Агитационный предвыборный сверхтекст - организация содержания и стратегии организации
Понятие сверхтекста, его сущность и особенности. Идеологема – ключевое понятие сверхтекста, ее классификация и разновидности. Мифлогема, ее употребление в недобросовестной политической пропаганде, место в предвыборной кампании 1906-1907 гг. и 1995 г.
| Рубрика |
Политология |
| Вид |
диссертация |
| Язык |
русский |
| Дата добавления |
21.01.2009 |
| Размер файла |
240,8 K |
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
- «Пусть же сплотятся все революционные с.-д. и развертывают самую широкую, самую беспощадную идейную борьбу против блоков с кадетами, тормозящих революцию, расслабляющих пролетарскую классовую борьбу, развращающих гражданское сознание масс!» (I-7). - Предназначение этого императива в том, чтобы сплотить «свой» электорат, разделить «революционных» социал-демократов и «нереволюционных», то есть тех, кто готов к компромиссам с другими партиями и движениями. Таким образом, он содержит элементы идентификации противника и самоидентификации и относится к директивно-идентифицирующим императивам.
- «Никаких блоков с кадетами! Никакого примирения с теми, кто примиряется с столыпинской шайкой!» (I-17). - Директивный и директивно-идентифицирующий императивы. Второй противопоставляет «твердых» социал-демократов тем, кто «примиряется» с политическими противниками большевиков. Вместе с тем он содержит призыв к консолидации «верных» сил. Имеет признаки речевой агрессии, выраженной через метафору («шайка»).
- «Граждане! Добивайтесь того, чтобы весь народ ясно понял, какие главные партии борются на выборах в С.-Петербурге и чего добивается каждая партия!» (1-6). Императив с обобщенным автором и конкретным адресатом (граждане, избиратели). Является директивным, не имеет признаков речевой агрессии.
Императивы правых:
- Голосуй за конституционную демократию! - «Конституционная демократия поможет русскому народу сохранить то лучшее, что накоплено нашими предками, и вместе с тем приобрести нечто новое, пойти по тому пути, которым уже идет просвещенная Европа. Голосуйте за конституционную демократию!" (1-26) - императив с анонимным автором и анонимным адресатом. Содержит прямой призыв к замене государственного строя демократическим путем на более прогрессивный. Положительная оценка обусловлена включением в контекст имен целей «демократия» и «конституция». Является директивным и имеет первую (по Н.А. Купиной и Л.В. Ениной) степень речевой агрессии (констатация необходимости перемен).
- «Выросший на русской земле всегда стремился, стремится и будет стремиться к вольности. Это есть суть характера нашего народа. Вольность эта должна быть дана через законы и свободы. Конституционная демократия говорит гражданам, душой болеющим за Отечество: хотите свобод, поддержите нас, выбирайте нас, не допустите торжества тех, кто расшатывает тысячелетнюю страну» (I-14). Императив является директивно-идентифицирующим. Императив имеет конкретного автора (партия конституционных демократов) и охарактеризованного адресата. Содержит негативную оценку политических противников («те, кто расшатывает тысячелетнюю страну»).
- России, вне всякого сомнения, нужны не масонские эксперименты, а русский порядок! - «Только освященная Богом сила, Царь и его православные подданные имеют право на землю, завещанную нам еще с времен Владимира Мономаха. России, вне всякого сомнения, нужны не масонские эксперименты, а русский порядок!» («Сын России» - цит. По I-16). Императив с анонимным автором и конкретным адресатом (этническое большинство, русские, православные). Содержит прямой призыв к установлению в стране национально ориентированного режима. Имплицитно содержит в себе образ врага (нерусские, не разделяющие националистической идеологии). Является директивным и относится к третьей степени речевой агрессии (по Н.А. Купиной и Л.В. Ениной) - прямой выпад, призыв к ликвидации.
Материал показывает, что в императивах тем или иным способом комбинируются идеологемы сверхтекста: позиционируемый субъект, цель, противник, антицель, адресат. Смысл призыва не может быть сведен только к формуле «голосуй - не голосуй», «руководящие указания» отражают как генеральную цель кампании, так и ее перипетии. Поэтому в наборе императивов наблюдаются формулировки «генерального» плана: с прямо названным позиционируемым субъектом (Голосуйте на выборах за кандидатов Российской социал-демократической партии!), с обозначением цели субъекта и, следовательно, с его косвенной представленностью (Голосуйте за конституционную демократию!), с прямо указанным противником, с прямо указанной антицелью (Не допустим торжества тех, кто расшатывает страну).
Кроме того, в набор императивов сверхтекста входят единицы, которые содержат призыв к действиям, обусловленным ходом избирательной кампании.
Так, кадеты призывают избирателя не голосовать за социал- демократов, угрожая, что в случае «распыления голосов» между ними и кандидатами РСДРП, к власти имеют реальную возможность прорваться представители правонационалистического блока («черной сотни»). То есть избирателю, по сути, предлагается «выбрать из двух зол меньшее» - отдать свои голоса за конституционных демократов. На самом же деле такой угрозы не существовало. Черносотенцы в любом случае могли набрать лишь незначительное число голосов.
Отсюда появляются императивы, отражающие эти обстоятельства (Не верьте лживым россказням о черносотенной опасности в Петербурге; Не верьте тем обманщикам, которые говорят об опасности раздробления голосов в Петербурге).
Если императив содержит характеристику, объектом характеризации может оказаться и субъект позиционирования, и адресат, и противник, и цель или антицель.
Содержание характеристики черпается из двух источников: во- первых, из предвыборного мифа; во вторых, из конретных ситуаций текущей предвыборной кампании.
В первом случае содержание императива перекликается с содержанием мифологем данного сверхтекста. Так, сознательный пролетариат должен «полней раскрыть глаза народу», он и в императиве противопоставлен «слабым и неустойчивым людям». Кадеты, как и в предвыборном мифе, выступают в императивах в качестве приверженцев лживых, сомнительных суждений и предприятий (кадеты «тормозят революцию»; «расслабляют пролетарскую классовую борьбу»; «развращают гражданской сознание масс»).
Во втором случае описание объекта характеризации фиксирует перипетии предвыборной кампании, не находящие отражения в предвыборном мифе. Когда кадеты характеризуются как обманщики, говорящие «об опасности раздробления голосов в Петербурге», это явно деталь не из мифа, а из конкретного тактического приема, использованного противником в предвыборной борьбе. Если часть народных масс квалифицируется в мифе как неустойчивая по отношению к борьбе за свободу и социализм, против царизма и капитализма, то здесь «неустойчивые люди» зовут «к составлению общих списков с кадетами». Эта конкретика не может быть отражена в мифе, который упрощает положение дел, устраняет все конкретные детали.
