Философия науки
Эмпиризм и рационализм о структуре научного знания. Основные виды определений и доказательств. Изучение концепции истины в научном познании. Детерминизм в науках о неживой и живой природе. Анализ модели плюралистической эпистемологии П. Фейерабенда.
| Рубрика | Философия |
| Вид | учебное пособие |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 31.01.2019 |
| Размер файла | 334,8 K |
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Релятивистская модель Вселенной представляет собой гипотезу, далекую от универсальности, но дающую наиболее строгую научную картину части мира с позиции одной из областей фундаментального знания.
Квантово-механическая модель Вселенной призвана преодолеть трудности представления начала Вселенной и сосредоточена на ее «ранних» ступенях эволюции.
Основной постулат квантово-механической модели - вероятность рождения вселенных из некоторой среды, правселенной или физического вакуума. Рождающиеся миры считаются замкнутыми: их собственные поля тяготения обеспечивают замкнутую пространственную структуру с равенством нулю полной массы, энергии, электрического и барионного зарядов. Такие миры называются нулевыми и создается впечатление, что их рождение не обязано подчиняться законам сохранения перечисленных величин. Если предшествующий рождению вселенной мир нулевой, то последующие миры-вселенные демонстрируют рождение из нулевого мира. И если, не церемонясь, отождествить нулевой прамир с нулем, ничем, то рождение вселенных предстает рождением из ничего. Тем самым давний спор между наукой и религией о происхождении мира завершен согласием.
Убедиться в том, что такой вывод не курьёз или шутка, заставляют распространенные гносеологические истолкования физической природы квантово-механических систем, представляемых волновым уравнением Шрёдингера.
Квантово-механическая система изображается набором потенциальных возможностей значений величин (сопряженных динамических переменных). Если приписать потенциальным возможностям статус первореальности, то нет надобности связывать их с действительностью; неправомерна тогда претензия указать носитель возможности, действительность. Применительно к ситуации рождения мира, например, в виде частицы обязательна возможность, вероятность рождения, но не обязательна или не нужна вовсе та реальность, действительность, которая обладает возможностью, вероятностью. Такое понимание реальности в квантовой механике связано с одним из истолкований двойственного существования квантово-механических объектов.
Один вид существования квантово-механического объекта изображается волновой функцией Шрёдингера как эволюция во времени потенциальных возможностей объекта. В этом состоянии он ненаблюдаем, ибо наблюдаемы (или ненаблюдаемы) не возможности, а действительность. Другой вид существования объекта - реализованные, перешедшие в действительность потенциальные возможности в результате взаимодействия объекта с окружающей средой, в частности, в процессе измерения. Ясно при этом, что реализация той или иной возможности носит вероятностный характер. Ясно должно быть и то, что реализация возможности достижима лишь тогда, когда есть носитель возможности, способный к взаимодействию со средой, т.к. физические взаимодействия возможны лишь между физическими объектами. Как не существуют возможности вне их носителя, так и возможности вне их носителя не составляют физический объект.
Необходимо различать шаги познания с их фиксацией вида данности, существования объекта и независимое от познания существование объекта. Первично данными для познания могут быть и потенциальные возможности объекта (подобно предположениям о свойствах объекта при любом гипотетическом подходе к познавательной ситуации), но для объективного существования первична действительность объекта и вторичны его возможности, переходящие в действительность, в явления в процессе взаимодействий объекта с другими объектами. Если же отождествлять объективное существование с существованием для познания, то первичным объектом окажется набор потенциальных возможностей без физического носителя. Но отсутствие физического носителя неявно или явно замещается субъективным носителем, сознанием человека; знание человека оказывается средоточием потенциальных возможностей, которые превращаются в действительность, «взаимодействуя с материальной средой». Такое понимание сущности объекта квантовой механики позволяет представлять процессы превращения возможностей в действительность в виде переходов идеального в материальное, своего рода физического ничто в физические объекты. Этот явный идеализм не приемлется подавляющим большинством ученых.
Но может быть, более убедительны физические аргументы в пользу рождения Вселенной из ничего, нулевых вселенных из первичного нулевого мира? В поиске ответа на этот вопрос можно воспользоваться рассмотрением мира с суммарной нулевой массой.
Массу тела определяют как свойство быть тяжелым и инертным. Тяжелое - значит притягивающееся, например, Землей, с силой, равной весу. Инертное значит не изменяющее своей скорости по величине и направлению само собой без действия какой-либо силы11 Р.В. Поль. Механика, акустика и учение о теплоте. - М., Наука, 1971, с.39-40. Наиболее привычно отсутствие веса у весомых тел в состоянии невесомости: если вес определять как силу давления на опору вблизи массивного притягивающего тела, например, Земли, то при отсутствии опоры нет веса в свободном падении на массивное тело. Однако никто не скажет, что падает невесомое тело, ибо его вес задан плотностью и объемом тела и сразу обнаружится при столкновении с массивным телом. Подобно весомой массе, инертная масса также не обнаружима до тех пор, пока к телу не приложится сила. И она тоже свойственна объекту до приложения силы. Применительно к той и другой массе следует различать ее существование, присущность объекту и проявление, обнаружение в познании, в частности. Если объект находится в свободном состоянии, то он ничем себя не проявляет (ибо не в чем проявляться). В частности, если объект (частица или целый мир) возник из физического вакуума, то он не может обнаружить своей массы и, будучи внутренне симметричным (содержащим равное количество разноименных электрических зарядов, частиц и античастиц) обладает суммарными нулевыми электрическим и барионным зарядами. Правда, можно и эту мысленную ситуацию подвергнуть сомнению: не будет ли объект взаимодействовать с вакуумом и обнаруживать свои не нулевые свойства?
