"Неисторические" Нахчи

Наиболее романтичным кавказским топонимом известным в российской, художественной и документальной литературе XIX века, переведённым главенствовавшими в Предкавказье тюркоязычными монголоидами на свой язык с нахчинского является Ичкерия. Как нахчинский топоним Чиехьарийа (чоьхьара йу внутренняя [земля есть]), также и его тюркский аналог выступают в значении "внутренняя страна, земля" и имеют к тому же сходство в звучании.

Методы топонимообразования даже более убедительно свидетельствуют об этнической принадлежности закачкалыковских топонимов, чем их лексическая основа. В топониме Ойсхара мы можем найти сразу два суффикса, свойственных нахчинскому топонимообразованию, это "ха" и "ра". (К.З. Чокаев. "Суффиксальное образование топонимических названий в вайнахских языках". ЧИНИИ, Труды, том IX, с.4951) В топониме Нойбоьра мы наблюдаем агглюнативный метод топонимообразования, посредством добавления к нахскому слову Ной, другого слова боьра овраг, лощина.

Определённо кумыкским топонимом в этом районе считают название нахчинского селения Кошкелды, в котором усматривают тюркское словосочетание "Добро пожаловать". После возвращения нахчинцев из депортации у входа в село построили кирпичную арку, на которой так и написали "Кошкелды Добро пожаловать!". Но в прошлом в принципе не могло быть селения с подобным восклицательным названием. Кхошк1елда с нахчинского дословно означает "внизу пашни, под пашнями [есть]". Это селение, ниже которого расположены просторные пашни. И это наиболее значимый признак села расположенного при выходе из предгорий.

Лишь внешнее созвучие названия нахчинского селения Кхошк1елда с тюркским словосочетанием хош гялди "добро пожаловать", послужило основой для его смехотворной кумыкской этимологии. Наши современники забыли, что основатели села, давшие ему название, жили не в советском обществе. А в прошлом не тюрки, не нахчи не давали сёлам названия подобные коммунистическим лозунгам. Культура и психология создателей этого села однозначно отличались от психологии кумыкофилов с коммунистическим мировозрением этимологизировавших этот нахчинский топоним посредством не нахчинского языка.

Не могу оставить не упомянутым ещё одно нахчинское слово коьшка, которое могло лечь в основу названия данного села, хотя нет никаких сомнений в правильности приведённой выше этимологии этого топонима. В хурритоурартийском языке, который уже без опасения быть неправым можно назвать одним из древних нахчинских языков, известно слово коьшка, означающее трон. В современном нахчинском языке известен устойчивый фразеологический оборот "коьшкал хаа" в значении "сесть на шею", чья смысловая связь со словосочетанием "сесть на трон" очевидна. В далёком прошлом в основу названия нахчинского селения Кошкелди могло быть положено и это слово коьшка трон. Возможно, здесь располагались резиденция и трон неизвестной нам древней династии правителей. Но это как я уже сказал лишь версия.

Все древние топонимы ТерскоСунженского междуречья имеют нахчинскую лексическую основу. Но не все они имеют ясного значения для уха привыкшего к просторечию современного нахчинца. Название нахчинокумыкского селения Брагуны основанного в XVII веке, также как многие другие топонимы Чечни считают тюркским лишь по той причине, что при поверхностном рассмотрении не выявляют его прозрачного смыслового значения с нахчинского языка. Хотя с кумыкского языка, мы также не обнаруживаем удовлетворительной этимологии этого слова. Но, тем не менее, его поспешили отнести не к нахчинскому, а кумыкскому топониму.

Принцип, по которому к нахчинским топонимам с неясным для простого обывателя значением сразу начинали примерять иностранные языки и прежде всего кумыкский, не научен. Научная этимология тем и отличается от народной, что, не становясь рабой современной внешней формы слова, восстанавливает его историческую форму, тем самым, выявляя истинное значение этого слова.

Мы видим, что в Чечне есть и другие топонимы, семантически близкие к Борг1а/н, к примеру, Дарг1а. В этих двух топонимах начальные "б" и "д" могут являться закаменелыми классными показателями, причём не архаичными, а функционирующими до сих пор в современном нахчинском языке. Подобное явление мы наблюдаем в гидрониме Терк, где "т" является архаичным закаменелым классным показателем к нахчинскому слову эрк горная река. В таком случае выявляется основа слова Борг1а, это "орг1а" или "орга", соответственно известному в нахчинском языке фонетическому процессу взаимозаменяемости "г1" и "г".

Орга гидроним с собирательным значением "глубокая, буйная река". Сегодня он стал нарицательным названием одной определённой горной чеченской реки Аргун. Но у этой реки есть, до сих пор незабытое старшим поколением, полное название 1аржа орга Чёрная река. Термин "орга" восходит к древней форме аргу>арга выдалбливать. Сам термин, вероятно, стал применяться в значении "буйная река", в соответствии со свойством большой горной реки выдалбливать себе русло. Известно, что в средневековье Терек в его среднем течении, где расположено село Борг1ана назывался Борганом (Бу+аргу+на).

То же самое можно сказать и относительно ТерскоСулакского междуречья, хотя население здесь было смешанное нахчинскотюркское как и в селении Брагуны. На левом берегу реки Сулак расположено село Бавтугай, понахчински Байтог1е "луговая долина". Река Сулак исторически является этнической границей между нахчи и современными дагестанскими народами и понахчински называется Суьйлиахк Дагестанская река. Три основных политикоэкономических центра ТерскоСулакского междуречья Аксай (Тешкичу), Эндирей (Эндарэвла) и Костек (Коьстигэвла) являются исконно нахчинскими топонимами, т.к. обнаруживают в себе суффиксальные и агглюнативные средства нахчинского топонимообразования и нахчинские лексические основы.

В основе первого топонима лежит нахчинское слово теш "кизил" плюс суффикс направленности (ка). Тешка понахчински означает "к кизилам, к кизиловым кустам". Окончание (чу) дословно означает внутрь, но в топонимах выступает в значении "вбирающий определённую территорию". Те, кто утверждает, что Тешкичу это кумыкский топоним, возводят его к тюркскому слову таш камень. Но вряд ли поселению, расположенному в степной равнине, где сложно найти камень, дадут подобное название. Зато кизиловых кустарников в окрестностях Тешкичу предостаточно.