4.3 Императивы предвыборной кампании 1937 года
Предвыборная кампания 1937 года характеризовалась отсутствием у правящей коммунистической партии политических противников. Поэтому главной задачей организаторов выборов было обеспечение максимальной явки на избирательные участки. Для этого, например, активно использовался императив «Да здравствует нерушимый Ленинский-Сталинский блок коммунистов и беспартийных!».
- В Верховный Совет - подлинных марксистов-ленинцев! Только люди плоть от плоти народные, вооруженные теорией Маркса-Энгельса-Ленина способны вести страну дальше по пути строительства коммунизма (II-14). - Директивно-идентифицирующий императив, предназначенный для маркирования “своих” кандидатов. Содержит положительные характеристики кандидатов, определенных правящим режимом (“подлинные марксисты”, “плоть от плоти народные”, “способные вести страну по пути социализма”).
- Партия выдвинула в Верховный Совет самых проверенных и идейных, годами упорного труда доказавших свое право представлять трудящихся. Наша партия привела народ к социализму, ведет его к светлому будущему, а потому она не может ошибаться. Руль государства - сыновьям и дочерям партии! (II-4). Директивно-идентифицирующий императив. Имеет конкретного автора (“партия”) и обобщенного адресата. Предназначен для указания избирателю, за кого голосовать. “Свои” кандидаты (“сыновья и дочери партии”) в обосновании характеризуются положительно (“проверенные” и “идейные”).
- Да здравствует сталинская Конституция! - “Сталинская Конституция, самая демократическая Конституция в мире, впервые в истории дала трудящимся избирательные права, обеспечивающие возможность выбирать в верховную власть людей труда. Да здравствует сталинская Конституция!” (II-9). Идентифицирующий императив, предназначенный для пропаганды установившегося в стране режима власти и через эту характеристику оценивающий позиционируемого субъекта.
- К нашим голосам присоединится весь Урал, и мы скажем: живи, товарищ Сталин, и продолжай дело, начатое Владимиром Ильичем Лениным. Великий, мудрый отец и учитель, товарищ Сталин, веди нас от победы к победе, мы с тобой сильны. Да здравствует коммунизм! Рабочие - за Сталина, за коммунизм (II-
5) - Два императива - директивно-идентифицирующие, с конкретным адресатом, почитаемым и охарактеризованным как высшая ценность общества. Третий императив - директивно-идентифицирующий, характеризующий цель позиционируемого субъекта. Четвертый императив - директивно-идентифицирующий, характеризующий адресата (рабочий) через его отношение к цели и высшей ценности.
- Каждый советский гражданин, идя к избирательным урнам, должен знать свои права и обязанности, ясно разбираться в политической обстановке, во всей политике - и внутренней и внешней - правительства и партии (II-18). - Директивно-идентифицирующий императив с обобщенным автором и характеризованным адресатом.
- Партийный или непартийный большевик, наделенный полномочиями доверенного лица, должен уяснить себе, что его задача - обеспечить голоса поголовно всех избирателей его участка в пользу кандидата, зарегистрированного в данном избирательном округе (II-1). - Директивно-идентифицирующий императив. Используется для постановки задач партийному активу по подготовке к выборам. Имеет анонимного автора и конкретного охарактеризованного адресата (большевиков.
- Каждый райком, каждый партком - на борьбу с вражеской агитацией! Тот, кто не понимает значения войны с отклонениями от ленинско-сталинской линии на подъем благосостояния народа, укрепление мощи социалистической Родины, не достоин права называться партийцем…» (II-14) - императив, обращенный к агитационному активу. Содержит имя адресата (партком, райком) и обобщенное имя врага (воображаемая оппозиция). Является директивно-идентифицирующим и содержит признаки речевой агрессии - призыв к ликвидации идейных врагов.
- Верховный Совет место для нашего народа святое. Туда делегируются лучшие. Мы не допустим, чтобы нас представляли в главном Совете непонятные людишки. А тем, кто льет яд, пытаясь вернуть нас к страшному прошлому, и вовсе дадим укорот. Вражеским охвостьям не место в Верховном Совете! (II-6). - Императив директивно-идентифицирующий. Предназначен для представления избирателю образа врага. Имеет обобщенного автора и адресата. Содержит признаки речевой агрессии.
- Никаким гадам из банды троцкистско-бухаринских вредителей, никаким наймитам фашизма не сбить нас с пути и никогда не отнять от нас завоеваний Октябрьской революции. Никто не сможет приостановить торжественное шествие социализма (II-10). - Директивно-идентифицирующий императив. Содержит признаки агрессии и негативную характеристику политического противника, которая выражается в уничижительных ассоциациях с «бандой», «наймитами фашизма», а также положительную характеристику «своих» достижений («завоевания Октября», торжественное шествие социализма»).
- Ставка продавшихся псов буржуазии, пытающихся вернуться к власти, будет бита. Гнезда фашистской агентуры должны быть стерты с лица советской земли, и наша страна должна до конца очиститься от фашистской мрази! (II-13). - Директивно-идентифицирующий императив. Содержит высшую степень речевой агрессии - призыв к уничтожению политического противника. Для негативной характеристики противника используется ассоциация с фашистами (“фашистская агентура”, “фашистская мразь”).
Обращает на себя внимание отсутствие прямых обращений и форм повелительного наклонения второго лица множественного числа. Провозглашаются здравицы, посылаются проклятия, выдвигаются запреты - без прямого обращения к избирателю. Избирателя не призывают - ему диктуют, приказывают (он должен, обязан).
Специфический адресат императивов - мифическая фигура вождя. Это, однако, не предвыборный миф, а миф эпохи, который нельзя было обойти в предвыборной пропаганде. В предвыборный сверхтекст миф входит в соединении с целью, которую постулирует позиционируемый субъект. В этих императивах появляется повелительное наклонение, но в форме единственного числа (в предыдущем сверхтексте таких императивов нет совсем).
В императивах рассматриваемого сверхтекста конкретика предвыборной кампании отражается в виде немифологичных адресатов - райком, партком: центр в самом предвыборном сверхтексте диктует своим подразделениям их обязанности.
Характеристика субъекта, адресата, контрагента, цели и антицели в этом сверхтексте совпадают с содержанием мифологем (партия - «плоть от плоти народа», народ - за Сталина, за коммунизм, враги хотят «сбить с пути», «отнять завоевания Октябрьской революции»). Лишь немифологичные адресаты императивов занимаются немифологичными действиями: обеспечивают голоса избирателей, уясняют задачи, могут чего-то не понимать (последствия этого прогнозируются тяжкие - «не достоин права называться партийцем». Эвфемизм в жизни оборачивался, вероятно, не одной трагедией).
