Философия науки

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство образования и науки Украины

Харьковская национальная академия городского хозяйства

Харьков - ХНАГХ - 2007

Министерством образования и науки Украины в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений

Харьков - ХНАГХ - 2007

Гриф «Рекомендовано Міністерством освіти і науки України як навчальний посібник для студентів вищих навчальних закладів» надано листом Міністерства освіти і науки України № 1/12-2402 від 12.06.03.

В.В. Шкода, доктор философских наук, профессор;

Н.В. Дьяченко, доктор философских наук, профессор.

Будко В. В. Философия науки: Учебное пособие. - Харьков: ХНАГХ, 2007. - 193 с.

Пособие содержит основные идеи философии науки в области методологии, гносеологии и онтологии. Их усвоение обеспечивает мировоззренческую уверенность и разборчивость в выборе духовных ориентиров и методологии профессиональной деятельности, практической и исследовательской.

Пособие рассчитано на студентов, магистрантов и аспирантов.

Посібник|посібник| містить|утримувати| основні ідеї філософії науки в галузі методології, гносеології та онтології. Їх засвоєння забезпечує світоглядну впевненість і розбірливість у виборі духовних орієнтирів і методології професійної діяльності, практичної і дослідницької.

Обширность тематики философии науки позволяет удовлетворить запросы магистрантов, аспирантов и соискателей любых направлений научных исследований. Из возможных путей отбора тем - по прямой отнесённости к разделам науки или по принадлежности к гносеологии и методологии науки в целом - выбран второй путь. Предпочтение отдано не уточнению и углублению фрагментов научной картины мира в рамках соответствующих философий (философии биологии, философии медицины, философии химии и т.д.), а общенаучным средствам познания. Преследуемая цель - укрепить исследовательский дух, внеся в него познавательный оптимизм и конструктивный скептицизм.

Если невозможно беспредпосылочное изложение чего угодно, то приходится прямо заявлять о соотношении пристрастного и беспристрастного в нем. Пристрастной является моя оценка традиционной европейской науки в качестве эталона науки. Я не скрываю симпатии к неопозитивизму с его аналитизмом, наибольшей точностью в оценке силы и слабости шагов в научном познании и самокритичностью, не свойственной иным течениям философии науки. По-своему симпатичен и диалектический материализм. Но эти пристрастия не произвольны, они основаны на сравнении достоинств и недостатков соответствующих альтернативных представлений науки, исходя из концепции многоаспектной адекватности альтернатив. Пристрастия оказываются простым следствием объективных достоинств альтернатив по вполне определенным критериям.

Поскольку философия науки имеет уже полуторавековую историю, начавшуюся с позитивизма и диалектического материализма позапрошлого века, слишком поверхностным был бы охват всех её разделов. Полагая, что устоявшиеся либо имеющие историческое значение понятия и принципы философии науки широко представлены в книгах, статьях и справочной литературе, основное внимание уделено менее устоявшемуся, но кажущемуся более современным.

Существенные ограничения на перечень тем и общий объем курса по философии науки наложил опыт преподавания аспирантам и соискателям нефилософских специальностей. Традиция подготовки к сдаче кандидатского минимума по философии за один учебный год, при необходимости знакомства с основными философскими учениями истории философии, не позволяет отводить философии науки более чем половину времени изучения философии. Ограниченность отводимого времени возлагает на преподавателя ответственность за выбор тем философии науки. В такой ситуации неизбежны предпочтения, обусловленные исследовательским интересом преподавателя. Особой беды в этом нет, так как индивидуальное исследование тянется к общезначимому и в итоге преподает урок общезначимого.

1. Особенности научного знания

1.1 Наука - часть европейской рациональности

Наиболее широкие и многосторонние оценки общественных явлений принадлежит культурологии. В ней сложилось два мнения о европейской рациональности (разумности). Одно, европоцентристское, признает европейскую рациональность вершиной и эталоном рациональности, другое, плюралистское, считает равноценными европейскую, африканскую, азиатскую и прочие действительные или возможные рациональности.

Плюралистское представление рациональности опирается на разнообразные доводы. Среди них - гипотеза К. Леви-Стросса о логической равноценности первобытного и современного мышления, структуралистская гипотеза лингвистической относительности (в рамках которой рациональности предопределены типами языков), гипотезы цикличности истории, уникальности культур О. Шпенглера и другие. Все они призваны убедить в неправомерности претензий на особый статус любой рациональности и оценок с её позиций других рациональностей. Если различные рациональности оказываются сосуществующими, то отношения между ними принимают вид не субординации, а переклички равноправных и независимых современников. Более определенный вид отношений исключается допущением уникальности, несоизмеримости, замкнутости рациональностей, ибо всякая определенность предполагает преимущество определяющего по отношению к определяемому. Поскольку какое-либо сопоставление рациональностей все же происходит (субъекты рациональностей, по крайней мере, соизмеримы в способности чувственного восприятия), оно осуществляется в рамках избранной рациональности.

