"Неисторические" Нахчи

Единственный язык, расположенный на Южном Кавказе, который официальная лингвистическая наука исключает из числа картвельских языков, это абхазский язык, объединяемый с адыгскими языками в одну группу. Но если адыгские языки распространены на Северном Кавказе, то абхазский это исключительно южнокавказский язык. Из этого возникает вопрос, к каким языкам по географическому признаку относить абхазоадыгские языки, к северокавказским, как считает официальная наука, или всё же к южнокавказским. И вообще целесообразно ли их объединять в одну языковую группу, хотя наиболее тесная генетическая связь между этими языками по отношению их к остальным кавказским языкам, очевидна.

Абхазский историк Ш.Д. ИналИпа даже Абхазию, наравне с черноморским побережьем в районе от Анапы до Сочи, также считает Северным Кавказом. (ИналИпа Ш.Д. Об этногенезе древнеабхазских племён. Москва 1964, с.6) Этот район конечно исконная и изначальная территория происхождения древних абхазоубыхских племён кешаков. Но согласиться с тем, что это Северозападный Кавказ никак невозможно, так как эта территория расположена к югу от главного водораздельного хребта Кавказских гор.

Одним словом, в составе кавказских языков мы однозначно можем назвать четыре группы или ветви родственных языков: картвельские (южнокавказские), вайнахские (центральнокавказские), лекские или леканские (восточнокавказские) и абхазоадыгские (западнокавказские). Но это современная этноязыковая картина Кавказа. Очевидно, что исторически эта картина была иной, причём, я думаю, она не раз менялась в разные эпохи истории, так как общекавказская языковая целостность, по заверениям специалистов, распалась минимум пять тысяч лет назад.

К примеру, Л.Мровели называет восемь этнических единиц Кавказа, что в два раза больше чем современные четыре группы родственных кавказских языков. Для темы нашей главы важно правильно соотнести современные кавказские этноязыковые единицы с Мровелиевским этническим делением Кавказа. Это, позволит нам выяснить какие из современных кавказских языков и народов их носителей, входили в состав нации кавкасов.

Леонти Мровели располагает шесть этнархов, а значит и шесть средневековых кавказских национальных языков (включавшие намного большее количества племён) на Южном Кавказе и лишь два этнарха на Северном. Шесть Мровелиевских южнокавказских этнархов против двух современных языковых групп (иберийской и абхазоадыгской) говорит о том, как многое изменилось к Югу от Большого Кавказа со времён Мровели, начиная с XI века н.э. и по сегодняшний день.

Мы видим, что две группы албанских языков на юговосточном Кавказе ассимилированы тюркским языком. Это язык албанцев мавокан к северу от реки Куры и язык арранцев (бардов) к югу от него. Картвельский язык централизованного грузинского царства также поглотил несколько средневековых языков Закавказья, в том числе и язык легендарных и воинственных эров, а также язык части западных кавказцев эгров мегрелов.

Мы также видим то, что армянский язык настолько отдалился от кавказских языков и приблизился к индоевропейским, что современные учёныеязыковеды не включают его в состав кавказских языков, хотя самих армян Мровели включает в число потомков Таргомы. Грузинский язык, вслед за армянским, дрейфующий от кавказских в сторону индоевропейских языков, на очереди исключения лингвистами из числа кавказских. Таким образом, вместо шести Мровелиевских групп языков и племён, объединённых в нации на южном Кавказе, в наши дни мы имеем лишь две. Да и то вокруг одной из них (иберийской группы) начались споры, относит ли её к кавказской языковой семье? Ведь престижней быть в индоевропейской среде языков.

На Северном Кавказе Л. Мровели выделяет две этнические единицы, леков и кавкасов, вбирающих в себя множество племён и соответственно диалектов и наречий, которые впоследствии по естественным причинам могли выделиться в отдельные языки. Современная кавказская лингвистическая наука также выделяет две ветви северокавказских языков. Первая из них это северовосточная, находагестанская группа языков. Вторая, это северозападная, абхазоадыгская группа языков. С этой классификацией, как уже знает читатель, автор не согласен.

Нам известно, что абхазоадыгский язык, это язык древних эгров, т.е. южан. А язык северокавказских леканов, это предшественник языков современных лезгин, лакодаргинцев и возможно аварцев, но точно не нахчи. Древний нахчинский, это язык кавкасов. Свидетельств и фактов, подтверждающих это, в предыдущих главах книги приведено достаточно.

То, что современная лингвистическая наука объединяет нахчинский язык в одну группу с дагестанскими языками, не меняет сути дела. Никто не отрицает генетического родства и близости вышеупомянутых языков, что, в общем, характерно для всех кавказских языков. Дело в том, что дагестанские языки и нахчинский язык, это родственные языки двух разный древних наций Кавказа нации лекан и нации кавкасов, различие которых основывалось не столько на языковом факторе, сколько на этнокультурном.

Этническая граница кавкасов доходила на западе до Таманского полуострова. И тут возникает дилемма, как же быть с адыгскими языками родственными абхазскому, и имеющими сегодня распространение на Северозападном Кавказе вплоть до Центрального Кавказа? Эта дилемма может быть разрешена лишь в том случае, если сами адыгские языки наряду с языком нахчи также считать наследниками древнего языка кавкасов.

В таком случае адыгские языки исторически не могут быть объединены с абхазскими языками. Вряд ли можно сомневаться в типологической близости абхазских и адыгских языков, но были ли они таковыми в далёком историческом прошлом? Постараюсь подробнее разъяснить ситуацию исторического развития племенных языковдиалектов на западном Кавказе, какой она представляется автору данной работы.

Прежде всего, мы должны отметить, что древний нахчинский язык не был эквивалентен современному языку нахчи. Даже в нормах литературного нахчинского языка начала XX века заметны некоторые отличительные черты от норм современного литературного языка нахчи. При таких обстоятельствах нетрудно представить размер эволюционных перевоплощений в нахчинском языке кавкасов, который сформировался в отдельный язык несколько тысячелетий назад.

