическим нормам - во время бедствий лидер должен быть рядом с народом.

Ежедневная деятельность президента представлена в сатирической картине мира упрощенно, действия президента носят непродуманный, случайный и карнавальный характер, лишены планирования и целенаправленности, отмечается их фантомность - создается видимость деятельности, однако за ней ничего не стоит.

(125) « А там -- саммит, помпа, аксельбанты. Лето. Отдых. Катание на раритетной "Волге". И все пойдет своим чередом» (Завтра. 2006. 17 мая). Трудовая деятельность президента в сатирической картине мира политики сводится к праздности, развлечениям на высшем уровне, которым свойственны торжественность и великолепие. Такого рода представления рабочей атмосферы деятельности президента искажает понятийное ядро концепта «президент» - «руководитель государства, непрестанно трудящийся на благо народа».

Особое место в фельетоне занимают речевые действия президента, среди которых доминируют обещания:

(126) «А может, и лучше, что забыли. Меньше будут укорять: мол, опять обещал и опять не выполнил» (МК. 2005. 28 апр.);

(127) «Владимир Владимирович, вы, сидя в Кремле, без малого три часа говорили “халва-халва-халва”. У многих, наверно, во рту стало сладко» (МК. 2005. 29 сент.);

(128) «Выступал президент и обещал строить чуть ли не по метру жилья на каждого человека в год…» (МН. 2007. 28 июня). Приведенные примеры свидетельствует о том, что речевые действия президента сводятся к пустословию, что, в свою очередь, характеризует президента как недобросовестного и безответственного политика, прибегающего к обещаниям как приему для накопления политического капитала.

Третья группа действий президента составляют действия силового характера, нацеленные на укрепление власти:

(129) «Задавить НТВ, прищучить судей, распилить нефтянку, посадить Ходорковского, продавить избирательное право - тоже фигня вопрос (ЕЖ. 2004. 4 дек.).

(130) «После трагедии Беслана вы отменили губернаторские выборы и еще кое-что зажали (в смысле закрутили гайки)» (МК. 2005. 2 февр.). Силовые действия президента направлены на узурпацию свободы слова, выбора, ликвидацию независимости судебной системы, что в целом противоречит демократическим устоям общества и нивелирует ценностную положительную составляющую концепта «президент».

Примером, иллюстрирующим отношение президента к демократическим ценностям, является фрагмент:

(131) «Патриотизм Путина - это вынужденное профессиональное состояние, определенное инструкцией по штатному расписанию. Это реакция чиновника на нужды просителей. Несмотря на свою спортивную фигуру, он ведь все-таки сибарит» (Завтра. 2005. 10 авг.). Патриотизм, относящийся к группе ценностей политической ориентации, в действительности не является ценностью для Президента В.В. Путина. В сатирической картине мира политики отрицается приверженность президента к таким базовым ценностям, как патриотизм, демократия, либерализм, свобода слова и печати, частного бизнеса.

Исходя из проанализированных примеров, можно заключить, что ценностью для президента в сатирической картине мира являются единовластие, военная мощь страны, личная материальная выгода, силовые методы управления.

Результат действий президента в смеховой картине мира политики, представленной в фельетоне, носит губительный характер для управляемой им страны, что полностью нейтрализует положительную ценностную составляющую концепта «президент».

(132) «Кто бы ни стал приемником - ему не позавидуешь. Получить в наследство путинскую Россию - это не СССР, который десять лет растаскивали, да так и не смогли растащить. Путинских золотовалютных запасов никто не видел. Путинскую армию никто не боится. Путинские надбавки к пенсиям и зарплатам давно проедены» (Завтра. 2005. 30 нояб.). Результат президентской деятельности В.В. Путина представляется фельетонистом как резко негативный и заключается в том, что страна находится в крайне тяжелом критическом состоянии и на данный момент уязвима для внешних противников. Имплицируется, что в течение президентского срока В.В. Путина армия и экономика пришли в упадок, несмотря на официально декларируемые показатели роста.

(133) «И вот выясняется, что от стука кулаком по державному столу через какое-то время взрываются твои собственные электрички и самолеты» (ЕЖ. 2004. 10 дек.). В результате политики силовых методов, применяемых президентом, мирное население страдает от ответных действий боевиков.

(134) «Такое впечатление, что ваши (президента. - А.И.) успехи не приносят людям радости» (МК. 2005. 18 янв.). Фельетонист акцентирует мысль о том, что деятельность президента носит антинародный характер, результаты которой негативно сказываются на жизни граждан управляемой страны.

(135) «Вы (президент. - А.И.) вернули гимн, однопартийную систему, назначение наместников и даже комсомол» (МК. 2007. 8 окт.). В приведенном примере сатирик указывает, что результат действий президента заключается в возврате к тоталитарной системе управления страной, что исключает возможность демократического устройства государства.

