Психология и общество

Одновременно с отрицательной стратегией воспитания, действовали альтернативные воспитательные системы. Такова была педагогическая практика Макаренко, который, как это ни парадоксально, живя внутри тоталитарной системы, оставался великим гуманистом, главной целью которого было становление и раскрытие человеческой индивидуальности (об этом подробнее см. [3])¹ . Такова была "коммунарская методика" Игоря Петровича Иванова, направленная на раскрепощение личности и воспитанника, и воспитателя, против формализма, показухи, очковтирательства [9].

Им мешали, увольняли с работы, но они продолжали свое дело. Их идеи живут и сегодня, реализуясь в практике многих педагогов-воспитателей (можно указать на функционирующую много лет в Москве "Республику Верных Друзей", организованную С. В. Яковлевым, разновозрастной отряд "Надежда" Е. Б. Штейнберга и целый ряд других).

Это не миф, а реальность, что Советский Союз был самой читающей страной в мире, что люди с вечера занимали очередь в книжные магазины, чтобы иметь возможность утром подписаться на собрание сочинений отечественных и зарубежных классиков...

Так было. И что же - все это перечеркнуть, выбросить за ненадобностью, приклеить ярлык "совковости"? Другое дело, что со временем все более утверждалась и становилась господствующей тенденция, порожденная системой тоталитаризма и бюрократии. Общество, соединяющее в себе, с одной стороны, беспредел сталинских репрессий, беззаконие, разгул бюрократии, конформизм и единомыслие, с другой - ростки подлинного коллективизма, рождающего человека искреннего, бескорыстного, готового отдать людям свои способности, силы, энергию - такова была "психологическая неоднозначность" советского тоталитаризма.

Сложна и многослойна диалектика "внешнего", и очень многое зависит от того, как человек познает эту сложность и какой в соответствии с этим вносит субъективный вклад в объективные обстоятельства внешней среды. Ибо это "внешнее" аукнется ему личным счастьем или трагедией, его особой неповторимой судьбой, впрочем, как и судьбой человечества.

ПОСТСОВЕТСКИЕ ФАКТОРЫ ДЕФОРМАЦИИ ЛИЧНОСТИ

Два последних десятилетия были чрезвычайно трудными не только в области политики, экономики, социальной жизни общества - негативные, а нередко и трагические изменения произошли в социально-психологическом и нравственном плане. Одновременно появились новые факторы, создающие "болевые точки" личностного развития.

Прежде всего следует отметить, что кардинальные перестроечные "преобразования" были "революцией сверху". Для миллионов людей, представителей старшего и среднего поколения, последние десятилетия оказались периодом ломки устоявшихся идеалов, политических, нравственных стереотипов, а для многих - потерей смысложизненных ориентации. Стали пополняться ряды членов нетрадиционных культовых организаций, идеологическая концепция которых создавала у пожилого человека иллюзию возвращения к утраченным идеалам и ценностям. Чрезвычайно сложен и противоречив процесс личностного развития молодежи, которая вырастает в ситуации, когда "распалась связь времен": прежние социально нравственные ориентиры отвергнуты, а новые только вырабатываются, медленно и мучительно.

Весьма чувствительная "болевая точка" личностного развития связана с проблемой религии и религиозности. В течение почти 70 лет многомиллионная общность людей, которую обозначали как "советский народ", жила и воспитывалась, как считалось, при единственно верном и достойном цивилизованного человека мировоззрении - атеизме. Исполнение религиозных обрядов осуждалось и было чревато санкциями. Страна пережила период антирелигиозного экстремизма, воинствующего безбожия, когда разрушались церкви, преследовались служители религий. И вот все поменялось наоборот. Резкая смена идеологической парадигмы не могла не вызвать стрессовой ситуации, растерянности, сумбурной непоследовательности взглядов, углубления конфликта между "быть" и "казаться", когда человек быстро приспосабливался к изменившимся обстоятельствам, перестраивался внешне, поверхностно, что создавало и создает почву для острого внутреннего конфликта. Стал проявляться "религиозный экстремизм" - отношение к представителям другой религии или атеистического мировоззрения как людям "второго сорта". Сказанное подчеркивает актуальность задачи углубленного анализа психологических аспектов религии, религиозности и атеизма в связи с проблемой личностного развития и общечеловеческой нравственности.

Это относится не только к религии. Новые социальные цели приходится реализовывать людям, уже приобретшим определенный "психологический багаж", в частности - унаследованный от прежних времен способ мышления. Его поверхностность, недостаточно развитая способность "просчитать ситуацию", предвидеть последствия своих решений и действий, учесть возможные осложнения, "подводные камни", которые могут встретиться на пути реализации поставленных задач, нередко приводят к тому, что результаты оказываются противоположными ожидаемым. Известная сентенция "хотели как лучше, а вышло как всегда" очень точно выражает суть этого феномена.

Одна из многих иллюстраций - печальной памяти антиалкогольная кампания, не только не оправдавшая возлагавшихся на нее надежд, но еще более усугубившая ситуацию. Только не учетом губительных последствий для процесса становления личности (особенно - подрастающего поколения) можно объяснить безудержную, лишенную здравого смысла пропаганду жестокости и насилия, которая ежедневно и ежечасно обрушивается на сознание миллионов людей со стороны средств массовой информации, прежде всего - телевидения.

Не могу не сказать еще об одном. Нищенское существование школьного учителя... Непонимание того, что от учителя в конце концов зависит, как врач будет лечить людей, генерал командовать армией, какими будут министры, президент...

Сложнейшая диалектика соотношения между "внешним" и "внутренним" образует роковой "заколдованный круг": человечество своей жизнью и деятельностью создает внешнюю среду, способствующую возникновению негативных тенденций личностного развития, деформации личности. Последняя усердно трудится над созданием "внешнего", которое оборачивается новыми "болевыми точками" в развитии "внутреннего". И так до бесконечности (до бесконечности ли?). "Заколдованный круг" своим поступательным движением неуклонно приближает человека к катастрофе. Есть ли выход из этого круга, цепких объятий "неразумного разума", не учитывающего отдаленных последствий своих решений и намерений?

