Художественный мир М. Лохвицкой

Но в целом подобных сочетаний у Лохвицкой намного меньше, чем у ее современников-символистов. Создается впечатление, что обычная рифма мало интересовала ее, воспринимаясь как неизбежная дань существующей традиции. Ее стихи держались не рифмой, а ритмом и звуковым оформлением - в чем видится еще одна грань обращения к выразительным средствам древней поэзии.

Лохвицкая не только не акцентирует рифму, но нередко старается ее скрыть. Для нее обычны полурифмованные стихи. Например, в стихотворении «Молитва о гибнущих», основной эффект достигается использованием довольно редкого размера: двухстопного ямба с дактилическими окончаниями, имитирующего учащенный темп речи церковного чтеца, с четким делением на речевые такты:

О, Боже праведный!

Внемли моления

За души гибнущих

Без искупления;

За всех тоскующих, За всех страдающих, К Тебе стремящихся,

Тебя не знающих! (IV, 13)

Сплошные дактилические окончания воспроизводят впечатление затухания, следующего за речевым ударением - что реально распространено в практике церковного чтения, являясь, впрочем, не правилом, а скорее недостатком, поскольку проглатываются не только окончания, но и целые слова и часть речевого отрезка на слух не улавливается. Но деление речи на такты с логическим ударением на значимых словах - это правило, препятствующее проникновению в чтение ненужной аффектации.

Довольно рано появляются у Лохвицкой опыты безрифменного стиха. В начале это вариации античных размеров, фольклорные стилизации. Один из первых опытов традиционного белого стиха - стихотворение 1894 г. «Покинутая»:

Опять одна, одна с моей тоской

По комнатам брожу я одиноким,

И черным шлейфом бархатное платье Метет за мной холодный мрамор плит… О, неужели ты не возвратишься? (I, 101)

Со временем интерес Лохвицкой к белому стиху только возрастает - возможно, это явилось результатом работы над драматическими произведениями. Из произведений позднего периода интересна небольшая поэма «Сон», в которой, в отличие от классического белого стиха, отсутствуют мужские окончания. Обычной регулярной рифмы нет, но в изобилии представлены эпизодически возникающие рифмы - как точные, так и приблизительные:

И со стен суровые портреты

На меня приветливей смотрели. Между ними был один старинный На заклятом дереве портретик, - Черный, злой, горбатый человечек:

Дикий профиль, волосы щетиной… Страшных снов таинственный гадатель, Черных дней зловещий прорицатель,

Он висел в моей опочивальне

Прямо, прямо против изголовья. (V,55)

Частично рифмованны, частично нерифмованным пятистопным ямбом написано стихотворение того же периода «Союз магов». Начинается оно без рифмы, но постепенно рифма появляется, сначала как будто случайно, потом - регулярно:

…Над ним легко, из перьев ястребиных,

Незримою вращаемы рукой,

По воздуху качались опахала.

Так он стоял. И жертвенник пред ним

Струил благоуханье киннамона

И ладана, и красного сандала.

Так он стоял, - служителем добра, Пред алтарем всерадостного Солнца, - И светел был, и дивен лик его!

Но в час, когда слабеет дня влиянье,

К нему вошла я жрицею Луны,

Как дым мое белело одеянье…

Был бледен лик… Шаги - едва слышны. (V, 47)

Вместо рифмы может использоваться диссонанс (в данном случае точнее называть его консонансом):

С высот неразгаданных

Небес заповеданных

Слетают к нам ангелы - вестники дня. («Горные видения»,V, 37)

Из семи разностопных строк каждой строфы обычную точную рифму имеют только две. Так, «дня» рифмуется с «огня» в конце строфы. В остальных строках гармонию поддерживают разнообразные ассонансы и консонансы.

Нередки у Лохвицкой и рифмы в необычных местах строки. Они могут встречаться эпизодически в пределах одной строки, в соседних строках или через строку:

«Приблизь свое лицо, склонись ко мне на грудь,

Я жажду утонуть в твоем прозрачном взоре,

В твои глаза хочу я заглянуть…»

«Отгорел усталый день…

Почернел, как уголь, лес…»

«Вихри, сомните махровые венчики роз, Бури, несите им громы сверкающих гроз! Жгите их молнии, чистым небесным огнем…»

«Вьется грива, хвост клубится, блещет золото удил.

Поперек седла девицу королевич посадил…»

«Жизнь - упованье незнающих…

Жизнь - испытанье страдающих…»

Эпизодически могут возникать цепные рифмы в соседних строках:

«Юный мой сад и цветущ и богат, / Розы струят в нем живой аромат…»

«Я стою у окна, / Я больна, я одна…»

Прекрасна я, как лилия долин, / как сельский крин, наряд богини прост…»

«Сны, таинственные мстители / И вершители судеб…»

«Ты поди к нему, поди, / Припади к его груди…»

Может создаваться устойчивый дополнительный ряд рифмовки внутри строки:

«Шмели в черемухе гудят о том, - что зноен день,

И льет миндальный аромат нагретая сирень.

И ждет грозы жужжащий рой, прохлады ждут цветы.