В основе второго топонима лежит нахчинское слово ан / эн/ян "пространство". В Чечне известны ещё несколько подобных топонимов. Это Андреевская долина в Грозном, понахчински Андартог1е, и бывшее селения Андаре некогда располагавшееся в ней, а также современные Яндаре в Назрановском районе и Яндиотар в АчхойМартановском районе. Ан+да+ре/Ян+да+ре/Эн+да+ре, дословно означает "к [месту] где есть простор".

Как свидетельствует С.Ц. Умаров предание, записанное со слов Израилова Баудина жителя Цонтароя, гласит, что селение Костек основано цонтароевцем по имени Коьстиг сыном Эжа, основателя Цонтароя. (С.Ц. Умаров. "Новые археологические памятники эпохи озднего средневековья в нагорной ЧеченоИнгушетии", ЧИНИИИЯЛ, Арх.этнограф. сб., том II, Грозный 1968, с.238).

Хотя это обычная народная этимология топонима, но в основе преданий обычно лежат свидетельства переосмысленных исторических фактов и сомневаться в том, что Костек основан цонтароевцами, не приходиться. Но возможно не сыном Эжи Коьстигом. В основе топонима скорее лежит нахчинское слово хьост источник, родник и он образован при помощи уменьшительного суффикса (иг). Кто видел местоположения селения Костек, в районе которого много родников, убедится, что этимология этого российского варианта названия в изначальной форме Хьостиг верна.

Вполне определённо название главного современного города СулакоТерского междуречья ХасавЮрт, так же нахчинского происхождения. Оно образовано от нахчинского слова Хас грядка, огород. ХасавЮрт, понахчински ХасуЮрт это "город огородов".

К фактам нахчинской топонимики ТерскоСунженского и ТерскоСулакского междуречий можем добавить и результаты археологических исследований этого региона. Нахчинский историк Багаев М.Х., утверждая аборигенность нахчи в этом районе, пишет: "В 1985 г. в прессе печатается статья В.Б. Виноградова*, где написано, что на территории равнинного ТерскоСунженского междуречья задолго до чеченцев, осетин жили както: аланы, группы Золотой Орды, ногайцы и другие народы. В этой концепции виноградовцам мешало одно звено в общем научном "построении". Речь идёт как раз о ТерскоСунженском бассейне, где в III II тыс. до н. э. прослежены следы генезиса местной материальной культуры, носители которых были протовайнахи, а коль это научно доказано, то, стало быть, противоречит концепции отсутствия древних вайнахов на плоскости с древнейших времён до XVI XVIII веков". (Багаев М.Х. Происхождение вайнахского народа. // Проблемы происхождения нахских народов. Махачкала1996, с.149; Виноградов В., Мамаев Х. Критерий истины. "Грозненский рабочий", от 26 мая 1985 г.).

Опираясь на всё вышесказанное с учётом многих других фактов, не приведённых в этой главе, забегая несколько вперёд, смею утверждать, что территория к северу от Главного Кавказского хребта (а не от Бокового по которому проходит современная южная граница Чечни), заключённая между реками Кумой (с западосевера) и Сулаком (с юговостока), а также Каспийским побережьем между их устьями является территорией изначального этногенетического развития народа нахчи. Эта территория исконная, древнейшая родина нахчи. Но левобережье Терека в позднее средневековье оказалось для них потерянным.

Нахчи на вышеуказанной территории являются аборигенным населением, и они никогда не покидали её. В периоды оккупации степных районов в СулакскоТерскоКумском, а отчасти и ТерскоСунженском междуречьях они лишь временно подчинялись завоевателям, при этом сохраняя численное превосходство. И только в песчаных бурунах ТерскоКумского междуречье удавалось врагу превзойти численность нахчинского населения. А внутренняя Чеченская плоскость и предгорья Чечни всегда были ареной ожесточённых сражений, и врагу никогда не удавалось захватить их и окончательно подчинить.

В периоды оккупации иноземцев, население ранее упомянутых двух районов принимало позитивные элементы их культуры и быта, и поэтому являлось наиболее продвинутой частью нахчинского народа. Но собственные внутренние силы нахчинский народ всегда питал из своих корней уходящих в ту часть народа, которая проживает в никогда не освоенных иноземными завоевателями внутренних районах в Ичкерии (Чоьхьара мохк) и в горной зоне расположенной выше неё.

Когда ТерскоСунжеское и ТерскоСулакское междуречья вместе с нахчинским населением, обитающим в них, оказывались в руках завоевателей, а нахчи из предгорных и горных районов совершали на них свои дерзкие набеги, но точно также и в отношении их совершались завоевателями карательные экспедиции, то тогда Чеченская плоскость, эта внутренняя долина, превращалась в прифронтовую зону и становилась малолюдной, зарастая лесом. Именно такой её описывали современники XVI XVII веков, во время очередного массового переселения нахчи с предгорий и гор на плоскость, после крушения на ней владычества тюркоязычных племён.

Исключительно ложным является сложившийся благодаря художественной российской литературе, стереотип кровопролитных сражений высоко в горах Чечни. В горы редко доходили крупные военные экспедиции противника. Все самые ожесточённые сражения всех прошедших войн, как и двух последних РусскоЧеченских войн, всегда проходили на Чеченской равнине, и её население всегда являлось и является наиболее боеспособной частью нахчинского народа. А горы всегда были тылом и базовыми районами для нахчинских партизан.

Никогда не покидая свою исконную территорию, нахчи не раз расселялись по обширным степным просторам Предкавказья до Волги, Дона и ЧерноморскоАзовского побережья. Но об этом поговорим в других главах. А завершая эту главу, в подтверждение всего вышесказанного мною, хочу привести заключительную к её теме цитату. "Утверждения некоторых учённых о том, что вайнахи освоили равнины Предкавказья лишь в XV XVI веках новой эры, являются коньюктурным домыслами, далёкими от объективных исторических данных. Предки вайнахов заселили северокавказские равнины, по крайней мере, три тысячи лет назад и с тех пор лишь нашествия более многочисленных завоевателей заставляли их временно отступить в горы". (Бакаев Х.М. Расселение вайнахов в горах и на равнине: факты и домыслы. Проблемы происхождения нахских народов. Махачкала1996, с. 191)

Глава III. Поиски пути в прошлое

Перед нами стала трудная задача поиска того, что не известно нам по имени. А именно, как мы можем узнать историю народа, который упоминается в древних и средневековых источниках не под своим самоназванием нахчи, а другими именами. Волкова Н.Г. по этому поводу отмечает, что: "Известные в настоящее время этноплеменные названия античных и раннесредневековых источников, локализуемых ими в пределах Центрального и Восточного Кавказа, не согласуются с позднесредневековыми и современными чеченоингушскими этнонимами. Однако последнее обстоятельство ещё может и не означать, что античным авторам не были известны вайнахские народы". (Волкова Н.Г. Этнонимы и племенные названия Северного Кавказа. Москва 1973, с.122) По этой причине нам придётся выявлять из числа античных и средневековых этнических названий Кавказа те, под которыми подразумевали народ нахчи или его отдельные племена.