Единственный шанс - жить по законам общечеловеческой нравственности. На протяжении своей истории человечество следовало преимущественно "частичной" нравственности - классовой, национальной, конфессиональной, расовой, кастовой...

Вряд ли правомерно утверждать, что общечеловеческая мораль вырастет из "частичной" морали, которая не сближает, а разделяет людей.

Общечеловеческая мораль должна быть не только целью, но и средством развития общества. Нужны "законы Земли", стоящие над государствами, партиями, идеологиями и вероисповеданиями. И первый из них - главный закон "разумного мышления" - "не навреди человечеству". Конечно же, этот закон существует в философских трактатах, религиозных проповедях, учебниках по этике. Но он должен войти в реальную жизнь, стать предметом постоянной заботы и основой конкретных решений Организации Объединенных Наций, парламентов, правительств, общественно-политических организаций.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Асеев В. Г. О двустороннем характере мотивационно-смысловых образований личности // Психологические, философские и религиозные аспекты смысла жизни. М., 2001.

2. Берн Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры. М., 1988.

3. Бескина Р. М., Чудновский В. Э. Воспоминания о будущей школе. М., 1993.

4. Божович Л. И. Личность и ее формирование в детском возрасте. М., 1968.

5. Брушлинский А. В. Мышление и прогнозирование. М., 1979.

6. Вайзер Г. А. Смысл жизни и двойной кризис в жизни человека // Психол. журн. 1988. Т. 19. N 5.

7. Давыдов В. В. Теория развивающего обучения. М., 1996

8. Завалишина Д. Н. Профессиональная деятельность как смысл жизни // Психолого-педагогические и философские проблемы смысла жизни. М., 1997.

9. Иванов И. П. Энциклопедия творческих дел. М., 1989.

10. Касавин И. Т. Постигая разнообразие разума // Заблуждающийся разум. М., 1990.

11. Лейтес Н. С. Возрастная одаренность и индивидуальные различия. М., 2003.

12. Логинова Н. А. Развитие личности и ее жизненный путь // Принцип развития в психологии. М., 1978.

13. Макаренко А. С. Соч., т. 5. М., 1951.

14. Максимова Т. В. Смысл жизни и индивидуальный стиль педагогической деятельности // Психолого-педагогические и философские проблемы смысла жизни. М., 1997.

15. Максимова Е. А. Смысл жизни как фактор педагогического творчества // Психолого-педагогические и философские проблемы смысла жизни. М., 1997.

16. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 27.

17. Маркс К., Энгельс Ф. Там же, т. 13.

18. Некрасова Ю. Б. и др. Разработка новых путей социореабилитации людей с различными формами нарушенного общения // Вестн. Российского Гуманитарного Научного фонда. 1996. N 3.

19. Обуховский К. Психология влечений человека. М., 1972.

20. Психологический словарь. М., 2001.

21. Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание. М., 1957.

22. Рубинштейн С. Л. Проблемы общей психологии. М., 1973.

23. Славина Л. С. Трудные дети. М., 1998.

24. Смысл жизни. Антология. М., 1994.

25. Смысл жизни и акме. 10 лет поиска. М., 2005.

26. Теплов Б. М. Избранные труды. Т. 1. М., 2005.

27. Философский энциклопедический словарь. М., 1983.

28. Франкл В. Человек в поисках смысла. М., 1990.

29. Чеснокова И. И. Проблема самосознания в психологии. М., 1977.

30. Чудновский В. Э. Нравственная устойчивость личности. Психологическое исследование. М., 1981.

31. Чудновский В. Э. Проблема субъективности в свете современных задач психологии воспитания // Вопр. психологии. 1988. N 4.

32. Чудновский В. Э. К проблеме соотношения "внешнего" и "внутреннего" в психологии // Психол. журн. 1993. Т. 14. N 5.

33. Чудновский В. Э. Смысл жизни: проблема относительной эмансипированности от "внешнего" и "внутреннего" // Психол. журн. 1995. Т. 16. N 2.

34. Чудновский В. Э. К проблеме адекватности смысла жизни // Мир психологии. 1999. N 2.

35. Чудновский В. Э. Человек и событие. Сцилла и Харибда свободного развития личности // Мир психологии. 2000. N 4.

36. Чудновский В. Э. Пятилетие поиска. Психолого-педагогические и философские проблемы смысла жизни. М., 1997.

37. Чудновский В. Э. Психологические составляющие оптимального смысла жизни // Вопр. психологии. 2003. N 3.

38. Чудновский В. Э. Проблема становления смысло-жизненных ориентации личности // Психологический журнал. 2004. Т. 25. N 6.

ON SOME "PAIN POINTS" OF PERSON'S COMING-TO-BE

V. E. Tchudnovsky

ScD (psychology) professor, principal research assistant PI RAE, Moscow

Person's coming-to-be contradictory tendencies in light of internal and external relations are considered, its methodological roots are traced. Internal and external peculiarities proportions at different ontogenesis stages with the consideration of further orientation are analyzed and characterized. The meaning-of-life phenomenon is examined. The influence of social external on meaning-of-life orientations formation is discussed. Totalitarism's and personality "post-soviet factors" of deformation as well as the role of common to all mankind morality for personality positive formation are analyzed psychologically.

Key words: "pain points", "internal", "external", further orientation, meaning of life, totalitarism, common to all mankind morality.

2. ПСИХОЛОГИЯ ЛИЧНОСТИ. Соотношение характеристик самооценки и уровня притязаний. Часть 1. Самооценка и ее параметры

Излагаются представления о феномене самооценки, ее роли и месте в структуре самосознания. Анализируются представленные в литературе варианты соотношения оценки себя с другими компонентами самосознания. Рассматриваются результаты исследований, посвященных изучению основных параметров самооценки, особое внимание уделяется устойчивости. Приводятся данные о связи характеристик самооценки с особенностями деятельности и эмоциональной сферы, прослеживается возрастная динамика описываемого конструкта. Затрагивается вопрос о соотношении самооценки и уровня притязаний.