Определение вакуума как состояния физической системы с нулевым числом частиц приводит к заключению о неопределенности напряженностей поля в этом состоянии (в соответствии с соотношением неопределенностей Гейзенберга), в частности, о невозможности для этих напряженностей иметь значения, точно равные нулю. Поэтому вакуумное состояние поля - это не простое отсутствие поля, а одно из возможных его состояний, которое обладает определенными свойствами, проявляющимися в опыте (в виде лэмбовского сдвига энергетического уровня электронов в атоме, аномального магнитного момента электрона и др.).
В вакууме, определяемом как низшее энергетическое состояние квантованного поля, сохраняются виртуальные частицы (не обнаруживаемые классическими приборами из-за нарушения обычного соотношения между энергией, импульсом и массой при сохранении соотношения неопределенностей Гейзенберга) различных рождающихся и исчезающих полей, флуктуаций вакуума. Виртуальные частицы вакуума обладают теми же свойствами, что и действительные, но их время жизни настолько мало, что они принципиально не наблюдаемы. Если полю, находящемуся в вакуумном состоянии, сообщить достаточную энергию, то происходит его возбуждение, т.е. рождение частицы - кванта этого поля. Рождение частицы - это переход из ненаблюдаемого вакуумного состояния в реальное, наблюдаемое22 Квантовая теория поля. - Физика микромира (Маленькая энциклопедия). - М., 1980, с. 79-107.
Таким образом, физический вакуум не является нулевым миром, лишённым энергии, частиц и поля. Соотношение неопределенностей Гейзенберга отражает возможность рождения самых разнообразных по энергии и времени жизни частиц в соответствии с законами сохранения (действительные частицы возникают из виртуальных с такими же квантовыми числами). Свойства физического вакуума настолько неопределенны, что его можно рассматривать в качестве источника любых миров, рождение которых не представляется рождением из ничего. Всегда можно постулировать флуктуации любой энергии, достаточной для рождения того или иного действительного мира.
Сравнивая квантово-механическую модель рождения Вселенной с релятивистской, можно отметить, что она так же постулативна, как и релятивистская, хотя ее прареальность - физический вакуум - содержательнее по своим гипотетическим свойствам, чем прареальность релятивистской модели - сингулярная точка, способная к взрыву. Обе модели тем не менее, иллюстрируют материалистическое объяснение рождения и эволюции Вселенной - одно состояние материи порождает другое ее состояние; естественные следствия возникают из естественных причин.
Конкретизация космологических моделей в направлении к истории Земли достигается с помощью космогонических гипотез (о возникновении и эволюции звезд, планет, комет и спутников солнечной системы). Необходимые знания черпаются из физики (тяготения, термоядерного синтеза, твердых тел и др.) и химии, постоянное расширение и углубление которых уточняет космогонические гипотезы. Космогонические учения остаются гипотетическими из-за нехватки данных не только о первичных состояниях Вселенной (о первоначальной газовой туманности), но и о промежуточных процессах (например, о возникновении спутников планет, в особенности, когда они сильно отличаются от планет по химическому составу). Но гипотетичность космогонических учений не лишает их предпочтительности для научной картины мира, так как они содержат максимум доступных объективных данных и наиболее связны, логичны.
История Земли изображается современными данными геологии, палеонтологии, палеографии и других наук. Человеческая история изображается антропологией, археологией, историей. Современное состояние человека и окружающей среды изображается совокупностью основных данных современных конкретных наук (генетикой, психологией, социологией, экологией, философской антропологией и культурологией). Вряд ли кто пробовал воспроизвести данные всех конкретных наук для составления связной, лишенной пробелов научной картины мира; обычно довольствуются энциклопедиями, алфавитными или тематическими. Но в принципе достижима связная картина мира достаточной степени полноты, особенно если учесть возможности электронно-вычислительных машин. При этом научные данные, знания обладают ясным гносеологическим статусом: одни из них достоверны, другие гипотетичны, третьи - знания о незнании (когда признается, что сущность или происхождение явления науке не известны). К сожалению, здесь нет места для воспроизведения хотя бы одного варианта более полной научной картины мира. Приходится при составлении ее руководствоваться правилом: каждая знакомая область знания воспроизводит часть картины мира, другие незнакомые области знания дополняют картину мира, и доверие к ним оправдывается их научностью (истинностью, общезначимой доказательностью и т.д.).
12.2 Ценностная суверенность науки
Ценность - то, что имеет значение, выглядит необходимым для человека, общества и культуры. Если считать, что человек ничего не делает ненужного, то все многообразие видов, предметов и результатов человеческой деятельности и даже природа, обрамляющая деятельность, составляет ценности. Установление значимости предмета или отношения для человека называется оценкой. Она руководствуется критериями и способами их применения, взятыми из соответствующих областей интересов человека (экономических, правовых, политических, нравственных и т.д.). Оценка явлений познания и практики с позиции критериев, или норм научного познания и практики устанавливает научную ценность этих явлений. Так, к примеру, научную ценность могут обретать свидетельства очевидцев природных событий (появления комет, падения метеоритов, находок минералов, останков вымерших животных и предметов исчезнувших культур и др.), технические изобретения самоучек (очки и подзорная труба, паровоз Ползунова, регулятор Уатта, селекция растений и животных и т.д.). Оценка достижений науки с точки зрения влияния их на состояние теории и эксперимента в науке выявляет их научную ценность (такие оценки присутствуют почти во всех научных публикациях). В подобных случаях само собой разумеется, что научные ценности создаются наукой, учеными.