И более важным моментом в решении этого вопроса является также то, что в древности нахчинский язык, имевший обширную территорию распространения, никогда не был целиком единым языком, подобно литературным языкам современных наций. Таковыми не были не нахчинский не другие кавказские языки. Гамрекели говорит, что двалы послужившие субстратом для осетин, были нахчиязычны, однако язык их не был идентичен языку соседних древних нахчи дзурдзуков и глигвов, а являлся родственным им, но отличным от них отдельным древненахчинским языком. По его словам, такого же мнения ещё в начале XX века придерживался некий Томашек. (Гамрекели В.Н. Двалы и Двалетия в I XV вв. н.э., Тбилиси 1961 г., с.11,16) Многие языки наций древности изза отсутствия письменности представляли собой подобную картину многоликой мозаичности наречий и говоров, носители которых порою с трудом понимали друг друга.

Когда древний пракавказский язык разложился, племена носители его центральнокавказских диалектов видимо вновь стали объединяться по территориальному принципу. Как пишет М.Х. Багаев племена носители этих диалектов в ходе длительного процесса, с XIX VII вв. до н.э., складываются в общенахчинский этнический массив. (М.Х. Багаев. Происхождение вайнахского народа. // Проблемы происхождения нахских народов. Мат. науч. конфер.ции в Шатое в 1992 г., Махачкала 1996 г., с.152) Но в прошлом небыло объективных факторов, которые могли бы сблизить наречия разных племён столь близко как современные литературные языки.

В средневековье нахчинский язык, очевидно, представлял собой беспрерывную цепь переходов от одного говора и диалекта к другому контактирующих между собой, так что носители диалектов двух противоположных окраин древнего расселения нахчи, вероятно с трудом понимали или вовсе не могли понимать друг друга. Подобную цепь взаимопереходов мы можем сегодня наблюдать среди цезских (дидойских) языков, очевидно являвшихся крайневосточными диалектами древненахчинского языка. Связующим звеном между ними, скорее всего, являлись центральные говоры и диалекты, приемником которых является современный нахчинский язык. Об этом говорит в своем объемном труде и Ю.Д. Дешериев. Он пишет, что мы не можем проследить бывшие западные диалекты нахского языка изза того, что они прерваны вмешательством тюркских и иранских языков. (Дешериев Ю.Д. Сравнительноисторическая грамматика нахских языков … Грозный 1963).

Очевидно, что изначально кавкасы населяли Центральный Кавказ и оттуда постепенно расселились на запад и север на пустующие территории. Но права на эти территории приходилось отстаивать. Сперва по кавкасам (этноним равнозначный в историческохронологической очерёдности скифам, сарматам и аланам), ощутимо ударили родственные им кавказцы гунны, пошатнув их многовековое владычество в северозападном регионе Кавказа. Их очень скоро, но ненадолго сменили кавказцыбулгары, после которых постепенно усилились кавказцыхазары, заручившиеся военной поддержкой тюрков.

Хазары создали мощную империю, поставив в вассальное по отношению к себе положение все кавказские народы. Лишь в X XI веках удалось аланам приобрести полную политическую независимость. Но затем иноземцы монголы, разбив и подорвав их этническое единство в Центральном Кавказе, окончательно раскололи их на несколько современных кавказских народов. Таким образом, процесс развала этнического единства кавкасов начался на западе, во время возвышения гуннов в Приазовье и Придонье, после чего на западе за Кавказским хребтом активизировались кешаки.

Мо моему мнению, когда политически система алан оказалась разбитой, на Северозападный Кавказ с восточночерноморского побережья через горные перевалы начали проникать абхазские племена эгров и, смешиваясь с местными кавкасами, изменили их речь, чьи западные диалекты и так отличались от центральнокавказских диалектов. Это был не единичный акт, а перманентный процесс, начавшийся задолго до IV века н.э. и продолжавшийся до нового времени. Последними абхазскими племенами, мигрировавшими на северный Кавказ через водораздельный хребет, как нам известно, являются зеленчукские абазины.

В пользу наших утверждений выступает и то, что в XXI веках, в современность Масуди и Мровели, кешаки и эгры локализованы у побережья Чёрного моря до нижнего течения Кубани (Малой реки Хазаретии) на севере, за Кавказским хребтом и никак не севернее его. Но в те же времена, севернее этого хребта там, где Масуди и Мровели локализуют алановкавкасов, определённо были племена носители современных адыгских языков. А это значит, что во времена Мровели кавкасы уже небыли единоязычны.

Археологически данные также подтверждают наш тезис. Развитие на западе Кавказа дольменных памятников, а также и их продвижение на восток связывают именно с абхазскими племенами. Совсем недавно дольменные памятники в Прикубанье считали вторым этапом развития местной Майкопской культуры, этногенетически причисляемой нами к кавкасам. Но затем выяснилось, что дольменная культура, является привнесённой с юга на восточное черноморское побережье, и имеет хронологическую этапность пути продвижения на восток до реки Лабы.

Известный в нашем крае археолог В.И. Марковин довольно подробно описал данный процесс. Он указал на то, что в результате долгого сосуществования разноплеменного населения, как на западных, так и на восточных окраинах расселения древних племён кавкасов, связываемых в данном случае с Майкопской археологической культурой привело к возникновению смешанной культуры, а соответственно и языка: "Здесь имели место и мирные связи, иначе в погребальных памятниках не были бы найдены материалы смешанного типа. И всё же строители дольменов, появившиеся в Прикубанье около середины III тысячелетия до н.э., не всегда могли получить местные земли мирным путём. … Ясно, что строители дольменов представляли из себя значительную силу. Очевидно, под их давлением население майкопской культуры вынуждено было "потесниться" и в свою очередь передвинуться к востоку, далеко за пределы Прикубанья. Памятники майкопской культуры сейчас найдены на огромном пространстве от Прикубанья и почти до границ Дагестана. Здесь носители майкопской культуры столкнулись с населением восточной части Кавказа племенами Куроаракской культуры. В результате их контактов возникла такая исключительно яркая группа памятников, как Бамутская курганная группа, исследованная Мунчаевым. Как видно, и здесь достаточно долгое сосуществование разноплеменного населения приводило к созданию культуры смешанного, синкретического облика". (Марковин В.И. Дольменная культура и вопросы раннего этногенеза абхазоадыгов. Нальчик 1974, с.4445).