Путей познания прошлого не так уж много. Прежде всего, это так называемые "говорящие", письменные источники, как наиболее достоверный путь познания прошлого. Но и они требуют критического подхода и анализа, так как человеку свойственна предвзятость, связанная с политическими и этническими симпатиями или антипатиями, а также потому, что автор письменных сведений об определённых исторических событиях мог являться свидетелем не целого, а частичного.

Существуют также и "немые", материальные свидетельства прошлого. Это археологические материалы, архитектурные памятники, антикварные предметы и т.д. Туда же входит и изучение останков наших умерших предков, т.е. результаты работ антропологов. Хотя эти материалы не о чём не рассказывают, в отличие от письменных источников, но их изучение и систематизация нередко предоставляет больше информации о прошлом, чем некоторые иные источники. По ним мы можем выявлять очаги зарождения и территорию распространения древних цивилизаций, наслаждаться эстетикой их материальной культуры. Они дают нам осязаемое представление о прошлом и незаменимы при изучении древнейшего, "бесписьменного" периода человеческой истории. Но всё же, немота данного источника может создать сотни гипотез, без дополнительной, письменной информации и потому два вышеуказанных источника взаимно дополняют друг друга.

То, что ускользнуло от пера современников минувших эпох, и то, что время развеяло в прах, не проходит бесследно в народной памяти. Человечествосоздатель истории, и оно же самый устойчивый носитель информации о ней. Люди сохраняют информацию о минувших событиях в виде преданий и легенд о прошлом и передают их из уст в уста, из поколения в поколение. Это мифы и легенды, в которых какоенибудь историческое событие, то есть истина о нём, услышанная от предков, перемешана с человеческим переосмыслением, домыслом и приукрашиванием последующих поколений, передававших их потомкам.

Как видим, мифы, подобно двум предыдущим, не очень достоверный источник прошлого, можно сказать более недостоверный, по причине деформированности его информации. Чем древне миф, тем более он обрастает домыслами пересказчиков. Но этот источник за покровом временной шелухи содержит в себе суть того, что считали наиболее важным сохранить и передать своим потомкам наши предки. А это очень важно, потому что легенда это информация, переданная потомкам не одним "предвзятым" современником, а древнее мнение "народа" о сути его исторических свершений.

Но не только народ путём устной передачи сохраняет отрывочные сведения о своём прошлом. То, что укрыли или о чём не рассказали предки, не придав этому значения, а может быть, не запомнили потомки, мог донести до нас невидимый, но постоянный спутник народа, который знает про всё что, с ним происходило. Этот бестелесный свидетель язык народа. Магомедов А.Г. как и многие языковеды, его предшественники правильно отметил, что: "В языке находит своё отражение весь путь развития его носителей. В нём находит отражение духовная и материальная культура, условия быта, внешние связи и влияния, испытанные народом на протяжении тысячелетий, и многое другое". (Магомедов А.Г. "Материалы к сравнительному изучению чеченоингушской лексики". ЧИНИИИЯЛ, Известия, т. VI, вып. 2, Яз.ние, Грозный 1965, с.107) Язык народа это наиболее ценный источник для исследования прошлого бесписьменного народа. Это отмечал и П.К. Услар, первый серьезный исследователь нахчинского языка.

К этим четырём источникам добычи знаний о прошлом, можно добавить, что все эти свидетельства прошлого исследуются разными учёными мира под разными углами зрения, что выражается в разных методиках их изучения, систематизации, анализа и в построении вытекающих из всей суммы знаний выводов. И нельзя забывать, что наука история неотъемлемая часть национальной и государственной идеологии. А это значит, что хотя факты вещь упрямая, но умелая расстановка акцентов может выставить их в несколько искажённом и удобном для власти ракурсе.

Из вышесказанного видно, что выявление прошлого задача трудная и сопряжённая с кропотливым трудом. А также становиться ясным то, что историк должен быть человеком глубокомысленным, совестливым и ответственным. Но с имперской исторической наукой совесть учёного вещь несовместимая.

Науку, изучающую прошлое почти во всём мире называют "hистори". В нахчинском языке есть слово "хестор" означающее восхваление. Действительно современная наука история зиждется в основном на древних письменных источниках летописях, восхваляющих достоинства своих героев (лидеров, предводителей, правителей) и народов описывая, таким образом, их деяния, великие и достойные восхваления, по мнению их современников.

Совпадение этих двух слов вряд ли случайно. Я думаю, что и в нахчинском языке стоит данную науку называть "хесторин 1илма", т.е. наука восхваления, имеется в виду восхваление прошлого, или же просто "хестори". При составлении этого нового для нашего языка термина, я преднамеренно отхожу от современных грамматических правил в пользу старой орфографии и просторечивой лексической формы (не хесторан 1илма, а хесторин 1илма), чтобы он имел различие от правильно склоняемого производного слова.

Отсутствие собственных нахчинских письменных источников, да и самой письменности, как мы уже говорили, является следствием утраты собственного государства рухнувшего под ударами врагов и последовавшей за этим бесконечной вереницы нескончаемых войн с разного рода кочевыми пришельцами и соседями в том числе. Предкам нахчинцев и других родственных им кавказских народов пришлось укрыться в глухих горах, где произошёл определённый регресс их цивилизации и культуры. Но всё это вовсе не свидетельство того, что у нахчинцев и близкородственных им соседних народов нет истории. Ведь в мире было много древних и ныне не существующих народов, которые не раз меняли размеренный ход мировой истории, но при этом и не оставили письменных свидетельств о своих глобальных деяниях.

Но раз история это восхваление предков и их деяний, то история нахчинского народа сохранилась, как и история многих других народов, в её памяти, в устном народном творчестве. Из него мы узнаём, что нахчинцы древняя нация и происходит от пророка Ноха (коранического Нуха и библейского Ноя, да будет над ним мир).