4.4 Императивы предвыборной кампании 1995 года
Предвыборная кампания 1995 года по выборам депутатов Государственной Думы проходила в условиях многопартийности и отличалась большим разнообразием императивов.
Императивы левых:
- Долой антинародную политику Ельцина! (III-2) - императив с анонимными автором и адресатом. Содержит негативную оценку деятельности «правого» президента, проводящего рыночные реформы. Оценка обусловлена наличием в контексте имени объекта (народ) и контрагента (Ельцина, представляющего «правый курс»). В контексте газетных материалов того времени имеет признаки речевой агрессии третьей степени (по Н.А. Купиной и Л.В. Ениной) - призыв к ликвидации действующего режима. Является директивно-идентифицирующим.
- Мы обязаны информировать избирателей о предательских планах “демократической” власти ввести частную собственность на землю! Народ должен сказать свое твердое нет эти планам, окончательно превращающим страну в марионетку Запада” (III-
34) - Директивно-идентифицирующий императив, предназначенный для мобилизации «своего» электората. Содержит признаки речевой агрессии, выраженные в оскорбительных характеристиках в адрес политического противника («предательская политика»), данных в обосновании. Содержит характеристику названного адресата и косвенную характеристику противника (дана оценка его планов).
- Народу нужно объяснить, что выхода у него нет: или Кремль, коррумпированный сам и поддерживаемый коррумпированными, олигархическими кругами, либо мы, те, кто готовы все изменить. Никто не защитит избирателя в море житейских проблем, потому что все партии, кроме коммунистической - лишь ширмочки для казнокрадов и примитивных воров (III-7). Директивно-идентифицирующий императив, предназначенный для мобилизации «своего» электората. Автор (коммунистическая партия) и адресат (народ) обозначены четко. Содержит уничижительные характеристики политического противника («олигархические», коррумпированные»). Имеют также место признаки речевой агрессии - призыв к изменению существующего строя.
- Ни одного голоса «демократической» шайке, разграбившей Россию! (III-32). - Директивно-идентифицирующий императив, предназначенный для маркирования политического противника.
Содержит негативные характеристики оппонентов (“демократическая шайка”). Автор и адресат не определены, что максимально расширяет круг тех, кому адресован призыв.
- «В Государственную Думу - кандидатов народа!» (III-30) - «За годы так называемых реформ избиратель на собственном горьком опыте сумел убедиться, чего стоят обещания горе-реформаторов. Он понял, что никто, кроме таких же, как он, представителей вконец измотанного «реформами» народа, не сможет положить предел разграблению страны кучкой ельцинских «соколов». Поэтому избирателю понятно, что выбирать нужно не за сладкие обещания. В Государственную Думу - кандидатов народа!». Императив является директивно-идентифицирующим, поскольку дает характеристику субъекта.
- Все, кто считает себя патриотом, кто любит Родину - голосуйте за народно-патриотические силы! (III-31) - «Нам нужно перед лицом опасности, угрожающей уже самим основам государства, сплотиться, как сплотились наши отцы и деды в 41-м. Все, кто считает себя патриотом, кто любит Родину - голосуйте за народно-патриотические силы!». Директивно-идентифицирующий императив. Предназначен для сплочения «своего» электората, для чего при характеристике адресата апеллирует к высшим ценностям (государство, Родина), субъект охарактеризован через включенность в широкий положительно оцененный круг (народно-патриотические силы).
- «Предателям интересов народа - не место в Думе!» (III-34) - «Тот, кто распинается, доказывая, что он патриот, а сам неспешно переводит деньги в Швейцарский банк, никогда не будет бороться за интересы народа. Ему вообще все равно где жить, были бы доллары. Он и такие, как он, написали удобные для себя законы и не стесняются называть себя новой буржуазией. Ну и мы тоже не должны стесняться в оценке таких «буржуа». Они ведь предали свой народ. И мы вправе сказать им то, что думаем. И уж во всяком случае, предателям интересов народа не место в Думе!». Директивно-идентифицирующий императив, характеризует политического противника. Содержит признаки речевой агрессии.
Императивы правых:
- Не преуменьшайте коммунистической опасности! (III-29) - императив с анонимным автором и адресатами. Содержит негативную оценку идеологии и деятельности враждебной партии, претендующей на места в парламенте. Оценка обусловлена наличием в контексте имени контрагента (коммунисты) и антицели (реставрация коммунизма). Является директивно-идентифицирующим. Имплицитно содержит признаки речевой агрессии третьей степени (по Н.А. Купиной и Л.В. Ениной): прямой выпад, призыв к борьбе с врагом.
- Не будем дезертировать в прошлое. Дадим возможность нашим детям и нашим внукам доказать всему миру, что новая, демократическая Россия может быть процветающим, цивилизованным государством (III-45). - Два связанных директивно-идентифицирущих императива с обобщенными автором и адресатом. Характеризуют цель и антицель. Призыв голосовать за правые партии содержится имплицитно (за счет упоминания слов «демократическая», «новая», «цивилизованная», более характерных для партий правого крыла). Не содержит признаков речевой агрессии.
- Голосующие за зюгановцев должны знать, что они ничем не отличаются от своих идейных отцов и дедов, приведших страну к полному краху! (III-37). Директивно-идентифицирующий императив, предназначенный для мобилизации электората из числа неопределившихся. Содержит негативные характеристики политических противников (“зюгановцы”, “приведшие страну к полному краху”).
- Не верьте коммунистам! (III-8) - “Мне больно и горько за свою страну, которая в очередной раз хочет поверить подлецам. Не верьте коммунистам! Им нужна только власть, и они ее получат, если вы поверите им в очередной раз”. Императив является директивно-идентифицирующим, имплицитно приписывает противнику лживость.
- Победить коммунистов на выборах! И после этого судить их! Коммунистическая партия, как в свое время в Германии нацистская, должна быть осуждена и запрещена! Только тогда Россия избавится от зловещего призрака коммунизма (III-25). - Первый императив является директивным, остальные два - директивно-идентифицирующими, они содержат негативную оценку деятельности коммунистической партии. Эта оценка обусловлена сравнением противника с заведомо неприемлемым для избирателей образом (нацисты). Содержит также признаки речевой агрессии - призыв к уничтожению политического противника.
В сверхтексте вновь появляются формы повелительного наклонения множественного числа: позиционируемый субъект выходит на прямой контакт с адресатом и даже использует первое лицо множественного числа для обозначения совместных действий (не будем дезертировать, дадим возможность).
