Теория государственного управления

Разрушение единого народнохозяйственного комплекса СССР, неумелая, безграмотная и какая-то «кавалерийская» капитализация российского общества еще более усугубили доставшееся наследство, почти полностью разбалансировали какие-никакие равновесные взаимосвязи. Дисгармония, обрыв и неустойчивость производственной кооперации, нежелание работать обострились. Негативные мотивы и черты поведения, сидевшие под спудом, получили «свободу самовыражения». Они сливаются с обоснованным недовольством, протестными настроениями и поступками, а порой и подталкивают их, что, конечно, превращает общество в хаотическое столпотворение различных враждебных друг другу сил.

В таких условиях, когда очень многие думают лишь о том, как бы им выжить, кажется утопичной постановка вопроса о гармонизации общества. Но если мы попадаем в замкнутый круг, то все же надо пытаться вырваться из него. Не может общество быть нормальным и надеяться на прогресс, если оно сознательно не будет стремиться к собственной гармонизации. Свобода обычно рождает инициативы, инициативы -- активные поступки и действия, а последние для достижения позитивного результата требуют согласования, координации, планомерного осуществления. И здесь на первое место выдвигается, очевидно, позиция органов государственной власти и местного управления.

В период, когда саморегулятивные механизмы, горизонтальные взаимосвязи всего лишь становятся, растут, крепнут, но еще не способны придать обществу новое качество, именно система государственного управления (наиболее организованный «остов» общества) призвана выступать сознательной силой гармонизации общества.

Есть мировой опыт, с которым нельзя не считаться. Те весьма гармонизированные рыночные отношения, которые существуют в рамках западных стран и которые являются предметом зависти многих наших политиков и экономистов, создавались, отшлифовываясь, несколько столетий. На их стабилизацию определяющее влияние оказала государственно-правовая регуляция, которая резко набрала «обороты» после «великой депрессии» 1929--1933 гг. и достигла сегодня широкого международного уровня (Европейский Союз, совещания «восьмерки» и т.д.). В стихийные изначально экономические процессы давно внесено разумное управляющее воздействие, учитывающее не только объективные законы рыночной экономики, но и социально-политические запросы общества. Каждый орган государственной власти и местного самоуправления общей компетенции должен постоянно работать над тем, чтобы в рамках его территории общественные процессы приобретали возможно большую гармоничность.

Далее имеется в виду целесообразность и экономичность в использовании ресурсов -- материальных, финансовых и человеческих. Ситуация ныне такова, что в настоящее время и в перспективе обильных, избыточных ресурсов нет и не будет, в том числе и в нашей стране, которая всегда ими гордилась. Сбережение ресурсов и целесообразное использование всего того, что из них может быть произведено, уже несколько десятилетий назад стало для многих стран определяющей целью и направлением технологических, технических, производственных, распределительных и потребительских преобразований. Уже сделано колоссальное продвижение по пути создания и освоения новых технологий, товаров и услуг, которые сохраняют ресурсы как при производстве, так и при потреблении. По подсчетам Института мировых ресурсов (США), за ближайшие 40 лет при проведении разумной политики мировое потребление энергии можно снизить до 40% при двукратном росте доходов на душу населения. Для США к 2025 г. прогнозируется сокращение энергетических нужд наполовину по сравнению с концом 80-х годов XX века.

Лишь наша страна и в период недавнего социализма, и сегодня так и не сформулировала концепцию своего развития в условиях ограничения ресурсов, их сбережения и рационального использования. Известно уже не одно десятилетие, что у нас на производство даже массовых изделий, аналогичных западным образцам, тратится в среднем в полтора раза больше ресурсов, а сами изделия при эксплуатации потребляют тоже в 1,5--2 раза больше ресурсов, чем западные. Это одно из слабых мест российского общества, и, пока положение здесь не исправится, вряд ли нам помогут бесконечные политические, а то и формационные перемены.

Поэтому государственному управлению как сознательному демократическому началу в обществе нужно заняться коренным изменением всех подходов, ориентации и действий, связанных с наращиванием, освоением и использованием материальных, социальных, духовных и человеческих ресурсов. Давно настало время иметь в этом направлении стратегическую государственную политику, а в центре ее -- оценку всего с позиции целесообразности.

Обществу крайне важно знать, какую отдачу, социальную пользу приносят людям предмет природы, промышленное изделие, сельскохозяйственный продукт, научное знание, художественное произведение, нравственная или правовая норма, культурное явление, талант и способность человека и многое-многое другое, с чем связана, на чем основана и в чем состоит жизнь людей. Находиться в XXI веке, а в нем обустраиваться со старыми стереотипами расточительства, беспечности и небережливости международное сообщество нам вряд ли позволит. Или мы сделаем здесь давно назревший выбор, или нам придется сойти с мировой сцены. Иную альтернативу трудно придумать. Кстати, также не удастся уйти и от объективации государственного управления по данному аспекту.

Все большего внимания со стороны государственного управления заслуживают также процессы в области экологии. Приходится констатировать, что многолетний прессинг авторитарно-бюрократического управления и производственной пирамиды привел к тому, что наряду с разрушением естественности общественной жизни еще большему, исключительно агрессивному, беспощадному разрушению подверглась природа. Деформированы, выбиты из равновесия, растрачены, поставлены на грань деградации почти все составные среды обитания. Не будем приводить огромного количества удручающих фактов, данных статистики, выводов экологов -- они известны, наверное, каждому. Скажем лишь, что, по заключениям НИИ человека и гигиены окружающей среды им. А.И. Сысина РАМН, в Российской Федерации только 15% горожан (!) проживает на территории с допустимым уровнем загрязнения атмосферы, и положение не улучшается.