Из преданий мы узнаём много имён героев нахчинского народа, от ТурпалаНохчо, прародителя всех нахчинцев, до первого президента Чеченской республики Ичкерия Джохара Дудаева. Это великаны (нарташ) Сески Солса, Патарз, Ачамза, Германчи, Гоьжакх, Наур; народные герои (къонахий) Адин Сурхо, 1ахин Темаркъа, Догмайра Ч1ега, Мадин Джаьммирза, эвтархойн Ахьмад; народные предводители, правители и их наместники (баччанаш, имамаш ва наибаш) Тинин Виса, шейх Ушурма Мансур, Таймин Биболат, имам Шемал, ц1онтаройн Шо1ип, гихойн Са1дулла, Шелара Т1елхаг, имам 1аьлбигХьаьжи, Зумсара Дуи 1ума, Исраилера Хьасан, Шарипуг1ера Майрбек; святые (авлияаш) Сесанара ВоккхаХьаьжа, ИласханЮртара КунтаХьаьжа, Эвтарара БаматгириХьаьажа, Кхошк1елдара ЮсупХьажа; народные просветители (1елимаш) 1елим Г1ойсуман Сух1айбмолла, Сух1айби Шах1аб, Элдарханера Таьштамар; просто отважные воины и народные мстители (майра б1аьхой, обаргаш а) вроде Бенойн Бойсхар, Харачойн Зеламха, ва Мохьмадг1ера Хасуха а; и многие, многие другие.

В этом далеко неполном списке легендарных имён сохранённых народом перечислены, относящиеся к древнейшему периоду национальной истории людиисполины в нарторстхоевском эпосе, и простые люди, помогающие в легендах и преданиях своему измученному народу, а также относящиеся к средневековому и новому периоду истории народные герои, являющиеся историческими персонажами. А сегодня, в связи с новым витком героической борьбы нахчинского народа за свою независимость, героями народной молвы стали новые имена, известные всему миру, перечислять которые не имеет смысла.

Народ сохранил и немало имён своих врагов и палачей: эла Мусост, эла Тепсаркъа, инарла Паскоч, инарла Ярмол, Деликин, Исталин и др.

Народная память сохранила для потомков некоторые сведения и о происхождении своего народа. В вышедшей в свет в 1895 году работе "Туземцы СевероВосточного Кавказа", российский учёныйэтнограф Н. Семёнов приводит нахчинское предание под названием "Летопись выхода предков племени Нахчу из селения Нахчувана". Его пересказ составлен на основе четырёх письменных версий предания имевшихся в его распоряжении тептаров, и принадлежавших, по словам автора, одна жителю селения Ножайюрт ичкерийского общества Шахбулату, другая жителю селения Ярыксу ауховского общества Темурко Урусханову, третья жителю селения Цонтарой (Ичкерия) мулле Арсануко и четвёртая бывшему ичкерийскому кадию Шамилю Каратаеву. Предание гласит, что нахчи выходцы из Шама (территории современных государств Ирака, Иордании, Сирии, Ливана и Палестины). Определённое время они проживали в Нахичевани и Закавказье, и, в конце концов, осели в урочище Нашха, откуда и расселились по всей Чечне, когда их число увеличилось и им стало тесно в горах.

Ванские надписи оставленные хурритоурартийцами, создавшими в глубокой древности множество государств, и обнаруженные в наше время археологами в восточной Турции, открыли завесу, тысячелетиями скрывавшую древнюю историю нахчи. Учёныелингвисты расшифровавшие эти надписи обнаружили, что язык, на котором они написаны, проявляет родство с восточной ветвью кавказских, яфетических языков. Затем выяснилось что он, наиболее близок к нахчинскому языку.

Выходит нахчинская легенда о происхождении своего народа не врёт. А легенды никогда и не врут, а лишь приукрашивают исторические события, и племя Нахчу (нохчий) действительно вышло из Нахчувана. Ведь на территории Восточной Турции, где найдены надписи на хурритоурартийском языке, родственном нахчинскому, действительно расположен посёлок Нахчуван. В западных районах современного Ирана и южных районах Азербайджана, на территориях древней Мидии и давно исчезнувшего государства Маннеи, населённых в прошлом родственными урартийцам племенами, также расположено несколько населённых пунктов с названием Нахчиван.

Вагапов Я.С. растолковывает этот топоним как состоящий из двух частей "нахчи" общенациональное самоназвание всех нахчиязычных этнических групп и "ван" местопребывание, местонахождение. Он говорит что, учитывая следы продвижения нахчинского этноса в топонимии Азербайджана и Грузии, становится понятным факт отражения самоназвания нахчинцев "нахчий" в названии Нахчиван (как исходного пункта нахчиев) и иноназвания сасан, обнаруживаемого в Закавказье и Иране. (Вагапов Я.С. Проблема происхождения нахского этноса в свете данных лингвистики. // Проблемы происхождения нахских народов. Махачкала 1996, с.159, 160).

Всё это свидетельства истории нахчи. Но изза отсутствия собственных исторических хроник, за исключением вышеупомянутой переписанной на русский язык летописи о происхождении своего народа, на нахчи долгое время пытались надеть ярлык дикого народа без истории и прошлого. Хотя добросовестные учёные, искренне посвятившие себя исторической науке ради постижения истины, подобно автору книги "О доисторическом языке Закавказья" Туманову К.М., а не ради корыстных целей, говоря об неисторичности нахчи, заключали это слово в кавычки, тем самым, давая понять читателю как "не проявляли интерес" историки к этому народу. (К.М.Т. О доисторическом языке Закавказья. Тифлис 1913).

Одним из наиболее древних названий соответствующих самоназванию нахчи, наверное, можно считать топоним Нахриа, название хурритской области. (Меликишвили Г.А. Урартские клинообразные надписи. М.1960, с.6) Нахчинский историкэтнограф Хасиев С.М. пишет также о какомто упоминании народа нахчи египетским фараоном: "Первое, вполне историческое свидетельство, упоминающее этноним Нахч, относиться к 1й половине II тыс. до н.э. и оставлено одним из Египетских фараонов". (Хасиев С.М. Чеченцы. Независимый научнопублицистический журнал "Пхьармат" (Нохчийн фольклор, этнографи) №1, Соьлжаг1ала 1992 г., с.63) Области населённые урартийскими племенами назывались Нахчиана. Туманов К.М. в той же своей работе указывает, что в древней армянской книге отмечено княжество Нахчери. (Туманов К.М. "О доисторическом языке Закавказья", Тифлисе1913, с.26).

