Фельетон, как жанр политического дискурса

При этом читатель постоянно мысленно возвращается к заголовку, «осознание значения заголовка происходит ретроспективно» (Кухаренко 1981:92), что является примером выражения категории ретроспекции на уровне заголовка. Заголовок в этом случае оказывается «рамочным знаком» (Там же), связывающим начало (Нет, все-таки тяжело жить в России, здесь все умные) и конец фельетона (Тяжело жить в России при таком умном начальстве), где читатель возвращается не только к заголовку фельетона, но и наблюдает повтор сочетания тяжело жить, бесспорно, подчеркивающего основную идею автора.

Заголовок связан с текстовой категорией проспекции: заглавие, будучи концентрированной формой выражения содержательно-концептуальной и содержательно-фактуальной информации всего произведения, направлено на построение читателем прогноза того, о чем в фельетоне пойдет речь и в какой тональности будет представлена информация. Сформировав установку на прочтение фельетона, автор может спровоцировать эффект обманутого ожидания. Довольно часто названия фельетонов носят метафорический характер, и название ни разу не упоминается в тексте фельетона. Тем не менее связь текста с заглавием присутствует на уровне контекстуальной информации, и заголовок является сигналом для правильного её восприятия.

Одним из важных принципов формирования и функционирования заголовка является принцип ориентации на фоновые знания, лежащий в основе прецедентных заголовков.

Около 55% фельетонных заголовков содержат отсылку к прецедентным феноменам. 60% прецедентных заголовков представляют собой апелляцию к прецедентным высказываниям, выраженную цитацией, - названия стихов «Прощай, XX век» (произведение А. Дольского), кинофильмов «Возвращение резидента»; пословиц «Сытый голодного не разумеет», политических лозунгов «Власть народу!», рекламных слоганов «Не дай себе засохнуть!», литературных произведений «Отечества отцы, которых мы должны принять за образцы» (Грибоедов. «Горе от ума»), музыкальных произведений «На сопках Маньчжурии»; квазицитацией пословиц и поговорок «Рыбачье дело хитрое…», названий политических программ «План пу», устойчивых сочетаний «Притон возврата», «Было наше - стало ваше», «Будь-он-неладен», «Рапсовая нетерпимость», заглавий литературных произведений «Демьянова уха от Миронова» (Крылов. «Демьянова уха»); аллюзией к прецедентным высказываниям: «Фанера не долетела до Парижа», «Торговля прошлогодним снегом».

21 % прецедентных заголовков содержит в себе аллюзию к прецедентному имени политических деятелей и исторических лиц; «Михаил Борисович в образе Иоанна Васильевича» (М.Б. Ходорковский и И.В. Грозный), «Миронов в роли Ющенко»; «Если бы я был Ходорковским»; «Вешняков и Эйзенхауэр»; библейским героям «Порошенко-мефистофель», деятелям искусства «Клод Моне сквозь печень», названию телепередачи «Бюргер-шоу» («Маски-шоу»). Популярны заголовки, содержащие в себе двойную отсылку, например, к прецедентному имени и прецедентному высказыванию: Батуков, go home! Лимонов и Якеменко - два сапога пара.

Прецедентные тексты используются в создании заголовков к фельетонам примерно в 13% прецедентных заголовков в целом. Отсылка к текстам источников посредством точной цитации заголовка источника: «Каменный гость» (произведение из цикла из маленьких трагедий А.С. Пушкина), «Голый король» (пьеса Е.Шварца по мотивам сказки Г.Х. Андерсена «Новое платье короля»); а также квазицитацией названия текста-источника: Мистер Зубкофф и все-все-все («Вини Пух и все-все-все» А. Милна); Одна ночь Дениса Ивановича («Один день Ивана Денисовича» А. Солженицына); аллюзией к литературным произведениям, политическим документам Про Конституцию и Кувшинное рыло («Мертвые души» Н.В. Гоголя).

Аллюзии к прецедентным ситуациям составляют 2,5 % от общего количества прецедентных заголовков в нашем корпусе примеров: «Базар на майдане» («Оранжевая» революция в Украине).

Следует отметить, что фельетонный заголовок построен преимущественно на общих принципах комического - противоречии, критичности и неожиданности: «Мальчики», «Приказано быть счастливыми!», «Жизнь дороже реформ»; «Льготы на вымирание»; «Как удобнее считать рост ВВП» и т.п.

Н.А. Сребрянская, анализируя заголовки художественных текстов, отмечает, что большинство заголовков содержит указание на персонаж, место или время действия (Сребрянская 2004). В политическом фельетоне по большей части имеет место указание на главное действующее лицо статьи - «Директор верхней палаты», предмет дискуссии - политическую ситуацию или актуальное событие «Передача хода», «Операция “преемник”», хронотоп в заголовках политического фельетона практически не представлен. Специфика категории выдвижения в политическом фельетоне заключается в особой значимости заголовка и завершающего текстового блока в донесении авторской концепции, таким образом, эти две сильные позиции образуют рамочную конструкцию.

Интродуктивный коммуникативный блок предоставляет читателю основную информацию, необходимую для восприятия содержания. В литературном произведении обычно вводятся место и время действия, а также его основные участники. Понятие интродуктивного блока соотносится с понятием сильной позиции начала. В целом мы согласны с В.А. Кухаренко, что нет четких границ отделения начала от основной части изложения (Кухаренко 1988), но, несмотря на это, интродуктивным блоком фельетона, другими словами, его началом мы будем считать первый абзац. Выделив информацию в первый абзац, автор намеренно акцентирует на ней внимание читателя.