По вышеуказанной причине мы имеем на западе Кавказа три языковые единицы, имеющие отдалённое родство. Первая, это близкие друг к другу абхазский и абазинский языки, носителям которых непонятна речь носителей адыгских языков. А между ними разграничивающий их убыхский язык, одинаково непонятный и абхазам и адыгам. Одновременно учёные лингвистыкавказоведы отмечают тесную генетическую связь адыгских и нахчиноаварских языков. Всё это может говорить лишь о том, что адыгские языки изначально являлись западными диалектами древнего языка кавкасов родственного нахчинскому, которые окончательно деформировались под длительным периодическим воздействием южного абхазского языка.

На востоке ареала расселения кавкасов и распространения майкопской культуры мы также можем отметить целый ряд смешанных и взаимопереходящих друг в друга андодидойский языков, которые являются как бы связующим звеном между нахчинским и родственным ему аварским языком, носители которого, однако, однозначно относятся к соседней леканской культурной нации. Некогда эти языки, вероятно, представляли собой диалекты кавкаского языка, постепенно переходящих от древнего нахчинского языка к аварскому. Аварский язык, может быть, является одним из приемников древнего языка леков, но имеющим много общих языковых фактов с нахчинским языком, приемником языка кавкасов, т.к. расположен в зоне контакта на реке Койсу.

Абдоков А. отмечает по этому поводу, что: "несмотря на отдельные нахозападнокавказские общности, нахоаварские связи куда теснее". (Абдоков А.И. К вопросу о генетическом родстве абхазоадыгских и нахскодагестанских языков. Нальчик 1976 г., с. 125) Это связанно с географической близостью последних. Очевидно, и в древности восточные диалекты кавкаского языка были в чёмто близки к западным диалектам леканского языка. Тем более в средневековье связь нахчинских и адыгских языков была прервана вмешательством тюркских языков. Такие взаимопереплетения диалектов соседних языков, как мы отмечали раньше, свойственны зонам этнических контактов.

При всём при этом необходимо отметить, что из всех генетически родственных кавказских языков, ближе всего к нахчинскому языку стоят дагестанские, и в частности аварские языки. Об этом свидетельствуют современные научные исследования лингвистовкавказоведов. Прочитав хронику Мровели, мы видим, что он всегда упоминает вместе этнархов Лекана и Кавкаса, чьи имена являются этнонимами реальных исторических народов. В комментариях к переведённому им же тексту хроники Мровели, Г. Цулая пишет, что: "В древнеписьменных источниках перечисление этнонимов по группам свидетельствовало либо о политической общности их носителей, либо об их генетическом родстве". (Леонти Мровели "Жизнь карлийских царей". Перевод с древнегрузинского, предисловие и комментарии Г.В. Цулая. Москва1979 г., с.41).

Абдоков А., в отличие от Дешериева Ю., выделяющего нахчинский язык в отдельную от западнокавказских и восточнокавказских языков единицу, сближая нахчинский язык с аварскими, тем не менее, не отрицает его роли промежуточности между генетически родственными ему адыгскими и аварскими языки: "Но нельзя сказать, что нахские языки не обнаруживают какоголибо признака промежуточности между адыгскими и другими восточнокавказскими языками. В звуковых соответствиях нахские языки, в отличие от всех остальных восточнокавказских языков, обнаруживают, как и западнокавказские, двурядное соответствие к аварским латеральным согласным. … Этот факт заслуживает внимание при определении места нахских языков среди остальных северокавказских". (Абдоков А.И. К вопросу о генетическом родстве абхазоадыгских и находагестанских языков. Нальчик1976, с.127128).

Подводя итог ко всему выше сказанному, смею сделать вывод, что андодидойские языки, нахчинский язык, осетинский язык, адыгский язык, и древние языки Центрального Кавказа, как Северного, так и Южного, поглощённые современными тюркскими языками и грузинским языком, были в средневековье языками единой аланской нации кавкасов, а в древности диалектами её единого праязыка. Закончим вопрос былого единства древнего языка кавкасов также цитатой А. Абдокова, посвятившего свой труд генетическим связям абхазоадыгских и находагестанских языков, а соответственно и генетическому родству народов их носителей: "Безусловно, между восточнокавказскими и западнокавказскими языками существовали переходные зоны. Сильный разрыв между ними объясняется тем, что эти зоны были ликвидированы вторжением носителей иранских, а затем тюркских языков. На стыке этих переходных зон должны были располагаться диалекты и говоры, на основе которых сформировались впоследствии аварские, нахские и адыгские языки. Если судить по степени близости северокавказских языков, процесс распада праязыка начался задолго до вклинения иносистемных языков. … Занятие ираноязычными племенами промежуточных зон между восточными и западными северокавказцами углубило процесс дивергенции между их языками". (Там же, с.135136, 137138).

Мы видим, что во времена Л.Мровели кавкасы уже не представляли собой этнического монолита как в древности. Это замечание справедливо и по отношению к другим кавказским нациям, отражённым в хронике Мровели в именах этнархов, таких как Эгрос, Лекан и другие. Но истинный патриот кавказец Мровели, в отличие от своих современников иноземцев, зная предысторию многочисленных племён Кавказа и единство генетических корней многих из них, не перечисляет их как отдельные народы, а вбирает их в отдельные этнокультурные нации. Причём очевидно, что сами эти племена, составившие к временам Л. Мровели по принципу единства вмещавшего их географического ландшафта восемь политикоэтнокультурных объединений, осознавали своё генетическое единство.

Также очевидно, что изначально родственные племена каждой из этих восьми кавказских наций были единоязычны. Естественно, что и все восемь генетически родственных кавказских наций в свою очередь были единоязычны в глубокой древности. Так считает автор хроники "Картлис Цховреба" возводящий генеалогию этих наций к единому праотцу Таргоме, внуке Яфета. Как мы уже указывали, Туманов К.М. считает, что этот древний язык был пранахчинским языком.