Однако первым письменным упоминанием этнического названия "нахчи", считается свидетельство армянского источника VII века н.э. "Армянская география" о народе нахчматянк. Как пишет Н.Г. Волкова: "Среди античных и раннесредневековых источников, не упоминающих вайнахские (современные Б.Дж.) этнонимы, особняком стоит "Армянская география VII в.", …" (Волкова Н.Г. Этнонимы и племенные названия Северного Кавказа. Москва 1973, с.123) В этом этнониме чётко различимы два нахчинских слова "нахч" самоназвание нахчинцев, и "мат", то есть мотт язык. Этноним нахчматянк и самоназвание нахчинцев нахчи, это фактически два идентичных названия, так как армянское окончание (янк), то же что и русское (нец).

После упоминания в "Армянской географии" этноним "нахчматянк" исчезает и в дальнейшем подобный этноним, соответствующий этническому самоназванию нахчи нигде не встречается вплоть до XIV века, когда о церкви "народа нохче" упоминается в грузинском источнике в виде приписки в Евангелии, текст которого был опубликован М.Г. Джанишвили. (Известия грузинских летописей и историков о Северном Кавказе и России, СМОМПК, 1897, вып. XXII) Поэтому этот этноним не может быть нам полезен в раскрытии истории средневековых нахчи. И потому мы должны выискивать другие этнонимы, под которыми подразумевались бы нахчи и которые могли бы нам дать положительные сведения об их историческом прошлом.

Для этого мы должны, по крайней мере, знать определённо территорию расселения нахчинских племён на протяжении интересующего нас времени, а это промежуток от VII века, после которого никакие источники не фиксируют этнонима нахчи, и до XV века, от которого и по сегодняшний день история нахчи нам более или менее известна. Современных нахчи (чеченцев, ингушей и бацбийцев) в антропологии относят к кавкасионам, наравне с другими кавказскими народамикавкасионами являющимися древнейшими насельниками Центрального Кавказа.

Доподлинно известно, что вплоть до XIIIXIV веков, т.е. в интересующий нас период, восточной границей расселения абхазоадыгских племён была река Лаба или территория чуть восточнее её между рек Лабой и Урупом. По свидетельству Ш.Д. ИналИпа этнографические границы абхазоадыгских племён совпадают с границами распространения дольменных захоронений, а они проходят на востоке по реке Лабе. (ИналИпа Ш.Д. Страницы исторической этнографии абхазов. С. 2830).

Работы Я.С. Вагапова, В.Н. Гамрекели, В.И. Абаева и других учёныхкавказоведов дают нам основания утверждать, что племена, расселённые в прошлом на территории от реки Лабы до Терека, западной границы расселения современных нахчи, были также нахчиязычны. То есть эти племена были родственными современному народу нахчи, и лишь впоследствии в середине второго тысячелетия подверглись ассимиляции некавказскими языками.

А этнической границей между современными дагестанскими народами и народом нахчи, то есть восточной границей расселения нахчи, исторически и по сегодняшний день, является река Койсу Сулак.

По мнению академика Ю.Д. Дешериева* чеченский, ингушский и бацбийский "языки", из которых, по сути, первые два говоры, а последний диалект единого нахчинского языка, являются ветвью горских языков, занимающих среднее положение между дагестанскими и абхазоадыгскими языками, и их носители проживали на территории между территориями дагестанских и абхазоадыгских племён. (*Сравнительноисторическая грамматика нахских языков и проблема происхождения и исторического развития горских кавказских народов. Грозный 1963 г., с.56).

По свидетельству грузинской средневековой хроники нахчи также были издревле расселены по верховьям южных отрогов центральной части Главного Кавказского хребта "от Дидоети до Сванетии". (Леонти Мровели "Жизнь карлийских царей". Перевод с древнегрузинского, предисловие и комментарии Г.В. Цулая. Москва1979 г., с.30).

Значит, исторически достоверно, древние племена носители нахчинских языков проживали как в высокогорной зоне по обе стороны гребня Главного Кавказского хребта, так и на северной плоскости с запада на восток, от реки Лаба и до реки Сулак. В таком случае задача облегчается. Ведь на данной территории, в указанный нами период c VII по XIV века, почти все средневековые источники единогласно отмечают сарматское племя аланов или овсов грузинских хроник, под которыми имеется в виду один и тот же этнос. Багаев М.Х. в своей работе "Гипотезы о происхождении чеченцев и ингушей" заявляет, что древние следы истории чеченцев и ингушей, составляющих единый народ нахчи, "надо искать среди алан и через алан". (VIII Крупновские чтения \\ тезисы и доклады. Нальчик, 1978, с.44).

В наше время на указанной территории живут носители двух кавказских языков: нахчинского (чеченцы и ингуши) и адыгского (кабардинцы и черкесы); а также три тюркоязычных народа (карачаевцы, балкарцы и кумыки) и кавказоираноязычные осетины. Но, аборигенным населением из носителей кавказских языков, здесь являются только нахчи. А адыгские племена черкесов и кабардинцев, по многочисленным фактам и свидетельствам некоторых письменных источников, мигрировали на эти земли после монгольского нашествия и развала позднесредневекового Аланского царства.

Как уже было отмечено, аланы являются сарматским племенем. В связи с этим следует отметить, что почти все этнонимы племён сарматоаланского мира, заканчиваются на слово "мат" савромат, харимар, яксамат и т.п., которые можно понимать как савроязычные, хариязычные, яксаязычные и т.д. Имея в виду племена древней Сарматии, перечисляемые автором "Армянской географии", Туманов К.М. пишет: "В ряду их назван и народ "нахчиматиане", о котором ни один из предшествовавших древних источников не упоминает. Рассматривая это слово, К. Патканов* говорит: "В именах сармат, савромат, яксамат, хечакмат, слог мат имел, вероятно, какоенибудь значение, может быть земли, страны. То же само встречается у автора в имени народа нахчаматьянк. Окончание янк у армян этническое. Остаётся имя нахча. В этом виде мы встречаем это имя у чеченцев, которые и до сих пор называют себя нахче, т.е народ"". (Туманов К.М. О доисторическом языке Закавказья. Тифлис 1913, с.10; *Древняя армянская география. В переводе К. Патканова. с.38).

