Правомерные возможности защиты прав потерпевших в российском уголовном процессе

К примеру, на территории Древнего Дагестана существовали государственные образования, сыгравшие значительную роль в социально-политической и правовой жизни проживающих там народов, См.: Ибрагимов И.М. Государственно-правовая природа субъекта Российской Федерации / на примере Республики Дагестан. Махачкала. 1998, С. 15. каждое из которых имело свои «адаты», «кодексы», регулирующие, в частности, и вопросы защиты прав потерпевших.

Так, согласно адатам Андийского Округа Западного Дагестана за умышленное и всякое убийство, где бы оно не было совершено, с убийцы взыскивают в пользу родственников убитого от 100 до 250 рублей.

За рану в ссоре и драке с виновного, кроме положенного за поранение , взыскивается в пользу раненного еще бык.

За отсечение руки или лишение способности действовать ею виновный платит 150 рублей (для сравнения, стоимость одного быка на тот момент составила 10 рублей), за рану выше локтя с виновного взыскивается 50 рублей, за отсечение части носа платится в пользу потерпевшего 50 рублей, за лишение глаза - 100 рублей.

Кроме того, поранитель обязан был продовольствовать раненного, доставлять ему все то, что по указанию лекаря понадобится для лечения.

После лечения, когда раненный будет совершенно здоров, поранитель обязан доставить раненому одного барана или 2 рубля и 3 меры муки и пригласить с раненым 12 человек гостей, угостив их, и таким образом помириться с ним.

За кражу виновный платит восстановленную под присягой стоимость украденного. С виновного в воровстве из мулька (под понятием мульк разумеется: конюшня, дом, сарай, кута и двор), кроме стоимости украденного, взыскивается в пользу хозяина еще трехлетний бычок, если даже мульк принадлежит постороннему лицу. См.: Хашаев Х.М., указанная работа, раздел У1, главы 1,2 и 5.

Как известно, русский уголовный процесс в древние времена носил частно-исковой характер, поскольку уголовное судопроизводство могло быть начато только по жалобе («челобитной») самого потерпевшего, членов его семьи или

Как известно, русский уголовный процесс в древние времена носил частно-исковой характер, поскольку уголовное судопроизводство могло быть начато только по жалобе («челобитной») самого потерпевшего, членов его семьи или близкими родственниками. Неизвестный ответчик («обидчик») отыскивался потерпевшим посредством извода, следа или розыска по оставленным следам. Доказательствами вины преступника («обидчика») могли стать признания самих подозреваемых лиц, показания «видоков» и «послухов», судебный поединок («поле»), поличное или «крёстное целование». Обычно обидчики платили денежное взыскание (штраф) в пользу «обиженного», т.е. потерпевшего. Однако по делам политического свойства уголовное преследование носило уже далеко не частный, а ярко выраженный публично-государственный характер, предполагающий строгое сыскное производство посредством губных старост, которые обязаны были найти след преступника, собрать необходимые и достаточные доказательства и представлять всё это правоохранительным органам власти. Доказательства совершения преступления и вины преступников нередко «добывались» посредством проведения внезапных повальных обысков, поимки преступников с поличным, личных осмотров подозреваемых, их допроса с пристрастием и пыткой. Сами потерпевшие также могли участвовать в поимке и задержании преступников, в сборе и даче показаний в качестве свидетелей в доказательство виновности подозреваемых в совершённом преступлении лиц.

За преступления, совершённые холопом, отвечал также его хозяин. А если преступник не был застигнут врасплох на месте преступления, но следы преступления явно вели в общину, которой он принадлежал («вервь»), тогда за его «лихое дело» коллективно отвечала вся «вервь». Члены рода или семьи, которые состоят, как минимум, из трёх поколений. Соучастники совершенного преступления наказывались одинаково независимо от меры своего участия и объёма своей вины. Однако при назначении наказания учитывалась форма вины (прямой или косвенный умысел или неосторожность). См.: История государства и права России. В документах и материалах. Минск, 2005. С. 20 (п.121). См. также: Цечоев В.К., Власов В.И.. История отечественного государства и права. Р-н-Д. 2003. С. 153.

Все нетяжкие преступления, не связанные с совершением убийства, разбоя, грабежа, поджога, уничтожения межевых знаков и т.п., пресекались посредством материального возмещения, «продажи» виновного, т.е. штрафом, соразмерным степени противоправности (противности воле Бога), степени общественной опасности и тяжести последствий совершённого преступления. Наказаниями за совершение уголовных преступлений могли стать «продажа» - уголовный штраф в пользу князя, «вира», или «головничество» в виде возмещения вреда потерпевшему, или «дикая вира», которую выплачивала вся вервь в случае неудачи поймать преступника на месте совершения преступления, а также «урок», т.е. дань или стоимостный эквивалент украденной вещи, которая выплачивалась потерпевшей стороне.

В отличие от «Русской Правды», которая лишала холопов, закупов и иных несвободных людей права обращаться в суд, «Судебник» Ивана Грозного 1497 г. по достоинству человеческому давал такое право всем и одновременно обязывал всех судей «жалобников от себя не отсылати, а давати управа всем, которым пригоже» (ст. 2 Судебника). Судьям повелевалось «судом не мстити, ни дружити никому» за «посулы», ибо за нарушение воли государя им грозили жестокие наказания. В судебном процессе по гражданским делам все участники дела «ищеи, жалобники, челобитники, ответчики, видоки (очевидцев), послухи (свидетелей понаслышке), знахари-старожилы и другие» обязаны были «очистить себя присягой» «целовати» (т.е. духовно объединиться), а затем «битися» (состязаться) (ст. 52 Судебника). См.: История государства и права России (В документах и материалах) /Составитель: И.Н.Кузнецов. Минск, 2005. С. 24-32.