Левые, однако, еще склонны передавать призыв в формах долженствования («народ должен», «народу нужно объяснять»).
Призывы и характеристики отражают только содержание предвыборных мифов и потому перекликаются с мифологемами (демократы «разграбили Россию» и превратили ее «в марионетку Запада»; коммунисты влекут общество в прошлое, приведшее «страну к полному краху»; каждая из сторон приведет страну к процветанию).
Выводы
1. Императивы являются особой единицей предвыборного агитационного сверхтекста, в которой позиционируемый субъект и адресат оказываются четко разделенными функционально, в отличие от мифологем, где часто постулируется единство этих участников предвыборной кампании.
2. Императивы разделяются по содержанию на директивные, директивно-идентифицирующие и идентифицирующие.
3. Императивы чаще всего содержат элементы речевой агрессии. Лишь небольшая их часть обходится без этого смыслового элемента.
4. Призывы могут касаться генеральной цели субъекта (голосуйте за Z, голосуйте за цель Z, не голосуйте за Y, не голосуйте за антицель), а также частных целей, порождаемых ходом предвыборной кампании.
5. Характеристики субъекта, адресата, противника, цели и антицели могут отражать содержание предвыборного мифа и тем дублировать смысл мифологем, но могут также отражать перипетии предвыборной борьбы, то есть детали, не входящие в предвыборный миф. Это еще раз доказывает, что императив - особая единица агитационного предвыборного сверхтекста.
5. Авторские стратегии агитационного предвыборного сверхтекста
5.1 Набор стратегий, реализованных в сверхтекстах трех предвыборных кампаний
Предвыборные кампании конца 90-х годов ХХ в. - начала ХХI в., как уже отмечалось, сменили технологии, а это значит, что сменилось эмоциональное воздействие на аудиторию. Команды борющихся сторон стали планировать возбуждение иных эмоций у адресата, по сравнению с тремя рассматриваемыми кампаниями. Точнее сказать, они обогатили спектр этих эмоций. Черный пиар, доставляющий аудитории сведения, почерпнутые «через замочную скважину» (вроде нетрадиционной половой ориентации кандидата или хотя бы его известного сторонника), воздействует явно не с целью вызвать страх. У аудитории возбуждается нездоровое любопытство, злорадство, да мало ли еще какие низменные чувства. Но и черный пиар в самое последнее время потеснен новыми избирательными технологиями, которые названы «потребительскими» (как отметила екатеринбургский политолог А.Д. Трахтенберг в интервью, данном программе «Утренняя волна» Радио Урала 10 апреля 2002 года). Команда кандидата при этом изучает, чего хотят избиратели, и на этих потребностях (а не на программе и «великой цели») строит свою агитацию. И даже если противнику приписать невыполнение этих желаний, то вряд ли можно пробудить у людей страх. Это скорее будет досада, недовольство. Одного из кандидатов в областную Думу в рамках предвыборной кампании 2002 года в Свердловской области обвинили в искажении данных о величине жилплощади, которой он владеет. Безусловно, кого-то из избирателей это заставит не голосовать за данное лицо, но эмоцию, которая окрасит это действие, можно назвать неприязнью, но никак не страхом, гневом или ненавистью.
Предвыборные кампании 1906, 1937, 1995 годов далеки от этих технологий. Их участники, создавая агитационные тексты, имеют целью устрашить аудиторию жуткими последствиями победы противника, вызвать веру в светлое будущее, которое обеспечит позиционируемый субъект, и заставить клюнуть в общем-то на грубую лесть, которую каждая из агитирующих сторон расточает в адрес электората.
Три цели эмоционального воздействия определяют три речевые стратегии, которые, как уже говорилось, мы назвали устрашением, самовосхвалением и лестью.
При описании сути стратегий не случайно использованы слова «последствия», «будущее», указывающие на временной план изложения. Перечисленные стратегии в рассматриваемых сверхтекстах являются тем механизмом, который превращает для адресата содержание, казалось бы, разрозненных текстов в целостное сюжетное образование. Именно с помощью этих стратегий для адресата выстраивается миф как текст с временными планами и модальной рамкой. В передаваемом содержании обозначается настоящее, прошлое и будущее время, адресат находит свой «портрет» и информацию о том, как к нему относится говорящий. Дело в том, что стратегии устрашения и самовосхваления направлены на изображение будущего, для чего они тем или иным образом активизируют семантику прошлого и настоящего. Стратегия лести создает «образ адресата», так или иначе выстраивая область «наши» («автор и адресат», «свои»).
Тактические приемы, реализующие данные стратегии, оформляют идеологемы и мифологемы сверхтекста по законам манипулятивного воздействия на массового адресата.
Рассмотрим указанные стратегии в трех агитационных предвыборных сверхтекстах.
5.2 Стратегия устрашения
Адресат стратегии страха - колеблющийся, политически не определившийся электорат, те избиратели, кто еще не определился со своим политическим выбором. Стратегия, реализуемая в агитационном предвыборном сверхтексте, призвана запугать избирателя неприемлемыми для него последствиями прихода к власти противников.
В литературе отмечается, что «история» - это поле схватки различных мифов» (Гуревич 2001: 374). То же самое можно сказать и об избирательной кампании. «Магия продолжает сохранять свои позиции», «когда маленькие группы пытаются навязать свои интересы и свои фантастические цели целым нациям и всей системе политических отношений в целом» (Кассирер 2001: 393). Позиционирующие себя в пространстве предвыборной кампании субъекты (лица, партии, общественные движения), как правило, не занимаются систематическим изложением своих программ. Положение дел, чтобы быть изложенным в агитационном тексте, упрощается, в нем акцентируются моменты, выгодные субъекту позиционирования, и моменты, позволяющие критиковать соперников, а точнее, объявить их виновными во всех негативных явлениях. Коротко говоря, картина действительности, рисуемая в агитационных текстах, мифологизирует положение дел. Мир поделен на «своих» и «врагов», причины трудностей коренятся в происках врагов, выход из трудностей прост и ясен, если этим займется субъект позиционирования.
«Миф имеет иррациональные корни. Его питают человеческие эмоции» (Цуладзе 2001: 134). Поэтому агитационный предвыборный текст должен быть эмоционально окрашен. Черно- белый предвыборный мир такими же полярными делает и эмоциональные посылы. Позиционируемого субъекта надо любить, а его соперника - ненавидеть. И эту ненависть проще всего вызвать, пробуждая в массах гнев и страх. Более ста лет назад, характеризуя «избирательную толпу», Гюстав Лебон иронично советовал: «…что же касается соперника-кандидата, то надо стараться уничтожить его, распространяя о нем посредством утверждения, повторения и заразы мнение, что он последний из негодяев, и что всем известно, как много он совершил преступлений. Незачем, конечно, искать в данном случае чего-нибудь даже похожего на доказательства» (Психология масс 1998: 109). Понятно, что когда подобные характеристики прилагаются к человеку, идущему во власть, они призваны возбудить у адресата страх за будущее, которое уготовано ему при таком правителе.