Вводный коммуникативный блок, как и заглавие, представляет собой выражение базовых текстовых категорий. В первую очередь достаточно эксплицитно выражена категория модальности, как будто фельетонист стремится раскрыть истинную сущность проблемы читателю до того, как его внимание отвлечет другой материал. Тут же в первом абзаце находит отражение содержательно-фактуальная информация, которая вводит основных действующих лиц или поднимает проблему, которой будет посвящен фельетон, выступая примером её проявления:

(45) «Начавшийся уголовный процесс над директором сахаровского музея Ю.В. Самодуровым и его сподвижниками, устроившими в январе 2003 г. выставку “Осторожно, религия!”, производит странное впечатление» (Изв. 2004. 17 июня). Содержательно-фактуальная информация неразрывно связана с ретроспекцией, которая обеспечивает еще и связность первого абзаца с заголовком фельетона, осуществляя целостность текста. Прочитав заголовок и почувствовав некоторый интерес, читатель обращается к первому абзацу, надеясь получить разъяснения и определить, стоит ли читать статью дальше. Интродуктивный блок, как и заголовок, выполняет функцию анонса, предоставляя читателю хоть и сжатый, но более полный спектр информации, в частности концептуальная информация проявляется в первом абзаце уже четче.

(46) «Одно из бесспорных достижений ушедшего 2001 года состоит в том, что мировому сообществу удалось прийти к согласию в непростом вопросе о персонификации вселенского зла. Сегодня ни у кого не вызывает сомнения, что воплощением такого вселенского зла является некто Бен Ладен, которого толком почти никто никогда и не видел (только по телевизору)» (Комар. 2002. №1). Данный вводный блок дает иллюстрацию не только реализации категорий модальности (некто Бен Ладен, персонификация вселенского зла, которого никто никогда и не видел), ретроспекции, целостности (какая разница - антитеррор - некто Бен Ладен), но и категории подтекстовой информации (раз никто не видел этого Бена Ладена, кроме как по телевизору, значит, он - продукт СМИ, изготовленный с подачи тех, кто максимально заинтересован в организации операции по поимке виртуального преступника). Все перечисленные категории подводят читателя к осознанию содержательно-концептуальной информации фельетона. Категория проспекции, т.е. создания прогноза и предвкушения того, что будет дальше, имеет место практически в каждом вводном коммуникативном блоке фельетона.

Представляется возможным деление интродуктивных блоков на сигнальные и информативные. Сигнальные блоки не содержат прямого указания на проблемную ситуацию или её участников. Функцией таких блоков является подача сигнала для декодирования концептуальной информации, заключенной в заголовке и дальнейшем тексте фельетона:

(47) «Как предупреждал Антон Павлович Чехов, Россия - страна казенная. И верстовыми столбами торчат на её загадочном пути крупные мероприятия, призванные обеспечить скорейшую реализацию очередной важнейшей задач» (Газета. 2002. 26 февр.). Как правило, такого рода блоки очень метафоричны и содержат апелляцию к прецедентным феноменам.

Информативные же блоки содержат фактуальную информацию, которая нередко является опорным пунктом для обозначения проблемы:

(48) «За год с небольшим до парламентских выборов 2003 года Кремль решил основательно заняться партстроительством. После ухода Селезнева и К ^о меняется левый край. Практически отстроен центр» (Версия. 2002. 24 окт.).

Инферативный или заключительно-обобщающий коммуникативный блок соотносится с сильной позицией окончания фельетона и, по мнению О.П.Воробьевой, выполняет делимитативную и воздействующую функции. Делимитативная функция отделяет основную часть текста от обобщающего заключения. Если заголовок указывает на верхнюю границу текста и предполагает его пояснение, то инферативный блок указывает на нижнюю, завершающую границу текста (Воробьева 1991).

Воздействующая функция, свойственная всему тексту фельетона в целом, активизируется в заключительном блоке, с тем чтобы акцентировать внимание читателя на отдельной стороне поднятой проблемы, тем самым воздействуя на его эмоциональное состояние, формирование оценки.

(49) «Нет, это будет в центре России. И про нары сказано не по ошибке. Реформа вполне тянет на статью Уголовного кодекса. Разжигание национальной розни» (МК. 2002. 16 окт.). Решение, которое, скорее всего, примет читатель, связано с формированием отрицательной оценки по отношению к языковой реформе. Последний абзац актуализирует связь с заголовком фельетона «Бессловесная скотина», который представляется единственно возможным исходом реформы.

Помимо воздействующей и делимитативной функций, представляется возможным выделение обобщающей функции (соотносящееся с генеративным регистром текста).

В заключительном блоке фельетона эксплицитно выраженная концептуальная информация представляет собой ретроспективную отсылку к заголовку и интродуктивному блоку. В заключительном блоке фельетона автор, подводя итог своим рассуждениям, формулирует вывод, в котором акцентируются каузально-следственные связи неблагоприятной общественно-политической ситуации с действиями политических институтов, предсказываются последствия и представляется прогноз развития анализируемых событий и явлений. В заключительном блоке фельетона обнаруживается взаимосвязь когнитивно-информационных категорий «проблема» и «концепция», которые, четко определяя позицию автора, нацелены на создание максимального перлокутивного эффекта.