Доказательствами в судебном процессе могли стать личное признание обвиняемого или ответчика, показание свидетелей, «поле», присяга, жребий, всякие предметы или письменные доказательства. Показания свидетелей, «добрых людей», оценивались по их духовной и социальной принадлежности, их благонадёжности, степени доверия к их личности. В случае виновной неявки свидетелей в суд или дачи ими ложных показаний в суде, с них взыскивались в виде штрафа все судебные расходы. В случае отсутствия свидетелей судом назначалось «поле», т.е. судебный поединок с возможностью участия их «наймитов» - представителей. Перед судебным состязанием тяжущиеся стороны и даже их представители обязаны были подтвердить свою добросовестность целованием святого христианского креста. Отказ от такой процедуры разрешения спора рассматривался судом как поражение недобросовестной стороны.

Судебный процесс был открытым и предполагал присутствие друзей и близких противоборствующих сторон, стряпчих и поручников, окольничьих и дьяков (ст.68 Судебника). Всякие «опричные» (посторонние) стояли за «полем боя». Убежавшее с поля боя или потерпевшее поражение в личной схватке лицо обязано было полностью уплатить (возместить) искомую сумму, судные и полевые расходы, а также оставляло окольничему свои боевые доспехи (ст.7 Судебника). При определённых обстоятельствах (возраст, физическая или душевная неполноценность истца (потерпевшего) Судебник оставлял сторонам противостояния возможность разрешить дело присягой, заменяющей «поле». Особенно часто применялась процедура присяги при отсутствии свидетелей во время заключения устных торговых соглашений между иноземцами. Истцы (потерпевшие) в этих случаях приносили подтвердительные присяги, а ответчики (подозреваемые) очистительные присяги. Первым приносила присягу та сторона судебного спора, на которую выпадал брошенный жребий.

По Судебнику 1497 г. представленные в суде письменные доказательства подразделялись на группы по степени их большей достоверности и юридической значимости. К первой группе причислялись государственные акты, жалованные государём грамоты, межевые акты, судебные прецеденты, докладные и правовые грамоты. Далее шли духовные грамоты (завещания), договоры, купчие, закладные и т.п. При недостаточности представленных сторонами в суде этих и других очевидных доказательств суд рассматривал показания свидетелей или решал дело «полем». Протокол судебного заседания и решение суда заносились в «судный список».

Русский уголовный процесс, как правило, носил розыскной (как теперь принято говорить, инквизиционный) характер, особенно в отношении отъявленных злодеев, изменников, насильников, грабителей и убийц. В отношении этой категории людей дело инициировалось самим государём или его представителями, либо по заявлению кого-то из «добрых людей». Во всех этих делах суд сам добывал обвинительные доказательства, не исключая пристрастные допросы, повальные обыски и даже пытки для «выяснения истины», мотивов совершенного преступления и возможных его соучастников. Приговоры по уголовным делам обжалованию не подлежали и приводились в исполнение публично органами судебной власти. Осуждённых штрафовали, либо прилюдно били кнутом на торговой площади, либо при совершении тяжких преступлений казнили смертью.

По мере развития понятия преступления как правонарушающего акта, направленного не только против законных прав и интересов потерпевшей стороны («обиды»), но и против воли Бога, царя-государя и народа, против законодательно установленной власти и правопорядка, государство всё больше и больше придавало процессу уголовного судопроизводства публичное начало, взяв на себя право-обязанность доказывания вины подозреваемых и обвиняемых лиц, а также их наказания в целях защиты общественных и государственных интересов.

Процесс частного обвинения в русском уголовном процессе постепенно вытеснялся государственно-розыскным, инквизиционным процессом. При этом государство в лице своих правоохранительных и судебных органов взяло на себя функции как официального обвинителя, так и суда, тем самым защищая нарушенные права и законные интересы потерпевших от преступления лиц. Потерпевшие уже обязаны были возлагать свои надежды справедливого восстановления своих нарушенных прав на государство, которое за счёт казны организовывало розыск предполагаемых преступников, судебное расследование уголовного дела и надлежащего наказания виновных в совершённом преступлении лиц. Государство следовало требованиям идеи права защищать слабых и обиженных, беря на себя бремя их розыска и наказания, а также справедливого возмещения ущерба, нанесённого частным лицам и правопорядку в целом. При этом если доказательств, собранных для обвинения и осуждения подозреваемых лиц, оказалось недостаточно, то вместо обвинительного или оправдательного приговора суд выносил решение об оставлении обвиняемого в подозрении для последующего повторного его обвинения и наказания. В те далёкие времена во многих национальных правовых системах принцип презумпции невиновности ещё не укоренился в правосознании правоохранителей и судей и потому всякие сомнения не обязательно толковались в пользу обвиняемых.

В русском сыскном уголовном судопроизводстве дознаватель, следователь, прокурор и судья стали самыми активными участниками уголовного процесса, которые были обязаны объективно и всесторонне рассматривать все обстоятельства расследуемого дела. Права сторон, т.е. потерпевшего и обвиняемого, уголовного процесса намного сузились, за «тайный сговор» с обвиняемым истец (потерпевший) сам подвергался пытке и наказанию. Русское уголовное судопроизводство превратилось в «допрос» и «очную ставку» («язычную молку»). Как отмечают некоторые историки и правоведы, обычными способами доказывания стали повальный обыск, поголовный опрос местного населения и возможных свидетелей, «поличное», вещественные и документальные доказательства, собственное признание и сопряжённая с ним пытка подозреваемого или обвиняемого. См.: Чельцов-Бебутов. Курс уголовно-процессуального права. СПб., 1995. С. 670-680.