Ценностная суверенность (независимость) науки состоит в обладании наукой собственными характеристиками и достижениями, значимыми, необходимыми и полезными для нее самой, для ученых, с одной стороны, и для людей вненаучных областей теории и практики, - с другой. Рассмотренные в предыдущих разделах определения свойств и средств научного познания, образцы научных знаний, процедур и предписаний к их оценкам и выбору составляют один из неполных перечней ценностей науки. Среди них - существенность, истинность, непротиворечивость, доказательность и другие гносеологические, логические и прагматические характеристики научного знания, схемы объяснения, доказательства и предсказания, критерии оценки и процедуры выбора альтернатив в научном познании, а также иллюстрации слабости и неприемлемости вненаучных знаний, претендующих на равноценность научным или замещение научных знаний. Будучи принадлежащими самому научному познанию, они суверенны, независимы в той мере, в какой независимо научное познание. Наука, можно сказать, самоценна. Конечным, онтологическим оправданием суверенности науки и ее ценностей является качественное многообразие мира, относительная независимость, выделенность любого качества, объекта, процесса в ряду других; среди них - объект, процесс и результат научного познания, значимые для человека.
Ценностная независимость науки обусловливает нормы, требуемые характеристики ученого. Большая часть из них касается мышления и языка ученого, выразительных и передаточных (коммуникативных) возможностей языка (вместе взятые они повторяют характеристики научного познания). Меньшая и не столь ясная часть норм касается морали ученого. В качестве основных моральных норм выделяются беспристрастность, бескомпромиссность, преданность идее (школе), терпимость (толерантность) и умственная (интеллектуальная) честность. Все они соединимы в одном лице лишь постольку, поскольку уместны в различных отношениях, аспектах познавательной ситуации.
Беспристрастность обусловливается преобладающей ориентировкой познания на объект, а не на субъект познания. Беспристрастность - это способность признавать верховенство объективных данных над ожиданиями и пристрастиями, способность жертвовать пристрастиями в пользу существа дела. Наиболее ярко эта черта проявляется при оценке и выборе альтернатив в познании по эмпирическому критерию (т.е. выбору гносеологически преимущественной альтернативы). Хотя беспристрастность может проявиться и при оценке логико-прагматических достоинств альтернатив, когда познание ориентировано не на объект, а логико-прагматические цели. Вполне возможна беспристрастность в оценке, например, логической полноты, непротиворечивости или степени простоты альтернативных знаний.
Бескомпромиссность означает безусловную преданность высшим ценностям науки и нетерпимость к подмене их низшими ценностями. Она проявляется в последовательном различении шагов и результатов познания по их значимости для достижения высшей познавательной цели. От ученого требуется способность отвергать соблазны подлогов, оправдывающих поверхностных и частичных данных, потаканий интересам заказчика, опережения соперника ценой потери тщательности исследования и т.п.
Частным выражением бескомпромиссности служит преданность идее. Преданность идее означает субъективную привязанность ученого, но в то же время она обусловлена необходимостью выбора средств познания, обеспечивающего эффективность познания. Метаться между возможностями средств и шагов познания без выбора одних и отбрасывания других - значит не совершать познания (уподобиться буриданову ослу). В пользу приверженности идее свидетельствуют успехи научных сообществ или школ, объединенных теми или иными научными идеями (школы Гильберта или Колмогорова в математике, лаборатория Резерфорда в физике и масса других примеров).
Терпимость - это способность признавать права на существование других, в том числе альтернативных шагов и результатов научного познания. Она основана на осознании ограниченности своих возможностей в познании объекта, с одной стороны, и неустранимого плюрализма возможностей познания как таковых, - с другой. Разумеется, терпимость касается альтернативных возможностей и достижений научного познания, а не альтернатив вненаучного познания. Если во вненаучном познании есть достоверные факты, то по отношению к ним может быть зафиксировано со стороны ученого временное безразличие или незнание объяснений. Проверкой терпимости служат отношения между учеными, их сообществами и школами.
Умственная (интеллектуальная) честность представляет собой способность к достоверной самооценке и полноте учета познавательной ситуации. Упрощенно - это способность по достоинству оценить вклад в познание, признать успех и неудачу свои и чужие. Практически это выражается в критической самооценке достигнутого, признании подлинных достижений и сочувствии неудачам других.
Антиподы требуемым моральным чертам ученых, составляющим свод моральных ценностей, служат черты, возникающие при подмене научных познавательных целей вненаучными, когда наука превращается в средство достижения непознавательных целей: карьеры, престижа, социального статуса, прибыли и т.д. В этом случае беспристрастность переходит в равнодушие к злободневным объектам и проблемам познания, бескомпромиссность - в преданность по существу незначительным, но выгодным, т.е. прагматическим ценностям науки (например, простоте, понятности и т.п.), преданность идее - в догматизм (слепую веру) и кастовость науки, терпимость - в неразборчивость, интеллектуальная честность - в конъюнктурность и конформизм (приспособленчество).
Признание самоценности науки позволяет выяснить ее взаимоотношения с вненаучными ценностями и установить степень ее ответственности за негативные социальные и природные явления. В первую очередь следует выяснить соотношение научно-технического прогресса и его последствий.
Побуждаемая собственными ценностями, наука обеспечивает саморазвитие и технический прогресс, а ее предсказания дают картину следствий, т.е. состояний познаваемых объектов в новых естественных или искусственных условиях. Наука ответственна за свои предсказания постольку, поскольку на них, а не на какие-либо вненаучные знания, опирается поведение людей. Если ее предсказания подтверждаются, ее хвалят, если нет - винят. Но нельзя упускать из виду, что наука предсказывает объективные следствия (включая возможное поведение людей), но не от нее зависит (по крайней мере, пока еще), на какие предсказания будут ориентироваться люди, - на научные или вненаучные. За людьми остается выбор, а вместе с ним и ответственность за выбор. Так что наука несет ответственность за достоверность предсказаний, а пользователи, выбирающие их для ориентировки или преобразования мира (создания искусственных условий), - за их применение. Нечто подобное можно утверждать и относительно последствий научно-технического прогресса.
Когда говорят о последствиях научно-технического прогресса, имеют в виду следствия его использования. Они разнообразны и возникают во всех областях общественной и индивидуальной жизни, а также в окружающей природе (их примеры может привести любой читатель). Важно установить, в какой мере ответственна за них наука.