Кавказец Мровели в отличие от многих некавказских авторов средневековых хроник мог знать подобные детали, в то время как со стороны приезжим иностранцам множество кавказских племён и мелких феодальных образований могли казаться отдельными народами и государствами. Поэтому, скажем, и отличается описание народов и государств Кавказа арабского историкагеографа Масуди детальностью по отношению к описанию Мровели кавказской этнополитической карты.

В том, что, даже будучи федерацией разноязыких племён кавкасы представляли собой во времена Мровели одну нацию, сомневаться не приходиться. Искренне доверяя и часто прибегая к утверждениям древних источников, тем не менее, Леонтии Мровели в своей хронологии рисует читателю современное ему состояние кавказских наций. Так, к примеру, зная, о едином прародителе всех кавказских албан Аране Мровели приводит имена двух албанских этнархов, потому что такова была реальная этническая картина в его времена. И он сторонник идейного объединения всех кавказцев, не мог обидеть целые две современные ему кавказские нации, не назвав имена их прародителей.

Переводчик и комментатор текста хроники Мровели Г.В. Цулая пишет по этому поводу: "Мровели в данном случае изменил своему излюбленному методу, возводит историю народа к мифическому родоначальнику, и разделил албан на ранов и мавоканов, что не соответствовало литературным источникам того времени. Мровели не мог не знать легенды о "родоначальнике" всех албан Аране: она зафиксирована в "Истории Армении" Мовсеса Хоренаци и повторена в "Истории Агван" Мовсеса Каганкатваци. Грузинский историк руководствовался современным ему внутренним положением Албании, в XI в. окончательно потерявшей политическую целостность". (Леонти Мровели "Жизнь карлийских царей". Перевод с древнегрузинского, предисловие и комментарии Г.В. Цулая. Москва1979 г., с.41).

На фоне того, что Мровели зная о едином прародителе всех албан Аране, но, учитывая современное ему политически разрозненное их состояние, называет не одного, а двоих этнархов этого народа Бардос, Мавокан даёт нам основание полагать, что и другие названные им этнархи и наследованные им территории представляли в современность Мровели отдельные политические единицы, в независимости от их унитарности или федеральности. Однозначно не Карты, не Леки, Не Кавкасы небыли во времена Мровели мононациональны, то есть не состояли из одной этноязыковой народности. Но племена, составлявшие их политические образования и племенные союзы, будучи генетически родственными (не исключая что в их составе находились частью и генетически неродственные им племена), осознавали себя едиными нациями.

Так, к примеру, Мровели подробно описывая этногенетический процесс внутреннего разложения народа кавкасов на новые этнические единицы, на дурдзуков и овсов, тем не менее, не приписывает в прародители кавкасам двух этнархов как в случае с албанцами. Это говорит о политическом единстве во времена Мровели всех кавкасских (горных) племён (в их числе нахчинские горцы ламарой, осетины, балкарокарачаевцы, адыгские народы, горногрузинские и андодидойские народы) и об их осознании своего генетического родства с осами (народами предкавказских степей: хазарами, кыпчаками и т.д.).

Всё вышесказанное означает, что в современность Мровели, в XI веке, кавкасы, как и другие нации названные в своей хронике Мровели не были уже единоязычными народами, а состояли из племён осознающих своё генетическое и этнокультурное единство и имеющих политическое единство перед лицом внешней угрозы. И это несмотря на то они говорили на наречиях достаточно разошедшихся как между собой, так и от языкаосновы, что равнозначно по сути разным языкам. Некоторые из этих наречий затем вовсе оказались ассимилированными иносистемными языками.

Утверждая о национальном, этногенетическом единстве разноязыких кавкасских племён средневековья, выросших в наши дни в отдельные народы, я думаю, наиболее убедительными будут показания антропологических исследований этих народов. По итогам этих исследований нахчинский историк Бакаев Х. пишет: "Все упомянутые народы (вайнахи, осетины, кабардинцы, балкарокарачаевцы, грузинские горцы, а также андийцы Дагестана, происходящие по преданиям, от чеченцев), относятся к единому кавкасионскому антропологическому типу, что свидетельствует об общности их древних физических предков (В.П. Алескеев, М.Г. Абдушелишвили, А.В. Шевченко и др.). По мнению большинства антропологов, наиболее "чистыми", "эталонными" кавкасионами являются вайнахи". (Бакаев Х.М. Расселение вайнахов в горах и на равнине: факты и домыслы. Проблемы происхождения нахских народов. Махачкала1996 г., с.191) .

Антропологическая картина кавказских народов в общих чертах выглядит следующим образом. Всех кавказцев антропологи относят к южной подрасе индоевропейской, или кавказской (по международной терминологии) расы. Эта южная подраса кавказской расы, в свою очередь имеет четыре антропологических типа, подобно четырём группам или ветвям кавказских языков, которые выделил автор данного труда.

Первый тип это кавкасионский. Он распространяется на население центральной части Кавказа, которое включает в себя нахчи и кровнородственные им горногрузинские народы пшавохевсуров, а также осетин (северных и южных), балкарокарачаевцев и восточную часть кабардинцев.

Второй антропологический тип южной кавказской подрасы, это понтийский. В него входят народы Западного Кавказа. Это западногрузинские мегрельские или занские народы и абхазоадыги.

Третий тип называется каспийским. В него входят народы горного Дагестана и Азербайджана.

Четвёртый тип, который можно назвать арменоидным и переднеазиатским, включает в себя население Армении и Восточной Грузии (картов).

Различия между этими антропологическими типами единой, южной подрасы кавказской расы минимальны. Но наиболее близкими являются черты кавкасионского и понтийского типов этой подрасы. Поэтому, иногда южную кавказскую подрасу делят не на четыре, а на два основных типа (западнокавказский и восточнокавказский).

Равнинные нахчи отличаются от своих горных сородичей, некоторой овальностью лица, что, будучи носителями кавкасионского антропологического типа, всё же сближает их в свою очередь с носителями понтийского типа: "Абхазы, как и другие представители данной группы (адыгские племена, убыхи, мегрелы и другие западногрузинские этнографические группы), относятся к одному западнокавказскому ("понтийскому") антропологическому типу, у которого признаки сходного кавкасионского типа круглоголовость и значительная ширина лица не выражены, отличаясь больше мезокефальностью и менее широким лицом. (ИналИпа Ш.Д. Об этногенезе древнеабхазских племён. Москва 1964, с.2) .