Действовавшее русское уголовно-процессуальное законодательство и правоприменительная практика знали только две формы выдвижения обвинения: частную (со стороны потерпевшего) и государственную (со стороны прокурора). Так называемая «народная» форма построения уголовного обвинения, которая была присуща странам англосаксонской правовой системы, так и не прижилась на «русской почве». Частное обвинение, как старейшая форма обвинения, состояла в выдвижении обвинения самими потерпевшими или их представителями. Преследуя свои интересы, частные обвинители в то же время невольно служили интересу общественному и государственному. Такая форма обвинения содержала в себе два основных преимущества. Дело в том, что, во-первых, частное обвинение значительно облегчало правоохранительное бремя государства и дало правомерное удовлетворение естественному чувству обиды потерпевшего вследствие содеянного против него или его близких преступления. Во-вторых, частное обвинение гарантировало надлежащую со стороны обвинителя настойчивость в уголовном преследовании и возможность установления истины по делу. Стало быть, полное устранение от уголовного преследования частных лиц, потерпевших от наказуемых деяний, изначально неправомерно и нецелесообразно. С другой стороны, частное обвинение таит в себе также очевидные недостатки, которые проистекают из того, что далеко не в каждом уголовном деле может найтись потерпевший, который способен своими силами инициировать уголовное преследование и поддержать обвинение перед судом, поскольку для этого требуется наличие свободного времени и достаточных имущественных средств, не говоря уже о наличии у потерпевшего желания быть обвинителем в собственном деле. Без помощи в виде государственного обвинения и его поддержания на всех стадиях уголовного судопроизводства уголовный процесс мало чем отличался бы от гражданского процесса и потому дело свершения уголовного правосудия остался бы под вопросом. См.: Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб., 1910 (переиздание СПб., 1996). С.73.

Вовсе не случайно в начале XVIII века в России полностью сложилась такая форма уголовного судопроизводства, при которой защита общественных и государственных интересов, в частности интересов потерпевших, стала первейшей обязанностью публичной власти, а также одной их основополагающих принципов розыскного уголовного процесса. Без такого многостороннего понимания основной цели уголовного разбирательства был немыслим стабильный социальный и государственный правопорядок. Разумеется, что защита прав и законных интересов подозреваемых и обвиняемых также составляла неотъемлемую часть такого стабильного правопорядка. При всём этом более приоритетным оставалось действие принципа гарантии и восстановления нарушенных прав и интересов пострадавших от преступления людей, которые не могли обойтись без действенной государственной моральной, организационной и материальной поддержки в лице специальных органов правоохранения и правосудия. Надо сказать, что такая позиция законодателя и государственных органов правосудия идеологически поддерживалась Русской православной церковью, которая всячески помогала всем страждущим и уязвлённым слоям населения, защищала слабых и обездоленных согласно христианским заповедям. Такая же идеологическая основа защиты пострадавших всегда была также среди тех людей, которые исповедовали другие религиозные верования, поскольку при всех конфессиональных различиях такая позиция защиты «правых», но обиженных правонарушителями была общей и универсальной. См: Библия. Книги Ветхого и Нового завета. М., 2006; Коран. Минск, 2002. В этом вопросе Восток и Запад были всегда едины и сохранили преемственность.

Известно, что понятие "потерпевший" впервые появилось в Уставе уголовного судопроизводства 1864 года. Под термином «потерпевший» подразумевалось лицо, которое официально было признано таковым и фактически вступило в производство по уголовному делу. Однако Устав уголовного судопроизводства не придерживался какой-либо строгой терминологии в отношении этой категории лиц. В нём пострадавшие от преступления лица именовались по-разному: "потерпевшими от преступления лицами", "потерпевшими вред и убытки", "обиженными" и т.п. Все они как потерпевшие были вправе получить правовую помощь от государства в виде государственного обвинения преступников и возмещения понесённого в результате совершенного преступления вреда.

Концепция судебно-правовой реформы в России, заложенная в Уставе 1864 г., состояла в правомерном сочетании розыскной и состязательной форм уголовного судопроизводства, а также своевременного и полного возмещения потерпевшему причинённого ему ущерба. Смысл такого сочетания разных форм (инквизиционного и состязательного) уголовного судопроизводства состоял в том, что в процессе равноправного состязания между обвиняемым в совершении того или иного преступления и потерпевшим, государство в лице своих правоохранительных органов и суда обязано было восстановить законодательно установленный им правопорядок, а также нарушенные в результате совершения преступления права потерпевшего, который, несмотря на предоставленную ему законом процессуальную самостоятельность, всё же в большинстве случаев нуждался в получении надлежащей государственно-правовой помощи, в частности в поддержании государственного обвинения виновных на всех стадиях уголовного судопроизводства и гарантированной компенсации за счёт преступников понесённого ущерба.

Несмотря на законодательно закреплённое равноправие и состязательность сторон уголовного процесса подозреваемый или обвиняемый с начала предварительного следствия могли быть помещены государством под стражу в качестве меры пресечения, что предполагало определённое ограничение определённых прав и свобод последнего, а также создавало необходимость в дополнительной квалифицированной судебно-правовой защите обвиняемых от всевозможных злоупотреблений своими правомочиями представителями правоохранительных органов государства. Это и составило реальное содержание так называемого «смешанного» процесса уголовного судопроизводства, при котором формы розыскного и состязательного процесса уголовного правосудия органически сочетались и служили целям достижения истины и справедливости путём процессуального соревнования потерпевшего и обвиняемого (подсудимого) в уголовно-правовом спороразрешении.