Оценка европейской рациональности с позиций иных рациональностей достигается сопоставлением однородных характеристик средств и предмета оценки, в первую очередь, чувственно воспринимаемых значений рациональностей, а затем - их знаковых представлений. Эти оценки отмечают не просто чужую, несоизмеримую рациональность, а непривычные масштабы знакомого (видов и результатов человеческой деятельности). Восприятие таких масштабов вызывает чувства изумления, восхищения или ужаса которые невольно предопределяют отнесение европейской рациональности к уровню, отличному от уровня рациональности воспринимающего. Сравнение однородных характеристик показывает приобретения и потери каждой рациональности, а также присутствие незнакомого, требующего постижения. В европейской рациональности непостижимыми для иных рациональностей выглядят естествознание, логика, философия, гуманитарные науки. Потребность в их постижении субъектами иных рациональностей возникает из желания овладеть масштабами знакомого, обеспечиваемыми такими знаниями. О наличии названных потребностей и желаний свидетельствует современное развитие неевропейского мира. Не столь важно при этом, есть ли в словарях неевропейских рациональностей термины, относящие европейскую рациональность к более высокому уровню.

Европейской рациональности, опирающейся на европоцентризм (кстати, плюрализм и европоцентризм рациональностей сосуществуют только в европейской культуре), не чуждо признание уникальности культур с их рациональностями, а в смене культур - сопутствия прогресса и регресса. Но в уникальности усматривается своеобразие, не требующее подражания, а в сопутствии прогресса и регресса приобретение не считается равноценным потере, т.е. регресс считается ценой, меньшей стоимости прогресса. Отдавая должное своеобразию иных рациональностей, сторонники европоцентризма не отождествляют его с равноценностью рациональностей и, постигая их научными и философскими (герменевтическими, феноменологическими, диалектическими и др.) методами, устанавливают их место в эволюции рациональности по определенным критериям. Основными критериями европоцентристской рациональности служат: глубина постижения мира, полнота объяснения явлений, точность предсказаний и масштабы преобразования мира на основе знаний. По этим гносеологическим критериям, не говоря уже о логических, неевропейские рациональности относятся к низшим типам рациональностей, уступая европейской рациональности. По прочим, прагматическим критериям (политическим, правовым, этическим, эстетическим, религиозным) можно приписать не только равноценность, но и превосходство над европейской других видов рациональности.

Превосходство европейской рациональности явилось результатом не только саморазвития, но и усвоения частей иных рациональностей (египетско-вавилонской, древнеиндийской, древнегреческой и древнекитайской). Именно включенность таких частей в рациональность, превосходящую их по познавательным возможностям, позволяет считать рациональность преемственно развивающейся, а ее европейский тип - современной вершиной развития рациональности по гносеологическим критериям.

Познавательные возможности рациональности наиболее ярко представлены наукой. При плюралистическом подходе к рациональности многие представления мира, наряду с общепризнанными (физикой, химией и т.п.), должны считаться научными, или науками (хиромантия, астрология, магия, парапсихология). При европоцентристском подходе множество наук попадает в ранг псевдонаук, оккультных наук и бессмысленностей. Их положительное содержание оценивается лишь по месту и роли в возникновении наук, признаваемых европоцентризмом, отвечающих его понятию науки.

1.2 Понятие научного знания

Научное знание является результатом деятельности по получению нового знания. Термины "научный" и однокоренные с ним производны от слова "наука", означающего как деятельность по получению нового знания, так и ее результат - совокупность знаний. Слово «наука» употребляется также для обозначения отдельных областей научного знания (география, история, ботаника и т.д.). В последнем словоупотреблении понятия науки и научного знания синонимичны, чем можно воспользоваться в дальнейшем обсуждении темы.

Современному представлению о науке в европоцентристской рациональности предшествовали другие представления, сопутствовавшие истории возникновения и выделения наук из философии. Возникшая из мифологии философия сохранила и усилила интерес к познанию мира средствами, доступными человеку - конечными и временными. Начиная с идей Фалеса, она стремилась открыть универсальные первореальности и их превращения в воспринимаемые явления. Она предлагала картины мира и объяснения воспринимаемых явлений, соединяя в себе достоинства всеобщности (знания конечных оснований мира) и конкретности (знания причин и сущности явлений). Тем самым она была философией и наукой одновременно. При этом, будучи наиболее почитаемой областью знания, добываемого лишь избранными, философия изначально устремлена к общезначимости, публичности.

Ограничения предмета познания той или иной частью мира, сосредоточение на подробностях и практических приложениях создавали особые разделы знания внутри философии, выраженные особым языком, которые со временем выделялись из философии в качестве самостоятельных наук (астрономия, математика, география, механика, право, алхимия, астрология, магия и т.д.). Сохраняя устремленность к общезначимости результатов, науки тем не менее разделились по характеру признаваемых причинных, телеологических и других объяснений. Одни черпали объяснения из аналогий наблюдения (астрономия, математика, механика), другие - из сопутствий несущественного существенному (астрология, хиромантия), третьи - из мифологии таинственных и чудесных сил (магия, алхимия). Первым сужден было преодолевать ограниченность избранных аналогий по мере расширения и углубления областей познания и стать науками в современном смысле, вторым - застрять в тупике гаданий, третьим - разделиться на тупиковые оккультные науки и науки первого рода, переориентировавшись с таинственных сил на данные сопутствующих опытов (такова химия, например).