Однако в условиях, угрожающих выживанию российского народа, опять-таки какой-либо целостной государственной политики не выработано. Власти ограничились несколькими национальными докладами о состоянии окружающей среды, в которых критиковалось прошлое, и на этом иссякли. Ничего не делается для того, чтобы внушить массовому сознанию понимание того, что на первый план сейчас вышло совершенно новое объективное условие, с которым в процессах управления ранее мало считались, а часто и вовсе игнорировали. Между тем пределы человеческой деятельности, накладываемые природой, имеют абсолютный характер, за их границами все, что бы ни делалось, теряет всякий смысл.

Спросим себя: зачем нам заводы, электростанции, космос, масса техники? Да и рынок, демократия, свобода, права, информация и прочее-прочее, если в этой среде нормальная человеческая жизнь невозможна, если нет свежего воздуха, чистой воды, безопасных для здоровья и жизни продуктов питания, если укорачивается средняя продолжительность человеческой жизни, а само ее течение превращается в хождение по больницам и потребление лекарств? Экология природы (как и экология культуры) формулирует сегодня системы максим, которые обязаны лечь в основу сознания, поведения и деятельности людей. Отсюда -- все проблемы объективации государственного управления, потому что только оно среди всех видов управления реально способно и может заниматься экологическими процессами.

Нужен качественный переворот в управленческой философии и методологии. В силу владения разнообразной и комплексной информацией, возможностями использования обширного научного знания, собственных эвристических способностей и других факторов государственное управление должно опережающе отражать и предвосхищать тенденции и направления антропогенного влияния на среду обитания. Именно его структуры призваны выступать глашатаями и нормативными регуляторами рационализации взаимоотношений человека, общества с природой. Если управленческое мышление станет подлинно экологическим, то есть надежда, что можно будет постепенно изменить состояние экологической ситуации.

Пути движения к этому очевидны: становление, развитие, распространение и повсеместное утверждение экологического сознания; создание серьезной, авторитетной и ответственной системы экологической экспертизы любых проектов, планов, преобразований, нововведений; совершенствование и практическое использование социальной оценки всех элементов среды обитания; разработка и реализация природоохранных мер; осуществление комплекса шагов по оздоровлению населения и т.д. Необходимы желания и воля делать соответствующие шаги.

Государственное управление, описанное в терминах Конституции Российской Федерации, т.е. исходящее от демократического, правового, федеративного, социального и светского государства-субъекта, не может ограничиваться усилиями либо достижениями в каком-либо одном направлении или аспекте (политическом, экономическом, социальном и др.). Ведь реально существует единство, целостность системы отношений человека, общества и среды обитания. Эта система требует продуманного согласования ее элементов, поиска таких источников и форм их функционирования, которые бы способствовали не разрушению, а укреплению и развитию системы, введению в практику новых, более рациональных и эффективных факторов и методов жизнедеятельности.

Нужна всесторонняя, обоснованная мобилизация всех ресурсов общества и человека для установления равновесия и гармонии с природой. Объективация государственного управления в этом смысле должна исходить из того, что нет изолированных самодовлеющих явлений, отношений, процессов и в мире существует целостность разнообразия, в которой каждое уникальное имеет смысл потому, что ему корреспондирует столь же уникальное другое. Конечно, в центре данной системы ее мыслящим субъектом стоит человек, и надо добиваться не только восстановления физического здоровья граждан России, но и их духовного и нравственного возрождения. Предстоит, разумеется, новое осознание и прочтение гуманизма в современных и грядущих условиях. Нельзя без конца говорить о правах и свободах человека, закрывая глаза на его действительное поведение и не помогая ему быть человеком. Много трудностей придется преодолеть при становлении и упрочении гражданского общества, в основу которого должна лечь современная культура.

Развитие человека и развитие общества -- процессы взаимообусловленные, являющиеся результатом их согласованных действий. Нельзя также забывать, что человек и общество существуют в лоне природы, составляют ее определенную часть и воспроизводятся во многом за ее счет.

И, наконец, совершенно новые, рисковые и трудные проблемы с объективацией государственного управления возникают в связи с процессами глобализации, которые в разных вариантах все более охватывают планету. Они -- объективны, и в них необходимо вписываться, но вписываться на основе своих интересов, с их представлением, обеспечением и гарантией. В последнее десятилетие Россия развернула широкое международное взаимодействие, в котором пока получила мало пользы для собственного развития. Скорее наоборот, ее ресурсы были использованы для решения проблем запада и в перспективе ее роль усматривается исключительно в данном аспекте. Не случайно и в Европе, и в США любые попытки укрепления российской государственности и ее экономической основы воспринимаются как покушение на демократию, свободу или иные западные ценности. Предстоит выработать механизмы, которые позволяли бы широко сотрудничать по всем направлениям международных отношений, но в то же время гарантировали бы наши национальные интересы и создавали условия для всестороннего развития России.

Вопросы для размышления и дискуссии

1. Что такое объективация государственного управления и в чем состоит ее отличие от объективизации?

2. В чем заключается комплексный характер результатов государственного управления?

3. Назовите и охарактеризуйте виды эффектов управления.

4. Каковы сегодня актуальные аспекты объективации государственного управления?