Такая форма уголовного судопроизводства в XIX веке полностью установилась не только в России. Гораздо раньше она сформировалась во многих странах континентальной Европы (Австрии, Германии, Франции, Италии) и ныне продолжает развиваться в других современных государствах. В разные периоды истории в разных странах эта смешанная форма уголовного судопроизводства испытала на себе существенные искажения и в условиях тоталитарных политических режимов приобрела выраженный репрессивный характер. Например, в идеологически безбожном и тоталитарном советском государстве, особенно в первые десятилетия его возникновения и развития (начиная с конца 1917 г., в 20-х и 30-х годах, вплоть до начала проведения судебно-правовых реформ 50-х и 60-х годов XX века) предварительное следствие и судебное разбирательство уголовных дел обладали всеми признаками инквизиционно-розыскного процесса, нацеленного на массовое преследование неугодных официальным властям людей, которые осуждались всякими неконституционными и на месте синпровизированными «особыми совещаниями», «трибуналами» и «тройками», которые нередко превращали «потерпевших» в «подозреваемых», «обвиняемых» или «подсудимых», а затем вместо восстановления нарушенного их права различными наказаниями вовсе лишали их человеческого достоинства и многих конституционных прав.

Всё эти концептуально-идеологические установки прямо или косвенно нашли своё отражение в действующем в те времена уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве, которое не проводило надлежащего и последовательного разделения обвинительных, правозащитных и судебно-разрешительных функций органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры, адвокатуры и суда. Тогда органы следствия и прокуратуры наделялись не только функциями официального обвинения, но также и защиты и фактического разрешения уголовного дела, поскольку могли самовольно, но не всегда правомерно, предъявлять обвинения подозреваемым в совершении преступления лицам, либо снимать с них обвинения и прекращать в их отношении уголовные дела. Нередко органы дознания, предварительного следствия и прокуратуры фактически «совершали правосудие» до суда и без суда, произвольно освобождая обвиняемых на предварительном следствии или дознания от привлечения к уголовной ответственности. Ощутимая активность советских правоохранительных органов в борьбе с преступностью при возмещении ущерба, причинённого совершённым преступлением, всегда сочеталась с тем, что государственный интерес всегда ставился ими над частными интересами непосредственно пострадавших от преступления конкретных лиц.

В начале шестидесятых годов прошлого века посредством проведения радикальных судебно-правовых преобразований чрезмерно активная деятельность правоохранительных органов и судов в деле защиты нарушенных прав и законных интересов потерпевших от преступления лиц сменилась более уравновешенной позицией судов, которые были призваны объективно и беспристрастно руководить процессом состязания противоборствующих в уголовном процессе сторон. Разумеется, что реализация законодательно установленных целей уголовного процесса зависела в основном от идеологии «руководящей и направляющей силы» советского народа и государства - КПСС, психологической установки органов правоохранения и правосудия в защите конституционных прав и свобод человека, в частности отношения к лицам, потерпевшим моральный, физический или материальный вред от совершённых преступлений.

В современных государствах чаще всего применяется смешанная форма уголовного процесса, при котором органически сочетается принцип-мера государственного обвинения и принцип-мера судебного состязания представителей потерпевшей и обвиняемой сторон.См.: Нажимов В.П.Исторические типы, формы и виды уголовного процесса. Калининград, 1977. Ныне смешанная форма уголовного судопроизводства (розыскного на предварительном следствии и состязательного в судебном разбирательстве - (accusatorial investigation and adversarial trial) установлена почти во всех цивилизованных государствах мира, в том числе в Российской Федерации. Такая смешанная форма уголовного судопроизводства в определённой мере позволяет правосудию достичь не только использования формального доказательства достоверности представляемых сторонами (потерпевшими и обвиняемыми) фактов и аргументов, сколько посредством реализации конституционного принципа состязательности сторон максимально приблизиться к истине по делу в вопросах выявления события и обстоятельств совершения преступления, виновности подозреваемых и обвиняемых лиц, а также восстановления нарушенного объективного и субъективного права, в особенности нарушенного права и законных интересов потерпевшего.

История развития форм уголовного преследования, а также идеи защиты прав потерпевших показывает, что действующее законодательство государства, в том числе уголовное и уголовно-процессуальное законодательство, во многом отражает настроенность и зрелость духа, нравственного и политико-правового состояния определённого народа, а также весь общественно-политический строй государства. Потенциальные возможности совершенствование процесса уголовно-судебной защиты достоинства и прав потерпевших напрямую связаны с возможностями повышения наличного уровня правосознания и реальной заинтересованности официальных представителей государства, в особенности тех, которые занимаются выполнением задач правоохранения и правосудия, и потому призваны по долгу службы охранять безопасность людей, защищать достоинство, права и законные интересы каждого человека как образа и подобия Бога. Представляется, что наиболее глубокое и развернутое правовое обоснование постоянно развивающейся идеи защиты достоинства личности и прав потерпевшего дано в постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации. Так, например, в постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации от 15 января 1999 г. См.: Любимов А.П. Комментарий к Конституции Российской Федерации. М., 2005. С.223-224. и от 24 апреля 2003 г. говорится следующее: «Любое преступное посягательство на личность, его права и свободы является одновременно и наиболее грубым посягательством на человеческое достоинство, поскольку человек как жертва преступления становится объектом произвола и насилия. Государство, обеспечивая особое внимание и к требованиям потерпевшего от преступления, обязано способствовать устранению нарушений его прав и восстановлению достоинства личности». В указанных постановлениях Конституционного Суда РФ также подчеркивается важность того неоспоримого и правомерного факта, что интересы потерпевшего не должны быть ограничены возмещением ему только материального ущерба, поскольку каждый добросовестный потерпевший в неменьшей мере заинтересован также в установлении истины по уголовному делу, изобличении виновных в совершении преступления и в справедливом наказании преступников в целях предупреждения всяких иных преступлений в отношении не только себя, но и других лиц.