Стратегия страха широко использовалась в предвыборных кампаниях, которые рассмотрены в данной работе. Надо отметить, что современные «грязные» выборные технологии, обращаясь к самым низменным сторонам жизни кандидата-соперника, пожалуй, уже не способны вызвать страх. Они генерируют другие эмоции - брезгливость, презрение, отвращение. Например, в рамках предвыборной думской кампании 2002 года в Екатеринбурге одна из сторон затеяла собирать у жителей их письма президенту с жалобами на местные власти. Через некоторое время после начала акции в заброшенном доме в центре города были обнаружены мешки с клочками этих писем (или, вполне вероятно, их подделок). Вряд ли эта грязь вызовет у аудитории, сидящей перед экранами телевизоров, страх. Это не страшно, хотя и, безусловно, противно.
Три рассматриваемые кампании к страху еще относились серьезно. «Страшные» последствия неприхода позиционируемого субъекта к власти описывались в высоких тонах, с подъемом и вдохновением.
Итак, страх должен возникать от изображения картин будущего, в котором властвует соперник. План будущего определенным образом соотносится с прошлым или настоящим. Агитационный текст не может изобразить будущее. Но он может спроецировать на него элементы прошлого и настоящего.
1906-1907 гг.
Агитационные тексты 1906-1907 годов (выборы состоялись 6 февраля 1907 года) приписывают будущему те характеристики, которые соперничающие субъекты проявили в настоящем. Поэтому основной источник запугивания сосредоточен в изображении врагов такими, каковы они в данный момент, в настоящее время. Для их характеристики используются все приемы манипулирования сознанием. Прежде всего - это приклеивание ярлыков. «Ярлык - средство создания образа врага, который, в свою очередь, является продуктом целенаправленного манипулирования сознанием» (Культура парламентской речи 1994: 90). С помощью этого приема личность дискредитируется, так как для ее обозначения без объективной, а то и без всякой аргументации используются слова с высокой степенью отрицательной оценочности (См.: Борисов 2001: 42; Шерковин 1973: 202), поэтому прием называется также «присвоением кличек» (См.: В лабиринтах буржуазного сознания 1978: 186, а также Мягких, Киуру 2002: 29). По смыслу близок к этому приему негативный вариант «трансфера», или «переноса», когда устанавливается связь изобличаемого предмета или личности с тем, что имеет общеизвестную отрицательную оценку (См.: Шерковин 1973: 202). Так, можно установить ассоциацию критикуемого лица с другим лицом, негативная оценка которого является общепринятой у данной социальной группы. Тот же эффект дает ассоциирование с отрицательным литературным героем.
Реально тот или иной вариант будущего могли определить кадеты и черносотенцы. Поэтому их устремленные в будущее характеристики подаются как устрашающие.
Поскольку кадеты квалифицируются как либерально- монархические демократы, отрицательные стороны либерализма и монархии запечатлеваются в «пугающих» ярлыках.
Вот образец характеристики кадетов. «Кадет - типичный буржуазный интеллигент и частью даже либеральный помещик. Сделка с монархией, прекращение революции - его основное стремление. Неспособный совершенно к борьбе, кадет - настоящий маклер. Его идеал - увековечение буржуазной эксплуатации в упорядоченных, цивилизованных, парламентарных формах» (I-11). Таким образом, избирателя устрашают перспективой продолжения эксплуатации. Есть в сверхтексте и более сильные для обывателя угрозы, связанные с возможным пришествием кадетов к власти: «Кадет - это октябрист, мечтающий в свободные от грабежа рабочих и крестьян часы об идеальном буржуазном обществе» (I-11).
Кадеты через прием трансфера связываются со Столыпиным: «Столыпин и кадеты расходятся в размерах уступок, в способе (грубо или тоньше) проведения реформы. Но и Столыпин, и к.-д. за реформу, т.е. за сохранение преобладания помещиков путем уступок крестьянину» (I-14); «Не пошлые соображения о том, как бы притаиться, притихнуть и не дать разогнать Думу, не рассердить Столыпина и компанию - не эти пошлые кадетские соображения должны занимать демократа» (I-14).
В технике манипулирования сознанием существует такой эффективный прием, как «дозирование объемов правды». «Это тонкий процесс, специфика которого заключается в том, что событие освещается по принципу «информационной драпировки», то есть наиболее рельефного высвечивания части «складок» и полного сокрытия части других» (Борисов 2001: 43). Поэтому и о кадетах в агитационных материалах сообщается только то, что можно использовать для их дискредитации, хотя сегодня эта партия оценивается далеко не так однозначно: Сверхтекст утверждает: «Кадеты предлагали в Думе каторжные вопросы против печати и против собраний... Кадеты - это либеральные помещики, которые боятся того, как бы крестьяне сами не решили вопроса о земле по- своему. Кто не хочет, чтобы народных депутатов могла разгонять полицейская власть, кто не хочет, чтобы крестьянам навязали столь же разорительный выкуп, как в 1861 году, - тот пусть позаботится о том, чтобы вторая Дума не могла быть опять кадетской Думой» (I-8). А между тем сами кадеты характеризуют свои политические намерения несколько иначе: “Суть конституционной демократии состоит в том, чтобы помочь русскому народу найти свой, исконно русский путь к обновлению государственного устройства. Суть этого обновления состоит в том, чтобы дать народу свободу слова и право избирать» (I-24).
Арсенал потенциальных угроз стране, которые якобы исходят от черносотенцев, в первом сверхтексте особенно велик. Вот пример, характеризующий некоторые из них. «Черносотенцы образуют последний тип наших политических партий… В их интересах - вся та грязь, темнота и продажность, которые процветают при всевластии обожаемого монарха. Их сплачивает бешеная борьба за привилегии камарильи, за возможность по- прежнему грабить, насильничать и затыкать рот всей России» (I-11). Однако, например, в статье «Чем характеризовалась система политических партий в России начала ХХ века?» Н.В. Старикова пишет о черносотенцах «Союза русского народа» следующее: «Объединяющим центром консервативного течения являлся «Союз русского народа», партия монархическая, националистическая, основная сила крайне правых сил. Это была массовая организация численностью до 400 тыс. членов. Социальный состав отличался разнородностью: помещики, духовенство, мелкая буржуазия, рабочие и др. Среди руководителей Союза были преподаватели, врачи, юристы, инженеры, ученые. В основе идеологии лежала формула «православие - самодержавие - народность». В политическом плане характерно выдвижение принципов абсолютной единоличной власти, национализм, антисемитизм. В аграрном вопросе крайне правые ограничивались требованием продажи крестьянам пустующих государственных земель, развития аренды и улучшения кредита» (Старикова 1997:182).