Ключевые слова: самооценка, самоотношение, образ Я, Я-концепция, высота, адекватность, устойчивость самооценки.

Самооценка (СО) и уровень притязаний (УП) являются довольно распространенными конструктами, с которыми работают психологи. Однако в многочисленных работах, посвященных изучению данных образований, неоправданно мало внимания уделяется вопросу о характере взаимосвязи СО и УП. Длительное время (1930-е - 1980-е гг.) СО отождествлялась с УП или считалась его отражением в ситуации, связанной с постановкой цели, что позволяло исследователям использовать технику измерения притязаний для диагностики СО. Подобное применение показателей УП обнаружило признаки рассогласования уровней названных конструктов. На сегодняшний день изучено соотношение СО и УП по параметру высоты как таковое и связь различных вариантов их сочетаний с рядом личностных особенностей [9, 11 - 15]. Обнаружено, что при гармоничном сочетании высотных характеристик СО и УП может формироваться сбалансированная личность, а при дивергенции уровней последних может возникать внутренний дискомфорт, вызывающий повышение тревожности, агрессивности, изменение типа реакции на фрустрацию и т.д. [13 - 15]. Характер взаимосвязи рассматриваемых конструктов по другим измерениям остается малоизученным. Более детальное исследование вопроса о соотношении параметров СО и УП очень важно ввиду значимости не только для фундаментальной (общей) психологии, но и для клинической (при рассмотрении причин психосоматических заболеваний), а также для возрастной, так как феномен расхождения фиксируется уже с возраста пубертата. Как показывают исследования, дисгармоничное развитие уровней оценки себя и притязании оказывается потенциально патогенным [6, 9, 14 и др.]. Такие дети статистически значимо чаще имеют вегетативные расстройства (нейроциркуляторная дистония), гастроэнтерологические, а также чаще переносят аденовирусные инфекции (так называемые ОРВИ).

Представления о самооценке. Обращаясь к изучению взаимосвязи СО и УП, необходимо определить, что представляют собой данные конструкты. И если в отношении притязаний подобное понимание достигнуто (большинство авторов рассматривают его как "уровень трудности выбираемых субъектом целей" [6, с. 10 - 11]), то СО трактуется весьма неоднозначно. Традиционно в психологии основателем разработки проблемы СО человека считается У. Джеймс. В его понимании она является эмоциональным образованием. Автор видит в СО только удовлетворенность субъекта собой или же, наоборот, неудовлетворенность собой [31].

В более поздних работах СО, как правило, рассматривалась в контексте изучения самосознания [33, 38, 39, 44, 58, 64] как один из аспектов последнего наряду с такими понятиями, как "Я-концепция" [4, 38, 99], "самоотношение" [23, 41, 58], "самоприятие", "чувство собственной ценности" [67], "самоуважение", "самоэффективность" [2, 66, 71], "доверие к себе", "осознание себя", "взгляд на себя", "образ себя", "удовлетворенность собой" и т.д. [97]. Как справедливо замечает Л. В. Бороздина, поначалу серьезных затруднений в определении СО нет [8]. Под этим термином обычно подразумевается оценка себя человеком по отдельному свойству или собственных возможностей в целом; сложности возникают при попытке сопоставить понятие "СО" с выше приведенными концептами. Анализируя работы, посвященные СО, необходимо констатировать, прежде всего, известную терминологическую путаницу, а кроме того, отсутствие единого определения как в отечественной, так и в зарубежной литературе.

Рассматривая проблему самосознания и СО в отечественной психологии, следует упомянуть концепцию В. В. Столина [58]. В ее основу положена идея о трехуровневой структуре самосознания, представляющего собой сочетание строго не разделенных автором когнитивных, аффективных и регуляторных компонентов. Исследователь подчеркивает высокую личностную значимость СО, указывая, что в состав содержательных представлений субъекта о себе не входят ценностно-нейтральные качества, лишенные личностного смысла; все качества высоко позитивно или негативно ценны. Особо отмечается, что зачастую отношение к собственной личности существует не в отдаленном перспективном плане, а может проявляться в форме непосредственных эмоциональных реакций. Таким образом, СО фактически отождествляется с самоотношением, что весьма характерно для англоязычной психологии, оперирующей термином self-esteem (чувство собственного достоинства, самоуважение). В. В. Столин не дает определения СО, не разграничивая понятия СО, самоотношение и смысл "Я".

Иначе представлена психологическая структура самосознания в подходе И. С. Кона [39], который выделяет три компонента "Я" с точки зрения их иерархической соподчиненности:

1. Активное, действующее "Я" - регулятивно-организующий принцип бытия; ему соответствуют такие психологические механизмы, как саморегуляция и самоконтроль.

2. Рефлексивное, категориальное "Я" - представление индивида о себе, оформленное в так называемую "Я-концепцию", осознанное и категоризованное. Эти функции выполняют внутренние механизмы самопознания и СО.

3. Невербализованное, некатегориальное и зачастую неосознаваемое "Я-переживаемое"; эта подструктура представлена в психической жизни процессом самоощущения.

И. С. Кон определяет СО как "компонент самосознания, включающий наряду со знанием о себе оценку себя, своих способностей, нравственных качеств и поступков" [38, с. 71]. Однако синонимичное использование понятий "образ Я" и "самосознание" или "Я-концепция" приводит к тому, что СО иногда целиком подменяет самосознание; место и роль СО в структуре сознания себя не обсуждаются.

Аналогичное понимание СО как "образа Я" имеется в работе Б. Цокова [61]; в значении представления о себе, своих возможностях, навыках, умениях, опыте, т.е. когнитивной структуры, СО использует М. М. Тульчинский [59].

Некоторые авторы подразумевают под СО "продукт отражения субъектом информации о себе в соотношении с определенными ценностями и эталонами, существующий в единстве осознанного и неосознанного, аффективного и когнитивного, общего и частного, реального и демонстрируемого компонентов" [27, с. 46].