В совокупности черты этих двух наиболее близких кавказских антропологических типов присущих равнинным нахчи и адыгам, отчасти характерны и населению юга современной России казакам. "Этот древнейший антропологический слой связан с древнейшими же антропологическими типами Малой Азии, а вместе с тем обнаруживает связи с древними народами южнорусской равнины". (Там же, с.2).

Данное обстоятельство, между прочим, объясняет и подтверждает многое из того, что мы доказывали в данной работе на основе материалов иного характера. В частности то, что население гор Кавказа и Предкавказской равнины генетически родствененно. А также то, что издревле расселённая на плоскости основная часть нахчинского народа чеченцы (чоьхьарой), имеющие выработанные на протяжении многих тысяч лет явно выраженные специфические равниннокавказские антропологические черты, являются исконными равнинниками. В основной своей массе они имеют овальные черты лица, что в какойто степени отличает их от своих горных, широколицых и круглоголовых сородичей.

Грубо соотнося границы археологических культур с древними границами субэтнических единиц нахчинцев и всех древних кавкасов, можно сказать, что плоскостные нахчи носят антропологические черты создателей Майкопской и аланской периферийной археологических культур, в то время как антропологические черты современных горцев кавкасионов (высокогорные чеченцы, ингуши, осетины, балкарцы), были свойственны создателям кобанской археологической культуры. На это взаимопроникновение двух кавказских антропологических типов (кавкасионский и понтийский) иногда объединяемых в один западный тип, указывает и ИналИпа когда пишет, что он совпадал с территорией распространения не только колхидской и прикубанской археологических культур, но также и кобанской культуры, чьими создателями без сомнения являются кавкасионынахчи. (ИналИпа Ш.Д. Об этногенезе древнеабхазских племён. Москва 1964, с.2).

Не столь убедительны топонимические показания по той причине, что на одной и той же территории в разные исторические периоды времени могли властвовать разные племена и народы. Но, тем не менее, топонимы, этимологизируемые с нахчинского языка, распространены по всей территории древнего расселения кавкасов. На всём протяжении с востока на запад, от Аварских гор до кавказского черноморского побережья, включая и Южный Крым можно встретить нахчинские топонимы и гидронимы.

Хотя и адыгские топонимы встречаются от того же побережья, до Чечни включая его крайне западные районы. Но на фоне древних нахчинских топонимов адыгские топонимы восточнее Лабы и Кубани хронологически более поздние. Это свидетельствует о разных периодах владычества на этих территориях нахчиязычных и адыгоязычных племён.

Данные топонимы и гидронимы, и некоторые следы материальной культуры, наряду со сведениями некоторых письменных источников, можно сказать, свидетельствуют о некогда совместном проживании адыгских и нахчинских племён на Таманском полуострове и в Придонье, в период этнокультурного единства нации кавкасов.

Нахчинские топонимы широко распространены и на территории расселения аварского, андодидойских и других дагестанских народов. Приведу лишь некоторые из них. Название аула Чох в Аварских горах, лежащего в глубокой котловине, означает с нахчинское языка "внутри" чохь. Возможно, на аварском языке этот топоним имеет подобное значение, учитывая реальность существования в древности единого праязыка. В аварском топониме Аргвани, мы видим нахчинский корень арг река. В другом топониме Буцра также нахчинский корень буц трава и нахчинский суффикстопоформант (ра). Подобно нахчинскому аулу Харача, существует и аварский горный аул Харачи. И ещё множество подобных примеров можно привести, но это не цель нашей работы.

В горах Лаки, как и в горах Чечни, мы находим аул Шара. Существует также и агульский аул Шари. Известны лакские аулы Хойхи и Хойми, в основе которых нахчинское слово хой стражи, а второй слог первого топонима хи означает на нахчинском река. Оба аула расположены ближе к границе лакских и даргинских территорий. Название даргинского горного аула Цугни сходно с названием нахчинского горного аула Ц1огне. В основе названия лакского аула Чуртах лежит нахчинское слово чурт надмогильный камень, и этот топоним, я думаю, не требует никаких комментариев, так как составлен по всем правилам нахчинского топонимообразования.

По наличию же средств нахчинского топонимообразования дагестанские топонимы бьют все рекорды. Здесь представлены многие нахчинские суффиксы, образующие топонимы, как например на (не), ма, та (т1а, т1е), ра, ха, ах, да и т.д. Наибольшее их сосредоточение в процентном отношении мы можем наблюдать в дидойских (цезских) обществах.

Мы также видим, что в основе многих дагестанских топонимов лежат названия тех же языческих идолов и другие священные в языческих верованиях слова, что и у нахчинцев. К примеру, идол огнепоклонников Ц1у (Ц1ув), название производное от слова ц1е огонь. К стати в некоторых дагестанских языках слово ц1е, также означает огонь. От него произошли таки нахчинские топонимы как Ц1еча, Ц1уБаца, Ц1онтара и т.д. В Дагестане также множество подобных топонимов: Ц1амада, Ц1унта, Ц1удахьар, Ц1уриб, Ц1улда, Ц1енеб, Ц1овкра, Цахур, Цирхе и т.д. И подобных примеров множество, мы здесь лишь коснулись края верхушки айсберга топонимических параллелей Чечни и Дагестана.

Этнографический материал по народам Северного Кавказа разработан весьма слабо. Но и имеющийся в наличии материал не оставляет сомнения в единстве мироощущения и астральных воззрений северокавказских народов. Об этом говорят древний единый нартский эпос, сходство языческих верований и обрядов, и единство основного пантеона языческих богов, единый в общих чертах моральноэтический кодекс, схожесть мотивов и образов устного народного творчества и т.д. Причём эти мотивы и образы довольно заметно разнятся с дагестанскими. Нартский эпос среди дагестанских народов также отсутствует.