В агитационных предвыборных текстах обо всем этом не говорят. В результате, когда впрямую приходится набрасывать картину возможного будущего, обеспеченного черносотенцами, получается следующее: «Черносотенцы защищают теперешнее царское правительство, стоят за помещиков, за чиновников, за власть полиции, за военно-полевые суды, за погромы» (I-16). Черносотенцы также ассоциируются с заведомо отрицательными и неприемлемыми для избирателя личностями или литературными персонажами. Например: «Вот крестьяне «бегут от народного производства». «Мало привязаны!» - угрожающе рычит черносотенец Собакевич. - «Недостаточно обеспечены идеалом», - вежливо поправляет его кадет Манилов» (I-12). Про черносотенца Пуришкевича сообщается: «Устами Пуришкевича говорил дикий помещик и старый держиморда» (I-22). Таким образом, реализуя стратегию устрашения, сверхтекст заведомо сужает политические лозунги своих соперников до «страшного будущего» - «погромов», «засилья помещиков», «несправедливой земельной реформы», «царизма», «военно-полевых судов» и т.д. Левые, таким образом, формируют временной план сверхтекста за счет сопоставления настоящего и будущего. Если у власти окажется противник, будет то же самое, что сейчас (в момент речи) и еще хуже.
1937 г.
Агитационные тексты 1937 года обслуживали избирательную кампанию в условиях однопартийности. Кроме компартии, никаких реальных сил, претендующих на власть и ведущих агитацию в том же политическом пространстве, не существовало. Оппозиция, даже в рамках внутрипартийной дискуссии, была полностью разгромлена. За любое несогласие с генеральным курсом подвергали жесточайшим репрессиям.
Но драматургия ситуации требует оппонента, и мифотворчество позволяет его создать. Картина страшного будущего, разумеется, тоже создается. Но отношения ее с планами прошлого и настоящего иные по сравнению с предыдущей кампанией. Настоящее объявляется социалистическим раем, в котором реализованы все мыслимые блага (свободный труд, доступность образования, равноправие, отсутствие эксплуатации и т.д.). Враг угрожает все это отнять и ввергнуть страну в мрачное прошлое, в мир угнетения, эксплуатации, нищеты, безграмотности и т.п. Кроме того, ликвидация замечательного настоящего может быть осуществлена с помощью мировой войны, если внутренний враг откроет дорогу фашизму.
В текстах нельзя было сказать, что к власти рвутся Троцкий, Бухарин, Зиновьев или Рыков, поскольку уже прокатилась волна процессов над этими политическими лидерами и их ближайшими соратниками. Но можно было говорить о безымянных троцкистах, бухаринцах, зиновьевцах, и именно к ним приклеивались ярлыки: “Собрание выдвигает кандидатом в состав депутатов Верховного Совета по Свердловскому городскому избирательному округу того, кто славно стоит на защите завоеваний Великого Октября от посягательств презренных предателей Родины - троцкистов, зиновьевцев, бухаринцев, наемных псов фашизма, пытавшихся отнять у нас радостную и счастливую жизнь” (II-9); «Мы идем к выборам в Верховный Совет СССР с полной уверенностью в своей мощи, с полной уверенностью в завтрашнем, еще более счастливом дне. Никаким гадам из банды троцкистско-бухаринских вредителей и шпионам - наймитам фашизма, никаким врагам не удастся сбить с пути» (II-6).
Надо отметить своеобразие ярлыков в этой кампании. Никто не ведет контрагитацию, никто не выдвигает никаких соперников выдвиженцам компартии, никто не покушается на авторитет лидера - Сталина. Но тысячи людей находятся под арестом, в тюрьмах и лагерях именно как сила, якобы противостоящая позиционируемому субъекту. И именно к ним, никак не участвующим в предвыборной борьбе, и к тем несуществующим, кому можно приписать вообще все что угодно, приклеиваются устрашающие ярлыки.
Такими средствами обозначенные противники пытаются в мифологизированной картине действительности вернуть «страшное прошлое» и превратить его в «страшное будущее»: «Вражеские элементы, понимая всю политическую значимость избирательных комиссий, стремятся, и кое-где небезуспешно, протащить в их состав своих людей. К чему это приведет, если парткомы будут и дальше проявлять политическую близорукость, понятно - они будут вредить, жалить из-за угла, делать все, чтобы вернуть страну в капиталистический кошмар» (II-1); «В буржуазные парламенты баллотируются банкиры, фабриканты, завотчики, землевладельцы. С помощью туго набитого кошелька они развивают тлетворную деятельность, одаривают подачками продажную прессу... А заняв парламентские кресла, эти «избранники» употребляют свое влияние в корыстных целях правящего класса, всемерно укрепляя власть капиталистов и помещиков, усиливая угнетение трудового народа. В фашистских странах, где уничтожено всякое подобие парламентаризма, где господствуют безгранично кнут, дубина и виселица, там буржуазия «правит» народом оголенными рабовладельческими методами» (II-5); «Враги не дремлют. Пользуясь нашей нерасторопностью, они пытаются расшатать веру советского крестьянина в социалистическое будущее, агитируют его голосовать за людей, цель жизни которых вернуть крестьянина в рабство, в безземелье, в тьму необразованности» (II-13).
Эти отношения двух планов (прошлое в будущее) постоянно манифестируются смыслом «вернуть»: вернуть капиталистический кошмар», «вернуть страшное прошлое», «вернуть времена угнетения народных масс», «вернуть засилье капитала», «вернуть эксплуатацию».
1995г.:
Стратегия устрашения в предвыборной кампании 1995 года применялась обеими сторонами, но картина «страшного будущего» по-разному соотносилась с планами прошлого и настоящего.
«Демократы» проецировали в будущее недалекое социалистическое прошлое, а также вообще преступления коммунистического режима. То есть будущее под властью победивших «зюгановцев» включало в себя все самое плохое из эпохи 20-х, 30-х, 50-, 70-х и 80-х годов. Вот пример такого проецирования: «Коммунисты непривлекательны несимпатичны нам вне зависимости от того, коррумпированы и связаны они с олигархами или нет. Они несимпатичны, прежде всего, патологической тягой к обману и глубокой уверенностью, что они имеют право на этот обман. Они врали нам почти сто лет и полагают, что смогут и дальше рисовать народу картины про молочные реки и кисельные берега, при том, что в магазинах есть только «завтрак туриста» (III-45).