И. И. Чеснокова также отмечает, что СО - особое образование в структуре сознания себя, выполняющее функцию оценки возможностей индивида и сопоставления их с требованиями ситуации поведения, на основе чего производится его регуляция; подчеркивается эмоциональный аспект, а также социальность происхождения СО. Она указывает на наличие в структуре СО когнитивных аспектов, связанных с оцениванием, сопоставлением собственных личностных качеств, и ценностно-ориентационной составляющей - результата становления личности человека и его представлений о значимости тех или иных качеств личности, их ценности для достижения успехов, их моральной оценки обществом [64]. Несмотря на описание СО как особого элемента самосознания, в структуре последнего автор выделяет три компонента: самопознание, самоотношение и саморегуляцию. Возникает закономерный вопрос о месте СО в структуре сознания себя. Исходя из вышеуказанной функции оценки себя, следует предположить, что СО определенным образом встроена в систему саморегуляции, однако остается неясным, как именно.

А. В. Захарова отмечает, что ядро СО составляют принятые субъектом ценности, которые определяют специфику ее функционирования как механизма саморегуляции и самосовершенствования [33]. Автор предприняла попытку разработать структурно-динамическую модель СО. Последняя, по ее мнению, функционирует в двух основных формах - как общая и частная (парциальная). Частные СО отражают оценку субъектом своих конкретных проявлений и качеств. Общая СО - это иерархизованная система частных самооценок, находящихся в динамическом взаимодействии между собой. В ней выделяются два компонента: эмоционально-ценностное отношение человека к себе и когнитивный, причем последнему отводится ведущая роль, так как он обобщает и синтезирует наиболее значимые для субъекта оценки себя. Общая и частная СО характеризуются набором показателей, представленных в виде оппозиций: адекватная - неадекватная, высокая - низкая, устойчивая - неустойчивая СО и т.д. [33].

По временной отнесенности содержания А. В. Захарова выделяет следующие виды СО: прогностическую, актуальную и ретроспективную, характеристиками которых являются УП, действия самоконтроля, мера критичности соответственно [33]. Аналогичная попытка наложения временной транспективы на Я-концепцию была осуществлена в свое время М. Розенбергом [46, с. 436].

Подобное понимание СО присутствует и в психологической литературе последних лет [40]. В связи с этим необходимо отметить, что, рассматривая в изложенной выше структурно-динамической модели СО в качестве компонента самосознания, А. В. Захарова приходит к фактическому отождествлению структуры СО и самосознания, исключая только поведенческую составляющую последнего [33].

В работах А. И. Липкиной [41], К. А. Абульхановой-Славской [1], Л. И. Божович [5] также констатируется, что в основе СО лежат внутренне принятые субъектом ценности. То, какие ценности принимает индивид, закладывает основу не только собственной оценки, но и всех ее качеств, именно СО опосредствует влияние эталонов на становление личности. В этом смысле ее можно считать стержневым личностным образованием, оказывающим воздействие на весь ход, в терминологии авторов, жизнедеятельности субъекта и отражающим качественное своеобразие его внутреннего мира.

Некоторые исследователи отмечают деятельностный характер СО: "СО - интегральная оценка себя, где в диалектическом единстве представлены личностное, социальное и предметно-деятельностное содержание" [41, с. 8; 48]. Ряд авторов интерпретируют оценку себя как механизм саморегуляции [42, 50] и самоутверждения [37].

Во многих работах СО рассматривается как важное приобретение в личностном развитии, появляющееся в процессе становления субъектности [3, 23, 53, 62, 63]. Понятие субъектности связывается прежде всего с характеристиками человека как носителя активности и определяется как способность ставить и принимать цели деятельности, видеть и учитывать условия ее реализации, строить программы действий, использовать информацию о достигнутых результатах, уметь их оценивать и корректировать [34].

Иное понимание - представление о СО как об аффективно-оценочной структуре, широко распространенное как в отечественной, так и в зарубежной психологии. Здесь СО трактуется как форма отраженного отношения к себе [23, 42], как личностные суждения о собственной ценности [67], как самоэффективность и самоуважение [2, 66, 71].

Анализ зарубежной литературы, посвященной вопросу о сущности СО и ее месте в структуре самосознания, весьма затруднен: зачастую авторы используют различные термины для обозначения одного и того же феномена (self-love, self-respect, self-worth, self-acceptance, self-appraisal, sense of competence, self-evaluation и др. - [97]) или, наоборот, подразумевают под одним термином различные психологические образования, не давая при этом развернутых определений.

Зарубежные исследователи [4, 76, 92] обычно определяют оценку себя как одну из трех составляющих Я-концепции. СО рассматривается в качестве аффективной оценки представлений индивида о самом себе, которая может обладать различной интенсивностью, поскольку конкретные черты образа "Я" вызывают более или менее сильные эмоции и потенциальные поведенческие реакции.

Наиболее разработанной можно считать схему "Я-концепция" Р. Бернса [4]. Автор указывает на тесное слияние в структуре личности когнитивного и аффективного компонентов, знаний о себе и отношений к этому знанию. "Я-концепция", по Бернсу, - это "совокупность всех представлений индивида о себе, сопряженная с их оценкой" [4, с. 30]. В связи с этим выделяются три составляющие "Я-концепции":

1. "Образ Я" - когнитивный аспект, знания о собственной личности во всех областях и сферах жизни;

2. "СО, принятие себя" - аффективно-ценностный аспект, совокупность оценочных характеристик, отношений к имеющейся о себе информации на основе соотнесения с общей структурой собственных ценностей.

3. Поведенческие установки - действия, вызываемые образом Я и СО и реализующиеся в продуктивной деятельности и общении с окружающими.

Таким образом, Р. Берне отводит СО роль эмоционально-ценностной структуры, уравнивая ее с самоотношением. Автор считает СО средством и условием формирования Я-концепции, так как она выступает в качестве санкционирующего механизма Я-концепции, обеспечивает иерархизацию знаний человека о себе. Берне отмечает, что в более узком смысле Я-концепция и есть СО.

S. Coopersmith [76] интерпретирует СО как отношение индивида к себе, которое складывается постепенно и приобретает привычный характер; оно проявляется в виде одобрения или неодобрения, степень которого определяет убежденность индивида в своей самоценности, значимости.