(50) «А пока у нас праздник - мы не расстанемся с Юрием Михайловичем еще четыре года. “Вот и встретились будто не расставались!” Скоро инаугурация…с третьего раза написал правильно. Он оправдал президентское доверие, и незаменимых людей у нас есть. На именной пасеке вновь зажужжат трудолюбивые пчелы и уникальный, единственный в мире круглый улей вновь наполнится медом, собираемым с обширной площади. Набрал бы он столько же голосов при открытом общенародном голосовании? Не знаю. Я бы проголосовал “за”. Да, спаситель, да, в кепке, да - за него. А за кого же еще? Он такой один» (МН. 2007. 6 июля). В фельетоне «Мэры приняты» критике и осмеянию подвергается ситуация переизбрания Ю.М. Лужкова на пост мэра города Москвы в третий раз. При помощи метафоры пасеки, имплицитно отсылающей к хобби Ю.М. Лужкова - пчеловодству, фельетонист создает образ Лужкова-хозяйственника, как трудолюбивого пчеловода, работающего по отлаженному механизму, в котором пасека - экономическое пространство Москвы, а роль пчел достается москвичам, работающим на личное обогащение вновь избранного мэра. Фельетонист высмеивает и гиперболизирует одну из черт сложившегося образа М.Ю. Лужкова - крепкого хозяйственника, человека из народа, которому чужд канцелярский язык специальных терминов, однако, по мнению сатирика, четко знающего, как заработать политический капитал и добиться материальной выгоды. В заключительном блоке анализируемого фельетона еще раз в сжатом виде акцентируется проблема политического застоя, отсутствия выбора и сомнительной процедуры голосования как показателей несоблюдения демократических норм, сопровождаемая ироничным негативно-оценочным отношением автора с коннотацией издевки.

Проведенный анализ материала показал, что заключительной части фельетона свойственна высокая интертекстуальная плотность:

(51) «Результаты выборов показали, что рейтинг Путина плохо поддается передаче другому лицу. Кроме того, список лиц, желавших бы занять кресло Путина (но пока разумно предпочитающих помалкивать об этом), достаточно велик. Как они все будут договариваться друг с другом, и что будут делать те, чьи амбиции окажутся неудовлетворёнными, - это будет цирк на манер раздела Среднерусской возвышенности детьми лейтенанта Шмидта. Запасайтесь попкорном и усаживайтесь перед телевизором. Show must go on!» (СР. 2007. 8 дек.). Прогноз развития политической ситуации представлен в виде аллюзии к прецедентной ситуации художественного произведения с целью проведения аналогии с аферой и мошенничеством. Посредством цитирования названия песни группы “Queen” имплицируется метафора театра, характеризующая современную политическую ситуацию в России: политики - действующие лица представления, народу отводится пассивная роль зрителя.

В заключительном блоке фельетонист нередко предлагает собственное решение проблемы, выход из сложившейся неблагоприятной ситуации:

(52) «А задача заключается в том, чтобы исповедовать естественный ход жизни. Ну захотелось вам помочь “льготникам”, так отдайте им малую часть нефтедолларов из государственных доходов. Это же так просто, так естественно. Помогите старикам, помогите детишкам, катайтесь на санках, собирайте грибы, ходите в церковь, выпивайте по праздникам, и больше ничего не нужно. Меньше пафоса, меньше зуда и реформаторских конвульсий, больше простых, естественных движений, и все остальное приложится. Реформы нам обходятся слишком дорого. Пора от реформ возвращаться к жизни» (ДзД. 2005. 5 февр.). Заключительный блок фельетона «Жизнь дороже реформ» объясняет выбор заголовка, поскольку, по мнению фельетониста, проводимые реформы противоречат естественному ходу жизни. Обвинения власти в недееспособности, оторванности от народа, критика действий правительства, приводимых к губительным последствиям, аргументируемые в основной части фельетона, находят отражение в концентрированном виде в инферативном блоке текста. Речевой жанр рекомендации со свойственными ему «вежливыми» императивами в данном примере приобретает функцию создания прототипного образа действий власти - близкой народу, исповедующей традиционный ход жизни, помогающей реальными материальными выплатами без голословной заявки на реформаторский курс.

Сильные позиции выдвижения, совпадающие с основными коммуникативными блоками, содержат в сжатом, концентрированном виде содержательно-концептуальную информацию, донесение которой до адресата составляет коммуникативную интенцию фельетониста.

Выводы к главе 1

1. Специфика жанра «политический фельетон» заключается в том, что он находится на пересечении трех типов дискурса - политического (по базовой интенции), масс-медиального (по каналу общения) и комического (по тональности общения).

2. В жанровом пространстве политического дискурса фельетон относится к числу вторичных респонсивных жанров. Важной отличительной чертой фельетона в сравнении с другими смеховыми жанрами политического дискурса являются выраженная агональная направленность и аналитический характер обработки информации.

3. В жанровом пространстве масс-медиального дискурса фельетон относится к числу художественно-публицистических жанров. Его отличают оппозиционность и полемичность, агрессивность, сочетание вымысла и актуальной злободневной тематики.

4. В жанровом пространстве комического дискурса фельетон соотносится с жанрами сатиры, осуждающей и высмеивающей серьезные социальные пороки. Коммуникативная цель данного жанра состоит в осмеянии, сатирической оценке и критике социально-политической ситуации, деятельности политических институтов и их представителей.

5. Адресант-фельетонист как дискурсивная личность реализует диагностическую (экспертную), разоблачительную, высмеивающую, развлекательно-эстетическую функции. Для фельетона характерно наличие прямого (народ) и косвенного адресата, который подразделяется на адресата-наблюдателя (представители власти, не являющиеся объектами критики в данном фельетоне) и адресата-оппонента (институт власти и его конкретные представители).

6. Типы политического фельетона разграничиваются по следующим параметрам: 1) характер модальности; 2) событийная ориентация; 3) характер проблемной фокусировки; 4) характер референта; 5) тематика анализируемого события.