Отмечу, что современный нахчинский язык до сих пор сохраняет значение "страна" этого древнего слова "мат", но обывателю известна лишь более распространённая в просторечье его уменьшительноласкательная форма, образуемая при помощи суффикса (иг): маттиг > меттиг (местечко, место). Нахчинское слово "мат/мет" в значении "страна, сторона" выявляется в выражении "муьлхачу меттера ву хьо", означающее "с какой ты страны, стороны, места".

Вагапов Я.С. считает, что нахское слово "мат" в прошлом означало также "этнос" и его значение поглощено поздними арабскими заимствованиями "къам" нация и "халкъ" народ. Он также считает, что эти этнонимические названия происходят из основного, наиболее употребительного языка региона обитания этих племен, т.е. их создавал главенствующий этнос Сарматии. (Вагапов Я.С. Проблема происхождения нахского этноса в свете данных лингвистики. // Проблемы происхождения нахских народов. Махачкала1996, с.166168).

Была и критика относительно нахчинского происхождения этнонима "нахчматянк" и других сарматских племенных названий, в частности в работе уже цитированной нами Н.Г. Волковой "Этнонимы и племенные названия Северного Кавказа". (Указанный источник, Москва 1973, с.134) В "Географии" говориться о народе нахчиматянк, проживающем на Северном Кавказе в районе Приазовья, у устья Дона, там, где Птолемей размещает яксаматов. Волкова пишет, что этот этноним не может соотноситься с нахчинским народом изза географического несоответствия расселения древних нахчиматянов и современного народа нахчи, а также изза отсутствия информации о языке нахчматянов. Но в то же время как она с лёгкостью приписывает исключительно осетинам этноним алано ассы, хотя об их языке также нет достоверных данных.

Чрезмерная "сомнительность" Н.Г. Волковой к нахчинским этнонимам доходит до того, что, она не отрицая вроде бы принадлежность к нахчинским таких средневековых этнонимов как "друздзуки" и "кисты", под которыми в средневековых грузинских источниках определённо подразумевали нахчи, всётаки ставит их под определённое сомнение лишь на основании того, что таких этнонимов нет в языке самих нахчи.

Я, конечно, не обвиняю Н.Г. Волкову в вайнахофобии. Но как мы видим, она строго следует существовавшей в советской исторической науке негласной установке "сверху", о том что "дикие" нахчи умудрившиеся причинить "великой" России столько неудобств, могут быть локализованы только в "глухих ущельях".

В письменной традиции широко распространено, безосновательное с научной точки зрения, мнение об исключительной ираноязычности скифосарматоалан, которое, без оглядки на её неаргументированность, кочует из книги в книгу на сарматоаланскую тему. Р.Д. Арсунукаев в своей историографической работе по аланской теме "Вайнахи и Аланы" пишет, что это ситуация, при которой проблема иранства алан в среде лингвистов считается решённой на основе исторических данных, а историки находятся под решающим впечатлением исследований лингвистов. (Р.Д. Арсунукаев. "Вайнахи и Аланы", Баку202, с.67).

В монографии "Вайнахи и сарматы" Якуб Сираждинович Вагапов, отмечает, что если говорить исходя из совокупности языковых фактов, рассмотренных в этой его работе, то можно заключить, что среди сарматов доля северокавказского населения была значительной, а среди сирахов и алан основной костяк составляло нахчиязычное население, не исключая что среди аланского объединения племён изначально существовал иранский компонент, а затем и тюркский. (Я.С. Вагаповым. "Вайнахи и сарматы", Грозный1990, с.110).

В том, что тюркский компонент существовал в поздней сарматской среде сомневаться не приходиться, но я не согласен с тем, что в ней также существовал иранский элемент. Индоевропейский определённо существовал, но не чисто иранский.

Получается всё с точностью наоборот. В то время как иранский компонент в среде сарматоаланских племён расселённых до Дона до сих пор находится под большим вопросом, последние исследования кавказских лингвистов сохранившегося материала сарматоаланского языка свидетельствуют, что в среде сарматоаланских племён преобладал северокавказский и в особенности нахчинский этноязыковой компонент. Тем не менее, этот факт в российской исторической науке обходят молчанием и продолжают называть сарматоаланов ираноязычными племенами.

Как утверждает Я.С. Вагапов, элемент мат во второй части этих сложных, производных слов сарматских этнонимов является объективным признаком их этнической принадлежности, который должен остановить чинимый над ними лингвистамииранистами этимологический произвол: "Все эти факты свидетельствуют о том, что рассматриваемая группа сарматских этнонимов происходит из нахских языков. Эта основная, наиболее характерная группа сарматских этнонимов не может рассматриваться как факты иранских языков". (Вагапов Я.С. Проблема происхождения нахского этноса в свете данных лингвистики. // Проблемы происхождения нахских народов. Мат. науч. конф.ции проведенной в Шатое в 1992 г., Махачкала1996, с.170).

Исходя из сказанного, можно заявить, что на вышеуказанной территории Центрального Кавказа издревле проживали предки нахчи, которые в средневековье создали Аланское царство. Как свидетельствует средневековый арабский источник, народ аланского царства составлял "союз четырёх аланских племён". В своей предыдущей работе "Мы единый народ" я постарался определить территорию расселения этих аланских племён и выяснить, к предкам каких современных кавказских народов они могли принадлежать.

На мой взгляд, как и предполагал Я.С. Вагапов, главенствовавшее аланское племя дахсас (по его версии нахсас) это предки современных нахчи. А остальные три аланских племени это также вайнахи (наши люди), предки современных кавказских народов осетин, карачаевобалкарцев и западных кумыков. Подобное деление имеет множество косвенных подтверждений. По моему мнению, все эти племена в прошлом являлись нахчиязычными, по причине чего, вероятно, назывались вайнахами "нашими людьми". Затем, когда они разошлись с нахчи в языке, вайнахами стали называться лишь собственно нахчинские племена тукхумы.

Адыгские племена, которых мало коснулись походы монгольских орд, пришли на опустевшие земли разбитых в XIII веке монголами алан, став главенствующим племенем в левобережье Терека. Но, смешавшись с остатками их населения, многое переняли из их культурнодуховного наследия.

