"Неисторические" Нахчи

Гамрекели В.Н. в своей работе "Двалы и Двалетия" уже приводил эту цитату Вахушти как доказательство генетического родства населения к востоку и западу от Терека. "Переход к описанию занимаемых ими ущелий он (Вахутши Б.Дж.) предваряет фразой "а теперь начинаем (описывать. В.Г.) кавкасцев восточной стороны Хеви (ущелья р. Терека В.Г.) так как закончили западную часть".

"…Этим Вахушти Багатиони признаёт генетическую связь между населением западных и населением восточных, от Терека ущелий не только в далёком прошлом, но и в настоящем (XVII XVIII вв.)". (Гамрекели В.Н. "Двалы и Двалетия в I XV вв. н.э." Тбилиси 1961 г., с.1617) Таким образом, очевидно, что Ломеки Мровели и Ломеки Вахушти не одна и та же река. У Мровели река Ломеки граница между кавкасами и леками, а не внутренняя река кавкасов.

Из всего вышесказанного естественно возникает вопрос, если под Мровелиевской рекой Ломеки Вахушти подразумевал не Терек, а какуюто другую северокавказскую реку, то почему тем же именем Вахушти называет Терек в его верховьях, в Дарьяльском ущелье. Но он называет его также и Арагви. Почему? Тоже вопрос. Ответ на этот вопрос предельно лёгок, и для его осмысления необходимо лишь учитывать особенность в понимания термина "река" и вообще гидронимии местного населения, т.е. нахчи.

Дело в том, что нахчи имеют несколько терминов отображающих понятие "река". В общем, понятие река нахчи отображают просто словом вода хи, произнося это слово после названия реки: Идалхи (Волга), Г1умхи (Кума) и т.д. Но различают реки по их свойствам и ландшафту. Горная быстрая речушка, понахчински это ахк (эрк горный говор). Речушка на равнине ал. Общее понятие река отображает также нахчинское слово аса, основное значение которого полоса чеголибо, в том числе и воды.

Про значительную и глубокую реку, которая течёт как в горах, так и на равнине нахчи говорят орга. Грузинское название реки Арагви, которая течёт по территории нахчиязычных в недавнем прошлом хевсуров, это не что иное, как переиначенное нахчинское слово орга. Кахетинскую реку Алазань местные нахчи кистинцы также называют Орга, подобно реке текущей по срединной Чечне, которую для того чтобы отличать её от других орга, называют ещё и 1аьржа Орга Чёрный Аргун или Ч1аьнтийн Орга Чантинский Аргун. И как мы уже отметили, верховья Терека Вахушти также называет Арагви которая, по его мнению, одновременно является и Ломеки.

Приведённые нами примеры показывают что, хотя обыватель привык воспринимать слова Орга как название определённой реки в Чечне, оно всё же до сих пор сохраняет значение термина "река". В том, что Вахушти называет современный Терек Ломеки, а одновременно и Арагви, на мой взгляд, открывает для нас то, что слово Ломеки было известно Вахушти не как название определённой реки, а как термин означающий "горная река", понахчински ломахи (ломехи>ломеки).

Выходит, что Ломеки является собирательным термином, нарицательным названием всех горных рек. Таковым же является и гидроним Арагви, которым, по словам того же Вахушти, называют реки текущие и по эту (южную) и по ту (северную) сторону Кавказа. По средневековым грузинским источникам Ломеки также является горной рекой, т.к. разделяет между Леканом и Кавкасом территорию в горах Кавказа. А, как нам известно, процентов 8090 протяжённости реки Терека от Владикавказской низменности и до самого устья проходит по равнине. И потому лишь незначительная часть реки в её верховьях у истоков образует горное Дарьяльское ущелье, и называется горной рекой Ломеки, когда, в общем, отображается термином Арагви (Орга) или как мы уже отмечали в одной из предыдущих глав Борга, что, то же самое (бу+орга).

Ошибка современных историков, отождествляющих Ломеки Вахушти и Мровели, заключается в том, что они воспринимают Ломеки как название одной определённой северокавказской реки. Ведь Вахушти описывая Терек и называя её Ломеки, знал, что эта река не та Ломеки, что разделяет кавкасцевнахчи и лекандагестанцев, про которую писал Мровели. Возможно, в труде Вахушти может быть названа другая река, которая соответствовала бы Ломеки Мровели. И моё внимание привлекло описание следующей реки. Вахушти пишет что, Тушетия состоит из двух ущелий, по которым течёт её река, соединяющаяся с рекой Сона, которая проходит по Чачану и в Боргане впадает в Терек. (Вахушти Багтариони "География Грузии", ЗКОРГО, 1904, кн. XXIV, вып. 5, с. 132) Как нам известно, по Тушетии текут Тушинская Алазань и Перикитийская Алазань которые впадают в Андийское Койсу. Здесь очевидно, что под Соной Вахушти подразумевает Койсу.

Все вышесказанное не оставляет сомнения в том, что современный Терек не является рекой Ломеки из летописи Мровели. Скорее всего, Ломеки Мровели, это современная река Сулак Койсу. Она исторически определённо является этнической границей между дагестанцами и нахчи (за Сулак дагестанцев насильственно переселила Советская власть в середине 20го века) и она определённо горная река (7080 процентов протяжённости реки находится в горах). Сулак нахчи называют Суьйлиахк, т.е. дагестанская река, а ветви Койсу, которые полностью текут по горным ущельям, называют Г1ойхи или Хойхи, т.е. река стражей или приграничная река. Река, которая на памяти народа не одно столетие, воспринимается нахчи как дагестанская, а одновременно и как приграничная и есть река являющаяся естественной этнической границей между двумя нациями.

Единственное что смущает в описании царевича Вахушти реки Сона, так это то, что по современным гидронимическим понятиям река КойсуСулак не впадает в Терек. Для Волковой Н.Г. это обстоятельство, и то, что Вахушти написал, что она течёт по Чачану, послужило поводом считать Сону равнозначной другому гидрониму Хона, связываемым ею с древним племенем хонов живших в верховьях Аргуна, и относить таким образом Сону Вахушти к современной реке Аргун.

Именитого учёного не смутило то, что Вахушти начал свой рассказ с Тушетии и с того, что именно из Тушинских ущелий исходит река Сона. Она говорит, что представление грузинского географа о том, что Тушинская река впадает в Сону, которая в её представлении река Аргун, связано с тем, что её истоки наиболее близко подходят к истокам Пирикитийской Алазани, т.е. Тушинской реки. (Н.Г.Волкова "Этнонимы и племенные названия Северного Кавказа", М.1973, с.131).