7. В рамках текстовой категории информативности в фельетоне доминирует содержательно-концептуальная информация, эксплицитно выраженная в сильных текстовых позициях.

8. Политический фельетон характеризуется высокой интертекстуальной плотностью текста. Особую роль среди интертекстуальных включений играют исторически аллюзии, составляющие аргументативную базу фельетона.

2. Сатирическая картина мира политики в жанре политического фельетона

2.1 Понятие картины мира в современной лингвистике. Типы картин мира

В отечественной лингвистической теории изначально различают концептуальную картину мира как «совокупность предметного содержания, которым обладает человек» (ФЭС), и языковую, являющуюся вербализованной частью концептуальной картины мира (Маслова 2006; Кубрякова 2001; Постовалова 1988; Серебренников 1988).

Картина мира, мировидение, модель мира - есть результат активной деятельности построения субъектом образа мира, в котором отражаются сущностные свойства мира (Маслова 2006, Постовалова 1988). Исходя из положения о том, что картина мира есть отражение, создание подобия действительности (Постовалова 1988; Серебренников 1988), можно заключить, что картина мира - это всегда интерпретация анализируемой действительности через призму индивидуального опыта индивида, в этом случае есть смысл говорить об обязательном индивидуальном аспекте картины мира. С другой стороны, картина мира воспроизводит зафиксированные образы реальности. «Картины мира не могут состоять из одних ошибок, в них всегда есть доля истинного мировидения, проявляющегося хотя бы в структурировании ими “видимого мира”» (Постовалова 1988: 35). Однако, несмотря на стремление индивида к объективизации картины миры, оценивать достоверность отображаемой действительности возможно только тогда, когда произведено сравнение её образа с самой реальностью. Но поскольку реальность не может быть зафиксирована, любое её восприятие уже представляет собой интерпретацию.

В науке установлено, что концептуальная картина мира создается в результате двух процедур: «1) экспликации, экстрагирования, опредмечивания, объективирования и осмысления образов мира, лежащих в основе жизнедеятельности человека, и 2) созидания, творения, разработки новых образов мира» (Постовалова 1988: 28). В нашем исследовании нас будет интересовать не столько первый процесс, сколько вторая процедура, сопряженная с проблемой придания действительности вторичной интерпретации в комической тональности.

В науке разграничивают языковую и концептуальную картины мира. Концептуальная и языковая картины мира соотносятся между собой так же, как мышление соотносится с языком. Не вызывает сомнения, что язык и мышление, будучи самостоятельными областями, тесно между собою связаны. Язык вербализует результат мышления (Серебренников 1988; Маслова 2006; Постовалова 1988).

Поскольку мышление шире по отношению к языку, концептуальная картина мира шире, разнообразнее, богаче языковой, т. к. в создании концептуальной картины мира участвуют разные типы мышления, в том числе и невербальные (Серебренников 1988). Принято считать, что языковая картина мира является частью общей картины мира, т.е. представляется подсистемой концептуальной картины мира, включая те её компоненты, с которыми соотнесены языковые знаки. По причине того, что язык эволюционирует медленнее, чем представления человека о действительности, некоторые ученые сходятся во мнении, что его языковое воплощение отражает в значительной степени пережиточную картину мира. Поэтому языковую картину мира иногда называют наивной (Яковлева 1994; Апресян 1995).

Выделяют две базисные функции концептуальной картины мира - интерпретативную (осуществляющую видение мира) и регулятивную (заключающуюся в создании универсального ориентира в человеческой жизнедеятельности) (Постовалова 1988). Представляется, что в рамках масс-медийной коммуникации обе функции будут носить интенциональный характер, а интерпретативная функция будет определять содержание коммуникации. Можно отметить, что эти же функции будут типичны и для различных частных картин мира, отражающих отдельный аспект концептуальной картины мира.

Языковая картина мира выполняет две основные функции: 1) означивание основных элементов концептуальной картины мира и 2) экспликация средствами языка концептуальной картины мира (Серебренников 1988).

А.Н. Попкова выделяет следующие онтологические характеристики, свойственные языковой картине мира: 1) наличие имен концептов; 2) неравномерная концептуализация различных фрагментов действительности в зависимости от их важности для жизни соответствующего этноса; 3) специфическая комбинаторика ассоциативных признаков этих концептов; 4) специфическая квалификация специфических предметных областей; 5) специфическая ориентация этих областей на ту или иную сферу общения (Попкова 2005:57). Таким образом, языковая картина мира организована по законам языка, а концептуальная картина мира - по законам физического мира. Исходя из перечисленных признаков, можно предположить, что языковая картина мира обладает моделирующим свойством. Как в процессе обозначения элемента своей концептуальной картины мира, так и в процессе выражения его посредством языка, индивид стоит перед выбором языковых средств, зависящим от ряда факторов: интенции индивида, его эмоционального состояния, личностных характеристик, фоновых знаний, образовательного уровня, фактора адресата, социального статуса и т.д. Пересказывая один и тот же фрагмент действительности в разных ситуациях, говорящий будет моделировать его в зависимости от указанных факторов путем выбора различных средств вербального (а в ряде случаев - и элементами невербального) представления.

Картина мира может быть как отражением мира в его целостности, так отражением его различных фрагментов и ракурсов. Картины мира различаются по степени содержательности, глубине проникновения в сущность мира, степени проработанности деталей, ракурсом охвата. Существуют более динамичные и менее динамичные картины (Постовалова 1988).