Именно между историками представителями перечисленных народов (за исключением кумыков), во второй половине XX века, развернулась борьба на научном фронте за право обладания "аланским наследием". Нахчинская сторона не отрицает, что каждый из этих народов является осколком аланской нации, но отрицает, что аланы пришлая нация и утверждает, что они являлись местным автохтонным населением Кавказа. А это значит, что аланы в своей основе не были не ираноязычными, не тюркоязычными.

По этому поводу В.А. Кузнецов, написавший несколько монографических работ и статей по аланской проблеме, делает вывод, основывающийся на опыте изучения истории и культуры северокавказских алан, о том, что без дальнейшей разработки аланской проблемы невозможно создать полноценной научной истории современных нахчи (чеченцев и ингушей), осетин, карачаевцев и балкарцев. (В.А. Кузнецов. Аланские племена Северного Кавказа. М.1962, с.133).

Нахчинские адаты и традиции, сохранившиеся до наших день, и их сила в нахчинском обществе, сами за себя свидетельствует как о законах некогда принятых правителями и духовными лидерами бывших нахчинских государств. Это не только древние государства Передней Азии, но и средневековые государства Северного Кавказа. А также государство Кавказской Албании на Южном Кавказе, о котором мало что известно, но, по свидетельству Аммиана Марцеллина население которого вместе с родственными им массагетами, жившими на побережье Каспия южнее Дербента, связано генетическими узами с аланами Северного Кавказа. Он говорит, что аланы это прежние массагеты. ("Книга XXIII". 5,16; ВДИ. 1949, №3,с.291 и " Книга XXXI". 2,12; ВДИ. 1949, №3,с.303) А аланы это однозначно предки современных северокавказских народов, среди которых ведущая политическая роль, как в прошлом, так и в настоящем принадлежит народу нахчи.

Многочисленные археологические и архитектурные памятники прошлого идентичные в Чечне, Ингушетии и соседних республиках, а также нартский эпос (повествующий о скифосарматком народе), распространённый среди нахчи, карачаевцев и балкарцев, осетин и адыгских народов, их единая духовная и этическая культура свидетельствует о единых корнях этих народов. Совокупность фактов историографического, археологического, этнографического и языкового характера даёт нам право причислять все эти народы к потомкам скифосарматоаланских племён (к "вайнахам" нашим людям) и наследникам их культуры, развитой ими в своих античных и средневековых государствах.

Значит, исследуя средневековую историю нахчи, мы будем, говорит об истории алан. Это и есть, как убеждён автор, северокавказская история нахчи, раскрытие которой для своего читателя является основной задачей данной книги. А так как хурритоурартийские настенные надписи и тексты глиняных табличек, а также топонимика Древней Передней Азии свидетельствуют и о южнокавказскопереднеазиатской истории нахчи, то найти нити связующие эти две истории также входит в задачу нашего научного повествования.

Глава IV. На каком языке говорили сарматоаланы?

Термин "Аланы" (как и "Сарматы" и "Скифы") введён в литературный оборот античными грекоримскими писателями и покрывает собой древние племена и народы, проживавшие на Северном Кавказе, в Крыму, а также в Северном Причерноморье и Северном Прикаспии. В научном мире языки скифов и сарматов считают родственными и даже диалектами одного языка. А аланы, являлись сарматским племенем, создавшим средневековый племенной союз, вышедший на историческую арену позже союза родственных им скифских племён.

Как мы отмечали выше, в официальной исторической литературе широко распространено мнение о них, как о кочевых племенах мигрировавших с Азии в Предкавказье и впоследствии перешедших здесь в предгорьях к оседлости, об исключительной ираноязычности данных племён и того, что псевдоиранцыосетины единственный сохранившийся от них народ. Так осетинский ученый лингвист В.И. Абаев в своей основательной работе "Осетинский язык и фольклор", изданной в Москве в 1949 году, говорит, что аланы ираноязычные кочевники, а осетины произошли от алан. Другими словами, по мнению Абаева В.И. осетины являются единственным сохранившимся от средневековых алан народом, так как осетины единственный "ираноязычный" народ "осевший" на Северном Кавказе. Подводя итог, он пишет: "осетинский язык это иранский язык, формировавшийся на кавказском субстрате". (Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор. М.1949, Ч. III, с.14).

Но есть и другое мнение по поводу этногенетической принадлежности алан, до недавнего времени чреватое жизненными осложнениями для своих приверженцев. Как свидетельствует Я.С. Вагапов, пострадавший от попытки поставить под сомнение официальную теорию исключительного аланства осетин, такие исследователи как Вс. Миллер, И. Джавахишвили, Ю. Дешериев, К. Туманов, Г. Меликишвили, Л. Ельницкий, С. Ерямин, И. Алиев и другие, "признавая в той или иной мере ираноязычность сарматских племён, находил в их среде и носителей иберийскокавказских языков, в частности, нахских." (Вагапов Я.С. Проблема происхождения нахского этноса в свете данных лингвистики. // Проблемы происхождения нахских народов. Махачкала1996, с.165).

Кочевать в Предкавказских степях невозможно, зимой вымерит весь скот, и чтобы он выжил, надо на зиму запостись кормом. А это говорит уже о сенокосах и зимовке. И потому относительно Предкавказья правильней говорить не о кочевом, а о яйлажном скотоводстве. Миграции, с гор в степь и обратно в горы, в пределах Кавказского региона являлись сезонным систематическим, хозяйственным занятием местного населения, а не одноразовым актом оседания пришлых кочевников. Плюс археология говорит о развитых местных ремёслах. Эти факты говорят о кавказской автохтонности скифосарматоаланов.

Очевидно, что горцы Кавказа и степняки Предкавказья не являлись разнородными племенами, а просто вели разные виды хозяйствования в разной географической среде, являясь, в Кавказском регионе кровнородственным по отношению друг к другу автохтонным (коренным) населением. При этом нельзя полностью отрицать и то, что к кавказцамравнинникам аланам примешивались и немногочисленные части некоторых кочевых народов из Евразийской степи.

Б.Е. ДегенКовлевский считает, что ведущую роль среди алан играли яфетиды Северного Кавказа, составлявшие основную часть алан, которые сформировались при смешении яфетидов с малочисленными частями различных кочевых народов, распространяя на них, свое собственное имя аланы. (ДегенКовалевский Б.Е. "Аланы до гунского нашествия" История СССР с древнейших времён до образования древнерусского государства. // Ч.IIIIV. М.1939, С. 42) Это мнение ДегенКовалевского вероятно основано, помимо прочего, на сообщении античного автора Аммиана Марцеллина о том, что аланы малопомалу постоянными победами изнурили соседние народы и распространили на них название своей народности. ("Книга XXXI". 2,13; ВДИ. 1949, №3, с.303304).