Таким образом, в будущее переносилось все самое плохое из ближайшего прошлого, из его отрезка, непосредственно примыкающего к настоящему.
Коммунисты рисовали будущее, в котором правят «демократы», во-первых, как ухудшенное и без того неважное настоящее, а во-вторых, как капиталистическое прошлое, причем такое, каким оно изображалось советской пропагандой: «…Нет ничего подлее, чем врать обезумевшему от лишений народу. Провалившиеся гайдары, чубайсы и немцовы, пританцовывающие вокруг все более дряхлеющего Шерхана, обещают избирателю райские кущи, хорошо зная, что все идет к краху, голоду и гражданской войне, русскому бунту, бессмысленному и беспощадному. Максимум, что они могут, - это выпросить у их заокеанского друга еще один кредит, отдавать который будут наши дети, которых «демократы» уже сделали несчастными. После их очередного и, надо думать, последнего прихода во власть будет новая ложь, новая волна грабежа России, новое унижение русских. Но конец этому предопределен историей…» (III-38).
Ярлыки и трансферы позволяют эмоционально окрасить это «страшное будущее». Например, коммунисты именовались наследниками Ленина и Сталина, а демократы - фарисеями- эксплуататорами: «Подпольный горком КПРФ в самом центре Архангельска - в здании областного собрания депутатов. На двери, очевидно для конспирации, привинчена табличка «Приемная депутата Госдумы». В кабинете - огромный портрет Ленина В.И., огромный бюст Ленина В.И., охапка кумачовых транспарантов, груда коммунистических газет и мужчина с прокуренным голосом» (III-18); «Соратники вечно пьяного Ельцина сплотились вокруг него, стали в каре как французы под Ватерлоо, обставились лозунгами о либерализме и свободе, как щитами, и думают, ледащие, что и на этот раз проскочат, оттанцуются, открутятся, охмурят всех подряд…» (III-22).
Следовательно, две борющиеся стороны для характеристики «страшного будущего» разбили прошлое на два периода: левым понадобилось далекое, дистантное прошлое, отделенное от настоящего «социалистическим раем», а правые использовали ближайшее прошлое, непосредственно примыкающее к настоящему - тот же «социалистический рай», который они по закону «дозирования объемов правды» превратили в «социалистический ад». Левые, кроме того, имели полную возможность то же дозирование применить к настоящему и проецировать его в «страшное будущее» Таким образом, прошлое было поделено между «демократами» и коммунистами, и каждая сторона проецировала в будущее свой отрезок прошлого.
Анализ показывает, что стратегия устрашения была и остается острым и эффективным оружием предвыборных кампаний, а за последние почти сто лет тактики, применяемые в рамках этой стратегии, не претерпели значительных изменений.
5.3 Стратегия самовосхваления
Уже говорилось о том, что агитационный текст по многим своим параметрам сродни рекламе, а «главной прагматической характеристикой рекламы» исследователи называют «неограниченное самовосхваление» (Миронова 1999.89). Г. Лебон, описывая избирательную толпу, утверждал, что «первым условием, которым должен обладать кандидат на выборах, является обаяние. Личное обаяние может быть заменено только обаянием богатства. Даже талант и гений не составляют серьезных условий успеха. Самое главное - это обаяние, т.е. возможность предстать перед избирателями, не возбуждая никаких оспариваний» (Психология масс 1998.109). Поскольку в рассматриваемых кампаниях позиционируются партии (движения), нет смысла говорить о личном обаянии. Однако позиционируемый субъект все равно должен быть представлен так, чтобы «не возбуждать никакие оспаривания». Рецепт такого представления коротко формулирует С. Московичи: надо увести толпу «от действительности, чтобы представить ей лучшую действительность, более красивую, соответствующую ее надеждам» (Психология масс 1998.503).
Таким образом, и при реализации стратегии самовосхваления также конструируется картина будущего, как это происходит со стратегией устрашения. Это будущее, которое берется обеспечить позиционируемый субъект. И эта картина тоже особым образом соотносится с планами прошлого и настоящего, призванными оценить достоинства обещаний позиционируемой стороны. Лебон проницательно замечает: «Словесная программа должна быть самой чрезмерной. Все эти преувеличенные обещания производят сильное впечатление в данную минуту, в будущем же ни к чему не обязывают (Психология масс 1998. 109-110). Участники рассматриваемых предвыборных кампаний следовали этому принципу, но связи трех временных планов осуществлялись ими по-разному.
1906-1907 гг.
Левые рисуют «свое» будущее как отрицание всех негативных сторон настоящего. Никакой связи с планом прошлого здесь не устанавливается. Важную роль в реализации стратегии самовосхваления играют манипулятивные приемы «дозирования объемов правды» и «сияющих обобщений». Дозирование объемов правды проявляется в подаче настоящего, которое нужно кардинально изменить. В этом настоящем не фиксируется ничего положительного, а только эксплуатация народа, угнетение наций. При этом позиционируемый субъект представляется единственной силой, способной изменить это неприемлемое настоящее. Сведения об остальных силах, выступающих за проведение реформ, (например, о кадетах, эсерах и т.д.), замалчиваются:
«…Только рабочая с.-д. партия осуществляет на деле демократизм в организации, несмотря на все громадные трудности, - даже тяжелые жертвы, с которыми связано это для нелегальной партии. Только рабочая с.-д. партия взвешивает перед каждым крупным политическим шагом принципиальное значение его, не гонясь за минутным успехом, подчиняя свою практическую политику конечной цели полного освобождения труда от всякой экспуатации. Только рабочая партия, идя на бой, требует от всех своих членов обдуманного, прямого и ясного ответа на вопрос, делать ли известный шаг и как именно его делать» (I-4); «Все избиратели должны поэтому ясно понять, кого они проводят в Думу:
- черносотенцев ли, т.е. правые партии, которые стоят за правительство военно-полевых судов, за погромы и насилия? - кадетов ли, т.е. либеральных буржуа, которые идут в Думу заседательствовать, т.е. соглашаться с господами Гурко, имеющими и законодательные права, и право разгонять неугодную Думу? -- социал-демократов ли, т.е. партию рабочего класса, борющегося во главе всего народа за полную свободу и за социализм, за освобождение от эксплуатации и угнетения всех трудящихся?» (I-5).