Поскольку восстановление целостной концептуальной или языковой картины мира индивида или социальной группы практически невозможно, в современных исследованиях рассматриваются фрагменты концептуальной картины мира: научная, религиозная, эмоциональная, лингвоэмоциональная, фольклорная, фразеологическая, информационная, медиа, комическая, идеологическая и другие картины мира.

Мы проанализировали описанные в науке такие фрагментарные картины мира, как комическая (Попченко 2005), масс-медиальная (Рогозина 2003), журналистская (Мансурова 2003), идеологическая (Шкайдерова 2007), информационная, стереотипная, идеологизированная (Санцевич 2003), ироническая (Палкевич 2003), смеховая картины мира (Слышкин 2007).

В принципе, любой текст репрезентирует определенную картину мира. Художественный текст может быть рассмотрен как оязыковление определенного фрагмента индивидуальной картины мира (Попченко 2005), масс-медиальный текст - как репрезентант медиа или журналисткой картины мира (Рогозина 2003; Мансурова 2003), комический текст - как вербализация комической картины мира (Попченко 2005). Представляется, что и новостной текст, и фельетон являются репрезентантами медиа /журналистской картины мира, однако представляют собой различные её сегменты. Несмотря на то, что исследователи выделяют журналистскую картину мира (Мансурова 2003) и медиакартину мира (Рогозина 2003), в рамках нашего исследования мы не будем их различать и в дальнейшем будем использовать термин медиакартина мира.

Если рассматривать медиакоммуникацию как процесс продуцирования смыслов, то язык выступает 1) средством познания мира и 2) инструментом воздействия на когнитивные структуры адресата с целью формирования определенного представления реальности (Рогозина 2003). Другими словами, медиакоммуникация - это сфера, осуществляющая операции с информацией, которые заключаются в её «преобразовании и трансформации из одного вида в другой, в ином коде, в иной структуризации», что поднимает вопросы о том, «какие именно типы информации перерабатываются разумом, в каких типах процессов это происходит» (Кубрякова 2001: 41).

Медиакартина мира предстаёт как продукт масс-медиального дискурса и является результатом ментально-когнитивной деятельности по моделированию событий и явлений окружающего мира.

Медиакартину мира определяют как модель медийной реальности, формируемую мышлением адресата в результате его взаимодействия с продуктом масс-медиа (Мансурова 2003; Рогозина 2003) - различными жанрами текстов, освещающих порой один и тот же фрагмент действительности. Впоследствии эта сформированная посредством масс-медиа реальность становится составляющей концептуальной картины мира адресата.

Поскольку медиакартина мира представлена в конкретных текстах, то жанровое многообразие журналистских текстов будет являться элементом структуры языковой медиакартины мира (Рогозина 2003).

Исходя из определения, что медиакартина мира представляет собой особый тип социокультурной реальности, создаваемой системой средств массовой информации, можно заключить, что данная картина мира является результатом информационного взаимодействия (Мансурова 2007). Социокультурный тип реальности, а следовательно, и медиакартина мира становятся средством моделирования поведенческих и когнитивных реакций адресата на отображаемые события действительности. Таким образом, медиакартина мира «создаёт новые схемы понимания реальности, создает невиданные ранее причудливые модели соотнесения представлений и образов мира с объективной реальностью, раз за разом, все с большим напряжением предъявляя различные способы схематизации реальности, а не реальности как таковые» (Мансурова 2003: 78).

Т.В. Шкайдерова, рассматривая советскую идеологическую языковую картину мира, отмечает, что данное понятие характеризуется рядом особенностей. Ведущим субъектом идеологической языковой картины мира является идеологическая репрезентация концепта «народ» - «советский народ» - фантомный, намеренно сконструированный и насаждаемый властью субъект. Идеологическая картина мира характеризуется биполярным типом оценочности, в которой отсутствуют зоны перехода или неоценочных знаков. В зоне положительной оценки находятся «свои», «наши», в зоне отрицательной оценки - «чужие», «не наши». В основе категоризации действительности идеологической картины мира лежит идеологический регулятив, понимаемый автором как позиция или тип поведения субъектов в рамках стереотипно-ритуальной ситуации. Идеологический регулятив обусловлен нормой поведения, определяемой биполярным типом оценочности и задаваемой пресуппозициями (должное/недолжное, желательное/нежелательное развитие событий). Важнейшей единицей идеологической картины мира является концепт-канон, представляющий собой стереотипные знания и представления (Шкайдерова 2007).

Мы рассматривали политический фельетон как своеобразное «производное» от новостного сообщения. Оба этих жанра рассматриваются нами, в первую очередь, как жанры политического дискурса, в которых доминирует идеологическая составляющая. Таким образом, и жанр новостного сообщения, и фельетон участвуют в формировании и моделировании идеологической и масс-медиальной картины мира (идеологического фрагмента масс-медиальной картины мира).

2.2 Сатирическая картина мира как фрагмент смеховой картины мира

Политический фельетон участвует не только в конструировании идеологической медиакартины мира, но и в создании смеховой картины мира политики.

Изучению комической картины мира посвящено исследование И.В. Попченко, которая рассматривает комическую картину мира как фрагмент эмоциональной картины мира (Попченко 2005). Всякая картина мира представляет собой соединение объективного и субъективного начал, поскольку она репрезентирует объективный мир сквозь призму субъективного видения. Это происходит потому, что человеческое сознание, обрабатывающее данные поступающих в мозг восприятий, делится на интеллектуальную область, область мысли и эмоциональную, область чувств. Картина мира отражает интеллектуальное и пограничное ему чувственное содержание сознания, которое опосредовано языком (Блох 2007).