Темно в саду перед грозой, темны мои мечты…» (IV, 79)

«Свежей дыханье берез и роз / Вольней порханье вечерних грез…»

«Следят теченье ночных светил / И внемлют пенью небесных сил…»

Рифмоваться могут слова соседних строф:

а) 1.Слыхал ли ты, как плачет ветер Юга…

1. Видал ли ты, как вянут в полдень розы…

2. Знавал ли ты бесплодное страданье…

б) 1.В моем незнанье - так много веры…

3. В моем молчанье - так много муки…

В последней строфе рифмующиеся слова сводятся вместе:

Но щит мой крепкий в моем незнанье

От страха смерти и бытия,

В моем молчанье - мое призванье…

Наконец, могут быть одновременно цепные и внутренние рифмы:

День Духа Святого блюдите, избранники, Суровые странники с бледным челом. Живыми молитвами, всечасными битвами,

Боритесь, боритесь с ликующим злом. (ПЗ, 40)

Внутри строк могут возникать приблизительные рифмы и консонансы:

приходившей тревожить волну…»

«Вздымают горы к огням зари / Свои престолы и алтари…»

«Тоской тревожной, печалью нежной…»

«Словно колокольчики манит звон гитары, / В тонкие бубенчики манят злые чары…»

«Ни собачки, ни овечки / не уронит невзначай…»

Таким образом, сознательно или интуитивно Лохвицкая стремилась лишить рифму ее первенствующего формообразующего положения в поэзии и вернуться к тому, из чего, собственно, и произошла рифма - античному риторическому приему гомеотелевтон - «подобие окончаний».

4) Строфика

Господствовавшая во второй половине XIX в. тенденция к уподоблению стиха прозе в целом привела к оскудению строфики. Основной строфической единицей стало четверостишие. В начале XX в. общее обновление русского стиха затронуло и строфику. Появились многочисленные новые сложные модели, начали возрождаться забытые твердые формы прошлого.

В поэзии Лохвицкой отразилось начало этого процесса. С первых шагов на поэтическом поприще она уже дает довольно разнообразные строфические образования, иногда копируя существующие формы - например, в стихотворении 1892 г.

«Астра» воспроизведена форма строф «Коринфской невесты» Гете в переводе А.К. Толстого.

В день ненастный астра полевая К небесам свой венчик подняла, И молила, солнце призывая,

В страстной жажде света и тепла:

- «О, владыка дня,

Оживи меня! -

Я твоим сиянием жила… (I,61)

В дальнейшем поэтесса пользовалась шести-восьмистрочными строфами почти так же часто, как четверостишиями, встречаются у нее и более пространные образования. Однако характерно то, что твердые формы прошлого крайне редко воспроизводились ею в точности. В классическом виде у нее можно встретить только сонет и триолет - и то в очень небольшом количестве.

В 1890 -1891 Лохвицкая пишет упрощенные сонеты (с рифмовкой АБАБ+ВГВГ+ДДЕ+ЖЖЕ, ААББ+ВГГВ+ВГГД+ЕЕД и т п.), составившие отдельный цикл в I томе. После этого сонет надолго исчезает из ее репертуара и появляется лишь один раз в V томе. Сонет «Магический жезл» - французского типа, с рифмовкой АБАБ+АБАБ+ ВВГ+ДДГ.

Триолеты встречаются во II томе: «В моем аккорде три струны…» и стихотворение из двух триолетов «Она и он». А.И. Урусов в письме Лохвицкой отмечает похвалой «грациозно-наивные образцы этой милой формы, которую любят Фофанов и Бальмонт». Содержание обоих стихотворений (особенно второго) так или иначе связано с вошедшими в жизнь Лохвицкой отношениями с Бальмонтом, но видеть в этой форме подражание бальмонтовскому стилю было бы неправомерно. В основе триолета лежит рефренный повтор - любимый прием Лохвицкой.

В дальнейшем эта форма более не появляется. Отсутствуют у Лохвицкой и другие формы романской поэзии, построенные на рефренах, широко распространившиеся в скором времени в поэзии серебряного века: рондель, рондо, вилланель и др.

Воспроизведение твердых форм восточной поэзии тем более ей не свойственно.

Однако в построении четверостиший стихотворения «Зимнее солнце свершило серебряный путь» из цикла «В лучах восточных звезд» можно увидеть попытку воспроизвести форму «персидских четверостиший» - рубаи - хотя для точности рифма должна быть ААБА, а не ААББ, как у Лохвицкой:

Полночь безмолвна, и Млечный раскинулся Путь. Счастлив - кто может в любимые очи взглянуть, Глубже взглянуть, и отдаться их властной судьбе.

Счастлив - кто близок тебе. (III, 83)

Нельзя не заметить, что форма рубаи в то время была еще фактически неизвестна в русской поэзии.

Равнодушие к твердым формам при общем внимании к стилистическим приемам древней поэзии свидетельствует о том, что Лохвицкая ставила целью не столько правдоподобие стилизации, сколько умение выражать собственные чувства языком древней поэзии. Очевидно, твердая форма стесняла ее, казалась ей несколько искусственной и потому использовалась редко.