На мой взгляд, Вахушти мог иметь больше собственных представлений о верховьях упоминаемых рек, чем об их устьях, про которые он, вероятно, знал из более ранних средневековых источников. Он точно знал что Пирикитийская и Тушинская Алазани, т.е. реки двух Тушинских ущелий впадают в Андийское Койсу. Но он не ошибался, как считает Н.Г. Волкова и относительно того, что Койсу впадает в Терек. И в том, что Андийское Койсу течёт по Чачану, Вахушти вряд ли ошибается, так как совсем недавно, до того как Ермолов планомерно начал зачищать СулакоТерское междуречье от нахчинцев, оно называлось Чачан, подобно острову напротив устья Терека. Но об этом поговорим какнибудь потом, возможно в следующей книге. А пока про Сону, что впадает в Терек.

По современным географическим представлениям две горные реки Койсу (Андийнское и Аварское), объединившись в одну реку Сулак, впадают в Каспий. При этом мы игнорируем рукав идущий на север и называемый Аграханью, по причине того, что он как в своё время сообщал современник Вахушти Семён Броневский, теряется в болотах и камышах и лишь ещё севернее прямо у устья Терека выходит в Каспий в виде Аргаханского залива. (Новейшие географические и исторические известия о Кавказе, собранные и пополненные Семёном Броневским. Москва 1823 г.) Естественно, что Вахушти черпавший сведения об устье Соны из более ранних источников, когда уровень Каспия был ниже и река Аграханка определённо впадала в Терек, от себя ничего не сочинил и не перепутал, он просто был верен источнику и вероятно гидрографическим сведениям своего времени.

А на стыке первого и второго тысячелетия новой эры, в период к которому относится "Картлис Цховреба" и другие источники из которых черпал сведения о северокавказских степях грузинский царевич, положение в низовьях рек Терека и Сулака было иным, чем сегодня и во времена самого Вахушти. Как мы уже говорили, о положении верховий горных рек он сам наверно был осведомлён неплохо, но в его время, когда отношения между Грузией и Лекией (Дагестаном) были особенно напряжёнными, он мог и не знать о современном состоянии тех самых рек в их низовьях.

К тому же гидронимы Сона и Хона более созвучны с названием Койсу, чем с Аргун. Мы уже говорили, что Койсу понахчински Г1ойхи или Хойхи означает приграничная река. Я согласен с Волковой Н.Г. в том, что гидронимы Хона и Сона равнозначны, так как с нахчинского языка близки значения этих двух слов. Если считать что Койсу (Хойхи) и Сона Вахушти разные названия одной реки, то произношение её названия как Хонахи (хой/хона стражей, хи река) или Сона её смысла не меняют, т.к. гидронимы Сона и Хона одинаково могут быть этимологизированы с нахского как река Стражей.

А то, что в хевсурском Шатильской обществе, в верховьях Аргуна находятся населённые пункты Хонисчала и Хоне не повод ассоциировать Аргун с Хоной, как это считает Волкова. Дело в том, что самих хевсур чеченцы называют "п\\хий, п\\хой", то есть стражники. И этимология более распространённого в современной литературе этнонима "хевсур" с нахчинского также означает охранное войско.

Волкова Н.Г. сама допускает возможность сопоставления Соны Вахушти с Соаной Птолемея, античного писателя II века, и говорит о сопоставлении её в современной кавказоведческой литературе с рекой Сулак. Соана Птолемея впадает в Каспий, в отличие от Соны Вахушти, что впадает в Терек. В этой разноголосице видно, что два разных автора имели в виду под устьем Соны два его разных рукава, т.к. писали в разные периоды циклов изменения уровня Каспийского моря. Птоломеевскую Соану сопоставлял в прошлом с СулакКойсу и С. Броневский: "Главнейшая река сего владения есть Койсу, (чаятельно Саона Птоломея)". (Новейшие географические и исторические известия о Кавказе, собранные и пополненные Семёном Броневским. Москва 1823 г., с.269).

Подобно Н.Г. Волковой некоторые историкикавказоведы отождествляют Ломеки Мровели с нахчинской рекой Аргун. Это мнение, как утверждают его авторы, основывается, прежде всего, на археологическом материале. Дело в том, что кавкасионов причисляют к носителям исключительно Кобанской археологической культуру, а леканцев соответственно к КаякентскоХарачоевской археологической культуры и граница между ними будто бы проходит по Аргуну.

Вопервых, Харачой многократно ближе к Койсу, чем к Аргуну и в приграничной зоне смешение культур обычное дело. И вообще я сомневаюсь в правильности термина КаякентскоХарачёевская культура, т.к. в основном археологический материал в Чечне ещё не разработан. Если каякентский материал найден в Харачое, к западу от Койсу, предполагаемого нами Мровелиевского Ломеки, то это вовсе не признак того, что Харачой граница этой культуры. Наличие смешанных элементов культур в зонах контактов является закономерным явлением.

К тому же каякентскохарачоевскую культуру нельзя рассматривать как единую в этническом аспекте. Как пишет известный и уважаемый на Кавказе российский археолог В.И. Марковин: "при общих чертах, объединяющих варианты общности, ГатынКалинский (некрополь) имеет свои особенности, которые связывают его с предшествующим временем и с последующим, что даёт право достаточно уверенно его материалы, относящиеся к концу III и первой половине II тыс. до н.э., связывать с дальнейшим культурным развитием протовайнахских племён. … А.П. Круглов вполне закономерно делил памятники культуры (каякентскохарачоевской) на западную и восточную группы, отмечая их специфичность. Эти группы могли быть оставлены протовайнахским и протодагестанским населением". (Марковин В.И. Археологический аспект в изучении этногенеза вайнахов. Проблемы происхождения нахских народов. Мат. науч. конф.ции проведенной в Шатое в 1992 г., Махачкала 1996, с.89).

А если исходить из того, что мы категорически отрицаем официальную теорию исключительного иранства и пришлости алан и считаем их автохтонным населением с доминировавшими в их среде численно и политически вайнахоязычными племенами то, констатация фактов того, что археологические памятники оставленные аланами распространены до КойсуСулака и даже восточнее неё, подтверждают нашу теорию соответствия Мровелиевского Ломеки современному Сулаку.