Сохранив общезначимость, начиная с XVII века, наука развивалась в направлении обособления содержания общезначимого не только от оккультных наук, но и от обыденного знания. Не порывая со здравым смыслом обыденного знания, а в описательных науках опираясь на него, наука Нового времени стремится с сущностному описанию явлений, дающему картины мира, отличные от воспринимаемого и представляемого обыденным сознанием, а иногда и противоречащих ему (к примеру, непроницаемые твердые тела обыденного сознания наукой представляются как кристаллические решетки, либо как совокупности атомов, сосредоточивающих практически всю массу тела, но занимающих ничтожную долю его объема). Определяющей чертой научного знания стал сущностный характер его описаний мира.

Сама по себе сущностность научного описания не отличает его не только от оккультных наук, но даже от религии: эти последние тоже оперируют сущностными объектами. Принципиальное его отличие состоит в прослеживании связи с наблюдаемым в опыте, непротиворечивости предлагаемого им объяснения, масштабе предсказаний и определенности условий их подтверждения или опровержения.

Связь сущностного описания с наблюдаемым в опыте прослеживается интерпретациями, индукциями, дедукциями и интуициями. В совокупности они не настолько определены, чтобы гарантировать однозначное сущностное описание, но настолько определенны, чтобы исключить явную внеопытную ориентацию научного знания.

Непротиворечивость является целью любого объяснения, описания, или изложения, ибо всюду стремятся к соответствию избранным началам. Однако описания или объяснения различаются степенью определенности употребляемых терминов и высказываний. В оккультных науках и религии термины и высказывания настолько смутны, что составленные из них описания кажутся противоречивыми даже обыденному сознанию. Наука, противостоящая оккультизму и религии, использует наиболее определенные по смыслу и объему термины и высказывания. Научные теории, лишены явных противоречий, очевидных для научного и обыденного сознания.

Любое знание призвано предсказывать. Предсказывают оккультисты и богословы, люди обыденного опыта и ученые. Если масштаб предсказаний измерять их пространственно-временной удаленностью от существующего в настоящем, то первые и вторые предсказывают наиболее масштабно, касаясь судеб людей, человечества и мира в целом, люди обыденного опыта - наименее масштабно, касаясь лишь ближайшего будущего, ученые дают предсказания среднего масштаба, ограничиваясь следствиями научного познания. Если же масштаб предсказаний измерять широтой и глубиной предсказываемых преобразований, то наибольший масштаб присущ предсказаниям ученых. Особое преимущество научных предсказаний состоит в определенности условий их подтверждения, или опровержения. Они указывают качественные и количественные характеристики событий, а также средства их обнаружения. Тем самым обеспечиваются возможности убедительной проверки правильности или ошибочности предсказаний. В отличие от проверки научных предсказаний, проверка предсказаний обыденного сознания, ограничена возможностями сохранения привычного; непривычное - из области надежд на чудо, проверка свершения или не свершения которого не нуждается в особых средствах. Но нельзя забывать, что обыденное сознание именуется здравым смыслом потому, что оно не надеется на чудо, а полагается на свои силы.

Предсказания оккультных наук и религии отличаются неопределенностью и иносказательностью характеристик предсказываемого. Они выглядят не предсказаниями на основе знания, а пророчествами на основе внушения голосом свыше. Отвергая нормальную науку, они должны подразумевать обыденные или иносказательные средства проверки предсказаний. Обыденные средства требуют определенности обычных характеристик. Размах и отдаленность пророчеств не согласуются с неизмененностью обыденных средств проверки, а отсутствие знания в пророчествах, отличного от обыденного, не позволяет им указать определенные характеристики, отличные от обыденных. Выход известен - иносказательность пророчеств, уклонение от прямых, буквальных значений их терминов и высказываний. Переход к буквальным значениям современники предсказанного вершат истолкованиями, среди которых всегда возможны и взаимоисключающие, в том числе считающие пророчество подтвержденным и считающие отвергнутым таковое.

Противники неравноценности пророчеств и научных предсказаний опираются на факты переопределения предсказаний научной теории перед лицом опровергающих ее событий. Однако они не замечают или умалчивают важное отличие противостояния научных предсказаний проверяющим событиям от противостояния таковым в случае пророчеств: события сохраняют определенность предсказаний языком теории и переопределения предсказанных событий означает изменения предсказывающей теории, вплоть до полной замены ее другой. Пророчества же не столь чувствительны к событиям действительности, менее уязвимы и более пусты.

Обзор особенностей научного знания позволяет определить его следующим образом: научное знание - это явно истинное, систематизированное, доказанное, удостоверяемое общезначимыми средствами знание, выраженное собственным языком. Ориентируясь на определение научного знания и рассматривая его в качестве результата деятельности в науке, можно установить периодизацию развития науки в зависимости от тех или иных факторов формирования научного знания.