5) Звуковое оформление

Звуковому оформлению своих стихотворений Лохвицкая придавала большое значение и эта сторона ее лирики всегда оценивалась положительно. И. Ясинский, вспоминая свою первою встречу с 19-летней поэтессой, говорит о впечатлении, которое произвели на него ее стихи: «Действительно, стихи сверкали, отшлифованные, как драгоценные камни и звонкие, как золотые колокольчики» Тонкий ценитель поэзии, А.И. Урусов, в цитированном выше письме восклицает: «Да! только у Вас и есть такие звуки». Эффект мелодичности достигался сочетанием разных средств. «Перезвон хрустальных созвучий», которым она восхищалась у раннего Бальмонта был изначально присущ ей самой, причем, пожалуй, в большей степени, чем ему, - не случайно он, в свою очередь, говорил в стихах о «певучей душе» Лохвицкой . Характерно, что она никогда не пользовалась известным и несколько одиозным бальмонтовским приемом игры на одном согласном звуке. Ее аллитерации построены, как правило, на сонорных звуках, но не на одном, а на нескольких. В стихотворении чередуются звуки «л», «м», «н», «р», к ним могут присоединяться сочетания смычных и сонорных - «дн», «гр», «кл» и т.д., звонкие аффрикаты - например «в». Бывает, что в стихотворении повторяются звуки какого-то определенного слова или даже нескольких слов. Например, в стихотворении «Нереида» наиболее часто повторяющиеся звуки - в порядке убывания: н, л, д/т, с/з, в, п/б, р. Из них складываются ключевые слова, с одной стороны - «нереида», «волна», «пена», «дно», с другой - «свобода», «плен», «воля», «власть», «страсть».

1. Ты - пленница жизни, подвластная,

А я - нереида свободная.

До пояса - женщина страстная, По пояс - дельфина холодная. Любуясь на шири раздольные Вздымаю вспененные волны я. Желанья дразню недовольные, Даю наслажденья неполные.

И песней моей истомленные В исканьях забвения нового, Пловцы погибают влюбленные На дне океана лилового.

Тебе - упоение страстное,

Мне - холод и влага подводная.

Ты - пленница жизни, подвластная

А я - нереида свободная.

В стихотворении определенно используется звукопись: сонорные создают ощущение текучести и прозрачности водной стихии, аффрикаты - шипение пены, впечатление усиливается плещущим ритмом трехстопного амфибрахия с дактилическими окончаниями, создающими ощущение ослабевания напора волны, всплеска и отлива.

Звукопись при помощи аллитераций была любимым приемом символистов. У Лохвицкой прямое звукоподражание редко. В целом можно предположить, что она ориентируется на фонетику романских языков - с этим связано предпочтение, оказываемое сонорным. В звуковом оформлении ее стихов, по-видимому, сказывается та же школа «итальянского пения», которую поэтесса проходила в отрочестве. Певческая традиция ощущается и в использовании ассонансов - приема, менее распространенного у символистов. Очень часто в соседних словах под ударением стоят одни и те же гласные - что создает впечатление длительной ноты. Иногда ассонанс поддерживают и безударные:

«Лилии, лилии чистые, / Звeзды саронских полей. / Чаши раскрыли душистые, / Горного снега белей…»

«Цвела вечерняя заря. / Струи коралл и янтаря / В волнах рябил зефир.

«Но кто войдeт в украшенный мой храм?

Иногда в тех случаях, когда ассонанс идет не в соседних словах, он поддерживается консонансом:

«Ты - мой свет вечерний, / Ты - мой свет прекрасный, / Тихое светило / Гаснущего дня…»

Роль ассонансов особенно повышается в стихах без рифмы:

«Так он стоял, - служителем добра, / Пред алтарeм всерадостного Солнца, - / И светел был, и дивен лик его!..»

«А в карету входит незнакомка. / Круглыми как бусины глазами / Смотрит вверх, коротенькой рукою / Поцелуй кому-то посылает…»

Нередко один ассонанс образуют все ударные гласные одной строки - этот прием станет одним из главных в поэзии Ахматовой:

«Твои уста - два лепестка граната…»

«Скоро ль дрогнет тeмный бор…»

«Все лилии душистые, / Все алые тюльпанчики / Да гиацинты синие…»

Где слышны гимны / Блаженных дев.

«В старой спальне старое убранство / Все с гербами, в тeмных, строгих тонах…»

«Мы летим. Все шире, шире, / Разрастается луна…»

«Я зажгу восковую свечу…»

«Льeтся с его лепестков. / Запах лимона и роз…»

Ассонанс может строиться по принципу хиазма:

«Госпожа, - лепечет мне служанка…»

«Неподвижная дева от века сидит…»

«Царит здесь надменная, белая лилия…»

«Неподвижная дева от века сидит…»

Сама Лохвицкая даже в стихах нередко употребляла слово «созвучия». В некоторых случаях ее приемы трудно назвать иначе - это могут быть сочетания ассонансов и аллитераций: гласный меняется, но согласный остается и получается, что сочетания звуков плавно перетекают из одного в другое:

Где лижут прохладные волны Не знающий жажды гранит, Где ночи сияния полны

И полдень огнeм не томит. («Разбитая амфора», II, 73)

«Звуковому оформлению стиха» в целом посвящено одно из ее неопубликованных стихотворений, написанное около 1902 г. (См. Приложение).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подводя итоги проведенного исследования художественного мира Лохвицкой, можно сделать некоторые выводы.

Наиболее яркой отличительной чертой характера поэтессы, была внутренняя противоречивость, сочетание несочетаемого, затруднявшая его понимание, несмотря на кажущуюся легкость. В ее личности уживались стремление к новизне и консерватизм, смелость и застенчивость, чувственность и религиозность, стремление к земному счастью и глубокая мистическая настроенность, здравый ум и болезненная душевная хрупкость. Эти исконные противоречия обусловили внутреннюю драму души, нашедшую художественное воплощение в творчестве поэтессы. В этом своеобразие ее поэзии, и воспринимать ее можно только в целостности, не пытаясь свести ее значение к десятку стихотворений на ту или иную тему, в зависимости от личных вкусов и убеждений того или иного исследователя или конъюнктуры момента.