Лекция 19. Измерение эффективности государственного управления

19.1 Общая социальная эффективность государственного управления

Объективация государственного управления, как уже отмечалось, имеет разнообразные проявления, которые только в совокупности дают комплексный результат управления, приносящий тот или иной эффект. Логично, что в таких условиях определить результат управления и оценить приносимый им эффект весьма сложно. Нужны известные критерии, на основании которых можно было бы измерять объективацию управления и высказывать по поводу нее достоверные и обоснованные суждения. Это тем более необходимо, поскольку в обществе, среди людей весьма распространенными являются субъективистские («вкусовые») подходы к государственно-управленческим явлениям. И если для определения длины или веса есть эталоны -- метр и килограмм, то на управление почти у каждого свой взгляд, причем непременно «истинный».

Критерий в общепризнанном смысле, отмечал когда-то М. Марков, означает «признак, на основе которого оценивается факт, определение, классификация, мерило»¹⁶⁰. Действительно, критерии эффективности представляют собой признаки, грани, стороны, проявления управления (управленческой системы), посредством анализа которых можно определять уровень и качество управления, его соответствие потребностям и интересам общества. В этом их отличие от показателей, раскрывающих меру, количественные параметры соответствующих признаков, граней и т.д., т.е. критериев.

В опубликованных ранее работах автора данного издания выделялось несколько уровней критериев социальной эффективности государственного управления, которые в известной степени отражают и раскрывают результаты и эффекты управления. О них и пойдет речь в данной теме. Хотелось бы обратить внимание на то, что это -- критерии не экономической эффективности, о которых в основном пишут, а именно социальной, т.е. критерии, которые носят обобщающий характер и раскрывают управленческие явления и их качества с точки зрения вклада в историческое существование страны и ее народа, в реальное самочувствие и благополучие людей.

Наиболее обобщающий и определяющий класс составляют критерии общей социальной эффективности государственного управления, раскрывающие результаты функционирования системы, т.е. совокупности субъекта и управляемых объектов государственного управления, либо, иными словами, управленческой системы. Такие критерии, с одной стороны, объективно связаны с потребностями, интересами и целями общественного развития (как общенационального, так и регионального), а с другой -- дают возможность видеть (и измерять) достигаемую посредством государственного управления меру удовлетворения (осуществления, реализации) искомых (назревших) потребностей, интересов и целей. На их основе можно определить самое главное: связанность государственного управления и общества и подготовленность первого к обеспечению динамики и гармоничности состояния и развития последнего.

Следует особо подчеркнуть в противовес моде последних лет, что эффективность управления (любого!) вовсе не состоит в постановке все новых и новых проблем, тем более в острой, драматизируемой, противоборствующей форме, чем заняты власть имущие и стремящиеся к ней. Одни продуцируют перманентные реформы без подведения итогов хотя бы одной, другие критикуют, но не предлагают что-то реальное. Скорее, наоборот, сам факт возникновения той или иной проблемы, даже доведенной до кризиса, не всегда является, как показывает история, следствием закономерных процессов развития (можно развиваться и без трагедии), но чаще всего бывает результатом того, что вовремя не были замечены новые потребности, интересы либо условия и факторы общественной жизнедеятельности. В большинстве случаев, за исключением разве что природных аномалий либо экстремальных ситуаций, не зависящих от людей, как раз слабость, инертность, косность, злонамеренность, бездарность, некомпетентность органов управления, а в них конкретных лиц, выступают причинами и самих проблем, и степени их обострения, и глубины поражающего влияния на общество. И хорошо, конечно, что управление (его компоненты) видит (обнаруживает) проблемы и обосновывает пути и средства их разрешения, но еще лучше, когда оно выявляет проблемы в самом их зародыше, профилактирует их и не допускает разрастания.

Для этого крайне необходимо, чтобы государственное управление (прежде всего и больше всех) постоянно и объективно изучало, анализировало и оценивало развитие общественных, коллективных и индивидуальных потребностей, интересов и целей и находило средства, ресурсы и рациональные формы их осуществления. С точки зрения рациональности и эффективности государственного управления очень важно, чтобы удовлетворение потребностей и решение порождаемых ими проблем происходило с должной полнотой и в надлежащее время, при оптимальном использовании общественных ресурсов, устойчивым, надежным и необратимым образом. Плохо, когда потребность или проблема отодвигается на задний план, загоняется «в угол», ведь она рано или поздно все равно выйдет оттуда и заявит о себе так, что весьма болезненно отразится на обществе.

Подобное имело место в прошлом, когда о самом главном -- о людях и образе их жизни -- забывали, проявляется и сегодня. Приведем мнение со стороны: «... историю России последнего десятилетия нельзя представить как прямой путь к прогрессу или регрессу. Она скорее представляет собой череду изгибов и поворотов, ускорений и остановок, процессов интеграции и дезинтеграции, реформ и реакции, возникающих попеременно, а то и одновременно»¹⁶¹.

Критерии общей социальной эффективности и призваны выводить государственное управление на потребности и проблемы общества и характеризовать, управленческий уровень их разрешения. Они логично включают в себя не только результаты общественного (совокупного) производства, но и социальные последствия потребления соответствующих продуктов (материальных и духовных), не только экономические явления, но и социальные (в узком смысле слова), духовно-идеологические, психологические, политические, исторические, экологические, демографические явления, короче говоря, весь спектр явлений, отношений и процессов, необходимых для нормальной жизнедеятельности людей. Следует подчеркнуть, что социальный эффект, на который призвано ориентироваться государственное управление, предполагает не только постоянно воспроизводящийся уровень функционирования управляемого явления, процесса, отношения, но и наличие, сохранение в последнем источников и тенденций активного повышения достигнутого уровня, т.е. обеспечение его развития.