1.3 Этапы развития науки

Периодизация развития науки основывается на допущении сохранения её существенных признаков, непрерывности изменения её содержания, исключающего провалы, пустоты в содержании науки либо полное замещение предшествующего содержания последующим, т.е. полный возврат к началу. Иначе говоря, периодизация опирается на накопительную модель развития науки, а не соперничающие с нею парадигмальную (Т. Кун), программно-исследовательскую (И. Лакатос) или анархистскую (П. Фейерабенд) модели. Кроме того, нельзя упускать из виду, что накопительная модель развития науки подразумевает европоцентризм. Избрав накопительную модель развития науки, можно устанавливать её периодизацию в зависимости от смены состояний её внутренних или внешних факторов. Выбор факторов совершается субъектом, но сами факторы существуют до и независимо от выбора. Внешними факторами развития науки служат география её существования, историческое время (представленное эпохами, культурами, мировоззрениями, общественно- экономическими формациями, способами производства, социально- политическими системами и т.п.) и биография её создателей. Связь состояний науки с такими внешними факторами позволяет выделять в качестве этапов, или периодов развития определённых видов науки, например, восточную, арабскую и европейскую медицину, теорию полёта ракет России, Германии и США, механику Древнего мира, эпохи Возрождения и Нового времени, логику мышления первобытной, индийской, греко-римской и европейской культур, науку рабовладельческой, феодальной и капиталистической формаций, космологию язычества, христианства и современного научного мировоззрения, науку деспотических, тоталитарных, либеральных и демократических социально-политических систем, геометрию Эвклида, Лобачевского и Римана, физику Аристотеля, Галилея - Ньютона, Пуанкаре - Эйнштейна и Бора, Планка, Гейзенберга, Шредингера и т.д. Множеству внешних факторов соответствует множество периодизаций развития науки в целом или её частей, и каждому периоду свойственны отличительные черты состояния науки. Скажем, механика Древнего мира была элементарной статикой твердых и жидких тел, представленный правилами Архимеда, эпохи Возрождения - развитой статикой, началами кинематики (законы Кеплера и Галилея) и динамики (преобразований Галилея), механика Нового времени - теориями статики, кинематики и динамики (олицетворенными Ферма, Торричелли, Ньютоном и др.). Или, к примеру, геометрия Эвклида отличается наглядностью обыденного опыта, избытком аксиом, соединением логики и усмотрений из построений в доказательствах; геометрия Лобачевского - подчеркнутой предположительностью аксиомы о параллельных, зависимостью построений от принятой аксиомы, лишенной наглядности обыденного опыта, и вынесением геометрии на суд научного опыта; обобщенная геометрия Римана - универсализмом определения начал геометрии (например, единичного отрезка метрической геометрии), допускающим возможность создания необозримого многообразия метрических геометрий.

Внутренними факторами развития науки служат изменения элементов самой науки: эмпирических данных, законов, принципов и философских предпосылок. Эмпирические данные начала научного познания в каждой области ограничены и обеспечивают описательный уровень научного знания. Поэтому первому этапу развития науки на основе эмпирии свойственны бедность эмпирической опоры, связанная с поверхностным и ограниченным практическим освоением мира, описательность знания разрозненных областей мира и умозрительность объяснений, причем умозрительность считалась высшим достоинством знания. Хронологически это отражено наукой древнего мира и средневековья. Практика эпохи Возрождения и Нового времени расширила эмпирию науки и обусловила растущий спрос на эмпирические данные науки (предсказания, следствия), отведя опыту решающую роль в ограничении научных умозрений. Новая роль опыта была зафиксирована в философии позитивизма О. Конта и его последователей, провозгласившей: воображение должно быть поставлено под контроль наблюдения в опыте. Это второй этап развития науки на основе эмпирии. К настоящему третьему этапу развития науки эмпирия, сохраняя свою роль конечного средства контроля научного воображения, приобрела опосредованный теоретическими толкованиями характер.

Периодизация развития науки возможна в зависимости от смены господствующих в ней законов, различающихся по степени и видам математизации, эмпирической значимости и степени универсальности (широте охвата явлений). Первому этапу, началу науки соответствуют сугубо описательные и узко эмпирические законы с элементарной математизацией. Таковы астрономия и механика от Птолемея и Архимеда до Кеплера и Галилея, термодинамика трех начал, физика электричества от Ома до Ампера, химия законов сохранения веса и кратных отношений, эволюционная биология Дарвина и т.д. Второму этапу развития науки на основе изменения господствующих в ней законов свойственна опора на законы в развитой математической форме (дифференциальных и интегральных уравнениях, отношениях между матрицами), на универсальные законы сохранения. Таковы механика от Ньютона до Гамильтона, электродинамика Максвелла, термодинамика кинетическая и статистическая, квантовая и релятивистская механики, химия после Менделеева, генетика и т.д. Наконец, можно выделить третий этап развития науки, подчиняющий её законам системности и движения информации. На этом этапе оценка, отбор и решение проблем науки ставятся в зависимость от податливости к законам системности и информационных процессов.

Легко прослеживается развитие науки по меняющимся в ней принципам. Можно обозначить этапы развития науки господством в ней принципов дальнодействия, динамического (лапласовского), статистического и комбинированного из них детерминизма, принципы представления объекта познания закрытой равновесной системой с главенствующими силовыми взаимодействиями и принципа представления объекта познания открытой неравновесной системой с главенствующими несиловыми, информационными процессами.

Непосредственно с внутринаучными связаны общенаучные принципы: анализа, синтеза, индукции, дедукции, аналогии, доказательности, опытной подтверждаемости и т. д. Возможна периодизация развития науки по главенству в ней подобных принципов и их сочетаний. К примеру, выделяемы этапы развития науки с главенством элементаристски-аналитического и системно-синтетического принципов, индуктивного и гипотетико-дедуктивного принципов и др.

По философским предпосылкам различимы: умозрительно-метафизический, феноменологический и сущностный; синкретический (неделимый), наивно- диалектический, умозрительно-метафизический, диалектический и другие этапы развития науки.