§2. Зарубежные концепции защиты прав потерпевшего как «жертвы преступления

Охрана безопасности и защита прав потерпевшего как жертвы преступления представляют собой важное направление деятельности законодателей и правоохранителей всех цивилизованных государств мира. Однако наиболее развитые системы охраны безопасности и защиты прав и законных интересов потерпевших и свидетелей преступления сложились в тех государствах, которые имеют давние правовые традиции и большой положительный опыт в этом деле. В странах так называемой англо-саксонской правовой системы (Англия, Австралия, Канада, Новая Зеландия, США) потерпевшие имеют статус ответственного свидетеля в собственном деле, а роль обвинителя в основном принимает на себя соответствующие органы правоохранения. Здесь следует оговорить, что не всегда, когда национальное уголовно-процессуальное законодательство предоставляет потерпевшим довольно пассивную роль в деле защиты своих нарушенных прав, жертвы преступлений остаются беззащитными. Дело в том, что, как отмечают некоторые правоведы, в этих случаях функцию обвинения в основном ответственно берут на себя правоохранительные органы государства, которые осуществляют достаточно эффективную охрану безопасности потерпевших и свидетелей обвинения, равно как и защиту их личных и имущественных прав. См: Квашис В.Е., Вавилова Л.В. Зарубежное законодательство и практика защиты жертв преступлений. М., 1996. С. 59.

Согласно принципу состязательности сторон в уголовном судопроизводстве уголовно-процессуальное законодательство государств англосаксонской системы права предусматривает постоянное присутствие жертв и свидетелей преступлений до конца судебного рассмотрения уголовных дел. Правоохранительные органы этих государств прекрасно осознают, что жертвам преступлений в ходе судебного разбирательства нередко приходится снова переживать стрессовые состояния, в которые они впадали в момент совершения против них того или иного насильственного преступления. Такие состояния жертв преступлений в зарубежной юридической литературе принято называть состояниями повторной виктимизации потерпевших (double victimization). См.: Ибрагимов И.М. Концептуальные и правовые основания защиты прав потерпевшего. Махачкала. 2007. С. 38-39.

В целях морально-психологической поддержки и юридической подготовки жертв преступлений к нелёгкой судебной процедуре эти государства создали специальные службы для оказания всесторонней помощи потерпевшим от преступлений лицам. Эти специальные службы призваны гарантировать охрану безопасности потерпевших и свидетелей совершенного преступления, постоянно сопровождать их в течение всего хода уголовного судопроизводства. См.: Грэхем. Меры, обеспечивающие защиту участников уголовного судопроизводства (защита потерпевших, лиц, содействующих правосудию, свидетелей, прокуроров, судей)./Опыт Великобритании // Зарубежный опыт правового регулирования по вопросам защиты участников уголовного судопроизводства и практика его применения. М., 2000. С.155-156. Более того, в соответствии с пунктом «б» статьи 6 Декларации основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью от 29 ноября 1985 года Принята на девяносто шестом пленарном заседании Генеральной Ассамблее ООН 29 ноября 1985 г. / См: Зайцев О.А. Государственная защита участников уголовного процесса. М., 2002. С.338-343. эти государства установили систему мер по учёту личного мнения потерпевших на всех стадиях уголовного судопроизводства, особенно в тех случаях, когда дело непосредственно касается защиты их конституционных прав и удовлетворения их законных интересов. К примеру, в Великобритании органы полиции вправе инициировать уголовные дела, допрашивать потерпевших и свидетелей обвинения и протоколировать их показания, а в случаях возможных сомнений по поводу достоверности фактов, изложенных потерпевшими или свидетелями преступления, полицейские дознаватели имеют возможность давать показания суду в качестве свидетелей. См.: Леви А.А. Потерпевший в уголовном процессе. М., 2007. С.149. В этих странах правоохранительные органы государства берут на себя основную ответственность за полное раскрытие совершаемых преступлений, установление лиц, виновных в совершении выявленных преступлений, охраны безопасности потерпевших и полное возмещение им причинённого ущерба.

Тем не менее, чтобы не создавать впечатления о пристрастности правоохранительных и судебных органов, которые потакают интересам потерпевших, действующее уголовно-процессуальное законодательство в этих государствах довольно жестко устанавливает также чёткие обязанности самих потерпевших явиться по первому вызову правоохранительных органов и давать правдивые показания в качестве свидетелей по вопросам, задаваемым не только стороной государственного обвинения, но и адвокатами обвиняемых и подсудимых. См: Ривз Г. Жертвы преступления в Англии и Уэллсе. Доклад на конференции стран Восточной и Западной Европы по проблемам защиты жертв преступлений. Вена, 1991. М., 1991. С. 7.

В 1990 году в Великобритании была опубликована «Хартия жертвы», См.: Хартия жертв (The Charter of Victims of Crimes). Лондон, 1991. (Перевод с английского). М., 1992. в которой подробно излагались права и обязанности потерпевших, а также обязанности соответствующих правоохранительных органов, которым вверено дело осуществления правосудия, оказания необходимой помощи потерпевшим и полной компенсации причинённого жертвам преступлений ущерба. Еще до принятии этой Хартии в 1988 году МВД Великобритании выпустило для правоохранительных и местных органов власти и управления циркуляр для служебного пользования, в котором устанавливались меры по улучшению практики обращения с жертвами преступлений при расследовании их заявлений, своевременной компенсации причинённого им ущерба и предупреждении преступлений. В частности, расследующие дело работники полиции обязывались вовремя сообщать потерпевшим своё полное имя, название, телефонные номера, почтовые и электронные адреса полицейского участка, а также постоянно держать заинтересованных в раскрытии преступления лиц в курсе всего уголовного судопроизводства. В этих нормативно-правовых документах правоохранительные органы и представители местной власти обязывались оперативно реагировать на сообщения потерпевших, уделять им должное внимание, учитывать их мнение и проявлять к их человеческому достоинству искреннее уважение.