Ничего этого в будущем не будет, и избирателей ждут сплошные «сияющие обобщения». Прием «сияющего обобщения» «заключается в обозначении конкретной вещи, идеи или личности обобщающим родовым именем, имеющим положительную эмоциональную окраску. Цель этого - побудить аудиторию принять и одобрить преподносимое понятие» (Шерковин 1973.202). В будущем, которое берется обеспечить партия большевиков, избирателей ждет свобода, демократия, полное освобождение труда от гнета капитала, социализм: «Никакое равенство, даже равенство мелких хозяев, крестьян, в пользовании общенародной землей, не спасет народ от нищеты, безработицы и угнетения, пока существует господство капитала. И только сплочение всех рабочих, при поддержке их массами трудящихся, может свергнуть иго капитала, давящего рабочих всех стран. В социалистическом обществе свобода и равенство не будут обманом; трудящиеся не будут раздроблены мелким обособленным хозяйничаньем; накопленное общим трудом богатство будет служить массе народа, а не угнетать ее; господство трудящихся уничтожит всякое угнетение какой бы то ни было национальности, религии или одного пола другим» (I-24).
Правые изображают будущее как преодоление негативных сторон прошлого и настоящего: «Может быть, впервые в России состоялось обретение народом истинной свободы. Гражданин государства российского может отдать свой голос за лицо, способное достойно представлять его интересы в Государственной Думе. Важно только знать, действительно ли избираемый кандидат достоин доверия. Если речь идет о члене партии конституционных демократов, то, безусловно. Ведь мы выступаем за то, чтобы зачеркнуть мрачные и безрадостные страницы истории, избавить, наконец, народ от бедности и нищеты, дать ему образование и свободу выражать свои чаяния. Мы откроем Отечеству дверь в лоно европейских демократий…» (I-27). И здесь будущее изображается с помощью тех же “сияющих обобщений”, в роли которых выступают идеологемы цели: свобода, демократия.
1937 г.
План будущего здесь прямо соотносится с настоящим и косвенно с прошлым. Настоящее рисуется как светлый мир победившего социализма («дозирование объемов правды»), а будущее как продолжение этого положения, то есть как превращение хорошего в лучшее. Прошлое подается как преодоленное бедствие, которое не должно возвратиться. Будущее передается с помощью «сияющих обобщений» типа «счастье народа», «светлое будущее», «коммунизм», «светлое завтра»: «Мы идем к выборам в Верховный Совет СССР с полной уверенностью в своей мощи, с полной уверенностью в завтрашнем, еще более счастливом дне. Никаким гадам из банды троцкистско-бухаринских вредителей и шпионов - наймитам фашизма, никаким врагам не удастся сбить с пути» (II-6); «… Мысли и думы советского крестьянства обращаются, прежде всего, к великой партии Ленина-Сталина, которая вывела крестьян из нищеты, кулацкой кабалы и темноты к светлой, зажиточной жизни. Первое свое слово обращает советское крестьянство к товарищу Сталину, ведущего страну от победы к победе. Его - любимого, близкого, родного - Сталина и его лучших соратников - Молотова, Кагановича, Ворошилова, Калинина советское крестьянство выдвигает первыми кандидатами в Верховный Совет. Крестьянство бесконечно благодарно партии за то, что сделано для тружеников полей и доверяет ленинцам свое будущее» (II-13); «Голосуя за нерушимый ленинский-сталинский блок коммунистов и беспартийных, советский труженик знает, что он голосует за счастливое будущее нашей прекрасной страны, за счастье своих детей и внуков» (II-11); “Советские трудящиеся - самые сознательные в мире. Они сумели и сумеют сделать правильный выбор и обеспечить новым поколениям страны счастливое будущее. Советских трудящихся не обмануть вражеской пропагандой. Стройными рядами они придут на избирательные участки, чтобы проголосовать за выдвиженцев трудовых коллективов от Ленинско-Сталинского блока” (II-10).
Подобные документы
Законодательные основы предвыборной агитации в Российской Федерации. Понятие и сущность предвыборной агитации. Особенности проведения листовочной кампании и рекламы в интернет. Эффективные технологии, способные привести к победе в избирательной кампании.
курсовая работа [54,4 K], добавлен 10.12.2012
Сущность и разработка стратегии избирательной компании. Функции предвыборного штаба. Разработка формализованных целей избирательной кампании. Формирование имиджа политического лидера. Разработка предвыборной программы. Методы черного PR в политике.
контрольная работа [37,1 K], добавлен 12.12.2011
Специфика и особенности политических пиар-технологий. Понятие и этапы избирательной кампании. Основные положения стратегии предвыборной борьбы. Методы создания межличностного и идеологического контраста кандидатов, негативного имиджа конкурентам.
реферат [24,2 K], добавлен 22.06.2015
Особенности и характеристика предвыборной компании Д. Трампа в глобальном пространстве. Использование социальной сети Трампом для политической коммуникации. Риторический портрет Д. Трампа, харизматика и изобразительные средства в речах политика.
курсовая работа [452,5 K], добавлен 22.03.2018
Классификация и психологическое обоснование политических поступков, их разновидности и толкование. Схемы политической деятельности и их место в современном обществе. Понятие и уровни политической социализации, основные этапы дальнейшего развития.
реферат [18,5 K], добавлен 22.12.2009
Коммуникативная сущность рекламы в период избирательной кампании. Средства и виды политической рекламы при разработке стратегии избирательной кампании. Анализ влияния рекламы на массовое политическое сознание россиян в период избирательной кампании.
контрольная работа [31,8 K], добавлен 01.12.2015
Анализ действий непарламентских партий "Яблоко", "Патриоты России" и "Правое дело", допущенных к выборам в Госдуму. Предоставление кандидатами информации о доходах и имуществе. Проблема размещения предвыборной агитации. Предвыборные программы партий.
курсовая работа [65,8 K], добавлен 20.10.2014
Сущность политической рекламы, ее функции и цели, средства достижения эффективности. Специфика политической рекламы в США и в Российской Федерации. Специфические черты PR на выборах украинской Верховной Рады, проблемы и успехи предвыборной кампании.
курсовая работа [4,1 M], добавлен 30.03.2014
Понятие, значение, структура и функции политической культуры, ее классификация и разновидности. Сущность политической идеологии, ее типы, распространенные на современном этапе. Оценка роли и значения идеологии в политической жизни общества на сегодня.
презентация [91,2 K], добавлен 16.10.2012
Исследование избирательных кампаний в трудах зарубежных и отечественных ученых в научной литературе. Предвыборная агитация: сущность, функции, организационная структура и основные формы проведения, управление информационными потоками в процессе.
дипломная работа [95,2 K], добавлен 11.07.2011