Понятие, аналогичное термину "Я-концепция", встречается и во франкоязычной литературе [89], где оно используется как синоним самосознания. По мнению R. L'Ecuyer, Я-концепция представляет собой многомерную иерархическую систему, образованную несколькими фундаментальными (общими) структурами, состоящими из более ограниченных областей, которые в свою очередь распадаются на ансамбль специфичных категорий, характеризующих многочисленные грани Я-концепции и возникающих из полученного и воспринятого индивидом опыта [88]. В более поздней публикации исследователь выделяет пять общих компонентов самосознания, характеризуя СО как составляющую адаптивного Я и интерпретируя ее как формулировку позитивного или негативного суждения о себе в зависимости от системы ценностей, принятых субъектом или предписываемых извне [89]. Четко разделяя образ Я и СО, автор не производит подобного разведения оценки себя и самоотношения, в результате чего складывается впечатление о тождественности данных образований.

E. Wells и G. Marwell [97], анализируя широкий спектр англоязычных работ, приводят четыре типа описаний понятия оценки себя (используется термин self-esteem, который авторы считают наиболее общим). Первый подход, трактующий СО как особый род отношения (одобрение или порицание себя) или как частный аспект общего самоотношения, не раскрывает природу СО. Вторая точка зрения состоит в интерпретации СО как разницы между представлениями индивида о том, каким он в действительности является, и тем, каким бы он хотел быть или должен был бы быть, по его мнению, т.е. СО понимается как различия между Я-реальным и Я-идеальным. Исследователи, придерживающиеся взгляда на оценку себя как психологическую реакцию, делают акцент на переживании различия между реальными и желаемыми представлениями о себе; СО отождествляется с самопринятием или с самоодобрением [97]. Совершенно иная позиция представлена в описании СО как личностной функции [100, 101]. Здесь оценка себя выступает как посредник между "Я" и внешним миром, как механизм, обеспечивающий согласование требований индивида к себе с внешними условиями, что способствует максимальному уравновешиванию личности с окружающей ее социальной средой; оценка себя трактуется как сумма представлений, имеющихся у субъекта о собственной ценности и развивающихся в процессе социального сравнения себя с другими. Личностная целостность связана с высокой СО, которая приводит к эффективному социальному функционированию [101].

Настоящая работа опирается на концепцию Л. В. Бороздиной [8 - 10], которая подчеркивает необходимость разделения трех образований: образа себя, СО и самоотношения. С точки зрения автора, СО не сводима ни к когнитивному компоненту ("образу Я"), ни к устойчивому чувству индивида к себе ("самоотношению"). Образ Я фиксирует знание субъекта о себе, будучи комплексом сведений данного человека о самом себе, и отвечает на вопрос: чем Я обладаю? СО воплощает критическую позицию субъекта по отношению к тому, чем он обладает, СО - это не констатация, не знание о собственном потенциале, а "именно его оценка с точки зрения определенной системы ценностей" [8, с. 99]. СО отвечает на вопрос, не что Я имею, а чего это стоит. Самоотношение же является устойчивым чувством человека к себе, приятием либо неприятием себя, формирующимся по итогам проводимой СО [8, 10]. Знание о себе служит необходимым материалом для СО, которая в свою очередь способна задать модус самоотношения. Кроме того, СО служит источником пополнения знаний человека о себе, но знаний, прошедших оценку, поэтому имеющих более высокий порядок [10]. Л. В. Бороздина приводит ряд экспериментальных данных, демонстрирующих разновременность "созревания" компонентов самосознания и несовпадение их характеристик. У ребенка дошкольного возраста имеется определенный образ себя, есть и известное отношение к себе, которое представляет собой усвоенное отношение к ребенку других. Но младший дошкольник не способен произвести СО, в лучшем случае он актуализирует оценочную позицию окружающих относительно себя. Таким образом, самоотношение, как и образ себя, является более ранним образованием, нежели СО. На нетождественность самоотношения и оценки себя указывает также несовпадение их уровней, которое наблюдается от первой зрелости до позднего возраста: при сниженном профиле СО человек может иметь средний или высокий балл самоотношения [8]. Данный подход представляется наиболее удачным, поскольку четко прописываются место и роль СО в самосознании, как и других его компонентов - образа себя и самоотношения, а также формы связи между ними.

Таким образом, анализируя современную литературу, можно выделить три варианта интерпретации СО и ее представленности в самосознании индивида.

1. СО - часть "Я-концепции", входящая либо целиком отождествляемая с эмоционально-ценностным отношением субъекта к себе [4, 32, 40, 55, 58, 60, 65, 76, 92, 99 и мн. др.]. Именно к этому аспекту самосознания, т.е. к самоотношению, относятся слова M. Rosenberg, сказанные об оценке себя человеком: СО отражает степень приятия себя, степень развития у индивида чувства самоуважения, ощущения собственной ценности и позитивного отношения ко всему, что входит в сферу Я. Низкая СО предполагает отрицание себя, самонеприятие, негативное отношение к собственной личности [92]. В рамках такого понимания СО не выделяется в качестве автономного образования, ее место в структуре самосознания не устанавливается.

2. Наименее распространенной является точка зрения, согласно которой СО понимается как когнитивная подструктура: обобщает прошлый опыт человека и организует, структурирует новую информацию о "Я", т.е. фиксирует знание индивида о себе [38, 59, 61]. СО - это образ Я субъекта.

3. По мнению Л. В. Бороздиной [8, 9], СО не сводится ни к образу Я, ни к эмоционально-ценностному отношению к себе. Она представляет собой критическую позицию индивида по отношению к собственному потенциалу; это не констатация, а его оценка исходя из принятой субъектом системы ценностей. В дальнейшем используется именно это понимание.

Изучение параметров самооценки. Традиционно выделяют три основных формальных параметра СО: высоту, устойчивость и адекватность. Очень важным для СО считается ее высота. Существуют различные варианты ее измерения. В качестве одной из наиболее распространенных в отечественной экспериментальной психологии методик можно назвать технику Дембо-Рубинштейн (см. [10]), которая предоставляет возможность дать количественную характеристику СО по показателю высоты. Адекватность СО оценивается как соответствие либо несоответствие реальным возможностям индивида, что устанавливается с использованием объективных критериев (эксперимента) либо с применением экспертных оценок. Третий обычно учитываемый параметр СО - ее устойчивость во времени и по шкалам - предполагает постоянство и надситуативность выявляемой у испытуемого оценки себя. Наиболее изученным измерением в настоящее время следует признать высоту.