Разумеется, вполне различимы этапы развития отдельных наук, по тем или иным внешним и внутренним изменяющимся факторам. Таковы этапы становления логики, математики, механики, физики, химии, биологии, социологии и других наук. Все периодизации условны, но, безусловно, наличие их как таковых.

1.4 Идеалы и критерии научности

В общем виде идеал науки изображается её определением. Идеал европейской науки - истинное знание сущности, законов мира, выраженное связной, логической системой понятий и высказываний, подтверждаемое наблюдением и воплощаемое на практике. Такое знание способно объяснять и предсказывать. Оно иллюстрируется любой из завершенных естественных или общественных наук.

Конкретизация идеала разъяснением элементов общего определения ведёт к сужению круга наук, представляющих идеал. Если в определение идеала науки внести предписание устанавливать количественные характеристики качественно определённых свойств, то иллюстрацией идеала окажутся физика и смежные с нею науки. Другие науки получат статус качественно-описательных, приближающихся к физике (география, геология, геронтология, психология и т. п.) или уходящих в умозрение (высшая математика, теория доказательств в логике, теоретическая социология, космология и т.п.). Разъяснение элементов определения идеала науки создаёт видимость деления наук на точные и неточные. Точность является внутренним свойством знания, выражающим степень устойчивости и определённости отношений между элементами объяснения и предсказания. Знания точно, если данные некоторой области действительности всякий раз получают исчерпывающие объяснения устойчивости составом его элементов. С другой стороны, знание точно, если устойчивы и определены отношения между его посылками и выводами в предсказаниях. Объём и содержание знания связаны обратной пропорцией, из-за чего их характеристики находятся между двумя крайностями: всё об одном (которое при отличии от всего другого тождественно ничто) либо ничего обо всём. Ни одна из крайностей знания не точнее другой. Отвлекаясь от одних подробностей предметов за другими, знание обретает всё большую чистоту и строгость формы, но все меньше отражает свойств объективного мира (таково, например знание логики, высшей математики). Учитывая все новые подробности свойств предмета, знание обретает полноту и определённость содержания, оказывающиеся ненужными при малейшем изменении предмета. На фоне такого изменения содержания и объёма знаний следует признать правоту замечания П.Дюгема и А.Пуанкаре о том, что замена менее точного знания более точным означает лишь замену одного знания другим, переопределяющим предмет. В свою очередь, конфуз перенесения знания в несвойственную ему область давно подмечен философами: пусти философа в геометрию, он разведёт там только болтовню, пусти геометра в философию, он будет строить там только карточные домики. Одним словом, каждая наука по-своему точна. Заимствование особенностей смежных и даже отдалённых наук не возбраняется, но это ведёт к смещению предмета и методов исследования. Скажем, введение в качественно-описательную науку измерения и счёта требует ограничения качественных характеристик явлений теми, которые связаны с экстенсивными величинами, и смещения интереса с изменчивых качественных особенностей явлений на отношения между устойчивыми свойствами, качествами явлений, воплощаемыми в эталонах и объектах измерения. Например, география постулировала первичную целостность суши из факта видимого соответствия впадин и выпуклостей конфигураций материков. Тем самым отражено, «что было и что стало». Заинтересовавшись ответом на вопрос «когда это было?», ввели скорость взаимоудаления материков. Интерес сместился от «что было» к «когда было». Разнородность предметов интереса исключает превосходство в точности одного из ответов. Само по себе введение скорости взаимоудаления материков не изменяет качественной характеристики, определенности события, выраженной словами «было и стало», раскрывает лишь его количественное представление по отношению к избранной единице измерения удалённости прошлого от настоящего.