Особенностью поэзии Лохвицкой, в первую очередь привлекшей внимание современников, было четко прослеживаемое утверждение самостоятельной ценности женщины как личности - безотносительно к новым веяниями эмансипации и феминизма. На каком-то этапе эта особенность способствовала росту популярности поэтессы, впоследствии, когда выяснились существенные расхождения между ее позицией и настроем общества в целом, ее заслуги стали преуменьшаться.

На мировоззренческом уровне у Лохвицкой несомненной значимой доминантой является религиозность, подчиняющая и преодолевающая как особенности личного темперамента, так и соблазн «тайного знания», выразившийся в повышенном интересе к различного рода мистическим и гностическим учениям. Любопытствующий интерес к мистике был характерен для эпохи, но доминирующая религиозность явно противоречила общему духу времени и казалась пережитком прошлого современникам поэтессы охваченным общим, хотя и по-разному проявляющимся, порывом к полному переустройству жизни на новых, чисто секулярных основаниях. На жанровом уровне это свойство выразилось у Лохвицкой в обращении к нехарактерной для эпохи в целом форме гимна, на стилистическом - в использовании приемов классической риторики наряду с приемами песенного творчества.

Среди поэтов Серебряного века Лохвицкая одной из первых предприняла попытку обновления поэтического стиля за счет использования универсальных приемов фольклора разных стран и поэзии древности. В то время, как родоначальники символизма направляли основное внимание на изучение приемов французского символизма и европейского романтизма, поэтесса обратилась к традиции средневековой европейской литературы, и еще более древним и экзотическим культурам, воспринимаемым, впрочем, сквозь призму европейского взгляда. Она намеренно ограничивала свой поэтический словарь, возвращая, таким образом, слово к смысловой наполненности, свойственной древним языкам. Ее стилю была присуща особая метафоричность в сочетании с использованием разнообразных сравнений, народно-песенных и древних литературных приемов мелодизации - разнообразных повторов, анафор, рефренов и т.п.

Вопреки общей тенденции эпохи к намеренному усложнению поэтического текста, Лохвицкая стремилось к простоте и ясности изложения. Ее синтаксис характеризуется повышенной значимостью глагола, предпочтением динамических признаков - статическим, четкостью смыслового деления периодов.

На стилистическом уровне традиции классической русской лирики XIX в. и поэзии древности сочетались у Лохвицкой с применением ряда новых приемов символизма. Интересуясь, как и символисты, «областью таинственного», она стремилась к познанию мира через символ, но ее символика была более традиционна, более тесно связана с христианским вероучением и славянским языческим символизмом (не отвергаемым русской национальной формой Православия).

На фоническом уровне Лохвицкая демонстрирует все возможности традиционной силлаботоники, достигая большого метрического разнообразия путем использования несложных по сути приемов. В области ритмики ей свойственна архаизация, возвращение к ритмическим особенностям раннепушкинского периода. Но несмотря на зримые признаки архаизации, ее стих не теряет легкости и мелодичности

- что свидетельствует о высоком мастерстве поэтессы. Роль обычной рифмы в ее поэзии постепенно умаляется, зато со временем распространяются рифмы в непривычных местах строки, - причем нередко приблизительные, вошедшие в обиход уж в постсимволистскую эпоху. Заметный интерес проявляет Лохвицкая к белому стиху; искусно пользуется аллитерациями и ассонансами. В области строфики для нее характерны строфическая определенность, в сочетании со стремлением уйти от обязательности четверостишия, и при этом - нелюбовь к твердым формам, вольное строфическое творчество.

В целом стиль Лохвицкой не имеет выраженных признаков радикального новаторства, но, вместе с тем, он индивидуален и неповторим. Ее дарование было вполне самостоятельно и на протяжении всего творческого пути обнаруживало способность к саморазвитию и совершенствованию. Обвинения в подражании кому бы то ни было нельзя признать справедливыми, - лишь в редких случаях Лохвицкая заимствовала отдельные приемы тех или иных авторов, но лишь такие, которые не противоречили ее собственной творческой манере. Она шла путями, во многом общими для всей новой поэзии. Причины ее расхождения с модернистским лагерем лежат, во всяком случае, не в области поэтики - нового в ее творчестве ничуть не меньше, чем у каждого из ее современников-символистов - Бальмонта, Брюсова, Гиппиус, Сологуба, Вяч. Иванова и др. (конечно, если ее индивидуальные достижения сравнивать с новациями всего модернистского лагеря в целом - «от символистов до обэриутов» - они могут показаться незначительными, но такое сравнение по определению невозможно). Некоторые черты ее стиля предвосхищают будущие особенности постсимволистских течений модернизма.

Причина забвения, постигшего творчество поэтессы, лежит не в его недостатках, а скорее напротив - в достоинствах. Предреволюционная эпоха выбирала в творчестве каждого писателя нечто созвучное себе - у Лохвицкой такой созвучности оказалось достаточно для возникновения скорой и шумной славы, но недостаточно для упрочения этой славы. Общее же направление ее мировоззренческой эволюции было прямо противоположно устремлениям XX столетия - поэтому то, что в ее творчестве наиболее ценно: соединение утонченности и формальной новизны Серебряного века с незыблемостью духовных ценностей Золотого века русской литературы - осталось незамеченным и невостребованным.