От того, что восточнее Сулака также найдены аланские археологические памятники, мы не ищем этнической границы юговосточнее Сулака, так как осознаём, что этническая граница всегда является одновременно и зоной этнического контакта. По этой причине, вероятно, раскрыт в Харачое материал, соотносимый по некоторым признакам к Каякентской археологической культуре.

Из всего выше сказанного заключаем, что Ломеки Вахушти и других позднесредневековых грузинских авторов не является одной рекой с Ломеки Леонти Мровели, а является лишь верховьем Терека в Дарьяльском ущелье. С Ломеки Мровели может быть сопоставима Сона Вахушти, и оба гидронима на наш взгляд означают современную реку КойсуСулак. Словом Ломеки, в принципе, если подходить к данному гидрониму как к термину "Ломехи", означающему "горная река", могли в древности назвать любую горную реку. Возможно, что во времена Вахушти гидроним Ломеки мог уже конкретизироваться, став нарицательным и означать лишь верховья Терека. Это процесс, свойственен гидронимам и топонимам.

Намного запутаннее дело с западными границами "удела" Кавкаса. Мровели говорит, что они проходят по рубежам Кавказа на западе, "Кавкасу (дал земли Б.Дж.) от реки Ломеки до рубежей Кавказа на западе". Но что можно понимать под западными рубежами Кавказа? Черноморское побережье Кавказа как естественный западный рубеж кавказского перешейка? Таманский полуостров, на котором заканчивается северозападная оконечность Главного водораздельного хребта Кавказа? Или это один из крупных и высокогорных отрогов, отходящий от Приэльбрусья на север, прикрывая тем самым западную оконечность Кавказских предгорий, который таким образом также может считаться западным рубежом Кавказских гор? Данный вопрос возникает по естественным причинам состояния этнической карты Северного Кавказа. Если исходить из того, что потомки Кавкаса это нахчи и другие в прошлом нахчиязычные племена, а Западный Кавказ за рекой Лаба издревле населяют адыгские племена, то ведь получается путаница и неразбериха.

Даже, исходя из того, что мы ассоциируем кавкасовнахчи с аланами, локализуемыми Л. Мровели и арабскими авторами, в частности Масуди, на одной и той же территории в одно и то же время, то и тогда картина не проясняется. Мы видим что, тем же арабским авторам и цитированному нами Масуди известны зихи и кешаки, т.е. абхазоадыги, как западные соседи аланов, расселённые между морем и горами, но не северовосточнее гор, на территории современных адыгов. Мровели сам кавказец и не мог не знать о существовании самобытных адыгских племён. Но он не выделяет их отдельного прародителя этнарха, и вообще не отмечает как отдельную этногенетическую единицу, хотя в его время они существуют как самобытная этноязыковая общность, и он не мог об этом не знать. И даже Вахушти в XVIIXVIII веке, который уж точно знал об многочисленных адыгских племенах на Северозападном Кавказе, которые к его времени расселились и на восток по обширной территории Центрального Кавказе до Терека и верховьев Сунжи, также доверяя авторитету Мровели, утверждает, что в удел Кавкаса входили земли до рубежей Кавказа на западе.

Значит Мровели, скорее всего, опираясь на базу данных более древних источников, генетически и исторически причисляет абхазоадыгские племена к одному из восьми перечисленных им этногенетических единиц, отображённых в лице этнархов, сыновей Таргомы. Этим этнархом соответственно порядку описания Мровели может быть только Эгрос. Исторической науке известна роль Абхазии в объединении Западной Грузии. Очевидна и этнокультурная близость абхазоадыгских и западногрузинских народов. Но также очевидна и этнокультурная близость абхазоадыгов и потомков Кавкаса, средневековых аланских племён, чьими приемниками являются современные нахчи и кровнородственные им вайнахские народы осетины и карачаевобалкарцы. (Анчабадзе З.В. Из истории средневековой Абхазии (VIXVII вв.) Сухуми1959, с. 292, 300) .

Единство духовной культуры нахчи, осетин, карачаевобалкарцев и адыгов наиболее ярко представлено в нартском эпосе, очевидно являющимся наследием сарматоаланского мира, а также в общих чертах религиозных верований и обрядов. Абхазский исследователь ИналИпа наравне с осетинским лингвистом Абаевым В.И., а также Вирсалидзе Е.В., Далгат Б.К., и многие другие исследователи, склоны видеть в подобных параллелях этнокультурных явлений, следы единого кавказского этнического субстрата. (Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор. М1949, с.117 // ИналИпа Ш.Д. К абхазоосетинским этнокультурным связям. Владикавказ1967, с.224 // Вирсалидзе Е.В. Грузинский охотничий миф и поэзия. М.1976, с.124 // Далгат Б.К. Героический эпос чеченцев и ингушей…) Так к потомкам какого же этнарха относит Л. Мровели абхазоадыгов, Эгроса или Кавкаса? Это предстоит нам выяснить.

От грузинского эрги производят название современного западногрузинского народа мегрелы. Но запутанность вопроса этнической принадлежности этнарха Эгроса также очевидна как туманность для современного читателя описания западных границ "удела" Кавкаса. Переводивший текст "Картлис Цховреба" на русский язык В.Г. Цулая пишет, что: "Существует мнение, что термин Эгриси в хронике Мровели имеет собирательное значение, так как при перечислении племён на территории Западной Грузии он не упоминает абхазов, сванов и др. Однако источники генеалогической таблицы Мровели свидетельствуют, что под этнонимом мегрелы в данном случае подразумеваются такие племена мегрелочанской подгруппы картвельских племён, как античные колхи, корзеты, тибарены, халибы и др." (Леонти Мровели "Жизнь карлийских царей". Перевод с древнегрузинского, предисловие и комментарии Г.В. Цулая. Москва1979 г., с.43).

Но тут мы опять сталкиваемся с некоторыми противоречиями политического и географического характера. Сам Г.В. Цулая, переводчик и комментатор текста "Картлис Цховреба", придерживающийся мнения того, что под именем Эгроса скрыты западные грузины, в своих комментариях оговаривается: "Раздельное упоминание картлийцев (картвелы) и эгров (мегрелочанов) относить к XI веку можно с известными оговорками, так как в этот период этническая консолидация грузинской феодальной народности достигла сравнительно высокого уровня. Именно в это время под термином "картвели" стали подразумевать не только катлийцев, но грузин в целом и даже многочисленное некартвельское население Грузинского царства, т.е. название "картвели" в известном смысле имело политическое содержание". (Там же, с.44) .