Как правило, полиция всегда должна стараться, чтобы удержаться от вмешательства в переговоры между потерпевшими и правонарушителями в целях улаживания возникшего между ними конфликта. Однако если у потерпевших и свидетелей преступления имеются серьёзные основания опасаться мести со стороны преступников, полиция обязана занести в протокол их опасения и принять должные меры по предотвращению реальной и непосредственной угрозы в отношении потерпевших. Сами английские полицейские не без основания считают себя первыми защитниками потерпевших.

Что касается государственных обвинителей, то они в Англии ещё до судебного слушания возбуждённого уголовного дела подробно знакомятся со всеми материалами дела и личностью потерпевших, разбираются во всех обстоятельствах совершённого преступления и серьёзно готовятся к поддержанию обвинения в предстоящем судопроизводстве с целью восстановления нарушенного публичного правопорядка, прав и законных интересов потерпевших. При этом они прекрасно осознают то, что для жертвы преступления важно не только своевременное получение материальной компенсации за нанесённый ему ущерб, но сам факт признания серьёзности совершённого против него преступления, особенно если оно носит насильственный и унижающий его достоинство характер.

Следует заметить, что заботу о жертвах преступлений оказывают не только органы полиции, прокуратуры и суда, но нередко также представители местных органов власти и управления, а также региональные пенитенциарные службы. Например, английские службы исполнения уголовного наказания и пробации (“probation and parole system”) имеют повседневную обязанность держать под своим постоянным контролем постпенитенциарное Поведение осуждённого после отбывания им наказания в уголовно-исправительных учреждениях. поведение бывших осуждённых, выяснять, не обеспокоены ли потерпевшие условно-досрочным освобождением преступника, нужно ли принять меры по ограничению места проживания и работы отбывшего наказание лица, особенно того, кто был освобожден из мест лишения свободы с испытательным сроком под надзором службы пробации. См.: Апарова Т.В. Суды и судебный процесс Великобритании. М., 1996. С. 36. Механизм постоянного взаимодействия между потерпевшими и правоохранительными органами позволяет во многих случаях использовать в интересах осуждённых меры, не связанные с лишением их свободы: институты отсрочки исполнения приговора и передачи виновного лица на поруки, особенно если осуждённый деятельно раскаялся в своём деянии и примирился с потерпевшим, добровольно и своевременно возместил причинённый преступлением ущерб. Так что действующее английское уголовное и уголовно-процессуальное законодательство предусматривает улучшения положения не только жертв преступлений, но и самих виновных в совершении преступления лиц - обвиняемых, подсудимых и осуждённых. Всё это, несомненно, является очевидным и существенным прогрессом в развитии уголовно-процессуального законодательства и правоприменительной практики этой страны.

В США главными регуляторами положения жертв преступлений являются «Билль о правах жертв преступлений» 1980 года, Федеральный закон 1982 года «О защите жертв и свидетелей преступлений», а также законы о правах жертв преступлений и реституции их нарушенных прав. По мнению некоторых авторов, «в этой стране функционирует законодательно установленная весьма внушительная и надёжная система поддержки жертв преступлений, а также граждан, добровольно сотрудничающих с правоохранительными органами и рискующих подвергнуться воздействию со стороны преступников». См.: Зайцев О.А. Государственная защита участников уголовного процесса. М., 2002. С.148. Эти законы предусматривают справедливое и вежливое обращение с жертвами преступлений, разъяснение им их процессуального статуса и роли в уголовном судопроизводстве, охрану их безопасности, оказание им необходимой информационной, медицинской и иной организационной помощи, которая связана с предоставлением им транспортных и гостиничных услуг. В некоторых штатах законодательно предусмотрена процедура вызова в правоохранительные органы потерпевших «по телефонному звонку», обеспечения их охраной и транспортом, «безопасными комнатами ожидания» и т.д. В этих целях в начале семидесятых годов прошлого столетия в США была выработана специальная Федеральная программа защиты потерпевших и свидетелей, См.: Witness Protection Program in the Organized Crime Act of 1970. / Закон о контроле за организованной преступностью в США // Борьба с преступностью за рубежом. 1991. №10. С. 38-49. которые дают показания против отдельных опасных преступников или целых организованных преступных сообществ. По данным американской судебно-правовой статистики, около 10% всех убийств, совершённых преступными организациями приходится на долю свидетелей обвинения, и причина этих убийств состоит в том, чтобы разуверить людей в способности правоохранительных органов государства надёжно защищать их. См.: О состоянии и мерах борьбы с организованной преступностью в некоторых зарубежных странах. М., 1990.

В недавнем прошлом в американском законодательстве права обвиняемых существенно доминировали над правами их жертв. К сожалению, от такого дисбаланса прав потерпевших и обвиняемых ныне страдает российское уголовно-процессуальное законодательство и правоприменительная практика. Однако с ростом уровня преступности и связанной с ним активизацией общественного движения в защиту жертв преступлений американский законодатель по возможности уравновесил права обвиняемых и их жертв. Например, в штате Алабама уголовно-процессуальное законодательство предусматривает постоянное присутствие потерпевших на всех стадиях судебного разбирательства наравне с обвиняемыми и подсудимыми.

В некоторых случаях потерпевшие от преступления получили определённые привилегии по сравнению с их обидчиками. Эти привилегии потерпевших прежде всего связаны с тем, что государственные обвинители в США помимо прочих своих обязательств стали проводить необходимую информационно-консультационную работу с потерпевшими, особенно при подаче последними исковых заявлений по возмещению нанесённого им физического, имущественного или морального ущерба. Прокуроры также дают потерпевшим практические рекомендации по всему ходу уголовного судопроизводства, посвящают их в нюансы обсуждаемой «сделки о признании» (“plea bargaining”) между стороной обвинения и защиты обвиняемого, а также выявляют возможные перспективы рассмотрения уголовного дела в суде присяжных.