Мацулевич Л.А. также говорит о кавказской автохтонности сарматоалан. (Л. А. Мацулевич. Аланская проблема и этногенез Средней Азии // СЭ. № VIVII. 1947, С. 128140) И академик Н.Я. Марр в своих многочисленных трудах, придерживается мнения, что "античные" скифосарматоаланские племена, проживавшие на Северном Кавказе и в Северном Причерноморье, имеют кавказское происхождение, соглашаясь с возможностью участия в их генезисе и этноязыковых иранцев. (Н.Я. Марр "К истории передвижения яфетических народов с юга на север Кавказа" Известия Импер. АН. VI серия, т. 15, Петроград1916; "Племенной состав населения Кавказа" Тр. Комиссии по изучению племенного состава населения России // вып.3., Петроград1920; "Скифский язык" Л.1926).

Ещё раз напомним, что нахчинский лингвистэтнолог Я.С. Вагапов на основе исследования достаточно объёмного языкового материала, сделал вывод, что среди сарматов, т.е. среди населения Дона и Предкавказских степей, доля нахчинского и другого северокавказского населения была значительной. А среди алан и сирахов, т.е. среди населения самого Центрального Кавказа и СевероВосточного Предкавказья, той территории, которую мы во второй главе очертили как исконную, древнюю нахчинскую родину, нахчи были основным этносом. (Я.С. Вагапов. Вайнахи и сарматы. Грозный1990, с.110).

С этого района нахчиязычное племя сарматовалан расселилось по безлюдным просторам Северного Предкавказья, и, пройдя Дон далее на запад в степи Северного Причерноморья, где частью кочевали индоевропейские (а в последствии и тюркские) племена, с которыми аланы смещались, подчинив их, и распространили на них своё этническое имя. По сообщению Феодора, епископа XIII века, по происхождению алана, племя аланов рассеяно по Кавказу и простирается до древнего их предела гор Иверии, они возлюбили посылать некоторые многолюдные выселки, так что наполнили Скифию и Сарматию. (Кулаковский Ю.А. Епископа Феодора "Аланское послание" // ЗИООИД. Одесса, 1998, с.17) Как видим, свидетельство средневекового автора о древнем пределе алан совпадает с нашим определением древней родины нахчи и родственных им племён вайнахов. И по его сообщению они распространились с этой своей прародины по всему ареалу расселения родственных им кавказцев (наполнили Скифию и Сарматию).

В пользу нахчиязычия алан, расселившихся среди древнего населения Причерноморья (скифов), говорят и такие топонимы кавказского и крымского берега Чёрного моря как Анапа, Керч, Ялта, Алушта, этимологизируемые посредством нахчинского языка: ана/пха простора (ов) поселение; кхерч двор, очаг; ял/алт1е и алушт1е к речушкам, на долине речушек. (См. Вагапов Я.С. "Вайнахи и Сарматы", Грозный 1990 г.) И таких топонимов, а также гидронимов в этом регионе множество, чья этимология с нахчинского приводиться Я. Вагаповым в часто цитируемой нами его монографии "Вайнахи и сарматы". Важно отметить что этимология, приводимая в данной монографии Я.С. Вагаповым, отличается исключительно системным научным подходом к ней, в отличие от этимологий его многих оппонентов иранистов.

Как свидетельствует в своей обширной работе по аланской историографии "Вайнахи и аланы" Арснукаев Р.Д., ещё в 1802 году Я. Потоцкий в своей книге "Начальная история народов России" вышедшей на французском языке, опираясь на языковой и исторический материал, делает вывод, что предки нахчи в IIV веках мигрировали с Крыма на Кавказ. Очевидно, для заключения подобных выводов у него были устные и письменные источники не доступные сегодня нам. Ведь известны в истории нахчибрагунцы, значительное и влиятельное в историческом прошлом общество, действительно вернувшееся с Крыма, гдето в середине 2го тысячелетия н.э., на свою историческую родину за Тереком. А "Армянская география" в VII веке, как мы говорили, отмечает в Приазовье племя нахчматянов. Возможно, что вернувшиеся на свою древнюю прародину брагунцы были из их числа.

Из-за отсутствия письменных памятников на языке самих скифосарматоалан, определить их этноязыковую принадлежность, оказалась трудной задачей. Единственным подспорьем и спасением при разрешении этой задачи являются аланоскифские имена этнонимы, топонимы, антропонимы, сохранившиеся в произведениях античных писателей и в греческих эпиграфических надписях Причерноморья.

Как пишет осетинский лингвист В.И. Абаев, не все скифские имена и названия удалось объяснить. А поддающуюся, объяснению группу терминов он относит к иранской языковой индивидуальности, и всё что не объяснено из иранского по его словам вообще не поддаётся объяснению. (Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор. М.1949 с.37) .

На основании объяснённых из иранских языков скифоаланских терминов В.И. Абаев составил некий "Словарь скифских основ", оговаривая при этом, что он избегал натянутых и сомнительных сближений и толкований. Однако нахчинский лингвист Я.С. Вагапов так не считает. Далее мы неоднократно будем прибегать к его работам, в которых он оппонирует В.И. Абаеву и другим иранистам.

Вслед за Я.С. Вагаповым, Р.Д. Арсанукаев также критикует толкователей скифских имён посредством иранских языков, в частности и упомянутый словарь Абаева, считая целый ряд толкований искусственным, основанным на произвольных манипуляциях сходных по созвучию слов и понятий, без учёта реалий эпохи, культурного уровня и мировоззрения населения оставившего эти имена. Он сомневается в том, что скифы могли давать своим детям такие имена как: "Женоубийца", "Шестиглавый", "Безголовый", "Имеющий здоровую жену", "Находящийся в подчинении женщин", "Мужеубийца", "Жертва" и т.д. По его мнению, они принципиально не могли давать детям и такие имена как "Волкоед", "Пронзающий оленя", в то время как волк и олень были у "скифов" почитаемыми тотемными животными. В противоположность иранским он даёт нахчинское толкование 28 скифских имён. (Р.Д. Арсанукаев. "Вайнахи и аланы". Баку2002, с. 4559)