Географическое описание Мровели "наделов" Картлоса и Эгроса также не согласуется с этнической территорией исторического расселения мегрелов. Он пишет что, "наделил Картлоса и утвердил [ему] рубежи: на западе море Понтийское". Как нам известно, историческая территория Картли это восточная Грузия, но у Мровели Картли вбирает и территорию расселения мегрелов. Тем самым Эгрос в хронике Мровели не может являться эпонимом мегрельского народа. Очевидно, что его покрывает эпоним Картлос.

Так как Л. Мровели, передаёт читателю современное ему состояния политических границ кавказских наций, логично заключить, что среди них, очевидно, были как моноэтнические нации, так и нации с пёстрым этническим составом, представлявших собой этнокультурную и политическую целостность. По этой причине я считаю, что под эпонимом Эгрос скрыты все те западногрузинские племена, а также возможно западносеверокавказские племёна адыгов, которым Мровели не выделил отдельного этнарха прародителя, кроме как Эгроса. А это сваны и абхазы, создавшие в древности своё государство. Как отмечает Г.В. Цулая: "средневековые армянские авторы Западную Грузию называют Апхаз". (Леонти Мровели "Жизнь карлийских царей". Перевод с древнегрузинского, предисловие и комментарии Г.В. Цулая. Москва1979 г., с.40) .

Наши утверждения об этнической пестроте народа скрываемого под эпонимом Эгроса тем более верны, что по описанию самого Мровели, и в комментариях к его тексту переводчика Г. Цулая, границы "удела" Эгроса на северозападе доходят до нижнего или среднего течения левобережья Кубани, к которой примыкают Кавказские горы. Тем самым этот удел покрывают собой западносеверокавказские адыгские племена, для которых якобы Мровели не выделил отдельного этнарха.

В одном из своих комментариев к тексту Мровели Г.В. Цулая пишет: "Намечаемые в хронике Мровели северные рубежи Эргиси (Лазики) в сочинении историка Джауншера Джауншериани относятся к Абхазии, о территории которой говориться, что она простиралась "от р. Клистаури (Келасури? Г.Ц.) до Малой реки Хазарии, куда достигают вершины Кавказские. Текстуальная зависимость этих сведений несомненна; и, главное, они говорят об исторической преемственности Абхазии с Эргиси". (Там же, с.45).

Теперь, зная, под каким эпонимом в хронике Мровели скрыты югозападные соседи кавкасов абхазоадыги, это средневековые зихи и кешаки европейских источников, а также, зная описание их северных границ, приступим к выявлению западных границ нахчиязычных племён кавкасов.

Леонтии Мровели пишет, что Таргом: "Эгросу дал страну у берегов моря и наметил рубежи: на востоке Горы Малые, ныне называемые Лихи; на западе море; [на севере] Малая река Хазаретии, где примыкают горы Кавказские". (Там же, с.22) .

В своих комментариях к этому тексту Г.В. Цулая пишет: "Леонтии Мровели известны две реки Хазарии: Малая и Великая, под которыми принято подразумевать соответственно р. Кубань и р. Волга. Левобережье Кубани в пределах её среднего течения населяли предполагаемые предки абхазоадыгских племён брухи, проживавшие в верховьях Большой Лабы и Мзымты (по локализации Прокопия Кесарийского: "между абасгами и аланами")". (Там же, с.4546) .

Последнее сообщение, когда мы знаем что Малая река Хазарети это Кубань, поможет нам понять, что подразумевал Л. Мровели под западными рубежами Кавказа. Это поможет нам найти один единственный и правильный из трёх предположенных нами ранее вариантов того, что подразумевается в "Картлис Цховреба" под рубежами Кавказа на западе. Напомним эти варианты читателю: 1) восточный берег Чёрного (Понтского) моря; 2) крайняя западная оконечность Главного Кавказского хребта на Таманском полуострове; 3) гребень северного отрога приэльбруских гор.

Итак, Л. Мровели, средневековые европейские авторы (особенно византийцы) и арабский средневековый географ Масуди локализуют адыгоабхазские племена между морем (Чёрным) и Кавказом. Отрывки из трудов Масуди и Мровели рассказывающие об этом мы уже приводили. Это обстоятельство исключает то, что западным рубежом страны Кавкаса (аланов) являлся берег моря. То есть исключается первый из возможных и предполагаемых нами вариантов.

Второй вариант более вероятен, так как по сообщениям средневековых источников кешаки которые есть эгросы Мровели, живут между морем и Кавказским хребтом. Таким образом, естественный западный рубеж Кавказа, западная оконечность его хребта на Таманском полуострове, берега которого омывает море, в роли Мровелиевского западного рубежа страны Кавкаса представляется автору удовлетворительным.

Но и здесь, где всё вроде бы выяснилось, есть одно но! Это то, что территория к Северовостоку от Главного Кавказского хребта до реки Лабы на востоке и Кубани на севере издревле и достоверно является древнейшей родиной адыгов. Об этом как бы свидетельствуют и территория распространения дольменных могильников, которая также простирается до реки Лабы, а также материалы Майкопской археологической культуры, этнически причисляемой к адыгам.

Стараясь разрешить эту задачу, современные историкигеографы поставили под сомнение соответствие древнего понимания топонима Кавказ современному. По их мнению, Кавказом тогда мог называться центральный, наиболее возвышенный участок Кавказского хребта и даже некоторые отходящие от него боковые отроги. Так они считают, что по Вахушти и другим поздним грузинским авторам Кавказ понятие более узкое и локальное, чем сегодня. В своих комментариях к тексту "Картлис Цховреба" Цулая В.Г. также отмечает, что: "В поздних схолиях к данному тексту летописи сказано: "Кавказ это Йалбуз", …, т.е. Эльбрус". (Леонти Мровели "Жизнь карлийских царей". Перевод с древнегрузинского, предисловие и комментарии Г.В. Цулая. Москва1979 г., с.44). Но с таким утверждением трудно согласиться, потомучто тогда Кавказом может именоваться и любая другая значимая гора главного водораздельного хребта.