Относительность точности научного знания роднит его с любыми вненаучными знаниями, если каждому знанию приписывать свою область отнесения, не соизмеримую с другими. Иное дело, когда соперничают различные знания по поводу одной и той же области их отнесения, одних и тех же событий, зафиксированных не средствами соперничающих знаний. Объяснения событий уводят в сферы соперничающих знаний, но предсказания новых событий на основе свершившихся, которые фиксируются не средствами предсказывающих знаний, выводят в нейтральный общезначимый мир. И в нем научные знания определённее и в этом смысле точнее обыденного, оккультного и другого вненаучного знания. Меньшая точность предсказаний обыденного знания обусловлена узостью их предпосылок, меньшая точность предсказаний псевдознания обусловлена произвольностью их предпосылок. Идеал научности предъявляется не только в целом, системой научного знания, но и его частями, элементами, в особенности выраженными общепринятым, а не внутринаучным языком. Таковы рассмотренные объяснения, предсказания, а также доказательство, факт, проблема, гипотеза, опыт и т.д. По каждому из названых элементов научное знание располагает определением, образцом, отличающим его от вненаучного знания. Например, факт определяется как событие, отражённое объективными средствами, в принципе выделяемое из его истолкований и средств передачи. Помимо научного, только обыденное знание мирится с таким определением факта, псевдонаучное - считает фактом откровение, знамение, впечатление, свидетельство очевидца и т.д. Не исключено, что в такого рода явлениях присутствует нечто фактическое, но оно подлежит вскрытию, а не замещению доверием к самим явлениям. Мерилом или критерием научности служат её признаки, удостоверяемые определёнными процедурами или средствами. Признаки научности указаны в определении идеала научности и каждому из них сопутствует своя процедура удостоверения, идеальная или материальная. Первейшей идеальной процедурой удостоверения идеала научности служит восприятие представленного образца научного знания. Последующие идеальные удостоверения состоят в сведении к образцу научного знания тех знаний, которые претендуют на научность либо эквивалентность научному знанию. Приближенное или поверхностное сведение ограничивается сравнением характеристик претендента и образца, строгое сведение осуществляется комбинацией истолкований и логических выводов. Например, приняв за образец научного знания ту или иную завершенную теорию классической физики, приближенно можно удостовериться в научности органической химии или эволюционной биологии путем внешнего сопоставления смысловых структур. Сходство структур по выделяемости и субординации элементов (принципов, общих и частных законов или законоподобных отношений, а также выводных понятий, сопоставимых с опытом) свидетельствует о научности названых разделов химии и биологии. Строгое сведение в данном случае означает истолкование принципов в такой форме, которая равноценна образцовой по определённости, позволяющей логически выводить измеримые величины, сопоставимые с опытом. Такое сведение пока лишь частично осуществимо и поэтому органическая химия и эволюционная биология (эволюционная генетика) не отвечают идеалу научности. Материальная процедура удостоверения научности знания состоит в практической проверке его преобразующих возможностей (на основе объяснения, выбора и предсказания) и выявлении их сопоставимости с возможностями образцового знания. Если определённость, предсказуемость и масштабность преобразований сопоставимы, то претендент на научность отвечает критерию научности. Хотя, на первый взгляд, так сформированная материальная процедура удостоверения научности настолько неопределенна, что различия между научным и вненаучным знаниями должно выражаться в степени, а не по существу, на практике всё же степенные ряды резко обрываются и практический язык всегда фиксирует несопоставимость научного и вненаучного знаний.

1.5 Мировоззренческая роль научной картины мира

Особенности научного знания сохраняются и при включении его в мировоззрение. Научное знание несёт с собой научную картину мира, способы познания, оценки, принятия и отвержения знаний. Помня, что мировоззрение - это представление человека о мире и своем месте в нем, приходится считаться с возможностью антропоцентризма и даже субъективизма в нем. Человек объясняет и выбирает картину мира, в частности, решает, в какой степени можно довериться научной картине мира. Не прослеживая глубинных психологических оснований выбора, легко видеть диапазон отношений к научной картине мира: от безоговорочного принятия её до полного подчинения её вненаучным представлениям. Принятию научной картины мира сопутствует принятие философии науки, предопределяющей отношение к вненаучным знаниям. Вненаучные знания расцениваются ею в качестве ложных, фантастических и в лучшем случае лишь вуалирующих нечто непознанное наукой. Если мировоззрение руководствуется философией науки, оно исключает явные вненаучные, в особенности, антинаучные представления.

Нет недостатка в психологических, эмоционально-волевых оправданиях выбора мировоззрений, сочетающих научные и вненаучные представления либо вовсе подчиняющих первые вторым. Все они субъективно эквивалентны, т.е. эквивалентны по субъективному предпочтению (у каждого есть право на предпочтение). Не оправдано, однако, стремление считать их объективно эквивалентными, т.е. эквивалентными в отнесении к объективному миру. Как известно, объяснительные, предсказательные и преобразующие мир возможности научного и вненаучного знаний остаются несоизмеримыми. Предложенные доказательства объективной эквивалентности альтернативных мировоззрений основаны на непроверяемых допущениях, ложных тезисах либо ошибках в умозаключениях. К примеру, со времен Г. Спенсера популярно отождествлять науку и религию по неясности или непостижимости первореальностей: материи с её бесконечностью, непрерывностью и прерывностью, с одной стороны, и бога с его всемогуществом, триединством, чудотворством, - с другой. Но нельзя не замечать принципиальной разницы как между первореальностями, так и между соответствующими им неясностями и непостижимостями. Материя в её представленности свойствами и формами - результат научного познания со всеми его особенностями, бог - результат откровения, постижения в экстатическом состоянии. Неясность и непостижимость материи преодолеваются или отодвигаются прогрессом научного познания, неясность и непостижимость бога непреодолимы либо углубляются познанием бога в творчестве (например, с точки зрения Н.А. Бердяева). Не следует забывать также, что в то время как свойства материи определимы в утвердительных высказываниях, свойства бога в традиции Плотина определимы лишь в отрицательных высказываниях, так как положительные высказывания, опирающиеся на тварный мир, дают самопротиворечивую характеристику творца (в терминах, всемогущ - не всемогущ, добр - зол, прекрасен - безобразен и т.п.). Но отрицательные высказывания не дают характеристик объекта познания и не доказывают его существования.

Не лишне повторить, что обретение мировоззрения может обусловливаться сугубо субъективными предпочтениями, воплощающими своего рода свободу совести или вероисповедания. Однако отсюда не следует всесторонняя равноценность обретенных мировоззрений.

Таким образом, научное знание обладает особенностями, идеалами и критериями, накладывающими отпечаток на окружающий духовный и практический мир.

2. Структура научного знания

2.1 Понятие структуры и виды структур научного знания

Прежде чем перейти к анализу структуры научного знания, следует определить общий смысл понятия структуры, который будет сохраняться в последующем изложении.