Общий и главный вывод, к которому приводят результаты проведенного исследования: Мирра Лохвицкая - серьезный поэт, заслуживающий внимания и дальнейшего изучения. Ей по праву принадлежит достойное место в истории русской литературы - как родоначальнице русской женской поэзии XX века и как автору, чье творчество за столетие нисколько не утратило тематического интереса и эстетической ценности.

Библиография

I. Прижизненные отзывы, рецензии.

1 Аврелий (Брюсов В.Я.) М.А. Лохвицкая: Стихотворения Т. IV. СПб. 1903 // Новый путь. - 1903 -№ 1. С. 194 - 195.

2 Андреевский С.А. Литературные очерки. СПб. 1913. С. 398.

3 Бальмонт К.Д. Горные вершины. Сб. ст. М. 1904. С. 73, 94.

4 Брюсов В.Я. Письма В.Я. Брюсова к П.П. Перцову. М. 1927. С. 27; 178.

5 Брюсов. В.Я. Дневники. М., 1927. С. 30-31, 47, 65, 126.

6 Буренин В.П., Критические очерки. // Новое время. - 1898, 29 января.

7 Буренин В.П., Критические очерки. // Новое время. - т. 1904, 9 января.

8 В.Л. (псевд.) М.А. Лохвицкая-Жибер. Стихотворения. 1896 - 1898. // Кавказ. - 1898 -№87.

9 Волынский А.Л. Книга великого гнева. СПб. 1904. С. 214 - 215.

10 Волынский А.Л. М.А. Лохвицкая (Жибер) Стихотворения 1896 - 1898 гг. М., 1898 // Северный вестник. - 898. № 8 - 9. С. 237 - 242. (то же в кн.: Волынский, А. Л. Борьба за идеализм СПб., 1900. С. 402 - 405).

11 Годовые литературные обзоры К.Д. Бальмонта. Пер. с англ. и публикация С.П. Ильева: Серебряный век русской литературы. М. 1996. С. 127).

12 Голенищев-Кутузов, А.А. М.А. Лохвицкая. // сб. ОРЯС АН. Двенадцатое присуждение Пушкинских премий. 1900, т. 66. № 3. С. 63 - 74.

13 Голенищев-Кутузов, А.А. М.А. Лохвицкая. // сб. ОРЯС АН. Пятнадцатое присуждение Пушкинских премий. 1905, т. 78, № 1. С. 121 - 126.

14 Гриневич (Якубович) П.Ф. М.А. Лохвицкая. в его кн. Очерки русской поэзии. 2-е изд., СПб., 1911. с. 352 - 358 .

15 Д.Л. (псевд.) Собрание стихотворений М.А. Лохвицкой-Жибер. // Московские ведомости. - 1903. -№ 237.

16 Д.Л. (псевд.) Чертовщина. V том стихотворений М.А. Лохвицкой-Жибер. // Московские ведомости. - 1904. -№ 27.

17 Дон (Бальмонт К.Д.). - рецензия. - Весы, 1904, № 2. С. 59.

18 Константин Константинович, вел. кн. // ОРЯС АН. Шестнадцатое присуждение Пушкинских премий, 1906, 81. Приложения. С. 20 - 54.

19 Коринфский. А. Юные побеги русской поэзии. // Север, 1897, № 44, С. 1388 - 1406.

20 Краснов Пл. Женская поэзия. М.А. Лохвицкая. // Книжки «Недели». 1900, № 10.

21 Краснов Пл. Новые всходы. // Книжки «Недели» 1899. № 1. С. 184 - 186

22 Краснов Пл. Русская Сафо. // Новый мир. 1903. № 20. С. 151 - 154.

23 Краснов Пл. Тоска по людям. // Книжки «Недели». 1897. № 12.

24 Литературное наследство, т. 98. В.Я. Брюсов и его корреспонденты. М. 1991. ч. I. С. 8, 58, 99, 100, 128, 168, 229, 400, 511, 517, 789 - 791. ч. 2. С. 26, 33.

25 Лохвицкая М. Письма в редакцию. // Новое время. 1903. № 9896. 22 сентября.

26 Лохвицкая-Жибер М. Письма в редакцию. // Новое время. 1901. № 9222. 6 ноября.

27 М. К-н <К. Медведский>. Поэзия М. А Лохвицкой. // Русское обозрение. 1896. № 12.

28 Маковский Ф. Поэты-декаденты. // Знамя. 1899, № 6, с. 16 - 28.

29 Маковский Ф. Что такое русское декадентство? Образование, 1905, № 9. С. 125 - 142.

30 Мартов Н. Галерея русских писателей и художников (с пушкинской эпохи до наших дней). - СПб. 1901. С. 94 - 95.

31 Михайлов Д.А. М.А. Лохвицкая. В его кн.: Очерки русской поэзии XIX в. Тифлис, 1904. С. 498 - 514.

32 Письма в редакцию. // Новое время. 1903, 5 ноября. № 9903.

33 Плагиат. (заметка). // Новости дня, 1905, 29 июля.

34 Рецензия. // Литературное приложение «Нивы». № 10. С. 459.

35 Рецензия на 2-е изд. Стихотворений М.А. Лохвицкой. // Россия. 1900. № 454.

36 Скриба <Е.А. Соловьев>. Литературная хроника. // Новости и биржевая газета. 1898, 29 января.

II. Некрологи М. Лохвицкой:

1. Аргус, 1905, № 8. С. 10.

2. Биржевые ведомости, 1905, 30 августа. Утренний выпуск. (А. Измайлов)

3. Биржевые ведомости. 1905. № 9004. Похороны М.А. Лохвицкой.