Современные историки, отождествляющие Ломеки Мровели с Тереком, часто локализуют средневековое грузинское географическое понятие Кавказа в промежутке от горы Эльбруса до горы Казбек, из которого исходит Терек, и реже до истоков Аргуна (авторы считающие, что Ломеки это Аргун). (Гамрекели В.Н. "Двалы и Двалетия в IXV веках н.э.", Тбилиси1961, с.22). Понятно, что с определением реки Ломеки как современной СулакКойсу границы вышеуказанной территории расширяются до её истоков, т.е. до района Кодорского перевала. При такой реконструкции, Казбек (нах. Г1ас+бехь вершина степи) становиться не восточной её окраиной, а центральной горой в этой высокогорной гряде. Это объясняет, то чрезмерное внимание, уделяемое местным населением и поэтами с мировым именем этой горе, как символической горы ассоциирующей собой весь Кавказ (нах. Ков+г1ас ворота в степь), расположенной в самом его центре, хотя Эльбрус (нах. "Элабарз" господствующая вершина) высочайщая гора Кавказа.

Таким образом, как утверждают наши современники, Кавказ в понимании средневековых грузинских историковхронистов, центральная часть высокогорного массива горной гряды Большого Кавказа в районе гор Эльбруса и Казбека, от верховья Койсу до верховья Лабы. Если и Мровели также понимал топоним Кавказ, то картина болееменее проясняется.

Легендарный этнарх Кавкасос, чьё имя служит эпонимом реально существовавшего средневекового народа, получил свое имя от топонима Кавказ, и народ вроде бы произошедший от него, жил на территории высокогорной Центральной части Кавказа. Сказать точнее от Ломеки, которая есть Койсу, являющаяся границей с леканцамидагестанцами, до западного рубежа высокогорного Кавказа, в районе верховьев реки Лабы, являющейся границей между эгросами (абхазоадыгы) и кавкасами (вайнахами). Ведь западнее горы Чугуш водораздельный Кавказский хребет начинает понижаться и постепенно переходит в более пологий горный массив, равнозначный своему северному боковому ответвлению вдоль берегов верховий Лабы.

Далее на северной плоскости межэтническая граница проходила по реке Кубань от его среднего течения, вплоть до территории Таманского полуострова. Заканчивалась эта граница на Черноморском побережье, где располагается естественная оконечность Кавказской горной гряды, гдето в районе Анапы.

При таком раскладе древних географических понятий и соотнесении их с современной этнической картой Северного Кавказа выходит, что гребень отрога Кавказских гор, отходящий от Приэльбруса на север и является Мровелиевским рубежом Кавказа на западе. В таком случае верен третий предполагаемый нами вариант определения западных рубежей Кавказа по хронике Мровели.

На мой взгляд, истина находиться по середине между вторым и третьим вариантами. Стараясь оправдать современное состояние историкоархеологической науки и этнической карты Северного Кавказа, наши современники зачастую подсказывают автору "Картлис Цховреба" как должно быть "на самом деле". Среди плеяды учёных всегда бывает преемственность, и они лучше понимают то, что не совсем понятно просто постороннему исследователю или переписчику. Естественно, что там, где происходят обрывы в цепи преемственности, последователи часто додумывают и выдумывают. Но в основном, чем меньше временной разрыв между учёными, они лучше понимают друг друга, тем более, когда они принадлежать к одному народу, и хроника написана на их языке.

Я хочу сказать, что Кавказ всегда и во все времена воспринимался кавказцами как Главный водораздельный хребет. Отроги же его в хронике Мровели имеют свои названия. Леонтии Мровели пишет, что северной границей эгросов абхазоадыгов является Кубань (Малая река Хазаретии), к которой примыкают горы Кавказские. Ведь нам достоверно известно, что к Кубани в её среднем течении, у устья Лабы, хребет Кавказских гор не примыкает. Если, говоря про "горы Кавказские" Мровели действительно имел бы в виду район Приэльбрусья, то автор, наверное, выразился бы не "где примыкают горы", а, к примеру "горы из которых вытекает река". Хребет Кавказских гор примыкает к Кубани лишь в её низовьях, там, где расположена естественная оконечность Главного Кавказского хребта.

Косвенно подтверждает наше видение Мровелиевских "рубежей Кавказа на западе" из текста "Картлис Цховреба" и мнение по этому поводу "венца средневековой грузинской историографии" грузинского историка царевича Вахушти Багратиони: "Кавкас овладел страною от границ Лекана вплоть до Понтского моря…". (Вахушти Царевич. "География Грузии", Тифлис1904, с.136) Это значит до естественного края Кавказского хребта, где он на Таманском полуострове примыкает к берегу моря.

А для того чтобы объяснить наличие отдельной археологической культуры на Северозападном Кавказе и современное состояние его этнической карты не обязательно "переписывать" труды средневековых авторов. Всему существует своё объяснение. Об этом мы поговорим в следующей главе.

Северная граница земли Кавкаса и Лекана в "Картлис Цховреба" также чётко не определена. Единственное что о них сказано так это то, что: "Были безлюдными пространства те от Кавказа до Великой реки (ВолгиБ.Дж.), что впадает в море Дарубандское (Каспийское Б.Дж.)". (Леонти Мровели "Жизнь карлийских царей". Москва1979 г., с.22) Значит, чёткой границы и не было. Были безлюдные просторы до Волги, которые в меру своих сил использовали под пастбища и также в меру разрастания населения понемногу заселяли потомки Кавкаса и Лекана.

Есть ещё одно белое пятно в вопросе границ Кавкаса и Лекана. Мровели пишет: "Дал Лекану [земли] …, к северу до Великой реки Хазарети". Но с этим сообщением Мровели как будто бы не согласуется то, что западной границей Лекана является река Ломеки, которая если даже и Терек как считает официальная историография, то всё равно впадает в Каспий намного южнее устья Волги. В таком случае получается несоответствие обозначенных Мровели границ и перекрытие одними границами других. Можно также предположить то, что на северном участке "удел" Лекана переходит Терек псевдоЛомеки и доходит до Волги. Именно так склонны воспринимать сообщение Мровели сторонники официальной версии утверждающие, что Ломеки это Терек. Но Мровели подробно описавший положение границ "уделов" всех этнархов, не указывает, что на какомто участке граница "удела" Лекана переходит за обозначенную реку Ломеки.