К повсеместно применимым критериям общей социальной эффективности управления можно отнести:

а) уровень производительности труда, соотносимый с мировыми параметрами по его соответствующим видам;

б) темпы и масштабы прироста национального богатства, исчисляемые по методике ООН;

в) уровень благосостояния жизни людей в расчете на душу населения и с разбивкой доходов различных категорий, а также в сравнении со стандартами развитых стран;

г) упорядоченность, безопасность и надежность общественных отношений, их воспроизводство с нарастающим позитивным результатом.

Существует методика Всемирного банка (стандартные индикаторы, критерии, показатели), по которой определяется развитие разных стран и их сравнение между собой:

1. Картина мира: основные экономические показатели, качество жизни (долголетие, образованность и уровень жизни).

2. Население: народонаселение и трудовые ресурсы; бедность; распределение доходов и потребления; образование; здравоохранение.

3. Окружающая среда: землепользование и сельскохозяйственное производство; водные ресурсы, облесение и заповедные зоны; энергопотребление и выбросы.

4. Экономика: динамика экономического роста; структура производства; структура спроса; бюджет центрального правительства; платежный баланс, счета текущих операций и валютные резервы.

5. Государство и рынок: финансирование в частном секторе; роль государства в экономике; энергетика и транспорт; связь, информатика; научно-техническое развитие.

6. Глобальные связи: международная торговля; финансовая помощь и потоки капитала¹⁶².

Данные, обобщающие критерии общей социальной эффективности государственного управления в той или иной стране, дифференцируются по сферам и уровням общественной жизнедеятельности внутри стран. Так, если посмотреть на процессы, происходящие в экономике динамично развивающихся стран, то легко обнаруживается, что главным здесь выступает наращивание общественного производства на базе новейших научно-технических достижений, ведущее к росту производительности труда, повышению качества, разнообразия и технологичности выпускаемой продукции. В социальной сфере, при сведении всех проблем к какой-то интегрированной, очевидно стремление к осуществлению принципа социальной справедливости, с учетом, разумеется, закономерностей и форм современных общественных отношений, которые в каждой стране своеобразны. В духовной сфере, по крайней мере среди думающих людей, зреет понимание того, что каждый человек должен развиваться физически, нравственно и эстетически и самосостояться как личность свободного, демократического общества. Важное значение для государственного управления приобретают критерии общей социальной эффективности, вытекающие из политической сферы. Это, скорее, не критерии для анализа результатов управления, а критерии-средства, показывающие, каким образом, какими формами, методами, применяемыми в управлении, обеспечиваются должные показатели развития экономической, социальной и духовной сфер общества. Ведь, как уже неоднократно отмечалось, средства, в том числе политические, тоже весьма важны для результатов управления. Нет политики ради политики, есть политика ради общества.

С точки зрения критериев общей социальной эффективности государственного управления, к тому же в начале XXI века, процессы, происходящие в России и других государствах на территории бывшего СССР, противоречивы и неоднозначны. По направлениям и тенденциям, по идее, замыслу, мировым парадигмам они являются вроде бы положительными, обоснованными и призванными оправдать возлагаемые на них надежды, но формы и методы их проведения в большинстве случаев таковы, что негативные, разрушительные моменты длятся слишком долго. Преобразования напоминают печально известные кампании времен социалистического строительства, типа индустриализации, коллективизации, химизации и т.п. Они отличаются порой самодовлеющим характером, несущим цели как бы в самих себе: надо с истинно российским размахом, да побыстрее осуществлять разгосударствление, приватизацию, конверсию, акционирование, передел собственности и т.п. Социальные же результаты всех этих мер, в том числе и близкие, наблюдаемые простым глазом на каждом шагу, мало волнуют многие государственные структуры. Идет убаюкивание общества заверениями в том, что, мол, в будущем потери будут компенсированы и экономический рост России гарантирован.

Но если оборудование не обслуживается годами, заводские здания и коммуникации ветшают, научно-конструкторские, технологические и производственные коллективы разбредаются куда глаза глядят, если нет целенаправленной подготовки новых поколений квалифицированных работников и всего того, что понадобится в будущем, то при любых формах собственности и экономических регуляторах только на восстановление утраченного и разрушенного потребуются большие ресурсы и время, которые будут, естественно, отобраны у развития. Кстати, остальной-то мир не стоит на месте и не ждет, когда же мы поумнеем. Поэтому критерии общей социальной эффективности государственного управления должны применяться не только к будущему, которое -- увы! -- никому не ведомо, и не только к прошлому, которое легко критиковать, осуждать и пр., но нельзя никак переделать, но прежде всего к настоящему, когда еще есть шанс своевременно обнаруживать ошибки, заблуждения, обман и что-то изменять к лучшему. Рано или поздно, но все равно надо будет прийти к такому положению, при котором бы критерии общей социальной эффективности государственного управления действовали постоянно и использовались для измерения и оценки государственной политики, управленческих решений и действий. В частности, речь идет и о том, чтобы выбрать такой способ проведения реформ, при котором создание нового качества не приводило бы к потере и снижению уже достигнутого уровня жизни людей либо состояния воспроизводственных процессов. В этом коренное отличие реформ от революций и войн, несущих с собой несчастья и бедствия. Повседневное соотнесение получаемых результатов государственного управления с критериями его общей социальной эффективности позволяет видеть смысл и значение управленческих усилий, социальную ценность, актуальность и действенность самого управления.