Одной из первых работ, описывающих приведенные параметры СО, является исследование Е. А. Серебряковой [51]. Автор не только их вводит, но и строит по ним классификацию видов СО, однако необходимо подчеркнуть, что техникой диагностики СО здесь служило исследование УП. Показано, что в зависимости от типа СО (ее устойчивости, адекватности) у школьника возникает уверенность в себе, неуверенность или самоуверенность, т.е. определенные характерологические черты [51]. Согласно А. В. Захаровой [33], завышенная оценка себя выполняет функцию защиты через образование эмоциональных барьеров, блокирующих восприятие внешних воздействий или ведущих к искажению и игнорированию опыта. Но в то же время неадекватная СО может быть источником внутриличностных конфликтов [42]. Неустойчивая СО, характерная для подросткового возраста [24], также может стать источником внутренних проблем.

В одном из экспериментов [44] установлен интересный факт, а именно: влияние высоты СО на качественные и временные характеристики интеллектуальной деятельности при наличии эмоциональных факторов, увеличивающееся по мере взросления (от 11 - 12 лет к 14 - 15 годам). Выявлено, что у лиц с низкой СО в эмоциогенных ситуациях показатели качества деятельности статистически значимо ниже, а время выполнения больше, чем в спокойном состоянии; у подростков с высокой СО подобные различия не достигают значимого уровня. Автор объясняет это худшей адаптацией лиц с низкой СО к эмоциогенным ситуациям, что приводит к возникновению эмоциональной напряженности и отрицательно сказывается на выполнении деятельности. Это исследование в определенной степени может служить доказательством гипотезы о том, что высота СО вносит свой вклад в эмоциональный комфорт или дискомфорт, выраженный в степени самоприятия субъекта [9, 14 и др.], и в контрольной серии (нейтральные ситуации) подтверждает эксперименты Л. В. Бороздиной и Е. С. Рощиной [21] о влиянии СО на продуктивность учебной деятельности, обнаружившие ухудшение показателей последней по мере снижения самооценочного индекса.

Небезынтересным является также изучение влияния системы "Я", в терминах автора - СО, на психические состояния [47]. Установлено, что субъекты с промежуточными показателями оценки себя характеризуются более оптимальными, устойчивыми психическими состояниями, чем лица с высокими и низкими ее значениями.

Важным представляется вопрос о возрастной динамике высоты СО. Как показали исследования [7, 16 - 20, 22], СО, первично формируясь в подростковом возрасте, не остается неизменной в течение всей жизни. У подростков и юношей кривая реальной оценки себя располагалась в верхнем секторе, в группе I зрелости - проходила около верхней границы среднего, во II зрелости - несколько выше срединной линии, в пожилом возрасте - ниже этой линии, а в старости приближалась к нижней границе среднего сектора. Средний показатель высоты идеальной СО - самый высокий у подростков (приближается к верхним границам шкал), позже снижается до срединной линии в старости. Средняя высота достижимой СО у подростков ближе к идеальной, далее разрыв постепенно увеличивается, так что в пожилом возрасте оценка "могу" уже ближе к реальной, чем к идеальной, а в старости совпадает с реальной по ряду шкал [20].

Параметр высоты СО часто рассматривается в прикладном аспекте. Работы S. Maolhere показали, что высокий уровень СО связан с более высокими способностями к солидарности и сочувствию, а также с более выраженным чувством свободы собственной личности (цит. по: [35]). A. Holland, T. Andre [84] получили данные о том, что высокий уровень маскулинности и активности у мужчин соответствует высокому уровню СО. Эксперименты R. Abouserie [68] обнаружили, что лица с высокой оценкой себя менее подвержены стрессу, чем те, у кого СО ниже. Косвенным подтверждением этому могут служить результаты исследования Д. В. Каширского [36], который отметил, что все подростки, обращающиеся к психологу, имеют заниженную СО, неуверенны в себе, тревожны, раздражительны, ощущают отсутствие смысла жизни. По данным Г. Валицкаса [26], для большей части подростков-правонарушителей характерна низкая СО, сформированная в неблагоприятных семейных условиях.

Согласно итогам обследования подростков с суицидальными мыслями во Франции и канадской провинции Квебек, мысли о самоубийстве были связаны не только с употреблением наркотиков, неудовлетворенностью отношениями в семье, но и с низкой СО, недостатком чувства собственного достоинства [75]. Сходные результаты были получены и Р. М. Масагутовым [43], исследовавшим факторы риска совершения суицида у лиц 12 - 17 лет в России: наряду с употреблением психоактивных веществ, повышенной агрессивностью, ранним опытом сексуальных отношений, склонностью к риску и асоциальному поведению одним из важнейших показателей риска самоубийства является низкая оценка себя. Следует, однако, отметить, что для измерения СО был использован опросник в виде структурированного интервью; процедура установления высоты СО не обсуждается, вследствие чего возникает вопрос о валидности и надежности полученных данных. На низкую СО как один из факторов, приводящих к совершению суицидальных попыток, указывают и другие авторы [78, 90], что свидетельствует о необходимости диагностики и своевременной коррекции снижения СО.

Одной из возможных причин возникновения указанного феномена является подавление негативных мыслей о собственных качествах и характеристиках [70]. Экспериментально показано, что люди, подавляющие негативную информацию о себе, обладают более низкой СО и находятся в более тревожном и депрессивном настроении, чем принимающие ее. Другим фактором, влияющим на высоту СО, длительное время считалась принадлежность субъекта к определенному типу культур: предполагалось, что в силу кросскультурных различий в важности оценки себя для достижений люди, воспитывающиеся в индивидуалистической культуре, развивают более высокую СО, чем индивиды, принадлежащие к коллективистической культуре [82]. Исследование, в котором приняли участие подростки США и Чехии (индивидуалистический тип культуры), Китая и Кореи (коллективистический тип культуры), опровергло изначальную гипотезу, так как наиболее высокие показатели оценки себя были обнаружены у подростков США и Китая. Очевидно, существующие межкультурные различия определяются иными факторами.