Постараемся разъяснить мнимое противоречие в тексте "Картлис Цховреба". Дело в том, что в XI веке Каспий был намного меньше и мельче чем сегодня. По этой причине его Кавказское побережье было намного дальше, юговосточнее от современного и река Терек, в которую впадала ЛомекиКойсу в районе современного Аграханского залива, не впадал в Каспий, а впадал в Волгу, чьё устье соответственно было значительно южнее современного.

Учёные заметили, что уровень Каспия циклически то повышается, то понижается, и один цикл занимает во времени почти две тысячи лет. Так с VI века до н.э. по IV век н.э., во время трансгрессии, названной Уллучайской, уровень Каспийского моря достигал отметки 23 метра, что на 34 метра выше современного. А в IVXIII вв. н.э., в период Дербентской регрессии, уровень Каспия наоборот, понижается до 34 метра, т.е. на 78 метров ниже современного, в результате чего северная часть Каспия иссушается и Терек впадает в Волгу. (Варущенко С.И., Варущенко А.Н., Клиге Р.К. "Изменение режима Каспийского моря и бессточных водоёмов в палеовремя." М.1987, с.17)

При таком обстоятельстве дел, очевидно, что Сулак, чей рукав и сегодня впадает в Аграханский залив, в прошлом точно впадал в Терек. Ведь рукав Новый Терек также впадает в этот залив. А Борганами в прошлом называлось не только одно село как сегодня, а целое нахчинское общество, частью тюркоязычное, расселённое к северовостоку от Качкалыковского хребта, вдоль реки Брагун (Терек в его среднем и нижнем течении). Потому и пишет Вахушти, что СонаКойсу, который мы считаем Ломеки, впадает в Терек в Борганах. (Вахушти Б. География Грузии. ЗКОРГО, 1904 г., кн. XXIV, вып.5, с.132).

Цикличностью уровня Каспия и тем, что во времена Мровели, в XI веке н.э., Сулак впадал в Терек, впадающий в Волгу можно объяснить то, что северные границы "удела" Лекана доходили до Волги, не накладываясь с севера на территории Кавкаса. Если бы во времена Мровели Каспий имел современные очертания, когда каждая из трёх рек, Волга, Терек и Сулак, имеет свои устья, то устье Волги никак не могло бы быть северной границей "удела Лекана". В таком случае его "удел" занимал бы и территории за рекой Ломеки (Койсу Сулак) и Борганы (Терек), в то время как у Мровели сказано, что от Ломеки и далее на запад следует "удел" Кавкаса.

Совсем другое дело при Дербетской регрессии, когда Сулак и Терек впадают в Волгу, а Волга в Каспий, устье Волги соответственно описаниям Мровели может являться северной границей "Удела Лекана", являясь одновременно и северной границей "удела" Кавкаса, выше впадения в неё Терека, в который впадал Ломеки Койсу. Таким образом, всё становится на свои места.

Очертания исторической, древней родины потомков Кавкаса (нахчи и родственных им народов вайнахов), это: река КойсуСулак на востоке до впадения в Каспийское море, оконечность Главного Кавказского хребта и Черноморское побережье Таманского полуострова на западе, водораздельный хребет Кавказа на юге, хотя нахчиязычные племена населяли высокогорье и по его южному склону. Северной границей территории Кавкасоса по свидетельству Мровели являлась Волга, наверное, вплоть до его изгиба на северозападе, где она приближается к Дону.

В пользу этих этнических границ древнего расселения центральнокавказских племён кавкасов говорят также археологические и антропологические материалы идентичные в Придонье, на Таманском полуострове и Центральном Кавказе, как и во всём Предкавказье до Дона, о чём мы уже говорили. Но так как этнические границы не всегда совпадают с границами археологических культур, то, основываясь на более весомые в определении этнического элемента топонимические, антропонимические данные и редкие письменноязыковые материалы, сохранившиеся от древних обитателей этих территорий, мы можем смело констатировать, что они свидетельствуют об их нахчиязычии. География этих материалов соответствует описанным нами границам. Данный аспект разрабатываемой нами проблемы мы также подробно изложили в одной из предыдущих глав.

Должен отметить, что некоторые исследователи труда Мровели "История Картли", критически подходят к информации сообщённой в ней и говорят, что её география охватывает узкие рамки вокруг современного Мровели Картлийского царства. У нас есть основания сомневаться по поводу такого заключения. Вряд ли человек, излагающий теорию родства всех кавказских народов, и сам являющийся кавказцем, не знал истинного положения дел на Кавказе и границы расселения его народов как в прошлом (из древних источников и легенд), так и в настоящем, в то время как его современники, иностранные путешественники и географы, лишь проезжавшие через Кавказ и даже те, кто никогда не бывал на Кавказе, сообщают обширные сведения о народах населяющих весь Кавказ.

Гамрекели совершенно верно отмечает, что: "По господствующей средневековой грузинской этногенетической концепции (Л. Мровели) известны восемь этнархов кавказских народов; каждый из них определённо локализован, так что территория Кавказа оказывается полностью размежёванной; нет вакуума, так же, как нет нарушения пределов одного границами другого. При этом размежевание не произвольное, а соответствует этническим границам". (Гамрекели В.Н. "Двалы и Двалетия в IXV веках н.э.", Тбилиси1961, с.22) По мнению К.Келидзе, П. Ингорокваса, Г. Меликишвили и других, Леонти Мровели не сочинял от себя факты, сообщённые им по истории древней Грузии, а брал с более древних источников, заслуживающих доверие.

Глава VII. Кавкасы не мифическая, а реальная нация

В предыдущей главе мы выявляли границы и локализовали территорию не сказочного народа, а народа реального, нахчиязычных кавкасов действительно существовавших и известных на Северном Кавказе с древнейших времён до позднего средневековья. Народ этот, очевидно, подразделялся на горных кавкасов и их предгорноравнинных сородичей асов: "Кавкасос занял страну от границ Лекана до Понтийского моря, север горы Кавказа со степью и от этого назвали гору Кавказ, а степь оси, конечный отрывок Кавкасоса, якобы его до выхода хазар". (Вахушти Багратиони "География Грузии", изд. Броссе. 1842, с.424).

Скифосарматоаланы античных источников, это те же кавкасы и асы грузинских источников. Хотя мнения насчёт генетической связи этих народов в официальной российской исторической науке разноречивы (есть теории их этногенетической разнородности и однородности), я являюсь сторонником концепции их генетического родства. К сегодняшнему дню историческая наука располагает уже достаточно объёмным разнородным материалом по этим древним народам, чтобы не иметь сомнений в их генетической преемственности.