4. Вопросы жизни, 1905. № 9. С. 292 - 293. (Вяч. Иванов).

5. Голос жизни, 1905, № 6. С. 38 - 49. (Гранитов).

6. Елисаветградские новости. 1905. № 585. 1 сентября.

7. Исторический вестник. 1905. № 10. С. 358 - 359.

8. Московские ведомости. 1905. № 237. 30 августа.

9. Наука и жизнь, 1905, № 9. С. 292 - 298. (Арский <Н.Я. Абрамович>).

10. Наша жизнь, 30 августа 1905 г. № 238.

11. Нива, 1905, № 39. С. 771.

12. Новое время. 1905. 31 августа. (Н. М-ский <Н.М. Минский>).

13. Новости дня. 1905. № 7987. (А. Кур-ский <А. Курсинский>).

14. Север. 1905. № 36. С. 286.

15. Слово. 1905. № 239. (Кент <В.А. Никольский>).

16. Слово. 1905. № 240. Похороны М.А. Лохвицкой.

17. Сын Отечества. 1905. № 167, 169.

18. Театр и искусство, 1905, № 37 (Леонид Галич <Л.Е. Габрилович>)

19. Финляндская газета. 1905, № 131

20. Южное обозрение. - 1905. -№ 2913. - 2 сентября. С. 3. (О.М. Блиц)

III. Суждения современников об итогах творческого пути М. Лохвицкой, мемуары.

1 Абрамович Н.Я. В осенних садах. Литература сегодняшнего дня. М. 1909. С. 150 - 160.

2 Абрамович Н.Я. История русской поэзии: в 2-х тт. т. 2. М. 1915. С. 298 - 302.

3 Абрамович Н.Я. Эстетизм и эротика. В кн. Литературно-критические очерки. СПб. 1909. Кн. 1. С. 52 - 58.

4 Амфитеатров А. Человек, которого жаль // Русское слово. - 1914. № 111 - 15 мая. С. 3-4.

5 Андреева-Бальмонт Е.А. Воспоминания. М., 1996. С. 527.

6 Апостолов Н. Литературные очерки. - Киев. 1907. - С. 54-56.

7 Бальмонт К.Д. Автобиографическая проза. М., 2001. С. 544, 573.

8 Бенуа, А. Н. Мои воспоминания. М.1993. т. 1. С. 554.

9 Брюсов В.Я. Далекие и близкие. М.. 1911. С. 148.

10 Бунин И.А. Из записей. Собр. Соч. в 9-ти тт. т. 9. С. 289 - 290.

11 Васильева Е. Автобиография. // Новый мир. - 1988 -№ 12. С. 139-140.

12 Волынский А.Л. Русские женщины. // Минувшее, т. 17, М. - СПб, 1994. С. 237 -238, 275.

13 <Гершензон М.Е.> - рецензия на сб. «Перед закатом» - Вестник Европы, 1908, № 7

14 Голиков. В. Наши поэтессы. Неделя, 1912, № 5. С. 771 - 773.

15 Гриневская И. Памяти М.А. Лохвицкой. // Слово. 1905. № 252.

16 Ж. Владимир. (псевд.) Наброски без заглавия. // Русь. - 1905 -№ 221.

17 Загуляева Ю. Петербургские письма. // Московские ведомости, 1905, 7 сентября. № 245.

18 Измайлов А. Литературный Олимп. - М. 1911. С. 464 - 465.

19 Константин Константинович, вел. кн. Предисловие к изданию: Лохвицкая М.А. Перед закатом. СПб. 1908.

20 Липкин С. Беседы с Ахматовой // Взгляд: Сборник. Критика. Политика. Публикации. вып. 3. М. 1991. С. 383 - 384. (То же в кн.: Лиснянская И. Шкатулка с тройным дном. Калининград. 1995. С. 60).

21 Муромцева-Бунина, В.Н. Жизнь Бунина. М. 1989. С. 153.

22 Немирович-Данченко, В.И. Погасшая звезда. В кн. На кладбищах. .М., 2001. С. 117 - 128.

23 Никольский В.А. Памяти М.А. Лохвицкой. // Север. 1905. № 37.

24 Отчет о шестнадцатом присуждении Пушкинских премий 1905 г. СПб., Сб. ОРЯС, т. 81. № 5. 1906. С. 2 -4.

25 Перцов П.П. Литературные воспоминания. М.-Л. 1933. С. 163, 259.

26 Поселянин Е. Отзвеневшие струны. // Московские ведомости. 1905, 15 сентября. № 253.

27 Поярков Н. Поэты наших дней. М. 1907. С. 84 - 86.

28 Северянин И. Моя поэзия // Синий журнал. 1913. № 41, С.5.

29 Тэффи Н.А. Игорь Северянин. // Творчество Н.А. Тэффи и русский литературный процесс первой половины ХХ в. М., 1991, с. 343.

30 Тэффи Н.А. Проза. Стихи. Пьесы. Воспоминания. Статьи. Спб. 1999. с. 409.

31 Ясинский, И. Роман моей жизни. Книга воспоминаний. М., 1926. С. С. 258 - 260.

IV. Справочные и библиографические издания.

1 Брагинский. Лохвицкая. // Большая энциклопедия (под ред. С.Н. Южакова. т. 12. СПб. 1903. С. 322 - 323.

2 В. Б. (псевд.) Лохвицкая // Литературная энциклопедия. Т. 6. М. 1932. стлб. 594.