В американском законодательстве потерпевший в отличие от прочих свидетелей имеет определённые правовые преимущества и иммунитет, которые связаны с целями гарантии его безопасности и вытекающей из неё необходимости соблюдения конфиденциальности его личных данных: адреса места жительства, работы, учёбы, занятия спортом, проведения досуга и т.д. Кроме этого, потерпевший по делу вправе сделать заявления, не подкреплённые присягой. В частности, потерпевший после консультации с прокурором имеет возможность на стадии вынесения приговора сделать специальное заявление с изложением своего личного мнения о совершённом против него или его родственников преступлении. Вместе с этим потерпевший обязан отвечать на вопросы, которые заданы ему участниками уголовного процесса по существу его специального заявления. Надо заметить, что специальное заявление и ответы потерпевшего, которые он может представить как в устном, так и в письменном виде, иногда могут существенно повлиять на содержание приговора суда, особенно в части определения размера подлежащего возмещению ущерба, а также вида и размера наказания преступника.

Американские пенитенциарные органы также законодательно вовлечены в активную работу с потерпевшими, особенно при реализации специальных программ по досрочному освобождению осуждённых из мест отбывания наказания с установлением надзора за ними в течение определённого испытательного срока. При реализации таких программ (“system of parole”) большое значение имеет налаженное сотрудничество тюремной администрации с местными службами помощи жертвам преступлений, которые образуют специальные комиссии по решению конкретных вопросов. В частности, такие комиссии совместно с потерпевшими решают вопросы о целесообразности досрочного освобождения из мест лишения свободы конкретных преступников. См.: Щерба С., Зайцев О. Защита свидетеля в США. //Российская юстиция. 1994. № 8.

Наиболее эффективно сотрудничает с жертвами преступлений также служба маршалов, Специальное учреждение судебных исполнителей. которая заботится об охране безопасности потерпевших и свидетелей преступления, даёт им необходимые психологические и юридические консультации, обсуждает с ними возможные варианты трудоустройства, занимается решением вопросов их своевременного переселения в другое место жительства, работы, учёбы и т.д. Во всех случаях, потерпевшие имеют право своевременно получать от специалистов безопасности письменную информацию о сроках и условиях освобождения обидевших их преступников, а также высказывать своё мнение по поводу каждого принятого решения.

По мнению некоторых авторитетных учёных правоведов, в США заметно улучшилось положение потерпевших, которые ныне имеют доступ к правосудию и справедливому обращению, реституции со стороны правонарушителей, медицинскую, психологическую, социальную и материальную помощь со стороны как правительственных, так и неправительственных организаций. См.: Леви А.А. Потерпевший в уголовном процессе. М., 2007. С. 164.

В статье 2 Закона США «О защите жертв и свидетелей» признаётся тот факт, что без должного взаимодействия правоохранительных органов с потерпевшими и свидетелями преступлений система правоохранения и правосудия не может функционировать в должной мере. Существенные упущения и дисфункции правоохранительных и судебных органов проявляются особенно тогда, когда потерпевшие от тяжких преступлений начинают испытывать моральные, психологические, физические и финансовые испытания уже по причине равнодушного или иногда даже циничного отношения самих представителей правоохранительных органов к их личности и судьбе. Американское законодательство устанавливает ответственность представителей правоохранительных органов за проявление преступного бездействия, халатного и безответственного отношения к выполнению своих должностных обязанностей.

Согласно §15.12 Федерального закона об ответственности за оказание тайного воздействия на потерпевших и свидетелей преступлений См.: Victim and Witness Act of 1982 // Public Law #97-291. October 12, 1982. к уголовной ответственности может быть привлечено любое лицо, сознательно применившее запугивание или физическую силу в целях оказания влияния на показания потерпевших и свидетелей, либо препятствующее реализации должной правовой процедуры (due process in law) путём сокрытия или уничтожения доказательств по делу или уклонения от обязательного участия в уголовном судопроизводстве. Для активных противников свершения правосудия указанный пункт Закона предусматривает наказание в виде десяти лет тюремного заключения или уплаты штрафа в размере двухсот пятидесяти тысяч долларов. См.: Зайцев О.А. Государственная защита участников уголовного процесса. М., 2002. С. 155-156.

С другой стороны, американский Закон 1987 года побуждает сопричастных к преступлению потерпевших и свидетелей давать правдивые показания правоохранительным органам посредством существенного смягчения предусмотренного законом им наказания и определённых материальных стимулов. По этому Закону лицам, которые помогли следствию и суду раскрыть преступление и разоблачить виновных, даётся возможность получить материальное вознаграждение в размере четверти стоимости имущества того лица, которого они разоблачили, но не более двухсот пятидесяти тысяч долларов. Например, бывший москвич Леонид Абелис через четыре месяца после своего ареста в Нью-Йорке дал американским правоохранительным органам показания против Вячеслава Иванькова (по прозвищу «Япончик»), которого суд приговорил к девяти годам тюремного заключения. Там же. С. 165.

В целях надёжной защиты потерпевших и свидетелей от мести преступников указанный Закон предоставляет генеральным прокурорам штатов широкие возможности в случаях возникновения непосредственной и реальной угрозы их безопасности предусмотреть для государственно охраняемых лиц оформление новых документов, удостоверяющих их личность, смену места постоянного жительства, предоставление нового жилья им и членам их семей, транспортировку их имущества, выплату денежного пособия для удовлетворения основных жизненных нужд, трудоустройство на другом месте работы и т.д. В этих случаях между правоохранительными органами и подлежащих охране лицами заключается контракт, согласно которому за предоставление всесторонней государственной помощи Известно, что в некоторых штатах размер материальной помощи жертвам и свидетелям преступлений составляет от десяти до пятидесяти тысяч долларов. / См: Квашис В., Вавилова Л. Поможем жертвам преступлений // Российская юстиция. 1994. №4. потерпевшим или свидетелям преступлений последние берут на себя обязательства по даче правдивых показаний на всех стадиях уголовного судопроизводства, соблюдать тайну заключения подобного контракта, выполнять все законные инструкции представителей правоохранительных органов, регулярно информировать о своём местонахождении и повседневных занятиях. См.: Барр У. Передача преступников в руки правосудия: соблюдение законности по отношению к жертве. М., 1993.