В первом приближении наука не должна считаться ответственной за последствия своего применения, поскольку последствия не являются ее предсказаниями (она предсказывает лишь следствия) и предметом исследования. Вряд ли оправдано обвинять Карно и Дизеля в создании парникового эффекта, Фарадея и Максвелла - в шумовых помехах городского электрического транспорта, генетику - в изменении юридического статуса отцовства и т.д. Очевидно, что причина подобных последствий заключается в выборе масштабов и направлений применения науки, ответственность за который несет пользователь, а не наука.
В последующих приближениях, касающихся все более широкого круга факторов, все же можно выявить ответственность науки за последствия ее применения.
Прежде всего нужно отметить, что наука призвана не только удовлетворять любопытство ученых за чужой счет, но и служить средством удовлетворения потребностей людей путем преобразования мира, природного и собственного. Поэтому она обязана предсказывать не только следствия, но и последствия ее применения. Направления и масштабы применения научно-технических средств должны быть предметом ее исследования. Варьируя направлениями и масштабами применения научно-технических средств, научное познание способно предсказать характер, интенсивность и величины их влияния на общество и природу. Знание последствий применения позволяет по достоинству оценить выбираемые научно-технические средства и установить масштабы их применения, не нарушающие приемлемого состояния окружающего мира.
Знание последствий применения науки предотвращает регресс последствий научно-технического прогресса. Регресс возможен тогда, когда провозглашается принципиальная невозможность знания последствий: считается, что каждый шаг познания может познать предыдущее последствие, но своим применением знание предыдущего последствия вызывает неизвестное последующее последствие. Однако, если знание последствия возможно, то оно, будучи существенным, позволяет предвидеть существенную тенденцию, отношение к последующим последствиям (экстраполировать ее на них). Непознанными и непредвиденными остаются несущественные тенденции и последствия. Но наука и не претендует на знание несущественного в том смысле, что достигает знания ценой отвлечения от несущественного. Существенные последствия применения научно-технических средств сейчас не только стали предметом теоретического исследования, но и моделирования (в частности, мониторинга). Одним словом, в науке нет собственного источника нежелательных последствий ее применения. Это обстоятельство позволяет дать сравнительную оценку сайентизму и антисайентизму33 Оба термина являются русскими вариантами английского термина scientist (ученый). Здесь выбраны термины, созвучные английскому произношению (вместо латинского сциентизм)..
Сайентизм - это мировоззренческая установка, признающая определяющую роль науки во всех областях жизни. Среди философских учений к сайентизму наиболее близки неопозитивизм и диалектический материализм.
Образцом науки считается естествознание, а внутри него - теоретическая физика как единство содержательности и определенности (точности). Все другие науки таковыми считаются лишь постольку, поскольку они приближаются к образцу (с этой позиции оценивается научность психологии, лингвистики, теории права и т.д.).
Наука и ее воплощения в технике представляются движущей силой общественного развития. Эта идея лежит в основе технократических учений об обществе - как индустриальном, технотронном, информационном и т.п. Наука олицетворяет высшую разумность, рациональность и составляет основу культуры. Она призвана изгнать предрассудки из морали, рационализировать искусство, устранить субъективный произвол и внести строгость в право и политику, преодолеть стихию путем планирования в экономике; в итоге - создать общество рационального индивидуализма и всеобщего благоденствия. Все проблемы - индивидуальные, общественные и общечеловеческие, - если они допускают решение, решаются наукой, учеными. Данью сайентизму можно считать окружение политиков экспертами и экспертными комиссиями, а также предложение А. Д. Сахарова создать мировое правительство ученых. Из науки перенесены в общественные отношения принципы релятивизма, дополнительности, терпимости и т.п., которые, потеряв свой первичный смысл, внесли сумятицу в общественное и индивидуальное сознание, литературно-философским выражением которой стал постмодернизм.
Хотя в пользу сайентизма свидетельствуют достижения науки и техники, нельзя забывать о его слабостях. Основная из них - неспособность оценить необходимость вненаучного многообразия мира (не испытавшего научного преобразования), которое даже в самой науке порождает многообразие, плюрализм. Наука усредняет, обобщает, унифицирует, но то, с чем она это делает, разнообразно и в силу изначального превосходства в разнообразии, богатстве над наукой, служит внешним источником ее развития. Замещение вненаучного мира научным резко суживает внешний мир и источник развития науки и общества.
Очевидно также, что есть области субъективной действительности (эмоционально-волевая, моральная, эстетическая и религиозная), научные представления о сущности которых слишком бедны, чтобы исчерпать их специфику. И если, как настаивают сайентисты, ограничиться научным представлением таких областей действительности, то можно оказаться сплошь и рядом вне существа дела. Например, наука, включая психологию, мало что-либо существенного скажет об эмоциональном подъеме или опустошении от зрелищ, прослушивания музыки или достижения цели в труде. Такая же ситуация с постижением сущности храбрости и трусости, трагического и комического, изысканного и примитивного, веры в сверхъестественное и т.д., если стремятся постичь сущность подобных явлений с объяснительной и предсказательной силой, присущей образцовым разделам естествознания (например, теоретической физике). Существующие теоретические учения в виде психологии, этики, эстетики, теологии и т.д. с позиции образцового естествознания не заслуживают названия наук, так как они слишком ситуативны, описательны либо умозрительны. Тем не менее они, вопреки сайентистской установке на естествознание (в том числе биологию), несравненно больше повествуют о сущности явлений субъективного мира.
К чести сайентистов, нужно признать их неослабевающее стремление применять научные подходы ко всем областям действительности, не считаясь с имеющимися вненаучными подходами и кажущимися непреодолимыми трудностями.