Весьма любопытный механизм поддержания позитивного взгляда на себя анализируют D. Silvera и Ch. Seger [95]: людям присуща тенденция оценивать себя выше среднего уровня по положительным характеристикам и ниже среднего - по отрицательным. Как правило, такая оценка нереалистична, так как большинство людей склонны описывать себя как находящихся выше среднего уровня во многих очень разных сферах. Это проявление мотива к "самовозвышению" (self-enhancement) в разной степени свойственно представителям различных культур: у американцев тенденция к "самовозвышению" выражена значимо сильнее, чем у норвежцев; японцы же и вовсе склонны скорее к самокритике, чем к самовосхвалению. Обращает на себя внимание наличие значимых различий между людьми, принадлежащими к индивидуалистическому типу культуры, что указывает на необходимость поиска дополнительных факторов, вносящих вклад в особенности изучаемых конструктов.

Нередко сниженную СО выделяют среди психологических особенностей, провоцирующих агрессивное поведение [25]. Но в специально проведенном эксперименте [54] обнаружено, что только 40% агрессивных детей имеют сниженную СО, у 60% - оценка себя высокая. Более существенным различием, по мнению авторов, является значительное расхождение между СО и ожидаемой оценкой со стороны сверстников у агрессивных детей по сравнению с контрольной группой. Достаточно высоко оценивая себя, эти дети сомневаются в положительном отношении к ним сверстников и остро переживают свою "недооцененность", часто мнимую. Необходимо, однако, отметить, что исследование проводилось с детьми 5 - 6 лет, у которых СО еще не сформирована.

Положение проясняет работа, предпринятая T. D'Zurilla, E. Chang, L. Sanna [81] в целях выяснения связи между СО, агрессивностью и способностью решать социальные задачи. Авторы констатируют путаницу, вызванную тем, что одни исследователи фиксировали связь между низкой СО и агрессивным поведением, другие - между высокой оценкой себя и проявлением агрессии, третьи вовсе не обнаруживали значимой связи между данными образованиями. Это может объясняться различной концептуализацией понятия агрессии. В приводимом эксперименте регистрировались четыре измерения агрессивности: гнев, враждебность, физическая и вербальная агрессия. Показано, что низкая СО значимо связана с аффективными и когнитивными компонентами агрессивности (гнев и враждебность), связи с инструментальными не обнаружено. При этом способность решать социальные проблемы выступает опосредствующим звеном между СО и агрессивными проявлениями: низкая оценка себя имеет высокую корреляцию с негативными представлениями о самоэффективности, сомнениями в способности принимать решения и справляться с социальными задачами, что влечет за собой повышение гнева и враждебности.

Американские психологи приводят традиционную точку зрения, которая состоит в том, что люди с низкой СО сфокусированы на самозащите и мотивированы не на достижение высоких результатов, а на избегание неудач [98]. Они подвергли анализу стратегии целеполагания испытуемых с высокой и низкой СО в контексте социального сравнения. Эксперименты показали, что субъекты с низкой СО ищут возможность повысить ценность собственных достижений в ситуации, когда риск поражения невелик и сопоставление с другими обещает быть благоприятным. Социальное сравнение такие люди обычно осуществляют после достижения успеха или получения позитивной обратной связи, в то время как лица с высокой СО чаще прибегают к сопоставлению себя с другими после неудачных проб или действий. Установлено также, что после успешных проб индивиды с низкой оценкой себя выбирают задания, где риск неудачи минимален, а с высокой СО после неудачи стараются компенсировать провал. Это согласуется с результатами другого исследования [79], которое выявило, что субъекты с высокой СО реагируют на неудачу менее негативно, чем лица с низкой. Такое различие авторы объясняют способностью людей с высокой СО преодолевать естественную тенденцию фокусироваться на негативных мыслях после неудачи.

В работе D.M. Sanbonmatsu, L.L. Harpster, S.A. Akimoto, J.B. Moulin [93] было найдено, что испытуемые с высокой СО делают обобщающие выводы относительно собственной личности после достижения позитивных результатов. Субъекты с низкой СО склонны отождествлять достигнутые результаты с общим уровнем своих возможностей после неуспешно выполненных заданий.

Некоторые исследователи предполагают, что людям с низкой СО якобы нечего терять и они более склонны к риску, более демонстративны в поведении, в то время как индивиды с высокой СО более благоразумны [96]. Другие считают, что лица с низкой СО неуверенны и осторожны, подходят к оценивающим ситуациям с позиции избегания неудач, так как у них недостаточно положительных личностных ресурсов [28, 69]. Последующие эксперименты обнаруживают, что люди с низкой СО, так же как и индивиды с высокой, предпочитают одобрение и успех; кроме того, первым в большей степени присуще желание успеха и одобрения, однако на когнитивном уровне они продолжают ждать неудачи [96]. Таким образом, аффективная мотивация совпадает у этих двух типов людей, а когнитивная различается.

О важности высотных характеристик СО свидетельствует ряд работ, указывающих на высокую оценку себя, которая является важным фактором здоровья и благополучия [73, 80, 94]. Показано, что желаемые человеком жизненные изменения у субъектов с высокой СО приводят к улучшению здоровья, в то время как у лиц с низкими ее значениями - к повышению заболеваемости [73, 94].

Да Круш Сампайо Антеро [30] отмечает особенности мотивации и тревожности в зависимости от меры адекватности СО - второго немаловажного ее параметра. Обнаружено, что неадекватная оценка себя опирается на мотивационные трудности, с которыми сталкиваются школьники в учебной деятельности, а также на высокую тревожность. Для учащихся с адекватной СО характерны средний уровень тревожности и более устойчивая мотивация.