Понятие структуры, очевидно, применимо к тому, что является целым, системой, поэтому определяющим для него будет понятие системы. Что касается определений понятия системы, то, как бы ни подчеркивался в них приоритет «целостности», все они включают указание на множества элементов и отношения между ними. Структура оказывается в числе тех характеристик, которые раскрывают строение системы. Если, как отметил В.Н. Садовский, все признаки, интуитивно связываемые с системой и системностью, условно разделить на три группы - характеризующие внутреннее строение системы, специфические системные свойства и поведение системы, - то их различные соединения дадут несколько десятков определений системы. Многообразие определений системы порождает разнообразие определений структуры.

Тем не менее, разнообразие определений структуры можно свести к одному, более или менее приемлемому всеми: структура - это обобщенная характеристика специфических системных свойств, фиксирующая в абстрактной форме элементы, отношения, связи системы, их упорядоченность и организацию (3, с.85). В это определение вписываются, например, все определения структуры, приводимые В.В. Агудовым (1, с. 21-46), который пришел к такому выводу: «структура», как бы мы ее ни понимали, - это связи между частями целого (будем ли мы эти связи абстрагировать от самих частей или брать в совокупности с ними (1, с.84).

Дальнейшее изложение основывается на признании системного характера научного знания и применимости к нему понятия структуры, задаваемого приведенными определениями.

Анализ структуры научного знания возможен в рамках различных подходов или аспектов. В наиболее общем виде допустимо выделить семиотический, логический и гносеологический аспекты структуры научного знания.

Если смотреть на научное знание как на законченный и оформившийся продукт познавательной деятельности, то оно предстает в виде некоторой системы материальных знаков естественного или искусственного языка. В ней можно различить исходные и производные знаки, а также правила или операции получения производных знаков из исходных. Знаковая, или синтаксическая структура является наиболее доступным показу аспектом структуры научного знания. Возможные расхождения в изображениях ее исследователями касаются конкретного вида названных элементов синтаксической структуры, но не общей структуры.

Скрытая за знаковой содержательная структура научного знания обнаруживается при семантическом подходе, учитывающем значение знаков. В зависимости от принятой концепции значения семантический анализ дает различные интерпретации структуры знания, укладывающейся в схему «знак - значение»: знаки - чувственно воспринимаемые предметы (в случае теории обозначения), знаки - образы или изображения (в случае теории образов или изображений), знаки - операции (в случае операциональной теории значения) и т.д. Отношение знаков к субъекту, выявляемое прагматикой, также может накладывать свой отпечаток на структуру знания.

Упрощенная семантическая структура обнаруживается в составности языка науки из элементов, по смыслу сходных, различных, противоположных и т.д. Дальнейшее продвижение вглубь содержания знания достигается логическим анализом значений. Он позволяет выявить логическую структуру знания, элементами которой являются понятия, суждения и отношения между ними. Собственно логические отношения можно представить отношениями определения и выводимости, другие - отношением дополнения.

Поскольку смысл любого слова выразим в совокупности других слов, связанных по смыслу в предложения, постольку актуально логическая структура знания представляет собой совокупность слов и предложений, синтаксически и по смыслу связанных друг с другом. Возникает даже соблазн считать предложения исходными элементами логической структуры, так как выражаемая ими мысль обычно более определенна по сравнению с мыслью, выраженной отдельными словами. Однако при учете формирования слов и предложений первичными следует считать слова, усвоение смысла которых предшествует их соединению в предложения (в некоторой степени это подтверждается формированием языка и мышления у ребенка). Логический подход сам по себе не позволяет отдать предпочтение словам или предложениям в качестве исходных элементов структуры знания.

Логическая реконструкция научного знания (алгоритмизация синтаксиса языка науки, упорядочение смысловых отношений, формализация и т.д.) не изменяет смыслового значения исходных элементов и всего знания в целом. Например, аксиоматизация классической или квантовой механики не изменяет их первоначального физического смысла. Подобная реконструкция знания связывает отношениями выводимости исходные и все другие элементы знания, т.е. аксиоматизирует знание.

За исключением математики, подавляющую часть научного знания не удается строго аксиоматизировать в соответствии с требованием дедуктивной выводимости, хотя это не означает, что неаксиоматизированное знание не имеет упорядоченной структуры. Физические теории, например, достигнув относительной завершенности, всегда содержат исходные понятия и принципы, законы и выводные величины, допускающие измерение (установление соответствия между тем, что составляет предмет чувственного восприятия, и числами схемы1¹ Э. Маделунг. Математический аппарат физики. М., Наука, 1968, с. 407. Следует согласиться с Б.Я. Пахомовым в том, что в целом «физическая теория вопреки распространенному мнению не является монолитным дедуктивным построением, в котором все следствия выводились бы из единой системы исходных принципов, задающих основные отношения между исходными понятиями. Такому условию отвечает только центральное ядро теории, включающее в себя фундаментальные идеализации, основные законы и принципы, а также логические следствия из них … развитое теоретическое знание в той или иной области физики представляет собой многоуровневое системное образование, создаваемое посредством специфической логики конструктивного моделирования». (Б.Я. Пахомов. Становление современной физической картины мира. - М., Мысль, 1985, с. 50-51). Принимая физические теории за идеал научного знания, можно реконструировать химию и биологию2² См., напр., М.Рьюз. Философия биологии. - М., Прогресс, 1977..