Заслуживает отдельного рассмотрения один этнографический факт, присущий многим кавказским народ. Это припев ворайдарайда, используемый в народных песнях. В этом припеве, отчётливо различимо нахчинское словосочетание ворай+да или его литературный вариант варий да, означающее дословно "семь отцов", в смысле "предки". Культ предков, семи отцов, особо значим в жизни нахчинцев и других кавказцев. Во все времена у всех народов принято было воспевать предков. Повидимому, постепенно утратив первоначальное значение, это нахчинское словосочетание в виде субстратного фразеологизма во многих соседних кавказских языках перешло в припев.

Гаглоева З.Д. в своей исследовательской работе по абхазоосетинским этнографическим параллелям, приводит такой отрывок старинной осетинской песни: "Кто был нашей силой, славой? Уый Уарада! Уый Уарада! Кто был благородным, с добрым сердцем? Уый Уарада! Уый Уарада!" По её утверждению выражение "Уый Уарада!", является припевом у абхазов, осетин, балкарцев, абазин, мегрелов. При этом она отмечает, что этимология термина "Уарада" не исследована. (З.Д. Гаглоева. К вопросу об абхазоадыгских этнографических параллелях. Сб. ст. "Вопросы истории народов Каваказа", Тбилиси1988, с.111112).

Фонемы [у] и [в], считаются слабыми, это когда гласная может перейти в согласную и наоборот. В этой фразе невооружённым глазом проглядывается нахчинское выражение "Вай Варада", что означает "наши предки". Причём значение словосочетания "наши предки" соответствует смыслу приведённого отрывка песни, и этот припев как бы отвечает на вопрос предшествующих ему строк.

Нахчинский этнограф И. Саидов, отмечает, что: "У чеченоингушского народа находят значительное количество обычаев и слов, сходных с обычаями почти всех исследованных с этой целью кавказских народов иберийскокавказской, иранской и даже тюркской языковых групп. Такое сходство не всегда можно объяснить одними культурными связями. Когда М.Ковалевский или Миллер описывает какиенибудь осетинские обычаи, так и думаешь: не перепутали ли они их с чеченскими". (Саидов И.М. Этнографические заметки. // ЧИНИИИЯЛ. Известия, том V, выпуск 1, История. Грозный 1964 г., с.120).

Примечательно, что в этой цитате перечислены не только народы носители собственно кавказских языков, но и носители кавказоиранских (иронский, дигорский) и тюркских (балкарский, карачаевский) языков, тем не менее, являющиеся неотъемлемой, составной частью расколовшейся древней нации кавкасов и носителями её культурных традиций. Ко всему вышесказанному остаётся добавить выражение Читая Г.С., который сказал что, несмотря на племенные различия черкесов, кабардинцев, осетин, андодидойцев, абхазов, сванов, чеченцев, ингушей, мохевцев, мтиульцев, хевсур, пшавов, тушин и других горцев, расположившихся на всём протяжении среднего Кавказа, их культура моногенна и характеризуется рядом общих существенно важных элементов. (Читая Г.С. Горное земледелие на Кавказе. МЭТ, XI. Тбилиси1960, с. 55).

Знаменательно, что этнографические факты кавказских и дагестанских народов наглядно разняться. И это притом, что мы находим более тесные языковые связи между аварским и нахчинским, чем между нахчинским и адыгским языками. Тем не менее, мы видим удивительную близость этнографических адыгонахчинских черт и яркую контрастность между нахчинскими и аварскими этнографическими чертами.

Таким образом, этнографические материалы по Северному Кавказу, отображающие ментальность его народов, выявляют для нас национальные черты северокавказских народов, объединявшие их некогда в единую кавкасскую нацию, и отличает их от дагестанских народов, которые вместе также составляли в прошлом леканскую нацию. Языковые аваронахчинские параллели говорят об их глубокой генетической связи, но этнографические материалы свидетельствуют, что исторически они принадлежат к двум разным в культурном отношении нациям, к кавкасской и леканской. Причём андодидойцы, чьи языки включены в аварскую языковую группу, вероятно, входили в кавкасскую этнокультурную нацию. Представители старшего поколения этих народов до сих пор чрезвычайно болезненно реагируют, когда нахчинские обыватели называют их сюли дагестанцами (леканцами), потомучто себя к таковым не причисляют.

В вопросе обоснования былого единства исторически реально существовавшей нации кавкасов, может смущать то обстоятельство, что на территории их исторического расселения локализованной нами на основе письменных свидетельств средневековых авторов, располагаются несколько древних и средневековых археологических культур. Но прежде чем обратиться к результатам археологических исследований, ознакомим читателя с одним важным, общепринятым в археологической науке тезисом, о возможности не совпадения археологической культуры и его этнического содержания.

Предметами, произведёнными одним и тем же мастером, могли пользоваться люди, принадлежащие к разным этносам, но эти предметы всегда имеют признаки свойственные производителям, принадлежащим лишь к одному определённому этносу. Один этнос может также являться создателем нескольких археологических культур. Как пишет В.И. Козенкова: "Материальная культура может соответствовать, но может быть более, широкой, или наоборот более узкой по наполнению понятия, чем понятие "этнос". Однако, в любом случае вряд ли возможно отрицать, что всякое изменение в материальной культуре является отражением или косвенным проявлением изменений в жизни физического носителя этой культуры". (В.И. Кознекова. Восточнокобанские Древности как проявление фенотипа в этногенезе вайнахов. // Проблемы происхождения нахских народов. Махачкала1996, с.13).

На Кавказе, в её западной части, нам знакома древняя Майкопская археологическая культура, а также Куроаракская, распространённая в основном на Южном Кавказе, но охватывающая также и часть СевероВосточного Кавказа. Обе культуры затрагивают древнейший ареал расселения нахчи, а также и современную территорию Чечни. Как свидетельствует с сожалением, доктор исторических наук Р.М. Мунчаев, на территории Чечни, в отличие от соседнего Дагестана, до сих пор по существу не изучен каменный век. (Р.М. Мунчаев. Раннебронзовый век Северного Кавказа и проблема этногенеза вайнахов. // Проблемы происхождения нахских народов. Махачкала1996, с.137) Это обстоятельство заставляет археологов пока умалчивать про эпоху камня, а также и энеолита на территории Чечни.