2.5.3 Концепт «власть»

Концепт «власть» в сатирической картине мира является гиперонимом по отношению к концептам «президент», «правительство», «Дума», о чем свидетельствует следующий пример:

(136) «Рыльце в пушку, на самом деле, у верховной власти. Именно президент, правительство и «Единая Россия» (за которых, несомненно, голосовало большинство бутовцев) протаскивают через услужливую Госдуму Земельный, Водный, Лесной и прочие кодексы, позволяющие захватывать дома, земли, а то и целые отрасли промышленности. Так что если и искать корень зла, то не столько в Ю. Лужкове, а и в тех, кто сидит повыше и кто ежедневно и ежечасно грабит миллионы «бутовцев», имя которым - народ России» (СР. 2006. 27. июня).

Понятийный компонент концепта “власть” включает такие составляющие, как «господство (доминирование), право, контроль, сила, влияние, принуждение, авторитет» (Шейгал 2006: 29). Оценочная составляющая концепта «власть» выражается в гиперболизации отдельных понятийных компонентов. Карнавализация концепта «власть» основана на акцентировании антиценностей, таких как коррупция, злоупотребления полномочиями, чрезмерная жесткость.

Заметное место в сатирической картине мира находит экспликация образного компонента концепта «власть» - «Кремль как топос российской власти»: кремлядь, кремлевские кланы, кремлевская команда, кремлевские чиновники, кремлевские воротилы, кремлевские сидельцы, кремлевские силовики, Кремлевская репутация, кремлевские начальники, обитатели Кремля путинского призыва».

В сатирической картине мира власти характерен преимущественно образ власти-насильника:

(137) «Нынешняя президентская власть только на этих гайках и держится!» (ЕЖ. 2003. 10 окт.). Сатирик, гиперболизируя силу власти и фокусируясь на использовании властью силовых методов, редуцирует другие понятийные составляющие концепта - контроль над исполнением закона, защита граждан своего государства и пр.

(138) «Ситуация, которая установилась в стране, называется ХУНТА - т.е. власть, основанная на коллегиальном объединении высших государственных и административных органов страны, опирающихся на инструментарий насилия. “Симфония ветвей власти”, так сказать, в интересах узкой группы лиц» (СР. 2007. 8 дек.). Приведенный пример также основан на гиперболизации твердости и силы власти. Сравнивая современную власть с хунтой - «военным правительством, пришедшим к власти в результате государственного переворота» (БСЭ), фельетонист, во-первых, подвергает сомнению демократичность выборов президента и парламента, с другой - обозначает политический курс как диктатуру военной власти.

Действия власти в фельетоне носят насильственный характер, являются неадекватными ситуации:

(139) «Главная задача нашего начальства в том, чтобы не портить жизнь народу своими судьбоносными реформами. … Только не надо ничего предпринимать “сверху”. Особенно в трудные, кризисные периоды жизни страны. Наша беда в том, что вот уже двадцать лет нас беспрестанно мучают реформами и ломают жизнь через колено. А задача заключается в том, чтобы исповедовать естественный ход жизни» (ДзД. 2005. 5 февр.). Гиперболизируя доминирующую функцию власти, фельетонист указывает на злоупотребление данной функций - что приводит к насильственному насаждению идей и реформ, что, в свою очередь, пагубно сказывается на жизни народа.

(140) «Сильная власть не боится оппозиции, не зажимает свободу печати. Для сильной власти это просто инструменты коррекции. А если разгоняет и затыкает рот, то либо слабо, либо не считает людьми тех, кто думает иначе» (МК. 2007. 8 окт.). В приведенном примере критике подвергается приверженность власти силовым методам, нарушение демократических устоев, подавление прав человека. Однако фельетонист указывает, что данные методы не являются показателем авторитета и твердости власти, путем противопоставления сильная власть не боится оппозиции имплицируется, что или власть слаба, или она в действительности боится оппозиции, что является истинной причиной силовых мер.

В сатирической картине мира власть действует в собственных интересах:

(141) «…топ-менеджмент ООО “Россия” в действительности бьется не за империю, а за монополию на политическом рынке» (Огонек. 2006. 6 нояб.).

В фельетоне под названием «Хлебнем для ясности» сатирик развивает фантастическую идею о напитке правды, выпив который представители власти начнут говорить правду:

(142) «Хорошо бы всех поить, кто идет во власть (от замминистров и выше; всех, кому положены авто с мигалками, дачи)» (МК. 2005. 7 апр.). В данном примере автор экплицирует атрибуты власти (авто с мигалками, дачи), подразумевая, что стремление к власти обусловлено жаждой материальных преимуществ.