19.2 Эффективность организации и функционирования субъекта государственного управления

Общая социальная эффективность государственного управления достигается усилиями двух компонентов системы последнего: государства, его органов и служащих, и общества, его управляемых объектов и самоуправленческих структур. Эта эффективность носит совокупный характер и не дает четкого представления о вкладе в нее каждого из названных компонентов.

Часто именно поведение и поступки людей, входящих в состав управляемых объектов, их терпеливость, смекалка, работоспособность и пр., обеспечивают успех того или иного дела, но его результаты нередко приписываются исключительно управляющим компонентам (органам государственной власти и местного самоуправления, их должностным лицам), особенно высокого уровня. Следовательно, необходимы анализ и оценка состояния организации и функционирования самого государства как субъекта управления общественными процессами.

Вопрос сложный, ибо государство (через соответствующие его органы) есть не только субъект управления, но и хозяйствующая система с экономическими и социальными направлениями и их интересами. Оно владеет значительной собственностью, включенной в рынок, но управляемой государственными менеджерами. Посредством государственного финансирования (через бюджет) обеспечивается удовлетворение социальных потребностей очень многих, а по некоторым видам и всех граждан. В общем, оно аккумулирует и тратит огромные ресурсы, о которых у нас мало кто знает, скорее всего никто. Разумеется, существует проблема, как и куда оно эти ресурсы расходует.

В то же время часть таких ресурсов уходит на содержание самого государственного аппарата (во всей его структуре), а в нем на собственно аппарат управления, уточним: на органы законодательной, исполнительной и судебной власти. Думается, что аппарат управления, несмотря на естественные относительности и условности, может по ряду критериев и измеряться, и оцениваться, и поддаваться общественному обсуждению.

Этой цели служит следующий класс критериев, которые обозначены в качестве критериев специальной социальной эффективности государственного управления.

Если буквально следовать смыслу критериев специальной социальной эффективности государственного управления, то они раскрывают и характеризуют качество (уровень) всей совокупности (системы) органов государственной власти и местного самоуправления в единстве их целеполагания, организации и функционирования. Какие проблемы решают управляющие компоненты, каким образом (формы, методы), какие затрачивают общественные ресурсы -- вот вопросы, на которые эти критерии призваны давать более-менее достоверные ответы. Таких критериев выделено пять.

Прежде всего, это целеориентированность (иными словами, целесообразность, целевая обоснованность) организации и функционирования государственно-управляющей системы, ее крупных подсистем и других организационных структур, которая определяется через степень соответствия их управляющих воздействий целям, объективно исходящим из их положения и роли в обществе. Реально проявляющаяся, ощутимая, воспринимаемая и оцениваемая обществом через соответствующие результаты цель функционирования государственно-управляющей системы или ее отдельных частей имеет принципиальное значение при анализе и оценке поведения и действий субъекта государственного управления.

Причем речь идет не только и не столько о целях, зафиксированных в правовых статусах управляющих структур, других политических документах либо законодательных актах, сколько о целях, которые практически, на самом деле реализуются в жизни. Ведь без конца говоря о правах и свободах человека и гражданина, проводя по этому поводу душещипательные акции, можно на практике вести ситуацию к такому положению, когда богатые становятся неимоверно богатыми, а жившие в достатке -- бедными. Или, закрепив даже в наименованиях министерств и ведомств одни цели (для общественного успокоения), заставлять их осуществлять совсем иную политику. Конкретные примеры по данному поводу способен привести каждый читающий эти строки. Возьмите для анализа любое министерство (даже просто по названию) и сравните его предназначение с реальными результатами его практической реализации.

Целеориентированность организации и функционирования управляющих систем (подсистем) определяется путем изучения и оценки их организационной, нормативной и другой деятельности с точки зрения соответствия ее целевой направленности, установленной для них. Таким способом можно не только познавать смысл активности любой структуры государственного управления, но и избегать дублирования, параллелизма, а также тех положений, при которых какие-нибудь участки общественной жизнедеятельности остаются вне необходимых управляющих воздействий.

Анализ целеориентированности управляющих компонентов предполагает: выбор в качестве исходных «координатных», объективно обусловленных и общественно актуальных целей, рассмотрение соответствующих целей в развитии, с учетом изменяющихся общественных потребностей и интересов (а не как нечто, данное на многие годы); измерение целей по конкретным результатам на «выходе» управляющего компонента, т.е. по характеру и полноте их воплощения в управленческих решениях и действиях.

Ко второму критерию специальной социальной эффективности государственного управления относятся затраты времени на решение управленческих вопросов и осуществление управленческих действий. Это время, которое тратится на внутреннюю управленческую деятельность, т.е. на обработку и прохождение управленческой информации от «входа» до «выхода» в государственно-управляющей системе в целом (в аппарате управления), соответствующих подсистемах и организационных структурах. Исторически давно выведен закон экономии времени, характеризующий очень многое в жизни людей и созданного ими общества. Ведь чем меньше затраты времени на выполнение единицы той или иной работы, тем выше ее производительность. А для этого, что вполне понятно, должны быть введены в соответствующий процесс работы знания, опыт, организация, дисциплина, стимулы, санкции и другие социальные элементы. Экономия времени есть слагаемое многих условий и факторов, и во всем мире идет постоянный поиск путей движения в данном направлении.