Лишь с IV тыс. до н. э. на территории современной Чечни начинает прослеживаться определённая непрерывность исторического процесса, когда, по словам В.И. Марковина, на северовостоке Кавказа появляются памятники всемирно известной куроаракской археологической культуры. (В.И. Марковин. Археологический аспект в изучении этногенеза вайнахов. // Проблемы происхождения нахских народов. Махачкала1996, с.6) Он связывает протовайнахов своим происхождением помимо носителей куроараксской культуры, также с майкопскими. По его словам они обладали их культурными и языковыми чертами. На материалах раскопок в ЧеченоИнгушетии это сказывается постепенной нивелировкой майкопских особенностей в местной керамике за счёт превалирования куроараксских черт.

Этот процесс, по мнению В.И. Марковина, объясняет начало формирования протовайнахских племён, который по времени совпадает с периодизацией М.Х. Багаева, относимый им к первому этапу, когда эти племена уже в III тыс. до н. э. приобрели этническое своеобразие. (В.И. Марковин. Археологический аспект в изучении этногенеза вайнахов., с.7; М.Х. Багаев. Происхождение вайнахского народа., с151152. // Проблемы происхождения нахских народов. Махачкала1996) Значит, пять тысяч лет назад началось внутреннее размежевание северокавказцев, из среды которых выделились в отдельную этническую единицу центральнокавказцы предки современных нахчи.

Марковин В.И. делает выводы, об этнической принадлежности носителей археологической культуры основываясь на результаты исследования керамических материалов, так как считает что, "…посуду изза хрупкости далеко не возили и она лучше другого археологического материала предметов из металла и камня отражает специфические, скорее всего, племенные черты". (В.И. Марковин. Археологический аспект в изучении этногенеза вайнахов. // Проблемы происхождения нахских народов. Махачкала1996, с.7) Так что я думаю, есть основания доверять выводам археолога В. Марковина, по этническому наполнению изученного им археологического материала.

Как происходил этот процесс, хорошо объяснил нахчинский историк М.Х. Багаев: "Прежде господствовавшая форма контактной, цепной, непрерывной связи ослабевает, уступая место гораздо более консолидированным образованиям с гораздо более чёткими границами. И, если с этих позиций мы рассмотрим археологические материалы ЧеченоИнгушетии, то становиться очевидным, в генезисе куроараксской, майкопской, северокавказской, каякентскохарачоевской, кобанской, аланской культур … выявляется неоспоримая преемственность … носителями восточных вариантов названных культур были правайнахи". (М.Х. Багаев. Происхождение вайнахского народа. // Проблемы происхождения нахских народов. Махачкала1996, с.152).

Вышеперечисленным процессам, естественно предшествовал распад общекавказского этноязыкового единства. Багаев М.Х. опираясь на исследования кавказских археологов, относит этот процесс к рубежу V тысячелетия до н.э.: "в последнее время благодаря научным поискам Р.М. Мунчаева, М.Г. Гаджиева, Х. Амерханова убедительно доказано, что на СевероВосточном Кавказе в VII V тыс. до н.э. возникла раннеземледельческая культура, когда, видимо, существовала иберийскокавказская языковая общность. Антропологические исследования акад. В.П. Алексеева побуждают допускать, что это время совпадает и с периодом отделения нахской группы популяций от общего кавкасионского типа". (М.Х. Багаев. Происхождение вайнахского народа. // Проблемы происхождения нахских народов. Махачкала1996, Там же, с.151) .

Соотнося результаты этих исследований со свидетельствами кавказского средневекового летописца Мровели, мы можем сказать, что, начиная с рубежа V тысячелетия до н.э. кавказская этноязыковая общность распалась и к началу III тысячелетия до н.э. все разделившиеся кавказские племена составили восемь наций, во главе с мифическими этнархами, среди которых была и кавкаская нация, изначально говорившая на пранахчинском языке. Затем, изза периодических иноэтнических вливаний, а соответственно и культурного влияния с юга на западной и восточной окраине ареала расселения кавкасов из их среды начали выделяться западнокавказские племена адыгов и восточнокавказские племена андодидойцев. В то же время изза интенсивности этого процесса на востоке все леканские (дагестанские) племена оказались сильно дифференцированными друг от друга.

Естественно на Центральном Кавказе в это же время в более тесное этническое целое объединились и вайнахские племена. Очевидно, что в их состав входили двалы, ассимилированные иронцы и дигорцы, хевсуры и пшавы, а также предки современных кавказских тюрков, балкарцев и карачаевцев. Но при этом этнокультурное и политическое единство всей кавкасской нации сохранялось до конца позднесредневекового периода истории его народов (западных, центральных и восточных).

В средневековье, когда язык некоторых из центральных вайнахских племён оказался ассимилированным тюркскими и индоевропейскими языками, окончательно оформился разрыв западнокавказских и восточнокавказских языков. После сокрушительного удара монголов, состарившаяся нация древних кавкасов уже не смогла сохранить своё этническое единство и окончательно распалась на известные нам современные северокавказские народы.

Таким образом, мы утверждаем, что нация кавкасов существовала с древнейших времён до позднего средневековья. Хроника Мровели уже приводила к аналогичным выводам именитых историков советской науки: "Итак, мы видим, что применительно к эпохе с древних веков до начала средневековья этноним "кавкасцы" применялся часто различными летописцами. С наступлением позднего средневековья этот этноним встречается редко, а после и совсем исчезает". (Гамрекели В.Н. Двалы и Двалетия в I XV вв. н.э. Тбилиси 1961 г., с.25).

Как считает только что цитированный нами В.Н. Гамрекели, этноним кавкасы имеет хождение в грузинских хрониках до XV века. Он указывает на два поздних грузинских письменных памятника, в которых ещё упоминаются кавкасы как горный этнос центрального Кавказа. Это "Продолжение КартлисЦховреба" и "Новая Картлис Цховреба", из которых сообщение о кавкасах Бери Эгнаташвили, автора второго источника, относится к середине XV века. Как пишет В.Н. Гамрекели: "Применительно к событиям XVI XVIII вв. упоминание "Кавкас(иан)ни" уже не встречается". (Там же, с.27) .