Логический анализ соотношения принципов и законов теории показывает относительность различия между ними. Имеющиеся исследования этого соотношения не дают выводов, отличных от высказанных в свое время А. Пуанкаре: принцип - не более как закон, возведенный в ранг общего положения, наиболее удаленного от опыта3³ А. Пуанкаре. Ценность науки. - А. Пуанкаре. О науке, с. 264.. Более того, подобно тому, как Б. Риман считал возможным логически предопределить вид метрической геометрии заданием метрических свойств единичного отрезка4⁴ Б. Риман. О гипотезах, лежащих в основе геометрии. - Об основаниях геометрии. - М., ГИТТЛ, 1956, с. 311-324., А. Эйнштейн считал возможным логически обусловить высказывания физики определением поведения жестких физических стержней5⁵ А.Эйнштейн. Геометрия и опыт. - Собр. научн. тр., т. 2, М., 1967, с. 84-87.. Это означает, что логическая структура выглядит относительно безразличной к перестановке определяющего и определяемого.

Несмотря на то, что выявляемая логическим подходом выводимость элементов знания из имеющихся посылок «не заставляет нас спуститься ниже, … оставляет нас все на той же высоте»6⁶ А. Пуанкаре. Наука и гипотеза. - А. Пуанкаре О науке, с. 21, логический подход способен выявить принадлежность элементов знания к различным уровням и отразить ее в логической структуре знания. Общая логическая структура научного знания как совокупности понятий и высказываний различного уровня представлена в теории иерархии типов Б. Рассела и А. Уайтхеда и соответствующем ей логическом исчислении высказываний и предикатов (включая ступенчатое исчисление предикатов, различающее предикаты по роду их аргументов). Это представление трудно применить к научным знаниям, содержательно более богатым по сравнению с математикой и формальной логикой, но в принципе все-таки возможно.

Научное знание обладает такой степенью определенности, что к нему приложимы как логика, так и математика. К тому же издавна логика и математика были предметами взаимного приложения. Так что вполне уместным является математический аспект структуры научного знания.

Существуют различные математические подходы к структуре научного знания: функционально-аналитический, топологический и алгебраический. Особое распространение в ХХ веке получил теоретико-групповой подход как раздел алгебраического, берущий начало в «Эрлангенской программе» Ф. Клейна. Основная его установка формулируется так: «Дано многообразие и в нем группа преобразований. Требуется развить теорию инвариантов этой группы»7⁷ Ф.Клейн. Сравнительное обозрение новейших геометрических исследований (Эрлангенская программа). - Об основаниях геометрии. М., ГИТТЛ, 1956, с. 402.. С этой точки зрения любая физическая и в перспективе любая другая научная теория должны представлять собой теории инвариантов некоторых групп преобразований. Применительно к физике существуют следующие соображения в пользу ее групповой структуры.

В первую очередь, измерения предполагают наличие некоторой системы отсчета, а необходимость некоторого уровня общности соответствующих утверждений можно обеспечить лишь путем введения класса эквивалентных систем отсчета. Принцип отождествления этих систем выражается некоторым принципом относительности (симметрии, инвариантности) и обладает структурой группы, так как отношение равенства, лежащее в основе этого принципа, имеет групповую структуру8⁸ Г.А. Соколик. Симметрия в современной физике. - Философские проблемы теории тяготения Эйнштейна и релятивистской космологии. Киев, 1965, с. 168-170.. Наряду с этим, объект любой физической теории имеет некоторую структуру. Отражение структуры требует исследования преобразований, оставляющих без изменения основные структурные отношения, т.е. так называемых автоморфизмов. Совокупность же автоморфизмов необходимо образует группу9⁹ Г. Вейль. Классические группы. М., ГИИЛ, 1947, с. 28-32.. Таким образом, обусловленность физической теории принципами относительности и равенства предопределяет ее групповую структуру.

Различные математические подходы вскрывают структуру научного знания в той мере, в какой оно математизировано. Как правило, предметом их анализа служат замкнутые системы понятий: классическая механика, электродинамика и специальная теория относительности, квантовая механика и т.д. Однако иногда обнаруживается устойчивая структура и в отношениях между замкнутыми системами понятий. Так, теоретико-групповой подход к относительно замкнутым системам проективной, аффинной и эвклидовой геометрий выявляет отношения между ними в виде иерархии утверждений-инвариантов соответственно проективной группы преобразований и составляющих ее подгруппы аффинных и эвклидовых преобразований1¹⁰ Н.В. Ефимов. Высшая геометрия. М., Наука, 1971, с. 426-440.0. В физике возможно представление теорий различных взаимодействий в виде иерархии взаимодействий, соответствующих иерархии симметрий; симметрии задаются соответствующими группами преобразований. Гравитационному полю в такой иерархии отводится роль слабейшего взаимодействия, универсального поля, принцип относительности в котором задается совокупностью произвольных непрерывных преобразований, называемой группой дифференциальной геометрии1¹¹ Теория компенсирующих полей и элементарные частицы. М., 19641. «В процессе развития теории «уровень универсальности» понижается, и все новые поля включаются в иерархию взаимодействий»1¹² Н.П. Коноплева, Г.А. Соколик. Проблема тождества и принципы относительности. - Эйнштейновский сборник, 1967. М., 1967, с. 358.2. Многие же теории находятся в отношении дополнения друг к другу.