3 Венгеров С.Я. М. Лохвицкая. // Новый энциклопедический словарь. Т. 24. - Пг. 1915. С. 943 - 944.

4 Владиславлев И.В. Библиографический указатель новейшей русской беллетристики (1861 - 1911) - б.д. стлб. 657.

5 Владиславлев И.В. Опыт библиографического пособия по русской литературе XIX - XX ст. Изд. 4-е. М.-Л. 1924. С. 382.

6 Иванов Г.К. Русская поэзия в отечественной музыке (до 1917 года). Справочник. Вып. 1.М. 1966. С. 198 - 201.

7 Иванова Е.В. Лохвицкая. // Русские писатели. Библиографический словарь (А-Л). Т 1. М.1990. С. 423 - 424.

8 История русской литературы конца XIX - начала XX века. Библиографический указатель./ Под ред. К.Д. Муратовой. М.-Л. 1963. С. 483.

9 Казак В. Лексикон русской литературы XX в. М. 1996. С. 238.

10 Кумпан К.А. М.А. Лохвицкая. // Русские писатели 1800 - 1917. Биографический словарь. Т. 3. М., 1994.

11 Львов-Рогачевский В.Л. Лохвицкая М.А. // Энциклопедический словарь русского библиографического института Гранат. 2 изд. Т. 27. С. 406.

12 Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей. в 4-х тт. М. 1957 - 1960. Т. 2. С. 26; Т. 3. С. 194; Т. 4 С. 185, 287.

13 Морозов А.Л. Лохвицкая М.А. // Краткая литературная энциклопедия. Т.IV. М. 1967.С. 434.

14 Словарь членов общества любителей Российской словесности при Московском Университете. М. 1911. С. 172 - 173.

15 Groberg K. Lokhvitskaya M.A. // Dictionary of Russian women writers. London, 1994. p. 381 - 384.

16 Kasack W. Lexicon der russishen Literatur des XX Jahrhunderts: vom Beginn des Jahrhunderts bis zum Erde Sowjet aera. - Munchen, 1994. S. 696 - 697.

V. Литературоведческие исследования, посвященные творчеству М.А. Лохвицкой, общие обзорные работы по истории русской литературы рубежа XIX - XX вв., в которых она упоминается (или не упоминается).

1 Банников Н.В. Русские поэтессы XIX в. М. 1979. С. 11, 181-201 (Та же заметка о Лохвицкой практически без изменений был перепечатана позднее в журнале «Русская речь» - 1993. -№ 5. С. 20 - 24).

2 Бургин Д. София Парнок. Жизнь и творчество русской Сафо. СПб. 1999. С. 227, 228, 431.

3 Гайденков Н.М. М.А. Лохвицкая // Русские поэты XIX в. Хрестоматия. М. 1958. С. 838.

4 Гаспаров М.Л.. Русский стих начала века в комментариях. М., 2001, с. 278.

5 Еремина В.И. Поэзия 1880 - 1890-х годов. // Русская литература и фольклор (конец XIX в.) Л. 1987. С. 334 - 360.

6 История русской литературной критики (Под ред. В.В. Прозорова). М. 2002.

7 История всемирной литературы. Т. 8. М. 1994. С. 78, 93.

8 История русской литературы в 4-х тт. Л. 1983. Т. 4. С. 113 - 114.

9 История русской литературы XIX в. 70-е - 90-е гг. (под ред. В.Н. Аношкиной, Л.Д. Громовой, В.Б. Катаева). М. 2001.

10 Колобаева Л.А. Русский символизм. М. 2000.

11 Куприяновский П.В. Молчанова Н.А. Поэт Константин Бальмонт. Биография. Творчество. Судьба. Иваново, 2001. С. 52, 79, 239.

12 Лахути Г. Предисловие к изданию: Лохвицкая, М. Тайных струн сверкающее пенье. М., 1994 (То же под загл. Время и поэзия Мирры Лохвицкой // Журнал Московской Патриархии. 1994, № 7-8. С. 126 - 141).

13 Макашина В.Г. Мирра Лохвицкая и Игорь Северянин. К проблеме преемственности поэтических культур. Автореферат диссертации. Новгород, 1999.

14 Макашина В.Г. Предисловие к изданию: Лохвицкая, М. Стихотворения. СПб. 1997.

15 Марков. А.Ф. Лохвицкую называли «Русской Сафо. // Русская словесность, 1993, № 5.С. 79 - 81.

16 Марков В. Свобода в поэзии. Статьи. Эссе. Разное. СПб. 1994. С. 278 - 284.

17 Поэты 1880 - 1890-х гг. Малая серия. Л. 1964. С. 83 - 89.

18 Поэты 1880 - 1890-х гг. Большая серия. Л., 1972. (Вступительная статья Г.А. Бялого, биогр. справка и комментарии Л.А. Николаевой). -с. 59 - 62; 601 - 604.

19 Русская литература рубежа веков (1890-е - начало 1920-х годов). М., 2001, кн. 1, с. 697.

20 Русская поэзия серебряного века. 1890 - 1917. (под ред. М.Л. Гаспарова и И.В. Корецкой). М. 1993. С. 82.

21 Русский сонет XVIII - нач. XX в. (Послесловие и примечания В.С. Совалина). М., 1983.С. 207 - 211, 526.

22 Саянов В. Очерки по истории русской поэзии ХХ века. Л. 1929. с. 28 - 29.