Комическая картина мира понимается И.В. Попченко как «фрагмент общей эмоциональной КМ, инкорпорированный в её структуру, сущностную основу которого составляет совокупность образов комического (предметов, явлений, свойств, ситуаций и т.п.), отклоняющихся от стереотипного восприятия окружающего мира, от нормальных жизненных ценностей и вызывающих комический эффект (в отличие от патологических явлений). Комическая картина мира имеет антропологический статус и является продуктом жизнедеятельности человека, формируясь в процессе познания человека и интерпретации действительности» (Попченко 2005: 53).

Г.Г. Слышкин рассматривает смеховую картину мира как систему «концептуализации и оценочного (в основном негативного) осмысления действительности, реализованную в совокупности комических жанров» (Слышкин 2007: 455).

Комическая (смеховая) картина мира включает в себя следующие фрагменты: юмористическая, ироническая, сатирическая и саркастическая картины мира, выделение которых производится на основе четырех общепризнанных видов комизма - юмора, иронии, сатиры и сарказма (Попченко 2005).

Г.Г. Слышкин выделяет следующие базовые характеристики смеховой (комической) картины мира: 1) комическое вторично по отношению к серьезному и направлено на его искажение; 2) поскольку комическая картина мира является средоточием базовых элементов концептосферы социума, то представленность того или иного концепта в комической картине мира является высоким показателем его значимости (Слышкин 2007).

О.Я. Палкевич, изучая феномен иронии, как альтернативу общепринятой картине мира выделяет ироническую картину мира, формируемую в результате интерпретации действительности посредством ироничного высказывания (Палкевич 2003). О.Я. Палкевич определяет ироническую картину мира как «фрагмент наивной картины мира, обобщенный субъективный образ объективной реальности, сложившийся в результате восприятия, осмысления и интерпретации мира в жизнеутверждающем ключе» (Там же: 172). Субъект, порождающий ироническую картину мира, «обнаруживает расхождение между двумя образами реальности и выражает свое эмоционально-окрашенное отношение к этому факту» (Там же: 171). Одной из важнейших характеристик иронической картины мира является её соотнесенность с ценностной картиной мира как варианта последней, однако с негативным эмоционально-оценочным зарядом (Там же).

Сатирическая картина мира носит нормативный характер, определяемый ценностными стереотипами и представлениями, лежащими в основе оценки. Сатирическая картина мира задает модальность и тональность интерпретации действительности. Сатирическое представление политических действий, морали и идей, «концентрируется на негативных сторонах и путем систематического отбора и усиления недостатков и глупостей производит карикатуру на свой объект» (Козловски www). Эмоциональный спектр сатирической картины мира тяготеет к негативно-обличительному, основанному на осуждении и обвинении. В сатирической картине мира обнаруживается несоответствие между социально-политической и нравственной реальностью и ее отражением в фельетоне, всегда критическим и изобличающим, комическим и гротескным.

Осмысление поступающей к индивиду информации происходит путем её концептуализации, т. е. образования концептов, концептосфер, концептуальных структур и всей концептуальной системы в человеческой психике (Маслова 2006). Приобретенный человеком опыт трансформируется «в определенные концепты, которые, логически связываясь между собой, образуют концептуальную систему; она конструируется, модифицируется и уточняется человеком непрерывно» (Там же: 61). Концепты в сознании человека возникают в результате деятельности, опытного постижения мира, социализации, а точнее, складываются из а) его непосредственного чувственного опыта - восприятия мира органами чувств; б) предметной деятельности человека; в) мыслительных операций с уже существующими в его знании концептами; г) из языкового знания (концепт может быть сообщен, разъяснен человеку в языковой форме); д) путем сознательного познания языковых единиц (Попова, Стернин 1999).

Для нашего исследования представляется важным положение о том, что концепт как единица структурированного знания имеет определенную, но нежёсткую организацию (Воркачев 2005; Маслова 2006). «Концепты как интерпретаторы смыслов все время поддаются дальнейшему уточнению и модификациям» (Маслова 2006: 51) и, являясь частью концептуальной системы, попадают под влияние других концептов и сами видоизменяются, меняется объем их содержания (Там же). Другими словами, концепт не постоянен, он вариативен (Воркачев 2005).

Анализируя телеономные концепты, С.Г. Воркачев рассматривает вариативность на образном уровне моделирования концепта, на основе признака, по которому ассоциативная связь абстрактного имени соотносится с предметным образом. Механизмы вариативности заложены в форме ассоциативных связей, таких как метонимия, метафора, прецедентность, синонимия и т.д. (Там же: 19).

Изучая президентские теледебаты, Ю.М. Иванова показывает, что в медиа-дискурсе предвыборной кампании модификации подвергаются не только образный компонент, но и другие составляющие концепта - ценностный и понятийный. Соответственно, исследователь выделяет тактики категоризации, метафоризации и ценностной ориентации, направленные на модифицирование составляющих концептов (Иванова 2003).

Функция сатирической картины мира, как и общей концептуальной картины мира, интерпретативная. Однако в сатирической картине мира интерпретация осуществляется посредством карнавальной репрезентации фактуальной информации и переакцентуации ценностей. Переосмысление ценностей занимает ключевую позицию в смеховой картине мира политики и имеет место и сопровождает процесс карнавализиции концептов (см. раздел 2.4.2).

2.3 Когнитивно-информационные категории жанра «фельетон»

2.3.1 Категория «событие»

В основе жанра политического фельетона лежат такие когнитивно-информационные категории, как «событие», «проблема» и «концепция».