Таким образом, вся система действующего американского уголовно-процессуального законодательства нацелена на справедливое и уважительное отношение к человеческому достоинству потерпевшего, проявление сочувствия и чуткости к потерпевшим при ведении опроса потерпевших, находящихся в состоянии шока или стресса, их эмоционально-психологическую поддержку. Для реализации этой цели в полицейских участках созданы специальные отделы по первоначальной работе с жертвами преступлений, его государственной защите от угроз и мести обвиняемого, а также полное возмещение (“restitution”) потерпевшим нанесённого преступником ущерба. Законы о защите прав потерпевших в США, ввиду их чрезвычайной социально-правовой и политической важности, составляют неотъемлемую часть действующего конституционного законодательства.

В некоторых странах континентальной системы права (Австрии, Бельгии, Германии, Италии, Испании, России, Франции) потерпевший в определённой мере может участвовать в процессе выдвижения и поддержания частного обвинения, а также имеет возможность предъявлять гражданский иск, как в ходе самого уголовного разбирательства, так и отдельно в процессе гражданского судопроизводства. Например, в Германии после издания в 1986 году специального Закона о защите жертв преступлений были существенно расширены процессуальные права потерпевших и установлен более упрощённый порядок рассмотрения заявленных потерпевшими гражданских исков в уголовном судопроизводстве, который намного ускорял ход полного возмещения причинённого им личного и материального ущерба. См.: Леви А.А. Потерпевший в уголовном процессе. М., 2007. С. 164-169. При этом, несмотря на то, что потерпевшим были даны процессуальные права, подобные правам государственного обвинителя, немецкий законодатель всё же придержался принципа соразмерности прав и законных интересов состязающихся сторон: потерпевших и обвиняемых в уголовном судопроизводстве.

Германские суды в процессе признания лица потерпевшим предпочитают отдавать преимущество прямым доказательствам при непосредственном допросе свидетелей преступления в открытом судебном заседании. Тем не менее, в некоторых случаях уголовно-процессуальное законодательство Германии допускает замену таких показаний оглашением протокола о ранее проведённом допросе органами полиции или следствия (§ 250 УПК Германии). См.: Зайцев О.А. Государственная защита участников уголовного процесса. М., 2002. С. 177. Кроме этого, согласно постановлению Верховного Суда ФРГ 1983 года потерпевших и свидетелей преступления в исключительных случаях разрешается во внесудебном порядке допрашивать специальным судьёй-докладчиком. Однако такой допрос по специальному судебному поручению должен производиться по предварительному письменному согласию и при возможном присутствии адвокатов - представителей потерпевшего и защитника обвиняемого. Такой исключительный порядок опроса потерпевших имеет целью соблюдение принципа конфиденциальности данных о личности потерпевшего и свидетелей преступления, которым может угрожать опасность мести со стороны преступников. Такой порядок получения показаний позволяет правоохранительным органам обеспечивать анонимность граждан, которые желают и готовы оказать содействие уголовному правосудию.

В некоторых случаях судебный или прокурорский запрос о координатах лиц, содействующих раскрытию преступления на конфиденциальной основе, может быть отклонён судом (§ 96 УПК ФРГ), если оглашение сведений о личности потерпевшего или свидетелей преступления может вызвать реальную и непосредственную угрозу этим лицам, их родственникам и близким. В этих случаях такая информация, как служебная тайна, не может быть оглашена даже в открытом процессе уголовного судопроизводства. См.: Воробьёв И.А. Организованная преступность и борьба с ней в Германии. М., 1996. Немецкие правоведы предлагают также и другие методы обеспечения безопасности тех лиц, которые желают исполнять свой гражданский долг в осуществлении уголовного правосудия и в борьбе с растущим уровнем преступности в Германии: изготовление полицией и использование потерпевшими и свидетелями уголовного процесса фиктивных паспортов и иных документов, усиление их охраны, оказание психологической, юридической, материальной и иной организационной помощи.

Для обеспечения безопасности потерпевших и свидетелей преступления в правоприменительной практике немецких судов иногда этих лиц допрашивают не в зале судебного заседания, а в специально отведённом для них помещении («свидетельском шкафу») с помощью видеокамеры и микрофона. Бывают случаю, когда в тех же целях их приходится специально гримировать и искажать их голос, чтобы они не были узнаны преступниками и прочими их недоброжелателями, которые пытаются агрессивно оказать неправомерное воздействие на всех тех лиц, Нередко такое давление оказывается преступниками и на работников полиции, следствии, прокуратуры и суда. которые занимаются выявлением виновных в совершении преступления. Князев В.В. Защита свидетелей за рубежом. // Полиция и борьба с преступностью за рубежом. М., 1994. С. 26. Во всех этих случаях важно сохранять равновесие прав и законных интересов как обвиняемых, так и потерпевших. При этом никакая служебная или адвокатская тайна не может являться самоцелью в уголовном судопроизводстве, а может иметь только цель гарантии безопасности участников уголовного процесса, защиты их конституционных прав и законных интересов, а также должного свершения правосудия. См.: Решение Верховного суда ФРГ от 9 февраля 1988 г. / С.Ария. Об адвокатской тайне // Российская юстиция. 1997. № 2.