23 Свиясов Е.В.. Сафо в восприятии русских поэтов 1880 - 1890-х гг». // На рубеже XIX и XX вв. Из истории международных связей русской литературы. Л., 1991. C. 253 - 276.

24 Серебряный век русской литературы. М. 1996.

25 Тарасенков А.Н. Русские поэты XX в. 1905 - 1955. М., 1966. С. 217.

26 Тартаковский П.И. Русская поэзия и Восток: 1800 - 1950. Опыт библиографии. М., 1975.С. 69.

27 Ученова В.В. Вы вспомните меня. // Царицы муз: русские поэтессы XIX - нач. XX вв. М.1989. С. 3 - 4, 427.

28 Ханзен-Лeве А. Русский символизм. (Система поэтических мотивов. Ранний символизм).СПб. 1995.

29 Шаповалов М. Король поэтов. Страницы жизни и творчества Игоря Северянина (1887 - 1941) М. 1997, С. 12 - 13.

30 Шевцова Т.Ю. Поэтическое мироощущение М. Лохвицкой и К. Бальмонта. // К. Бальмонт, М. Цветаева и художественные искания XX в. вып. 4. Иваново, 1999. С. 33- 44.

31 Шевцова Т.Ю. «Творчество Мирры Лохвицкой. Традиции русской литературной классики, связь с поэтами-современниками». Канд. диссертация. М., 1998.

32 Cioran S. The Russian Sappho: Mirra Lokhvitskaya. // Russian Literature Triquaterly. 1974, № 9, pp. 317 - 335.

33 Greedan R.C. Mirra Lokhvitskaya's “Duality” as a Romantic Cjnflict and it's reflection in her poetry. Ph. Diss. University of Pittsburg. 1982.

34 Heldt B. Terrible perfection. Women and Russian literature. Bloomington and Indianopolis, 1987, p. 117.

35 Klelin E. Fet and poetik tradition: anapestic tetrameter in the work of Polonsky, Golenishev-Kutusov and Lokhvitskaya // Readings in Russian Modernism. To honor Vladimir Fedorovich Markov. - M. 1993. P. 187.

36 Geshichte der russishen Literatur. - Leipzig, 1924. - S 410.

37 Markov. V. Russian crepuscolary: Minskij, Merezhkovskij, Loxvickaya. // Russian literature and history. Jerusalem, 1989, p.80.

38 Markov V. Kommentar zu den Dichtungen von K.D. Balmont. 1890 - 1909, Koln - Wien, 1988, S.156.

39 Norkeliunas C. Mirra Lokhvitskaya: A Russian Symbolist Poet of Decadence (1869 - 1905) // The Russian Web at Marist College, Hudson Valley. 1997. P. 1 - 4.

40 Women-writers in Russian Modernism. An Anthology. Translated and edited by Temira Pachmuss. Urbana - Chicago - London, 1978, p 91 - 92.

41 Taubman J. Women Poets of the Silver Age // Women writers in Russian literature. London, 1994, p. 173 - 174.

42 Tomei C. Lokhvitskaya // Russian women writers. NY. 1997. T. 1, P. 450 - 462.

Общие работы по поэтике.

1 Аверинцев С.А. Поэтика ранневизантийской литературы. М. 1997.

2 Античные риторики. М. 1978.

3 Брюсов В.Я. Наука о стихе. М. 1919.

4 Веселовский А.Н. Из поэтики розы. // сб. Привет! СПб. 1898. с. 1-5.

5 Волков А.А. Курс русской риторики. М., 2001.

6 Гальбиатти Э. Пьяцца А. Трудные страницы Библии. М. 1995.

7 Гаспаров М.Л. О русской поэзии. СПб. 2001.

8 Гаспаров М.Л. Очерк истории европейского стиха. М. 1989.

9 Гаспаров М.Л. Очерк истории русского стиха. М. 2000.

10 Гаспаров М.Л., Аверинцев С.А. Проблемы литературной теории в Византии и латинском средневековье. М., 1986.

11 Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. М. 1996.

12 Шишмарев В.Ф. Лирика и лирики Средневековья. СПб. 1911. - Записки историко-филологического факультета Санкт-Петербургского университета. ч. CII.

13 Эйхенбаум Б.М. Анна Ахматова. Пб. 1923.

14 Эйхенбаум Б.М. Мелодика русского лирического стиха. Пб. 1922.

15 Якобсон Р. Работы по поэтике. М. 1987.

16 Charpentreau. J. Tresor de la poesie francaise. Paris. 1993.

ПРИЛОЖЕНИЕ:

? М.А. Лохвицкая. Неизданные стихотворения и наброски из рабочих тетрадей.

? Аттестат об окончании Московского Александровского училища; метрическое свидетельство, свидетельство о присвоении звания домашней учительницы.

? Письмо кн. А.И. Урусова М.А. Лохвицкой [1898]

? К.Н. Льдов, стихотворение, посвященное М.А. Лохвицкой.

? Переписка М.А. Лохвицкой с А.А. Коринфским [1892 - 1899].

? Ф.К. Сологуб. Мирре Лохвицкой (шуточное стихотворение).

? Письма К.К. Случевского М.А. Лохвицкой [1899 - 1900].

? Переписка М.А. Лохвицкой с Т.Л. Щепкиной-Куперник.

? Письма М.А. Лохвицкой А.Е. Зарину.

? И.А. Гриневская. Воспоминания о М.А. Лохвицкой с приложением ее писем.

? Краткая автобиография М.А. Лохвицкой (ответы на анкету).

? В.Я. Брюсов. Памяти колдуньи.