Только у нас сложились стереотипы, по которым категория времени почти нигде и никогда не учитывается. Вроде того, что нас не касаются те ограничения, которые накладывает время на человеческую жизнь и все ее процессы. Мол, спешить некуда, а значит решение любого вопроса растягивается до бесконечности, до тех пор, когда и решать его уже нет смысла.

Учитывая иерархический характер (многоуровневость) государственного управления, его широкую горизонтальную специализацию, актуальность комплексного подхода с его стороны к общественным процессам и другие особенности, параметры затрат времени на собственно управленческую жизнедеятельность самого его субъекта имеют для общества исключительное значение. Дело в том, что любое управленческое решение свою актуальность и рациональность сохраняет лишь в течение весьма короткого времени, до тех пор, пока оно соответствует «схваченным» условиям и факторам, так сказать, моменту дня. Такое решение, тем более принятое на высшем или центральном уровнях, необходимо как можно быстрее «пропустить» и дифференцировать по соответствующей иерархии и довести до исполнителей, в том числе находящихся в управляемых объектах. Здесь задержка или промедление с движением управленческой информации каждый день уменьшают значение управленческого решения, сужают его потенциал, постепенно низводят на нет его цели и ресурсы.

Сложность, динамизм и переменчивость общественной жизнедеятельности усиливают значимость затрат времени на решения и действия органов государственной власти и местного самоуправления, требуют сохранения, уплотнения, решительной экономии времени. В государственном аппарате должны быть установлены жесткие нормативы затрат времени на выработку и прохождение любой управленческой информации, основанные на современных технических средствах и строго соблюдаемые.

В качестве третьего критерия специальной социальной эффективности государственного управления следует назвать стиль функционирования государственно-управляющей системы, ее подсистем и других организационных структур. Стилю в курсе лекций посвящена отдельная тема (17), но о нем приходится говорить и с позиций критерия эффективности, ибо от того, какие и как используются формы, методы, средства и ресурсы для достижения поставленных целей, напрямую зависят результаты их практической реализации. И опять же в данном случае речь идет не о нормативно установленных правовых, организационных формах, а также методах осуществления соответствующей компетенции тех или иных органов, а о реальной практике управленческого поведения конкретных должностных лиц. Эффективность всегда измеряется по действительности, а не по тому, что должно быть или вменено кому-то в обязанность. Можно иметь много прекрасно описанных обязанностей, в том числе в конституциях и иных нормативных правовых актах, но не исполнять их либо исполнять не лучшим образом.

На стиль, как уже отмечалось, очень сильно влияют возможности личности (государственных деятелей, руководителей, государственных служащих и т.д.). Одновременно он зависит от уровня организации и функционирования соответствующей управляющей структуры. Тем самым понять и оценить стиль функционирования отдельной структуры, не говоря уже конкретного управленца, можно не путем «снятия» индивидуального или группового психологического портрета, а только на основе всего многообразия фактов, действующих в данной системе (подсистеме) управления и влияющих на конкретный стиль исполнения государственных должностей. Здесь особенно актуален комплексный подход, который и способствует раскрытию эффективности государственного управления по данному критерию.

Четвертый критерий специальной социальной эффективности государственного управления отражает сложность организации субъекта государственного управления, его подсистем и звеньев. На первый взгляд (и многим) кажется, что сложность не имеет непосредственного отношения к социально-экономическим и функционально-организационным характеристикам государственного управления. Но это большое заблуждение, ибо сложность той или иной организационной структуры непосредственно влияет на ее внутреннюю жизнедеятельность (реализацию внутренних функций) и формирование управляющих воздействий (осуществление внешних функций). Приведем для примера и размышлений организацию исполнительной власти на федеральном уровне и уровне субъектов Федерации: Президент Российской Федерации со своей Администрацией, Председатель Правительства Российской Федерации, заместители Председателя Правительства, Аппарат Правительства, федеральные министры и руководители иных федеральных органов исполнительной власти числом около 70, президенты республик, губернаторы, мэры или иные главы субъектов Федерации (с разным наименованием), правительства субъектов Федерации со своими заместителями, членами правительства и руководителями соответствующих органов исполнительной власти общим числом до 40 -- 50 в каждом субъекте Федерации. К ним надо добавить и иерархию органов местного самоуправления.

Любой, представив в уме эту «лестницу», может просчитать, как трудно двигается и обрабатывается управленческая информация, сколько необходимо пройти согласований для принятия того или иного управленческого решения, какие возникают проблемы при попытках его практического исполнения. Ведь каждый уровень, а в нем структура стремится по меньшей мере к тому, чтобы доказывать актуальность своего существования. Если к этому добавить широкую горизонтальную расчлененность государственного аппарата, то столь же просто обнаружить большие препятствия в деле координации функционирования множества узкоспециализированных органов исполнительной власти.

В свое время, при критике авторитарной бюрократии, очень многими аналитиками обращалось внимание на чрезмерную громоздкость и усложненность государственного аппарата советского периода, снижавшие уровень рациональности и эффективности государственного управления. Ведь доказано, что в любой динамической системе сложность организации субъектов управления, их подсистем и звеньев призвана не только соответствовать сложности управляемых объектов (не превышать данную сложность), но по возможности уступать ей, так как координирующий уровень всегда должен быть проще координируемого. Но это правило постоянно игнорируется с соответствующими последствиями для государственного управления. Сложность продолжает подавлять инициативу и творчество в управленческих процессах.