Антисайентизм - это мировоззренческая реакция на вред, сопутствующий пользе от применения науки. Исключая случаи изначальной нацеленности на получение и употребление вредоносного знания (например, при создании оружия массового уничтожения), наука обычно ориентирована на получение знаний, применение которых несет пользу человеку. Однако всякой пользе сопутствует вред, хотя предполагается, что польза своей существенностью перекрывает несущественность вреда. К примеру, разнообразие научных знаний воплощается в разнообразии техники, технологий и продукции; научные нововведения несут растущую производительность труда, специализацию трудящихся, избавляющую от излишеств универсального образования и т.д., - все это полезно людям, поскольку они заинтересованы в получении максимума средств существования при минимальных усилиях. Но люди заинтересованы также в многогранной жизни, опирающейся на разностороннюю умственную и эмоциональную подготовку, в компетентном разностороннем общении, в сохранении значимых объектов и привязанностей и т.д. И если научно-технический прогресс требует все вытесняющей специализации в образовании и производстве, замены средств сообщения более эффективными, модернизации или перестройки среды обитания, то человек становится образовательно и профессионально однобоким (одномерным), общение теряет множество эмоционально-эстетических оттенков, среда обитания лишается индивидуально значимых, устойчивых объектов и привязанностей.
На подобных перечнях несущественных потерь, сопутствующих научно-техническому прогрессу, сосредоточились антисайентисты. К ним добавляются глобальные обстоятельства. Одно из них - растущее многоликое отчуждение. Человек создает ценности, не подвластные ему: продукцию коллективного труда, капитал, рынок, толпы одиночек, противоестественную среду обитания (идеальную и материальную). Другое - изощренные средства уничтожения людей, примененные и применяемые в мировых и локальных войнах, а также в повседневных преступлениях. Поскольку наука причастна к созданию этих глобальных обстоятельств, постольку она ответственна за их вред для человека, считают антисайентисты.
Философским выражением антисайентизма служат экзистенциализм (М. Хайдеггера, Ж.П. Сартра, А. Камю и др.), религиозный персонализм (Н.А. Бердяева, Л. Шестова, П. Рикёра, Э. Мунье и др.), постструктурализм (постмодернизм Ж. Делёза, Ж. Деррида и др.) и др. При всем разнообразии этих философских учений между ними есть единство в обвинении науки в неспособности постичь сущность человека как неповторимого индивида, влекущей за собой незнание его подлинных потребностей и проблем, а также создание искусственного мира, не отвечающего потребностям человека, чуждого им и отвлекающего от его подлинных проблем. В противовес исследовательским претензиям науки предлагается постижение человека и его связи с миром путем самопознания, познания бога и творческого духовного преобразования неба и земли, вслушивания в бытие языка, взятия на себя ответственности за происходящее в мире, метафизического бунта против абсурда жизни, деструкции империи разума и т.п. Главная цель - показать, что индивид представляет собой совсем не то, что изображает наука, и его спасение состоит в противостоянии науке.
На первый взгляд антисайентизм кажется вполне оправданным. Очевидны издержки научной рационализации жизни человека и опасность применения достижений науки во вред человеку (не будь их, нечего было бы применять). Но нельзя не заметить при более внимательном рассмотрении слабостей антисайентизма.
Самое важное - это ошибочность противостояния общего, открываемого в индивиде наукой (например, его социальность, историчность и т.п.), и индивидуального, которое лишь фиксируется, но ни как не определяется и не объясняется вненаучным знанием, включая философское. Наука вскрывает сущность индивида через совокупность общего в нем с другими индивидами, что дает возможность индивиду постичь себя и свое отношение к другим; поэтому наука не чужда, а близка индивиду. Вненаучное же знание стремится растворить индивида в потоках неповторимых переживаний, метафизических актах или боге. Вряд ли оно ближе индивиду, чем научное, так как не вскрывает его сущностной индивидуальности.
Другая слабость антисайентизма состоит в смешении ответственности науки за предсказания с ответственностью за ее применение; выбор направления применения науки лежит на совести выбирающего.
Сравнивая сайентизм и антисайентизм, в известных отношениях (достоверности, эффективности и т.д.) предпочтение следует отдать сайентизму.
Скрыто или явно с позиций сайентизма или антисайентизма обсуждается соотношение науки и морали, интерес к которому усилился открытыми генетикой возможностями вмешательства в наследственность и размножения особей (клонирование). Здесь нужно различать два аспекта соотношения: один касается этических оценок (в понятиях добра, зла, справедливости, несправедливости и т.п.) реализации подобных возможностей, другой касается этической свободы выбора наукой объектов исследования.
Что касается этической оценки вмешательства в наследственность, клонирования, манипулирования психологией масс и т.п., то она зависит от этических оценок целей и средств науки. А эти оценки предопределяются признаными источниками морали - естественными (человеческими) или сверхъестественными (божественными). Когда источником морали считают человека, стремятся постичь сущность человека (физическую, химическую, биологическую, социально-духовную) и тогда вклад науки в это постижение расценивается как добро. В то же время расширение знания сущности человека еще не оправдывает необходимость изменения человека. Здесь важны вненаучные представления о нравственном значении многообразия и единообразия, приоритета личных или общественных потребностей и т.д., об областях личного (интимного) и публичного, запретного и разрешенного. Наука может вскрывать несоответствие морально одобряемых явлений сущности человека и охарактеризовать их моральные оценки как предрассудки. И все же такие характеристики даются наукой с позиций избранных опытных данных (физических, биологических, психологических, социометрических и т.п.), в то время как решение общества или индивида о принятии рекомендаций науки основывается на более широких позициях, - представлениях о свободе, целостности, предназначении человека, не сводящихся к сумме научных представлений о них. Чем слабее общеобразовательная, в особенности общефилософская основа моральных оценок, тем податливее люди к рекомендациям науки и тем более они руководствуются утилитаризмом, оправдывающим моральное одобрение полезностью одобряемого. В целом нельзя считать, что в обществе, признающем только естественный источник морали, неизбежен всеобщий утилитаризм (с учетом противостояний и антагонизмов между оценками полезного, он является видом морального вырождения, хаоса). Мораль, нуждающаяся в раскрытии своих источников, и наука, нуждающаяся в разнообразии предметов исследования и моральной оценки средств и результатов познания, взаимно дополняют друг друга.