В другом исследовании [45] СО учащихся 5 - 7-х классов показано, что степень адекватности данного конструкта определяет отношение школьников к ошибкам в учебной деятельности, влияет на характер взаимо- и самопроверки, проявляется в реакциях на сообщение об ошибках. Так, дети с адекватной СО критично относятся к ошибкам, расхождение между своей оценкой и оценкой учителя минимально; индивиды с пониженной СО гиперкритичны к себе, а с завышенной - гипокритичны.

При анализе СО авторы обычно концентрируют внимание на изучении ее уровня и адекватности. Гораздо меньший интерес вызывает такой важный параметр оценки себя, как устойчивость.

В своих работах Л. И. Божович [5] дает феноменологическое объяснение стабильности СО. С ее точки зрения, характеристика устойчивости собственной оценки предполагает равноудаление от двух полярных ее значений: 1) сверхгибкости, лабильности, зависимости от ситуации, частного успеха или неуспеха, оценок других и 2) ригидности, неподвижности, жесткости.

T. Heatherton, N. Ambary [83] рассматривали зависимость временных изменений СО, вызванных действием ситуативных факторов, от ее высоты. Оказалось, что лица с высокой оценкой себя способны компенсировать угрозу одному измерению СО через подкрепление других; субъекты с низкой СО не столь пластичны и не могут распространить успех на другие области, но, так как внутренняя атрибуция у них направлена на неуспех, они переносят снижение СО в одной сфере на другие.

Вероятно, это отчасти связано с фактами, на которые указывают S. Dandeneau и M. Baldwin [77]: после неудачи люди с низкой СО склонны фокусироваться на негативных последствиях, обвинять себя и делать резкие заключения о собственных возможностях, в то время как субъекты, обладающие высокой оценкой себя, склонны приписывать причины неуспеха внешним обстоятельствам. Эти отличия, по мнению авторов, помогают объяснить, почему низкая СО связана с негативными эмоциями, тревожностью, депрессией и неумением адаптироваться, тогда как высокая - с большей уверенностью, ожиданием успеха, оптимизмом и низкой тревожностью.

Специальному анализу подвергалась связь особенностей СО с типом привязанности, сформированным в близких отношениях, характер которых не уточняется [72]. Исследователи указывают, что в работах, использовавших идею о трех типах привязанности (надежная, тревожно-амбивалентная и избегающая), установлено, что субъекты с надежным типом привязанности, как правило, демонстрируют более высокую СО, чем люди с тревожной или избегающей. Задачей нового эксперимента было выяснение изменений СО, в основе которых лежат индивидуальные различия в типе привязанности. Обнаружено, что индивиды с негативной моделью Я более восприимчивы к изменениям в доступной информации, чем субъекты с позитивной моделью Я. СО первых возрастает при преобладании положительной информации и снижается при воздействии неблагоприятной, в то время как у второй подгруппы заметных изменений СО не происходит. Эти данные свидетельствуют о том, что у лиц с позитивной моделью СО является более устойчивой. К сожалению, авторы не описывают особенности позитивной и негативной моделей Я и не объясняют их взаимосвязь с типами привязанности. Кроме того, следует отметить синонимичное использование в работе понятий "СО", "образ Я" и "Я-концепция", поэтому остается до конца неясным, к какому конструкту относятся полученные результаты.

M. H. Kernis [85] выявлено, что флексибельность СО оказывает разное влияние на лиц с низким и высоким ее уровнем. Неустойчивость при высокой СО указывает на ее хрупкость, уязвимость, а также на большую реактивность как на негативные, так и на позитивные события (выраженные тенденции к проявлениям агрессии, гнева, враждебности и депрессии). Напротив, среди индивидов с низкой СО нестабильность отражает большую гибкость в оценке себя и менее агрессивные реакции на негативные для СО ситуации. В другом исследовании [86] изучалось влияние стабильности и высоты СО на познавательные и эмоциональные реакции. Обнаружено, что у индивидов с высокой СО лабильность коррелирует с принятием и положительными эмоциями после позитивной межличностной обратной связи, но вызывает отрицание и защитные реакции на отрицательную. У лиц с низкой СО нестабильность связана с меньшей защитой и большим принятием отрицательной обратной связи.

Пытаясь вскрыть причины возникновения флексибельной СО, некоторые исследователи [49, 52] обращаются к экспериментальному изучению устойчивости, рассматривая ее через соотношение ориентации личности на СО и на оценку другими. Е. И. Савонько [49] подвергает проверке предположение о большей стабильности СО у людей со сниженной ориентацией на внешние оценки. Автор вынуждена признать, что выдвинутая ею гипотеза подтверждается лишь частично, что обнаруживает более сложный характер зависимости устойчивости СО и ее ориентации на внешние оценки. Указывается, что потребность сохранить СО на определенном привычном уровне может быть стойкой, тогда как сама СО - лабильной. В работе И. А. Симоненко [52] выявлено, что в условиях выполнения простого задания устойчивость СО выше, чем при выполнении сложного; уровень стабильности ретроспективной СО выше, чем прогностической. Н. А. Гульянова [29] устанавливает, что значимый неуспех существенно снижает устойчивость Я-образа: противоречия, конфликты его составляющих становятся более выпуклыми, что порой вынуждает человека переоценивать себя. Однако автор отмечает, что у субъектов с высоким самоприятием при неуспехе сохраняется общая целостность Я-образа.

Сложность задания и значение неудачи являются очевидными источниками, способными оказать влияние на стабильность СО, но недостаточными, поскольку у одних людей повышение уровня трудности задачи и значимый неуспех снижают устойчивость собственной оценки, а у других - нет.

Американские исследователи подчеркивают важность изучаемого измерения, указывая на лабильность СО как фактор, диагностирующий эндогенную депрессию, особенно в детском возрасте. В целом, чем стабильнее СО, тем меньше склонность к депрессивным состояниям и вероятность того, что у ребенка имеется скрытая форма депрессии [85, 86, 87 и мн. др.]. J. Roberts, J. Kassel, I. Gotlib [91], повторяя более точно эксперименты M. Kernis, получают аналогичные результаты. На лабильность СО как фактор, увеличивающий вероятность возникновения депрессии, указывают и другие авторы [74].