Мнение о реальности народов скрытых Мровели под именами этнархов высказывали многие исследователи средневекового грузинского свода хроник "Картлис Цховреба". В частности Гамрекели В.Н. пишет по этому поводу: "наименование "Кавкасиани" так же, как и наименованиями эргиси, карты, леки, обозначало не мифические этносы, а исторически реально существовавший этнос". (Гамрекели В.Н. "Двалы и Двалетия в IXV веках н.э.", Тбилиси1961, с.23).

Гамрекели В.Н. отмечает что, имена этнархов в хронике Мровели служат эпонимами. То есть в именах этнархов отражены названия реальных наций существовавших во времена Мровели и объединявших в себе множества племён, объединённых этим именем по принципу единства политических целей и этнической культуры. Он пишет, что: "Имя этнарха Кавкасоса служит эпонимом аборигенного населения центральной части Большого Кавказа. Наименование это, … производное от географического названия, топонима; в данном случае Кавказ…". (Там же, с.22).

Но локализует Гамрекели Мровелиевский Кавказ, подобно своим коллегам, как я отмечал в предыдущей главе, "между Эльбрусом и Казбеком, или шире, между Эльбрусом и р. Аргун". (Там же, с.22) Это суждение можно отнести к "издержкам производства". Важно, что имя этнарха Кавкаса отображает в "Картлис Цховреба" название исторически реального народа, и что это признают фактически все историки исследователи труда Л.Мровели "Картлис Цховреба".

В главах IV и V, мы посредством лингвистических материалов доказывали, что сарматоаланы, по крайней мере, большей частью своего населения были нахчиязычны и на основе археологаантропологических материалов постарались обосновать тезис автохтонности многочисленных племён перечисляемых одни за другими в плане очерёдности античными и средневековыми источниками на Кавказе и в Предкавказье. Теперь посредством тех же археологических, антропологических, лингвистических и этнографических материалов нам предстоит доказать, что все эти племена в прошлом, представляли собой одну единую нацию кавкасов как утверждает это Л. Мровели, и как считают единой нацией многочисленные и разнообразные сарматские племена авторы европейских средневековых письменных свидетельств.

Генетически единая нация, какой нам представляется древняя нация кавкасов, в основной своей массе должна была быть единоязычной. Лишь на окраинах ареала своего расселения, в зонах контактов с другими этносами, генетически единая нация допускает наличие небольшого числа иноязычного населения или носителей того же, но сильно видоизменённого языка. Именно на западных и восточных границах этнического расселения древних кавкасов, мы сталкиваемся с определёнными трудностями в определении границ распространения древнего нахчинского языка, носителями которого, как считает автор, определённо были древние кавкасы. Читатель, наверное, помнит, при локализации именно этих границ в предыдущей главе мы испытывали определённые трудности, связанные с неопределённостью и туманностью географических понятий "река Ломеки" и "до рубежей Кавказа на западе" из труда Мровели.

Эти трудности на западной границе исчезают, если брать за основу официальную версию в определении "рубежей Кавказа на западе" в районе верховий Лабы к западу от Приэльбрусья, так как результаты современных историколингвистических исследований могут подтвердить теорию древнего распространения нахчинского языка до вышеупомянутого района, до Урупа и правобережья Лабы. Но, придерживаясь официальной версии, по которой Ломеки это Терек, осложняются затруднения в решении этого вопроса на восточной границе, где нахчинский язык был издревле распространён до реки КойсуСулак.

Задачу локализации границ расселения кавкасов (=алан) на основе средневековых источников мы уже решили. Постараемся в этой главе определить границы распространения нахчинского языка и его диалектов в средневековье, а также выявить другие родственные, но иноязычные племена, входившие в состав средневековой нации кавкасов.

Степень родства разных современных кавказских языков, близость одних и отдалённость других, на мой взгляд, будет весомым аргументом при выявлении из числа современных кавказских народов тех, которые в прошлом являлись составными племенами древней нации кавкасов. А в том, что она включала несколько современных кавказских народов, нет никаких сомнений.

Ряд современных лингвистов кавказоведов, и, прежде всего Г. Климов, ставят под сомнение генетическую связь южнокавказских и северокавказских языков, стараясь исключить первые из числа кавказских языков и связать их с индоевропейскими языками. Нахчинский этнограф Хасиев С.М. под влиянием коллег лингвистов, также склонен к подобному мнению: "В 60 70е годы, когда кавказские языки считались входящими в иберийскокавказскую языковую семью, т.е. грузинокавказскую (ныне выяснилось, что грузинский язык стоит ближе к индоевропейской, а сближает его с кавказскими огромный пласт субстратности), широкое хождение получила выдвинутая археологами идея о кавказском языковом единстве в конце IV III тыс. до н.э., но она не выдержала испытания временем". (Хасиев С.М. Чеченцы. Независимый научнопублицистический журнал "Пхьармат" (Нохчийн фольклор, этнографи) №1, Соьлжаг1ала 1992 г., с.55).

Как мы знаем, в современной филологической науке армянский язык также не относят к кавказским языкам, причисляя его к индоевропейским языкам. Но последние достижения лингвистической науки, выявившие также тесные индоевропейскосеверокавказские языковые связи, позволяют ставить вопрос о генетическом родстве индоевропейских и вообще всех кавказских языков, а не отдельно южнокавказских. А ставить под сомнение генетическое родство самих кавказских языков и народов, я думаю, нет никаких оснований. Абдоков А.И. в своём труде "К вопросу о генетическом родстве абхазоадыгских и нахскодагестанских языков" пишет: "Что касается Г. Деетерса, придерживающегося более строгих методологических принципов, то он смотрит на картвельскозападнокавказские общности как на результат влияния субстрата. Но в некоторых случаях у последнего проскальзывает, что картвельские языки развились в направлении от западнокавказского типа к индоевропейскому". (Абдоков А.И. К вопросу о генетическом родстве абхазоадыгских и нахскодагестанских языков. Нальчик 1976 г., с.132) .