В обществе, признающем сверхъестественный источник морали, иное соотношение между наукой и моралью. В нем религия монополизирует понимание сущности человека; ею освящаются традиции, семейно-бытовые отношения и религиозные моральные оценки. Научные данные о сущности человека заведомо относятся к его низшей, тварной части. А поскольку изменение созданного богом не является уделом твари божьей, человека, постольку рекомендации науки по вмешательству в наследственность человека, деторождение и т.д. должны отвергаться. Конечно, это свойственно обществам, исповедующим ортодоксальные, а не приспосабливающиеся религии.
Различны также моральные оценки свободы выбора наукой объектов исследования.
Ценностная суверенность науки и направленность на удовлетворение интересов людей, в особенности, безграничного любопытства, оправдывают любой выбор объектов исследования. Однако этот выбор осуществим лишь в рамках возможностей конкретной эпохи, общества, исследовательской группы или индивида. Наряду с экономическими, техническими, интеллектуальными, психологическими и другими существуют моральные ограничения, рамки выбора направлений и объектов исследования. Здесь также нужно учитывать различие в ограничениях, вносимое различием религиозной и светской морали.
Как показала история, религиозная мораль изначально и долгое время нетерпимо относилась к науке вообще, и к исследованиям ею человека, в особенности. В настоящее время она терпимо относится к исследованию природы и снисходительно - к исследованию человека для поддержания его природных задатков (снисходительность оправдывается предпочтительностью потусторонней жизни). Если же наука выбирает объектом исследования изменение природы человека (наследственности, деторождения, распоряжение длительностью жизни), то религиозная мораль преимущественно отрицательно относится к такому выбору (и добилась в ряде стран запрета таких направлений исследования).
Светская мораль, ориентированная на сущность естественного человека, тоже ограничивает (одобряет или не одобряет) выбор объектов научного исследования, исходя из знания сущности человека, имеющего конкретно-исторический характер. Хотя сущность человека все более становится объектом научного исследования (антропологии, физиологии, психологии, социологии, лингвистики и т.д.), постижение сущности человека обыденным сознанием, литературным творчеством и философским созерцанием остается многогранным, глубоким и опирающимся на более многообразные данные. Отсюда следуют ограничения на выбор объектов научного исследования через установление приоритетов и областей, посягающих на основные интересы человека. Примерами установления приоритетов могут служить свёртывание американской программы запуска космонавтов на Луну в 70-х годах ХХ века, закрытие стэнфордского и серпуховского ускорителей частиц и другие, причиной которых послужило, среди прочих, моральное предпочтение земных, обыденных проблем космическим, фундаментальным. Примерами запретных областей могут служить химическое, бактериологическое и психотропное оружие, посягающее на жизнь человека.
Светская мораль гораздо изменчивее религиозной и ее ограничения на объект научного исследования весьма относительны. В зависимости от экономической и военно-технической силы, политического режима и объективных перспектив каждой из этих составляющих, то, что позволяется ученым одной страны или одного времени, не позволяется ученым другой страны или другого времени. И все же объективная тенденция растущей взаимозависимости землян (из-за глобализации видов деятельности) вынуждает искать общее для всех народов понимание сущности человека (скромным и простым выражением которого служит декларация прав человека) и вводить общечеловеческие запреты на направления исследований, угрожающих существованию человечества.
Таковы краткие характеристики относительной ценностной суверенности науки.
12.3 Будущее науки
Рассуждения о будущем науки уверенны постольку, поскольку сохраняются существенные тенденции и факторы ее развития, но они сомнительны в той мере, в какой возникают новые существенные тенденции и факторы, в том числе из разряда считавшихся несущественными. Тенденции и факторы развития науки отмечаются науковедением и философией, в особенности материализмом, естественнонаучным (стихийным) и диалектическим - постоянными союзниками науки. Разнообразие тенденций и факторов в различных аспектах столь велико, что при их ограниченном воспроизведении и обсуждении не удастся избежать произвола субъективного предпочтения. Кроме того, нужно учесть, что для каждой тенденции есть отвергающая ее противоположная тенденция. С этими оговорками можно обратиться к некоторым из них.
Все изменяется, возникает, существует и исчезает, - утверждает наивная диалектика древних и вторит ей теоретическая (идеалистическая и материалистическая) диалектика. Значит, и наука должна иметь начало и конец, поскольку это суждение диалектики основано на обширных наблюдениях. Наука демонстрирует изменения созданием новых знаний, ограничением старых знаний и отвержением ложных знаний, т.е. в судьбе конкретных видов научного знания иллюстрируются их возникновение, существование и исчезновение.
Изменения науки идут в направлении углубления и расширения знания. Углубление знания достигается растущей опосредованностью знания объекта теоретическими допущениями, так что знание объекта оказывается не знанием наблюдаемого, а выводом из наблюдаемого и теоретических допущений.