Важное общественное значение принадлежит пятому критерию, отражающему общие (совокупные) -- экономические, социальные, технические, кадровые и др. -- издержки на содержание и обеспечение функционирования государственно-управляющей системы, ее подсистем и иных организационных структур. При их анализе и оценке следует учитывать взаимозависимость между стоимостью управления и социальными результатами деятельности управляемых объектов, затраты на протяженность коммуникаций, объективное усложнение управленческих проблем и иные моменты, » определяющие управленческие издержки. Сюда логично входят расходы на содержание персонала управления, командировочные расходы, расходы на оргтехнику и компьютеры и т.д., которые тоже надо соотносить с реальным влиянием соответствующих управляющих воздействий на общественное развитие.

Становление правового государства с принципом разделения власти, некоторое упорядочение и демократизация финансовых и бюджетных процессов привели к тому, что затраты на государственное управление стали выделяться в бюджетных расходах более четко. Но дальше общих сумм дело пока не двинулось. Все сводится к тому, чтобы вписаться в отведенные пределы. Социальные ценность и эффективность государственного управления пока не определяются. Еще хуже положение обстоит на государственных предприятиях, в учреждениях и организациях, переведенных на коммерческие начала и ориентированных на рынок. Здесь какой-либо контроль за расходами на управление практически отсутствует. Поэтому роль этого критерия в перспективе будет возрастать.

Рано или поздно предстоит все-таки разобраться в том, сколько должен стоить (по издержкам) тог или иной государственный орган, та или иная государственная должность, те или иные управленческие решения и действия (хотя бы те бесконечные совещания, которые так любят проводить). Состояние страны таково, что все надо считать и считать и соотносить с приносимой пользой.

Значит, взятые во взаимосвязи критерии «цели -- время -- стиль -- сложность -- затраты» и рассмотренные под углом зрения содержания и силы порожденных ими управляющих воздействий способны достаточно емко характеризовать организацию и функционирование государства как субъекта управления общественными процессами.

19.3 Эффективность деятельности управленческих органов и должностных лиц

Важная роль в измерении государственного управления принадлежит критериям конкретной социальной эффективности деятельности каждого управленческого органа (органа государственной власти и местного самоуправления) и должностного лица, каждого единичного управленческого решения, действия, отношения. Эти критерии необходимы потому, что общая и специальная социальная эффективность государственного управления является следствием («суммой») конкретной социальной эффективности отдельных управленческих усилий. Кроме того, в условиях сложной, многозвенной и иерархической организации субъекта государственного управления возможны случаи, когда общая и специальная социальная эффективность достигается за счет активности одних управляющих компонентов при определенной пассивности, инертности других. Как и наоборот: на фоне общей неблагоприятной социально-экономической или политической ситуации могут быть органы и должностные лица, которые в рамках своей компетенции успешно справляются с управленческими проблемами. Между тем обществу, государству, людям нужны данные о характере, уровне и результативности функционирования не только системы государственного управления в целом (общая социальная эффективность), государственно управляющей системы и ее крупных блоков (специальная социальная эффективность), но и соответствующих единичных (конкретных) элементов.

В государственном управлении каждый из его органов обладает своей компетенцией, характеризующей цели, содержание, возможности и пределы его деятельности, а в нем каждая государственная должность -- своими квалификационными признаками, отражающими ее роль и участие в реализации компетенции соответствующего органа. Это нормативная модель управленческой деятельности, которую вполне можно рассматривать в качестве средства упорядочения, рационализации и обеспечения эффективности управления.

Поэтому степень соответствия направлений, содержания и результатов управленческой деятельности органов и должностных лиц тем ее параметрам, которые обозначены в правовом статусе органа и государственной должности, является исходным (первым) критерием конкретной социальной эффективности. Из такого критерия следует, что любое отклонение от компетенции органа, функций и правомочий должностного лица или проявление активности в другом направлении либо в иной сфере не должно признаваться рациональным и эффективным. В системе государственного управления каждый должен заниматься своим делом.

Следующий (второй) критерий конкретной социальной эффективности видится в законности решений и действий органов государственной власти и местного самоуправления, а также их должностных лиц. Как уже отмечалось (12.1), законность представляет собой не только правовое явление, но и социологическое, связанное с обеспечением и защитой всеобщих и частных интересов, с проведением в жизнь принципов гражданского общества. Соблюдение законности придает государственному управлению определенную целенаправленность и упорядоченность. Тем самым всякие нарушения принципов законности, чем бы они ни объяснялись и ни оправдывались (сиюминутной экономической выгодой, стремлением решить проблему, необходимостью удовлетворения чьих-то интересов и т.д.) с точки зрения общества и самого государственного управления, не могут признаваться эффективными. Во всех случаях, когда орган или должностное лицо стоят перед выбором -- нарушить закон во имя групповых либо временных интересов или, наоборот, поступиться ими ради утверждения закона, надо идти, конечно, по пути законности.

Деятельность управленческих органов и должностных лиц находит внешнее выражение в правовых и организационных формах, которые призваны нести соответствующий «заряд» целеориентации, организации и нормативного регулирования для управляемых процессов -- совершенствования управляющих компонентов субъекта и особенно управляемых объектов. Жизнь требует, чтобы такой «заряд» был не мнимым, представленным в виде добрых пожеланий и красивых формулировок, а реальным, действительно влияющим на управляемые процессы, переводящим их из одного состояния в другое, более высокое, рациональное, эффективное. Реальность управляющих воздействий есть один (третий) из критериев конкретной социальной эффективности государственного управления.