Вагапов Якуб выявил наличие в прошлом в индоевропейских языках грамматических классов, что является одним из важнейших грамматических признаков восточнокавказских языков и, прежде всего нахчинского. Он пишет, что: "Если говорить о его отдельных степенях, то нахскодагестанские языки, вероятно, находятся в родстве и с индоевропейскими языками … такая специфическая особенность нахскодагестанских языков, как категория грамматического класса была характерна и для той языковой почвы, на которой выросли индоевропейские языки. А это затрагивает не только собственно лексику, но и способы словообразования и формообразования сравниваемых языков". (Вагапов Я.С. Проблема происхождения нахского этноса в свете данных лингвистики. // Проблемы происхождения нахских народов. Махачкала1996, с.174) .

Его однофамилец Вагапов Арби не согласен с имеющим хождение среди части его коллег мнением, что лексические параллели не имеют доказательной базы генетического родства сравниваемых языков и в подтверждение своих слов приводит нахчинскоиндоевропейские лексические параллели, то есть схожие по звучанию и смыслу слова в этих языках, но не имеющие признаков заимствования. (Вагапов А.Д. К вопросу о генетическом родстве индоевропейских и нахских языков// Проблемы происхождения нахских народов. Мат. науч. конф. в Шатое в 1992 г., Махачкала1996 г., с.87) По моему мнению, всё вышесказанное доказывает, что современная языковая наука не имеет ещё чётких критериев определения понятия "кавказская семья языков".

Современная официальная лингвистическая наука выделяет три ветви родственных языков кавказской языковой семьи. Из них две на Северном Кавказе, это находагестанская и абхазоадыгская и одна на Южном Кавказе это иберийская. Но это деление, я думаю, не совсем соответствует реальной действительности, хотя и понимаю, что для определения степеней родства тех или иных языков, требуется разработка большого количества фактического материала. Нахчинский академик, доктор филологических наук Юнус Дешериев вполне обоснованно предлагал выделить нахчинский язык в отдельную единицу. Но его инициатива не имела должной поддержки в академических кругах российской филологической науки.

Одним из оппонентов Дешериева является и выше цитированный нами Абдоков А., написавший, в общемто, хороший и объективный труд на тему родства северокавказских языков. Он говорит что: "Объединение дагестанских в одну группу и выделение из их состава нахских в качестве самостоятельной единицы методологически не может быть оправдано. В таком случае объединяются в одну группу более удалённые друг от друга языки (например, аварские и лезгинские) и разделяются более близкие (аварские и нахские)". (Абдоков А.И. К вопросу о генетическом родстве абхазоадыгских и нахскодагестанских языков. Нальчик 1976 г., с.129130).

Но надо отметить, что под аварскими языками подразумевается не исключительно аварский язык, но также и включаемые с ним в одну группу бесписьменные андодидойские языки, действительно достаточно близкие к нахчинскому языку по целому ряду языковых фактов, чем к дагестанским (леканским) лакодаргинолезгинским языкам. Да и сам главенствующий в данной группе языков аварский язык также грамматически ближе к нахчинскому языку, чем к другим перечисленным дагестанским языкам, хотя лексические параллели между двумя этими языками не столь значительны.

И всё же нахчинский язык (может быть вместе с аварскими языками) должен быть выделен в отдельную единицу кавказской языковой семьи, так как явные отличительные черты, выделяющие его как на фоне восточнокавказских, так и на фоне западнокавказских языков очевидны. Нахчинский язык един, и его говоры и диалекты не разошлись в отличие от других соседних кавказских языков, объединённых языковедами в разные языковые группы, которые значительно дифференцировались друг от друга, и чье генетическое родство, выявляется лишь методом научного анализа.

Составные части нахчинского языка, такие как ингушское наречие, к примеру, не имеют никаких практических расхождений с основным плоскостным чеченским наречием и потому они лишены какихлибо оснований, считаться отдельными языками. И только бацбийский уже достаточно отдалённый от современного литературного нахчинского языка может быть назван и диалектом и отдельным нахчинским языком. Пока этот вопрос не решён. Как мы видим, современный нахчинский язык не имеет своей языковой группы, хотя в средневековье до того как тюркские языки поглотили родственные ему западные диалекты, я думаю, имел её. Таким образом, словосочетание "нахские языки" как научный термин не правомерно, и это понятие, культивируемое в российской филологической литературе, не имеет реального наполнения в жизни. Но историколингвистически правомерно понятие вайнахские языки, в состав которых входили нахчинский и ассимилированные языки Центрального Кавказа.

Ассимилированные тюркским языком бывшие западные вайнахские диалекты утеряны для нахчинского языка окончательно. Мы также знаем, что субстратной основой современному осетинскому языку послужил нахчинский язык и что его лексический состав более чем на 50 процентов и сегодня состоит из кавказонахчинской основы. Несмотря на то, что гибридный осетинский язык нельзя относить к чисто кавказским языкам, и его грамматика сильно изменилась в направлении индоевропейских языков, но основной пранахчинский состав его лексики, мне кажется, не позволяет также и исключать его из состава кавказских языков.

В любом случае выделение нахчинского языка и аварских языков из нахскодагестанской группы восточнокавказских языков в отдельную группу центральнокавказских языков, несомненно, было бы правомерным, опираясь на современные знания лингвистической науки о кавказских языках. Её естественно следует назвать вайнахской группой, а группу оставшихся дагестанских языков (лакодаргинолезгинских) леканской.

Я думаю всё же, что помимо собственно нахчинского (включающего чеченский, ингушский, аккинский, чеберлоевский, кистинский наречия), бацбийского и авароандодидойских языков, в эту предполагаемую центральнокавказскую (вайнахскую) языковую группы было бы желательно включить и осетинские (иронский и дигорский) языки, в историческом плане, несомненно, относящиеся к вайнахским и сохранившие до наших дней её лексическую основу.

Южнокавказские языки объединяют лишь в одну картвельскую языковую группу. Но я не думаю, что правомерно включать в состав картвельских языков скажем сванский язык. Факт включения всех грузинских языков в единую языковую группу лишь дань политическим реалиям современности. Мы знаем, что исчезнувший двальский и ассимилированные горногрузинские языки также не относились к картвельским языкам, но напротив являлись нахчинскими: "Общеизвестно, что "грузинизированными племенами чеченского народа" (по выражению Н.Я. Марра) являются хевсуры, пшавы, тушины, мохевцы и другие грузинские горцы, которые ещё в XVIII XIX вв. помнили о своём вайнахском происхождении". (Бакаев Х.М. Расселение вайнахов в горах и на равнине: факты и домыслы. Проблемы происхождения нахских народов. Махачкала1996 г., с.190191).