Широта опосредующих теоретических допущений стала привычной применительно к молекулам и атомам физики и химии, макромолекулам биологии, но широта таковых применительно к элементарным и их составляющим (типа кварков, глюонов) частицам уже непривычна, кажется чрезмерной (в частности, допущение о невыделяемости в свободном виде). Свою долю в опосредование познания объективной реальности вносит и вычислительная техника. Из-за растущей опосредованности объекта познания становится проблематичным различение существующего и несуществующего. Это может выглядеть концом, исчезновением объекта исследования, так как растущей опосредованности знания объекта пока нет альтернативы в научном познании. Правда, есть альтернатива трансперсональной психологии: вместо изучения мира по его внешним проявлениям в чувственном восприятии, низшем уровне сознания, надо обратиться к изучению мира по его внутренней связанности с сознанием. Здесь предполагается, что во Вселенной и любом ее объекте нет принципиального различия между материей и сознанием, плотностью и пустотой; в каждом объекте есть сознательная, информационная сторона, в которой закодирован весь мир (индивидуальное относительно в целостном мире); сознание человека, углубляясь в себя (через психоделику, аутотренинг) может постигать свое бессознательное и сверхсознательное, сопричастные ко всем объектам мира, и сопереживать, познавать любое состояние мира, прорываясь сквозь пространство и время. Конечный аргумент трансперсональной психологии гласит: все научные знания основываются на чувственном восприятии и являются продуктами человеческого разума, поэтому очевидно, что исследования сознания могут содействовать изучению любой области физического мира44 Станислав Гроф. За пределами мозга. Изд. Трансперсонального ин-та, М., 1993, с.88-89..
Трансперсоналистическое познание мира, сулящее перспективы, несоизмеримые с традиционным научным познанием, пока не рассматриваются в качестве альтернативы последнему по практическим и теоретическим соображениям. Практически - нет примеров естественнонаучного знания, полученного трансперсоналистическим опытом, которое было бы независимым от научного познания и равноценным ему. Теоретически - основные постулаты трансперсонализма бездоказательны, умозрительны либо ложны. Например, постулат о всемирности сознания противоречит данным о свойственности сознания только мозгу, с одной стороны, и лишен принципиально проверяемости общезначимыми материальными средствами (которые фиксируют воздействие только материального, а не идеального), - с другой. Следующий, к примеру постулат: источник знания составляют данные (восприятий, представлений и мышления) - значит для познания незачем обращаться к внешнему миру, надо обращаться к своему сознанию, а поскольку идеальные образцы (паттерны) его объектов уже находятся в нашем сознании, нужно только распознать их необычным самопознанием. Этот постулат противоречит данным обыденных и научных наблюдений о формировании общественного и индивидуального сознания (их предметного содержания, знания) в истории и индивидуальной жизни людей и потому ложен. Ошибочно, либо бездоказательно также отождествление познавательных моделей (потенциальных возможностей в квантовой механике, шнуровочной модели в теории элементарных частиц и т.д.) с объективными процессами.
В отсутствие достаточных альтернатив тенденция усиливающейся опосредованности знания все более глубоких сущностей выглядит тупиковой для науки, - это касается глубин как микромира, так и космоса.
Изменения науки в направлении расширения знания демонстрируется ростом числа новых отдельных и смежных наук, охватывающих новые области явлений действительности. В этой тенденции наблюдается два противоположных процесса - рост разнообразия и рост единообразия. С одной стороны, предметом познания становится все более широкий круг явлений, открытие новых законов, а с другой - все более широкий круг явлений сводится к конечному перечню законов. В то время как явления составляют потенциально бесконечное многообразие, сущности и законы всегда представляются вполне обозримыми, конечными многообразиями. Именно присутствие разнонаправленных процессов познания (его иллюстрируют метеорология, геология, психология, лингвистика, социология и др.) не позволяет заключить о тупиковости тенденции науки к расширению знаний; с этой стороны будущее науки состоит в постоянном расширении знаний.
Помимо рассмотренных внутренних тенденций, на будущее науки влияют внешние факторы: экономические, политические, биосоциальные и другие; влияние нравственных факторов, светских и религиозных уже рассмотрено.
Экономический фактор представляет материальные возможности общества в поддержании и развитии науки. Так как углубление познания микромира и космоса требует растущих расходов материалов и энергии, а также все более дорогостоящих технологий изготовления экспериментальных установок и иных средств, то в силу ограниченности земных ресурсов предельные затраты на научные исследования уже будут непосильны для человечества в не столь отдаленном будущем.
Экономический потенциал человечества растет, но дорогой ценой растущего риска, который требует экономических компенсаций. Например, рост емкости нефтеналивных танкеров удорожает тяжесть последствий их крушений; совершенствование воздушных и космических летательных аппаратов удорожает их и компенсации их потерь, глобализация компьютерной связи удорожает ее надежность и информационную защиту и т.д. Наличие подобных противоречий в экономике указывают на то, что рост экономики не обязательно сопровождается экономической стимуляцией науки. Многие экономически развитые страны не могут позволить себе научных исследований в космонавтике, фундаментальной физике, генетике, тяжелом машиностроении и др.
Пока основной тенденцией экономики остается рост затратности (наукоматериало-энергоемкости), экономическая стимуляция касается непосредственно прикладной науки. Судьба фундаментальной науки скорее печальна, чем радостна.
Экономика движима групповыми интересами, а организованное отношение социальных групп составляет суть политики, так что политика направлена на обеспечение экономических интересов социальных групп. И если наука сулит экономическую выгоду господствующим группам, политика может поддерживать науку, если не сулит - не поддерживать. Особенности политического строя и режима конкретизируют, но не меняют суть влияния политики на науку.
Из биосоциальных факторов на будущее науки влияют те, существование которых зависит от развития науки. Пока оценка их влияния на развитие науки сплошь предположительна и предостерегающа. Отмечается, например, взаимное отдаление узких специализаций внутри наук (по выражению Г. Вейля, в частности, математики сидят на необитаемых островах) и между ними, что создает психологический барьер для понимания и общения. Увеличение компьютерной памяти и скорости ее использования не избавляет ее пользователя от необходимости многознания и понимания, которые имеют биопсихические границы, связанные с особенностями физиологии мозга и психических процессов. Уклонение от многознания и понимания придает вспомогательным информационно-вычислительным средствам самодовлеющий, отчужденно-таинственный характер и либо подчиняет человека машине, либо противопоставляет их друг другу, препятствуя развитию науки.