Первичная вербализация события имеет место в информационных жанрах СМИ, представляющих фрагмент действительности в наиболее объективном ключе, например, в новостном сообщении. Однако и на данном уровне первичной репрезентации события в СМИ можно говорить об определенном моделировании действительности путем отбора событий и выбора ракурса их освещения. В фельетоне событие подвергается вторичной репрезентации, в результате чего оно интерпретируется автором с учетом своих идеологических установок с целью воздействия на массового адресата путем дискредитации и осмеяния оппонента. Мы исходим из допущения того, что содержание фельетонов в принципе складывается из тех же информационных единиц, что и содержание новостных сообщений, однако при этом имеет место смеховая трансформация картины мира политики.

По мнению А.В. Олянича (2004), массово-информационный тип дискурса тесно связан с ценностным знанием, т.е. характеризуется аксиологической природой и базируется на трех когнитивно-информационных составляющих - фактической, событийной и новостной, которые тесно соприкасаются и пересекаются друг с другом. Ключевыми категориями данного вида дискурса являются «факт», «событие» и «новость».

Политический фельетон оперирует как категорией «факт», так и категориуй «событие». Категория «новость» для политического фельетона нерелевантна, поскольку, будучи вторичным жанром, он представляет собой реакцию сатирика на уже известные читателю события, освещенные в новостных блоках, репортажах, интервью. Таким образом, новость, анализируемая в фельетоне уже как известное событие, теряет свою основную характеристику - новизну.

Политические события отличаются от событий бытовой или личностной сферы, событий культурной жизни. С определенной долей уверенности можно утверждать, что политические события носят коммуникативный характер, так как коммуникативная сторона присутствует в этой сфере деятельности наиболее выраженно и «совокупность действий политиков практически сводится к речи и речевым действиям» (Шейгал 2004: 240). Коммуникативные события, по мнению Т.А. ван Дейка, подразделяются на сложные, т.е. состоящие из мелких, и простые, далее более неделимые события (Дейк 1989). Сложные события, согласно выделенным В.Г. Гольдиным критериям, характеризуются как события: 1) маркированные как явления общественного характера; 2) планируемые; 3) контролируемые; 4) специально организуемые и назначаемые на определенное время (Гольдин 1997). Сложные коммуникативные события влекут за собой цепочку коммуникативных событий респонсивного характера, образуя, таким образом, нарративное пространство политического дискурса, сверхтекст (Шейгал 2004; Кочкин 2003).

Представляется возможным разграничить фельетоны по способу указания на событие. Можно выделить фельетоны, в которых событие представлено эксплицитно, как, например, в фельетоне «Повальное жлобство», в котором анализируется событие:

53) «переселения семьи из домика в Бутово трехкомнатную квартиру (метров, скажем, в 50» или «конфликт добродетельных московских властей с недостойными жителями Южного Бутова» (СР. 2006. 27 июня).

Помимо эксплицитного способа указания на события, можно выделить группу фельетонов, в которых автор предлагает факт и последующий за ним сатирический комментарий, однако событие в тексте не называется. Событие в фельетоне представлено имплицитно в виде подтекстовой информации, но оно, как правило, выводимо, и читателю, следящему за политической ситуацией, нетрудно восстановить событие, о котором идет речь.

(54) «На канале РТР решили порадовать зрителей статьёй из `Таймс”, содержащей в себе критические отзывы о любви правительства Её Величества к Б.А. Березовскому, и для пущей наглядности смонтировали текст статьи с таймовским шпигелем - причем устаревшим, нынче верстка новая» (Изв.2007. 3 авг.). Далее автор дает объяснение данному факту как элементарной технической накладке:

(55) «…поступил запрос спешно (в новостной службе всегда все спешно - на охоту ехать, собак кормить) сделать заставку, отдел компьютерной графики совокупил старый макет первой полосы с новым текстом». Следующим этапом в процессе подведения читателя к необходимой версии интерпретации события является уточнение изменения статуса «качественного» издания «Таймс»:

(56) «…“Таймс”, которая в последнее время пишет такое, что хоть стой, хоть падай, и по которой не проезжался только ленивый, теперь благодаря отделу компьютерной графики РТР полностью реабилитирована в своей правдивости, представ жертвой тоталитарной фальсификации». Событие, о котором идет речь, можно сформулировать как заявления о фальсификации информации и подтасовке фактов, используемых российскими СМИ.

Фельетон, являясь респонсивным жанром, представляет вторичную репрезентацию событий и фактов, при подборе и вербализации которых осуществляется моделирование картины мира адресата. Событие и факт являются основной информационной единицей жанра «фельетон», при анализе которой обозначается проблема.

2.3.2 Категория «проблема»

Проблема возникает как следствие политических событий, деятельности политиков. Проблема понимается как сложный вопрос, задача, требующие разрешения (БСЭ; СЭС; ТСРЯ).

При создании фельетона автор преследует цель обратить внимание читателя на ряд общественно значимых явлений, политических тенденций, вскрыть несоответствия между декларируемыми политическими доктринами и действиями политиков, выявить первопричину и возможные негативные последствия тех или иных политических событий.

Фельетонист стремится обнаружить проблемные зоны, которые так или иначе проявляются в анализируемом событии. Можно заключить, что центральное место в политическом фельетоне занимает проблема. Поднимаемая автором проблема представляет собой объект сатиры, на который направлена критика фельетониста. Объектом сатиры, как известно, являются социальные пороки общества. В качестве объекта политической сатиры выступает результат деятельности политических институтов и их представителей, расцениваемый сатириком как негативный и влекущий за собой деструктивные изменения в стране.