Государственное управление посредством деятельности своих управляющих компонентов обязано представлять и обеспечивать в реализации коренные и комплексные потребности, интересы и цели жизни людей. В принципе, каждое управленческое решение и действие должно служить людям, помогать им в их проблемах. Тем самым содержание любых управленческих актов (решений, поступков, действий и т.д.) с точки зрения отражения в них запросов и нужд людей, направленности на их благополучие и развитие может выступать еще одним критерием (четвертым) конкретной социальной эффективности государственного управления.

С указанным критерием непосредственно связан следующий (пятый), состоящий в характере и объеме взаимосвязей соответствующих управленческих органов и должностных лиц с гражданами, их объединениями и коллективами, различными слоями населения. Этот критерий «схватывает» уровень демократизма управленческой деятельности. Ведь чем теснее и многообразнее взаимосвязи управленцев с гражданами, чем шире демократизм их деятельности, тем больше объективных предпосылок для рациональности и эффективности этой деятельности.

Государственная должность, особенно высокого уровня, пользуется в обществе значительным престижем. Часто человек, занимающий такую должность, ассоциируется с ней и получает от нее свой авторитет. Нужно порой длительное время, чтобы наступило различение должности и личности. Мера обеспечения в решениях и действиях управленческого органа и должностного лица государственного престижа соответствующих органа и государственной должности служит наглядным критерием (шестым) конкретной социальной эффективности государственного управления.

Многое в управленческой деятельности раскрывает такой критерий (седьмой), который характеризует правдивость и целесообразность управленческой информации, выдаваемой управленческими органами и должностными лицами. Обманувшему раз больше верить нельзя. Интересы общества требуют, чтобы при любых условиях, даже самых неблагоприятных для управленческого органа или должностного лица, в систему государственного управления шла только достоверная, объективная информация, иначе все процессы, где используется такая информация, извращаются.

Последним (восьмым) критерием конкретной социальной эффективности государственного управления является нравственный, состоящий в морально-идеологическом влиянии управленческой деятельности на «внешнюю» среду, на людей, с которыми управленческие органы и должностные лица соприкасаются, взаимодействуют, совместно решают различные проблемы. Здесь управленческое поведение, как позитивное, так и негативное, формирует многие ценности и установки людей, предопределяет их отношение к государству.

Системное использование названных критериев позволяет многое увидеть и оценить в управленческой деятельности. Было бы только желание это делать.

19.4 Оценка эффективности государственного управления и общественные институты ее применения

Результаты государственного управления наглядно видны в экономике и благосостоянии людей, в социальной и духовной сфере, в общественной безопасности (правопорядке), в международном сотрудничестве и в других сторонах жизни. И все общество в целом, и каждый человек в отдельности имеют свое мнение относительно рациональности и эффективности государственного управления. Однако подобное ценностное отношение людей к государственному управлению не заменяет необходимости специальной, т.е. квалифицированной и общественно значимой оценки качества государственного управления или его отдельных проявлений в тот или иной исторический момент.

К сожалению, у нас не выработалось практики и не сложилось действенных механизмов познания и оценки государственного управления, тем более использования полученных при этом знаний, опыта и результатов в целях его совершенствования. Обычно к управлению привлекается внимание и о нем начинают тревожно говорить, когда его уровень снижается ниже допустимого и в обществе появляются признаки кризиса. В XX веке таких «волн» было несколько, но они так и не подвели Россию к рациональному и эффективному государственному управлению. Дело в том, что периодичность «атак» на управление, при всей их внешней решительности, напористости и даже «революционности», нельзя признавать разумным способом анализа, оценки и тем более развития государственного управления.

Во-первых, потери, понесенные обществом вследствие слабости и заблуждений управления, невозобновимы. Во-вторых, сами глубокие «встряски» управления порождают свои, подчас очень трудные проблемы и могут на некоторое или весьма длительное время снижать уровень управления. В-третьих, уже сам факт допущения недостатков, упущений, огрехов и т.п. в управлении оказывает отрицательное социально-психологическое влияние на людей, снижает доверие к управлению, его общественный престиж.

По большому счету, в историческом масштабе времени субъект государственного управления в России, невзирая на его политические ориентации и руководящие персоны, давно является банкротом, который не способен предложить стране и, главное, практически осуществить путь нормального развития общества, где бы элементарные вопросы его целостности, суверенитета, безопасности, упорядоченности (законности) и позитивной динамики были решены и оказались устойчивыми.

Обществу поэтому нужны не только и не столько периодические изменения в управлении (революции и реформы, реорганизации и прочие резкие преобразования), а такое его состояние, при котором совершенствование государственного управления носило бы постоянный, профилактический, предупредительный характер и в каждый данный исторический момент (перед новыми проблемами) гарантировало его высокий уровень.

Составной и подготовительной частью такого процесса совершенствования выступают анализ и оценка характера, уровня эффективности организации и функционирования системы государственного управления. Ибо прежде, чем совершенствовать, стоит основательно изучить, проанализировать и правильно оценить активность того или иного звена, органа, отдельного участника управления. Причем, что особо важно, подобные анализы и оценки должны быть строго определенными по времени, формам, процедурам, последствиям, систематическими и авторитетными. Они призваны превратиться в естественную и необходимую часть как самого управления, так и процесса его совершенствования.