Подтверждая наше мнение, об эквивалентности Мровелиевскому этнониму кавкасы Масудовского этнонима аланы, этот этноним аланы также исчезает со страниц исторических хроник, после монгольских походов на Кавказ в позднее средневековье, постепенно затухая к XIV XV векам. И это именно то время, когда окончательно прекратила существование единая кавкаская нация.

Одно из последних упоминаний аланов мы можем увидеть в "Географии Грузии" Вахушти Багратиони, произведении XVIII века (1745 г.), которых он размещает между абхазами, сванами и мингрелами, по реке Ингури (Каппетисцкали). Примечательно, что по преданию, приводимому нахчинским этнографом Ахмадом Сулеймановым, тайп мержой связывает своё происхождение с этой рекой Зуг1ур хи (Ингури). (Сулейманов А. Топонимия Чечни. Нальчик1997) Завершивший средневековую грузинскую историографию Вахушти Багратиони, отмечает: "Сванетия и Алания входили в удел Кавкаса, и цари Грузии сами утвердили их тут, как мы уже писали об этом". (СМОМПК. Известия грузинских летописей и историков о Северном Кавказе и России. Вахутши Багратиони "География Грузии". Выпуск 22, Тифлис 1897, с.85).

Нация кавкасов по всей вероятности, была одной из самых многочисленных и могучих кавказских наций, имеющей наибольшие экономические и военные возможности. Это связанно с тем, что, находясь на северной периферии кавказского этнокультурного мира, они имели больше простора для расселения по предкавказским степям с богатыми экономическими ресурсами, что резко увеличивало народонаселение и военноэкономические возможности нации. Народонаселение также могло увеличиваться и за счёт некоторых инородных инъекций, которые также усложняли и обогащали этническую культуру кавкасов.

Косвенным подтверждением данного тезиса является и то, что даже сегодня после многократного субстратного донорства возникшим в средневековье новым кавказским народам, число носителей нахчинского языка превышает число носителей всех других современных кавказских языков. Современный грузинский, т.е. картлийский язык, считающийся самым крупным кавказским языком, также уступает нахчинскому по числу собственных носителей. Но у него больше проводников, так как он распространён на многочисленные горские и западногрузинские народы в роли государственного языка.

Те, нахчинские наречия, которые сегодня в российской лингвистической науке представляют отдельными языками нахской группы, за исключением значительно отдалившегося бацбийского диалекта, как мы говорили, в сущности, являются говорами единого нахчинского языка, включая и ингушское наречие. Носители всех нахчинских наречий, говоров понимают друг друга без проблем, в то время как диалект подразумевает более значительные расхождения, сопряжённые с недопониманием собеседника, как в случае с бацбийским диалектом.

Таким образом, общее число носителей нахчинский наречий, говоров и диалектов (чеченский, ингушский, аккинский, кистинский, бацбийский), по моим расчётам уже приближается к двум миллионам людей, что выводит нахчинский язык на ведущее место среди кавказских языков. По переписи 2002 года численность одних только чеченцев не менее 1350.000 человек. Узнать точные данные по переписи ингушей мне не удалось, но их численность более 350.000, а по некоторым данным даже около 400.000 человек. Учитывая численность кистин и бацбийцев Грузии, можно смело сказать, что в общей сложности численность нахчинской нации составляет более 1.700.000 человек.

Но нация кавкасов, распавшись в самоотречённой борьбе с завоевателями на мелкие северокавказские народы, сохранила и возвеличила своё имя. А благодаря величию подвигов её героев, павших ради сохранения этнокультурного мира Кавказа, её имя даже распространилось, став нарицательным на все другие генетически родственные нации, на потомков сыновей Таргомы, которые все вместе сегодня называются кавказскими народами, а их этнокультурный мир кавказской цивилизацией. И сегодня мы можем воочию наблюдать, что нахчинцы, потомки древних кавкасов, также верны традициям своих славных предков и являются наиболее отчаянными защитниками свободы "Кавказского мира".

Глава VIII. Расселявшиеся кавказцы, а не "осевшие кочевники"

Прежде чем перейти к кульминационной теме нашей книги, необходимо ещё раз вернуться к обсуждению противоборства двух теорий этногенетического происхождения скифосарматоалан. В российской исторической науке бытует официальная теория их миграционного происхождения и другая теория, которая, опровергая первую, утверждает аборигенность скифосарматоалан на Кавказе. Но превалирует, как мы говорили, первая, так как она политически выгодней российской империи завоевавшей Кавказ ценой неимоверных усилий.

Выгодна она по причине того, что утверждает, будто бы предкавказские степи исторически всегда принадлежали евразийским кочевникам, но никак не самим кавказцам, которые всегда были замкнуты кочевниками в горных ущельях, и находились в даннических отношениях и в политическом подчинении кочевников. Утверждая в роли официальной, то есть правомерной, данную концепцию современная Россия, считающая себя правопреемницей евразийских кочевых держав, фактически старается "научно" обосновать как историческую закономерность современное колониальное положение кавказских народов по отношению к главенствующему в регионе имперскому русскому народу.

Одним из поздних и обобщающих трудов на тему скифского этногенеза, является работа В.Ю. Мурзина, под названием "Происхождение скифов: основные этапы формирования скифского этноса". В ней он так же указывает на противоборство двух вышеупомянутых концепций: "Большинство точек зрения относительно происхождения скифов в основе своей примыкает к одной из двух традиционно противопоставляемых концепций. Первая, в соответствии с данными Геродота, связывает появление скифских племён на территории европейской части СССР, с продвижением последних из глубинных районов Азии. Археологическое проявление данного процесса сторонники этой теории видят во внезапном появлении в VII в. до н.э. на указанной территории элементов скифской культуры, не имеющих прототипов в местной предскифской культуре типа Черногоровки Новочеркасского клада. Активными сторонниками этой теории были В.А. Ильинская и А.И. Тереножкин. …