Рассматривая современный политический фельетон, можно констатировать, что проблема, поднимаемая в нем, анализируется и через когнитивно-информационную категорию «факт», и через категорию «событие». Факты в фельетоне конкретизируют событие, для иллюстрации одного и того же события может быть предложено несколько фактов. Например:

(57) «Мэр Москвы Ю. Лужков высказал наконец все, что думает о поведении жителей Южного Бутова, не желающих переселяться на условиях московских властей. Многим показалось, что высказался он в сердцах, заявив, что власти не будут терпеть жлобства указанных жителей» (СР. 2006. 27 июня).

Факт комментария московским мэром позиции жителей Южного Бутова является одним из звеньев события скандального переселения жителей из собственных домовладений в предложенное властями жильё. Затем автор констатирует еще один факт: подорожание жизни в Москве:

(58) «Гораздо меньше были замечены результаты глобального обзора фирмой Mercer, согласно которому Лондон только что уступил Москве титул самого дорогостоящего города Европы. Жизнь в Москве ныне на 12% дороже, чем в Лондоне, и почти на 25% дороже, чем в Нью-Йорке. <…> эта фирма утверждает, что “за перемещением Москвы с 4-го места в прошлом году на 1-ое место стоят резко растущие цены на недвижимость”» .

Как факт недостойного высказывания политика, так и факт подорожания жизни в столице рассматриваются фельетонистом как разные признаки, характеризующие одно событие. С одной стороны, приводя высказывание политика, автор далее указывает на личную заинтересованность московских властей в скорейшем освобождении дорогой земли:

(59) «…150 тысяч - тому, 150 - этому.<…> Бешеные деньги получаются! А они уже в предварительном порядке “распилены”». С другой стороны, приводя статистические данные роста цен в крупнейших столицах мира, журналист обращает внимание читателя на то, что переселение необходимо в связи с резким удорожанием стоимости недвижимости. Переселение становится выгодным, т. к. освободившаяся площадь будет отдана под застройку и затем продана по рыночной цене. Освещая событие переселения жителей Южного Бутова, фельетонист дает ему новую интерпретацию. Автор поднимает проблему коррупционированности, недобросовестности властей, предлагающих явно неравноценную замену имеющегося жилья в Бутово на малометражные квартиры:

(60) «Если раньше, чтобы переселить семью из домика в Бутово в трехкомнатную квартиру (метров, скажем, в 50), нужно было выложить 50 тысяч долларов, то теперь точно такая же квартира стоит 150 тысяч.<…> Ну как после этого назвать людей, желающих жить не в однокомнатной (тогда и в 50 тысяч можно было бы уложиться), а непременно в трехкомнатной квартире? (Все почему-то хотят жить как люди!) Чистое жлобство!».

По нашим данным, подавляющее число фельетонов ставит во главу угла событие, проанализировав которое автор формулирует проблему, т.е. обозначает социально-политическое зло, к которому необходимо привлечь общественное внимание, и лишь незначительная часть фельетонов обращается к глубинному уровню, минуя эксплицитный.

Примером может служить фельетон К. Цукера «Непростая совокупность», опубликованный в журнале «Крокодил». Фельетон начинается подзаголовком «Суверенной демократией охвачено только 30% России. Остальное - лес» и представляет собой развернутую метафору леса и его обитателей, где лес воплощает образ народа, основной массы населения, не способной к собственному анализу, интерпретации преподносимых событий.

(61) «Как ни крути, а семьдесят процентов зеленых насаждений - ужасающее знание. В переводе на язык сухих цифр оно означает, что позитивными переменами - развитием суверенной демократии, борьбой с простатитом, процессом вступления в ВТО, обсуждением телепередачи “Звезды на льду” и даже укреплением властной вертикали - охвачено только 30 % страны. На остальных семидесяти закон - тайга» (Крокодил. 2007. №1). Проблема, высмеиваемый общественный порок - косность населения, равнодушие к происходящим политическим переменам, пассивность, отсутствие готовности принимать решения (ходить на выборы) и, следовательно, нести за свои решения ответственность. Данный фельетон является примером исключительных случаев, которые все же не противоречат канонам жанра «фельетон», поскольку последний представляет собой публицистический жанр с художественным началом.

Фельетон может быть сфокусирован на одной или нескольких проблемах. В фельетоне «Телеуправление телереальностью» (ЛГ. 2006. 3 сент.) сатирик акцентирует внимание на следующих проблемах:

а) представление средствами массовой информации смоделированной фантомной реальности посредством определенных «картинок» и комментариев:

(62) «По телевизору - очередное заседание правительства. На экране проблемы берут под таинственный особый контроль. Высвечивают подробности работы министров. О чем говорят. Как и кому улыбаются. Если кто-то о чем-то не догадался - комментарии. По десятку на каждого члена правительства»; «В армии чудесным образом исчезла дедовщина. Сообщений в СМИ об этом нет. Значит, нет и на самом деле». Фельетонист критикует современные СМИ за навязывание адресату готовых суждений и оценок, намеренное формирование мировоззрения посредством многочисленных комментариев;

б) зависимость кабинета министров от Верховного Главнокомандующего, отсутствие у чиновников собственной позиции и воли:

(63) «Правительство обсуждает нанотехнологии. Говорит об этом в основном Михаил Фрадков, так как, по его словам, половина присутствующих в зале членов правительства и не слышала о новинке. Все молча соглашаются или молча возражают». В приведенном примере сатирик разоблачает и высмеивает зависимость и недееспособность чиновников высшего уровня.