В ряду сугубо социальных факторов следует отметить культ быстрого успеха, эффективности и прибыльности, который в применении к науке поощряет прикладные исследования, рационализаторство и изобретательство, а фундаментальные исследования переводит в разряд бескорыстных, любительских. Прикладное многознание замещает фундаментальное знание, препятствуя рождению фундаментальных идей. В этой связи настораживает отсутствие новых фундаментальных идей в физике, химии, биологии, психологии, социологии и других науках после А. Эйнштейна, Н. Бора, М. Планка, Г. Менделя, Н. Вавилова, основоположников фрейдизма, марксизма и т.д. Конечно, можно считать, что после них фундаментальные идеи обрели вид знания решения сложных проблем (типа создания атомных реакторов, средств освоения космоса, получения материалов с заданными свойствами, расшифровки генома человека и т.д.). Но трудно отделаться от впечатления, что знания решения сложных проблем не отличимы от многознания, которое окончательно заменило фундаментальное знание (дающее универсальные законы и принципы).
В итоге, если рассмотренные тенденции и факторы непреодолимы, то будущее науки состоит в ее измельчании, многознании, исчерпании способности углублять знания, которые компенсируются мнимым универсализмом умозрительных гипотез (вроде гипотезы торсионных полей, трансперсональной психологии и т.п.). Но нельзя забывать того, что наука - творческая деятельность, создающая новое знание и тенденции, способные противостоять сложившимся. Так что в ней самой есть внутренние возможности обеспечения своего светлого будущего.
Заключение
Рассмотренные темы курса философии науки являются одним из возможных минимумов, позволяющих продемонстрировать особенности научного мышления. Их усвоение создает основу методологии научных исследований, допускающую уточнение и дополнение подробностями в ходе избранных конкретно-научных исследований.
Бросающийся в глаза традиционализм в отборе и характере рассмотрения тем курса оправдан потребностью научного мышления в устойчивых ориентирах, предохраняющих его от растворения в шумных поверхностных и псевдонаучных модных школах мышления. Это не исключает критики и уточнения изложенного в курсе, а также замены или дополнении его тематики. Но следует требовать и сохранять надежду на то, что любой другой курс преподаст философию науки, идеи которой не менее доказательны, чем изложенные здесь.
Отсутствие в тексте вопросов для самопроверки, методических указаний и т.д. продиктовано не игнорированием методики или педагогики в целом, а стремлением достичь связной философской картины научного познания с нескрываемым отпечатком пристрастий автора к объективности. Для достижения этого потребовалось не только воспроизведение канонизированных положений философии науки, но и изложение собственного, возможно спорного видения их. Как бы то ни было, можно утешиться надеждой на то, что это пособие написано не напрасно.
Размещено на Allbest.ru
Подобные документы
Эмпиризм и рационализм философии Нового времени. Развитие науки, методологии познания. Экспериментальные методы исследования, математическое осмысление природных процессов в естественных науках. Основные социально-политические концепции в философии.
реферат [18,9 K], добавлен 29.11.2013Философские воззрения первых мыслителей как исходные единицы историко-философского знания. Особенности философия Средневековья и Возрождения, теории "Нового времени" - эмпиризм и рационализм. Основные этапы и содержание отечественной философской мысли.
курсовая работа [246,8 K], добавлен 25.01.2011Дифференциация, интеграция, внутридисциплинарное взаимодействие, междисциплинарное взаимодействие современных отраслей научного знания. Функции философия в научном познании. Сходства и различия философии и науки. Фундаментальные научные открытия.
реферат [43,1 K], добавлен 12.06.2013Разделение Риккертом наук на "науки о культуре" и "науки о природе". Признанные общечеловеческие ценности. Центральная тема в концепции Риккерта. Принципы разнородности и непрерывности. Риккерт о научном познании. Аргументы оппонентов философии Риккерта.
реферат [34,1 K], добавлен 16.08.2012Эмпиризм - направление в теории познания, опыт - основа знания. Безусловное и объективное знание. Индукция, мышление от частного к общему. Теория "идолов" Ф. Бэкона. Предрассудки нашего разума. Рационализм. Разум - главная форма и источник познания.
контрольная работа [18,7 K], добавлен 04.12.2008Эмпиризм Ф. Бэкона и рационализм Р. Декарта. Особенности материалистического монизма Спинозы. Локковская теория образования абстракций. Субъективный идеализм Дж. Беркли и скептицизм Давида Юма. Разработка методологии научного познания Джоном Локком.
реферат [20,1 K], добавлен 21.12.2009Характерные черты эмпиризма философии Нового времени. Рационализм философии Нового времени. Отличия и взаимосвязь чувственного и рационального в научном познании. Идеальная пропорция, правильное сочетание разума и чувств.
курсовая работа [32,2 K], добавлен 07.12.2006Особенность изучения критики кумулятивистской модели развития науки. Анализ принципов пролиферации и несоизмеримости. Характеристика концепции гносеологического анархизма. Основные труды Фейерабенда. Проведение исследования метода контриндукции.
реферат [377,3 K], добавлен 12.03.2019Характерные черты философии Нового времени и ее ориентация на науку. Эмпиризм Ф. Бэкона. Рационализм Р. Декарта. Поиски метода научного познания и проблема бытия. Рационализм и гуманизм социальной философии Просвещения, ее основные представители.
презентация [1,7 M], добавлен 26.09.2013Общая характеристика Нового времени, ее исторические рамки, развитие науки и экономических отношений. Особенности гносеологии Нового времени: рационализм и эмпиризм. Рене Декарт как представитель передовой научной мысли Франции, его философское учение.
реферат [17,4 K], добавлен 01.04.2011
